Глава первая
Ознакомительная

Эшли Грин
1.1. Полное имя: Андреа (Энди) Варгас
1.2. Дата рождения: 23.03.1989 | 28 лет
1.3. Деятельность: Продавец на автозаправке
1.4. Особенности внешности:
Рост: 165 см
Телосложение: Стройная, ближе к худощавому телосложению
Цвет глаз: Зеленый
Цвет волос: Каштановый
Особые приметы: Отсутствуют

Глава вторая
Рассказ о персонаже

2.1. Район проживания: Южный Бронкс
2.2. Описание персонажа:
Стоит начать с  того, что Энди родилась в неблагополучной семье южного гетто Нью-Йорка. Ее семья мало чем отличалась от множества других таких же, живших в этих убогих полузаброшенных трущобах. Родители находились в перманентном состоянии запоя; они и расписались-то только после того, как мать обнаружила у себя живот, размером с крепкий арбуз. Детство Энди было совсем не радостным. Удивительным, пожалуй, оставалось лишь то, что девочка вообще умудрилась выжить. Но, видимо, упрямство Энди проявлялось с раннего детства, и она цеплялась за жизнь зубами хваткой бультерьера. Отец девочки постепенно скатывался в такую алкогольную яму, из которой возврата еще никто самостоятельно не находил. Нередко он поколачивал и жену, и маленькую дочь, приводил домой своих не менее отвратительных друзей, якобы с работы, бил посуду и валился спать прямо на полу в луже собственной рвоты.
Примерно через семь лет мать Энди, будучи в глубоком запое, забыла выпить нужную таблетку, а может до последнего не понимала, что снова беременна – но, так или иначе, на свет появился Кэлвин. Груз ответственности за маленького ребенка рухнул на плечи восьмилетней Энди. Впрочем, в силу сложившихся обстоятельств в виде недееспособной мамаши, к этому возрасту девочка могла позаботиться о себе. Забота о Кэлвине (Винни, как любила говорить она) скрасила мрачные, а порой жестокие будни Энди – малыш стал единственным светлым пятном в ее жизни; он не причинял ей боль, не пропадал никуда и не появлялся среди ночи в непотребном виде, от него не разило горьким алкоголем и немытым неделю телом. С тех пор жизнь Энди начала делиться на «черное» и «белое». К черной полосе девочка относила нежелательно близкое общение с родителями – побои, унижения, крики. К белой – заботу о Винни и те редкие походы в школу для таких же бедняков, как они, когда удавалось найти что-то приличное из одежды и кое-как прикрыть огромные синяки и ссадины.
К моменту, как Кэлвину исполнился год, у их отца окончательно поехала психика на фоне бесконечного злоупотребления. Он буквально превратился в животное – отвратительную, вонючую свинью, коим и остается до сих пор. Энди приходилось прятать брата, чтобы сберечь его от тяжелой руки отца. Чаще всего она запирала его в шкафу, закладывая одеждой, а иногда получалось бежать с Винни на руках на улицу. Изо всех сил девочка старалась оградить маленького ребенка от жестокой реальности, в которой они существовали. Надо сказать, у нее неплохо получалось: сейчас, с высоты своих лет, Энди понимает, что отец был даже не в курсе, что у него есть сын, пока тот не достиг более-менее осознанного возраста.
Такая практика продлилась несколько лет. Отец приходил домой, сверкая красными глазами и разоряя вокруг себя пары отвратительного запаха, а Энди уговаривала малыша забраться в шкаф и сидеть там тихо, как мышка, маскируя это под забавную игру. Но с каждым годом скрывать жестокость становилось сложнее. В раннем подростковом возрасте Энди подверглась сексуальному насилию со стороны одного из собутыльников отца и матери. Происшествие это не кануло в лету и хорошо сказалось на психике Энди. Ребенок, подвергаемый побоям и насилию, медленно скатывался в пучину неврозов и истерии.
Но даже при такой жизни у Энди не возникало желания обратиться в полицию. На то было много причин. Дети бедных районов подсознательно боятся стражей порядка и тем более представителей органов опеки – этим запугивают на каждом углу. Детский дом – это неизвестность. Кто знает, будет ли там лучше? Поэтому когда полиция заглядывала в дом Варгасов (а случалось это не редко), Энди пряталась вместе с Кэлвином. Здесь она знала чего ожидать и, как и любой ребенок, все же была привязана к своим родителям, хорошие ли они были или плохие.
С грехом пополам окончив школу, Энди, конечно, не думала ни о каком колледже и уж тем более институте. Устроиться на работу было большой проблемой. В ее ситуации оставалось лишь мечтать о принце на белом коне, но подросшая девушка в силу объяснимых причин видела только одного достойного, хотя и только подрастающего мужчину – своего брата. Он был единственным представителем мужского пола, кто не обращался с ней как с отбросом общества. Энди любила его всем сердцем, и на фоне не проходящей истерии и бесконечной череды эмоциональных срывов, у нее сформировалась болезненная зависимость от Винни, изначально выражавшаяся лишь в гипертрофированной заботе о младшем братишке.
Окончательную точку в психологической картине Энди поставил поступок Кэлвина, когда тому было всего десять лет. С раннего детства мальчик был довольно странным, склонным к эмоциональным перепадам, вспышкам озлобленности. Успокоить его могла, конечно же, только Энди. В тот злополучный день отец снова привел домой друзей, один из которых пошел привычной дорожкой в детскую, грубо повалив дочь Варгаса на кровать. Энди отбивалась, насколько ей хватало сил, кричала, хотя и понимала, что это бесполезно – за все эти годы не было ни одного случая, когда кто-то пришел бы ей на помощь. Родителям было плевать, они, вероятно, даже не слышали ее призывов за звоном грязных стаканов. Но в этот раз помощь пришла, и насильник внезапно замер и обмяк сверху. Энди едва столкнула его грузное тело на пол и с ужасом увидела своего маленького брата, сжимающего в руке окровавленный нож. Вошел он точно между лопаток, как в масло. В глазах Винни плескался неподдельный страх. Вероятно, мальчик устал слышать крики сестры и помог так, как велело ему искореженное больными генами сознание.
