[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Чёрт, а это ведь было закрытие сезона… Маркус никак не мог перестать думать о двух вещах. Во-первых, и это волновало его больше всего, что случилось с Уильямом, его другом, с которым они так глупо столкнулись на трассе? Их везли в разных машинах скорой помощи, так что Маркус даже не представлял, насколько серьёзны его травмы. Во-вторых, как они вообще могли так оплошать на последнем заезде?
Пожалуй, обида была ещё не такой сильной, потому что её перебивала мерная отвратительная боль почти во всём теле. Болела голова, словно с похмелья, болели грудь и живот, а ещё тошнотворно, сильнее всего, болела правая рука. Будет отвратительно, если Маркус её сломает. Он был не очень хорош в вещах, которые нужно было делать левой.
Так что Маркус надеялся, что его осмотрят, дадут обезболивающего и отпустят. Он не любил больницы и, уж тем более, больничные процедуры.
Тем не менее, у врачей были другие планы. Маркуса осторожно выгрузили на каталке, хотя голова его всё равно отзывалась болью на каждый шорох, и отвезли в отделение скорой помощи. Кажется, Маркус увидел краем глаза, как впереди него везли Уильяма, хотя, может быть, это был совершенно другой человек. Шея была зафиксирована, так что головой не покрутишь.
Вокруг собрался словно целый консилиум из медицинского персонала, словно с Маркусом было что-то серьёзное. Он старался об этом не думать. Точнее, он не особенно верил в это. Чувствовал себя он вполне сносно. Да, у него всё болело, но сознание более-менее расчистилось. Когда Маркус попытался выбраться из разбитой машины самостоятельно, он потерпел неудачу. Перед глазами всё плыло, и его сильно тошнило. Сейчас ни головокружения, ни тошноты почти не было. По крайней мере, пока он лежал неподвижно.
Чтобы набраться терпения и снизить уровень нервозности, Маркус сосредоточился на красивом медбрате, выделяющемся на фоне остального персонала. Хотя бы потому, что возвышался надо всеми головы на две.
Парень был и правда безумно красив, не только для Маркуса, а по общепринятым стандартам. У него были идеальные черты лица и изумительный разрез глаз. А ещё под синей рубашкой из стандартной формы сквозь вырез горловины был виден участок широкой груди с тёмными волосками, придающими медбрату мужественности.
Вероятно, заметив пристальный взгляд, незнакомец немного улыбнулся и… схватился за ножницы. Маркус был готов в ужасе завопить, его глаза чуть округлились, но затем он вспомнил, что находился сейчас в обычном гоночном костюме. Его не жалко так, как все эти любимые вещички Маркуса, лежащие в номере гостиницы.
Комбинезон был безжалостно разрезан, и Маркус почувствовал себя не очень-то уютно. Конечно, он не стеснялся своего тела и не смущался врачей — они выполняли свою работу и видели десятки обнажённых людей в день. Тем не менее, это вызывало дискомфорт — лежать в одном лишь белье на каталке, пока вокруг тебя снуют люди.
Чёрт, он, наверное, выглядел отвратительно. Маркус не помнил, что случилось, прежде чем они с Уильямом столкнулись. Зато отчего-то помнил, как быстро полетела навстречу приборная панель и металл носа болида. Он сильно ударился головой так, что стекло шлема потрескалось, а потом отключился ненадолго.
В таком состоянии у него явно потекла подводка, а волосы были чёрт знает как уложены. Ох, ну и чудище же спасают доктора. Маркус отвёл взгляд от красивого медбрата, постыдившись хоть как-то проявлять внимание в таком виде.
Рентген всё же показал перелом, и не только любимой правой руки, но и пары нижних рёбер, но от обезболивающего Маркус гордо отказался. Он знал, что в больницах не очень принято давать таблетки. Скорее они изувечат его прекрасную задницу своей иголкой, а этого Маркус очень и очень не хотел.
— Вы можете сказать мне, что со вторым гонщиком? — в какой-то момент спросил Маркус у медсестры. — Он будет в порядке?
Пожалуй, ему бы стоило озаботиться оповещением своего бойфренда. Вряд ли тот смотрел прямой эфир, но мог случайно узнать о происшествии. Хотя… Маркус был уверен, ему передадут, если с ним захотят связаться. Пока ему стоило выяснить, как эта авария сказалась на Уильяме. Это важнее сейчас.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Вот всегда так бывало в больницах — вроде и не совсем всё плохо и можно жить, но с другой стороны, за что всё это? Маркус стоически выдержал информацию о том, что ему нужно будет загипсовать руку и наложить бандаж на рёбра, но заметно приуныл, слушая про сотрясение мозга. Провести пару недель в больнице, не слушая музыку, не читая и не глядя телевизор, совсем не радовало. Так что к концу доклада доктора Маркус твёрдо про себя решил полежать пару дней, убедившись, что память вернулась, а тошнота ушла, и выписаться.
Про Уильяма ещё было ничего не известно, и Маркуса напрягало, как медперсонал поглядывает на соседнюю палату через стеклянное окошко в распашной двери. Неужели всё настолько плохо? Маркус не простит себе, если убьёт или покалечит своего друга. Уильям был прекрасным парнем, он этого не заслуживал.
Поэтому, когда Маркуса повезли в специальный кабинет для гипсования, настроение у него было ещё паршивее, чем раньше. И оно совсем не поднялось, когда обнаружилось, что его вёз тот красавчик-медбрат, которому Маркус не хотел показываться на глаза в непотребном виде. И уж совсем опустилось, когда этот мужчина сообщил, что Уильяма повезут на операцию. Всё звучало очень серьёзно.
— Какая операция? — тихим голосом спросил Маркус. — Чёрт…
В голове, естественно, пролетали самые ужасные картинки. Начиная с того, что Уильяму удалят селезёнку, и заканчивая чем-то совершенно жутким, после чего тот не сможет сесть больше за руль болида, оставшись инвалидом на всю жизнь. Он же просто убьёт Маркуса, и последний мог представить за что. Это Маркус не ставил перед собой цели завоевать все медали, а работа была ему хобби. Уильям же целеустремлённо шёл к победам. Уж кому и становиться инвалидом, так это Маркусу. Ему всё равно.
— Вы сможете мне рассказать, как всё прошло? — попросил Маркус, рассматривая свой палец, зажатый в белой клипсе пульсикометра.
Сейчас этот прибор казался таким интересным. А Маркус чувствовал себя таким глупым. Его разрывало всего два ощущения — сильнейшее беспокойство за Уильяма и чуть менее сильное, но назойливое нежелание выглядеть отвратительно для симпатичного медбрата. Вроде бы эти чувства даже не должны были соседствовать друг с другом, но…
Попытавшись отвлечься, Маркус напрягся, пытаясь вспомнить, что произошло на трассе. Определённо он въехал в зад Уильяма, это было понятно по положению машин. Ну и в целом Маркус догадывался, что въехал в слепую зону… хотя, может, его унесло? Может, он не справился с управлением? Какие-то картинки были в голове, но в цельную не складывались, и это заставляло чувствовать себя ещё паршивее.
Оказавшись в небольшом помещении один на один с медбратом, Маркус почувствовал себя ещё более уязвимым. Не то чтобы он хотел понравиться этому человеку, и, уж конечно, не потому что этот мужчина ему самому нравился. Просто Маркус в принципе не выносил находиться на людях в непотребном виде. Можно сказать, что он был из тех, кто выносил мусор наряженным. А сейчас, один на один, медбрат мог рассмотреть его детально, что совершенно не прельщало Маркуса, но убежать он не мог.
— Мне нужно будет умыться, — отвёл взгляд Маркус, стараясь не замечать реакций мужчины на такого странного него.
Он готовился к тому, что накладывать гипс будет больно — Маркус никогда в жизни ничего не ломал. Поэтому был приятно удивлён, что почти ничего и не почувствовал, кроме ноющей привычной боли именно от перелома, которая уже стала терпима. Ловкие пальцы медбрата — такие чертовски длинные! — быстро справились с наложением гипса на руку. Теперь Маркус довольно печально смотрел на пока ещё чисто белый гипс, сковавший его рабочую конечность. Как теперь жить, если даже в туалете правой рукой держишь?
