Брови Николаса дернулись вверх, и он улыбнулся, когда Мэттью начал говорить, что его беспокоит именно Николас и братья, а не все вокруг вампиры. Он нисколько не удивился такой реакции, а очень даже мог понять настроение Мэттью. Но тот все равно зарделся и попытался выправить положение. И, кажется, снова сболтнул лишнее, потому что брови снова поползли на лоб.
— А как я сказал? — переспросил Николас.
Нет, все знали, что вампиры погибли, но вот как именно — нет. По крайней мере, Николас надеялся на это. Вчера ведь никто из вампиров не показал свою осведомленность.
Николас вздохнул и проговорил:
— Надеюсь, ты никому и ничего не рассказывал. И не расскажешь.
Он как-то не подумал, что Мэттью мог подслушать разговор и вообще забыл об этом. Он даже не вспоминал о том, что Мэттью следил за ними целую неделю все это время. И ничего, если Мэттью наблюдал просто за праздными разговорами, почему-то в голову не пришло, что вампиры могли говорить при нем и о важных вещах. До сих пор чертенок ни разу не заговаривал о том, что услышал.
Они немного полежали в молчании. Николас на мгновение погрузился в свои мысли, касающиеся всей этой ситуации и немного Мэттью. Ему совсем не хотелось подвергать чертика хоть какой-то опасности, и было очень кстати, что мальчик мог исчезать. Оставалось надеяться, что никто не знает, как противостоять этой способности.
— Вряд ли, — ответил Николас, выведенный из рассуждений вопросом, — Мы не знаем, кто это сделал и зачем, что они задумали и на кого нацелились. Просто… знаешь, будь осторожней. Не позволяй незнакомцам подходить к тебе слишком близко.
Николас снова помолчал, глядя в потолок. Он не был уверен, что чертику угрожает опасность, но не мог исключать и этого. А еще подумал о том, что вряд ли сможет его по-настоящему защитить, когда мальчик будет где-то далеко: гулять по улицам города, как он привык это делать, например.
Николас не думал о том, что Мэттью бесполезный. Наоборот, всю эту неделю, начиная с первого же свидания и заканчивая вчерашним днем, Мэттью очень помогал ему. Не всему делу, а конкретно Николасу. Он приходил и был рядом, когда хотелось забыть обо всем, что видел, не погружаться в мрачные мысли и строить сомнительные теории, которые в будущем помешали бы адекватно мыслить.
Вчера, конечно, Мэттью остался у себя, но Николас не держал на него зла, он был рад, что чертенок рядом сейчас.

Николас немного успокоился от слов Мэттью. Чертик представлялся таким нежным мальчиком, даже запретил вампиру пить кровь у человека под гипнозом. Не хотелось бы, чтобы Мэттью переживал, узнав подробности смерти вампиров, что добавило бы еще больше беспокойства. Страшно думать о том, что тот, в кого ты влюблен, умрет. Но еще страшнее думать, какой страшной смертью он может умереть и как мучиться при этом.
— Договорились, — ответил Николас и поцеловал чертика.
Все эти три дня они много времени проводили вместе. Николас еще пару раз сходил в ФАС. Возвращался неизменно мрачным и сказал однажды Мэттью, что, когда чертик рядом, ему сразу становится лучше.
Маркус позвонил на третью ночь. Они уже просто лежали в постели, немного разговаривали, но Мэтти уже понемногу засыпал. Пришлось побеспокоить чертенка и потянуться за телефоном.
— Нет, не помешал… Хорошо… Видимо, он не мог просто отключить телефон…. Мы завтра с Эриком встречаемся, кажется есть новости…. Да, со мной. Хорошо. До встречи.
Николас отключил звонок и наткнулся на взгляд больших глаз любовника. Такой Мэттью был в этот момент милый, что захотелось его поцеловать. Но вместо того Николас сказал:
— Маркус прилетает завтра вечером. Передал тебе, что все в порядке, — И Николас опять устроился на подушке, хотя спать ему пока не хотелось, после звонка Маркуса тем более.
Он поцеловал мальчика и когда тот снова устроился на груди, приобнял его.
В голову тут же полезли новые варианты, и лицо Николаса чуть нахмурилось. Если один джинн не явился, значит, сомнений не было, что именно его кровь стало орудием убийства. Если джинны могут находить друг друга, значит, и этот должен был знать, что его рано или поздно найдут. Это в том случае, если он и есть злодей. А если кто-то просто воспользовался джинном?
И снова Николас думал на причастность людей. Для многих существ джинны неприкосновенны, это впитывается на уровне подсознания, и на памяти Николаса никто не рисковал нападать или как-то угрожать джиннам. Правда, некоторые существа думали, что их ждет 33 несчастья, если они как-то обидят джинна, но это уже другое.
Завтра Лассен собирался показать видео, которое они обнаружили и поговорить насчет гипноза сотрудников. Интересный будет денек, черт возьми.
С этой мыслью Николас снова посмотрел на своего чертика.

