Пожалуй, у Маркуса не было много особенно счастливых воспоминаний. Вся его жизнь в юности действительно была расписана родителями, которые были уверены, что знают, как лучше для их старшего отпрыска. Маркус учился в хорошей школе, затем с азиатской старательностью готовился к поступлению в Гарвард (и никуда больше) на экономический факультет, который ненавидел всей своей творческой душой.
Куда бы он ни направлялся, всюду его ждали ограничения. Он не мог жить, как хотел, не мог заниматься делом, к которому тяготел, не мог любить, в конце концов. Зубки, чтобы спорить с влиятельными родителями, прорезались позднее, когда детство и юность остались безвозвратно утерянными.
Тогда Маркус впервые в жизни был благодарен за то, что окончил университет. Он мечтал открыть собственный салон, и помогла ему в этом подробно расписанная смета. Он потратил несколько дней и ночей, чтобы всё рассчитать, и убедить отца, что сумеет вывести своё дело на уровень прибыли за очень короткий срок.
Пожалуй, тогда у Маркуса и появилось первое по-настоящему счастливое воспоминание. Хотя, если бы Александр мог посмотреть на него со стороны, то вряд ли бы он посчитал это громадным счастьем. Отец вызвал (по-другому и не скажешь) Маркуса к себе в его день рождения и сообщил, что согласен в качестве подарка вручить сыну возможность открыть салон. И потом они ещё какое-то время обсуждали условия… Но Маркус был действительно счастлив, и это продолжалось ещё какое-то время, пока он всё организовывал под себя.
Он сдержал своё слово, и салон стал прибыльным точь-в-точь с расчётами Маркуса. Увы, через какое-то время отца перестало устраивать такая жизнь сына. Он всё ещё считал это дело игрушкой, которая хотя бы не приносит убытков, но пора было уж к сорока грядущим годам Маркусу взяться за ум и заняться их серьёзной компанией.
На сим счастливые воспоминания о прошлом заканчивались. И только совсем недавно появилось новое, связанное с Александром и тем, как он ворвался в жизнь Маркуса. Такой страстный, такой красивый, и вместе с тем необыкновенно заботливый, чего Маркусу всегда не хватало. Раньше о нём беспокоилась только Глория, но теперь появился ещё один человек, к которому Маркус помимо прочего чувствовал влюблённость.
— Ничего, я уверен, ты быстро прогонишь всю мою грусть, — улыбнулся он своему любовнику и поцеловал его ещё раз.
Одного раза им никогда не хватало, даже если они не собирались в ближайшее время заниматься сексом. Просто было мало и всё тут.
Маркус уселся за стол с благодарной улыбкой. Он не хотел бы даже мысленно обижать свою домработницу, которую любил всей душой, но всё же красивый итальянец заботился о нём за ужином куда лучше. Хотя бы потому, что видел он в нём не свою давнюю подругу, и спектр испытываемых к Александру эмоций был совершенно иным.
— Я рад, что смог сбежать от них как можно раньше, — улыбнулся в ответ Маркус, открыто демонстрируя свою неприязнь к подобному времяпровождению с роднёй. — Да и, извини, им уже сколько лет всем. Пора пить таблетки и баиньки.
Себя Маркус уже тоже не считал молодым, но всё же его родителям было гораздо больше, как и всем другим старым клюшкам, что вели с ними бизнес. Почему-то старики всегда охотнее работают со стариками, не воспринимая молодёжь, как толковых партнёров по бизнесу. Они ведь действуют иначе, думают иначе, и совсем не консервативны.
Впрочем, разговаривать о таких делах за столом Маркус не стал. У них с Александром и без того было полно тем для обсуждения, не стоило наводить скуку на такой романтический вечер. А он был по-настоящему романтичным. Все эти свечи, вино. Маркус заметил и небольшой букет нежных цветов на столе, явно созданный руками заботливой Глории. Она прекрасно знала, как её подопечный любил природную красоту.
— Ты так всё замечательно придумал, — искренне похвалил Маркус, когда переживания перестали затмевать глаза. — Спасибо, мне очень приятно… Это прямо настоящее свидание!
Прежде, чем накинуться на еду, он потянулся прямо через край стола, чтобы ещё разочек поцеловать такого прекрасного юношу. Маркус никогда и не был на серьёзных свиданиях, так что сейчас ему казалось, что это действительно оно. Романтический ужин на двоих, ну и что, что дома. Зато как всё было красиво, а позже ещё и было вкусно.
— Это невероятно вкусно… это правда ты всё приготовил? — восхищённо проговаривал Маркус позже, понимая, что не в силах остановиться и оторваться от тарелки. — Божечки-кошечки, я в самом деле никогда не ел ничего вкуснее. Я бы тебе предложил устроиться в ресторан поваром, но я слишком ревную. Никто не должен узнать, как божественно ты готовишь…

Маркус не думал, что Александр решил именно избавить его от плохих эмоций после встречи с родителями. Скорее, вышло так, что он убил двух зайцев сразу — и устроил приятный сюрприз-свидание своему любовнику, и отвлёк от грусти после раута. В любом случае, Маркус был ему благодарен, это было очень приятно и очень заботливо со стороны Александра. Ну и, Маркус не боялся повториться, очень вкусно.
Как оказалось, Маркус никогда и не ел настоящей итальянской кухни. Вроде бы в их любимом с друзьями ресторане работал итальянец, но теперь пришло понимание, что его блюда были стилизованные под этническую кухню. Ну не готовят в элитных заведениях вот так просто и по-домашнему. А такие блюда, и благодаря Глории Маркус это прекрасно знал, куда вкуснее и лучше, чем ресторанные. Они с душой и любовью.
Так что Маркус не боялся показаться торопливым, и ел пасту не чинно, как обычно это бывало, а выразительно наслаждаясь лёгким обжорством. Впрочем, Александру явно нравился и такой вид, и он счёл это комплиментом.
— Ого, прямо сотню? — удивлённо переспросил Маркус, но тут же хитро улыбнулся. — А если я захочу проверить?
Почему-то он не думал, что Александр и впрямь согласится приготовить ему (разумеется, не за раз, но всё же) целых сто разных паст. Скорее, это был небольшой юмор. Маркус, честно говоря, столько ингредиентов для пасты-то не смог бы назвать, не то что их комбинации.
Они снова легко и свободно общались, но время от времени Маркус снова напоминал, как ему вкусно, и какой Александр умница, что устроил такой вечер для них двоих. Это было и правда очень приятно, и Маркус не собирался молчать об этом.
А потом произошло нечто и вовсе необычное. Александр поднялся, включил приёмник, из которого заиграла нежная переливчатая мелодия, и протянул Маркусу руку. Это выглядело так, что у последнего сердце моментально зашлось в каком-то лихорадочном ритме. Очень сексуально, очень нежно…
Маркус любил танцевать. В клубе он был чуть ли не ответственным конкретно за проведение танцевальных вечеров, так как его «балы» отличались изысканностью. Или драйвом, когда речь шла о популярном нынче диско. Так или иначе, Маркус был главной звездой вечера. Он любил и умел танцевать, так что предложение Александра принял охотно.
Он поднялся и перехватил протянутую ладонь с какой-то грацией, и был почти сразу прижат к горячему телу любовника. Маркус глаз с него не сводил, не в силах понять, в какой момент жизни ему так крупно повезло.
