[icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/889625.jpg[/icon][info]<br><hr>33 года, дизайнер интерьера[/info][area]Лос-Анджелес[/area]Поступающие вопросы по танцам и их тренировкам Маркус глупыми не считал. Те были вполне очевидными и правильными, ведь Александр никогда не увлекался подобным видом занятий. Он видел, как танцует Маркус, но в зале тот работал в широкой одежде на манер хип-хопа, а на улице и дома мог танцевать в чём угодно. Тем не менее, свадебный танец был вообще отдельным видом искусства, так что почему бы и не спросить обо всём, что беспокоит?
На все эти волнения и любопытства Александра Маркус отвечал спокойно и с неизменной любящей улыбкой. Для него это, помимо прочего, было показателем того, что его партнёру не безразлично происходящее. Если бы Александр согласился только ради жениха, то не проявлял бы такого рвения сделать всё правильно, так ведь? Маркусу казалось, что так.
Он легко объяснил партнёру, что на первых тренировках ему лучше одеться комфортно. Сначала он должен привыкнуть к своему телу и танцу, а потом уже повторять этот танец в не самых удобных туфлях на свете.
Хотя на самом деле Маркус бы не возражал, если бы его партнёр решил выходить замуж в кедах. В последнее время люди часто отходили от стандартных свадеб с чёрными костюмами и белыми платьями. Всё чаще сверкали фотографии с готических свадеб, рокерских, винтажных, в ритме «стиляг» и многие другие.
Так что Маркус на всякий случай ещё раз уточнил у партнёра, в чём они будут на свадьбе. Это не было принципиальным вопросом, Маркус мог и в кедах подобрать себе ослепительный образ под стать партнёру. Но было бы странно танцевать в джинсах классический вальс, так что решаться нужно было до того, как они определяться с движениями.
Всё же оба с Александром снова склонились к более классическим костюмам, чтобы не шокировать окончательно итальянскую и китайскую семьи. Значит и танец должен был быть безо всяких экзотических изысков. Простой, но достаточно романтичный, чтобы передать историю их любви и взаимоуважения.
И вот, собравшись и выехав из дома, они быстро оказались в школе танцев, где их поджидал Итан, закончивший часом ранее со своей группой и достаточно передохнувший, чтобы продолжать работать вечером.
Сперва Александр не принял участия в активном обсуждении танца. Он осматривался и даже заглядывал в окно, чем вызывал лёгкое недовольство Маркуса. Без негативных эмоций, скорее шутливое возмущение — ишь чего удумал, что его это не касается. Танец — это разговор обоих, а не когда одному из пары только и говорят, что делать. Так они историю не расскажут, а изувечат её, не вложив ни капли души.
И зря Александр думал, что его заявление о танго вызовет смех в компании двух мужчин, которые давно занимались танцами. Напротив, на него тут же уставились одобрительные и любопытные взгляды двух пар глаз.
— Тебе нравится танго? — поинтересовался Маркус довольно мягко, словно боясь, что Александр вот-вот застесняется и закроется. — Мы бы могли взять из него какие-то элементы, если тебе нравится это настроение.
Ставить танго целиком на свадьбе они, конечно, не будут — слишком страстный и интимный танец, чтобы вставлять его в столь нежный день. Хотя Маркус определённо точно заинтересовался таким открытием. Он тут же представил себе своего горячего мужчину в шёлковой рубашке с распахнутой грудью, танцующим страстный танго. Боже, если бы у него не были смуглые щёки, все бы тут же заметили, как жар прилил к ним. Слишком возбуждающее зрелище — его мужчина и латиноамериканские танцы.
Тем временем Итан немного посмеялся, внезапно изобразив пару движений ногами с прыжками на манер известных ирландских танцев, но более размашисто и весело. Улыбнулся и кивнул ребятам, мол, как вам такое?
— Не-е-ет, — протянул Маркус, посмеиваясь и махая руками. — Александр не будет танцевать тарантеллу. Ты что, это сицилийский танец, нас бабка убьёт за такой произвол!
— Точно, Сицилия… а как насчёт паваны? Представляешь, твой будущий муж выходит в зад двойным шагом венецианской аристократии, — дурачась, изобразил Итан.
— Ага, а я буду выплывать в ханьфу и стыдливо прикрываться веером, — фыркнул Маркус, но вызывал этим только гогот от друга. — Александр, побей его, он не хочет работать ещё и смеётся над нами.
Но, конечно, он это не серьёзно. Да и Итан спустя пару минут пришёл в норму и быстро наверстал упущенное. Он взял парней в оборот, предложив сначала станцевать танго, раз оно было знакомо Александру, и ориентироваться на то, что получается и как что смотрится. Потом Итан предложил разучить простые шаги вальса, так как на свадьбе без них никуда.
— Нет, нет, колонку не бери, — махнул рукой Итан, забирая небольшой предмет у Маркуса. — Ориентируйся на своего будущего мужа. Пусть он тебя ведёт. Ты же не будешь танцевать с колонкой на свадьбе? Так, Алекс, а ты будешь считать для своего будущего мужа. Сначала вслух, чтобы он видел твои губы. Потом про себя научишься считать и на каждый нужный счёт будешь сжимать его пальцами, там, зависит от песни, на какой именно.
Маркус доверчиво улыбнулся партнёру, хотя и заметно замялся. Всё же он не слышал даже громогласно орущих колонок, и колебаний воздуха в танце было недостаточно. Но Александру он верил и просто следил за его губами. Кроме того, он не знал, какие именно элементы танго тот будет исполнять, поэтому просто позволял себя вести.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/70/889625.jpg[/icon][info]<br><hr>33 года, дизайнер интерьера[/info][area]Лос-Анджелес[/area]Конечно, Маркусу было тяжело сразу влиться в танец. Он никогда не учил латиноамериканских танцев и не знал даже основ танго. Для него был непривычным даже счёт, поэтому первый круг он просто смотрел на губы партнёра, пытаясь запомнить такт, и лишь следовал за движениями Александра, выполняя просто приставной шаг.
Впрочем, навыков Маркуса хватало для того, чтобы не наступать партнёру на ноги и чутко следовать его рукам и движениям тела.
На втором круге он уже мог посчитать самостоятельно и больше обращал внимание на то, какие движения выполняет его любимый, а также повторить их. Итан попросил ещё один круг, и теперь уже Маркус мог насладиться танцем, подыгрывая партнёру бёдрами, вливаясь в женскую ведомую роль без зазрения совести.
Маркус улыбался и эффектно выполнил «раскрытие» так, что Итан показал им большие пальцы вверх. Вероятно, этот элемент они задействуют в танце. Почему бы и нет? Они разбегались в стороны, продолжая держаться руками, а потом довольно страстно воссоединялись, стремясь поскорее обнять друг друга.
— Как насчёт поддержки? Это, конечно, всё сыро, мы даже не знаем, какая будет музыка, но давайте попробуем? — говорил Итан, помогая себе жестами. — Классический прогиб, из танго же. Вы можете сделать «раскрытие», поворот, и Маркус прогнётся. Нет, давай ногу вперёд вытянем, а не назад. Алекс, держи его за поясницу.
Потренировав немного поддержку, чтобы оба партнёра почувствовали друг друга, вдохновились своей любовью и доверием, Итан переключил их на шаги из вальса. Их Маркус знал, да и все, кажется, знали этот счёт на три. Тем не менее, им всё равно понадобилось немного времени, чтобы не сбиваться. Маркус подстраивался под команды Александра о начале и к счёту, Александр привыкал к шагам. Нужно было ещё немного поработать, чтобы быть плавными и чувственными, как и полагалось вальсу.
