Мэттью ещё чувствовал некоторую неловкость из-за того, что всё так получилось, но с каждым словом, произнесённым Никки, это неприятное чувство таяло. И уступало место куда более позитивным. Конечно, им будет хорошо вместе, в этом и сомневаться не стоило! Даже если они ничего особенного не придумают, Мэттью совершенно не соскучится и в четырёх стенах, ведь самое главное, что он будет рядом с Никки.
И от этого осознания всё как-то заиграло новыми красками. Теперь уже Рождество не казалось настолько паршивым, насколько вообще можно представить. Да, Мэттью придётся пережить не самый простой разговор с отцом, чтобы не бросать партнёра в сам Сочельник. Однако какой вообще разговор с родителем проходил легко? Пожалуй, с этим Мэттью легко мог смириться. И уж тем более сейчас, когда радость перекрывала все прочие чувства.
Он немного смущался по привычке, слушая все эти нежные слова, комплименты от Никки, но тут же охотно забывался в очередном поцелуе и немного улыбался в его губы. Они проведут Рождество вместе, представить только! Никки снова сделал его таким счастливым, что внутри всё так и горело каким-то особенным влюблённым теплом.
А потом появилось тепло и несколько иного плана, когда тёплые ладони скользнули под одежду, ласково оглаживая кожу. Мэттью ощутил, как от этого и интимного шёпота Никки по спине побежали приятные мурашки.
Они и правда ещё не принимали душ вместе. Да Мэттью и, в целом, никогда с кем-то в ванную не ходил, так что предложение оказалось довольно волнительным. И, конечно, это отразилось в моментальном смущении на лице.
— Кажется, этого я тоже очень хочу, — прошептал Мэттью в ответ, перебарывая собственную робость.
Почему-то на эмоциональном уровне было огромное различие в том, чтобы раздеваться перед партнёром в спальной, и тем же процессом в ванной. Однако Мэттью поспешил списать всё на непривычность обстановки. А накатывающее то и дело смущение он перебивал поцелуями с Никки, во время которых все мысли так или иначе вылетали из головы и было не до стеснения или чего-то там ещё.
Они включили воду, и помогли раздеться друг другу, постоянно прикасаясь к обнажающейся коже и целуясь. И когда последние ненужные сейчас вещи были сняты, оба зашли в душ, как-то почти сразу снова оказываясь в объятиях.
— Мне до сих пор не верится, — тихо признался Мэттью с улыбкой. — Ты правда останешься со мной?
И снова долго целовал Никки от уверения, что ему вовсе не показалось и не приснилось, и что это Рождество на самом деле будет только для них двоих.
Прикасаться друг к другу в душе, под водой, оказалось как-то по-особенному интимно. Так что никто не удивился, когда обычные прикосновения перетекли в неторопливые эротические ласки, скрывающие с губ тихие вздохи удовольствия.
Из душа оба вышли ещё на капельку счастливее, чем были раньше. И, вероятно, Уильяму повезло, что он всё ещё был занят трассой, отображённой на широком экране, иначе бы не смог смотреть на эти откровенные улыбки.
Вернувшись в спальную, Мэттью уютно устроился в обнимку с партнёром на кровати, прижимаясь щекой к его груди и немного лениво поглаживая плоский живот и бок. Всё это время, буквально без остановки он ощущал такое простое и понятное счастье. И не только потому, что всё так разрешилось с Рождеством. Просто с Никки всегда было так, и в последнее время это чувство абсолютного комфорта не покидало Мэттью.
— Никки? — тихонько позвал он, поднимая голову на партнёра.
Сердце застучало так сильно, осознав, что он собирается сделать, что, пожалуй, Никки чувствовал эти быстрые толчки кожей.
— May I say that? The L-word?

Проговорив тихую фразу, Мэттью осознал, в каком ужасе пребывал всю эту секунду. Сердце колотилось так, что он едва слышал самого себя за этим шумом. Пожалуй, на миг стало даже трудно дышать, таким сильным было волнение.
В душе словно откинулась крышка потайного сундучка, куда Мэттью никогда не заглядывал. И эмоции, вырвавшиеся на свободу, взяли над ним верх.
Пришло несвоевременное, но отчего-то сладкое осознание, что все слова любви, которыми разбрасывался Мэттью раньше были поспешными и даже лживыми. Он никого и никогда не любил по-настоящему, и только сейчас, вкусив истинное чувство, осознал это. Потому что любовь, которую он испытывал к Никки, была в сто крат сильнее и ярче, она ощущалась невероятно правильно.
Однако, несмотря на всю искренность чувств, Мэттью понимал, что для них было ещё слишком рано. Обычно влюблённость плавно перетекает в любовь гораздо позднее, спустя хотя бы несколько месяцев встреч, когда отношения уже прошли так называемые проверки на прочность. Сердце Мэттью явно не желало ждать и, вероятно, верила в мечтательную фантазию про любовь с первого взгляда. Потому что именно с того момента Мэттью и не хотел расставаться с партнёром больше никогда.
Уверенности это понимание не добавляло, поэтому к волнению на секунду подключился и испуг, когда Никки недоумённо переспросил, о чём его мальчик хотел сказать. И ещё на секунду, когда к вопросу добавилось понимание, ярко отразившееся во взгляде Никки. Он был шокирован, и за собственными переживаниями Мэттью никак не мог распознать — в хорошем смысле или всё же в плохом.
Никки чуть приподнялся, вынуждая немного отстраниться и партнёра, частично лежащего прямо на нём. Но всё же произнёс это «да», короткое слово, подарившее Мэттью столько надежды и радости. Он прижался обратно, черпая уверенность в близости с партнёром, и его язык неожиданно для самого Мэттью стал проговаривать то, что лежало на сердце, с такой лёгкостью, будто и не было никакого волнения.
— Я люблю тебя, Никки. Так сильно люблю тебя, — Мэттью не улыбался, но огромные глаза, не сводившие взгляда с Никки, буквально транслировали все его чувства. — И я просто в ужасе от того, как это рано. Но я не могу это остановить. И мне кажется, я…
На мгновение он всё же отвёл взгляд, чуть поджав губы, словно пытаясь стереть последнюю фразу из-за её неуверенности. Ему не казалось, он был в этом уверен. И с этой же уверенностью он проговорил, вновь поднимая глаза на Никки:
— Я никогда не ощущал того, что чувствую к тебе.
