Пожалуй, Мэттью всё же немного расслабился в душе, услышав про горничную. Они, конечно, и жить вместе по-настоящему пока не собирались, и не то чтобы чертёнок сильно уж переживал по поводу своей безалаберности. Но просто не хотелось бы ещё и в быту настолько серьёзно отличаться друг от друга.
На шутливое возмущение Николаса чертёнок похихикал, тут же бурно представив, как вампир проводит генеральную уборку. Не то чтобы это было очень уж смешно, скорее, мило. Маркус вот дома сам убирался и, да, мыл полы. Даже роботом-пылесосом не обзавёлся. И, ещё раз да, выглядел он при этом, скажем так, не сильно отличаясь от привычного всем состояния. Разве что мог не краситься дома (и то не всегда).
Уже будучи в кровати, отдыхая после секса, Мэттью воспользовался предложением вампира и аккуратно куснул его куда-то за плечо. Потом, разумеется, пожаловался, продолжая шуточку, что не сработало. Потом вспомнил, что забыл спросить у Маркуса, что же всё-таки будет, если он выпьет вампирской крови. И только потом смирился под поцелуями вампира с суровой действительностью и закрыл глаза.
Отпускать от себя Николаса он, разумеется, не собирался. И если в начале отношений чертёнок прижимался или наваливался на партнёра уже во сне, то сейчас совершенно не стеснялся захватить в плен своего Никки перед тем, как заснуть. Так что сразу и обнял его рукой, и просунул колено между бёдрами, укладываясь максимально удобно и близко.
Просыпаться снова было очень приятно. Никки, и правда, вознамерился получить премию за лучший будильник для чёртиков. От его поцелуев и миленьких слов Мэттью, кажется, сначала улыбнулся, а уж потом проснулся и открыл глаза. Правда, при открытых глазах последовало несколько иное предложение от Николаса, и чертёнок привычно немного смутился — чисто от неожиданности!
— Хочу, — чуть хрипловато ото сна проговорил Мэттью, но вставать не спешил.
И чтобы отвлечься от непрошенного смущения, и просто потому что соскучился за несколько часов сна, чертёнок сперва полез целоваться. Он тоже с большим удовольствием провёл ладонью по спине партнёра, спустился по талии на ягодицу и бедро. Всё же сразу после сна тактильность выходила на какой-то иной уровень, особенно чувствительный.
— Если бы я был вампиром, а ты нет, я бы тебя слопал, — довольно заявил чертёнок, широко улыбаясь такому заявлению.
Через энное количество времени, видимо, погрешив более-менее продуктивной прогулкой по Лондону, парочка всё же направилась в душ. И Мэттью снова несколько застенчиво посматривал на то, как партнёр чистит зубы. Ну нравилось ему и всё тут!
— Там всё ещё солнце, — заглянув в щёлочку окна проговорил чертёнок и предложил: — Давай сначала поедем кормить бездонного чёрта, а потом, если останется время, уже в сумерках прогуляемся.
Так, собственно, и поступили. Николас выбрал местечко по дороге к аэропорту, чтобы не увеличивать время пути. Добрались на такси, и снова чертёнок лопал, и правда, как бездонный. Но, извините, он ел только в самолёте ночью, а уже был вечер! Пирожное с утра вообще не в счёт, оно растворилось в бездне бесследно.
— Хочу приехать сюда после всего этого дела, — улыбнулся Мэттью на небольшой прогулке перед вылетом. — Чтобы ты мне тоже показал любимые места.

Никакой неловкости от упоминания запретной темы в постели не возникло, и на то было целых три причины. Во-первых, чертёнок только проснулся, и его мозг только настраивался на продуктивную работу. Во-вторых, для Мэттью-то эти чувства уже были привычными. Он любил своего клыкастого партнёра и знал это за собой. Остерегался говорить сам, но когда это произнёс Никки, как-то в голове и не щёлкнуло, что вампир знать об этих чувствах не должен. Ну и, в-третьих, прозвучало это в той же шутливой манере, продолжением фразы Мэттью, так что и всерьёз чертёнок это не воспринял.
— Я бы не целиком слопал, оставил бы чуть-чуть, — всё с той же довольной улыбкой доложил о своих планах чёртик.
