[info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info][icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon]Маркус был постояльцем на любой более-менее презентабельной вечеринке. Не потому, что был любителем напиться и потолкаться с другими тусовщиками на танцполе. Это было частью его работы по раскрутке себя любимого.
Буквально год назад его сестра получила грант и поступила в университет, съехав с их общей на долгие годы квартиры. Маркус уволился из школы танцев, где преподавал детям целых пять лет, чтобы посвятить всего себя гонкам. Вроде бы это было началом какого-то нового витка жизни, возможно даже, ещё более удачного. Но Маркус ощущал лёгкую тоску.
Было грустно расставаться с детьми, которые росли на его глазах, особенно с теми, кто не бросал танцев все пять лет. Было страшно менять коллектив, к которому Маркус тоже прикипел и даже крепко сдружился с парой ребят. А ещё было печально возвращаться в пустую квартиру, где не было даже животного, что встречал бы у порога.
Всё это было делом привычки, и Маркус понимал, что со временем он привыкнет. Так, наверное, и получалось. Он поставил перед собой конкретную цель и шёл к ней. Цель эта, помимо прочего, включала в себя поиск нужных связей и спонсоров. Гонки — дело совсем не дешёвое, да и за красивую жизнь, которую Маркус, как и многие молодые люди, хотел, нужно было платить. Иногда поиски таких полезных знакомых переворачивались с ног на голову, и тогда Маркус решал другую свою «проблему» — одиночества. По крайней мере, на одну ночь.
Сегодня на вечеринке в зале присутствовали в основном представители киноиндустрии и модельного бизнеса. Маркуса пригласил сюда один фотограф, с которым они работали для съёмок в журнал. Это была неплохая возможность влиться сильнее в социально-публичную жизнь, ведь если ты будешь блистать в роликах и на листах журналов, у тебя больше шансов пробиться куда бы то ни было.
Так что Маркус «работал лицом», общаясь то с одним человеком, то угощая другого. На самом деле это даже несколько утомительно — специально нравиться людям. Конечно, Маркус никогда не наступал себе на горло и не делал того, чего не хотел, но всё же была разница между тем, как шутить и веселиться с друзьями, и тем, как обсуждать модные тенденции со стервозным рекламным директором.
Он как раз провожал такую ближе к выходу, собираясь затем вернуться к бару и передохнуть с бокалом мартини, как увидел Его. Нет, конечно, сразу сердце не забилось в ритме свадебного марша, но… Чёрт, эту улыбку так просто не описать, её надо только видеть! Маркус почти и забыл, о чём говорил с директором. Почему он никогда раньше не видел этого парня? Где его носило раньше? Это что, его первая в жизни вечеринка что ли?
Галантно улыбаясь, Маркус распрощался со своей спутницей и решительно отправился обратно. Ему было ровным счётом всё равно, стоял этот парень в компании или нет. Пусть бы его окружала толпа бородатых байкеров. Маркус обязан был его узнать. Он ведь не собирался стать героем известной песни Джеймса Бланта.
Да и о том, интересуется ли этот парень своим полом Маркус тоже не волновался. Не двинет же он сразу в морду за обращение к нему. Маркус всегда спокойно обращался с незнакомыми людьми и столь же спокойно признавал свою ориентацию. И, вот так чудо, до сих пор был живым и здоровым. Он ведь не в подворотне южного Бронкса это делал, а на манхэттенских вечерах, где гости были либо «солидарны» с ним, либо просто толерантны.
Судьба оказалась расположена к Маркусу. Красавчик остался один, совсем без защиты своих приятелей. Рука Маркуса, украшенная многочисленными кольцами, беззастенчиво легла на плечо незнакомца и тут же соскользнула, когда Маркус оказался сбоку от парня. Он повернул голову, улыбаясь пойманному собеседнику:
— Почему я тебя ещё не знаю? — поинтересовался Маркус, глядя на незнакомца.
Просто «привет» — это было не в стиле Маркуса. Но и разливаться соловьём о том, например, что парень должен нести ответственность за свои шикарные улыбки, он не собирался. Он же не педик какой-то там и на курсе пикапа не учился.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Всё было просто. Макияж среди мужчин наносили лишь некоторые — рокеры, пираты, трансвеститы и мальчики, которые считали себя девочками. Маркус ставил себя где-то между первой и второй категорией. Ха!
Шутки шутками, но это был его образ. Не слишком частый притом. Он это делал не для того, чтобы кому-то понравиться и даже не для того, чтобы от кого-то отгородиться. Маркус не был слащаво-манерным. Для него подводка была как… как надеть шёлковую рубашку, как подобрать нужный аксессуар к одежде. Сегодня у него был именно такой стиль, только и всего. Наверное, именно поэтому его необычный вид не отталкивал тех, кто не обладал слишком уж рубленными предрассудками.
Маркус пожал протянутую руку и посмотрел на собеседника почему-то с ещё большим интересом, хотя тот и произнёс всего пару слов.
— Александр, — повторил он, будто пробуя имя на вкус, и, чуть прищурившись, уточнил: — Это ведь твоё полное имя?
Отчего-то хотелось думать так. Маркусу не верилось, что этого парня с такой невероятной улыбкой зовут просто «Алекс». Он довольно отличался от остальных людей, танцующих, пьющих и разговаривающих вокруг. Возможно, это было субъективное мнение, но кто бы мог запретить думать об этом?
— Я — Маркус, — представился он в ответ, сжимая руку представившегося несколько дольше, чем того требовали негласные правила приличия. — Маркус Ву.
Отпустив руку, он отвёл взгляд от собеседника, чтобы не сильно смущать его своим вниманием. Маркус показал жест бармену, призывая его принести напиток и ему. Тот кивнул, и Маркус с лёгкой улыбкой пронаблюдал, как в широкий бокал опускается зелёная оливка. Даже за компанию он не сильно хотел пить пиво.
— Дай угадаю, — внимание быстро переключилось вновь на Александра. — Тебя притащили сюда друзья, и это твоя первая вечеринка подобного плана?
Маркус по-доброму улыбнулся, даже с каким-то пониманием. Впрочем, он и понимал. Он прекрасно помнил свои первые вечеринки, а затем то, как он впервые попал на более престижный вечер и чувствовал себя крайне неловко. Жаль некому было вот также улыбнуться, чтобы его спасли от растерянности.
— Выглядишь довольно растерянным, — пояснил свою догадку Маркус, перехватывая у бармена свой мартини и разворачиваясь боком к стойке.