Потом медбрат помог Маркусу приподняться и попросил глубоко вдохнуть, накладывая бандаж на нижнюю пару рёбер. Поморщившись, Маркус стерпел. Впрочем, самым болезненным был подъём корпуса, а действия специалиста не принесли даже дискомфорта. Тем более, что тот был так близко, прикасался к нему своими чудесными пальцами. Маркус не сразу понял, что снова рассматривает мужчину, подмечая очень дружелюбную улыбку и какой-то заботливый взгляд. Пусть этот парень выглядел сперва, как модель, и подсознание подкидывало стереотип — стерва. Теперь Маркус видел, что тому действительно нравится его работа. Он помогает людям, не только потому что тут хорошо платят.
— Спасибо, — искренне выдохнул Маркус, придерживая ноющие рёбра здоровой рукой и укладываясь обратно.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Мысли о Уильяме всё ещё беспокоили Маркуса. По сути, как он понял, их травмы не сильно отличались — стандартные увечья водителя. Только Уильяму повезло меньше. Рёбра Маркуса треснули, но остались на месте, а у его товарища вонзились в лёгкие. Возможно, удар был чуточку сильнее, а может, у Уильяма были слабее мышцы, кости или тоньше жировая ткань, так что ребро пострадало больше.
Хотелось бы верить, что с ним всё будет хорошо. Маркус был слаб в медицине, поэтому не мог в полной мере оценить серьёзность операции и последствий. Он надеялся, что в какой-то миг медбрат улыбнётся своей чарующей улыбкой и скажет, что всё прошло хорошо, и отвезёт Маркуса в палату его друга, чтобы тот убедился. На этом и остановился в рассуждениях.
После гипсования медбрат повёз Маркуса в его палату. Та оказалось вполне уютной, насколько вообще могут быть комфортными больничные помещения. Здесь было окно и собственная уборная, да и койка была достаточно широкой. Не двуспальной, разумеется, но и не узкой, как каталка сейчас под спиной.
Аккуратно приподнявшись, чувствуя, как бандаж стягивает грудную клетку, Маркус слез с каталки при помощи сильных рук медбрата. Тот так заботливо, но вместе с тем уверенно держал немаленького пациента, что Маркус на миг поддался каким-то девчачьим чувствам и растаял. Нет, он не влюбился в красавчика, просто… Просто приятно было ощутить такое бережное отношение к себе от столь сильного мужчины. Хотелось задержать это чувство ещё на немного, но… Но у Маркуса был свой парень, о котором стоило бы вспоминать почаще, прежде чем засматриваться на красивых незнакомцев.
С Питером Маркус прожил уже больше пяти лет. С ним было просто, но вместе с тем всё было слишком сложно в их паре. Питер был очаровательным, добродушным парнишкой, тогда ещё совсем юным. Он покорил сердце Маркуса своей скромностью. Он был идеальным партнёром. Вот каких показывают в фильмах и о каких пишут романы.
Они съехались через полгода, строя совместный быт, и с тех пор прошло ещё пять лет, но… ничего не менялось. Они ужинали вместе, когда Маркус не пропадал на вечеринках, на которые Питер не ходил, если те не были связаны с его работой продюсера. Они трахались, когда никто из них не устал настолько сильно, что лучше в следующий раз. Они говорили друг другу слова любви по праздникам и перед сном, но Маркус в последнее время старался не думать о том, насколько он искренен в этих словах.
С Питером было легко. Он никогда в жизни не ругал Маркуса за то, что тот возвращался в четыре часа утра. Он понимал все его командировки и желание выглядеть эпатажно. Он реагировал тихой улыбкой, глядя на то, как с его парнем кто-то флиртовал — он верил Маркусу, и тот никогда не подрывал этого доверия.
Было очень легко, но в то же время… почему всё так сложно? Друзья и родные ждали громкой свадьбы. Маркус не хотел думать в эту сторону. Он всё ещё видел в Питере того человека, которого полюбил когда-то, но понимал, что этого недостаточно.
— Хорошо, — рассеянно отозвался Маркус, делая пару шагов и аккуратно опираясь на раковину, внезапно осознав, что даже эти простые действия даются с трудом.
Он сглотнул, чувствуя подкатывающую волну тошноты, и глубоко втянул воздух носом, что вызвало боль в голове. Медбрат стоял возле двери, приоткрытой буквально на один палец. Он не подсматривал, но явно намеревался прислушиваться к каждому шороху.
— Я не стесняюсь, — добродушно усмехнулся Маркус на вежливую фразу. — Если честно, я был бы совсем не против, если бы вы мне помогли. Меня ещё немного мотает, когда я закрываю глаза, и…
Он чуть приподнял загипсованную руку, демонстрируя её, словно медбрат мог забыть об этом. Но смысл был в том, что Маркус не мог держаться за раковину и одновременно смывать с себя косметику. Кстати, о худшем. Смывать косметику мылом. Стягивающим кожу, дешёвым больничным мылом. Маркус уже смотрел на него, как на врага народа.
Включив воду, при поддержке готового помочь медбрата, Маркус чуть склонился над раковиной, оттирая лицо от крови и потёков туши. С другой стороны, хорошо, что не взял водостойкую, иначе бы сейчас не смыл её обычным средством.
В какой-то момент, Маркус вновь ощутил головокружение и без зазрения совести прислонился к высокому медбрату, ожидая, когда это пройдёт. Разумеется, в тот момент он не думал о чем-то стороннем и даже не ощутил лопатками какая там под формой грудь и всё такое. Ему на самом деле нужна была помощь.
Посмотрев в зеркало, Маркус убедился, что выглядит вполне сносно, и вытер лицо полотенцем, позволяя парню проводить себя до койки.
— На сегодня мои приключения закончились, — мягко улыбнулся Маркус, соглашаясь не вставать с кровати. — Спасибо вам за всё… м-м, Александр.
Пока буквы перед глазами не слишком расплывались, он успел прочитать имя мужчины. Тот немного поправил, представляясь Алексом, но Маркус так не думал. Он смотрел на этого двухметрового Аполлона и… никакой он не Алекс. Алекс — это мальчишка со двора, который яблоки ворует. А тут самый настоящий Александр — статный, гордый, смелый. Настоящий защитник.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Маркус не знал, зачем симпатичный медбрат Александр снова вернётся, поэтому совершенно не возражал тому, чтобы снова увидеть его. Он спокойно провёл эти несколько минут. Голова вновь перестала кружиться, и тошнота ушла, снова появилось ощущение, что он здоров, только немного побаливает тело.
Когда Александр вернулся, Маркус чуть улыбнулся, поворачиваясь на открывающуюся дверь, но улыбка тут же сошла с лица, когда следом за медбратом заехала стойка для капельницы. Маркус ни разу не лежал в больницах, но эту установку перепутать ни с чем не мог. Она была такой жуткой и пугающей. С ним же всё в порядке, и боль терпимая, зачем это?
— Можно просто Маркус? — робко уточнил он, цепляясь за последние крохи смелости, которые иссякали с каждой секундой. — С этими «мистерами» я всегда чувствую себя шестидесятилетним вальяжным китайцем.
Маркус пошутил, но это звучало довольно забавно. Александр, как человек опытный в своей профессии, отчётливо слышал нотки испуга в этом голосе. Маркус не сводил взгляда с того, что делал медбрат. Как обрабатывал руки и надевал перчатки. Он пытался сосредоточиться на том, как сексуально выглядят эти тонкие пальцы, затянутые в латекс, но не мог. Сердце застучало, как шальное.
— А это можно заменить на таблетки? — начал торговаться Маркус, прижимая к себе руку, невольно не давая медбрату действовать дальше. Мозг просто подсказывал, что Александр не будет силой вырывать его руку. Придётся заново руки дезинфицировать.
