Мэттью и сам за собой не замечал, как принялся полностью следовать и подтверждать недалёкий юморок Джеймса. Он ведь, и правда, словно оказался на давно забытой родине и теперь по-простому наслаждался этим, позабыв «человеческих друзей».
Полуэльф не только ведь увлёкся обществом одного конкретного эльфа — это было очень даже понимаемо. Но он уже успел познакомиться и с другими эльфами (пусть и родственниками Никаэлласа), охотно общаясь и с ними. Вот уж точно переметнулся на другую сторону, пусть и совершенно не вражескую людям Эвандора.
Конечно, Мэттью до сих пор и мысли не допустил, что это времяпровождение затянется надолго. Совсем скоро они отплывут в Дранмор, и о волшебном Иллианоре ему придётся лишь мечтать во снах. Упрашивать Никаэлласа оставить его здесь полуэльф не собирался. Это было чересчур нагло на взгляд Мэттью, да и одной симпатии, пусть и растущей с каждым часом, даже не днём, было как-то маловато для желания остаться жить под боком.
Однако ни минутки он так и не упускал, и вот уже ночевал в кровати Никаэлласа, так и не вернувшись к гостевым покоям. После совместного же завтрака Мэттью всё же вспомнил о существовании друзей. И, да, ему стало немного стыдно за то, что он так пропал без предупреждения буквально на сутки.
Благо, Никаэлласу тоже нужно было отлучиться по делам — он не сидел безвылазно в поместье и бездельничал, знаете ли. Так что Мэттью воспользовался этим и направился к гостевым покоям. Завтрак для остальных давно уже подошёл к концу, так что в общем обеденном зале никого не обнаружилось. В проходе же между «комнатами», которые больше походили на отдельные небольшие домики, Мэттью столкнулся только с Майки.
В целом, не самый плохой вариант. Если так подумать, то очень даже хороший. Видеть гнусно ухмыляющуюся морду Джеймса хотелось меньше всего. А девушки явно стали бы выказывать своё волнение, что ещё больше заставило бы полуэльфа ощутить свою вину. Майки же разулыбался, как всегда легко и беззаботно.
— С чего бы мне быть мёртвым? — пробормотал Мэттью, заметно рдея от слов, произнесённых приятелем далее.
Вот уж точно, упрочил, так упрочил. Но эльф и впрямь был шикарным, вон даже Майки это понимал. Так что следом Мэттью ещё и улыбнулся довольно-таки мечтательно, невольно вспоминая прошедшие сутки под боком у Никаэлласа.
Он хотел было сказать что-то вроде «не одним же вам тут довольными ходить», но это было чрезмерно смело для такого, как Мэттью. А он все свои резервы наглости тратил сейчас на одного конкретного эльфа. Да и следом в голову пришла другая мысль, так что полуэльф довольно ловко переключил тему с себя на собеседника.
— А почему ты не с Джеймсом? — поинтересовался Мэттью.
Нет, понятно, что эти двое могли быть постоянно вместе исключительно потому, что в их походе по-другому было невозможно. Они все всегда были вместе. И, возможно, в спокойном месте эти двое вполне себе прогуливались по одиночке. Однако в случае с Майки эта «прогулка в одиночестве» вызывала немало вопросов и опасения. Все члены группы, и Мэттью не исключение, уже ни раз заставали ловкие перехваты Джеймса своего любовника, когда тот как раз пытался вот так погулять.

На самом деле в Дранморе всё было не так уж и плохо. Точнее, всё было вполне себе исправимо. Если, к примеру, поступить так же, как нынешний Легат поступил в Морхайме в своё время. Вся власть и верхушка рыцарства прогнила донельзя. Верховные рыцари орденов были продажны, их интересовало больше собственное благополучие, чем какие-то позабытые слова вроде чести и достоинства.
Среди Старших рыцарей тоже было немало тех, кто пользовался положением, а именно в рыцарском плане не представлял из себя ничего. Да ещё и эта бесконечная вражда между рыцарством и верой, хотя в давние времена эти два понятия были едины. Рыцари поклонялись Эларису ровно так же, как и жрецы-целители, и представляли они собой единое целое.
Однако многие же этой разрухи не замечали. Особенно много таких было среди молодёжи, тем паче ордена Розы. Зачастую промежуточные командиры действительно старались следовать местному кодексу, поступать правильно и справедливо. Вот и продолжали верить в рыцарскую честь, которая осталась разве что в таких вот низах, кому права голоса и не давали.
Впрочем, сейчас не об этом…
Возле одного рыцарского оплота близ столицы — Старгарда — тянулись сразу две горные гряды, с запада и востока. И на восточной гряде, самой ближней к Старгарду, жил дракон. Что само по себе было удивительным делом.
Как уже было сказано, в давние времена дранморцы выступили против драконов на своей территории и попросту выгнали тех, кто остался жив. Единичные драконы затаились в горах, но предпочли южные территории, ближе к Серым хребтам, там, где их никто не трогал за отсутствием каких-либо крупных поселений поблизости.
Этот же дракон, которого звали Мараксу’рхан (проще говоря, Маркус), казалось, плевал на все эти человеческие законы, да продолжал жить там, где жил, даже когда прямо под его боком организовали рыцарский оплот.
Он и сам был довольно необычным драконом. Хотя бы потому, что обладал редким для Арантора пурпурным цветом чешуи. Впрочем, по происхождению он был не с этого континента. Его родительская пара перебралась в Дранмор издалека. Были они драконами вредными и злобными, собственно в ту войну между рыцарями и драконами и погибли, о чём Маркус совершенно не переживал.
В общем, остался он жить с рыцарями, хотя в города их не спускался. Слишком уж экзотично выглядел, чтобы затеряться в толпе, как делали морхаймские драконы.
Однако от отсутствия общества Маркус не страдал. Во-первых, иногда он летал к другим драконам, оставшимся в Дранморе. Во-вторых, с каких-то пор к нему внезапно повадились ходить сами рыцари. Ладно ещё дорогу не протоптали к его пещере!
А дело было вот в чём. Естественно, люди нет-нет, да замечали его тушку, кружащую над горами, так что быстро смекнули, что близ Старгарда поселился дракон. И так как он был один (а за этим долго наблюдали), то рыцари махнули на это дело рукой. Местные поселения дракон не жёг, скот не резал (или делал это достаточно редко, чтобы простить его), так что было решено, что усилий на уничтожение одного дракона убудет больше, чем тот причиняет вреда.
Дракона оставили в покое, но только не молодые рыцари. Да, посвящённые в рыцари были ещё благородными, не понабравшимися пафоса, но… всё же оставались молодёжью. Которым были склонны странные поступки, особенно когда в крови гуляло достаточно вина после посвящения в самый низший чин ордена.
Так что кто-то когда-то решил отправить молодёжь на посвящение — найти дракона. А те потом выросли и своих подопечных так отправили. Ну и, в конце концов, это стало традицией — лезть в горы, чтобы найти пещеру дракона. Ну и по возможности выжить, если найдёшь.
Хотя, по правде говоря, Маркус никого из нашедших, в общем-то, и не трогал. Пристукнул только одного, который внезапно от страха принялся нападать на дракона и слишком настойчиво пытался проткнуть ему, дремлющему, глаз. Маркусу это не понравилось.
Остальные по большей части сами срывались в своих доспехах со скал или были придавлены периодически сыплющимися камнями. Горы всё-таки. Но, естественно, многих погибших приписывали именно дракону. И старшие рыцари пытались запретить это дурацкое посвящение, но… когда это юноши, да еще и на радостях после посвящения, слушали командиров в мирное время?
В тот день Маркус уже не спал. Ему даже посчастливилось, и он наткнулся на стадо горных козлов неподалёку от его пещеры. Так что даже летать на обед никуда не пришлось. И вот сытый и выспавшийся, Маркус просто… танцевал. В человеческом обличии, конечно же, его драконья тушка была слишком неповоротливой для этого. По крайней мере, не в воздухе.
Маркус частенько бывал на малой родине, откуда тащил свои вычурные наряды, которыми восхищался, и где как раз и полюбил танцы. Люди придумывали столько нового и интересного! А Маркус был натурой увлекающейся.
Рыцаря он почувствовал задолго до того, как тот показался на глаза и, уж тем более, подал голос. Однако Маркус продолжил танцевать под музыку, играющую исключительно у него в голове. Пускай смотрит этот рыцарь, с дракона не убудет.

