Николас вышел из допросной последним, если не считать Диего и вошедшим за ним Джонни. Давно он не чувствовал такого состояния, что вставать с места было лень. Но в коридоре к нему сразу прилип чертенок, от чего Николас тут же улыбнулся. Вот кто всегда приносит хорошее настроение злобному вампиру. Его глазки так обеспокоенно смотрели на Николаса, что тут же захотелось убедить чертенка, что все хорошо.
Джонни вывел Диего из допросной и спросил у Эрика, в какую камеру того направить. Камеры в ФАС находились на первом этаже, обычно туда попадали дебоширы из нечисти, но сегодня в них сидели люди.
— Я провожу, надо поговорить с охраной, — сказал Эрик, и они с Джонни увели заключенного.
— Поговорить с охраной, как же, — проговорил Николас. Негромко, но все, шагающие рядом, услышали, а он чуть подпихнул чертика и наклонился к нему, — Это Джонни.
— И ты знаешь?! — то ли обрадовался, то ли удивился Уильям и повернулся к брату.
— И ты знаешь?! — поднял брови Николас.
— И Маркус знает! — добавил Уильям, — Когда ты понял?!
— Сегодня. Джонни звонил, а у Эрика сердце аж затрепетало, когда он посмотрел на телефон, даже трубку еще не поднял.
Они даже остановились в коридоре, чтобы поговорить об этом и обсудить этих двоих.
Потом все-таки возобновили движение, чтоб не стоять как дураки, а когда услышали звук шагов и разговоры (в полупустом здании это было не сложно), сменили тему. Мэтти заговорил о том, что ему удалось узнать. Николас тоже решил, что и первый, и второй — типы подозрительные.
— Надо бы подробнее узнать, когда и как он умер. Не удивлюсь, если его могли убить, чтобы не раскрыл правду, — сказал Николас, как-то привыкший судить обо всех вокруг не слишком по-доброму.
Потом Маркус спросил про Китай, и Николас задумался. Из интересного: на востоке, на таких землях, как Китай, Япония, Монголия, вампиры не рождались. Эти существа появлялись больше в Европе, странах Балтики и Ближнего Востока. Но с некоторых и в тех странах появились мифы о гулях, которых в Китае называли цзянши. Это явно свидетельствовало о том, что европейские вампиры в какой-то момент все-таки жили на Востоке, ведь все знали, что гули появлялись от укусов вампиров.
— В Пекине живет несколько наших, — кивнул Николас, — Не чистокровных, но справятся. Скиньте мне данные, направлю.
Николас подумал и принял предложение выпить еще кровь. Такое состояние ему не нравилось, и дома он бы все равно выпил уже вторую порцию за сегодня. Наверняка, Джонатан, Артур и Мэттью, как вампиры, первым делом позаботились о том, чтобы перевести в новое место жительства холодильник с кровью.
Николас снова был согласен с рассуждениями Маркуса.
— Надеюсь, он уехал подальше, и эти ребята не следили за всеми джиннами, — сказал Николас, — Но ты ведь можешь с ним связаться? Сообщи, чтобы все равно был осторожен.
Им было совсем не нужно, чтобы еще одного джинна использовали. Правда, Николас в первую очередь думал не об опасном сокращении и без того малого количество джиннов, а о том, что еще может натворить их кровь в руках ордена.
— И не говори, — поддакнул Эрик, когда Маркус выразил радость, — Я соскучился даже по дивану в своей гостиной.

Оказывается, Мэттью совсем не заботился о чувствах других людей, когда эти люди были на расстоянии. Он посмеялся над Эриком и Джонни, а потом они совершенно случайно (ну почти) перешли на умения вампиров и невозможность чертику скрыться от высшей нечисти).
Все посмеивались над чертиком, и Николас сказал:
— Я уже очень хорошо знаю твое сердечко, — он ткнул чертика в грудь там, где находилось его сердце.
Это было правдой, Мэттью ведь часто находился рядом, они спали водной постели, занимались сексом, проводили время вместе. Николас уже был отлично знаком с его сердцебиением и улавливал любые отклонения.
А после слов джинна Мэттью и вовсе уткнулся Николасу в грудь, и вампир обнял его, продолжая хихикать. Это и правда было забавно, а Николасу всегда нравилось, как Мэтти смущался или реагировал на нечто подобное. Очаровательный мальчик.
Потом снова переключились на парочку, которая пыталась сохранять секретность и немного перемыли им косточки в стиле «А помните, когда…». Мэттью подключился и к этому.
Николас раньше и не замечал, как Джонни обращается к Эрику. А Мэттью словно открыл ему глаза. И ведь правда! Джонни будто не хочет называть Лассена не так, как привык, или пытается таким образом показать свое безразличие к этому человеку. Вроде «Если скажу ему Эрик, все тут же догадаются». На самом деле вполне себе типично, не только люди в подобных условиях особенно стараются. Когда не хочешь показать свои истинные чувства, ты особенно стараешься ради этого, часто это становится еще более заметно, чем если бы совсем не старался.
Потом снова заговорили о делах, когда те двое присоединились.
— Как мы уже выяснили, они могли начать еще давно. Сможешь завтра поискать подробности? Может в китайских газетах что-нибудь будет? — попросил Николас Мэттью, — Если он был связан с нашим орденом хоть какое-то время, от него могли остаться черновики или записи. Может, найдется и причина, по которой они решили избавится от редкого переводчика, это было бы нам интересно. Если никаких странных обстоятельств в смерти нет, вплотную займемся только вторым.
Николас кивнул и на информацию Маркуса. Если все джинны были так благоразумны, как предполагает Маркус, и скрыли свою внешность от посторонних глаз, то все было в порядке. Видимо, орден еще не до конца понял, что все джинны разъехались, раз отправились в Аргентину.
Потом все засобирались домой, и Николас прыснул, когда услышал вопрос Маркуса. Уильям тоже посмеивался, посматривая то на застывшего Джонни, то на Эрика.
— Я хотел им сказать, — пробубнил Николас с улыбкой, а потом, не переставая улыбаться, обратился к Мэттью, — Почему ты хихикаешь и не ругаешь своего отца? Что за двойные стандарты?
Эрик только глаза закатил, уже понимая, что они с Джонни провалились с секретностью. По крайней мере, среди нечисти. Зачем тогда были все эти расспросы в баре от Николаса? Хотел, чтобы Эрик признался сам?