Николас понимал, что Мэттью хотел помочь «по-настоящему», но пока сам не представлял, что это может быть. Он даже плохо понимал, что делать конкретно ему, о чем вообще можно говорить. Николасу лишь оставалось ждать новостей от Маркуса и Лассена, иногда наведываться в ФАС, чтобы присутствовать на разговорах с вампирами, которые имели хоть какие-то отношения с домом и, возможно, могли бы припомнить чужих в своих рядах или же что-то «странное». Его сменял Уильям в этом деле.
Короче, Николасу и самому бы хотелось делать больше, но пока он ощущал себя беспомощным. Он смотрел на то, как Мэттью и Джонатан то исчезали, то появлялись снова и думал, что это хорошее умение, если нужно пробраться куда-нибудь. Но им даже пробираться пока было некуда.
До Мэтти Николас почти не общался с чертями, в смысле, разговаривал, но никаких даже дружеских отношений с ними не заводил. Поэтому и знать не знал, на что способны черты. Вроде, сколько нужно чертей, чтобы спрятать здание?
Настроение было какое-то выжидающее все это время.
— Ну почему же, — улыбнулся Николас, — Маркус возвращается, а это лучше, чем могло бы быть.
Они немножко полежали, и когда Мэттью поднял голову, Николас снова его поцеловал.
— Мой милый мальчик, кажется, я немного влюбился в тебя, — улыбнулся Николас и прикоснулся пальцем к кончу носа чертика.
Все эти невеселые события дали понять, что Николас и правда по-особенному начал относиться к этому мальчика.

На следующий день Николас и Уильям поехали в ФАС.
— Мэтти, а ты торопишься домой? — спросил Николас, когда они еще были дома. Маркус возвращался только вечером, но вдруг у чертика были какие-то дела, вроде провести дома уборку перед приездом родителя, — Может, вы с Джонатаном составите друг другу компанию? А то он опять будет жаловаться, что ему скучно оставаться одному.
В ФАС было настоящее собрание, почти такое же, как устраивает нечисть среди своих. Собрались начальник ФАС, секретарь, сам Лассен. Обсуждали возможность гипноза сотрудников.
— Стоп-стоп, ¬— говорил Николас, — Мы не требуем проверить всех. Только тех, кто будет допущен к делу. Вы же можете найти добровольцев! Сказать что-то вроде отныне в расследовании будут участвовать добровольцы, готовые ради этого ответить на пару вопросов под гипнозом. Лассен его уже прошел, пусть наблюдает. Вы сами можете наблюдать!
Короче. пришлось поспорить и отстоять собственное мнение. Николас напомнил, что в противном случае они не смогут сотрудничать не только с вампирами (а Николас запретит всем вампиром связываться с ФАС), но так же с джиннами. А если его разозлить, то совет вампиров потребует того же от оборотней, которые должны будут соблюсти условия мирного договора. Кажется, в ФАС работали оборотни? Какого им тогда будет?
Короче, начальству пришлось согласится.

Да, Николас был не слишком дипломатичным. Вампиры этим вообще не отличались, ну, если не собирались работать в человеческом правительстве. А Николаса никогда к этому не тянуло. Вообще-то считалось, что вампиры вспыльчивы и злопамятны. Возможно. это было так.
Николаса нервировали эти люди. Которые считали себя шишками. Таким сложно привыкнуть к мысли, что существует кто-то еще, кто по способностям и возможностям их превосходит. В данном случае нечисть превосходила по способностям, а убийцы по возможностям, и Николас думал, что с этим стоит считаться.
Уильям был чуточку менее вспыльчив, чем старший брат, но даже его твердолобость этого так называемого начальства подбешивала. Лассен же в основном отмалчивался, он не мог пойти против руководства, только надеялся, что не ему одному придется участвовать в расследовании.
В начале этого собрания случился некий казус. Начальник ФАС, которому, видимо, редко удается вести дела напрямую с нечистью, всерьез предложил вампирам чай или кофе (видимо, просто по вежливой привычке.
— О, спасибо, — улыбнулся в ответ Уильям, — Чай, пожалуйста, с долькой лимона и тремя кубиками крови. Можно вашей, уверен, она очень хорошая, — проговорил он, глядя на девушку секретаря. Та покраснела и опешила от такого, а начальнику пришлось выкручиваться.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Маркус с каким-то парнем и работником ФАС.
— Простите, сэр, — пролепетал он, — Они сказали, что джинны, я решил проводить их сюда.
— Да, спасибо, можете идти, — отозвался начальник. Он поднялся, протянул руку Маркусу и представился, а заодно представил других незнакомцев.
Маркус же представил своего спутника, а тому — известных лиц: Лассена и братьев Стриклендов. Кажется, юноша тоже редко встречался с чистокровными вампирами, потому что тут же уставился на них.
— Мы как раз договорились, что сотрудники по своему выбору пройдут гипноз, — процедил Николас, сверкнув глазами в сторону сотрудников ФАС. Ему было бы проще их всех загипнотизировать, чтобы они выполняли все желания, но эта чертова вежливость!
Начальник ФАС решил воспользоваться возможностью и вновь объяснить, что это будет очень трудно в исполнении, правда, и тут у него все провалилось. В общем. Решили, что завтра во вторую половину дня они соберут сотрудников, готовых пройти гипноз.
— Но не удивляйтесь, если таких будет очень мало, — добавил начальник.
Когда с этим закончили, Лассен повел всю собравшуюся нечисть в другой кабинет, где хранились все материалы дела.
— Мы уже долгое время отсматривали камеры. Людей не хватает, поэтому получилось так долго, — сказал Лассен, — Обнаружили минивэн, который как раз крутился неподалеку и проследили его по городским камерам. Сейчас покажу.
Лассен подошел к компьютеру, чтобы найти нужные файлы.
— А у вас есть еще какие-то новости?