Пальцы так трогательно легли на плечо Александра, а от его улыбки сердце и вовсе начало сходить с ума. Всё происходящее казалось каким-то волшебством. И пусть это звучало чуточку по-девчачьи, Маркусу было всё равно. Остался только он, и Александр, и завораживающая музыка, помогающая им двигаться единым целым.
«Я влюбляюсь… я по-настоящему в него влюбляюсь», — встревоженно думал Маркус, но нежные движения танца отвлекали его, не позволяя страху проникнуть в сердце. Не сегодня, хотя бы не сейчас, когда им было так хорошо друг с другом.
В какой-то момент Маркус ощутил, как его глаза увлажнились от всех этих чувств, что атаковали его изнутри. Вот только что он был чуть ли не самым несчастным человеком на свете, торопливо забегая домой… а сейчас Александр помог ему подняться на небо от счастья. Непонятного ещё совсем, непризнанного, но всё же счастья.
— Иди ко мне, — повторил за партнёром Маркус, притягивая его ближе для совсем уже иного толка поцелуя.
Долгого, сладкого, очень интимного. Поцелуя, который помог Маркусу отвлечься от непрошенных слёз, и выразить свои эмоции в ином действе.

Даже без понимания того, что творится на сердце, Маркус считал этот вечер самым счастливым в его жизни. Вот оно, яркое новое воспоминание, которое он сохранит в душе навсегда, даже если их пути с Александром разойдутся когда-то.
И вечер, и последующая ночь были преисполнены такой щемящей нежности, какую Маркус не испытывал никогда. Впервые же он занимался любовью, а не сексом, хотя ни он, ни Александр не видели в себе настолько глубоких чувств.
Этот негодный мальчишка открывал для Маркуса столько нового и был первым в таких вещах, что впору было возмутиться. Ведь это Маркус был старше и опытнее, это он должен был открывать любовнику мир. Но Александр улыбался — так обезоруживающе и нежно, — и возмущаться больше не хотелось.
Забавно, что, находясь внутри этого незримого пузыря, они с Александром многого не замечали. Их тянуло друг к другу, но оба упрямо полагали, что это лишь симпатия. Со стороны же люди видели совсем иную картину. И первой, разумеется, всё распознала Глория, с добродушной усмешкой глядя на преобразившиеся взгляды своего начальника. Ещё ни к кому Маркус не относился с таким вниманием, как к Александру, и не подпускал никого настолько близко.
Глория беспокоилась за обоих, представляя, что будет, если тайна раскроется. Но, с другой стороны, что делать, если не пробовать? Всю жизнь ограничивать себя и потом жалеть, что не решился на чувства в молодости? Так что беспокойство оставалось лишь опаской, и Глория не выражала его вслух и не лезла со своими советами.
Но через пару дней вмешаться в ход событий всё же пришлось. Маркус и Александр ещё спали наверху, куда Глория даже и ступать не думала, пока оба не спускались по лестнице. Она преспокойно готовила завтрак, сразу же и убираясь на кухне, когда раздался дверной звонок. Честно, Глория решила, что это снова какие-нибудь мормоны или чёрт знает кто с библией наперевес, и шла к двери с решительностью выгнать незваных гостей полотенцем.
За порогом оказались вовсе не религиозные фанатики. Всё было гораздо, гораздо хуже.
— Мистер и миссис Ву, — вежливо протараторила Глория, пропуская родителей Маркуса в его квартиру.
Отказать она им не могла. Фактически и за эту квартиру, и за её услуги домработницы платили именно эти двое людей. Оставалось только надеяться, что те не захотят подниматься наверх, чтобы разбудить сына лично.
— Он ещё спит, — Глория с противным чувством слышала, как сорвался на какие-то высокие нотки её голос. — Я сейчас схожу за ним.
— И накрой сегодня на троих, — спокойно проговорила миссис Ву.
Мысленно Глория, конечно, огрызнулась. Вот откуда она сейчас возьмёт свежих продуктов, чтобы приготовить ещё на двоих людей? Маркус обычно жил один и ему такой запас не требовался. Закупать сразу тонну продуктов, чтобы они медленно портились в холодильнике, тоже неразумно. Но отказать «хозяевам» Глория не могла.
Размеренно она пошла наверх, стараясь не торопиться, но скрывшись от цепких взглядов мистера и миссис Ву, расположившихся в гостиной, всё же пустилась в лёгкую рысь. На удивление, даже при своей комплекции Глория могла бежать довольно тихо.
По мнению родителей Маркуса, она должна была целомудренно постучать в дверь спальной, нежно вопрошая: «Мистер Ву, доброе утро! Вы проснулись?». Дабы не наткнуться на похабщину в лице неодетого парня. Глория же ворвалась в спальную, наплевав на эти две голые белые задницы. Что уж она мужчин не видела голышом.
— Маркус! Маркус!! — яростно зашептала она и потрясла парня за плечо. — Твои родители здесь! Они останутся на завтрак!
Впрочем, последняя фраза уже была лишней. Маркус распахнул глаза от слова «родители» и в ужасе уставился на подругу, словно видел её в первый раз.
К счастью, он не стал переспрашивать или причитать, что всё кончено (хотя мысленно уже поставил на себе крест). Маркус моментально выскочил из-под одеяла, натягивая бельё настолько синхронно с этим действом, что даже захочешь — ничего не увидишь.
Глория же в это время посмотрела на сваленную на пол одежду и покачала головой. Надо было спасать этих двух недотёп. Выскользнув мышкой из спальной, она ворвалась в святыню — гардероб — и в какие-то просто рекордно короткие сроки нашла одежду, что подошла бы и Александру по размеру. Благо, подвёрнутые укороченные штаны были сейчас в моде. Никто и не придерётся к ростовке.
— Надевай, — почти швырнула она шмотки в парня сквозь щель двери, и преспокойно спустилась вниз с невозмутимым выражением лица, оповещая мистера и миссис Ву, что их сын сколько выйдет, как приведёт себя в порядок.

Ничего не бодрило с утра лучше, чем неожиданный приезд родителей. Лучше всякого бразильского кофе, честное слово. Маркус только успел бросить виноватый взгляд на Александра, в растерянности и лёгкой панике надевавшего бельё. Следом в несчастного парня, попавшего в какое-то подобие семейной драмы, полетела и стопка одежды, из-за чего тот самый взгляд стал ещё более сожалеющим.
— Да, наши вещи помялись, — торопливым шёпотом проговорил Маркус, убеждая любовника надеть что-то свежее.
Оценить его внешний вид не было времени. Маркус вылетел за дверь, чтобы так же лихорадочно прихорошиться в гардеробе. Эдакая утренняя небрежность, чтобы родители увидели, на что, в общем-то, они тратят свои деньги. И остались недовольны, как обычно.
Спускаться сразу Маркус не стал, вернулся к любовнику, чтобы согласовать с ним короткий план действий. Родители не должны были и подумать, что их двоих связывало нечто большее, чем приятельские отношения.
— Посиди немного в библиотеке, — предложил он на вопрос партнёра. — Как будто ты проснулся раньше меня и поднялся почитать. Потом спустишься, я представлю тебя, как своего друга, остановившегося погостить у меня.
