Разумеется, Александр не был психотерапевтом для своего партнёра. Тот и не ждал от любимого такого поведения. Тем не менее, у Александра невольно получалось помогать Маркусу справляться с заниженным мнением о себе.
Он говорил все эти искренние комплименты, прикасался пальцами и губами, показывал всем своим существом, как дорожит Маркусом. Это действовало лучше всяких терапевтических сессий, где хотят помочь лишь потому, что ты платишь за помощь.
Впрочем, каких-то сильных комплексов у Маркуса и не было. Он не считал себя никчёмным или уродливым, просто сформировал не до конца справедливое мнение о себе. Так часто бывает с мальчиками, не отличающимися стандартной красотой в школьные годы. А Маркус был ещё и не той ориентации.
Следовательно, внимания в подростковом возрасте, когда и формировалось окончательно представление о себе самом, Маркус получал мало. Если и получал, то от девочек, чьё мнение его не слишком-то интересовало по уже известным причинам.
Сказывалось и отсутствие более-менее приличного опыта сексуальных отношений. Никто до Александра особенно не говорил Маркусу таких приятных слов, не хотел его по-настоящему, не выказывал сильной заинтересованности и прочее, и прочее. Всё же самооценка кардинально меняется, когда в жизни появляется человек — любимый, близкий, надёжный, — который видит тебя в другом, гораздо лучшем свете.
И вместе с доверием к партнёру, который не обманет, растёт и вера в себя. Появляются правильные мысли: «Неужели я и правда такой?». Недаром бытует мнение о том, что женщины буквально расцветают, встречая того самого. Становятся даже красивее только потому, что поверили в эту свою красоту.
Разумеется, это мнение довольно сексистское, ибо так меняется и мужчина. Просто у последних реже бывают проблемы с восприятием собственной красоты. Хотя бы из-за других вульгарных стереотипов.
Маркуса эти стереотипы не касались — он был геем и мог позволить себе немного рефлексии по поводу своей внешности. Но только чуть-чуть, потому что невозможно было вообще думать ни о чём даже отдалённо плохом, когда любимые губы так трепетно прикасались ко лбу, там, где красовалась небольшая, но яркая родинка.
Невольно Маркус прикрыл глаза, как делал всегда во время такого поцелуя. Это было особенное проявление чувств от Александра, которым Маркус очень дорожил. И понимал это прикосновение лучше всяких слов. Он любим, о чём ещё мечтать?
А ещё он был в отношениях, где не нужно было строить из себя кого-то другого. Где можно было мешать романтику с глупыми высказываниями, шутить и смеяться во время секса, и совершенно не думать, что любимый партнёр будет стыдиться тебя.
— Кокосики прикрывают все стратегические зоны, берут весь удар на себя, — отрапортовал тут же Маркус, чем вызвал новую волну смеха.
Впрочем, и та не затянулась. Александр потянулся за новым поцелуем, а его волшебные пальчики шаловливо прикоснулись к особо нежным местам, заставляя Маркуса горячо выдохнуть в желанные губы. Он как-то даже не смог изобразить ответное удивление на лице — слишком любил эти умелые, ловки пальчики.
— Я люблю тебя, — повторил немного невпопад Маркус, попросту не зная, как ещё можно было реагировать на такие признания о поцелуях, вызывающие нешуточную внутреннюю дрожь и возбуждение.
Правда этот огонь немного утих, когда Александр добрался до стоп, приподнимая ногу партнёра над водой и прикасаясь поцелуями к ней. Это было довольно щекотно, и Маркус тут же захихикал, а затем громче, когда Александр шаловливо прикоснулся языком к тонкой коже прямо между пальчиками.
— Ты меня смущаешь! — с улыбкой возмутился Маркус.
Он не врал, так как действительно испытывал смущение, немного отражавшееся на довольной мордашке. Всё же не каждый день такие шикарные мужчины целовали его ноги, и это казалось Маркусу каким-то… не то чтобы неправильным, просто ужасно непривычным, а оттого глуповатым и, собственно, вызывало стыдливость.
Это по телефону и бойким разговорам Маркус мог хоть тем же футфетишизмом заниматься, а на деле вряд ли был столь же наглым и развязным. Даже с любимым партнёром, потому что всё приходит с опытом.
Впрочем, Маркус, хоть и стеснялся некоторых вещей, был бесконечно рад, что делает всё это именно с Александром. Ему и самому нравилась эта лёгкая неопытность, отсутствие прошлого багажа несколько похабных знаний. Нравилось, что Александр был во многом первым, а не следующим.
Например, первым, кому Маркус по-простому мастурбировал в ванной. Да, не слишком оригинально, но обоим нравилось. Маркус уже знал, как больше нравится его партнёру, и дразнил его в ответ, вытянув руку и перебирая пальчиками по члену, приноравливаясь к более медленным движениям под водой.

О, это было особое удовольствие — чувствовать себя желанным. По-настоящему желанным, а не так, когда человек рядом с тобой хочет простой разрядки или удовольствия. Только с Александром Маркус понял, что это такое. Их секс был великолепным не только из-за какой-то удивительной технике, а потому что был большим, чем простые движения.
Сегодня Маркус особенно ярко это заметил, когда они лежали в огромной ванной, делясь друг с другом бесконечными чувствами. Все эти маленькие эротические штучки были лишь гармоничным дополнением к тому, как они выражали свою любовь. И, да, Маркус чувствовал себя желанным и бесконечно любимым, и стремился ответить партнёру тем же.
Поэтому стыд был быстро отброшен в сторону и забыл, и вот они оба наслаждались этим прекрасным вечером. Маркус был уверен, что у них будет ещё не мало таких ночей, но эта навсегда останется в памяти, как их первый День Святого Валентина.
Нагревшись в ванной и получив своё первое удовольствие, парни переместились в кровать, где продолжили наслаждаться происходящим и друг другом. Они долго разговаривали и улыбались, лёжа лицом к лицу, и непременно целовались, когда желание поделиться капелькой ласки становилось невыносимым. И даже снова кусались, не причиняя друг другу особенной боли, просто обозначая этот избыток чувств, который хотелось куда-то выплеснуть. Маркусу нравились такие необычные ласки, и он не скрывал этого.
— И я тебя, так сильно, — просто, но очень искренне ответил Маркус на жаркое признание партнёра в любви.
Ему хотелось наговорить всяких глупостей, вроде того, что хочет прожить с Александром ещё сто лет, что больше не может и не хочет быть без него. Но как-то застеснялся, а точнее — побоялся испугать настолько долгосрочными планами. Маркус и так уже бежал впереди планеты всей со своими внезапными признаниями в любви, а ещё раньше — с чувством влюблённости к человеку, знакомому только по телефону. И пусть это всё приводило только к хорошему, Маркус понимал, что ему нужно немного притормозить.
К счастью, терпеть долго не пришлось. Их невесомые ласки переросли в нечто большее, и вскоре оба снова сладко стонали, утопая в удовольствии.
Они провели великолепную ночь и даже немного поспали в объятиях друг друга, прежде чем сдать номер для уборки и новых гостей. Увы, пришлось возвращаться в суровые будни, но и они начались более, чем прекрасно. Маркус не брал смену после праздника и смог проводить своего любимого на работу. В прямом смысле этого слова — прямо до самого кабинета, где он ещё несколько минут целовал своего прекрасного мужчину, прежде чем уйти под любопытные взгляды коллег Александра.
Кажется, сегодня все только об отношениях босса и будут говорить. Впрочем, Маркуса это только позабавило бы. Интересно, каким человеком представляют Александра эти люди? Что думают о нём? Жаль Маркус не был в настолько хороших отношениях с Эрикой, чтобы позвонить и посплетничать — та наверняка знала много интересного!
Дни потекли один за другим, и всё было хорошо, кроме одного маленького, но крайне досаждающего фактора. И имя ему было Родни. Тот не звонил, не писал, да и вообще затих на какое-то время, как часто бывало, когда Родни влюблялся. Вся его дружба сыпалась, как карточный домик, ему становилось плевать на тех, кого он считал друзьями — главное, добиться внимания от объекта влюблённости. Эта мысль бесила Маркуса, ведь он знал, кто стал этим новым объектом, и это ему совершенно не нравилось.
