[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Это было… просто отвратительно. Если бы Маркуса спросили лет через тридцать, что в его жизни было самым ужасным, он бы тут же вспомнил это время. Он бы не подумал об аварии на закрытии одного из сезонов, об операции десятилетней давности и уж тем более об их многочисленных ссорах с Александром, кроме той единственной.
Так паршиво Маркус не чувствовал себя никогда, даже когда сбегал из дома родителей или судился с ними за родную сестру. Дома было всё как обычно, только вот Александра не было. Мозг это понимал с предельной чёткостью, хотя сердце и протестовало.
Маркусу было до одури обидно и невероятно больно от того, как поступил с ним тот, кого он любил больше жизни. Кому верил и на кого мог всегда положиться. И сейчас это растаяло, как утренний туман. Раз, и не было ничего, что они вместе выстраивали, кирпичик за кирпичиком, на протяжении пяти лет.
Хуже того дня был только день, когда Александр пришёл за вещами. Смотреть в это всё ещё любимое лицо и понимать, что всё кончено было выше всяких сил. Смотреть на человека, которого только недавно так крепко прижимал к себе, целовал до головокружения, занимался с ним любовью и которому признавался в сильных чувствах, и видеть предательство — просто невыносимо. Хотелось кричать. От боли, от отчаяния, от всего того немыслимого клубка чувств, которые скрутились внутри тошнотворной пружиной.
Когда на глазах Александра появились слёзы, Маркус сказал, что сам привезёт остальные вещи, и тому лучше уйти. Прямо сейчас. Хуже всего было то, что несмотря на все эти поганые чувства, Маркус не мог сказать «ненавижу». Он продолжал любить, этой убогой, калеченной любовью, желая простить партнёра и сделать вид, что ничего не было. Но сможет ли он уважать себя после этого? Вряд ли.
Через день Маркус взялся собирать вещи Александра, и вновь назвал себя слабаком. Но он не мог. Просто не мог этого сделать. Складывать всё это в коробки, словно человека больше не было, оставляя квартиру полупустой. Он только подумал о том, что было бы неплохо отвлечься и сделать новый ремонт в квартире, заполняя эти пустоты, но так никогда и не решится на это. Он оставит всё, как есть.
Руки его тряслись, как у заядлого алкоголика. И, наконец, не выдержав, Маркус позвонил сестре. Единственной, кто у него осталась. Единственной, кому можно доверять до конца своих дней. И единственной, кого Маркус сейчас хоть как-то мог видеть.
— София, привет, — голос по телефону был как всегда бодр и весел. — У тебя какие на сегодня планы? Нужна твоя помощь.
Сестра приехала очень скоро и была крайне удивлена, увидев все эти коробки.
— Поможешь мне собрать вещи Александра? — невозмутимо поинтересовался он и улыбнулся на резонный вопрос о том, что же случилось. — Мы расстались.
София знала, как хорошо брат умел скрывать свои истинные чувства. Их родители прекрасно научили их обоих этому. Поэтому лезть в душу не стала, за что Маркус ей был предельно благодарен. Вместе с сестрой они собрали вещи и погрузили в машину, отвозя к родительскому дому ДиМарко. И только у дома Маркус понял, что ему предстоит ещё одно, не менее тяжёлое испытание. Смотреть в глаза родителями или другим близким родственникам, которые в любое время дня и ночи могли быть в этом доме.
Он долго сидел за рулём, не решаясь выйти из машины, пока София не предложила пойти за него. Нет, это были его отношения, и он должен завершить их сам и с… достоинством? Смешно. Ни одни отношения не заканчиваются достойно, если только один из партнёров не умирает от старости со временем.
Благо Маркусу повезло. Ему пришлось пообщаться не с родителями Александра, а с его сестрой, с которой у него были хорошие дружеские отношения.
— Так бывает, — чуть улыбнулся ей Маркус, кратко обнимая расстроившуюся девушку. — Мы всё равно можем общаться, конфетка. Мужу привет.
Всю обратную дорогу Маркус молчал. Говорить не хотелось, да и слов не было. После второго звонка телефона, он отключил и его, не особенно разбираясь, кто звонил. Хоть агент, хоть друзья, хоть сам чёрт рогатый.
Его больше никто не ждал, кроме пустой квартиры и жестоких воспоминаний.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Помимо упрямого желания решать свои проблемы самостоятельно, что так сильно раздражало Александра, у Маркуса была ещё одна неприятная для него черта. Он часто перекладывал всю вину на себя. Даже сейчас он пытался думать, что он сделал не так, в какой момент он себя неправильно повёл. И вспоминал многое, очень многое. Только одно не укладывалось в голове. Да, Маркус мог бы повести себя иначе, но это же насколько отвратительно нужно было себя повести, чтобы любимый человек тут же побежал к другому?
И на это ответа не было. На такой вопрос в принципе нельзя было ответить. Как бы ни старался, Маркус не мог ощутить вину и за это тоже, а, следовательно, не мог и простить. Он был не идеальным партнёром, но он не был чудовищем. И не собирался быть тряпкой, о которую можно вытереть так ноги и спокойно пойти дальше.
А потом начались эти ночи. Лишённые сна, нервные, в пустой постели. Бессонница сводила Маркуса с ума. Он жил на одном лишь кофе, но был рассеян и раздражителен из-за невозможности сосредоточиться. Он чуть не устроил аварию на тренировке, где было-то две машины на круг. Снял фотографию Александра с приборной панели и просто выбросил куда-то вниз, под сиденье. Он не мог больше вдохновляться им.
Глядя в потолок спальной, Маркус думал о том, как давно это могло начаться. Он так или иначе пытался оправдать поступок Александра, но ведь то было правдой. Нельзя пять лет жить душа в душу, а потом так паршиво сесть в лужу. Значит всё это началось когда-то и проблемы копились, как снежный ком, пока масса его не стала невероятно велика. Неужели он и правда был таким ужасным? Тем, с кем невозможно жить спокойно?
Он вытащил синтезатор и больше не убирал его. Маркус и раньше играл чаще в дурном настроении, чем в хорошем. Теперь отвратительное настроение преследовало его каждый день, и лирическая, до паршивости грустная мелодия так и лилась из-под пальцев каждый вечер. Наверное, соседям даже нравилось засыпать под такое.
В какой-то момент Маркус встал с кровати и направился на кухню. Сознание разъезжалось за отсутствием сна на протяжении уже пятых суток. Пару раз ему даже казалось, что видел их с Александром сбежавшего птицееда на полу. Но это уставший мозг играл с ним злую шутку. Маркус открыл бутылку вермута и плеснул в первую попавшуюся кружку, выпивая терпкий алкоголь почти залпом. Прекрасное седативное.
Он забылся в пьяном сне, чтобы на следующий день повторить это, а затем снова и снова, пока не настал день «икс». В тот день Маркус решил пойти в бар, побыть среди людей, немного расслабиться. Потом пришла знакомая компания. После очередного вопроса: «Где Александр?» — Маркус заказал чистый бурбон. Потом виски, потом что-то ещё, пока не стало так плевать на всё и на всех.
