Общество в гостиной Гнезда подобралось и впрямь не шибко приличным. Впрочем, оно и не удивительно. По крайней мере, трое из присутствующих даже никаких школ не кончали и даже к среднему классу не относились. А двое из них и вовсе были эмигрантами, что в здешнем обществе и за людей-то не считались.
Впрочем, Маркуса не смутило бы и присутствие куда более высокопоставленных людей. Один-то вон был настоящим аристократом, и ничего, бровь не отвалилась от такого поведения и откровенных вопросов. Так что Маркус просто удовлетворял своё любопытство вновь, подтверждая собственную догадку.
Мэттью почему-то ответ не удивил тоже. То ли как-то чувствовал то же, что и Маркус, то ли просто оправдывал таким образом собственную ревность. Ну было бы как-то глупо, согласитесь, ревновать к тому, кого мужчины вообще никоим образом не привлекают.
К слову, этот положительный ответ и негативной реакции от Мэттью не вызвал. То есть, не ощутил он что-то вроде «ага, так я и думал». Было и было. У них тут действительно сидели содомитские парочки, не удивительно, что и врача нашли под стать. Да и очередная шуточка Майкла вновь была хорошо оценена слушателями (пусть никто из них и не учился в упомянутой школе для мальчиков, даже Николас).
Они пообщались ещё, и теперь Мэттью решил удовлетворить своё любопытство. Правда, связано оно было не с Майклом (как ему казалось). А насчёт их здоровяка, Уинфреда. Эта мысль была слишком свежей и не давала покоя.
Честно говоря, несмотря на то, что Майкл только что признался в двоякости своих предпочтений, Мэттью даже мысли не пропустил в верную сторону. Просто… Ну это же был их здоровяк. А это Майкл. Кто вообще мог бы подумать? Так что спросил Мэттью вполне себе абстрактно, полагая, что Майкл просто мог что-то где-то видеть.
— Ты ведь работаешь в той больнице…? — уточнил он, обозначая, какое именно заведение имел в виду.
Доктор ответил положительно, и Мэттью чуть озорно улыбнулся.
— Может, ты видел, с кем уходит наш здоровяк Уинфред вечерами? Он недавно сопровождал тебя до борделей, — пояснил Мэттью, даже не думая, что Майкл мог запомнить, как звали того молчаливого бугая.
Заметно заинтересовался вопросом и Маркус. Он-то тоже давненько знал Уинфреда, так как застал тот момент, когда его друг привлёк этого уличного бандита к себе в «вышибалы». Не то чтобы хорошо знал, но впечатление парень производил соответствующее. Такой весь из себя громоздкий, хоть и не шибко высокий, молчаливый и угрюмый. Маркус уже давненько посмеивался, что Николас находит себе людей под стать.
Охрана Маркуса вот была тоже под стать общительному мужчине. Итальянцы, хоть и выглядели угрожающими только из-за комплекции, были ужасными болтушками. Маркус даже если бы не хотел, всё равно знал кто с кем там встречается, у кого какие драмы и проблемы, кто кого похоронил и у кого кто родился. Николас о Уинфреде знал сухие факты.
Скукотища, в общем. Так что, да, Маркус вполне себе перевёл на собеседников заинтересованный взгляд. Сперва, конечно, обменявшись им с Александром, который ещё побольше Маркуса сталкивался с парнями Николаса по понятным причинам.

Мэттью не чувствовал неловкости, заводя эту новую тему. Хотя, казалось бы, сидели взрослые парни и обсуждали чью-то личную жизнь. А он ещё и следил за тем, кого они теперь обсуждали. Но времена были такими, что развлечений особенно-то не было. А тут какая-никакая новость про человека, которого они все, как оказалось, знали.
Так что, да, все были заинтригованы, тем более, что это же Джеймс. Его вообще было сложно представить влюблённым или в отношениях. Пожалуй, даже сложнее, чем Николаса. Ну, по крайней мере, Маркусу — он-то стал свидетелем уже вторых постоянных отношений этого мрачного парня, и лучше прочих знал, что он на них очень даже способен.
А вот Майклу стоило отдать должное, врал он ну очень виртуозно. А ведь в гостиной сидели те, кто чуть ли не профессионально умел лгать. Ну, ладно, кроме Александра. Тот обычно говорил прямо обо всём, да и живая итальянская мимика не позволяла лукавить. Николас тоже обычно говорил прямо и без утаек, но не потому, что не умел врать, а просто не считал нужным. А вот Маркус и, уж конечно, Мэттью в этом деле были профессионалами.
Тем не менее, даже они не распознали и толики фальши в словах Майкла. Хотя бы потому, что доктор очень умело пользовался распространённым приёмом — не лгал напрямую, просто не выдавал нужной информации. И ведь Мэттью ему в этом только способствовал, когда спрашивал вот так отстранённо. Майкл пространственно же и отвечал. Но откуда воришке было знать, что он буквально сидел рядом с ответом на все его вопросы!
— Он попросил меня написать сегодня перед отъездом записку, — пояснил открыто Мэттью, что это были не просто какие-то там подозрения, а самый что ни есть факт. — Ничего особенного, предупредил, что уехал.
На этом месте Маркус немного хмыкнул. Он явно надеялся, что записка окажется такой же удивительной, как сам факт того, что Джеймс кого-то нашёл. Что-то, что совсем не подходило бы этому быку. Хотя бы чёртова приписка с признанием в любви, в конце концов! Но нет, и это вызвало лёгкое разочарование.
— Но он и раньше уезжал по указаниям Николаса, и на большее время, и никого не предупреждал. А тут каких-то два дня. Его явно кто-то ждал сегодня вечером, — развернул свою мысль Мэттью, мысленно закатив глаза. Вот Николасу не требовались такие пояснения, он и сам умел складывать два и два.
Всё ещё пребывая в сладком неведении, Мэттью преспокойно рассказал всем и Майклу в том числе, что эта просьба была ещё и первой. Джеймс потоптался буквально секунду, прежде чем решился на такую просьбу. Это же насколько его мысли заняты этой дамой, что вместо того, чтобы думать о том, кого из парней взять с собой в Ливерпуль, в первую очередь он озаботился предупреждением своего отсутствия! Для Мэттью это было очень показательным.