Ему приходилось сталкиваться с Родни на танцах, ведь они были в одной группе, но тот вёл себя тихо и не приставал к Маркусу, что последнего более, чем устраивало. Пока не случился новый конфликт.
В тот день Маркус взял индивидуальное занятие у Итана, желая отработать с ним некоторые моменты, которые получались не так хорошо. Он сообщил Александру, чтобы тот приехал за ним позже обычного, и они смогли бы поужинать вместе, несмотря ни на что. В целом, вечер обещал быть прекрасным, ведь Маркус любил танцевать — и лишний час не мог его не радовать. Особенно, если это не мешало встрече с любимым!
В раздевалку Маркус возвращался один — у преподавателей была своя собственная комната отдыха. Он совсем не думал, что кто-то остался в школе в такое время. Их занятия с Итаном и так шли самыми последними, даже администраторы уже не сидели на ресепшене в это время. Тем не менее, в раздевалке кто-то был.
Это, конечно, не удивило Маркуса — мало ли у кого ещё были индивидуальные занятия. Но когда Маркус обогнул ряд шкафчиков и обнаружил в проходе Родни — это смутило очень сильно. Тот ведь не был настолько увлечённым танцами, как Маркус. Ему просто нравилось обращать на себя внимание, поэтому он не оттачивал мастерство так, как его бывший товарищ, а просто красовался при любом удобном случае.
И всё бы ничего — Маркус открыл бы свой шкафчик, достал полотенце и ушёл в душ, не перекинувшись с Родни и словом, — но Маркус увидел в руках парня журнал. И не просто журнал, а тот, что Родни очень торопливо прятал в свой шкафчик. Увидел эту нервозность в глазах, как бывала у людей, которых застукали с поличным за чем-то плохим.
Уже краем глаза Маркус понял, что было в руках Родни, но он всё равно сделал два широких шага, не позволяя тому закрыть дверцу. Выхватив журнал, Маркус мрачно убедился, что это был новый выпуск с коллекцией, которую рекламировал Александр. Те самые фотографии, которые делались в присутствии Маркуса.
— Что? — воскликнул Родни, явно поёжившись от уничижительного взгляда бывшего товарища, который молчал слишком зловеще. — Это просто журнал!
— Просто журнал, на котором просто мой партнёр, на который ты просто смотрел, просто оставшись один в раздевалке, — проговорил Маркус, не сводя пристального взгляда с ненавистного сейчас парня.
Эта мысль, проговорённая вслух, заставила разозлиться ещё сильнее. Нахрена Родни торчал тут один с журналом, спрятавшись за шкафчиками? Маркус почувствовал, что его немного подташнивает от такого отвратительного предположения. Уж вряд ли Родни просто листал странички и читал статьи о том, какие ткани нынче в моде.
Пока Родни оправдывался, пытаясь очень неуклюже врать, у Маркуса зазвонил телефон. На экране высветилось родное имя, видимо, Александр подъехал и уже ждал своего любимого, и просто хотел оповестить об этом или рассказать о своих мыслях о ресторане, в который они пойдут, или просто сказать, что любит, чтобы Маркусу было приятнее собираться. Вот… всё же было так хорошо без этого чёртового Родни!
— Да, родной, — отозвался Маркус, хоть и не слишком привычно. Голос ещё был напряжён, как и взгляд, которым тот безустанно провожал Родни.
И в этот момент последний совершил ошибку.
— Ну, я рад, что мы разобрались с этим, пока! — весело проговорил Родни, подхватывая свой рюкзак.
Он слишком заметно ободрился, поняв, что Александр стоял там, наверху, один, пока Маркус ещё даже душ не принял. А может, порадовался, что Маркус отвлёкся от своего праведного гнева. Так или иначе, его взбодрила возможность сбежать.
Сам не понимая, что делает от злости, Маркус резко раскрыл дверцу своего шкафчика. Металлическая, довольно крепкая, она очень громко и с каким-то подозрительным треском врезалась прямо в лицо Родни, шагнувшего вперёд. Тот упал на пол, хватаясь за нос, из которого мгновенно хлынула кровь. Кажется, его визг слышали все в Бруклине. И уж точно Александр в динамике телефона.
— Подожди меня ещё немного, — неловко проговорил Маркус, сбрасывая звонок, чувствуя сожаление только по этому поводу, но не потому, что сотворил с Родни.

Отношения Маркуса и Александра действительно вышли на какой-то новый уровень после, казалось бы, вполне обычного романтического вечера. Оба дали друг другу неприкрыто понять, что планируют совместное будущее, а это немало способствовало повышению градуса любви. Александр весь день улыбался, ей-богу, и Маркусу это бесконечно нравилось. У него даже поведение немного изменилось, чтобы соответствовать.
На следующий день после праздника Маркус немного времени провёл в кабинете партнёра. Всё же рабочий день был в полном разгаре и мешать не хотелось. Но Маркусу понравилось то, что теперь он мог спокойно зайти в бизнес-центр, пройти в кабинет шефа, и люди вокруг будут только улыбаться. Это в его понимании словно бы характеризовало всю серьёзность их отношений, ведь абы кого на работу не пускают.
Так что через несколько дней Маркус не ждал партнёра у входа, а сразу поднялся на нужный этаж и забрал Александра прямо из кабинета. Точнее, они провели там побольше времени, чем Маркусу доводилось раньше. Он рассмотрел всё устройство офиса, ещё раз полюбовался фотографиями, считая это действительно приятным проявлением чувств (ведь Александр хотел смотреть на него даже на работе!), ну и, конечно, вдоволь нацеловался с партнёром. Они ведь ещё не делали этого как следует на рабочем месте.
Маркус даже аккуратно намекнул на то, что не против «осквернить» рабочую обитель партнёра, когда они будут готовы. Ну а что? Кажется, у них было достаточно доверия и любви, чтобы начинать какие-то эксперименты. Маркус уж точно не думал, что Александр его как-то обманет или обидит. В самом деле, даже для маньяка эта игра уже слишком затянулась.
Так что Родни совершенно не вписывался в эту идеалистическую картину, а оттого раздражал Маркуса ещё сильнее. Наверное, случись эта непрошенная влюблённость раньше, когда отношения этих двоих были совсем ещё свежими, Маркус бы не так сильно переживал. Ему было нечего ещё терять. А случись позже, когда срок отношений перевалил бы за полгода, Маркус бы не переживал, потому что… ну серьёзно, мы уже почти год вместе, куда ты лезешь, нелепый? Сейчас же Родни попал в самую точку.
Маркус не боялся, что Александр уйдёт к этому придурку, или что Родни каким-то образом испортит их отношения. Просто у них вот только что всё стало совершенно прекрасным, а тут мерзкое пятно на светлом фоне. Мозолило взгляд, знаете ли.
Поэтому Маркус только недовольно поморщился, увидев, как Родни катается по полу, зажимая нос руками и почти без остановки визжа. Жалости к нему он не испытывал, но боялся, что этим их разногласия не разрешатся всё равно.
— Какого… ты… — орал Родни, предпринимая бесплотные попытки подняться.
— Не лезь в нашу жизнь, — процедил Маркус, не понимая пока, что делать дальше.
То есть лезть и выбивать правду кулаками Маркус не стремился. Он вообще впервые в жизни кого-то ударил специально, пусть и не рукой. Но пойти и преспокойно принять душ — тоже казалось странным. Да ещё и не очень-то хотелось раздеваться, когда за стенкой явно не добрый нынче идиот. Так что Александр подоспел очень вовремя.
Дверь распахнулась, и раздался родной голос, на который Маркус тут же обернулся. Александр был взволнован, но заметно расслабился, когда увидел, что его мальчик стоит целый и невредимый. Да, вероятно, по телефону было сложно понять, кто орал.
Впрочем, теперь всё было очевидно. Перебивая Маркуса, Родни орал, что «бешеный парень» Александра сломал ему нос. Набросился ни за что! И всё в этом духе, явно пытаясь пожаловаться Александру, выставляя себя в хорошем свете перед ним.
— Кажется, я сломал ему нос, — спокойно повторил Маркус, подходя ближе к своему партнёру и прикасаясь к нему, чтобы снять собственное напряжение. — Он закрылся тут с твоим журналом. Там, где ты на обложке.