Ноги были ватными, а голова пустой. И это то, чего так хотелось в последнее время. Не вспоминать эти чистые поцелуи на Бруклинском мосту, когда пальцы переплетались нежно между собой. Не думать о той очаровательной улыбке, которая неизменно поднимала настроение, словно была лучом маяка, манящим корабль Маркуса прочь от бури. Не сожалеть о потерянных чувствах и семье, которую Маркус, казалось бы, только приобрёл в лице этого чудного клана ДиМарко. Не страдать от пустоты и щемящего чувства, от нехватки Александра, который был словно воздух для него. Не желать обратить время вспять. Просто…
Маркус никогда не был таким пьяным. Кажется, он что-то скандировал с барной стойки. А потом как-то оказался на улице. Может, сам ушёл, а может, выгнали. Сознание скакало так быстро, что Маркус не успевал опомниться, как заставал себя за чем-то другим. Вот он уже на какой-то улице, и пара парней презрительно цедят «педик поганый». Наверное, у него косметика вся уже размазалась.
Он даже не помнил, что сказал или сделал, как увидел перед собой серый асфальт с какими-то странными чёрными каплями на нём. Оу, кажется, это была его кровь. Короткий брезгливый удар, разбивший Маркусу нос и верхнюю губу, немного отрезвил сознание. Правда боли ещё не было. Было какое-то неприятное притупленное чувство. Парень, ударивший его, сплюнул рядом, и на миг Маркуса пронзила неприязнь к самому себе.
Он резко поднялся на ноги, но его повело, заставляя врезаться плечом в стену. Кровь радостно потекла по губе и подбородку, когда разбитый нос оказался в вертикальном положении. Дорогая одежда была безвозвратно испорчена, но Маркус сейчас этого не замечал. Пытаясь собрать разрозненные мысли воедино, он брёл по дорогам, пока не наткнулся на знакомый дом. Позже он так и не смог понять, как оказался так далеко от дома и сколько вообще шёл так по ночным улицам в непонятном направлении.
Сначала Маркус поднялся на этаж просто по своим пьяным, то есть необъяснимым причинам. Но, едва не упав на лестнице, Маркус почувствовал очень чёткую причину, зачем ему сейчас нужно было зайти хоть в какую-то квартиру. Он долгим нажатием позвонил в дверь, надеясь, что причина подождёт ещё немного.
— Ох, привет, вишенка, — протянул Маркус, запнувшись на последнем слове. — Не возражаешь позднему визиту? Мне нужно…
Он шагнул в небольшую квартиру и, пошатываясь, остановился. Сквозь пелену тумана пробивалась мысль, на кой чёрт он вообще припёрся к брату Александра? Но эта мысль была так слаба, потому что… потому что…
— Прошу меня простить, — икнул Маркус, слишком быстрым шагом направляясь в уборную, чтобы расценить это как-то иначе.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Маркус даже не заметил то, как он умудрился прикрыть за собой дверь. Видимо, проснулись какие-то рефлексы, какие-то отголоски того, каким разумным человеком он был. Он не заметил и девушку Дэни, и то, с каким удивлением смотрит на него младший брат Александра. Вопрос Дэни, заданный через дверь, тоже канул в лету. Сейчас Маркус не мог ответить, даже если бы расслышал, что тот говорил.
Вместе с рвотой выходила добрая часть алкоголя, ещё не успевшего всосаться в кровь. И вместе с облегчением физического состояния, пришло жестокое осознание для душевного.
Некоторые люди обладали поистине волшебным талантом не помнить всё, что творили пьяными. К своему великому сожалению, Маркус к ним не относился. Обрывки сознания быстро складывались в цельную картинку, и теперь в голове билась лишь одна болезненная мысль: «Какое я ничтожество». Казалось, ниже падать было некуда.
Кое-как поднявшись с колен, Маркус, поморщившись, взглянул в зеркало. Вот уж действительно, если обычно люди отпускались на самое дно, то Маркус сейчас постучался снизу. Губа уже начала распухать, покрытая заставшей коркой бурой крови, и под глазами синяки — не от удара, от бессонницы, с которой Маркус глупо решил справиться посредством алкоголя.
Жалкое зрелище... А может, Александр был и прав? Может, он увидел это раньше, до того, как Маркус сам осознал, каким отвратительным и слабым был на самом деле? Может, ему и нужно было найти другого?
Маркус нажал на смыв и включил воду в раковине, аккуратно, трясущимися пальцами смывая с себя все следы этой ночи. Вид немногим стал лучше, но хотя бы можно вызвать такси, не боясь, что тебе откажут.
Выходить из уборной было стыдно. Вот зачем, зачем он пришёл именно к Дэни? Кажется, даже к самому Александру было бы не так позорно обратиться. Все же по-пьяни звонят бывшему, почему же Маркус, чёрт его дери, такой особенный? Зачем нужно было в это впутывать Дэни, который даже в свои двадцать три казался Маркусу ребёнком?
Когда Дэни постучал ещё раз, Маркус чуть зажмурился и оповестил, повысив голос, что он в порядке. Он дал себе ещё пару минут, прежде чем выключить воду и с замиранием сердца толкнуть дверь.
— Ох, вишенка, мне так жаль, — тихо проговорил Маркус, с виной и болью глядя в обеспокоенное лицо Дэни.
Больше слов и не было. Что тут ещё скажешь? К тому же оказалось, что смотреть на Дэни было тяжело не только из-за стыда. Он был так похож на брата, что Маркус невольно возвращался мыслями к причине своего поведения.
Возвращался и становилось чуточку всё равно. Какая разница, как низко ты ползаешь, если жизнь и без того потеряла всякий смысл? А ведь раньше казалось, что отношения — это не самое важное на этом свете. Было столько увлечений, столько стремлений, мечты и цели, достижения и простые жизненные радости. А потом появился Александр.
И нет, всё, что было ничуть не исчезло. Напротив, стало больше и целей, и стремлений, и радости. Но всё это перестало быть главным, покорно опускаясь на второе место. Сердце Маркуса всегда принадлежало только ему, этому громкому, очаровательному итальянцу. Он так много дал своему партнёру, а затем вырвал всё это с корнем.
— Прости, — повторил Маркус, отводя взгляд. — Я пойду.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Если Маркус и чувствовал облегчение в своём состоянии, то длилось это совсем недолго. Вместе с трезвостью пришёл прекрасный спазм сосудов. Голову словно стиснуло тисками, грозя проломить виски. А кроме спазма лицо напомнило Маркусу, что его вообще-то ударили. Нос болел при каждом вдохе, а губа так мерзко пульсировала.
Да, вид у него был просто непревзойдённым. Пыльная одежда, испачканная собственной кровью, бледное лицо, трясущиеся пальцы. Наверное, запах тоже был изумительным. Рот-то, конечно, Маркус прополоскал, но это было меньшее из бед.
— Не волнуйся, вишенка, всё в порядке, — вымученно улыбнулся Маркус в своей попытке огородить свои истинные чувства, как делал это всегда. — Я просто перебрал. Сам, наверное, знаешь, как это бывает.
Теперь Маркус заметил выглянувшую девушку, и стыд вернулся с новой силой. Он опустил взгляд в пол. Чёрт, мало того, что заявился сюда пьяный, так ещё теперь Дэни придётся как-то всё это объяснять своей новой девушке.
