Последние два месяца перед переездом выдались очень суматошными – все для того, чтобы сам переезд прошел относительно гладко, и все, что им оставалось бы сделать – сесть в самолет, и всего через пару часов оказаться в новом городе и в новом доме. Меньше всего Максин была готова бежать в магазин, чтобы купить что-нибудь, чего не хватало бы в доме, прямо с самолета, поэтому предпочла, чтобы они заехали в уже обставленный дом, где были разложены их вещи, в холодильнике была еда, а на столе – фрукты. Максин моталась в Нью-Йорк почти каждую неделю – чтобы посмотреть дом и убедиться, что ремонт идет как по маслу, разобраться с покупкой новой мебели и кое-какими вещами из строго дома, чтобы выбрать школу для сына – в их районе было несколько на первый взгляд неплохих школ, но Максин хотела быть уверена, что школа, в которую пойдет их ребенок, будет хорошей во всех отношениях – как мать и как прокурора ее волновала в первую очередь безопасность. Но в основном, конечно, Максин прилетала в город, чтобы заранее решить все рабочие дела. Пару раз ей уже приходилось бывать в суде, потому что кое-какие дела ей передали еще до окончательного переезда; мороки с этим переводом было хоть отбавляй, и женщина прекрасно понимала, что все только начинается – здесь она почти никого не знала, судьи, адвокаты, прокуроры и, хуже всего, помощник у нее тоже был новым.
Максин знала, что, в отличии от них с Ричардом, сын был переезду совсем не рад, но надеялась, что в скором времени все наладится, большой дом и большой город перестанут пугать, в новой школе появятся новые друзья, хорошо бы Нэд нашел себе тут какое-нибудь увлечение по вкусу. В общем, может быть, смена школы со временем даже пойдет мальчику на пользу. Они специально подгадали время так, чтобы первый день в новой школе пришелся на первый же день после каникул, но приехать заранее, чтобы Нэд мог познакомиться со школой до начала занятий, у них все равно не получилось. В любом случае, Максин старалась почаще говорить сыну, что в новой школе все будет хорошо, но, если ему все же совсем не понравится, они смогут вместе выбрать другую школу.
Полминуты Максин наблюдала за спящим сыном – он так быстро рос и менялся, что она не успевала за этим следить. Стоило бы пообещать себе, что в Нью-Йорке у них будет больше времени, чтобы где-то бывать вместе, но Максин не могла давать ни себе, ни тем более ребенку таких обещаний – ее работа совсем этому не способствовала.
Нэд пробурчал очень привычное «не хочу» на ее слова о том, что пора вставать. 
- Да брось, осталось-то всего пять дней, - присаживаясь на корточки у кровати сына и запуская руку под одеяло, чтобы легонько пощекотать его, попыталась пошутить Макс. Сегодня был ее первый рабочий день, и Ричарду тоже нужно было на новую работу, но первый школьный день – это тоже важно, ей просто не хотелось, чтобы с самого утра все пошло кувырком.
- Что хочешь сегодня на завтрак? Хлопья, блинчики, вафли? – интересуется женщина. Сама она почти никогда не завтракала дома, в лучшем случае успевала взять с собой в машину что-нибудь вроде банана или яблока, а в офисе выпить кофе, но ребенок должен был полноценно питаться. Обычно у них в доме не было принято завтракать сухим ядом вроде сахарных хлопьев с шоколадным молоком, Максин считала, что ребенок должен питаться здоровой пищей, но на выходных Нэд мог выбирать себе на завтрак все что угодно. Сегодня был рабочий день, так что это предложение можно было считать маленьким подкупом – в конце концов, хорошее настроение в первый учебный день будет поважнее, чем нормальное питание.

