Джонни иногда не мог поверить, что всё это происходит с ним на самом деле. Наверное, в прошлой жизни он был не меньше, чем праведником, иначе такое везение и не объяснить. Он был совершенно счастлив, и с каждым днём жизнь становилась только лучше.
А начинал Джонни, как и многие, с того, что никак не мог найти ни своего предназначения, ни вообще угла, куда бы мог приткнуться в своей жизни. После школы бессмысленно промотался полгода, а потом заключил контракт на службу и оказался в армии. Не то чтобы Джонни это совсем уж не нравилось. Ему пришлась по душе его военная специализация, она заставляла чувствовать себя живым, особенно, когда их забросили в точку военных действий.
Вернувшись на гражданку он снова не знал, куда податься. Через знакомых пригласили в полицию, Джонни бездумно согласился.
А потом он встретил Терри. Как-то очень глупо, через пошлое приложение для знакомств на телефоне. Джонни забавлялся им иногда, смело назначал встречи. Иногда получалось выцепить кого-то из разряда более-менее для развлечений на одну ночь, но чаще всего мутные ребята сбегали, как только узнавали, что к ним пришёл полицейский.
С Терри же всё произошло иначе, и через пару лет они официально расписались. А ещё через год с небольшим на свет появились их маленькие девочки, Диана и Энджи.
Когда появилась возможность перебраться в лучшее место, там где были давно забытые растения, животные и чистый воздух, семья Лассен-Фальконе тут же зацепились за эту идею. Пришлось потратить немного сил и времени, но они и этого добились.
Шесть лет прекрасного брака, двое детей, быстро ставших едва ли не смыслом жизни, и переезд на Терра Нову. Джонни совершенно не лукавил, когда называл себя счастливчиком. Ему невероятно повезло.
Сборы дались немного тяжело. Пожалуй, Джонни и Терри без проблем бросили бы всё, махнув на Терра Нову с одним рюкзаком на двоих, но с детьми такое уже не срабатывало. Приходилось тщательно отбирать вещи, сортировать и пересортировывать, думать и передумывать. В итоге, как смеялся Джонни, они с мужем оставили себе пару нижнего белья и сменную футболку, а всё остальное пространство рюкзаков заняли детские вещи.
Впрочем, это было не страшно. У Джонни всё равно будет выданная казённая форма на все случаи жизни. На Терра Нове он возвращался к службе. Разумеется, они с супругом обсудили этот момент, когда стало известно, что они всё же переселяются. Терри в восторге от идеи не был, но всё же одобрил её. Понимал, что его немного сумасбродный муж нигде больше и не сможет найти себе занятие по душе.
И вот настал день икс, оказавшийся ещё труднее, чем сборы. Всё же куча бюрократии, проверок, сканеров и прочего снования в толпах людей — не лучшее времяпровождение для пятилетних девчушек. То и дело приходилось предугадывать и предотвращать капризы, девочки изрядно устали за эти часы, да и перенервничали, разумеется.
Перед порталом детей взяли на руки, успокаивая в крепких объятиях. Да и сами, наверное, немного отвлекались от них. По крайней мере, Джонни прекрасно чувствовал нервозность перед некоторой неизвестностью. Одно дело слышать о таком месте, и совсем другое буквально стоять на его пороге в ожидании своей очереди.
Диана уткнулась носом куда-то в шею, чтобы не смотреть на яркий свет, и Джонни тихо нашёптывал ей что-то успокаивающее.
— Всё будет хорошо, stellina, — поцеловал он дочь в мягкие волосы. — Можешь не открывать глаза, я скажу тебе, когда мы будем уже там.
Услышав голос Терри, успокаивающего Энджи, Джонни улыбнулся, повернувшись к мужу, и тут же столкнулся с ним взглядом. Он прижался к плечу Эрика чуть сильнее и, почувствовав его ладонь в своей, крепко сжал пальцы, делая два куда более уверенных шага вперёд, в светящийся круг портала.
Ощущение было не из приятных, но вполне терпимое. В целом, Джонни больше переживал за детей и их реакции, поэтому о себе как-то и не думал. Но всё же поймал чрезвычайно странное ощущение, когда вокруг всё буквально взорвалось яркими красками, которые давно уже утерял их родной прогнивший мир. Голубое небо, зелёная трава, кусты, деревья, какие-то слишком яркие цветы, которых Джонни на картинках-то не видел.