Ложь была очень простенькой, так что проблем Маркус не предвидел. По сути, это даже не было полноценным враньём. Александр действительно остановился у него погостить и в какой-то степени был его другом.
— Пойдём умоемся, — так же шёпотом продолжил Маркус.
Обычно Александр ходил в туалет и душ на первом этаже, но не мог же он потом спуститься и при родителях, простите, пойти ссать. Вместе в душ парни не ходили, но ситуация была экстренной, буквально критической. Так что в выборе между заставить Александра терпеть ещё час или отлить друг при друге, решение становилось очевидным.
Вода пошумит один раз, как будто это только Маркус умывался и чистил зубы, и у родителей не возникнет вопросов. Особенно к тому, почему гость, проснувшийся раньше их сына, не захотел уединиться в ванной сразу.
Так что Александр впервые побывал в ванной второго этажа, которая была куда больше и роскошнее гостевой. Толкаться не пришлось. Пока один стоял возле унитаза, второй умывался, а затем они поменялись, обменявшись немного сконфуженными улыбками. Не потому, что пришлось краем глаза наблюдать утренние потребности другого, просто из-за скомканности всего происходящего.
Затем Маркус вышел первым, преспокойно спускаясь к своим родителям и отвлекая их внимание, чтобы дать Александру возможность перебежать в библиотеку. К слову, в ванной Маркус всё же успел оценить любовника в своей одежде, и выглядел тот в ней гораздо лучше самого владельца. Ох уж эти красивые щиколотки, тронутые ярким загаром. И эта мужественная грудь, просматривающаяся сквозь расстёгнутую верхнюю пуговку. Александр выглядел настоящим сексуальным итальянцем, чёрт возьми!
— Мама, папа, чем обязан? — очаровательно улыбнулся Маркус.
Они завязали светскую беседу, как будто были чужими людьми, и от каждого слова веяло холодом и отстранённостью. Троица переместилась в столовую, и там, разумеется, у родителей возник вопрос, почему стол накрыт на двоих, ведь Глория ещё не успела подготовиться к ещё двум персонам за завтраком.
— О, у меня остановился гость, — как можно спокойнее и небрежнее отозвался Маркус. — Александр ДиМарко.
Врать насчёт имени он не решился. Запутаются ещё небось в ходе разговора, ведь ни Глория, ни Александр не обсуждали подобную ложь.
— Итальянец? — несколько брезгливо заметил отец, прекрасно представляя, как живётся большинству представителей этой нации в Америке.
— Из Италии, — поправил Маркус, говоря первое, что приходило в голову. — Мистер ДиМарко представитель известного дома моды, он приехал с новой коллекцией в Нью-Йорк и решил остановиться здесь на какое-то время. Мне было приятно оказать мистеру ДиМарко гостеприимный приём.
Как на этом выражении не заржала Глория, вошедшая в столовую с двумя новыми наборами приборов, оставалось только гадать. Впрочем, Маркус удачно выбрал ложь, ведь хорошо разбирался в моде и мог говорить за Александра, а вот его родители совершенно не интересовались новыми веяниями и тканями. Так что и заваливать вопросами не будут.
— Мистер ДиМарко сейчас в библиотеке, — подсказала Глория, также соблюдая учтивость. — Но он присоединится за завтраком.
Она так же прекрасно понимала, что при постороннем человеке родители Ву не так сильно насядут на своего сына. Так что через какое-то время пошла звать «мистера ДиМарко» к завтраку, попутно шёпотом рассказывая ему, что он, по словам Маркуса, представитель сферы моды. И хихикая беззвучно над выражением лица Александра, услышавшего такую новость.

Сначала Маркус испугался того, что сам же ляпнул. Он понятия не имел, как ведёт себя Александр в ситуациях, когда нужно изображать из себя кого-то другого. Он был мальчиком довольно наивным и милым, а тут такая схема обмана! Потом успокоился. Родителей Маркуса не интересовали дела моды, так что и каких-то вопросов с подвохом не предвиделось. А уж как себя ведут модельеры из Италии даже Маркус не знал — не имел чести с ними быть знакомым лично, может они все такие простые.
Потом испугался снова. Вдруг об их связи станет известно? Вдруг родители каким-то мистическим образом догадаются о том, что этот так называемый модельер поселился в доме их сына не просто так? Всем ведь известно каких нравов эта богема их Европы. А затем снова успокоился. Александр же не дурак, не будет его целовать под пристальными взглядами суровых родителей, а значит их задницы в безопасности.
Пока Маркус качался на этих эмоциональных качелях, он и понятия не имел, что делит их со своим любовником, который тоже прошёл все стадии «заболевания». Торг, отрицание, а теперь, когда появился в столовой, смирение. Видимо, Глория добавила забавных черт в план Маркуса, так как внезапно Александр решил переключиться на итальянский. Маркус не мог сдержать улыбку и только вовремя перенаправил её в русло дружелюбных.
— Доброе утро, Александр, — вежливо ответил он.
— Доброе утро, — повторили куда более сухо чета Ву, даже не удосужившись запомнить фамилию гостящего мистера.
Родителям явно не нравилось присутствие постороннего человека за завтраком. Они-то хотели обсудить финансовые вопросы с сыном, и это было попросту неприлично говорить о деньгах при госте. С другой стороны, Маркус был бесконечно рад тому, что Александр спустился. Так он получал некоторую отсрочку от головомойки за увеличенные расходы и от нового обсуждения о закрытии салона и переходе его под крыло родителей и их компании.
Глория принесла всем завтрак, и какое-то время темы для разговоров были общими, хотя и очень чопорными. Ей-богу, будто не семейная встреча, а деловая. Но Маркус к такому привык, как и к тому, что нет-нет, а в разговоре проскакивало нечто вроде:
— Скажите, мистер ДиМарко, вы так молоды, у вас, наверное, семейный бизнес, — и миссис Ву преспокойно отправляет в рот кусочек омлета, даже не глядя на собеседника.
— О нет, — улыбнулся Маркус. — Семья Александра занята в другой сфере. Но всецело поддерживает его в таком решении.
Возможно, со стороны такой диалог и казался предельно вежливым, но в голосах проскальзывала сталь и от скрещения таких словесных клинков так и сыпали искры. По сути, пусть и нагло используя Александра, родители продолжали настаивать на своём, а Маркус — уж простите за такое же использование — парировал.
Несмотря на всё нежелание устраивать сцены перед Александром, ситуация явно накалялась, и Глория была просто вынуждена спасти хотя бы одного из участников. Она тихонько проскользнула в столовую и довольно громко, чтобы слышали все присутствующие, прошептала Александру на ушко:
— Мистер ДиМарко, вы просили напомнить, что у вас встреча в одиннадцать.
Маркус даже посмотрел на неё с благодарностью, мысленно восхваляя за такую находчивость. Ни к чему бедному пареньку сидеть и слушать эти семейные дебаты. Тем более, что Александр уже проглотил всё, что было на тарелке, и теперь сидел, как на иголках.
Кроме того, теперь Маркус не думал, что отсрочка разговора приведёт к чему-то хорошему. Что, если родители приедут в самое неподходящее время? Или приедут спустя продолжительное время, а мистер ДиМарко внезапно решил остаться в Нью-Йорке и гостях ещё на пару месяцев? Нет, надо было поговорить с ними сейчас.