Медбрат мягко улыбнулся, вероятно, не в первый раз сталкиваясь с такой реакцией, и принялся уговаривать Маркуса. Тот и сам представлял, что это не больно, он ведь сдавал кровь на анализы каждый год. Но каждый год это было целое представление, потому что бояться Маркус не переставал.
С возрастом стало попроще, ведь ко всему привыкаешь. Маркус убеждал себя, что это недолго. Несколько секунд, даже не минута, и иголку вытащат из-под кожи. Но сейчас Александр собирался поставить ему капельницу. Насколько это? На полчаса? На час? Целый час с трубкой в вене? Маркус даже побледнел от представления, что было заметно по смуглой коже.
Вот ведь странный человек. То, что у него были переломы, Маркуса совершенно не пугало, хоть это и произошло с ним впервые. А какая-то маленькая иголочка вызывала животный ужас, так что хотелось сбежать прямо в больничной пижаме.
— Можно я буду смотреть на вас без капельницы? — ляпнул Маркус, совершая последнюю попытку.
Это могло бы быть флиртом, если бы Маркус сейчас не смотрел на медбрата огромными, полными ужаса зрачками. Пожалуй, он бы потерял сознание, если бы не находился в лежачем положении, только от страха.
Краем сознания Маркус понимал, что выглядит крайне глупо и выставляет себя в ужасном свете. Теперь уже точно этот красавчик на него не обратит внимания, даже если бы Маркус этого захотел. Какой человек будет улыбаться взрослому мужчине, бледнеющему от вида малюсенькой иголочки? В тот момент Маркус, разумеется, не думал о том, что он был далеко не единственным таким в отделении. И, самое забавное, что чаще такими пугливыми как раз оказывались взрослые мужчины, а не хрупкие леди.
Шумно и прерывисто вздохнув, Маркус всё же вытянул руку, вздрогнув несдержанно всем телом, когда к сгибу локтя прикоснулась мокрая от антисептика ткань.
— А насколько это? — впиваясь взглядом с красивые черты лица медбрата спросил Маркус, пытаясь отвлечься самостоятельно.
Получалось плохо, теперь он думал о том, что стал совершенно беспомощным. Правая рука была в гипсе, а в левой скоро будет торчать иголка. Правда, альтернатива — ставить катетер под ключицу ещё меньше радовала Маркуса. В руку всё же как-то привычнее. И это он ещё не знал о капельницах в бедро, рядом с пахом.
Голова от переживаний разболелась сильнее. Возможно, страх был таким сильным ещё и из-за того, что Маркус только что пережил средней тяжести сотрясение мозга. Этот орган ещё не успел восстановиться, как его зажимала в тисках фобия.
Невольно Маркус поднял свободную руку, едва не заехав гипсом по плечу Александра, но сумел удержать момент инерции. Лишёнными гипса пальцами он схватил рукав синей форменной рубашки, хоть это и причинило острую боль руке. Впрочем, за этой болью Маркус совершенно не заметил, как иголка вошла в мягкую плоть, и Александр ловким движением установил катетер, вытаскивая проводник.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Маркус не особенно верил словам медбрата. Во-первых, с трудом верилось в то, что человек, который каждый день проводит по сотне разных процедур, может бояться этого. Во-вторых, Маркус смотрел фильмы — капельницы надолго, а не на пять минут. Он пролежит с ней весь день, это сто процентов. Но отчего-то мягкий бархатистый голос успокаивал. Александр не смеялся над его страхом, в его тоне звучало понимание и поддержка.
Просто, отчего-то хотелось верить этому человеку. И это доверие только подкрепилось, когда медбрат сообщил, что катетер уже установлен, а Маркус ничего при этом не почувствовал. Он не смотрел на сгиб своего локтя, пока Александр не заклеил трубочку, да и потом старался не опускать взгляд.
— Извините, — пробормотал Маркус, когда пришлось расцепить пальцы и выпустить рубашку сотрудника, дав ему возможность подняться.
Прозрачная гибкая трубочка была подсоединена к катетеру, и Маркус ощутил слабое облегчение. Он всё ещё был страшно взволнован, но приступ паники отступил, словно всё закончилось. Он не был уверен, что вновь не испугается, когда увидит, как в него капает какая-то жидкость, но пока не видел происходящего, сердце немного успокаивалось.
— Всё в порядке, — слабо улыбнулся Маркус на вопрос Александра, немного соврав оттого, что не желал доставлять больше беспокойства.
Вроде понимал, что это работа Александра — делать всё возможное в границах разумного, чтобы его пациент поправлялся. Но слишком уж постыдно повёл себя сейчас, чтобы и дальше продолжать капризничать. Наверное, он справится со страхом самостоятельно. Самое кошмарное ведь уже позади.
— Нет, спасибо, я сам позвоню позже, — кивнул Маркус, пытаясь удобнее устроить загипсованную руку на животе, ниже сломанных рёбер.
Всё с непривычки казалось неудобным, и Маркус шумно выдохнул, отчаявшись найти удобное положение. Он пару секунд сверлил взглядом потолок, а потом перевёл взгляд на медбрата, немного улыбаясь ему, заметив ответную улыбку. Какой всё же красивый мужчина. Интересно, ему нравились девушки или не только? Гей-радар Маркуса сейчас совсем сломался вместе с трезвым сознанием.
— Такое отвратительное чувство, когда что-то не можешь вспомнить, — поделился зачем-то с медбратом Маркус. — Вроде бы только что произошло, но это… ускользает. Помню только отдельные картинки, это раздражает.
Он и сам не знал зачем эта информация Александру, наверное, просто уже начал скучать. Медбрат ведь сейчас уйдёт, а Маркус останется один. Без возможности встать, со сломанной рукой и с капельницей в другой. Да и зачем ему руки? Ни читать, ни танцевать точно сейчас не получится, да и нельзя.
Маркус хотел что-то ещё сказать, но понял, что задерживает слишком доброго молодого человека, поэтому только снова улыбнулся ему. Ладно, скоро должны приехать товарищи из команды, привезти его вещи и поговорить с ним немного. Пара из них давно работали с Маркусом, так что точно знали, что хотел бы видеть их коллега сейчас.
Ребята и правда приехали, и двоих пропустили в палату, ведь Маркус не находился в тяжёлом состоянии. Получив свой телефон, он всё же позвонил Питеру, сообщая, что попал в больницу, но теперь всё в порядке. Его бойфренд заволновался, спрашивая, не нужно ли приехать и хотя бы поддержать партнёра, но Маркус отмахнулся. Не стоит откладывать свои важные дела — а у Питера была очень ответственная работа со знаменитостями, — чтобы ехать в какой-то городок и торчать просто рядом.
Питер согласился, оповестив, что приедет на выходных, хоть Маркус и об этом сказал, что это не обязательно. Наверное, всё же у них были хорошие отношения. Стабильные, уважающие друг друга. И почему Маркусу порой казалось, что чего-то не хватает?
Через какое-то время Александр вернулся, и это отчего-то сильно порадовало Маркуса. Он заметно оживился при виде любимого, привычного медбрата. Как бы он хотел «выкупить» его время, чтобы этот мужчина приходил только к нему. Александр отсоединил закончившуюся капельницу, закрывая вход катетера стерильно. Маркус признался, что это не так страшно, как казалось, и что за это время только пару раз вспоминал об открытом входе в вену.
— Помогите, пожалуйста, подняться, — аккуратно попросил Маркус, немного кивая на дверь в уборную. Он уже пожалел, что не сделал этого до капельницы.
Поднявшись на ноги с помощью Александра, Маркус и правда понял, что стало легче. Голова уже не кружилась, хотя и продолжала ныть, да и на ногах он стоял увереннее. Подниматься было всё ещё тяжело, но больше из-за сломанных рёбер.
Александр вновь остался у двери, опасаясь оставлять пациента одного, прошло ведь не так много времени после аварии, но Маркус не возражал. У него не было стеснительного мочевого пузыря, в общественных местах он ведь стоял рядом с другими мужчинами, так что быстро справил нужду, помыл руки и вернулся в палату, укладываясь обратно.