Вдаваться в подробности своих догадок Маркус не стал, слишком уж мерзко было произносить такое вслух. Впрочем, Александр был не маленьким, и сам мог догадаться, что хотел сказать его партнёр. А если бы не догадался, то и к лучшему — вряд ли мужчину порадует факт, что на его фотоснимки дрочил посторонний.
Через минуту в раздевалку влетел и Итан. Он явно наспех натянул лишь джинсы, торопливо выбегая из душа на раздавшиеся крики.
— Что здесь происходит? — сурово спросил он, посматривая то на Маркуса, то на Родни, да и на Александра тоже, которого тут быть, по сути, не должно было.
И всё понеслось сначала. Родни очень громко вещал о том, что Маркус с ума сошёл, отчего его хотелось пнуть как следует. Нытик чёртов.

Возвращаясь к приятному прошлому, стоило сказать, что Маркус на словах никогда и не был смущающимся и заикающимся парнем. В конце концов, его работа не оставила ему и шанса сохранить эдакую словесную невинность. Он выкладывал перед партнёром всё, что думал — что-то прямо, что-то намёками, в зависимости от темы и ситуации.
На деле же всё было несколько сложнее. Маркус мог смело предложить хоть тот же секс в кабинете босса, но, когда этот день настанет, он вполне может и смутиться. И это, кроме прочего, очень хорошо показывало, как Маркус относился к своей ночной работе. Он мог говорить что угодно и кому угодно, но это не характеризовало его настоящего. Того, которого знал только Александр и никто иной — даже Итану было далеко до такого знания.
Поэтому на фразу Александра о том, какой его парень был развратник, Маркус только добродушно посмеялся — а то кто-то этого не знал! Он ведь только входил во вкус, опробуя ту часть жизни, в которой он мог быть предельно открытым со своим партнёром. Пусть это смущало по факту, но почему нет? Это стеснение тоже было в каком-то смысле приятным.
Увы, возвращаясь к настоящему, ни о каком будоражащем смущении и речи идти не могло. Здесь Маркус также говорил прямо, открыто и всё, что думает, но шквал эмоций, захвативших его с головой, был вовсе не поэтично приятным. Те немного сдерживал Александр, глядящим на всё отчего-то виноватым взглядом, но всё же Маркус оставался злым.
Оно и понятно, какой-то посторонний человек, который и без того уже испортил представление о себе, таскался с фотографией Александра и закрывался с ней по тёмным углам. Честно говоря, тут даже не было другого варианта, который мог быть менее противен Маркусу. Так что к общему фону из ревности быстро примешались и другие негативные эмоции. Маркусу стал омерзителен даже факт знакомства с таким человеком, как Родни.
Пожалуй, закончься на этом список отрицательных эмоций, было бы гораздо проще. Маркус бы развернулся, подхватил партнёра за руку и больше никогда бы не увиделся с Родни. Забыл, заблокировал, выкинул из жизни. Только вот у них была танцевальная группа, которую явно никто из них покидать не хотел. И это, откровенно говоря, капельку пугало. Маркус понимал, что не сможет работать вместе с Родни, но и бросить танцы или эту школу тоже не желал. Здесь было всё, что ему дорого.
И когда в раздевалку ворвался Итан, грозно осматривающий место происшествия, Маркус немного сдал в своём праведном гневе. Он продолжал цепляться за руку партнёра в поисках безмолвной поддержки и молчал, словно ожидая вердикта.
Итан же пока занимался Родни, поднимая его с пола и осматривая травмированный нос. За его практику тренером и не такое случалось, так что особенных эмоций по поводу сдвига изувеченного хряща Итан не испытывал.
— Сами не вправим, собирайся в травму, — прогудел он, то ли отвечая на вопрос Александра об аптечке, то ли просто рассуждая вслух. — Ну и какого чёрта здесь произошло? Только… без истерик на этот раз.
Маркус глубоко вздохнул. Ему даже повторять не хотелось то, что он уже сказал своему партнёру. Чем чаще эта мысль всплывала в голове, тем тошнотворнее она становилась. Даже начинало казаться, что они попали в какой-то убогий фарс.
— Он закрылся здесь с журналом, — сухо проговорил Маркус, словно отмеряя каждое произнесённое про Родни слово.
— И за это ты ему сломал нос? — уточнил Итан с не менее тяжёлым спокойствием.
— Я бы ему ещё и пальцы сломал, но вы пришли, — внезапно проговорил Маркус, выдавая всю силу злобы, которая сидела внутри.
— Так, хватит, — оборвал Итан. — Либо вы двое как-то решаете эту проблему между вами, либо оба валите из группы. Ясно?
И понять его было легко и просто. Ему совершенно было не нужно, чтобы из-за этой вражды, кто-то кого-то столкнул со сцены во время выступления, или сделал дерьмовую поддержку, чтобы ненавистный враг протаранил лицом пол. Итан попросту не мог организовывать хореографии так, чтобы эти двое всегда были на расстоянии друг от друга.
Но Маркус кусал губы. Он чувствовал обиду на лучшего друга. Вроде бы понимал причину таких слов, а всё равно же подсознательно ждал приоритета по отношению к себе. Это Родни плохо себя ведёт, а не он!
Благо, Маркус понимал, что было бы по-детски глупо выкрикивать такие вещи, поэтому он молчал. Держался за партнёра с этой обидой и молчал. А вот жалеть о том, что покалечил бывшего товарища не начал.

На самом деле, Итан не собирался пускать всё на самотёк. Просто не видел смысла разбираться в ситуации здесь и сейчас, когда один корчится от боли, а другой преисполнен злобы. А ещё понимал, что иногда нужно быть жёстким, чтобы вразумить парней, отнюдь не перешедших черту взросления в свои двадцать с небольшим. Иногда страх перед более авторитетным человеком заставлял мозги включиться.
Например, Маркус, хоть и был обижен на такое поведение друга, всё же начал думать, как быть и что сделать, дабы остаться в школе на своём законном месте. Правда, из-за преобладания негативных эмоций, парень сейчас склонялся к убийству Родни. Тогда и проблем больше никаких не возникнет.
Тем не менее, Итан не собирался воплощать свою угрозу в жизнь. Точнее, надеялся, что до этого не дойдёт, и собирался приложить для этого все усилия. Да и, как большинство людей, он был достаточно предвзят. Разумеется, Родни был хорошим танцором, но держаться за него Итан не собирался. Маркус был гораздо талантливее хотя бы из-за того, что действительно жил танцами, а не просто хотел иметь возможность красоваться перед другими.
Поэтому Итан, спровадив Родни хоть немного умыться, подошёл к своему другу и успокаивающе похлопал его по плечу. Смотрел он всё же на Александра — более взрослого, а, следовательно, более разумного парня.
— Езжайте домой, я с ним поговорю по дороге в больницу, — повторил Итан предложение Александра, продолжая держать ладонь на плече Маркуса. — Успокоишь своего бойца династии Цзянь?
Он добродушно усмехнулся, и эта простая шуточка помогла разрядить обстановку и для Маркуса, не склонного обижаться на шутки касательно его национальности. Он улыбнулся, выдыхая так, словно и не дышал всё это время. Легкие, по крайней мере, горели именно так, от напряжения и нехватки воздуха.
Продолжая держать партнёра за руку, Маркус отвёл его к своему ящику в другом ряду раздевалки. За всем произошедшим он чуть не забыл, что надо было надеть хотя бы куртку и тёплую обувь, а не выбегать из школы сломя голову в промокшей от пота форме. В душ Маркус уже не собирался — там был Родни, да и сам он успел обсохнуть, пока они разговаривали.
— Подождёшь ещё минутку? — попросил Маркус, доставая одежду из шкафчика и скидывая кроссовки почти одновременно.
Вот уж чего он точно не стеснялся, так это переодеваться на глазах у своего парня. Вскоре в раздевалке стихло. Итан, негромко наговаривая что-то Родни, увёл того на улицу, чтобы отвезти в ближайший травмпункт. Маркус и Александр остались одни.
