Когда-то совсем недавно и Маркус вёл вполне себе приличную жизнь. Их семья не была богатой, но на двоих детей вполне хватало. Мистер и миссис Ву откладывали деньги на счета детей, и оставалось ещё немало, чтобы обеспечить Маркусу и Софи счастливое детство. Только вот эти сбережения быстро канули в Лету.
Маркус обналичил свой счёт, когда настала пора оплачивать обучение в хорошем колледже. Целый год интересного обучения на дизайнерском факультете. Собственная съёмная квартира, которую он делил с соседкой из колледжа. Всё было хорошо до поры до времени.
На счету Софи ещё были какие-то деньги, но Маркус, пусть уже и имел право, как опекун, не влезал в него. Пока у него не получалось добавлять что-то к этому счёту, но пускай будет — есть, как говорится, не просит.
Всё ещё отягчалось тем, что Маркусу пришлось очень-очень резво привыкать ко взрослой жизни. Работать на двух работах, разбираться с налогами, поиском и оплатой квартиры, судебными заморочками и многим другим, о чём другие его ровесники даже не слышали. По первости было сложно считать деньги, и они улетали быстрее, чем Маркус зарабатывал. Только на собственных ошибках и бесконечных кредитах он научился жить.
Впрочем, об этом Маркус сейчас не задумывался. Ему было приятно получить подарок от своего Александра, и, хоть он и понимал, что тот был слишком дорогим для них с Софией, отказываться не спешил.
Наверное, волна депрессии и неприятия накроет его позже, как бывало уже дважды — к чёрной годовщине со смерти родителей, в конце марта. Когда они просто выбрались на выходные все вместе, и Маркус не отказался приехать, чтобы побыть со своей маленькой сестрёнкой, да и с родителями. Они обсуждали поездку в Китай к бабушке и дедушке, а потом какая-то минута, и мам с папой не стало.
Отвлекаясь от тяжких мыслей, Маркус позвонил Итану, лучшему другу на протяжении уже почти шести лет. Тот был единственным, кто поддерживал Маркуса в самые непростые времена, кто помогал и, откровенно говоря, оберегал парнишку. И Маркус был премного благодарен за всё, что Итан сделал для его резко сократившейся семьи.
Только вот Итан, кажется, никак не мог избавиться от своей роли наседки и никак не мог понять, что Маркусу уже давно не шестнадцать, как было когда они только познакомились. Он продолжал опекать своего друга и, конечно, не был рад услышать, какие дорогие подарки преподносит ему незнакомый мужчина.
— Ну давай-давай, — проговаривал Итан, услышав о том, что Маркус собирается воспользоваться подарочными купонами. — Может, заодно встретишься с ним.
— В смысле? — недоумённо переспросил Маркус, нахмурившись. — Мы с ним не собирались встречаться.
— Ты с ним не собирался встречаться, — поправил раздражающе спокойный голос Итана. — А он теперь знает куда, с кем и когда ты идёшь. Думаешь, на Бродвее будет много пацанов азиатской внешности со своими маленькими сестрёнками?
Откровенно говоря, Маркус под конец всех этих разговоров начал злиться. Наверное, впервые в жизни он злился на своего лучшего друга. Нет, в самом деле, неужели так трудно понять, что ему уже почти двадцать два года! Их родители в этом возрасте уже о детях задумывались, а Маркус что, не может отличить маньяка от хорошего человека?
И вроде понимал на подкорке сознания, что Итан желает только добра и просто беспокоится о наивном пареньке, но подростковое упрямство ещё не до конца выветрилось из головы. Маркус смотрел сообщения от Александра и фыркал. Ну разве так может писать больной на голову человек? А видео? Всем же известно, что у маньяков очень плохие семьи! А тут целая толпа людей за огромным столом.
Может, конечно, друзья, но что, все итальянцы? Маркус отчётливо слышал итальянскую речь и от Александра, и за кадром. Что уж, мафия проснулась снова?
Маркус фыркал, недовольничал, а следом писал восторженные и ласковые сообщения Александру — чтобы тот не скучал и даже не догадался о том, как возмутил его телефонного парня предыдущий разговор по телефону.
Так день и прошёл — в возмущениях и переписке с Александром. Вечером Маркус и Софи накрыли на стол на кухне. Было тесно, но вполне уютно. Они слушали рождественскую музыку, зажгли свечки и приглушили свет, чтобы любоваться яркими огнями за окном. Еда получилась очень вкусной, и оба просто объелись к полуночи.
— Иди собирайся, пойдём погуляем, — проговорил Маркус сестре, и в тот момент зазвонил телефон в кармане. — Только не торопись! Мне поговорить надо, прости.
Улыбка тут же наползла на лицо, когда на экране высветилось такое родное уже имя и сердечко рядом с ним. Вот разве маньяки звонят сразу за полночь, отвлекаясь от разговоров со своей семьёй? Маркус так не думал.
— Привет, мой сладкий, с Рождеством тебя, — выдохнул в трубку Маркус, подойдя к окну со влюблённой улыбкой под носом. — Но зачем ты сбежал от своей семьи?
Он спрашивал это также ласково. Маркусу было явно приятно, что Александр нашёл минутку позвонить ему.

Ночь Рождества считалась самой волшебной в году. Для Маркуса она действительно стала такой в тот час.
Он стоял на кухне, озаряемой огоньками свечей и гирлянды. Было тихо, не считая приглушённых голосов с улицы, едва доносившихся до его этажа. Стоял и слушал тёплый голос, самый важный и нужный сейчас.
Словно поддавшись какому-то романтическому настроению, Маркус прикоснулся пальцами к холодному стеклу. Он тихо улыбался, а сердце его билось так громко. Казалось, будто он разговаривает со своим самым любимым человеком, которого знал уже очень давно. Словно взрослая жизнь развела их на время, но они непременно встретятся.
— Мы наелись так, что уже даже немного плохо, — легко рассмеялся Маркус, не повышая голоса, будто боясь спугнуть волшебство. — Сейчас собираемся погулять. Софи любит Рождество и из-за подарков, и из-за того, что можно не спать ночью. Хотя, конечно, через час у неё глаза слипаться уже будут.
Он говорил довольно личные вещи, рассказывая про свою сестру и её привычки, а также неприкрыто демонстрируя своё отношение ко всему этому. Только в этот час Маркус не сомневался в своём желании поделиться частичкой себя. Он отбросил все мысли о родителях, советах Итана и прочем, что тормозило его всё это время. Они с Александром были друг с другом давно и знали один другого превосходно.
Именно это желание блуждало в голове Маркуса, и именно его исполнения он хотел всем сердцем. Оглянуться и понять, что прожил счастливую жизнь с человеком, которого встретил так внезапно, но в очень нужное время. Оглянуться и посмеяться над тем, как неловко у них всё развивалось, прежде чем перетечь в настоящую любовь.
И словно преследуя эти мысли Александр начал говорить такие тёплые и замечательные слова, что в носу вновь предательски засвербело. Маркус прикрыл глаза и прикоснулся лбом к окну, надеясь, что зима за стеклом охладит его чувства.