— А завтра у вас смена или кто-то другой будет? — поинтересовался Маркус, откровенно желая, чтобы и завтра к нему приходил этот мужчина. Он был так добр и заботлив. Именно поэтому, никаких других причин. И именно поэтому Маркус беззастенчиво добавил: — Мне нравится, когда вы приходите.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Сообщение о том, что трубочку из вены пока не вытащат, Маркус воспринял более, чем спокойно. А всё потому, что Александр улыбался так красиво, что дыхание перехватывало. В эту улыбку можно было влюбиться, честно. Но эта мысль отчего-то напугала Маркуса, и он постарался сосредоточиться на том, чтобы дойти без происшествий до уборной. То, что получалось ходить самостоятельно, немало радовало его.
Как радовала новость о том, что Александр ещё будет заходить сегодня несколько раз. Маркус даже без проблем согласился поспать, хотя и не верил, что это получится. Но, поскучав в одиночестве около десяти минут, организм всё же отключил сознание. Слишком многое случилось за сегодня, было потрачено много нервов, так что нужно было перезагрузиться.
Проспав, как и полагалось, до ужина, Маркус проснулся от присутствия кого-то постороннего в комнате. Открыв глаза, он сразу улыбнулся, опознав Александра. И сразу мысль о том, что он был в больнице не так уж и угнетала.
Голова перестала болеть, в ней остался только непонятный шум, но это казалось хорошим знаком. Да и всё тело только ныло, сильная боль ушла. В целом Маркус понимал, что может спокойно выписаться в этот же день, но хотел полежать ещё немного для собственного спокойствия. Ну и потому что тут о нём заботился такой классный медбрат. Дома Маркус большую часть времени будет проводить в одиночестве.
У Питера был нестандартный график. Он мог уйти с раннего утра, а вернуться уже за полночь. Он работал с людьми, зачастую очень капризными и требовательными, и Маркус понимал это. Он и сам постоянно отсутствовал. По утрам — тренировки, по вечерам — встречи, а порой нужно было ехать в другой город или страну на соревнования. Днём обычно он был свободен, да и в зимний период работы было поменьше, но со своим бойфрендом он всё равно виделся редко. Но, как и Александр, не считал, что это что-то неправильно. Они ведь оба были взрослыми, им обоим нужно был работать.
— Вы принесли мне ужин, спасибо, — обрадовался Маркус, потому что уже заметно проголодался за день.
С утра он поесть так и не смог, только лишь выпил пару чашек кофе. Бессонница мучала его почти всю ночь. В обед ещё слишком тошнило, чтобы попросить персонал принести ему хоть что-нибудь, но теперь желудок проснулся и требовал восстановления сил.
Аккуратно Маркус принял сидячее положение с помощью Александра, уже не чувствуя себя неуверенным во время этого. Всё же так было не больно, чем когда Маркус пытался, опираясь на одну руку, разогнуться.
— Вы не знаете, что с Уильямом? Вторым гонщиком? — вновь спросил Маркус, глядя на поднос и пытаясь сообразить, как ему поесть так, чтобы не пролить всё на себя.
Он поставил себе на бёдра тарелку с какой-то сладкой кашей — сахара сейчас хотелось невероятно, — и попробовал подчерпнуть левой рукой хоть что-то. Со второй попытки получилось, и Маркус даже донёс это до рта. Но на второй ложке рука дрогнула, и каша со шлепком упала обратно в миску. Ладно хоть не на себя.
— М-да, мне стоит поучиться работать левой рукой, — вздохнул Маркус, не привыкший есть так небрежно, ещё и с собственных ног.
Позже он спросил у Александра, можно ли ему проведать друга хотя бы на немного. Маркус хотел убедиться, что с тем уже всё в порядке, и, возможно, извиниться. Он ещё не вспомнил, как произошла авария, хотя смутные очертания уже преследовали его. Кажется, он вошёл в слепую зону, когда Уильям сбросил скорость. Такое бывает, но всё же Маркус чувствовал необходимость сказать другу хоть что-то. Всё же они оба облапошились на финальном заезде, и чёрт его знает, как это всё скажется теперь.
— Как прошёл ваш день? — зачем-то поинтересовался Маркус во время ужина, и улыбнулся: — Кроме того, что вы заботитесь о каком-то скоростном дурачке.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Маркус тоже не мог поверить, а точнее, даже не думал о том, что между ними с Александром что-то могло даже мимоходом проскользнуть. Такого не бывает, да и у Маркуса уже были отношения, стабильные и хорошие. Он был не тем человеком, кто заводит курортные романы или склоняется к полигамии.
Тем не менее, Маркус продолжал ждать Александра и думать о нём. А должен был ждать выходных, когда приедет его парень. И должен был хотя бы заставлять себя вспоминать о Питере, потому что тот, по меньшей мере, заслужил этого.
Но нет, ничего такого не было. Разумеется, Александр был симпатичен Маркусу. Это был человек, который заботился сейчас о нём, лечил его и делал всё, чтобы Маркусу было комфортно. Конечно, он был симпатичен своему пациенту. Но это была не та симпатия, это была простая благодарность, да и только. Наверняка, многие люди, попав в больницу в такие заботливые руки, испытывали нечто подобное к врачам и младшему медицинскому персоналу. Маркус никогда не был в больнице, он не знал.
Сейчас, впрочем, он думал о своём друге, и чувствовал небывалое облегчение. Уильям поправится, с ним всё будет хорошо. Так что Маркус легко согласился перенести визит на следующий день, раз его товарищ сейчас всё равно спал. Кроме того, Маркус был благодарен Александру за то, что тот узнал всю информацию, да ещё и посетил другого пациента, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Возможно, это входило в обязанности Александра, но это всё равно было приятно, знать, что от тебя ничего не скрывают.
На предложение помочь с приёмом пищи, Маркус немного замялся, даже не нашёлся что ответить сразу. Его даже бойфренд с ложечки не кормил никогда. Это было… странно. Даже страннее, чем просить помощи в походе в туалет.
Но Александр оказался всё тем же очаровательным молодым человеком, каким и был с утра. Он предложил второй вариант, на который Маркус охотно согласился, поблагодарив мужчину ещё раз за помощь. Теперь, когда не приходилось опускать ложку куда-то совсем низко, словно он сидел за детским столиком, стало проще. Александр ловко подставлял тарелку, чтобы ничего не упало мимо, и Маркусу было стыдно, но вместе с тем он продолжал испытывать всю ту же симпатию-благодарность к этому замечательному человеку.
Потом Маркус решил поговорить, когда он принялся за нарезанные фрукты, которые не вызывали никаких проблем с потреблением. Держать их Маркус мог и левой рукой, мимо рта не промахнулся бы. Так вот, Александр ответил так, что Маркус округлил глаза, чуть не поперхнувшись, но тут же улыбнулся.
— В воду или на автостраду? — уточнил Маркус, чуть поморщив нос от представления, но не шибко испугался. Он был уверен, что Александр бы не шутил о нём, если бы тот находился совсем уж при смерти.
И на следующую шуточку Маркус тоже довольно хохотнул и почти сразу же ответил, когда в голове возник ну просто комический на его взгляд ответ:
— О, прекрасно, у меня сегодня был переломный момент в карьере, — и Маркус легко рассмеялся, покачнув своей сломанной рукой, посмотрев на неё.
Так что на извинения Александра он только легко отмахнулся, продолжая улыбаться ему. Кажется, у того было чудесное чувство юмора. Такое же дурацкое, как у Маркуса, и по естественным причинам с налётом «черноты». Ну нельзя работать в месте, где люди истекают кровью, рвут кровью, умирают и многое другое, и при этом не заполучить здравого цинизма и пристрастия к чёрному юмору. Это была защитная реакция, кажется.