Если бы не случившееся, Маркус бы нашёл это довольно романтичным, и не удержался бы от возможности нацеловаться со своим любимым в полумраке пустой раздевалки. Сейчас же и они неловко молчали, словно каждый не знал, с чего начать. Говорить о случившемся как-то не очень хотелось, а завести легкомысленный разговор о погоде и природе казалось неуместным. По крайней мере, Маркусу.
Он оделся, привычно модно, ведь собирался с любимым человеком поужинать в каком-нибудь милом ресторанчике, и поправил растрепавшиеся волосы. Даже осмотрел критично маникюр, не случилось ли какого-нибудь постыдного скола из-за драки, к которой не был готов, несмотря на всю злость, бушевавшую внутри.
— Кажется, я готов, — неуверенно улыбнулся Маркус, поднимая взгляд на партнёра.
Отчего-то теперь было немного стыдно. Буря негативных эмоций схлынула, и Маркус понял, что не очень-то хотел бы, чтобы Александр видел его таким. Но тот видел. И это вызывало из глубины души какую-то странную волну стыда. Надо же, подрался, как ребёнок… Сорвался на такую глупую, хоть и противную ситуацию…
— Мы же всё ещё идём ужинать? — решил уточнить Маркус, когда стыд достиг какого-то предела, вызывая за собой и лёгкую неуверенность.
Нет, конечно, Маркус не верил в то, что Александр сейчас сказал бы — нет, ты поступил плохо, поэтому мы не увидимся до завтра. Тем не менее, хотелось убедиться в этом и успокоиться от произнесённых Александром слов и от его прекрасного голоса, в который Маркус был так сильно влюблён.

Александр не был разочарован. Он не злился и не считал партнёра или его поступки глупыми. И это заметно успокоило Маркуса. Его лицо тут же просветлело, на нём появилась привычная любящая улыбка, а сам Маркус охотно обнял партнёра в ответ. Он прижался щекой к сильному плечу партнёра, довольно втягивая носом родной запах.
— Ты так вкусно пахнешь всегда, — невпопад признался Маркус, прикрыв глаза.
Он знал, что Александр поймёт его. Ведь это чувство было сродни тому, как ты наслаждаешься видом любимого человека или звуком его голоса. Запах тоже имел немалое значение, и Маркус не видел ничего зазорного в таком признании.
Но вот Александр спросил, чем он мог помочь в сложившейся ситуации, и Маркус открыл глаза снова, возвращаясь из своих влюблённых грёз в реальность. Впрочем, никакого готового решения у него не было, да и думать сейчас о нём не хотелось. Что Александр вообще мог сделать, чтобы дурной Родни перестал его любить? Да ничего, пожалуй. Родни просто так не объяснить, что птица была совсем не его полёта.
— Просто обещай мне, что поможешь мне спрятать труп, — пробормотал Маркус, но уже без былой злости.
Это не было глупой шуткой, которая могла бы нарушить атмосферу, но и, конечно, до правды этим словам было далеко.
— Ты со мной, больше ничего не нужно, — просто добавил Маркус, чуть крепче сжимая партнёра в своих руках.
Наконец, наговорившись о ситуации, оба мягко выпустили друг друга из объятий, чтобы накинуть верхнюю одежду и покинуть уже школу. Маркус включил сигнализацию и закрыл дверь, передавая ключ на охранный пост наверху. В его движениях чувствовалась уверенность — он явно уже не первый раз покидает школу самым последним.
— Ты уже выбрал, куда мы поедем? — спросил Маркус, усаживаясь в салон и пристёгивая ремень безопасности.
В их отношениях не было какой-то очерёдности — сначала один выбирает место, потом другой. Чаще всего это вообще происходило спонтанно. Например, кто-то из них говорил, что хотел бы посетить вот то местечко. Или, как сегодня, один был на занятиях и не мог физически отвлечься, чтобы выбрать ресторан, тогда в дело вступал второй.
И всё это было так гармонично, что невольно радовало Маркуса. В их отношениях всё было так. Они были просто идеальны. И какого чёрта в них решил сунуть нос тот, кто и понятия не имел, какого это — любить так искренне и сильно?
Тем не менее, мысли постепенно отпускали Родни и случившуюся ситуацию. Попросту невозможно было злиться так долго, когда рядом сидел любимый человек, да и атмосфера постепенно сменилась на уютную и романтичную.
Они опять выбрали уединённый столик на двоих в самом конце зала, чтобы можно было спокойно насладиться обществом друг друга. Посмотреть друг другу в глаза, уловить ответную улыбку и говорить без устали обо всём на свете.

Маркус действительно немного подумал на тему того, что можно было сделать в ситуации с Родни. Он ведь с ним общался довольно долгое время и был свидетелем того, как этот странный парень влюбляется во всех подряд. И да, Родни действительно клевал на «недоступных». Точнее, людей не своего уровня.
Дело было даже не в деньгах и социальном положении. Просто… вот ты видишь парня и сразу понимаешь — нет, с этим у меня точно ничего не получится. И именно по такому принципу Родни выбирал себе предмет обожания и действовал ровно наоборот. Он добивался (читай, докапывался), преследовал, надоедал и много-много страдал.
Сейчас же Родни побил все свои рекорды. Выбрал не только парня, который ему был совсем не по зубам, но ещё и того, кто любил его друга. Просто комбо какое-то.
Так вот Маркус пытался припомнить, что позволяло Родни отпустить человека, в которого он был влюблён. Рассудительные разговоры даже вкупе с алкоголем не помогали. Родни идеализировал всё, даже если бы ему этот человек газы пустил в лицо, Родни сказал бы, что те пахли фиалками. И не какими-нибудь, а альпийскими.
Честно говоря, Маркус смог вспомнить лишь одну причину, по которой «чувства» его бывшего приятеля ослабевали. Если Родни находил себе другую жертву. Но Маркус не мог вспомнить никого, кого бы он мог безжалостно подставить таким образом. Может подговорить Александра и заказать красивого проститута? Чтобы ходил рядом недоступный и даже чуточку пафосный, чтобы уж точно перебить Александра в этих качествах, ценимых Родни.
В общем, в какой-то момент Маркусу надоело мусолить тему и предполагать мысленно всякие нелепые варианты, и он просто отдался этому вечеру с любимым человеком. Тот даже начался отлично — с нежных поцелуев в раздевалке и взаимных признаний в любви. А уж продолжился в ресторане и вовсе замечательно.
Место оказалось милым, и Маркус открыто похвалил партнёра за такой выбор. Он тоже был не против пробовать новые заведения, почему нет? Они не изменяли полюбившимся ресторанчикам, но это не значило, что они не зайти в новые. Тем более, что заведения всё равно портились со временем — менялись повара, обслуживание, и вот в списке фаворитов освободилось вакантное местечко.
Еда тоже была вкусной, но ещё лучше — их милые разговоры, от которых ни Маркус, ни Александр, казалось, не могли устать. Не виделись друг с другом несколько часов, а новостей накопили друг на друга, как за неделю. И это нравилось им обоим — что им всегда было о чём поговорить, и что обоим было интересно. Даже если это забавный подсчёт свиданий, которым в какой-то момент решил заняться Александр.
Хотя потом дело приобрело неожиданный оборот. Александр заявил такое, что Маркус даже вилку выронил в прямом смысле этого слова. Ойкнув, он тут же подобрал её, но на столе остались небольшие грязные брызги.
— Ты забыл об этом сказать? Забыл? — возмутился, пусть и шутливо, Маркус. — Это же одна из самых крутых торговых сетей! Ты не шутишь? Они хотят, чтобы я пришёл на собеседование? Я бы предположил, что ты наврал про меня с три короба, но, зная тебя… Ты дал им взятку?
В голосе, тараторившем всякий бред, так и слышалась нервозность. Нет, серьёзно, Александр должен был понимать, что Блумингдейл был в списке чего-то недоступного для Маркуса. Он был среди тех компаний, в которые Маркус направлял резюме просто так, в стиле «я бы, конечно, хотел у вас работать, но я знаю, что вы меня не возьмёте». И тут Александр просто заявляет об этом, как о чём-то несущественном!
Разумеется, Маркус понимал, что собеседование — не гарантия того, что его возьмут на работу. Но это уже был огромный-преогромный шаг вперёд, особенно, если сравнивать с теми интервью, которые Маркус уже успел пройти. Он ведь почти уже согласился продавать холодильники по телефону, и, знаете, это было совсем не одно и то же, что работа в Блумингдейл.