Он скользнул взглядом по Александру вновь и чуть повернулся к развлекающемуся народу. В основном все ходили и общались друг с другом, распивая алкоголь. Редкие люди танцевали под музыку, которая играла не так громко, как в обычных клубах для молодёжи.
— На деле — всё такие же люди, — усмехнулся Маркус. — Две ноги, две руки и огромный мешок гонора.
Скорчив забавную гримасу, словно сказал что-то, что не должен был, Маркус отпил глоток мартини и, вновь улыбнувшись, перестал лицезреть людей. У него рядом стоял человек, на которого смотреть хотелось гораздо сильнее. Маркус уже издалека отметил завидный рост и широкие плечи, но вблизи открывались ещё более привлекательные подробности.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Александр. Всё же этот приятный молодой человек оказался Александром, а не просто Алексом. Это могло показаться забавным или даже глупым, но… Алексов в Америке было очень и очень много, у кого-то это было полное имя, кто-то сокращал себя так. Было такое чувство, что когда-то показывали сериал про крутого, всеми любимого студента Алекса, и пошёл бум. И на Максов ещё, пожалуй.
Собеседник Маркуса же казался особенным. Конечно, Маркус не мог утверждать его наверняка, они были ещё совсем незнакомы. Тем не менее, наверное, все знают это подсознательное чувство, относительно другого человека. С кем-то едва успеваешь заговорить, и тебя от него просто воротит. Вроде бы человек тебе ничего не сделал, слово плохого не сказал, а тебе не хочется с ним общаться от слова «совсем». А бывает, как сейчас, заинтересуешься настолько, что с первой минуты хочется узнавать о собеседнике больше.
Тем не менее, не всегда впечатления совпадали. Маркус заметил то, как Александр оборачивался, высматривая своих друзей. Обычный жест, ведь он явно не собирался задерживаться у бара в одиночестве с бутылкой пива, он ничуть не задел Маркуса. Но тот не был бы собой, если бы не воспользовался ситуацией.
— Прости, я ведь… не отвлекаю тебя? — поинтересовался он. — Если тебе нужно к твоим друзьям, то…
Признаться, это было немного подло. Изображать искреннее участие, улыбаться собеседнику, якобы бояться помешать… Только чтобы узнать на самом деле, как относятся к тебе. Хочет ли Александр сбежать от «этого странного типчика» или всё же заинтересован познакомиться поближе.
Виноватым за эту маленькую игру Маркус себя не чувствовал. В конце концов, если Александр и впрямь лишь делал вид, что его всё устраивает, Маркус сейчас дал ему шанс уйти, не обидев при этом ничьи чувства. «На самом деле, мне действительно нужно к друзьям», — только и всего. И никто ни на кого не в обиде.
Но услышать отрицательный ответ было так… так приятно! Нет, Маркус ничуть не ощущал своей вины, когда они продолжили свой неспешный разговор.
— Может быть мне захотелось так думать, — легко ответил Маркус на шуточку Александра, пожав плечами и невозмутимо улыбаясь, хотя это был почти неприкрытый флирт.
Конечно, на самом деле Маркус не придумал себе растерянность Александра, чтобы найти повод познакомиться с ним. Он был тусовщиком, и хорошо видел тех, кто был не в своей тарелке, а кто был на вечеринке, как рыба в воде. Но никто же не мешал Маркусу добавить лёгкую острую нотку их знакомству. Заодно можно было потихоньку и узнать, кого предпочитал Александр — льнущих к его широкой груди изящных дам или…
— Итальянский? — чуть склонил голову Маркус, пытаясь понять, на каком языке сказал собеседник. — Звучит красиво, но не думаю, что значит также.
Он тихо рассмеялся, кивая на краткое пояснение Александра о том, что так говорят про снобов. Ещё и итальянец, чёрт. Да это же просто десять из десяти! Нет, оставался ещё крошечный вариант, что Александр просто был переводчиком или кем-то, кому нужен был итальянский по работе, но в мульти-национальном Нью-Йорке скорее был верен первый вариант.
— Ты прав, на самом деле, тут есть неплохие люди, — легко согласился Маркус, посматривая на народ. — Хотел немного расслабить тебя юмором.
Он усмехнулся под нос, словно каким-то своим мыслям, и вновь повернул лицо к Александру, пользуясь очередным моментом, чтобы запечатлеть ещё немного его черт. Будет крайне обидно, если этот парень окажется убеждённым гетеросексуалом. Маркус, как и многие мужчины, уже позволил себе вольность представлять себе, каким оказался бы Александр, сними он одежду. Полностью.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Александр так быстро отреагировал и уверил своего собеседника в том, что никуда не спешит, что Маркус, признаться, почувствовал нотку самодовольства. Ну а как иначе, когда тобой явно заинтересовался молодой и привлекательный парень? Конечно, у Маркуса не было проблем с тем, чтобы с кем-то разговориться, познакомиться, ради дружбы или встреч интимного характера. Но всё равно же приятно, когда тебя оценивают положительно.
— Всё в порядке, — улыбнулся в ответ на извинение Маркус. — Но не жди, что я заговорю по-китайски. Для этого существует ещё несколько миллиардов человек.
Он улыбнулся шире, легко подшучивая над своей национальной принадлежностью. Маркус вообще считал, что китайцы — огромный повод для юмора. Он не был патриотом своей исторической родины, как и не был расистом. Просто человек с адекватным чувством юмора, не обижающийся на избившую оскомину фразу о том, что все азиаты на одно лицо.
— Ну, раз у меня выдался шанс познакомиться с тобой поближе, — спокойно заявил Маркус, делая очередной небольшой глоток почти прозрачного мартини, — расскажи мне, чем ты занимаешься, Александр?
Маркус словно поднимался по лестнице. Если сначала его фразы были совершенно общими, которые могли быть обращены к любому человеку, то затем в них стала проскальзывать некая искорка более конкретного интереса. Сейчас Маркус открыто признал, что ему очень нравится эта возможность узнать Александра лучше.
С каждой фразой он словно брал выше, аккуратно нащупывая до какого предела можно дойти. Остановит ли его Александр, когда поймёт, что знакомство выходит не совсем уж и дружеским, или позволит Маркусу продвинуться дальше?
Конечно, Маркус легко затормозит в нужный момент и даже станет этому парню хорошим приятелем, если он того захочет. Но, если не кривить душой, то этого бы не хотел сам Маркус. Никаких далекоидущих планов он не строил, но сейчас хотел познакомиться с Александром не для того, чтобы периодически попивать пиво в баре и обсуждать жизнь.
