Возможно, это было забавно и с первого взгляда и не понять, но в этой их шайке бандитов-головорезов действительно не было совсем уж неадекватных или откровенных психов. Да, полностью психологически здоровыми их назвать было нельзя — всё же все они были на войне, убивали людей, многие из них даже лично, глядя в глаза «жертве», а не издалека из окопа. Всё это так или иначе накладывало отпечаток на любого.
Тем не менее, непредсказуемых ребят Грант рядом с собой не держал. Даже его более вспыльчивый брат всё же не был психом, как бы над этим не подшучивал Уинфред. Он не только ни разу не поставил авторитет старшего брата под сомнение, но и всё же умудрялся адекватно руководить своей группой. Жестил бы направо-налево, никто бы его и слушать не стал.
А старший Грант… что же, он действительно был, как говорится, прирождённым лидером. Достаточно жестоким, чтобы его слушался всякий сброд, но вместе с тем действующий исключительно трезвым расчётливым умом, что вызывало уважение.
И если у того же Рико это уважение было каким-то безусловным, тянущимся с детства, то, к примеру, Уинфред его заимел гораздо позже. Когда Джеймс присоединялся к банде Гранта, он был (как бы это ни звучало, как мем) эдаким волком-одиночкой. Что естественно. Уинфред всегда был один, действовал один и никому не подчинялся. Он был всего лишь уличным отбросом, волей-неволей попавшим на войну.
И, возможно, ему Грант давал не один, а пару шансов. Не всегда Джеймс слепо следовал приказам, но никогда не ставил под угрозу целую команду — только себя. Однако, как оказывалось, ошибался. И вот так раз за разом признавал, что решения Гранта, пусть и казались порой нестандартными и слишком уж решительными, имели вес. Так что уважение Уинфреда Энди заслужил именно своими поступками и действиями, порой в прямом смысле слова спасшими задницы многих ребят из их команды.
В друзья же к Энди Джеймс не набивался. В этом плане они однозначно не сходились. Тот же Рико был в приятельском плане ближе к Уинфреду. Они и по юмору сходились, да и Джеймс знал, что Ричард, несмотря на все эти задвиги, был верным товарищем. Своих ни раз вытаскивал из таких задниц, что диву даёшься. Потом сам, правда, мог пиздануть разок, чтобы больше не нервировали папку, но эта цена была невысокой.
В общем, на обратном пути немного всех этих ребят с Майки обсудили, ну и Родни, конечно. Уинфред признал, что идея доктора собрать их всех у Родни была забавной. И даже признался, что в начале сомневался в его затее — педик сидел и не отсвечивал, так что посиделка казалась вполне себе обычной. Но за своё недоверие Джеймс сполна отработал вечерочком. Он тоже предпочёл, знаете ли, сначала оказаться в постели с Майки, а уж потом пожрать.
С утречка подвиг снова был повторён. В конце концов, они тут расставались на день. У Майки была дневная смена в больнице, Грант всех вызвал к девяти на повторную вылазку. Смена у доктора начиналась раньше на час, так что Уинфред ещё какое-то время всё равно ему глаза помозолил. Тут, к счастью, была не так больница, где строго запрещено нахождение посторонних. Сидит какой-то бандит и сидит, никому не мешается.
Заодно Джеймс успел познакомиться с Уильямом, о котором уже был наслышан. «Прости, парень, это из-за меня ты снова в меньшинстве», — так и сообщил доктору Уинфред. Впрочем, уж точно не испытывал никакого сожаления.
Потом к ним внезапно присоединился Маркус, которого дёрнули в качестве врача на повторную вылазку неразумных наёмников. Пришёл тоже раньше и, знаете ли, тоже чтобы мешать врачам работать. Уинфред даже немного заревновал. Но парня так и распирало узнать все новости про посиделку у Родни, так что он не отстал от Майки, пока не стряс от него историю в лицах и красках. Правда, кажется, сам же и расстроился, что всё это пропустил.
— Брат Гранта, — протянул он потом. — Божечки-кошечки, за что их родители так возненавидели весь мир, что на одном Гранте не остановились.
Уинфред хмыкнул, так как это было действительно смешно. Но всё же больше думал о том, как этот парень вообще планировал с ними сегодня выбираться. После вчерашнего вечера уровень гомофобии среди наёмников явно немного подскочил. И Джеймса-то за педика никто не считал, хоть и знали о его ориентации. А вот этот с тушью…

Дэвид сперва удосужился слегка подозрительного и немного тяжёлого взгляда. Пусть это «дорогой», слетевшее с уст Майки, было больше шутливым, чем заигрывающим, но всё же невольно напрягло Уинфреда. Впрочем, этот укол собственничества быстро прошёл. Дэвид определённо был по женщинам, да и краткий рассказ о студенческой молодости немало успокоил. Ну и Майки тут же представил своего мужика, как своего мужика, что не могло не льстить.
Так что Джеймс быстро исправился и смотрел на рослого Дэвида уже более спокойно. Даже, кажется, заинтересовался этой необычной деятельностью, которой они с Майки занимались. Уинфред вообще, на удивление, был достаточно любознательным. Это его партнёр уже тоже успел узнать (и, наверное, чутка удивиться — по этой небритой морде вряд ли бы кто-то выяснил, что тот действительно любил разбираться во всём новом).
Потом познакомился с Уильямом. К нему претензий не было никаких. Ну и потому, что никто его «дорогим» не называл, и потому что про гетеросексуала в меньшинстве Джеймс уже был достаточно наслышан.
Присоединился и Маркус. Вообще, ему завтра в ночь работать, но Генри, ещё один их врач, поменялся с Дэвидом сменами как раз, чтобы освободить себе этот день. Впрочем, Маркусу было и не сложно. Как и Майки вчера, он явно не воспринимал это сопровождение военных, как работу. Прогуливается и прогуливается. К обеду уже освободится.
— Оу, да ничего особенно интересного, — отмахнулся Маркус на вопрос Майки, который хотел было выцепить очередную сплетню. — Нас просто перекинули как-то на передовую к ребятам под руководством Гранта.
Маркус даже немного задумался. Он явно никогда не был против сплетен и всегда был готов ими поделиться, но, видимо, с трудом мог вспомнить что-то интересное с войны.
— Честно говоря, он мне даже нравится, — кривовато улыбнулся Маркус, тут же посмеявшись: — Я ему явно нет, но… Он, конечно, всегда принимал громкие и странноватые решения, но этому засранцу всегда же и везло.
Он чуть прикоснулся к плечу Майки, как будто обращая его внимание на себя, но, по большей части, просто отмечая, что сейчас обращается именно к нему.
— Ты же знаешь это, когда офицеры начинают тебе указывать, как лучше выполнять твою работу. Вот эту раздражающую назойливость, — протянул Маркус, чуть поморщившись, явно вспоминая всех этих солдафонов, которые ну очень хотели порой командовать и врачами, и плевать им, что они были в разных подразделениях. — Грант никогда так не делал. Он выполнял свою работу, я выполнял свою, и все были счастливы.
Это было сущей правдой. Они, конечно, совершенно не сходились с Грантом… да ни в чём, откровенно говоря. Но всё же работали достаточно слаженно, пусть одному из них и приходилось терпеть такого странненького врача. Маркус вытащил тогда немало его ребят из мясорубки и чуть ли не с того света. Грант не мешал. На «перегонах», то есть когда перемещались из одной точки в другую, не мешал Маркус.
Но, как и предполагал Уинфред, сталкивались эти двое достаточно часто в то время. И даже не потому, что военных врачей было мало, и встреча с высшим составом офицеров была неминуемой. Грант просто был ещё и из тех офицеров, которые не отсиживались по тылам за спинами своих ребят, только отдавая приказы. Так что они сталкивались и в самую жару на поле боя. Даже пришлось разок вдвоём вытаскивать раненого под обстрелом. Там был такой бычара, что Маркус даже со своим немалым ростом и физическим развитием не справился бы.
— Разве что… — протянул Маркус и забавно закрыл сидящему за столом Уильяму уши ладонями, прежде чем продолжить: — …я самую малость спал с его офицером. Не думаю, что он был от этого в восторге.
Потом, когда время уже близилось к девяти, Уинфред и Маркус пошли на точку сбора. Джеймс тоже был не в восторге (видимо, как и Грант в своё время). Они и впрямь смотрелись крайне странно с этим Маркусом. Тот ещё и выше был. Безобразие гейское.
А вот Маркусу было ровным счётом всё равно. Этот тестостероновый звон яиц его никогда особенно не трогал. И никакой неловкости от того, что он такой красивый будет рядом с солдатами и наёмниками, Маркус не испытывал. Пройденный этап. Даже отвыкнуть ещё не успел от этого сомнения, отрицания, торга, презрительного смирения. Маркус, между прочим, сегодня тоже надел форму, вообще-то. Бегать по лесам в скользких ботинках ему с самого начала пребывания на Терра Нове не понравилось. Просто форма эта смотрелась на нём… ну, как на Маркусе, что уж. Он и в ней умудрялся быть самым модным на деревне.
— Какого чёрта здесь сплошные педики, — недовольно проворчал один из наёмников. Что снова было забавно. Ведь он явно не про Уинфреда, хотя тот тоже как бы…
— Не рекомендую самоутверждаться за мой счёт, — невозмутимо отозвался Маркус, чуть улыбаясь подходящему Алексу. — Как-то это даже странно самоутверждаться за счёт какого-то педика, не правда ли?
Джеймс только хмыкнул. Вылазка явно будет весёлой. Хотя и не так, как с Майки, конечно.