— Видимо, ваш здоровяк совершенно тебя не знает, — протянул Маркус, улыбаясь. — Иначе бы попросил об этом другого.
— Именно! — развеселился Мэттью. — Он явно начал сомневаться, когда я его начал заваливать вопросами. И это он ещё не знал, что я же всё разболтаю.
И снова воришка не испытывал ни капли угрызений совести. Надо думать! Ладно про всех, но уж о том, что Мэттью тут же всё доложит Николасу, не должен был сомневаться никто. Но Джеймс перекидывался с воришкой разве что приветствиями, вот, пожалуй, и совершил ошибку, если стремился сохранить конфиденциальность.
— И ты проследил за посыльным? — уточнил Маркус, хотя ответ был очевиден, Мэттью же откуда-то знал про больницу.
— Естественно, — улыбнулся Мэттью. — Я и так успел всю голову сломать, что за образованную барышню он себе нашёл.
— Да-а, медсестра ему вполне себе подходит. И удобно, — кивнул Маркус, посмотрев снова на Александра, словно пытаясь получить от него подтверждение своим мыслям.

Постепенно тема исчерпала себя. Вообще, Мэттью даже удивился, что она затянулась достаточно надолго, да ещё и подключила вообще всех присутствующих. Но, видимо, сплетниками, охочими до чужих жизней, оказались все до единого.
Ну и, конечно, немало времени потратилось на все эти объяснения, что к чему. Мэттью ещё ни раз подумал о том, что с Николасом в этом плане было попроще. Ему сообщили факт, и он принял его. Вполне себе додумал всякие детали, по каким воришка мог догадаться о том или ином, самостоятельно. А эти сидели, ещё и вздыхали, мол, не факт же. Хотя всё было как раз, как на ладони, очевидно.
Постепенно все разбрелись, оставив Мэттью со своим чёрным принцем (очень воришке понравилось это сравнение, честно-то говоря, так что, возможно, Николасу ещё придётся пострадать из-за этого упоминания). И теперь они сплетничали привычно вдвоём. Разумеется, о тех, кто приехал к ним в гости, как иначе-то. В особенности обсудили Майкла, что тоже очевидно. Маркус был, как всегда, Маркусом и не вызывал каких-то исключительных эмоций. Хотя и про него пара слов нашлась.
И так спокойно прошла пара дней, пока не вернулся Уинфред. Он тогда уехал ночным поездом со своими ребятами, а с утречка уже занялся поиском должника. Это заняло больше времени, чем они предполагали, но получилось удачно — застали парня прямо под покровом ночи. А дальше дело отняло не так уж и много минут. Сложно сопротивляться, когда к тебе приходят такие бравые широкоплечие ребята с ножами. Лучше уж дом отдать, чем жизнь, правильно.
Переночевали в Ливерпуле, а обратно в Лондон поехали поездом дневным, так что прибыл Уинфред к Николасу, считай, ровно через два дня. С заветной бумагой и подписью на ней. И вот когда Джеймс показался в Гнезде, он, сам того не подозревая, вновь пробудил неуёмное любопытство мальчишки, что (да-да) снова крутился рядом с Вороном.
Наверное, Николас уже мысленно посмеивался над всей этой ситуацией и этой пробудившейся активностью Мэттью. По крайней мере, последнему так и казалось. Но сейчас по делам у них, и впрямь, было тихо. А энергию куда-то девать нужно было. Одни уроки пианино же совершенно не спасали. Да и Николаса, к сожалению, нельзя было приватизировать на целые сутки, как бы он умело не «лишал» мальчишку этой энергии.
Так вот, едва Уинфред вышел за порог, Мэттью уже натягивал пальто, чтобы отправиться следом. По его простой логике, если этот здоровяк так беспокоился, что уезжает на пару дней, по-любому он захочет в первую же очередь оповестить и о возвращении свою пассию. Так что через минуту за Джеймсом образовалась тихая тень, которую он действительно не замечал. В таких мелочах он был, конечно, не силён. Он вон и от воров, блуждавших по дому Майкла не проснулся, как бы ни скрипели полы.
Но всё же сперва Уинфред зашёл к себе домой. Мэттью пришлось подождать. Вот не верил он, что Джеймс сейчас поужинает и ляжет спать! И не ошибся. Через некоторое время Уинфред снова показался на улице. Просто менял грязную с дороги одежду. («Ну, конечно, перед дамой нужно быть чистеньким», — хихикал про себя Мэттью).
Потом дорога затянулась. Уинфред шёл явно не к больнице. Впрочем, время было уже достаточно поздним. Наверняка направился сразу домой к своей медсестре, охальник. Джеймс свернул в довольно приличный район, надо признать, Мэттью неотступно следовал за ним. Что-то уже начало свербеть в голове, это Бетнал Грин было на слуху у воришки. Но когда вышли к нужному адресу, свербение это сменилось целым звоном.
Как-то Николас говорил воришке, где жил Майкл. На всякий случай. Знаете ли, вопреки всеобщему мнению, Мэттью не ходил хвостом за покровителем суточно. И мало ли что могло случиться на улицах Лондона. Да просто хоть своим же ребятам из бандитов подсказать куда ползти, не все всё равно ещё знали кабинет их личного врача.
Мэттью удивился, конечно. Но сперва это было удивление в стиле: «Зачем ему сейчас Майкл? Он явно не был ранен». Николас тоже никаких указаний не давал насчёт доктора. Вот, честно, даже в голову не пришло самое очевидное.
Уинфред нырнул к чёрному ходу, Мэттью немного подождал. Прямо следом за ним он направиться не мог, слишком близко, слишком заметно. Зато когда дверь закрылась, воришка мышкой скользнул к окнам, ловко забираясь повыше и заглядывая в дом.
И… честно, Мэттью сам не понял, как он не сорвался нахрен. Потому что от даже не удивления, а шока, он вообще позабыл о безопасности. Благо и парням было вовсе не до того, чтобы подмечать лохматые головы в окнах. Они явно были заняты друг другом и этими скучающими поцелуями и объятиями.
— Охрене-е-еть, — одними губами проговорил Мэттью, тихо спрыгивая обратно в траву и как можно тише же удаляясь подальше от дома.