Тем не менее, Дэни почему-то не хотел его отпускать. Наверное, слова Маркуса не сильно его убедили, а младший ДиМарко был необычайно добрым человеком, как и многие из их семейства. Но что Маркус мог ещё сказать? Что на самом деле всё более, чем хреново? Что как бы сейчас он не чувствовал себя ужасно физически, это ни черта не помогало перекрыть страдания душевные? Что они с Александром сломали всё, что только могли сломать в их отношениях, и Маркус попытался закрыть эту пустоту в душе дешёвым виски?
Вот уж приятный разговор к рассвету ближе. Да и Маркус ни за что бы не признался в таком даже родной сестре, не то что Дэни, хоть и относился к нему, как к очень близкому другу. Возможно даже, частично, как к своему младшему брату, которого у Маркуса никогда не было. Но смысл был в том, что… Какие бы слова ни были сказаны, суть не поменяется. Рано или поздно это пройдёт, и Маркус будет в порядке.
Люди оправлялись после потери близких, даже если человек умирал не самой хорошей смертью. Проходили годы, и близкие погибшего двигались дальше. Когда-нибудь и у Маркуса настанет такой момент, и он поймёт, что готов двигаться дальше. Пусть сейчас в это верилось с большим трудом, а точнее и вовсе не хотелось думать об этом.
Лучше или даже кого-то примерно сравнимого с Александром больше не будет. Таких чудес не случается дважды. Возможно, больше и вовсе никого не будет, но, так или иначе, Маркусу станет легче. Когда-нибудь…
— Не страшно, — ответил Маркус на новое беспокойство Дэни. — Нарвался на кого-то на улице. Видимо, решил, что пьяным научился драться.
Рука опустилась на его плечо, и Маркус поднял взгляд. Этот ДиМарко тоже был немного повыше него.
— Тебя девушка ждёт, — мягко сказал Маркус, чуть поднимая уголки губ. — Спасибо за твоё… не изменившееся отношение ко мне. Но я смогу позаботиться о себе.
Вырываться, Маркус, конечно, не стал, терпеливо ожидая, когда Дэни его отпустит. Но и оставаться тоже особенного желания не было. Если обычно Дэни не мог позвонить первым, потому что не знал, о чём говорить с парнем брата, то сейчас Маркус понятия не имел, что можно обсудить с младшим родственником бывшего. Хотелось поскорее вернуться в квартиру, выпить аспирин и попытаться уснуть, чтобы забыться от всего пережитого.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Если бы Маркус пришёл к Дэни в другое время и в адекватном состоянии, он был бы бесконечно благодарен этому молодому парню за его доброту, поддержку и, пусть неумелые, но попытки как-то помочь. Он бы остался и поговорил с младшим ДиМарко. Знаете, в стиле разводящихся пар с детьми. Что, несмотря на то что мама с папой больше не будут вместе, они всё равно будут любить тебя, как и прежде.
Конечно, слова были бы другими, но смысл, по сути, оставался тем же. Что у них с Александром сейчас был очень тяжёлый период и им нужно было пожить какое-то время порознь, чтобы потом принять решение. Но каким бы ни было это решение, они всё равно сохранят уважение друг к другу и вся эта ситуация скажется на окружающих в малой степени.
Тем временем боль, как физическая, так и душевная, не давали Маркусу возможности думать рационально. Она вкупе со стыдом из-за недостойного поведения только гнала его прочь из дома, где его, по сути, желали видеть, даже вот в таком вот состоянии. Для этого ведь и нужны были друзья и родственники, пусть даже чужие и младше по возрасту. Но Маркус сейчас попросту не мог этого оценить.
— Да, давай, спасибо, — согласился он на предложение аспирина, дав Дэни хоть эту маленькую возможность проявить заботу.
Когда парень принёс таблетки и воду, Маркус проглотил две и запил, поморщившись. Губа слишком ярко напомнила о себе и, кажется, снова закровоточила. Надо было домой, хорошенько проспаться и подумать обо всём.
Дэни неловко начал свою речь, и Маркус чуть сжал челюсть, отчего скулы напряглись. Он не хотел сейчас слушать про Александра, и Дэни это быстро понял, сворачивая тему. Конечно, Маркус знал, что его бывшему партнёру сейчас не лучше. Что Александр тоже переживал, и ему было больно, ведь он не был злым человеком.
Они прожили много лет вместе, и было бы странно, если бы Александр сейчас сидел себе спокойно и играл в видеоигры, заедая расставание попкорном. Если бы это было так, они бы расстались гораздо раньше, а Александр бы не возвращался со слезами на глазах — просто бы собрал вещи и ушёл.
Другое дело, что он совершил самую ужасную, непростительную ошибку. Честно, лучше бы они подрались, как последние идиоты. Или бы Александр вылил бы всю грязь в словах на своего партнёра. Маркус бы смог успокоиться спустя какое-то время, ведь понимал бы, что это сделано в сердцах. Но Александр нашёл своё успокоение в постели другого человека.
При этом Маркус понимал, что это не было каким-то обдуманным решением. Скорее, Александр таким образом выплеснул свою злобу, но… Маркус не мог этого принять, простить и отпустить. У него самого никогда и мысли не возникало о том, какого это, с другим человеком. Даже когда он был по-настоящему зол на Александра во время их ссор. У него не было даже желания уйти из их квартиры.
И следовательно, Маркус делал простой вывод — значит оно долго было произойти рано или поздно. Значит у Александра эти мысли были уже давно.
Поэтому Маркус всячески гнал из своих мыслей, насколько мог, воспоминания о партнёре. Он не хотел за него переживать и волноваться, хотя и почувствовал бесконечное облегчение, когда ему позвонила Эрика, подруга Александра, сообщив, что тот у неё. Он не хотел его прощать, хотя и не ощущал к Александру никаких негативных чувств, кроме, пожалуй, обиды за то, что всё вышло так погано.
— Прости, Дэни, я не уверен, что хочу говорить об этом, — только и ответил Маркус.
Возможно, они поговорят позже с братом, и Александр сам ему всё расскажет. Но заявлять громогласно кому бы то ни было «он мне изменил!» Маркус точно не собирался. И, кстати говоря, о разговорах с Александром…
— И, Дэни, я не думаю, что тебе стоит рассказывать об этом брату, — сказал он. — Что бы между нами ни произошло, я не хочу, чтобы он там сходил с ума от волнения. Хорошо?
Маркус легонько хлопнул Дэни по плечу и кивнул, молчаливо соглашаясь, чтобы тот его проводил до такси. Пока парень натягивал толстовку, Маркус как раз вызвал машину по привычному адресу через приложение и вышел из квартиры.
Думалось сейчас о всяком. Например, о том, что у Дэни была новая девушка, которую Маркус ещё не видел раньше. Раньше они с Александром всё посмеивались, что его младшенький немного странный, но так ли это было? Дэни вот расставался легко и свободно, хоть и относился к своим пассиям со всеми подобающими чувствами. А что они? Такой ли уж идеальный пример стабильной совместной жизни, а? Теперь уже так что-то не кажется.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon][info]<br><hr>33 года, гонщик[/info]После уезда от Дэни и всей той ситуации, дни потекли как-то лениво. Неторопливо и... неизбежно. Маркус учился жить без Александра.