Наверное тогда, прижимая к себе Винни, успокаивая его дрожащим голосом, вся жизнь и перевернулась. Энди посмотрела на все происходящее со стороны и решила, что хватит быть жертвой. Они с братом могут постоять за себя. Она вызвала полицию, безжалостно и хладнокровно свалив все на мать. Со слезами в глазах и в горле Энди рассказала, как ее родительница подкладывала ее под разных мужиков, а сегодня, видимо, поймала «белочку» и набросилась на них с ножом. Сама она успела убежать, а покойному не повезло. Полиция сняла побои и следы изнасилования, да забрала так и не понимающую, что произошло, не протрезвевшую мать. Почему именно ее? С отцом, который был настоящим ублюдком в глазах Энди, она решила разобраться сама.
Мать-алкоголичку забросили в тюрьму, особенно не разбираясь – кому нужно возиться с такими людьми? Она ничего не помнила. А если даже и пыталась рассказать правду, кто бы поверил пьющей женщине, что десятилетний ребенок кого-то убил? Жизнь налаживалась на глазах. Конечно, это был совершенно не тот подъем, которого ожидают жители даже со среднестатистическим доходом и мышлением, но для Энди наступила настоящая идиллия. Мощный удар маленького, но острого кулачка в нос отвратительно рыгающего папаши – быстро успокаивал его пыл. Энди не гнушалась отбирать у родителя даже последние деньги, безжалостно мотивируя это тем, что нужно купить еды для Винни.
Самой ей с заработком не везло, поэтому время от времени Энди водилась с сомнительного вида парнями, принимала таблетки, чьих названий даже не помнила, и под кайфом спала с этими случайными знакомыми за деньги. Чтобы не оставлять Винни одного с непредсказуемым отцом, Энди брала его с собой, не думая о том, что увиденное может навредить ему еще сильнее. Ей было противно, ни о каком удовольствии, конечно, и речи не шло, но наркотики помогали забыть унижение, которое она испытывала в процессе. Иногда получалось добыть клофелин и усыпить очередного любовника, чтобы обчистить его карманы и портмоне – такой расклад Энди устраивал больше.
Брат всегда был рядом, и всегда оставался самым дорогим сердцу Энди человеком. Он был больше, чем просто родственник, больше, чем вообще что-то возможно представить. И, к сожалению всех моралистов, такое отношение к Винни, подкрепленное эмоциональными травмами, неминуемо привело к инцесту. На момент первого соития Кэлвин не дорос немного до четырнадцати лет, в то время как Энди уже приближалась к своему совершеннолетию. После случившегося девушка окончательно уверилась, что Винни единственный мужчина, который ей приятен и с которым она в принципе может быть – пожалуй, в большей части из-за того, что только с ним она впервые испытала удовольствие от секса.
К слову говоря, Энди безумно сильно везло в том, что, не смотря на многочисленные изнасилования, она умудрилась не только не заразиться чем-то венерическим, но и не забеременеть до тех пор, пока не начала жить защищенной половой жизнью. Сама она об этом задумалась только ближе к двадцати пяти годам, но ненадолго - передернула плечами и усмехнулась: «Я чертовски удачливая, знаешь ли». Совершенно отвратительные с моральной точки зрения кровосмесительные отношения с Кэлвином, тем не менее, вывели Энди на более прямую жизненную дорожку. Ей захотелось дать Винни больше, чем она получала когда-либо в жизни. С девизом: «Лучше поздно, чем никогда», Энди принялась заставлять брата ходить в школу, а также устроилась на свою первую настоящую работу. Да, она была не ахти какая – продавец на полуразрушенной автозаправочной станции на окраине. Да, получала сущие гроши, но они были заработаны нормальным путем, а не раздвиганием ног с последующим чувством стыда, брезгливости и тошноты.
Идиллия закончилась год назад. За всеми своими хлопотами Энди совершенно не замечала, как ухудшалось состояние брата. В школьные годы она хотя бы была в курсе его состояния, так как частенько получала замечания за агрессивное поведение брата. Сейчас же девятнадцатилетний Кэлвин был сам по себе, пока Энди была на работе. В один день Винни снова «снесло крышу», у парня случился очередной приступ неконтролируемой агрессии, но, к сожалению, дома никого не было, кроме Энди, даже запойного отца, который, по словам той же Энди: «Все никак не подохнет». И психологическое отклонение заставило Винни излить свой гнев на Энди, едва не убив ее. Испугавшись за себя и за состояние брата, Энди едва дозвонилась в больницу, сдав родную кровинушку в психиатрическую клинику.
Она продержала Кэлвина там целый месяц, пока отсутствие брата не стало совсем тягостным. Энди ходила к нему на «свидания», и увиденное расстраивало ее до слез, но она понимала, что так будет лучше для них обоих. Но как только Винни пошел на поправку («временное облегчение», - утверждали врачи, - «вам лучше оставить своего брата здесь под присмотром») Энди забрала его домой. Она была уверена в том, что сможет сама позаботиться о брате так же, как раньше. Через какое-то время Кэлвин нашел «выгодный бизнес», столкнувшись с наркоторговцами. Энди только рукой махнула – ей уже до чертиков надоело вкалывать за копейки на автозаправке, а тут сулила небольшая прибавка к ее скудному окладу.
Глава третья
Организационная
3.1 Средство связи: Сообщила в ЛС администрации.
3.2