Маркус только подтвердил предположение Майки, ответив несколько скептичным взглядом на его кокетливую фразу.
— Уверен, в своей голове он не воспринимает вас, как пару, — протянул он. — Моё лицо, знаешь ли, не давало ему забыть об этом.
Уинфред же только пробормотал, что никакой он не офицер. Но кто бы его слушал. Он вообще, как уже заметил Майки, в разговоры врачей не вмешивался. Так посмотреть на него со стороны, Джеймс вообще казался не шибко общительным. Только среди своих вёл себя так, каким привык видеть его тот же Майки.
Вторая же вылазка оказалась всё же скучнее первой. Во-первых, уже и трава не казалась такой уж агрессивной. Многоножек и впрямь встретили побольше, но как-то обходилось. Алекс вовремя их останавливал, чтобы дать очередной твари умногоножить дальше по своим делам. Теперь уже парни не пытались по этой мерзости палить. Как-то поняли, что несмотря на отвратительный вид, насекомые сами нападать не спешили. У них свои там сексуальные делишки были, им не до мягких двуногих.
Во-вторых, даже гомофобных шуточек в сторону Маркуса как-то не было. Тот ловко осадил в начале самых ретивых, а остальные потеряли интерес. Да и, в целом, не возникали. Все же помнили, как вчера сам Грант преспокойно пожимал этому педику руку. А уж если их непреложный авторитет не обращал на Маркуса никакого внимания, то и остальным автоматически не было никакого дела до военного врача, неторопливо шествующего с ними.
Уинфред даже понаблюдал за ним и Алексом какое-то время, дабы скуку развеять, но только больше отчаялся. Кажется, эти двое соблюдали что-то вроде закона, что личное оставалось личным, а сейчас они были на работе. Скучно. Даже захотелось Майки написать об этом, но коммуникаторов они с собой не брали. Те были только у Алекса и Гранта на случай совсем непредвиденной ситуации, остальным и без того хватало вещей с собой.
Алекс снова вёл динозавровые лекции. Это, в целом, было интересно, хотя внутри Уинфред всё ещё испытывал некоторое отторжение. В том смысле, что занятно слушать про динозавров в целом, но осознавать, что эти твари могут в любой момент показаться на глаза, не нравилось. И не хотелось всеми фибрами души. Такого благоговения, как у Алекса, древние монстры у Джеймса явно не вызывали.
Особых травм за всю прогулку тоже не случилось. Один парень запутался ногами в каких-то лианах и грохнулся (Маркус просто посмотрел, что живой, и двинулся дальше), а второй наткнулся на жгучее растение (Маркус невозмутимо вколол какой-то антигистамин и забинтовал быстро покрасневшую руку). Уинфред даже поморщился на последнем. Даже никакой шуточки не отпустил, доктор крашеный. Сделал свою работу и пошёл дальше. Джеймс к такому совершенно не привык.
Но, к слову, через все эти часы Уинфред понял, почему Грант оставался таким невозмутимо лояльным к Маркусу. Тот вот действительно исключительно выполнял свою работу, общался только по существу, не в свои дела не лез и всё такое прочее. Вот реально был только сопровождающим доктором, не больше, не меньше. А Гранта обычно такой подход очень устраивал.
Короче, глядя на огромного динозавра, которого чуть ли не с гордостью демонстрировал Алекс, Уинфред понял две вещи. Во-первых, он успел за пару часов уже снова соскучиться по Майки. Во-вторых, страстно хотелось, чтобы хоть кто-то сотворил какой-то херни, пока они тут все не померли со скуки. А то останутся только Грант, да Маркус, которых, кажется, скука только прельщала, как и полное игнора и молчания общество друг друга.

Уинфред тем временем продолжал скучать и самую малость сомневаться в непреложности авторитета Гранта. Они как раз дошлёпали до динозавров, посмотрели на них, оценили, впечатлились. И, честно говоря, Джеймс бы уже развернулся и пошёл обратно с этой новой порцией впечатлений, но Грант решил иначе.
Нет, в целом, его логика была понятна. Джеймс институтов не кончал, но всё же совсем тупым вроде бы не был. Грант хотел, чтобы его команда была готова ко всей хрени, которую щедро готова была предоставить эта доисторическая Земля. Только вот Уинфред одновременно с тем понимал, что ни черта они не будут готовы.
Сейчас, с безопасного расстояния, страшно, конечно, не было. И всё же внутри что-то неприятно свербело. Чёрт, эти динозавры были больше танка размером. Даже если они были бы травоядными, могли задавить и не заметить, но эти, как уже было озвучено, были ещё и хищниками. Скажем так, при встрече с таким Уинфреду останется только один вариант действий — обосраться. Ну и ждать, когда помрёшь.
Нет, можно было, конечно, попытаться убежать и помереть. А ещё можно было попытаться пострелять в эту тушу и умереть. Но исход, как подсказывала простая логика, был бы один. Динозавр бы полакомился тобой вместе с твоим дерьмом в штанах. Так и смысл привыкать к этим чудищам?
Что-то Уинфред сомневался, что тот же Алекс, который и видел этих болотных ребят тысячу раз, и знал о них тысячу историй, не обделается, если такой зубастый тип выскочит на него. Но слово Гранта всё ещё оставалось законом, так что все принялись осторожно спускаться туда, куда указал Алекс. Крайне неуверенно указал, надо признать. Это тоже не могло не вызвать должных сомнений у Джеймса.
— И насколько у них хороший слух? — поинтересовался Уинфред после улыбки Гранта. — А то, может, шуметь нам можно, а вонять не стоит.
Ну мало ли. У людей вот у всех по-разному, думалось Джеймсу. Кто видит лучше, кто лучше на слух ориентируется. Может у этих ящерок тоже было что-то своё. Может они как раз на запах обделанных штанов бегут только. Тогда придётся взять себя как-то в руки.
В остальном прогулка выдалась всё же скучноватой. Полезной, бесспорно, особенно учитывая постоянные лекции Алекса, нагружающего новеньких ценной информацией о флоре и фауне этого опасного мире. Но всё же скучной. Даже никто ни в кого не выстрелил. Да и динозавры на них не побежали, хотя этого Джеймсу и не хотелось.
В какой-то момент Уинфред даже подумал, а не жениться ли ему на Майки в самом-то деле. С этим точно не соскучишься никогда в жизни. А в текущем мире жизнь не представлялась Джеймсу, как нечто продолжительное. Тут даже растения пытались их убить. Парень вон отчаянно морщился, даже под антигистамином после мощного ожога.
Примерно в таком настроении Уинфред и вернулся с остальными на базу. Был ещё ранний вечер, хотя Джеймс уже и знал, что пара часов и уже начнёт ужасно темнеть. Вчера они шли домой с Майки по такой темноте. Но в поселении дорожки освещались, конечно, но вне этих кругов света — абсолютный мрак.
Так вот, сейчас не об этом. В общем, смена Майки ещё не закончилась. Но всё же сразу переть тараном в больницу Уинфред не стал. Очень уж хотелось жрать. В обед они перекусили прямо в лесу, но как-то это на эмоциях пролетело желудок крайне быстро. Так что сперва Джеймс добрался до домика, поужинал, а потом уже пошёл, так сказать, встречать партнёра со смены.
— Ты можешь зайти, а не торчать тут, пугая медсестёр, — раздался голос Маркуса, который уже шёл на свою ночную смену.
И снова вместе, слишком забавной парочкой они вошли в больницу.
— Майки-и, — протянул Маркус, открывая дверь их приёмного хирургического. — Возвращаю тебе любовника в целости и сохранности.
— Чёт я по рукам пошёл, — пробормотал Уинфред, но больше шутливо, конечно, помятуя про ту шуточку про измену от Майки.
Маркус ушёл в гардеробную, чтобы переодеться к началу смены, а Уинфред пока подошёл к партнёру, дабы поцеловать его. Соскучился, да. Снова.