Когда этот поток эмоций приостановился, Мэттью привычно ощутил стыдливость. Мог ведь просто сказать три главных слова, и этого оказалось бы достаточно. Но, как и было сказано, остановиться он не мог, ни любить Никки, ни делиться с ним всем, что так и рвалось наружу. И теперь оставалось только верить, что более сдержанного британца попросту не отпугнёт такое раннее, но очень сильное признание.

После столь бурного признания Никки продолжал молчать — не так уж и долго, однако этого хватило, чтобы Мэттью по-настоящему испугался. Он не лукавил, когда говорил о том, что пребывает в ужасе от осознания, как рано и как сильно вспыхнули его чувства. И теперь успел подумать о том, что Никки, вероятно, согласен с поспешностью таких признаний.
Этот страх, что партнёр всё же не до конца разделяет его ощущения, моментально проскользнул в выразительных глазах Мэттью, и не остался незамеченным. Никки неуловимо поменялся в лице и потянулся за поцелуем — и в эту секунду мальчик с облегчением и новой волной счастья понял, что ошибался.
Он потянулся навстречу и целовал Никки так, словно от этого зависела их судьба, не меньше. Одна рука легла партнёру на плечо, а другая и вовсе прикоснулась к высокой скуле, делая поцелуй особенно интимным. И когда тот прервался, и Никки начал говорить, сердце так и рвалось наружу, не в силах испытывать столько тепла и эмоций.
Теперь настал черёд Мэттью — слушать, наслаждаться каждым произнесённым словом и думать: «Да! Это то, что и я чувствую!». И больше не осталось никаких сомнений и страхов, что эта любовь могла оказаться несвоевременной.
— Ты делаешь меня таким счастливым… каждый день, — тихо вторил признаниям партнёра Мэттью.
Он продолжал всматриваться в лицо Никки, словно пытался запечатлеть в сознании каждую его черту, и прикасался к его коже так нежно, словно тот был настоящей драгоценностью. А он и был. Сейчас Мэттью как никогда понимал, что отдал бы всё на свете за этого человека. Всё остальное было попросту неважно и несущественно. Казалось, тот самый маленький мирок, созданный их чувствами, схлопнулся сейчас окончательно.
Когда же Никки с улыбкой спросил, понимает ли он теперь причину, по которой рождественские планы поменялись так резко, Мэттью не мог сдержать ответной улыбки. Конечно, он понимал. Как и то собственное поведение, которое считал эгоистичным. Просто сердце осознало всё гораздо раньше трезвого рассудка, вот и подталкивало Мэттью говорить все те слова, понять, наконец, что значат его чувства, и облечь их в прекрасные слова.
— Никогда не думал, что буду так рад своему плохому поведению, — влюблённо усмехнулся Мэттью, проводя пальцами по гладким волосам партнёра. — А теперь даже представить страшно, что смог бы отпустить тебя…
На секунду Мэттью всё же подумал об этом и о том, как было бы кошмарно осознать, что по-настоящему любишь человека, которого нет рядом и не будет ещё треть месяца. Такие признания не говорятся по телефону и не пишутся в сообщениях. Ждать с этим чувством на сердце казалось просто невообразимой пыткой, и какое счастье, что в какой-то момент их совместная судьба сделала плавный поворот на верный путь.
А немногим позже даже такие любящие слова стали не нужны. Мэттью потянулся за новым поцелуем и уже не смог оторваться от этого другого, не менее прекрасного способа показать свои чувства партнёру. Впрочем, кое-что он ещё успел проговорить.
— Мы можем завтра остаться здесь? Ещё на один день? — спросил он, прижимая к себе партнёра и наслаждаясь его ласками. — Не хочу уезжать от тебя утром…

Проснулся Мэттью и правда позднее обычного. Он и не знал, что приятные эмоции могут так сильно выматывать! Однако вчерашний день был буквально забит впечатлениями, и мозгу потребовалась перезагрузка. Пожалуй, даже хорошо, что Мэттью решил остаться с Никки — вряд ли он был бы сегодня хоть сколько-нибудь продуктивным на парах.
Сейчас же всё складывалось просто замечательно. Мэттью выспался и проснулся в нежных объятиях человека, которого теперь мог по праву называть любимым. И воспоминание о вчерашнем вечере тут же вызвало ещё немного сонную, но уже донельзя счастливую улыбку. Ещё до конца не разлепив глаза, Мэттью прикоснулся лёгким поцелуем к груди партнёра, на которой и лежал. Впрочем, сегодня он побил все рекорды и, казалось, почти целиком забрался на Никки, вынужденного последние часы спать ровно на спине.
Привычное пожелание доброго утра сделало улыбку более осознанной, однако продолжение внезапно отозвалось другими чувствами. Мэттью почувствовал, как смущение так и бросилось к щекам и ярко отразилось на сонном лице.
— Да что с тобой не так, — пробормотал Мэттью, обращаясь к самому себе. — Вчера же всё нормально было…
И сам же немного похихикал над своей дурной реакцией, вероятно, чуть-чуть сбавив градус утренней романтики. Но Никки уже хорошо знал своего мальчика, а посему не удивился и, кажется, даже умилился происходящему.
Мэттью на пару секунд спрятал лицо на груди партнёра, дав себе это время для того, чтобы уровень стеснения снизился. А потом вынырнул, поднимая счастливый взгляд на партнёра, готовый продолжать их миленькие утренние ритуалы.
— Доброе утро, любимый, — повторил он, забавно улыбаясь, и потянулся за поцелуем.
Настроение сразу стало преотличным. Даже Уильям успел подметить, что между этими двумя что-то изменилось, хотя и в собственной циничной манере. Это тоже ничуть не испортило атмосферы, даже немного рассмешило Мэттью. В конце концов, что они могли сделать с тем, что были счастливы и любили друг друга?
День прошёл замечательно, как и должен был после такого сладкого признания. И Мэттью даже успел, пока Никки был в ванной, написать лучшему другу просьбу, связанную с подарком на Рождество. Тот поворчал на строгие дедлайны, но согласился помочь и обещал постараться, чтобы сюрприз оказался действительно приятным.
К сожалению, следующим днём Мэттью ждала практика — прокуратуру как-то не прогуляешь, как колледж, соврав про слишком бурный день рождения. Пришлось вечером ехать в общежитие, и, честно, Мэттью был готов утащить Никки с собой в свою комнату, наплевав на все внутренние распорядки, так не хотелось расставаться с ним. В итоге так и проболтал до поздней ночи с партнёром, пока глаза не начали закрываться уже сами собой. Но, несмотря на какие-то жалкие несколько часов сна, Мэттью даже на работе ходил, раздражая всех слишком уж счастливой улыбкой, не спадавшей с лица.