— Конечно, я позвоню! — визитку из рук партнёра Маркус почти выхватил. — Хоть со звонками у меня проблем нет… Но что ты им всё же рассказывал?
Он ни в чём не подозревал партнёра, просто хотел знать, до какой степени мог приврать. Вряд ли в таком крутом магазине захотят узнать, что он работал в сексе по телефону, например. И красота легенды, в которой Маркус работал «с клиентами и продажами» зависела от того, что уже успел рассказать об этом опыте Александр.

Конечно, Маркус с восторгом принял эту новость — это же Блумингдейл! Любой модник без особенного опыта хотел бы поработать в этом центре. Ходить по этому красивому зданию день ото дня, в красивой форме и делать людей такими же красивыми. Звучало, как воплощение голубой мечты.
Разумеется, когда восторженная буря поулеглась, Маркус посмотрел и на менее привлекательные стороны такой работы. Во-первых, дорога. Даже учитывая то, что Маркус сможет оплачивать себе каршеринг каждый будний день, дорога до Манхеттена была совсем не близкой. Минимум час, если случится чудо, туда и столько же обратно.
Во-вторых, и этот пункт был тесно связан с первым, — график. Центр работал с десяти утра, что, в целом, Маркуса устраивало, но до восьми, а то и девяти вечера. Скорее всего, конечно, никто не работал по девять-десять часов кряду, но всё же Маркусу придётся забыть о том, чтобы забирать Софи из школы в пять вечера после дополнительных занятий и бежать к семи на танцы в школу Бруклина.
И если Софи ещё может забирать няня, то что делать с танцами? Бросать их для Маркуса было смерти подобно.
Маркус понимал, что нужно сначала вообще пройти интервью, а уж потом беспокоиться по тому, как всё это будет организовано. Но всё же не мог совсем пустить всё на самотёк. У него был маленький ребёнок, о котором он должен был заботиться. Он не мог просто бросить Софи на няню и не появляться дома день ото дня, пропадая на элитном Манхеттене, пусть и поблизости к Александру.
А выходные? Центр ведь работал и по выходным. Чем больше Маркус думал обо всём этом, тем больше переживал о том, что вся эта радость напрасна. Блумингдейлу нужен был ответственный сотрудник, а не папаша-одиночка, который в любой момент мог позвонить и сказать, что не приедет, потому что ребёнок заболел.
— Обязательно расскажу тебе, как всё прошло, — улыбнулся Маркус, убеждая себя не бросать всё на полпути только из-за своих переживаний.
В конце концов, он ещё ничего не знал! Может быть, там лояльно отнесутся к его положению. Может быть, это они не понравятся Маркусу! В общем, нужно было сходить и всё самостоятельно разузнать, а там уже решать, что делать.
В итоге обсуждение сошло на нет. Оба решили, что обсудят всё после того, как Маркус позвонит, и после собеседования, разумеется. И Александр перевёл тему на куда менее «переживательную», немало порадовав партнёра ещё раз.
— Правда? Было бы здорово, — улыбнулся Маркус влюблённо. — Если мы тебе не помешаем, конечно. Нет, ты серьёзно?
Было приятно, что Александр искренне желал увидеть этих двоих у себя дома. Это был совершенно другой уровень отношений. Ночевать друг у друга ради секса и романтических вечеров — это одно. Совсем другое — приглашать партнёра вместе с ребёнком. Это даже звучало как-то совершенно серьёзно.
Это было даже не сравнимо с тем, что Александр регулярно ночевал в их доме. Он просто приходил, как это было удобно обоим. А тут человек осознанно зовёт к себе с кучей детских вещей, думает, как комфортнее устроить всех… Для Маркуса это звучало очень важным шагом в их совместных отношениях.
Разумеется, он не собирался тащить чемодан всего на свете. Софи было не два года, чтобы ей требовалось отдельное питание, куча одежды, игрушки и вещи на любой случай жизни. Чистое бельё, зубная щётка и любимый плюшевый медвежонок, чтобы было не страшно спать на новом месте. Маркусу и то требовалось куда больше вещей, чтобы остаться у партнёра хотя бы на одну ночь. Вся эта косметика и предметы ухода…
— Она будет в восторге, когда узнает, готовься к визгу, — рассмеялся Маркус, протягивая партнёру ложечку своего десерта, чтобы тот непременно попробовал. — Правда, она никогда даже не ночевала в другом месте, но всё равно будет рада, что побывает у тебя в гостях.

Идею приехать в пятницу вечером и остаться втроём до вечера воскресенья Маркус тоже одобрил. Он был уверен, что его маленькая сестрёнка будет в полнейшем восторге. Целых два дня и две ночи на Манхеттене! Там и правда было немало интересного и красивого для девочки её возраста. Не то, что спальный район Бруклина, где она жила с сознательного возраста.
Конечно, по факту Софи будет чувствовать себя не очень уютно в чужой квартире. Непонятно ведь, что можно трогать, а куда влезать нельзя. У себя дома она вставала гораздо раньше старшего брата и преспокойно направлялась на кухню, чтобы сделать себе простой завтрак из хлопьев или тостов с чаем. Могла взять нужные ей книжки или поиграть. А тут совсем всё незнакомо и даже немножечко страшновато.
Софи была скромным ребёнком, несмотря на такого активного не в меру брата. Скромным и застенчивым, так что Маркус был почти уверен, что она не выйдет из своей «новой комнаты» до тех пор, пока они с Александром не проснутся. Разве что в туалет сбегает и вернётся обратно разговаривать со своим медвежонком.
Тем не менее, Маркус готов был подвергнуть девочку таким испытаниям. Ради них троих. Всё же они с Александром не на пять минуточек сошлись, а на долгое время. Так что не только Александру стоило привыкать к появлению ребёнка в его жизни, но и самому ребёнку — бывать на другой территории и осваиваться рядом с любимым мужчиной брата.
— Только если ты останешься на ночь до понедельника, — кокетливо отозвался Маркус, хотя уже по его тону было понятно, что он согласен.
Всё это было так странно. Буквально пару месяцев назад Маркус каждую ночь ложился в свою огромную кровать, разваливался по диагонали или звёздочкой и не чувствовал себя одиноким, засыпая в обнимку с подушкой. А теперь он каждую ночь был рядом со своим любимым мужчиной и засыпал в его объятиях, и редкие дни, когда Александра не было рядом, воспринимались как-то чужеродно.
А ведь они только начинали встречаться, прошло не так много времени. Любой другой нормальный человек покрутил бы пальцем у виска — так рано начали едва ли не жить друг у друга. Да, вещи каждого лежали на своих местах, в Бруклине и на Манхеттене, но это всего лишь вещи. Сами они уже и не знали, как ночевать в одиночестве.
Это тихо радовало Маркуса, который в силу возраста не боялся становиться настолько близким, когда любил всем сердцем. Значит, им будет не так сложно съезжаться по-настоящему, когда через нужное количество месяцев или даже год они поймут, что хотят этого общего быта. Маркус думал об этом каждый раз, когда оставался один, чтобы перебить то чувство тоскливого одиночества, которое тут же охватывало его без горячего бока рядом.
— Мы не часто ходим к кому-то в гости, — рассказал Маркус следом, стараясь за своими мыслями не выпадать из диалога. — С ночёвкой она вообще ещё нигде не была. Разве что у бабушки, но она этого совсем не помнит, ей было около двух.
О ситуации с Родни Маркус тоже не вспоминал, хотя был чуть ли не главным виновником неприятных событий. Один раз только мысли вернулись в эту сторону, когда Итан написал в мессенджере, что поговорил с Родни и тот клятвенно обещал не вставлять больше палки в колёса этим чудесным отношениям. Судя по кавычкам, это была цитата Родни. Маркус фыркнул, зачитав сообщение вслух, когда они с Александром ехали домой, да и Итан следом отписался, что не особенно верит ему, поэтому им всё же стоило поговорить.