— Александр, скажите, как есть, — в какой-то момент состряпал очень серьёзное лицо Маркус, вспомнив кое-о-чём. — Только честно. Даже если это причинит мне боль. Сколько мне нельзя пить кофе?
Без шуток, это был важный вопрос! Маркусу ещё ничего не говорили в рекомендациях, потому что не выписывали, а в палате он ел то, что ему дадут, и делал то, что позволят. Но мозгом он понимал, что вряд ли ему можно кофеин — штуку, играющую с давлением и сосудами головы. Но как жить без кофе с утра? Как жить без кофе вообще?

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Александр и правда причинил своему пациенту боль, проговаривая будущие рекомендации, которые потом поступят от врача. Маркус показательно прижал здоровую руку к сердцу, молчаливо комментируя новость. Несколько недель без кофе. И какой-то совершенно пугающий, неопределённый срок без алкоголя. Кошмар.
Не то чтобы Маркус имел болезненное пристрастие к алкоголю, но вкусные коктейли выпить любил. Особенно на всяких важных вечеринках или встречах. Теперь придётся заказывать безалкогольные, которые были совсем иными, водянистыми на вкус. Да что там, это были обычные лимонады, а Маркус их не очень-то и понимал.
— Вот легко мог обойтись без алкоголя даже в праздники, но теперь вы сказали, что нельзя, и сразу захотелось, — чуть улыбнулся Маркус, но говорил чистую правду.
Впрочем, так было всегда. Если говорят — нельзя жирного, у вас холестерин высокий, — сразу хочется курочку-гриль. Если запрещают сладкое — торт. Так и Маркус сразу ощутил потребность выпить кофейный ликёр или кофе с Бейлисом, чтобы сразу удовлетворить потребность и в алкоголе, и в кофеине.
Когда ужин был закончен, Александр принялся собирать посуду, и Маркус поймал себя на мысли о том, что хочет как-то задержать медбрата возле себя. Всерьёз начал продумывать, что бы такого сказать, чтобы тот остался подольше рядом. Безумие какое-то. Наверное, это всё скука, которую Маркус испытывал в одиночестве. Он ведь был экстравертом, привык находиться среди людей, а тут полная изоляция, да ещё и отсутствие развлечений.
— Да, гораздо лучше, — ответил на вежливый вопрос Александра Маркус. — Кажется, я от вас живым уйду.
Он ещё немного пошутил, но это, увы, не задержало уходящего медбрата. Какой же он высокий и красивый… со спины. Маркус быстро поморгал, стараясь привести себя в чувство. Так, всё, никаких симпатий. Между прочим, дома парень ждёт. Точнее, сейчас, наверное, не дома, а всё ещё на работе, так что и не ждёт. Но скоро ведь вернётся и… ляжет спать, уставший. Питер ведь даже не жаловался особенно. У него явно были те ещё «звёзды» в прямом и переносном смысле. Маркус видел, как тот приходил раздражённым, но отмахивался на вопрос о том, что случилось.
Они оба были хороши в этом. Маркус тоже не особенно стремился жаловаться. У его бойфренда и так забот по горло, зачем его грузить ещё и своими? М-да… Наверное, они были не такими уж и идеальными, правда?
Размышляя об этом, Маркус не заметил, как прошло больше получаса. Дверь открылась, и появился Александр, снова вызвавший улыбку. Маркус даже мысленно ругнулся на себя. Ну серьёзно, не мог что ли сдержать своё лицо? Каждый раз радовался, как собачка, визиту хозяина. Ещё подумает Александр, что у него не все дома.
Правда, медбрат снова закатил капельницу, от вида которой Маркус невольно напрягся. Вроде понимал, что его тело уже продырявили, но ничего не мог поделать против лёгкого страха, неизменно возникающем в преддверии медицинских процедур.
— Что за желание, постоянно что-то в меня… вливать, — рассмеялся Маркус, очень ловко заменив в последнюю секунду слово «вставлять», так и заискрившее на кончике языка. Но Александр был не столь близким человеком, чтобы можно было так пошло перед ним шутить, так что Маркус успел удержать лицо
Тем не менее, он совсем не сопротивлялся, когда Александр подсоединил к нему прозрачную трубочку с витаминами. Рядом с этим человеком было не так всё и страшно, хотя сгиб локтя немного заныл от психосоматики.
— Александр, а вы… — проговорил Маркус и немного замялся, лихорадочно рассуждая, как бы это желание преподнести. — Хотя нет, не важно. Я знаю, что у вас другие пациенты. Просто я от скуки уже в первый день с ума схожу. Нет, забудьте.
Он улыбнулся, мягко рассмеявшись от того, как запутался в словах, пытаясь торопливо отказаться от своей же просьбы. Ему страстно хотелось, чтобы Александр остался с ним, поговорил хотя бы десять минут, рассказал что-то, да хоть почитал, как маленькому мальчику. Но Маркус и правда не мог просить такого у медбрата, отбирая его время у других людей, которые в этом, возможно, нуждались куда сильнее.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Было не сложно почувствовать ответную симпатию. Маркус понимал, что нравится Александру, несмотря на тот постыдный приступ паники перед капельницей. Тот начал легко шутить и сменил добродушный, но всё же официальный тон, на более дружественный. Разумеется, Маркус не думал, что это какая-то особая симпатия. Он просто радовался тому, что это произошло, потому что лежать в больнице, где человек к тебе относится, как к приятелю, а не как к объекту на койке, которого надо вылечить и выписать, даже болеть легче.
Это подтвердилось, когда Александр понял, что от него хотел Маркус, и без лишних слов согласился зайти ещё разок. Маркус тут же улыбнулся, словно его кто-то за верёвочки, прикреплённые к уголкам губ, дёргал. Нет, он никак не мог справиться с этим желанием улыбаться этому медбрату постоянно.
— У вас, случайно, нет детей? — усмехнулся добродушно он. — А обманываете, как будто на детях тренировались. Но я обещаю постараться поспать, правда.
Конечно, Маркус думал, что Александр не придёт больше. Точнее, заглянет убедиться, что его пациент исполнил просьбу и спит, и не станет будить. Иначе было бы странно — попросить человека поспать, но помешать ему это делать.
— Доброй ночи, Александр, — тихо и как-то ласково проговорил Маркус, аж сам от себя не ожидал такой нежности в голосе.
Но медбрат ушёл, погасив общий свет. Осталась только небольшая прикроватная лампа, очень тусклая, не мешающая сну, но позволяющая персоналу быстро убедиться, что пациент ещё жив и всё в порядке.
Маркус честно закрыл глаза и посчитал слоников. На шестьсот восемьдесят втором он сбился и открыл глаза. В палате ничего не изменилось, в его вену всё также капал витамин. Как люди спят на спине? Вот так лежат весь день в гипсе и с трубками капельницы, а потом засыпают? Кажется, это невозможно.
Он попытался чуть повернуться не на бок, но хоть чуть-чуть сместить центр тяжести, но рёбра тут же сказали «пока-пока» этой интригующей идее. Маркус вздохнул. Ему казалось, что у него затекло уже всё тело. А ещё хотелось писать. Просто потому, что кто-то не попросил Александра перед уходом помочь ему сходить в туалет, ведь обычно-то перед сном сам спокойно бегаешь, а тут, оказывается, нужен крепкий мужчина для присмотра.
Нажимать кнопку вызова помощи Маркус не хотел. Брать утку, лежащую под кроватью на всякий случай, тем более. Он даже не представлял, как можно было пописать в неположенном месте и оставить до утра на радость санитарам.
— Так, ладно, бабулечки могут, и ты сможешь, — пробормотал Маркус.
Он спустил здоровые ноги на пол и, упираясь локтями в постель, аккуратно стёк на пол на корточки, откуда уже смог ровно подняться, не травмируя рёбра. Постаравшись не запутаться в трубочках капельницы, Маркус взял её с собой, так как понятия не имел как её отключать от себя и можно ли это делать в процессе. Аккуратно, чтобы не шуметь, Маркус добрался до унитаза. Это было забавно стоять с капельницей и мочиться, правда.