Это было тяжело. Так тяжело, что даже это слово в полной мере не описывало все чувства. Но Маркус научился. Спать в пустой кровати, не слыша дыхания любимого человека. Он научился приходить в пустую квартиру, где со стен всё также привычно смотрели совместные счастливые фотографии. Научился заглушать желание позвонить партнёру или снять для него очередное видео, когда уезжал на соревнования. Человек — такая сволочь, даже если не хочет, постепенно привыкает к чему-то, происходящему постоянно. Маркус и не хотел, всё его существо сопротивлялось, но он привык.
Жизнь потихоньку менялась. Неизменным оставалось одно — его любовь к Александру. Она была такой сильной, болезненно отчаянной, сколько бы времени не прошло — месяц, два или даже больше.
Маркусу было плохо от этой любви, что не имела никакого выхода. Но, если честно, он и не хотел что-то с этим делать. Он не собирался забывать Александра или осквернять его как-то в своей памяти, несмотря на то, каким некрасивым было их расставание.
Он только подливал масла в этот огонь. Иногда следил за социальными сетями бывшего партнёра, невольно стараясь узнать, какую жизнь он ведёт сейчас. Пересматривал старые видео или фотографии и слушал аудиозаписи, которые записывал для него Александр. Сам не мог объяснить зачем, но продолжал бередить незаживающую рану.
Казалось, словно у них осталась какая-то недосказанность. Будто окончательной точки не было поставлено. И, видимо, то же чувство проследовало и Александра, который в какой-то момент позвонил.
Маркус долго смотрел на экран, где высвечивалась та счастливая улыбка, которую он так давно не видел, а затем повёл себя глупо. Он сбросил вызов, заставляя себя не думать о том, что могло что-то случиться. Нет, он должен был оставаться сильным, чтобы разорвать их связь окончательно. На сообщение, следующее за звонком, Маркус также не ответил.
Честно, он не был удивлён, когда спустя пару дней в дверь позвонили, и на пороге стоял Александр. Захлопнуть дверь перед носом было слишком уж по-детски, но и впускать его в квартиру Маркус не хотел, пока не понял, что громкий взволнованный голос итальянца слишком уж разносится по лестничным пролётам и соседям.
Разговор не задался с самого начала, конечно же. Маркусу было слишком тяжело видеть этого человека, и он не хотел разговаривать о них. Не было уже никаких «них», и больше, пожалуй, не будет.
Эта мысль принесла новую порцию боли. Маркус старался закрыться, он попытался выставить Александра за дверь, но тот был слишком упрям...
Честно говоря, они оба, пожалуй, так и не поняли, как оказались в одной кровати голыми. Впрочем, Маркус, отойдя от такого удивительно мощного оргазма, остался непреклонен. «Тебе пора уйти», — сказал он тогда ровно, ненавидя себя за то, какую боль причинял в тот момент Александру. Но это ничего не меняло. Маркус не видел возможности всё вернуть назад и забыть про измену, как про страшный сон.
Потом снова потянулись дни, и снова приходилось жить и дышать в одиночестве. И снова звонок в дверь, и снова они громкие и такие ненасытные в постели. Маркус не знал, зачем всё это и почему он позволяет этому случаться. Конечно, их тянуло друг к другу, но почему они продолжали тянуть с неизбежным? Они никогда не смогут стать друзьями, и надо было порвать эти больные отношения окончательно. Но ни Александр, ни Маркус не делали этого.
После второй такой ночи, вновь выгнав Александра за дверь, Маркус впервые с момента их расставания расплакался. Просто шёл от закрытой двери в спальную и беззвучно плакал, сорвавшись.
Он мучал себя и Александра, но никак не мог заставить себя сказать эти грубые, жестокие слова: «Не приходи больше. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда». От одной только мысли об этом внутри всё переворачивалось. Маркус не мог, не мог, не мог... Он так чертовски любил Александра. До сих пор, бесконечно, так сильно, невозможно! Он любил его… Чёрт, он любил его и ничего не мог с этим поделать.
И сегодня, когда в дверь раздался звонок, Маркус сразу поник. Он уже знал, кто стоит за дверью, и знал, чем всё это закончится. Снова будет очень больно. И он не хотел этого, но вместе с тем жаждал того всем сердцем.
Дверь открыта, и на пороге стоит Александр. Прекрасный, такой желанный и всё ещё нужный, как воздух. Словно проклятое дежавю.
— Александр, — устало произнёс Маркус, открывая дверь шире, ведь тот так просто не уйдёт, Маркус знал это. — Зачем ты пришёл?

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Даже эта слабая улыбка причиняла боль. Так ведь хотелось, чтобы она стала шире, счастливой, как раньше. Чтобы они просто вместе посмеялись, забыли обо всём, и Александр остался здесь. Не на ночь, навсегда. Но это было невозможно. Маркусу хотелось этого больше всего на свете, но также он понимал, что ему будет противно от самого себя. Он будет чувствовать себя слабаком, готовым простить всё, что угодно, готовым сносить любую грязь.
Да и не только измена была поводом не возвращать всё обратно. Они и правда много ругались до того дня. Возможно, у них был проходящий кризис, но вот он, Александр, так стремящийся заполучить своё прощение. И что было в прошлый его визит? Они снова поругались, не слыша друг друга и не желая слушать, и только до тошноты отчаянный секс прервал их бестолковую, противную склоку.
Может, им и не стоило пытаться? Зачем? Чтобы снова разругаться и снова причинить друг другу боль? Честно, Маркус не горел желанием. Как вообще это видел Александр? Они снова съедутся и будут жить вместе, глядя друг на друга и неизменно вспоминая, кто в чьей постели побывал? Самому-то не противно? Маркус бы очень это хотел забыть, но попросту не мог и не видел в будущем, что когда-то закроет на такое глаза.
— Хорошо, — только и ответил он, пропуская Александра в квартиру и закрывая за ним дверь, почти не глядя на бывшего партнёра.
Сопротивляться было бесполезно. Маркус не мог выставить его из квартиры ни силой, ни словами, если только не причинять Александру ещё больше душевной боли. Так что он просто впустил его, силясь удержать безразличие на лице, как и в душе.
Признание Александра кольнуло в сердце, но, пусть в голове прозвучало привычное ответное, Маркус больше ничего не произнёс. Пускай кормит Генриетту — в конце концов, это был их общий питомец, — пускай делает, что хочет, только не трогает его самого.
— Так и живёшь с братом? — спокойно спросил Маркус, шествуя на кухню, где до звонка в дверь заканчивал ужин.
На столе стоял бокал с вином рядом с одной-единственной тарелкой, и было теперь как-то неприятно на него смотреть. Ведь именно Александр помог Маркусу найти «своё», и именно его советами Маркус пользовался, покупая вино в магазинах. А это и вовсе принадлежало ДиМарко. Маркус не трогал оставшиеся бутылки долгое время, и вот, наконец, открыл. Александр словно чуял и пришёл на запах момента.