Проработав так весь час над отдельными элементами, Итан отпустил пару, но наказал им обоим уже выбирать музыку, под которую они собирались танцевать на свадьбе. Это дело не хореографа всё же, а пары, а то он выберет, а им не понравится. Итан посоветовал выбрать сразу две или три песни, потому что всякое могло случиться. Одна покажется недостаточно чувственной, под другую никак не лягут шаги и элементы.
— Дома тоже немного тренируйтесь, — наказал Итан. — Пусть Маркус привыкает к твоему счёту и твоему росту. Он никогда не танцевал в паре, помни об этом. И подумай о том, что тебе нравится. Посмотрите видео вместе, какие-то отдельные движения, может, тебе скажут, что вот, так я хочу попробовать, это мне напоминает о том-то.
Поговорив ещё немного, чтобы донести свою мысль, Итан отпустил их окончательно, и Маркус счастливый подхватил своего партнёра под локоть, уводя из школы. Они сели в машину, когда тот поинтересовался у любимого, как ему сегодняшний день. Понравилось ли танцевать со своим мужчиной? Чувствовал ли в чём-то неуверенность?
А вечером их обоих накрыло. Нужно было выбрать музыку! Песню или мелодию, под которую они будут танцевать на свадьбе! Это было так ответственно, что Маркус сидел перед открытым ноутбуком и просто смотрел на огромный список аудиозаписей, не зная, с чего начать. К тому же, Маркус совсем не мог сделать этого в одиночку. Он мог выбрать тексты, подходящие под ситуацию, любовных песен было много. Только вот большая часть их была настолько «тихими» (читай, нежными), что Маркус не чувствовал особенной вибрации под пальцами и не «слушал» их. В его плейлисте было много ритмичных песен, громких, сочных, но под них было не принято танцевать на свадьбах.
— Какие тут две-три, я одну-то не могу назвать, — горестно сказал Маркус, прижимаясь лицом куда-то к груди своего партнёра, сидящего рядом. — Давай ты будешь выбирать по музыке, а я потом почитаю слова?
Он понимал, что перекладывает большую часть ответственности на партнёра, но… что он мог сделать? Он не мог в полной мере оценить красоту музыки, как бы не прижимал пальцы к динамику. Всё-таки Итан был засранцем, поручая им такую задачу. Как будто им мало было других свадебных хлопот!
— Хочу, чтобы ты мне уже надел колечко на палец и под одеяло, — посмеивался Маркус, пасуя перед такими трудностями.

Маркус искренне старался не волноваться, но почему-то не получалось. Вроде бы, что такого? Какая-то песня. Конечно, они найдут её за полтора месяца. Тем не менее, внутри был словно напряжённый ком, который с каждым днём всё усиливался.
Оно и понятно, Маркус всё же в первый раз выходит замуж за любимого человека. Ему невольно хотелось, чтобы всё было идеально, и их танец, да и песня, в том числе. Но последнее было тем, на что он вряд ли мог серьёзно повлиять. Его окружал слышащий мир, и только одному из друзей, да его жене будет всё равно на то, какая музыка будет играть на свадьбе.
Тем не менее, как и с остальными подобными вопросами, беспокоящими Маркуса, Александр быстро расправился с этим. Он вообще бесконечно поддерживал любимого человека, даже если ничего особенного не делал при этом. Всё же он был рядом, держал за руку или обнимал, а ещё смотрел бесконечно любящим взглядом, и этого было достаточно, чтобы успокоиться и сказать себе, что ничего плохого произойти не может. Ведь рядом такой человек, который понимает, поддерживает и любит.
Через каких-то полчаса Александр уже нашёл первую песню, которой, как оказалось впоследствии, суждено было стать единственной. Кажется, это был хороший знак, учитывая то, как строились их отношения — так же быстро нашлись, сошлись и навсегда. О чём Маркус не мог умолчать и поделился со своим любимым.
Он прочитал текст — тот был просто безупречным в своей романтичности, а потом Александр вложил ему в ладонь телефон, включая погромче, чтобы партнёр чувствовал басы и дребезжание динамика от голоса вокалиста. Маркус даже немного головой покачивал в такт, который поймал, к слову, довольно быстро.
Конечно, он не слышал многих красот музыки, упускал детали, но, по сути, им нужен был только ритм для того, чтобы показать всё в танце. Слова и музыка только дополнят их и без того красивую историю. И Маркус молча поцеловал своего любимого за прекрасный выбор. Он знал, что на него можно положиться.
Он прослушал ещё раз, прикрыв глаза и пытаясь представить себе движения танца под такой темп, но через какое-то время сдался, так как не был уверен в своих способностях. Пусть лучше Итан послушает песню и придумает то, как им двигаться — со стороны было виднее, что они успевают, а что нет, что получается, а что смотрится нелепо.
«Она очень красивая, родной», — проговорил жестами Маркус, улыбаясь партнёру и ловя какой-то определённый кайф от того, что мог говорить с любимым на родном языке, и тот поймёт и ответит своими бесконечно красивыми пальцами. — «Я бы хотел танцевать под неё». Они ещё какое-то время обсуждали музыку и танцы, то переходя на язык жестов, то проговаривая вещи вслух, на английском.
Потом успокоились, решив показать эту песню Итану. Если уж он забракует, то поищут что-то ещё, а пока обоим нравилась эта версия.
— Раз уж мы занялись поисками, может, посмотрим, куда поедем в свадебное путешествие? — улыбнулся Маркус, прикасаясь ласковым поцелуем к плечу партнёра. — Только чур куда-нибудь, где тепло!
И ещё какое-то время они обсуждали другие страны и их возможности, но по этому вопросу не пришли к единому мнению. Точнее, они вообще не смогли выбрать пока страну. Те, что им обоим казались привлекательными, оказались неподходящими по погодным условиям — всё же они хотят туда полететь в декабре-январе, не самое тёплое время года.
— Всё, я хочу кушать, на голодный желудок мозг не работает, — посмеялся Маркус, снова и снова целуя своего жениха.
Нервозность ушла, и дни потекли дальше. Конечно, волнение возвращалось, то к Маркусу, то к Александру, которому также было совсем небезразлично то, что происходило. Огромным событием стал день, когда агенты нашли подходящее помещение — способное вместить огромную итальянскую семью, но вместе с тем по-свадебному красивое.
Кажется, эти двое радовались три дня этому событию и всё друг другу показывали фотографии и видео, снятое, чтобы можно было лучше понять масштабы зала. Как будто не видели их до этого, но ведь это не имело никакого значения.
Музыку, к слову, Итан также одобрил, и уже начал репетировать с парнями некоторые элементы, идеально ложащиеся под музыку. С каждым занятием у пары получалось всё лучше и лучше, и это не могло не радовать.
Но всё же в любой сказке, даже самой романтичной, случались опасные и не самые радужные моменты. С Маркусом такой произошёл в ноябре, когда до свадьбы оставалось меньше месяца и были уже куплены билеты до Нью-Йорка, а основная работа над текущим проектом подошла к концу и доделывались только основные детали. Казалось бы, что могло помешать их с Александром совместному счастью? Ответ прост — бывший.
Он беззастенчиво подошёл к паре, прогуливающейся по улочкам их района, и также спокойно начал беседу с Маркусом на языке жестов. Так, что даже Маркус опешил в первую минуту, пытаясь сообразить, что этому человеку нужно от него спустя много лет. Ведь они расстались уже больше трёх лет назад! Да и вообще зачем он приехал на побережье зимой, если жил в «центре» Лос-Анджелеса.