Услышав восторженный голос Майки, Маркус усвистал переодеваться со скоростью пули. Кажется, этот модник никогда ещё так быстро не натягивал снаряжение, даже на войне. Так ему не терпелось послушать свежие сплетни.
Да и Уинфред, честно говоря, заинтересовался. Вот Майки только что подтвердил, что рядом с ним всегда было как-то повеселее. Джеймсу даже рассказать было нечего. Хотя, когда Майки задал свой вопрос, наёмник всё же пожаловался на их с Уильямом коллегу. Плевать, даже если Маркус слышал, это не было секретом.
— Я сейчас, наверное, себе смертный приговор подписываю, — протянул Уинфред, сжимая своего доктора в медвежьих объятиях. — Но без тебя было как-то скучно.
И вот эта фраза могла бы прозвучать даже романтично. Но (к счастью Уильяма, пожалуй) из уст этого мужика в форме не прозвучала.
— Этот ваш парень, — кивнул Джеймс в сторону гардеробной для врачей, — он просто работает. У нас Стив грохнулся, запутался в каких-то растениях, он даже тогда ни одной шуточки не пропустил. Чертовски скучно…
— Извини, медвежонок, что разочаровал, — вернулся Маркус уже в белом халате, естественно, услышав всё, что происходило за тонкой стенкой. — Но ваши парни — не мой контингент. Так что у вас случилось?
Пока Джеймс немного подвис над «медвежонком», так как-то блядски естественно сорвавшегося с губ Маркуса, Майки принялся рассказывать. Эти-то двое уже попривыкли к манере общения коллеги, так что даже внимания не обратили. Джеймсу пришлось экстренно отвлекаться от всех этих мыслей, чтобы слушать историю Майки.
Маркус хохотал чуть ли не до слёз. По крайней мере подводку ему пришлось немного поправлять в экстренном порядке. Параллельно он немного сетовал, что в последние дни вечно пропускает всё самое интересное.
Уинфреду так смешно уж не было. Нет, Майки рассказывал бесспорно забавно. И когда Джеймс попытался представить того мерзковатого педика, пытающегося изображать наёмника (видимо, решив, что Майки нравятся исключительно такие, тестостероновые парни), захотелось хрюкнуть от нелепости. Но всё же…
— Что не так с этим парнем? — вслух удивился Уинфред. — Ему вчера Рико чуть руку не оттяпал, а сегодня он уже забыл об этом?
Нет, правда. Особой ревности пока не было. Это как ревновать к слизняку. Было неприятно, что этот педик трогал Майки, пусть и только за плечо. Но в голове и впрямь не укладывалось. Он же знатно обделался, когда нож замер буквально над его кистью. А теперь он решил, что можно перейти дорогу другому из наёмников? Где логика?
— Не пытайся искать логику в действиях Родни, — кое-как отсмеявшись проговорил Маркус. — Угрожал ему Ричард, а не ты или Майки. Он не связывает две эти вещи. Точнее, я уверен, что он думает, что у вас всё не серьёзно. Ну, знаешь, Майки только встретил тебя, поплыл и решил развлечься с наёмником. И если он будет вести себя так же круто, как вы, ребята, у него тоже есть все шансы завоевать сердечко Майки.
Джеймс обычно не был шибко богат на эмоции, которые отражались на лице. Но сейчас у него, кажется, даже что-то задёргалось над губой. Нет, в словах Маркуса была изрядная доля резонности. Просто звучало это всё равно мерзко, если иметь перед глазами мысленную картинку этого Родни и его обычного поведения.
Уинфред поднял голову на всё ещё улыбающегося Майки и как будто серьёзно спросил:
— И как, твоё сердечко уже завоёвано?
И чуть позже добавил не менее серьёзно:
— Ты смотри, я к Гранту не перееду.

Тем временем не только Майки обратил внимание на наёмников. Точнее, на одного конкретного, но не суть.
Эрика обратила внимание на другого ещё в первый день их прибытия, когда вместе с Эшли расселяла парней по домам. Тот понравился ей внешне, но как-то сперва она забила на это огромный болт. Красавчик красавчиком, а всё же всем в поселении было известно, что парни эти были не просто военными, а наёмниками. А значит выполняли не самую элегантную работёнку, надо сказать.
Связываться даже ради моментного удовольствия с каким-нибудь психом не хотелось. К тому же, поселение их было маленьким. Обо всём быстро узнавали все.
С другой же стороны… поселение их было маленьким. Очень многие переселенцы прибывали на Терра Нову уже со своими семьями. Сюда ведь, в основном, направлялись полезные специалисты, и только несколько человек, выигравших лотерею. Специалисты все были уже в возрасте за тридцать лет, и, как правило, уже успевали жениться и даже завести детей.
Так вот, одиночкам в поселении всегда было тяжеловато, честно говоря. И не важно, как беспокоился Уинфред, гей ты или нет. Эрика была вполне себе обычной ориентации, только вот это не помогало. Свободных парней было наперечёт, а ведь нужно было, чтобы человек ещё не только внешне тебе нравился, но и по характеру подходил, что сокращало выборку вообще во много-много раз.
В итоге многие практиковали дружбу с привилегиями. Вроде как и сексуальные потребности сброшены, и ты не в отношениях с тем, кто тебе не так чтобы и нравится. И, да, на новеньких частенько посматривали с этой стороны тоже.
Но, блин, не на наёмников. Короче, Эрика находилась в каких-то сомнениях, которые легко можно было описать давней фразой «и хочется, и колется».
Но, в итоге шла на третий день пребывания наёмников на Терра Нове, к миссис Донован вне очереди. Они и другие ребята из поселения навещали милую старушку, чтобы помогать ей с уборкой. Миссис Донован была вполне себе активной (благодаря Майки и его волшебным рукам, поменявшим старушке сустав), она готовила и кормила тех, кто ей нравится, гуляла и всё такое. Но всё же не заставлять миссис Донован мыть везде полы, ну.
В общем, Эрика пришла, постучала в дверь, дождалась, когда старушка ей откроет и… немного удивилась. Потому что в доме уже было чисто. И потому что, оказалось, что «этот милый мальчик» всё и сделал. Миссис Донован даже посетовала, что тот очень хороший мальчик, но балбес, потому что всё время что-то делает, а ведь рука у него ранена.
И, конечно, завлекла Эрику в гости всё равно. У неё как раз и пирог почти готов, и чай вскипел. А «хорошего мальчика» дома ещё не было. Что ему сидеть со старухой, правильно? Скучно. Так что Эрика согласилась составить компанию миссис Донован и послушать побольше про этого «мальчика» с простреленной рукой.

Уинфред счёл вполне резонным, что у такого странного парня не было секса на протяжении многих лет. Это же надо было найти плюс-минус такого же странного, а желательно ещё и слепого. Возможно, с какой-нибудь умственной отсталостью. Хотя, накидывая всех этих мысленных вариантов, Джеймсу становилось жаль этого воображаемого парня.
— Ты думаешь у него до Терра Новы был секс? — удивился тем временем Маркус тоже с какой-то изрядной долей брезгливости.
Даже на долю секунды стало действительно интересно, а спал ли этот Родни с кем-то вообще. Нет, скорее всего когда-то давным-давно, лет двадцать назад, он не был таким противным и совсем уж странным. Возможно, у него даже были какие-то отношения. И, вероятно, такие, что испортили психику парню вот в такую сторону. Кто, интересно, ущемил его так, что теперь бедолага пытается найти способ утвердиться перед самим собой?
— Естественно, — посмеивался Маркус, продолжая диалог с Майки, так и не отлипшим от своего мужика. — Меня больше забавляет, что он не меняет тактику вот уже два года точно. Или сколько я тут уже? Когда лез к Александру, изображал меня, когда приставал к парню его брата, изображал его брата. Это было ещё забавней.
Маркус усмехнулся, потрепав дружески по плечу Уильяма, о котором говорил. Родни и впрямь был тогда очень потешен. Брат Уильяма, Николас, если бы родился много лет назад, идеально отображал бы типичного английского аристократа. Вот этот вот лёгкий снобизм, особый вид юмора. Только вот у Николаса это всё было естественно. А теперь представим Родни, который пытался играть в сноба и проиграл.
— Но с тобой, Майки, он побил все рекорды, — снова расхохотался Маркус, представляя эту историю в красках.
Потом всё же распрощались. Майки и Уильям передали необходимые дела ночующему тут Маркусу, да и оставили его одного, бедолагу. Уильям тоже быстро свинтил, как-то не слишком желая сопровождать парочку. А Уинфред привычно закинул руку на плечо Майки и неторопливо шёл с ним домой уже по густым таким сумеркам.
— Грант нам дал выходной на завтра, — поделился он с партнёром. — Не знаю пока, чем заняться. Парни наверняка пойдут выискивать, с кем бы поразвлечься. Потом обломаются и все в итоге окажутся в баре.
Уинфред чуть хмыкнул. Но так оно обычно и бывало. Несмотря на предупреждение Гранта, парни всё равно будут подкатывать к местным. Обижать насильно побоятся, но просто клеиться-то им никто не запретит. Местные наверняка пошлют их всех или почти всех. Вряд ли при таком небольшом населении в этой деревне окажется тьма легкодоступных девиц. Парни будут расстроены и огорчены, так что пойдут запивать это дело.
Джеймс же в этом по понятным причинам не участвовал. А Майки будет завтра на смене. Так что он, пожалуй, единственный, кто из банды будет проводить время с пользой. Понять бы теперь, с какой именно.