В прихожей Глория совершила ещё один акт милосердия и буквально впихнула в руку Александра наличные из тех, что ей положены на продукты. Уж Маркус как-то придумает, как рассчитать её ещё раз, а мальчик хоть не будет голодать, пока баталия не разрешится.
— У него с двух до четырёх клиент, — прошептала она. — Уж в салоне он точно появится. Прибегай туда вечером.
Она хотела было проговорить, что Александр может прийти и домой, но не рискнула. Кто знает, вдруг эти невыносимые богатые люди решат остаться в квартире и без сына. Маловероятно, что они задержатся надолго после завтрака — всё же бизнес не ждал, — но чем чёрт не шутит. Так что Глория перестраховалась. Деньги у мальчишки есть теперь, не пропадёт за пять часов.

Пожалуй, это было самое отвратительное утро за долгое время. Маркус чувствовал себя невероятно погано, сидя за одним столом с родителями и наплетая им искусную ложь про Александра. Он ощущал и вину перед последним за то, что не может попросту рассказать всё, как есть. Или хотя бы дать Александру слово, а не затыкать его фразами, которые хотя бы оставят мистера и миссис Ву безразличными.
Так что Маркус тоже испытал некоторое облегчение, когда Александр покинул дом, хотя и в душе сильно волновался из-за того, не оставил ли этот завтрак слишком неприятный осадок у его любовника. Зато у него появилось пространство для манёвра. Теперь он мог вести разговор с родителями так, как привык, не смущая их в глазах гостя.
Завтрак затянулся, но ни к какому общему решению родственники, как обычно, не пришли, только испортили друг другу настроение. Маркус собрался на работу по нормальному, а не в спешке, и с удовольствием покинул квартиру, где ещё витал дух его родителей. Ладно хоть по увеличившимся затратам душу не сильно трепали, хотя и намекнули, что не одобряют подобных «бесполезных» связей сына. Знакомиться нужно было с важными людьми.
На работе Маркус немного расслабился, за всей этой болтовнёй со знакомыми клиентами, за любимым делом, в которое он вкладывал душу. Да и мысль о том, что через каких-то пару часов он встретился с Александром, немало грела. Уж кто, как не его мальчик знал, как расслабить своего любовника после встречи с ненавистными родственниками.
Но вот последний назначенный клиент ушёл, и пара чашек кофе выпита, а дверь в салон так и не открылась. Точнее, приходили другие посетители, но среди них не было Александра. Маркус подождал ещё немного, даже занялся другим человеком, хотя обычно тратил силы только на так называемых элитных клиентов.
Прошёл ещё час, но Александр так и не пришёл. Вряд ли он настолько опаздывал. Скорее, в его характере было прийти раньше, чтобы поскорее увидеться с Маркусом. Или последнему так хотелось думать?
— Наверное, забыл, когда я заканчиваю, — наигранно мягко рассмеялся Маркус, когда сотрудница спросила его, почему он так долго ждёт.
Конечно, все уже в салоне знали, к кому приходит этот высокий красавчик. Даже немного посплетничали с начальником о его личной жизни, не испытывая никакого отвращения, что Маркус почти что жил с мужчиной. И даже чуточку завидовали.
Маркус вышел с работы и сел в автомобиль, постукивая пальцами по рулю. Честно говоря, он не знал, что и думать. Александр действительно забыл, к какому времени нужно прийти или попросту не захотел приходить? Может, его настолько оттолкнула утренняя встреча, всё это поведение от всех Ву, включая Маркуса, что он решил соскочить? В конце концов, у них был просто секс и небольшая симпатия, Александр легко бы нашёл кого-то ещё, с менее проблемными родственниками.
Эта мысль неожиданно причинила непонятную боль в глубине сердца. Маркусу откровенно не хотелось думать о таком варианте развития событий.
— Я просто спрошу его и всё, — проговорил сам себе Маркус, внушая хоть какую-то уверенность своим решением. — Если что, я просто уеду домой.
Он завёл двигатель и вскоре уже направлялся к итальянским кварталам, о которых знал только приблизительно. Нет, его не встретили развалины и нищие оборванцы, слоняющиеся по улицам без дела с протянутой рукой. Наверное, так большинство богатых представляют себе более бедные районы? Впрочем, Маркуса это не удивило, сейчас его мысли были заняты совсем другими, более важными вещами.
Он остановился в совершенно случайном месте, рядом с парочкой парней, которые громко переговаривались между собой, а теперь, разумеется, с интересом смотрели на дорогую машину и какого-то китайца за рулём. Отчего-то Маркусу виделось нечто недоброе в их взгляде. Оставалось только надеяться, что он не будет избит так же, как когда-то Родни. Во-первых, потому что Маркус не хотел давать врагу повода громко посмеяться над вернувшейся кармой. Во-вторых… да Маркуса никто в жизни не бил, и ему не хотелось бы узнавать, какого это.
— Простите, — всё же вышел он из машины, чтобы не показаться грубым. — Я ищу Александра, Александра ДиМарко. Вы, случайно, не знаете… где он может быть?
В этот момент Маркус ощутил себя так глупо. Спрашивал у случайных прохожих про человека, словно щенка искал. Но что он мог ещё придумать? Маркус не знал местного номера, по которому его любовник звонил своему другу Джонни. И сидеть дома, томиться ожиданием не хотел. Уж лучше в глаз получит за вежливый вопрос.

Первые встречные развели руками и проговорили, что не знают названного имени. Почему-то Маркус сомневался в этом. Нет, он не страдал предрассудками и не считал, что вся итальянская братия должна знать друг друга поимённо (хотя, возможно, это и было так). Просто парни так подозрительно переглянулись, словно решали, стоит ли раскрывать незнакомцу секрет или лучше промолчать.
Настаивать Маркус не стал — в глаз не дали и на том спасибо. Просто поблагодарил и сел обратно в машину, чтобы медленно поехать дальше.
Спрашивать больше не пришлось, к счастью. Следующим же встреченным парнем, вскочившим с крыльца дома, оказался Александр. Маркус узнал его издалека, и сердце его отчего-то радостно забилось. Так было приятно узнать, что с парнем всё в порядке. И ещё приятнее, что тот не скрылся в доме, хлопнув дверью, а пошёл навстречу дорогому автомобилю.
Хотя волнение всё равно осталось. Может, это недоумение на лице быстро сменится злостью или чем-то неприятным. Может, Александр не хотел, чтобы Маркус приезжал за ним, и теперь будет совсем не рад, что связался с этим навязчивым богатеем.
Взяв себя в руки, Маркус вышел из машины под громкий вопрос о том, что он тут вообще делает. Как будто они и не должны были встретиться в салоне пару часов назад. Может, Александр забыл о времени?
— Привет, я… — начал Маркус, но не успел договорить.
Александр подошёл совсем близко и как-то несдержанно заключил его в крепкие объятия. Маркус даже невольно улыбнулся, испытав облегчение, и приобнял своего мальчика в ответ. Здесь уж точно их не увидит никто, кто мог бы растрезвонить об ориентации Маркуса не тем людям или, что хуже, его родителям.
— Да, просто… Глория сказала, что ты подойдёшь к четырём в салон, — проговорил он на следующий вопрос. — Тебя не было, и я немного волновался.