Как только воришка оказался вне зоны слышимости, он рванул со всех ног, уже позабыв о всякой скрытности. Вот это сплетня, так сплетня! Тут даже у Николаса лицо поменяется, Мэттью мог поклясться. И вот же врушка был этот Майкл! Сидел буквально рядом с ними и поддакивал сплетням о какой-то там медсестре, когда сам же и получил эту записку! Мэттью даже немного восхищался тем, как ловко у него получилось их всех надурить.
В Гнездо он влетел, хватая воздух ртом и даже раскрасневшись. Давненько же он так долго и быстро не бегал.
— Я так… даже от ирландцев… не бегал, — кое-как выдохнул Мэттью, упершись ладонями в колени, ибо в глазах чутка потемнело от переизбытка чувств и кислорода.
А когда дыхание более-менее восстановилось, воришка снова вывалил факт прямо в лицо Николасу:
— Это Майкл! — и тут, пожалуй, даже Николасу требовались пояснения, поэтому следом Мэттью воскликнул: — Уинфред ходит к Майклу!
Мэттью, наконец, распрямился, широко улыбаясь, хотя и всё равно ещё хватая воздух ртом после такой пробежки.
— Теперь понятно, к чему вся эта секретность. Медсестра… Бери выше, он трахает твоего бандитского доктора.
И, почти не переключаясь, добавил:
— И у него знак на доме, об опасности.

Мэттью и сам не надеялся разузнать что-то шибко интересное. Тут он был полностью солидарен со своим чёрным принцем — ну, какая-то девица, медсестра, ничего необычного. Но делать мальчишке было откровенно нечего, он уже позанимался, Николас ещё был занят, почему бы и не развеяться. Да и всё равно было любопытно посмотреть на ту, кто завоевал это каменное, казалось бы, сердечко здоровяка.
Так что, в целом, Мэттью полагал, что разочек посмотрит на девушку, да побежит обратно, докладывая Николасу только о том, что они были правы. И девица симпатичная. Ну или не шибко, тут уж как сложится.
Однако уже на подходе к Бетнал Грин воришка начал осознавать, что всё сложится гораздо интереснее, чем предполагалось. Оформленной мысли о том, что медсёстры в таких хороших местах не жили, не появилось, но подозрения возникли. Перебило воспоминание об адресе Майкла, а затем чёткое понимание, что именно по этому адресу Уинфред и направлялся.
Вот и прилетел воронёнок к своему ворону с самой настоящей сплетней, на которую и не надеялся, улепётывая из дома. И теперь с невероятно довольной улыбкой смотрел на удивление Николаса, вызванное такой новостью.
— Ты его и не спрашивал, — пожал плечами Мэттью на заявление парня о том, что Джеймс не был похож на лжеца.
Их здоровяк почему и вызвал такой интерес своей влюблённостью, что по части бесед был очень похож на своего хозяина. Как будто у него ограничение на количество слов, произнесённых в день, стояло, честное слово. Такой не будет приходить с праздными беседами, тем более, что друзьями с Николасом они явно не стали даже за столько лет. Вот Мэттью и полагал — такого в лоб не спросишь, сам не поведает.
— Ты вообще знал, что здоровяк содомит? — поинтересовался воришка с новым удивлённым осознанием. — Никогда бы не подумал…
Новость о Майкле и Джеймсе в целом на время перевесило всё, а теперь, немного подуспокоившись, Мэттью задумался и на эту тему. Они ведь никто даже и думать не думали, что такой бандит, как Уинфред, мог предпочитать мужчин. По Майклу было немножко заметно, что доктором он был, так сказать, свободных нравов. Правильно Николас говорил — тот ещё лис. Да и на последней встрече Майкл не скрывал этого, отвечая на прямой вопрос Маркуса.
— Маркус будет в восторге от такой новости, — добавил как будто невпопад Мэттью, снова широко улыбнувшись. И ещё, определённо следуя беспорядочному ходу собственных мыслей: — Какое занятное у тебя получается окружение…
Нет, в целом, удивительным это не было. Подобное всегда притягивает подобное. Да и в их век, со всеми этими запретами, содомитам действительно было куда комфортнее работать на человека или с человеком, который не только не считает такую жизнь греховной, но и сам ею наслаждается, не скрывая того. Но даже Мэттью, который по понятным причинам был ближе всех к Николасу, казалось удивительным, что этим человеком стал Ворон.

Уинфред же обо всём этом знать не знал и ведать не ведал. Он действительно скучал по Майклу все эти двое суток. Даже было странно как-то ночевать в одиночестве, хотя, казалось бы, не так уж и давно они это практиковали.
И сейчас просто наслаждался обществом доктора и этой возможностью излить, так сказать, все свои скучающие чувства. Да и было чертовски приятно осознавать и видеть, что Майкл тоже ждал его и тоже скучал по нему. Тут уж никакие сомнения Уинфреда не пересиливали. Доктор вполне открыто это показывал.
Уже после бурной встречи Майкл привычно принялся болтать, и это тоже отзывалось чем-то тёплым. Было приятно вот так просто слушать этот голос, вещающий то об одном, то о другом. Это вызывало уже какое-то чуть ли не родное чувство.
Правда, в этот раз особо отмалчиваться не получилось. Майкл проговорил следующую фразу, которая заставила Уинфреда немного нахмуриться. Он-то прекрасно помнил, что не собирался писать о том, что скучает или что-то вроде того. Это было правдой, но Джеймс просил только предупредить человека об отсутствии, а этот мальчишка всё же дописал что-то от себя. А ведь бандит заметил слишком большое количество слов.
— Вот же он срань господня, — пробормотал Уинфред вместо каких-то там пояснений, как такое получилось.
А чтобы показать, что это всё же было сущей правдой, хоть и незапланированной, Джеймс снова выбрал язык тела. Прижал к себе Майкла поплотнее рукой и поцеловал куда-то ближе ко лбу, чувствуя приятное щекотание взлохмаченных после секса волос.
Майкл продолжил вещать, и это снова вызывало несколько скептичный взгляд и хмурую складку между бровей. Этот малец оказался ну шибко активным. И чего ему сдался Джеймс? Своих отношений недостаточно что ли?
— Значит он и сейчас за мной проследил, — проговорил, чуть вздохнув, Уинфред. — Ненавижу воров.