— Это… Джонатан. Мы с ним… встречались, — напряжённо ответил Маркус на невысказанный вопрос партнёра, застывший в глазах.
И Маркус буквально увидел, как простая заинтересованность (вдруг это друг Маркуса по школе для глухих или кто-то из той жизни) сменилась на почти злость, пока этот самый Джонатан просто-напросто спрашивал, как Маркус поживает, как у него дела и всё такое. «Прости, но мне бы не хотелось с тобой общаться», — довольно грубо сказал Маркус руками и потянул партнёра дальше по улице. Ему не хотелось сталкиваться с прошлым, когда было такое прекрасное настоящее, буквально раздражённое в данный момент.
— Это парень, который уверял меня при расставании, что я никого себе не найду, и что глухие не могут общаться со слышащими в таком плане, — кратко рассказал Маркус и, хоть его голос плохо передавал интонации, всё равно было слышно, что он также раздражён. Благо, тот парень даже в спину им крикнуть не мог, даже если бы захотел. Не знал английского.

Без зазрения совести Маркус мог бы заявить, что он — самый счастливый человек в мире. Правда, кто бы мог ещё таким похвастать? У него была любимая работа, теперь уже два любимых дома в разных городах, а ещё, что самое важное, идеальный любимый жених, который сделал ему предложение быстро, но вполне обдуманно.
Они готовились к свадьбе, и Маркусу казалось, что всё идёт просто безупречно. Случались, конечно, проблемы, куда без них, но они с Александром быстро их разрешали, при этом поддерживали друг друга и любили с каждым днём всё сильнее. О чём вообще ещё можно было мечтать?
Так что на первую встречу с бывшим партнёром Маркус почти не обратил внимания. Конечно, его жених был раздражён — Маркус и сам недоумевал, с чего вдруг Джонатан объявился на их территории у побережья. Александр имел на это полное право, и его партнёр разделял с ним все эти эмоции.
Маркус нежно поцеловал любимого, покрепче перехватывая за руку, чтобы следовать дальше, и быстро успокоил Александра. Он честно сказал, что не понимает, зачем тот решил поговорить, и что не хочет с ним иметь никаких дел. Даже отвечать на вопрос о своих делах не хочет, потому что стоять с женихом и общаться с бывшим — это очень странно.
Тему быстро замяли и больше о Джонатане вспоминать не стали — перед свадьбой было много других проблем, которые были куда важнее. Только вот сам Джонатан с этим был не согласен, как оказалось.
В другой день Маркус освободился раньше своего партнёра и подъехал к школе танцев, дожидаясь своего любимого на улице. Он писал Александру милые, шутливые сообщения и улыбался от уха до уха. Настроение было довольно игривым, но вместе с тем явно весёлым, поэтому в какой-то момент Маркус дошёл до откровенной смелости, написав партнёру предложение интимного характера. Зайти в раздевалку и, если там никого-никого не будет, сфотографировать свою голую попу, высылая фотографию будущему мужу. Прямо негодник!
Увы, этому сбыться было не суждено. Маркус уже было направился в раздевалку, потому что его партнёр, конечно, согласился на такую авантюру, как поднял глаза и обнаружил «гостя». Джонатан приветливо махал ему рукой, приближаясь слишком быстро, чтобы сделать вид, что не заметил его, и уйти в школу.
Честно говоря, Маркус очень надеялся, что сейчас выйдет Итан и поймёт, что парня надо спасать от навязчивого поклонника. На самом деле, это было очень жутко. Откуда Джонатан вообще знал, что он будет сегодня здесь? Не мог же он случайно пойти записываться на занятие и столкнуться с Маркусом. Слишком много совпадений.
Увы, обернувшись, Маркус не заметил никого из знакомых, кто мог бы вмешаться. Со вздохом поприветствовав Джонатана, он односложно отвечал на стандартные вопросы, а сам думал, как бы человеку сказать, чтобы больше не трогал его. Никогда, в идеале.
Снова не успел. Внезапно Джонатан начал интересоваться Александром, а следом начали звучать фразы вроде «ты всё в сказки веришь, он же слышащий» или «повёлся на красивую мордашку, но он никогда не поймёт наш мир». У Маркуса едва глаза на лоб не полезли. По словам Джонатана оказывалось, что тот не просто так тут оказался. И это пугало ещё сильнее. Следить за ним, чтобы рассказать о том, какой плохой Александр?
«Уйди, я не хочу тебя больше видеть, никогда», — активно жестикулировал Маркус, ярко показывая все эмоции лицом. — «Я выхожу замуж за этого человека». Больше рассказать он не успел, на плечо опустилась такая родная рука. Маркус даже не вздрогнул, хоть и не заметил, как подошёл партнёр, и тут же прижался к спасительному теплу.
— Пойдём скорее, он пугает меня, — проговорил Маркус, кидая раздражённый взгляд на бывшего собеседника. — Боюсь предположить, как он узнал, где мы будем.
Так Маркус увёл своего партнёра и снова извинился за это, хотя и не мог предугадать. Он кратко рассказал о том, что Джонатан говорил, какие гадкие вещи. Кажется, Александр даже захотел вернуться, чтобы ударить того, но Маркус снова остановил его, целуя и целуя в любимые губки, говоря, что тот не стоит того, чтобы марать руки. Этот человек ничуть не изменился за несколько лет, и Маркусу было жаль потраченного на него времени.
— Жаль, я не встретил тебя раньше, — искренне посетовал он, целуя жениха ещё раз и всё же уходя с ним в зал для репетиций свадебного танца.
В тот день тренировка прошла не очень удачно. Оба были слишком напряжены, чтобы хорошо работать, Итан даже ругался на них, что они впустую тратят его время. Только вот ни Маркус, ни, тем более, Александр ничего не могли поделать. Простые шаги и те сбивались, когда тот или иной не могли сосредоточиться.

Первое время Маркус действительно задумывался над тем, зачем он нужен такому шикарному парню, как Александр. Он был глухим, инвалидом, неполноценным. Много отношений рушилось или даже не начиналось из-за этой особенности, и к своим тридцати трём годам Маркус перестал верить в чудеса.
Он действительно опасался, что Александр сгоряча позвал его замуж, потому что побоялся потерять то прекрасное чувство влюблённости, что у них разгорелось за пару недель. Но время шло, а чувство никуда не девалось. Оно укоренялось в сердцах обоих, и вот они уже жили вместе и готовились к свадьбе, а друзья и семьи их только поддерживали.
Они легко справлялись с любыми неприятностями, а ссор, как таковых, и не возникало даже, и поэтому Маркус отбросил свои страхи и просто наслаждался любовью, своим партнёром, их образующейся семьёй.
Оказалось, что всё было не так гладко, как Маркусу виделось все эти месяцы. Он и понятия не имел, что Александр чувствует неловкость, попадая в мир глухих. Ему бы даже в голову это не пришло, потому что… ну какой мир, в самом деле? Весь этот мир принадлежал слышащим, а глухие просто крутились, как могли, вместе с остальными инвалидами.
Хочешь почувствовать себя глухим? Оставь в ушах беруши на весь день и представь, что так всегда — ни голосов, ни музыки, ни собственных слов или дыхания. Так что Маркус даже не предполагал, что им требуется какой-то особенный разговор на эту тему. Итог был на лицо, и вторая встреча с бывшим парнем ярко это продемонстрировала.