[icon]http://s5.uploads.ru/PsBta.jpg[/icon]Поначалу Ричарду было невероятно сложно вливаться в новую для него стихию, а именно – быть отцом. Не так, батей, который вроде как есть, но если его не будет, ничего дома не изменится, а худо-бедно нормальным родителем. Конечно, они с Максин были не эталоном семейных отношений. Свадьба по залету, работа, не позволяющая пробыть дома больше нескольких часов подряд, да и сами они не блистали характерами. Ни Ричард, ни его жена как-то никогда не грезили стать порядочными семьянинами, оберегать домашний очаг и все такое в этом духе. Но были достаточно упрямы и своенравны, чтобы не опустить руки и не сбежать от получившейся… проблемы.
Сейчас Ричарду казалось, что у них все получилось. Максин оказалась более, чем замечательной женой. Раньше-то он этого не знал, ибо даже не жил с девчонкой, которой заделал случайно ребенка из-за брака на латексной фабрике. Сын у них тоже рос нормальным, за исключением черт характера, которые Нэд взял непонятно откуда. Родители вот его не были робкими и пугливыми. Но из курса психологии Ричард знал о некоем замещении. Возможно, они как раз сами и подавили своими сильными личностями сына, и теперь он привык прятаться в тени родителей, которые его так или иначе защитят.
Тем не менее, если раньше Ричард и пытался повлиять на сына так, как умел — настаивал на спортивной секции, учил некоторым приемам рукопашной драки, — то теперь занял позицию наблюдателя. Нэд был уже достаточно взрослым, чтобы начать учиться принимать самостоятельные решения, понять, чего он хочет в жизни, и двигаться в этом направлении. Конечно, бросать своего ребенка совсем Ричард не собирался, и с охотой поддержал бы сына в его каких-то начинаниях, даже если они отличались от того, к чему привык Грант. Ну, так ему казалось на тот момент.
— Это была шутка, парень, расслабься, - усмехнулся Ричард, посматривая на унывающего сына. — Высажу тебя, где скажешь.
Дело взяла в свои руки Максин, и Ричард ей это с радостью предоставил. Он понятия не имел, что можно сказать сыну в качестве ободрения. В свое время они с родителями тоже переезжали, но Хитч особенно не помнил своих страданий по этому поводу. Конечно, новая школа и новые ребята пугали, но он никогда не жаловался родителям. Впрочем, ему было на кого ровняться. Однажды старший брат сказал ему, когда маленький Ричард пришел в соплях: «Да просто врезал бы ему и делов». Тогда Хитч только начинал учиться, а Энди уже заканчивал школу, поэтому казался в глазах младшего брата просто невероятно крутым. С тех пор советы Ричарду были и не нужны, он следовал этому единственному – и, о чудо, помогало!
Что делать с Нэдом отец пока не знал. Не заводить же ему младшего брата, чтобы он прочувствовал ответственность и стал вести себя так, чтобы на него ровнялись! Ричард очень любил свою семью, но как-то совершенно не был готов к пополнению, как и его жена, он полагал. Они были еще слишком молоды для такой ответственности…
- Тебе здесь понравится, - вставил свои пять центов Ричард. – Здесь столько всего. Обзаведешься постепенно новыми друзьями и мы с матерью тебя вообще дома не увидим, будешь исследовать мегаполис.
Перед носом возникла тарелка с едой, и Ричард благодарно посмотрел на жену, незаметно ущипнув ее за округлую попу – разумеется, в качестве большой признательности. Он взял вилку и приступил к завтраку. Что им еще оставалось делать? Только ждать, как пройдет первый учебный день Нэда. И Ричард надеялся, что он пройдет не слишком отвратительно. Очень уж не хотелось всех этих проблем с его кислым видом, как бы это ужасно от лица родителя не звучало. Но, согласитесь, иногда хочется вставить свои мозги, чтобы показать ребенку, что ничего ужасающего в его жизни не случилось? Вот тут был как раз такой случай.