Как-то комментировать догадки Майки Мэттью не стал — не привык обсуждать подобное даже с близкими друзьями. Хотя полуэльф и не назвал бы то, что происходило между ним и Никаэлласом, «воспользовался моментом». Если бы он не ощутил симпатии к эльфу, никакого момента бы даже не было. Мэттью всё же был совершенно иного склада, нежели Майки, особенно относительно отношений.
Иначе, будем честны, эти двое давно бы уже переспали. Просто потому, что с однополыми отношениями в их деревне было туговато. Но всё же Мэттью в своё время предпочитал ездить за тридевять земель, только потому что парень из дальней деревни ему по-настоящему нравился, а не просто ради плотских утех.
Так или иначе, Майки всё равно казался лучшим вариантом для такой вот встречи. Он не стал глупо подшучивать над полуэльфом, а просто принял, как факт — парень увлёкся встреченным эльфом. Понимаемо. Казалось, Майки даже немного порадовался за товарища, а то ведь и правда ходил одиноким одиночкой среди парочек. Пусть официально парочка у них была только одна, хотя Эрика и Дерек всё чаще проводили время вместе.
Мэттью похихикал, когда Майки обозвал любовника медведем. Вот ведь и правда, похож был. Толстокожий и неповоротливый (на первый взгляд), и, как выяснилось, предпочитал сон всяким там приключениям. Да ещё и Майки так влюблённо об этом говорил. Он никогда, в общем-то, не скрывал своих чувств к кому бы то ни было. Но было всё же забавно, что эта влюблённость теперь стала адресована такому троллю, как Джеймс.
В местных предпочтениях Мэттью всё же был ближе к Майки. Он тоже не понимал, как можно было спать, когда вокруг всё совершенно другое. Даже бытовые вещи у эльфов были иными, нежели у людей. И всё вокруг было таким красивым!
Но Джеймс и впрямь не понимал этого ажиотажа. Они, конечно же, прогулялись после обеда вчера всей компанией, но наёмник впечатлён не остался. Лес и лес. Цветочки. Здорово. И всё вокруг Джеймсу казалось чертовски неудобным. Честно говоря, он был бы совсем не против отплыть уже в следующий же день. В Дранморе наверняка не мылись в каком-то чёртовом водопаде в закутке с душем, который к тому же ещё и шумел всю ночь, аж ссать хотелось постоянно.
Так что сейчас он спал. Майки не давал ему это делать добрую половину ночи. Дерек тоже решил заняться своей бронёй. А девушки утащили Джеффри на прогулку быстрее, чем Майки уложил своего бугая, так что лекарь и остался в одиночестве. Что было крайне опасно, но об этом все благополучно забыли.
Кроме Джеймса, конечно. Тот естественно поинтересовался, чем Майки займётся. Но тот, не моргнув и глазом, сказал, что присоединится к Эрике, Авроре и Джеффри. Собственно, так он и собирался сделать, даже не соврал. Просто встретил полуэльфа и планы немножко поменялись. Но Майки же был не один, а под присмотром! Так что Джеймс мог спать спокойно (нет).
— Пойдём, — легко согласился Мэттью, и даже на минутку приобнял Майки в ответ чуть выше талии, пока рука лекаря лежала на его плечах. Настроение просто было очень хорошим, вот полуэльф и позабыл, с каким шалопаем он идёт без присмотра «старших».
По дороге Мэттью поинтересовался, чем они тут сутки занимались, ну, кроме удовлетворения естественных потребностей в еде, сне, воде и сексе. В целом, он никогда не терялся в молчании рядом с Майки. Тот и сам легко находил темы для разговора с кем угодно, и с ним можно было поговорить о чём угодно. Они вон и дежурили вместе, не скучали, да и в мирное время в Тивеле, когда пересекались, вполне себе общались, пусть и не так близко.

Рыцарь некоторое время смотрел за драконьим беспределом. Потом снял шлем, видимо, чтобы получше это рассмотреть. И принялся пробираться сквозь последние естественные преграды до плато в горах, где и расположился Маркус. Это он сам, между прочим, выровнял тут площадку для танцев и других развлечений, чем очень гордился. Ровная получилась.
Пещера была поодаль, с данного ракурса огромный зияющий вход был заграждён скудной, но всё же ещё зелёной растительностью. Так что рыцарь и не замечал её. И, вероятно, не подумал, что нашёл искомое. Ожидал-то увидеть огромную зубастую тварь, а тут вот… человек в горах, да ещё и танцует.
— Танцую, — с лёгкой улыбкой проговорил очевидное Маркус, остановившись и устремив свой взгляд на рыцаря.
Тот оказался чертовски высоким парнем. И, честно говоря, чертовски же симпатичным. Так что в голове дракона случился резкий переворот. Сперва он планировал злобно и язвительно подшутить над гостем, а теперь вот как-то думал-думал и передумал. Одними злобными шуточками над рыцарями сыт не будешь, знаешь ли.
— А ты меня небось ищешь, — констатировал Маркус, продолжая улыбаться и беззастенчиво осматривать рыцаря. — Поздравляю, нашёл. Что планировал делать дальше?
Дракон полагал, что рыцарь не слишком-то поверит в то, что перед ним настоящий дракон. В Дранморе не то, что в Морхайме, давно уже забыли об этих существах. Так что и думать не думали, что те могут в людей превращаться. Ну, не обязательно в людей, конечно. В существ, бок о бок с которыми жили их поколения. Так что Маркус вот и выглядел сейчас не так, как все дранморцы. Не был светлокож, да и разрез глаз был совсем иным.