Люди, даже из ФАС, не слишком-то привыкли к представителям нечисти в принципе. Пусть джинны и дипломаты нечистого мира, вся нечисть слушает их, люди ничего подобного не ощущают. Для них это те же инородные элементы, все та же нечисть со способностями и не более. К тому же, ну сколько люди из ФАС тут работают. Допустим, начальник получил доступ к данному отделу пусть даже лет в тридцать, когда начал работать в секретной организации (хотя обычно сюда допускались уже проверенные на обычной агентурной работе люди). Получается, половину своей жизни он знать не знал о существовании нечисти. И так каждый здешний сотрудник.
Николас уже давно заметил, что люди обычно подразделяют всех вокруг на своих и чужих. Так вот, любая нечисть была для людей чужой, поэтому априори они не доверяли никаким существам.
— На это не уйдет много времени. Не больше минуты на каждого, — добавил Николас, — Поэтому, чтобы не терять времени, хотелось бы сделать это уже завтра, примерно в это же время.
Николас был рад избавиться от этих начальников. В противном случае он уже был готов сказать, что если хочется контролировать расследование, то шефу ФАС придется подвергнуться гипнозу. К счастью, промолчал, чтобы не затягивать спор еще сильнее.
— А что заставило вас так думать? — поинтересовался Николас, когда Маркус и Эмиль высказались, — Что джинна кто-то удерживает насильно?
— А как далеко вы можете… почувствовать (?) другого джинна? — поинтересовался Уильям.
— Я или Уильям поедем с вами, — кивнул Николас.
Лассен же немного присвистнул:
— Пять часов — это огромная территория. Но, кажется, я смогу упростить задачу, — он открыл файлы и вывел на большой телевизор, — Этот фургон был замечен неподалеку как раз в подходящее нам время. Он не зарегистрирован, даже номеров нет, судя по всему, совсем новый. В девять утра он засветился на последней камере, — он вывел на телевизор как раз то видео, где было видно машину, — Очень удачное время, как раз час пик, заметили его чудом каким-то, — В первом часу он уже ехал обратно. В последний раз засветился вот тут, — Еще одно видео, и Лассен назвал место, — Дальше на много миль камер нет, поэтому вы можете начать оттуда. Там две главные дороги, но много проселочных, — предупредил он напоследок.
Николас был, скажем так, воодушевлен. Наконец-то они сдвинулись с мертвой точки! Если Лассен или какие-нибудь полицейские чувствуют примерно то же самое. Когда натыкаются на след преступника, Николасу бы тоже хотелось стать детективом. Очень, знаете ли, будоражит кровь.
Но внешне Николас оставался вампиром, то есть спокойным с тягой иногда огрызнуться.
— Знаю, ребята, вы устали с дороги, — обратился Николас к джиннам, — Но как насчет того, чтобы выехать уже ночью? Уильям отлично водит. Хотелось бы, чтобы завтра все-таки гипноз прошел по плану.