Честно говоря, Маркус даже испугался, когда увидел такую сильную агрессию. Он уже знал, что его жених очень ревнивый — он видел эту злость ещё тогда, на первых неделях знакомства, когда её ещё быть не должно было. Но сейчас, когда от предстоящей свадьбы нервы были на пределе, злость и вовсе переросла в ярость.
Досталось даже Итану, который справедливо окрикнул парней, чтобы они не занимались ерундой, а постарались уже запомнить два простых движения. Маркус вздрогнул, ощутив кожей, как двинулась грудная клетка жениха от крика.
— Остынь, парень, и соберись, — невозмутимо отозвался Итан, ничуть не испугавшись такой вспышки гнева. — Твои проблемы явно меня не касаются.
После занятия, когда они всё же выдавили из себя хоть что-то, у Маркуса состоялся сначала разговор с Итаном. Тот говорил как жестами, так и словами, не собираясь скрывать своего вопроса от Александра — это было бы неправильно. «За мной увязался мой бывший, я не знаю зачем», — проговорил неторопливо Маркус, чтобы Александр так же видел всё. — «Пожалуйста, если выйдешь на улицу и увидишь его, прогони, пока ему Алекс нос не сломал. Не то, чтобы мне было его жаль, но вот руки будущего мужа — очень жаль».
Итан удивился, но лезть не стал, кратко кивнув, и отпустив ребят. В раздевалке повисла неловкая тишина, Маркус даже ощутил этот непонятный стыд перед партнёром. Он не знал, как успокоить Александра, ведь ни одни слова не изменят того, что у них появился странный преследователь, который явно слетел с катушек.
Маркус только прижал скрещённые руки к груди, со слабой улыбкой показывая партнёру, что любит его. Особенного эффекта это не возымело.
Дома же Маркуса ждал первый серьёзный разговор, и тот очень внимательно всматривался в губы любимого, чтобы не упустить ни слова. Он ведь понимал, насколько важно Александру знать ответы на все эти вопросы, даже если ни казались нелогичными.
— Я не знаю, родной, — честно отвечал Маркус. — Мне это самому не нравится. Я сказал ему, что не хочу с ним видеться ещё в первый раз. А сегодня сказал, что выхожу за тебя замуж, но он только посмеялся. Я не общался с ним после расставания и даже случайно не видел. Он наговорил много неприятных вещей, я даже не скучал… И я не знаю, откуда он нашёл нас. Это меня пугает… он мог узнать через школу танцев, отследить меня или Итана, и это жутко…
Слова путались, да и голос Маркуса был сбивчивым. Он то говорил едва слышно, то почти кричал, когда голосовые связки неосознанно напрягались от сильных эмоций. Александр мог прекрасно слышать, как его партнёр взволнован. Тем не менее, Маркус от любимого не отошёл и руки его не выпустил.
— Среди глухих очень много злых людей, — позже уже спокойнее сказал Маркус, поглаживая пальчики своего жениха. — Они обижены на жизнь, на судьбу, на всех слышащих, потому что у тех есть то, чего у них нет — слуха. Джонатан такой. Мне жаль, что я не понял этого сразу. Но сейчас тебе не к чему ревновать, родной мой. Я за тебя вообще-то замуж собираюсь. Замужем можно любить только одного человека, и я хочу этого.
Он улыбался, пытаясь передать мимикой все свои эмоции, которые испытывал к своему вспыльчивому партнёру. И в тот вечер получилось замять неприятную ситуацию. Они поднялись в спальную, где ещё много раз признались в своих чувствах.
Увы, история на этом не закончилась. Через несколько дней, словно выжидая, когда буря поутихнет, Джонатан… заявился к ним домой. По случайности (в которую Маркус не верил), когда Александра не было дома.
На браслет пришло жужжащее уведомление о том, что кто-то звонит в дверь. Маркус вывел отображение на телефон и едва не поперхнулся. Что… зачем? Сначала он не собирался открывать, но и Джонатан не сдавался. Не хотелось бы, чтобы Александр, вернувшийся домой, обнаружил такой сюрприз на пороге.
Маркус на секунду задумался, не отправить ли партнёру сообщение о том, что этот маньяк вернулся и оббивает пороги. Но он испугался, что Александр тут же вернётся обратно и изобьёт инвалида до полусмерти. Тогда он решил по-быстрому разобраться самому.
Забавный момент. Вы когда-нибудь видели, как ругаются глухие люди? Не забавный момент: Александр всё же вернулся. Причём совсем не в тот момент, который бы хотелось. Джонатан нагло проскользнул в прихожую и сидел в кресле, пока Маркус яростными жестами пытался выгнать его, утверждая, чтобы он забыл его раз и навсегда, а ещё то, что он сейчас вызовет полицию и объявит о вторжении в частную собственность.
Дверь оставалась открытой (благо, никто их яростного спора и не услышал бы), и это уже явно напрягло Александра. А ещё оповещение на телефон о звонке в дверь, на который долго никто не реагировал. Он ведь тоже жил в этом доме, и они настроили и ему эту программу с выводом камер на порог. Так что Александр мог легко полюбоваться, как Джонатан оттесняет Маркуса, заходя внутрь дома.

На самом деле, Маркус уже давно не чувствовал страха и опасений, если слово «давно» могло быть применимо к их отношениям. Александр делал всё, даже если сам того не замечал, чтобы партнёр чувствовал себя комфортно. И даже больше.
Начиная с того, что Александр всегда говорил слова любви — без преувеличения, каждый день, и это хорошо откладывалось в памяти и сердце Маркуса. Невозможно было думать о том, что тебя могут бросить или всё это не взаправду, когда любимый человек переехал за много километров от дома, обжился в новом городе и повторял о своих чувствах.
И заканчивая тем, что Александр начал плотно учить язык жестов, чтобы говорить на родном языке своего будущего мужа. Это до сих пор сильно трогало Маркуса, и он бесконечно ценил такую заботу и рвение.
Конечно, Маркус понимал, что так быстро у Александра не получится ощутить уверенность и свободу в жестовом общении. Любой язык изучался достаточно долго, а тут ещё всё строилось не на работе языка и горла, а движениях рук и мимике. Так что Маркус совершенно не расстраивался из-за того, что приходилось «говорить» медленнее и дублировать жесты привычными Александру словами на английском языке.
Он видел прогресс партнёра, и это приводило в восторг. Казалось, что вот-вот они оба станут билингвальными и смогут пользоваться и тем, и тем способом общения. Маркусу это было совсем не принципиально, он уже не испытывал стыда, когда говорил с любимым голосом, которого не слышал и не мог контролировать, но так было бы удобнее обоим.
Кроме того, искоренению страха не соответствовать партнёру немало способствовала близящаяся свадьба. Да, это было нервное и хлопотное занятие, но Александр всегда был рядом, и его решительность выйти замуж за Маркуса ни на каплю не убавилась за несколько месяцев. Разве это не показатель того, что оба уверены, что справятся со своими «разными мирами»? Маркус откровенно считал, что у них этот мир уже давно общий, на двоих.
Они прекрасно понимали друг друга, поэтому и в ситуации с Джонатаном Маркус думал, что они пришли к общему знаменателю. Им обоим не нравилось всё происходящее, но они всё ещё любят один другого и это чувство неизменно.
— Конечно, хочется, — мягко говорил Маркус с улыбкой, поглаживая партнёра по спине и обнимая его. — Не всем, конечно, некоторых это пугает, неизвестность. Но многим хочется. Узнать, что такое музыка. Послушать, как шумит море или дождь. Услышать голоса людей. Понять, что это вообще такое. Многие поэтому закрываются в маленькой общине и не вылезают из неё, как сделал это Джонатан. Так ты общаешься со своими и чувствуешь себя полноценным, меньше завидуешь другим, потому что вокруг все, как ты.