Какая жизнь, когда напротив тебя такая очаровательная улыбка? Чуть кривая, немного застенчивая, но такая притягательная. Маркус заметил её сразу, а теперь, пока Александр говорил с ним, не мог отказать себе в удовольствии и не полюбоваться на неё ещё разок. Глядя на эту улыбку и самому хотелось улыбаться. Кажется, для особенного и, несомненно, приятного впечатления о собеседнике это было гораздо важнее, чем… что там замечают в первую очередь? Крепкую задницу и красиво уложенные волосы?
— Прости, я… не могу не спросить, — после разговоров о занятиях и профессиях Маркус всё же решился, заинтересованно посматривая на собеседника. — Тебе ведь не только девушки нравятся, так?
Почему бы и нет? Зато сразу расставят все точки над i. Быть может Маркусу стоит попридержать свой язык и поговорить с парнем безо всяких там ещё призрачных желаний. А может, и нет. В любом случае Александру не помешает знать, что им заинтересованы.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Маркус, действительно, никогда не интересовался операторской работой и не смог бы назвать ни одного известного оператора. Другое дело, что он и в Оскаре и других кинопремиях не был особенно заинтересован. Он любил посмотреть в свободное время разные фильмы, но максимум, кого и мог запомнить, так это примелькавшихся или понравившихся актёров, ведь они были на виду. Возможно, мог бы припомнить пару, не больше, режиссёров. Ну, кто не знает Тарантино или Люка Бессона?
Тем не менее, Маркус был далёк от того, чтобы сидеть вечером перед телевизором (точнее, ноутбуком, потому что телевизора у него и не было) и следить за награждениями звёзд кино и театра. Возможно, ему бы даже понравилось, но как-то находились дела поинтереснее и важнее, чем разглядывать наряды и записывать лидирующие фильмы в список для последующего домашнего просмотра.
Но при этом Маркус совершенно не считал работу оператора чем-то зазорным или глупым. Если бы Александр обмолвился об этом, Маркус бы сильно удивился. С чего вдруг эта профессия должна разочаровать? Пожалуй, работа «я переехал в Нью-Йорк, чтобы стать киноактёром» могла бы быть разочаровывающей. Встречался Маркус с некоторыми её представителями. В основном, конечно, женского пола, но суть была не в том.
У Александра было своё дело, своя любимая работа. Маркус ещё не знал, насколько сильно нравилось его собеседнику то, чем он занимается, но раз он выбрал такое образование, это что-то, да значило.
— Снимаешь новости и горячие события? — улыбнулся Маркус. — Звучит очень интересно. Всегда в курсе всех событий и можно столько всего посмотреть, это… заманчиво.
Маркус говорил искренне. Возможно, он представлял работу оператора немного неверно, но в целом понимал, в чём она заключается. И, честно говоря, бегать по городу, освещая насущные проблемы, казалось ему гораздо интереснее, чем настраивать камеру на зелёный экран, чтобы часами снимать один поцелуй на фоне, который пририсуют потом.
— О, я не настолько безнадёжен, как это сейчас прозвучало, — рассмеялся Маркус, когда Александр обвёл жестом вечеринку. — Я…
На секунду Маркус задумался о том, как покороче рассказать о своей профессии, которую и профессией-то с трудом назвать можно. Нет, он не собирался рассказывать сейчас правила и историю спорта, которым увлекался, просто… «Я гонщик» — звучало слишком хвастливо что ли. Маркус только пробивался наверх. Уже добился определённых успехов, но ещё не таких, чтобы можно было с чистой совестью называть себя гонщиком.
— Я гоняю на болиде по трассе и пытаюсь верить в то, что хобби можно превратить в прибыльную профессию, — улыбнулся Маркус. — Вроде бы, выходит неплохо.
Вот уж кому бы и стоило стесняться своего рода деятельности, так это Маркусу. Совсем-совсем недавно доходы от всей его совокупной деятельности начали превышать расходы. Буквально год, как Маркус смог бросить все прочие подработки. Так себе работёнка. Но Маркус надежды не терял и не шёл искать «работу получше», а посему и не стеснялся.
Разговор получался очень приятным. Даже если не нашлось бы больше никакой на свете темы, Маркусу уже было интересно послушать про операторскую деятельность. Что Александр уже снимал? Что больше всего понравилось или запомнилось? Была ли какая-нибудь маленькая мечта о том, в чём хотелось бы поучаствовать?
Мысленно Маркус прикинул возраст собеседника. Заканчивал колледж, значит… где-то между двадцатью двумя годами и двадцатью четырьмя, если поступил сразу после школы. Прекрасные цифры. Окажись они больше, Маркус ничуть не смутился, вот… главное, чтобы не меньше. Таких казусов совсем не хотелось. Впрочем, Александр и не был похож на школьника, какими бы акселератами они ни были в последнее время.
— Опознавательный знак? — кривовато улыбнулся Маркус. — Это же насколько дамы надоели тебе своим вниманием…
Наверное, Маркус невольно смущал собеседника. Ведь, по его словам, выходило, будто Александр жаловался на настойчивое внимание к его великолепной персоне. Но…  Маркус не мог отрицать, что так оно и было. Александр был очень привлекателен, как для противоположного, так и для своего пола.
— Впрочем, не говори, — быстро добавил Маркус, стреляя глазами куда-то в сторону. — За тобой с самого начала нашего разговора охотятся.
Оставалось только гадать, как и когда Маркус мог заметить эту девушку, крутящуюся неподалёку. Но она действительно была и показательно робко улыбалась, никак не решаясь подойти и нарушить мужскую идиллию.
— Хочешь выглядеть как гей, могу одолжить тебе подводку, — снова несерьёзно усмехнулся Маркус, вытаскивая из почти опустевшего бокала оливку и отправляя её в рот.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Маркус мало чем отличался от других людей. Если человеку представлялись поваром, конечно, он сначала воображал себе идеально белый костюм, кухню дорогого ресторана, а не повара-заготовщика, корпящего над нарезками в кафе. Если говорили, что работают художником, то в голове всплывали картины Дали и Айвазовского, а не комиксы, рисуемые стило на компьютерном планшете.
Вот и Маркус представил себе работу оператора в красках. Но ведь именно к этом Александр и стремился, не так ли? Он не только учился в колледже, но и подрабатывал по специальности, делал всё, чтобы его жизнь сложилась именно так, а не иначе.