В нос параллельно ударило слишком много незнакомых ароматов. Чистый воздух, наполненный запахом дикой природы, показался даже слишком резким и неприятным. А потом начала кружиться голова. Так резко, что Джонни пришлось выпустить руку мужа и перехватить Диану покрепче, чтобы не уронить. Он присел на корточки, чувствуя, как накатывает тошнота. Однако как и полагалось родителю, превозмогая собственные неудобства, Джонни сконцентрировался на Диане, всматриваясь в её личико и стараясь хоть немного ободряюще улыбаться.
— Скоро всё пройдёт, милая, я знаю…

К Джонни и Диане торопливо подошёл какой-то мужчина в гражданском с сумкой через плечо. Он проговорил стандартную информацию, словно по прописанному скрипту общения с новоприбывшими, и протянул Джонни маску. Девочке он уделил больше внимания, разговаривая с ней ласковым тоном, призывая не бояться своего состояния. Джонни, чьё сознание немного прояснилось от более привычного воздуха, кинул на врача благодарный взгляд. Сам он уже мог только поглаживать дочь, на большее концентрации не хватало.
— Ты очень смелая девочка, — улыбнулся незнакомец и поднялся. — Скоро подойду к вам снова, не вставайте.
Взглядом Джонни отыскал мужа и вторую дочь. Те оказались на другой стороне так называемой дороги — колее примятой травы, по которой проехали машины. Они помахали друг другу руками, и от этого простого жеста стало как-то спокойнее. У них получилось. Всё их семейство переехало в новый, прекрасный мир.
Врач действительно вскоре подошёл снова, теперь уже протягивая бутылку с какой-то мутной смесью и поясняя, что надо это выпить сейчас, чтобы адаптация к непривычной атмосфере прошла быстрее. Только сейчас и Джонни, и Ди заметили красочный макияж на лице мужчины и, вероятно, не слишком культурно уставились на него. Не то чтобы это шокировало, просто вокруг и так было всё слишком необычным, да ещё и голова продолжала немного кружиться.
— Гадость, да? — тихонько разговаривал с дочерью Джонни. — Согласен. Но надо всё допить, смотри, Энджи уже всё выпила.
Жидкость и правда минут через двадцать начала помогать, сознание прояснилось окончательно. Хотя сейчас Джонни не мог понять, от чего его продолжало тошнить, от нового воздуха или этой лекарственной дряни.
Чуть пошатнувшись, он поднялся на ноги, заметив, как Терри с Энджи направляются к ним. Он поднял Ди на руки, а когда выпрямился получил приятный короткий поцелуй от мужа и кривовато улыбнулся.
— Уже лучше, а у вас? — поинтересовался в ответ Джонни, нежно прикасаясь к пушистым волосам Энджи и вглядываясь в её всё ещё недовольное лицо.
Один из военных начал громко декларировать, что сейчас они направятся к поселению, и Джонни повернул голову, невольно посмотрев на говорящего, но вскоре вернул своё внимание семье. Ещё пара километров с вещами и детьми на руках и можно будет выдохнуть. В отличие от девочек, Джонни явно сегодня выключится, едва примет горизонтальное положение — слишком много впечатлений за один день.
— Очень хорошо понимаю, — улыбнулся в ответ Джонни, негромко переговариваясь с мужем, как делали, пожалуй, все, кто прибыл не в одиночестве. — У меня слов нет… Точнее, есть, но не при детях будет сказано.
Он тихо посмеялся, посматривая то на Терри, то на всю эту растительность вокруг, жмурясь от слишком непривычно яркого солнца. Было чувство, что они просто спали и видели красочный сон. В голове ещё не укладывалось, что теперь они на самом деле будут жить в таком мире, полном всего на свете. Полном самой жизни. С настоящими, а не синтетическими фруктами и овощами, с чистой водой…
— Этот дядя, который к нам подходил, он инопланетянин? — подала голос Ди.
Джонни сперва недоумённо посмотрел на дочь, пытаясь сообразить, с чего такая забавная мысль пришла ей в голову. Потом дошло, и Джонни рассмеялся:
— Нет, stellina, это просто макияж, он обычный человек.
Отчего-то стало особенно забавно. Будучи гей-парой, Джонни и Терри, разумеется, уже рассказывали детям о том, что семьи бывают разными. И с мамой и папой, и с двумя мамами, и с двумя папами, как у них. Но вот как-то они упустили образовательный момент, что ещё были мужчины, которые предпочитают краситься, как женщины. Джонни кратко рассказал мужу о враче, и они вдвоём посмеялись над предположением дочери.