И снова они наслаждались друг другом, невзирая на то, что вообще-то были не в отпуске, а в эдакой рабочей поездке. Но, с другой стороны, а что им ещё делать в ожидании рейса? Сидеть с каменными лицами друг напротив друга и переживать о будущем? Для этого у них джинны были. Да и те, а, точнее, тот, их джинн, судя по всему, тоже сейчас прекрасно проводил время в компании некоего оборотня.
На то, как Николас клацнул перед ним зубами, Мэттью посмотрел своими огромными глазами. Явно не ожидал такого. А следом… ну, конечно, смутился, что его взгляды опять заметили, ещё и обратили такое внимание. Хотелось бы как-то пошутить в стиле «не ешь меня, я тебе ещё пригожусь», но так быстро чертёнок не сообразил, как отреагировать, после первого удивления, а потом уже было некстати.
— Ну не двести, — с улыбкой задумался Мэттью, производя нехитрые подсчёты в голове. — Но раз сто пятьдесят ем, наверное. Сплошное разорение.
И тоже посмеялся, конечно. Цифра и впрямь показалась внушительной, хотя чертёнок раньше бы и не подумал, что так часто питается.
— Ты такой красивый, — не мог не отметить и этого чёртик, с улыбкой глядя на то, как его вампир переодевался.
Снова безупречно стильный. И если бы Мэттью был чуточку менее застенчивым, то легко бы признал, что одевался Николас так, что его сразу же хотелось раздеть. Очень привлекательно, надо сказать.
В пабе Мэттью похихикал над простенькой шуточкой про пиво и заметил, что, пожалуй, способность пить и не пьянеть тоже была довольно привлекательной. Как и все юноши, чертёнок тоже пару раз напивался, и ему это состояние ужас как не понравилось. Алкоголь в крови толкал на всякие глупые поступки, но вместе с тем всё ещё бодрствовала опаска всех нечистых проявить себя перед людьми.
На прогулке тоже говорили вовсе не о делах. Мэттью снова прицепился к партнёру сбоку, теперь уже спокойно держа его за руку, которую не нужно было прятать от зашедшего солнца. И слушал про Джека Потрошителя. Саму историю, человеческую, он знал, но как-то Маркус никогда не рассказывал о нём с нечистой стороны.
Жаль, что прогулка довольно быстро закончилась. Мэттью, конечно, постарался поесть побыстрее, чтобы сэкономить на неё время, но этого всё равно оказалось недостаточно. Слишком уж кто-то не мог отлипнуть друг от друга ни до сна, ни после. (Чёртик ни о чём не жалел и не поступил бы иначе, поверни он время вспять).
В самолёте невольно начали говорить про Италию, туда же летели. И снова, как на свидании, всё больше узнавали друг о друге в мелочах. Мэттью рассказал, что они с папой исколесили огромную часть этой страны, и из-за особо трепетной любви Маркуса к ней, и из-за просто невероятного количества историй. Было всё же удобно иметь под рукой джинна, который непосредственно участвовал во многих исторических событиях.
Это было немного банально, но больше всего Мэттью понравилось путешествовать по местам, где был Спартак. Когда чертёнок был подростком, он, как и многие, увлёкся этой историей. Перечитал кучу книг, пересмотрел тьму фильмов. И папа сделал ему подарок — устроил эту экскурсию, рассказывая вещи так, что маленький Мэттью буквально видел всё собственными глазами. Это было здорово.
— Конечно, в некоторых местах даже руин уже не осталось, — рассказывал чертёнок, отчего-то смущаясь этих детских воспоминаний. — И папа, если это была какая-то пустынная местность, где никого не было, воссоздавал иллюзии этих мест или событий...
Пожалуй, это было ещё одно пояснение, отчего чёрт мог вырасти таким милым. У него было поистине волшебное детство.

Пожалуй, всю высшую нечисть воспитывали совсем не сказочным образом. Их учили прятаться и выживать, тихо добывать себе пропитание и применять свои силы совсем не в благих целях, а на случай крайне неприятный. По крайней мере, многие чистокровные вампиры и оборотни проходили через это.
Джинны и вовсе начинали свой путь с того, что их совсем ещё детьми, не понимающими, что происходит, забирали из семей и увозили на Восток. Каждого подселял к себе один из старших джиннов, и это было совсем не то воспитание, которое Маркус давал своему приёмному сыну. Ответственность на джиннах лежала большая, вот и спрашивали с них с раннего детства, собственно, практически лишая оного.