Николасу раньше никогда не приходилось задумываться, как там проходит совет джиннов. Но сейчас казалось, что это мероприятие разительно отличается от вампирского совета. Хотя бы потому, что джинны считались чуть более миролюбивыми. А вампиры не просто так прослыли эгоистичными, пафосными ублюдками, что-то в них во всех такое было. Хотя один конкретный чертик и думал, что вампиры не похожи на то, как их представляют другие существа, он просто не видел поколение, которое в данный отрезок времени и составляло главных членов вампирского совета. Николас однажды был на таком просто в качестве наблюдателя, ему не понравилось.
— Действительно, логично, — сказал Николас.
Ему все сильнее казалось, что в этом замешаны люди. Он даже не знает существ, кто бы вообще додумался до подобного. Исключая, вампиров, правда. И когда эта мысль пришла в голову, Николас ее немного обдумал.
Первое. Вампиры достаточно коварны, чтобы провернуть подобное.
Второе. Вампиры достаточно коварны, чтобы начать с вампиров. Американский вампирский дом не слыл любимчиком, старик оставался один, а высшие вампиры никогда особенно не жалели обращенных. В конце концов, можно начать с вампиров просто для того, чтобы отогнать подозрения.
Надо будет поговорить об этой теории с братьями, когда рядом не будет больше никого. Они должны быть готовы к тому, что это будут вампиры.
Но это можно оставить на потом. Как-то так получилось, что именно Уильяму выпало отправится с джиннами на поиск их потеряшки. И Николас нисколько не лукавил, когда говорил про умение брат водить. Уильям просто обожал машины, если бы они были в Англии, мог бы показать свою коллекцию.
Николас улыбнулся мальчику-джинну. Который в эту минуту чем-то напомнил Мэтти. Наверное, тем, что воспринял его слова слишком серьезно, как это часто делал чертенок.
— Тогда надо арендовать машину, — сказал Уильям, доставая телефон.
— Рэй, только давай что-нибудь попроще, чтобы не бросались в глаза, если подъедете близко, — предугадал Николас желание Уильяма, и тот поднял на него недовольный взгляд.
— Вам точно больше никто не нужен? — недоверчиво спросил Лассен у джиннов. Вампиры, конечно, сильные, но если джинна будет охранять десяток людей с оружием из крови джиннов?
Когда они выходили, Уильям взглянул на Маркуса и улыбнулся его вопросу.
— Я выступал в восьмидесятых, — ответил он.
Увы. Долгожителям приходится быть крайне осторожными, чтобы как-то серьезно самореализовываться. Писать под псевдонимами, менять свой стиль, не светиться слишком часто. Или кто-то думал, что такие исторические загадки, как Шекспир, берутся из ниоткуда?

Уильям улыбнулся, когда Маркус дал возможность выбрать любую машину. Он просто ненавидел седан, а именно на таких машинах ездило преобладающее большинство. Видимо, именно такую машину и имел в виду Николас, когда просил слишком не выделяться. Как удобно, что джинны умели навешивать иллюзии. Иногда вампиры забывали о способностях других рас, так что вдвойне приятнее.
— Ты тоже участвовал в гонках? — приподнял брови Уильям, удивившись, как-то не ожидаешь такого от джинна, — Под каким именем?
Он не помнил Маркуса как Маркуса, хотя первые азиаты в Формуле 1 начали выступать где-то в начале семидесятых.
Уильям не стал долго искать что-то совсем уж крутое. Все-таки они торопились, поэтому выбрал ту машину, что была поблизости. Не слишком классная: Buick Verano. Но так и не разгуляешься, когда очень срочно и прямо сейчас.
— Заезжай как-нибудь в Англию, когда все это закончится. У меня классная коллекция. Есть BMW 327 тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Помнишь, на нем немцы участвовали в гонках. Есть Ягуар пятьдесят восьмого, Мерседес шестьдесят девятого, такой красавчик.
Уильям коллекционировал автомобили, в основном гоночные. Как говорила его мать, у каждого мужчины должно быть хобби. Короче, родители Уильяму не запрещали тратить часть своего семейного состояния «на проходящее».
— Ну да, — ответил Уильям, — 1777 год моего рождения.
Сложно считать каждый свой год, когда живешь гораздо больше ста лет. Это люби праздновали каждый год и отмеряли время до конца своей жизни. Вампиры этим не занимались. В первые пятьдесят дет маленьких вампирят поздравляли примерно каждые десяток. После пятидесяти тебя уже поздравят лет через пятьдесят. И так каждую сотню.
— Вампиры не церемонятся с теми, кто нарушает правила, — скосил взгляд на пассажира Уильям.
Наверное, в вампирское сообщество больше всех наказывало своих. Во-первых, потому что вампиры в принципе были расой кровожадной, и обращенным частенько сносило голову. Если какой-нибудь обращенный начинал представлять опасность для окружающих, а значит, и для вампиров, нарушая шаткое равновесие между расами или попадаясь людям, от него быстро избавлялись. Часто этим занимался молодняк, ведь не будет старшее поколение вести охоту за каким-то там обращенным, правильно?
Сейчас у вампиров были четкие правила, в том числе и каждый обращенный должен быть, что называется, подсчитан. От лишних сами же вампиры могли избавиться. Еще одна проблема вампиризма: некоторые люди были просто не способны стать полноценными вампирами. Кто-то становился гулем, кто-то сходил с ума постепенно. Некоторым новообращенным реально сносило крышу, а чистокровные вампиры следили за тем, чтобы их сообщество было «чистым», то есть не подверженным болезням разума.
Это еще одна проблема, которая нависла на прибывших братьев — проверить, не слетело ли местное вампирское сообщество с катушек за то время, пока ими никто не управлял.

А Николас тем временем собрался домой и написал сообщение Мэттью: «Освободился, скоро буду дома. Вы где?»
Он не рассчитывал на то, что молодой вампир и чертик весь день просидят в ужасной квартире. Но не думал и о том, какие они могут найти себе развлечения.