Он нежно прикасался поцелуями к коже партнёра, то там, то здесь, пока собирал по крупицам не слишком богатый запас английских слов. Нет, Маркус тоже развивался в этом плане, много читал и не стеснялся спрашивать партнёра о том, как правильно произносится то или иное слово или даже что оно значит. Но, конечно, понимал, что ему никогда не говорить так, как носитель этого языка, слышащие люди.
— Я не хочу так, — добавлял Маркус, вглядываясь в бесконечно родное лицо Александра. — Не хочу себя ограничивать маленьким обществом, когда вокруг такой огромный мир. Поэтому я даже не хочу оглядываться на это прошлое, понимаешь?
Александр многое делал для своего партнёра и в том, о чём говорил тогда Маркус. Он открывал для него этот мир всё больше и больше. Ведь когда любишь, ты говоришь на каком-то своём языке, и понимаешь друг друга с полуслова и полужеста. Вот и Александр научился подбирать правильные слова, чтобы объяснять Маркусу вещи, о которых он никогда не узнает. Описывал, как шумят от ветра деревья, рассказывал, неизменно улыбаясь, как говорят другие люди, знакомые им обоим, пытался пояснить, чем отличается звук гитары от звука пианино.
Александр и сам был для Маркуса всем миром. О каком другом мужчине вообще можно было задуматься хоть на длю секунды? Ни о каком.
Но, увы, этот другой мужчина не хотел так быстро отступать. Джонатан был уверен в своей правоте, ведь был старше Маркуса и многое уже повидал на свете, как говорится. Его отношения со слышащими закончились стремительно, и он, разумеется, не признавал, что всё это из-за его отвратительного характера. Оставшись в одиночестве, Джонатан пробовал то и это, пока вновь не вернулся мыслями к тому глухому парню, который был мягче многих. Уж его-то точно получится убедить, что глухой должен создавать пару исключительно с глухим.
Провальные две попытки ничуть не убедили его в обратном, а резкие отказы Маркуса не останавливали, а только больше злили.
Маркус же не мог применить грубую силу, чтобы вышвырнуть негодяя из дома. Он и драться-то не умел, не то, чтобы чувствовать себя уверенным, напирая на неприятного человека. Так что он привычно решал проблему разговором, но не успел.
В дом буквально ворвался Александр, злой, как чёрт. Его взгляд метнулся от Маркуса к незваному гостю и стал ещё агрессивнее. И уж слово на букву «б» Маркус очень хорошо считал по губам, несмотря на не самое удачное положение головы партнёра.
Честно говоря, он совсем не возражал, когда Александр схватил Джонатана за грудки и грубо поволок из дома. Конечно, бить инвалида — не самая моральная штука, но, честно, этот парень очень даже напросился. Ворвался в чужой дом, не хотел уходить, да ещё и снова кучу гадостей наговорил.
Маркус вышел из дома лишь затем, чтобы проследить — не увлечётся ли Александр. Всё же не хотелось бы получить заявление в полицию за пару недель до свадьбы, да и лечить костяшки одного из женихов.
Тем не менее, Александр только швырнул парня на дорогу, да пошёл обратно, и вот это — его вид, — уже напугало Маркуса. Кажется, эта ситуация вышла из всех рамок, которые мог вообще терпеть горячий итальянец.
Маркус послушно зашёл в дом, хотя не понял, что точно говорит ему партнёр. Но тут вряд ли можно было ошибиться, стоя в узком проходе между домами. Маркус вошёл в гостиную и как-то неловко встал почти по центру, обернувшись на дверь и глядя на Александра. Тот буквально захлопнул дверь за собой и… начал кричать.
Конечно, Маркусу было гораздо проще пережить такую вспышку злости, потому что он не мог оценить громкость взбешённого итальянца. С другой стороны, он отлично видел все эти эмоции, и они пугали Маркуса, как и то, что половина слов оставалась непонятной из-за нетипичного движения губами. Но основной вопрос Маркус всё же уловил. Да и очевидно же, Александру захочется понять, почему этот хрен был у них дома.
— Прости, я не хотел ему открывать, но он не уходил, — проговорил Маркус немного огорчённо из-за случившегося. — Я подумал, что пошлю его к чёрту, дам понять, что не хочу с ним больше никогда не говорить, не видеться… Но он просто зашёл…

В начале отношений Маркус поддался своему перманентному желанию слышать. Он вскрыл все письма из институтов здравоохранения и известных клиник, жаждая получить ответ. И тяжело было осознать, что выбора не осталось — Маркус на всю жизнь останется глухим и никогда не узнает, как разговаривает его любимый партнёр, жених, а скоро уже и муж.
Со временем эта тоска улеглась, и Маркус больше не плакал от того, что не услышит музыку или то, как партнёр ласково зовёт его. Александр сотворил настоящее чудо, убедив любимого человека в том, что его особенность никогда не станет проблемой для их чувств и отношений. Маркус поверил ему всем сердцем.
Он был бесконечно счастлив, сидя рядышком с женихом и считывая с красивых губ то, как звучит гроза и как поют разные птицы. В школе для глухих говорили лишь общую информацию — о том, что звуки есть ото всего, или о том, что вообще такое звук, но, конечно, никто не заморачивался с тем, чтобы поискать красивые сравнения, понятные глухим. Александр открывал новый мир перед Маркусом, и так звучала любовь.
Поэтому, конечно, Маркусу так же не нравилось то, что в их дом пытается протиснуться какой-то сторонний человек и портит всё, что они построили. Такой большой вредный ребёнок, ломающий красивые замки из песка, слепленные другими, более талантливыми ребятами. Только что он мог поделать?
Он не умел и не хотел драться. Решать проблемы грубой силой Маркус был не приучен, да и перед свадьбой не хотел получить в глаз и потом маскировать обширный синяк. Александр же потом из-под земли достанет такого вандала. Словами решить вопрос Маркус попросту не успел, и теперь, откровенно говоря, чувствовал себя ужасно беспомощным.
Таким маленьким и бесполезным, созданным только для того, чтобы оправдываться перед другими людьми. Перед своим любимым человеком, который казался сейчас ещё больше и ещё агрессивнее, оставшись с Маркусом дома один на один.
Конечно, Маркус не боялся его — это было бы странно и неправильно в любящих отношениях. Но, очевидно, боялся потерять его. Кроме того, Александр причинял сейчас боль своим поведением, адресованным Маркусу, казалось бы, родному человеку, и своими словами, большей части которых его партнёр не понимал.
Александр ходил по комнате, забывался и отворачивался, размахивал руками, привлекая внимание, но не говоря ими ничего связанного. Маркус честно пытался рассмотреть всё, ответить вновь на все тяжёлые вопросы, которые они, как оказалось, всё равно не договорили в прошлый раз. Лицо жениха было таким злым и недоверчивым, это заставляло голос срываться и не слушаться хозяина, не слышавшего его.
— Я хотел прогнать его, — повторял Маркус, теряясь в сомнениях. Александр не слышал его то ли потому, что эмоции захватывали его с головой, то ли потому, что сам Маркус говорил слишком тихо и не понимал этого. — Я надеюсь, он больше не придёт…
Слова словно улетали в пустоту, и, если бы Маркус понимал это в полной мере, ему бы, пожалуй, стало ещё больнее. Но и без того на грудь что-то давило, и дышать становилось тяжело. Чувство собственной ничтожности нарастало и теперь ещё дополнялось беспомощностью. Маркус не мог ни совладать со своим бывшим, ни успокоить любимого человека. Что он вообще мог в этой жизни, кроме как покупать красивую одежду?