За время разговора с Майки Мэттью умудрился снова почувствовать укол вины. А именно, когда слушал о том, чем занимались оставшиеся члены группы, никак не связанные с эльфами. И получалось так, что пока Мэттью одевали, водили на прогулки и всяко заботились о предмете внезапной симпатии, остальные вполне себе серьёзно готовились к продолжению путешествия. Стирали, чистили кожу брони, лечили руки Авроре, в конце концов.
Майки говорил это всё без укора. Он и сам бы на месте полуэльфа временно забыл про существование каких-то приятелей (основные-то их нужды были вполне покрыты, им дали постель, еду и защиту). Однако Мэттью был мальчиком добрым, поэтому всё равно воспринял это камнем в свой огород. Так что пообещал поговорить с Никаэлласом насчёт одежды и для остальных членов команды. Хотя бы для Эрики и Майки.
Остальные действительно были более подготовлены к походу, а Джеймсу отлично подходила одежда из дома Хьюстонов.
Сам же Мэттью также без утаек поделился с Майки тем, куда его водил Никаэллас и что показывал.  И о том, что познакомился с его младшими братьями рассказал. Что Уиллариэн показался ему, честно говоря, каким-то снобом, куда более подходящим под описание стереотипного эльфа. А младший Лиандор бы однозначно понравился Майки — он был таким же легкомысленным и весёлым.
За этим разговором они и дошли до поляны, где всё так же бродили или лежали грифоны, принадлежащие местной эльфийской семье.
Мэттью, как и вчера, остановился на самом краю этой поляны, который Никаэллас именовал садом, не рискуя подходить ближе. Грифоны прекрасно чувствовали чужаков, и пара орлиных голов уже развернулись на тех, кто нарушил их покой. Остановился на секундочку и Майки, удивлённо разглядывавший удивительных существ.
— Ты представляешь… — начал было Мэттью, припомнив тот интересный факт о том, что все эти грифоны были не прирученными, а разведёнными.
Однако секундочка покоя и разума прошла, и Майки преспокойно двинулся вперёд, как будто общаться со всё равно хищными животными было для него в порядке вещей. Мэттью каким-то немыслимым образом успел перехватить его за руку, вынуждая остановиться.
— Ты с ума сошёл? — почему-то прошептал Мэттью, как будто Майки снова шёл на какое-то эльфийское преступление. — Они же тебя убьют!
Конечно, он имел в виду грифонов. Эльфам даже дёргаться тут не стоило. Их питомцы прекрасно могли защитить сами себя и были куда опаснее хозяев. Никаэллас предупредил их не приближаться, и на этом ограничения заканчивались. Если кто и подойдёт поближе — его проблема, собственно-то говоря.

Рыцарь разулыбался простому ответу, и улыбка эта ещё больше сразила дракона. Ну какой же милый лапочка! Будет чертовски обидно, если этот рыцарь делал избирательное предпочтение в виде пола своего, м-м, временного спутника. (При этом Маркуса совершенно не волновала разница видового плана).
— А в целом, живу здесь, — так же прямо ответил Маркус.
Рыцарь ожидаемо покрутил головой. Вероятно, планировал увидеть какую-то лачугу или палатку. Место, выделенное под костёр, в конце концов, если «этот сумасшедший» спал здесь прямо на голых камнях. Это забавляло Маркуса, честно говоря. Было интересно, когда рыцаря начнут одолевать верные предположения.
А ведь Маркус совершенно не врал и не скрывал своей видовой принадлежности. Разве что в лоб не заявлял, что он и есть дракон. Пока, по крайней мере. Но не этот рыцарь первый, и вряд ли он последний, кто просто не верил глазам и ушам своим.
— Да-а, если не вернуться, служба явно не задастся, — всё же не удержался от лёгкой шуточки Маркус, слушая этого красавца.
Немного подумав, Маркус облизнул губы и лукаво глянул на рыцаря:
— Конечно, знаю, я же здесь живу. Пойдём?
К некоторому удивлению дракона рыцарь действительно двинулся за ним. Хотя, если он до сих пор и не догадывался о том, что следует прямиком за драконом, то… по его логике он шёл в неизвестном направлении за каким-то сумасшедшим, говорящим загадками и проживающим высоко в горах, куда даже не все горные козлы добираются.
Маркус уверенно двигался по узкой тропке, которую сам же и протоптал за много-много лет. А параллельно советовал рыцарю, куда лучше не наступать, если он, конечно, не хочет сорваться в самом конце своего пути. Будет обидно, пожалуй. Хотя он и не будет первым, честно-то говоря. Эти неудобные для альпинизма доспехи…
Обогнув участок горы, перед глазами обоих предстала огромная пещера. Солнце уже начинало спускаться с зенита и неплохо освещало край её у самого входа. В глубине ещё таилась тьма, но всё же не казалось, что в пещере кто-то есть. Зато было неплохо видно сплавившееся золото, покрывавшее дно.
— Дом, милый дом, — почти пропел Маркус, не сбавляя ход. — Пойдём, храбрый рыцарь. За удачной службой!
В пещере и впрямь никого не было (ещё бы, ведь дракон был ближе, чем рыцарю казалось). По центру огромной ниши в горе высилась мятая неровная гора из того же золота, которым был покрыт и пол. Дракон явно обвивался вокруг него огромным клубочком, как и рисовали на некоторых картинках к легендам. Как будто бы охранял.
Однако Маркус просто прошёл мимо, не обращая внимания на своё лежбище. Он шёл всё дальше вглубь пещеры, а рыцарь по непонятным причинам шёл за ним. Пока не наступила пора большего удивления. За каким-то сталагмитом показалась… дверь. Самая обыкновенная, человеческого вида дверь.
Маркус прошептал под нос заклинание — простенькое, снимающее защиту (мало ли какие рыцари досюда долезут), и замок двери мигнул алым цветом.
— Вино будешь? — невозмутимо спросил Маркус, толкая дверь и заходя внутрь.
А внутри был самый обычный дом. Точнее, нет. Обычным он не был. Здесь всё было под стать Маркусу — какое-то экзотическое, украшенное, изобилующее. Однако по назначению это был именно дом. Просторная гостиная с коврами и подушками для сидения. За полупрозрачной вуалью угол-библиотека с тяжёлыми шкафами, сплошь забитыми книгами и свитками. Разве что тут не было никакой кухни. Да и кровати не наблюдалось.
Зато было целое смежное помещение-гардероб с огромными зеркалами. И специальные ящики под хранение бутылок со спиртным. Этот дракон тоже был падок на человеческие удовольствия.

