Постоянно находясь в нечистых кругах, Маркус был в курсе произошедшего. Такие слухи распространяются быстро — в этом нечисть ничем не отличалась от людей. Молодые вампиры были напуганы и болтали почём зря. И уж особенно участились эти сплетни с приездом чистокровной троицы, явно призванной во всём разобраться.
К счастью, Стрикленды сумели чудесным образом предотвратить конфликт между вампирами и оборотнями. Это закостенелая вражда только и ждала повода, чтобы разгореться вновь. И, разумеется, нашлись вампиры, которые начали сеять ложные слухи о том, что тела погибших были разорваны, как от волчьих клыков.
Маркус обо всём этом слышал, но, привычно следуя давнему закону джиннов, в события не вмешивался и детали выяснить не пытался. Это, напротив, к нему зачастили совсем уж молоденькие вампиры, чтобы узнать больше о случившемся.
Даже среди нечисти бытовало мнение, что джинны знали всё, а если и не знали, то с лёгкостью предсказывали будущее или вроде того. Конечно, это было полнейшей чушью. Джинны, прожившие несколько тысяч лет, действительно владели огромным пластом информации. Зная о цикличности истории, об энергиях и психологии живых существ, они могли довольно точно предположить некоторые грядущие события. Однако это не делало их провидцами. На то были способны и люди, тщательно изучавшие историю.
Так или иначе, Маркус о случившемся не разговаривал. Его вообще больше интересовал вопрос уже упомянутого конфликта между двумя издавна враждующими расами. Надолго ли хватит запрета Стриклендов? Когда эта агрессия вспыхнет вновь и уже не сможет остановиться? Когда случится следующий неприятный инцидент или влияния действительно сильной чистокровной семьи хватит на большее?
Звонок Артура раздался, когда Маркус уже собрался выходить из квартиры. Мэттью сбежал к своему возлюбленному, а вечер обещал быть довольно приятным, чтобы джинн не захотел засесть дома с книгами.
Увидев, чьё имя отобразилось на дисплее, Маркус улыбнулся. Он догадывался, что Артур уже прилетел в Нью-Йорк, и знал, с какой целью. Но по-человечески просто соскучился по старому другу. Они редко общались в последнее время, а лично и вовсе виделись около двадцати лет назад, когда Маркус только-только перебрался в Америку из чудесной Италии, где обитал добрую сотню лет до того.
Пожалуй, та встреча совсем не принесла им радости. Артур по-прежнему любил Маттео и с неутихающей болью прилетал в Штаты, чтобы только убедиться, что юноша жив. Маркус же похоронил своего партнёра и тоже испытывал немало горечи. Тот был человеком, и смерть эта была ожидаемой, но отнюдь не лёгкой. Сколько бы джинн не прожил на свете, такие события, пожалуй, никогда не станут простыми.
— Артур, здравствуй, рад тебя слышать, дорогой, — улыбнулся в трубку Маркус, возвращаясь в гостиную и присаживаясь на диван.
Он полагал, что разговор будет простым и обыденным. Что Артур выделил пять минут своего времени, чтобы рассказать другу о случившемся, об их с Маттео вновь нахлынувшем счастье, и, возможно, предложить встречу на неделе. Втроём или, может, вчетвером, так как Артур тоже проявлял немалое любопытство, узнав об «усыновлении» джинном маленького чертёнка незадолго после их последней очной встречи.
Однако джинны всё же не были провидцами. Уже по следующей фразе Маркус осознал, что дружеский разговор на какое-то время откладывается. И, скорее всего, речь пойдёт о случившемся в доме чистокровной семьи вампиров.
— Конечно, — проговорил Маркус. — Вы можете приехать ко мне, Мэттью вряд ли вернётся до завтрашнего утра.
Мысленно джинн немного усмехнулся. Но вовсе не от неуместной шутки, о которой отчего-то думал Артур, а просто вновь подумав об интересности ситуации. Вряд ли Артур знал, к кому именно полетел маленький чертёнок. А ведь наверняка тоже решил бы, как интересно развиваются события, учитывая их совместное желание в развитии толерантного мира.
Однако шутить Маркус и не думал. Даже, пожалуй, напротив, немного напрягся внутренне. Артур лучше многих знал о том, что Маркус, будучи джинном, не идеально, но следовал принципу невмешательства. И если Артур хотел его помощи или совета, значит ситуация была совсем не рядовой.
Об этом говорил и тот факт, что Артур сам решил вмешаться. Среди вампиров не распространялись законы джиннов, но Маркус понимал, что будь ситуация вполне тривиальной, его друг предпочёл бы тратить время на навёрстывание упущенного за последний век, а не на извечные разборки среди кланов.
Джинн скинул адрес Артуру и принялся ждать, невольно прокручивая в голове всю информацию, которую волей-неволей получил за прошедшие недели.

Маркус застал куда больше войн. Пожалуй, каждую расу, живущую на их планете, хотя бы раз пытались уничтожить или выжить с территории. Мало кто из современной нечисти помнил об этом, но даже чертей однажды пытались истребить, считая их не более, чем паразитами. И ещё меньшее число существ знало, насколько жуткой была та война.
Тогда ещё не все черти вели кочевой образ жизни, и многие занимали приличные территории, на которые и позарились вампиры. Земли они получили, но очень печальной ценой. Зациклившись, черти проникали днём в жилища недругов, распахивали окна, рушили крыши, вытаскивали вампиров под дневное солнце, удерживая их вне тени до тех пор, пока от них не оставались почти что угли.
Затем ведьмы, и эти гонения запомнились куда ярче, так как были замешаны люди. Ну и, конечно, бесконечная вражда вампиров и оборотней, тянущаяся с незапамятных времён. Стычек было несметное множество, так что Маркус был почти уверен, что история и здесь повторится. Перемирие длилось уже достаточно долго, но оно явно истончалось с каждым событием, подобным произошедшему недавно.
Артура и Маттео джинн встретил радушно: старого друга крепко обнял, повторяя то, как рад его видеть, а юному вампиру пожал руку, проговаривая, что счастлив, наконец, познакомиться лично. В те события, как и во многие другие, Маркус не влезал, а оттого раньше и не видел юношу, захватившего в плен сердце Артура.
Несмотря на предстоящий явно не самый приятный разговор, видеть эту пару было очень приятно. Маркус и не сдерживал лёгкой улыбки от вида влюблённых вампиров. Их буквально переполняло счастье невзирая ни на что.
— Приму это за комплимент, — усмехнулся Маркус на комментарий друга о неизменности его внешности.
Заслугой Маркуса это, конечно, не было. Джинны жили очень и очень долго, что многим казались бессмертными. Это было не так, просто их возраст измерялся не сотнями и даже не тысячами, а миллионами лет. Так что по меркам джиннов Маркус был ещё относительно молодым, и если Артур хотел дождаться его старения и первых седых волос, ему стоило как-то прожить не двести лет, но пару миллионов.
— Напиток? — поинтересовался Маркус у гостей.