Пока маленькие вампирчики до ста лет кусали всё, что движется, и ловили кроликов, джиннов заставляли учиться, учиться и ещё раз учиться. Им вливали всю информацию, известную о мире, и с каждым поколением джиннов процесс обучения естественным образом затягивался — данных становилось больше. Тот же Эмиль до сих пор находился на обучении.
А помимо исторических сводок, джинны изучали современные законы нечисти и людей, самые распространённые языки, особенности нечисти и многое-многое другое. И это была ещё одна причина, по которой Ланселот вёл себя так не по-джиннски. К своим годам он всю необходимую информацию усвоил и из-под контроля вышел, только вот для себя пожить теперь хотелось хотя бы несколько сотен лет.
Маркус же воспитывал сына не с какой-то целью, а просто так. Потому что хотелось дать хотя бы одному чёртику нормальную жизнь и условия. Он рассказывал Мэттью и тёмные моменты истории, чтобы не навесить случайно на мальчишку розовые очки. Но всё же не упирал только на то, что однажды всё снова станет не так радужно и нужно быть к этому готовым.
— Мы много куда ездили, — улыбнулся на вопрос чертёнок. — Ну, для него, наверное, не много… Но один-два раза в год вылетали куда-нибудь. И в Европу, и на Восток. До Африки только не добрались пока как-то…
За такими разговорами и фильм не понадобился. Да и лететь было всего полтора часа, так что по ощущениям они только разговорились, как уже пора было снова пристёгиваться перед посадкой. На подлёте немного потрясло из-за туч — не обманули синоптики, из окошка отчётливо виднелись тёмные густые облака. Хорошая погода, как говорили вампиры.
Впрочем, она и для чёртика оказалась хорошей. Ливень уже прошёл, а тучи не спешили расходиться. Так что было пусть и свежо, зато без дождя и сумрачно.
— Куда мы сначала? — поинтересовался Мэттью на выходе. — Ну, после того, как скинем вещи в отеле.
Теперь-то у них помимо рюкзака ещё и сумка появилась. Николас решил взять немного вещей в Нью-Йорк. Собственно, чертёнок и не возражал — это было эдаким олицетворением, что вампир не поспешит сбегать, как только появится возможность. И это помимо того приятного уверения, что они (вдвоём!) обязательно ещё приедут в Лондон.

Мэттью с интересом и даже восторгом послушал о путешествии Николаса по Индии. Как-то даже представить себе было тяжело вампира в настолько солнечной жаркой стране. Так что в глазах чертёнка он был не меньше, чем героем, решившимся на такое.
Сам Мэттью в Африке не был по другой, но тоже довольно банальной причине. Как-то европейская и восточная история привлекали юношу сильнее, а двадцати лет не хватило, чтобы покрыть путешествиями ещё один континент.
— Я тоже был в Индии, — поделился в ответ чёртик и поморщился: — Но мне не очень понравилось. Мне нравится их культура, у них красиво… в богатых районах. Но меня слишком угнетала такая разница между кастами. И, наверное, даже не стоит упоминать о реке Ганг и их традициях сжигания покойных.
Мэттью усмехнулся, но не слишком весело. Благо, он выбрал эту страну для путешествия уже в достаточно осознанном возрасте, чтобы увиденное не слишком сказалось на его психике. Зрелище и впрямь было не для слабонервных. Как и запах.
— И я там, разумеется, отравился, — хихикнул в завершении чертёнок. — Мне было так плохо, я думал, что там и помру.
Теперь-то уже, конечно, это вспоминалось с юмором. Мол, ну как вообще можно было побывать в Индии и не отравиться или не подцепить что-то из-за дикой антисанитарии. Тогда Мэттью как-то смеяться не хотелось. Благо, Маркус всегда был готов к тому, что его приёмный ребёнок подвержен всем человеческим заболеваниям, пусть и чуть в меньшей степени.
Потом, уже на выходе, парочка, наконец, заговорила и о делах. Мэттью поинтересовался, о какой одежде говорил Николас, и как-то забавно улыбнулся, услышав ответ. Вампир в одежде священника. Это даже звучало забавно! Так что чертёнок откровенно предвкушал это интересное, пусть и богохульное по мнению людей зрелище.
— Ты примерно знаешь, где они живут? Священники? — поинтересовался Мэттью. — Можно у них же и позаимствовать.