Но на обратном пути Маркус был застукан с поличным. Дверь приоткрылась, а потом открылась резче, ведь Александр сквозь щёлку не увидел пациента на койке, который должен лежать вообще-то и сохранять покой. Тем не менее, несмотря на то что Маркус испугал медбрата, а ещё был так позорно пойман, привычная улыбка возникла на лице в ту же секунду. Кажется, Маркус уже перестанет бороться с ней, бесполезно.
— Вы вернулись, — довольно сказал Маркус, доходя до кровати и теперь уже принимая помощь медбрата, чтобы улечься обратно, не вырвав себе капельницу. — А можно её отключить на ночь? Она уже почти докапала.
Чувства вины по поводу того, что Маркус так и не заснул, он не испытывал. Он был взрослым мужчиной, не будет же Александр его ругать за это. У Маркуса в принципе были большие проблемы со сном в не своей кровати. Дурная привычка, но работала безотказно. Маркусу требовалось две-три ночи, чтобы привыкнуть к новому месту.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Нет, всё же происходило что-то странное, только вот Маркус никак не мог понять, что именно. Но отчего-то их общение с Александром сильно отличалось от стандартных разговоров между медбратом и пациентом. Обоим явно нравилось — можно было вести себя свободнее и шутить, не боясь кого-то обидеть. Но всё же это было странным.
Маркус улыбался, глядя на Александра, и не прекратил даже тогда, когда тот принялся ругаться за излишнюю самостоятельность. Голос медбрата не был слишком уж злым, да и громким не был. Скорее строгим, словно Александр вновь пытался поучать детвору, которой у него и не было никогда, если верить его же словам.
— Я осторожно и быстро, туда и обратно, — несерьёзно ответил Маркус, подавив в себе желание глупо похихикать.
А ведь оно было очень сильно! Потому что Маркусу было уже тридцать три, его давно никто не отчитывал за какие-то мелкие проступки. Возможно, если бы это попытался сделать кто-то другой, даже агент, отвечающий за карьеру своего болвана, Маркус бы разозлился. Взрослым людям обычно не нравится, когда их поправляют в чём-то. Но перед ним был Александр, который несмотря на строгость в голосе, смотрел и действовал очень заботливо.
Он ругался, а вместе с тем так нежно поправил одеяло, словно Маркус этого сам сделать не мог. Это было очень мило и вместе с тем приятно, так что с лица Маркуса так и не сходила улыбка. Он помотал головой, когда Александр спросил про сон, и хотел было пояснить про свою особенность (возможно, попросить снотворного), но медбрат принялся ворчать, и это совсем развеселило Маркуса. Александр ворчит! Маркус тихо рассмеялся, всё же чувствуя себя немного нашкодившим ребёнком.
— Простите, — извинился за свою реакцию он, хотя и не смог сразу прекратить.
Он дёрнул было рукой, чтобы прикрыть рот и соблюсти хоть какое-то приличие, но одна была ещё с капельницей, а другая грозила ударить Маркуса гипсом по лицу и сломать ему ещё и нос. Повезло от рождения, что не совсем китайской формы уродился, так быстро исправит.
— Ой, у меня руки кончились, — как-то естественно проговорил Маркус. Не специально шутил, а просто так получилось.
Похихикав совсем немного ещё и над этим, он, наконец, успокоился и посмотрел на медбрата чуточку виновато. Хотя сказал при этом не ту фразу, которую Александр ожидал бы услышать от проказника-пациента:
— Простите, Александр, но вы такой очаровательный, когда ругаетесь!
Конечно, Маркус бессмертным не был. Он в целом представлял, что это Александр ещё не ругался, а просто… воспитывал. Да и в целом не хотел бы узнать, каким этот двухметровый мужчина бывает в гневе. Но сейчас, кажется, было безопасно. Маркусу явно виделось, как медбрат и сам пытается удержать улыбку, чтобы остаться авторитетно строгим.
— Я не хотел вас пугать, — примирительно добавил Маркус, чтобы уж не казаться совсем безалаберным. — И у меня всегда проблемы со сном в незнакомых местах. Так что я бы не отказался от снотворного, ну или… чтобы вы посидели немного со мной.
Маркус понятия не имел, что так пагубно действовало на него — может, витамины? Случайно полежали на ленте завода-изготовителя рядом с возбуждающими средствами для эротического магазина? Или это полумрак палаты наводил очень романтичную обстановку с гипсом и стальным пилоном капельницы?
Впрочем, кратко ругнувшись на себя и свою несдержанность, Маркус подумал о том, что ему ведь совсем было скучно. Он весь день общался только минут двадцать в общей сложности с Александром и минут пять с парой механиков из своей команды. А, ну ещё пару минут с Питером по телефону. По телефону-то ему теперь тоже нельзя долго говорить или, тем более, переписываться.
— Знаете, чего мне уже не хватает? — риторически спросил Маркус позже. — Даже не кофе и не алкоголя. Танцев. Нет, серьёзно, не смейтесь, я постоянно пританцовываю, даже лёжа на кровати, но… вот… когда нет этого всего, разумеется.
Он осмотрел свои бинты и усмехнулся. Две недели без танцев. Это даже хуже, чем без кофе, серьёзно. Кофе, по сути, Маркусу и не нужен — рано вставать никуда не придётся.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]На самом деле Маркус уже сам пожалел, что с его губ сорвался этот невинный флирт. Его даже и флиртом назвать было нельзя — так, констатация очевидного. Маркус, будучи здоровым и находясь в своей клубной среде, и не такое говорил даже тем, кто ему совершенно не нравился. Просто язык работал так. Было вообще удивительно, что Александр до сих пор оставался Александром, а не каким-нибудь «крольчонком». Маркус был горазд раздавать всем сладкие прозвища, но статного медбрата пока эта участь миновала.
Так вот, Александр, хоть и оставался самим собой, тут же перестал улыбаться. Не сказать, что он разозлился или ему было противно слышать комплимент от мужчины, но он отчётливо показал, что эту тему стоит быстро закрыть и не возвращаться к ней.
Извиняться за это Маркус не стал, так как сказанное было правдой и никому не вредило, но повторять свою ошибку не захотел больше.
— Хорошо, Александр, — кивнул он в ответ на сдержанные советы. — Но буду надеяться, что придёте вы. В том плане, что я видел медсестёр, и мне бы не хотелось их случайно уронить вместе с собой.
Разумеется, как человек, который почти не бывал в больницах, Маркус не знал, что, если надо, медсёстры могли горы свернуть и всех мужиков отделения перетаскать на руках. Но, в целом, был прав. Лишний раз заставлять хрупких девочек подставлять плечо более чем семидесятикилограммовому мужчине не хотелось бы.
— Да, очень люблю, — легко признался Маркус, несмотря на неожиданную немногословность собеседника. — Всегда хотел этим заниматься. Тянуло к танцам с самого детства. Но… не получилось, но и не мне жаловаться.
Он легко усмехнулся, чуть поморщившись с добродушной улыбкой на губах. Конечно, он был профессиональным гонщиком. Казалось бы, разве это не работа мечты? В смысле, даже если человек никогда не стремился к спорту, всё равно понимал, что гонщиком не становятся просто так, как менеджерами и офисными клерками. Другой работы не было, вот и сижу здесь восьмой год. Нет, это много усилий и много денег, куча времени и куча нервов.
Маркус добился определённого успеха в этой области, и ему это нравилось, поэтому он не очень-то и жалел, что не стал танцором. Это была просто светлая несбыточная мечта. У каждого человека она была. Даже миллиардеры с приятной тоской вспоминали, как в детстве хотели стать космонавтами.
Кстати говоря, по этой фразе Маркус понял ещё одну вещь. Александр совершенно им не интересуется, как гонщиком. Люди, которые регулярно смотрели заезды «Индикар», и уж, тем более, на самого Маркуса, знали о его пристрастии танцевать в любой подходящий, да и не очень подходящий момент. Эти видео выкладывали даже на общих каналах под названиями вроде «гонщик танцует» и прочей банальщиной.