Под конец дороги состояние стабилизировалось окончательно, а вот физически оба мужчины изрядно измотались. Всё же не создан был их организм так долго тащить на себе уже довольно большого ребёнка. Но и заставлять идти пешком два километра пятилетку — крайне дурная затея, так что пришлось потерпеть.

Честно говоря, если бы не усталость от массы новых впечатлений, адаптации к новой атмосфере и необходимости тащить ребёнка два километра по солнцу, Джонни тоже бы опасался наступать в высокую траву. Он такой никогда и не видел. Было даже как-то неловко придавливать пыльным ботинком такую яркую зелень. Однако все шли, и он шёл, продолжая крутить головой в недоверии, что всё это по-настоящему.
Поселение тоже вызвало немало эмоций, но всё же, оказавшись за деревянными стенами, Джонни ощутил себя немного комфортнее. Да, дома здесь были другими, не то что на Земле, но всё же оставались домами. Ходили люди, сновали солдаты, стояла некоторая техника, привычная глазу Джонни. И воспринимать это было проще, чем то, чего они всей семьёй никогда в жизни не видели, все эти дикие джунгли и яркие цвета.
Поставив детей на ноги, Лассен-Фальконе смогли немного передохнуть. Потом к ним подошла бойкая девушка, вызвавшаяся быть их гидом. Джонни слушал её очень внимательно. Его муж мог расслабиться и получать удовольствие, даже не пытаясь всё запомнить. Джонни поворачивал голову на каждое указание Эрики и быстро запоминал ориентиры, а вместе с тем, где что находится. Более того, за не слишком долгий путь в голове Джонни, бывшего и в скором будущем опять вступающего в должность военного водителя, нарисовался кусок карты местности.
Через некоторое время их группа подошла к большому уже на вид дому, и семье пришлось осознать, что вся эта территория теперь была их собственной. Здесь явно не было складной мебели, которая убиралась, чтобы можно было поставить другую, здесь для всего хватало места. И было целых три спальных комнаты. Джонни сразу же подумал, что вряд ли девочки согласятся ближайшее время спать порознь — слишком привыкли к компании друг друга.
— Ни… — одновременно с мужем начал Джонни, но прижал пальцы к губам и через секунду со смешком добавил: — Да, ты лучше сказал.
Он усадил Диану рядом с сестрёнкой и потянулся, разминая уставшие мышцы. Потом огляделся ещё раз и признался мужу:
— Меня разрывает между желанием пойти исследовать местность и желанием лечь с вами со всеми в обнимку спать.
Несмотря на всю активность Джонни (а его порой было так же много, как двух пятилеток одновременно), даже для итальянца всё происходящее было чересчур. И мозг по привычке требовал всё вокруг разузнать, постаравшись не найти на задницу приключений в первый же день, но ему требовалась перезагрузка.
Однако Джонни всё же удовлетворил немного первой потребности, осмотрев весь дом изнутри. Даже тут, в четырёх стенах всё казалось удивительным. Вода в душе была чистой и не пахла химикатами, кровать была просто огромной, а за окнами открывался вид, как будто они поставили заставку на телевизоре в безумно чётком расширении, только всё это было настоящим.
— Ладно, выползем вечером вместе со всеми, — протянул Джонни. — А вообще удобно, что тут сразу выдают еду. Очень мило с их стороны.
Проговаривая супругу какие-то общие вещи, Джонни помог девчонкам, уже явно клюющим носами, снять одежду. Такую хорошую для их мира и кажущуюся такой неестественной в этом. Захотелось даже отмыться от грязи, осевшей на них с воздуха по ту сторону портала.
Энджи тут же заявила, что хочет спать с папой, и Джонни только усмехнулся:
— Совершенно в этом не сомневался.

Джонни понимал, что несмотря на внешнюю утопию, в этом мире тоже были свои бюрократические основы, без этого никак. Однако он всё равно считал довольно милым то, что им дали несколько дней на адаптацию и предоставили еду на первое время, так что им не пришлось сразу по приезде бегать и суматошно решать, чем бы накормить детей. Сами-то они могли и перетерпеть безо всяких удобств, но на них вот уже пять лет лежала ответственность за девчонок, которые пока не могли о себе позаботиться.