— Родной… я не понимаю, что ты говоришь, когда ты злишься, — проговорил совсем отчаянно он, чувствуя, что и с этим он оплошал.
Им казалось, что восприятие мира не повлияет на их отношения, но, кажется, оба заблуждались в этом. Александр ревновал к тому, что может так легко общаться с его парнем, а Маркус клял себя, что не может дать своему любимому больше. Понять его, услышать, ответить теми словами, которые нужны именно сейчас.
Александр продолжал злиться и орать, и в какой-то момент это достигло какого-то пика, после чего продолжаться не могло. Либо вспышка сама пойдёт на спад, либо случится что-то переломное, как момент в фильме. И он произошёл.
«Почему ты кричишь на меня?», — жестами спросил Маркус, чьи глаза наполнились слезами от боли и отчаяния. Он не знал, понял ли его Александр или движения были слишком резкими из-за всех переживаний. Да и убеждаться не стал — выносить такую обстановку не было сил или даже желания.
Маркус развернулся и побежал по лестнице вверх торопливыми шагами, стремясь спрятаться в своей спальной и… Он и сам не знал, что «и». Переждать, видимо, весь этот вздор, всю эту агрессию, которая на него свалилась. Собраться с мыслями и словами, чтобы… чтобы Джонатан не оказался прав.

Семьи бывали разными. Честно говоря, их с Александром зарождающаяся семья была не самой плохой. Им приходилось подстраиваться на физическом уровне, но не на эмоциональном и психологическом.
Существовало немало пар из двух слышащих людей, которые не понимали друг друга и не слышали на уровне понимания. И это исправить было гораздо тяжелее, чем приспособиться к чтению по губам или научиться разговаривать руками.
Кроме того, немало мотивировали другие пары и даже друзья Маркуса — по большей части не глухие и легко контактирующие со своим приятелем. Мама Итана, например, оглохла в результате несчастного случая, ещё молодой, но её партнёр в то время не бросил её, несмотря на все предстоящие трудности. Они поженились и завели ребёнка, которого с детства научили языку жестов, и их история была очень мотивирующей.
Наверное, именно поэтому по Маркусу больно ударила случившаяся ссора. Ему казалось, что они с Александром лучше многих понимают друг друга и чувствуют уже на каком-то метафизическом уровне. Оказалось, что им точно так же, как и другим парам, нужно было учиться дальше жить друг с другом. И что прошло слишком мало времени, чтобы стать теми, кем их видел Маркус в своём идеалистическом воображении.
Пришлось столкнуться с отрицательными качествами партнёра. Они не пугали, просто… нужно было всё это осмыслить и переварить. Уложить мысленно на полочку, мол, теперь буду знать и не буду провоцировать такие эмоции.
И, разумеется, Маркус не хотел уйти от партнёра, из дома или вообще насовсем. Ему нужен был перерыв в этой буре эмоций, с которой он сталкивался впервые. Будучи взращённым родителями с гиперопекой, на Маркуса никогда не кричали, тем более, так, с откровенным раздражением и злостью, пусть последняя и была направлена не совсем на него. Об этом ему ещё предстояло узнать, ведь Маркус не слышал того, что говорил Александр.
Закрыв за собой дверь, чтобы дать себе мнимость уединения, Маркус опустился на кровать, пытаясь одновременно и успокоиться, и придумать, что делать дальше. Разумеется, он не знал, что Александр звал его и пошёл следом, поэтому на миг промелькнула мысль о том, что нужно будет спуститься позже и извиниться. Маркус ещё не знал, за что, но… Разве не так поступают люди в отношениях, когда один взбешён?
Дверь приоткрылась очень быстро, и Маркус даже немного вздрогнул, как-то по-детски размазывая слёзы по щекам, чтобы поскорее стереть их. Но у Александра было преимущество. Ему даже не нужно было видеть этих слёз, чтобы по дыханию и всхлипам понять, что его партнёр в самых расстроенных чувствах.
За слезами и этим расплывающимся изображением Маркус вновь не видел того, что говорил его партнёр, но тот так же скоро опустился рядом на кровать и обнял. И это, если честно, спровоцировала новый поток слёз, потому что Маркус попросту отпустил ситуацию. Он прижался к своему самому родному и самому близкому и чувствовал себя вновь защищённым, несмотря на произошедшую ссору.
Ведь что бы не произошло, любовь из сердца никуда не делась. Александр всё так же был Александром, которого Маркус так сильно полюбил, кому сказал своё «да» и за кого всё так же собирался замуж. Несмотря на лёгкую инфантильность, он не думал, что какая-то ссора сможет разрушить их быт за один раз.
— Прости, я не понимаю, что ты говоришь, — тихо всхлипывал Маркус, и его голос особенно сильно «скакал» и сбивался от всех этих рыданий. — Я очень хотел успокоить тебя… сказать тебе что-то… но я не понимаю…
Чувство собственной ничтожности снова захлестнуло его, и Маркус только крепче обнял единственного человека, что мог поддержать только своим присутствием. Он ещё не поднимал головы и не смог бы увидеть, что говорит Александр, даже если бы захотел. Просто нужно было ещё время.
Через несколько минут оно пришло. Всхлипы стали тише, и Маркус явно успокаивался в сильных руках. Он чувствовал лёгкий стыд за эту слабость, но понимал, что это было неизбежно. Всё так сразу навалилось… Эта ссора и невозможность предотвратить или ослабить её из-за особенностей Маркуса, что тоже постоянно действовало на нервы. Да даже предстоящая свадьба, которая пусть и в приятном смысле, но сильно волновала обоих.
— Кажется, это наша первая ссора, — немного улыбнулся Маркус, наконец, отстраняясь от партнёра и замечая мокрые пятнышки на его футболке. — Поговорим?

Зря Александр считал, что говорил в пустоту, пока его партнёр уткнулся лицом в сильное плечо, изливая свои эмоции другим, более привычным ему способом. Маркус прекрасно ощущал не только прикосновения и ласковые поцелуи, но и тихие вибрации в грудной клетке и животе жениха, к которому прижимался телом.
Он понимал, что так Александр разговаривает — его лёгкие вбирали в себя воздух, а потом, с колебаниями, выпускали, и Маркус чувствовал это лучше многих. Уж тем более, лучше слышащих. И это успокаивало тоже. Даже несмотря на то, что слов он, конечно же, не мог разобрать, как бы не старался.
Наверное, всё это тоже стало моментом, позволяющим понять друг друга лучше. Это были их реакции — естественные для каждого. Теперь у каждого в голове отложилось, что именно так выглядит ответ партнёра на стрессовые ситуации.
Александр мог позволить себе злиться и проявлять агрессию в несдержанных криках и бесконечных блужданиях по комнате, активных жестах. Маркусу этого было не дано. Он не мог кричать, потому что не знал, как это делается, а если он начал бы метаться по дому, то эта злость ушла бы в пустоту — партнёр не понял бы его, не услышал и пропустил бы много важных вещей. Ведь даже негативные эмоции нужно было делить с любимым человеком, иначе зачем вообще отношения, в которых ты остаёшься сам по себе в такие плохие дни?
Маркусу оставалось, по сути, следовать лишь двум моделям поведения. Крайней агрессии — физической, например. Он знал несколько глухих людей, которых за дело считали очень злыми людьми, потому что они либо начинали драться, либо громить всё вокруг. И только другие глухие могли понять, почему они так себя ведут. По-другому и не получится, тебя просто никто не услышит.