— Это уже немало, — открыто сказал Маркус, улыбаясь. — Ты ведь уже участвовал в каких-нибудь… проектах? Не знаю, как это сказать.
Ему действительно было интересно послушать про работу Александра, пусть он ещё стоял только у начала этой карьерной долгой лестницы. Маркусу ещё не доводилось встречаться с операторами. Вероятно, их работа не подразумевала той же публичности, как у журналистов, которых находились по другую сторону камер, и режиссёров, который частенько забирали себе все лавры. Этих знакомых у Маркуса было достаточно.
Так что ему хотелось узнать больше, но заваливать вопросами едва знакомого человека было как минимум неприличным. К тому же, Александра явно удивила профессия его собеседника. Маркус чуть улыбнулся, глядя на плохо скрытое удивление, отразившееся на лице парня. Он частенько это видел, но в случае с Александром было даже приятно понимать, что ты смог приятно поразить собеседника.
Глядя на Маркуса вряд ли бы кто-то мог твёрдо сказать, что он связан с каким-либо спортом в принципе. Поэтому Маркус никогда не играл в распространённую игру «а угадай». Люди чаще относили его к творческой богеме — были предположения, что он дизайнер, модельер, модель, актёр, танцор, стилист, гримёр, кто угодно, но не спортсмен. Маркус вообще был больше, чем уверен, что многие считали его безработным парнем, который только и делает, что таскается по вечеринкам и напивается.
— Я надеюсь, что никто из нас никуда не торопится, поэтому у тебя есть время, — Маркус улыбнулся шире и снова легко пошутил. — Количество вопросов тоже не лимитировано.
Больше всего Маркуса умиляло постоянное желание Александра извиняться даже за то, на что он ну никак не мог повлиять. Как в случае с этой девушкой, которая перешёптывалась с подружкой и хихикала. Прямо ясно было видно, что они решают, как им лучше подойти к высокому красавчику. Сейчас или позже, когда Маркус отойдёт? Одной или в компании? Заговорить самой или встать рядом, чтобы заметили?
У девушек было столько проблем! Маркус никогда не мог нормально общаться даже в дружеском плане с девчонками. Они просто сводили с ума тем, что пытались усложнять всё подряд. Видели подтексты там, где их не было, переписывали твои слова, ставя их с ног на голову, и многое-многое другое. Наверное, ему просто не везло встретить адекватную особу.
— Думаю, я знаю, как спасти тебя, — протянул Маркус и в глазах его сверкнули какие-то задорные искорки.
Он сделал небольшой шаг, даже полшага, чтобы встать ближе к Александру. Поднял голову, чтобы смотреть прямо в лицо собеседнику с мягкой улыбкой. Его рука потянулась вперёд и легла на плечо Александра, затем скользнула вниз, аккуратно касаясь его пальцев и сжимая их.
— Просто продолжай улыбаться своей очаровательно улыбкой, — в полголоса сказал Маркус, продолжая держать собеседника за руку в таком невинном, но нежном жесте. — Сейчас девочки отойдут для принятия важного решения, и у нас будет шанс сбежать. Если ты, конечно, не против прогуляться и пообщаться в более спокойной обстановке, где тебе не придётся десять раз извиняться за всё подряд.
Мальчики за ручки не держатся. По крайней мере, мальчики с нормальной гетеросексуальной ориентацией. Это все на свете знали. Поэтому улыбочки, направленные на Александра действительно поугасли. У Маркуса было очень хорошее периферическое зрение, ему не приходилось сильно поворачиваться, чтобы заметить это.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Лёгкая растерянность на лице Александра быстро сменилась привычной и уже так полюбившейся улыбкой. Кажется, на неё можно было вечно любоваться. К несчастью, в тот момент Маркус действительно думал лишь о том, как спасти своего нового знакомого от излишнего женского внимания. Возможно, ещё чуточку о том, что это был лишний повод прикоснуться к Александру, скрывая свои желания за благородным жестом.
Тем не менее, о поцелуе в тот миг Маркус даже не задумывался. Они были ещё не слишком знакомы для таких проявлений первых, пусть и не совсем романтических чувств.
Конечно, если бы они познакомились в несколько ином клубе и с несколько иными целями, Маркус был бы главным инициатором поцелуев где-нибудь у тёмной стенки. Но Александр был очень приятным молодым человеком. К нему не хотелось с ходу лезть в штаны и портить всё простыми низменными потребностями. Он безусловно был сексуально привлекателен, и спокойное заявление о том, что он был геем, давало повод помыслить, что их близость возможна. Но Маркус не хотел торопиться.
Предлагая пройтись, он действительно имел в виду простую прогулку по вечерним улицам Нью-Йорка, где можно будет поговорить без этой музыки и многочисленных голосов общающихся вокруг людей. Маркус даже не дождался, когда девушки отойдут. Александр согласился на эту «авантюру», и почему-то это вызвало неожиданные радостные эмоции.
— Пойдём, — повторил он за Александром, улыбаясь этим чудесным глазам.
Так и не выпустив руки собеседника, Маркус первым двинулся на выход, буквально выводя Александра за собой. Такие горячие пальцы, их хотелось только сжимать сильнее. Кинув на раздосадованных девчонок последний взгляд, явно не выражающий никакого сочувствия по поводу их поражения, Маркус спустился по лестнице, и вскоре они оказались на улице. В лицо подул прохладный, но приятный ветер.
На Нью-Йорк уже опустилась темнота позднего вечера, граничащего с ночью, и повсюду сверкали яркие огни фонарей, многочисленных вывесок, окон домов, витрин. Маркус любил этот огромный, многолюдный город. И особенно любил его ночью, когда бурная жизнь в нём ничуть не замедлялась, особенно на Манхэттане.
— Это было весело, — признался Маркус, с явным сожалением выпуская, наконец, руку нового знакомого. — Надо почаще тебя спасать.
Он беззаботно улыбнулся, неторопливо двинувшись по прилегающей улице. У него не было никакого особенного маршрута. Они просто шли, куда глаза глядели. Всё, что было нужно, уже самостоятельно шло рядом.
— Ты придумал вопросы? — поинтересовался Маркус у собеседника. — Или я начну тебя заваливать своими. Это твой последний шанс.
Он дёрнул бровью, состряпав на лице эдакое загадочно-таинственное выражение. Затем улыбнулся, запрыгнув на какой-то особо высокий бордюрчик, без труда сохраняя равновесие, вышагивая по нему.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Когда бордюр закончился, Маркус легко спрыгнул и пошёл дальше рядом с собеседником. А так хотелось специально пошатнуться, чтобы ещё раз дотронуться до этого красавчика, до плеча или руки, если у того была быстрая реакция. Но Маркус, хоть и не был скромным, как-то не хотел применять такие глупые уловки.