От вампиров и правда редко что могло укрыться. Они определяли стресс, волнение, страх, влюбленность, сердечные болезни. Что ж поделать, если сердце работает по-разному. Вот и теперь якобы невозмутимое лицо Джонни скрывало вполне конкретное сердцебиение, и братья с улыбками переглянулись.
А Николас тем временем снова возмутился, когда Маркус продолжал говорить в открытую. Он показал рукой на джинна и очень показательно посмотрел на Мэттью, молчаливо передавая: «Вот видишь, что творится, а ты на меня ругался!»
— Вот вы мне сейчас не очень все нравитесь, — сказал Эрик, зыркая на всю эту нечисть, что сейчас хихикала над ними.
Они с Джонни вышли из кабинета вместе, наверное, впервые так не скрываясь. Конечно, с одной стороны Эрик был даже рад, что им больше не придется хоть перед кем-то скрываться. Тем более, после разговора с Николасом, который тоже считал, что Эрику лучше не раскрывать своих отношений в ФАС, он был спокоен, что никто о них ничего не расскажет. С людьми как-то попроще удается не афишировать отношения.
А Николас посмеялся и над шуткой Маркуса, с которой тот проводил этих двоих.
— Это ужасно, он не дает мне издеваться над людьми, — посмеивался Николас и жаловался одновременно Маркусу на его сына.
У Мэттью очень хорошо работала чувственная составляющая, так что он, кажется, специально выбирал себе парня, который похож на отца. А что, Николас и Маркус отлично ладили в команде, поддерживали идеи друг друга и были на одной волне, вот и сплетничать любили, а заодно совершенно не стеснялись озвучивать все вслух. Как будто Мэттью очень старался найти именно такого партнера.
Потом и они решили разъезжать по домам. У вампиров еще оставалась машина ФАС, которую пару дней назад стащил Николас, и все это время они продолжали на ней ездить. Он с интересом посмотрел на чертика, который ну совсем не казался уставшим в десять вечера и решил устроить собственный вечер.
В итоге Уильяма отправили с Маркусом, а Мэттью с Николасом пошли следом на улицу.
— И что ты задумал, малыш? — поинтересовался Николас.
И правда, впервые за эти дни расследования, они освободились не под утро или не утром. Вся ночь еще была впереди. Так уж получилось, что отношения с Мэтти закрутились именно тогда, когда настала активная фаза расследования. Николас то и дело уезжал по делам, а чертенку приходилось оставаться с Джонатаном или отправляться домой, чтобы вернуться к Николасу на следующий день.
Теперь же они были вместе, но все равно погружены в дела. Поэтому желание чертенка побыть наедине Николас отлично понял и нисколько не возражал.
Джонни с Эриком выехали со стоянки чуть раньше. За ними уехали Маркус и Уильям, а старший вампир и Мэттью шли по улице, продолжая обнимать друг друга. Николас смотрел сверху вниз на этого красивого мальчика и улыбался. Он снова мог бы с уверенностью повторить те слова, что сказал не так давно: ты заставляешь меня смеяться.

Плохиши частенько влюблялись в хороших мальчишек и девчонок. Вот и Николас влюбился в этого очаровательного чертика. И хоть вампир и ворчал, что Мэттью не разрешает ему издеваться, все это было не так уж и серьезно. Как будто Николаса слишком останавливали эти запреты, а Мэттью ссорился с Николасом из-за дурного характера. Такого не было!
¬— Я бы хотел! Но ты посмотри на него! — посмеивался Николас и продемонстрировал всем чертика, который закатывает глаза.
И все равно Мэтти был самым очаровательным существом, который встречался Николасу за все эти триста лет. Как можно было ничего к нему не испытывать?
А тут еще такое милое признание от этого мальчика, что Николас улыбнулся и прижал чертенка посильнее к себе.
— Понимаю, о чем ты. Я тоже очень соскучился по нам, — ответил Николас.
Они обнимались и целовались даже в стенах ФАС, возможно, немного раздражая окружающих, но это совсем не мешало работать. Если честно, Николасу гораздо больше мешало, когда Мэттью был непонятно где. Николас уезжал «на работу», оставляя своего мальчика с младшим братом, который по вампирским меркам только-только достиг совершеннолетия, как это называют люди. Может, потому так и разозлился, когда узнал, что эти двое шлялись неизвестно где в такое сложное время. Теперь же Мэттью был рядом, и Николасу уже не надо было беспокоиться.
Но все равно то была работа, на друг на друга времени совсем не оставалось. Так что Николас был рад, что чертику пришло в голову провести время вместе, раз уж оно хоть немного появилось.
Они остановились и поцеловались, теперь им уже совсем некого было стесняться, пусть и на улице еще оставалось достаточно людей, ведь время было не слишком поздним. И может, это в каких-то дальних кварталах им бы крикнули что-то не слишком приятное (хотя не с вампиром рядом бояться людей и их грубости), а в районе, где было здание ФАС, место довольно приличное, на них приятно не обращали никакого внимания.
— Верю, соскучился, — улыбнулся Николас после такого поцелуя, продолжая держать Мэтти в объятиях.
Он чмокнул его еще раз, когда чертик улыбнулся, уж больно милая улыбка у него была, и только после этого отпустил, хотя и недалеко.
— В Метрополитен? В такое время? — удивился Николас, но тут же понял, — А-а, ну ничего себе! Это интересно, — признался он, что было равно согласию.