— Ты мне тоже очень нравишься, — спустя лёгкую паузу проговорил Маркус почти шёпотом, хотя ничуть не стеснялся своих эмоций. — Спасибо, что ты есть…
Он чувствовал, что готов сказать нечто большее. То, за что Итан бы его съел с потрохами. То, что не поддавалось никакому объяснению, и на что был способен только юный парень, такой, как Маркус.
Правда была в том, что Маркус чувствовал уже больше, чем влюблённость. Он любил Александра так горячо, как, опять же, мог только он, в своей наивности и юности. Но вместе с тем понимал, что взрослый мужчина не сможет ответить ему взаимностью. Такие, как Александр, не любят по телефону, не видя даже, как выглядит твой собеседник. Такие не бросаются в омут с головой, потому что воспринимают ответственность иначе.
И Маркус молчал. Бережно хранил в себе это чувство, но молчал. Он не хотел портить праздник ни себе, ни дорогому человеку.
— Буду очень ждать твоего звонка, — искренне проговорил Маркус вместо этого.
Наверное, даже хорошо, что на кухню зашла Софи, интересуясь, когда они уже пойдут гулять, и оповещая, что собралась. Это немного сбавило градус романтики, и Маркус улыбался уже без затаённой тоски.
— София, ты замёрзнешь так, надень брюки потеплее, — в полголоса сказал Маркус и снова улыбнулся в трубку. — И вас, Александр, это тоже касается.
Немного посмеявшись, они завершили разговор, но продолжили переписку. Маркус погулял с сестрой, и, как и предугадывал, через час буквально помогал сестре переодеться, так как та уже совсем засыпала от усталости.
Приняв душ, Маркус залёг в своей кровати, лениво переписываясь с Александром, пока и сам не начал чувствовать сонливость. Он пообещал своему сладкому разбудить его вовремя и заснул, положив телефон рядом с подушкой.
Проснувшись около двенадцати, Маркус проверил телефон, но Александр, судя по последнему визиту в мессенджер, ещё крепко спал. Позавтракав и прибравшись немного в квартире, Маркус улыбнулся, застав сестру, играющую в её новый кукольный домик. Даже сделал фотографию этого священного действа на телефон.
Без пятнадцати два Маркус набрал номер Александра, так как в сеть тот так и не выходил и, видимо, продолжал смотреть сладкие сны.
— Привет, мой спящий красавчик, — нежно проговорил Маркус, когда в трубке вместо гудков раздался такой очаровательно-хриплый ото сна голос. — Тебе пора собираться на самолёт. Представь, что я целую тебя в щёку и шею, такого колючего и сонного, и… выбирайся скорее из-под одеяла.
Он легко рассмеялся, не пугая Александра громкими звуками (и не привлекая внимания сестры, которая вчера снова расспрашивала про все эти звонки). Сам Маркус доставал из шкафа в это время одежду, чтобы долго критически рассматривать её, прежде чем собраться на прогулку.

С момента, как Маркус дал свой личный номер, он и правда стал рассказывать о себе и своей жизни более открыто. Не всё и не обо всём, но откровенностей стало больше. Наверное, так действовало осознание, что это не рабочая линия, и Александр теперь уже совершенно точно не клиент. Скорее, друг, а с друзьями Маркус общался совершенно бесхитростно.
Так что и в этот разговор он немного рассказал о своей маленькой сестрёнке, не слыша ничего против со стороны Александра. Кажется, тот искренне посмеивался над всеми этими историями и улыбался, когда Маркус говорил что-то тёплое о девочке. Это немало импонировало и добавляло очков Александру в глазах Маркуса.
— Она была просто в восторге, когда я рассказал ей, что ты подарил нам на Рождество, — посмеивался Маркус, сам вспоминая эти искренние детские реакции. — Расстроилась, когда узнала, что мы не сегодня пойдём, но восторг всё равно пересилил. Кажется, она уже в тебя заочно влюблена.
Это была почти правда. Маленьких детей легко купить красивыми вещами, побаловав их и проявив своё внимание. Они ещё не думают о том, насколько это дорого, и не воспринимают подарки, как подачки.
Александр снова положительно реагировал, а сам ходил по квартире, собираясь. Маркус слышал все эти звуки кухонной техники, торопливых немного шагов, воды. Почему-то теперь это звучало так по-домашнему уютно. В голове снова возникло ощущение, будто они с Александром расстались ненадолго, и скоро Маркус приедет домой. Там, где наливал себе кофе любимый человек с невероятно красивыми руками.
— Поедем сегодня на Манхэттен, посмотрим, как там всё украсили, погуляем, — поделился Маркус, даже не вспоминая о советах своего лучшего друга. — Съедим что-нибудь вкусное в маленьком милом кафе… надеюсь, что найдём места.
Он немного посмеялся и не стал продолжать. Вечером, конечно, его ждала работа, но почему-то Александру об этом говорить уже не очень хотелось. Маркус вроде бы не видел ничего постыдного в том, чем он занимался — в конце концов, именно эта работа свела их двоих. Тем не менее, подсознательно чувствовал, что Александру не понравится такое продолжение разговора. Но работать нужно было. Все эти прогулки и кафешки нужно было чем-то оплачивать, а своего самого прибыльного клиента Маркус перевёл в другой ранг.
Он с удовольствием слушал о том, чем собирается заняться Александр в самолёте, и отметил, что так долго лететь — довольно мучительно на его взгляд. Всё же, Маркус был довольно активным человеком, чтобы просто без дела сидеть несколько часов кряду. Следом он поинтересовался про разницу во времени. Сколько будет в Праге, когда Александр прилетит туда? А сколько в это время будет в Нью-Йорке?
Оказалось, что разница составляла аж шесть часов! Александр прилетит в невероятное будущее — в Нью-Йорке будет около трёх часов ночи, когда самолёт опустится в аэропорту Праги, в то время, как у Александра на часах будет отображаться девять утра! Маркусу почему-то всегда нравилось, когда так происходило, пусть это и несло за собой неудобства.
— Всё равно напиши мне, когда прилетишь, — попросил он. — Наверное, я ещё не буду спать в это время.
Александру ещё предстояло «входить в часовой ритм», то есть как-то умудриться поспать немного в самолёте, а потом пару часов в отеле, чтобы перейти на цикл Праги и жить по тому часовому поясу. Маркус помнил, как он в детстве капризничал из-за этого, когда с родителями приезжал в Европу или Китай.
Обсудив это, они закончили разговор, пока Александр собирался. Но вскоре на телефон пришло сообщение, в котором он вновь просил созвониться. Маркус только улыбнулся. Он не считал эту просьбу навязчивой. Ему точно так же хотелось наговориться со своим телефонным парнем, пока тот не улетел. Так что Маркус набрал знакомый номер первым.
— Соскучился по мне? — улыбнулся в трубку Маркус, уже сидя на своей кровати почти собранным для прогулки. — Я вот точно соскучился.
Позже он поинтересовался, чувствуя себя немного глупым, не хочет ли Александр, чтобы Маркус сделал фотографии для него. Конечно, он, наверное, всё уже видел на Манхэттене, но всё же… Маркус может найти и что-то интересное среди всего рождественского великолепия! Только он сразу предупреждает, что фотографирует он на уровне очень посредственного любителя, так что художественных красот лучше не ждать.
