Джонни ненавидел свою работу. Многие люди, проводящие в бездушном офисе по восемь часов за унылыми цифрами, мелькающими на широких экранах, могли сказать так же. Но они бы ни на йоту не приблизились к тому отвращению, что испытывал Джонни, направляясь на очередной вызов с ненавистными же коллегами.
Когда-то, поступая в полицейскую академию, он грезил профессией детектива. Его глаза загорались от осознания, сколько хорошего он мог сделать на этом поприще. И вот, несколько лет назад заветная должность оказалась у него в кармане.
Сперва всё шло хорошо, раскрываемость преступлений была ошеломительной. Цепкий ум Джонни уважали коллеги, начальство гордилось ценным молодым сотрудником. А потом всё изменилось. Приоритеты поменялись. Детективный отдел смешали с оперативным, отвечающим за отлов взбесившихся мутантов, и Джонни, как выдающегося специалиста, назначили одним из ответственных за поиск этих ребят со способностями.
Отказаться нельзя — заподозрят в излишней лояльности. Халтурить и саботировать работу отдела — то же самое. Джонни сжимал зубы и делал то, что от него требовалось.
Со временем он научился обманывать систему. Использовать то, что было подарено ему природой, себе подобным на благо. Однако тихая ненависть к полицейской структуре, к коллегам, поддерживавшим возмутительную жестокость к мутантам, никуда не делась.
Джонни ехал по вызову, стараясь не обращать внимание на напарника, подстриженного по-армейски коротко так, что его голова напоминала часть живой изгороди. Фредерик был неплохим парнем, но очень внушаемым. Сам он мог бы относиться к мутантам вполне себе лояльно, но раз все вокруг их ненавидели, то и он не отставал.
Остановившись у нужного дома, Джонни помедлил выбираться из машины. Телефон тихо прожужжал минут пять назад, и только сейчас, заглушив двигатель, Джонни достал его, посмотрев уведомление. Терри спрашивал его о планах на день. «Ненавидеть всё вокруг, пока не засну. Приехал по вызову — отец сдал сына. Позвоню тебе позже, bello», — быстро набрал краткие факты Джонни и убрал телефон в карман, вылезая с водительского кресла.
Оперативная группа не успела — мальчишка, на которого настучал собственный отец, успел сбежать через окно второго этажа. Джонни сухо поздоровался с хозяином дома и формально попросил возможности осмотреть комнату мутанта.
— Что за способность? — поинтересовался он походя.
— Понятия не имею, — ответил мужчина с нескрываемым раздражением. — Действовал на мозги или вроде того.
Кажется, супруга его была с таким решением не согласна. Женщина безучастно сидела в гостиной, не глядя на посторонних, будто в трансе. Хотя, может, просто пребывала в шоке от того, что её сын оказался «не таким». Джонни подавил вздох.
Спальная сына оказалась вполне типичной мальчишеской комнатой. Некоторые вещи лежали на постели, некоторые висели на спинке стула. Стол был немного завален книгами. На стенах — плакаты с музыкантами.
Джонни осмотрелся. Вероятно, мальчишка успел собрать необходимые вещи. Среди естественного творческого беспорядка чувствовался некий бардак, наведённый в спешке. Дверцы шкафа были распахнуты, окно открыто настежь.
«Давай, малыш, дай мне подсказку». Джонни прошёлся по комнате, в некоторой задумчивости подбирая толстовку, лежащую на полу.
Милый мальчишка… Эмпат… Убирает толстовку в шкаф после прогулки…
Нет, не то. Толстовка, пожалуй, просто выпала, когда её хозяин выдёргивал с полок другие вещи. Воспоминание слишком давнее, Джонни не ощущал торопливости или нервозности, присущей людям, собравшимся бежать в неизвестность.
«Давай же, напиши друзьям, куда ты собираешься. Подумай об этом месте. Подскажи мне, как тебя найти». С этими мыслями Джонни дотронулся до клавиатуры на столе.
Билеты Бирмингем–Лестер… Забронировать… Оставить веб-страницу открытой, как будто забыл в спешке…
Джонни усмехнулся под нос, включая компьютер. Спустя полминуты экран разгорелся. Последняя из восстановленных вкладок браузера — сайт покупки билетов на внутренние поезда. Джонни кликнул на истории запросов и подозвал напарника.
— Кажется, наш приятель в Лестере.
Конечно же, его там не было, но улика есть улика. Пока напарник сообщал о находке, Джонни снова прошёлся по комнате. Высовываясь в окно, словно пытаясь понять, как мальчишка мог ускользнуть со второго этажа, Джонни прикоснулся к оконной ручке.
Спешка… страх… нежелание втягивать в это никого из друзей…
«Он может быть где угодно». Джонни окинул последним взглядом комнату и вышел.

Три месяца спустя

— Робби, какого чёрта?
Мэттью распахнул покосившуюся дверцу, и в нос тут же ударил ядрёный запах алкоголя. Следом из угла донеслось несвязное бормотание.
Когда-то много дней назад Мэттью сбежал из дома. Он шёл и шёл много часов без остановки, пока не добрался до леса Дин. Избегая туристических хоженых мест, мальчишка заночевал где-то на земле среди деревьев. Через пару дней в поисках пропитания он наткнулся на заброшенные домики-шале.
Здесь тоже в прошлом останавливались туристы, но завезённые после войны олени поменяли территории обитания, вода ушла, и место стало донельзя непопулярным. Мэттью занял один из домиков, а на следующий день обнаружил, что был не одинок.
Роберт — обычный пьяница, чья жизнь в какой-то момент пошла наперекосяк. Когда-то у него была жена и дочка, работа, всё, как у всех, а потом… Мэттью очень хорошо понимал это «а потом». У него было своё «а потом».
Проживший под открытым небом уже много лет, Роберт помогал прибившемуся мальчишке все эти месяцы. То ли потому что действительно был человеком хорошим, то ли потому что Мэттью невольно внушал ему сострадание. Так или иначе, за это время оба привыкли друг к другу, так что Мэттью ничуть не страдал в одиночестве, вдали от родного дома и привычных удобств. Могло быть и хуже…
— Робби, ты должен был найти еды, — в отчаянии проговорил Мэттью, глядя на полубессознательное тело, лежащее прямо на полу. — Чёрт возьми, Робби…
Мальчишка выглянул в окно, пытаясь примерно прикинуть, сколько было времени. Нет, до ближайшего города он уже не успеет. Пойти на реку, попытать счастья ночью, следя за поплавком? Мэттью вздохнул — без фонарика дурная затея.
Он окинул взглядом убогое убранство домишки. Скоро наступит глубокая осень. А следом за ней зима. И как они выживут с такими дырявыми стенами?
Мэттью собирался полазать по ящикам в последней надежде найти что-то съедобное, как услышал звук шагов. В лесу, в глухой его части, где только кабаны периодически забредают, сложно не расслышать человека. Ветки под ногами хрустят, листья и трава шуршат. Особенно, если людей несколько.
Мальчишка притаился, аккуратно выглядывая в щель двери. На миг в голове скакнула паническая мысль. Надо было бежать. Благородство не позволяло бросить Роберта, но… он хотя бы не мутант, его не должны тронуть.
Из-за деревьев показались две худенькие фигурки. Не похожи на полицейских. Даже на туристов, если честно, не очень.
Мэттью прислушался. Парень и девушка, они были чертовски напуганы. Мэттью чувствовал это даже на таком расстоянии. Постоянно озираясь по сторонам, парочка прибавила шаг, когда заметила заброшенные домики. Они крепко держались за руки, словно боясь потерять друг друга в такой спешке. Ни рюкзаков, ни вещей.
Когда парочка приблизилась к домику, Мэттью открыл дверь.
— Эй, эй, всё в порядке, — тут же проговорил торопливо он, заметив, как парень отшатнулся, намереваясь рвануть в противоположную сторону. — Я тоже прячусь, я такой же, как вы!
Парочка недоверчиво остановилась поодаль, внимательно осматривая Мэттью. Угрожающим, да или хоть сколько-нибудь несущим опасность он не выглядел.
— Я Мэттью, — представился мальчишка. — Там ещё в домике Роберт, но он снова напился, простите.

