Морис обладал поистине впечатляющим обаянием. И само по себе умение располагать к себе людей любого возраста и ранга было бы прекрасной чертой. Однако Морис славился ещё и абсолютной безбашенностью, и это становилось опасной комбинацией.
Едва поступив в коллеж, он обзавёлся верными товарищами, и их маленькая банда ставила на уши всё образовательное учреждение. Это был тот неистовый возраст, когда влияние родителей подвергается сомнению, и у Мориса он проявился в полной мере. Отец его был полицейским, строгим, консервативным человеком, который попросту не понимал, как совладать с чрезмерной энергичностью тогда ещё единственного сына. Морис же, как полагалось, протестовал и всячески демонстрировал свою свободу.
Реми тогда только перевели в их школу, и доставалось ему от банды Леруа немало. Его не били, но издевались и шутили на протяжении долгих двух с лишним лет.
Лишь год назад, когда Реми и его мучителя поставили в пару на одном из школьных проектов, всё изменилось. Морис отчаянно сопротивлялся учёбе, партнёру приходилось многое делать в одиночестве, но Реми не выдал шалопая, и Морис это зауважал.
Так началась их по началу странная дружба, с течением которой Реми, хотя и ярко отличался от входящих в банду Леруа парней, вызывал всё больше подросткового впечатления. Однако за дружбу с Морисом приходилось платить. И платой этой стали постоянные сумасбродства, в которые Морис без стыда и совести втягивал своих товарищей. А также регулярные вызовы родителей к директору, где мадам и мсье Матьё не уставали напоминать, что их сын ввязался в дурную компанию и стоит оградить его общение с «этим Леруа».
При этом самого Мориса даже ни разу от занятий не отстранили. Умел он, чертяка, улыбаться так невинно, что каждый взрослый начинал сомневаться — а точно ли этот милейший парень был замешан в школьном переполохе. До кучи у Мориса всегда под рукой была тысяча и одна история, обеляющая его со всех сторон.
От строгого отца он, разумеется, получал по первое число, но, увы, это лишь приободряло Мориса и дальше продвигать свой подростковый протест.
Так что сегодня поздним вечером банда Леруа не спешила разбредаться по домам. Да и нельзя им было — родители быстро бы учуяли крепкий запах алкоголя. Ребята сидели в кустах возле родной школы и то и дело хихикали, а потом сами на себя и шикали.
План был просто идеальный. Они отвлекут вышедшего покурить охранника (на эту роль был выбрал парень, зассавший идти внутрь), проберутся в коллеж, выкрадут скелет из кабинета биологии и посадят его… да куда-нибудь посадят. Идей было много: кресло директора, унитаз в девчачьем туалете. Кто-то даже предложил повесить его в коридоре, нарядив в чьи-нибудь шмотки. Морису очень нравилась последняя идея.
В кабинет биологии попасть было проще простого. Морис, пользуясь в очередной раз своим обаянием, попросту выкрал у учителя ключи.
— А как мы выберемся оттуда? — прошептал внезапно Огюст.
Морис посмотрел на него, как на придурка, хотя до этой секунды даже не думал о том, что будет после того, как шалость осуществится.
— Выберемся через окно, — чуть развёл руками он, мол, а как иначе, и даже немного фыркнул. — О, о, смотрите, он выходит. Габи, давай, не ссы. Просто уведи его от входа.
И четверо подростков принялись жадно смотреть, как их товарищ Габриэль торопливо удаляется в сторону школы.