Не то чтобы Джеймс испытывал прямо настоящую ненависть, как, например, к тому подонку, что удумал домогаться до Майкла той ночью. Просто и до этого момента никогда не спешил иметь какие-то дела с ворами, а уж теперь и подавно. Слишком уж юркие, шустрые и какие-то скользкие ребята. Особенно те, что из уличных. Если воры учились мастерству у других и были, так сказать, более организованными, у них и чести было больше. Уличные мальчишки даже слова того не знали, так что этот Мэттью вызывал теперь ещё больше недоверия. Вот уж точно славная пассия для такого, как Ворон.
А осознание того, что Мэттью и сейчас проследил за Джеймсом, пришло, как на ладони. Слишком уж он любопытным был, когда встречал Уинфреда в Гнезде вместе со своим покровителем. И если проследил в тот раз, то в этот раз точно бы шанса не упустил.
Ну что же, в целом, то, что Николас теперь узнал о них с Майклом, Джеймса не смущало. Не хотелось стать объектом такого внимания, но уж вышло, как вышло.

Мэттью тем временем даже и не думал, что делает что-то дурное. Ему было просто любопытно, только и всего. А Николас… Ну не прибьёт же он этих двоих из-за того, что они спали вместе. И даже за то, что не рассказали, не тронет — как-то его наёмная сила была не обязана отчитываться о делах сердечных.
Связались эти двое не с конкурентами и верности Николасу не подрывали. Так что, нет, Мэттью просто делился с Николасом яркими новостями, только и всего.
Эти двое, знаете ли, тоже вполне могли обсудить их двоих. Воришка бы вовсе не возражал. Он и без того знал, что первое время о них немало шептались, и та же прислуга, и другие люди, кто знал Николаса. Что же с того?
Мэттью хихикнул, когда Николас признал, что ему сложно представить Майкла и Уинфреда вместе. Хотя и согласился с покровителем. У него тоже до сего дня фантазия была не настолько богатой. Теперь-то он запросто мог это сделать, потому что прекрасно видел парочку через окно дома доктора. И это было сложно развидеть.
— Зависит от того, готов ли ты так скоро видеть его снова, — беспечно улыбнулся Мэттью, когда упомянули Маркуса.
Он бы мог ограничиться и запиской, но, как и Николас, догадывался, что китайская королева тут же примчится к другу, чтобы обсудить это всё ещё разок. И, наверное, возмутиться тем поведением Майкла, которое даже он не раскусил. Но если Николасу не хотелось проводить какое-то время с другом (воришка понимал, что его принцу даже самый близкий друг мог вполне себе надоесть на какое-то время), то Мэттью просто как-нибудь сбегает в китайский квартал.
Он совершенно не волновался, показываясь на территории Маркуса. Пусть Мэттью и не так давно был знаком с китайцем, слух о «мальчике Ворона» уже просочился по всем итальянским парням, прикрывавшим территорию. А вот за ровное расположение духа Николаса воришка всё же беспокоился.
Потом мысль снова перескочила, и вот Мэттью снова задорно посмеивался. Вот кто-то вообще мог представить, что когда-то кабинет мрачного Ворона будет полон задорного смеха? И даже ни капли не нервного.
— Я вспомнил про тот знак на доме, — пояснил своё внезапное веселье Мэттью. — Представляешь, как кому-то конкретно не повезло? Полезли в дом одинокого доктора, а наткнулись на нашего здоровяка.
На секунду воришка задумался, хоть и не перестал улыбаться, и добавил, вернув взгляд больших глаз на Николаса:
— Получается, они вместе не так давно. Может быть пару недель. Знак довольно свежий, на той неделе лили такие дожди, от него бы и следа не осталось, — протянул Мэттью. — А за домом наверняка наблюдали до того, как забраться. И значит здоровяка не видели. Ну или это просто жуткие неудачники, конечно.
То, что в дом доктора, в принципе, забрались воры, естественно, Мэттью не смущало. Ну… он сам забирался в немалое количество домов. К докторам, вроде как, ещё не доводилось, но да кто их знает. Мэттью-то искал дорогие вещи не по наводкам, а сам по себе, чтобы сбыть подороже и поесть подольше. А то и комнатушку снять.

Уинфред тоже не слишком усложнял произошедшее. Что же, он знал, что рано или поздно Николас обо всём узнает. Да и не думал как-то особенно скрываться или, уж конечно, лгать «хозяину». Просто, как и многим людям, в самом начале отношений ему хотелось большего уединения. А не чтобы за ним по пятам следовал один неугомонный мальчишка, который сейчас действительно вызывал некоторое раздражение.
Причём, наверное, раздражение это было вызвано не сколь поступками Мэттью, сколько невозможностью Уинфреда на это отреагировать. Конечно, он не собирался бить уличного пройдоху, но хоть припугнуть бы, ради отведения души. Но поди ж его припугни, когда за его плечами тут же вырастет очень недовольная тень.
Поцелуи Майкла, в целом, очень здорово спасали, отвлекая от этих негативных чувств. Так что Уинфред довольно быстро тоже мысленно махнул рукой. Знают и знают.
— Что ещё обсуждали, кроме моего страстного романа с медсестрой? — ухмыльнулся, наконец, Джеймс, решив послушать обо всём, что произошло у Майкла за время его отсутствия. У самого-то, понятное дело, событие было одно. И снова не шибко интересное. Запугали и немножко побили парня, торчащего денег Николасу. Покатались на поезде.

Мэттью тоже, знаете ли, в самом грязном белье копаться не любил. Ему было интересно посмотреть на пассию Джеймса, как уже думал Николас, потому что это был, ну, Джеймс. Кому не станет любопытно увидеть ту (или, как выяснилось, того), что бередит здоровяку сердце? Мэттью бы и всех этих поцелуев видеть не хотел, честно-то говоря. Но уж тут вышло, как вышло. Дальше он следить за парочкой не стал, да и не станет больше в принципе.
Так что обсуждали они с Николасом больше забавные моменты и ситуацию в целом, а не отношения, как таковые. Это они оставляли, право слово, Маркусу. Тот был более откровенным и, будем честны, пошлым. Мэттью пусть и попривык к эксцентричному китайцу, всё ещё нет-нет, а впадал в шок от его некоторых слов.
— Может быть, — согласился с Николасом воришка, признавая, что упустил такой вариант относительно давности отношений Джеймса и Майкла.