Теперь же у них была возможность на какое-то время расслабиться и просто попытаться понять, в каком мире и в каких условиях они теперь живут. Это тоже было непросто, мозг просто перегружался от количества новой информации. Ведь, как правильно заметил Терри, одно дело смотреть на фотографии и голограммы, и совсем другое оказаться по ту сторону. Как будто в фантастический фильм попасть.
Вода в душе Джонни особенно понравилась. Честно говоря, он плохо представлял, что за ощущение испытываешь, стоя под водой, а не струями пара, как было в их квартире. И следом сразу подумалось о том, что их дети тоже этого не представляли. И если они с Терри не испытывали страха перед таким новшеством, то Диану и Энджи придётся изрядно уговаривать, чтобы они рискнули встать в такой душ.
Так что, да, несмотря на дикое желание отмыться от пыли старого мира, супруги негласно решили только избавиться от одежды и лечь спать, дав себе несколько часов отдохнуть с дороги. Давненько они не баловали себя дневным сном, разве что когда девочки были совсем маленькими и больше любили засыпать во внеурочное время. По ночам оралось как-то привольнее.
Джонни успел только стянуть футболку, как оказался в крепких объятиях мужа, что тут же вызвало улыбку. Конечно, он сразу обнял Терри в ответ, прикасаясь к его губам лёгким поцелуем. Ему тоже слабо верилось, что они сейчас не проснуться и всё это не окажется не более, чем фантастическим сном.
— Мы сделали это, — повторил с улыбкой он и добавил перед следующим поцелуем: — Так сильно люблю тебя…
Ложиться в большую кровать тоже оказалось дико непривычным. И потому что они спокойно поместились все вчетвером и не теснились, и потому что Джонни уже слишком сильно привык к объятиям мужа, которые ощущал всю ночь. Сейчас же девчонок положили между папами, и первую минуту было даже как-то неуютно.
Впрочем, вскоре Джонни заснул, реагируя только на хныканье детей, да и то не до конца просыпаясь, даже если приходилось что-то ласково проговаривать. Он вообще обладал уникальной способностью спать в любых условиях. Как посмеивался сам Джонни, едва он давал команду мозгу «отбой», так сразу же и отрубался.
Ему не мешала ни музыка, ни громкие звуки соседей, ничего на свете, однако если дело касалось детей, Джонни просыпался моментально. Так что странных звуков, которые разбудили Терри, он не слышал. Точнее, просто не реагировал на них. А вот от голоса мужа и его лёгкого прикосновения моментально открыл глаза и смотрел на Эрика вполне осознанно.
Когда у них ещё не было детей эта способность бывшего военного (свойственная многим, особенно прошедшим боевые действия) изрядно веселила Терри. Этот засранец даже как-то ради забавы разбудил Джонни довольно громким «подъём» или «воздух» (Джонни уже точно не помнил) и долго смеялся, пока в прямом смысле слова не получил по заднице от рьяно матерящегося на смеси итальянского и общего языка мужа.
В общем, Джонни легко проснулся, кинул быстрый взгляд на спящих детей, убеждаясь, что с ними всё в порядке, и вернул вопросительный на Эрика. Следом пришло удивление, потому что Терри куда-то звал его, но это чувство явно было смешано с характерным Джонни нетерпением. Чертовски же интересно, что такого случилось!
Аккуратно поднявшись с кровати, Джонни пошёл за мужем к задней двери, стоически храня молчание, что, как всегда давалось тяжело. Они прикрыли дверь за собой, и Джонни с любопытством проследил за указывающей рукой Терри. Глаза его моментально округлились, и теперь уже итальянец не смог сдержаться:
— О-ху-еть… — проговорил он, не сводя взгляда с динозавров.
Вот честно даже не верилось, что те были настоящими! Они каких-нибудь там слонов или жирафов, которых век назад каждый ребёнок в зоопарках видел, никогда вживую не встречали, а тут, чёрт возьми, динозавры! Да ещё и такие огромные! Джонни приходилось прикрывать глаза от солнца, чтобы нормально рассмотреть их, задрав голову.