Отредактировано Matthew Jones (2024-02-10 21:55:45)

Ребята всё ещё настороженно направились к домику. Выглядели они немногим младше самого Мэттью. На лицах следы какой-то копоти, школьная форма испачкана, местами порвана. Мэттью заметил нашивки довольно престижного учебного заведения на тёмно-синих пиджаках обоих. Видимо, сбежали прямо с занятий.
— Билли, — представился первым парень, осторожно протягивая руку. — А это Бекка.
Мэттью взглянул на открытую ладонь и, помедлив секунду, осторожно пожал её. Тревога, несколько исказившая лицо парня, схлынула с него, как вода.
— Прости, я не специально, — тут же отдёрнул руку Мэттью.
— Ничего, — отозвался Билли и открыто улыбнулся. — Так даже лучше. Ты эмпат?
Мэттью кивнул, запуская ребят в дом. Он оглянулся на пороге, но лес был спокоен. Мэттью закрыл покосившуюся дверцу и присел на стул, посматривая на парочку, приютившуюся на частично истлевшем диване.
— Что случилось? — поинтересовался он.
Парочка переглянулась, не торопясь с ответом. Мэттью внушал доверие, но сложно было оказывать его в полной мере, оказавшись в заброшенном ушлом домишке, в углу которого валялся сильно пьяный человек, похрапывавший во сне.
— Я могу управлять ветром, — наконец, тихо проговорила Бекка. — А Билли — огнём. Мы не знали, что так выйдет… мы не хотели…
Из глаз девушки полились слёзы. Мэттью сцепил пальцы между собой. Он мог бы убрать её боль, но… Как выяснилось, большинству людей совершенно не нравится, когда на их эмоции кто-то влиял. Даже им на благо.
Впрочем, Бекке и не нужно было продолжать. Мэттью легко сложил один к одному — ветер и огонь, убойная комбинация. Наверное, ребята впервые поцеловались или испытали какие-то другие сильные чувства, и их силы вырвались одновременно. Оставалось надеяться, что никто не пострадал в этом школьном пожаре. Хотя, даже если и обошлось, Билли и Бекка теперь никогда не смогли бы вернуться к прежней жизни.
— Мы только переночуем, если можно, — проговорил парень.
Мэттью кивнул. Он не возражал, если бы ребята решили остаться, но, пожалуй, им стоило продолжать путь. После такого инцидента их явно разыскивают Стражи, а не простая полиция. И эти не остановятся, пока не прочешут каждый сантиметр земли.
Эмпат уже хотел извиниться за то, что сегодня у них не было еды, но только открыл рот, как замолчал. Опасливо он повернулся в сторону окна.
— Что? — тут же вскинулась Бекка. — Они уже здесь? Они нашли нас?
Мэттью промолчал. Птицы, распевшиеся под вечер, замолчали. Это значило только одно — кто-то или что-то спугнуло их.
— Пойдёмте, я знаю, где можно спрятаться, — поднялся с места Мэттью.
Пару раз за месяцы, проведённые здесь, Стражи пускали дронов над лесом. Разумеется, заброшенные домики было легко обнаружить, и они интересовали Стражей больше всего. Но Роберт научил Мэттью слушать и слышать. Птицы разлетались за пару минут до прилёта странной штуки, и к моменту, как камера запускала любопытный глаз в окна шале, внутри не было ни единого признака жизни.
Мэттью бросил взгляд на спящего Роберта. Будить его было бесполезно. Оставалось надеяться, что никто не тронет обычного пьяницу.
Втроём они выскочили из домика и направились вглубь леса. В паре минут от этого места когда-то образовался небольшой овраг — земля у корней огромных деревьев осыпалась, создав естественное укрытие. Шум ручья, заглушал шуршание одежды, крепкие корни закрывали обзор вездесущим дронам. С наступлением темноты Мэттью и его новые знакомые точно будут в безопасности, никто не обнаружит этого тайного места.
— Держитесь за меня, — прошептал Мэттью. — Поднимается туман.
Ничего необычного в этом тумане он не видел. Место рядом с водой, вечер. Испарения с земли, реки и ручья остывают в холодающем воздухе, только и всего. Туманы здесь нередкое явление, так что Мэттью не обратил на него внимания. С одной стороны, он был только кстати — прятаться было гораздо легче. С другой, эмпат немного опасался, сколько шума они наделают, спускаясь при плохой видимости в овражек у ручья.
В какой-то момент Мэттью остановился, присаживаясь на корточки у дерева и заставляя Билли и Бекку пригнуться вместе с ним. Кто-то бежал по лесу. Очень громко, возможно, несколько человек. Шум был такой, что заглушал мерное жужжание дронов. Раздался приглушённый расстоянием голос, но Мэттью не разобрал слов. Кто бы это ни был, они пробежали мимо. Так быстро, что эмпат не успел разобрать ни толики их эмоционального фона.
Когда звуки поутихли, Мэттью дернул Билли за рукав, призывая двигаться дальше. Туман стал таким густым, что двигаться приходилось поистине наощупь. Мэттью только надеялся, что не свалится в тот самый овраг. Да и вообще, что идёт в правильную сторону — видимость была чуть ли не нулевая.

Тишина была настолько густой, что казалось — даже дыхание может выдать их. Троица ребят шли медленно и аккуратно, держась друг за друга цепочкой, чтобы не потеряться. Даже время, казалось, остановилось. Они шли, шли и шли, хотя с моменты выхода из домика прошло не больше пяти минут. Да и нервы были на пределе.
В какой-то момент все трое вновь синхронно остановились. Совсем рядом раздался тихий шорох шагов, таких же аккуратных, как и их собственные.
Ещё один шаг, и незнакомец тоже замер, прислушиваясь к тому, что происходило рядом. Мэттью чувствовал, как Бекку била дрожь. Её страх был настолько сильным, что мешал сосредоточиться на окружающем пространстве.
От раздавшегося голоса все трое вздрогнули, как по указке. Незнакомец был настолько близко, что это казалось нереальным.
Мэттью прикрыл глаза. Лёгкая нервозность, немного удовлетворённости, настороженность. Эмоциональный фон был довольно ровным. Мэттью не чувствовал сильной злости или желания навредить, но и особенного сострадания не ощущал.
Многие наивно полагали, что эмпаты прекрасно чувствуют ложь, но это было совсем не так. Если человек, конечно, нервничал, обманывая другого, Мэттью это ощущал. Но многие люди не считали ложь чем-то особенно плохим, а оттого эмоции совсем не выдавали их.
— Почему мы должны тебе верить? — отозвался спустя эту короткую паузу Мэттью.
Стоять рядом друг с другом и молчать было глупо. Незнакомец знал, что они здесь (что тоже не внушало доверия), а они чувствовали этого парня рядом. Однако от голоса Мэттью Билли и Бекка снова вздрогнули, словно посчитали его предательством.
В целом, вопрос был бессмысленным. Никакой ответ не успокоил бы опасений троих мутантов, скрывающихся от всего мира. И тогда Мэттью решился на ещё один шаг. Незнакомец был один, и если он не выстрелит в мальчишку сразу, план сработает.
Мэттью выпустил рукав пиджака Билли и сделал несколько шагов в сторону, откуда раздавался голос незнакомца. В тумане он рассмотрел молодое лицо высокого парня. Одет в обычную одежду, никакой формы и, вроде бы, никакого оружия. В конечном счёте Мэттью заметил и то, что туман исходил именно от этого парня, но было уже поздновато. Зрелище было несколько неестественным, так что мозг не успел обработать информацию.
Мэттью уже был совсем близко, открыто глядя в глаза парню. Он незаметно перехватил его за руку, а через долю секунды настало то самое «поздновато». Незнакомец преисполнился сопереживанием, отзывчивостью и даже лёгкой влюблённостью, что подстегнула бы желание быть искренним с Мэттью, желание помочь ему и его друзьям.
— Ты правда поможешь нам? — спросил Мэттью, на всякий случай не выпуская ладони парня из своей.
Незнакомец, как оказалось, и без того не собирался лгать. Однако стало несколько спокойнее, когда заверение парня было таким искренним и чуть ли не пылким.
Билли и Бекка подошли ближе, будто поняв, что произошло. Мэттью ободряюще улыбнулся им. Он понятия не имел, кто этот парень, но если по лесу шныряли Стражи, помощь им троим явно бы не помешала.
Чуть позже парень достал телефон, оповещая, что дети были с ним. Это вновь заставило напрячься, хотя бы потому, что тех, кто был на другой стороне телефона, Мэттью не знал. Но деваться им было некуда. Только действовать по обстоятельствам.
— Кто ещё с тобой? — поинтересовался эмпат, пока его воздействие не сильно ослабло, и он представлялся собеседнику кем-то поистине особенным.
Пока же троица шёпотом беседовала с Уильямом, в домике-шале очнулся Роберт. Сложно было не открыть глаз, когда рядом топотал, а потом «шептал» громила-итальянец. Нахмурившись, Роберт, шатаясь, поднялся.
— Кто вы, чёрт возьми, такие? — заплетающимся языком проговорил мужчина. — И что вы забыли в моём доме?
Несмотря на не сошедшее опьянение, Роберт выглядел настолько уверенным, отстаивая собственную территорию, что можно было не гадать — он бы и на Стражей наехал ровно таким же образом.