— Зато она наверняка тебе запомнится, — отозвался он на улыбку Александра, говорящего о побеге с вечеринки. — Со временем они становятся похожи друг на друга, но эта для меня тоже станет особенной. Мне как-то тоже ещё не доводилось сбегать так быстро.
Маркус говорил почти правду. Конечно, он уходил с вечеринок — если ему не нравилось или цепляя очередного парня-однодневку. Но последние садились в такси и ехали до дома, чтобы быстро сделать своё дело и разойтись навсегда. Именно же так, обдуманно уйти с определённым человеком, гулять по ночному городу и говорить обо всём на свете под невидимыми среди другого блеска звёздами… Такого у Маркуса ещё не было, и он действительно ценил этот вечер и предоставленную возможность.
— Да, сейчас как раз открывается сезон, — ответил Маркус. — Он начинается в мае, когда теплеет и заканчивается уже осенью. Сейчас будет много соревнований. Я пока участвую в любительских гонках, потому что, отвечая на твой второй вопрос, я начал заниматься этим только в девятнадцать. С детства, как многие профессионалы, не вышло.
Уточнять конкретную причину Маркус не стал, но и так было в целом очевидно. Мало кто из родителей решит отдать ребёнка в заведомо опасный спорт, и мало кто способен оплачивать столько затрат на всё это дело. Многие родители, не только предки Маркуса, считали это недостойным занятием.
Но на самом деле, о гонках в детстве Маркуса и речи не шло. Он не думал о такой карьере, будучи ребёнком. Он хотел танцевать. Но и это занятие родители считали глупым и даже постыдным для мальчишки. Гонками Маркус загорелся, будучи подростком, когда уже точно знал, что помощи родителей в этом не дождётся.
— Это очень… о-очень дорогое удовольствие, — пожал плечами Маркус. — Кучу времени я потратил только на то, чтобы купить свой первый спортивный автомобиль. Собственно, до сих пор хожу по вечеринкам и ищу себе спонсоров. Звучит продажно, да?
Он улыбнулся, ничуть не скрывая и не стесняясь этого. Да, он торговал лицом и старался понравиться богатеньким мальчикам и девочкам, чтобы они оплачивали его возможность заниматься любимым делом, пока он носит их форму или наклеивает рекламу на свой болид, снимается в нужных роликах или фотографируется для баннеров.
Когда настало время узнать поближе Александра, Маркус был откровенно удивлён подобным набором якобы стандартных вопросов, которые задают операторам.
— Что, люди серьёзно спрашивают у тебя это? Я боюсь, что не понял бы ничего о монтаже, даже если бы ты захотел мне это объяснить, — смешливо фыркнул Маркус. — Мне было бы интересно послушать, какие ты ролики снимал. Ты говорил ещё там, на вечеринке, что уже что-то делал. А ещё стало интересно… Я знаю некоторых ребят из театральных колледжей, и у них выпускная работа обычно творческая. Знаешь, поставить свою сцену или что-то такое. Ты тоже что-то делаешь для просмотра?
Маркус прямо прикусил язык, чтобы остановиться на этих двух вопросах. Это ведь так интересно. Необычная для него, Маркуса, профессия, и приятный человек, который мог о ней рассказать и тем самым стать чуточку ближе.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Не было ничего страшного в том, что кто-то в чём-то не разбирался. Маркус бы уж точно не оскорбился, даже если бы его собеседник назвал заезд какой-нибудь поездкой, например. У каждого человека были свои увлечения и своя область знаний. Кто-то писал диссертации по физике, кто-то знал несколько языков, кто-то был погружён с головой в спорт, а кто-то разбирался в сфере развлечений и обслуживания.
Поэтому общаться с Александром было вдвойне приятнее. Можно было не только узнать ближе понравившегося человека, но и подчерпнуть что-то новое, чего раньше не знал. Маркусу нравилось «учиться». Хоть он и не пошёл в колледж, как многие другие ребята, он узнавал всё необходимое другими способами. Маркус любил читать и не только художественную литературу. С большим интересом он прочитывал научные статьи, интересуясь современными достижениями, политические сводки, чтобы быть в курсе текущих событий в стране, а также многое-многое другое. Информация в двадцать первом веке была свободной и легкодоступной, стоит только захотеть, и сразу всё находится.
— Мне будет очень приятно, — признался Маркус, когда Александр выявил желание посмотреть на гонки с его участием.
Конечно, Маркус сомневался, что его собеседник действительно будет следить за эфиром. Хотя бы потому, что они были едва знакомы, и вряд ли Маркус заинтересовал его настолько сильно своим рассказом. Ну, а ещё потому, что явно найдутся дела поинтереснее.
У гонщиков не так много фанатов, как у футболистов, баскетболистов и теннисистов. Самое смешное знаете что? Что по количеству любителей определённого вида спорта гонки обгонял… крикет. И настольный теннис по некоторым данным.
И уж тем более немного фанатов было у спортсменов, участвующих в любительских соревнованиях. Первое время за его успехами следила сестра, но смотреть каждый год по несколько выступлений, где «снаружи» всё казалось одинаковым? Да бросьте, со стороны на гонки даже Маркус не слишком любил смотреть, хотя и понимал примерно, о чём думает в тот или иной момент какой-либо участник.
— Работа, — согласился уже без шуток Маркус. — Мой агент не даёт мне об этом забыть. Зануда страшная… — он закатил глаза с улыбкой. — Но работает хорошо.
И снова впереди показался высокий бордюр, и Маркус не смог удержаться от того, чтобы не запрыгнуть на него. Сделав два быстрых шага вперёд и обогнав Александра, он заскочил на край, опасно повернувшись на одной ноге на девяносто градусов. Задорно улыбнувшись Александру, он сделал пару шагов назад, будто в танце, двигаясь так плавно, но затем развернулся вновь и пошёл, как обычно.
Он не красовался, и в мыслях такого не было. У Маркуса было прекрасное настроение, и, чёрт возьми, ему было всего двадцать семь. Когда ещё он мог вести себя так смешно и глупо? А когда настроение было на высоте, тело само двигалось и просило танцевать. Так что Маркус, напротив, лишь сдержал себя, чтобы не выглядеть совсем уж странно.
— Хочу посмотреть этот клип, — открыто заявил Маркус, и это не было ответной благодарностью, ему и впрямь было интересно. — Ты мне покажешь его?