Мэттью тоже не был уверен на сто процентов, что Никаэллас пойдёт снова навстречу. Он и так сделал больше, чем мог бы или чем должен был. Конечно, эльфы и люди были так называемыми союзниками, но помогали друг другу настолько редко, что никто и не упомнил бы последнего такого раза.
Да и отношения Мэттью с Никаэлласа ещё было даже сложно назвать отношениями. Они понравились друг другу, но это не делало ни одного из них должными. Тем более касательно совсем посторонних людей (по крайней мере, для эльфа).
Однако Мэттью был добросердечным, вот и сказал, что попробует спросить. За спрос, как говорится, денег не берут. Если Никаэллас откажет, то значит так тому и быть. Но что, если не откажет? Как и Майки, Мэттью тоже не собирался отказываться от возможности попытать удачи. Тем более, так не опасно.
В отличие же от Майки пытать удачу более опасными способами Мэттью не желал. А вот первого вообще не волновали никакие последствия, и сегодня у полуэльфа выпал шанс увидеть это воочию, как говорится.
— Ты с ума сошёл! — повторился Мэттью, разве что поменял вопросительную интонацию на очень даже утвердительную.
Полуэльф был повыше Майки, но всё же куда более звонким по эльфийской части натуры, так что удержать мелкого и юркого лекаря попросту не смог. И вот последний уже с какой-то необъяснимой уверенностью направился к грифонам.
В какой-то момент этого птичьего гомона Мэттью был почти полностью уверен, что Майки конец. Вряд ли его убьют окончательно, но покалечат так, что лежать ему на корабле почти мёртвым грузом, пока они не настигнут Дранмора и не попадут к местным жрецам-целителям. А следом прибьют и самого Мэттью. Эльфы за то, что пустил дурака к их питомцам, а Уинфред за то, что не удержал.
Однако подбегать и пытаться как-то утащить Майки из-под острых когтей Мэттью не спешил. Он-то находил хищные морды грифонов очень опасными и злыми. А сил полуэльфа вряд ли хватит, чтобы отбить лекаря у тех, кто вполне был способен им и пообедать. Можно было, конечно, воспользоваться своей врождённой магией, но Мэттью не был уверен и тут, что попросту не навредит.
С грифонами он никогда не сталкивался, и не знал, подействует на них эльфийская магия или нет. Было бы крайне неловко, если заснул бы только Майки. Тогда Мэттью, получается, просто облегчил бы задачу грифонам. Словно пожелал бы им приятного аппетита.
Всё это происходило быстро, и вот к Майки уже летел тот, кто явно мог усмирить местных хищников. Мэттью даже дёрнуться не успел. Впрочем, грифоны клекотали так, что Лиандор заслышал это бы даже издалека.
Мэттью поморщился, когда острый коготь полуорла ссаданул по плечу эльфа, разрывая одежду, как нож режет масло. После такого эльфы местного семейства вряд ли захотел помогать беженцам и дальше. Слишком уж те много шума делали и неприятностей приносили. Так что вместо просьб по поводу одежды, Мэттью искренне готовился извиняться перед всеми, в том числе и Никаэлласом, так как выяснилось, что грифон этот был его личным.
— Прости, пожалуйста, он и правда у нас дурак, — собственно, с Лиандора и начал Мэттью, когда всё успокоилось. — Но лекарь хороший. Сильно ударил?
Не то чтобы полуэльф предлагал услуги Майки взамен на его спасение. Вряд ли эльф с местной медициной прибегнет к дикарской человеческой. Просто от тревожности мысли сплелись, вот и говорил всё подряд.
— Стой на месте, блин! — тут же и возмутился Мэттью на Майки, который под шумок уже собирался пойти искать Шуршуна методом тыка среди оставшихся грифонов.
Впрочем, даже если это и не помогло бы, следом, не прошло и секунды, раздался другой голос. Куда более спокойный, можно даже сказать невозмутимый, с куда меньшим возмущением, чем в голосе полуэльфа:
— Майки, блядь.

Рыцарь всё следовал за Маркусом, ничего не подозревая и, можно так сказать, не задавая вопросов. По сути, конечно, вопросы он задавал, и дракон даже давал прямые и честные ответы на них, но его спутник всё равно к верному выводу пока так и не пришёл.
— С самого рождения, — усмехнулся Маркус, отвечая вот на очередной.
Хотел было добавить про лет пятьсот-шестьсот, но передумал. Иначе будет как-то не интересно. Да и рыцарь вряд ли поверит, скорее убедится в сумасшествии местного «монаха». Ну или решит, что вот такие люди, как Маркус — с таким разрезом глаз и таким цветом кожи — жили дольше обычных белокожих или чернокожих людей.
А вот пещера явно заставила рыцаря заколебаться. Решимости следовать за Маркусом он не потерял, просто в голове явно начали двигаться шестерёнки. Пещера и впрямь была логовом дракона, тут и сомневаться не приходилась. Она же попадала под описание всех возможных легенд об этих летающих ящерах.
— О, я точно не монах, — рассмеялся Маркус, уверенно направляясь к ящику с бутылками и ловко вытаскивая одну из них, покрытую пылью.
Его застиг и второй вопрос, но дракон выдержал театральную паузу. Слушайте, когда живёшь в одиночестве столько времени, было совсем не стыдно покрасоваться перед первым попавшимся рыцарем, правда ведь? Тем более, вы только посмотрите, каким тот был красавчиком. Маркусу, можно сказать, прямо захотелось ему понравиться.
— Можно и так сказать, — пробормотал в ответ Маркус, улыбаясь. — Я и есть дракон, сокровище моё.
О, нет, Маркус не думал, что рыцарь вот так возьмёт и поверит. Но и врать ему не собирался. Разлил по бокалам вино и протянул один рыцарю.
— Как тебя зовут, красавчик? — поинтересовался, наконец, дракон и приподнял бокал, когда получил ответ: — За встречу и твою удачную службу, Александр.

Негодовал не только грифон, но и Мэттью. Правда, последний делал это многократно тише. Да вообще про себя, честно-то говоря. Но это же надо додуматься! Человека пять минут, как выпустили из клетки, и он уже решил влезть, во что не просили.
Точнее, даже хуже! Никаэллас чётко произнёс ровно два правила — не уходить за пределы поместья и не лезть к грифонам. Всего два! Неужели так трудно было найти себе другое занятие, которое не пересекалось с этими двумя указаниями?
А ведь буквально десять минут назад Мэттью очень даже неплохо гулял с Майки. Они даже забавно перешучивались. Например, в ответ на заявление Майки о том, что он уже с родственниками партнёра знакомится, полуэльф, посмеиваясь, ответил: «Конечно, иначе как мне выйти замуж за эльфийского принца?».
Вот на шуточки Майки он не обижался и находил их забавными. Мэттью вообще умел похихикать над собой, если юмор был нормальным, а не оркский, как у Джеймса.
Так вот, речь сейчас немного не об этом. Речь об эмоциональных качелях, на которых неизменно катались все, кто повязался с Майки. И вот они Мэттью совершенно не нравились. В отличие, видимо, от Джеймса.
Тот, появившись на поляне, даже бровью не повёл, глядя на всё это зрелище и невинного Майки в эпицентре всего.
— Услышал, как ты тут бесоёбишь, — невозмутимо отозвался Уинфред, подходя ближе к разношёрстной троице эльфа, полуэльфа и человека.
Он и впрямь проснулся от этих воплей грифонов. И как-то сразу понял, что это Майки. Больше некому. До того ведь грифоны не кричали, когда Майки был рядом и под присмотром. Может, у них, конечно, какой сезон начался удачный для спаривания, но, скорее всего, эльфы нуждались в помощи и спасении от мелкого придурка.
Извиняться, в отличие от Мэттью, Джеймс не спешил. Он вообще за грифонов и эльфов не слишком-то переживал. А вот за Майки — да.
— Уведи его отсюда, пожалуйста, — вздохнул Мэттью, тихо радуясь, что Лиандор не воспринял эту выходку как нечто из рук вон и только посмеивался.
— О, ушастик, — как будто только заметил Джеймс. — Ты уже здесь прямо свой, я посмотрю. А так не хотел к родне.
А Майки попросту перехватил прямо за ухо. Видать, решил, пока уводил, сделать на одно ухо таким же эльфом. Для пущей маскировки.