Хотя Мэттью, если бы сам попался на глаза такому громиле во время воровства, чёрта-с два подошёл бы к этому дому ещё раз. Вот уж дудки. Если знак смоется и кто-то другой попадётся, это были проблемы других парней, не Мэттью. Для себя он выводы уже сделал, свою шкуру спас, да и пошёл дальше по жизни припеваючи.
— Он бы не смог рассказать об этом, не спалив свой роман со здоровяком, — хихикнул воришка резонно. — Может скоро его прорвёт.
Мэттью не так хорошо знал Майкла, но уже тоже заметил за последнюю встречу, что молчать этот парень совершенно не любил и не умел. Зато умел из воздуха доставать новые и новые темы и вопросы, так что гостиная вообще не затихала.
А вот в кабинете сейчас на минутку опустилась блаженная тишина. Косточки тем двоим воронья парочка перемыла, события все обсудили, и пускаться на второй круг или извлекать на поверхность какие-то более мелкие моменты просто не хотелось. Мэттью, конечно, тоже был достаточно болтливым, но явно уступал в этом доктору.
— Ты закончил с делами на сегодня? — поинтересовался вместо того мальчишка, посматривая на Николаса с тонкой улыбочкой. — Тогда иди целовать меня.
И ведь сам, засранец, даже и не думал с места двинуться.

На простой вопрос Майкл принялся привычно болтать, выкладывая всё, что накопилось за одну встречу. Он и про обычный рабочий день мог рассказывать час кряду, а тут столько новых людей и событий. Понятное дело, что доктору хотелось всем поделиться. Но это Уинфреда как раз нисколько не раздражало. Наоборот, ему нравилось слушать Майкла, даже если он говорил, грубо говоря, ни о чём значимом.
— Угу, — подтвердил своё знакомство с Маркусом Джеймс и даже добавил: — Он крышует опиумные курильни. Они с Николасом если и не дружат, то очень хорошо общаются. Ну, ты наверняка заметил…
Он чуть перебил себя, осознавая в процессе разговора, что даёт какую-то очевидную информацию. Про курильни, может, и не слишком очевидную (хотя всё же немного да), а вот вторая новость лежала, как говорится, на ладони. Майкл же был там вместе с ними, и явно заметил, что у Николаса нет негатива к другому криминальному авторитету.
Так что и замолчал, хотя с доктором надолго не получилось. Уинфред подтвердил кивком, что Маркус и высоченный итальянец, Алекс, были вместе. А потом усмехнулся тому, что успел отметить не замолкающий Майкл.
— Он и не такое может спросить. До появления Алекса через его постель половина Лондона прошла, — хмыкнул он.
Это не было секретом и для Уинфреда. Нужно было быть слепцом, чтобы не наблюдать, как часто меняются фавориты у этого странного китайца. Да и говорил он, действительно, частенько очень откровенно, неподобающе никакому обществу. Разве что китайскому. Они, небось, все там были извращенцами.
Извращенцами их, как оказалось, считал и Майкл, но по другой причине. И Уинфреду было действительно интересно слушать эти возмущения доктора по поводу чужеродной медицины. Правда, тут вставить Джеймс ничего не мог. Не разбирался. Хотя и считал тоже странным избегать любых операций тупо из-за религии.
Потом Майкл переключился на Мэттью, и Уинфред кивнул, подтверждая собственные предположения.
— По нему видно, что он не всегда был на улицах, — проговорил Джеймс. И хмыкнул следом: — Херово ж его церковь воспитала.
Хотя это было совсем не удивительным. Посмотреть на этих приютских, так подумаешь, в них взращивали как раз ненависть к религии и всему живому. Никаким всепрощением и человеколюбием там и не пахло обычно.
— Ты пел в церкви? — улыбнулся следом Джеймс. — Мило.
Это не было издёвкой. Уинфред и впрямь посчитал эту информацию довольно милой. Сразу представился этот шальной мальчуган, которому явно смертельно не хотелось выводить рулады, тем паче церковные, но, видимо, родители настояли.
— В Ливерпуль, — ответил Уинфред, тоже не видя никакого смысла скрывать эту информацию. Она не была какой-то там секретной. — Парень уже взял билет на корабль, чтобы смыться с деньгами Николаса.
Как ему казалось, эта фраза всё и объясняла. И срочность отбытия, и зачем он вообще туда поехал. Явно не чтобы вежливо объяснить парню, что он был не прав.

Мэттью, к слову, и не думал, что они с Николасом такая уж колоритная парочка. Да, у них был разный статус, если считать по происхождению. Один аристократ, другой подкидыш бесправный. Но, учитывая, в каких кругах они сейчас крутились, это как-то не замечалось. Оба были связаны с криминалом, пусть и в разных областях. Оба были далеко не святыми.
Сейчас, когда Николас буквально отмыл и приодел уличного мальчишку, и внешняя разница не так сильно бросалась в глаза. Всё же базовые знания некоторого этикета у Мэттью были и никуда не стёрлись, вбитые тяжёлыми руками ненавистных монашек. Как и базовая грамотность. Так что, не знал Мэттью уж как о них думали со стороны, а сам он считал, что они отлично-таки подходят друг другу.
Вот Маркус и Алессандро были колоритны. Хотя бы потому, что, ну, чёрт подери, это были китаец и итальянец, пересёкшиеся за английским бандитством. Мэттью до сих пор полагал, что счастье их отношений напрямую зависит от того, что они просто не слишком понимают, о чём говорят. Маркус, пусть и жил в Лондоне уже достаточно давно, всё равно не избавился от этого жуткого восточного акцента. Да и Алессандро тоже.
Мэттью ещё за их спинами хихикал, что именно поэтому, когда эти двое приезжали в гости, говорил только Маркус. Потому что слушатели только-только привыкали к одному, мяукающему акценту китайца, а тут на тебе, итальянское мракобесие.
Или вот, теперь образовалась парочка, готовая поспорить с ними по колоритности — Майкл и Уинфред. Один доктор из обеспеченной и образованной семьи, другой в полном смысле слова шахтёр, который только и умеет, что кулаками махать. Мэттью вот тоже невольно задумывался, о чём эти двое вообще разговаривают?
