Пожалуй, Маркус лучше всех понимал, что некоторого конфликта с людьми им всем не избежать. Особенно джиннам и вампирам. И в этом они с Николасом тоже были заодно.
Увы, законы, принятые среди людей, сильно отличались от тех, которым следовала нечисть. И даже если сейчас у их небольшой группы получалось сглаживать углы, возникающие в ходе следствия, то под конец их расследования мнения нечисти и людей кардинальным образом разойдутся. По меньшей мере, потому, что современное законодательство штата считало наивысшей мерой наказания пожизненный срок заключения. Однако совет джиннов уже вынес куда более суровое решение, которое не изменится ни при каких обстоятельствах.
Все, причастные к данному преступлению, будут умерщвлены, как только участвующие в расследовании решат, что их польза исчерпана. То есть после получения полной информации, которую только мог дать человек, его просто убьют. И если кто-то думал, что того же Грина это может не коснуться, так как он был под ведомством ФАС, или итальянцев, дела которых, по разумению людей, должны были рассматриваться в их стране… Нет, это было бы глубокой ошибкой. Законы нечисти не зависели ни от территории преступления, ни от места прописки и проживания преступников.
Однако, чтобы это случилось, надо было сперва довести дело до конца. Хотя, наверное, это было не слишком честным по отношению к людям — не ставить их в курс дела о том, что джинны и вампиры уже вынесли решение заранее.

Маркус принял душ, как мог почистил одежду, так как другой попросту не имел, и заставил себя поспать пару часов, чтобы освежить голову и мысли. С утра они втроём с Эмилем и Джонни позавтракали, что вызвало у Маркуса улыбку. Волчонок готовил как настоящий итальянец, а не как родившийся и выросший в Америке, и это пробуждало некоторую ностальгию по последнему прошедшему столетию.
Потом, раз оставалось время, Маркус решил зайти к Виттории хотя бы просто поздороваться. Старая волчица наверняка уже не спала. Джонни решил не составлять ему компанию, сообщив, что «вот я с утра ещё перед работой не получал, ага», но рассказал как дойти до нужного дома. Здесь все окрестные дома были заняты их стаей, так что джинну опасаться было нечего. Даже не зная конкретно Маркуса, волки бы и его не тронули, и чужих бы не пропустили, особенно после случившегося в полнолуние.
Виттория джинна узнала, обругав его сперва за то, что за двадцать лет проживания в Нью-Йорке не нашёл времени зайти. А затем и за то, что «как всегда подмазываешься», когда Маркус сделал вполне искренний комплимент, что выглядела волчица изумительно. Ну что? За старостью, так или иначе настигающую всех живущих, отчётливо просматривалась былая красота. Виттория всегда была очень красивой женщиной. И довольно властной. Не зря столько лет руководила огромной стаей балбесов-итальянцев.
Пообещав ещё прийти, Маркус пошёл обратно, улыбаясь под нос особенно тепло. Судьба была к нему особенно благосклонна, пусть и в тот час, в который он не ожидал. Находясь в доме Виттории, джинн очень ярко чувствовал родную энергию, с которой много сотен лет назад связал свою жизнь безвременными узами. Оборотень… ну надо же.
За этими мыслями Маркус как-то даже не заметил, что Джонни собрал завтрак и для Эрика («я итальянец, не умею мало готовить, так что ему повезло, сегодня не сэндвич из закусочной по дороге»). Точнее, не посчитал это чем-то подозрительным. Работали же вместе, а человек вон в офисе опять ночевал.
По дороге купили кофе, и для Эрика, и для себя — только Эмиль отказался. И Джонни вновь привёз всех в ФАС.
Эмиль тут же подключился к местным айтишникам. Кажется, с людьми у него общаться получалось куда лучше, чем с нечистью. Вероятно, потому что не смущало, что почти вся занимавшаяся делом нечисть была старше него. А может, потому что эти говорили на понятном ему языке (занудства и дотошности).
Джонни тоже ускакал в свой отдел, чтобы, как и обещал, поговорить с двумя другими оборотнями, работавшими на ФАС. Маркус же остался с Эриком, наблюдать, как тот завтракает, и слушать, что тот уже успел организовать за какой-то час.
— Если только немножко, — улыбнулся джинн. — Но я раздал всем перчатки.

Мэттью проснулся, как уже водилось, почти в обед, и, что тоже уже было привычно, от досаждающего чувства голода. Николаса рядом не было, что тоже немного огорчало. Но всё же сперва чёртик решил озаботиться доставкой еды — пока приготовят-привезут, как раз успеет умыться и проснуться окончательно.
Впрочем, Николас вернулся в комнату немного раньше, чем чёртик определился, так что пришлось немного «поотбиваться», чтобы хотя бы успеть нажать кнопочку заказа. Потом-то Мэттью был вот со-овсем не против оказаться в объятиях своего вампира.
— Я могу поехать вечером с вами? — позже поинтересовался чертёнок.
А то он был вчера вовлечён как-то совершенно случайно. Вдруг больше его помощь была не нужна. Хотя Мэттью откровенно не хотел оставаться один в пустой квартире.

Мэттью, пусть и немного толкался, чтобы всё же сделать заказ, действительно был совсем не против такого внимания. Он тоже соскучился по своему Никки, и просто по совместному времяпровождению, и в интимном плане. Но, зная, что после такого удовольствия есть захочется в три раза сильнее, не мог отложить заказ.
— Я папе пожалуюсь, что ты меня голодом моришь, — хихикал чертёнок, и уже только по этому тихому смеху было понятно, насколько он несерьёзно сейчас заявлял об этом.
А от последующего заявления Мэттью на радость своему несносному вампиру вновь смутился. Хотя и было несомненно приятно слышать такие откровенные слова. Что же, чертёнок даже умудрился тихонько сказать «я тоже», прежде чем отбросить в сторону уже ненужный телефон и начать отвечать на все эти нежные поцелуи. Звонка в дверь Мэттью даже не услышал, так был отвлечён.
Полежав после в объятиях друг друга, решили всё же вставать. Снова немного смущаясь, чертёнок надел штаны без нижнего белья. Как-то запасного они не купили, домой было нельзя, а банально постирать имеющееся Мэттью вчера был не в состоянии.
За завтраком Николаса отвлёк телефон, но чертёнок тут же завёл разговор с Джонатаном, который тоже немного соскучился по своему болтливому другу. А то так получалось: то они были в разных номерах мотеля, то вообще младшего вампира оставили в офисе, пока сами разъезжали по куда более интересным делам.
— Разве вы не выбираете по группе и резусу? — поинтересовался в ответ Мэттью, рассказав, что ест на этот раз и какое оно примерно на вкус.
Конечно, выбор у вампиров был гораздо уже, чем великое множество человеческих блюд, но всё же был, как казалось чертёнку. Да и когда вампиры выбирали «жертву», то тоже же, по сути, делали какой-то выбор по предпочтениям. Хотя о последнем Мэттью как-то старался не думать, как и о том, что этот улыбашка Джонатан тоже вполне мог ловить невинных людей по каким-нибудь подворотням.
Радостное восклицание Николаса немного отвлекло от беседы. Мэттью невольно посмотрел на вампира, силясь понять, что же так его обрадовало. А потом и сам разулыбался, когда узнал причину особенно приподнятого настроения Никки. Последний уже так страдал из-за этой кошмарной квартиры, что Мэттью и правда порадовался за его маленькое счастье. Хотя и беззастенчиво шлёпнул того по бедру почти рядом с попой, когда тот похихикал насчёт заведения чёртиков в найденном доме. При братьях Мэттью уже не так сильно стеснялся.