Но Маркусу так не хотелось. У него была хорошая жизнь, и злость не копилась внутри. Так что его реакция на стресс была той, которая и произошла. Эмоции просто слились в единый клубок негатива и вылились вместе со слезами, даруя блаженное успокоение.
Конечно, Маркусу бы не хотелось, чтобы Александр винил себя в этом, но последнему, пожалуй, стоило так же иметь в виду, что это было нормально. И что такие ситуации ещё случатся рано или поздно, потому что никто не железный.
Тем не менее, партнёра Маркус не винил ни до, ни во время, ни после. Поэтому на искренний вопрос любимого даже округлил глаза, покрасневшие от слёз.
— Нет, что ты, — тут же отозвался он и добавил с новой лёгкой улыбкой. — Я тоже люблю тебя, очень сильно. Иначе бы и не психовал…
Прежде, чем объяснить свою позицию, Маркус потянулся вперёд, аккуратно прикасаясь к губам партнёра поцелуем. Словно хотел доказать, что говорит о том, что на самом деле чувствует. Поставить точку в их ссоре.
— Просто я разнервничался, — пояснил, наконец, Маркус, привычно глядя на губы партнёра, чтобы не пропустить ни слова. — Я никогда не видел тебя таким. И мне не понравилось это чувство… что я ничего не могу изменить, потому что не слышу тебя. Да и этот… прости, но он полный кретин, и разозлил меня.
Отчасти это было даже забавно — Маркус ругался! Конечно, для горячего итальянца, выросшего с такой бабкой, слово «кретин» было даже и не матерным. Почти и не обидным, но для Маркуса это было чуть ли не проклятием. Александр разговаривал с будущим мужем каждый день и знал, что для того даже безобидное «говнюк» было табу. А тут целый «кретин»! Маркус и правда был очень зол, раз не прибегал к своим аллегориям.
— Я бы предпочёл отрубить себе руки, чем вернуться к нему, — решительно проговорил он, чтобы Александр даже не думал сомневаться в нём, в них, в их отношениях. — Прости, что заставил тебя нервничать, родной мой… Но я хочу… хочу, чтобы ты знал — я ничего не хочу больше, чем стать твоим мужем. Навсегда.
На этих словах даже взгляд Маркуса как-то неуловимо поменялся. Словно он сбросил все опасения и негативные эмоции, что только что гремели на весь дом, и нашёл убежище в своей бесконечной любви к своему мужчине.

Негативные чувства, которые так или иначе оба испытали во время пика ссоры, сошли на нет, и теперь оба улыбались. Маркусу нравилось, что они открыто поговорили друг с другом, поняли и как-то осмыслили точку зрения партнёра. Оба сделали для себя какие-то выводы, но вместе с тем ничуть не засомневались в правильности своего выбора. Напротив, даже как-то уверились в том, что их пара очень гармоничная и предначертанная судьбой.
— Почему ты боишься, что он может оказаться правым? — только тихо поинтересовался Маркус, внимательно следя за движением губ партнёра.
Ему хотелось понимать, отчего у Александра возникла такая неуверенность в себе и в них. Вроде бы всё шло хорошо, и они отлично понимали друг друга. Но, вероятно, какие-то небольшие сомнения всё же были в душе, и Маркусу хотелось бы о них знать. Ведь совсем скоро они станут мужьями, и между ними не должно было быть таких секретов.
И когда Александр проговорил про своё поспешное предложение, Маркус невольно усмехнулся, потому что в эту сторону вообще не смел думать. Вроде как это было их совместное решение, никто не мешал сказать Маркусу «нет» и уехать в родной город.
— Может быть, иногда я веду себя по-детски, — легко проговорил Маркус, — но мне уже больше тридцати, и я мог бы тебе отказать, если бы захотел. И, эй, я не настолько отчаялся, чтобы соглашаться на предложение просто, чтобы выйти замуж.
Конечно, он шутил. В плане, он не думал, что Александр расценивал его согласие подобным образом. Но ссора прошла и хорошее настроение вернулось, поэтому почему бы и не добавить долю шутки, которая, в целом-то, была правдой.
— Я не знаю, как это объяснить, и никогда не встречал подобного в настоящей жизни. Но я очень быстро понял, что ты — тот самый человек, которого я ждал всю жизнь. Это очень сильно пугало в начале, потому что… не верилось, что такое бывает. Казалось, что это и правда из-за того, что давно не был влюблён, — открыто рассказал Маркус, не боясь показаться глупым и не опасаясь проявлять свою уязвимость рядом с этим человеком. — Но ты испытывал такие же чувства, и… почему бы не бояться вместе, правда?
Он немного улыбнулся, понимая, что прозвучал сумбурно. Жестами он смог бы сказать намного больше, но вместе с тем Маркус знал, что Александр поймёт его. Хотя бы потому, что испытывал все эти чувства и делил их со своим партнёром.
— Просто в какой-то момент я понял, что я никого больше не хочу ждать и искать, — на миг глаза Маркуса снова увлажнились, но уже из-за приятных эмоций. — И я чувствую это до сих пор. Поэтому… пусть все остальные… идут лесом со своими советами…
Он снова усмехнулся, немного испортив такую романтичную речь. Но, кажется, Маркус понимал, что просто расплачется позорно снова, если продолжит говорить слова, идущие от самого сердца, про человека, назначенного ему судьбой.
И Александр прочувствовал каждый миг, потому что внезапно воскликнул о своей любви, сравнение которой ярко вспыхнуло в голове Маркуса. Визуальные образы для него всегда были основной составляющей жизни.
— Ого, любимый, — улыбнулся он. — А моя любовь к тебе сильна, как самый крепкий материал вселенной.
Названия сразу он не вспомнил, но это было и не нужно. Вскоре оба оказались в таких же невероятно крепких объятиях друг друга. Оставалось только надеяться, что Джонатан не решит вернуться снова. Маркус искренне полагал, что на сей раз Александр будет куда грубее защищать свой дом и своё счастье.

Оказалось, что скорое предложение руки и сердца — не всё, что беспокоило Александра. Он проговорил ещё одну причину своих сомнений, и у Маркуса невольно брови поползли вверх, выражая сильное удивление. Он-то считал огромным достижением то, что его партнёр вообще начал учить язык жестов. Это было очень приятно и добавляло комфорта их общению. То есть, сейчас, например, Маркус мог спокойно добавлять что-то на своём родном языке или говорить так с Александром тогда, когда рядом были посторонние уши, и знать, что партнёр поймёт тебя и так, если ты не будешь торопиться.
И уж, конечно, Маркус не считал, что у Александра плохо получалось или возникла пауза в прогрессе. Каждый день, живя рядом с глухим от рождения человеком, он невольно узнавал что-то новое. Маркус легко пояснял каждый свой жест словами или просто показывал что-то забавное, но вместе с тем полезное.
— Родной, ты же знаешь, что никакой язык не учится за два месяца? — ласково спросил, по большей части риторически Маркус. — Ты же не считал, что я плохо разговариваю, когда мы только встретились? Но только я учил английский почти тридцать лет.
Потом Маркус добавил, что не только он, но и Макс всё прекрасно понимает, когда говорит руками Александр. А вот в обратную сторону не получается, потому что Макс тот ещё матершинник, и добавляет жесты, которые Маркус никогда в жизни не использует.