А ещё через пару дней наступила пятница, и вместе с ней намеченный студенческий концерт, на который Мэттью ещё месяц назад пригласил партнёра.

Когда Никки предложил провести все праздничные дни вместе, буквально под одной крышей, Мэттью снова ощутил прилив почти неконтролируемого счастья. И как было хорошо, что партнёр сделал это не по телефону — потребность в физическом контакте в этот момент была невероятно мощной. Каким ужасным было представление о трети месяца, проведённым без Никки, и каким прекрасным о том же времени под боком у любимого человека.
Не смутило даже упоминание отца, по крайней мере, в тот момент. Родитель и так не рассчитывал забирать сына на все праздники, а Мэттью не собирался поддаваться в этот год на его манипуляции и приезжать в само Рождество.
Однако последующий разговор с ним оказался по-настоящему тяжёлым. Мэттью бесхитростно соврал, что собирается провести праздник с друзьями — он знал, что если отец услышит о порочной связи сына, ничем хорошим это не кончится. Но тот, так или иначе, отступать не собирался. Неужели Мэттью не понимает, как важно ему обзаводиться связями? В следующем году он уже оканчивает университет, ему предстоит работать в серьёзной организации, он станет публичным лицом, и ему нужна будет поддержка.
Каждое слово вызывало отторжение и внутреннюю неприязнь, но Мэттью не находил в себе сил, какие видел в нём партнёр, чтобы открыто возразить родителю. Он просто не мог сказать, что не хочет в этом участвовать.
Помогла лишь небольшая хитрость, пришедшая в голову, когда отчаяние стало проникать в сердце мальчика. Мэттью попросту заявил, что и так занимается этим, налаживанием связей, пока проходит стажировку в прокуратуре. Разве быть на хорошем счету у Эрика Лассена мало? Да, пришлось послушать о том, какой мистер Лассен профессионал и «настоящий мужчина», но это было гораздо, буквально в сто раз лучше, чем когда отец давил на совесть.
— Я столько раз соврал за этот разговор, что чувствую себя кошмарно, — признался Мэттью позже партнёру, ища успокоения в его объятиях.
И теперь лишь надеялся, что отец не созвонится с мистером Лассеном, чтобы удостовериться лично в произнесённых словах. Мэттью был совершенно не готов вступать в открытую конфронтацию, и был почти уверен, что отец подавит его, как делал это всегда после смерти мамы. И, хуже того, заставит чувствовать Мэттью сильную вину.
Однако отец, видимо, решил не беспокоить приятеля накануне рождественских праздников, и пугающего звонка не раздалось. Мэттью продолжал ходить на репетиции, занятий в колледже уже почти и не было, и проводить всё свободное время с Никки.
В пятницу, перед студенческим концертом, знаменующим конец этого учебного года, Мэттью чувствовал невероятное волнение. Финальная репетиция прошла хорошо, но нервозность всё равно не отпускала. Мэттью любил петь и, несмотря на робкий характер, не боялся сцены, но сегодня в зале будет сидеть Никки, и это одно заставляло как-то иначе смотреть на выступление. И смущаться сильнее прежнего.
«Я ужасно боюсь!» — честно писал в ответ Мэттью, зная, что партнёр найдёт слова, которые немного снизят градус волнения. — «И я бы хотел, чтобы ты был рядом». Впрочем, последнему было не суждено сбыться, посторонних за кулисы не пускали. Да и Мэттью с партнёршей по сцене нужно было готовиться, они выступали в первой пятёрке.
Тем не менее, Мэттью то и дело утыкался в телефон, читая приятные сообщения от Никки и отвечая ему, и тот действительно справился с задачей «успокоить своего мальчика», хотя и немного засмущал его. Да и когда концерт начался и первые выступающие уже были на сцене, стало как-то увереннее. Скоро они тоже отстреляются и можно будет прошмыгнуть в зал к Никки, чтобы, наконец, оказаться рядом и прикоснуться к нему.
А уж когда объявили их с девчонкой имена, на Мэттью и вовсе снизошло какое-то равнодушное спокойствие. Он делал уже это много раз, нужно было просто сосредоточиться на пении и насладиться им.
Мэттью вышел на сцену, всё равно смущённо улыбаясь, и попытался взглядом найти ещё раз Никки, хотя сейчас из-за освещения это было проблематично. Но, вроде бы ему показалось, что он уловил красивую улыбку партнёра.
Мэттью был весь в чёрном — чёрных брюках и чёрной же водолазке, только подчёркивающей его фигуру. Партнёрша, напротив, вся в белом, и смотрелось это очень гармонично. Мэттью сел за фортепиано, а девушка — на высокий стул с гитарой, и когда приветственные аплодисменты стихли, они начали играть. Сначала только Мэттью, и его мелодичный, чуть ли не ангельский голос приятно вторил мелодии. Затем в музыку влилась гитара и вокальную партию вела уже партнёрша. Ну и, как и было обещано Никки заранее, закончилась песня дуэтом и голосов, и инструментов, пробирающим саму душу.
И, кажется, зрители остались в восторге от их музыкальной пары. Мэттью не мог сдержать широкой улыбки, слушая реакцию на их выступление.

Конечно, Мэттью догадывался о том, какие чувства испытывает Никки к его отцу и, в целом, всей этой ситуации. Но в силу возраста, а также того, что слишком долго находился под гнётом откровенно абьюзивных отношений, не знал, как изменить ситуацию. Наверное, он поступал неправильно, продолжая просто скрывать от отца свои отношения и желания, мечтая о том, что всё разрешится само собой, но другого пути не видел.
— Думаю, и то, и то, — признавался он в ответ на заботливый вопрос Никки.
Мэттью огорчало такое обилие лжи. Он был открытым человеком, несмотря ни на что, и врать не любил даже во благо. Даже собственному отцу, с которым не имел никаких тёплых отношений. Хотя последнее, скорее, вызывало чувство вины, которое родитель привил ему очень давно. Отец ведь растил его в одиночестве, так больше и не женился, и, по его словам, направил все силы на то, чтобы его сын ни в чём не нуждался. Мэттью не хотел чувствовать себя обязанным, но всё же чувствовал, и вместе с тем вынужден был лгать — отвратительное сочетание.