Маркус тем временем получил все новости от Эрика и сел за скучную работу — обзванивать людей, которые в теории могли переводить тексты с древне-китайского языка. Их было немного, а проживающих в удобном для звонков часовом поясе и того меньше. В Китай местным профессорам придётся звонить вечером, когда у тех будет утро из-за просто лютой разницы во времени с Нью-Йорком.
Джинн говорил от лица потенциального заказчика, якобы у него был текст, который нужно расшифровать и перевести на английский или итальянский. Сразу отсеивались те, кто говорил, что не занимается подобным и никогда не занимался, а, к примеру, просто преподаёт культуру Древнего Китая. Остальные отвалились после невинного вопроса о том, часто ли вообще приходится переводить такие древние тексты. Двое посмеялись и сказали, что не занимались подобным с написания диссертации, один заявил, что периодически участвует в научных исследованиях, но чтобы вот так частные лица, конечно, никто не обращался.
— Звучат вполне убедительно, — поджал губы Маркус, постукивая пальцами по столу. — Ни тебе задумчивых пауз, ни нервозности в голосе, как у тех, кому приказали не разглашать. Попробуем вечером с Китаем…
Между этими звонками вновь забегал Джонни, чтобы сообщить, что оба оборотня из ФАС согласны сотрудничать и смогут вечером сопроводить Эмиля в аэропорт. Впрочем, и не удивительно. Однажды эти волки уже приняли решение работать вместе с людьми, на людей, так что были куда более толерантны, чем чистокровные, живущие только в своей общине. К тому же, коллеги Джонни были обращёнными. Одному не очень повезло наткнуться на волка в полнолуние, второй сам захотел, влюбившись в оборотня.

Джонни ничуть не смущало, что Эрик так сухо общался с ним на работе. Он прекрасно понимал, что так надо, что они здесь и в рабочее время не более, чем начальник и подчинённый. Хотя, конечно, осознавал и то, что Терри было тоже непросто переключаться на это отстранённое отношение. Он и в отношении с командой расследования был не слишком-то серьёзным, а дома так вообще представлял собой другого человека.
Однако если вчера действительно были моменты, когда было сложно не мешать личное и рабочее, сейчас Джонни чувствовал себя спокойно. Он получил задание, согласился с ним и чуть позже приступил к исполнению.
— Хорошо, — кивнул так же спокойно оборотень. — Какой план действий, если мы вдруг почуем кого-то из них?
Конечно, вероятность того казалась маленькой. Почему-то Джонни не думал, что они наткнутся прямо на члена команды, который продолжал вести наблюдение за квартирой. Но всё же окончательно не исключал такого варианта, и потому должен был согласовать их с компаньоном действия с Эриком. Попытаться перехватить негодяя живым или сообщить и ждать какого-то подкрепления?
Хотя последний вариант казался Джонни несколько странным. Всё же два оборотня были куда эффективнее даже целого отряда людей. И внимания меньше привлекали. Разумеется, если речь шла об одном шпионе, а не целой шайки с предателем Грином под боком.
— Я пока не рассказывал всех деталей дела этим двоим, — следом добавил Джонни. — Сказал только, что это связано и с убийством вампиров, и с убийством оборотней. На случай, если вы их тоже захотите сначала опросить под гипнозом.
Обращённые гораздо спокойнее относились к такой вероятности. У них не было в крови этой генетической ненависти к клыкастым. И если один, захотевший стать оборотнем по своей воле, жил в стае и хотя бы слышал от окружающих отношение к вампирам, то второй так и держался особняком и продолжал вести человеческую жизнь. Только запирался в полнолуние в подвале собственного дома.

Мэттью тем временем проводил время куда более буднично и спокойно, в окружении уже очень дорогих сердцу вампиров. И скрывать ему ни это самое сердце, ни своё отношение ко всем троим Стриклендам, к счастью, не приходилось.
— Я думал, ты никогда не предложишь, — рассмеялся чертёнок на предложение заехать купить сменное бельё.
Получилось довольно двусмысленно, как Мэттью и хотел. Вроде как, что Николас и правда мог не предложить, потому что его-то уж точно не смущало осознание, что его чертёнок был без трусов в этот момент.
На шутливую перепалку братьев чертёнок посмотрел с улыбкой. Забавные они всё-таки. Даже в какой-то момент стало жаль, что он у папочки был один.
— Не знаю, по-моему, весело, — посмеивался Мэттью. — Смотреть, как они с моим папой постоянно в обнимку флиртуют. Они как соулмейты, только сошлись не душами, а любовью к машинам. Car-mates, получается.
Потом Николас серьёзно решил, что Джонатана они отвезут, и с этим, разумеется, никто не спорил. Нечисти действительно сейчас не стоило ходить по одному, даже если те ребята потеряли главное своё оружие. Мало ли, что они придумают взамен.
Но Мэттью всё равно немного порадовался, что, наконец, увидит Артура, о котором уже был наслышан не только от отца, но и от троицы Стриклендов, его племянников. Хотя бы просто поздоровается, прежде чем ехать в ФАС.
Николас тем временем позвонил Маркусу, и тот рассказал, чем они там до обеда занимались — ничего особенного вампиры не пропустили. Дел переделали немало, но результат был пока паршивым. Ватикан сопротивлялся, соседи Грина если и видели посторонних, особых примет не запомнили, обзвоненные переводчики оказались бесполезны, а от оборотней, поехавших на Мэдисон-стрит вестей пока не было.
— Нам нужны списки из Ватикана, — вздохнул Маркус в трубку. — Теперь, когда мы знаем, что это люди, можно быть уверенными, что они пошли против системы. В списках от джиннов их не будет. Хотя если кто-то хочет устроить нам с Артуром допрос по поводу нашего визита в секретный отдел, пусть говорит сейчас или замолчит навечно!
Последнюю фразу Маркус, разумеется, проговорил громче, чтобы Эрик, торчащий неподалёку, её точно расслышал.