Эрика слушала рассказы миссис Донован, но всё же делила их на два, как минимум. Хороший мальчик мог быть хорошим со старушкой. Всё же это надо было быть откровенной мразью, чтобы обижать безобидную пожилую женщину. Но это не значило, что и по жизни этот Дерек был так уж хорош. Хотя, признаться честно, миссис Донован всё равно невольно успокаивала и давала надежду этой заинтересованности Эрики.
Потом пришёл сам Дерек. С вот этой вот улыбкой, которая в первый же день и цапанула Эрику. Больно уж обаятельная и какая-то даже добродушная она была. Да и глаза парня не были похожи на глаза отбитого вояки с ПТСР, только и ждущего, что из-за угла снова начнут стрелять. Эрика, конечно, вживую таких не встречала, но наслышана была немало.
— Привет, — улыбнулась в ответ Эрика и представилась.
Хотела было рассказать, чего она вообще пришла, но миссис Донован тут же подскочила на своём новом суставе, чтобы своего жильца накормить. Естественно, Эрика собиралась помочь. Да и Дерек прямо дал понять, что и сам справится со своим ужином (что добавило ещё очков в глазах Эрики). Но оба они были буквально посланы бойкой старушкой, которая усадила их за стол и объявила, что ей не девяносто лет, и уж от стола до плиты она в состоянии дойти. И вообще милый доктор Эддингтон ей наказал двигаться.
— Даже не буду спрашивать тебя, как тебе тут живётся, — посмеиваясь, проговорила Эрика, невольно усаживаясь обратно за стол.
Она… в целом, она допила чай ещё когда Дерек даже не приступил к ужину. И, в целом же, могла бы уже распрощаться и с ним, и с милой хозяйкой дома. Но как-то язык сам сболтнул согласие, когда миссис Донован предложила добавки. Эрика мысленно поправилась килограмма на два, как минимум, и осознала, как ей будет плохо от обжорства пирогом, но отказать себе хотя бы в любопытстве не могла.
Честно говоря, она мельком надеялась, что Дерек в общении за ужином окажется странным. Может, молчуном каким или будет вещи дурацкие говорить. Ну хоть бы дёргался, не знаю, глазом или головой. Чтобы, знаете, Эрика попрощалась бы с ними, подумала «бог миловал» и забыла бы про своё желание, как про страшный сон, и не мучилась бы всеми этими сомнениями.
Но ведь нет же. По закону подлости этот засранец оказался действительно хорошим мальчиком. Обаятельным, общительным, не тупым. «Может этот тоже геем окажется», — пропустила последнюю надежду Эрика.
Надежда была слабенькой, честно признать. Но мало ли. Дерек — что, конечно, тоже огроменный плюс — глазами её не пожирал, как на кусок мяса не смотрел, шовинистские штуки не допускал, да и вообще как мужлан себя не вёл. Но вдруг (вдруг!) это как раз потому, что интереса никакого к девушке не питал. Вдруг.
Тем не менее, язык снова повернулся не так, как надо. Точнее, не так, как полагалось порядочной и благоразумной девушке (ха, когда это Эрика такой была, интересно…).
— Проводишь меня? — поинтересовалась она у Дерека.

Маркус только хихикал, слушая уже второе возмущение Майки о том, что он там не хочет слышать или о чём не хочет думать. Хотя на самом деле сам тоже старался мыслями в эту степь не углубляться. Они, конечно, как врачи были не брезгливыми, но всему же есть предел. Думать о сексе Родни никому не хотелось.
— Наверняка приставал, — подтвердил Маркус на вопрос Майки. — Но Николас не рассказывал. Его больше возмущал факт, что к его мужу пристают. А Мэттью никогда бы не рассказал о таком кошмаре.
Немного подумав, пока Майки быстренько вводил в курс дела Уинфреда, который был не в курсе, кто такие Джоджо (он, о ужас, даже этот популярный сериал не смотрел, где была сладенькая парочка, которую именовали Джоджо), Маркус снова смешливо скривился. И теперь уже он продублировал фразу Майки:
— Божечки, даже думать об этом не хочу.
Но как-то всё равно представилось, как Родни изображает Мэттью. А тот был, конечно, милейшим созданием. Очень добрым, большеглазым мальчиком, хоть и порядком инфантильным. Он просто прелестно смущался от многих вещей (в том числе и от того, что который год уже не мог побороть это смущение).
И вот когда смущался и вёл себя инфантильно кто-то с лицом Мэттью, это воспринималось тоже как-то естественно. Как и снобизм Николаса. А теперь представить Родни, который своей мордой лица пытается изобразить стеснение.
— Возможно, Николас не рассказал, потому что его совсем не аристократично вырвало в ту же секунду, — добавил Маркус напоследок.

Уинфред действительно уже второй раз быстро вливался в общество врачей. По сути из оперирующего состава ему осталось только с Генри познакомиться, остальных Джеймс уже за два дня успел узнать. Но как это не смущало Уинфреда в военное время, так и сейчас он не шибко переживал, что лезет свиным рылом, да в калачный ряд.
— Приду, — согласился на приглашение Уинфред. Кратко, но по делу. А что ещё требовалось, если Майки хотел его видеть, а Джеймс был этому только рад?
У них и правда была парочка совсем не похожей на остальных. Они не были сладенькими, но и не избегали друг друга, оставляя личное за кадром. Действительно, порой они больше напоминали каких-то приятелей, разве что эти приятели нет-нет, да целовались, вне зависимости от места пребывания.
Майки рассказывал про Дерека и его старушку, Уинфред посмеивался. Кажется, им обоим повезло так расселиться. Дерек действительно был хорошим малым. Джеймс был уверен, что он за эту старушку теперь любого отхерачит до кровавых соплей. Да и Дереку повезло снова ощутить вот это чувство заботы, бескорыстной притом. Каким бы взрослым и брутальным мужиком ты ни был, а чувство это не могло не нравиться.
Наверное. Уинфреду вот повезло поменьше. У него и родителей толком не было, и старшего брата не было. Всегда как-то сам. Наверное, у него это чувство вызвало бы только отторжение, как вызывало всё чуждое и непонятное.
— Чёрт, а я так хотел провести время с Маркусом, — протянул Уинфред на сетования Майки, чуть посмеиваясь. — Придётся позвать Родни, получается.
После пересмеивания как-то уже автоматически решили, что надо поцеловаться. Как будто синхронно поймали вот это чувство, как же приятно, блин, было вдвоём, на этой их дурацкой одной волне и всё такое.
— Бляха, с кем это Дерек? — внезапно проговорил Уинфред, посмотрев за плечо партнёра. — Когда этот засранец успел себе девчонку отхватить? На бабку его что ли клюнула?

Эрика подтвердила, что они мельком виделись, да, на распределении бойцов по домикам. Тогда им и впрямь было не до каких-то знакомств, хотя отдельные индивидуумы всё равно попытались отпустить свои сальные комментарии. Потом Дерека и вовсе увела Эшли в свою половину новичков. Эрике достался, вероятно, его брат. По крайней мере, парни назвались одинаковыми фамилиями.
Также свободно она рассказала основные вещи о себе. Что попала сюда аж почти восемь лет назад. Родителей пригласили, а она, тогда ещё даже не студентка, пошла за компанию. Училась уже здесь в ботаническом, даже проработала какое-то время (да-да, бок о бок с Родни), но сейчас работает куратором. Всё же работа с людьми и все эти организаторские дела Эрику привлекали куда больше, чем неразговорчивые растения. И Родни.
А Дерек… Дерек ещё и посуду помыл. Эрика чувствовала себя полной дурой, но скажите мне, как можно было не повестись на красивого мужчину, который даже с простреленным плечом посуду моет? Вот-вот, именно, никаких шансов.
Но, в конце концов, здесь, на Терра Нове она ощущала себя в некоторой безопасности. Поселение маленькое. Даже ночью по стенам стояли солдаты, которые Эрику знали. Да и парень оставался раненым. В общем, вот эти стандартные для любого времени женские опасения медленно, но сходили на нет.
Правда, Дереку всё равно пришлось немножко выслушать лекцию от миссис Донован. Она-то тоже была не дура, деменцией не страдала, и сама была в возрасте этих молодых. Знала о всех этих провожаниях по ночам. Так что Дереку напутствие не обижать девчонку всё же дала, чем изрядно повеселила Эрику, честно говоря. Ей уже тоже определённо нравилось наблюдать за этими отношениями между высоченным, честно говоря, наёмником и маленькой, но достаточно бойкой старушкой.
Оказавшись на улице, оба ещё какое-то время поговорили о каких-то общих вещах. Эрика всё же спросила, как Дереку вообще этот мир. Всегда было интересно слушать впечатления новичков, хотя она, как куратор, явно слышала это не в первый раз.
А чуть позже Эрика всё же вновь решила взять инициативу в свои руки. Нет, ничего дурного в этом не было, даже напротив. Дерек же даже не знал ещё толком, куда там чего можно пригласить. Да и наверняка немного осторожничал на первой встрече (что было только плюсом). Эрика, как и многие девушки, любила, конечно, настойчивых, но как бы лучше, чтобы эта настойчивость проявлялась уже в отношениях, а не с первых минут общения, что было бы странно.
— Не хочешь завтра прогуляться? — предложила она. — Покажу тебе поселение.