Чертёнок понимал, что Николас вряд ли пустит его одного пробежаться по комнатам Ватикана, чтобы добыть необходимое. Поэтому хотелось бы знать расположение комнат более точно. Вряд ли у Мэттью, даже поспавшего и поевшего, хватит сил долго таскать в невидимости чистокровного вампира. Как бы потом ещё не застряли где не нужно.
От аэропорта опять взяли такси. Теперь чёртик вздохнул уже слышно для партнёра: «А здесь белое. Никакого единообразия». В машине о делах не говорили, хотя Николас как-то очень лихо заявил про дату своего путешествия в страну, которой тогда ещё не было. Мэттью даже немного покосился на водителя. Обычно жители столицы Италии, пусть и не все, но неплохо понимали английский язык, так что стоило быть поаккуратнее.
— Мне больше всего понравилась Флоренция, там так красиво, — с улыбкой ответил чертёнок более буднично.
Что насчёт хороших и доверительных отношений… Они, конечно, были, это бесспорно. Но всё же было одно «но», и, как и прежде, касалось оно разных уровней чувств, на которых находились партнёры. Мэттью обогнал Николаса по глубине этих чувств и, тем самым, вогнал себя в довольно уязвимое положение, которое и заставляло чертёнка порой испытывать некоторые сомнения и опасения.
Мэттью верил партнёру, когда тот говорил о влюблённости, о том, как ему нравился чертёнок и внешне, и по характеру. Только вот влюблённость в любой момент могла пойти на спад, будучи чувством не так чтобы стабильным. Изменится ситуация, изменятся и чувства. И тогда уже Николас не будет думать, что не хочет причинить боль. Скорее, будет действовать по принципу, что эта боль необходима.
Конечно, Мэттью совсем не часто об этом думал и уж точно в подробностях не расписывал мысленно подобное развитие событий. Пожалуй, он, напротив, с оптимизмом ждал, что это шаткое пока положение изменится в лучшую сторону. Но всё же этот оптимизм пусть и скрашивал опасения, но не убирал их окончательно.

Мэттью как-то не подумал о том, что одежду священника можно было просто купить в магазине и не волноваться на этот счёт. Вроде бы простая мысль, но вот не пришла в голову и всё. Собственно, чертёнок в этом спокойно признался Николасу, правда сперва похихикал над его реакцией. Такой запальчивый, вид стал ещё более брезгливым, чем при виде буратты.
Потом чертёнок хихикал в отеле, когда несчастные итальянцы не могли поверить в то, что семейный номер могут забронировать двое парней. В общем, делами-то они вроде занимались, но всё опять с хиханьками, да хаханьками.
Когда Николас развернул туристический буклет, чертёнок устроился рядом, рассматривая всё, что показывал партнёр. И снова, да-да, похихикал, когда вампир решил поругаться на карту. Хотя та была ну совершенно не виновата, что её делали для туристов, которым можно было заходить только в ограниченное число зданий.
— Тогда мы пройдём здесь в архивы, — показал чуть позже чертёнок, когда Николас разъяснил ему все эти итальянские надписи. — Ну и перейдём в библиотеку, они граничат друг с другом, очень удачно. А там посмотрим, что найдём.
Планировать заранее что-то глубже Мэттью казалось излишним. Тут всё явно зависело от того, какую информацию они накопают.
Следом, раз уж достали ноутбук, посмотрели и магазины, где можно было взять не ношенную сутану для одного брезгливого вампира. Пара магазинов располагались где-то в получасе ходьбы, по другую сторону Тибра. Один, правда, предлагал богатые одежды вроде как для кардиналов, а второй был семейным ателье, где вся одежда шилась под заказ и индивидуальные мерки. Что Мэттью тоже отчего-то нашёл забавным. Вот так бизнес — пошил папе богатое платье и год можно не работать.
— Ты уверен, что при таком шикарном выборе хочешь просто чёрную сутану? — посмеивался чертёнок. — Из тебя бы вышел отличный высокопоставленный священник-вампир.
И, да, богатое воображение отлично представляло этого холёного, высокого вампира в разных кардинальских нарядах. Оттого становилось ещё веселее. Как тут серьёзно работать, когда у них прямо-таки ролевые игры начинались?
Однако надо было немного поторопиться. Время и так было достаточно поздним. Магазины вот оба уже были закрыты — итальянцы не работали до ночи. Это, конечно, не остановит нечисть, но всё же попусту терять время не хотелось. Предчувствие подсказывало, что дел у них будет полно, особенно после обследования архивов и библиотеки.