Маркус всё равно поблагодарил Итана за помощь и похихикал, когда тот написал в ответ, что нос врага всё же был на самом деле сломан. Пока они добрались до больницы, Родни отёк на глазах и теперь напоминал панду. Это Маркус тоже зачитал Александру, хоть и немного смутился такой своей заслуги. Закончилась переписка тем, что Итан предположил, что из-за такого внешнего вида Родни на ближайших занятиях не появится, и пожелал парочке хорошего вечера, пообещав больше не отвлекать.
А дома Маркус и Александр провели прекрасно часок перед сном с Софи, порадовав ту новостями, что на выходных они будут гулять по Манхеттену. Та радостно похлопала в ладоши и заявила, что это «класс!», а потом нет-нет, но задавала всякие вопросы на этот счёт. Во сколько они поедут, а куда потом пойдут гулять, а Алекс тоже будет кататься на коньках? Маркус посмеивался, посматривал на любимого партнёра, ставшего таким хорошим вестником, но на все вопросы исправно отвечал.
— Ай-ай, мистер, что за покушение ушка? — хихикал Маркус в постели, стараясь следить за голосом. — Щекотно…
Они успешно совмещали разговоры на более серьёзные темы с такими вот дурашливыми, но так или иначе вскоре оба перестали разговаривать вовсе, заменяя слова на сдержанные стоны и вздохи. Пока не устали и не уснули рядом с друг другом, как и полагалось.
На следующий день Маркус позвонил по номеру на визитке и договорился о встрече в пятницу ближе к вечеру. Благо, человеку на том конце провода и без того было удобно это время, так что не пришлось заранее объяснять, что Маркусу нужно было забрать сестру из школы. О своей договорённости он тут же рассказал Александру.

Маркус прекрасно понимал всё волнение Александра, так как и сам был не меньше партнёра взволнован. С одной стороны его заваливал вопросами любимый, что остался ночевать дома перед ответственным днём «икс», с другой стороны — Софи, которую интересовало, что они будут делать и куда пойдут.
Сам Маркус старался сдерживаться, а ведь ему приходилось хуже всех, потому что на пятницу у него было назначено ещё и ответственное собеседование. Он был готов выть от переполняющих его эмоций и нервозности, а ночью приходилось с остервенением обнимать подушку, а не любимого человека.
Рабочий день в пятницу пролетел очень быстро. Маркус постоянно отвлекался на телефон, чтобы ответить на очередной вопрос Александра, или задать свой. И уж особенно он разволновался, когда партнёр предложил отвезти вечером к нему в офис Софи, чтобы не мотаться из Бруклина на Манхеттен, затем обратно и снова в центр.
Маркус и сам подумывал об этом, но ему было очень неловко просить Александра забрать девочку, ведь она была не его ответственностью. Звучало это как предложение от нерадивой мамаши из мелодраматичного фильма: «Посидишь с моим ребёнком часок?». Но Александр предложил сам и в ответ получил кучу уточнений от партнёра.
«Ты уверен? Она точно не будет тебе мешать? Тебя точно это не затруднит? Мне бы, конечно, было так удобнее, но, если ты на сто процентов уверен. Я не хотел бы…» и многое-многое другое. Пожалуй, Маркус потратил несколько часов на такие уточнения между делом, пока сам не убедился на сто процентов, что Александр не против.
Забрав Софи со школы, Маркус объяснил ей, что планы немного изменились. Они зайдут домой за вещами, сложенными с вечера, и поедут на Манхеттен сразу, а потом она будет умницей и поделает уроки у Александра в офисе, пока у Маркуса будут кое-какие дела. Софи радостно согласилась. Делать уроки в новом месте ей казалось более заманчивым, чем дома.
Маркус подхватил рюкзак, где в основном были его собственные вещи, и лишь немного для Софи. Не потому, что он обделял в чём-то сестру, просто ей не нужно было столько. Запасное бельё, пара книжек, игрушка, зубная щётка, шампунь, да пижама. Это вам не Маркуса нарядить на целых два выходных.
Найдя по приложению машину из каршеринга, да ещё и с детским креслом (о чём он тут же сообщил Александру), Маркус направился на Манхеттен. Пораньше, чтобы успеть перекусить, а одному самому модному поправить лицо и причёску. Сильно краситься Маркус, конечно, не стал — не хотел же он, чтобы его сразу выгнали, как извращенца, — но всё же красоту навёл. Он должен был блистать на собеседовании.
Перекусив в небольшом ресторанчике втроём, Маркус проводил Александра и сестру до офиса, а сам направился в соседнее здание. Никаких особенных указаний он никому не давал. Попросил только Софи не отвлекать Александра и тихонько почитать на диванчике. Чем, собственно, девочка неотрывно и занималась, даже не задав мужчине ни одного вопроса. Поразительно спокойный ребёнок просто осмотрел всё с тихим любопытством, открыл тетрадь и принялся выводить цифры и буквы, прикусив язык от сосредоточенности.
Маркус же в это время блистал на интервью, обсуждая модные дома, ткани, личные предпочтения и, разумеется, опыт, которым Маркус похвастаться не мог. Он наплёл, что работал в продажах по телефону и рассказал правду о кафе, чем, пожалуй, не впечатлил менеджера. Зато в обсуждении последних тенденций моды был хорош, чем заслужил плюс.
Точного ответа ни одна сторона не дала, и компании, и Маркусу нужно было обдумать, как поступить дальше. Маркуса уведомили, что работать он в теории будет с понедельника по пятницу восемь часов с перерывом на обед, а это значило, что Софи со школы он забирать всё же не сможет. Компании же стоило обдумать вообще наличие ребёнка у вероятного сотрудника младшего школьного возраста, который мог болеть и всё такое прочее.
В раздумьях Маркус вернулся в офисный центр и зашёл прямиком в кабинет своего начальника, обнаружив Софи, тихо сидящую в углу, как и предполагалось. Кажется, Александр даже смотрел с удивлением на неё в этот момент, не ожидая, что ребёнок шести лет мог быть настолько тихим. Впрочем, это выражение быстро сменилось на улыбку при виде партнёра.
— Они мне позвонят, — сразу оповестил конец интервью Маркус. — Ну или это был вежливый отказ, но, кажется, я им понравился. Только их смутило, конечно, что у меня есть ребёнок и я живу далеко.
Чтобы сбросить напряжение, Маркус наглым образом сел партнёру прямо на колени, надеясь только, что офисное кресло выдержит это богохульство. И поцеловал любимого в губы, замечая краем глаза, как Софи встала со своего места, чтобы подойти к ним поближе. Она явно полнилась нетерпения, ведь собеседование её совсем не волновало, а вот то, что они сейчас пойдут домой к Александру — очень даже.

Честно говоря, Маркус и не сильно расстраивался из-за этой почти дежурной фразы про звонок. Ему и самому нужно было подумать, хочет ли он тратить столько времени на дорогу и пропускать много часов из жизни Софи.
Конечно, работа в Блумингдейл была просто огромным шагом вперёд к нормальной жизни. С таким опытом работы можно было смело пробоваться и в другие места, главное продержаться там не меньше, чем на полгода. Да и зарплату предлагали очень хорошую, не нужно было искать никаких подработок.
— О, работа изумительная, как раз для меня, — поделился Маркус, не спеша вставать с бёдер своего партнёра. — Следить за модными веяниями, определять, что закупать на новые сезоны. Точнее, ассистировать в этом, но всё равно. Помогать работать с важными шишками вроде тебя и с их гардеробом…
Он усмехнулся, подтрунивая над Александром, но тут же поцеловал того снова и протянул руку, почти не глядя, чтобы потрепать по голове подошедшую сестрёнку. Ту совершенно не волновало, что её старший брат сидит на коленях другого мужчины и милуется с ним. Ей уже давно объяснили, что люди могут любить друг друга по-разному, не только мужчина с женщиной, и это было для неё совершенно нормально.
Александр немного рассказал и о том, как всё прошло у них. Оказалось, Софи стала маленькой звездой офиса. Что же, не каждый день босс сидит с ребёнком в своём кабинете. Это и правда могло показаться интересным для любителей сплетен.
— Ну всё, теперь все знают, что тебя охомутал парень с ребёнком, ещё и сидеть с ним заставляет, негодник, — посмеялся Маркус и, поцеловав партнёра в очередной раз, всё же поднялся с него и его чудесного кресла.