Уинфред, честно говоря, не задумывался над их статусом отношений. Это было как-то слишком сложно. Вроде бы они прямо встречались только сейчас, пару дней. А до этого те месяцы были не более, чем проходящим военным романом. Только вот, как выяснилось, роман прошёл, а чувства никуда не делись. И сейчас Уинфред как-то очень быстро вернулся к ощущению, что этот забавный парень рядом с ним не просто какой-то там любовник. Что они вот уже несколько месяцев вместе, как минимум.
Но и это ощущение было довольно-таки ложным. Потому что обычно вначале отношений человек испытывает приятную влюблённость, вот эту окрыляющую, идеализирующую партнёра, заставляющую тебя самого казаться лучше и делать больше. У них с Майки она была, да. Даже война этим гормонам не указ.
Только вот она «была». А сейчас Уинфред не мог с предельной честностью сказать, что испытывал именно эту влюблённость. Чувства то и дело норовили показать, что они за время разлуки странным образом стали глубже. Как будто расстояние, которое обычно пожирало всякие отношения, только укрепило их, дурные.
Нет, Джеймс, конечно, мог говорить только за себя. Но у него вот оно было так. Поэтому он вполне легко мог назвать Майки и партнёром, и кем угодно.
— Сниму, — со смешком пообещал Уинфред, пытаясь параллельно представить, что бы Родни мог скопировать у Майки. И, надумав, добавил: — Только это будет последний ролик с ним. Если он полезет под пули или на динозавра, я его вытаскивать не буду. Падёт жертвой своей очередной безответной любви.
Вот этот совместный юмор и заставил, пожалуй, остановиться и выразить симпатию друг к другу ещё и в физическом плане.
Потом отвлеклись немного на парочку, довольно забавную. Огромный Дерек неторопливо прогуливался с довольно миниатюрной девушкой. Мешать, конечно, не стали, даже никак к себе внимания не привлекли.
Честно говоря, был бы вместо Дерека кто другой, Уинфред всё же вмешался. Хотя бы выяснить, комфортно ли девчонка себя ощущает. Ну и намекнуть наёмничку, что яйца у него одни, и не только Грант мог их прострелить. Но Дерек — это Дерек. Конечно, Уинфред не наблюдал за его какими-то отношениями, но характер у парня был такой, что он точно ничего бы не сделал такого, чего бы не хотела сама девушка. Пожалуй, даже такой, что если бы девушка и хотела, убедился бы дважды в том, что это не что-то временное, навеянное разными причинами. (Проще говоря, Дерек ни за что бы не воспользовался, например, пьяной девчонкой).
— А это хорошая сплетня? — уточнил на всякий случай Уинфред.
Он-то не знал точно, кто такая Эрика, знал ли её Маркус. То есть ну явно же его не вдохновит сплетня о том, что какой-то незнакомый ему наёмник нашёл себе кого-то там. Он хоть одного участника, да должен был знать.
Обсудив немного этих двоих, парни двинулись дальше. Майки предложил сразу домой и, вероятно, снова отложив ужин (свой, а не Уинфреда, тот уже успел поесть). Но тот припомнил кое-какое предложение доктора.
— Ты мне обещал романтический вечер под звёздами, — напомнил он. — Так что запихни в себя еду, как ты умеешь, и пошли искать Большую медведицу.
Естественно, Уинфред просто название запомнил, потому что оно было забавным. Никаких созвездий он и в помине не знал никогда.

Эрика же даже не заметила Майки и его спутника. Хотя, честно говоря, и подумала мельком об этом забавном докторе. Она какое-то время встречалась с его лучшим другом, так что и с Майки заобщалась нормально. А этот пройдоха знал, кажется, вообще всех и вся. Да и тоже себе уже урвал какого-то наёмника, об этом уже всё поселение знало. Так что подумалось, что было бы неплохо узнать мнение Майки об этом красавчике, сдерживающим шаг рядом.
Но потом как-то оно почти передумалось. Дерек рассказывал о себе и оказался вполне себе обычным парнем. Эрика ещё не успела забыть о том, какая жесть творилась на Земле. У её лучшего друга, Алекса, отец тоже пошёл на войну просто от безысходности. Разве что потом в наёмники не подался, но… Честно говоря, если верить истории о том, что корпорация пыталась поработить Терра Нову, а именно эти парни их хотя бы на время спасли, то, может, и не стоило вешать на наёмников такое уж чёрное клеймо?
Нехватку словарного запаса Дерека Эрика не замечала. Точнее, слышала, конечно, все эти несколько неуклюжие фразы, но, да, её это абсолютно не смущало. Знаете, когда человек совсем тупой, это заметно сразу. Дерек тупым не был. То, что он отвык вот так вот праздно разговаривать, легко объяснялось его деятельностью.
— Да, у меня выходной, — улыбнулась в ответ Эрика, останавливаясь возле своего домика и разворачиваясь лицом к спутнику. — Только не слишком рано, до десяти утра я тебе точно не понравлюсь.
На секунду Эрика подумала о том, что ситуация выходила несколько странной. Все же знали эту классическую штуку, как проводить девушку до дома. Понятное дело, ни один из них не рассчитывал на то, что Эрика сразу пригласит бойца к себе. Но вот это прощание… И целоваться рано, и просто говорить «пока» странно. Ещё страннее целовать в щёку или вроде того. Но додумать Эрика эту мысль не успела, Дерек и сам, улыбнувшись, попрощался, да пошёл обратно, лишая девушку муки выбора.
И это, блин, тоже добавило массу очков! Откуда он вообще такой взялся положительный? Ещё и Эрика хороша. «А то я тебе не понравлюсь». Никогда флиртовать не умела, а тут на тебе, какое-то озарение снизошло с небес.
— Всё в порядке, ты просто давно не трахалась, — успокоила сама себя Эрика, когда уже была, естественно, одна дома.

Уинфред не до конца осознал, насколько хорошей была сплетня, но всё же доктору своему на слово поверил. Даже решил без подробностей спросить у Дерека, где он вообще нашёл эту девчонку, да так быстро. В дела постельные Джеймс никогда не лез, но ситуация в общем и целом же была любопытной.
Потом даже думать о чужих отношениях надоело. У него вон свои были. Куда более интересные, знаете ли.
На взгляд, полный сомнения и какого-то скептицизма, Уинфред ответил своим, невозмутимым и непробиваемым. В стиле «что тебя вообще смущает?». Они же вообще были самой романтичной на свете парочкой, неужели Майки забыл.
— Отказываюсь? — чуть улыбнулся в ответ Джеймс. — Не знаю, как у тебя, конечно, а у меня секс сегодня по плану всё ещё есть.
Очень романтично сказал он, продолжая неторопливо шествовать с Майки в сторону дома. Но шутки шутками, а как-то и впрямь захотелось разнообразить их совместную трёхдневную жизнь. Сексом они ещё успеют заняться вдоволь. А вокруг всё ещё простирался какой-то непонятный и совершенно неизведанный мир.
И, конечно Уинфред хотел бы разбираться в нём рядом с Майки. Один он уже вон разобрался с предыдущей жизнью. Говно какое-то получилось, честно говоря. Возможно, с Майки оно как-то другим путём пойдёт. Ну или хотя бы им просто будет весело.
Да и, честно говоря, Уинфред не планировал совсем уж надолго уходить в этот романтичный порыв. В целом, он уже наблюдал звёздное небо. Возвращался же затемно домой, да и из окна имел возможность выглядывать. Красиво, бесспорно. Возможно, на заднем дворе, где нет фонарей, будет ещё красивее. Но ни Джеймс, ни Майки не относились к тому типу ребят, кто мог вот так пассивно любоваться чем-то красивым часами.
Пока Майки ужинал, а Уинфред составлял ему компанию, на коммуникатор последнего пришло сообщение от Гранта. Выходной чуточку откладывался. Джеймс даже чуть досадливо поморщился, потому что причиной вызова был медицинский осмотр. А их ни один здоровый мужик ни в каком веке не любил.
— Ну, получается, я тебе ещё и с утра глаза успею помозолить, — протянул Джеймс, бесхитростно показывая сообщение Майки. — Соскучился по осмотрам батальонов?
Потом, разумеется, шуточки скатились ниже пояса. Уинфред поинтересовался, не может ли Майки после трёх дней непрерывного визуального осмотра и не только осмотра выдать ему сразу справку, о том, что он здоров всеми частями тела. Ну а что, Майки его уже всего и осмотрел, и прощупал. И даже бесплатно и вне очереди.
Когда с ужином было покончено, вышли на задний двор. Далеко таскаться за звёздами им было не нужно. Везде плюс-минус одно и то же. А тут хоть на привычном крылечке можно было посидеть и покурить.
— Так ты это, замуж-то за меня выйдешь? — сбрасывая пепел в баночку, выделенную Майки под пепельницу, внезапно спросил Уинфред.
Довольно серьёзно спросил, между прочим. Даже не смеялся. И вообще-то Майки сам нарвался. Он ещё при первой их на Терра Нове встрече спросил, а не хочет ли Джеймс его позвать под венец. И Уинфред уже тогда ответил, что хочет. Так вот. Зовёт.