Так что пешком тоже не пошли, вызвали такси. Благо, магазины располагались в туристических местах, так что ни у кого и подозрений не возникло. Просто парни хотят погулять по знаменитым улочкам, посмотреть на вечерне-ночной Рим.
Правда, как и во всякой столице даже после наступления темноты по тем же улицам сновали люди — и местные жители, и туристы. И мрачная погода их ничуть не отпугивала. Да и улочки были довольно плотно обставлены домами. Это не Нью-Йорк, где даже в центре можно было найти глухую подворотню и спокойно исчезнуть, не привлекая лишнего внимания.
— Ты случайно не умеешь делать так, чтобы на тебя не смотрели? — пробормотал Мэттью, посматривая на всех этих прохожих. — Идите все домой, завтра рабочий день, хватит тут слоняться и мешать совершать преступление…

Было бы, наверное, странно, если бы при таком отце Мэттью вырос серьёзным и не понимающим шуток. Да и с Никки ему тоже всегда хотелось улыбаться, за исключением совсем уж ответственных моментов. Они были на одной волне, оба уже это прекрасно понимали. Как понимали и то, что эти шуточки между собой делу абсолютно не мешали.
— Точно, — протянул чертёнок на заявление о стройнящем чёрном цвете. — Я совсем забыл, что тебе нужно худеть, а то у меня же руки не сходятся на тебе.
За такую откровенную наглость, произнесённую с совершенно безмятежным, невинным лицом, чертёнок тут же был атакован. Шутливо, конечно, и ненадолго, но всё же. Даже успел забавно пискнуть от щекотки, чего немного смутился.
Потом поехали до первой намеченной цели. На машине вышло быстро, не больше каких-то десяти минут. Дольше потом блуждали по улице туда-сюда, ожидая некоего прогала в людском потоке праздно слоняющихся.
Предложение Никки чертёнок сперва не понял. Куда зайти, если всё закрыто? Оказалось, что вампир имел в виду обычный жилой дом неподалёку. Мэттью был почти уверен, что им никто не откроет дверь, ещё и обругают на непонятном чертёнку языке. Однако где-то четвёртая попытка увенчалась успехом. Не спрашивая ничего, незнакомец просто нажал кнопку, чтобы открыть дверь неизвестно кому.
— Как так можно? — шёпотом возмущался Мэттью, ныряя в проход следом за Николасом. — А если это маньяк или даже… вампир какой?
Обхватив партнёра, чертёнок погрузил их в невидимость и вывел сквозь стену на улицу, а затем и в нужный магазин. Там и вынырнули посреди пустого тёмного помещения. Чертёнок нащупал какой-то стул и сел на него, бесцельно наблюдая за перемещениями Николаса. Он-то при слабом освещении из окон, выходящих на улицу, ни черта (а точнее, ни вампира) не видел. Разве что его перемещения и то, больше интуитивно и из-за очень бледной кожи партнёра.
А вот от песенки из «Розовой пантеры» Мэттью и правда захихикал. Звучало очень уж забавно от Николаса.
— Ты там что, шоппинг устроил? — посмеивался чертёнок. — Очень долго выбираешь между чёрным и чёрным.
Николас в ответ похихикал насчёт старой темы о бездонности чёртика, и тот всерьёз призадумался над этим вопросом. Но нет, он хорошо поужинал перед вылетом, и прошло ещё не так много времени для чувства голода. Однако, как только Мэттью решил ответить отрицательно, в голову пришла и другая мысль. Если они пойдут на дело, то до утра ему точно не удастся поесть — и к четырём часам, когда они планировали свернуть деятельность, он точно будет голодным, как волк в полнолуние.
— Я вроде не хочу, но потом же захочу в самый неподходящий момент, — как-то жалобно проговорил чертёнок.
Этот вопрос довольно быстро решился. Всё равно слишком рано в архив и тем более библиотеку соваться было нельзя. Так что Мэттью поужинает в отеле, пока Николас будет долго красоваться перед зеркалом в новом прикиде. Чертёнок так это и озвучил, чем, вероятно, вызвал новую волну возмущения.
Вернулись на улицу тем же путём. Чёртик перекинул их в холл жилого дома, а оттуда они вышли без невидимости, как обычные жильцы. Взяли ещё раз машину и вернулись обратно. Собственно, при наличии в руках Николаса пакета даже сотрудники отеля не удивились, куда это на полчаса убегала странная парочка.