Мэттью слышал о сопротивлении, но до сего момента думал, что это всего лишь сказки. Надежда, которую придумывали себе мутанты, снедаемые страхом быть пойманными полицией или, куда хуже, Стражами. За Мэттью не охотились так, как за Билли и Беккой — он не причинил никому и ничему вреда. На него заявил собственный отец, заподозривший, что милая атмосфера, царящая исключительно в стенах их дома, ненормально.
Так что Мэттью поискала немного полиция и, вероятно, сдалась, объявив мальчишку пропавшим без вести. Вот и сопротивление его не искало. По новостям эмпат не мелькал, никто о нём даже не думал.
Однако Уильяму мальчишка поверил. Сейчас тот говорил исключительно искренне, снедаемый навязанным добродушием и сопереживанием юным мутантам.
— Прости, скоро это пройдёт, — проговорил тихо Мэттью, хотя и не испытывал особенной вины за свой поступок.
Да, он знал, что это нехорошо — менять чужие эмоции. Это как навязывать своё мнение и мироощущение, никому не нужно. Однако в их ситуации Мэттью можно было понять, он всего лишь пытался обезопасить себя и встреченных ребят.
Эмпат, правда, не знал, насколько «скоро» его влияние действительно закончится. Сказал это просто, чтобы успокоить Уильяма. Если навязанные эмоции были далеки от того, что парень испытывал обычно, должно и правда сойти на нет в ближайшие минут двадцать. А вот если что-то откликнется знакомое, эффект мог и затянуться.
Когда Уильям сообщил, что нужно бежать, Мэттью тоскливо оглянулся в сторону домика. Того не было видно в тумане, который продолжал испускать парень, но ориентации в пространстве эмпат вроде бы не потерял. Было жаль покидать Роберта, однако другого варианта Мэттью не видел. Он не мог остаться здесь, пока Стражи обыскивают каждый уголок леса.
На миг стало даже обидно. Мэттью не считал себя героем, а теперь был вынужден менять привычную жизнь ради едва знакомых ребят и чувствовать при этом желание их защитить. Правду, наверное, говорят, что эмпаты чаще прочих мутантов сходят с ума. Столько брать на себя переживаний, точно свихнуться можно.
К их небольшой группе с уже знакомым шумом приблизилось ещё двое парней. Их эмоциональный фон понравился Мэттью куда больше. По крайней мере, опасно выглядящий здоровяк излучал столько сострадания и желания помочь, что эмпат мог бы подпитаться этими светлыми эмоциями, если бы его сила работала в обратную сторону. Да и второй парень был взволнован, но по чувствам оказался куда светлее, чем Уильям.
Мэттью уже развернулся, собираясь следовать с членами сопротивления, как раздался пьяный голос Роберта. Тот действительно направился следом за Алексом и Джонатаном, не удовлетворившись тем, что ребята сразу же ушли с его территории.
— Где мой мальчишка? А ну вернитесь, чер-рти…
— О боже, Робби, — выдохнул Мэттью и побежал в обратную сторону прежде, чем его смогли бы перехватить.
Опять же, он не был героем. Мэттью не действовал из побуждений «отвлеку на себя, а вы уходите». Напротив, мальчишка ужасно испугался, что группа сейчас уйдёт без него. В конце концов, они искали Билли и Бекку, а он просто попался вместе с ними. Но Мэттью так же знал, что никто из них никуда вообще не уйдёт, если Роберт продолжит голосить на весь лес. Дёрнул же его чёрт напиться именно сегодня!
— Я здесь, Робби, со мной всё в порядке, не кричи, пожалуйста, — торопливо шептал Мэттью, перехватывая пьяницу, насильно внушая ему спокойствие.
— Они… — протяжно начал Роберт, но мальчишка его перебил.
— Стражи в лесу, нам надо бежать сейчас же.
— Стражи?
Казалось, Роберт не понимал, о чём ему втолковывает Мэттью. Эмпат уже тысячу раз успел пожалеть о том, что его способности могли подарить человеку чистоту помыслов, но не могли очистить разум от опьянения.
Надо было бежать сейчас же. Возможно, на нервах, но Мэттью казалось, что он уже ощущает покалывание чужой ярости.
Роберт чуть пошатнулся. Внезапно, с упрямством разъярённого быка он потопал вперёд, в сторону группы.
— Стражи… а ну пош-шли, — неловко махнул он рукой Мэттью, и тот, как заворожённый последовал за Робертом. Всё равно тот шёл в нужную сторону.