Уинфред и сам не знал, к чему приведёт все это любование звёздами. Как-то оно само собой всё получилось. А сперва он об этом и не думал. Сложно так-то думать о замужестве и какой-либо форме любви, когда получаешь сообщение о медосмотре.
К самому приказу пройти оный Джеймс отнёсся спокойно. Ну, звучало это вполне резонно и логично. Вокруг простиралась такая экологическая деревня, и тут толпа грязных непонятных мужиков. Конечно, всем этим ребятам хотелось себя обезопасить. Да и к врачам (по понятным причинам) Уинфред относился нормально.
Ну, ладно, если без шуточек про их отношения, конечно, Джеймсу не доставляло никакого удовольствия быть обколотым и осмотренным во все дыры. Но и сопротивляться этому он не собирался. Уж как-нибудь потерпит.
Правда вот фразочка Майки заставила немного напрячься. Не потому, что его писюн собиралась осматривать какая-то девушка. В этом плане, честно говоря, Джеймсу было всё равно. Наверное, Майки отчасти приучил к этой мысли, что на работе врач — это врач. И уж явно этой девушке не доставит никакого удовольствия лицезреть шестнадцать наёмнических писюнов. Дай бог, чтобы все ещё помылись перед этим, ага.
— Зачем? — с подозрением спросил Уинфред, ибо сама формулировка его немножечко так напрягла.
На войне они периодически проходили осмотры. Но это было что-то общее, хотя и ужасно унизительное. Их проверяли на всяких вшей, сифилис и прочие гадости, но по большей части визуально. Внутрь никто лезть без показаний не собирался.
Оказалось, что здесь, на Терра Нове, очень даже собирались. Население было маленьким и чистеньким в венерологическом плане. А тут непроверенные мужики. Как пойдут разносить свои хламидии по всему поселению, пиши пропало. Вот уж точно девок попортят.
Уинфред снова поморщился от представления. Он как-то сдавал такой анализ. Ничего приятного вот совсем. Но всё же возражать опять же не собирался. Наверное, это как-то и для Майки будет… хотя бы честно. Мало ли. Особо разгульной жизни Джеймс не вёл, да и предохранялся, но и на старуху бывает проруха, всем это известно.
Потом вот звёздами пошёл отвлекаться от мыслей о предстоящем. Немало помогло, кстати. Как уже было сказано, небо здесь было очень красивым даже для таких «романтиков», как Джеймс. Он такое только на картинках видел в интернете, но в живую это же всё совсем по-другому. Действительно, навевало на какие-то философские мысли о собственной ничтожности.
К слову, про ослепнуть и оглохнуть — вот от чего Уинфред не страдал, так это от бессонницы в незнакомом месте. Он и на войне спал так, что Майки порой ухохатывался — их бомбить начнут, а Джеймс всё проспит. Сам он обладал куда-а более чутким сном, как, наверное, и полагалось доктору. Чуть что, этот уже на ногах. А Джеймс… Ну он отлично реагировал, когда Майки, силясь выбраться из-под придавившей его туши, толкал его. Вот на такой стимул Уинфред просыпался всегда. А звуки, ну что там эти звуки. Бомбы не свистят и славно.
Так вот, думая обо всём этом, вспоминая, да и просто глядя на довольного Майки рядом, вся эта тема с женитьбой сама как-то слетела с языка. И, честно говоря, Уинфред и сам не знал, серьёзно он там или нет.
Будем откровенны, Джеймс от того, чтобы быть мужем, был не менее далёк, чем Майки. Возможно, даже ещё дальше, чем доктор. По крайней мере, если брать супруга в классическом его понимании, как и брак. Но, с другой стороны, Уинфред совершенно не был против замужества. Тем более, с Майки.
Наверное, если обобщить, Джеймс просто не относился к браку, как и к своему этому предложению так, как относились другие люди. Он не был серьёзен в понимании этих самых других людей. Однако относительно их с Майки — и снова будем откровенны — довольно специфических отношений, он-таки не шутил.
Так что Майки отреагировал очень «по-ихнему». Взял, да и согласился со своей лукавой улыбочкой, и это полностью устроило Джеймса.
А потом, даже не поцеловавшись (или что там обычно на радостях делают люди, которые предлагают руку и сердце по всем традициям и с дрожащими от волнения руками), продолжили обсуждать звёзды. В своём стиле.
— Ну и что у тебя с той рыжей было? — всё с той же непробиваемой мордой спросил Уинфред, скосив взгляд на хихикающего Майки.
Вот после таких дурацких разговоров как-то прямо захотелось поцеловаться. Всё у них не как у людей, честное слово. Ну а поцелуи на крылечке быстро переквалифицировались в куда более глубокие поцелуи в спальной. Прямо на заднем дворе Уинфред интимом заниматься не рискнул. Вдруг многоножка за жопу ухватит.
С утра же встал вместе со своим доктором и, ворча, с ним же и принялся собираться в больницу. И почему все эти люди вокруг так не любили спать? Грант их вечно ни свет, ни заря куда-то направлял. И обычно Джеймс шёл молча, но сейчас-то у него был вон человек, который не только соглашался замуж за него выйти, но и выслушивать это утреннее ворчание. Майки почему-то оно только больше веселило.

Шутка про справку была и впрямь хорошей. Уинфред оценил, хотя и смерил Майки своим фирменным тяжёлым взглядом.
— Ну и где там эта ваша девчонка? — только и сказал он.
Мысленно, конечно, представилось больше. Как он, Джеймс, бежит по темноте к заветному домику, будит местного писечного дела мастера тяжёлыми ударами в дверь. И, пожалуй, с порога вываливает достоинство, потому что очень хочется секса. Скорее всего, этими же словами и поясняя причину визита.
Но мысль эта проскользнула быстро, хотя и была донельзя забавной, а пояснять её словами было бы долго. Поэтому Уинфред оставил подробный рассказ на потом. Сейчас отвлекаться от Майки совершенно не хотелось, как бы он ни шутил.
И какими бы лёгкими ни были их с Майки отношения, утро всё равно для Джеймса оставалось тяжёлым. Хотя его партнёра это веселило. Он нечасто сталкивался с этим ворчанием. На войне зачастую было совсем не до того, чтобы раскачиваться и попивать кофе, собираясь с мыслями и силами, сетуя на все эти ненавистные утры.
Сейчас же Уинфред мог в полной мере пожаловаться Майки на всё вокруг. А бесило его абсолютно всё. Начиная со слишком яркого солнечного света, который буквально не давал плавно войти в ритм этого дня. Выходишь в кухню-гостиную, а тебе по глазам бьёт грёбаный луч. Хоть дома в защитных очках сиди. (Им, кстати, выдали всем такие — новичкам, кто не привык к такому ясному небу. Иначе все бы сетчатку уже сожгли. Глаза-то буквально охреневали от такой яркости, которую земляне не видели вот уже столетиями).
После завтрака пошли в больницу. К слову, Уинфред даже не думал о том, что можно было остаться в кровати и доспать ещё хоть пару часов. Это даже не приходило к нему в голову. Тем более, что Майки его определённо разбудил, пока пытался выбраться из-под придавившей его туши. Туши, которая даже на ворчание не отреагировала, а только покрепче сжала Майки в медвежьих объятиях. Ладно, что-то Джеймс всё же проворчал. Вроде того, что охраняет тылы своего доктора. И даже немного потрогал эти самые тылы.
В больнице их парочку встретил уже привычный Маркус. Который тоже, впрочем, выглядел очень бодрым, невзирая на ночную смену. Нет, Джеймс подозревал, что доктор явно спал несколько часов, пока не было никаких происшествий, но всё же. Как будто с дипломом врача этим ребятам ещё какую-то батарейку в жопу запихивали в качестве бонуса.
— Как вспомню эти солдатские осмотры, так вздрогну, — протянул Маркус на жизнерадостное заявление Майки. — Так что тут я только рад, что пропущу это веселье.
Он настукивал что-то на планшете, передавая дела обратно Майки и его сегодняшнему коллеге на дневной смене. Потом приостановился и внимательно посмотрел и на Майки, и на Уинфреда, как будто вспомнил что-то.
— Проследите за своими тестостероновыми бойцами, чтобы Софи мне не обижали, — проговорил он, возвращаясь к планшету.
С трудом Уинфред вспомнил, что Майки ему говорил о том, что эта девчонка, которая полезет им всем в самые святые места, сестра Маркуса. Только тогда просьба прозвучала, в целом, резонно. Наверное, не шибко приятно осознавать, что твоя младшая сестрёнка тут роту наёмников без штанов будет осматривать. С другой стороны, Джеймс подумал, что лучше уж эта девчонка, чем сам Маркус. Ему-то ещё более-менее всё равно, а вот никто из остальных ребят перед таким педиком портки бы не снял.
Потом Маркус ушёл, а врачей действительно предупредили, что предстоит вот такой вот осмотр. Они начали готовиться, и, по мнению Джеймса, очень быстро справились. Впрочем, что им там надо? Пару столиков для забора крови со всеми этими пробирками, иглами и расходниками. Один мобильный экран рентгена. Да и так всякие стёклышки, бинты, пластыри, которые быстро натаскали местные медсёстры.
Майки предложил Джеймсу первому испытать всё на себе и тот, пожав плечами, согласился. Компания из других наёмников ему была не нужна.
Кровь забирал сам Майки, отмахнувшись от медсестёр. Он уж этого мужика и колол, и шил, и чего только с ним не делал. Да и Уинфреду было спокойнее. Он не боялся сдавать кровь, но всё равно же как-то поприятнее, когда знаешь, что у Майки рука была лёгкой. Он вены и в трясущемся кузове военной техники находил. (А уж как от него по-особенному звучало это «поработай кулачком»… Пришлось минутку выделить на поржать).
— Ты чего-то увлёкся, — только и сказал Уинфред, когда Майки потянулся за, кажется, уже пятой пробиркой. — Не помню, чтобы в предложении руки и сердца было ещё что-то про весь запас крови организма…
Но доктор довольно (а как иначе?) пояснил, что тут и на общий анализ, и на ВИЧ с сифилисом, и на гепатит, и всякие другие штуки. Даже группу крови перепроверяли на всякий случай. Мало ли что там на этих жетонах набито. Может это вообще другой жетон.
Потом Уинфреду просветили лёгкие тем самым рентгеном. Туберкулёза и рака не обнаружили. Можно было смолить дальше, получается.
А вот потом началось то самое унижение. Потому что на выбор у Уинфреда было пойти к Софи (благо, в отдельный кабинет, а не просто за шторку, как в военном лазарете) и ощутить поистине прекрасное чувство, когда тебе ёршик пихают туда, где места не было даже под ватную палочку. Или пойти сдавать анализ на всяких глистов. Ох Майки ржал, когда наткнулся на этот взгляд Джеймса, который как-то не думал, что ему ещё и в задницу полезут.