Маркус ничего не мог с собой поделать. С его стороны это и впрямь было забавно, глядеть на человека, который не осознаёт, что реально стоит подле дракона, и отвечать на его не менее забавные вопросы. Однако подшучивал Маркус по-доброму, не язвил и искренне любовался рыцарем с таким прекрасным сильным именем Александр.
— А ты много драконов видел? — хихикнул Маркус снова, как-то игриво добавляя: — Я думал, я у тебя первый и единственный.
Сам он вполне себе спокойно потягивал вино, о чём напомнил и своему спутнику. Вино было вкусным, грех пропадать такому. Настаивалось чуть ли не четверть жизни Маркуса! (Ну ладно, поменьше, это он себе сбавил пару сотен лет).
— Ты прав, конфетка, на самом деле я выгляжу иначе, — всё же добавил серьёзно дракон, не смея и этого скрывать. — Но в том обличии есть несколько значительных неудобств. У меня нет таких удобных рук, чтобы пить вино, например. И мне крайне проблематично соблазнять тебя со всей этой чешуёй и габаритами…
Конечно, Маркус мог бы без разговоров показать Александру истинное «я», но… Во-первых, ему хотелось сперва познакомиться с рыцарем поближе. А то тот не дай боги окажется не такой уж и смелый, поддастся этому магическому ужасу рядом с драконом, да сиганёт со скалы. Во-вторых, Маркус вообще-то так долго красился! А если он даже тут же вернёт себе человеческий облик, от макияжа не останется и следа.
Да и, к тому же, Маркус совершенно не хотел портить одежду, которую тоже выбирал долго и со вкусом. Так что ему стоило раздеться перед возвращением себе истинного облика. А сейчас Маркус предпочёл бы раздеваться по другому поводу. И латы эти жуткие с рыцаря стащить заодно. Вот опосля можно будет и «поговорить».

Мэттью вот полагал, что Джеймс довольно-таки подобен бревну в плане чувств и эмоций, а оттого списывал это вечное спасение Майки от самого себя просто как за традицию. А наёмник, между прочим, и впрямь волновался за партнёра. Вроде как и верил в его удачу, но всё, что он творил выглядело чертовски опасным. А иногда и не только выглядело, вокруг Майки нередко страдали люди, в то время как он, подобно уличному кошаку, выходил из переделок, гордо задрамши облезлый хвост.
— А ты не балуйся, — невозмутимо проговорил Джеймс на возмущение лекаря, да повёл его дальше.
Через несколько шагов отпустил, конечно, переложив тяжёлую руку привычно на плечи Майки. Но стало очевидно, что надзор за парнем возобновился, и теперь его троллеобразный телохранитель ни на шаг от него не отойдёт.
— Вместе, — тоже невольно улыбнулся Мэттью на вопрос Лиандора, предпочитая остаться с эльфом, а не следовать за теми, кто явно продолжит подкалывать именно его, а не учудившего в очередной раз Майки.
Потом улыбка стала шире. Было забавно наблюдать за тем, как гордо успокаивается грифон Никаэлласа, явно не привыкший к такому бесцеремонному поведению. Даже ведь чуть преследовал странную парочку, уходящую к гостевым домикам. Почему-то Мэттью показалось, что он очень даже подходит статному Никаэлласу своей некоторой гордостью. Хотя рядом с полуэльфом тот никогда и не был пафосным.
— С них-то наше это путешествие и началось, — вздохнул Мэттью. — Точнее, с него, с Майки. А Уинфред просто снова пошёл его спасать.
Они отошли подальше с территории грифонов, которых полуэльф вот точно не собирался бесить своим присутствием. Параллельно он узнал у Лиандора, чем тот собирается заниматься. Признавшись, что как-то передумал гулять с Майки больше. Пока он сутки проводил среди эльфов такой фигни не случалось…

А Маркус был буквально очарован, когда рыцарь со столь звучным красивым именем внезапно чуть ли не зарделся, когда ему напрямую сообщили, что его планируют соблазнять. И порадовался, разумеется. Потому что если бы Александр предпочитал лишь дам, он скорее возмутился бы такой наглости. Но тому, кажется, даже немного понравилось внимание дракона. Пусть он до сих пор и считал собеседника немного поехавшим, а вовсе не драконом.
— Я почти не бываю в местных городах, но, судя по легендам о драконах, которые бытуют среди других людей, вы вообще крайне мало знаете правды о нас, — улыбнулся Маркус. — Думаю, здесь и подавно. В конце концов, рыцари изрядно постарались, чтобы истребить нас и выгнать оставшихся из Дранмора.
Говорил он без злости или обиды. Дела давно минувших дней. Маркус был совсем мал, когда это случилось. В целом, тогда и выжили-то только трусы, да вот такие юные совсем ещё дракончики, которые сидели по пещерам и ни с кем не сражались, пока их родители гибли от стрел и мечей рыцарей.
— Можешь звать меня Маркус, — пригубил ещё глоток вина дракон, стреляя глазками на высокого рыцаря. — Это сокращение от моего имени.
Добавил он исключительно для того, чтобы Александр не подумал, что собеседник скрывает от него настоящее имя.
— Расскажи мне о себе, Александр, — Маркус предложил жестом пройти к удобным подушкам для сидения и разговоров.
Правда, быстро приостановился, внимательно глядя на рыцаря.
— Давай снимем с тебя хотя бы нагрудник, если ты не против, — с улыбкой предложил он. — Нет смысла мучиться в этом здесь.