Кажется, эмоции, навязанные Мэттью, были далеко не близки Уильяму. Эффект явно сходил на нет быстрее, чем предполагал эмпат. Уильям начал язвить и смерил собеседника взглядом, лишённым всякого сопереживания. Кажется, извинения не были приняты, и Мэттью тоже ощутил лёгкое раздражение.
Его жизнь уже перевернулась с ног на голову месяца три назад. Он едва-едва привык к этому новому, чуть более паршивому существованию, как всё снова решило поменяться. И Мэттью бы выдохнул и двинулся дальше, плывя по этому поистине сумасбродному течению, если бы первым встреченным из сопротивления оказался тот же здоровяк Алекс. Но им оказался Уильям, и эмпат не был от этого в восторге.
— Каспиан, — невозмутимо отозвался на ёрничанье Мэттью, припоминая старую британскую серию книг, которую любил в детстве.
А что, принц Каспиан тоже жил в лесах из-за того, что его отец был узурпатором. Только сейчас Мэттью краем сознания подумал о том, насколько близка ему эта сказочная история. Вот и дети прибежали чуть ли не из шкафа. И козлоногий фавн был, стоял прямо перед ним, туман испускал через поры тела.
Представиться нормально не позволил Роберт, и Мэттью прервал этот обмен любезностями, рванув в сторону того, кто оберегал его всё это время.
Разговор, благо, вышел коротким. Алекс, как заботливая курочка, тут же погнал их с Робертом к остальным. А вот Уильям снова не смог сдержать свой язык, и Мэттью бросил на него новый взгляд с уже плохо скрываемым раздражением.
— Кто ты такой, чтобы судить его? — шёпотом процедил он.
Хотелось бы верить, что среди сопротивления будет больше таких людей, как Алекс. Глядя на Уильяма, эмпату всё меньше хотелось бежать вместе с собравшейся командой. Быть может, они с Робертом как-то смогут улизнуть вдвоём? Спрятаться от Стражей, которые конкретно их-то и не ищут вовсе. Продолжить жить так, как было все эти месяцы.
Мэттью понимал, что идея эта была дурной. Он просто замёрзнет зимой или однажды сопьётся вместе с Робетом. Просто… просто эмпату было и без того непросто среди людей со всеми их противоречивыми чувствами. Мозгом он понимал, что все поголовно не могут быть рыцарями без страха и упрёка, но чувствовать обратное было неприятно.
По лесу шли торопливо и молча. Единожды тишину нарушил Уильям, попросив брата подсобить с туманом. Мэттью удивлённо посмотрел на парнишку, который сперва выпустил огонь, способность Билли, а следом и ветер, позаимствовав эту силу у Бекки. Мальчишка, кажется, где-то слышал о мимикрии, но сейчас, будучи на нервах, конечно, не вспомнил об этом, так что просто удивлялся вместе с остальными.
— Ту-уда нельзя, — внезапно проговорил Роберт, пошатнулся на довольно резком развороте и направился в другую сторону.
Мэттью даже не успел его окликнуть, как Алекс в два шага оказался рядом, останавливая пьянчугу за шиворот. Роберт несфокусированно взмахнул руками.
— Чер-рти тебя дери, — глухо ругнулся он. — Пусти, сопляк…
Внезапно Роберт наморщил нос, как будто ему стало больно, и, перестав вырываться, топнул ногой о землю. Раздался металлический хруст.
— Чёрт, — выдохнул Мэттью, больше догадавшись, что именно оказалось раздавленным крепким каблуком ботинка, чем увидев это. — Робби, бегом, они уже близко!
— Нельзя туда! — с неожиданной злостью повторил мужчина. — Опа-асно. Они уже там.
И, забавно развернувшись, Роберт вновь попытался пойти в сторону, будто в обход выбранной дороги. Мэттью колебался ровно секунду. Он чувствовал, насколько уверен мужчина в своих убеждениях, и сам поверил ему. Бросив взгляд на Алекса, почему-то несколько виноватый, Мэттью торопливо направился следом за мужчиной.

Мэттью был эмпатом, но не психологом. Он чувствовал общий эмоциональный фон человека, а проанализировать его не мог. К тому же опыта не хватало, чтобы разбираться в совсем уж мелких деталях. Мэттью знал лучше многих, что человеческие чувства — очень сложная штука. Работать с ними было тяжело.
Да и не больно-то хотелось учиться. Способности мальчишки проявились лет в тринадцать, и с тех пор он не видел в этой силе ничего хорошего. Было не слишком-то приятно чувствовать вечное недовольство отца, собственную нежеланность, раздражение на то, что он, Мэттью, не соответствовал желаниям родителя.
И многие другие люди тоже неизменно расстраивали мальчишку. Завистливые, озлобленные, самодовольные. Сопереживания Мэттью не хватало на всех, и оттого он чувствовал себя ещё паршивее.
К Роберту же за эти месяцы Мэттью привык. А кроме этого пьяницы вокруг никого и не было. Так что было даже обидно терять это уединение, бежать к неизвестным людям, которые, как казалось Мэттью, вновь неизменно будут вызывать у него расстройство.
У Роберта, впрочем, тоже оказались свои скелеты в шкафу. Мэттью с нескрываемым удивлением повернулся к братьям, когда те обсуждали способности возрастного мутанта. Хотелось сказать что-то вроде: «Кто мутант? Роберт? Не смешите меня…». Однако Джонатан был уверен в своих словах, описывая проявление этой удивительной силы. Да и поведение Роберта указывало на то, что это заявление было правдой.
Обострённая интуиция? Почему Роберт ни разу не обмолвился о том, что тоже был мутантом? Мэттью хотелось спросить у него, но мужчина продолжал идти с упрямством быка и до сих пор не сильно протрезвел, так что это было, пожалуй, бесполезным.
Сбоку раздалось шуршание — Джонатан ускорил шаг, чтобы нагнать Мэттью и поравняться с ним. Против его компании эмпат не возражал.
— Ничего, — улыбнулся в ответ на извинения Мэттью.
Сам он постоянно чувствовал эмоции окружающих, так что не имел никакого права обижаться на то, что кто-то «просканировал» его состояние таким же образом. Правда, позаимствовав способность, Джонатан, видимо, не сразу мог с ней управиться, а оттого неправильно считал эмоциональный фон мальчишки.
— Я не обижаюсь на него, — отозвался после короткой паузы Мэттью. — Он меня раздражает, это правда…
Он кратко усмехнулся, поясняя свои эмоции. Мэттью тоже был не идеальным, так что, когда всё так резко навалилось, он попросту не мог адекватно воспринимать манеру общения Уильяма. Раздражение это было слабым, поэтому Джонанат, пожалуй, просто не смог его считать за общим фоном обиды.
— Мне обидно из-за того, что всё так вышло, — добавил честно Мэттью. — Но это пройдёт, не страшно.
Вдаваться в подробности эмпат не стал. Возможно, Джонатан был хорошим слушателем, но сам Мэттью не хотел с первого знакомства просто начинать жаловаться на своё положение. У этих ребят-мутантов оно тоже было явно незавидным.
Так что, в целом, Мэттью понимал глупость собственной обиды, но, как обычный человек, не мог резко взять и перестать об этом сожалеть. Старался думать оптимистично, но пока было слишком рано для того, чтобы убедить себя в том, что всё это сумасшествие происходит к лучшему.
— Я Мэттью, — представился, наконец, эмпат, вновь тонко улыбнувшись собеседнику. — А как ты… пользуешься чужими способностями? Это твоя сила, повторять?