Пожалуй, принимать у себя вампиров было проще всего. Не надо ничего готовить, учитывать предпочтения и аллергии. Получив согласие, джинн отошёл на кухню, совмещённую с гостиной, открыл шкаф с напитками и попутно извлёк из воздуха знакомый всем вампирам полупрозрачный пакет.
— О, вам повезло, — прочитав надпись на упаковке, проговорил Маркус. — Третья отрицательная. Не четвёртая, конечно, но… Зато прекрасно сочетается с твоим любимым аперолем. Добавить игристого? А тебе что сделать, Мэттью?
Миловидный юноша чуть пожал плечами и согласился на то же, что и Артур. Вероятно, за время служения хозяину ему не часто доводилось баловать себя кровавыми коктейлями. Что же, Артур явно поможет своему Маттео жить теперь полной жизнью, насколько это будет возможно в грядущих условиях.
И, да, вероятно, для многих такой разговор показался бы диким, но Маркус не первый год общался с вампирами. Он прекрасно понимал и тот факт, что разные группы крови были разными по вкусу, и, что вытекало из этого, что разные группы крови с разными напитками могли как сочетаться, так и нет. Ну и, соответственно, у каждого вампира были свои предпочтения. Кто-то и сладкий травянистый мартини с солёной кровью мешал и говорил, что вкусно.
Себе же Маркус налил просто игристого вина, оставшегося после приготовления коктейлей. И только когда гости ни в чём не нуждались, джинн присел напротив.
Когда Артур начал говорить о тревожащих его вещах, Маркус как раз отпил глоток и чтобы не быть невежливым, жестом показал, что услышал и друг может продолжать. Но вот чем больше слов было произнесено, тем сильнее внутри джинна нарастала тревога.
Уже от понимания, что у ФАС не было никаких идей, становилось не по себе. А они владели большим пластом информации о нечисти и умело сочетали эти знания с современными человеческими возможностями и технологиями.
Маркус хорошо относился к этой организации. Он считал это шагом на пути к нормальному совместному существованию людей и нечисти. Ведь именно ФАС, к примеру, занимались оформлением нужной документации, чтобы нечисть могла спокойно жить, путешествовать, арендовать квартиры, а не пользоваться подпольно слепленными идентификационными картами и услугами не самых лучших представителей человечества.
И, помимо того, ФАС имела возможность проводить нужные исследования, которые не могли проводиться в обычных лабораториях. Иначе существование нечисти быстро бы всплыло на поверхность среди всего населения. И сейчас эти самые исследования не дали никакого результата. В крови не было ничего постороннего — никаких химических, радиоактивных или других веществ, что могли бы убить вампиров.
— О-о-о, я надеюсь, что моё предположение останется предположением, — проговорил Маркус, глядя на старого друга невероятно серьёзно и даже напряжённо. — Я могу увидеть тела? Ты или твои племянники можете это устроить?

Маркусу было даже немного жаль, что их первая встреча спустя довольно длительное время общения только по телефону проходила именно так. Было приятно просто увидеться и поделиться новостями. Ещё более приятно видеть Артура вновь счастливым. Любящим и любимым. Пожалуй, Маркус лучше многих знал, как много значил для его старого друга Маттео. Было просто здорово, что судьба распорядилась так, чтобы они вновь были вместе.
Однако было огромное «но» во всей этой прекрасной картине…
— Не ворую, а беру честную оплату за всё хорошее, что привношу в этот мир, — рассмеялся Маркус, подняв палец. — Не без помощи твоих денег, конечно.
И, пожалуй, этот короткий забавный диалог стал единственным светлым пятном за выдавшийся вечер. Непростой вечер, надо признать.
Джинн кратко улыбнулся, услышав справедливо лестные слова в сторону племянников Артура. Молодые вампиры и правда подавали большие надежды. Пусть Маркус был лично знаком только с двумя из них, он не думал, что старший брат сильно отличался. Скорее, наоборот, был эдаким тягачом в их составе.
Однако речь сейчас шла не о том. И вопрос Артура заставил джинна заметно призадуматься. Маркус всецело доверял своему другу и, как следствие, Маттео. Пусть он и видел последнего единственный раз, Маркус следовал принципу — если Артур доверял ему, значит и он обязан оказать юноше то же доверие. Но некоторые вещи стояли выше доверия.
Маркусу не хотелось сеять панику. Особенно, если его ужасное предположение окажется верным. И он был обязан собрать встречу джиннов, а не единолично принимать решение о раскрытии столь пугающей информации.
Но всё же Маркус решил поделиться с Артуром своими мыслями. Он знал, что неведение порой пугает сильнее знания. Особенно, если неведение касалось внезапно побледневшего джинна, прожившего три тысячелетия и насмотревшегося всякого. Тут надумаешь себе не меньше, чем грядущий апокалипсис.
— Пообещайте мне, что этот разговор пока останется между нами тремя, — проговорил Маркус, переводя взгляд с Артура на Маттео и обратно. — Если это предположение не подтвердится, будет лучше, если никто и не узнает о такой возможности. А если оно окажется верным… Тогда мы придумаем, что делать дальше.
Джинн мотнул головой, словно отбрасывая такую дрянную возможность, и покрутил бокал в руках, взяв небольшую паузу. Даже решив поделиться мыслями с Артуром, оставались вещи, которые Маркус попросту не мог ему рассказать. Среди джиннов эти знания были секретными, которые хранились исключительно внутри их малочисленного народа, дабы не создавать хаос на родной планете.
— Как ты знаешь, в своё время мы проводили немало исследований в области физиологии и, особенно, в отношении крови, — дал краткую вводную Маркус. — Не то, чем я горжусь, но всё же они дали важные на тот момент знания для нужного прогресса. В том числе, мы исследовали влияние крови разных существ на вампиров. И других существ позднее, но первыми были вампиры по понятным причинам.
Джинн говорил чуть подробнее, чем хотел, но делал это исключительно ради Маттео, который мог быть не в курсе этой предыстории. Мало кто увлекался исследованиями джиннов и этой не самой приятной частью истории. Артур дружил с Маркусом вот уже лет пятьсот, да и складом ума был таким же исследователем, как и его верный товарищ. А этот славный юноша был мало похож на того, кто бы увлекался подобными знаниями.
— По большей части исследования эти дали только интересную информацию, и всё было в порядке, но… двое вампиров погибли в ходе последнего эксперимента.
В целом, Маркус всё же не нарушал этики джиннов. Информация о тех исследованиях была вполне себе открытой среди нечисти. Любой мог вычитать это в специализированных книгах, изданных самими джинами.
Хотя обычно этим не интересовались по простой причине. Вампиров никогда и не тянуло выпить кровь другой нечисти. Ни черти, ни дриады, ни фавны, никто другой не казались им привлекательными в плане еды. К моменту исследования всем было наверняка известно лишь отравляющее влияние крови оборотней на организм вампиров — выясненный факт после тех самых многочисленных стычек. Остальные же эксперименты ставились на добровольцах просто из научного интереса.