Конечно, Джонни понимал, что было бы куда проще, если бы им не приходилось скрываться. Как вон вампиру с чёртиком. Работали же вместе, по крайней мере, в данный момент, и не мешали им личные чувства. Но, увы, у них с Эриком была другая ситуация.
В силу юности оборотень ещё не до конца понимал, чего им будет стоить, если о такой связи станет известно, но предполагал, что ничего хорошего. Это среди волков обычно царило безразличное отношение, кто там и с кем спит. Человек и человек. Как говорится, не вампир, и уже слава всем богам, если имеются.
Люди же и без того с трудом принимали оборотней в свои ряды, с трудом работали рядом с ними, с трудом терпели одно лишь осознание, что рядом с ними сидела-стояла-ходила нечисть. Если Джонни и без того подвергался периодическим издёвкам, что же будет, когда «у пёсика найдётся хозяин». Нет, их с Эриком отношения определённо не натолкнут узколобых солдафонов на мысль о равенстве, продвигаемую джиннами.
— Я понял-понял, о каждом чихе сообщать тебе, понял, — с лёгкой улыбкой кивнул Джонни, но всё же согласился.
Он и правда был очень молод. Двухмесячные подготовительные курсы не дали ему ровным счётом ничего. По меньшей мере, о полевой работе оборотням точно не рассказывали. Их ведь и планировали использовать чуть ли не как служебных собак, о каких секретных делах с вылазками могла идти речь.
Так что Джонни в этом случае искренне полагался на Эрика и его опыт. Хотя и понимал, что почуй он одного из тех отбросов, что были в лесу, сдержать себя будет сложно. Итальянский нрав так и будет нашёптывать, что надо бы догнать этого придурка.
— Понял, сделаю, — кивнул снова Джонни и вернулся к своим.
Взяв обоих парней, оборотень направился в Нижний Манхэттен. Вообще, среди них троих, он единственный был с кровью чистокровного оборотня. И по некоторой иерархии волков стоял выше обращённых, пусть и был полукровкой. Его рефлексы, регенерация, да тот же нюх были гораздо лучше, чем у ставших волком от укуса. В конце концов, он мог перекидываться в любое время, были бы силы. Его товарищи подобных привилегий были лишены. Они получили некоторые преимущества оборотней, а вот перекидывание досталось им в качестве побочного эффекта, возникающего в полнолуние.
Однако в ФАС больше ценился, так сказать, Джефф. Парень, который сам выбрал обращение. Хотя бы потому что ему было уже сорок, а ещё потому что он служил в армии. В государственном учреждении такие ну очень ценились.
Прибыв на место, оборотни зашли в кафе в доме Маркуса (единственное, похоже, не китайское кафе на районе), чтобы за чашкой показательного кофе осмотреть улицу и что творилось напротив. Пожарные лестницы в доме через улицу располагались с лицевой стороны. Вряд ли преступники могли незаметно ими пользоваться. Людей здесь было довольно много — тут и Манхэттен, и близость к Чайна-тауну, который, судя по иероглифам вокруг, уже изрядно разросся. Стоило проверить выход на крышу и пройтись по местным улочкам.
«В дом напротив попасть не так просто. Лестницы со стороны улицы, дверь на крышу закрыта, знакомых запахов не чувствую», — отписался сперва Джонни. Потом добавил: «Прогуляемся до Чайна-тауна, оттуда можно зайти на Манхэттенский мост. Думаю, с моста отличная видимость на дом». Джонни не был уверен, что на открытом пространстве сохранится хоть сколько-то запаха, но проверить стоило. Хотя бы просто посмотреть, много ли там народу, можно ли незаметно вести слежку за окнами четвёртого этажа.
Получив добро, парни направились вдоль моста по низу, чтобы потом развернуться и пойти в обратном направлении.

Николас тем временем снова получил по своей круглой попе. Теперь уже за то, что всем вокруг растрезвонил про отсутствующее нижнее бельё чертёнка.
— Я тебе рот заклею, не регенерируешь! — возмутился Мэттью.
Так, что этот звонкий голосок услышал и Маркус на другом конце трубки, который только посмеялся над таким возмущением.
— Да, мне бы тоже стоило этим озаботиться. А то точно не миновать повторения Троянской войны в современной интерпретации, — посмеивался Маркус.
Следом он уже абсолютно серьёзно согласился с тем, что Ватикан тянул время. Возможно, без особенного злого умысла. Просто… это были итальянцы. Чтобы они, да что-то в срок сделали? Такого сроду не было.
— Я отправлю туда кого-то и джиннов, — наконец, проговорил Маркус. — И у меня сразу есть плохая новость. Ближе всех к Италии сейчас проживает Ланселот. Но есть и хорошая новость. Возможно, в этом деле его заносчивость будет очень кстати. Что-что, а ворваться, невзирая на человеческую охрану, и забрать данные с пафосным «я джинн, мать вашу» он сможет. Мне кажется, он родился только ради этого момента.