Пост

Это был ровно такой же день, как и все остальные. Мика возилась в самодельном огороде при доме, мама отходила с похмелья. Вчера у нее был особенно «тоскливый» денек. Почему тоскливый? Потому что почти каждое пьянство начиналось со слов: «Ох, Мика, как-то мне тоскливо стало». И далее шли в ход бутылки с самодельным самогоном и брагой, воспоминания о Старом Мире тянулись бесконечной чередой, лились слезы градом. Мика уже махнула на все это рукой. Она сама в состоянии о себе позаботиться, чай не маленькая! Сама позавтракала, ушла работать в огород. Только злоба разбирала. Если бы не она, они бы зимой с голоду опухли. Пришлось бы обворовывать не только путников, но и соседей, чего Мика делать не любила – все же с ними дальше жить бок о бок.
Как по мановению волшебной палочки, едва Мика это подумала, на одной из дорог показался одинокий путник – явно не из местных. Огромного рюкзака при нем девчонка не видела, но это совершенно не значило, что у него нечем было поживиться. По приближению, Мика заметила небольшой заплечный рюкзак и нащупала в своем кармане острый маленький ножичек. Он всегда был при ней и помогал в самых разнообразных ситуациях. Нацепив на лицо самую беззаботную улыбку «лесной девочки-хиппи», Мика выскочила на дорогу, преграждая путь идущему, и, не переставая улыбаться, начала болтать:
- Привет, - задорно начала она, сверкая глазами, заодно и зрительно «ощупывая» карманы парня, не топорщится ли в них чего, - Ты ведь не местный, я тут всех местных знаю. Просто так пришел или по делу?
Создавать вид беззаботной болтушки, недалекой интеллектом, было не впервой. Обычно на это многие покупались, особенно мужчины. Все же она была симпатичной девчушкой, не смотря на неровно обрезанные волосы, рваную одежду и немного кривые зубы. По крайней мере, Мика могла сделать такой вывод из того, что взрослые начинали умиляться ее концерту в большинстве своем. Были и такие нелюдимы, рычавшие на нее и прогонявшие прочь, но этот миловидный мужчина не был похож на таких зверюг.
- Хочешь, я покажу, где можно воды набрать? Вы, приходящие, всегда ищете воду. Тут есть несколько чистых источников, - Мика шла задом наперед, не спуская взгляда с парня. Ей нужен был шанс, чтобы путник упустил из виду рюкзак. Тогда можно бы было сунуть в него тонкую ручку или же чиркануть острием ножичка по хлипкой ткани, ловко подхватив высунувшуюся вещицу