Возможно, глупо, да, но почему-то захотелось поделиться с Александром местами, в которых Маркус был. Пускай и родного города, зато Александр чётко смог бы представить себе — ого, сейчас дорогой мне человек стоит рядом с пекарней, в которую я захожу. Или что-то в этом духе. Кажется, заманчиво…

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/409183.jpg[/icon][info]<br><hr>21 год, сфера услуг[/info][area]Бруклин[/area]Идею с фотографиями Александр одобрил, и Маркус был очень воодушевлён ей. В самолёте его телефонного парня был вай-фай, ведь явно не эконом-классом летел, и они могли переписываться почти всё время.
На телефон Александра приходили фотографии — не письмом, как приходилось делать им раньше, а как-то тепло, на мессенджер. Снимков было не очень много, Маркус явно стеснялся надоедать кучей сообщений, которые хотелось написать, но те, что отправлял, были интересными и забавными. Некоторые — очень красивыми, рождественскими, пусть и сделанными непрофессионально. Другие — игривыми, под которыми Маркус интересовался шутливо, узнает Александр место или нет. Чаще всего узнавал.
На одном из снимков Маркус запечатлел кусочек себя, ровно тот, что видел у Александра — свою руку, в которой держал утончённой красоты ёлочный шарик. Внутри него была зелёная веточка, ленточка и снег, и он сам словно олицетворял праздник.
Сперва, разумеется, Маркус тщательно проверил аккуратность маникюра на фотографии, и лишь потом направил ту Александру. Знаете ли, ответственное дело, показывать свою руку! Это Александр со своими длинными, безумно красивыми пальцами мог не волноваться, а Маркусу стоило подготовиться.
Впрочем, всё было вроде как прилично. Тёмно-синий лак не потрескался, не смазался, не блестел по-девчачьи, да ещё и это аккуратное кольцо на указательном пальце. Кажется, Маркус серьёзно подошёл к этой фотографии!
Потом Александр сообщил, что начинает засыпать, и Маркус пожелал ему самых приятных снов, пообещав дождаться его прилёта в Европу.
Они ещё немного погуляли с Софи и вернулись домой, где поужинали от души тем, что оставалось от рождественского стола. Маленькая сестрёнка приняла ванную и пошла спать, а Маркус какое-то время смотрел сериал, чтобы дождаться более крепкого её сна.
Убедившись, что ребёнок не проснётся, Маркус закрылся на кухне и включил рабочую гарнитуру и сайт. Звонок не заставил себя долго ждать.
Вскоре и Александр написал, что добрался до Мюнхена и даже прислал несколько фотографий, которым Маркус очень обрадовался. Он говорил какие-то автоматические вещи в динамик гарнитуры, а сам переписывался со своим драгоценным, провожая его на второй самолёт, а потом и до гостиницы.
Когда Александр был уже в Праге, Маркус отключился от сети, прекращая работать. Звонки шли один за одним, всё же в праздники случалось какое-то обострение у страждущих общения и телефонного секса. Пожелав Александру хорошего отдыха и дня, Маркус пошёл спать, сожалея лишь о том, что проснётся, когда в Праге будет уже ранний вечер.
Теперь их переписка немного сократилась, приходилось общаться только по вечерам. Впрочем, Маркус был счастлив просыпаться и видеть кучу сообщений у себя на телефоне, любоваться новыми фотографиями и читать впечатления Александра.
Он и сам делился тем, как проводит дни. Они с Софи посетили каток, и оба остались в полнейшем восторге. Маркус взахлёб рассказывал про этот вечер, позвонив Александру через мессенджер, чтобы не попасть в трафик. Он снова и снова благодарил своего хорошего за такой чудесный подарок и с нетерпением ждал ещё похода на Бродвей.
В один из вечеров Маркус снова работал. Почему бы и нет? Он отдыхал весь день, поэтому мог позволить себе подзаработать ненапряжным путём. Отработав с очередным клиентом и заставив его кончить, Маркус хмыкнул, услышав новый вызов, едва он положил трубку.
— Привет, малыш, не спится? — рабочим голосом проговорил Маркус.
Он больше не хотел говорить слово «мой» всем этим извращенцам и страдальцам. «Малыш» было более примитивным и вульгарным, зато так он точно бы не обратился к Александру. Другие ласковые слова внезапно стали принадлежать только этому человеку.
И каким же было удивление, когда в трубке раздался слишком знакомый голос. У Маркуса даже сердце забилось чаще, словно его поймали на чём-то плохом! Как будто он обещал не возвращаться на работу, а тут Александр проверил и увидел ложь. Пришлось даже мысленно успокаивать себя, что ничего плохого Маркус не делал.
— Александр? Ты сумасшедший! — воскликнул он, быстро понимая, во сколько Александру обойдётся звонок с другого континента. — Позвони мне на обычный номер, я сейчас отключусь от сайта.
Конечно, Маркус не думал о том, что его могут ревновать. Это как-то не приходит в голову, когда у вас и отношений толком нет, только сплошные фантазии. Зато в мыслях сразу возник другой вопрос — что Александр в отпуске делал на сайте секс-услуг? Проверял Маркуса? Да и так известно, что он работает на эту компанию. Или искал кого-то другого, чтобы позабавиться с ним, раз уж научился заниматься сексом по телефону?

На самом деле, Маркус немного волновался насчёт той фотографии с рукой. Для мужчины у него был довольно специфический вкус касательно того, как выглядеть и что носить. Маркус не позволял себе многого — аксессуары и маникюр, изредка лёгкий макияж, такой, чтобы не сразу было заметно. Сестре нравилось, окружающим не очень.
Отрывался он только на праздники — Хэллоуин и иже с ним, когда никого из соседей не удивил бы роскошный чуть блестящий наряд в викторианском стиле и яркие от теней глаза. Иногда — дома, делая фотографии и с сожалением умываясь после.
Правда была в том, что Маркус чувствовал себя комфортно в таких образах. Вычурных, несколько кричащих. Ему нравилось наносить себе макияж, подчёркивая узкий миндаль азиатских глаз. Но вместе с тем, Маркус знал, что люди не примут его. Никому не нравились фрики, кроме таких же фриков, а общаться исключительно в гей-квир тусовке не хотелось.
Так что, отправляя фотографию маленькой своей частички — своей руки, — Маркус чувствовал сильное волнение. Вдруг Александра испугает то, что парень красит ногти? Не в рокерский чёрный цвет, а осознанно, матовым лаком.
И когда в ответ пришло сообщение с вопросом, Маркус испугался ещё сильнее. Он шутливо отписался: «Нет, что ты, это моя шестилетняя сестра 😊», а потом то и дело проверял телефон, уже ожидая увидеть там другие вопросы, которые задавали ему окружающие. Ты же мальчик? Зачем ты это делаешь? Ты думаешь, это красиво? Хочешь выглядеть, как педик? Мало тебе того, что ты и так педик?
Конечно, Александр был той же ориентации, в этом сомневаться не приходилось. Но это совсем не значило, что ему нравятся такие… наряженные.
Впрочем, Маркус и наряженным-то не был. Он не мог себе позволить выйти в чём-то вызывающем, ведь с ним была малышка София. Он был за неё в ответе, а так, он просто бы привлёк к себе излишне ненужное внимание.