Не то чтобы Джонни прямо смеялся про каждый чих. Да, он утрировал немного сказанное Эриком, но, по сути-то… Собственно, Джонни так и поступал — сообщал обо всём, что считал нужным, чтобы руководитель расследования получал полную информацию.
На выходе Джонни подумал временно переименовать Терри в телефоне, дабы избежать ненужных казусов, но пока отложил это. Сегодня он пробудет часть дня с коллегами-оборотнями, а те уже прекрасно знали за прошедшие месяцы об отношениях собрата. Пусть нюх у них был не таким острым, как у рождённого волка, но сложно не заметить, сидя в одном кабинете, как от Джонни подозрительно часто пахнет человеком. И не каким-то, а тем, что также нередко встречался в узких коридорах ФАС.
Но оборотни, опять же, не люди. Они один раз спросили, немного удивились и… продолжили работать. Им было безразлично. Да и сами совсем недавно были обычными людьми, так что ничего против не имели.
В общем-то, по этой причине тоже Джонни не особенно страдал из-за скрытности. Он сидел со своими ребятами, которые знали, а потом возвращался к Эрику после работы, где и не нужно было что-то из себя изображать. Прямо пересеклись они вот только на этом деле, но пока всё шло тоже более-менее гладко.
И уж точно Джонни никогда не винил себя за то, что связался с человеком, да ещё и, по сути, коллегой. И не такие удивительные вещи в жизни случаются. Им вообще было далеко до джинна, который вырастил чёртика, чтобы тот теперь встречался с чистокровным вампиром. Эту семейку вообще никто уже не переплюнет. А с отсутствием толерантности в ФАС они с Эриком уж как-нибудь справятся, если потребуется.
В общем, Джонни старался меньше думать о Терри в таком ключе, и продолжал неторопливо идти по Манхэттенскому мосту. Они с коллегами болтали на отстранённые темы, как прогуливающиеся приятели, дабы не вызывать никаких подозрений. Периодически Джонни писал Эрику, что, собственно, в современности тоже не было ни на йоту подозрительным — страннее бы было, если бы никто ни разу не уткнулся в телефон, ей-богу.
Мост оказался местом отличным для наблюдения. Довольно грязный, малолюдный, на каком-то отрезке прогремел видимый в прогале поезд метро. Джонни надеялся, что из-за малого количества людей всё же унюхает хоть что-то, но вышло неожиданно гораздо, гораздо лучше… Он продолжал болтать, с кривой улыбкой на лице, когда в нос ударил знакомый запах. Чуть дальше на мосту виднелась фигура мужчины, прислонившегося к сетке ограждения и уткнувшегося в телефон, как будто он кого-то ждал. Удивительно напротив дома Маркуса.
Преспокойно пройдя мимо него, хоть сердце так и стучало в азартном ритме, Джонни чуть ли не наощупь написал Терри: «Позвони». Они уже достаточно отошли от наблюдателя, когда раздался телефонный звонок.
— О, освободился, наконец, — усмехнулся Джонни, принимая вызов. — Привет, чувак, мы задолбались тебя ждать.
Было как-то даже немного странно говорить Терри «чувак», но волк осознавал, что их молодёжная компания выглядела совсем не солидно, чтобы разговаривать иначе. Да и так Эрик сразу поймёт, что Джонни говорил при «слушателях».
— Так, погоди-погоди… ты сейчас где? — жестом Джонни приостановил своих друзей. — Бляха, а мы уже в Бруклин попёрлись. Давай тогда подгребай к Чайна-тауну, мы сейчас спустимся с моста обратно.
Посмеиваясь с волками, они втроём развернулись, стараясь особенно и не смотреть на парня, всё ещё торчащего у ограждения. Чёрт, у Джонни внутри аж всё напрягалось, как хотелось скрутить этого урода прямо на мосту. Они же пройдут сейчас точнёхонько рядом с ним. Тот и дёрнуться не успеет, как будет пойман куда более шустрыми волками. Но Джонни смиренно слушал, что отвечал ему Эрик, как будто невпопад.

А пока волки охотились на преступников, вампиры в небольшом разбавлении чёртиками обсуждали крайне насущную тему нижнего белья. Всё же, действительно, хорошо устроились, пока все работали.
Маркус тоже совершенно не понимал возмущения чертёнка. И снова был согласен со всеми мыслями Николаса. И в том, что нижнее бельё — это важно, и в том, что не было ничего постыдного в этой теме. Но, как вампир уже мог заметить, Маркус и сам удивлялся, пусть и был отцом двадцать лет, отчего у него вырос такой скромный мальчик. Сам-то джинн скромностью никогда особенно не страдал. Так что преспокойно ответил:
— О, было бы просто чудесно, — и назвал свой размер.
Ну а что такого? У Николаса был чудесный вкус в одежде, а ещё он, как мужчина, понимал, какие качества белья ценят другие мужчины. Определённо Николас был теперь самым любимым парнем сына из всех бывших и возможных.
Но Мэттью этого, видимо, не знал, и потому только снова закатил глаза, как и в машине, когда эти двое спелись по другой теме. И вот вроде бы радоваться, что отец и партнёр ладят друг с другом, но что-то как-то не шибко радостно было!
— Думаю, да. Куда он денется, вылетит сегодня же первым рейсом, — тем временем спокойно говорил Маркус и по делу. — Он хоть и паяц, понимает, что дело серьёзное… Подожди. Кажется, волки что-то нашли, перезвоню.
На заднем плане послышался голос Эрика, и, чтобы собственно ему не мешать своей болтовнёй менее срочной, Маркус прервал звонок.
Мэттью же совсем не злился, когда к нему подошёл Николас. Да и до этого не злился. Просто был немного возмущён какой-то… бестактностью что ли. То есть у него в голове не укладывалось, что такой разговор мог произойти. В какой вообще вселенной твой отец с твоим парнем разговаривают о твоих трусах, ну? Бред какой-то.
— Я не злюсь, я случайно, прости, — всё равно извинился Мэттью, так как действительно не хотел шлёпать сильно, но, видимо, разнервничался.
Всё равно чертёнок прижался спиной к Никки и положил свои руки на обнимающие его, наслаждаясь этими последними минутками уединения. Любил же этого дурака великовозрастного...