Мэттью не очень поверил в то, что сможет вернуться, прибившись к лагерю сопротивления. Неуверенность в голосе Джонатана только подтверждала это. Эмпату было семнадцать, и он судил по увиденным фильмам, а в них чётко показывали, что даже якобы хорошие ребята не стремились дать людям полную свободу. В конце концов, лагерь был эдакой тайной организацией. Им невыгодно отпускать едва знакомого мутанта, знающего их местоположение и приблизительную структуру, так ведь?
Если это было так, Мэттью, в целом, видел некоторую логику. Наверняка некоторые мутанты работали и на Стражей — их могли запугать или заставить, не оставить никакого другого выбора. Так что Мэттью стоило решать сразу, ехать с этими ребятами или уходить в надежде не попасться Стражам, прятаться где-то ещё.
Джонатан продолжал болтать, беззаботно рассказывая о себе, и Мэттью это нравилось. Он чувствовал приятный эмоциональный фон мутанта, пусть и припорошенный волнением, присущим сейчас каждому из них.
Роберт продолжал двигаться впереди, словно показывая своей стае дорогу. Иногда он бормотал что-то вроде «нет» и сворачивал. Ребята послушно сворачивали следом. Но становилось темнее и опаснее. Мэттью слышал это мерзкое клацанье маленьких лапок уже совсем близко. Пару раз пауки добирались до их группы — Роберт отталкивал кого-то из них в сторону, а Алекс разбирался с металлическими созданиями.
Эмпат и сам немало волновался, сердце так и стучало в груди. Но он верил в их группу, пусть и большую часть людей видел впервые. Страх же Бекки нарастал с каждой секундой. Мэттью взволнованно обернулся. Девушка так крепко сжимала руку Билли, что казалось удивительным, как тот не морщится от боли.
— Прыгай, — в какой-то момент бросил Роберт, обращаясь к кому-то из парочки.
Последовали приказу на всякий случай оба, а Алекс разобрался с пауком, шмыгнувшим под ногами ребят. И это стало некой спусковой пружиной. Бекка всхлипнула как-то характерно для грядущей истерики, а тут ещё и поступило указание переходить почти на бег.
Мэттью, наперекор произнесённым словам, замедлился. Дождался, когда парочка ребят подойдёт поближе, и протянул девушке руку.
— Не бойся, — проговорил он, перехватывая холодные пальцы.
Наверное, в фильмах это всегда выглядит глупо. Если человек уже почти впал в истерику, он не сможет прекратить её от банальной фразы. Только обычно в таких сценах участвуют бравые ребята, зажавшие сигарету в зубах. И уж точно не юные эмпаты.
Мэттью чувствовал, как страх, чуть не заставивший Бекку натворить глупостей, отступает. Медленнее, чем хотелось бы, но всё же девушке явно становилось легче. Она бежала наравне со всеми куда более уверенно в том, что у них получится выбраться. Когда ужас и паника окончательно покинули её разум, Мэттью выпустил руку девчонки.
На душе стало особенно погано. Навалилось такое состояние, как после тяжёлого дня — какое-то моральное истощение. Мэттью давно не воздействовал на людей так часто. А тут Билли, Уильям, Бекка… Желание уйти от группы стало сильнее. Точнее, просто появилась убедительная потребность побыть в одиночестве.
Мэттью уже сталкивался с подобным эмоциональным истощением. По неопытности, живя среди людей, он, бывало, так же не рассчитывал собственных сил. Так что сейчас просто стиснул зубы и продолжал идти. Вариантов-то других у него и не было.
Время снова вело себя странно. Казалось, они шли уже целую вечность, хотя солнце только-только начало скрываться за горизонтом, не прошло и часа с момента встречи всех участников. Но, наконец, деревья начали редеть, и Мэттью увидел тёмно-серое пятно машины у каких-то кустов. Неужели добрались?
— Езжайте по северной дороге, — проговорил немного протрезвевший Роберт, хотя ещё и изрядно шатался после пробежки. — Я их от… отвлеку.
Разумеется, все, даже самые юные понимали, что всех Стражей и всю их технику Роберт за собой не уведет. Но часть действительно могут пойти по его следу.
Могла бы получиться вполне киношная сцена со всеми этими сценами благородства, уговорами не рисковать собой… Только Мэттью чувствовал, что Робби двигало отнюдь не рыцарское желание пожертвовать собой ради детишек. Он просто не хотел никуда ехать. Он действительно желал помочь Мэттью, к которому прикипел за последние месяцы, и он помог, довёл до машины. А дальше их пути, видимо, расходились.
— Уверен? — только и спросил эмпат, хотя и без того знал ответ.
— Ненавижу этих мразей, — икнул Роберт, махнув рукой. — Хоть поглумлюсь над ними.
Разговор не занял дольше двух секунд, все уже усаживались в машину, и Мэттью присоединился к ним, улыбнувшись Роберту на прощание. Он беспокоился за мужчину, но понимал — с такой интуицией мутант не позволит навредить себе или загнать себя в ловушку. Да и вряд ли Стражи заподозрят мутанта в каком-то помятом алкаше, блуждающему по лесу. Если, конечно, пауки уже не передали визуальную информацию обо всех участниках банды.
Бекке пришлось забраться на колени к Билли — места для всех не хватало. Всё же никто не думал, что вместо двух подростков они наткнутся на трёх.

Наверное, когда тебе двадцать и внутри кипит обида за то, что мир полнейшее говно, когда есть силы и желание хотя бы попытаться на это повлиять, тяжело понять решение остаться в стороне. Роберту было около сорока, и это была не его война. Свою жизнь он разрушил самостоятельно, а на воссоздание новой у него не оставалось тех самых сил и желаний. Так что мужчина совершенно не думал, помогая детишкам выбраться из леса, но оставаясь в этом месте, кишащем Стражами, наедине с самим собой.
На прощания не было времени, так что ребята уехали. Мэттью только и увидел через заднее стекло, как Роберт, пошатываясь, возвращается в тёмный лес. Зрение даже ночью ему было не нужно. Интуиция подскажет, куда идти. И всё же Мэттью вздохнул, переживая как за мужчину, так и за то, что будет с ним самим в ближайшем будущем.
Разумеется, преследование на этом не окончилось. Как уже было сказано, кого-то Роберт ещё мог увести за собой, но не всех. От голоса, искажённого громкоговорителем, вздрогнули, кажется, все в машине. По крайней мере, сидящие на заднем сидении точно.
Мэттью не имел ни капли надежды, как Билли, что Стражи их не тронут. Пусть его и не преследовали по закону, как этих двоих, эмпат, как и многие мутанты, был прекрасно наслышан о жестокости этого подразделения. И да, о том, что люди просто исчезали, оказавшись в лапах Стражей, Мэттью тоже знал. Так что только сочувствие и доброта не позволили мальчишке посмотреть на Билли так же, как его тёзка.
— Сколько их? — поинтересовался в какой-то момент Мэттью.
Ему было не очень удобно оборачиваться. Трое парней и девчонка едва втиснулись на заднее сидение не слишком комфортабельного авто.
Никакого геройского плана у Мэттью не было. Изначально он вообще интересовался с целью оценить их шансы. Если, извините, за ними гнался целый батальон, то можно было вообще ничего не придумывать, разве что молитвы. Однако не думать о разных вариантах совсем Мэттью не мог. Его мозг не замирал в панике, как бывало у части людей. Чувство самосохранения подталкивало его на то, чтобы придумать хоть что-то, пусть Мэттью тоже боялся.
— Что они сделают, если мы остановимся? — спросил он позже, чуть прикрыв глаза от восклицания Уильяма о маячке. — Они будут стрелять на поражение или схватят нас?
От каждого произнесённого слова Билли и Бекка вжимались друг в друга всё сильнее. Им было чертовски страшно. Мэттью тоже, но, как уже было сказано, он был не из тех, кто просто опускал руки и переставал бороться. Пусть его жизнь не была замечательной, но жить он хотел, очень-очень хотел, и оттого решил рискнуть.
— Они не знают, что я с вами, — проговорил Мэттью, пытаясь хотя бы казаться уверенным, а не перепуганным. — Меня не искали Стражи. Если меня схватит один из них, он сразу же перейдёт на нашу сторону. И… И Джонатан может сделать это ещё одним.
Эмпат повернулся в сторону нового приятеля, словно ища зрительного подтверждения своим словам. Возможно, они смогут воспользоваться возникшей неразберихой и прикоснуться к ещё паре Стражей. Пока свои защищают мутантов от своих же, Алекс мог бы внять маячок, и они бы уехали, оторвались от слежки.
Звучало безумно опасно, и Мэттью пожалел о произнесённом сразу же, как только договорил. Ну не был он героем. Он был простым мальчишкой, едва подбиравшемся к совершеннолетию. Это в фильмах все такие смелые, а он… Он просто хотел хоть как-то выжить. И понимал, что продолжая бессмысленную погоню, шансы на то невелики. Они не оторвутся от Стражей настолько, чтобы успеть поменять машину. И, судя по всему, никто на помощь из сопротивления им больше не придёт, хотя и хотелось бы.