«Подумал, что ты тоже можешь посмотреть на мой кусочек 😊».
Общение продолжилось, и Александр, кажется, не акцентировал внимания на увиденном. Либо ему было всё равно, либо он просто из вежливости не показывал неприязни. Почему-то Маркус пугливо склонялся ко второй версии.
А спустя пару дней этот звонок, и Маркус действительно чуть ли не ругался. Только вот не потому, что подумал о слежке или телефонных изменах Александра. Просто тот звонил аж из самой Праги, и, насколько Маркус знал про современные технологии, звонок через Скайп не отменял того, что Александру придёт немалый счёт.
Он уже готовился сказать об этом, как его собеседник внезапно начал оправдываться, пояснять причину своего звонка. Маркус, если честно, не очень понял.
— Я ругаюсь не потому, что ты позвонил мне, — проговорил всё ещё эмоционально он. — А потому что я дал тебе свой личный номер, а ты всё равно звонишь на платную линию. Ты и так многое сделал для меня, Александр. Я не хочу больше брать с тебя денег за наши разговоры, это… неправильно. Ты слишком мне нравишься для того, чтобы зарабатывать на тебе. Пускай эти… другие платят.
Высказав всё, Маркус поднялся, ожидая ответа, а сам пока подтянул зарядное устройство для своего личного телефона, чтобы тот не разрядился в самый ответственный момент. Он действительно планировал завершить работу на сегодня и просто поговорить с Александром бесплатно, через интернет с личного номера.
К этому моменту Маркус более-менее успокоился от такого потрясения и неожиданности, и уже не думал, что Александр хотел зайти на сайт тайком. Глупое было предположение, но о чём только на эмоциях не подумаешь.

Когда Александр переспросил о чувствах Маркуса, тот улыбнулся в трубку. Конечно, этот человек ему нравился. Как он мог не нравится, такой открытый, весёлый и бесконечно добрый? Не мог же Маркус придумать все эти черты, которые постепенно узнавал из разговора в разговор? Ему казалось, что не мог.
Следом же последовало ответное откровение, и Маркус замолчал на секунду, ровно также приоткрыв рот от удивления и непонимания, что сказать. Где-то в глубине души была такая мысль, но она не всплывала на поверхность и была не более, чем догадкой. Теперь же эта мысль стала самым что ни есть настоящим фактом.
Первое, что ощутил Маркус после того, как удивление спало, — радость. Всё же он был на самом деле не безразличен собеседнику. Конечно, Александр и так оказывал знаки внимания и дарил дорогие подарки, но ревность — это что-то особенное. Ведь она всегда так тесно переплеталась с любовью.
— Хороший мой, — наконец, выдохнул Маркус, проговаривая слова так тепло, от сердца. — Ты же знаешь, что это только работа.
Он не оправдывался, скорее, хотел успокоить своего телефонного парня. Напомнить тому, что все эти разговоры и стоны были не более, чем скриптом. Маркус никогда не показывал себя настоящего в этой работе, и никто не знал и частички того, что знал Александр. И это отчего-то очень хотелось донести до собеседника.
— Я никому не рассказываю того, что говорю тебе, — ласково проговорил он. — И не занимаюсь с ними сексом по-настоящему, как с тобой.
Маркус понимал, что Александр знает — его собеседник не может просто взять и бросить эту работу. За неё неплохо платили, как тот уже мог заметить по собственным счетам. Даже за двойные смены в кафе Маркус не получал столько, сколько в сексе по телефону, так как это была работа интимного плана, она всегда была дорогой. Кроме того, не приходилось так сильно напрягаться, как в беготне с подносом между столиками.
Тем не менее, Александр продолжал волноваться или испытывать какие-то подобные эмоции, так что Маркус легко согласился на разговор. Ему было не по себе от того, что на счёт капают деньги от человека, который так сильно нравится ему, но ради спокойствия Александра он мог немного унять свою совесть.
И они продолжили говорить, точнее, проговорил ещё пару фраз Александр. Извинение и просьба, казалось бы, ничего удивительного. Но Маркус всё же немного напрягся. Пока до его собеседника доходила причина, по которой Маркус ругался в начале разговора, к самому Маркусу пришли не самые приятные мысли.
Честно говоря, такая просьба звучала одновременно и мило, и маньячно. Словно Александр постепенно указывал на свои права на собеседника. Да, он платил за это право, но не было ли это в стиле «только я могу с тобой разговаривать, делиться, смеяться, трахаться, и ты не смеешь даже смотреть на других»?
Маркус прикрыл глаза, чтобы избавиться от этих мыслей. Это явно в нём проснулись слова Итана, запугивающего историями о том, каким мог оказаться Александр на самом деле. Сумасшедшим, жестоким, тихо угрожающим, который заберёт Маркуса в сексуальное рабство и перекроет кислород.
— Хорошо, — тихонько согласился он, переборов в себе укол страха. — Но, Александр… я не брошу эту работу. По крайней мере, не сейчас. Я хочу, чтобы ты понимал это, ладно?
Стараясь говорить увереннее, Маркус снова взволнованно ждал ответа. Ему казалось, что сейчас он поступил очень по-взрослому, отстояв свои права, при этом будучи честным с небезразличным ему человеком. Кроме того… может, если Александр на самом деле маньяк, то он раскроется сейчас? Психанёт или что-то в этом духе?
Опасения так и не хотели до конца выходить из головы, но Маркус истово старался верить Александру и собственным чувствам. Он ведь не глупенький, чтобы влюбиться по-настоящему в серийного убийцу или что-то вроде того.

Александр вновь был таким очаровательно милым, что Маркус не мог устоять перед таким напором и сдался. Больше он не подозревал собеседника в дурном. Напротив, не мог перестать думать о том, какой замечательный человек ему попался, и о том, как хотелось бы удержать этого человека возле себя.
Казалось, ничего не желалось сейчас сильнее, чем ответных чувств Александра. Чтобы тот точно, как и Маркус, про себя шептал «люблю». А если осмелиться и придать желаниям фантастичности, но и вслух.
Слова о том, что Александр не может и не хочет засыпать без голоса своего собеседника звучали примерно так — из романтических мечтаний, чего Маркус даже представить себе не мог на самом деле. Но это случилось, и сердце забилось чаще.
— Это так приятно слышать, хороший мой, — проговорил Маркус вполголоса, чуть взволнованно вздыхая.
Конечно, он согласился на то, чтобы Александр продолжал звонить и на платную линию тоже. С неловкостью он как-нибудь справится или просто перестанет обращать на неё внимания со временем. А может… и это снова было похоже на область фантастики — они в скором времени встретятся, и тогда уже не нужно будет так часто звонить.
Они поговорили ещё и ещё, пока Маркус не зевнул так отчаянно, что Александр это услышал и рассмеялся. Кажется, даже работнику ночного сервиса нужен был отдых, не так долго и будет светать. Да и Александру пора было выдвигаться на экскурсию, о которой он так красочно рассказывал, что его собеседник легко представил себя рядом.
— Александр, — протянул Маркус таким голосом, словно это имя было комплиментом само по себе. — Пришли мне ещё что-нибудь… какую-нибудь фотографию с частичкой тебя. На твоё усмотрение.