Что там, увидеть коллекцию автомобилей. Уильям мог сделать лучше — прокатиться на каждом экземпляре! Все машины были в прекрасном состоянии, хозяин покупал их новехонькими и, да-да, не умирал все это время, а ревностно следил за состоянием. Это же какое удовольствие — сесть за блестящий BMW, близнец которого когда-то брал призы на гонках.
— Корелли?! Ну ничего себе! Я смотрел с тобой гонки! — обрадовался Уильям. Он ведь даже не знал, что это были один и тот же джинн. Если бы они встретились лично — да, но видя по стареньким телевизорам гонки или даже сидеть где-то на трибунах — нет, оттуда не выйдет.
Последняя война между оборотнями и вампирами закончилась меньше ста лет назад, то есть была она совсем недавно. И взрослые вампиры, хоть и соблюдали мирный договор (которые, кстати, помогли заключить джинны), воспитывали своих детей традиционно. К тому же Уильям знал всего парочку вампирчиков, появившихся на свет во второй половине двадцатого века. И еще ни одного не родилось в новом тысячелетии. И вообще-то вампиры уже не ждут пополнения последнего поколения, они все приготовились к появлению следующего, активно сватая своих детей. Авось лет через сто появится старший.
— М, мило, — отреагировал Уильям на новость, — Наших можно и не спрашивать, — смешливо добавил он и махнул рукой.
Отчего-то (видимо, в силу молодости) Уильям даже не подумал, насколько серьезным было решение джиннов. Для него это была просто казнь, как вампиры освобождались от неугодных, потому что знали, что «испорченный» вампиризм уже не вылечить.
— Вы мне скажите, куда дальше ехать, — Уильям посмотрел на навигатор, который просто показывал, где они находятся, — Все еще прямо? Там сейчас развязка будет, — Через зеркало заднего вида он взглянул на молодого джинна, который все это время просто отмалчивался и не участвовал в разговорах.

Николас уже в такси получил ответное сообщение. Вот же, связался с молодежью! Но на самом деле он был рад, что Мэттью и Джонатан вместе проводят время. Учитывая события, так Николасу казалось, что они вместе будут в куда большей безопасности, чем по отдельности. Да и к тому же Маркуса явно не будет дома до самого утра, так что Мэттью снова останется в вампирской квартире.
До дома Николасу было недалеко, так что через полчаса он уже заходил в квартиру. Но там еще никого не было. Прошло немало времени, когда Мэттью и Джонатан все-таки появились.
— Привет-привет! — поприветствовал Николас, который в это время расположился на большом диване в гостиной с ноутбуком, — Где так долго пропадали? От вас что-то странно пахнет…

Уильям родился, когда Николасу не было еще и ста лет. То есть он еще сам был почти ребенок, так что появление маленького братика воспринял с большим интересом. Мало у кого из его вампирских сверстников были братья или сестры. А вот Джонатан родился, когда Николас уже жил отдельно, ему пошла третья сотня. Так что не удивительно, что отношения между старшим братом и самым младшим до поры до времени были не слишком тесными.
Джонатан до сих пор жил с родителями, тогда как Николас и Уильям уже давно съехали из родного поместья и вели полностью самостоятельную жизнь. Артур не просто так удивился, узнав, что приехали не только старшие братья, но и самый младший, ведь Джонатан был чуть более избалованным, так как его появление неожиданное, а оттого и самое приятное.
Его воспитание было похоже на воспитание старших братьев с той лишь разницей, что Джонатану позволяли больше свободы. Да и родился он уже почти в двадцатом веке, когда общее представление о воспитании детей несколько изменилось не только у людей, но и нечисти.
Как и молодого Эмиля, Джонатана взяли с собой, чтобы он понаблюдал за старшими братьями. Никто же тогда не думал, что дело примет настолько серьезный оборот.
Джонатан тоже не подумал о запахе кладбища и гулей, все потому, что этот запах некоторое время просто окружал его, так что теперь он почти и не чувствовал, что от них с Мэттью пахнет. Поэтому, когда получил тычок в бок, извинительно сжал губы.
— Хорошо провели время? — просил Николас, на что Джонатан тут же ответил с улыбкой, что отлично.
Мэттью подошел и поцеловал старшего вампира, и запах от него только сильнее ударил в нос. Николас чуть отстранился и внимательное посмотрел на чертенка.
Да, вампиры не такие уж классные нюхачи, как оборотни. Но запах смерти, который витает над кладбищами и, тем более, над кладбищем, где живут гули, особенно специфичен. Такой вообще невозможно не почувствовать, о чем и говорил взгляд Николаса.
— Ты что, с гулями пил на брудершафт? — приподнял бровь ампир и услышал смешок от младшего брата.
Мэттью начал говорить под пристальным взглядом любовника, который чуть приподнял брови, слушая.
— Маркуса сегодня не будет, он и Уильям уехали по делам на всю ночь. Так что если хочешь остаться, прими, пожалуйста душ, — проговорил он.
— Лестер, только не злись, — подсел Джонатан с другой стороны, — Мэттью отлично скрывается, но я бы все равно не дал его обидеть. С ними же легко справиться! Они там живут, потому что никому не мешают, живут и живут. На это кладбище только колдуны и ходят! Мы сами видели!