Мысленно Маркус даже немного ругнулся. Обычно он не испытывал никакого стеснения, когда врал, глядя людям в глаза. Но почему-то Александра обманывать не получалось, хоть и произнесённое откровенной ложью не было. Скорее, он просто недоговаривал. Ведь боялся Маркус не того, что с Александром что-то случилось — все они помнили, как выглядел Родни, — а что тот больше не захочет с ним видеться.
— Ты, наверное, Джонни, — переключился на парня рядом Маркус, чтобы скрыть свою нервозность. — Рад, наконец, с тобой познакомиться. Александр много рассказывал о тебе.
Он протянул свободно руку, чтобы поздороваться, не делая разницы между их социальным положением. Джонни явно был хорошим парнем, хоть и довольно забавным, и только это имело значение. В конце концов, он был другом Александра, и Маркус хотел бы узнать его лично, если не поближе.
Но всё же стоило сказать ещё хоть что-то и своему любовнику. Иначе встреча могла закончиться тем, что Александр покажет себя здорового и вменяемого, и они попросту разойдутся. В стиле «ну вот же я живой, давай, пока».
— Я думал, мы сегодня проведём время вместе, — аккуратно проговорил Маркус, покусывая себя за кончик языка. — Но, если у тебя другие планы, это ничего!
Да, пожалуй, он разительно отличался от того же Родни, с которым были знакомы оба итальянских парня. Маркус был вежлив и воспитан — так, что это смотрелось даже немного нелепо на фоне места, в котором они сейчас пребывали, — но явно не противно самоуверен. Он не видел в Александре простую игрушку для развлечения и действительно считался с его мнением. И если Александр решил бы ответить отказом, Маркусу было бы больно, но он бы не стал настаивать и принял это.

Наверное, Джонни ощущал себя, будто попал в романтическую комедию. Стоят напротив двое явно взрослых парня и откровенно стесняются друг друга — в словах, поведении, даже во взглядах. Но Маркус просто не мог иначе! Он был уверен в собственных действиях, когда ехал сюда, гонимый беспокойством за своего мальчика, а сейчас…
Было что-то особенно откровенное в том, как Александр произносил слово «дом». Как пристально смотрел на друга, пытаясь заставить его замолчать одним взглядом, когда Джонни выдал маленькую тайну — Александр говорил о Маркусе много хорошего и восхищался им. Как торопливо пытался убедить всех вокруг, что никто им за ужином лишний не нужен, кроме них двоих. На душе откровенно теплело, и Маркус не мог ни сдержать улыбки, ни унять учащённого сердцебиения, ни прекратить стесняться происходящего.
В этот момент ужасно хотелось поверить в то, что между ними было нечто большее, чем просто секс и взаимная симпатия. Но вместе с тем Маркус боялся этого. Боялся надумать себе лишнего, когда они просто приятно проводили время вместе. Боялся, что потом будет очень-очень больно, ведь… будем честны, несмотря на приятную внешность Маркус был уже не слишком молод. И при этом зависел от родителей, поэтому отношения мог предложить лишь тайные. Нужно ли это было юному горячему Александру? Вряд ли.
— Нет, я никого не звал, — вновь улыбнулся Маркус с долей застенчивости. — Сразу после работы сюда поехал.
Он был совсем не против провести вечер вдвоём с Александром. Это было их особенное, интимное время. Вкусно поужинать, делясь новыми историями и подшучивая, а потом непременно удалиться в спальную, чтобы продемонстрировать друг другу свою страсть и нежность. Да, Маркус определённо жаждал этого, несмотря на то что был совсем не против познакомиться с Джонни поближе.
— Тогда… поехали? — отчего-то тихо спросил Маркус, словно боялся, что его любовник в любой момент передумает и останется здесь.
Но нет, не передумал, и как будто напрочь забыл про своего друга, так устремился к заведомо хорошему вечернему времяпровождению. Маркус вежливо попрощался с Джонни, проговорив надежду встретиться с ним снова и оказав гостеприимный жест, когда сообщил, что будет не против видеть его в гостях. Наверное, у Джонни теперь был переизбыток учтивого общения, которое явно редко встречалось в здешних краях.
Маркус же обогнул машину, усаживаясь за руль, и вскоре уже ехал с партнёром по Манхеттену в сторону дома. Пока общего для них обоих.
— Честно говоря, я подумал, что ты не захочешь возвращаться, — всё же завёл тревожащую тему Маркус, невольно сжимая руль пальцами крепче. — Это было паршивое утро, прости, что так получилось.
Воспоминания о таком поганом пробуждении уже размылись и, по большей части, благодаря встрече с Александром. Как-то при виде него и его лучезарной улыбки совсем не хотелось вспоминать чопорных родителей с их непреклонным консервативным мнением на любой случай жизни.
— А что случилось с Джонни? Если это не секрет, — поинтересовался позже Маркус, который не мог не заметить шрама на лице молодого итальянца.
И как-то постепенно напряжённая тема, связанная с родственниками Ву, забылась и переросла в более лёгкую и даже юморную. Маркус лукаво поинтересовался, что же такого восторженного Александр рассказывал своему другу, потом что-то ещё, и так они уже поднимались в квартиру, поздоровавшись со швейцаром, разумеется.

Родители Маркуса отстали от него на какое-то время, как часто бывало после тяжёлых разговоров, когда обе стороны давали себе время успокоиться. Жизнь размеренно потекла дальше и теперь уже была наполнена только приятными моментами.
Днём Маркус продолжал работать: сейчас чуточку больше, чем обычно, будто стремясь неосознанно продемонстрировать родственникам, что салон — это не просто хобби. Вечером он проводил время с Александром. Они гуляли, посещали клуб, ходили в кино. Однажды Маркус устроил танцевальный вечер в загородном клубе, и они повеселились от души, несмотря на возвращение Родни.
Последнего всё же не выгнали из их маленького сообщества, хотя теперь его соратников поубавилось. Мало кто хотел продолжать с ним общаться после тех неприятных слухов, но Родни больше никого в клуб не притаскивал, поэтому перешёптывания за спиной постепенно сходили на нет. Маркус, занятый своими отношениями, тоже больше не лез. Он довольствовался принципом — его не трогают, и он не трогает.
Один раз они были на ужине у Эрики, а ещё один сами устраивали ужин в квартире Маркуса с его друзьями. Но больше всего Маркусу, конечно же, нравилось уединённое времяпровождение с Александром, и речь шла не только о сексе. Спустя месяцы знакомства они потихоньку начинали находить общие интересы и увлечения. Например, Маркус всё же привил своему мальчику любовь к печатным изданиям.
Да, Александр ещё редко читал книги — ему больше нравилось слушать, как их читает любовник. Но пристрастился к журналам, и Маркус только поощрял это. Журналы не были развлекательными вроде тех, что пишут статьи о сложностях в отношениях или рассуждают о том, какая рубашка была на английском принце. Александру нравились издания про окружающий мир и новую технику, а своими знаниями он сразу же делился с Маркусом.
Иногда они лежали на кровати, прижимаясь друг к другу и закинув на партнёра какую-нибудь из конечностей и читали каждый о своём, а потом обменивались своими впечатлениями. Это были приятные вечера. И именно такое времяпровождение сподвигло Маркуса сделать очередной подарок любовнику.