Хотелось большего, и Маркус не мог это отрицать. Но вместе с тем он боялся, что все романтические замки в облаках, которые он настроил за время общения с Александром, исчезнут, узнай он чётко о том, с кем говорит. Как и в обратную сторону, к слову. Вдруг они друг другу совсем не понравятся и тогда не будет этих ночных разговоров, шутливых переписок и фотографий. Не будет ничего, только прежняя унылая жизнь.
— Прости, я знаю, что это глупо, — продолжал Маркус. — Я обещаю тебе, что мы встретимся, на самом деле, по-настоящему. Но мне нужно ещё немного времени…
Картинная фраза, на самом деле, такая наигранная. Хотя Маркус и не лгал, проговаривая её. Ему действительно нужно было немного времени, чтобы всё осмыслить, перестать бояться потерять то, чего, по сути, и не было. Разложить всё по полочкам и перестать, наконец, слушать Итана, нагоняющего страх.
Потом они распрощались, и Маркус ушёл спать. Он полежал ещё немного в темноте, хотя уже и зевал. Мысли сумбурно скакали в черепной коробке, не позволяя хозяину забыться сладким сном. Хотя толку от них не было — слишком не связанные друг с другом, слишком хаотичные. Так что спустя минут пятнадцать Маркус всё же сладко сопел в подушку.
Проснувшись поздним утром, он обнаружил на телефоне много новых фотографий с экскурсии и подробный даже в мессенджере рассказ от Александра. Так что вместо завтрака и умывания Маркус принялся читать, восхищаться и комментировать, желая параллельно собеседнику доброго… вечера, ведь тот был в будущем вообще-то.

У Маркуса дыхание перехватило, когда он увидел новую фотографию Александра. Он всё гадал, что же выберет его собеседник — губки, ушко или, может, действительно ногу? Но Александр превзошёл все ожидания.
Фотография была такой эротичной и поистине красивой. Этот манящий изгиб шеи не позволял Маркусу отвести от него взгляда. Две маленькие родинки добавляли особенной пикантности. Так и хотелось прикоснуться к этому явно нежному местечку губами, провести языком по изогнутой шее, зарыться носом в волосы за ушком.
«Это… просто… вау», — только и написал Маркус, когда очнулся и понял, что смотрит на снимок уже несколько минут и никак не реагирует на него в мессенджере. Сразу захотелось сделать что-то подобное в ответ, но было уже поздно и хорошие идеи никак не шли в голову. Маркус пообещал себе как можно скорее придумать не менее «подлую» фотографию. Чтобы и Александр сглотнул, получив её.
Следующим же вечером Маркус отправил ответное сообщение. Он тоже затронул подобную часть тела, но сфотографировал выше — проступившая от поворота головы мышца шеи, угол челюсти, такой ярко выраженный, и аккуратное ушко с маленькой родинкой на кромке. Маркус сделал не меньше пары десятков фотографий, не видя толком, что снимает, и, наконец, получил тот самый, который и отправить не стыдно.
Так они и общались с Александром всё это время. Созвонились на Новый год, чтобы поздравить друг друга. А потом Маркус следил за точкой самолёта на онлайн карте, радостно рассказывая собеседнику, что видит, как он вернулся домой.
Он не забыл о своём обещании встретиться. Просто как-то всё было не до этого. Маркус вернулся на дневную работу, начал снова водить Софи в школу, встречаться с друзьями, танцевать и многое другое. Кроме того, Итан снова пытался остановить неразумного товарища от такой глупой ошибки, чем вселял в сердце Маркуса сомнения.
Те исчезали, когда Маркус вновь созванивался со своим родным, слышал его голос и смех, наслаждался его историями и нежностью. В такие моменты Маркус думал, что не может подорвать доверия Александра, и вот-вот пригласит его на свидание, но отчего-то молчал. В глубине души всё равно было страшно.
В тот день он, наконец, решился. Плевать на советы Итана. Маркус верил, он чувствовал, что этот человек не обидит его ничем. Он любил его, но даже в двадцать один год было тяжело любить только образ и голос.
Кроме того, решающей каплей стала София, решившая, что это очень здорово — доставать старшего брата вопросами о том, когда она увидит Алекса. Тот ведь подарил ей каток и Аладдина, он явно был самым крутым парнем Маркуса! И не важно, что она других и не видела до этого, да и рассказов почти не слышала.
Об этом Маркус и собирался рассказать, когда позвонил Александру без предупреждения. Хотя обычно немного стеснялся это делать и уточнял в мессенджере, не против ли тот и есть ли у его хорошего время на разговор. Конечно, у Александра оно всегда находилось, но вежливость-то никто не отменял.
Тем не менее, когда в трубке зазвучал родной голос, Маркус сразу понял, что что-то не так. Александр звучал задумчиво и вместе с тем расстроенно или подавлено. Определить лишь аудиально было сложно, но сомневаться в том, что этот тон явно отличается от всех предыдущих, не приходилось.
— Привет, мой сладкий, — проговорил Маркус и всё же отложил своё желание снова. — Что-то случилось? У тебя какой-то не такой голос… Или я невовремя?
Конечно, Александр сказал, что рад, но разве это не было стандартной фразой при общении с мало-мальски близким человеком? Маркус был не против перезвонить позже. Всё равно они болтали и в два часа ночи, и в три.

Уже на первых словах ответа собеседника Маркус заволновался. Голос в динамике немного искажался, но всё же в нём чётко были слышны какие-то необычные нотки, которые тревожили Маркуса. И эта неопределённость… Задумался о чём? Что всё это ерунда? Что не стоит продолжать общаться, если это ни к чему не ведёт?
Почему-то Маркус сразу подумал о том, что Александр решил бросить его, если это слово вообще применимо к их ситуации. Впрочем, не сильно ошибался.
Александр продолжил говорить, и его растерянный собеседник неловко замолчал. Честно, Маркус даже не знал, что ответить. Хотелось попросту продолжить болтать ни о чём, о скидке на баклажаны в магазине или вчерашний закат, чтобы только не показывать виду, что слышал про чёртово свидание, которое Алексу назначили.
К сожалению, у Маркуса не получилось пропустить короткий рассказ мимо ушей. Было больно и ужасно обидно из-за такого совпадения. Он ведь вот-вот хотел проговорить Александру, что готов встретиться, а это оказалось уже не нужным.
Нет, Маркус слышал и про то, что Александр отказывался от свиданий весь декабрь, и всю эту вину в голосе, но что с того? Мужчина не отказался наотрез. Не заявил, что у него есть человек, который ему нравится, и с которым он хочет попробовать встречаться. Он не позвонил Маркусу с предложением встретиться первым.
Казалось, будто Александр всего лишь колеблется в выборе, но не слишком-то противится предстоящему свиданию.
Винил же Маркус только себя. Что долго слушал Итана, долго не решался. Конечно, Александр был прекрасным человеком, и он не захотел ждать так долго, когда были явно немало других претендентов. Маркус не думал, что это подло. Может быть, будь он богатым, красивым и интересным, тоже бы выбирал.
Только больно было всё равно, ведь сердце было неспокойно. Маркус любил этого человека, пусть и по-детски, и это разрывало его на куски.