Майки обладал поистине чарующим обаянием, с этим никто не мог поспорить, даже Мэттью, который, в целом, спустя минут десять после происшествия уже и ворчать забыл. Ну, а что ворчать? Это же Майки, он такой, все это знали. И всё же, все его любили.
Тот же Мэттью тоже был очаровательным, но только потому что милым по характеру и личиком, и красивым, пожалуй. Майки, честно-то говоря, особенной красотой, тем более умильной, не отличался. А всё же никто не мог быть к нему равнодушным. Это был тот тип людей, которых либо по непонятным причинам любили, либо он вызывал жуткую злобу. Каких-то компромиссных вариантов не было.
И всё же первых было больше. Умел шельмец тут глазками стрельнуть, тут улыбнуться по-особенному, что оппонент и думать забывал, на что он там раздражался.
Пал перед этим обаянием и Джеймс. Сначала и впрямь по тем же непонятным причинам. Они просто спали друг с другом, но Джеймс вдруг начал целенаправленно возвращаться именно к лекарю, а не просто в родной Тивель. А во время путешествия причины стали очень даже понятными. Майки был специфическим человеком, это правда. Но с ним не соскучишься и не заржавеешь, а это внезапно оказалось важно для Джеймса.
Кроме того, Майки тоже был заботливым. Его забота была другого характера, но всё же. А ещё Майки был чертовски искренним. Он никогда не лгал друзьям и партнёрам, даже если правда была не самой приятной. За последнее его и Эрика в своё время полюбила. Девушкам вообще нравилось, когда партнёр ничего не скрывал и не лукавил в чувствах.
Правда, вот эта непредсказуемость Эрику и спугнула, а вот Джеймса, напротив, притянула плотнее, буквально повязав с Майки.
— Ну тут два варианта, либо тот грифоном потоптанный, либо тот с ровными ушами, — не слишком-то толерантно проговорил Джеймс, продолжая удаляться с Майки на куда более безопасную прогулку.
Других эльфов они попросту не знали. Но Джеймс верно сделал выбор в пользу второго. Первого он только сейчас увидел, и было маловероятно, что Майки говорил о нём.
— Ну вот, а ты ему на свиданку бегать запрещал, — хохотнул Джеймс, припоминая эту шуточку прямиком из камеры. — Видишь, как ушастик проникся родными просторами. И с какой пользой для общества ноги раздвигает, не то что ты.
Несмотря на внешность тролля, как говорил Мэттью, Уинфред был тем ещё сплетником. Так что был совсем не против обсудить с Майки и личную жизнь спутников. Они, знаете ли, и Эрику с Дереком уже обмусолили словесно. Теперь настал черёд полуэльфа.
Последний тем временем рассказывал Лиандору о том, как всё началось. В целом, Майки был действительно не виноват (это Мэттью подтвердил устно). Он хотел помочь людям деревни, в которой жил. Выступал против морхаймской армии. Просто так уж получилось, что и остальных за собой утащил.
Лиандору, кажется, понравилась та часть истории, когда Майки буквально убедил полуэльфа, что тот их вытащит из ловушки, хотя сам и понятия не имел, что у их юного знакомого есть магические таланты. По крайней мере, он посмеивался над этим.

На извинения Маркус отмахнулся. Войны всегда были и всегда будут. Кому-то всегда потребуются чужие территории. Так что что уж. Тем более, конкретно Александр тогда не то что не родился, его прабабки в задумках ещё не было, так что юного рыцаря Маркус ничуть не винил.
Хотел было даже пошутить, что в том истреблении была несомненная польза — рыцари прибили его невыносимых родителей, которые успели изрядно разозлить юного тогда дракона. Но глянул на совсем стушевавшегося рыцаря и промолчал. У людей, кажется, были совсем другие отношения с роднёй.
Потом Александр и вовсе решил уйти. Неужели решил, что Маркус всё же в конец свихнулся и не хотел продолжать бесполезный диалог с сумасшедшим? Или всё же поверил, что перед ним дракон, и испугался? Или Маркус просто… ему не нравился?
— Почему? — мягко спросил дракон, посматривая на рыцаря довольно прямо, чтобы распознать его истинные чувства. — Я не нравлюсь тебе?
Спрашивал он тоже прямо. Вот даже какой-то укол по самолюбию прошёлся. Ведь Александр явно не испытывал отвращения, глядя на нетипичную для местных внешность. Это потому, что они разных видов?
— Скоро стемнеет, ты не успеешь спуститься, а света лун сегодня будет недостаточно, — проговорил Маркус. — Останься. Я тебя не съем. Будет обидно, если такая красота сломает шею в моих горах.
И всё же это желание уйти немного обидело Маркуса. Он, в целом, был той ещё королевой драмы, как говорила одна красная стерва, которая бесила Маркуса невероятно, но к которой он всё равно продолжал прилетать для общения. Зачем-то.

Уинфред только посмеивался, продолжая обсуждать и членов их собственной команды, и эльфов, не скупясь на расистские шуточки и выражения. Майки только выглядел добродушным. На самом деле был злобненьким почище Джеймса. Тот уже начал это понимать, кстати. И это ему тоже почему-то нравилось.
— Ну, парламентёр-то он для него всё равно хороший, — хохотнул Уинфред. — Без штанов оно знаешь как хорошо вести переговоры.
Так вот, как уже было сказано, Джеймс, несмотря на его шуточки, был так-то человеком не злобливым. Да, он много кого прибил. Но это работа у него такая. Он же на всех этих существ даже не злился. Просто ему платили, он делал своё дело.
Но был один нюанс. Уинфред был ревнив. Причём настолько, что только это чувство могло в нём вызвать столько злобы, чтобы вот на месяц вперёд. И об этом Майки ещё не знал. Просто Джеймс мог вот спокойно шутить на эти темы, быть спокойным… а потом неожиданно взрывался и превращался в самого дьявола.
— А всё, всё, теперь уже поздно, — хмыкнул он в ответ. — Мог бы вон остроухого принца охомутать. А теперь за простого наёмника замуж пойдёшь.
Честно говоря, Джеймс просто стебался насчёт замужества, что в первый раз, что теперь. Знал же, что Майки довольно-таки опасливо к этому делу относится. А самому наёмнику этот статус и кольца были не обязательны. Хотя теперь, проговорив это вслух ещё разок, Джеймс всерьёз задумался. Ну, не так чтобы всерьёз, но задумался.
— О, как попадём в Дранмор, пойдём жрецов доставать с этим, — предложил он Майки, представляя, как в довольно традиционной стране на их содомитское явление отреагируют верующие.

Мэттью проводил время куда более спокойно (и его это полностью устраивало!). И сплетни их с Лиандором не касались личной жизни других, между прочим. Полуэльф вообще тепло отзывался о всех членах команды, пока вещал об их приключении. Разве что Джеймса почти не упоминал. Что его упоминать? Не жаловаться же на расистские высказывания того.
А вот предложение Лиандора всё же вновь удивило Мэттью. Он вроде уже начал привыкать к тому, что его стереотипные представления не оправдались, но не до конца. Всё ещё опасался, что его происхождение не всем придётся по нраву.
— Если никто не против, — осторожно проговорил полуэльф.
Всё же он не думал, что все эльфы были такими толерантными, как братья Стриквеллисы. Точнее, как Никаэллас (который просто пал в очаровании перед огромными глазами полуэльфа) и Лиандор. Насчёт Уиллариэна Мэттью ещё всё же сомневался. Тот не показался ему слишком-то приветливым и заинтересованным.
— Твой брат, кажется, не слишком-то рад моему присутствию, — так и сказал Мэттью, хотя и улыбнулся.
Он не обижался на это. Да, наверное, он даже права такого не имел, обижаться на такое. Всё же он был в числе тех, кто ворвался на территорию этой семьи и попытался её ограбить. Явно были причины его недолюбливать, и не только за происхождение.