Когда Никки говорил, что хотел бы познакомиться с его родителями, будь ситуация иной, Мэттью тоже немного расстроился. Но тут, скорее не из-за отца, хотя, пожалуй, было бы прекрасно иметь родителя, который принял бы выбор единственного сына.
— Я бы хотел, чтобы ты познакомился с моей мамой, — с немного грустной улыбкой говорил Мэттью в ответ. — Ты бы ей очень понравился.
Разумеется, Никки уже знал о том, что мама партнёра погибла в глупой автокатастрофе, когда Мэттью было одиннадцать. Но сколько бы лет не прошло, Мэттью до сих пор скучал по ней и помнил её очень чётко, не размыто, как бывает спустя годы. Вероятно, она была замечательной женщиной, и сын по большей части пошёл именно в неё.
Однако даже такие печальные моменты формировали не только их самих, но и их отношения. И если кто-то думал, что эту парочку буквально окружала атмосфера сладости и лёгкости, то он глубоко заблуждался. Наедине велись разные разговоры. Просто от этого их любовь друг к другу вовсе не стихала.
Напротив, это светлое чувство с каждым днём становилось всё осознаннее, глубже и крепче. Словно теми вечерними словами они лишь положили фундамент, а теперь на крепком основании выстраивали настоящий мир для них двоих.
И Мэттью ощутил новую вспышку этого приятного осознания после концерта. Они с партнёршей оставили инструменты, чтобы по традиции поклониться, и Мэттью увидел, как по проходу между рядами к ним направляется Никки. И уж у него-то точно сомнений не было никаких в том, что букет предназначался именно ему. Это было так мило, что руки, сцепленные между собой по привычке, невольно поднялись к сердцу, забившемуся ещё чаще. И больше всего в этом моменте радовало то, что Никки совершенно не волновало, что на них смотрят буквально все.
С уже откровенно смущённой улыбкой Мэттью принял букет, проговаривая простое «спасибо» — из-за шума аплодисментов партнёр всё равно бы ничего больше не разобрал. Он и сам пытался перекричать этот гул, чтобы очаровательно извиниться перед девушкой, выступавшей рядом с Мэттью.
Последний же придержал руку Николаса дольше, чем полагалось при простой благодарности, и одними губами произнёс «люблю тебя», когда партнёр вновь перевёл взгляд на него. Мэттью бы без проблем поцеловал его и при полном зале, но со сцены этого сделать было невозможно, к огромному его сожалению.
Пришлось выпрямиться, чтобы ещё раз посмотреть в зал, и уйти с партнёршей за кулисы, тихо переговариваясь с улыбками и по поводу их успешного выступления, и по поводу полученных букетов. Приятно же до невероятия.
— Ты же меня простишь, если я пойду к Никки? — с улыбкой он вежливо спросил у партнёрши, хотя это было и не обязательно.
Так или иначе, вскоре он вышел через служебную дверь, чтобы не мешать выступающим и смотрящим, и тихонько прошёл по ряду, без труда находя крайнее место Никки. Свободных кресел не было, но это было и не важно. Мэттью присел в проходе, но сперва всё равно сладко поцеловал партнёра, без слов отвлекая его от продолжающегося концерта. Глаза его сияли невероятным счастьем.

Мэттью нравилось слушать, когда партнёр рассказывал о своей семье. И потому что это были самые близкие люди для Никки и хотелось их узнать получше, и потому что их уклады сильно отличались от привычных американцам и, уж тем более, Мэттью. Некоторые вещи сильно удивляли, и это ярко отражалось на лице мальчика, некоторые — как спор на ориентацию сына — откровенно веселили. Уж больно забавно это звучало.
Возможно, спорить на такие вещи было некрасиво с этической стороны, но лучше уж такая забавная лёгкость, чем прожить тринадцать лет под боком гомофоба. И Мэттью был рад, что у его партнёра не было проблем с принятием себя, как у многих геев.
Когда Мэттью рассказывал про свою семью, то, как уже заметил Никки, в основном говорил про маму и то, какой она была. Он был очень привязан к ней, и её потеря, по-видимому, оказалась крайне болезненной для Мэттью. Про отца обычно с его губ не срывалось ни слова, и уж точно Никки не слышал никаких тёплых характеристик судьи Джонса. Разве что однажды Мэттью сказал, что «мама делала его лучше».
А ещё один раз Мэттью показывал партнёру фотографии мамы и себя с ней. Никки очень умилялся лохматому с самого детства мальчику, и не мог не отметить, что, да, свои лучшие черты Мэттью явно взял от этой женщины — со снимков смотрели две пары огромных, выразительных глаз. Разве что у мамы они были светлыми.
И сейчас эти глаза, полные восторга, не сводили взгляда с Никки в концертном зале. Мэттью даже не верилось, что всё прошло прекрасно, и его партнёр остался доволен, да ещё и сделал такой маленький приятный сюрприз.
— Ничего, всё в порядке, — также тихонько прошептал Мэттью, усаживаясь прямо на пол, скрестив ноги и уложив на них цветы.
Они не разговаривали, чтобы не мешать другим смотреть и слушать концерт, но то и дело бросали друг на друга влюблённые взгляды и, разумеется, постоянно касались один другого. Мэттью то перехватывал пальцы партнёра своими, то и вовсе бесхитростно клал руку на его бедро, прижимаясь к своей кисти щекой.
Концерт длился не слишком уж много, точно не дольше двух часов, поэтому перерыва не устраивали. Однако это время пролетело незаметно. Мэттью аплодировал вместе со всеми другим студентам, кем-то по-настоящему восхищаясь, кого-то просто поддерживая, но, в целом, было немало талантливых ребят, и это очень радовало.
Когда выступления подошли к концу и было произнесено заключительное слово, Мэттью поднялся на ноги, дождался Никки и тут же приобнял его свободной рукой, вновь вызывая улыбки у тех, кто сидел рядом и невольно стал свидетелем всех этих милых сцен. И пока к ним не подошли друзья Мэттью, они могли немного побыть вдвоём.
— Это было неожиданно, и очень приятно, и о-очень смущающе, — с улыбкой поделился эмоциями Мэттью на подарок Никки. — И наверняка это ещё и засняли крупным планом. Ты же знаешь, что видео с концерта выкладывают на официальные каналы колледжа?

Никки снова наговорил много приятных слов, отчего смущение вернулось и ярко отразилось в этой очень характерной для Мэттью улыбке. И, уж конечно, смутило это несдержанное восклицание о том, что Мэттью принадлежал этому красавчику. Мальчик рассмеялся, прижимаясь к своему партнёру плотнее, и так и направляясь к выходу из зала.