Он легко согласился подождать и подхватил Софи на руки, чтобы немного пообнимать её, такую послушную умницу. Они тихонько переговаривались. Маркус узнавал, как Софи тут, не скучала? А кабинет ей как, понравился? И мороженое тоже? Кажется, девочка была совсем не против бывать на работе у Александра почаще.
Софи рассказала в ответ немного про уроки и что ей далось с трудом, а Маркус посмеялся, что могла бы попросить крутого дядю-бизнесмена помочь ей с цифрами. Он-то уж явно в этом разбирается, вон какой крутой. Но в целом и эти полчаса семейство Ву вели себя спокойно, не отвлекая Александра от важных дел.
Потом тот освободился, и Маркус ответил ему той же радостной улыбкой. Впереди их ждали замечательные выходные на Манхеттене.
— Давай закажем что-то. Я люблю, когда ты готовишь, но не хочу отпускать тебя от себя так надолго, — искренне проговорил Маркус, признаваясь в своих планах весь сегодняшний вечер лежать в обнимку.
Перед уходом в кабинет ворвался итальянским вихрем Джонни, с порога вещая что-то боссу о договоре и других юридических штуках. Заметив Маркуса с ребёнком, он сбивчиво поздоровался, узнал, как дела, как зовут маленькую девочку, поздравил парней с предстоящим совместным отдыхом, проговорил ещё пару вещей по своей части, а потом и вовсе заявил, что поедет на встречу и решит всё сам. На этом Джонни смылся, чтобы не мешать, а Маркус пребывал в каком-то ошарашенном состоянии.
— И он всегда такой? Я даже не понял, что он хотел, — рассмеялся он, когда первая волна удивления спала. — Хочу познакомиться с ним поближе. Может, сходим куда-нибудь вместе с ним и с Эрикой на следующей неделе?
Они оделись и вышли из офиса. К слову, далеко не самыми последними. Видимо, пятница была одним из самых загруженных дней, поэтому некоторые работали сверхурочно. Попрощавшись со всеми, кого заметили, парни вышли на улицу и неспешно направились к дому Александра. Машину он не брал, но никого это не смущало.
Софи вцепилась Маркусу в руку и вышагивала рядом с ним, как маленькая королева, явно фантазируя о чём-то своём, девчачьем. Маркус только неслышно посмеивался над ней и держался второй рукой за Александра.
— Посмотрим что-нибудь… семейное? — предложил он по дороге, когда они определились с кухней, откуда собирались заказать доставку. — Ты любишь старые фильмы с Томом Хэнксом? Мне кажется, их все любят, они такие добрые…

Маркус искренне обрадовался тому, что его партнёр так легко согласился встретиться с его друзьями на неделе. Александр немного оберегал его нервы, но со стороны самого Маркуса иногда казалось, что в нём не уверены. Вроде как он моложе друзей Александра, не такой образованный, с совершенно другими предпочтениями. То есть Маркус не думал, что это ему могли не понравится близкие партнёра, а что он может им не подойти.
Но такая готовность Александра и даже некоторая радость на его лице убеждали Маркуса, что он снова надумывал лишнего. И что нужно было всего лишь открыть рот и спросить любимого человека, что он думает по этому поводу.
Более того, Александр предложил добавить к их компании своих брата и сестру, и Маркус не возражал. Он снова немного боялся встречи с новыми людьми, такими дорогими его партнёру, но знал, что это волнение пройдёт. С Джонни и Эрикой он уже познакомился и всё прошло лучше, чем нормально. Значит и с родственниками всё получится.
— Дэни сейчас не в городе? Или почему ты решил его обделить? — улыбнулся только Маркус, без труда вспоминая, что у его мужчины был ещё один брат.
Возможно, он рыл себе могилу, желая встретиться сразу с пятью итальянцами и итальянского же характера женщиной, но Маркус попросту не мог не спросить, почему младший брат лишался возможности познакомиться с ним.
Попутно Маркус и младшей сестрёнке рассказал, что у Александра большая семья. У него двое братьев и сестра! Софи серьёзно заявила, что это очень много. Подумав, она добавила: «Но им было весело», чем вызвала улыбки на лицах взрослых парней. Маркус уж точно представлял себе, как было весело им, а как — их родителям. Если уж одна тихонькая Софи иногда заставляла Маркуса хвататься за сердце.
На старый добрый фильм с известным актёром Александр тоже без труда согласился. Софи не понимала, о каком кино речь, но для неё сейчас все фильмы были почти на одно лицо. Если в них были животные — интересно, и, если всё кончается хорошо, тоже. А вот кто там как играет и кто знаменит — плевать с высокой колокольни.
Хотя любимчики были и у Софи. И, судя по тому, что она отмечала довольно атлетичных европейских мужчин, с ориентацией её всё было в полном порядке. Об этом Маркус тоже рассказал партнёру, припомнив, что в прошлом году Дисней начал вновь транслировать «Зену — королеву воинов», и Софи, ровно как и её брат почти десять лет назад, запала на Ареса. Это было забавным совпадением.
А ещё было забавным то, что Маркус говорил про десять лет так, будто это был просто невероятный срок, бесконечность назад. И с его стороны это так и было, ведь тогда он был чуть старше Софи и ходил в школу. В то время как для Александра десять лет назад было не так уж и давно — он начал строить карьеру, набирался опыта, а потом годы пролетели…
В квартире Александра Маркус и правда ощущал себя уже свободно. И даже не в силу возраста, когда любой дом, где тебе рады, отличный. Просто Маркус здесь уже частенько бывал за прошедшее время и тоже оставил немного вещей, чтобы не возить туда-сюда зубную щётку и чистое бельё. Было приятно, между прочим, когда Александр позволил сделать это в ответ на предложение Маркуса оставить его вещи в их с Софи квартире.
Он отнёс всё необходимое сестрёнке во вторую комнату, кабинет Александра, в котором, откровенно говоря, побывал второй раз. В первый Маркус просто заглянул, когда осматривал квартиру при знакомстве с ней, а больше это помещение им и не пригождалось, пока они проводили время вдвоём.
Свои же вещи Маркус отнёс в спальную Александра, пока хозяин оной разговаривал с Софи, заинтересовавшейся фотографиями. И да, это тоже было безумно приятно. И то, что Александр повесил их совместный снимок на стену, и то, что он проводил время с Софи, а не просто пригласил её из вежливости. То есть… Нет, Маркус понимал, что его партнёр не придурок, который руководствуется принципом «ну, куда деваться, придётся и её позвать». Он легко мог бы пригласить одного Маркуса, тот бы позвал няню.
Просто было непривычно и бесконечно мило наблюдать за тем, как Александр действительно пытается наладить связь с маленькой девочкой. Потому что та была большой частью жизни человека, которого Александр любил. И в такие моменты эта любовь становилась для Маркуса даже больше, чем реальностью. Он как будто мог пощупать её физически. Это было сложно понять, но Маркус чувствовал это на особенном уровне.
— Ты заказываешь еду, а я ищу фильм, — улыбнулся Маркус, выходя из комнаты в гостиную и сразу раздавая указания.
Правда, до того, как Маркус уселся листать фильмографию Тома Хэнкса, он ещё раз тихонько поговорил с Софи о том, где туалет, где кухня с водичкой и где её комната. Чтобы та не стеснялась пойти по нужным делам или просто устав и захотев полежать на кровати.

Может быть и к лучшему, что Маркус не знал о подобных рассуждениях Александра и его мыслях о своём партнёре. Сердце Маркуса попросту было не готово к настолько сильной любви, ведь раньше он не испытывал ничего подобного. Он только учился любить сам, как Маркус любил повторять, по-взрослому, серьёзно. И он попросту разрыдался бы, как маленький мальчик, если бы узнал, что и его могут любить так бесконечно сильно.
Сам он не считал особым достижением то, что отстоял свою сестру в суде. Ему было до безумия страшно, он до конца не понимал, поступает ли он правильно или только эгоистично вредит. Что он мог дать маленькой девочке в отсутствии родителей? Маркус и сам тогда был ребёнком, пусть и с водительскими правами.
Сомнения мучали его не меньше двух лет, пока Софи не пошла в школу, а сам Маркус не познакомился с другими молодыми родителями и не узнал, что чувствовать страх — нормально. Даже те, кто планировал иметь детей постоянно боялись и мучались виной из-за сомнений, что делают что-то не так.