Ужин Мэттью нагло заказал в номер. Ну, во-первых, время было уже поздним и всех гостей уже накормили. Во-вторых, они и не заказывали общее питание а-ля шведский стол. Уселся по-турецки в кресло с тарелкой в руках и заявил, что будет смотреть, как Николас переодевается. Как пропустить такое представление?
— А грехи чёрту сможешь отпустить? — поинтересовался, активно жуя, Мэттью. — Или изгнать из меня беса?

Николас слишком хорошо думал о своём чёртике, вот и решил, что сам его испортил. Он и его вампирская компания. Только вот это было совсем не так. Чёртик уже был таким по характеру, когда они познакомились. Просто стеснялся проявлять все свои черты. Он и болтал не так много и часто в первую неделю их свиданий, предпочитая больше слушать и молчаливо посматривать на невероятного красавчика рядом.
Тогда сложно было даже просто поверить, что такой парень, как Николас, мог вообще хотеть находиться рядом с каким-то чертёнком. Со временем это понимание укоренилось в голове, и Мэттью расслабился. И в разговорах стал больше активничать, и, конечно, в шутках. С осознанием, что Николас на такой юмор ничуть не обижался, это не было трудно.
— И это я богу в лицо плюю, — хихикал в ответ Мэттью. — А сам хочет на настоящего, между прочим, чёрта сутану надеть.
На этот счёт чертёнок себя виноватым ничуть не считал. Маркус давным-давно ему рассказал, что бога, как и Санта-Клауса, не существует. Так что о каком богохульстве может идти речь, если речь о чём-то придуманном людьми?
— Думаю, это богохульство сильнее, — продолжал затронутую фантастическую тему Мэттью, задумавшись. — Вампиры вроде продают душу дьяволу или у них вообще нет души. Что-то в этом роде. А я, извините, приспешник Люцифера. Живу в аду, тыкаю людей вилами, иногда пробираюсь в человеческий мир проказничать.
И он снова захихикал, в красках представляя это удивительное времяпровождение, придуманное, опять же человечеством. Вся эта система звучала нелогично. Мэттью казалось, что даже не будь он чёртом, всё равно бы заметил дичайшие нестыковки в этой логике с раем, адом и всякими проданными душами Сатане. Однако рассуждать об этом всегда было забавно. Неиссякаемое количество «сказок» про тебя и твою расу.
Николас охотно поддерживал и этот юмор. Чертёнок уже знал, что вампиры тоже обожали все эти фильмы и истории про самих себя.
В номере вампир старательно перекрестил Мэттью, якобы отпуская его грехи. Но то ли грехов чертёнок не успел наделать, то ли святой крест в руках нечисти не работал, Мэттью как лопал преспокойно свой ужин, так и продолжил лопать. Даже дымиться и корчиться не начал, хотя полагалось бы.
Зато чуть не подавился от очень откровенного замечания Никки, который вот совершенно не стеснялся выражаться подобным образом. Мэттью, пусть и не был зажатым непосредственно в постели, всё ещё смущался подобного, да и вряд ли когда-то прекратит. Разве через пару-тройку сотен лет, когда станет степенным чёртом. (Если станет).
— Это правда, — пробормотал почти в тарелку смущённый чёртик, стараясь вновь замять смущение едой. — Откровенно, пошло, но правда.
При виде вампира в одежде священника Мэттью снова разулыбался. Самым забавным было то, что Николасу и правда шёл даже такой наряд. Хотя, что этому несносному красавчику вообще могло не подойти? Он вообще всегда по мнению Мэттью выглядел, словно с обложки журнала сошёл. Притом, эротического.
— Думаю, этот семейный номер видел и не такие игрища, — пробормотал чертёнок на просьбу спрятать партнёра от глаз администрации, однако сделал так, как просил Николас, выводя его тайком на улицу.
Сквозь стены Ватикана тоже прошли подальше от ворот, где всё ещё блуждали люди, которые могли заметить резкое исчезновение священника. Николас шёпотом направлял чертёнка, чтобы тот «тащил» их в нужном направлении. Зайдя поглубже в сад, снова вынырнули в привычное, видимое состояние. Точнее, Мэттью выпустил вампира, а сам остался в невидимости. Туристов-то на территории уже не было.