Однако следом к ним присоединились друзья, которые тоже захотели отметить его талант, и этот гомон голосов не давал уровню смущения снизиться ни на дюйм.
— Прекратите, пожалуйста, — жалобно воскликнул Мэттью.
Он чувствовал, что стеснение берёт над ним верх, но даже не мог по привычке закрыть краснеющие скулы. В одной руке был букет, а вторая слишком удобно обнимала Никки за талию, что отпускать его совсем не хотелось.
Благо, друзья смилостивились над ним и только по-доброму посмеивались над его робостью. Кроме того, пора было решить, кто пойдёт на студенческую вечеринку, а кто всё же предпочтёт поехать домой и готовиться к Рождеству.
Девчонки из их компании, разумеется, оставались, да и Генри со своей пассией решили ненадолго посетить вечеринку. Ушли только Эмиль и Чарли, извинившись перед ребятами. Завтра они уезжали к маме последнего, и надо было ещё собрать вещи.
— Давай тоже останемся ненадолго, — предложил Мэттью партнёру.
Времени ещё действительно было предостаточно, а уж от университетского корпуса до общежития рукой подать. Забегут за вещами чуть попозже, потом возьмут такси и уже минут через двадцать максимум будут в квартире Уильяма.
— Хотя, может лучше и надолго, — подумав, добавил Мэттью, бросив взгляд на партнёра. — Если честно, я бы вообще предложил тебе остаться сегодня со мной в комнате.
Конечно, это было против правил, но, как они уже знали на примере Эмиля, самых наглых это вовсе не останавливало. Да и уж точно никто не хватится ловить постороннего в последний день перед рождественскими каникулами. А причина такого предложения была проста. Уильям завтра улетал. И, хоть этот британский парнишка не говорил об этом прямо, Мэттью небезосновательно подозревал, что сегодня он будет проводить время с Эшли.
Сочувствуя от чистого сердца их десятидневной разлуке, которой им с Никки удалось избежать, Мэттью хотелось дать парочке возможность хотя бы попрощаться нормально. Без ограничений, которые так или иначе возникнут, если в квартире будут ещё двое людей.
Конечно, в комнате общежития будет не так комфортно, как в квартире, хотя бы из-за общей гостиной и ванной, но одну ночь они могли потерпеть. Впереди целых девять других, полных любви и уединения ночей, которые они проведут исключительно вдвоём.
Так за этим и другими разговорами все добрались до места проведения вечеринки — разумеется, тоже на территории колледжа. Крепкого алкоголя здесь не было, так как присутствовало немало студентов младше двадцати одного года, что строго соблюдалось в Америке. И да, это лицо Никки тоже немало повеселило. Зато был традиционных для многих праздников в Штатах слабоалкогольный пунш.
Букет Мэттью ничуть не мешал, он же не собирался танцевать или вроде того, да и вскоре бойкая и заботливая Лили организовала несколько «ваз» из того, что под руку попалось. Так что вскоре все подаренные выступавшим ребятам цветы стояли мирно в углу в воде и ждали своего часа, когда их заберут домой.

Мэттью видел сомнения на лице партнёра и, в целом, хорошо понимал его. Хоть ему и было всего двадцать четыре, но всё равно было как-то поприятнее остаться в другом месте на ночь запланировано, а не так спонтанно. В конце концов, хотя бы чистое бельё после душа надеть хотелось.
Поэтому Мэттью не давил на Никки, давая ему время обдумать. Хотя, конечно, сам бы он побежал за партнёром хоть в палатку на сырой земле. Любые неудобства сводились на нет, когда рядом был любимый человек. Как уже верно мысленно отметил Никки, им даже не нужна была просторная кровать. Комфортно, да, но Мэттью всё равно не пользовался своей половиной, так или иначе перебираясь под бок, а иногда и частично сверху на партнёра.
В итоге Никки согласился, за что получил нежный поцелуй. Мэттью действительно порадовался его решению. И потому что ему не придётся испытывать неловкость, нарушая уединение Уильяма и Эшли, и потому что просто Никки будет рядом в эту ночь. С утра они могут сразу же уехать на такси и позавтракать уже в нормальной обстановке, если Никки этого захочет.
На вечеринке они в основном общались с друзьями Мэттью и просто знакомыми, которые решили поинтересоваться его партнёром или просто отметить выступление. Подходила и партнёрша по номеру, и другие ребята из музыкальной школы. Мэттью тоже говорил много приятного для тех, кто выступал от их инструментального класса.
Потом Лили и Мишель пошли танцевать, а Мэттью и Никки присели в сторонке, как обычно в обнимку.
— Я не умею, — с улыбкой ответил Мэттью на вопрос партнёра. — Чувствую себя ужасно скованным, и это не приносит мне удовольствия.
По его незатейливой логике, танцы были способом развлечься. Кому-то такой способ веселья очень нравился, а если Мэттью он не приносил никакой радости, то и зачем было что-то из себя изображать.
— Ты хотел бы потанцевать со мной? — и правда смутился от такого признания мальчик. — Помни, что я умею только неловко перетаптываться в такт музыке.
Однако выяснить, получилось бы у Никки утащить партнёра на танцпол или нет, не удалось, так как их уединение было грубо прервано появлением ещё одного парня.
— Привет, рад тебя видеть, — бодро поздоровался он с Мэттью. — Видел твоё выступление, это шикарно. И тебе чертовски идёт чёрный цвет.
Смущение, да и улыбка с лица Мэттью моментально исчезли. Во взгляде, направленном на подошедшего парня, не было негатива, но напряжение ощущалось почти на физическом уровне. Или хотя бы по тому едва заметному движению, когда Мэттью привычно прижался к партнёру ещё немножечко поближе.
— Спасибо, — вежливо отозвался он одним-единственным словом на всю речь.
Краткость ответа явно не спугнула парня, и он преспокойно присел рядом с парочкой, от чего Мэттью заложил ногу на ногу, лишь бы не соприкасаться с ним ни клеточкой тела. Его ещё могли приобнять друзья или как-то невинно прикоснуться плеча или руки, но точно не сторонние люди. Их прикосновений Мэттью не желал, и уж тем более от этого пока ещё незнакомого для Никки человека.
— Ты не говорил мне, что тебе нравятся цветы, — продолжал парень.
— А должен был?