Возмущаться и ругаться не имело никакого смысла. Так что Маркус решил просто делать вид, что всё в порядке. Ведь если Александр не считал этот звонок психологической поддержки, Маркус такие услуги оказывал. По платному, конечно, номеру, но…
— Ну, она ведь явно хочет, как лучше, — как можно бодрее проговорил Маркус, не слыша яркой фальши в своей интонации. — Удивлён, что этим вообще сестра занимается. Я думал, ты и так привлекателен для многих…
В какой-то момент этих потуг быть участливым, внимательным и весёлым, Маркус ощутил, как по щекам текут самые настоящие слёзы. Да ещё так много, что просто не представлялось возможным прекратить этот поток.
— Вот чёрт… — прошептал под нос Маркус, тут же шмыгая им и пытаясь стряхнуть ладонями эти солёные капли, как будто Александр мог его увидеть. — Слушай мне надо бежать, давай свяжемся позже.
Голос под конец просьбы зазвучал совсем разбито. Но Маркусу было уже всё равно, он торопился поскорее сбросить звонок, чтобы завершить истерику и умыться. Плакаться Александру о своей безответной любви он не собирался. То ли горд был, то ли глуп, то ли и то, и другое вместе взятое. В любом случае, Маркус хотел лишь выплакаться и решить, что делать дальше и как общаться с Александром.
Прекращать общаться сразу не хотелось. Сердце болело лишь от предположения такого расклада. Но как дальше? Дождаться свидания Александра, а потом послушать, на какое место он тебя поставил? Противно даже от мысли. Вроде как «ну он мне не очень понравился, так что давай продолжим с тобой»?
Маркус не знал, что делать. Он просто хотел, чтобы этого всего не было. Чтобы он проснулся и понял, что это глупый сон, а потом позвонил Александру, рассказал его и назначил встречу, чтобы такого не случилось. Но, увы, как бы Маркус себя не щипал, реальность оставалась всё той же, довольно жестокой.

Голос Александра, такой встревоженный и громкий, раздался в трубке буквально за секунду до того, как Маркус мог бы сбросить звонок. Он уже занёс палец над красной кнопкой на сенсорном экране, как услышал этот зов. Александр так просил разговора, что Маркус не смог перечить ему и нерешительно поднёс телефон обратно к уху.
Оставалось только следить за собой и не рыдать в трубку, но это получалось плохо. Истерика уже вырвалась наружу, и Маркус никак не мог её контролировать. Так что ко всей этой боли и неразберихе добавился ещё и стыд за то, что Александр слышал его слабость. Первую за несколько лет, между прочим.
— Это… всё не по-настоящему, — как-то по-детски проговорил Маркус, вздыхая так рвано, задыхаясь в собственных чувствах и слезах. — Такие, как ты, никогда не будут с такими, как я. Я просто… просто… нафантазировал себе что-то… хорошее…
Стараясь говорить не слишком жалобно, Маркус делал паузы, глотая горько-солёные слёзы и шумно втягивая воздух носом.
Собственная правота била по сердцу ножом, и то болело ещё сильнее. Но, правда, они ведь не из фильма «Красотка», и Александр не заберётся сейчас по пожарной лестнице, зажав букет цветов в зубах. Так, может, им стоит прекратить это сейчас?
От этой последней мысли слёзы ещё сильнее заструились по лицу. Отдалённым краешком сознания Маркус даже поразился тому, сколько их может быть у одного-единственного человека. И где они хранились всё это время…
Маркусу даже приходилось специально концентрироваться, брать себя в руки, чтобы расслышать хоть слово из того, что говорил Александр. Истерика путала мысли, заставляла жалеть себя и вместе с тем чувствовать себя жалким.
В голове билась только одна мысль. «Я люблю тебя». Маркусу чертовски сильно хотелось сказать это вслух, но он всё же понимал, что поставит Александра в неловкое положение. Если тот и произнесёт это признание в ответ, то только из жалости. Не сможет отказать ревущему чудаку в телефоне. Маркусу этого не хотелось.
— Я всё понимаю, — всхлипывал он без особенной логики, так как не мог сосредоточиться и на собственных словах.
Только потом, когда самая сильная волна прошла, и Александр, к огромному удивлению, был рядом всё это время, Маркус смог трезво мыслить. Он вздохнул, чувствуя головную боль от такого долгого плача и ещё куда больше досаждающий стыд.
— Прости, — тихо сказал он собеседнику. — Я не плакал уже три года… с похорон родителей… и всё это… прости.
Теперь пришлось сесть и проанализировать сложившийся диалог. Точнее, стремящийся к монологу Александра, потому что Маркус мало на что был способен в плане конструктивного разговора. Тем не менее, сейчас, когда нервы подуспокоились, Маркус мог вообще припомнить, что говорил его собеседник, с какой интонацией, и что мог вообще иметь в виду.

Прокрутив в голове заново все слова, произнесённые Александром, Маркус вновь едва не расплакался — уже от счастья. Все его опасения оказались ложными. Не хотелось думать о том, что собеседник проговорил всё только из-за услышанных слёз.
Александр не только признался в своей влюблённости, но и сообщил, что не хочет потерять своего таинственного собеседника. Все эти слова в точности совпадали с мыслями Маркуса на его счёт, и от такого понимания становилось невероятно хорошо и легко.
«Ты мой мальчик», — проносилось в голове с этими тёплыми, уже невероятно родными интонациями, и Маркус впервые улыбнулся за всё время разговора. Наверное, для Александра он, и правда, был ещё мальчиком. Но главное, что его. Маркус бы хотел этого, как и хотел слышать подобное чаще.
— Я тоже не хочу терять тебя, — проговорил Маркус в ответ, пусть и немного запоздало. — Я знаю, что не имею никакого права удерживать тебя, но не могу с этим ничего поделать. Я хочу быть с тобой.
Этот разговор и впрямь был безумно личным и откровенным, каким не был ни один из многих их звонков. Пожалуй, стоило многие вещи проговорить вот так, вслух, чтобы открыть для себя что-то новое. Например, Маркус внезапно осознал, что не собирается больше сомневаться и слушать чужих советов. Он сам был ответственным за свою жизнь и счастье, и он чувствовал, что это счастье здесь, беспокоится на другом конце трубки.
Конечно, Итан был прав и беспокоился не понапрасну, но он не общался с Александром, и не слышал его ни разу. Маркус не верил в то, что человек может настолько виртуозно обманывать и переживать за того, в ком видит лишь жертву.
— Я позвонил тебе, чтобы рассказать кое-что… — снова вздохнул Маркус, но в этом вздохе было только успокоение после долгой истерики. — Хотел сказать, что Софи постоянно спрашивает о тебе после Бродвея. Когда она тебя увидит, познакомится и всё такое.
Изначально рассказ планировался весёлым. Маркус даже придумал пару лёгких шуточек на этот счёт, но сейчас атмосфера совсем не располагала, да и сил веселиться не осталось. Так что Маркус просто проговорил всё, что собирался, в кратком изложении.
— И я хотел сказать, что больше не хочу тянуть, — добавил он, рассеянно перебирая пальцами свободной руки собственное колечко. — Я хочу встретиться с тобой.