— И погибли они не лучшим образом, — мрачно продолжил Маркус. — Думаю, я не буду описывать это подробно, но, поверь, я помню это слишком чётко. Чётче, чем хотелось бы. Так или иначе, после вскрытия мы обнаружили, что все внутренности погибших, как ты только что заметил, превратились в кашу. А случилось это после того, как вампир выпил кровь джинна.

Честно говоря, Маркус не знал, какой вариант окажется хуже. С одной стороны, он дико не хотел, чтобы его предположение оказалось верным. Простая логическая цепочка, ведущая от этого утверждения, буквально вопила о том, что дела плохи. С другой же стороны, если мысли Маркуса оказались бы ложными, то перед ними простиралась пугающая неизвестность. Что ещё могло таким образом уничтожить целый дом вампиров? И, главное, у кого появилась такая неизвестная всем, даже джиннам, возможность?
Однако просить хранить молчание вечно Маркус не собирался. Понимал, что Артур пришёл к нему, как к другу, но расследование со стороны вампиров возглавлял именно Николас. Было бы даже глупо не ставить его в известность. Но и уводить в ложную сторону пугающим предположением Маркус никого не собирался. Так что пусть пока рассуждения двух друзей не покидают стен данной квартиры. А дальше будет видно.
— Джинн не мог сделать этого сам, друг мой, — напомнил Маркус прописную истину, так же известную всем нечистым. — Он бы погиб в попытке убить другое живое существо. Когда мы ставили те эксперименты, вампиры сами пили предложенную им кровь.
Продолжать свою логику Маркус не стал. Артур был далеко не глуп и мог додумать всё сам в верном направлении. Тем более, что варианта навскидку было два. Либо кто-то из джиннов серьёзно нарушил принцип невмешательства, поведал кому-то о влиянии своей крови и добровольно сдал её, творя зло чужими руками. Либо кто-то заполучил кровь джинна другими способами. Скорее всего, совсем не столь тривиальными.
— Сперва я хочу лично убедиться в своей догадке, — медленно кивнул Маркус. — Но, даже если это не окажется правдой, мне нужно организовать собрание. Ты знаешь, я не могу полноценно вмешаться, пока совет не решит, что ситуация действительно серьёзна.
Кому-то закон о невмешательстве казался забавным, кому-то дурацким, но среди джиннов он был непреложной истиной. Он был принят однажды не просто так. И все они видели, как карают тех, кто это правило нарушал. У джиннов было немало возможностей заставить кого-то тысячу раз пожалеть о непослушании.
Разумеется, мелкие «проделки» сходили с рук. Поэтому Маркус в своё время мог спокойно взять на попечение маленького чертёнка, а не оставить его на улице, пройдя мимо. Это был лишь маленький камешек, брошенный в огромную реку времени и пространства. Течение не поменяется. А вот назревающий многорасовый конфликт уже походил на здоровую глыбу. И тут уж Маркус не смог бы незаметно сбросить её в воду.
— Попроси Николаса устроить мне осмотр, — вновь кивнул собственным мыслям джинн. — И уезжайте с Мэттью.
Он поднял взгляд, всё ещё серьёзный, но и заботливый. Маркусу был дорог Артур. Он понимал, что если подтвердятся самые страшные его предположения, конфликт выйдет далеко за пределы Нью-Йорка, но… Просто хотелось, чтобы у этих двоих была возможность пожить друг для друга, наслаждаясь каждой минутой, проведённой вместе. А вовсе не вмешиваться в новую пугающую почти что войну.
— Я позабочусь о твоих мальчиках, обещаю, — улыбнулся Маркус. — А на вашу долю и без этой неразберихи многое выпало.
Подумать только, едва закончился столетний ужас от невозможности жить так, как хочется, и с тем, с кем хочется. Но смерть виновного в том старика дала только иллюзию свободы. И набросила на несчастных новую головную боль.
Так что Маркус совсем не шутил, предлагая уехать, пока не стало слишком опасно. Закрыться ото всего мира, но теперь не в одиночку, как делал это Артур последние годы, а вдвоём. Прекрасная перспектива…

Отчего-то Маркус не верил в то, что кто-то из джиннов был способен на подобное жестокое отступление от правил. И не потому, что сам был представителем этой расы. Да, джинны были эдакими представителями мирового судейства, абсолютно нейтральными, хранителями равновесия, если можно так сказать. Однако каждый джинн был личностью. Рос и воспитывался в абсолютно разные времена, имел вокруг разные круги общения, попадал в разные ситуации, которые формировали, соответственно, не похожий на других характер.
Кто-то, как Маркус, не делал различий между расами и уважал особенности каждой из них. Кто-то имел веские причины недолюбливать кого-то из существ. Кто-то, как Ланселот, в силу молодости и глупости ставил себя превыше остальных. Но каждый так или иначе продолжал следовать непреложному закону о невмешательстве.
Опять же, причины тому были разными. Но даже если джинн не принимал этот старинный закон, то его сдерживал банальный страх. И, надо признать, очень эффективно.
А дело было в том, что закон этот принимался в очень давние, можно сказать, варварские времена. И наказание за его нарушение было крайне жестоким. Пожалуй, Данте, будучи вампиром, брал идею кругов ада, столкнувшись с так называемой тюрьмой для джиннов. Последние не чурались порой нанимать других существ в качестве «палачей».
Но, честно говоря, даже не сотни лет истязаний были самыми страшными. Страшнее было, когда нарушителя оставляли в глухой пещере, прикованного к камню, одного. Спустя тысячу лет абсолютного одиночества, пожалуй, можно было даже взмолиться о пытках, лишь бы рядом был хоть кто-то живой. Ведь джинн не мог ни умереть от голода или холода, ни даже сойти с ума, как простой человек. Тысяча лет, а то и больше, в полнейшей темноте, тишине и одиночестве — разве это не ад?
Имея подобную перспективу перед глазами сложно решиться на убийство вампирского дома, как бы тебе не претили эти существа. Ведь найти джинна другим джиннам, как бы тот не прятался, проще простого. Такую энергию сложно пропустить.
Мысли Маркуса становились всё более тревожными. Они с Артуром так много сделали для широких шагов в сторону толерантного мира, и вот появился кто-то, кто начал грубо рушить всю эту постройку. И оставалось только надеяться на меньшее из зол. К примеру, что это внутренние вампирские разборки, просто кто-то из недругов американского дома добрался до знаний джиннов и каким-то хитрым образом добыл кровь одного из них. Или, действительно, что кого-то из молодых джиннов не испугался вечного наказания. Такие проблемы быстро решатся, а мир столь же скоро вернётся к равновесию.
Заканчивать на столь мрачных перспективах разговор было и впрямь не по себе, так что Маркус был благодарен, когда Артур отвлёк его от этих размышлений простым приятным вопросом. Заодно и дал понять, что они обсудили все дела, и можно было хотя бы на ближайшее время отодвинуть их подальше. Тем более, что в ту же секунду ни вампиры, ни джинн ничего не могли с этим поделать, и оставалось только ждать.