И вот тут Никки вновь мог услышать ту самую нотку в голосе, которая проскользнула и тогда, в галерее. Мэттью выглядел всё таким же невинным из-за этих больших глаз, но внутри у него явно разгоралось нечто столь же неприятное, как и ревность.
— Это твой парень? Привет, я Эдди, — протянул парень руку, — его бывший парень.
Впрочем, прежде, чем Никки успел пожать протянутую руку, а его сознание обработать информацию, что ему только что сказали, Мэттью резковато поднялся. Этим движением он грубо прервал вероятное рукопожатие, да и Никки потянул за собой, недвусмысленно давая понять, что они уходят.
— Ты не мой бывший парень, — выдохнул он, не глядя на приставучего Эдди.

Отредактировано Matthew Jones (2023-05-19 01:53:03)

За прекрасный месяц отношений Мэттью и Никки говорили обо всём на свете, и, разумеется, немного затрагивали бывших партнёров. Не детально, как порой бывало в парах с устоявшимся доверием, а поверхностно. Однако этого хватало, чтобы в общем получить представление о прошлом партнёра, что было, пожалуй, важно.
Про Эдди не было произнесено ни слова. Во-первых, потому что Мэттью не обманывал, когда заявлял, что тот не был его бывшим парнем. Для такого звания нужно было встречаться побольше времени, чем три-четыре дня. А именно таким сроком и ограничивались их недоотношения. Во-вторых, потому что Мэттью откровенно хотел стереть из памяти те несколько дней, проведённых рядом с Эдди.
Вероятно, последнее получалось, так как мальчик даже не подумал, что этот парень может оказаться на вечеринке. Да даже если и так, то Мэттью не ожидал, что тот решит возобновить свои нападки на него. И если тогда, больше года назад, мальчик чувствовал привычную неловкость, когда впервые расставался с человеком по своей инициативе, то сейчас даже пропустил мысль о том, что был недостаточно категоричен.
Раскусить все эти комплименты и наглые улыбочки не составляло труда. Эдди явно хотел рассорить их с Никки своим появлением. Мол, посмотри, какой я замечательный, честный, просто хочу познакомиться с твоим нынешним парнем и пообщаться с вами. И Мэттью видел, как это неприятно Никки — оно и понятно! И ему совершенно не нравилось, что по-настоящему любимый им человек чувствует себя некомфортно и, возможно, начинает испытывать ревность.
Мэттью успел бросить на партнёра виноватый взгляд в ответ на собственное полное имя. Давно он не слышал его от Никки, даже в сердце что-то неприятно сжалось. Однако извиниться Мэттью не успел, со спины раздался голос Эдди, прекрасно услышавшего последнюю фразу своего якобы бывшего парня.
— Ну, технически… — проговорил он со всё той же самодовольной улыбочкой.
И тут та самая неприятная субстанция в глубине души Мэттью снова взяла над ним верх. Тот самый чертёнок, как называл его Никки, явно вырвался на свободу. И Никки мог прекрасно заметить, ведь партнёр смотрел тогда на него, как в больших глазах вспыхнуло что-то совершенно не свойственное столь милому и доброму мальчику.
— Нет, — довольно громко прервал Мэттью парня.
Восклицание невольно привлекло внимание людей, стоящих неподалёку. Некоторые направили на них взгляды и прервали свои разговоры. Чужие скандалы всегда интереснее. Мэттью повернулся к Эдди и заговорил почти ласковым голосом. По крайней мере, так могло показаться всем, кроме человека, который уже очень хорошо знал своего мальчика.
— Эдди, ты не мой бывший парень. Мы с тобой не встречались, — мягко проговорил Мэттью и с тем же выражением продолжил: — Это был самый ужасный одноразовый секс в моей жизни. Настолько кошмарный и быстрый, что я очень, очень хочу это забыть.
С секунду посмотрев на изумлённое и оскорблённое выражение лица Эдди, Мэттью развернулся обратно, обнимая своего партнёра и продолжая свой путь. За спиной раздались сдавленные, плохо сдержанные смешки. Кажется, ребята, заставшие эту сцену, о-очень быстро разнесут сплетню о том, каков был в постели самодовольный Эдди, что сильно пошатнёт эту репутацию красавчика-парня на все сто.
— Прости, пожалуйста, — наконец, оказавшись поодаль от произошедшего, проговорил Мэттью, возвращая привычно виноватый взгляд на Никки. — Надеюсь, ты не злишься…

Мэттью очень хорошо понимал чувства партнёра. Пожалуй, он даже представить не мог, как отреагировал бы сам, осознав, что человек, стоящий буквально на расстоянии вытянутой руки, когда-то видел его партнёра голым и спал с ним. Вроде бы головой понимаешь, что у них обоих было прошлое, и что с бывшими парнями Никки не только за ручку ходил, но ситуация всё равно осталась бы крайне неприятной. Тем более, что Эдди её ещё и усугубил своим нахальным, как всегда, поведением.
Так что Мэттью, хоть и ощутил на миг укол вины за свои слишком откровенные слова, произнесённые публично, сильно себя не корил. Эдди сам и стал причиной тому, что пострадала его репутация. Не лез бы в чужие отношения, ничего бы не случилось.
Однако Мэттью с лихвой чувствовал себя виноватым перед Никки, ставшим свидетелем этой нелицеприятной сцены. Они собирались повеселиться на этой вечеринке, и настроение было таким приподнятым после концерта. Но ведь нет, надо было всё испортить. И отчасти Мэттью считал, что он тоже в этом повинен — ведь когда-то повёлся на этого парня, пусть и крайне быстро сбежал потом от него.
Честный ответ Никки лишь чуть-чуть успокоил партнёра. Но на поцелуй Мэттью ответил очень охотно, нежно обнимая любимого человека и прижимаясь к нему. Он даже не думал о том, что Эдди может это видеть. В том плане, что у Мэттью не стояло какой-то цели показать тому, что они с Никки на самом деле вместе и любили друг друга. Он вообще на это время забыл о существовании каких-то сторонних парней. Всё, что волновало Мэттью, был Никки и его настроение и эмоции, изрядно подпорченные за последние минуты.
— У нас всё в порядке? — уточнил он тихонько, едва поцелуй прервался, но Никки ещё не успел выпрямиться.
На долю секунды Мэттью представил, что бы случилось, если бы они и впрямь поссорились из-за этого глупого случая. И тихая злость на Эдди с его самонадеянным вмешательством снова вернулась. Вряд ли Мэттью при всей своей доброте смог бы тогда простить ему эту выходку, которая повлияла на настоящие отношения.