Продолжать Маркус не стал. Александр явно мог связать одно с другим. Его собеседник планировал вывести их отношения на новый уровень, предложить встречу, а тут это сообщение о свидании с другим человеком. Конечно, оно выбило Маркуса из колеи.
Возможно, если бы Маркус сомневался в чувствах к собеседнику, он бы и не сказал ничего. Позвонил и позвонил, не такая важная была новость — и умолчал. Но после таких слов, произнесённых Александром, сомневаться не приходилось.
Да и пора было уже встретиться, пока Элена не нашла своему брату ещё кого-то, кто точно может забрать сердце Александра себе. Маркус не привык отступать, так что, несмотря на минутную слабость, вновь был готов бороться за того, кто ему был так дорог.
— И я тоже влюблён в тебя, — добавил Маркус, чувствуя себя немного глупо.
Ему казалось, что оставить ту фразу Александра без ответа — кощунственно. Тем не менее, просто невзначай произнесённая, без контекста, она казалась Маркусу по неопытности нелепой. Такой взял и с бухты-барахты признался во влюблённости. С чего бы вдруг?

Маркус ещё немного шмыгал носом, прикладывая к покрасневшим его крыльям салфетку, но был уже совершенно спокоен. Даже улыбался тихонько под нос, слушая своего самого замечательного на свете мужчину.
— Это должна была быть моя шутка, — усмехнулся Маркус. — Но нет, не только из-за Софи. И не волнуйся, я не припрусь на первое свидание с ребёнком.
Он снова тихо посмеялся, хотя на самом деле имел это в виду. Всё же было бы странно приходить сразу с младшей сестрой и совать её Александру в лицо. Мол, вот, смотри, это ребёнок, и если ты хочешь быть со мной, тебе придётся быть и с ней.
Александр как-то ещё не подписывался на такие серьёзные вещи, да и Маркус не хотел даже намекать на то, что эта ответственность разделится пополам. Нет, ни в коем случае. Маркус сам решил взять на себя опеку о сестре и не думал перекладывать её на других людей. В конце концов, свидания и только зарождающиеся отношения и не должны нести в себе ничего серьёзного вроде совместной ответственности.
Так что Маркус не хотел спугнуть Александра и их романтический период отношений. О чём, собственно, и сообщил, чтобы тот не пугался заранее. То, что Маркус часто говорил о сестре, ничего ещё не значило — он просто делился смешными историями или просто рассказывал о бесконечно близком человеке, как делают все.
И Маркус был очень рад, что Александра воодушевило предложение встретиться. Он даже сразу начал планировать это свидание, что вовсе не смутило Маркуса. Он и не подумал о том, что его собеседник назойливый. Это ведь нормально — понять, что этой встречи хотят оба, и спросить, когда эту встречу запланировать.
У обоих были дела и работа, так что и не соглашаться на какое-то время было вполне нормально. Вроде как оба были разумными людьми и не стремились стать номер один для собеседника во всём, не требовали ставить себя превыше всего.
— На выходных? — уточнил Маркус. — Ты у меня большая деловушка в будни. Это я могу просто не брать смену в какой-то день.
Кажется, выходные всех устраивали. Маркус легко мог позвать няню — та всё равно никуда особенно не выбиралась в такую зимнюю мокрую погоду. А Александру не пришлось бы куда-то торопиться после работы.
Вот про место встречи Маркус думал гораздо дольше. Ну как-то не было у него мест, в которые он хотел бы пойти, но не мог до этого времени. Он либо уже сходил, либо не знал о существовании таких заведений.
Кроме того, тут вступала в игру разница в материальном положении. Маркус может, и хотел бы заглянуть в крутой итальянский ресторан, но не смог бы позволить себе его. Получится, будто он с первого же свидания разводит Александра на деньги, что для Маркуса было совершенно немыслимым. Материальное положение Александра играло даже не второстепенное значение, а числилось в мысленном списке «мой идеальный партнёр» где-то в самом конце.
Конечно, Маркус не был наивен. С милым рай и в шалаше — возможно, но не до конца правдиво. Всё же времена хиппи прошли, и бомжевать втроём с ребёнком на пособие никому не хотелось. Тем не менее, специально искать мужчину, который смог бы его обеспечивать, Маркус не собирался даже в самых дерзких фантазиях. Он и сам мог обеспечить свою семью.
— Действительно волнительно… и сложно! — рассмеялся Маркус, откладывая чуть влажную салфетку насовсем. — Не вести же итальянца в итальянские места, правда? О, давай выберем милое местечко с мексиканской кухней. Я помню, как ты страстно отзывался о тако, и я разделяю твою страсть.
Может, это было и не слишком романтично, но зато вкусно для них обоих. Кроме того, были действительно симпатичные ресторанчики с этой кухней — не уличные забегаловки, а прямо кафе, где можно посидеть и насладиться разговором друг с другом.
— Где-нибудь на Манхэттене? Чтобы можно было погулять потом, — предложил Маркус дальше, укладываясь на кровать и вытягивая ноги. — Ох, я так волнуюсь…
Мандраж действительно уже тянул к Маркусу свои цепкие руки. А вдруг они не понравятся друг другу и всё это было напрасно? Вдруг, Александр будет смотреть на его брекеты, с Маркус на его усы, и всё! Всё!
И это Маркус ещё даже не представлял, как сильно будет бояться, когда день икс настанет.

Вот и Маркус знал странных дам, оставшихся без мужа, но с ребёнком. Софии было три года, когда она осталась под опекой старшего брата, и тот водил её на всякие детские площадки, где толпилось много разных семей. Были и вот такие дамы, жалующиеся на мужиков, которые, оказывается, не очень-то хотят обеспечивать её красивую.
Так что на всякий случай Маркус проговорил это вслух, чтобы Александр не думал ни о чём подобном. Ведь правильно думал его собеседник — это было бы странно. Можно не иметь ничего против детей и охотно согласиться в будущем заботиться о чужом ребёнке, но первые свидания — это первые свидания. На них люди узнавали друг друга по-настоящему, и маленький человечек рядом будет только мешать.
Вот когда их отношения будут более-менее определёнными, можно было и встретиться втроём, чтобы провести какое-то время вместе и узнать другую сторону жизни твоего собеседника. Все эти заботы, связанные с воспитанием ребёнка. И решить, конечно, стоит в это ввязываться или всё же ты просчитался.
Когда все организационные вопросы были решены, парни распрощались. Вечером Маркус получил сообщение и с улыбкой отправил своё согласие и смайлик-сердечко, разумеется. Ох, он так же волновался на этот счёт, как и радовался предстоящей встрече.
И, разумеется, Маркус не смог удержаться и оповестил Итана, что идёт на свидание. Тот только покачал головой и сказал, что жизнь Маркуса и распоряжаться ею ему. Потом даже одобрил выбор ресторана — не слишком крутой, чтобы его другу потом не пришлось органы продавать, чтобы расплатиться за счёт.
И вот настала долгожданная суббота. Кажется, Маркус начался собираться с самого утра, хотя столик был заказан на пять вечера. Да что уж там, он впервые проснулся без будильника сам, да ещё и раньше на два часа — вот как волновался и ждал!
Половину дня он провёл с Софи, как и обещал. Они немного погуляли, а потом маленькая сестра «помогала» брату выбрать одежду и образ. Советчица из неё в шесть лет была такой ещё, конечно, ведь для неё чем ярче, тем лучше. Но, главное, что всем было весело.