Вот всё же нормально начиналось. Уинфред даже по время сдачи крови хихикал с Майки. Сообщил вот, что так и думал, что однажды Майки у него почку вырежет. Поэтому-то, наверное, и придавливал его каждую ночь к кровати, чтобы не баловался. А то воспользуется этой трогательной мужской беззащитностью.
Но потом что-то явно пошло не так. Уинфред ещё не до конца морально подготовился к венерологическому тесту. Да никому этот тест не нравился из тех, кто его проходил. А тут ещё, оказалось, что и задницу расчехлять придётся. (И это тоже почти никому из мужиков не нравилось. Даже геям, честное слово).
— Хрена-с два, раз это просто, ты идёшь со мной, — заявил Джеймс, действительно, даже не шелохнувшись, хоть Майки и пытался его пихать. — Я свою задницу никому больше показывать не собираюсь.
Нет, как уже было сказано, на войне приходилось, конечно. Так быстро проверяли проявления сифилиса и свищей. Но прошло уже достаточно времени, чтобы Уинфред не желал раздвигать булки перед незнакомым человеком. Майки его везде уже видел неоднократно, так что пусть теперь и мучается с этим. В конце концов, он только ночью был готов поклясться в том, чтобы быть с Джеймсом и в горе, и в радости, и в ковырянии в заднице.
Правда, чуть позже, Уинфред пожалел о том, что выбрал именно такую последовательность. Мазок на всяких человеческих червей был мерзковатым, но абсолютно безболезненным. Вот лучше бы им было отвлечься после посещения кабинета местного уролога. Софи была такой милой девушкой, такой хрупкой на вид, а что потом она с ним сотворила?
И ведь сперва всё так нормально начиналось. Девушка спросила его про жалобы, зуд, жжение, дискомфорт и боли, нет ли чего-то странного в моче и сперме. Уинфред на всё ответил отрицательно. За это ему прощупали яйца. Никакого удовольствия оба участника процедуры не испытали, но это хотя бы было приемлемо. А потом Софи сказала «может быть немного неприятно, но это быстро пройдёт» и пиханула в него палочку.
Уинфред на секундочку забыл, как дышать, а потом выразился так, как не должен был выражаться при юной леди. Софи, к слову, даже не моргнула. Вот уж, действительно, Маркус зря боялся за свою сестру. Это она тут всех хладнокровно обижала.
Огорчённый такой процедурой, Джеймс вышел обратно, как раз когда его ребята начали прибывать в больницу. Он плюхнулся рядом с посмеивающимся Майки, всё ещё явно переосмысливая всю эту жизнь.
— Всё, что происходит в том кабинете, остаётся в том кабинете, синеглазка, — очень серьёзно проговорил Уинфред, скосив взгляд на партнёра (хотя, конечно, уже начал шутить, что было хорошим знаком).
Доктор начал вещать ему про результаты анализов, но они были не удивительными. У них у всех, прибывающих с Земли, не было ни витамина D, ни железа, ни многих других полезных микроэлементов. У них не было солнца и не было нормальной еды.
— А на мелких докторов у меня нет аллергии? — ухмыльнулся Уинфред. — А то вдруг один вон меня покусает, и я откинусь.
В больнице же становилось действительно весело. И даже пока не из-за кабинета уролога. Его действительно все избегали. Пока вот парочка Джеймса и Майки подшучивали, с одного из кресел начал сползать почти в обмороке боец. Побледнел весь, потом покрылся, глаза закатил и отъехал. Наёмники даже ржать не сразу стали, настолько ошалели.
Они же все поголовно были с пулевыми ранениями, другими травмами, у некоторых Дэвид обнаруживал даже старые осколки в теле, которые не смогли достать в полевых условиях, а потом они так и прижились в теле. А тут маленькая иголочка и бойца потеряли.
Так ладно, под конец потока обнаружился ещё один подобный. Этот сознание не потерял, но голова у него явно закружилась знатно, никак встать не мог с кресла, сидел, пытался отдышаться. Боевой, мать его, отряд. Старший Грант там, наверное, мысленно всё лицо отбил себе.
Потом начались и истерики. Многие не хотели к урологу-девушке. Один даже додумался Майки попросить сделать этот анализ. Пока Уинфред смотрел на него, что в глазах буквально читалось «я тебе сейчас сам че-то куда-то запихну», шустрый доктор быстро нашёл, что ответить. Тоже то, что совсем не понравилось наёмнику.
Один из наёмников и вовсе чуть ли не без штанов выскочил из кабинета, злой и норовящий вообще уйти из этого балагана. Рико чуть ли не за шкирку его остановил. Оказалось, Софи обнаружила небольшое покраснение там, где не надо, и чуть ли не под пытками заставила парня признаться, что тот периодически ощущает дискомфорт при мочеиспускании. Ну и чтобы исключить простатит… понятно, что доктор предложила сделать. (Вообще, она это предлагала и всем бойцам старше сорока лет, просто потому что. Но эта информация за пределы кабинета не выходила. Те, кто соглашался, тихонечко молчал о таких деликатных вещах).
— У тебя анализы Рико светятся, как рождественская ёлка, — констатировал Джеймс, продолжая торчать рядом с Майки, хоть и не мешаясь, пока он интерпретировал все эти данные по крови и анализу на аллергии.
Так вот, чтобы их проверить на аллергии, им на руку просто наклеивали какие-то пластыри. От которых потом кожа немного чесалась, но да и только. На пластырях были маленькие-маленькие датчики или вроде того, которые подсвечивали Майки на экране аллергены, которые срабатывали на того или иного человека. И вот у Ричарда обнаружилось почти девяносто положительных реакций из сотни.
— Рико, ты помрёшь, — невозмутимо откомментировал Джеймс, хотя парень даже докторского экрана не видел.
— Да это понятно, — хмыкнул в ответ младший Грант.
— Но ты помрёшь от цветочков, Рико.