Николас привык быть старшим братом, он был таковым для целых двух чистокровных вампиров, которые не отличались милым характером. Даже у Джонатана нет-нет, но проступали фамильные и расовые черты, и младший брат лет через сто вряд ли чем-то будет отличаться от старших.
Но вот чего Николасу точно не хотелось, так это быть старшим братом или, чего еще не хватало, отцом собственному любовнику. Мэттью ему нравился, с ним было приятно и хорошо, но, видимо, Николас позабыл, что и у этого мальчика были особенности характера, свойственные представителям его расы.
Все-таки они очень и очень разные. Да, вряд ли могло что-то случится на кладбище (хотя черт его знает, из-за беспечности всякое могло произойти), но все же глупо в такое неподходящее время рисковать и утопывать в какую-то глушь.
Нет, Николас совсем не против, чтобы парни веселились и проводили время вместе, невозможно все время сидеть в не слишком приятной квартире. Но, блин, лучше бы они проводили время там, где побольше других существ, так было бы безопасней.
Николас не пропустил и фразу насчет исчезновений «в реальных условиях», но даже это больше походила на оправдания мальчишки, которые пошли испытывать рогатку или удочку.
Джонатан, видимо, почувствовав напрягшуюся атмосферу, решил как-то сгладить ситуацию. Он подсел рядом, и Николас перевел на него взгляд. Потом слово взял снова Мэттью, и Николас вновь повернулся к нему.
Нет, серьезно, это какое-то ребячество. Они оба сидят и оправдываются, будто и правда Николас тут родитель или старший брат для обоих. Ему это не нравилось. А еще ему не нравилось, что Мэттью как-то изначально не горел желанием рассказывать, как они провели время, вроде, и не соврал, но как будто скрыл что-то. Короче, Николас всерьез засомневался, что они с Мэттью подходят друг другу. И еще несколько дней назад он бы и вовсе не задумался об этом, наслаждался бы отношениями, пока они не исчерпали себя. Но вчера Николас понял и сказал, что уже начинает влюбляться. Может, лучше не затягивать? Не хотелось бы сделать больно мальчику, он еще так молод.
— Джонатан, оставишь нас ненадолго? — сказал Николас и закрыл ноутбук.
— Э… Ладно… Я пока… Я пока в душ схожу! — сказал Джонатан и скрылся в других комнатах.
— Ненавижу подобные разговоры… — вздохнул Николас и, кажется, уловил в глазах чертика подобие страха, — Мэттью, скажи, как ты ко мне относишься?
Николас помолчал, чтобы дать чертику выговориться.

Николас никогда не думал о каких-то серьезных отношениях. Еще лет сто или даже двести он не планировал заниматься собственным семейным счастьем, если такое бывает у чистокровных вампиров. Появление Мэттью в его жизни настроя тоже не изменило. Николас вовсе не думал о серьезных отношениях, не собирался что-то там преодолевать и так далее. Возможно, именно из-за отсутствия каких-либо дальнейших планов на чертика Николаса и не интересовали настолько сильно различия между ними. Но сегодняшняя ситуация как будто ударила в больное место, и на поверхность всплыли опасения, которые Николас не обдумывал как следует с самого начала.
И все-таки ему нравилось быть с Мэттью. Чертик умудрился за столь короткий срок вызвать к себе не просто симпатию. Но когда Мэттью был с Николасом, он как будто менялся. И вот сейчас вампир словно снял розовые очки и увидел перед собой совсем не то, что прежде. Не своего любовника, не тем более партнера и даже не бойфренда, а просто чертенка. Маленького чертенка, что Николасу должно было стать не по себе за то, что они вытворяли в постели.
Вампир слышал бешеное сердцебиение чертика, такого стука он не помнил даже со времени первого поцелуя.
— Надеюсь, не так, как Джонатан? — невесело улыбнулся Николас. — Ты мне тоже нравишься, Мэттью, — сказал он, — Но мне не нужен младший брат, их у меня уже двое, и уж тем более я не собираюсь заменять Маркуса в его отсутствие. Это я Джонатану могу сделать выговор за безрассудство или отправить обратно в Англию подальше от всех опасностей. От своего партнера я не хочу слушать оправданий или понимать, что где-то он не договаривает, даже если ускакал на какое-то глухое кладбище в период, когда джинны устраивают собрание и решают вмешаться в расследование убийств.
Николас вздохнул и откинулся на спинку дивана, он отлично понимал, что хочет донести и что именно ему не понравилось в этой ситуации, но не совсем понимал, как сказать, чтобы Мэттью понял его правильно.
— Ты понимаешь, к чему я клоню? Не нужно вести себя со мной, как… Как Джонатан, — Николас махнул рукой в сторону комнат, где еще недавно скрылся младший брат.
Николасу бы не хотелось приплетать в разговор постороннее лицо, но так уж удачно сложился этот пример, что придется потерпеть.
— Так что вы делали на кладбище и зачем туда пошли? — Еще раз спросил Николас.
— Я вчера просил тебя быть осторожнее, — он положил руку на колено Мэттью, — Давай договоримся, что ты не будешь скрывать от меня что-то, ¬— Николас замолчал, что создалось впечатление, что он не договорил то, что на самом деле хотел сказать еще, только снова вздохнул, — Мы очень разные, не думал, что это станет какой-то большой проблемой сейчас… Мне нравится, когда ты рядом… Ты очаровательный и необычный, заставляешь меня улыбаться, — и Николас улыбнулся, посмотрев на чертенка, — Но ты еще такой юный…