После новости о двух машинах план, озвученный Мэттью, перестал нравится ему самому. Конечно, там могло быть всего четверо Стражей, по двое, как обычно катались полицейские. А могло быть и по четыре в каждой машине. Мэттью был всего лишь семнадцатилетним пацаном, так что, разумеется, он не хотел лезть на рожон против специально обученной толпы Стражей, которые сталкивались и не с такими мутантами.
Тем более, Уильям чуть позже только подтвердил опасения Мэттью. В случае, если по ним выстрелят даже снотворным, план провалится ещё до его реализации. В бессознательном состоянии эмпат не сможет контролировать свои способности. Они продолжат работать сами по себе, но каков был шанс, что верно отразятся на Стражах?
На сим предложения Мэттью закончились. Других вариантов он не видел. Разве что вступать со Стражами в открытую конфронтацию, что заведомо было провальным планом. Билли и Бекка не смогут их поддержать, хотя их силы были невероятны. Да и Джонатан ответил на взгляд эмпата не так, чтобы уверено. Мэттью не знал, почему тот не хотел использовать его способность, но достаточно было понять это нежелание.
В разговор «старших» Мэттью не влезал. Кто такой Николас он не знал, как не знал и того, почему тот был таким уж крайним вариантом. Зато догадывался, почему тому не понравится, когда к нему ввалятся знакомые с тремя подростками, за которыми гонятся Стражи. Кому такое вообще могло понравиться?
Мэттью вновь подумал о том, что лучше бы он остался вместе с Робертом. Наверное, с его интуицией они смогли бы спрятаться. Двое — не шестеро, затеряться в огромном лесу вполне смогли бы, пока Стражи гонятся за более заметной машиной.
Уильям же гнал так, что эмпат начал опасаться, как бы эта старая колымага не развалилась по запчастям в процессе. Было откровенно страшно ещё и из-за этого. Они нарушали столько правил и вылетали на встречную полосу, Мэттью оставалось только надеяться, чтобы они не погибли до встречи со Стражами. Было бы совсем обидно.
Однако Уильям от погони ненамного оторвался. Этого хватило, чтобы бросить машину где-то у заброшенного дома и вылететь из неё пулей. Мэттью помог выбраться Бекке, стараясь прикасаться к девушке исключительно через одежду. И снова им предстояло бежать, уже в полной темноте, стараясь держаться ближе друг к другу.
Мэттью чувствовал усталость Билли и Бекки — ребята сбежали из школы ещё днём. Бежали по трассе несколько часов до леса, потом по лесу, передохнув лишь десяток минут в найденном домике. И сейчас снова, около получаса на машине, и снова бежать. Эмпат не мог ощущать физическую усталость, но эмоциональный фон был настолько подавлен и напряжён, что несложно было понять — ребята уже с ног валились с непривычки.
Возможно, в лесу, глядя на всех этих пауков, им помогал адреналин, выплеснувшийся в кровь. Но его действие не бесконечно. Мэттью хотел бы им помочь, но с такой усталостью эмпат просто никак не мог работать. Он мог придать им уверенности, но мышцы от этого болеть не перестанут. Да и собственные силы нужно было поберечь. Кто знает, для чего может ещё пригодиться его возможность психологического воздействия.
Оказавшись в заброшенной канализации (снова как в фильме!), старшие ребята достали телефоны, подсвечивая себе путь простым фонариком. Глядя на это, Мэттью даже испытал лёгкую тоску. Свой телефон он оставил в доме родителей, когда бежал, чтобы его не смогли отследить. И первое время, как ребёнок современности, постоянно «искал» его. Привык ведь писать друзьям, звонить кому-то или просто лазать в интернете. Было ведь спокойное время…
— Кто такой Николас? — поинтересовался Мэттью у Джонатана, оказавшись снова рядом с ним, труся по грязному затхлому тоннелю. — Он ваш лидер?
Джонатан уже произносил это имя в лесу, когда говорил что-то об обучении насчёт способностей. И теперь снова всё сводилось к Николасу. Так что предположение Мэттью не было лишено логики. Лидеры сопротивления должны были быть тем самым крайним вариантом, разве нет?

Николас оказался ещё одним членом семьи Уильяма и Джонатана. Уточнять про способности Мэттью не стал — очевидно они были. Трое сыновей, все трое мутанты. Пусть Мэттью и не знал всей истории этого семейства, заведомо пожалел родителей, столкнувшихся с таким кошмаром в нынешних реалиях. Возможно, конечно, жалеть стоило детей, если те столкнулись с тем же отношением, что и Мэттью, но… В общем, всё это было заведомо неприятной историей, и сейчас эмпат не хотел вдаваться в её подробности.
— Я его понимаю, — только и проговорил мальчишка, кратко улыбаясь в ответ.
Мэттью не думал, что Николас плохой. Эмпат ведь и сам не слишком любил находиться среди людей, в этом они были даже, наверное, похожи. Возможно, у старшего брата Джонатана тоже были какие-то психологические способности. Тогда всё это уединение вообще становилось предельно очевидным. Мэттью не понаслышке знал о том, как действуют на нервы собственные силы. Как они влияют на самого носителя.
Почти на бегу разговаривать было не слишком удобно, поэтому Мэттью замолчал, решив поберечь дыхание. Он ещё не слишком устал — молодой парень, да и в бегах был всего час-полтора от силы. А вот школьники теряли последние капли сил. В какой-то момент Бекка едва не рухнула на какой-то каменный приступок, попросив об отдыхе.
Она вскочила от заявления Уильяма о крысах, но ноги уже плохо слушались девчонку. Все приостановились на минуту. Большего времени у них попросту не было. Кратко переговорив, все снова двинулись дальше, и Мэттью только и мог, что ободряюще улыбнуться парочке, на которых уже лица не было от пережитого.
Выбраться наружу из канализации оказалось ещё приятнее, чем это представлялось. Мэттью жадно глотнул воздуха, казавшегося таким свежим сейчас.
Снова минута, пока все выбирались наружу, чтобы передохнуть, и снова же вперёд, следом за Уильямом, ведущим их разношёрстную группу. На сей раз Мэттью оказался рядом с Алексом, замыкающим их отряд и снова подгоняющим остальных, чтобы не тормозили и случайно не отстали от группы. О семье Джонатана эмпат уже немного знал, а этот здоровяк оставался для него тайной. Хотелось что-то и о нём узнать, раз уж они сейчас вместе спасались.
— Твоя девушка, она тоже мутант? — бесхитростно поинтересовался Мэттью у него.
Он слышал это восклицание Уильяма в машине, и как-то даже не сомневался, что речь шла о девушке Алекса. Во-первых, Мэттью как-то ни разу не слышал, чтобы королевой драмы называли мужчину. Во-вторых, Алекс не был похож на того, кому нравятся мужчины. Ну и в-третьих, речь явно шла о человеке очень небезразличном Алексу — Мэттью ощутил, как от одного лишь упоминания о нём Алекс вспыхнул сильными чувствами.
Вот и стало интересно, какая у них пара. Среди обычных людей тоже встречались те, кто открыто поддерживал мутантов и выступал против новых законов. Были просто лояльные. Но почему-то всё равно чаще мутанты жили с мутантами, а не с обычными людьми. Даже те, что не попали в своё время под гонения, старшее поколение.