— Двадцать четыре, — улыбнулся на вопрос Маркус. — Такой прекрасный возраст. Вроде бы ещё совсем-совсем юный, но уже такой самостоятельный…
Джинн мягко рассмеялся, делая, наконец, глоток вина из позабытого на столике бокала. Наверное, он рассуждал по-стариковски, но вампиры, живущие под тысячу лет, легко могли его понять. Что такое двадцать четыре года на фоне дальнейших веков жизни? Вампиры, развивающиеся медленнее чертей, в этом возрасте и вовсе выглядят, как дети. А тут уже такой парень, почти сформировавшийся как личность и считающий себя таким взрослым.
— У него всё отлично. Превзошёл в музыкальном искусстве своего учителя, — улыбнулся шире Маркус, ничуть не лукавя. — Ты должен услышать его голос, очень талантливый чертёнок. И, кстати, он тоже очень хочет с тобой познакомиться.
Джинн немного сплетничал, но не видел в этом ничего зазорного. В конце концов, Мэттью не просил его держать в тайне его милейшие отношения.
— Он познакомился с Николасом, — пояснил Маркус. — И, судя по тому, что я не вижу этого негодника уже пару недель, Николас совсем не против его компании.
Джинн снова легко посмеивался, потому что ситуация была действительно забавной. Во-первых, было приятно, что их с Артуром влияние на «детей» не осталось незамеченным. Даже если у этих двоих отношения не заладятся, всё равно такие шаги разных рас навстречу друг другу были близки желаниям Маркуса. Ну а во-вторых, они с Артуром были отличными друзьями. И вся ситуация комедийно напоминала ту, когда кто-то дружит семьями и пытаются свести своих детей друг с другом, потому что «это так мило». Забавно же.

Заставшие бурный расцвет евгеники в первой половине прошлого столетия не понаслышке знали, как любую хорошую идею можно утрировать до тех пор, пока она не станет отвратительной. Так что и Маркус, и Артур, пусть и придерживались идеи равенства рас, но старались не доводить её до абсурда.
Да, обоим хотелось снизить влияние стереотипов на обыденную жизнь и дать представителям всех рас жить в мире, с настоящей свободой выбора — как и с кем жить, в том числе. Однако это не значило, что Маркус, да и Артур, желали постоянного кровосмешения.
Было бы ужасно потерять и без того малое количество чистокровных вампиров. И дело даже не в полезности крови таких вампиров в медицинской области, а даже просто, с моральной точки зрения. Рассказывать потомкам о том, что когда-то были «настоящие» представители расы, жившие по тысячу лет, обладающие невероятными способностями, как какую-то сказку… Крайне печальный исход событий.
Однако Маркус полагал, что этого не произойдёт, даже если строгая иерархия, контролирующая сейчас константу чистокровных потомков, в конце концов смягчится. Во-первых, многие вампиры всё же предпочитали подобных себе. Как многие люди, к примеру, предпочитали жить с лицами своей расы. И тут дело было даже не в стереотипах, а разных менталитетах и вкусах. Например, большинство европеоидов считали эталонной красоту европейского типа лица. Они привыкли видеть вокруг таких людей, только и всего.
Во-вторых, вампиры придерживались довольно старых взглядов, среди них всё ещё было много консерваторов. И мало кто учитывал прекрасную науку — генетику. А дело было в том, что вампиры по своим внутренним законам не считали чистокровными детей, рождённых от брака чистокровного вампира с обращённым. Тем не менее вероятность рождения малышей с точно такой же сильной кровью была довольно высока. Даже от двух обращённых вампиров один из шестнадцати детей вполне мог «забрать» от родителей лучшее.
Впрочем, это всё была лирика. Маркус любил рассуждать на подобные темы. Но конкретно сейчас он просто наслаждался реакцией друга на такую неожиданную новость.
Джинна продолжала забавлять данная ситуация, в хорошем смысле слова. И ничего против этой необычной парочки он не имел. В конце концов, судя по всему, старший Стрикленд и без встречи с маленьким чёртиком был не слишком… подходящей кандидатурой для продолжения своего старинного рода.
— Мне кажется, это вам нужно волноваться, — мягко рассмеялся Маркус. — Я сам узнал об этом только позавчера, когда встретил Уильяма и Джонатана в клубе. Чудесные мальчишки, надеюсь я им не наскучил, но мне было правда очень приятно провести с ними время… И, насколько я заметил, Джонатан тоже уже без ума от Мэттью. В другом плане, разумеется.
Джинн и впрямь испытывал некоторые отцовские чувства. Он действительно любил этого маленького негодника, беспокоился за него, заботился и нёс ответственность. И сейчас даже гордился Мэттью и тем, каким он вырос. Очаровательный чертёнок, способный свалиться на голову трём чистокровным вампирам и по-настоящему понравиться им.
— Нам нужно будет встретиться, — согласился Маркус с улыбкой. — Что бы там дальше для нас не готовила вселенная. Время для приятных встреч всегда найдётся.
Потом Маркус немного переключился на Маттео, спрашивая его о новой жизни, которая открылась перед ним. Юноша был довольно молчалив. То ли вежливо не влезал в разговор старых друзей, то ли всё ещё пребывал в некотором шоке.
Оказалось, скорее, последнее. Человеческая жизнь закончилась уже очень давно, а последующая сводилась к служению хозяину. Удивительно, как юноша вообще умудрился так быстро адаптироваться к свободе — для многих становилось проблемой даже просто снять квартиру, оформить документы и прочее. Но Маттео помогало то, что он многими вещами занимался по приказу хозяина раньше. Однако наличие огромных перспектив в будущем всё ещё страшили, оно и понятно. Юноша даже с джинном вживую общался впервые.
— О, не переживай, джинны ничем не отличаются от других старых зануд, — открыто улыбнулся Маркус, поднимаясь, чтобы обновить напитки. — Ну, кроме меня, конечно. Я молодой, обаятельный и даже не зануда, что бы ни говорил твой занудный возлюбленный.

Маркус прекрасно знал о строгих, порой непримиримых законах среди чистокровных вампиров. Местами они казались даже дикими, учитывая нынешний уровень прогресса. Но, как и закон джиннов о невмешательстве, все они были приняты не просто так. Маркус понимал это, но, как и его старинный друг, не собирался препятствовать или хоть как-то влезать в чужие отношения — были ли они мимолётными или куда более серьёзными, чем они могли себе предположить. Это было бы даже по-простому неправильно.
Конечно, окажись Николас и Мэттью в ситуации, когда чувства не проходят, их отношения вызвали бы невероятный резонанс, особенно в обществе вампиров. И конкретно в семье Стриклендов. Но Николас, судя по рассказам, был вполне осознанным молодым вампиром, и свою голову на плечах имел, чтобы взвесить все «за» и «против».
Возможно, даже окажись это увлечение серьёзным, Николас не решится пойти против консервативных законов собственной расы. Маркус принимал и такой вариант, хотя, разумеется, представлял, каким ударом это будет для его приёмного сына. Что же, он станет для Мэттью поддержкой, но всё же не вмешается. Как и Артур, джинн мог только ждать и с интересом наблюдать за развитием событий.