Тем не менее, Маркус действительно немного беспокоился, задавая свой единственный вопрос. Он хотел знать, что с его бывшим партнёром всё в порядке. Какими бы ни были напряжёнными их отношения, сколько бы негатива они не испытывали, Маркус не желал Александру зла и не хотел, чтобы он вляпался во что-то по глупости или неосторожности. Честно, было даже слабое, глупое желание остаться друзьями, но такого не бывает в жизни. Если любишь по-настоящему, ты не сможешь общаться с этим человеком после разрыва.
Маркус сел за стол, преспокойно заканчивая ужин. Несколько торопливо, но Александр, скорее всего, и не видел, стоя у террариума. Глоток алкоголя тоже был несколько поспешным и слишком широким, зато сразу ударил с голову. Последнее время Маркус был очень осторожен с алкоголем, не забывая про ту позорную ночь, но полностью от него не отказывался. Просто вернулся к своим прежним привычкам.
А про квартиру… Да, Маркус ничего не менял, хотя порой и очень хотелось отчаянно сорвать здесь всё и выстроить новое, но не было сил. Точно также, как он пытался по-настоящему флиртовать с другими людьми, но все они ему были противны. За всё это время Маркус даже не поцеловал кого-то другого, и уж тем более не позвал к себе домой.
Однажды сорвался, убрал одну из фотографий — ту, что стояла на тумбочке возле кровати — в ящик. Она была слишком счастливой для слишком несчастливого Маркуса, ворочающегося на шёлковых простынях. Но не прошло и пары часов, как он собственной же рукой вернул её обратно. Слабак. Порой было даже противно от своего поведения, но… Что-то внутри так яростно оберегало все эти вещи, связанные с Александром, что Маркус не мог это пересилить.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]В этом доме Александр не был единственным мазохистом. Оно и было заметно. По фотографиям, развешанным по стенам, по тому, как Маркус быстро перестал даже пытаться выставить бывшего партнёра за дверь. Видеть Александра было больно, но вместе с тем эта боль приносила какое-то облегчение.
Исчезала какая-то неизвестность. Вот он, Александр, был рядом, живой, здоровый. Они ссорились, отчаянно любили друг друга, общались и занимались сексом. Пусть всё через призму расставания, пусть они и разбегутся через пару часов, но… Всё это значило, что в их отношениях ещё не было поставлено точки. Ничего ещё не кончилось, и Маркусу постыдно нравилось это. Даже если он сам в этом никогда бы не признался.
Мысль же о том, что когда-то это может закончиться, пугала до чёртиков. Когда-то Александр может смириться с тем, что Маркус холоден к нему, и перестанет приходить. Не будет звонить и писать, интересоваться бывшим партнёром, и по их фильму побегут титры. Конец. Самый, что ни на есть, настоящий.

— Мне пора, — шепчет Маркус в сладкие губы, не в силах остановиться и прекратить целовать любимого. — Я опоздаю в аэропорт…
Прощание несколько затянулось, но никто из них не жалеет об этом. Пожалуй, Маркусу будет всё равно, если он на самом деле опоздает на рейс. Жаль, придётся как-то возвращать уже отправленный заранее болид.
— Я уже скучаю, — признаётся Александр, неохотно прерывая их ласки.
— Люблю тебя, — вторит Маркус и на лице его появляется шаловливая улыбка. — Снимай.
Он настойчиво тянет край футболки, что надета на Александра, и тот послушно стягивает её через голову. Маркус заберёт её с собой. Он будет спать с ней в чужом отеле, чувствуя запах любимого человека, действующий так успокаивающе. Но он всё равно ещё раз позвонит Александру перед сном, соблюдая их маленькую приятную традицию…

Маркус вздрогнул от воспоминаний, смаргивая наваждение и делая ещё одни широкий глоток вина, чтобы побыстрее избавиться от этого. Стыдно признать, но у Маркуса до сих пор осталась пара футболок Александра. И совсем стыдно сказать, что Маркус совсем недавно спал в одной из них. Как раз на тех соревнованиях, о которых говорил Александр.
— Спасибо, — отозвался Маркус, стараясь не слышать проскочившего волнения в голосе и надеясь, что и Александр его не слышал.
Всё же тот был за стенкой, у террариума, нежно общался с Генриеттой, что тоже заставляло сердце неприятно сжиматься.

— Терпи, я хочу сделать побольше кадров, — посмеивается Маркус, наводя камеру на почти полностью обнажённое тело партнёра. — Так тебе потом будет проще выбрать хоть одну более-менее удавшуюся.
Александр, по чьему животу медленно ползает жирная паучиха, вальяжно перебирая пушистыми лапками, не может терпеть. Он подрагивает от сдерживаемого смеха, и, в итоге, так и срывается на хохот, придерживая Генриетту пальцами. Слишком щекотно касается тонкой нежной кожи, ещё и норовит уползти со «съёмочной площадки».
— Ладно, давай на спину, — милостиво разрешает Маркус и сам перехватывает их красавицу паучиху, чтобы пересадить на другой участок любимого тела. — Александр, ты прекрасен… Даже хочется научиться фотографии.
Он наклоняется, обезопасив Генриетту своей рукой, чтобы поцеловать эту широкую спину и мужественные плечи. Нежно, передавая всю свою любовь…

Вино в бокале закончилось, и Маркусу потребовалось волевое усилие, чтобы не плеснуть себе ещё, а лучше и вовсе приложиться к бутылке. Но он встал, чтобы преспокойно сполоснуть посуду, словно рядом и не находился тот, кто разрывал его сердце на маленькие кусочки. От любви, от боли, от отчаяния и невыносимого желания прекратить все эти мучения.
Сидеть и дальше на кухне было бы глупо и как-то по-детски. Так что Маркус вышел в гостиную, посматривая на террариум вместе со своим… уже не своим, уже бывшим партнёром. Генриетта начала охоту. Зрелище было поистине завораживающим, хотя и смертоносным по отношению к таракану. И да, с Александром эта дама вела себя гораздо приличнее. Только ему удавалось уговорить её поесть в «расстройстве». Маркус не знал как. Видимо, голос Александра волшебным образом действовал не только на его бессонницу.

Отредактировано Marcus Wu (2020-08-05 00:58:08)

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Александр повернулся, заметив подошедшего партнёра, и на лице его появилась улыбка. И если раньше она приносила столько приятных чувств — радости, облегчения, счастья и успокоения, — то сейчас это не дало Маркусу ничего, кроме новой резкой боли. Александр улыбался, словно ничего не произошло, словно он был тем парнем из прошлого, с которым было так хорошо жить и дышать.
Честно, если бы Маркус мог сейчас стереть свою память, он бы точно так и сделал. Забыл бы про этого прекрасного человека, пока всё отчаяние не превратило его в монстра в глазах Маркуса. Хотя, возможно, забыв обо всём, их дороги бы снова пересеклись, и они снова бы совершили ту же ошибку, начав встречаться друг с другом. Вот такой вот порочный и глупый замкнутый круг. Вот такие вот они, любящие друг друга, но постоянно причиняющие друг другу всё больше боли и страданий.