Отредактировано Richard Grant (2019-05-06 23:48:17)

 
— Это же Нью-Йорк, малыш, тут есть все! – Максин видела, что сын расстроен, он имел на это право, и женщина надеялась, что очень скоро ему станет легче. Она любила этот город, и очень надеялась, что и Нэд тоже найдет в этом городе что-то свое, ну, а если нет – об этом Максин пока не думала. – Ты ведь еще нигде не был, подумай, чего бы тебе хотелось.
Максин любила сына и, как и любой нормальный родитель, была готова на все ради единственного ребенка. Может быть, они с Ричардом и не были идеальными родителями – Нэду, так или иначе, доставалось очень мало их родительского времени, Максин прекрасно отдавала себе отчет в том, что с чужими детьми она проводит его куда больше. Но эти чужие дети, как правило, были ее работой – любимой, Максин горела тем, чем занимается с каждым новым делом все больше, но все же работой. Всякий раз, когда в очередном деле жертвой или, наоборот, преступником был очередной ребенок, Максин не могла не думать о собственном. Что, если в похожей ситуации окажется ее Нэд? Успокаивать рыдающих родителей было куда проще, чем понимать – ее ребенок – такой же ребенок, как и все. Что-то может случиться и с ним. Именно поэтому, несмотря ни на что, Максин очень старалась, чтобы Нэд всегда знал – что бы ни случилось, он может об этом сказать. Она повидала детей, и чаще это были мальчики, чьи родители жили в уверенности, что мужчина должен быть сильным, что стыдно проявлять слабости, что даже маленьких мальчиков не надо жалеть. Эта отвратительная политика приводила к тому, что дети, оставшись один на один со своими проблемами, доводили себя до точки невозврата или находили людей, кто с радостью, но без тени добрых намерений, был готов «помочь».
Максин немного поболтали с мужем, пока Нэд собирался – он уже опаздывал, но сегодня женщина решила не говорить об этом, ни к чему было лишний раз дергать сына в первый его учебный день в новой школе.
- Обязательно звони, если что. Или когда придумаешь, куда хочешь сходить, - попросила Максин, целуя сына, а следом и мужа, на прощание.
- И ты, если что, звони, - пошутила она. Обычно на работе им обоим было совершенно не до телефонных разговоров, но все же женщина старалась брать трубку, если звонил муж или, особенно, сын. Нэд не был мальчиком, который звонит маме, чтобы просто поболтать на переменке, поэтому даже если посреди судебного заседания телефон вибрировал, она старалась перезвонить в ближайший же перерыв, если он, конечно, был.

Как это часто бывает, Ричард в какой-то момент неосознанно стал являть собой полную противоположность собственному отцу. Он проявлял такие качества, которые хотел бы видеть в своём родителе, и говорить ребёнку те слова, которые хотел бы слышать в детстве сам. Ричард никогда не чувствовал какой-то причастности к семье — того, что он был нужным, — и поэтому всеми силами пытался привить Нэду обратное.
Разумеется, в силу возраста мальчик ещё не понимал и оттого не ценил такое отношение. Но его отец продолжал гнуть эту линию. Несмотря на то, что Нэд был незапланированным ребёнком, Ричард не хотел становиться бесплатным приложением к дивану и скидывать все важные разговоры, воспитание и прочее на жену. Поэтому ощутил даже какое-то удовлетворение, когда беседа в машине по пути в школу начала кривовато, но налаживаться.
— Всё не так просто, мышонок, — чуть улыбнулся Ричард, иногда посматривая на сына через зеркало заднего вида.
Он прекрасно знал, что Нэда иногда укачивало, особенно, когда дорога затягивалась из-за пробок, и машина дёргалась на пару дюймов, чтобы снова застыть. Ребёнок никогда не жаловался, но родители уже по цвету его лица понимали, когда стоит остановиться на обочине, включив аварийки, и дать всем отдохнуть. Так что привычка посматривать за состоянием Нэда так и осталась у Ричарда, несмотря на более загруженный трафик Нью-Йорка.
— Я сейчас не о том, что «вырастешь — поймёшь», — тут же добавил он, усмехаясь. — Одна из самых поганых отмазок, да?