Николасу вовсе не хотелось делать из Мэттью серьезного парня, который бы гармонично смотрелся рядом с чистокровным вампиром. Иначе это будет уже не Мэттью, по крайней мере, не тот самый Мэттью, которого хотелось называть Мэтти и с которым хотелось быть все свободное время, когда не хочется думать об обязанностях и проблемах. Если бы вампиру нужен был парень посерьезнее, такой же зануда, как и он сам, Николас бы и не посмотрел на чертика или не стал бы обмениваться с ним номерами после первой ночи. Нет, ему нравился Мэттью такой, каким был. Просто… он еще не сталкивался с его безрассудством.
Николас ничего Мэттью не рассказывал о своих делах, потому что между ними еще не сложилось должного доверия, да и это совсем не те вещи, о которых хочется говорить после пары недель знакомства. Зато Николас рассказывал много другого. Они вообще с Мэттью много разговаривали, когда были наедине, и вампиру никогда не было скучно рядом с чертиком. Казалось, несмотря на непохожесть, они все-таки неплохо подходят друг другу, потому что вместе им было легко и хорошо.
А тут свалилось такое напоминание, да еще и Мэттью повел себя так, словно оправдывался как минимум перед старшим товарищем. Короче, повел себя не как бойфренд или партнер, а как мальчик, которого взяли на воспитание. Николасу это не понравилось.
Но Мэттью заговорил, и Николас его слушал. Он и правда не смотрел на проблему со стороны «Мне стало стыдно, я боялся, что ты подумаешь». Так что после этих слов стало лучше. Мэттью все еще оставался Мэттью, который смотрел своими огромными глазами и боялся сделать что-то не так рядом с парнем, который ему нравился.
Он так разговорился, что, кажется, даже не заметил, как признался в любви. Но эти слова прозвучали и были услышаны. Николас тут же посмотрел на чертика, его сердце продолжало звучать быстро, но без кульбитов, а лицо не изменилось. Не заметил, — сделал вывод Николас и решил смолчать. Вместо этого Николас спросил, что они делали и послушал уже нормальный ответ, а не то, что Мэттью пытался за него выдать.
— Я тоже отлично понимаю, что мы разные, Мэтти. Но ты же мне все равно нравишься. Когда стесняешься или случайно признаешься в любви. Поэтому не надо больше от меня что-то скрывать и бояться, что ты что-то испортишь, хорошо? Мне это не понравилось. Мы, вроде как, пара, я уже и с твоим отцом познакомился, — забавно хмыкнул Николас, — И первое, что он сделал — дал понять, что знает о нас, — Теперь Николас вовсе улыбнулся и скосил взгляд на Мэттью, снова считывая его реакцию, обычно милую на подобные откровения.
— Иди ко мне, — проговорил он и приподнялся, чтобы поцеловать Мэттью. Их губы соприкоснулись буквально на несколько секунд, через которые Николас отстранился, — Нет, все же сначала в душ, давай, — Николас с улыбкой махнул тыльной стороной ладони, отправляя мальчика мыться.
— Дверь не закрывай, я скоро приду! — крикнул он напоследок.