Это радовало. Маркус любил общаться с поклонниками в сети, но совершенно не представлял, как себя вести с теми, кто хоть мельком узнавал его, в реальной жизни. До некоторых пор он вообще считал это невозможным.
— А вы в детстве, наверное, хотели стать палеонтологом? — попытался угадать с улыбкой Маркус, просто потому что сам был мальчишкой.
Кажется, все дети подряд хотели стать астронавтами, археологами или палеонтологами. Потому что космос, руины и динозавры — это любимый набор каждого пацана. У некоторых ещё был какой-либо спорт, в том числе машинки и гонки. Только, неизменно, Формула-1, более популярная версия гонок.
Как уже Маркус понял, Александр не был любителем данного спорта. Космонавт? Слишком банально, да и при том, возможно, кто-то сказал ребёнку о том, что с его ростом в космос не берут. Было такое заблуждение, было. Археолог — слишком скучная профессия, оставался только любитель динозавров.
Хотя, конечно, это просто рассуждение о детских стереотипах. Александр мог хотеть быть кем угодно. Маркус сам, собственно, мечтал о танцах, и знал людей, которые хотели стать продавцами мороженого или даже уборщиками. Вот такие вот детские стремления.
— А у вас не предусмотрена функция кормления «два часа ночи у холодильника»? — в какой-то момент посмеялся Маркус. — Только, чур, не через вену!
Сна не было ни в одном глазу, да и как тут заснуть, когда рядом сидел человек, с которым так и тянуло подольше пообщаться. Сам не понимал почему, но желание было.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]В своём предположении о том, кем хотел стать в детстве Александр, Маркус промахнулся, но совсем не расстроился. Профессия, которую назвал медбрат, была нетипичной, по крайней мере, для городского жителя. Сразу стало интересно, почему? То есть, наверняка, маленький Алекс слышал где-то об этой профессии, или видел по телевизору, или что-то ещё подобное, подогревающее интерес. Вопрос о большей конкретике оставался.
Маркус не успел его задать, Александр сам принялся пояснять, вызывая искреннее удивление и какой-то лёгкий восторг у собеседника. Сам Маркус был в Италии пару раз, будучи уже взрослым и самостоятельным. Он тоже посещал и бескрайние виноградники, и спускался в холодные, но вместе с тем уютные погреба. Но страсти к виноделию не ощутил, хотя и поражался тем, кто выбрал это делом своей жизни.
Зато, слушая Александра, Маркус снова вспомнил эту приятную страну, в которой ему по-настоящему понравилось. Что уж говорить про ребёнка, Маркус и сейчас был бы не против бегать босоногим по виноградным полям, лопая ягоды от пуза, а потом спускаться в прохладу хранилища, чтобы посмотреть на пыльные бутылки. Лучше, конечно, потом одну из них распить — в Италии были очень хорошие вина, и просто смотреть на них Маркус был не намерен.
— То есть ДиМарко — это не наследие предков, и вы самый настоящий итальянец? — улыбнулся он, окинув взглядом бейдж, прикреплённый к кармашку формы. — Всё, что вы описали и правда, здорово. Я бы и сейчас не отказался от итальянского винограда. А ещё лучше с сыром в меду. Бо-ожечки, обожаю эту страну хотя бы за их чувство прекрасного в еде.
Маркус легко рассмеялся, понимая, что немного увлёкся, вспоминая те изыски, которые успел попробовать в отпуске в Италии. Он ведь даже специально во второй раз поехал в гастро-тур, по итальянским деревенькам, где местные жители просто кормили его, а он гулял по виноградникам и среди всякой живности. Лучший отпуск в жизни, и это при том, что Маркус вообще-то любил активно проводить время.
Но, серьёзно, даже если ты сам итальянец и привык к этой еде, в сравнении-то сразу понятно, что родное — самое лучшее. Никакая кухня, и уж тем более американская, не могли сравниться с этим бесчисленным множеством яств итальянской. Ох, наверное, именно это вызвало у Маркуса желание прогуляться до холодильника и отыскать там что-нибудь. Но, увы, в его палате холодильник был не предусмотрен, да и бегать ему медбрат запрещал.
— Мне не слишком ловко вас гонять, — чуть нахмурился Маркус, вместо того чтобы отмахнуться лёгким жестом, как привык. — Но я буду не против, если вы забежите ко мне с чем-то съедобным, когда сами будете перекусывать. Вы же не дежурите всю ночь голодным, правда?
Разумеется, Александр не голодал. По нему было видно, очень крепкий двухметровый мужчина, совсем не изнеможённый тяжкими сменами. Хотя, может быть, в этой больнице было не так активно по ночам, и Александр, как и другой младший персонал, могли спокойно поспать хотя бы несколько часов. Маркус надеялся, что не отсрочивает своими капризами подобный отдых Александра, а у того хватит сил сказать пациенту, что ему пора.

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Маркус не знал, расстроился бы он или нет, узнав ещё и про сладкое. Скорее да, чем нет. Просто потому, что ограничений становилось всё больше и больше, и казалось, что нормальная жизнь исчезнет на полгода, а то и год. Невероятно долгое время. Плюс к положительному ответу склонило бы то, о чём Маркус уже упоминал. Он не был таким уж сладкоежкой, разве что под настроение мог съесть какой-нибудь нежный десерт, но когда скажут о том, что это нельзя, сразу ведь захочется кофейный хрустящий торт целиком в одно лицо.
Кстати, последний Маркус, кажется, где-то здесь и пробовал. Нет, точно, это было в Сан-Франциско, японская пекарня Ясукоши. Они отрезали Маркусу просто огромный кусок торта, положив на несоответствующую габаритам салфеточку, и он так и пошёл. С громадной сладостью в руке, волей-неволей падающей на тротуар крошками. Было крайне непривычно (и Маркус даже не помнил, почему туда зашёл), но безумно вкусно.
Благо, Александр не стал расстраивать своего пациента, так что Маркус сейчас не страдал, как беременная дама, по куску торта. Напротив, он немного улыбался, вновь ощущая заботу со стороны медбрата и радуясь ей.
— Только если вы не обманываете, — пригрозил немного пальцем не загипсованной руки Маркус, продолжая улыбаться. — Я и так чувствую себя привилегированным клиентом. Так заботитесь обо мне.
Вечер определённо складывался что надо. Хорошенький медбрат постоянно был рядом и даже разговорился под конец. Ночью будет перекус, да ещё и капельницу убирали, так что не нужно было отвлекаться на неё остаток ночи. Ах да, а ещё строгий Александр не наказывал поспать хоть немного.
Затем стало ещё лучше. Александр вернулся, жонглируя фруктами, как всамделишний фокусник. Маркус даже удивлённо брови поднял и разулыбался во весь рот. Ну надо же, такого представления он точно не ожидал.
— Да вы полны сюрпризов, — рассмеялся весело Маркус и тут же смешно вскрикнул: — Нет, бананчик, ты куда?
Он снова смеялся, уже над собой и своей секундной несдержанностью, и даже не возражал, если бы ему достался упавший фрукт. Банан же был в упаковке, так что с ним ничего не случилось, кроме, разве что синяка. Но Александр, как джентльмен, протянул тот, что успел подхватить, и добавил к нему яблочко.
— Спасибо большое, вы настоящий друг, — улыбался Маркус, неуклюже поднимаясь в почти сидячее положение, опираясь на здоровую руку.
Забавно было ещё и то, что после такого выступления и сбежавшего банана, Александр решил завести тему о скуке в больнице. Нет, Маркусу сейчас совсем не было скучно, хотя он и понимал, что это не продлится долго. Медбрату нужно будет вернуться к своим непосредственным обязанностям, в которые не очень-то и входит развлечение каких-то случайно залётных китайцев в личных палатах.
Маркус распаковал банан, так как он был немного сытнее, да и просто привлекал внимание своей желтизной, и принялся неторопливо жевать и стараться при этом не говорить с набитым ртом. На удивление, у него хорошо получалось.