Эрик ехал с Джонни домой. И это был первый раз, когда они вместе в одной машине ехали с работы, хотя им было по дороге даже в том случае, если бы разъезжались по собственным домам. Терри еще не знал, как ко всему этому относиться. Как уже было сказано, с одной стороны он был даже рад. Все равно скрываться было тяжеловато, особенно, работая над одним делом. Все равно ведь хотелось вести себя примерно так же, как Николас и Мэттью: где-то приободрить, поцеловать на прощание. С другой стороны, осадочек-то остался. Не нравилось, ему, что вот так вот их раскрыли.
— Я понятия не имею, — пробурчал Эрик, — До твоего звонка я обедал с Мэттью и Николасом, и тут чертик вдруг проговорился, что все они знают, что у меня отношения с оборотнем. И тут внезапно оказалось, что все поняли, что это ты.
Терри совсем не нравилось думать, что кто-то на его работе тут же понимает, с кем он провел ночь просто потому, что что-то там может почуять. Никакой личной жизни, в самом деле!
Но тут рука Джонни легла на бедро.
— Я тоже соскучился, — проговорил Эрик и начал посмеиваться просто от того, как ржал Джонни на свою же шутку про бомжа, — Это ты меня еще в роли нарика не видел, — дополнил он.
Эрик был за рулем, и когда выезжал из Манхэттена, подумал о еде. Он-то поел, молодец, но рядом был молодой волк, которому, кажется, так за сегодня ничего и не перепало.
— Ты голоден? Я знаю один круглосуточный магазин по пути, давай заедем, — сказал он, — Давно дома не был, не знаю, что там осталось.

Николасу не приходилось ходить по музеям в ночи, и когда он это представил, показалось интересным приключением. Просто не сразу пришло в голову, что Мэттью может провести в музей их обоих без лишних проблем. Но, кажется, в музее был как минимум один охранник, но с этим уже спокойно мог справиться Николас. Ничего плохого они делать не будут, просто прогуляются по залам.
Когда Николас был в Нью-Йорке, он посещал этот музей. Тогда тот уже был открыт, да, а в само здание музей переехал в 1880 году, так что и его Николас уже застал. Но за прошедшие почти сто лет коллекция музея так расширилась, и Николас уже этого не застал. А ведь многие произведения оказались там из собраний частных коллекционеров, которые вампир видел только в репродукциях.
Так что предложению Мэтти он очень обрадовался.
— Это самые романтичные слова, которые я слышал, — искренне сказал Николас, приложив ладонь к груди.
Николас уже немного рассказывал о годах обучения в Оксфорде, они ведь много разговаривали с чертенком. Но все равно еще многого не знали друг о друге. Опять же, просто не успели еще узнать. Да и если Мэттью надо было обрисовать двадцать с небольшим лет своей жизни, то Николасу — еще триста. А это уже сложнее.
Они не стали возвращаться к машине, сели на такси и спокойненько доехали к Центральному парку, не вызывая подозрений. А там уж прогулялись чуть дальше и нашли закоулочек, где Мэттью исчез, забирая вампира с собой.
— Наверное нет, но там точно есть ночной охранник, я видел в кино, — пошутил Николас.
Они зашли в здание музея прямо через центральный вход и некоторое время не выходили из невидимости, пока не наткнулись на пост охраны. Тогда уже можно было пугать людей и гипнотизировать. Николас устроил все так, что они могли прогуляться по зданию музея при неярком свете. Посчитал, что если включить все лампы, как днем, это уж слишком привлечет внимание. А камеры охранник сам же потом подчистит.
Они не могли бы пройти все залы, на это нужно какое-то нереальное количество времени, так что Николас тут же подхватил карту с рекламной стойки и посмотрел, куда пойдут в первую очередь.
— Европейская живопись? Да-а, что может быть лучше европейской живописи, — решил он и повел чертика туда.

Эрик и правда какое-то время находился в небольшом нервном напряжении. То есть нечисть и так пугала обычных людей, а с такими способностями они точно не будут чувствовать себя в безопасности. Короче, странно это все.
— Ну чего ты лыбишься? — фыркнул Терри беззлобно, когда услышал про все эти пульсы и определение эмоционального фона. Уж больно довольная улыбка у Джонни была!
С этой фразой и спало нервное напряжение, и они с Джонни посмеивались уже совсем о другом (ну почти).
Да, он любил этого парня, черт побери, что ж тут поделать.
— Спрошу у Николаса в следующий раз, как там у тебя сердце бьется, — ухмыльнулся Эрик на все-таки приятную фразу.
Терри повел машину по улице, где стоял круглосуточный магазин одного индийца. Небольшой, но с неплохими продуктами почти на любой вкус: там и овощи, и мясо, и рыба, и снеки всякие. А то повсюду были магазины, которые работали до девяти или десяти. Но Эрик и до встречи Джонни частенько возвращался с работы или слишком поздно, или слишком рано, а потому знал, куда лучше заехать. В Гринвиче, к сожалению, магазин закрывался, самое позднее, в десять.
Он остановился, и они вышли. Когда Эрик поровнялся с Джонни, шлепнул его по заднице, пробормотав что-то вроде «любовничек, блин».