Тем не менее, Маркус до конца и не уверился в том, что воспитывает ребёнка правильно. Что ей не было бы лучше в приёмной полноценной семье. Так что одобрение от Александра многого стоило для него.
И вот они шаг за шагом формировали свою маленькую семью. Об этом, конечно, рано было говорить, ведь прошло всего пара месяцев, если не считать ещё трёх, проведённых только за разговорами по телефону и переписками по интернету. Тем не менее, продвинулись они значительно, и вот Александр был уже рад видеть своего партнёра вместе с ребёнком у себя дома, и не чувствовал дискомфорт, проводя немного времени с Софи.
Такие моменты говорили Маркусу о том, что всё же он тогда сделал правильный выбор, и что жизнь его может быть полноценной. Его и маленькой Софи.
— «Большой»! — радостно отозвался Маркус, тут же обнимая партнёра одной рукой, когда тот присоединился к ним с сестрёнкой на диване. — Про подростка, который так хотел быть взрослым, что однажды проснулся в теле взрослого мужчины.
Фильм был старым, выпущенным ещё до рождения Маркуса, да тогда Александру было всего два года, так что, возможно, и он не смотрел эту милую семейную комедию. Разобравшись с навороченным телевизором, Маркус сам включил выбранный фильм, так что, когда пришёл Александр, ему оставалось только нажать на кнопку.
Они посмотрели где-то полчаса от фильма, когда пришёл курьер с едой. Так что пришлось прерваться, чтобы разложить всё на кофейном столике перед диваном, а потом вновь усесться. Маркус в объятия Александра, а Софи в объятия Маркуса. Только теперь не получалось так плотно сидеть друг к другу, потому что все то и дело тянулись за едой, пахнущей так притягательно и вкусно.
— Ох, здесь слишком много, — в какой-то момент сообщил Маркус, поглаживая себя по животу, показывая негласно, что наелся досыта. — Кажется, не только итальянцы любят сытно и так много есть.
Фильм был достаточно коротким, меньше двух часов, как раньше и снимали, поэтому было не слишком поздно, когда он закончился. Маркус тут же выпроводил сестрёнку в ванную, пройдя сначала с ней и показывая, как что работает и какие баночки ей понадобятся. Если точнее, жидкое мыло и зубная паста.
Прикрыв за ней дверь, Маркус вернулся к партнёру, помогая ему убрать остатки еды со столика, чтобы те не испортились. А потом плюхнулся обратно на диван, с удовольствием целуясь с любимым, позволяя себе немного нахально навалиться сверху и вновь оседлать бёдра своего классного мужчины.
Приходилось, правда, немного тормозить себя, чтобы не возникло непрошенное пока возбуждение. Не стоило Софи так подробно видеть моменты их личной жизни. Впрочем, та возилась в ванной недолго, и через минут пятнадцать вышла в пижаме, немного неуверенно направляясь в сторону своей комнаты.
Она и правда чувствовала себя неловко в чужой квартире. Быть здесь ей нравилось, но вести себя, как дома, совсем не получалось.
Маркус поднялся с дивана и своего мужчины и проводил её до кровати, укладывая девочку, как в раннем детстве, и целуя в лоб. Софи тихонько попросила не выключать свет, и Маркус осмотрелся. Он включил настольную лампу на рабочем столе партнёра и отвернул её в угол, чтобы та освещала комнату рассеянным сумрачным светом.
— Наверное, она ещё не заснёт какое-то время, — тихо проговорил Маркус партнёру, закрывая дверь в кабинет. — Новое место и всё такое.
Говорил он это по большей части себе, потому что это ему в общем-то не терпелось уединиться с партнёром в спальной или в ванной. Но нужно было побыть тихими какое-то время, пока ребёнок совсем не уснёт.

Разумеется, Александр ещё не строил планов — завоевать сердечко ребёнка, чтобы организовать крепкую семью на троих. Тем не менее, он непредумышленно начал больше внимания уделять Софи, и Маркус замечал это, и ему это нравилось. Начиная от простого — Александр чаще интересовался, как дела у маленького члена семьи, и заканчивая этими выходными, когда мужчина подготовил постель для Софи и даже озаботился, чтобы к вечернему душу у неё было своё полотенце.
Хоть Маркус и не хотел наседать на партнёра со своим ребёнком, он не мог отрицать, что ему было безумно приятно такое внимание. За это Александр получил отдельный нежный поцелуй и благодарность за приглашение и заботу.
Но, конечно, их отношения были на такой стадии, когда всё ещё не хочется падать в суровый, серьёзный быт. Хочется больше лёгкости и секса, больше времени друг с другом наедине, и это было одной из причин, по которой Маркус не стал проводить много времени у кровати Софи, хоть та и беспокоилась.
Дома он иногда всё ещё читал ей, когда девочка просила. Или чувствовала себя не очень хорошо и тогда голос брата помогал ей заснуть и забыться. Но всё же к шести годам Маркус делал это очень редко — не хотел приучать к такому, ведь он не всегда бывал дома, когда Софи засыпала. К тому же она была уже достаточно самостоятельной, чтобы просто лечь спать.
— Если ты хочешь, она не будет возражать, — тихо рассмеялся Маркус, неопределённо махнув рукой назад, на дверь в кабинет.
В целом он понимал, что оставленного приглушённого света и любимого мишки должно было хватить, чтобы чувствовать себя более-менее в безопасности. Да и они с Александром ещё явно будут здесь — тихие знакомые голоса тоже помогут расслабиться. Так что, нет, Маркус эгоистично хотел побыть со своим любимым, а если Софи что-то понадобится, она позовёт его или придёт сама, чтобы попросить.
— Выпьем ещё вина? — предложил Маркус, возвращаясь на диван, чтобы быть недалеко и на виду, если сестрёнка всё же решит выйти.
За фильмом они пригубили по бокалу для вкуса, но греческая еда, откровенно говоря, заглушила вкус вина. Так что Маркус был не против выпить ещё половинку, чувствуя лишь вкус напитка и поцелуев своего партнёра.
Они сели рядом, но лицом друг к другу, и тихо переговаривались, попивая вино и откровенно флиртуя. Маркус уложил себе на бёдра ногу партнёра и ласково оглаживал красивую щиколотку, забираясь чуть выше по крепкой икре.
— У тебя очень красивые ноги, — признался Маркус и отчего-то немного смутился такого признания в реальной жизни, не по телефону.
Хотя, может быть, всё дело как раз и было в том, что по телефону он не говорил таких вещей. Там людей больше интересовал их один конкретный орган. Маркус в целом не мог подумать, что когда-нибудь скажет такое реальному человеку.
Вино закончилось, и оба решили идти в душ, но сперва Маркус заглянул тихонько к сестре. Та спала, крепко обнимая медвежонка, и Маркус не стал подходить к ней, чтобы не разбудить неосторожным движением. Прикрыв дверь поплотнее, он направился с партнёром в душ, где уже не сильно сдерживал себя, возбуждая их обоих.
Сексуальные игры перетекли в спальную, и Александру, к сожалению, пришлось пару раз напомнить партнёру о том, что сегодня они были в этой квартире не одни. Маркуса расслаблял один вид этой комнаты, в которой они с любимым были обычно очень громкими. Такими, как им обоим хотелось.
Но, вероятно, они и сейчас были не слишком тихими, как бы им того не хотелось. Маркус отдыхал после второго, такого яркого оргазма, от которого даже пальцы свело. Александр ласково прикасался к его спине поцелуями и не было ничего прекраснее этого нежного момента, когда всё тело ещё помнит сладкую близость с самым любимым человеком на свете.
— Я люблю тебя… — выдохнул счастливо Маркус в очередной за ночь раз, когда за дверью раздались совсем ещё тихие шаги. — Вот чёрт…
Оставалось только надеяться, что Софи направилась в туалет, чтобы вновь лечь спать, но на всякий случай Маркус подтянул одеяло, скрывая наготу обоих. И не прогадал, их дверь тихонько открылась, и маленькая девочка нерешительно застыла на пороге.
— Что случилось, родная? — подал голос Маркус, стараясь не сильно прижиматься голой попой к паху партнёра.