Александр поднялся, убедившись, что Генриетта начала свою трапезу и уже не передумает выпускать жертву. Он подошёл слишком близко и смотрел в глаза слишком отчаянно. Маркус изо всех сил старался не отступить и не отвести взгляда. Это давалось с трудом. Было видно, как он напрягся. И слова Александра, такие искренние, прозвучали колоколом в голове. Маркус тоже скучал. Так сильно скучал, но не мог произнести этого.
— Я знаю, — тихо ответил он.
На миг его тело ослушалось и вышло из-под контроля. Маркус положил раскрытую ладонь на грудь бывшего партнёра, прикасаясь к этому горячему даже через футболку телу. Прикоснулся, чуть поджал губы и убрал руку. Нет, он больше не мог его трогать, не имел никакого права. Это больше не его партнёр. Просто… давний знакомый.
— Это пройдёт, — уверенно сказал Маркус, хотя сам в этом не был так уж убеждён.
Хотелось думать, что и правда пройдёт, отпустит со временем, как и всякое горе, но… Дни складывались в месяцы, а чувства не утихали. И даже не потому, что Александр приходил уже в третий раз. И без него было тоскливо и как-то тошно. И без него хотелось всё вернуть или прийти самому по непонятным причинам. Позвонить и услышать родной голос. Написать и получить милый ответ. Встретиться на улице и сделать вид, что ничего не было, заново познакомиться, начать всё с нуля.
Чёрт, а ведь и правда было тяжело дышать. Маркус чуть болезненно скривился, отступая от Александра. Он развернулся, стараясь уйти от него подальше. Просто в гостиную, по таким же неизвестным причинам. Просто взять что-то в руки, отсесть подальше на диван, чем-то заняться, но перестать смотреть на Александра.
А потом… Александр был очень тактильным, Маркус это знал. Он всегда любил это, но только не сейчас, когда всё и так было сложно. Он даже не понял, попытался ли партнёр остановить его или просто хотел прикоснуться, как сделал это раньше Маркус. Но это словно что-то сдвинуло в душе, и сохранять равнодушие уже не получалось. Что-то щёлкнуло внутри, в голове, словно переклинило.
— Александр, пожалуйста, — неожиданно для себя проговорил Маркус, шумно выдыхая. — Не мучай меня.
Между бровей пролегли небольшие складки, Маркус бросил на Александра ещё один мучительный взгляд. И сейчас Маркус не знал, чего он хочет больше. Чтобы Александр ушёл или всё же остался. Знал только одно, они снова поругаются. Снова из-за их чувств. Почему никто ещё не придумал штуку, которая бы выключала их?

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Прикосновения Александра, что не прекратились, а только стали настойчивее, тоже причиняли острую боль. Боль, боль, боль… Сколько раз он ещё вспомнит это слово? Сколько раз он ощутит эту свою старую приятельницу? Маркус зажмурился.
Он не хотел, чтобы руки Александра исчезали. Эгоистично, он желал, чтобы они держали его бесконечно долго. Так крепко, сильно, не позволяя пошевелиться, не давая возможности вспомнить все беды, что произошли с ними.
К сожалению, память не исчезала даже в этих нужных объятиях. «Я изменил тебе!» — эхом гуляло по голове Маркуса. Ни разу за все пять долгих лет Маркус не думал ни на секунду, что может услышать подобное от Александра. Ни разу за всё это время он не думал, что Александр был на такое способен.
И эти слова, ядом вливающиеся в вены, разрывали Маркуса изнутри. Он был готов простить тут же, от первого слова. По девчачьи глупо расплакаться, поговорить. Целоваться до самого утра и больше никогда не выпускать Александра из своих объятий. Какой же он был слабый рядом с этим человеком.
— Конечно, я люблю тебя, — голос Маркуса был злым, но злился он лишь на себя одного. — Я никогда не переставал любить тебя. Но это ничего не меняет.
Маркус попытался высвободиться из рук Александра, но тот лишь крепче сжал его. Со вздохом, Маркус смирился, прикрывая глаза и чуть сильнее обычного сжимая челюсть. Эмоции стали ярче. Он любил Александра, бесконечно любил, но вместе с тем чувствовал сжигающую злость. Уже на обоих. Чувствовал ревность, отчаяние и много-много боли.
— Мы не можем всё забыть, Александр. Так не бывает, — чуть успокоившись и взяв себя в руки сказал Маркус. — Одна любовь ничего не значит. Должно быть что-то ещё… Должно быть… уважение, доверие друг к другу. А его нет.
Как он мог довериться снова? Как мог быть уверенным в том, что Александр снова не уйдёт к первому попавшемуся красавчику из бара? Да даже если Александр был жутко пьян, а кто-то этим воспользовался. Как он мог позволить этому случиться?
Как они могли позволить это?
Александр был прав, во всех бедах в отношениях были виноваты оба. И Маркус не преуменьшал своей «заслуги» в этом. Он уже миллион раз клял себя за то, что был недостаточно чуток с партнёром в последнее время. И масса работы вовсе не оправдание. Ненавидел себя за то, что вовремя не заметил, в каком отчаянии находился партнёр, как пытался достучаться до него, Маркуса, пусть и в своём стиле.
Маркус был полным идиотом, когда считал, что все эти ссоры и крики были показателем отвратительно проявившегося характера Александра. Тот же пытался добиться реакции от Маркуса, пусть и не той, к каким сам Ву привык. Но, быть может, поступи Маркус иначе, всё бы обошлось. Поговори он с партнёром по душам… Что же, этого не случилось.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Сильные руки Александра развернули Маркуса — тот был словно тряпичная игрушка в этих объятиях. Такой же слабый и безвольный. Если кто и мог сломать Маркуса, так это Александр. И этот человек раз за разом ранил его всё сильнее, убивал своими действиями и словами. Не оставалось сил сопротивляться этому мазохизму.
Маркус тяжело вздохнул. Его руки легли на спину Александра, сжимая ткань его футболки пальцами так сильно, что та скомкалась огромными складками, задираясь на пояснице. Этот человек был нужен так сильно, как воздух, чтобы дышать. Но сейчас находиться в объятиях Александра, чувствовать его дыхание у себя на шее казалось неправильным.
Они расстались, и у Маркуса не было желания сворачивать обратно, искать тот перекрёсток, на котором они разминулись, и выбирать другой путь. К чему эта дорога приведёт? Маркусу казалось, что она рано или поздно всё равно пересечётся с этой, извилистой и переполненной боли и отчаяния. Так или иначе они разойдутся снова. И лучше сейчас, когда они не питали друг к другу особенного негатива.
— Перестань, — тихо сказал Маркус, выслушивая монолог Александра.
Последний говорил ужасные вещи. С чего-то вдруг Александр взвалил всю вину на себя, заставляя при этом Маркуса чувствовать себя каким-то подлецом. Словно он очернял своего партнёра, чтобы оставаться эдаким святым ангелом. Только вот Маркус знал, что ангелом не был, и тоже внёс изрядную долю негатива в их отношения.
— Перестань, — повторил он более резким, твёрдым голосом.
Маркус с силой оттолкнул Александра, силясь разорвать эти объятия, но тот оказался как минимум в дважды сильнее. Александр держал так крепко, что даже уверенности Маркуса не хватило, чтобы вырваться из этих рук.