И все-таки Мэттью был забавным. С одной стороны, таким очень правильным, желающим вести себя исключительно хорошо. С другой стороны, частенько сам же и нарушающий правила, немного этого стыдящийся, но не прекращающий свои нарушение. Нет, Николасу даже это в нем нравилось. Было бы совершенно скучно быть с мальчиком, который все делает правильно и никак иначе. Николас же видел его смущение и только улыбался этому. Они еще и людей ведь напугали! Благо, в памяти у них этого совершенно не останется.
Они продолжали обнимать друг друга, пока шли по огромному музею. Мэттью спросил, как Николас видит в темноте, ведь всем известно, что вампиры и оборотни хорошо видели. Совсем недавно они вместе осматривали квартиру и даже не включали свет, а Уильям даже читал книгу, сидя на полу. Но, конечно же, острота зрения все-таки зависела от света. Чем его больше, даже в темной комнате, тем вампиры лучше видят. А в Нью-Йорке, как правило, в окна всегда попадал свет и не было никакой кромешной темноты.
— Хм. Если есть фонари или свет из окон, ну или ночь звездная, то вижу очень хорошо. Основные цвета вижу хорошо. Лучше всего красный и зеленый. Оттенки уже не очень, — улыбнулся Николас, — В полной темноте вижу хуже, как будто все в сером цвете, но очертания предметов увижу.
Да, вампиры часто видели лучше животных. Во-первых, они как будто находились на вершине пищевой цепи вместе с оборотнями. Во-вторых, попробуйте поохотиться веке так в тринадцатом, когда люди ночами сидят по домам за толстыми каменными стенами, куда не попадает свет луны. Им было просто необходимо еще и уметь загипнотизировать при полном отсутствии освещения.
Николас рассмеялся, и его смех разнесся по пустому музею. А все потому, что Мэттью вдруг понадобилось сфотографировать его.
— Хорошо, тогда давай сделаем совместное фото, — сказал он с улыбкой.
А впрочем, они сделали несколько фотографий: и поодиночке, и совместных. Потом пошли дальше.
— Я же совсем забыл! Мы в Нью-Йорке, здесь должна быть та картина! Тебе понравится, пошли, — Николас взял Мэтти за руки и повел за собой.
Они уже добрались до зала европейского искусства, но Николас проходил его мимо, явно ища конкретные картины. В итоге добрался до одного не слишком популярного среди масс французского (якобы) художника. На картине (якобы) была изображена молодая мать, то есть очень молодая девушка, которая держит на коленях светловолосого мальчика лет шести, уже вполне себе длинноного и чем-то сильно напоминающего самого Николаса. Ребенок совершенно голый, но сидит боком, повернув лицо к зрителям. Женщина его обнимает. Прикрывая самые интимные места.
— Да, вот она, — протянул вампир, — Это я. С нянькой на самом деле. Мне здесь лет… двадцать вообще-то. Художник один из наших, мы тогда во Франции отдыхали.

А Эрик с Джонни смеялись. На самом деле у них были такие отношения, что они часто смеялись. Это явно была одна из причин, по которой они влюбились друг в друга и оставались вместе, несмотря на все эти трудности. Потому что умели смеяться и были на одной волне. Вот и сейчас ржали, даже когда приехали в магазин.
В магазине Эрик просто ходил за Джонни. Нет, честное слово, он умел готовить, у него была дочь, в конце концов! Просто не так классно, как итальянец, а потому Джонни тут же сделал кухню свой зоной, и вот Эрик как прилежный муж ходил за женушкой и помогал с продуктами.
— Эм… что-нибудь с помидорками… — протянул он и тут же разулыбался, потому что… Ну, понятно, потому что он знал, как на такое отреагирует Джонни.
Пока ехали до дома, волк рассказывал, как поживают маленькие волчата.
— Хочешь сказать, они совсем не скучают по родителям? —у дивился Терри.
Но ему было приятно, что дети попали в хорошую семью. А у Джонни она точно была хорошае, он уже столько всего слышал от партнера.
Дома Эрик тоже ожидаемо пошел за Джонни и уселся за стойку.
— Тебе помочь чем-нибудь? — спросил он, — Если нет, я схожу в душ.

Вампиры и социальные сети — очень интересная тема. Тут надо сразу уяснить несколько штук. Во-первых, многие чистокровные вампиры владели бизнесом. Просто они уже давно уяснили, что в этом мире может оставить на плаву не только их самих, но и потомков, появившихся через многого-много времени. Часто вампиры вкладывались во что-то ну прямо фундаментальное: в нефть, в автомобили, в золото, в искусство, строительство, в интернет.
Многие чистокровные вампиры имели квоты, то есть количество людей, которые они могли бы обратить. Вроде два человека в год и не больше. Квоты не имели накопительного эффекта. Это как гигабайты на тарифе мобильного телефона: ты их или тратишь, или они сгорают. Не все, но дальновидные чистокровные вампиры пользовались своими квотами очень разумно. Они обращали полезных для своего бизнеса людей, которые могли руководить компаниями или прогнозировать, и так далее. Конечно, в вампирских компаниях чаще всего работали люди, и лишь самые доверенные лица были вампирами. Но это уже другая история.
Во-вторых, если ты хотел владеть некоторым капиталом, накапливать его или тратить, но при этом сидеть тихонько в своем замке и собирать наличку, наличку же и тратить, то вряд ли бы вышло. Рано или поздно к тебе бы все равно нагрянула налоговая инспекция. Поэтому приходилось все делать хотя бы в половину официально: проводить через банки, иметь счета, чтобы жить нормально, периодически менять имена и так далее.
Поэтому вампиры считались очень современными, хотя и продолжали придерживаться своих внутривампирских традиций. Очень похожи на англичан-людей. Так что некоторым чистокровным вампирам все-таки иногда приходилось или участвовать в политике (многие имели такой интерес просто потому, что иначе проводить столетия было бы скучно), или периодически выступать на публике (благо, многие званые вечера устраивались уже после заката солнца). Так что вампиры не редко следили за современными технологиями. А некоторые имели собственные профили в соцсетях.
Николас пока не участвовал в семейном бизнесе, только помогал создавать семейную частную коллекцию произведений искусств, да перенимал чисто вампирские дела, потому что это считалось делом более сложным, чем человеческий бизнес или политика.
Но это просто справка. Молодые вампиры тоже интересовались такой классной штукой, как интернет, они еще не подумали о том, что будет, когда через пятьдесят лет все их интернет-друзья постареют, а они нет. Впрочем, они ведь и друг за другом запросто могли следить через инстаграм или фейсбук.
— Да, конечно, выкладывай, — легко согласился Николас.
Он признался, что у него тоже были профили в соцсетях. Так проще узнавать о новостях или следить за выставками. Да и вообще как-то глупо не выходить в интернет в 21 веке.
— Но там не очень интересно, просто выкладываю фотографии иногда.
Как Николас и предполагал, Мэттью очень понравилась картина с маленьким вампирчиком, который и правда мало походил на вампира в таком-то возрасте (в почти тридцать лет!).
— Вон на той картине тоже должен был быть я, — показал Николас на ту, что висела неподалеку, — Но потом он меня перерисовал и добавил платье. Не успел изобразить меня, когда мы были во Франции, пришлось выкручиваться.