Кроме того, в каждом языке были свои акценты, и язык жестов не исключение. Для тех, у кого английский язык не был родным, это прекрасно понимали. Ты можешь выучить идеально британское произношение, но приедешь в сам Лондон и просто с ума сойдёшь от количества диалектов и акцентов. Ты будешь понимать одного человека, но совершенно не смыслить в словах другого.
С жестами всё было то же самое. Например, один и тот же танец можно было исполнить по-разному, верно? Руками люди двигали тоже не синхронно. Кто-то привык «говорить» экспрессивно, кто-то плавно и мелодично. Александр просто знал своего партнёра, вот и понимал его лучше многих, а рядом с другими терялся, потому что они говорили иначе. Если бы те не торопились, Александр бы рассмотрел кучу знакомых жестов, просто в другой интерпретации.
— Если тебя это действительно беспокоит, мы можем заниматься дома, — предложил также спокойно Маркус, который не видел в этом ничего такого. — И ты можешь тренироваться с Итаном и Максом, они не будут против.
Потом тема исчерпала себя. Всё равно пока полноценным тренировкам не суждено было пройти — слишком много было других хлопот и забот. Пара судорожно тренировала танец, от беспокойства забывая то одно, то другое, чем веселили Итана. В какой-то момент Маркус даже собрался всерьёз отказаться от своей же затеи, сказав, что не выдержит подобного напряжения на свадьбе и обязательно опозорится.
Затем за пару дней до вылета Маркус понял, что не соберётся так быстро, как планировал. Это в Лос-Анджелесе было довольно тепло, так что можно было гулять в толстовке и не замёрзнуть, а в Нью-Йорке близился декабрь! У Маркуса даже одежды-то не осталось на нью-йоркскую зиму после переезда. Постепенно все супер-тёплые вещи были отданы на благотворительность, да и только. В этот момент Маркус засобирался в торговый центр, и снова Александру пришлось успокаивать своего нервозного, уверяя, что и в Нью-Йорке полно торговых центров, и они обязательно накупят там всего тёплого и оставят во второй их квартире.
Тем не менее, чемодан Маркуса всё равно полнился и полнился, поэтому он совсем не согласился с партнёром, что в его горе вещей кольца не потеряются. Скорее наоборот — замок чемодана лопнет, и заветная коробочка останется в багажном отделении самолёта! Прямо перед свадьбой! Кошмарнее и представить невозможно.
— Давай отдадим их Итану, — в какой-то момент сдался Маркус. — В конце концов, если он их потеряет, мы его убьём и получим хоть моральное удовлетворение от мести.
Но на этом всё не кончилось. Маркусу взбрело в голову, что их костюмы окажутся отвратительными на деле, ведь они заказывали их в Нью-Йорке. Не какие-то супер-крутые, где выверялся каждый микрометр, но всё же по собственным меркам. А вдруг там ошиблись? Они ведь ещё не смотрели лично! И что, что кто-то там из итальянцев всё забрал и проверил? А вдруг одна штанина короче другой?!
— Мне кажется, мы что-то забыли, — нервно блуждал по гостиной Маркус в день вылета, едва не сбивая готовые к отправке чемодан и рюкзак. — Точно забыли. Ты билеты сохранил на телефон на всякий случай? Приглашения положил? Точно положил? А карту рассадки? Если мы её забудем, мы уже её не восстановим по памяти. Это выжало из меня все соки…

Маркуса действительно не могло беспокоить то, что его партнёр громко разговаривает, поёт без голоса и слуха, шаркает ногами, да хоть рыгает и пускает газы. В этом плане, пожалуй, он был идеальным женихом. Можно даже было поругаться на него за спиной, выпустив пар, и никто бы об этом ничего не узнал. Пускай Александр и не делал ничего из вышеперечисленного, кроме врождённо громкого голоса.
Что действительно беспокоило Маркуса, так это их совместная паника, накрывшая обоих с головой перед вылетом в Нью-Йорк и предстоящей свадьбой. Было бы идеально, если бы хоть один из них сохранял спокойствие и помогал собраться другому, но ведь нет, в их зарождающейся семье так было не принято.
Поэтому Маркус волнительно переспрашивал всё по сто раз, как будто от этого паспорт мог просто исчезнуть из кармана рюкзака. А Александр подпитывал его панику тем, что перепроверял всё те же сто раз. И, кажется, этот порочный круг никогда бы не закончился, если бы партнёр не предложил разойтись по разным комнатам ненадолго.
Вроде бы, ничего такого — перепроверить вещи ещё раз, но оставшись наедине с самим собой, не видя беспокойства на лице Александра, Маркус немного выдохнул. Он словно увидел себя со стороны и понял, как глупо вёл себя сейчас.
На полочке в гардеробной стояла милая безделушка, которую Александр подарил ему просто так каких-то пару недель назад. Маркус улыбнулся, взяв её в руки и поглаживая пальцами. Что они, действительно, могли забыть такого, от чего их свадьба не состоится? Главное ведь, что они там будут, правда?
Конечно, так скоро успокоиться окончательно не получалось, мысли метались огненными всполохами. А что если?.. Нет, никаких «если». Они с Александром любили друг друга, а это значило не только то, что они называли друг друга ласковыми словами, гуляли за ручку и делили одну кровать. Это значило ещё и то, что все проблемы они смогут преодолеть вместе, в скором времени уже, как муж и муж.
Даже не став перепроверять гардеробную, Маркус вышел в коридор, направляясь к спальной, чтобы проверить, как там Александр. Тот встретил его почти на пороге, кажется, ещё сильнее взволнованный, чем рядом со своим женихом. Красивые руки легли на плечи Маркуса и довольно сильно сжали, хоть и не до таких пор, чтобы причинить боль. Почти без труда Маркус считал по губам то, что волновало его любимого.
Всё же им нужно было что-то сделать, чтобы успокоиться.
— Снимай штаны, — хмыкнул Маркус в ответ на все эти громкие волнения, быстро переросшие в удивление от неожиданности. — Хотя, можешь просто приспустить. У нас двадцать минут, чтобы как следует успокоиться.
И не давая возможности передумать и себе, и Александру, Маркус взялся за свой ремень, резво его расстёгивая. Он буквально проскользнул в спальную мимо партнёра, чтобы дойти до тумбочки со всем необходимым, параллельно расстёгивая ширинку и спуская брюки так, чтобы жених быстро забыл, о чём вообще говорил, при виде этих обнажённых ягодиц.
Они даже не легли в кровать — кроватные игры затягивались надолго, а самолёт пропустить очень не хотелось. Маркус развратно встал у стенки, призывно прогибаясь, чем напрочь лишил своего любимого всех слов и предыдущих желаний бесить Итана.
Возбуждение пришло моментально, едва Александр прикоснулся к нему со спины — не видимый и не слышный для Маркуса. Они были громкими и немного грубыми, а брюки в бурном процессе забавно сползли до щиколоток, делая картину несколько забавной. Совсем не так представляют романтичных женихов. Не с подолом футболки в зубах, чтобы он не мешал члену сильно толкаться в податливое тело. Не сжимающими бедро пальцами так сильно, чтобы не упасть от дрожи в коленях, принимая этот член.
— Оу, у нас есть ещё целых пять минут поговорить, — усмехнулся Маркус позже, привалившись к стене уже спиной и банально остывая с голым дудончиком наружу. — Как ты себя чувствуешь, родной?
Что думал Александр, он узнал буквально через секунду, а вот сам Маркус ничуть не пожалел о случившемся безрассудстве. В голове сразу стало так приятно пусто, что хотелось либо поесть, либо поспать, а нервничать совсем не хотелось.