Ладно, спустя некоторое время Уинфред был готов согласиться со словами своего шебутного доктора. Было и впрямь весело. Всё же, кроме одного Стика (которого, к слову, и не было сейчас в больнице, ибо он претерпел все муки, когда попал сюда с ранением), Джеймс ни с кем в одном отряде не служил. Было забавно узнать о своих нынешних напарниках с другой стороны. А некоторые ведь и впрямь резко переставали быть брутальными мужиками и становились капризными девицами в больнице.
Да ещё и Майки то и дело травил медицинские истории, которые Уинфред очень, честно говоря, любил. Они были такими жёсткими, не хуже наёмнических. Вот и на историю о моллюске Джеймс хохотнул, признав, каким же надо было быть неудачником по жизни, чтобы так влететь. Мало что делал откровенную фигню, так ещё и судьба наказала как по-тупому.
Потом, правда, некоторые решили приставать к Майки. Это вызывало не ревность, но раздражение. Уинфреду всё равно не нравилось, что к его партнёру то и дело бегают, ещё и предлагают свои причиндалы осмотреть.
И ведь это был такой тупой шовинизм, честно говоря. Джеймс не хотел, чтобы Майки, игрался с его членом таким образом. Майки, знаете ли, для приятного, а не для вот этого дерьма. Но всё же Уинфред понимал, что лучше уж свою работу будет выполнять специалист, неважно какого пола. Майки, знаете ли, мог всякого и во всякое людям запихнуть. Но обычно они у него на столе бывали под наркозом и не особенно жаловались на боль доктору.
— А нехер, — ёмко отозвался Уинфред, когда Майки попихал его в бок локтем, интересуясь таким мрачным настроением.
Впрочем, поговорить плотнее им не позволил тот истеричный наёмник, чью анальную девственность поставила под угрозу, действительно, девчонка в три раза меньше него. И снова у Уинфреда возник вопрос. А что, по этой логике, лучше, чтобы в его заднице ковырялся мужик? Хотя, наверное, тут уже была проблема не в половой принадлежности доктора, а в нежелании такого обследования в целом.
Впрочем, и этот мужик внезапно решил обратиться к Майки. Уинфред только тихонько вздохнул. Он не любил откровенных педиков, будучи мужиком достаточно топорным. Но вот и логика этих убеждённых гетеро ему была недоступна.
Майки снова отшутился так, что мужик тут же вспомнил, КОМУ он предлагал сейчас свою задницу, и ретировался. Далеко сбежать не удалось, Рико, как непосредственный его командир, буквально силой запихал бедолагу обратно. Ещё и пригрозил, что сейчас его к кушетке три мужика прижимать будут, если он сам не способен полежать две минуты. Такой психологической травмы наёмник явно не хотел.
Анализы крови казались Уинфреду изначально не такими весёлыми. Всё шло как-то ровно. ВИЧ и сифилиса не было, как и гепатита. У всех нехватка всяких витаминов и полезных веществ. Почти у половины разной степени тяжести отравление тяжёлыми металлами. Майки охотно пояснил, что это такое, и чем это грозит. Тоже не шибко интересно, потому что, по большей части, всё это отравление пройдёт само, продолжай есть хорошую еду и дышать свежим воздухом. Только парочке людей стоило прокапаться специальными препаратами, которые позволяли быстрее вывести хрень из организма.
А вот аллергические пробы оказались каким-то соревнованием. Сперва Джеймс посмеялся над Рико, который собрал такое количество плюсиков на экране. А потом засветился эдакой путеводной звездой анализ старшего Гранта. Уинфред, хоть и не был врачом, всё равно ошалел. Даже пересмотрел два раза, точно ли по всей сотне плюсики (пусть компьютер уже и сам вывел общее число положительных реакций).
Рико снова хмыкнул на пояснение доктора, что это значит. Грант старший отреагировал, как Грант старший. Никак. Кажется, моргнул только разок. Но это в порядке вещей, это с ним иногда случалось.
— А у кого меньше всех получилось? — поинтересовался Уинфред.
Оказалось, у старшего Хьюстона. Всего девять аллергенов вызвали положительную или предположительно положительную реакцию. Майки даже интереса ради поднял историю младшего из Хьюстонов, который тоже отмучался в первый же день. Тот тоже оказался не шибко склонным к аллергиям, видимо, это семейное.
— Забавно, учитывая, что Грант и Хьюстон лучшие друзья, — хмыкнул Джеймс исключительно для Майки. — Какое взаимодополнение.
Впрочем, были и не слишком хорошие новости. У одного из ребят Дэвид нашёл скрытую форму туберкулёза. Точнее, сначала он нашёл затемнения, и они с Майки устроили небольшой медицинский консилиум, чтобы исключить рак и прочие лёгочные заболевания. Взяли у паренька пробу на туберкулёз, а она возьми, да засветись ярче аллергических анализов Гранта.
Опасное дело, между прочим. В любой момент болезнь могла перейти в открытую форму, а при такой скученности населения, заразил бы он очень многих. Конечно, сейчас туберкулёз уже не представлял такой опасности, как много лет назад. Лечился легче и быстрее. Но всё же самому наёмнику было не до смеха. Его лёгкие ещё не успели очиститься от поражающего воздуха земли, так что тоже могли сдать в любой момент.
Потом из кабинета вышла Софи и попросила Гранта зайти к ней ещё раз. Почему-то, к слову, Уинфред (да и многие другие) не подумали о том, что именно с Грантом что-то могло быть не так. Что было забавно. Хотя на деле это было правдой — анализы Энди были чисты.
— Мне не хотелось бы портить жизнь одному из ваших ребят, — в лоб, хотя и вежливо, проговорила доктор, оставшись с Грантом наедине. — В таком маленьком сообществе новость быстро разойдётся. Но у Крейга Диксона хламидиоз. Пожалуйста, сделайте так, чтобы он не разносил хламидии по местным, пока проходит лечение.
В больнице на Земле, где Софи проходила интернатуру и ординатуру, отделение венерологии было исключительно конфиденциальным местом. Как и у психотерапевта, о болезнях пациента знал только врач. С приходом на Терра Нову необходимость держать язык за зубами пропала. Сюда приходили уже проверенные люди, а подцепить венерические заболевания было не от кого и не от чего.
Сейчас же пришлось призадуматься над ситуацией. С одной стороны Софи было плевать на этого парня. С другой стороны, врачебная этика не позволяла поставить на парне клеймо. А с ним ведь после таких новостей никто из дам точно общаться не будет. Возможно даже после лечения тоже. Так что Софи решила зайти через командира наёмников. Тот явно сможет удержать своего парня в узде.

Уинфред был более усидчивым — это факт. Его темперамент был чуть ли не полностью противоположен Майки. Так что они не только с утра представляли собой забавную парочку, где один прёт танкером, а другой что-то суетится рядом. Всегда.
Но всё же Джеймсу не было скучно, и он не сидел рядом с доктором только потому, что это был Майки и хотелось романтично побыть вместе. Джеймс тоже веселился. Просто не так открыто, как делал это хихикающий доктор.
Ему-то можно было веселиться. У него ничего особенного и не нашли, никакого лечения кроме правильного питания и прогулок под солнышком не требовалось. Уинфред и на войне пробыл всего три года, по минимальному контракту, так что его никакие осколки не успели коснуться. Единственное ранение в плечо, собственно, сам Майки подлатал хорошо, ничего там внутри не осталось.
Так что вот сидел, спрашивал у Майки всякое интересное медицинское про своих знакомых, тоже узнавал немало нового. Ну и очередные истории слушал. Правда, вторая оказалась чуть более мерзкой в мужском плане. Уинфред даже поморщился, невольно представляя, что там сотворилось с членом очередного дебила. Не то чтобы его было жалко, но всё же мужская солидарность заставила уровень цинизма поулечься.
Потом вышел из кабинета Софи Грант, почти весело возвестивший о совсем невесёлых вещах. Наёмники реально засуетились. Они-то явно планировали сегодня, в свой законный выходной пройтись по местным девчонкам. Хотя бы там почву прощупать, а тут Грант им говорит, что только почву им и щупать ближайший месяц.
Спокойно отреагировали только пару человек. Уинфред, разумеется, был в их числе. Он никакими похождениями не собирался заниматься. Джеффри тоже и бровью не повёл. Пожалуй, он был единственным, кто был на сто процентов уверен в том, что чист. В каких-то быстрых случайных и, тем более, опасных интрижках он замечен не был. Ему было это не интересно.
На удивление промолчал и Рико. Хотя большего ловеласа в их компании ещё нужно было поискать. Но то ли по привычке продолжал беспрекословно слушаться старшего брата, то ли планировал хер положить на такое сомнительное указание. Тут по этому модельному личику не понять. А, может, вообще планировал потом выяснить конкретно про себя и уже тогда начинать волноваться, а не заранее.
Когда Уинфред повернулся обратно к Майки, тот нагло шарился в анализах партнёра. Видимо, тоже решил удостовериться, что его мужик под эту категорию «прокажённых» не попадает. Оно и понятно. Было бы как-то очень нехорошо, если бы они вот уже три дня вели активную половую жизнь, и оказалось бы, что Джеймс что-то принёс с собой с Земли.
— Да можешь не смотреть, я уж как-нибудь месяц без девок продержусь, — хмыкнул Уинфред всё равно. Но сам же и подсмотрел результат своих писечных мучений.
Оказалось, что и в половом плане Джеймс оставался чист. Теперь, правда, было донельзя интересно, кто это из них попал. Явно Грант сообщил всем, чтобы не тыкать в конкретных людей пальцем. Это понятно и логично. Но всё же… любопытно же!
Постепенно веселье заканчивалось. Все прошли эти медицинские круги ада и начали разбредаться, ворча от осознания, что пока им не придёт оповещение на коммуникатор с результатами анализов, им реально нельзя было общаться с местными. Собрался и Уинфред. Теперь он точно начал бы мешаться, если бы остался. Да и всё же хотелось хотя бы по поселению походить, а то он от динозавров к Майки в койку и обратно, ничего так и не увидел.
— Лучше подушку, — невозмутимо отозвался Уинфред на странное предложение партнёра. — Тише и кровь не брызгает.
Вообще, это тоже была ответная шутка. Это только в фильмах стреляли через подушку, и та глушила выстрел. Ни черта подобного. Хлопок от пороховых газов действительно становился меньше (если подушка была плотно набитая), но выстрел всё равно был слышен в пределах, как минимум пары соседних помещений.
Так работал и глушитель, откровенно говоря. Хлопок поглощал, а сама пуля летела громко. Майки это вот тоже уже знал. Он рассказывал своему мужику медицинские истории, а Уинфред в ответ делился такими вот гангстерскими нюансами. Про сами «дела», конечно, не рассказывал. А про такие штуки вроде работы глушителя — очень даже.
Но через час Уинфред покорно пришёл в больницу. Погулял немножко по поселению, да вернулся к партнёру. Зато наметил, куда пойдёт после обеда.