— Я не знаю, как дети с этим справятся, я уже не справляюсь с этим всем, — шокировано проговорил Джонни, взяв мужа за руку, чтобы хоть как-то «заземлиться». — Но это охуеть, как круто…

Джонни до сих пор находил удивительным и крайне забавным тот факт, что они с мужем познакомились в дурацком приложении для знакомств. Какой бы век на дворе не стоял, о таких сервисах всегда ходило немало историй — об идиотских свиданиях, несоответствиях реальности с профилем и даже о произошедших преступлениях. И было крайне мало историй, когда люди, встретившись офлайн, действительно влюблялись и жили счастливо вместе. Однако вот они, и даже восемь долгих лет и периодически возникающие бытовые трудности не ослабили их чувств друг к другу.
Каждый раз слыша слова любви от Терри Джонни искренне радовался, как будто это происходило впервые. И не было ничего на свете дороже или важнее, чем их маленькая семья.
Конечно, и у них случались разногласия — они, в целом, не были такой уж сладкой парочкой, если брать негласные, но общепринятые стандарты. Однако ссоры быстро решались, и Джонни считал это их сильной стороной. Никто не затягивал с проблемами, не скрывал недовольства и прямо высказывался насчёт чего угодно, и это помогало разрешить конфликт в тот же день так, чтобы все остались счастливы.
Со временем их ссоры и вовсе проходили в каком-то забавном ключе. А всё дело было в том, что Джонни был очень громким парнем. Если уж он злился, то об этом слышал весь дом. Но с появлением детей возможность выплеснуть негатив через громкость исчезла. Они же не хотели напугать девчонок или разбудить их. Так что Джонни… начал строчить сообщения своему мужу, развёрнутые, с обилием ругательств, как водится, и всё такое прочее.
Решение было хорошим, но недальновидным. Потому как за то время, что Джонни с крайне негодующим видом написывал это сообщение, Терри успевал «принять меры». Так что чаще всего Джонни не успевал отправить своё послание, беззлобно толкал мужа в плечо и стирал все написанные строки. Впрочем, такие неотправленные письма тоже неплохо помогали сбросить эмоции.
Последнее было немаловажно для итальянца. (А он действительно был родом из маленькой когорты тех, кто не желал забывать о своих корнях). Эмоции, как отрицательные, так и положительные, буквально бушевали внутри и требовали вырваться наружу. И сейчас Джонни испытывал то же самое чувство — желание хоть как-то излить их, пока его не разорвало к чертям собачьим от слишком большого количества впечатлений. Но пока такой возможности не было, и гиперэмоциональный парень уже немного страдал от этого.
— Я уже хочу не меньше, чем изнасиловать тебя, — пробормотал Джонни, вздохнув от очередной невозможности насчёт душа. — Иди мойся, я после тебя.
Поцеловав мужа напоследок, Джонни вернулся в спальную, чтобы залечь рядом с детьми с планшетом, настраивая новую технику под себя. Однако едва он вошёл в комнату, как раздался возглас супруга, изрядно удививший Джонни. Нет, по интонации он услышал, что с Терри всё в порядке, но обычно это он был тем, кто матерился, и тем, кому приходилось крайне фильтровать свою речь при детях. В то время как Терри был довольно сдержан в этом плане. Так что, да, чёрт возьми, Джонни было любопытно.
В ванную он вошёл вообще без каких-либо сомнений. Уж за восемь лет он точно изучил каждую клеточку этого шикарного тела. Но, видимо, ворвался он в ванную довольно поспешно, Терри заметно вздрогнул от такого пришествия и тут же поспешил уверить, что всё в порядке. Бровь Джонни поползла вверх, а потом он попросту рассмеялся:
— Ну ничего себе, как тебя пробрало, — хохотнул он. — Мой Снежный король ругается почти матом!
Да конечно Джонни знал, что Терри вовсе не такой рассудительный, каким иногда казался, и что тоже не прочь, как и все нормальные люди, употребить крепкое словцо. Однако Эрику всегда проще давался контроль над самим собой, и за такую разницу менталитетов Джонни и дал ему однажды такое забавное прозвище.
— Я теперь боюсь идти в душ, что же я тогда скажу?
Отсмеявшись, Джонни решил пойти на поводу у собственного маленького желания, поэтому он подошёл ближе, отодвинул дверцу и, невзирая на брызги воды, несколько раз кратко поцеловал своего мужчину.
— Вот дерьмо, тебе явно придётся закрывать девочкам уши, — снова рассмеялся Джонни, протянув на несколько секунд руку, чтобы просто ощутить, как по ней стекает вода.