Терри тоже думал, что у них было как-то все… гладко. И совсем не похоже на то, что было у него до Джонни. И это несмотря на разницу в возрасте, приличную, кстати говоря. Может потому ему часто и говорили, что он не серьезный. Сравнялся с итальянским двадцати с небольшим лет парнем, и им было хорошо вдвоем.
— М-м, базилик! Отличная идея, — с улыбкой ответил Терри.
Они посмеивались, перекидываясь такими безобидными шутками довольно часто.
Джонни решил не мучить партнера и за поцелуй отпустить в душ. Эрик поднялся со стула, встретился с волчком и поцеловал его. А потом еще разочек, чтобы уж наверняка. Они снова посмеялись и разошлись: Джонни вернулся за кухонную стойку, Эрик пошел в комнату, где его ждала совсем чистая одежда и горячий душ. Все-таки надоело мыться в офисе, дома оно в тысячу раз приятнее.

Николас уже говорил, что от его детства остались только картины. Фотографии тоже были, но них Николас уже мало отличался от того, кем был сейчас. А вот картины… Их было много, на самом деле. Ведь вампиры активно участвовали в культурной… и бескультурной жизни человеческого общества, они не могли себя запереть на 800 лет в собственных домах. Вот, например, Уильям уже успел засветиться в гонках Формулы 1. Да, вампиры должны были соблюдать некоторую осторожность, тем более сейчас, когда появился интернет, и люди внезапно начали находить сходство между внешностью на старинной картине и тобой настоящим. К счастью, все это воспринимали только как шутку. Николас решил, что надо будет показать чертенку и другие картины с собой, которые успели стать популярными, а не хранились в семейной усадьбе.
Они прогуливались по залам галереи, и Николас показывал те картины, которые ему нравились.
— Я тоже учился рисунку, когда был помладше, но не добился больших успехов. Сейчас только изредка к этому возвращаюсь. А вот у Артура есть неплохие картины. Вот только он никогда их нигде не выставлял.

Эрик под душем как-то размяк. Понял, как за эти дни сильно устал, а голова все равно продолжала думать о работе. Он боялся, что руководство ФАС не одобрит операцию, боясь больших затрат на дело, где пострадавшие даже не люди. Но постарался отогнать эти мысли. Мозгу надо было отдохнуть.
Когда он вернулся к Джонни, тот еще не закончил.
— Нифига себе, ты тут решил пир устроить? — может, это для итальянца было «на скорую руку», Эрик же воспринял немного иначе.
Сам он есть не хотел, сегодня (ну ничего себе!) даже было время на полноценный прием пищи. Так что Джонни отправил своего трудоголика спать, и Терри был ему за это очень благодарен. Он подошел только поцеловать его на ночь, крепко обняв при этом, и снова вернулся в комнату. Завалился на кровать и уже через пять минут спал.

Алекс жил в родительском доме. Ну а какой смысл жить где-то еще, когда и тут неплохо кормят, к тому же есть место. Нико к почти тридцати годам уже жил со своей девушкой, которая тоже была волком, но пока не входила в их стаю. Они выбрали для жизни нейтральную территорию, кстати, поступив очень правильно. Елена тоже жила со своим парнем, но он был из местных, и у них часто возникали всякие скандалы. Девятнадцатилетний Дэнни только заканчивал школу, поэтому тоже обитал в родительском доме.
Алекс не получил высшего образования. Далеко не все в их стае были с дипломами. Да и многие работали на семейный бизнес, получали только нужное для этого образование. Алекс неплохо зарабатывал, будучи фотографом-анималистом. Сначала это было лишь хобби, которое постепенно переросло в доходное дело. Просто у Алекса было огромное преимущество — отличный нюх. Он специализировался на диких ночных хищниках, делал фотографии насекомых и пресмыкающихся. Не был суперпопулярным, но уже имел свои проекты, благодаря тому, что умел выискивать редких животных (да просто так везет!).
Сегодня молодежь собиралась, чтобы поздравить новоиспеченных родителей. Одна семья в их стае приютила маленьких волчат. Дети как будто глазам своим не могли поверить, что в мире бывает столько оборотней! Раньше они знали только родителей.
Марко обещал заскочить, и когда входная дверь открылась (ну кто будет в квартале оборотней дверь запирать), нонна орала.
— Да я не поздно приду!
— Знаю я твое не поздно, Алессандро! Ты как жирный медведь, все своей задницей сбиваешь и топаешь!
— Нонна!
— Только попробуй хоть звук издать, когда вернешься, я тебе эту палку по самые уши запихну! — кричала бабка, когда Алекс выбегал из дома, выталкивая Марко вместе с собой.
— Все, уходим-уходим, а то она не только мне ее запихнет! — проговорил Алекс, не замечая ничего вокруг.
— Марко ДиМарко, это ты там воняешь?! — послышалось из-за двери.
Парни поторопились уйти и только тут Алекс заметил джинна и посмотрел на него своими большими глазами. Почувствовал он что-то странное, как будто уже знал его, но точно знал, что не знал. И защемило как-то странно, Алекс даже не сразу нашелся, что надо поздороваться, представиться, что ли.
— Да не пялься ты так, это Маркус, джинн, который у Джонни живет, — толкнул Алекса Марко в бок.
— П-привет.