Он и до этого любил баловать своего мальчика. Например, подарил Александру дорогие часы, когда, наконец, понял, почему тот иногда опаздывает на встречи. До этого Маркус как-то не задумывался и считал, что Александр просто весело проводит время со своими итальянскими друзьями.
В последнее же время Александр плотно увлёкся изданиями про фотографии и много рассказывал Маркусу об этом. О том, какие есть фотоаппараты, показывал полюбившиеся снимки из журналов и многое другое. Это увлечение не проходило со временем, напротив, Александр начал прицельно разыскивать разные издания по теме.
Так что в какой-то момент Маркусу пришлось всерьёз подключиться к теме, чтобы разобраться в сложной для него технике. Нет, честное слово, он иногда задавал вопрос, выслушивал ответ и, пока Александр отходил в туалет или душ, буквально записывал то, что ему только что сказали, чтобы не забыть. Так Маркус приблизительно узнал, что его мальчик считает крутым, а в остальном помог сориентироваться продавец чудо-аппаратов. На стоимость Маркусу было плевать, так что вскоре он шёл домой с заветной коробочкой. Не такой уж и маленькой, к слову.
И да, конечно, он волновался, как и каждый раз, когда делал Александру подарок. Вдруг не понравится? Вдруг Александр хотел что-то другое?
— У меня кое-что для тебя есть, — проговорил Маркус, когда их совместный ужин подошёл к концу, а Глория ушла к себе домой. — Мне показалось, что это порадует тебя.
С этими загадочными словами он и вручил Александру коробку (красиво упакованную, между прочим) с фотоаппаратом и всякими штуками к нему. Маркусу хотелось, чтобы его мальчик попробовал себя в том, что пришлось ему по душе. Возможно, ему скоро наскучит гоняться за красивыми кадрами, но у него хотя бы будет такая возможность. Маркус хотел, чтобы его любовник нашёл себе что-то по душе, а не слонялся от безделия в ожидании Маркуса. Нет, это было приятно, но всё же… У Маркуса был салон, а Александру ещё не повезло найти любимое дело, ведь до встречи с богатым любовником ему нужно было работать от рассвета до заката, чтобы просто поесть. Тут не до хобби.

Маркус дарил подарки от чистого сердца, желая просто порадовать своего мальчика, а не с какой-либо корыстной целью. Он даже не преследовал желание удержать таким образом Александра возле себя. Как-то за время знакомства с ним понял, что парень был не продажным. Конечно, Маркус не отметал того, что его любовнику было удобно рядом с ним, но всё же Александр жил рядышком не ради подарков.
И, собственно, поэтому Маркус не ждал ничего в ответ. Он знал, что Александр сейчас нигде не работал, поэтому… было как-то даже немного глупо покупать безделицы за деньги, которые тебе дают на обеды, которые Александр иногда проводил в одиночестве.
Лучшей наградой Маркусу была реакция любовника на тот или иной неожиданный сюрприз. Такую радость невозможно было сыграть. У Александра глаза разгорались по-настоящему, как у ребёнка, верящего в Санта-Клауса. И он выдавал столько эмоций, что у Маркуса после этого акта дарения самого лицо болело от не спадающей улыбки.
Так вышло и в тот раз, когда подарок оказался довольно объёмным, тяжёлым и, конечно, более дорогим, но об этом никто из них и не думал. Александр всегда принимал сюрпризы с большой радостью, и Маркус был счастлив.
— Да, ты так заинтересовался фотосъёмкой, что я решил, ты захочешь попробовать сам, — улыбнулся, как всегда, Маркус. — Может быть, это то, что тебя по-настоящему привлечёт, кто знает.
Он и сам не очень понимал, почему так старательно искал, чем «занять» Александра. Но в какой-то момент понял, что его мальчик совершенно не умеет занимать себя вне работы и встречи со своим любовником. Что по-настоящему скучает без Маркуса, оставшись предоставленным самому себе. Это сильно удивило Маркуса. И теперь ему хотелось дать Александру что-то, чем он будет по-настоящему «гореть».
— Не можно, а нужно, — мягко рассмеялся он, когда любовник немного наивно спросил насчёт возможности фотографировать на новенькую технику. — Это тебе, солнышко. Надеюсь, тебе понравится снимать.
Маркус немного прикусил язык. Не из-за нежности, нет — с этим у них с Александром проблем никогда не было. Просто в его голове, изувеченной вежливостью, «надеюсь» прозвучало слишком навязчиво. Как будто, получив дорогой подарок, у Александра не останется и шанса, и он будет обязан полюбить фотографию.
Но так было всегда. Маркус был более сдержан, поэтому и надумывал себе лишнего, а Александр за своей эмоциональностью и не замечал этого. Он был просто рад такому вниманию со стороны Маркуса, а уж какие он слова подбирал в этот момент — дело десятое.
— Меня? — мягко рассмеялся Маркус на следующее предложение. — Ты меня смущаешь, Александр! Но, наверное, я не против… Если тебе так хочется.
Он никогда не становился объектом столь пристального внимания безжалостного объектива, и поэтому действительно не лгал, когда заявлял о смущении. Было в этом что-то непривычное, но Маркус не против был попробовать. Если Александр хотел опробовать чудо-аппарат на нём, почему бы и нет? Лишь бы его мальчик улыбался.
Маркус только надеялся, что ему не нужно будет делать для этого что-то особенное. Позировать он не умел, не знал, как будет лучше. Так что лучше это будут спонтанные фотографии или Александр будет командовать им, как заправский фотограф.
— Тебя вроде бы привлекала ещё и городская съёмка, — позже напомнил Маркус, когда они хотя бы немного нацеловались. — Ты можешь попробовать снять что-то в городе, когда мне нужно будет поработать.
Это было вроде бы неплохой идеей. Александр займёт себя фотографией, чем скрасит ожидание до вечера, когда в следующий раз ему придётся остаться в одиночестве.

Маркус не приврал, когда говорил, что может смущаться. Теперь Александр это видел очень чётко, когда в очередной раз наводил объектив на любовника. Такое частое внимание действительно немало смущало! Маркуса ещё никто не находил настолько красивым, чтобы желать его фотографировать, да ещё и постоянно. Это было приятно, но всё же он чувствовал некоторую скованность перед камерой.
Благо, специально позировать не пришлось. Александр будто профессионально ловил моменты, когда считал, что Маркус выглядит особенно привлекательным для фотографии, быстро наводил объектив и щёлкал. Точнее, сначала небыстро, поэтому Маркус успевал не только сменить положение, но и смутиться, но потом научился ускорять процесс. Так что снимков с любовником уже в первый день подарка стало предостаточно.
Потом Александр переключился на городскую съёмку. Маркус попросил его не лезть в опасный Гарлем, но и без этого района его мальчик нашёл, что снимать. Вечерами Александр начал рассказывать, что видел и какой кадр попытался поймать, и Маркус тихо радовался. Ему казалось, что всё получилось — вот это дело, которое его любовнику пришлось по нраву. По крайней мере, Александр казался очень счастливым.
И особенно улыбчивым он был в тот день, когда пришёл в салон с целой стопкой проявленных снимков, перевязанных аккуратно верёвочкой. Маркус не сразу понял, что это — Александр не сообщал, что пойдёт забирать фотографии сегодня, но быстро заметил особое нетерпение и радость на лице любовника.