Потом Никки решил поинтересоваться, как всё это было, и Мэттью немного замялся. Не смутился, смущаться в этом эпизоде жизни было нечего. Скорее, пытался понять, что можно было рассказать партнёру, чтобы не усугубить его ревность.
— Особенно ни о чём и не расскажешь. Мы правда видели друг друга пару дней, — проговорил Мэттью тоном, словно оправдывался. — Нас познакомила Лили, это было… больше года назад точно. Возможно, я не знаю, в чём-то он и неплохой парень, но… он любит только себя самого. Я сразу этого не увидел.
Рассказывая про Эдди, Мэттью то и дело поднимал взгляд на партнёра, чтобы убедиться, что не делает своими словами хуже.
— Думаю, он не смог смириться с тем, что я сбежал от него, из-за этого самомнения, — протянул мальчик, снова немного замявшись. — Прости, что тебе приходится это слышать, но… это, и правда, было просто ужасно.
Обычно Мэттью был не склонен рассказывать о бывших парнях, тем более обсуждать их с кем бы то ни было. Это не красило бы его самого, ведь когда-то он испытывал чувства к этим людям. Но к Эдди он не испытывал ровным счётом ничего (теперь уже кроме отвращения), так что в этот раз сделал исключение. Да и Никки явно не проявлял негатива, слушая эту откровенную историю про своего мальчика.
— Он настолько эгоистичен… мне казалось, он думал только о том, чтобы поймать где-нибудь своё отражение, — признался Мэттью и на миленьком личике вновь отразилась та гримаса недоумённой брезгливости. — Слава богу, всё закончилось за две минуты. Я… не спрашивай меня больше, пожалуйста, я правда очень хочу стереть это воспоминание.
Впрочем, наверное, откровенным рассказом Мэттью всё же немного успокоил Никки. Ревновать там было тоже не к чему. Да и… какому парню будет не приятно узнать, что бывший, пусть и на пару дней отношений, настолько плох в постели? Конечно, неосознанно, напрямую не сравнивая себя с другим человеком, но всё же, на подсознании, будет немного приятно позлорадствовать над этим.

И даже в такой необычной ситуации Никки, испытывая не самые приятные чувства, всё равно нашёл слова и возможность успокоить своего мальчика. Мэттью нежно улыбнулся в ответ на уверение, что у них всё было в порядке, и тоже прикоснулся лёгким поцелуем, прежде чем дать партнёру выпрямиться. А после собственного рассказа, смешливой улыбки Никки и его благодарности за такое доверие, Мэттью и вовсе тихонько повторил:
— Люблю тебя.
Последнее время они часто повторяли друг другу эти приятные слова, будто пробуя на вкус это новое чувство. И каждый раз сердце приятно сжималось, с теплом слушая ответное признание, как в первый раз. И, как и других проявлений своих чувств, Мэттью ничуть не стеснялся говорить слова любви на публике.
Зато немного смутился от повторного предложения Никки пойти танцевать. Не очень-то хотелось присоединяться к другим ребятам, явно получающим удовольствие от танцев, но и отказывать партнёру Мэттью тоже не желал.
— Ладно, — смиренно согласился он, прижимаясь на всякий случай к партнёру поближе. — Но не жалуйся, если я отдавлю тебе ноги.
Оставалась слабая надежда, что медленной песни не заиграет, но нет, назло Мэттью такую включили буквально через пару минут. И как он мог отказать этой соблазнительной улыбке Никки, которая тут же возникла на его лице? Никак, поэтому через секунду Мэттью уже шёл за партнёром к свободному пространству, выделенному под танцпол.
Весь танец, собственно сводился к тому самому перетаптыванию почти на месте, зато в ласковых объятиях друг друга. Последнее немало снимало напряжение. Мэттью просто попытался выбросить из головы, что вокруг были другие люди, и сосредоточился на Никки. На его руках, красивой улыбке и необычайно влюблённом взгляде. Мэттью в буквальном смысле не мог отвести от него собственного.
Было бы немножко лучше, если бы не приходилось вспоминать, что они вообще-то танцуют, и отвлекаться на музыку и эти нелепые шажочки. Однако в целом Мэттью вполне понравилось. Они просто переместились со своими объятиями и любовью чуть в сторону, да и только. Так что с танцем, как оказалось, можно было смириться.
Ну и конечно, в конце сладкая парочка поцеловалась. Какая-то незнакомая обоим девчонка даже не постеснялась вслух сказать: «Какие же вы милые, правда». Мэттью немного смутился.
Остаток вечера прошёл очень даже хорошо, и через какое-то время пара засобиралась уходить. Они попрощались с друзьями (выяснив по дороге, что Лили узнала о происшествии и буквально набросилась на Эдди, вынуждая его даже уйти с вечеринки) и неторопливо пошли по территории колледжа, переговариваясь друг с другом ни о чём конкретном.
Потом они подошли к одному из домов, похожему на обыкновенный современный жилой дом, и Мэттью открыл карточкой дверь в холл, пропуская партнёра внутрь и заходя следом, параллельно указывая куда идти. Его комната была на третьем этаже. Мэттью пропустил Никки в общую гостиную, включая свет. Кажется, пока они были предоставлены самим себе, и соседи ещё не вернулись с вечеринки.
Сама спальная Мэттью оказалась довольно уютной. Кровать, накрытая парой милых пледов, стояла в нише у окон и оказалась вполне способной вместить двоих парней. С одной стороны стол для учёбы, заваленный скучными книгами по праву, и книжные полки с куда более интересными изданиями. С другой — та самая коллекция дисков, прислонённая к этому шкафчику гитара. На небольшом комоде с одеждой чехол с флейтой и несколько фотографий. Пару из них Никки видел, одна была той детской с мамой Мэттью, вторая их совместная, которую Никки сам же и делал. На других снимках были друзья.

Оказавшись в комнате, Никки принялся её исследовать с любопытством, и оно было понятно. Он ни разу тут не бывал, между тем как Мэттью в этой комнате прожил несколько лет. За это время жильё обычно обрастает всякими мелочами, которые хорошо характеризуют хозяина. И пусть Никки безо всяких догадок знал о том, с кем встречался, всё равно же было интересно. Мэттью и не мешал.