Нет, тупым Джеймса воришка не считал — тупой бы просто не работал на Николаса. Последний брезговал таких держать слишком близко. Но всё же разница между этими двумя была колоссальной, куда больше, чем между воришкой и крышевателем. Они ведь даже по легальности занимались кардинально разными вещами.
В общем, думать о них надоело. Спасибо, как говорится, за забавный вечер, но у Мэттью тут один бука сидел не целованный, и это срочно нужно было исправлять.
А «в отношениях» мальчишка, и впрямь, уже совершенно привык быть. После всех этих разговоров и событий в Челси Мэттью первое время аккуратно, почти шкодливо, как котёнок, проверял границы дозволенного. Он и раньше то и дело любил то поцеловать Николаса, то прикоснуться к нему, а тут же и вовсе открылись всякие новые горизонты.
Исследование было проведено, и результат поражал воображение. Мэттью можно было всё. И восхищало сильнее только то, что Николасу это «всё» тоже нравилось. Он даже не бесился, если Мэттью действительно отвлекал его от каких-то дел. Уму непостижимо. Особенно для мальчишки, который, в целом, привык, что его все только и делали, что шпыняли и отталкивали, а тут такая вседозволенность.
И внезапно оказалось (намёки были и раньше, но теперь уж все точно убедились), что Мэттью был чертовски тактильным мальчишкой. Так что сейчас он как будто навёрстывал упущенное за почти двадцать лет прожитой жизни без даже простых ласк и прикосновений. Ведь раньше, до встречи с Николасом, редкие контакты с телом Мэттью не причиняли ему боль.
— Пойдём, — улыбнулся снова задорно мальчишка, когда долгий поцелуй завершился так, что дыхание немножко перехватило.
Наперекор этой воровской улыбочке, глаза всё равно смотрели на Николаса так, как, пожалуй, на него давно уже никто не смотрел. Мэттью опустил руки, ладони которых положил во время поцелуя на красивые скулы покровителя, и перехватил одну из рук Николаса. Ту, что не была занята тростью, разумеется.
Воришка отлип от шкафа, к которому прислонялся, и так, спиной, повёл Николаса за собой. В спальную, разумеется. Вряд ли бы они кого-то встретили в коридорах в это время, так что Мэттью об этом не беспокоился. Зато, как дурачок, посмеялся, когда крайне не романтично врезался плечом в косяк, не рассчитав поворота. Всё же ещё совсем до автоматизма Гнездо в голове мальчишки не отложилось.

Уинфред лучше разбирался во всех этих вопросах потому, что уже вот лет пять работал на Николаса, и так или иначе сталкивался со всеми, кто был приближён к нему. Тут не нужно было даже говорить с ними напрямую. Все эти слухи, случайные встречи, поведение — всё говорило за них громче прямых слов. Нужно было только обладать хоть какой-то внимательностью, а она на удивление у Джеймса присутствовала.
— Да, они иногда выбираются куда-то вместе, — подтвердил информацию Уинфред.
Он не знал точно, куда именно, до слов Майкла, но неоднократно же видел этих двоих вместе, когда Николас явно был одет для выхода. Доктор вот его и не видел ещё, наверное, в чём-то более светском, и даже не всегда всём чёрном.
— Ему приходится быть скромнее, — уточнил Джеймс, когда его любовник пытался представить, как эта парочка друзей ходит вместе в такие места, как Альберт Холл. — Иначе, сам понимаешь, даже Николас его не протащит.
А вот на дальнейшее рассуждение о соседствующем авторитете Уинфред только пожал плечами. У него как-то не было представлений, как должен выглядеть крышеватель курилен. Китаец и китаец. Но, наверное, за столько лет подле Николаса Джеймс уже попросту привык, что Маркус выглядит вот так, как Маркус.
— Ну, в некоторых смыслах он «что-то вроде Николаса», — протянул Уинфред несколько задумчиво.
Сам даже немного задумался, для чего Маркусу нужно было выглядеть так, как он выбрал выглядеть. Напоминало некое продолжительное театральное зрелище. Может, отвлекал таким образом внимание? Выставлял себя несерьёзным и, как следствие, не опасным? Но так это глупо сейчас, когда уже всем было известно какую масштабную территорию Маркус подмял под себя. Ещё тогда, когда, к слову, так уж ярко не выглядел и не мог себе позволить разгуливать по улицам других кварталов в таком виде.
Ответа Уинфред так и не нашёл в своей голове. А потом и вовсе надоело думать. Может, этому парню просто хотелось, в конце-то концов.
Да и Майкл отвлёк от размышлений своим забавным шлепком, от которого Джеймс, напротив, только шире улыбнулся.
— Ну уж точно, не побывав там, — хмыкнул он и напомнил: — Я с Николасом уже лет пять, а они дружат и того дольше.
Джеймсу казалось это исчерпывающим пояснением. Ну вроде как он давно крутится в этом всём, многое видел, многое слышал. Не поимённо же называть тех, кто и что рассказывал, право слово. Вряд ли Майкла интересовало это.
Зато потом настал черёд Уинфреда напрячься.
— Зачем? — посмотрел он на Майкла после его странного заявления о желании посетить опиумные курильни. Уж лучше б на уличные бои сходил посмотреть.
Когда разговор перешёл на Мэттью, настал черёд Майкла поднимать удивлённый взгляд на своего бандита. Хотя Джеймс, честно говоря, не понял, чему тот удивлялся. Он даже не знал, как свою мысль пояснить. Ну… очевидно же, что Мэттью не всегда был на улицах. Просто посмотреть на этих мальчишек грязных, снующих по Лондону, послушать их речь, и посмотреть на Мэттью. Даже если того одеть обратно в грязное, он всё равно отличался.
— Что? — спросил в итоге Джеймс этому взгляду. — Ты же с ним общался. Думаешь, это Николас его научил так быстро говорить «спасибо»?
Уличные пацаны были по-настоящему дикими. Джеймс вот тоже был проще простых, а всё равно за ними бы не угнался. Они и разговаривали по-особенному, да и речь их была полна всякой нецензурщины, похлеще бандитского слэнга. От такого и полного отсутствия манер избавиться так быстро невозможно.
— А ещё он почти не носит шляпы, — добавил Джеймс, вновь пожав плечами.