В идеале, конечно, хотелось посмотреть все эти, пусть ещё не столь значительные, но важные для Александра работы вместе. Никакой романтики! Ладно, может быть, самую малость. Просто Маркусу было бы очень интересно послушать, что говорил сам автор про свою работу. Что он видел в ней? Над чем старался особенно? Что сначала не получалось? И многие такие мелочи, которые при обычном просмотре и не заметишь.
— И ты мне так и не сказал, какая у тебя выпускная работа? — поинтересовался Маркус, спрыгивая на ровный асфальт.
В крови бурлило что-то такое, толкающее на глупости. И это было не только приятно, но и представляло собой хороший знак, как казалось Маркусу. Ведь это был показатель того, что рядом с Александром он ощущал себя максимально расслаблено и комфортно. И мог позволить себе то, чего не показывал другим людям.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Ведя активную социальную жизнь, было просто необходимо быть разносторонне развитым. Так что то, что Маркусу нравилось получать новые знания, только играло ему на руку. Ему приходилось общаться с совершенно разными людьми, а в некоторых случаях требовалось очень тонкое умение влиять на мысли и поступки других. Если он хотел, чтобы его слушали, ему нужно было быть как минимум интересным. И не только благодаря своей нетипичной внешности и некоему артистическому таланту.
«Пустышки» долго не живут. Заинтересовать внешним видом могут лишь поп-звёзды, которых раскручивали начитанные и образованные агенты и продюсеры. Маркус не хотел быть таким. Он хотел иметь вес. Пусть и не во всём обществе, но в определённых его кругах.
— Вообще, я думал, что ты мне скинешь его куда-нибудь, — улыбнулся Маркус. — Но, если вдруг оно у тебя под рукой, я всеми руками «за» найти скамейку.
Когда Александр проговорил тему своей выпускной работы, Маркус, если честно, был удивлён. Он совсем не считал это банальным потому, что автор был геем. Конечно, можно было предположить, что тот, кто открыто признался в своей ориентации случайному знакомому, не стеснялся говорить и о проблемах гомосексуализма. Но, в любом случае, для этого требовалась определённая смелость и сила.
Пусть на дворе и был двадцать первый век, этот век был очень коварным. Законы и общество давали что-то одной рукой, а другой тут же выхватывали из-под носа. И по отношению к гомосексуалистам это было актуально, как никогда. Америка буквально вопила о том, что дядюшка Сэм — самый толерантный в мире. Но где обещанные легализации браков? Где возможности не только для усыновления детей, но и нормального их воспитания?
Маркуса это всё сильно огорчало, но вместе с тем и злило. Эта скрытая злость давала ему сил бороться вместе с другими из движения ЛГБТ за честность.
— Может быть, это в каком-то смысле и банально, — серьёзно проговорил Маркус, — но это очень важно сейчас. Если никто не будет говорить об этом, ничего и не изменится. И я сейчас говорю так не потому, что я гей. Просто…
Маркус на миг поморщился, будто вспомнил что-то неприятное. Так оно и было. Он был знаком со многими людьми. Теми, чьих детей травили в школе из-за того, что у них две мамы или два отца. Теми, кто сам неоднократно подвергался жестокому отношению из-за своих сексуальных предпочтений. «Нельзя позволять усыновление этим извращенцам!». «Что я скажу своему сыну, если он увидит, как два педика целуются? Это отвратительно!». Маркус никогда не слышал подобного лично, но все эти слова живо пронеслись в голове. Как и лица тех, кто рассказывал ему и другим активистам об этом. Что это за мир такой?
— Просто дети не должны быть в ужасе из-за того, что они такие. Это ведь как бояться того, что у тебя гетерохромия или, не знаю, веснушки по всему лицу, — немного качнув головой, Маркус вернул более весёлую улыбку на лицо. — Впрочем, ты и так всё знаешь. Люди должны слышать и знать.
Маркус понимал, что немного загнул. Они ведь разговаривали о профессии Александра, но его внезапно понесло. Это была немного болезненная тема, несмотря на то что Маркус почти и не сталкивался лицом к лицу с агрессивными гомофобами. Пассивными были его родители, которые просто делали вид, что не знают об этой части жизни сына, хотя тот им прямо всё и рассказал. И это тоже было отвратительно — когда делают вид, что тебя не существует, потому что ты своим гейством не оправдал их ожиданий. Маркус не хотел никакому другому ребёнку такого, вот и старался изо всех сил что-то сделать, чтобы исправить это.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Маркус и сам бы не хотел, чтобы его собеседник поддержал сейчас случайно всплывшую тему. Просто сам не смог сдержаться. Его огорчало всё, что касалось несправедливости и людской жестокости, на грани с тупостью. Он был добрым по сути своей человеком и никому не желал зла. Чёрт, он даже почти не ругался.
Поэтому Маркус был молчаливо благодарен за то, что Александр плавно увёл тему в совершенно другое русло. Ночь была так прекрасна. Слишком прекрасна для того, чтобы разговаривать о ненависти.
— Договорились, — довольно отозвался Маркус, когда Александр предложил скинуть ролик потом, когда найдёт его. — Если у тебя серьёзные намерения, я дам тебе свой номер телефона. Скинешь в любой мессенджер.
Хитрая и немного шальная улыбка вновь вернулась на лицо. Маркус снова шутил, и настроение быстро возвращалось к верхней отметке.
Когда Александр предложил свернуть на другую улицу, сворачивая подальше от широкого авеню с его яркими вывесками и всё ещё многочисленными людьми, Маркус легко согласился. Кажется, его собеседник хотел большего уединения, и это не могло не радовать. Было приятно, что Александр предпочитал беседу с ним, а не красивые ночные виды.
Впрочем, может, Маркус и надумал всё. Кто из жителей Нью-Йорка не гулял по основным улицам Манхэттена? Может быть, Александр уже всё там видел и было интереснее пройтись другим маршрутом, да и только.
— Ты меня раскусил, — покачал головой Маркус, забавно поджимая губы. — Весь вечер составлял специальный маршрут на случай, если сбегу с симпатичным оператором.
Перейдя дорогу, Маркус со своим спутником направился по другой перпендикулярной улице. Здесь было заметно тише и даже чуточку темнее, не было столько реклам. Создавало даже… некую романтическую атмосферу.