Слушая Терри, Джонни действительно прошёл мимо парня, даже не взглянув на него, как и полагалось в Нью-Йорке. Всем на всех было плевать, в общем-то. Вот и этот мудак мог спокойно шляться по мосту хоть каждый день, и никто бы ничего не заподозрил. Да даже не подумал о том, что это подозрительно — мало ли тут психов или наркоманов.
— Ага, окей, договорились, — проговорил в том же тоне Джонни, прогулочным шагом следуя дальше.
Пока они находились в зоне, где потенциально преступник мог их услышать, волки продолжали посмеиваться и обсуждать этого невидимого друга, которого якобы ждали для совместного времяпровождения. И только отойдя на убедительное расстояние все трое почти синхронно перестали улыбаться. Джонни передал слова Эрика остальным двоим — про подкрепление и продолжение слежки.
— Джефф, вернись обратно на Мэдисон, найди там точку наблюдения за ним, — проговорил оборотень. — Если пойдёт в сторону Бруклина сразу звони Лассену.
Сам Джонни решил остаться со стороны схода с моста. Всё же он их троицы был самым громким и обладал малозаметной, но всё же отличительной чертой лица. Если тот парень или кто-то из его сообщников зацепился за него взглядом в первый раз, второй раз вспомнит без труда. Джефф же был среднестатистическим мужчиной, коих тысячами проходило по улице.
На секунду в голове мелькнула дурная мысль о том, что в незаметной слежке за кем-то не было равных чертям. Они вообще могли находиться в метре от того человека, и тот бы ничего не заподозрил. Было бы побольше адекватных представителей этого народа, ряды ФАС наверняка пополнились бы и ими.
Однако сейчас это Джонни показалось даже смешным. Их вон один-единственный разумный чёрт удивлял. А люди до сих пор волков терпеть не могли. Это сколько веков должно пройти, чтобы сформировался чертячий отдел.
— Кев, налево, найди там точку обзора, — скомандовал дальше Джонни. — Я буду через дорогу, оповещу куда пойдёт.
Перебежав под привычные сигналы автомобилей, Джонни прошёлся, выбирая наиболее удачный ракурс. Он встал у автобусной остановки, радуясь, что так даже не вызовет особенно подозрений — стоит, ждёт автобус, чего такого. Но посматривал, разумеется, на сход с моста.

Вот обсуждение якобы общих детей Мэттью совсем не смущало. Они же просто шутили, а занудой, как Эмиль, чертёнок не был. Шутят и шутят, Мэттью, в целом, и сам был не против подключиться к этому юмору, просто пока было не в тему. А вот нижнее бельё всё же было для чёртика предметом личным, о чём было просто неприлично заявлять вот так всему свету.
Ещё немного возмущало то, что Николас, даже видя яркую реакцию своего партнёра, даже не думал останавливаться. Мэттью даже не знал, что хуже — то ли то, что вампир, возможно, не считался с его мнением, то ли то, что тот был мазохистом, которому нравилось получать шлепки. Но, расслабившись в объятиях Николаса, возмущаться не хотелось.
— Когда-нибудь в далёком-далёком будущем, — вместо того спокойным милым голосом проговорил чертёнок, — мы решим с тобой пойти против системы. Ты мне сделаешь предложение, я скажу тебе «да». У нас будет самая необычная церемония в мире. А потом я припомню, как ты выбрал самое мерзкое слово из всех возможных для обозначения нижнего белья и повторил его сотню раз, чтобы выбесить меня. И разведусь с тобой.
И эта «угроза», произнесённая нежным голосочком чёртика, прозвучала настолько в стиле Мэттью, что оба так или иначе рассмеялись.
Поцеловав этого негодного вампира ещё разок, Мэттью отпустил его собираться, и вскоре все дружно ехали в сторону дома, где жили Артур со своим партнёром. Чертёнок и правда очень захотел хотя бы поздороваться со старшим Стриклендом, так что немного робко попросил об этом Николаса. Тот, разумеется, не возражал. И вот они всем скопом поднимались на нужный этаж, как свидетели Иеговы, желающие предложить библию и духовную поддержку всем страждущим. Мэттью, конечно, не мог не проговорить этого вслух, так что толпа, ждущая открытия двери, теперь ещё и хихикала.
Артур оказался, наверное, не таким, каким представлял его чёртик. По меньшей мере, он явно думал, что вампир будет несколько ниже ростом. Ну, хотя бы, как Николас и его братья. Обычно ведь дети перерастали своих предков. Однако Артур возвышался над ними всеми очень значительно, так что Мэттью ощутил себя особенно маленьким в этот момент, хотя и не чувствовал от этого неловкости.
Чертёнок охотно поздоровался, когда его представили, и с любопытством посмотрел на какую-то невероятно добродушную улыбку Артура. Вот ведь и не скажешь, что чистокровный вампир, живший ещё со времён травли на ведьм!

Нет, Джонни понимал, что Эрик был абсолютно прав, сдерживая нетерпение оборотня. Он действительно серьёзно относился к своей работе и осознавал, что сейчас был крайне ответственный момент. Налажать было вот никак нельзя. И уж кому-кому, а Терри волк доверял на сто процентов — тот лучше знал, что делать и как организовать захват. Именно эти мысли и помогли сдержаться.
Хотя, конечно, просто стоять и посматривать на сход с моста в нетерпении для итальянца было очень тяжело. Ему казалось, что прошла настоящая вечность до момента, как подъехала машина ФАС. Новостей никаких не было, видимо, парень так и продолжал торчать на мосту, подсматривая в нужные окна и ожидая, не вернётся ли хозяин.
— Он всё ещё на мосту, — столь же кратко ответил Джонни, когда зазвонил телефон. — Я через дорогу, вижу вас. Джефф на Мэдисон-стрит, следит за этим парнем снизу.

А пока разворачивалась масштабная операция, вампиры продолжали заниматься делами семейными с небольшим налётом мыслей о важном.
— Папа мне тоже почти всю твою биографию рассказал, — похихикал Мэттью, немножко восторженно глядя на вампира, который и на вампира-то не был похож.
Конечно, знакомство продлилось недолго, но чертёнок всё равно был рад, что, наконец, увидел папиного друга, о котором тот и правда много рассказывал. Да и племянники Стрикленда то и дело заговаривали об Артуре. Как можно было упустить возможность познакомиться с любимым родственником Никки?
— Он такой большой, — улыбнулся Мэттью в ответ на вопрос партнёра. — И ужасно милый. И наверняка не бесит своего Мэттью час кряду. Надеюсь, мы с ним ещё увидимся.
Ну не мог чертёнок не повредничать, даже испытывая довольно приятные чувства от такого нового знакомства. Всё же он был чёртом.
Но чёртом добрым и отходчивым, поэтому в машине снова влез под бок Николаса, немного мешаясь ему, когда у того зазвонил телефон. Звонил Маркус.
— Вы выехали? Отлично, думаю, скоро нам понадобятся ваши способности, — проговорил он серьёзно. — Волки засекли кого-то, Эрик отправился с группой захвата к ним. Почти уверен, что в этот раз мы их не упустим.
Маркус был джинном, а потому во всякий сглаз не верил. Точнее, он знал, что эти суеверия пустые и безосновательные. Оттого мог спокойно утверждать о благополучном исходе ещё до того, как это произойдёт. И уж, конечно, Маркус знал, что никакого человеческого допроса они устраивать не будут. У них целых двое взрослых вампиров. Пойманный расскажет всё сам без психологического давления.