Уинфред не сталкивался ещё с пацаном на улицах, но пару раз заставал, как эта парочка воронья собиралась на выход. Мэттью никогда не тянулся за шляпой, даже когда видел, как Николас надевает свою. Не было привычки. Не было нужды.
И эту связку Майкл легко мог бы понять, учитывая его церковное прошлое. Его ведь тоже заставляли снимать головной убор, пока он находился на территории церкви. А Мэттью там явно жил и долгое время.
Потом, к слову, Джеймс изрядно посмеялся над этим самым церковным прошлым Майкла. И вот пусть теперь тот не ворчит, что его здоровяк так не смеётся над его историями. Очень даже смеётся, особенно, когда они про жука.
А вот про дело в Ливерпуле Уинфред подробнее рассказывать не стал. Не потому, что скрывал, а просто как-то нечего было. Город это был как город, портовый, такой же загаженный и большой, как Лондон. Мало чем отличался, да и Уинфред там не отдыхал, а конкретного человека искал. С конкретной же целью. Только посмотрел на Майкла несколько скептично за его «жаль». Жаль бы этого парня было, если бы он действительно улизнул. Возвращаться ему было бы совсем нельзя. А так пока только побили. Сильно, но жить будет.

Уинфред совсем не был доволен идеей Майкла посетить курильни. Да, теперь Маркус его знал и, скорее всего, тоже постарался бы обезопасить доктора на своей территории (Джеймс уж догадался после истории Майкла о китайских докторах). Но всё же это были не те места, в которые стоило ходить приличным докторам. И всё равно это было опасно.
Нет, были, конечно курильни и на территории Николаса, где в основном всё же контингент был европейским, хоть и заведовал ими всё тот же Маркус. Но Уинфред был против посещения и их тоже, о чём во время их ночной беседы с Майклом дал понять. В чём смысл смотреть на употребляющих опиум? Или даже в чём смысл посещать курильни, не употребляя самому? Почему-то не казалось, что доктор захочет испытать на себе действие этого вещества.
— А что насчёт моих усилий? — хмыкнул Джеймс позднее, когда Майкл внезапно посочувствовал очередному должнику, у которого не получилось смыться.
По логике Майкла же, если бы у парня получилось реализовать свой план, то тогда все старания Николаса и, как следствия, Джеймса полетели бы в тартарары. Уинфред бы зазря смотался в Ливерпуль, зазря скучал по Майклу, в конце концов, и вернулся бы ни с чем. Николас бы разозлился, так как потратил бы на работу их детектива и ребят Джеймса денег, которые в ближайшее время не окупятся.
Нет, тут уж доктору стоило решить, на чьей он действительно стороне. Джеймсу вот было нисколько не жаль парня. Давайте так. Ему изначально не стоило брать ссуду в игровом клубе Николаса. Он ведь наверняка видел самого Николаса. Это ж каким самонадеянным идиотом нужно было быть, чтобы брать у такого человека деньги? Да ещё и не намереваясь их действительно вернуть в ближайшее время.
Впрочем, вся эта лирика была прервана ну очень привлекательным предложением Майкла, на которое Уинфред согласился, не раздумывая. Соскучился же. Да и за часов восемь дороги в поезде явно не устал, разве что от безделья.

Через пару дней об этой новообразовавшейся колоритной парочке стало известно чуть ли не половине Лондона. Ну ладно, про половину — это, конечно, утрирование, но Мэттью-таки отписался Маркусу, а тот, как и ожидалось, приехал ещё разок. Он, конечно, научился за столько лет в Англии писать этими странными буквами, но давалось это с трудом и, как небезосновательно полагал Маркус, с огромными ошибками. Проще было, в общем, поднять свою великолепную задницу и приехать. Тем более, соседний район. Тем более, у самого китайца на территории всё было так тихо сейчас, что от скуки с ума сойти можно.
Маркус приехал с Алексом, что тоже ожидаемо. Ну уж а они, как бы плохо не говорили на английском, прекрасно разнесли новость среди своих. И плевать, что итальянцы знать не знали, кто такой Майкл. Зато многие видели Джеймса, как сподручного Николаса. Так что, в целом, и им понравилась новость о том, что этот здоровяк содомит.
Ну а Маркусу особенно рассказывать было некому — его единственный друг и так всё знал. Но он здраво повозмущался над тем, каким лисом оказался Майкл. Даже скрывать не стал, что его — Маркуса — удалось провести вокруг пальца. А ведь хвастался тем, что его чёрт не обманет, несмотря на любой языковой барьер.
В отличие от Маркуса, Мэттью такими вещами не хвастался, а потому испытывал только некоторое восхищение. Сам-то он тоже частенько привирал в силу профессии, так сказать. Так что и никакого осуждения не испытывал.
И когда доктор через эти пару дней ещё разок заглянул в Гнездо, Мэттью привычно первым материализовался в гостиной с обыденной лукавой улыбочкой.
— Как поживает наша милая медсестра? — поздоровавшись, поинтересовался воришка, даже и не думая скрывать, что всё уже знает.
Всё равно Николас хотел спросить как долго эти двое играют в молчанку. Да и Мэттью уже дал задание обновлять воровской знак на доме Майкла, чтобы отвадить дальнейшие покушения на их, между прочим, личного доктора.
— Никогда бы не подумал на здоровяка, — признался Мэттью, устраиваясь на диване, привычно подкладывая под себя ногу, как подобало беспардонному беспризорнику. — Да и ты так ловко всем мозги запудрил… Я в восхищении! Маркус возмущён, а мне понравилось.

Мэттью, по понятным причинам, не знал, как развиваются отношения у Майкла и Уинфреда. После того вечера слежку он за парочкой прекратил. Всё, что нужно, и всё, что интересовало, воришка выяснил, да успокоился, довольствуясь разнесением сплетни.
Он не знал ни о том, что Уинфред буквально уже не ночевал дома с тех пор, как они выяснили с Майклом эту симпатию друг к другу. Ни о том, что Майкл решил даже дать бандиту ключ от своего дома, чтобы тот мог приходить в любое время. (Чёрт побери, даже у Мэттью не было ключей от Гнезда! Хотя они ему, конечно, были ни к чему… Но всё же!).