— Ты серьёзно, Александр? — широко улыбнулся Маркус на следующую фразу собеседника. — Говоришь интересную вещь про себя, интересуешь меня, но не даёшь задать вопрос? Ох, я тебе это припомню…
Он посмеивался, покачав головой, и бросал на Александра весёлые взгляды. Маркус и впрямь заинтересовался этим молодым человеком. Он был не только обаятельным со своей солнечной улыбкой, но и неглупым, общительным, знающим, чего хочет, а ещё обладал хорошим чувством юмора. Просто комбо!
— Ладно, — Маркус словно сменил гнев на милость, хотя и не переставал улыбаться. — Хотя, честно, я не знаю, как ответить на твой вопрос. Началось-то всё как раз с любви машинки погонять, как у всех мальчишек. Не знаю, Александр… Просто в машине я всегда чувствовал себя… как-то по-особенному. Но сначала я просто любил водить и считал невероятно крутой спортивную карьеру гонщика. Я же говорил, просто хобби, которое стало работой.
По большей части Маркус не врал. У него не было изумительной истории о том, как он понял, что гонки — это его судьба. Просто нравились машины, просто хотелось гнать по трассе. Он попробовал и у него начало получаться, и ему это действительно понравилось. Но было кое-что, о чём Маркус пока не мог рассказать Александру.
Правда была в том, что за рулём на этой бешеной скорости он чувствовал себя не просто «особенно», а по-настоящему свободным. Маркус словно убегал от всего на свете, оставляя это позади, в клубах пыли, взмывшей из-под колёс. Адреналин выплёскивался в кровь, и это было так приятно. Маркус делал то, что хотел сам. Живший в ограничениях восемнадцать лет ему нужен был этот адреналин, чтобы чувствовать себя реально живым.
— Но я всё равно спрошу, почему ты сначала решил стать юристом, — сказал Маркус, тоже не желая слишком долго говорить о себе. Не потому, что было что скрывать. Просто хотелось поскорее узнать много всего о своём спутнике.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Если Александр с кем-то и был угрюмым букой, цедящим слова, то точно не с Маркусом. Тому безумно нравилось проводить время с этим человеком. Он шутил и смеялся над лёгкими шуточками Маркуса, а ещё они чуть ли не наперебой задавали друг другу вопросы, стараясь узнать больше о своём собеседнике. И каким бы ни был ответ — весёлым или серьёзным, развёрнутым или кратким, ожидаемым или удивительным — его всё равно было интересно послушать.
Именно тогда, бредя по более спокойной улице, улыбаясь друг другу, Маркус впервые и подумал о том, что Александр особенный. С ним даже банальные разговоры о профессиях и интересах звучали совершенно иначе. Хотелось продолжать. Хотелось идти так всю ночь, даже если на утро ноги будут ныть от боли. И хотелось бесконечно смотреть на эту широкую, открытую и удивительно красивую улыбку. Слушать этот низкий голос и знать, что тебя не просто слушают в ответ, но и слышат, и хотят знать о тебе больше.
Конечно, это было ещё нельзя назвать влюблённостью ни в коей мере. Было бы странно чувствовать что-то к человеку, которого знал всего пару часов. Но Маркус не мог отрицать, что с Александром знакомство было иным, отличным от того общения, что складывалось у него раньше. И ответы были другими, и интерес иной. С Александром не хотелось распрощаться побыстрее или скорее же затащить его в койку, чтобы покончить с этим.
— Правда? — удивился Маркус, когда Александр предположил, что большинство мальчишек выбрали бы обычные машины. — Мне всегда казалось, что болиды выглядят гораздо интереснее. Обычную машину всегда успеешь обкатать.
Когда же Александр продолжил свою мысль, Маркус рассмеялся, кивая головой:
— Да, ты прав, всё из-за шампанского, — подтвердил он. — Хотя мне ещё очень далеко до Формулы.
На самом деле Маркус не очень верил, что пробьётся так высоко. Стремления и желание были, но… скажем так, это очень и очень трудно. Особенно для того, кто не варился в этом с раннего детства, а пришёл уже в очень зрелом для спортсмена возрасте. С другой стороны, Маркус бы и не расстроился, если бы у него действительно ничего не вышло. В этом плане он был лёгким человеком, лишённым болезненных амбиций.
Иногда, впрочем, мечты и должны оставаться мечтами. Кто знает, понравится ли ему выступать на столь солидных соревнованиях. Везде были свои плюсы и минусы.
— Зато ты попробовал, — пожал плечами Маркус. — И теперь точно знаешь, что это не твоё. Главное, что нашёл то, что тебе по душе. И не придётся мучаться в офисе пять на семь по девять часов с обедом по расписанию.
Они блуждали маленькими улицами, избегая крупных дорог, где всё не утихала жизнь. Но Манхэттен — не слишком уж большой район. Так или иначе ты выйдешь к воде, если не забредёшь, конечно, в Гарлем, куда оба, естественно, совсем не стремились.
— Пойдём на Бруклинский? — предложил между разговором Маркус. — Банально немного, но мне там нравится. Подразним голову великого Змея.
Маркус жил совсем неподалёку, буквально в получасе ходьбы от упомянутого моста, на Мэдисон-стрит. Тем не менее, Бруклинский не приедался. Особенно ночью, когда с него открывались такие роскошные виды как на Манхэттен, так и на Бруклин.

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Нью-Йорк, как и все огромные мегаполисы, обладал своим особенным нравом и своей глубокой, долгой историей. Не всем людям было комфортно жить в таком. Здесь было бессчётное количество неудобств — толпы народа, вечные пробки, грязное метро, не слишком экологичный воздух, душный асфальт, теснящиеся дома, невероятные цены на всё, дорогая страховка и многое, многое другое.
Очень многие местные жители только и ждали, как бы вырваться на выходных далеко за город или, хотя бы, в парк — центральный или навесной. Но Маркус любил свой родной город, он был типично городским жителем, для которого плюсы перевешивали минусы.
Ему нравилось, как выглядит Нью-Йорк, нравилось узнавать больше о всяких историях и легендах, с ним связанных. Нравилось, что жизнь здесь не прекращается, будь на часах пять утра или час ночи.
Нью-Йорк дарил массу возможностей для тех, кто не сломался в царящем аду суеты и не скис от бесконечной гонки. Ведь все куда-то постоянно спешили, порой даже не зная куда и почему. Здесь всегда было чем заняться, а также легко можно было встретить самых разных, интересных людей, общение с которыми дорогого стоило.