Дружеские разговоры затянулись глубоко за полночь, и даже Маттео постепенно разговорился, оказавшись очень интересным и талантливым молодым вампиром. Не то чтобы Маркус сомневался в выборе друга, но было приятно убедиться в этом, так сказать, лично.
Потом друзья распрощались, пообещав друг другу о новой встрече уже в присутствии маленького чертёнка, наделавшего немало шума среди одной конкретной вампирской семьи. Дверь закрылась, и джинн вздохнул. Ему предстояло не самое приятное дело. Справедливо было его ранее высказанное предположение или нет, а совет джиннов всё равно необходимо было собрать. Слишком уж опасным становилось происходящее в Нью-Йорке.
Благо, современность немало облегчала подобные дела. Маркус ещё отлично помнил времена, когда им приходилось разыскивать друг друга по энергиям и звёздам (в прямом смысле слова). Сейчас же он просто открыл мессенджер на телефоне.
Да, возможно это было забавно, но у джиннов был «общий чат». Куда Маркус и написал дату и место встречи, а также попросил отписаться получивших данное сообщение. Последнее было необычной просьбой, но никто особенно не удивился. Просьба о созыве совета уже говорила о том, что дело было не тривиальным.
Уже на следующий день Артур отзвонился и сообщил, что разрешение на осмотр тел получено. Так что Маркус к вечеру собрался выезжать на встречу с Николасом и, вероятно, представителями из ФАС. Куда же без них.
На самом деле, Маркус, будучи джинном, мог преспокойно заявиться в ФАС и без сопровождения. Кто бы его смог остановить? Точно не сотрудники, которые, хоть и были людьми, но прекрасно знали, что если в деле появляется джинн, пахнет не то что жареным, а уже горит и сарай, и хата, и надо бы следовать плану эвакуации. Но Маркус не хотел ничего делать за спиной Николаса. В конце концов, это было просто вежливостью и уважением к Артуру.
Из дома Маркус вышел пораньше, чтобы не столкнуться с одним любопытным чертёнком, возвращавшимся от Николаса же. Пока джинн не хотел ничего говорить приёмному сыну. А с того станется проследовать за ним тайком, если какая-то недомолвка отца покажется ему слишком уж интересной.
Так что на место встречи Маркус прибыл раньше оговорённого, и просто принялся ждать, параллельно просматривая сообщения в чате, нападавшие за день. Отписались почти все джинны, что не удивительно — их всего на этой планете было четырнадцать. Не откликнулись пока только трое из них. Впрочем, для двоих это было и не удивительно. Эти старики пользовались телефоном, как подставкой, ей-богу. Маркус уже предвкушал, как они будут решать, кто полетит за ними дополнительным рейсом.
Мысли эти прервало появление высокого бледного парня, выходящего из такси. Такого элегантно одетого и готически красивого, хоть сейчас на обложку самых вампирских вампиров. Маркус невольно улыбнулся.
— У моего сына на редкость замечательный вкус, — беззастенчиво проговорил джинн, протягивая руку для приветствия. — Здравствуй, Николас.
Впрочем, тревожные мысли всё же вытеснили из головы все прочие.
— Прости, что заставил тебя ехать сюда снова, мы ненадолго, — вежливо проговорил Маркус, следуя рядом с вампиром к нужному зданию.

На первый взгляд Николас казался немногословным, но всё же по-британски обаятельным. Был какой-то особенный шарм у рождённых на туманных островах.
Впрочем, первая характеристика легко объяснялась. Встреча была не праздной, а деловой, да ещё и имела под собой не самую приятную подоплёку. Тут и Маркусу особенно не хотелось говорить за жизнь.
Так что обменявшись любезностями, оба направились к нужному зданию, где к ним присоединился ещё один мужчина, сотрудник ФАС. Маркус раньше его не встречал, но оно было и не удивительно. Последний раз джинн посещал это здание двадцать лет назад, оформляя документы на маленького чертёнка и переоформляя собственные в связи с этим. Это было совсем другое подразделение, куда менее секретное и куда более бюрократическое.
Человек, представившийся Эриком, негромко переговаривался с Николасом, и в этот разговор Маркус не встревал. Оставшись предоставленным самому себе, он поверхностно размышлял о том, какого в целом было сотрудникам ФАС. Да, они знали о существовании нечисти, а такие, как Эрик, ещё и периодически сталкивались с ними. Но можно ли было к этому привыкнуть? Ощущал ли тот же Эрик себя хоть немного странно, следуя в компании вампира и джинна или за время службы научился абстрагироваться от таких вещей?
В строгом, отчётливо государственном заведении джинн выглядел несколько неуместно. Как уже успел заметить Николас, Маркус обладал довольно ярким стилем и не собирался его предавать, даже выезжая по серьёзным делам. Неловкости при этом джинн не ощущал, но на секунду отметил этот факт и мысленно хмыкнул.
Они проследовали немного путанными коридорами, прежде чем спуститься в морг. Выглядел тот вполне обычно. Чисто, кафель и металл, легко моющиеся гладкие поверхности. Ничем не отличался от обычного человеческого морга.
Они зашли в прилегающее помещение с холодильниками, один из которых выдвинули и расстегнули чёрный плотный мешок, скрывавший не самое лицеприятное зрелище. Вампир был уже вскрыт привычным Y-образным, обнажая взгляду настоящую мешанину из того, что раньше было функционирующими органами.
Маркус подошёл к столу. Лицо его ни на йоту не изменилось, что, собственно, тоже удивительным не было. Уж за три тысячи лет джинн видел самые разнообразные трупы. А немалое количество ещё и сам вскрывал для тщательного изучения.
— Можно…? — поинтересовался Маркус, жестом показывая на разрезанное тело и подцепляя перчатки со стола неподалёку.
Получив разрешение, джинн, не испытывая брезгливости, забрался в тело. Внешне труп всё же отличался от того неприятного зрелища, что довелось наблюдать Маркусу раньше. Тогда вампира буквально рвало кровью и собственными внутренностями, у него почти растворился пищевод. У тела на столе лицо было чистым, а горло нетронутым.
Однако внутри картинка полностью совпадала с тем, что поневоле пришлось исследовать в давние годы при проведении эксперимента. Кровь спеклась особенным образом, будто бурлила, прежде чем застыть.
— Желудок частично сохранился, — пробормотал Маркус, рассматривая что-то. — И пищевод. На телах нашли проколы?
Убрав руки от тела и аккуратно стянув грязные перчатки, джинн осмотрелся.
— Могу я увидеть результаты гистологии?

В целом, уже после визуального осмотра тела Маркус почти не сомневался в верности своей догадки. Однако осмотрел и «входное отверстие», и предложенную документацию о проведённых анализах крови и тканей.