У нонны была не самая радужная жизнь, но все равно очень яркая. Ей выпало быть альфой в довольно сложное для всех время. Две войны, охватившие всю землю, переезд стаи в Америку. Она потеряла мужа с еще в Великой войне, оставшись на руках с щенками, некоторые из них еще даже не умели быть волками, и носила младшего. Кто ж думал, что двадцатый век, век, от которого все ждали прогресса и какого-то триумфа мысли, вдруг окажется таким трудным. Прогресс все-таки состоялся: войны всегда его провоцируют. Вот и оборотни тоже поучаствовали — заключили мир с вампирами. И для нонны это было нелегкое решение, ведь столько было убитых, в том числе и ее муж. Но никто не хотел подобного для своих детей и внуков.
Алекс хорошо знал семейную историю. Ее рассказывали щенятам перед сном, поучали рассказами и случаями, которые происходили с двоюродным дядей или кем-то еще.
И вот теперь это новое поколение, обязанное нонне спокойной жизнь в развитой стране, где у них было хорошее место для жизни и просторы, чтобы побегать, шагали вдоль небольшой улочки.
Алекс притих, застеснялся присутствия джинна, хотя обычно был не слишком стеснительным, даже наоборот, очень общительным и веселым.
А джинн, которого звали Маркус, вдруг снова к нему обратился. И Алекс посмотрел на него, пользуясь случаем, потому что еще минуту назад заставлял себя этого не делать, не рассматривать.
— Виттория? — губы Алекса растянулись в улыбке, не сдержался. Он, может, и знал когда-то, как зовут нонну, но никто и никогда в его жизни ее так не называл. К моменту, когда Алекс родился, она уже давно была нонной, — Да, по отцу. Мой отец сейчас альфа стаи.
Очень много времени люди думали, что у волков строгая иерархия, где за места альфа-самца нужно побороться. Но подобное поведение на самом деле зависит от многих фактор, в том числе и от места обитания стаи, достаточно ли территории, сколько семей в стае и так далее. После нонны альфа стал отец Алекса. У его братьев были свои семьи. Их жены растили детей, но все они доверяли Джорджо и помогали ему охранять территорию, следить за младшими и так далее.
Алекс и Нико тоже помогали отцу, правда, Алекс только с недавних пор. Дэнни же считался еще совсем юным. Элена помогала матери выполнять ее обязанности.
— Ты знал ее раньше? Когда? — поинтересовался Алекс.
Он все еще стеснялся, но это же не повод идти и молчать! От такого будет только еще хуже. И все равно волк пытался не пялиться на джинна и не рассматривать его слишком откровенно. Кажется, это невежливо.
Потом, немного подумав, очень тихо Алекс сказал:
— От тебя пахнет вампиром. Ты тоже встречаешься с вампиром?
Вообще-то, Алекс подумал о том, что ему хочется узнать, встречается ли Маркус с кем-то, но решил, что вопрос уж слишком поспешный, да и задавать его… не решился, короче. Но он чувствовал запах вампира, исходящий от Маркуса, потом вспомнил все, что Джонни говорил, вот и сказанул, не успев толком подумать, нормально ли задать такой вопрос.
Сказал и тут же пожалел, на самом деле. Лучше бы промолчал!
— Извини! — выпалил Алекс.

Вообще-то Алекс еще не понял, что он чувствовал. Ну разве кроме того, что Маркус ему понравился. Прошло-то не больше десяти минут, как он увидел этого джинна и что-то странное почувствовал к нему. Марко, правда, тут же заподозрил, что Маркус его кузену понравился. А впрочем, по Алексу часто были видные его чувства.
Алекс тоже разулыбался, когда услышал про восхищение. На самом деле все знали, что нонна была очень волевой и необычной женщиной, но просто странно слышать от кого-то, извините, постороннего, что он ей восхищается. Потому что обычно, если нонна оказывалась где-то в другом районе и встречалась ни с чем неповинными людьми, через врем ни просто пытались убежать от нее подальше.
От взгляда джинна по телу чуть ли не мурашки бегали. И сердце билось, как бешенное, особенно, когда он сказал, что свободен. Потом Алексу и вовсе потребовалось вздохнуть, потому что дыхание на секундочку прекратилось: Маркус спросил про него. Ведь обычно про такое не спрашивают, если не интересно, ведь правда?
— Нет, ни с кем не встречаюсь, — ответил он.
Что, блин, происходило? Почему этот джинн сразу обратил на него внимание? Нет, тут явно какой-то подвох, ведь эти джинны умные и столько всего умеют, и столько живут! Его точно не может вот так сразу заинтересовать какой-то среднестатистический оборотень.
— Да, мы лучшие друзья, — снова улыбнулся Алекс. Ну ничего себе, Джонни рассказывал что ли о нем?! — Он рассказывал, что ты воспитал чертика, и теперь он встречается с вампиром, — признался Алекс, который готов был вообще все выболтать этому красивому джинну.
Правда, не успел, они очень быстро подошли к нужному дому и прошли сразу на задний двор, где уже собирались другие гости.
— Привет, парни, вы что пить будете? О, а ты тот джинн, что у Джонни живет, да? — высокая девушка тут же приметила новую компанию и подошла.
— Это Элена, моя сестра, — представил ее Алекс, — Это Маркус. Будешь что-нибудь? Я могу принести, — спросил он, обратившись к джинну.
Волчата еще не спали и были тут же, играли с другими. В эти несколько дней они вообще ложились с трудом: слишком много впечатлений, и нервная система просто не выдерживала такого напора. Но итальянцы и капризничать разрешали. Не хочешь спать, хочешь плакать — пожалуйста.
Алекс отошел, чтобы взять напитки, пока несколько оборотней из стаи обступили Маркуса, знакомясь с ним. Интересно же, самый настоящий джинн! Алекс даже подумал, что надо бы отстать от него. Принес напитки, отдал Маркусу и отошел в сторонку, чтобы не мешать, хотя взгляд нет-нет, да и возвращался обратно, пока Маркус снова не подошел к нему. Алекс прямо вздрогнул, когда понял, что он рядом. Хотя казалось бы, оборотней невозможно застать врасплох!