Они с Максин действительно старались избегать подобных выражений, ставших клише среди молодых родителей. Что это вообще значило, вырастешь и поймёшь? А если я хочу понять сейчас? Неужели вы настолько тупые, что не можете мне объяснить? Так что Ричард всегда стремился без скучных взрослых подробностей, но рассказывать сыну что к чему. Как сделал это и сейчас, старательно подбирая слова.
— Дело в возможностях. Здесь нам с твоей мамой предложили более интересную работу, за которую и платят больше. Теперь мы можем позволить себе и классный дом, и чаще выбираться во всякие места, и ездить в отпуск — в Европу или куда ещё. Ну и откладывать тебе деньги на колледж или… что ты захочешь через десять лет, — мерно проговорил Ричард, будто общался со взрослым. — Но из-за этого нам пришлось перебраться, осваиваться тут и знакомиться с новыми людьми. И, чёрт бы их побрал, с новым начальством. Поверь, мышонок, это хуже любого директора.
Он поговорил с Нэдом ещё немного, уповая на его понимание. Совсем крошечное, зарождающееся зерно этого понимания. Что во взрослом мире тоже не всё зависело от желания. И многое, увы, упиралось в деньги. Что если бы они с мамой могли позаботиться об их семье, оставаясь в Принстоне, то так бы и сделали — никаких сомнений.
Ричард не был уверен, что Нэд понял всё из того, что он сказал, да и в целом, что слушал внимательно каждое слово. Скорее, голос отца стал назойливым фоном во время дороги, которую хотелось сделать ещё длиннее.
Но Нэд всё же подал голос, задаваясь самым важным для него и, пожалуй, самым болезненным на данный момент вопросом. Ричард на миг испытал сильное желание сгрести этого малявку в объятия и сжать так крепко, чтобы физически продемонстрировать, как ему хотелось бы защитить своего сына от всех бед, даже самых надуманных. Это редко возникающее, но очень яркое чувство немного сбивало с толку, но Ричард всё равно постарался ответить с уверенностью.
— Ты всегда можешь сказать мне об этом, — отозвался он, бросив ещё один быстрый взгляд на лицо сына. — Мне или маме. Мы обязательно поможем, хорошо? В конце концов, поищем другую школу, в которой тебе понравится больше.
Ричард не видел в этом какой-то огромной проблемы. Да, им с Максин придётся снова повозиться с документами о переводе и многим другим, чтобы впихнуть ребёнка в уже сформировавшийся класс, но не оставят же они сына в месте, откуда он будет приходить в слезах, правильно? Оба совершенно точно хотели лучшего для Нэда.
— Расскажешь мне, что тебя беспокоит больше всего? — аккуратно, как мог, поинтересовался Ричард, мягко выкручивая руль на повороте. — Если ты сам хочешь, конечно. Я не настаиваю.
Конечно, ему хотелось, чтобы Нэд поделился своими переживаниями. Именно поэтому Ричард подобрал максимально нейтральную формулировку, не используя слова «боишься» и иже с ними. Но всё же на положительный результат он надеялся слабо…

Ричард не знал, была ли их с Максин вина в том, что Нэд рос несколько забитым ребёнком. Возможно, проблемой стали их суровые профессии. Шутки ли, воспитываться в семье полицейского и будущего прокурора. А, может, это был всего лишь один из переходных возрастов, коих на самом деле было великое множество, а не только подростковый период, когда тело претерпевает ещё и гормональную перестройку.
Ричарду было сложно понять своего сына, но видит Бог он старался. Конечно, было куда проще, когда Нэд был совсем маленький. Тогда, без шуток, можно было смело использовать знания, полученные на курсе (а затем и на практике) психологии терроризма. Маленькие дети всегда пытаются манипулировать, выдвигают требования и условия, и с этим у Ричарда никогда не было проблем. Сейчас же Нэд вырос, и с каждым месяцем его переживания и проблемы становились всё более взрослыми, но вместе с тем такими ещё по-детски нелогичными.