В первом случае логика была проста. Если кровь джинна попала в тела вампиров не перорально (что, в целом, было бы странно — вряд ли весь дом одновременно решил хлебнуть крови на брудершафт), то её ввели через кожу или вену. Эрик подтвердил эту логическую цепочку. Кроме того, дал ещё одну зацепку, рассказав, что проколы в телах располагались по-разному. И это значило, что кто-то буквально атаковал дом вампиров и, вероятно, обстрелял его жителей капсулами с кровью джинна.
Эта мысль заставила Маркуса помрачнеть. Нет, в целом, было бы глупо надеяться, что действовал один сумасшедший. Против целого дома, полного вампиров? Не смешно. Но всё же мысль о том, что существовала целая группировка неизвестно кого, но добравшихся до знаний нечисти, совсем не радовала.
— Думаю, в этом нет необходимости, — протянул Маркус на предложение осмотреть тело чистокровного. — Несколько проколов, менее выраженные термические повреждения, но и целостных органов почти не сохранилось?
Конечно, когда джинны ставили свои порой бесчеловечные эксперименты, никому и в голову не приходило привлекать в качестве подопытного чистокровного вампира. Однако дальнейшее исследование механики влияния крови на организм дало довольно чёткие предположения в чём именно были бы различия повреждений.
Организмы обращённых были слабы. Их кровь буквально вскипала, химический ожог разъедал их изнутри за считанные секунды. Чистокровные вампиры были куда сильнее, их регенерация была в десятки раз лучше, а оттого их тела сопротивлялись до последнего. Правда, Маркус совсем не завидовал этому старику. В данном случае регенерация только продлевала его боль и агонию. Он точно так же «разъедался» изнутри, только гораздо медленнее и мучительнее. Пожалуй, в этом доме ему повезло меньше всех.
Бумаги с анализами джинн пролистал довольно быстро. Краем глаза он подметил, что не нашли никаких химических или радиоактивных веществ в крови и тканях, все показатели были в относительной норме (точнее, соответствовали мёртвому телу), кроме одного — уровня кислотности, pH. Именно его Маркус и искал. Даже после смерти этот показатель водородной активности оставался высоким, примерно на уровне… средства, разъедающего засоры в водопроводных трубах. Можно себе только представить, до какого уровня он поднимался в процессе наступления смерти.
Маркус отложил отчётность патологоанатома и задумчиво посмотрел на Эрика. Картина была ему не просто знакома, а известна абсолютно точно. Другой вопрос, мог ли Маркус самостоятельно решать о том, направлять расследование в верное русло или нет, не дожидаясь собрания джиннов на следующей неделе?
Конечно, у него не было ответов на самые важные вопросы — кому и зачем это понадобилось и будут ли ещё жертвы. Однако Маркусу всё равно следовало быть аккуратным, дабы в какой-то момент у совета не возник вопрос — откуда была узнана первичная информация. В том, что джинны решат раскрыть её, Маркус не сомневался — источники действительно были открыты, как для нечисти, так и для ФАС. Просто ими мало кто пользовался вне больниц.
— Есть мысль о том, как вам бесконечно повезло работать с таким талантливым и дотошным патологоанатомом, как… — Маркус заглянул в бумаги ещё раз: — …мистер Эддингтон. Который увидел повышенную активность ионов водорода в тканях и подумал: «Эй, я же читал об этом в той книге про трансфузии и влиянии крови».
Маркус кратко усмехнулся. Глупо, конечно, но будет лучше, если эти двое не станут лишний раз болтать о том, что информацией с ними поделился джинн.
Взмахнув рукой, Маркус извлёк из воздуха нужную книгу. Благо, большинство полезных трактатов, написанных джиннами, были переведены на английский язык, ставший с недавних пор международным. Было бы неловко заставлять парней читать на древне-арамейском или латыни. А то и древне-китайском.
— Так… вот, — пробежавшись по содержанию, Маркус открыл на нужной странице.
Собственно, в небольшом разделе про исследование влияния крови джиннов на разные организмы, имелись даже некоторые иллюстрации. Состояния тканей (более современные) и даже, собственно, первого вскрытия, детально нарисованного однажды джинном, участвующим в постановке тех экспериментов.
Вряд ли Эрик и Николас сейчас начали бы вчитываться в подробные описания механизма влияния и последующих результатов анализов. Им важнее был заголовок раздела, да очень уж схожая картинка с тем, что только что демонстрировал один из холодильников.
— Полагаю, оборотни тоже вам ничего не сказали из-за запаха аммиака? — уточнил на всякий случай Маркус.
Запах этот выветривался, однако «поисковики» ФАС обладали чувствительным обонянием, куда лучшим даже, чем у вампиров. И это тоже знатно запутывало следы. Оборотень чувствовал только аммиак, и не мог сказать, какие из существ были в этом доме накануне.

Маркусу и самому было сложно поверить в происходящее. Подумать только, за три тысячи лет, которые он прожил на этом свете, не случалось ничего подобного. Люди подобными знаниями не обладали, а нечисть предпочитала конфликтовать привычными им способами. Ни у кого даже мысли не возникало каким-то невероятным образом забрать кровь у джинна, чтобы вершить собственное правосудие.
Если поразмыслить, то нечисти это было и не к чему. Такой способ убийства был слишком необычным и, следовательно, привлекал много ненужного внимания. По крайней мере, стоило ожидать, что по понятным причинам в конфликт вмешаются джинны — а это было никому не нужно. Если, конечно, среди нечисти не обзавёлся сумасшедший. Но вряд ли бы он собрал ещё шестерых существ-последователей.
Сообщество нечисти было слишком маленьким. И, если бы кто-то заговорил о подобном деле, нашёлся бы тот, кто донёс бы об этих планах другим.
Например, при всей своей неприязни к оборотням, как бы отреагировал тот же Николас, если бы к нему подошёл другой вампир с предложением вырезать одно из семейств, при этом таким вот оригинальным способом?
— Семь существ, — задумчиво повторил Маркус, по старой привычке прокручивая кольцо на пальце. — Кажется очевидным, что это сделал кто-то, не вхожий в категорию высших. Не другие вампиры и не оборотни. Кто-то слабее по способностям, кому потребовалась помощь в виде такой крови.
Помолчав несколько секунд, джинн добавил, возможно, озвучивая те же мысли, которые крутились и у Эрика с Николасом:
— Чертей тоже можно вычеркнуть из списка. Даже если кто-то умудрился собрать из них группу, с такими способностями они бы не стали подходить к дому и оставлять следы.
Дриады и фавны тоже как-то плохо представлялись в этой истории. И те, и другие далеко не выходили из лесов.
Оставались люди и ведьмы. И Маркус, честно говоря, не знал, что хуже.
Ведьмы имели доступ к знаниям о влиянии крови. И вполне могли затуманить разум вампиров какими-нибудь зельями, прежде чем убить. Другой вопрос, зачем бы это требовалось ведьмам? За последние годы между этими расами царил абсолютный мир. Им нечего было делить. Более того, ведьмы активно использовали кровь вампиров в своих зельях, которую получали посредством приятного для обоих сторон бартера.