— Почему ты всегда всё усложняешь? — сорвался Маркус, упираясь ладонями в плечи бывшего партнёра, но уже не толкая его, поняв всю тщетность попыток. — Перестань повторять это. Не ты один виноват и страдаешь. И мы оба похерили всё, что между нами было.
Он даже не сморщился, произнося непривычно грубое для себя слово. Просто… по-другому и не скажешь. Они ведь не испортили их отношения и даже не погубили — слишком элегантное выражение для того, что они действительно похерили. Со своими вредными привычками, со своим отвратительным поведением, со своими срывами и вспышками, отразившимися на партнёре, со всей своей глупостью.
На глаза предательски накатили слёзы. Маркус чуть облизнулся, сдерживая этот детский порыв, эту истерику.
— Александр, — неверным, но мягким голосом сказал Маркус. — Мы встретились, когда ты только институт заканчивал. Мне очень жаль, что ты потратил на меня эти годы жизни. Но пора двигаться дальше.
Это было так. Маркус действительно чувствовал вину за то, что, оказавшись не тем человеком, с которым можно счастливо жить, забрал у Александра долгое время его молодости. Тот ведь не был готов к серьёзным отношениям. Надо было дать ему возможность пожить в своё удовольствие, почувствовать удовольствие от свободы. А теперь получалось, что Александр и не знал отношений лучше, потому что до Маркуса у него они были так, не слишком серьёзными, да и совсем не долгими.
Пожалуй, Александру было даже тяжелее, несмотря на то что на Маркусе повисло клеймо того, кому изменили. Он провёл эти годы с одним человеком, привык к нему, хоть и раздражался по пустякам, и вот ему уже двадцать восемь. Взрослый мужчина, уже давно не студент, вырос на глазах одного-единственного. Достоин ли был такого Маркус?

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Конечно, Маркус не думал прямо, что разрушил или сломал жизнь своему партнёру. Дело было немного в другом. Просто он не подходил Александру, как выяснилось недавно. Но, тем не менее, забрал у него несколько лет жизни. За это время Александр мог найти себе того, с кем бы мог жить гораздо лучше. Такого же шумного итальянца, крикливые ссоры с которым не вызывали бы негатива ни у одного, ни у другого. Или не итальянца, но кого-то, кто был бы более открыт и менее спокоен. Кто бы больше подходил ему.
И Маркус, всё ещё чувствуя любовь к своему бывшему партнёру, желал ему только счастья, несмотря ни на что. Поэтому и думал об этом. Поэтому и жалел, что всё так некрасиво вышло для них обоих.
Но вот Александр вновь начал кричать. Как всегда, когда они встречались в нелепой попытке склеить всё разбитое. Как всегда последние несколько месяцев их отношений. Казалось, Александра раздражало всё, что бы ни делал или ни говорил Маркус. А Маркуса в ответ раздражало поведение любимого человека.
Разве он мог подумать, когда признавался в любви Александру, что когда-то этот человек сможет вызвать в нём хоть толику негативных эмоций? Разве мог он представить, помогая Александру затащить вещи в уже их общую квартиру, что так оно всё выйдет? Но факт оставался фактом. Они напрягали друг друга уже давно. И если кризис отношений был призван разрушить семью, у него это получилось.
Когда Александр начал несдержанно кричать, Маркус, напротив, замолчал. Как обычно, словно ничего не изменилось. Он скрестил руки на груди и молча смотрел на своего бывшего партнёра, в чьём голосе слышались сдерживаемые слёзы.
«Если счастья было так много, а недопонимания так мало, то почему это случилось? Почему ты, Александр, поступил так со мной, если был так счастлив? От большой любви не уходят развлекаться в постель другому». Маркус только думал об этом, но ни слова не проронил вслух. Он не винил одного лишь Александра, но и отрицать этот факт не мог. Они оба довели их отношения до такого, что всё то счастье, о котором кричал Александр, просто перестало иметь значение. Иначе бы такого не случилось.
Но Александр не видел этого сейчас. Он так отчаянно боролся за свою любовь, что не хотел замечать, как казалось Маркусу, очевидного. Просто было ужасно жаль, что всё это выяснилось спустя столько лет отношений, которыми они оба дорожили.
Было больно слышать искренние слова Александра, подошедшего снова так близко. И снова хотелось отчаянно закричать: «Так почему же ты ушёл в ту ночь? Почему, почему, почему?!». А затем приходила ещё более болезненная мысль: «Почему я не остановил тебя?». Мнимая возможность не допустить разрушительной ошибки ранила в самое сердце. Маркус слабо уверял себя, что ничего бы не изменилось, и Александр сделал бы это не в ту ночь, так в следующую, но это не помогало.
И когда Александр наклонился, отчаянно целуя бывшего партнёра, тот ответил на поцелуй. Также болезненно, задыхаясь, с силой хватаясь за одежду другого. Чёрт, он ведь любил его, и даже правильные мысли не помогали справиться с этим. Пусть горит в аду тот, кто говорил, что это всё гормоны и проходит со временем.
Маркус знал, к чему всё это ведёт, но не собирался этому противостоять. Он снова жадно раздевал Александра, выплёскивая все свои эмоции в резковатых, торопливых движениях. А возбуждение в штанах было просто каменным — от злости и возбуждения. Он уверял себя, что это в последний раз, как и во все предыдущие визиты Александра, но сам уже себе не верил.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Конечно, Маркус не только винил себя, своего бывшего партнёра и жалел обо всём случившемся. Он, как и Александр, миллион раз анализировал их ссоры, тот день расставания, придумывая новые и новые варианты развития событий. Варианты, которые окончатся, как в сказке, словами — и жили они долго и счастливо.
Почему Маркус не остановил партнёра? Ведь бывали ссоры, когда Маркус делал первый шаг, подходил к Александру, целовал его, уговаривал успокоиться и понизить тон голоса. Вероятно, в какой-то момент на это уже не хватило сил. Как и у Александра кончилось терпение выяснять проблемы с партнёром в спокойной форме. Он всё чаще и чаще срывался, а Маркус… он просто не мог адекватно реагировать на крики.
Причём понимал, теперь уж точно явно понимал, что Александр делал это не со зла. Он ведь в любых ситуациях был громким, он был итальянцем. Но едва в его голосе проскальзывало какое-то раздражение — а оно было, как бы Александр не думал иначе, — и Маркус опускал руки. Он закрывался, он отстранялся от происходящего и ничего не хотел решать. Также, как он вёл себя, будучи подростком, сопротивляясь таким же громким в попытках сломать и перевоспитать сына родителям.
Почему Маркус не сказал об этом Александру? Пусть не в ссоре, но позже. Мог ведь объяснить, что просто физически не может избавиться от тягостных воспоминаний и воспринимать любую информацию, когда с ним говорили на повышенных тонах. Видимо, считал это бесполезным. Думал, что Александр всё равно не сможет сдержать себя. Видимо, хотел и с этой проблемой справиться самостоятельно.