— Мне надо было брать форму послушника из хора, — хихикнул рядом с вампиром его милый голосочек. — Хотя, наверное, они в городе живут…
Потом и вовсе возникла мысль о том, как будет смотреться парочка из священника и послушника, вместе куда-то идущие в ночи. Так что Мэттью как-то замолчал.

В отеле Николас ещё затронул тему Хэллоуина. Пусть до него было очень далеко, но чертёнок всё равно заметно встрепенулся, уточняя, вся ли фраза была шуточной или вампир тоже иногда веселился на этот праздник.
Несмотря на историю Хэллоуина, во времена, когда рос Мэттью, люди популяризировали этот день, и теперь от прошлого не осталось ни следа. Так что чертёнок действительно любил все эти костюмированные вечеринки, а заразил его этим, конечно же, Маркус. Тот и просто так любил наряжаться, а тут уж сама Вселенная велела.
Да и нечисти многое человеческое было не чуждо. В клубе, где впервые встретились Николас и Мэттью, регулярно устраивали и костюмированные вечеринки по поводу Хэллоуина, и отмечали день Святого Патрика, и даже Рождество. Пусть все они понимали, что праздники эти выдуманные, и уж точно нечисть не чтила, как люди, рождение Христа, но всё же все любили повеселиться. Какая разница, какой был изначально повод.
Мэттью тоже отмечал человеческие праздники и украшал вместе с отцом квартиру перед рождественской неделей. Ему нравился этот особенный дух, витающий в зимнем воздухе, сверкающие ёлки и все эти колокольчики.
Так что поговорили немного ещё и на эту тему, пока добирались до Ватикана. Потом вроде бы стало не до активных разговоров, но нет, эти двое ещё и посмеиваться умудрялись. Точнее, Николас тихонько хихикал, снова проговаривая откровенные пошлости вслух, а Мэттью оставалось только так же тихо возмущаться в невидимости.
— Вот я вовремя замолчал, а тебе надо это было вслух произнести! — шёпотом «отчитал» вампира чертёнок. — И что за фантазии вообще…
Впрочем, Николасу и не нужно было видеть партнёра. Там и по голосу было слышно, что чертёнок изрядно смутился такому представлению и противоречивым чувствам, вызванным словами Николаса. С одной стороны, шутка эта была очень уж злобной — всем было известно про то повальное раскрытие педофилии среди католических священников. И истории тех мальчиков были совсем не весёлыми. С другой стороны, Николас говорил про их интимные отношения, а они-то оба были совершенно взрослыми и осознанными, и это не могло не вызывать довольно приятных мыслей. И эта дикая смесь буквально в тупик ставила смущённого чёртика.
Благо, двор они пересекли довольно быстро. Мэттью появился рядом буквально на секунду, пусть и с тем же стеснением на мордашке, ущипнул вампира за мягкое место, схватил его и исчез уже вместе с ним. Идеальное похищение. Жаль никто не мог оценить кроме самого Мэттью. Утащить чистокровного за полторы секунды!
В целом, теперь чертёнок не жалел, что плотно поужинал, хотя и не шибко хотел. Даже такими короткими перебежками постоянно таскать в невидимость чистокровного вампира было тяжеловато. Это на самом деле ощущалось, как будто Мэттью поднимал довольно тяжёлую штангу. И вроде ненадолго, держать по полчаса над головой не нужно было, а всё равно с каждым разом поднимать её становилось всё труднее. Так что дополнительная энергия ему совсем сейчас не мешала.
— Как здесь красиво, — шёпотом проговорил Мэттью, восторженно осматривая своими огромными глазами библиотеку, в которой ни разу не бывал.
Он буквально наугад шёл за Николасом, всё больше глазея по сторонам. Да и от него пока больше ничего и не требовалось. Мэттью, пусть и был «partner in crime», по сути всё же предоставлял услуги транспортировки. Ну и составлял компанию Николасу, чтобы тому скучно не было. Не сядут же они за один компьютер вдвоём.
— Давай, — всё равно согласился Мэттью, усаживаясь рядышком, чтобы «активно помогать» вампиру.

Отвечать на очередную шутливую провокацию чертёнок не стал, только показал язык этому полупрозрачному в невидимости, но нагло улыбающемуся лицу. Он бы и ещё раз ущипнул вампира, но в их аморфном состоянии это было невозможно. Во-первых, проникнув в эту складку реальности, они превратились в иную структуру, притом единую. Попробуй Мэттью отнять руку от тела Николаса, скорее всего, упустил бы его случайно. Во-вторых, если бы и получилось сконцентрироваться так, чтобы и невидимость сохранить, и руку отлепить от их единства, та всё равно бы прошла сквозь тело Никки. А жаль.