Мэттью ощутил смущение Алекса, возникшее после простого, казалось бы, вопроса, но не сразу понял, к чему оно. К тому же новая волна сильной любви перебила лёгкую сконфуженность. Мэттью улыбнулся. Эмпату было донельзя приятно ощущать эти искренние чувства. Они как будто давали надежду, что в этом мире не всё ещё потеряно, раз кто-то способен на такую светлую, глубокую любовь.
Правда, ответ Алекса оказался неожиданным, и теперь на лице Мэттью возникло неприкрытое смущение. Вот ведь, как неловко получилось… Мэттью ведь совсем не сомневался, когда задавал свой вопрос.
— Оу, прости, — проговорил со стеснением эмпат. — Я как-то не подумал… прости.
Конечно, Мэттью ничего не имел против подобных отношений. Он и сам был равнодушен к девушкам. Да и в заданном вопросе не было ничего негативного. Однако британская вежливость не позволяла оставить это упущение без извинений.
Чтобы скрасить эту неловкость, Мэттью задал ещё пару обычных вопросов. Поинтересовался, как зовут партнёра Алекса и сколько они уже вместе. В подробности углубляться не стал. Опять же, та самая вежливость не позволяла даже поинтересоваться силой Маркуса — было в этом для мутантов что-то особенно личное.
В лесу устроили небольшой привал. Мэттью подошёл к парочке школьников, поинтересовавшись, как они. Те, разумеется, сказали, что всё в порядке, хотя этим стандартным ответом эмпата было не обмануть. Держались они из последних сил, так что оставалось надеяться, что этих остатков энергии хватит ещё на полчаса, заявленных Уильямом.
Путь их близился к концу, когда оказалось, что они прошли ещё не все жизненные испытания. Вокруг ничего не поменялось, однако Мэттью отчётливо ощутил страх, как чужой, так и свой собственный.
Будучи эмпатом, он тут же осознал, что это чувство было навязанным, неестественным. Уж он-то хорошо разбирался в собственных эмоциях, и вокруг не было ничего, что могло бы вызвать это волнение. Страх нарастал, но Мэттью держался почти наравне с братьями Стриклендами. Он обхватил себя руками, жалея, что не может повлиять на самого себя, придать себе уверенности. Собственные способности не работали на хозяина, иначе бы Билли давно опалил себе кожу, а Уильям задохнулся от какого-нибудь газа.
И Мэттью бы прошёл этот барьер. Стиснул зубы, твердя себе о том, что это воздействие чужой силы, и прошёл. Если бы был один.
Страх продолжал нарастать, и эмпату отчаянно хотелось зажать себе уши, чтобы не слышать, как кричали чувства всех участников их группы. Ах, если бы это помогло. От Билли и особенно Бекки разливался такой ужас, что у Мэттью сводило зубы. Братья держались лучше, но и они невольно испытывали страх.
Уильям что-то втолковывал Бекке, та пыталась сопротивляться испытываемым чувствам, но то и дело вспыхивала от новых приступов ужаса. Всё это превратило окружающий мир в настоящую пытку для эмпата. Как будто его обступили кричащие души, всё сильнее вонзаясь в его мозг пронзительными воплями.
— Я… я не могу, нет, — в какой-то момент мотнул головой Мэттью.
Он резко развернулся, быстрым шагом направляясь обратно, стараясь как можно быстрее отдалиться от группы на расстояние, при котором эмпат не смог бы ощутить их эмоции. Джонатан был ближе всех и потому нагнал мальчишку, перехватывая его за локоть в попытке развернуть и объяснить на манер Уильяма, что происходит.
— Я знаю, что происходит, — проговорил Мэттью, разворачиваясь лицом к новому приятелю. — Дело не в страхе. Точнее, дело не в моём страхе… а в вашем.
Он поднял взгляд на более рослого парня. Стоять рядом с Джонатаном было поприятнее. Видимо, тот уже ни раз ходил к старшему брату, поэтому мог контролировать свои эмоции и не поддавался этому ужасу.
— Я пройду следом, когда пройдут все, — вздохнул Мэттью, возвращая себе уверенность. — Я просто… не могу это чувствовать, понимаешь?
Джонатан не захотел оставлять мальчишку совсем уж одного, однако против его компании эмпат не возражал. Даже если младший Стрикленд испугается, проходя этот барьер, страх одного человека пережить можно было гораздо проще, чем пятерых.
Дождавшись, когда остальные доберутся до дома, Мэттью бок о бок с Джонатаном двинулись следом. Прошли молча и относительно спокойно. Эмпат снова обхватил себя руками, но понимание, что чувство ужаса было навязанным, немало помогало. Так что он не останавливался, да и не сомневался в том, что нужно было идти дальше.
— Как долго твой брат живёт здесь? — поинтересовался Мэттью у Джонатана, когда и они выбрались на тот «островок безопасности».
Кажется, ему становилось предельно ясно, отчего этот парень любил уединение и не слишком радовался гостям.

Мэттью снова молчаливо кивнул, услышав ответ Джонатана. Полтора года. С одной стороны, не слишком много, с другой…
Оставшаяся группа тем временем прошла барьер, сотканный из страха, и Мэттью первым двинулся вперёд. Он был благодарен остальным ребятам за то, что не проронили ни слова о том, что случилось, не стали задавать вопросов. Было сложно объяснить тем, кто обладает физическими способностями, какого это, терять контроль над психологическими.
Они с Джонатаном подошли ко всем, теснящимся возле задней двери. Мэттью только мысленно усмехнулся озвученному имени. Лестер. Как город, который он гуглил и с компьютера, и открывал на картах телефона, прежде чем сбежать, чтобы навести полицию на ложный след. Забавное совпадение, наверное.
Вскоре дверь открылась, на пороге оказался молодой парень (почему-то Мэттью представлял его несколько старше), впустивший их без лишних слов. Мэттью зашёл в дом, как-то слишком внимательно посмотрев на хозяина. Несмотря на то, что братья в два голоса утверждали, что Николас, или Лестер, как они его называли, не будет рад гостям, особенного раздражения от ночного визита эмпат не ощущал.
Зато чувствовал другое. То, что полтора года всё же были значимым сроком, и визиты братьев не всегда скрашивали его. Николас был ужасно одинок.
Это было не то одиночество, от которого страдали излишне романтичные женщины, желающие внимания и любви, нет. Это чувство было куда глубже и пронзительнее. Человек, даже самый убеждённый интроверт, существо социальное. И это было одиночество, присущее человеку, которого невольно поставили в условия, лишающие всякой социальной жизни.
Мэттью не знал точно, в чём заключаются способности Николаса, но уже отчасти понимал его. И не только благодаря эмпатии. Язык жестов Николаса тоже говорил громче всяких слов. Мэттью, всё ещё обнимавший самого себя, зеркально видел этого мутанта, прячущего руки при виде посторонних людей.
От обыденного вопроса Билли и Бекка немного растерялись. Может, постеснялись признаться в голоде, или просто не верили, что всё закончилось. По крайней мере, на какое-то время, пока они пережидали облаву Стражей у Николаса.
— Было бы замечательно, — проговорил за них Мэттью, то и дело посматривая на Николаса, только стараясь не сверлить его взглядом особенно пристально.
Николас выглядел несколько угрюмым, но черты его лица показались Мэттью красивыми. В целом, Уильям и Джонатан тоже отличались приятными внешностями. Они не были сильно похожи друг на друга, но всё же семейное сходство прослеживалось.
— Я помогу, скажи, что делать, — выступил вперёд Мэттью, проявляя так благодарность за то, что Николас, в целом, впустил их.
В отличие от Билли и Бекки эмпат выглядел намного лучше. Он только помылся (пусть и в реке) и надел чистое, когда вернулся в домик в лесу и обнаружил школьников на полянке. Да и в побеге от Стражей не падал и не налетал на деревья, следуя за Робертом. Так что Мэттью бесхитростно помыл руки и был готов помочь.
Разве что пол они знатно затоптали. После бега по лесу, а затем по канализации и снова по лесу их ботинки были ну совершенно далёкими от чистоты. Мэттью посмотрел на это безобразие и подумал о том, что с этим он тоже без проблем поможет хозяину. Не Николасу же, ставшему чуть ли не жертвой обстоятельств, возить тряпкой по углам.
— Спасибо, что не отказал впустить нас, — проговорил эмпат, вновь поднимая взгляд на высокого парня, стоя уже несколько ближе, чем раньше.