— Я до сих пор думаю, что умру от скуки, — признался Маркус в ответ Александру. — Но не из-за больницы, больница хорошая. Правда, мне не с чем сравнивать, это мой первый раз. Точнее, лежал ещё в раннем детстве, но это не считается, я не помню.
В отличии от медбрата, Маркус свою речь уже совсем не фильтровал, рассказывая то, что считал нужным. Он не выбирал истории и краткие факты о себе, а говорил обо всём, что придёт в голову. Александр вызывал доверие.
— Из Нью-Йорка, — также легко ответил Маркус. Его подписчики это тоже знали, но ничего страшного в этом не было. Город большой, легко затеряться в толпе.
Александр в ответ начал рассказывать про Новато, и это тоже вызывало улыбку, особенно упоминание про коров. Маркус заметил, как начал улыбаться его собеседник — как-то по-особенному, как делают многие, когда говорят о чём-то очень нравящемся. Маркус немного подумал и понял, что разгуливающие по небольшому американскому городку коровы — это и правда очень мило.
Сам он не оставался никогда в Новато, предпочитая Сан-Франциско под боком. Что для гонщика час на машине от города? Сейчас даже немного жалел, что не обратил внимания на скромный внешне городок рядом с трассой.
— Сезон закончен, я легко могу остаться дольше и посмотреть на коров. Они очаровательные, — признался Маркус в ответной симпатии к рогатым животным. — Я уже сто лет не видел корову вживую.
Того, что Александр якобы заговорился, Маркус даже не заметил. Они же просто общались, говорили всё подряд.

Отредактировано Marcus Wu (2021-02-03 23:00:55)

[icon]https://sun9-64.userapi.com/sun9-18/impg/uA-XjB5h-qRuZ_mKRkL0OnXoCR6Q8tO9vhY2Aw/qQHPLScgXgY.jpg?size=200x250&quality=96&proxy=1&sign=faa0940707f28c6e061f7ce8df230d21&type=album[/icon]Маркус тоже был очень активным человеком. Очень редко, когда он мог себе позволить просто полежать. Не с утра, когда не хочется просыпаться под будильник, а в свободное время днём или вечером. Маркус сразу находил себе тысячу занятий — начиная от гонок на компьютерном эмуляторе ради рабочей тренировки и заканчивая уборкой квартиры. Он даже фильмы не мог посмотреть от начала до конца, ни разу не поднявшись с места. Проходило полчаса и сразу нужно было сходить за едой, в туалет, вскочить от ярких эмоций или куда-то позвонить или кому-то написать.
Так что, конечно, Маркус загрустил, когда услышал впервые тот огромный список, чего ему делать было нельзя. Но пока эта тоска не сломила его, хотя бы потому, что прошёл всего один день, а рядом постоянно был Александр. Тот оказался очень разговорчивым и весёлым мужчиной, и Маркусу было приятно проводить с ним время.
Поэтому фраза Александра злой не показалась. Что же, это была чистая правда — без, хотя бы, чтения Маркус скоро на стенку от тоски полезет. Но пока этого не ощущалось. Рядом сидел интересный собеседник, и казалось, что так всегда и будет.
— Я тоже не умею, но приходится, — улыбнулся Маркус, шутливо добавив: — Мне нельзя развлекаться, меня Александр будет ругать.
Кажется, теперь это будет веселить очень долго и даст почву для множества мелких шуток. Но уж слишком очаровательным, как и сказал тогда Маркус, был его медбрат, когда строго разговаривал со взрослым мужчиной, запрещая самостоятельно ходить в уборную.
Потом Александр поднял не самую весёлую тему, и Маркус впервые задумался над тем, что он чувствует по поводу случившейся аварии. Да, это правда, он совершенно не думал об этом. Пытался вспомнить происшествие с технической стороны, но никогда не анализировал ситуацию с эмоциональной.
— Не знаю, если честно, — пожал плечами Маркус, тонко улыбаясь, словно чувствуя вину за сказанное. — Я же до сих пор не помню ничего.
Сознание продолжало упрямо концентрироваться на двух картинках, которые Маркус запомнил, кажется, навсегда. На том, как приборная панель стремительно несётся к лицу под визжание тормозов, и на том, как он видит уже разбитое стекло шлема и пытается выбраться из болида, зажавшего ноги.
Если честно, Маркус даже не представлял, насколько всё плохо с его машиной. Наверное, она уже совсем мертва и придётся перебирать заново. Но такое бывает, удивительно, что с Маркусом случилось в первый раз. Хотя, нет, не удивительно. Он, хоть и выбрал рисковую профессию, никогда на рожон не лез. Маркусу было не так уж и важно, выиграет он или нет. Если да — замечательно, если нет — особенно страдать не будет.
— Наверное, нет, — помолчав, ответил Маркус, снова пожав плечами. — Главное, что и я, и Уильям довольно легко отделались. Машину восстановить можно, как и рейтинг. Он, наверное, сильнее переживает. Приехал из Англии, выделывается немного.
Он легко посмеялся за глаза над другом, потому что чувствовал, что имеет полное право это делать. Уильям не обидится, Маркус уже говорил ему что-то подобное и не раз.
Закончив с бананом, Маркус принялся за яблоко, радуясь, что не нужно извращаться, как с предыдущим фруктом. Надорвав индивидуальную упаковку зубами, он просто вытряхнул яблоко на постель и подобрал здоровой рукой. Почему-то попросить о помощи с бананом Маркус банально не догадался. Одно дело встать, а другое… накорми меня? Своим бананом? Серьёзно? Нет, теперь, подумав об этом, Маркус понял, что и не стал бы просить.
Увы, даже самое хорошее рано или поздно кончается. Перекус подошёл к концу, и Александр собрал остатки, чтобы унести с собой. Едва он вышел за дверь, Маркус понял, что скучает. Причём, что самое страшное, не от того, что нечем заняться, а по медбрату. С ним было интересно, и так и тянуло узнать его получше. Этого часа совсем не хватило, чтобы составить какое-то чёткое мнение. Или Маркус просто искал повод встретиться с ним вновь.
Через какое-то время пришла доктор, и Маркус даже ощутил неловкость из-за того, что заставил ту подниматься и идти к нему почти ночью. Могли бы уж и завтра решить этот вопрос. Маркус вполне себе привык не спать какое-то время. Хотя вряд ли это было сейчас полезно для его травмированного мозга. Так что Маркус ответил на несколько вопросов и согласился на снотворное, которое почти никогда и не принимал. Перед соревнованиями не будешь накачивать себя седативным, это притупит реакции.
И да, это был ещё один повод увидеть Александра перед сном хоть ненадолго. Тот и правда пришёл, неся маленький забавный стаканчик. Интересно, хоть кому-то могут не понравиться эти ёмкости для таблеток? Маркус находил их очень милыми.
— Спасибо, Александр, — благодарно улыбнулся Маркус, хотя пока не чувствовал потребности поспать. В обычные дни он и сам по себе ложился около четырёх утра, а то и позже, если к этому времени только возвращался с вечеринки.
Тем не менее, Маркус послушно закинул таблетку в рот и запил водой, а потом, подумав, всё же попросил Александра сопроводить его. Всё же перед сном стоило… чтобы крепче и дольше спалось. Вода-то у Маркуса всегда была у кровати.
Когда Александр помог пациенту улечься, Маркус понял, что испытывает сильное желание сказать что-то ещё, чтобы задержать медбрата. Только вот на ум ничего обыденного не шло, только глупости всякие. Возможно, это уже начинала действовать таблетка.
— Александр, — всё же решился Маркус, немного тише обычно. — Наверное, это очень странно, но… вы не могли бы остаться, пока я не засну?
Была и ещё одна причина, о которой Маркус подумал уже после того, как слова сорвались с губ. Он чувствовал себя неуютно в тёмной одиночной палате ночью. Он ещё ни разу не оставался на ночь в больнице.