Всё же, ответственность пересилила, и Джонни вернулся к детям, встряхнувшись, как собака после дождя. Девочки все ещё спали. С одной стороны, это было хорошо, что они набирались сил и скидывали напряжение, с другой — ночью бы хоть несколько часов потом поспали без ожидаемых капризов. Когда Терри вышел, на его смену засобирался Джонни, но приостановился, услышав крайне интересное заявление от мужа.
— Как? — тут же поинтересовался Джонни, ведь это и впрямь могло стать проблемой для них обоих.

Джонни и правда считал умение мужа сдерживать эмоции не меньше, чем суперспособностью. Сам он не научился даже с появлением детей, разве что совсем чуть-чуть. Собственно, такой его характер был одной из возможных причин, почему так начали себя вести и близняшки — копировали поведение отца. Джонни невероятно смеялся, когда девочки повторяли какие-то из его типичных жестов.
Хотя была немалая вероятность, что дети получили свою эмоциональность попросту с генетическим материалом. Джонни и Терри до сих пор наверняка не знали, кто из них являлся биологическим родителем. Просто сдали анализы и подписали форму о том, что не хотят получить такую информацию от клиники.
В пять лет, кто бы что ни говорил, всё ещё сложно было понять схожесть ребёнка с кем-то из родителей. Тем более, что в случае Дианы и Энджи могли в основном проявиться фенотипические черты неизвестной (кроме как по анкете) матери, донора яйцеклетки. Но когда приходило время мыть густые вьющиеся волосы, Джонни с неизменным вздохом полагал, что всё же догадывается, чей материал оказался шустрее.
— О, это чертовски удобно, — одобрил он идею с ванной. — Думаю, это может сработать. Проверим вечером.
Конечно, им придётся немного отойти на шаг назад, снова помогая детям мыться, но это было не страшно. В конце концов, не прошло ещё и полугода с тех пор как девочки научились справляться с этим делом самостоятельно (за исключением мытья головы, конечно). Научатся снова, в этом Джонни не видел беды.
Наверное, и в родительской кровати близняшки задержатся ненадолго. Это пока им было страшно, а бурная фантазия подкидывала ещё больше переживаний, хотелось быть рядом с папами всегда. Скоро эмоции улягутся, и девочки поймут, что им неудобно.
Спать в отдельной комнате они научились очень рано. В родительской кровати попросту не было места для троих, а уж тем более для четверых. Когда дети были совсем маленькими, они с Терри ставили детские кроватки рядом с собой, чтобы можно было дотянуться, не вставая с постели. Но почти никогда не клали детей рядом с собой, так что такой привычки у близняшек попросту не сформировалось.
— Постараюсь, но ничего не обещаю, — усмехнулся Джонни и чуть приподнял бровь в ответ на игривый шлепок.
Да, он очень любил их девочек, но всё же, чёрт, как он ждал момента, когда те переберутся в собственные спальные… С этими мыслями и лёгкой улыбкой Джонни направился в душ. И, хотя уже немного испытал прекрасное ощущение воды на коже, всё равно хорошо понял возглас своего мужа. Это было так необычно и так прекрасно!
Теперь Джонни осознал, почему в старых фильмах люди так любили ходить в душ и уж тем более вдвоём. Это совсем не то же самое, что постоять минут пять под струями пара, неизменно вонявшего химикатами, призванными якобы очистить этот самый пар. Вода вообще ничем не пахла. И даже это казалось удивительным.
Как и его супруг до того, Джонни поймал какой-то расслабленный транс, и буквально заставил себя выйти из душа, пока слабость не перетекла в болезненную. Хотел было поделиться с мужем своими ощущениями от этого увлекательного нового опыта, но обнаружил, что детвора уже проснулась, и как-то непроизвольно всё внимание перетекло тем, кто больше в нём нуждался.
— Вы уже выспались? — улыбнулся Джонни, звонко чмокая обеих в макушки. — И, наверняка, проголодались, да? Пойдёмте все вместе, папа сейчас так профессионально разогреет что-нибудь, просто объедение.
Девчонки, пусть и не слишком уверенно, но хихикнули, и это был хороший знак. Джонни только надеялся, что на нервах не вернётся кризис пяти лет. О, это были ужасные месяцы, но именно они и научили Джонни ровно дышать и продолжать улыбаться в любой ситуации.
Подхватив теперь уже Энджи на руки, чтобы той было спокойнее перемещаться по незнакомому дому, Джонни направился в просторную гостиную, продолжая немного дурачиться, разговаривая с дочерью.