Маркус много думал, и многое осознавал, только… Беда была в том, что он сейчас решил, что всё это бесполезно. Александр так и останется чересчур эмоциональным и требовательным, а Маркус не сможет измениться так сильно и прогнуться под партнёра.
Наверное, они были виноваты и в этом. Они слепо любили друг друга и принимали друг друга такими, какие они есть очень долгое время. И когда настал кризис, который, по сути, ведь был ничем иным, как переходом на новый этап отношений, они просто не захотели меняться. Всё было хорошо, ты любил меня таким пять лет, почему это сейчас я должен стать другим? И на этот вопрос, незаметно для обоих бьющийся в головах, налипали новые и новые неприятные вопросы. Когда это ты захотел изменить меня? Я тебя не устраивал уже давно? Что ещё ты скрывал от меня? Ты вообще меня любишь?
Глупо, да, но… так оно бывало. Просто для этого нового этапа отношений, который уже маячил на горизонте, требовалось чуточку больше… усилий что ли. Чуточку больше понимания, терпения и, возможно, доверия. Они ведь готовились провести друг с другом всю оставшуюся жизнь. Неудивительно, что Александр начал требовать Маркуса открыться ему. Делиться своими проблемами, а не продолжать решать их самостоятельно. Говорить о том, что его беспокоит, как делали в по-настоящему крепких супружеских парах. Неудивительно, что Маркус начал требовать больше понимания со стороны Александра.
Но они этого не поняли, ни один, ни другой. Зациклились на своих проблемах, не были готовы к тому, что с ними это случится. Смешно, но… то, что они так сильно любили друг друга, отдаваясь партнёру без остатка, и было главной проблемой. Нельзя жить душа в душу и не знать бед. Ты просто растеряешься при первой же ссоре и случится… что-то вот подобное, когда простое недопонимание привело к грандиозному краху.
И теперь оба просто потерялись во всём происходящем, не зная, что делать дальше и как теперь жить. Любовь стала причинять немыслимую боль, от которой, к ужасу своему, не хотелось избавляться.
Они отчаянно занимались сексом, не в силах в такие моменты скрывать истинных эмоций. Они прикасались друг к другу, как раньше, целовали горячую кожу друг друга, изливая все эти горькие эмоции. И на эти минуты просто жили прошлым, когда всё у них было хорошо, и ничего не нужно было решать.
Но всё заканчивается, и Маркус, лёжа рядом со своим партнёром, вновь осознавал, как глупо сдался и пошёл на поводу Александра. Что ничего не изменилось, как бы им хорошо друг с другом не было. Они больше не были вместе. Просто накатило что-то.
— Тебе пора, — глухо проговорил Маркус, когда сбившееся дыхание более-менее восстановилось. Он смотрел в потолок, не на партнёра, и лицо его не выражало ничего.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/496259.png[/icon]Короткий поцелуй в плечо сразил снова очередной, уже привычной вспышкой боли. Такой нежный, такой родной… и такой далёкий сейчас. Маркус сжимал зубы, он сжал кулаки так сильно, что короткие ногти врезались в ладони, чтобы сдержаться. Чтобы не крикнуть вслед «вернись», чтобы не подняться и самому не перехватить Александра у порога.
А ведь так хотелось. Хотелось перестать думать обо всём произошедшем, накручивая себя всё сильнее с каждым днём. Хотелось, чтобы Александр просто был рядом. Снова ощущать те же эмоции, которые они испытывали, занимаясь сексом снова и снова. Просто любить друг друга, только и всего.
Зажать эту сраную гордость, эту боль, выкинуть все недопонимания и недосказанности. Держать Александра в своих руках, не позволяя никуда уйти. Стоять на коленях, вымаливая прощения за то, каким он был глупым. Знать, что Александр тут же опустится к нему на пол, прощая своим огромным любящим сердцем.
И в такие минуты рука сама невольно тянется к телефону. Вернись, я прошу тебя, просто вернись… Но секунда и в голове уже другой голос. Резкий, холодный и неприятный. А что будет дальше? Ответа на этот вопрос у Маркуса не было. И он не был уверен, что сможет пережить болезненное расставание ещё раз. Сейчас уже было как-то… хотя бы самую малость привычно. Боли уже было перенесено столько, что она стала родной. А если он доверится ещё раз, откроется, вновь ринется в эту любовь с такой надеждой и это снова всё сломается? Что тогда?
И Маркус снова отложил телефон. Какие глупые порывы. Ему надо быть сильнее. И сон снова не идёт, как в первые недели после расставания. Как бывало каждый раз, когда постель снова хранила тепло и запах Александра.
Честно, Маркус не знал, как они продержались столько времени. Он даже не осознавал, что прошёл почти год с момента их расставания. Пожалуй, только их редкие встречи и помогали держаться, а вот любовь… она так никуда и не делась. Едва забудешься, и снова вспыхивает новыми силами, как будто кто-то плеснул керосин на не остывшие угли.
Некоторые вещи и вовсе происходили непонятным образом. Словно делаешь что-то по привычке и лишь потом осознаёшь, что именно ты сотворил. Так Маркус купил билет на мотофристайл, соревнования, которые Александр давно хотел посетить, но как-то времени не находилось. Потом долго смотрел на этот разноцветный квадратик картона, но решил, что сдавать обратно не будет. Своим аккуратным почерком написав краткое поздравление, Маркус запечатал билет и записку в конверт, но…
Как-то это было подло и трусливо дарить подарки, отправляя их по почте. К тому же, у Александра был День рождения, он заслужил чуточку большего, чем такая подачка. Хотя Маркус и сомневался, что его визит будет таким уж приятным подарочком.
Тем не менее, он приехал. Вручил подарок, но не остался, конечно… В записке было написано: «С Днём рождения, Александр. Просто хочу, чтобы ты был счастлив».
И таких моментов было довольно много. Сначала делали, потом думали. И оба явно не желали разрывать свои нелепые отношения окончательно. Всё тянули, и тянули, и тянули. В какой-то момент Маркус понял, что даже немного наслаждается такой формой общения. Они даже ругаться стали меньше.
Теперь, когда Александр приходил, Маркус брал его за руку и просто молча вёл в постель. Или они могли перекинуться несколькими общими фразами, узнавая почти по-дружески, как дела и что произошло нового, а затем всё заканчивалось сексом.
Как будто они притихли на время и довольствовались тем, что есть, боясь потерять последнее, что осталось.
Извращение, мазохизм и полнейший идиотизм, но…
По крайней мере теперь визиты Александра не воспринимались столь враждебно. Честно, Маркус был даже рад его видеть. Может, они смогут стать друзьями? Эта мысль всё чаще приходила в голову Маркусу, хотя и вызывала стойкую неприязнь. Хотелось большего. И даже дружба с регулярным сексом не заменяла того, чего хотелось на самом деле.
— Привет, — уже спокойно поздоровался Маркус спустя год с момента их расставания. — Подожди, пожалуйста, ты меня из душа выгнал.
Оно было и очевидно, Маркус был мокрым и его наготу скрывало только полотенце, наспех замотанное вокруг бёдер. Впустив бывшего партнёра, Маркус направился к душу, чтобы быстро закончить начатое, а потом… Ну, у него не было сомнений в том, что будет дальше.