Так вот, воришка этого всего не ведал, а оттого, как и Николас — пусть они и не обсуждали это вовсе, — полагал, что связывают эту интересную парочку исключительно плотские утехи. Нет, возможно, Джеймс где-то там в глубине своей каменной души и испытывал нечто большее к действительно обаятельному доктору. Но зачем Майклу нужен был бандит криминальный, Мэттью представить как-то не мог.
И вот сейчас, слушая доктора, воришка внезапно осознал — не только секс. Глаза его, и без того большие, округлились просто до неприличных размеров. И скрывать этого удивления Мэттью даже не пытался.
— Очаровательный? — переспросил мальчишка, невольно улыбаясь шире. — Мы точно говорим об одном и том же здоровяке с мордой кирпичом? Очаровательный… надо же.
Нет, в целом, Мэттью-то как раз мог это понять. Он и сам, знаете ли, делил сейчас не только постель, но и жизнь с человеком, мягко говоря, специфическим. Мало кто мог помыслить о том, что Николас умел быть нежным и, да-да, любящим. Это Мэттью в своей влюблённости умудрился пробраться настолько глубоко под кожу этого страшного и ужасного Ворона.
Кто знал, может за молчанием и непробиваемостью Джеймса тоже скрывалась очень тонкая натура. Хотя от одной только мысли сейчас Мэттью хотелось смеяться. Он-то к здоровяку никакой симпатии не питал, так что и представить себе очаровательного шахтёра было сложно. Очаровательный. Слово-то какое ещё Майкл подобрал.
— Я заметил знак на твоём доме, — продолжил болтать Мэттью, интересуясь заодно и другой темой, которая их с Николасом заинтересовала. — Тебя пытались ограбить… и наткнулись на Джеймса?
В карих глазах сверкнули чертячьи искорки. Мальчишка явно предвкушал забавную историю. Потому что даже по его собственным догадкам она ситуация выглядела смешно. Покусились на одинокого, слабого на вид доктора, а столкнулись нос к носу с совсем не хлипким Джеймсом. Наверное, ещё и не сразу сообразили, какого чёрта в таком богатеньком доме делает какой-то широкоплечий бандит ночью.
Так что Мэттью хотел послушать всё в подробностях, повеселиться. В конце концов, своего брата ему было не жаль. Да и Джеймс их или его явно не убил — кто-то же оставил знак.
— Николас попросил меня обновлять этот знак, — уже после истории проговорил Мэттью, как-то перестав лукавить в плане своего основного занятия. — Попроси своего очаровательного не прибивать меня за то, что буду шариться у твоего дома.
И снова захихикал. Понимал же, что такому, как Джеймс, его мальчишеские выходки со слежкой и сплетнями не придутся по душе. Хотя до этого здоровяк вполне себе ровно относился к воришке. Даже вон на свою беду записку его попросил написать.

Вот уж где-где, а под крылом Ворона содомитам (тем, что работали на самого Николаса, конечно) ничего не грозило. Да, наверное, когда слух дойдёт до ребят, работавших непосредственно с Джеймсом, того будут беззлобно подкалывать. Потому что для них это тоже будет шок. Ну, правда, глядя на это лицо, никто бы не подумал о такой ориентации.
Однако дальше, чем шутки, пусть и досаждающие, дело не продвинется. Во-первых, поди вообще кинь камень в огород Джеймса. Тот уж явно за себя постоять мог. Во-вторых, в голове каждого (за редким исключением) работника Николаса сидела эта маленькая, но досаждающая иголочка — Ворон не будет церемониться с теми, кто пойдёт против него. А уж явно агрессия в сторону главаря бандитов или личного доктора будет расценена, как агрессия против самого Николаса. А оно кому-то нужно?
Так что Мэттью вовсе не переживал по поводу этих двоих, когда распространял сплетню. Он уже достаточно хорошо знал, как тут всё устроено.
— Кто-кто, а я тебя хорошо понимаю, — проговорил воришка в ответ на заявление Майкла о том, что Джеймс только на людях был таким мордоворотом.
И тонко улыбнулся, посматривая на доктора. Но, несмотря на привычно-лукавый вид, произнесённое было сущей правдой. И тут не нужно было разворачивать свою мысль, Майкл прекрасно бы понял, почему. Он же видел эту тень, вырастающую у Мэттью за спиной, и знал, что эти двое вместе.
Наверное, многие, очень многие, кто видел это, тоже задумывались, что такой очаровательный мальчишка, как Мэттью, забыл рядом с мрачным бандитом. Тоже небось некоторые думали, что Николас его попросту не отпускает, держит при себе за красивую внешность или вроде того. Пока, пожалуй, только Маркус в полной мере оценил, насколько эти двое стоят друг друга со своей убийственной (в прямом смысле слова) ревностью, чувством собственничества и целой горой негатива ко всему сущему.
В общем, Мэттью было действительно проще многих представить, что наедине с Майклом этот бугай превращался чуть ли не в плюшевого медвежонка. Представлять это было смешно (ну, опять же, потому что воришка не испытывал никаких особенных чувств к Джеймсу), но вполне себе возможно, да.
Обсуждать детали отношений или даже самого Джеймса не особенно хотелось. Мэттью по-прежнему интересовал только общий факт, а не грязное бельё чужих парочек. Поэтому быстро переключились на обсуждение более весёлых тем. И Мэттью искренне смеялся, слушая красочный рассказ про визит воров-неудачников.
— Сам дурак, — посмеялся мальчишка. — Нашёл кому ножом грозить.
Забавляло ещё и то, что теперь, когда, видимо, Майкл осознал, что скрываться поздно, и расслабился, Мэттью видел эту неприкрытую гордость Джеймсом. Хотя, казалось бы, ну припугнул двух воров. Это не двух наёмных убийц завалить. Воры, конечно, были не святыми и тоже могли прибить, если хозяин попался под руку, но мастерства у них этого не было.
И эта гордость показалась Мэттью очень милой. Забавной, но милой. Доктор ведь не только был влюблён в этого бугая, но и, в целом, явно впервые сталкивался с настолько криминальной историей. Для него это всё не стало банальностью.
— А, да, тебе нужно было что-то от Николаса? — поинтересовался только спустя всё это время Мэттью. — Просто его нет.
И снова улыбнулся, уже как маленький засранец. Сперва же выяснил всё, что его интересовало, а только потом рассказал, что хозяина нет дома.