За свои триста с лишним лет, примерно двести из которых Николас так или иначе вступал в отношения, он понял, что лучший путь к собственному душевному спокойствию и сохранению нервных клеток — поговорить. И уже за разговором становится понятно, что делать дальше. Не то, чтобы Николас был таким уж великим знатоком отношений или никогда не ссорился. Но он явно был не из тех, кто кричит или ругается.
Вот и сейчас за разговором стало понятно, что расставание — слишком поспешное решение. Николасу нравился Мэттью таким, какой он есть, пусть это и означало огромную разницу между ними. Кажется, именно это и стало причиной такой сильной симпатии к этому чертенку.
Николас и правда не смог смолчать и просто забыть о признании в любви. Напоминание слетело с губ само собой, Николас заметил это, но просто продолжил говорить, чтобы не ставить Мэттью, да и себя заодно, в совсем уж неловкую ситуацию. Все, что Николас чувствовал, он сказал еще вчера, когда понял это. На что-то большее он пока был не способен. Да и, если честно, сомневался, что чувства Мэттью слишком серьезны. Они ведь знакомы всего ничего, даже если подсчитать то время, что Мэттью следовал за вампиров, не решаясь выйти из своей невидимости. А Николас немного удивился своим скорым чувствам, пусть и таким еще молодым. Ему же не пятьдесят лет, он уже давно не влюблялся в каждого красивого мальчика, которого видел перед собой.
— Сказал, что у тебя «на редкость замечательный вкус», — спокойно ответил Николас.
Вампира нисколько не смущало, что он работает с Маркусом, а спит с его сыном. И до сих пор ему казалось, что и Мэттью отнесся к этому факту спокойно. В любом случае ничего уже не сделаешь. Маркус явно не волновался, что приемный сын бегает к вампиру, а Николасу не хотелось бы работать с кем-то еще, незнакомым и непроверенным. Так что… Мэттью придется еще какое-то время испытывать неловкость.
Николас рассмеялся, когда чертенок крепко прижался к нему, несмотря на возмущение, и просто остался в этих объятиях. Он обнял в ответ и посидел так немного, пока Мэттью все-таки не поднялся, когда ванна освободилась.
По громкой фразе Джонатан понял, что у парочки все хорошо и улыбнулся чертенку. Николас же спокойно сказал брату:
— Если будешь пропадать неизвестно где, отправлю домой.
— Я понял-понял! Никаких заброшенных кладбищ за городом!
Как и было обещано, Николас вскоре пришел к Мэттью в ванную. Мальчик только-только смыл с себя запах кладбища и пожирателей трупов. Николас залез к чертику и тут же получил нежный поцелуй.
— Вот, это мой нежный Мэтти, — улыбнулся Николас.

Уильям поклялся, что в следующий раз в такие поездки он возьмет какой-нибудь внедорожник. Ехать по проселочным дорогам с низкой посадкой, где то и дело путь преграждали то ямы, то кусты, было не самым приятным делом. Приходилось быть внимательнее и осторожнее. И хотя джинн сделал иллюзию чуть ли не трактора, внутри и снаружи на самом деле ничего не поменялось.
Вампиры считались ночными охотниками, так что Уильям отлично видел в темноте. Для этого ему не нужен был ни фонарик, ни более крутая техника. Маркус послушно следовал по пятам, не включая света на телефоне, чтобы их не обнаружили. Если уж заявляешься в логово к врагу, лучше сделать это незаметно.
— Нет, ничего странного, — сказал Уильям, — Ни шороха, ни звука. Возможно, там вообще никого нет. По крайней мере, людей я не ощущаю.
Как уже было сказано, вампиры — ночные охотники. И даже за несколько веков это не изменилось, ведь жили эти существа гораздо дольше, чем произошли некоторые изменения в мире и жизнях. То есть сейчас у Уильяма срабатывали обычные охотничьи инстинкты того, кто родился, чтобы питаться человеческой кровью. Он даже ступать начал гораздо тише обычного, сам того не замечая.
Стоит отметить, что чистокровные вампиры, как и обращенные, испытывали охотничий азарт. То есть попадая в ситуацию, где адреналин выплескивается в кровь, даже не слишком того желая, вампиры могут не просто напасть на человека, а напасть и укусить его, чтобы напиться кровью. Этот инстинкт можно подавить, но в некоторых ситуациях сделать это очень и очень трудно. Так что и сейчас Уильям больше походил именно на хищника, он присел и оценивал обстановку.
Они решили подойти ближе, чтобы заглянуть внутрь и вообще осмотреться вокруг.
— Ой, да я вообще не против, иди пожалуйста, — отозвался Уильям.
Амбар только казался заброшенным. Его двери были наглухо закрыты, на ручках висела новехонькая цепь и замок. Последний Уильям бы не сломал, а вот звено цепи разогнуть получилось, чтобы снять ее. Маркус с небольшим скрипом приоткрыл дверь, и тут…
Ту-ду, ту-ду, ту-ду-ту-ду-ту-ду-ту-дууу... — громко заиграла мелодия.
— Твою мать, я чуть на тебя не набросился! — толкнул Уильям Маркуса в спину.
Они уже все равно видели, что амбар пустой.

Николас же оставил телефон где-то в гостиной, ему явно было не до звонков. Хотя Эрик, как верная жена, звонил ему уже пару раз. Николас сначала был с Мэттью в душе, потом они единогласно приняли решение переместиться в спальню. Чертенок и так никогда не стеснялся проявлять свои желания в постели. Он с удовольствием прикасался и раздевал любовника, но сегодня, и Николас это заметил, был особенно страстным. Они только зашли в комнату, А Мэттью уже усадил вампира на кровать и целовал его, устроившись на бедрах любовника.