Однако Ричард понимал, что нельзя пренебрегать ими, даже если эти беды и кажутся наивными и надуманными. Он прекрасно помнил, как родители игнорировали его собственные проблемы, только бесконечно сравнивали его со старшим братом, до которого Ричарду, по их словам, было как до Пекина раком. Это было в корне неправильно, хоть и сейчас Грант не жалел о том, что у него было именно такое детство. В конце концов, если бы он не был испорчен таким безразличием, у него не было бы Нэда, так?
И вот он старался хоть как-то сделать шаг навстречу их совместному понимаю. Даже нашёл пару интернет-источников с подростковой психологией, которые иногда почитывал. Почему-то тайком от жены, как будто было что-то постыдное в желании сблизиться с собственным ребёнком или попросту любить его.
— Ты прав, — спокойно и честно ответил Ричард на маленький бунт с заднего сидения. — Но мы постараемся это исправить.
Такая невозмутимость действовала и на взрослых людей, он точно это знал. Главное, не давать пищу для большей ярости. Человек не может выражать яркие эмоции в никуда, и если собеседник игнорирует брошенные ему вызовы, становится просто не интересно. Остаётся ведь злиться только на себя, что не смог вывести на ответные чувства или взбунтовать по-настоящему, по-взрослому, что привело бы к какой-то цели.
Они помолчали ещё какое-то время, но потом… Ричард был рад маленькой победе. Сын всё же немного раскрылся и пожаловался папе о том, что, видимо, первым пришло в голову. Возвращаться к теме «почему мы здесь» Ричард не стал — пока это был тупик для них обоих. Отец не знал, как переубедить сына, а сын, честно говоря, не понимал, почему именно ему не нравится место, в котором он и не бывал никогда. Скорее, ему не нравились перемены, а не сам Нью-Йорк или новый дом.
Зато вторая часть восклицания Нэда порадовала сильнее. Это было то, на что Ричард мог повлиять и что он мог изменить.
Да, когда они жили в Принстоне, и он, и Максин старались мягко настоять на своём решении в короткой стрижке мальчика. Городишко был маленьким, а Ричард по себе знал, как яростно в таких приходится отстаивать свою индивидуальность. Он-то прошёл через кучу драк, но Нэд был ребёнком нежным. Он явно бы не смог двинуть меж глаз обидчику и доказать своё превосходство так, как было принято в таких городах, как Принстон.
Сейчас же они были в Нью-Йорке. По улицам ходили настолько разномастные люди, что тут уж точно никого не удивит мальчишка с удлинённой причёской. Чёрт возьми, Ричарду в новом отделении даже не намекнули постричься, хотя в закостенелой полиции к внешнему виду относились почти так же строго, как и в армии. В Принстонеему приходилось собирать волосы, даже когда он сидел в офисе, а не был на полевом задании.
— Хорошо, — согласно кивнул Ричард. — Я поговорю с мамой. Не думаю, что она будет сильно сопротивляться.
Более того, он был уверен, что Максин с радостью подберёт детского парикмахера, который поможет отрастить волосы так, чтобы те не лезли в глаза и всюду. Если это поможет как-то их сыну адаптироваться и приподнять настроение, почему нет? Ричард даже не собирался заранее советоваться с женой, прежде чем принять такое пустяковое решение.
Он собирался сказать Нэду о том, что теперь они жили в Нью-Йорке, а не городке, где все школьники носили одно и то же, и стриглись под одну гребёнку. Что здесь можно выражаться по-всякому. Но пока промолчал. Посмотрит, как будет в школе и сам для себя решит, что ему нравится и что ему хочется. А тем временем машина заехала на парковку при учебном заведении.
— Мне тебя проводить? — поинтересовался как можно ненавязчиво Ричард, дав сыну возможность отказаться, если тот хотел разобраться самостоятельно или попросту стеснялся идти с родителем среди будущих одноклассников.