Он присел на край кровати, думая о том, что, пожалуй, им стоило заказать что-то из еды. Выходить на улицу ещё раз не хотелось, а в общем холодильнике запасов совсем не осталось. Мэттью планировал жить у Никки ближайшие десять дней, да и его соседи разъезжались по домам, так что, наоборот, все пытались прикончить запасы к сегодняшнему дню.
Однако Никки немного опередил своей просьбой, и Мэттью чуть застенчиво улыбнулся, переведя взгляд с партнёра на гитару. Было действительно немного нечестным, что Никки сейчас видел именно те инструменты, которые Мэттью при нём даже в руки не брал.
— Хорошо, только давай закажем что-нибудь поесть сначала, — забавно поморщил нос мальчик с улыбкой. — У меня тут ничего не осталось.
Мысль о том, что уже завтра Мэттью переберётся в квартиру, где так часто оставался последний месяц, и целых десять дней будет наедине с любимым человеком, снова вернула в душу приятное тепло. Это будет самое лучшее Рождество в жизни, Мэттью был в этом уверен. Единственное, завтра ему нужно будет разлучиться с Никки на какое-то время, но он постарается вернуться как можно скорее.
И пока они сидели на диване, выбирая на телефоне, чем хотят поужинать, Мэттью решил сообщить об этом партнёру. Всю неделю он активно переписывался с Генри, обсуждая подарок для Никки, и тот в итоге выдал несколько вариантов. Мэттью выбрал, и вот завтра к вечеру всё должно было быть готовым. За целый день до Рождества, что очень удобно.
— Мне завтра вечером нужно будет съездить кое-куда, — протянул Мэттью, прижимаясь щекой к плечу партнёра. — Это связано с твоим подарком на Рождество, так что я тебе ничего не расскажу. Но, я думаю, это займёт не больше пары часов.
Он забавно потёрся щекой о плечо, испытывая несколько смешанные чувства. С одной стороны, он собирался за подарком любимому человеку. С другой, завтра будет первый день, когда они останутся наедине друг с другом, и уезжать никуда без Никки не хотелось. Но не заставлять же его ждать под дверью, пока они с Генри всё готовят.
Когда с этим вопросом и с заказом всё было решено, Мэттью нежно прикоснулся несколькими поцелуями к любимым родинкам на щеке и поднялся, чтобы достать гитару. Затем вернулся, тихонько проводя по струнам и явно размышляя, что можно было сыграть. Пожалуй, это было самым сложным. Когда специально пытаешься понять, что можешь сыграть, сразу ничего и в голову не лезет!
— О, я знаю, — улыбнулся Мэттью больше самому себе.
Сначала он всё равно немного разыгрался, вспоминая нужные ноты, а уж потом подключился голосом, который так любил его партнёр.
— Всё хочу сказать тебе, всё пытаюсь сказать, что задыхаюсь от собственного сердцебиения каждый раз, как слышу твой голос. Я не просто смущён, я почти парализован, — с улыбкой пел Мэттью, глядя на партнёра.
Песня была лёгкой и милой, под стать настроению. Ну и, конечно же, о любви. И пусть по тексту поющий так и не признался в этом чувстве, не в силах произнести эти два чудесных слова, песня всё равно очень нравилась Мэттью

Конечно, Мэттью улыбался от уха до уха, получая такие миленькие поцелуйчики по всему лицу. Да и сердце снова выпрыгивало из груди. Неужели так будет всегда? Мэттью раньше не испытывал ничего подобного, и ему искренне хотелось верить, что да. Что каждый день, проведённый рядом с партнёром будет таким же счастливым, как сейчас.
Что когда-нибудь они с Никки смогут поехать в Англию, и тогда он увидит и настоящую квартиру своего партнёра, и даже познакомится с его родителями и ещё одним младшим братом. В конце концов, уже в следующем году Мэттью окончит колледж и, как он надеялся, сможет, наконец, выйти из-под опеки отца. Будущее всё ещё казалось неопределённым, но хотелось верить в лучшее. И рядом с Никки получалось.
— И я тебя люблю, — всё с той же широченной улыбкой отозвался Мэттью, открывая глаза после такой забавной ласки. — Мой Никки…
Он думал, что сыграет ещё что-нибудь, но уже не мог остановиться отвечать лёгкими ласковыми поцелуями на нежности партнёра. Так что гитара была отложена в сторону, чтобы не мешаться, а сами парни сперва так и сидели на краю кровати, целуясь, а потом и вовсе легли. Всё ещё в одежде, не переводя невинных прикосновений во что-то серьёзное, и неизменно посматривая друг на друга искрящимися от любви взглядами.
Потом пришлось прерваться, прибыл заказанный ужин. Мэттью чмокнул партнёра напоследок в губы и, оставив его ненадолго в одиночестве, спустился, чтобы забрать заказ. Так же быстро и вернулся, чтобы поужинать на тихой кухне один на один с Никки, принять душ и снова скрыться в комнате, благоразумно заперев дверь.
Через какое-то время вернулись с вечеринки двое соседей, судя по голосам изрядно опробовавших пунша. Один хотел куда-то позвать Мэттью, постучав к ним в дверь и, возможно, только усиливая воспоминания Никки о былых студенческих временах.
— Я не один! — с улыбкой повысил голос Мэттью, не переставая прикасаться к партнёру и смотреть только на него.
Впрочем, этого оказалось достаточно. Неизвестный Никки сосед замолчал и куда-то ушёл, переговариваясь уже глухо и издалека с другим парнем. Для общежития такое было в порядке вещей, несмотря на все правила и распорядки.
Засыпал Мэттью снова на плече партнёра, беззастенчиво закинув на него две конечности. И если уж месяц назад в тогда ещё незнакомом месте мальчик отключился довольно быстро после бурного секса, то сейчас и вовсе погрузился в дрёму, едва удобно улёгся.
Зато и проснуться посчастливилось первому, и теперь уже Мэттью был тем, кто ласково будил партнёра поцелуями, вновь таким нехитрым способом «пересчитывая» каждую родинку. Уж больно в хороших местах они располагались — по щеке на шею и дальше, на грудь.
Сегодня у них был очень активный день. Нужно было перевезти немного вещей Мэттью на квартиру Уильяму, переодеть в чистое Никки и поехать сперва на ёлочный базар, чтобы подобрать отличное дерево для Рождества, а потом и за украшениями, которых в квартире Уильяма не имелось. Да и у Мэттью в общежитии ничего не было, он ведь обычно уезжал к отцу, а там украшениями занимались чуть ли не специальные люди.