Возможно, у обученных агентов и был какой-то действительно тихий способ, но Джонни его не знал. Улица была узкой, наводнённой прохожими, идущими по своим выходным делам. Ни подворотен под мусорные баки (те стояли прямо перед домами), ничего такого. Дожидаться Кевина и трусить за преступником вдвоём тоже было как-то странновато. Джонни был бы рад, если бы парень успел вывернуть из-за угла, чтобы перехватить преступника с двух сторон, но, увы, тот был ещё на другой улице.
Впрочем, получилось вполне сносно. В конце концов, парень был схвачен живым и не мог причинить вреда ни себе, ни окружающим. Волк сильно придавливал его к земле, чтобы все попытки вырваться оказались бесполезными. Хотя схваченный всё равно продолжал дёргаться изо всех человеческих сил.
Теперь Джонни только ждал. Это в фильмах люди лихо били головой об асфальт или по затылку, чтобы вырубить сопротивляющегося. В жизни вряд ли было возможно отключить так противника, не нанеся ему серьёзную травму. А в случае волка — несовместимую с жизнью, если тот бы не рассчитал сил.
Впрочем, Эрик быстро подбежал, разогнав тех, кто не сильно испугался, и зафиксировал руки парня, облегчая задачу. Преступник только злобно ругался.
— На следующем перекрёстке, но ключи у Джеффа, — проговорил Джонни.
Он продолжал всё равно прижимать парня к земле, так было проще удержать его, чем если бы тот пытался ещё и сбежать, оказавшись на ногах.
Впрочем, ждать было недолго, погрузив пойманного на квартире у Маркуса, Джефф передал ключи от машины подошедшему Фостеру, и тот буквально через несколько минут уже остановил авто рядом с троицей, задержавшей второго негодяя. Джонни рывком поднял мужчину на ноги и при помощи Кевина погрузил парня в салон.
В отличие от обычных преступников, пойманный и не думал смиренно сидеть, осознав, что его поймали. Кажется, он делал всё, чтобы хоть чем-то навредить. Пытался пинаться, пытался чуть ли не зубами открыть противоположную дверцу.
— Ты хочешь в багажнике, может, ехать? — не смог сдержать возмущения Джонни, забираясь за парнем следом. — Кев, помоги Джеффу того удержать, с этим я справлюсь. Мы уже почти сроднились.
Сажать оборотня за руль казалось не слишком резонным. Уж лучше волки последят за тем, чтобы парни не пинали, к примеру, водительское сидение. Всё же они ехали на обычных легковых автомобилях.
Кевину пришлось снова побегать, но всё же это стоило того. Двум обращённым удерживать отчаянно сопротивляющегося было проще.

Маркус же действительно ощутил лёгкую вину перед сыном. Возможно, он был не прав, взращивая доброту в этом маленьком мальчике, когда мир вокруг был отнюдь не милым. С другой же стороны, джинну ужасно не хотелось насаживать Мэттью циничные взгляды, присущие джиннам, вампирам и оборотням — существам, которые жили очень-очень долго и, следовательно, которые сталкивались за свою жизнь с разного рода дерьмом.
Хотелось, чтобы этот маленький чёртик прожил хорошую жизнь. Поступал правильно, нашёл существо, рядом с которым был бы абсолютно счастлив. Но судьба повернулась иначе, и Мэттью пришлось столкнуться с историческим событием. А, как известно, подобные события, затрагивающие широкий пласт общества, никогда не были добрыми.
— Думаю, это всё чересчур для него, — отозвался на недоумённый вопрос вампира Маркус. — Жизнь полна неприятных несправедливостей, но когда тебе всего двадцать три года, принять это довольно сложно.
Джинн чувствовал, что чертёнок не вышел за пределы здания. Просто ушёл, чтобы дать себе успокоиться и не видеть пока отца, так разочаровавшего его. Но решению Николаса джинн был благодарен — понимал, что Мэттью пока не захочет разговаривать с отцом, а с возлюбленным вполне даже мог.
— Он где-то здесь, я всё ещё чувствую его энергию, — кивнул Маркус, благодарно кивая вампиру, отправившемуся на поиски.
Мэттью и правда не стал исчезать при виде Николаса. Даже, наверное, напротив, в душе очень хотел, чтобы вампир пришёл и просто побыл рядом в этот момент. Так что, когда Николас присел рядом, чертёнок просто подлез в его объятия, как обычно это и делал, находя некоторую защиту в руках вампира. Даже если защищаться хотелось от собственных тревожных мыслей и неприятных эмоций.
— Я не злюсь на него, — проговорил Мэттью. — Просто… расстроился. Не думаю, что ты меня в этом поймёшь. Как ты там говорил? «В своё время вместо развлечений мы ходили смотреть, как людям рубят головы на гильотине»?
Чертёнок невесело хмыкнул. Это тоже казалось ему диким, но… Наверное, просто от вампиров он ожидал подобного решения и подхода к делу. Мэттью не строил каких-то иллюзий по поводу того, что Николас отличался в этом от других чистокровных.
— А я… всё это просто чересчур для меня, — признался чертёнок. — Когда я следил за вами, и Мэттью начал говорить про то убийство в доме вампиров, я просто перестал слушать. Я хотел выкинуть это из головы и правда не собирался во всё это влезать. Но не вышло и… я правда хочу продолжать вам помогать, просто вся эта жестокость сводит меня с ума! Эти люди убили столько существ, и мы на эту жестокость отвечаем не меньшей жестокостью, и…
Чертёнок снова выплёскивал все свои мысли, тревожащие его, оттого немного путался и перескакивал с темы на тему, но общий посыл, в целом-то был понятен. В двадцать три года, да ещё и столь добросердечному мальчишке было сложно по щелчку пальцев стать столь же чёрствым и циничным. А тут ещё и был задействован Маркус, о чём Мэттью тоже рассказал вампиру, пусть и без особенных ожиданий того, что Николас его поймёт.
— Я знаю, что папа найдёт тысячу причин, по которым он принял это решение, но он так сообщил об этом, как будто ему вообще всё равно. Ни сожалений, ни сострадания. И… это не тот Маркус, которого я знаю.