Алекс был еще очень молод, вот его и смущало такое внимание от джинна. Ведь вся нечисть уважала джиннов, о них постоянно ходили разные мифы, особенно, среди молодежи. И тут вдруг Алекс знакомиться с одним, очень, между прочим, красивым. И тот вдруг отвечает взаимностью, да еще и настолько скорой!
В смысле, Алекс только-только перешел из возраста, когда ты месяцами можешь смотреть на понравившегося человека, но так и не подойти к нему.
— Нет-нет, — Алекс улыбнулся, в голове тут же промелькнула мысль, что Маркус обязательно заметил, как оборотень на него пялиться.
Но когда они говорили, Алекс мог на него смотреть, и в его взгляде явно сквозила симпатия. Ну и смущение, конечно же, куда без нее.
— В смысле, работа или вроде того? — уточнил Алекс, потому что вопрос показался размытым. Сразу захотелось ответить, стою и пиво пью, а ты.
— Я фотограф, — сказал Алекс, — Фотографирую диких животных. Они меня не очень бояться, даже когда я волк, у нас в лесах ведь всё уже давно оборотнями пропахло, а за редкими видами мы не гоняемся и обращенным не разрешаем.
Алекс вылил сразу много информации, но такой уж у него был характер. К тому же они затронули его любимую тему. Над ним всегда посмеивались, когда Алекс начинал говорить о животных. Да нет, многие любили животных, конечно, оборотни же и сами на половину животные. Просто Алекс буквально восхищался всеми.
— Удобнее, конечно, выслеживать на четырех лапах, но фотографировать не получается, — немного подшутил над собой Алекс.
— А ты знаешь, что он однажды из палатки выйти не смог, — сказал Марко, подошедший к этим двоим и обняв Алекса за плечи. Он просто услышал часть разговора и решил поделиться смешной историей.
— Не рассказывай ему об этом! — тут же возмутился Алекс, — Уйди вообще отсюда или я тебя покусаю! — он вытолкнул Марко подальше и снова посмотрел на Маркуса, — Не слушай его, он засранец.
На самом деле история была забавная. Дело в том, что животных надо выслеживать по следам или уже заранее знать места их основного обитания. Как уже было сказано, оборотню обычно не составляло труда. Алекс приезжал в лес, расставлял палатку. Если не мог понять, где нужный зверь, превращался в волка и шел по следу, потом возвращался в палатку за фотоаппаратом. Однажды он так превратился прямо в палатке, а открыть ее заранее забыл. Зубы волка с замком, конечно, не справились, а рвать на клочки ткань совсем не хотелось. Вот дурак. Пришлось сидеть какое-то время в закрытой палатке, чтобы набраться сил на новое перекидывание.
Потом Маркус спросил, не надоедает ли, и даже признался, что Алекс ему понравился. Волчок смущенно улыбнулся от таких слов и опустил взгляд.
— Нет, совсем ты не надоедаешь, — сказал Алекс и решился, — Ты мне тоже понравился.
Правда, последняя фраза получилась тише обыкновенной. Учитывая, что вокруг кричали итальянцы, вряд ли кто-то ее расслышал, кроме Маркуса.
Алекс сам себе говорил вести себя нормально. Ну, ему и правда хотелось понравиться Маркусу и не отпугнуть его, но стеснялся он все равно больше обычного. Видимо, это из-за странного чувства внутри, который Алекс принял чуть ли не за влюбленность с первого взгляда, иначе просто не мог объяснить, почему сердце так жмется каждый раз рядом с джинном. Вряд ли кто-то из его семьи чувствует то же самое. При этом Алекс-то толком не влюблялся. Ему кто-то нравился, конечно, но не до такой же степени, когда язык вот так сразу отсыхает! И поэтому с ними было гораздо проще, чем сейчас.

Алексу казалось, что фотография — это прямо отлично для того, кто вознамерился прожить не одну сотню лет. Ты не светишь лицом, да и хороший фотограф вряд ли застрянет на одном стиле слишком надолго. И при этом ему действительно нравилось. У Алекса даже были свои подопечные. То есть закрепленные именно за ним животные, жизнь которых Алекс прослеживал и делал фотографии. Ему за них, конечно, платили по контракту.
Рассказывая обо всем этом, у Алекса даже язык развязался. Это же была ну прямо его тема! Не то, что эти ваши флирты, в которых Алекс ничегошеньки не понимал. Вот Джонни было легко, он ведь тоже нифига флиртовать не умел, он сразу говорил, что было у него на уме. А Алекс так не мог, стеснялся немножечко.
Маркус все-таки уговорил оборотня рассказать о своем проколе на одной из вылазок. Алекс снова смущенно улыбнулся.
— Ты единственный, кто так подумал. Остальные, кто слышал эту историю, смеялись, — признался он, глядя на джинна.
Алексу даже становилось попроще, спустя каких-то полчаса общения или около того, он уже свободнее общался. До тех самых пор, пока Маркус не предложил прогуляться только вдвоем. Только вдвоем!
Шлаза волка тут же расширились, он посмотрел на Маркуса, потом тут же отвел глаза, прекрасно зная, что его чувства написаны на морде, в смысле, на лице, потом глаза эти опустил. Все-таки вот так вот в открытую осознавать, что ты кому-то нравишься, что он хочет побыть с тобой наедине, да еще и такому шикарному джинну!
— Да, давай, — выговорил Алекс.
Ему правда хотелось побыть с Маркусом наедине, просто он немного боялся. Сам не знал, чего именно, но сердце так и стучало все время от того, как джинн улыбался ему.
Алекс оставил недопитую бутылку пива, кто-нибудь допьет наверняка. Когда они выходили, один из кузенов заметил смывающуюся парочку и крикнул Алексу, куда это они собрались.
— Мы прогуляемся! — просто ответил Алекс, понятия не имея, что будет дальше.
Они вышли на улицу. Все еще были слышны звуки многочисленных родственников, в воздухе витал запах еды, которую они, как итальянцы и как оборотни, обожали. И в какое-нибудь другое время Алекс тоже был там и объедался, но за этот вечер ему и кусок в горло не лез. Слишком уж был увлечен новым знакомством.
Алекс перебирал в голове все, что он мог бы спросить и о чем поговорить. Хотелось что-то узнать про Маркуса, но ничего не приходило в голову. В смысле, он же джинн! Наверняка, все умеет и все знает. Занимается вот расследованием вместе с Джонни, но Алекс не мог бы спросить про это. Знал, что говорить им все равно ничего толком нельзя, да и заводить не слишком веселую тему не хотелось.
— А-а, как тебе у Джонни? — спросил Алекс в итоге, — Я жил с ним какое-то время, но потом стало скучно, потому что он все время пропадает у своего мужика. Ой, —Алекс тут же ойкнул, потому что не был уверен, что не сказанул лишнего.
Джонни же говорил, что они с его Терри не распространяются об отношениях. Зато прибегает к нему как собачка каждый раз, даже в полнолуние. Влюбился от кончика хвоста до кончика носа и ведет себя как дурак.