У людей и вампиров конфликт интересов был вероятнее. Первым совсем не нравилось осознавать своё место в пищевой цепочке. Однако у людей не было доступа к знаниям нечисти. Разве что у ФАС. Могли ли появиться фанатики среди государственной организации? Легко. ФАС сотрудничали с нечистью, даже принимали на работу оборотней, но, увы, это до сих пор мало кому нравилось. Да и сколотить тайную группу в стенах тайной организации проще простого. Эти люди привыкли хранить секреты.
— Я созвал совет, — кивнул Маркус на вопрос Николаса. — Это дело уже не только необычно, но и затрагивает джиннов, так что, думаю, моё вмешательство — это только вопрос времени. Как только я что-то узнаю и получу разрешение от совета, я сообщу.
Маркус также был предельно серьёзен. И почти уверен в том, что им с Николасом предстоит ещё многим вместе заняться. Вероятно, и с Эриком, но, учитывая, что на сотрудников ФАС также ложились подозрения…
— Эрик, я могу попросить тебя ответить на один вопрос под гипнозом? — серьёзно посмотрел на мужчину Маркус.
Пояснять особенно не стал, мужчина, проработавший достаточное время в такой организации, явно понимал, о чём идёт речь. К тому же Маркус поступил предельно этично, спросив разрешения, а не нагло вторгаясь в человеческое пространство. И да, Эрик вполне мог отказаться, принуждать его джинн не собирался. Просто это бы значило, что решение совета не распространится на людей и не будет подразумевать сотрудничество с ФАС.

Чем больше рассуждал мысленно Маркус, тем сильнее склонялся к той же версии, что и Николас. А именно, что, по меньшей мере, исполнителями были люди. Дело было не в расизме, джинн продолжал придерживаться полного нейтралитета, просто эта версия казалась наиболее вероятной, чем группа фанатичных нечистых.
Однако оставалось ещё немало вариантов насчёт того, кто стоял за этими людьми. Любой мог заплатить наёмникам за грязное дело и молчание.
Маркус всё ещё не отметал возможности, что в деле мог быть замешан и джинн. Слишком уж необычным стало массовое убийство, чтобы отметать даже самые дикие варианты. И всё же, как и во многих преступлениях, всё упиралось в мотив.
Оборотни, как уже так же отметил Николас, всё же предпочитали разбираться «по-старинке». Если между этим вампирским домом и каким-то кланом оборотней возникал конфликт, то решался бы он грубой силой. Оборотням попросту незачем было скрываться за спинами людей. У них были свои законы. Их бы не стали казнить за такое нарушение перемирия.
К тому же американский дом старика был довольно слабым — всего один чистокровный. Стая волков легко бы справилась с обращёнными.
Другой вампир решил прибегнуть к помощи людей, чтобы не быть пойманным и казнённым? Маркус полагал, что этот вариант Николас в любом случае отработает, но в успешность сего мероприятия верил с трудом. Вампиры действительно очень дорожили своей небольшой численностью и защищали даже самых вредных из своих.
Печально, но вместе с тем забавно, что мотив имелся у непосредственных участников последних событий — Артура и Маттео. В теории складывалась даже вполне ладная легенда преступления. Артур мог обладать всеми необходимыми знаниями, у Маттео были все возможности за время отсутствия в доме привести план в исполнение. К тому же, он был единственным выжившим. Маркус не верил в подобное — слишком хорошо он знал Артура за пятьсот лет дружбы, однако выкинуть из вариантов и такую нелепость не мог. Благо, Маттео также было легко проверить одним-единственным вопросом под гипнозом.
У прочих рас и вовсе не было никакого мотива. Им вампиры ровным счётом ничем не вредили. И оставались снова люди. Которые, действительно, уже успешно выступали против нечисти ранее. И которые могли не знать всех тонкостей законодательства нечисти, чтобы разумно взвешивать доводы в стиле «а что, если вмешаются джинны? а что, если вампиры вычислят всех при помощи гипноза?».
— Нет, — прервал размышления Маркус на вопрос от Николаса. — Не только на вампиров. На всех существ она действует примерно одинаково.
И с последующими мыслями Николаса джинн был согласен. Отчего-то казалось, что убийцы на одном доме не остановятся. И было бы лучше, несмотря на несправедливость происходящего, если бы они остановили свою агрессию только на вампирах. Справиться с возомнившими себя «Ван Хельсингами» было бы гораздо проще, чем с кампанией против всей нечисти.
И снова мысли возвращались к ФАС. Маркус понимал негодование Эрика, но у этой организации были слишком большие возможности. Вплоть до того, что в этом самом здании хранилась информация о всей нечисти и текущих местах их проживания. Как просто организовать такой налёт в таких условиях, не так ли?
— Прости, но я вынужден тебя попросить об этом, — заговорил Маркус, когда Эрик предсказуемо возмутился на неприятную вероятность потерять волю. — Мне бы не хотелось разделять наши усилия, а без доказательств твоей непричастности совет вряд ли позволит мне сотрудничать с кем-либо из ФАС.
Слова джинна немного смягчили ситуацию, и Эрик, проворчав, согласился. Он протянул телефон, и Маркус улыбнулся.
— Сейчас восемь часов тринадцать минут, — проговорил джинн, когда запись на камеру была включена. — Через минуту ты вернёшься в сознание.
Он дал Эрику ещё одну возможность расслабиться. Конечно, Николас легко мог заставить Эрика забыть о том, что ему сообщали время, а Маркус обрезать часть видео, где он это говорит, но… Просто психологически должно быть как-то спокойнее, наверное.
Впрочем, «допрос» не занял и минуты. Николас был силён. Ему не пришлось особенно стараться, чтобы ввести человека в транс. Честно говоря, это даже немного завораживало. Было что-то красиво-опасное в этой способности.
Маркус вернул Эрику телефон, не нажав кнопки завершения съёмки. Ещё один маленький успокоительный эффект.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Маркус.

В голове беспрестанно крутились мысли о том, кому и зачем понадобилось такое жестокое убийство вампиров. Один только способ ставил на уши весь нечистый мир. Всё больше Маркус склонялся к версии о том, что сотворившие это плохо понимали, на что шли. Хотя бы потому что другая, не менее вероятная теория, была слишком уж пугающей. О том, что эти существа не только знали, что нарушали десятки законов нечистого мира, но и были настолько уверены в своих силах, что не пугались этого.
С осмотром тел было покончено. Маркус получил от сегодняшнего вечера даже больше, чем ожидал. По крайней мере, теперь у него появилось доверенное лицо среди людей. Эрик не смог бы солгать под вампирским гипнозом.
С последующим предложением Николаса джинн тоже был вынужден согласиться. Это была простая, быстрая, безболезненная и стопроцентная процедура. Ну и, в отличие от Эрика, другие люди, желавшие присоединиться к расследованию, вполне могли потребовать присутствие другого наблюдающего или запись со стороны, если боялись, как бы вампир не начал узнавать чего-то лишнего. Опасение забавное, но объяснимое.
Маркус ещё раз поблагодарил Эрика за помощь и информацию, и они направились обратно по извилистым коридорам, выглядящим донельзя одинаковыми.