Наперекор собственным опасениям, у Николаса неплохо получалось снизить градус тревоги и успокоить мальчика. Хотя бы заявлением о том, что он действительно понимает все эти чувства, что терзали чертёнка, пусть и не разделяет их. Но последнее Мэттью, в общем-то, было и не нужно. Он прекрасно понимал, что Николас был другого склада характера. Однако вот эта простая возможность разделить неприятные мысли с партнёром дорогого стоило, и Мэттью только покрепче обнял вампира.
Он также понимал, что это не конкретно Маркус и не конкретно Николас вынесли приговор ещё не пойманным людям. И что, возможно, другого варианта просто не было. Просто всё происходящее и без того сильно действовало на чертёнка, выросшего в спокойном двадцать первом веке и не сталкивавшегося с жестокостью вот так напрямую. А тут ещё и отец, существо все двадцать лет рассказывавшее Мэттью о морали, приличии, взаимоуважении и прочих добрых вещах, подлил масла в огонь.
— Хотелось бы в это верить, — с лёгкой улыбкой отозвался чертёнок на заявление о том, что Маркус просто прятал истинные эмоции.
То, что нечисти приходилось защищаться до сих пор, Мэттью знал. И это тоже, разумеется, расстраивало его. Пожалуй, столь доброму мальчишке больше всякого джинна хотелось мирной жизни в содружестве между разными расами. Чтобы люди не желали истребить всех, кто не был на них похож, а нечисть не грызлась между собой и не считала людей эдаким расходным материалом. И Мэттью ведь видел, что у них получалось. Пусть небольшой группой, пусть по столь неприятному делу, но сработались же совершенно разные расы.
Оставалось только надеяться, что это дело послужит толчком и для дальнейшего содружества. И что вся эта отвратительная жестокая несправедливость, царящая сейчас, поскорее закончится. Хотя и было жаль, что, получается, без чьих-то смертей никто не смог прийти к такому результату. Обязательно нужно было получить этот мерзкий урок на будущее.
Когда пришёл Уильям, Мэттью уже готовился отпустить Николаса. Его присутствие уж точно было необходимо. Но следом в дверях показался и Маркус.
— Мы скоро подойдём, бисквитик, — кивнул он. — Без нас всё равно не начнут.
И, сделав буквально шаг вперёд, джинн поинтересовался у сына, может ли он с ним поговорить. Как и Николас, он немного опасался, что Мэттью ещё не готов и снова попытается сбежать, исчезнув прямо и рук вампира. Но чертёнок кивнул, хотя Николаса от себя и не отпустил, как будто ему так было спокойнее. Впрочем, Маркуса присутствие вампира ни капли не смущало. Он-то уже давно понял, насколько сильно влюбился в него его милый чертёнок.
— Во-первых, я хочу извиниться, — проговорил джинн, присаживаясь к их маленькой, почти уже семейной компании. — Ты прав, я не должен был обесценивать жизни этих людей. Но я хочу, чтобы ты понимал кое-что… Ты знаешь философскую проблему о толстом человеке на мосту? Когда ты стоишь на мосту и видишь, как поезд, лишившись тормозов, летит по рельсам, к которым привязаны пятеро человек. И остановить этот поезд ты сможешь, только сбросив на рельсы что-то тяжёлое. Но ничего нет, кроме толстого человека рядом, чья жизнь смогла бы спасти жизни тех пятерых. Смог бы ты его столкнуть под поезд?
Немного недоумённо, пока ещё не понимая, к чему эта речь, Мэттью покачал головой. Какая-то, опять-таки, жестокая философия.
— Конечно, нет, — фыркнул он.
— А если бы ты совершенно точно знал, что именно этот человек привязал тех пятерых к рельсам, ожидая, что их раздавит? — проговорил Маркус.
Чертёнок приоткрыл рот, но тут же и закрыл, осознавая, почему это называется «проблемой». С одной стороны, толкнуть человека под поезд оставалось убийством. С другой стороны, не сделай этого, погибнут пять невинных жертв, в то время, как ты мог это предотвратить, но не стал по тем или иным причинам.
— Здесь нет верного ответа, зайчик, — чуть улыбнулся Маркус. — Каждый принимает своё моральное решение. Но для меня сейчас на этих воображаемых рельсах привязаны вы с Николасом. И чтобы защитить вас, чтобы не допустить повторения этой истории в будущем, я готов остановить этот поезд, даже ценой других жизней.
— А как же ваша джиннская непредвзятость? — улыбнулся в ответ Мэттью, принимая такое пояснение.
— Эти парни, которых схватил Эрик с командой, взломали нашу дверь и вошли в дом с оружием и подожжённым ладаном, — серьёзно проговорил Маркус, бросив краткий взгляд на Николаса, который ещё об этом не знал. — Думаю, ты прекрасно понимаешь, зачем. И в такой ситуации, прости, я не хочу придерживаться непредвзятости.

Мэттью действительно понял такое пояснение. Оно было очень наглядным, да и чертёнок, воспитанный джинном, привык к подобным философским объяснениям со стороны отца. Наверное, частично поэтому и вырос таким, каким понравился Николасу. Добрым, рассудительным, очень правильным.
И Маркус не зря упомянул именно его и Николаса в своём пояснении. Мэттью всё же был чертёнком и довольно юным. Он мог не слишком-то ценить собственную жизнь. В том плане, что мог не захотеть, чтобы Маркус предавал свои ценности только из-за страха за сына. Зато, услышав имя любимого человека, Мэттью ярко перекинул ситуацию на себя. Что, если бы Николасу грозила такая же опасность?
И тут всё становилось на свои места. Чертёнок ни за что бы не позволил себе остаться в стороне, даже если бы это означало пойти наперекор морали.
— Я понимаю, — проговорил Мэттью. — И… мне жаль, что заставил вас со мной возиться в такое время.
Ему правда вдруг стало очень-очень стыдно за своё поведение. Люди и оборотни рисковали собой, чтобы поймать хотя бы пару преступников, из-за кого под угрозу вставало существование нечисти, а он тут устроил детскую сцену. Заставил тратить драгоценное время и Маркуса, и Николаса на вещи, которые для них-то явно были очевидными и этого времени не стоили.
— А мне не жаль, — любяще улыбнулся Маркус. — Да и Николасу, думаю, тоже. Я очень рад, что ты вырос таким, зайчик.
Джинн понимал, что, конечно, чертёнку будет тяжело с таким характером. Но так же верил и в то, что Мэттью справится со всеми трудностями и несправедливостями этого мира. А ему, то есть этому миру, отчаянно не хватало таких добрых существ. Эдаких лучиков света в их тёмном царстве. Маркус смотрел на сына и откровенно понимал, что пока есть такие, как этот славный мальчишка, ещё не всё потеряно.
Договорив, они вышли из допросной комнаты. Ничего, собственно, не пропустили, Эрик и его группа только заезжали на территорию ФАС.
— Эмиль даст тебе контакты оставшихся переводчиков с древне-китайского, — сказал Маркус сыну. — Они живут в Китае. Сможешь поговорить с ними?
— Я хочу наблюдать за допросом, — проговорил Мэттью вполне уверенно, так что даже джинн немного растерялся такой резкой перемены мнения.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— Они хотели меня убить, я хочу присутствовать, — возразил чертёнок.
Маркус невольно переглянулся с Николасом, словно желая узнать и его мнение на этот счёт. После такого разговора как-то не очень хотелось допускать мальчика к заведомо не самому приятному мероприятию. Однако Мэттью явно был настроен решительно, и, наверное, отчасти Маркус мог его понять. Чертёнку хотелось хотя бы немного понять, что движило этими людьми, желавшими его смерти. И, возможно, убедиться, что решение советов джиннов и вампиров было более чем справедливым.
— Только из-за стекла, — сдался Маркус. — И обещай мне, что если ты поймёшь…
— …что это чересчур, я сразу же уйду, обещаю, — кивнул Мэттью, который, разумеется, думал о том, выдержит ли он очередное нелицеприятное для него зрелище или лучше остаться в сладком неведении.