Мэттью ощутил некоторую растерянность, когда Николас обнаружил его, незнакомого парнишку, рядом с собой. Словно тот забыл, как себя вести с другими людьми. Николас говорил краткими, отрывистыми предложениями. Даже находясь непосредственно рядом с другими, он всё равно старался держаться на некотором расстоянии. Хотя бы в плане поведения. И Мэттью очень хорошо понимал это.
Ему жутко захотелось последовать примеру Джонатана и просто-напросто обнять Николаса. Показать ему, что он понимает это мировосприятие. Разделить с ним весь негатив, что Николас мог испытывать.
Люди во всём мире сошли с ума. Они устраивали гонения на мутантов, усложняя и без того не всегда лёгкую жизнь. Никто, кроме других мутантов, не задумывался над тем, как тяжело может быть им самим. Как порой им самим хотелось избавиться от генетического проклятья, именуемого способностями.
Мэттью это понимал. Ему хотелось узнать о Николасе немного больше. Хотелось хоть чем-то помочь ему. Снизить градус этого жуткого одиночества. Но пока Мэттью не мог сделать ничего больше, кроме как помочь с бытовыми вещами.
На простую вежливую благодарность Николас тоже ответил в своём стиле. Мэттью не чувствовал раздражения, эмоциональный фон собеседника не поменялся. И оттого эмпат даже не отвёл взгляда от лица Николаса.
— Словами, — так же прямо отозвался Мэттью, не считая вопрос риторическим.
Возможно, Николас и не видел вариантов отказать братьям, но они были. Как не все люди были агрессивны к мутантам, так и не все мутанты желали помогать себе подобным. Николас вполне мог сказать, что войти могут только братья, а остальные пусть выживают, как хотят. Он ведь, по словам Джонатана, не входил в сопротивление. Так и зачем ему ввязываться во всю эту историю с детьми, которых ищут Стражи?
Они, и правда, стояли друг напротив друга, не отводя взглядов. Николас держал руки в карманах, Мэттью — сцепив за спиной. Действительно, как дурачки.
Этот молчаливый диалог прервал Уильям. Оба, как по указке, повернулись к нему, заглядывающему на кухню. Мэттью улыбнулся под нос, услышав в очередной раз фразу про ботинки. Нет, они и правда натаскали в дом грязи, и Николас не зря беспокоился. Но всё же такая небольшая зацикленность забавляла.
— Я помою всё после ужина, — пообещал мальчишка, улыбнувшись Николасу, когда Бекка вышла из кухни вслед за Уильямом.
Забавно, но до того, как Мэттью сбежал из дома, его нельзя было назвать таким уж чистюлей. В своей комнате он убирался, как и полагалось парню позднего подросткового возраста, раз в чёрт знает сколько времени. Но за три месяца проживания с Робертом всё как-то изменилось. Жить совсем уж, как настоящий бомж, Мэттью не хотелось. В первую же неделю он вычистил, насколько это было возможно, домик-шале. Да и потом начал заниматься стиркой, чего раньше вообще никогда не делал при современных-то возможностях, уборкой, мытьём скудной посуды, что осталась не разбитой.
Николас снова сделал замечание, но Мэттью снова же улыбнулся, скосив взгляд на собеседника, занимавшегося яйцами для омлета.
— Так они прожарятся лучше, — с улыбкой проговорил он. — Накормим сначала ребят, а потом этого здоровяка.
Наваливать целую гору сарделек на сковородку было и впрямь неудобно. И жариться будут дольше, да и Мэттью не был уверен в своей ловкости. В том плане, что он мог вывалить парочку на пол в попытках перевернуть сардельки.
— Я Мэттью, кстати, — представился эмпат Николасу, но руку по понятным причинам протягивать не стал.
Хотелось бы уточнить, в чём именно заключается сила Николаса, но Мэттью явно одёрнул себя. За спиной продолжал неловко молчать и сидеть Билли. Почему-то эмпату казалось, что Николас не захочет рассказывать ничего о себе при большом количестве посторонних. И, да, в его случае двое — уже много.

Мэттью занимался нехитрой готовкой, а на губах его то и дело играла лёгкая улыбка. Чёрт возьми, прошло всего несколько месяцев, а он уже так соскучился по всем этим бытовым мелочам! По простой возможности готовить не на костре, помыть руки в раковине, а не в реке, по целой крыше над головой, через щели которой не гулял ветер. Мэттью то и дело ловил себя на мысли о том, какое удовольствие он получит от душа и нормальной кровати. Вроде бы мелочи, а так невероятно радовали.
Настроение от того значительно повысилось, а усталость сходила на нет. Физически молодой парень совсем не вымотался. Под конец пути Мэттью ощущал себя измотанным только из-за эмоций окружающих — не проходящее волнение и страх били по нервам эмпата. Ему хотелось помочь всем и сразу, а осознание невозможности этого выматывало ещё сильнее. Сейчас же все более или менее успокоились, а вместе с ними и Мэттью.
— К счастью, не только ты, — улыбнулся чуть шире мальчишка, вновь бросая взгляд на Николаса, стоящего совсем близко. — Я… Стражи не за мной гнались. Они вообще никогда на меня не охотились.
— Да, мы с Беккой наткнулись на его дом в лесу, — подал внезапно голос Билли, всё это время молчаливо слушавший разговор. — Прости… тебе пришлось всё бросить.
— Ничего, — отмахнулся Мэттью с показательной беззаботностью. — Всё равно к зиме мне пришлось бы искать другой вариант.
Конечно, это решение, как уже было сказано, далось Мэттью совсем нелегко. И даже сейчас, наслаждаясь домом Николаса и временным спокойствием, эмпат то и дело возвращался мыслями к Роберту и их уединённому существованию. Но Билли мальчишка не винил. И не хотел, чтобы тот переживал из-за того, что так получилось. Они ведь были не виноваты в том, что вышли на заброшенные туристические домики.
Билли тем временем осмелился озвучить ещё один вопрос. В то время, как Мэттью разговаривал то с Джонатаном, то с Алексом, Билли и Бекка держались друг за друга и слабо соображали от страха, что происходит. Так что о Николасе первый не слышал ровным счётом ничего. Вот и ответ хозяина дома не удовлетворил парнишку — привели неизвестно куда, неизвестно к кому, кто ещё и не входит в сопротивление в прямом смысле слова.
— Не обязательно входить в сопротивление, чтобы хотеть помочь таким, как мы, — проговорил Мэттью, перекладывая первую порцию сарделек на тарелки, поставленные Николасом рядом с плитой. — Он хороший парень, поверь.
Лёгкая улыбка на губах стала немного смущённой, когда Мэттью посмотрел на того, о ком говорил Билли. Но это была чистая правда. Николас был хорошим парнем, несмотря ни на что. Да, он жил в уединении в мрачноватом снаружи доме, обладал жутковатой способностью (по крайней мере, той, что ребята ощутили на себе), но всё это не определяло Николаса, как личность. Зато то, что чувствовал эмпат — определяло.
Дверь в кухню приоткрылась, и внутрь робко скользнула Бекка. После душа она выглядела гораздо свежее, хотя лицо всё ещё было уставшим. Кроме того, Мэттью это чувствовал, девушке было крайне неловко находиться среди целой толпы парней в незнакомом месте. Она всё ещё сильно волновалась, и её можно было понять.
Мэттью и хотел бы что-то сказать успокаивающее, но не мог подобрать нужных слов. В голове крутилось только что-то поистине банальное, что никак не способствовало бы расслаблению. Вместо этого Мэттью поставил перед ней и Билли тарелки с горячей едой, ободряюще улыбнувшись обоим.