Джинн хранил молчание, пока не оказался на улице. Уже совсем стемнело, и ветер всё ещё был по-весеннему прохладным, заставляя ёжиться от неприятного ощущения.
— Завтра я улетаю, — повторил Маркус, поворачиваясь к Николасу. — На мою необходимость о созыве совета не откликнулось пока только трое джиннов. Если кто-то из них не явится на совет… Это печально, но одной загадкой будет меньше. И мы сможем его найти.
Джинн немного помолчал, неторопливо оправляя рукава пиджака, не слишком подходящего для прогулок апрельскими вечерами.
— Если же приедут все, к вам отправят кого-то другого, — проговорил, наконец, Маркус. — Того, кого сочтут наименее причастным к этим событиям. Тогда вам придётся усердно просить вселенную, чтобы это был не Ланселот.
Он усмехнулся, но не слишком-то весело. Для него подобный расклад был наименее предпочтительным. Потому что всё время, что велось бы расследование, Маркусу пришлось бы находиться под наблюдением. Вдали от Нью-Йорка.
Он бы с радостью позволил бы проникнуть в свою голову, как они провернули только что с Эриком, но, увы, джинна его лет не смог бы загипнотизировать даже тысячелетний чистокровный вампир. Слишком сильна энергия. Так что Маркус, общающийся с вампирами и обитающий в Нью-Йорке, точно так же был под подозрением. Никто не мог гарантировать, что он не сдал кровь, раз уж сам проводил те эксперименты, и не собрал совет для отвода глаз.
— Я знаю, у тебя и без того головной боли хватает, но… последи за Мэттью, если мне не позволят вернуться, — попросил, наконец, Маркус и добавил с улыбкой: — По крайней мере, попытайся не дать ему сбежать на мои поиски.
Конечно, чертёнок был уже достаточно самостоятельным, чтобы преспокойно жить и без приёмного отца, но зная этот неуёмный характер… А Маркусу всё равно придётся сообщить Мэттью куда он отбывает и, хотя бы в общем, по какой причине. Иначе чертёнок не угомонится, пока не достанет всех и не выведает эту информацию сам. Однако после того, как Мэттью узнает, что дело достаточно серьёзно, он всё равно будет взволнован и как никогда способен на самые необдуманные поступки.

Маркус рассматривал все возможные варианты, отметая лишь крайне маловероятные или совершенно неисполнимые. Случай был настолько неординарным, что тут привычная мудрость джиннов не работала. Маркус попросту не мог сказать что-то вроде: «Да, в тысяча лохматом году до нашей эры случалось подобное, потом повторение уже в наши дни, и тогда всё развивалось таким вот образом». Такого никогда не случалось. Единственный раз, когда была применена кровь джинна — те самые эксперименты, на этом всё.
К слову по подобной причине джинны всё же не считали друг друга равными. Вся ценность их служения другим расам заключалась в подобном опыте. Способности трезво и независимо оценить текущие события и соотнести их с пережитым ранее. Вот и скажите, какой мудрый совет мог дать столь молодой по меркам джиннов Ланселот?
Нет, в этом плане Маркус, конечно, шутил. Вряд ли старшие сочтут кандидатуру этого щёголя подходящей.
Однако, как бы это не было прискорбно, Маркус имел некоторые надежды на то, что вернётся в Нью-Йорк для продолжения дела именно он. И потому, что хотел быть рядом с Мэттью. (Да и Николасом, так как молодой вампир был дорог как его сыну, так и Артуру, которому Маркус уже пообещал заботиться о племянниках.) И потому, что появление среди такой константы мира, как джинны, предателя — дело просто невероятное.
Маркус даже представить себе не мог, что произойдёт дальше с этим миром, если в тартарары полетит вся их устоявшаяся структура. Ведь кто как не джинны веками вызывали доверие у всех рас мира? И что будет, если доверие это будет утрачено?
— Конечно, я сообщу вам с Эриком обо всём, что узнаю, — пообещал Маркус, положив на пару секунд ладонь на плечо высокому вампиру.
Они обменялись номерами телефонов для удобства связи, и Маркус записал ещё и номер Эрика, раз уж они не подумали сделать этого раньше. Слишком отвлекло серьёзное открытие, совершённое на этой встрече, и каждый наверняка думал о чём-то схожем. Кто и зачем? Кому понадобилось и с какой целью?
— Она ни при каком раскладе не будет хорошей, но спасибо, ты очень вежливый мальчик, — немного хихикнул джинн, пожав руку на прощание.
Маркус тоже поймал такси и вскоре уже был дома. В гостиной было темно, но из комнаты Мэттью сочился свет. Джинн подошёл к двери и аккуратно постучал, прежде чем войти. В отличие от самого же сына, Маркус его личное пространство всегда уважал.
Мэттью лежал в кровати, с телефоном в руках, вероятно активно переписываясь с тем, кто чудесным образом недавно освободился от дел. Маркус подошёл к кровати и присел на край, решив не откладывать разговор на последний момент.
— Мне нужно будет уехать, завтра, — забавно растрепал и без того непослушные волосы чертёнка Маркус.
— Что? Почему? И куда? — тут же зачастил мальчишка.
— Я встречался с Николасом по поводу дел, которые происходят в вампирском обществе, — проговорил Маркус. — Мы решили, что ситуация требует вмешательства со стороны джиннов, так что я еду собирать совет.
— Это по поводу тех вампиров из одного дома, которых убили? Всё настолько серьёзно?
— Николас рассказал тебе об этом? — немного удивился Маркус.
Всё же недельные отношения обычно не давали столь глубокого доверия, чтобы вот так сходу и о «работе» говорить любовнику.
— Нет, я… — замялся чертёнок.
— Подслушал чужой разговор, — тут же уловил суть Маркус.
— Прости, это было в первый день, я просто хотел немного посмотреть на чистокровных вампиров, а они начали разговаривать об этих вещах!
В целом, разговор вышел очень даже удачным. Смутившись своей выходки, Мэттью, казалось, на какое-то время отвлёкся от волнения. Однако остаток ночи чертёнок всё равно решил провести дома с приёмным отцом, чтобы проводить его с утра в аэропорт.
— Позаботься о Николасе, — улыбнулся Маркус, целуя сына в макушку на прощание. — В случае пожара, хватай его, как самое ценное, и чертячьими путями…
Запугивать маленького чёртика серьёзными наставлениями не хотелось. Оставалось только надеяться, что эти двое и правда смогут позаботиться друг о друге. Всё же какими бы самоуверенными не были те преступники, вряд ли они планировали наткнуться на ну совершенно необычную команду из вампира и чёрта. Так что, это было цинично, но в данном случае эти удивительные отношения станут прекрасным преимуществом.
Мэттью же из аэропорта сразу и направился к Николасу, вновь заставая его спящим в кровати и ныряя под вампирский бок.
— Вам угрожает опасность? — почти что вместо приветствия спросил Мэттью после очередного нежного «утреннего» поцелуя.