В итоге Маркус остановился на светлых брюках и тёмно-синей футболке-хенли с длинным, но закатанным рукавом. Несколько браслетов и пара колец, никакого излишества. Волосы в стоячую интересную причёску, а на глаза совсем незаметные капельки серебристых блёсток. Самую малость, просто не удержался.
Софи сказала, что у неё очень красивый брат. Маркус порадовался, но внутри всё равно пребывал в панике. А вдруг это всё было чересчур и вся эта сдержанность (по мнению Маркуса) не придётся по душе Александру? Может, смыть блёстки? Или снять лак? Чёрт, у него до сих пор на пальцах красовался тёмно-синий лак, под цвет хенли.
Но Александр уже видел его руку и всё же решился встретиться. Но, может, из вежливости? Столько вопросов и никаких ответов! Маркус уже был готов сфотографироваться и отправить снимок Александру с вопросом, не стыдно ли ему будет с таким идти в ресторан.
О боже, а вдруг ему и правда будет стыдно?!
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Маркус принялся шнуровать белоснежную обувь, которой дорожил едва ли не больше, чем собой. Чёрная кожаная куртка сверху, и он готов был выходить, но всё колебался на пороге. Няня уже пришла, и Софи тут же забрала её с собой играть в кукольный домик, которым восхищалась до сих пор. Но…
Запугав себя картинками того, что будет думать Александр, если к нему на свидание никто не придёт, Маркус решительно вышел. Он старался отвлекать себя видами из окна метро, а затем — рекламой на билбордах, домах и автобусах. С одного из баннеров на него уставился красивый мужчина в дорогом костюме. Несмотря на дурацкую причёску, лицо его было безупречно красивым, даже идеальным. Маркус запомнил название компании, чтобы потом найти модель, работавшую на съёмках. Он интересовался модой.
До начала свидания было ещё пятнадцать минут, поэтому Маркус не торопился. Честно говоря, он не очень хотел приходить первым и сидеть в ужасе и ожидании, рассматривая каждого, кто входит в двери и гадая, кто из них Александр.
Завернув за угол здания, соседнего с тем, в котором располагался ресторан, Маркус чувствовал, как сильно стучит его сердце. Сейчас весь всё произойдёт! Вся эта таинственность, державшаяся три месяца, исчезнет! У входа в ресторан стояли люди — парочка, говорящая о чём-то с администратором, и высокий мужчина. В профиль он казался почти как тот, на плакате, увиденном Маркусом ранее. Хотя, может это был и он, тот модель с рекламы. Было бы забавно сидеть с ним в одном ресторане.
Парочка развернулась и ушла, видимо, для них не было места, а вот высокий красавчик вошёл внутрь. Видимо, благоразумно, как и Александр с Маркусом, забронировал столик. И вот чёрт знает, что сподвигло Маркуса сделать так, но… Ох, он заглянул в окно.
Конечно, Маркус не знал, какой столик им выделили — его бы подсказали на входе, когда он назвал фамилию бронировавшего. Только вот за занятыми столиками сидели пары, компании и друзья. И только один одинокий мужчина, задумчиво посматривающий в сторону двери. Тот самый парень с улицы, которому только что принесли две папки меню. Тот самый парень, красующийся на плакате нового ателье. Тот самый, его Александр.
— Вот чёрт, — проговорил Маркус и его накрыла паника.

Отредактировано Marcus Wu (2021-06-21 18:28:38)

Отойдя от окна, Маркус в шоке прислонился к стене. Да не может быть… Ну не бывает таких совпадений! Да и такие мужчины не бывают одинокими, звонящими в секс по телефону, потому что уже почти потеряли надежду.
Может быть, Александр ещё не пришёл? Там вроде бы были свободные столики. А этот модель ждёт другого человека, свою длинноногую девушку или вроде того.
Но заставить себя войти и сделать вид, что всё в порядке Маркус не мог. Он не собирался обманывать Александра даже в таких мелочах, а кроме того, ему требовалось немного времени, чтобы прийти в себя.
Холодный воздух немало этому способствовал, пусть Маркус и натянул объёмный шарф почти на самый нос. Кожаная курка мало спасала от января, но этот парень привык жертвовать комфортом во славу моде и красоте.
Маркус вытащил телефон и быстро набрал сообщение. «Александр, прости меня, пожалуйста, я думал, что зайду, и мы друг друга увидим и всё такое, но я шёл мимо окна и заглянул в него… А там был только один мужчина без пары и, я так полагаю… Чёрт, ты что, тот парень с новой рекламы ателье?! P.S. Дай мне десять минут, я просто в небольшом шоке».
Почти не сомневаясь, Маркус отправил сообщение, подавив огромный соблазн заглянуть в окно снова и удостовериться, что этот тот самый красавчик полезет в карман за мобильным. Глубоко вдохнув, Маркус занялся одной конкретной вещью — он уговаривал себя не сбегать, написав Александру следом, что он не смог решиться.
Это было бы очень подло с его стороны. Александр в силу своей доброты, которую Маркус узнал уже по телефону, сразу решит, что с ним что-то не так. Он и так был долго одинок, а тут такая надежда… и она сбегает, даже не показав себя.
Нет, Маркус хоть и считал себя трусом, сейчас не сможет так поступить с человеком, которого так сильно полюбил по телефону. Они ведь даже сексом занимались! Нужно было взять себя в руки и сделать всего два шага, назвать фамилию ДиМарко и увидеть, как этот невероятный красавчик поворачивает голову на дверь.
Ох… Маркус снова глубоко вдохнул, чувствуя, как подрагивают его пальцы — не сколько от мороза, сколько от нервов. Что за красавица и чудовище в гомосексуальной переделке? Теперь Маркус совершенно не думал, что может хоть как-то понравиться такому парню. У него даже усов не было! Он вон какой, а Маркус?
Почему-то Александр не присылал ответное сообщение, хотя Маркус видел по статусу в мессенджере, что прочитал его. Расстроился? Разозлился? Пребывает в таком же шоке, что и Маркус? Это снижало решимость, которую Маркус едва наскрёб по уголкам своего разума и духа. Ведь в глубине души он надеялся на тёплые слова, на которые его родной Александр всегда был так щедр.
Вместо этого дверь в ресторан внезапно распахнулась, и на улицу вышел… о боже мой, божечки-кошечки, да за что мне всё это! То есть Александр. Тот самый высокий парень, что стоял у входа. Тот самый красивый мужчина с той же приятной щетиной на лице, снявшийся для рекламы. И, да, тот самый любимый человек, появившийся в жизни Маркуса, с которым они, наконец, решили встретиться.
Пожалуй, у Маркуса было довольно жалобное выражение лица в тот момент. Он растерялся, испугался и совсем не был уверен, что глядя на него, Александр видит что-то хоть немного привлекательное. Маркус был ниже ростом, меньше в целом, да ещё и из-за азиатского происхождения выглядел лет на шестнадцать лицом. Ещё и эти чёртовы блёстки, вот зачем Маркус их намазал?
Так он и смотрел молча на Александра все эти пару секунд, словно ожидая от него хоть какого-то вердикта.