На какое-то время Маркус попросту завис. Сперва он удивлённо смотрел на то, как тараторит рыцарь, путаясь в словах и повторяясь, явно сильно нервничая. Хотя, казалось бы, из-за чего так переживать?
Впрочем, Маркус уловил главное — его считали даже не просто привлекательным, а прямо красивым. А ещё Александр признался, что дракон ему нравится. Для королевы драмы этого было достаточно, чтобы посчитать все остальные причины несущественными и подлежащими обязательному оспариванию.
Однако Александр продолжал чудить. Дракон, округлив глаза, наблюдал за тем, как рыцарь вливает залпом в себя вино. А потом ещё и бьёт бокалы. Нет, Маркус понимал, что это сущая случайность всё от той же нервозности, но в голове его это прозвучало забавно.
Долго наблюдать за этой паникой Маркус не смог. Александр был чертовски очарователен в своей непосредственности, неуклюжести и даже какой-то застенчивости. Сколько же лет было этому прекрасному созданию? Вряд ли больше тридцати.
Дракон попробовал окликнуть Александра, чтобы тот не занимался ерундой, собирая осколки, которые тут и выбросить-то было некуда. (Обычно Маркус выметал всё с горы, куда тут ещё утилизировать мусор). Но понял, что это было бесполезно. Поэтому молча подошёл поближе, опускаясь на колени прямо перед рыцарем.
— Ты очаровательный, Александр, — мягко проговорил Маркус.
Он прикоснулся пальцами, увенчанными перстнями, к мужественному подбородку, заставляя рыцаря поднять лицо. А потом по-простому подался вперёд, аккуратно целуя его. Не глубоко, буквально невинно, исследуя реакцию забавного рыцаря. Рыцаря, который с каждой минутой отчего-то всё больше и больше нравился Маркусу.

Остальные не так чтобы заинтересовались сплетнями про Мэттью. Джеффри было как-то всё равно, честно говоря. Он не так чтобы хорошо знал полуэльфа. Они, конечно, достаточно общались за время похода, но… Будем честны, Мэттью на самом деле годился в сыновья Джеффри, так что у последнего не было какого-то интереса следить за его отношениями, которых в его возрасте всегда было полно.
Эрика же испытала смешанные чувства. С одной стороны, она по-дружески порадовалась за приятеля. Всё же, по её мнению, было тяжко без плотских утех вовсе. С другой стороны, Эрика всё равно по-женски немного переживала за Мэттью. Она, как и все, толком не видела до сих пор эльфов. А после всех этих стереотипов Эрике казалось, что эти заносчивые красавчики только так могли вскружить юному полуэльфу голову и обидеть его.
— Надо поговорить с ним, — проговорила она. — Если они тут и впрямь нормально к нему относятся, может, ему всё же лучше остаться в Иллианоре.
Честно говоря, Эрика не думала, что в Дранморе к Мэттью будет лучшее отношение. Да, там тоже проживали эльфы в крупных городах, но гораздо, гораздо в меньшем числе, чем в том же родном Эвандоре. Дранмор, как рыцарское и верующее государство, был не слишком толерантным, честно-то говоря. Так что к полуэльфу, скорее всего, также будут относиться с некоторым презрением и снисхождением.
Сам же Мэттью сейчас ни о чём подобном не думал. Он, видимо невольно заразившись этим от Майки, просто плыл по течению. Ему нравилась взаимная симпатия с Никаэлласом, и он наслаждался ею. Ему было приятно проводить время с Лиандором и просто прогуливаться по Иллианору, так сильно отличавшемуся от Эвандора. А что будет завтра знали только боги, так что полуэльф оставил это на них.
В любом случае они скоро отправятся в Дранмор всем составом. Мэттью не останется в стране хотя бы потому, что Никаэллас отбудет тоже. А там уже будет новый день.
Мэттью только хихикнул на такую ёмкую характеристику брата Лиандора, который средний. Старшего полуэльф узнавал как-то самостоятельно. Но, честно говоря, она даже успокоила Мэттью. Он верил Лиандору, хотя, откровенно, поверить в симпатию Уиллариэна было тяжеловато, тот и впрямь был довольно специфичен в общении.
— Хорошо, — улыбнулся Мэттью уже заметно смущённо после такой откровенной шуточки своего спутника.
И он действительно хорошо провёл время с эльфами. Даже снова позабыл о своих спутниках к некоторому своему стыду. Но, честно говоря, тут дело было даже не в расе ведь. Просто так уж получилось, что в их команде образовалось целых две парочки, которым было ни до кого. Джеффри, который хоть и был интересным, был действительно гораздо старше полуэльфа. И вот Аврора, с которой только Мэттью и общался.
За обедом же собрались молодые (по их меркам) парни эльфы, которые делились интересными историями и искренне интересовались прошлой жизнью Мэттью в Эвандоре. Так как тоже никогда не бывали в человеческих городах. Так что компания эта пришлась полуэльфу по душе. Тут не было этих наёмнических шуточек и маскулинности, в конце концов.

Маркус не считал, что атмосфера в его пещере была какой-то напряжённой. Да, Александр изрядно занервничал, но, наверное, на то были весомые причины. Может, он всё же поверил, что перед ним самый настоящий дракон, и это… немало смущало, Маркус это понимал. Всё же не каждый день встретишь дракона там, где их якобы отродясь не было.
Но всё же. Рыцарь признал, что Маркус ему нравился, а дракон изначально совершенно не скрывал, что Александр ему симпатичен. Разве остальное имело значение?
В конце концов, они тут не узами брака себя связать собрались. Просто… не упускали момента, так сказать. Ведь рыцарю явно с утреца пораньше, как любили люди, заступать на свою рыцарскую смену. Он уйдёт в Старсгард, и они, вполне возможно, больше и не увидятся. Честно говоря, Александр был не первым рыцарем у Маркуса. И, как правило, никто не возвращался. Кому ж захочется признавать даже самому себе, что переспал не просто с мужчиной, а с самым настоящим драконом?
Александр не отстранился, хотя поцелуй вряд ли можно было назвать ответным. Рыцарь всё ещё пребывал в каком-то шоке от происходящего. И Маркус повторил свою просьбу:
— Останься. Я прошу тебя.
Упускать понравившегося рыцаря Маркус не хотел. У него и самого взволнованно билось сердце, пусть и не так яро, как у двадцатилетнего паренька. Но всё же Александр нравился. И в этой своей милейшей неуклюжести нравился ещё сильнее.