— Это забавная легенда, — пояснил Маркус в ответ на недоумение собеседника. — Ты, наверное, знаешь, что здесь, на Манхэттене раньше жило племя индейцев. Не помню, если честно, какое именно. Вот у этих индейцев была легенда, что у основания моста стоял камень в форме змеиной головы. И они верили, что это действительно Великий змей, которого потревожили строительством моста. По этой легенде он затягивал к себе в воду людей и животных, а после возведения Бруклинского совсем озлобился. Реблинги, инженеры этого моста, рассказывали, что, когда они ночью встали на краю моста, их непреодолимо тянуло вниз, им физически хотелось прыгнуть. Они даже забрались на перила, но их окликнули строители и спасли их. Так что мне нравится порой ходить по краю и дразнить голову Великого змея.
Маркус легко рассмеялся, конечно, не веря в подобные слухи. Их у Нью-Йорка было предостаточно, Маркус бы и не упомнил всех. Но так как жил рядом с Бруклинским мостом, как-то заинтересовался его историей, и пока читал информацию, нашёл и разные легенды о нём.
— Ещё говорят, что раньше местные гангстеры пользовались этой легендой. Сбрасывали кого надо с моста, а потом, по традиции, поливали сверху виски, чтобы Великий змей запил жертву и не злился на них, — докончил историю Маркус с улыбкой.
Он рассказывал довольно интересно, его живая мимика постоянно менялась, он даже немного жестикулировал, чтобы скрасить монотонный рассказ. Так что Маркус надеялся, что он сейчас был просто интересным собеседником, а не повёл себя, как человек-энциклопедия. Знаете, бывают такие, которые знают всё на свете и спешат поделиться своими знаниями с окружающими, хотят они того или нет.
— Да, я родился здесь, — ответил Маркус и не мог сдержать очередного смешка. — Разве по мне не видно? Коренной американец!
По этому поводу здесь ходило много шуток, порой даже злых. Нью-Йорк — город крайне разношёрстный. Здесь можно встретить кучу национальностей, религий и даже целых районов с собственной культурой. И давно уже не было понятно, кто приехал, а чьи семьи жили здесь со времён колонизаторов.
Александр был абсолютно прав, когда думал, что редко встречал тех, кто родился в Нью-Йорке. Город был настолько популярен, а также располагал огромным количеством рабочих мест, что казалось, что абсолютное большинство местных приехали сюда, да ещё и недавно. Так что вопрос действительно был одним из самых распространённых.
— Родители приехали сюда молодыми, а мы с сестрой уже тут родились, — чуть больше пояснил Маркус и поинтересовался в ответ: — А ты?

[icon]https://sun9-59.userapi.com/WpQ0TH_hCWyfMQADEU7niKkVhXzi0_rUGsInDA/AIdSsUBfBlU.jpg[/icon][info]<br><hr>27 лет, гонщик[/info]Живя на Манхэттене, многие предпочитают посещать Центральный парк. Он действительно огромный и поражающий воображения. Там много уютных уголков, так и широких улиц для прогулок или поездок на велосипеде. Истосковавшиеся по зелени житель Нью-Йорка очень ценили этот гигантский оазис. Маркус же был довольно равнодушен в парку. И даже не потому, что жил довольно далеко от него.
Просто не лежала душа и всё, хотя он и считал довольно приятным пройтись по тенистым уголкам Центрального. Бруклинский мост — другое дело. Там высота, бесконечная линия воды и ветер, бьющий в лицо. Пожалуй, как и за рулём скоростного болида, на Бруклинском мосту Маркус ощущал ту самую, крепко любимую свободу.
Наверное, он даже понимал редких самоубийц, которые неизменно прыгали вниз с его любимой достопримечательности. Иногда Маркус забирался на широкую перекладину, надеясь, что полиция не прибежит спустя минуту, и просто смотрел. На такой, будто далёкий город, его высотки в мириадах огней, тёмные силуэты зданий. Ночью там было особенно хорошо, и в глубине души Маркус надеялся, что Александр тоже оценит это место.
— Я не дам тебе упасть, — чуть воскликнул со смешком Маркус. — Даже не надейся так легко от меня отделаться.
Они вышли из-за домов, миновали последние высотки и подошли к основанию моста. Он был очень и очень длинным. Считалось, что если пройти его пешком от начала до конца, то можно загадать желание и оно непременно сбудется. Маркус считал, что таким образом люди, особенно те, кто занимался тут спортом, стимулировал себя.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Маркус. — Такая трата благородного алкоголя возмутительно не оправдана.
Он, конечно, почти не пил виски, и уж тем более чистый, но такая трата продукта действительно была бы ужасающей! И ладно бы спрыгнувшего друга провожали, так нет, заливали врага. Нет, чужие люди не достойны такого жеста.
— Пару районов? — переспросил Маркус, забавно поднимая брови. — Полагаю, теперь в вашей маленькой Италии весело?
Он бывал в Италии и примерно знал местный менталитет. Итальянцы действительно казались очень семейными и очень весёлыми. Маркусу это было непривычно, но всё же гораздо ближе, чем угрюмая замкнутость русских, например, которых в Нью-Йорке было тоже немало. Ничего плохого в открытой доброте точно не было.
— Сможешь дойти до середины моста, не обернувшись? — поинтересовался Маркус с неизменной улыбкой.
Они поднимались всё выше, хотя ещё не миновали последнего ряда домов, что стояли ближе всего к воде. Днём по всей длине «городской части» моста расставляли всякие палатки, где продавали разную ненужную чепуху. Сейчас этого не было, и ничто не мешало им идти бок о бок, никому не мешая и ни с кем не сталкиваясь.
Интерес в том, чтобы ни разу не обернуться, был очень простым. Они шли вперёд, в сторону Бруклина, и вид на этот район был, конечно, замечательным, но совершенно несравнимым с ночным Манхэттеном. И с середины моста, разумеется, открывался наилучший обзор. Увидеть его сразу, а не постоянно оборачиваясь и лицезря на разном расстоянии одно и то же, было как… как… как синхронный оргазм, например.
Маркусу нравилось держать себя в руках, хотя постоянно хотелось всё же стрельнуть глазами назад, и часто он не сдерживался. Точно, как и не мог отказать себе в удовольствии, балансируя на балках моста. Ничего опасного, на самом деле. С пешеходной дороги в воду не упасть. Слева и справа внизу ширились автомобильные полосы, а от них гуляющих защищали переплетённые почти в сетку стальные тросы. Тем не менее, при особом старании покалечить себя можно было, так что полиция, так или иначе патрулирующая эту зону, не очень любила таких смельчаков. Маркус старался им на глаза не попадаться.