Джонни только фыркнул на ворчание Эрика, не сводя взгляда с конвоируемого. Откровенно говоря, последний уже изрядно бесил. Почти всю дорогу брыкался, и если оборотень со своей стороны мог его удержать, то Терри пару раз не справился. Отчаяние явно придавало сектанту сил. Обычно людей так надолго не хватало, а в этого как демон вселился.
Судя по лицам других двух оборотней, их задержанный тоже изрядно утомил своими выкрутасами, так что волки понимающе переглянулись.
Затащив парней на нужный этаж, Джонни тоже не слишком церемонился со своим, грубо усаживая на стул, пока Эрик крепил его цепью к полу. Но едва волк немного выдохнул, избавившись от этого придурка, как за спиной послышались сильные удары. В чувствительный нос тут же ударил запах человеческой крови.
— Еб вашу мать, как он меня бесит, — ярко обрисовал ситуацию Джонни.
Бросив краткий взгляд на Эрика, оборотень вернулся в комнату, оттягивая этого сумасшедшего за плечи назад. Убиться-то он бы так, конечно, не убился бы — до углов стола было далеко. Но повредить глаза очень даже мог, так что вампирам бы пришлось не просто добраться до его сознания. Как говорится, держите лайфхак, если боитесь быть загипнотизированным — выколите себе глаза. А ещё лучше проткните барабанные перепонки, потому что если чистокровные очень захотят, они и голосом тебя в транс ввести могут.
— Где там мой клыкастый подельник? — выдохнул Джонни.

Мэттью действительно всерьёз всё обдумал и решил чётко, что он бы хотел присутствовать. Понимал, что для него это будет настоящим испытанием, но отказываться от этой идеи из-за страха не собирался. Он… он хотел перестать жалеть тех, кто этого не заслуживал. И хотел ещё лучше понять Маркуса, Николаса и других участников расследования с их жёсткими непримиримыми решениями.
В конце концов, если слушать подобное станет невыносимо, Мэттью и правда мог выйти из комнаты в любой момент. И с этими мыслями мальчик и отправился в небольшую комнату. Сидеть в одиночестве было не по себе. С обеих сторон располагались стёкла, и чёртик видел этих совершенно обычных людей.
Хотя одна деталь всё же «успокаивала» и напоминала о том, что мужчины эти не были такими уж обычными. Люди, которых приводили в допросные комнаты, заведомо виновные, испытывали страх. На лицах этих же двоих не было ничего, кроме яркой злобы.
Тем временем Эрик разговаривал с Маркусом и Николасом, и джинн покачал головой от понимания, насколько у этих людей были промыты мозги. Слепая вера заставляла их желать смерти, лишь бы не предать святое дело, которому они были преданы.
— Я пойду к Мэттью, — тихо проговорил Эмиль, подойдя к старшему джинну до того, как троица удалилась. — Не лучшая кандидатура, но лучше, чем быть там одному.
Маркус не присутствовал во время той вспышки ревности, а потому не понял, почему Эмиль назвал себя не лучшей кандидатурой. Однако разбираться сейчас не было времени, поэтому он благодарно кивнул. Действительно, лучше если с Мэттью будет хоть кто-то.
Так что через минуту в небольшую комнату между допросными тихо вошёл тот, кого чёртик, пожалуй, вообще не ожидал увидеть.
— Надеюсь, ты не слишком против моего присутствия, — миролюбиво проговорил Эмиль, чуть улыбнувшись.
— Нет, не против, — отозвался чёртик и, немного замявшись, после паузы добавил: — Одному здесь было как-то жутко…
Маркус, Николас и Эрик тем временем зашли к первому преступнику. И тот как-то очень быстро распознал вампира, моментально зажмурившись в надежде избежать гипноза. Однако и этот жест не выглядел отчаянным. Скорее, таким же озлобленным.
— Так хотел меня увидеть, а теперь отворачивается, — проговорил Маркус, осматривая окровавленное лицо мужчины.
Николас наклонился к его уху, и Мэттью не расслышал, что тот говорил, но по этому хищному выражению лица понял, что ничего хорошего. Зато эти слова прекрасно слышал Джонни, продолжавший удерживать мужчину за плечи. Но только хмыкнул.
Оборотень и сам, пока ждал «клыкастого подельника», хотел уже было пригрозить парню, что сейчас укусит его, а ему потом с этим жить. Угрожать убийством в этом случае было бесполезно — парень этого же и хотел. А вот стать тем, кого так ненавидишь… Однако у Николаса (и Джонни это спокойно принимал) угроза получилась эффективнее. В конце концов, становясь волком, ты привязываешься только к полнолунию, и никакой особенной связи с обратившим тебя не имеешь. Стать же не просто вампиром, а рабом другого вампира — вот эта угроза явно напугала преступника до чёртиков.
Наконец, Джонни смог отпустить парня. Мышцы его расслабились, попытки сопротивления прекратились — его сознание было полностью подчинено воле вампира. Оборотень отошёл в сторонку, но остался наблюдать. Маркус же и Эрик сели с двух сторон от Николаса, напоминая дурную экзаменаторскую комиссию. Вот только вопросы в их «билетах» были совсем не образовательными.