Мэттью действительно прекрасно провёл время с молодыми эльфами и окончательно расслабился с ними. Возможно, более старшее поколение и сохраняло стереотипичные взгляды на полукровок, но точно не молодёжь. По крайней мере, не те, что собрались тогда за одним столом на время обеда и беспрестанно шутили и общались.
Мэттью совсем не утомило повторять свою историю снова. Напротив, ему было даже лестно, что эльфы искренне заинтересовались им. Не как какой-то диковинкой (хотя и не без этого, но тут полуэльф мог понять — они ведь впервые видели полукровку), а больше как просто парнем, новеньким в компании.
Стало даже немного грустно отбывать. Ведь Мэттью до сих пор не знал, куда его заведёт дорога и вернётся ли он в Иллианор ещё хоть раз.
Наверное, не будь войны с Морхаймом, он стал бы уверен в том, что местная семья будет рада его видеть снова. Но сейчас Мэттью попросту не мог вот так «ходить в гости».
Хотя в ходе разговора эльфы и невольно заинтересовались эльфийской половиной Мэттью. Не потому, что хотели что-то прямо вызнать. Просто, интересно же. Но Мэттью имени не произнёс. Раз его отец, пусть он и не принёс ничего хорошего в жизнь сына, захотел остаться неизвестным, то так тому и быть. Вставлять палки в колёса неизвестного, по сути, для Мэттью эльфа высшего сословия он не собирался.
Впрочем, эльфы не расстроились и даже посмеялись на этот счёт по-доброму. Сперва, разумеется, пошутили, что, может, Мэттью вообще единокровный брат Стриквеллисам. Но эту идею полуэльф отмёл, хотя и не мог не отметить, что это было бы забавно и кошмарно одновременно (учитывая его связь с Никаэлласом). Но как звали отца троих братьев Мэттью уже знал, так что уверился, что это не он.
— О, он кстати на Брувиэля похож, — посмеялся один из парней. — И отец его… скажем так, подходящий. Так держится за своё место в Совете.
Мэттью естественно не знал, кто такой этот Брувиэль. А парни под настойчивым взглядом Лиандора (который Мэттью так и не заметил) быстро закрыли тему. Если полуэльф легко сносил шуточки про своё происхождение, не значило, что ему шибко понравится говорить о бывшем парне своего нынешнего любовника.
Но это так и осталось тайной для Мэттью. Зато он очень порадовался, когда Лиандор окликнул его, указав на то, что его старший брат вернулся. На лицо полуэльфа тут же налезла дурацкая, какая-то прямо влюблённая улыбка. И он очень охотно пошёл навстречу Никаэлласу. А уж от его вопроса и вовсе разулыбался, что его симпатия стала очевидна даже грифонам, если бы они крутились неподалёку, конечно же.
— Вообще-то, да, — признался Мэттью без сомнений.
Он охотно поцеловал Никаэлласа и был, честно говоря, удивлён последующими словами Лиандора. В человеческом мире, по крайней мере, в Эвандоре такого не было. Хочешь проявлять чувства — проявляй. Люди только поулыбаются тому, что ты счастлив. И не важно, какого пола или расы твой партнёр. Нет, были, конечно, люди не толерантные, но в основном атмосфера, особенно в маленьких деревнях была открытой и дружелюбной.
— Правда? — даже поинтересовался Мэттью, хотя и тут же улыбнулся снова: — Ну, мне такого мама точно не говорила.
И, конечно, снова поцеловал эльфа, которого, откровенно говоря, уже немножечко начал считать (или хотя бы мысленно называть) своим.
— Конечно, — согласился Мэттью на ужин, хотя и тоже понимал, что вопрос был довольно-таки риторическим.
Они обсудили, как прошёл день. И полуэльф честно рассказал о том, что Гелиасу сегодня изрядно потрепали нервы. Даже снова извинился за это, хотя Никаэллас, кажется, не испытал ровным счётом никакого раздражения. Как уже было сказано, если бы грифон пробил кому-то из путников голову, это были бы проблемы этого путника.
Тем не менее, Мэттью снова вспомнил своё возмущение на этот счёт. Он был слишком правильным для такого поступка, заставляющего сомневаться в адекватности проявленного эльфами гостеприимства. Так что, когда Никаэллас проговорил, что у него есть новости для людей, Мэттью помимо удивления проговорил:
— Надеюсь, о том, что ты возвращаешь Майки в клетку до отплытия.
И нет, стыдно за это не было. Сам виноват. Хотя Никаэллас и посмеялся такой вредности маленького полуэльфа.

Дракон в силу возраста, конечно, обладал куда большим опытом. И сексуальным, и просто романтическим. Он был и в длительных отношениях (ну, по меркам людей), и предавался одноразовым утехам. Нет, ну эти рыцари каждый год тут блуждали! Сами ведь шли к нему, грех не воспользоваться. Далеко не каждый год, конечно, их поиски увенчивались успехом. И, тем более, не каждый год кто-то из дошедших до цели был склонен переспать с драконом, но всё же и такое случалось.
К слову, один из бывших одноразовых любовников в своё время дослужился до какой-то престижной среди рыцарей должности. Всё бегал к Маркусу и грозил ему, чтобы никому не рассказывал (кому бы он рассказал, не понятно), потому что он не такой. Даже когда женился иногда прибегал. Забавно. Потом от старости умер. Но дракон всё же подумал, может и впрямь легенда не врёт и удачная служба увидевшего дракона не за горами.
Но сейчас Маркус о бывших не вспоминал. Когда бы? Перед ним был такой очаровательный в своей непосредственности юноша. Не удивительно, что Маркус быстро увлёкся. Высокий, кудрявый, а глаза-то какие! Маркус бы душу продал за такие глаза, если бы его душа вообще хоть кому-то была нужна.
Спешить дракон не стал. Он, как и обещал, облегчил жизнь рыцарю, помогая с него снять тяжёлый нагрудник и стальные части экипировки. Потом они просто общались, что тоже немало помогало — расслабиться, по крайней мере. Так что через какое-то время Александр точно уверился, что дракон его есть не собирался и был действительно заинтересован им.
Маркус спокойно отвечал на все вопросы, даже самые забавные. Ему было всё равно, расскажет Александр про него или нет. Ему вряд ли поверят, это раз. Два — насколько дракону было известно, Дранмор до сих пор оставался довольно строгим в своих нравах. Вряд ли Александру удастся объяснить нормально, чего это он делал с драконом всю ночь.
А потом как-то оно само собой зашло дальше, и вот они уже целовались на этих подушках, смещаясь на толстенный, мягкий ковёр, не позволявший холоду проникать от самой горы. Лежал-то он не на камнях. Гномы, которых Маркус буквально приволок, чтобы те сделали ему человеческое жилище в скале, проложили какое-то утепление и настелили сверху пол деревянный. Так что тут было вполне себе уютно и без прогретого золота под пузом.
Ночные часы летели быстро. Рыцарь оказался таким горячим, как дыхание Маркуса в его истинном обличие. Дракон буквально не мог насытиться им. Даже сам подустал под конец, лениво оглаживая и целуя шикарное тело, которое Александр так безобразно прятал за этой горой рыцарского металла. А ведь рыцарю пора было уходить…
— Тебе ведь с утра на какое-нибудь построение, да? — немного печально и явно неохотно протянул Маркус, не желая отпускать от себя такого красавчика. — В ваших легендах драконы всегда крадут принцев и принцесс. Может, мне тебя украсть?