Он закончил работу и сразу же подошёл к партнёру, как только попрощался с последним своим клиентом на сегодня.
— Привет, мой красивый, — улыбнулся он, вновь жалея, что не может открыто продемонстрировать свою тоску по мальчику и поцеловать его. — Что ты принёс?
В ответ же Александр рассказал, что скрывается в бумажном свёртке, и передал своё волнительное нетерпение Маркусу. Тому тоже захотелось поскорее увидеть, какие снимки получились у его любовника. Он был предвзят, но Маркусу казалось, что под бумагой таится что-то поистине прекрасное.
— Я уже хочу посмотреть! Я не дотерплю до дома, — воскликнул он, радуя своим поистине итальянским поведением настоящего итальянца.
Маркус предложил переместиться в комнату для персонала при салоне и начать смотреть снимки сразу. Как-нибудь подождут без ужина ещё какое-то время, сейчас это было совсем не важным. Александр согласился, и Маркус повёл его через дверь для сотрудников.
При салоне была комната отдыха, небольшая, но очень уютная. Тут был диванчик и столик, за которым девочки из салона обычно обедали по очереди. Разумеется, шкафчики для личных вещей и одежды, холодильник и даже радио. На диване оба парня и устроились, и Маркус с нетерпением ждал, когда Александр развяжет верёвочку, чтобы разложить снимки на кофейном столике перед ними.
Здесь было полно всего. И городские пейзажи, и портреты. Разные стили (как часто бывает, когда человек ещё не определился с любимым), цветные и чёрно-белые. Ну и, конечно, что не могло снова не смутить, много фотографий Маркуса. Некоторые, конечно, были неудачными, без этого никогда не обойтись, но очень и очень многие по-настоящему цепляли.
Маркус не был экспертом или особенным ценителем фотографии, но он немножко понимал в красоте, и многие вещи, сделанные рукой Александра, были на самом деле красивыми. Возможно, профессионал бы придрался, но…
— Это восхитительно, мальчик мой, — выдохнул Маркус, всматриваясь в очередной снимок. — Я не специалист, но мне кажется, у тебя талант к этому. Ты находишь красоту в таких неожиданных местах… Мне очень нравится.
Эта мысль ещё крутилась в голове Маркуса какое-то время. Ему хотелось, чтобы не только он любовался снимками Александра. Чтобы люди увидели, какой талантливый у него мальчик. И вскоре эта мысль приобрела более-менее отчётливый силуэт.
— Мне кажется, тебе стоит попробовать отправить какие-то снимки на конкурс, — предложил Маркус. — Ты мне как-то говорил, что в журнале публиковали победителей. Почему бы тебе не попробовать тоже?

Маркус совершенно не заметил, как прошёл целый час, а они с Александром всё продолжали рассматривать фотографии. И дело было даже не в их количестве. Снимки и правда были просто изумительными. Маркус не мог оторваться от любования, особенно некоторыми, которые больше всего запали в душу.
И одной из таких, разумеется, стала фотография самого Александра. В чёрно-белом формате он смотрелся как-то особенно сексуальным. Такие тёмные кудряшки, небрежно растрёпанные, чёткая линия чёрных бровей. Аккуратная идеально прямая спинка носа, а уж глаза… Глаза у Александра всегда были просто изумительными. Такой разрез, такая густота ресниц, будто он подводил их на женский лад.
— Пошли маме эту тоже, — протянул снимок любовнику Маркус. — Ей захочется увидеть, что ты не истощал. Смотри, какой красавчик модный… И я бы хотел оставить себе эти две фотографии тоже. Ты сможешь распечатать их ещё раз?
Он даже немного смутился, потому что прозвучало это очень интимно. Он на самом деле хотел сохранить фотографии Александра в своём доме. Чтобы любоваться на них, думать о своём мальчике… это было очень нежно, и ни к кому ещё Маркус не проявлял таких чувств. Так что они даже немного пугали.
Свои же собственные фотографии Маркус так не оценил. Он не считал себя особенно красивым, особенно, когда не находился при параде. Без укладки, без лёгкого макияжа. А таких снимков было достаточно, ведь Александр ловил его дома в самые неожиданные моменты. Хотя Маркусу понравились снимки (даже те, где был он сам) из салона. И он невольно синхронизировался мыслями с любовником, подумав, что было бы неплохо повесить их в рамочках на стенах, где не было зеркал.
Мысленно Маркус уже даже продумал, как это будет выглядеть. Снимки были такими живыми, но вместе с тем очень элегантными. Почему бы и нет?
— Ты не против, если я возьму несколько фотографий для салона? Я бы хотел повесить их в рабочей зоне, — аккуратно уточнил Маркус.
Он немного боялся быть навязчивым. Всё же Александр только начал заниматься фотографией, и ещё даже не успел вдоволь насладиться результатом, как Маркус брал его работу в оборот, как ему казалось. Но он просто не мог удержаться, настолько его воодушевило прекрасное, что он видел перед собой.
Идиллию прервала девушка-администратор, деликатно постучав в дверь и только после разрешения заглянув.
— Маркус, ты закроешь салон? Мы уже уходим, — вежливо проговорила она.
— Да, конечно, — улыбнулся тот.
Девушка проскользнула внутрь, чтобы убрать фирменные фартуки в шкафчики, и невольно опустила взгляд на разложенные на столе фотографии. Она улыбнулась, но ничего не сказала, постеснявшись выражать своё мнение про что-то довольно личное для двух парней. Они с Маркусом, конечно, общались, но никто не забывал, что он был их работодателем. Наверное, потому что появлялся в салоне он не слишком надолго, а отбор в его команду был очень строгим. Маркусу нужны были девушки со вкусом, а не поклонницы отвратительной химической завивки и помад цвета персидской розы.
Когда же парни вновь остались одни, Маркус чуть повернулся к своему мальчику и нежно поцеловал его, передавая все свои эмоции более привычным способом. Александр был чудесен и талантлив, и Маркусу невероятно повезло с ним. Ну и, конечно, он чуточку был рад, что в этот раз особенно точно угадал с подарком.
— Если тебе это на самом деле нравится, ты быстро наработаешь мастерство, — уверенно проговорил Маркус, так как судил по себе. — А теперь поехали домой. Глория, наверное, ругает нас от всей души, что ей приходится греть ужин по сто раз.

Маркус согласился на всё — и на то, что Александр оставит себе его фотографию (хотя это тоже было предельно смущающе), и на возможность распечатать снимки из салона в большем размере. Так они действительно бы смотрелись лучше и заметнее на стенах рабочего помещения. И Маркус бы мог каждый раз смотреть на них и вспоминать человека, который сделал эти чудесные фотографии.
Решив вопрос с конкурсом, парни собрали все снимки аккуратно в бумажную упаковку, и Маркус помог перевязать их так, чтобы те не рассыпались. Почему-то это вызвало лёгкое хихиканье, ибо Александр смотрел на то, как его любовник ловко справляется с верёвочкой так, будто это было восьмым чудом света. За что получил ещё один нежный поцелуй и не менее влюблённый взгляд сверкающих непонятным счастьем карих глаз.
Маркус выключил везде свет, приобнял перед выходом своего мальчика, подарившего сегодня так много чудесных воспоминаний, и выпустил его прежде, чем выйти на менее толерантную улицу. Он запер дверь и направился рядышком с Александром к автомобилю.