С Маркусом оказалось очень легко. Алекс на время даже забыл обо всех своих опасениях и о том, что говорил с настоящим джинном, о которых слагали самые настоящие легенды. Будем честные, далеко не все стаи и вообще существа видели джиннов, их слишком мало. Алекс вот еще ни одного не видел до Маркуса.
Так вот, оказалось, что с ним было очень легко просто говорить, и Алексу он правда очень понравился. Это было сложно не понять, когда сердце так сильно билось, и все время хотелось смотреть на него.
— Фух, тогда ладно, — выдохнул Алекс, успокоенный, что не разболтал кое-что важное.
Вообще-то он Эрика того видел пару раз всего. Джонни больше к нему ездил, чем приглашал к себе, много о нем рассказывал, но так чтоб привести познакомиться — еще не дозрел до этого, хотя явно был от него без ума. Алекс бы, конечно, так не смог. Сразу бы всем партнера стал показывать. В этом они с Джонни отличались. Да они во многом отличались, если уж на то пошло, только оба были болтливыми и не слишком серьезными.
Алекс рассмеялся, когда Маркус рассказал про его лучшего друга (а как над ним не смеяться вообще), и сказал, что слышал эту историю.
— Отец его, конечно, отчитал за побег, но что он мог сделать? Над бы с братьями досталось, а Джонни даже не всегда помнит то, как себя ведет, — посмеивался он.
Алекс улыбался и на какое-то время задумался о том, что странно, наверно, говорить с тем, кто видел его бабку молодой и знает даже ее имя. Но с другой стороны, Алекс понял, что вот именно сейчас для него не имело это значение. Оборотни, в обществе которых частенько случались браки с людьми, понимали, что значит жить дольше других.
Алексу не пришлось ничего выдумать, как Маркус сам начал рассказывать немного о себе, что и тут волчок быстро втянулся и стал задавать вопросы. Если его интересовали какие-то подробности. Но все снова замерло на несколько мгновений, когда Алекс почувствовал руку Маркуса в своей. Сердце снова забилось, но Алексу совсем не хотелось что-то менять. Маркус сам взял его за руку!
А когда прозвучал вопрос, Алекс даже вдохнул как-то нервно. Он вообще не думал еще в начале вечера, что сможет поцеловать Маркуса. А теперь он сможет поцеловать Маркуса!
— Да, еще бы! — сказал он, тут же засмущался своей несдержанности, — В смысле, да… блин… — последнее слово вырвалось шепотом, потому что сам понял, что вел себя как дурак. Почти как Джонни!
Но больше ничего Алекс сказать не успел, Маркус потянулся к нему и прикоснулся к губам своими. Видимо, не просто выполняя собственное желание, но и давая Алексу возможность замолчать.
Волк закрыл глаза и ответил на поцелуй. Он снова чувствовал, как бьется сердце, его стук бил буквально по ушам. Руки сами собой поднялись и легли на талию Маркуса, притягивая мужчину ближе. По телу то и дело пробегали мурашки от всех этих приятных ощущений. Алекс реально забыл, где он находится! Поцелуй словно отправил его в другое измерение, где он уже знал Маркуса очень хорошо и любил его, и хотел быть с ним все жизни наперед. Это ощущение длилось какое-то мгновение, но оказалось таким глубоким, что голова даже немного закружилась.
Легкий изначально поцелуй, простое прикосновение губ, углубился будто сам по себе и когда наконец прервался, Алекс тихо сказал:
— Ого…
И снова потянулся за поцелуем.

Кажется, он и правда нравился Маркусу. Это было так удивительно для Алекса. Не потому, что он считал себя страшненьким или вроде того. Просто… Он ведь был самым обычным. В смысле, самым обычным оборотнем, конечно, а тут Маркус. Джинн, который делает важные вещи, который уже наверняка очень долго живет и всех на свете перевидал, такой интересный-интересный и вдруг с каким-то там Алексом, у которого из примечательно разве что бабка.
Но с Маркусом он все равно не чувствовал себя каким-то недоделанным или недостойным. Он искренне интересовался, обо всем расспрашивал, сам рассказывал о себе. Он так улыбался, что Алекс чувствовал неподдельный интерес.
А потом они и вовсе поцеловались. Это была такая первоначальная близость, но ведь и по ней становилось многое ясно. Так что Алекс вообще на какое-то время забыл о своих переживаниях и просто был с Маркусом.
Когда они отстранились, но продолжали держать друг друга в объятиях. Маркус снова вогнал волка в краску. Алекс смущенно улыбнулся, даже отвел глаза, но через мгновение снова посмотрел на Маркуса.
— Ты тоже очень красивый, — ответил он все с той же улыбкой.
Они снова продолжили гулять, держались за руки, болтали обо всем на свете. С Маркусом было очень легко и хорошо, Алекс наслаждался этой прогулкой. Он даже не заметил, как время пролетело — просто пшух и все! — пока Маркус не сказал об этом.
— Домой я сейчас точно не пойду, — посмеялся Алекс, который не сразу понял, что «украду тебя» означало, что они вполне могли провести вместе ночь. То есть прямо совместную ночь в одной постели.
Потом до него все-таки дошло, но отказываться он совершенно не собирался. Блин, ему было двадцать четыре, тут не до отказов!
Конечно же, пошли к дому Джонни. И Алекс, как и положено молодым, обезбашенным и влюбленным, вообще не думал о последствиях. То есть о том, что может сказать на это Джонни или кто-то другой. О том, что вообще будет завтра и что о них будет говорить вся стая, потому что все знали, что Алекс и Маркус ушли вместе «прогуляться». Но так и не вернулись.
За эту прогулку он поцеловались раз, наверное, пятьдесят, и обоим явно хотелось большего. Алекс чувствовал, как каждый поцелуй отдается теплой волной между ног, и сначала он немного стеснялся этого: вдруг Маркус подумает, что он озабоченный какой-то. Но потом совсем перестал, потому что… Ну, потому что.
У Маркуса были ключи. Впрочем, у Алекса тоже были ключи от дома Джонни. Когда они подошли к двери, Алекс все-таки занервничал. Но так, немножко. Ведь Маркус очень быстро отвлек его новым поцелуем, когда они оказались уже внутри.