— Может, покажем ей тоже некоторые снимки? Тогда она точно ругаться не будет, — предложил с улыбкой Маркус, которому всё ещё хотелось заявить на весь белый свет о том, какой у него талантливый мальчик под боком.
На самом деле Глория, конечно, ругалась по-доброму, но, действительно, только на Маркуса. Всё же, несмотря на дружеские отношения, она никогда не забывала, что работала на мистера Ву. Александр был его гостем, любовником, да уж партнёром, и девушке совсем не хотелось возникновения и малейшего недопонимания между ней и Маркусом. Тому ведь могло совсем не понравится, что кто-то, пусть и близкий, и в шутку, «покушается на святое».
Уж эта девушка точно видела, как сильно уже были влюблены эти двое. Да и характер Маркуса знала. Вспылит, потом сам жалеть будет, но станет поздно.
В этот раз вышло всё гораздо лучше, потому что парни применили отвлекающий манёвр. Поцеловав возмутившуюся было негритянку в пухлую щёку, Маркус воскликнул: «Смотри, как замечательно тебя сфотографировал Александр! У него такие снимки, ты обязана это видеть». И она действительно отвлеклась на что-то более интересное, чем в который раз ругать непутёвого начальника.
Так что в этот раз ужин проходил под комментарии Глории. Впрочем, Александр и на них умудрялся отвечать, иногда с набитым ртом, но Маркус не возражал и замечаний не делал. Он всё ещё сильно гордился своим мальчиком. И ещё позднее вечером продемонстрировал это физически, хотя и устно ещё несколько раз повторил.
Про конкурс Александр не забыл и даже сообщил Маркусу, в каких числах планировалось открытие нового. Маркус немного помогал любовнику с выбором самых лучших снимков, но вот тут совершенно не настаивал. Ему хотелось, чтобы Александр сам оценил свою работу. Как обычно это бывает, сам ты для себя лучший критик, и Маркусу не хотелось сбить этот настрой своим неизменным восхищением.
А вот когда фотографии были выбраны и отправлены оба через какое-то время как-то и подзабыли о том, что ждут результата. Казалось, что самое волнительное уже позади. А в голове Маркуса Александр уже и вовсе выиграл. Как же иначе? Его снимки просто великолепны, их просто не могут не заметить.
И, казалось бы, при таком настрое Маркус не должен был сильно удивиться, когда Александр ворвался к нему с неописуемым выражением лица и журналом, зажатым в руке. Но почему-то всё равно удивление было невероятным. Конечно, затем оно уступило место ликованию и искреннему счастью за Александра, но сперва…
— Что случилось, солнышко? — даже немного взволнованно проговорил Маркус, когда не смог считать такую бурю эмоций с лица Александра.
Пришлось правда и со словами постараться, ведь эмоциональный итальянец начал тараторить так, что Маркус собрал все силы в кулак, чтобы распознать, где там заканчивается одно слово и начинается другое.

Маркус действительно прожил со своим любовником под одной крышей уже несколько месяцев, и за это время они отлично стали понимать друг друга. Но всё же, когда итальянец был взволнован, его речь трудно было воспринимать. Александр внезапно начинал добавлять словечки на втором родном языке, который Маркус совершенно не понимал. Да и в целом бурная экспрессия мешала нормальному восприятию.
Однако Александр сам быстро понял, что к чему, остановил себя, дал пару секунд отдышаться (чем вызвал добрую улыбку со стороны любовника) и попробовал снова. Теперь уже всё было ясно, и глаза Маркуса разгорались каким-то радостным огоньком с каждым произнесённым словом. Сердце застучало так сильно, будто это он лично участвовал в конкурсе, а Александр лишь объявлял его результат. Вот насколько сильным было счастье за партнёра.
— И что? Что там, Александр? — не выдержал Маркус уже после пары фраз о том, как его мальчик покупал журнал.
Он, конечно, не был столь же громким, как итальянец, но нетерпение выражал под стать этой славной нации. В ответ Маркусу под нос был подсунут журнал, и ещё до того, как увидеть надписи, он распознал фотографию, которую Александр выбрал при нём. Кажется, от удивления и радости даже в глазах немного потемнело, а голова закружилась.
— Ого-го! — воскликнул Маркус громче. — Ты у меня такой молодец! Я очень горжусь тобой, это настоящая победа.
И прежде, чем посмотреть на другие фотографии в других разделах, Маркус крепко обнял своего любовника. Стало как-то совсем привычно проявлять все самые неописуемые эмоции через прикосновения. Ну и, конечно, следом он потянулся за долгим, сладким поцелуем, который и вовсе говорил громче всяких слов.
Потом они посмотрели и другие снимки, и Маркус пришёл в ещё больший восторг. Попасть в пятёрку и десятку лучших — это тоже здорово! Особенно, учитывая количество участников. Да и вообще, представить только — все фотографии, которые отправлял Александр на конкурс, были высоко оценены. Не было ни одной, которая плелась бы в самом конце или вообще не попала бы в рейтинг.
Этот же приятный шок испытывал и Александр. Даже, скорее всего, в десятикратном размере, так как он стал непосредственным виновником торжества.
— Я был почти уверен, что тебя заметят, но боялся сглазить, — заявил Маркус, а на второй вопрос у него ответ нашёлся не менее быстро: — Надо это отпраздновать!
Конечно, он не собирался просто кивнуть, повторить, что Александр молодец, и забыть об этом. Надо было как-то отметить такое важное событие. Это ведь и правда достижение, и Маркус хотел, чтобы его мальчик окончательно уверился в этом. В своём таланте, своём умении и мастерстве, которое стоило развивать. Опять же, если Александру это не наскучило.
Когда-то Маркус и сам занимал первые места на конкурсах по макияжу и причёскам, но не стал сейчас рассказывать об этом любовнику. Не хотелось перетягивать лавры на себя, даже если этот рассказ преследовал лишь одну цель — показать, что именно так и находят своё призвание. То, чем бы ты хотел заниматься и дальше, что хотел бы превратить в свою любимую работу. А не то, что навязывают тебе родители, общество или просто жизнь.
— Пойдём скорее расскажем Глории! — предложил Маркус.
Они спустились вниз, и добродушная негритянка тоже бурно порадовалась такому событию — даже, пожалуй, почти так же громко, как и сам Александр. И тоже предложила приготовить что-то подходящее случаю, чтобы парни отметили событие.
— Так как Александр сегодня наш прекрасный принц, я сам помогу тебе на кухне, — улыбнулся Маркус со своим предложением.
Глория, конечно, ответила шутливой скептичностью, мол, мальчик так старался, а ты его отравить решил, но всё же помощь приняла. Знала, что Маркус не совсем безрукий в плане домашних хлопот. Уж если умеет так ровно трусы складывать, то и нарезать ровно сможет.
И главное, что никто даже не выдвинул предложения пойти куда-то поужинать вне дома. Наверное, потому что и Маркус, и Глория знали, что для Александра нет ничего лучше, чем ужин дома с самыми близкими, а не все эти новомодные рестораны, где и нормально поесть нельзя. Единственное, о чём Маркус спросил у своего мальчика — не хочет ли он позвать кого-то из друзей, чтобы устроить мини-вечеринку? Провести время вдвоём они ведь всегда успеют.