Работа за компьютером оказалась предсказуемо скучна. Сначала они ждали, пока загрузится программа ФАС, потом ждали, когда начнётся скачивание. Пытаясь себя чем-то занять, чертёнок начал лениво размышлять о том, как они вообще могут разгрести такое количество информации. Надо было это как-то рассортировать, но проблема была в том, что они не знали всех названий нужных им книг. Вряд ли люди писали на обложках что-то в стиле «как мы убивали вампиров» или использовали другие ключевые слова.
— Можно, наверное, посмотреть, как называются книги про крестовые походы, — предположил вслух Мэттью. — Отсортировать только их, выстроить список по алфавиту, чтобы посмотреть, кто этой темой интересовался больше, чем один-два раза, и за какой период времени. Наверняка, в таких названиях будет упомянуто слово «поход».
Он охотно поднялся, услышав предложение Никки провести двадцать минут более интересным образом. Хотя голова продолжала подкидывать вероятные идеи, которыми чертёнок тут же и делился с партнёром.
— А ещё у нас, наверное, есть отправная точка, — задумчиво предположил он. — Мне кажется, информацию о чертях они искали именно тут. Когда погиб тот джинн? Надо отсортировать с той даты, когда они начали искать другие варианты, и до дня, когда они пошли в нашу с папой квартиру. Разбег получается не слишком большой. Можно выцепить того, кто интересовался книгами по каким-нибудь церковным обрядам, экзорцизму, чему-то связанному с изгнанием нечистой силы, как они нас называют.
На сим умные предложения Мэттью закончились, и только тогда он начал обращать внимания на бесконечные, как казалось, полки с книгами. Выглядело всё это очень внушительно, как в каком-то фильме.
— Охренеть, как много знаний тут хранится, — внезапно проговорил ругательство чертёнок своим милым голосочком, — а вместо их изучения люди продолжают заниматься ерундой. Сплошное расстройство.
В какой-то момент Мэттью откровенно поймал волну своего папы, который тоже совсем недавно расстраивался из-за подобного. Нашли же люди доступ к знаниям, но выбрали самые ушлые из них, да ещё и, не разобравшись до конца, поспешили применять их на практике. С другой стороны, нечисти-то только на руку была такая торопливость. Потрать Орден куда больше времени на детальное изучение, всё было бы гораздо хуже.
Стоило вспомнить Маркуса, как от него на телефон Николаса пришло сообщение в новый созданный чат на троих. «Бегло отсмотрел архив, который вы мне прислали. Судя по всему, они долго мучились с книгой про джиннов, о которой я говорил. Откуда они и взяли способ с нами справиться. Причём на этом переписка про эту книгу заканчивается. Переводчик, как минимум, две трети не понял, зато нашёл им действенный способ, так что, видимо, решили не продолжать жевать кактус». На время наступила тишина, Маркус набирал новое сообщение — первое и без того было достаточно объёмным.
Но, в целом, поведение насчёт описанного трактата было понятным. Всё же, когда джинны писали многие прогрессивные вещи, в используемом языке не было части слов, обозначавших что-то, какое-то явление, например. И джинны называли это сами. Впоследствии люди, возможно, и совершали подобное открытие, только вот именовали это иначе, а джинны книги не переписывали. Им-то и без того было понятно, о чём велась речь.
Наконец, пришло другое сообщение: «Потом начали приходить отдельные листы. Как мне кажется, они выделили иероглифы, означающие нечисть, вампиров, оборотней и прочих, и отправляли на перевод листы, где находили эти иероглифы, точечно. Все эти листы были из книг по истории. Судя по всему, что члены Ордена, что переводчик, начитались этих «страшных историй про нечисть» из событий, о которых мы не хотели бы вспоминать. И, как следствие, напугались и озлобились ещё сильнее. Каких-то вещей, что могут навредить нечистым, в этих книгах нет».

Мэттью немного удивился неожиданному вопросу Николаса, но не потому, что тот выдал, как обычно делал чёртик, случайную мысль из головы. Просто чертёнку казалось, что он всем своим видом и поведением ну никак не походил на того, кто хотел бы проторчать всю свою жизнь или даже часть её за компьютером. Как современный юноша, он неплохо разбирался в них. Однако любая работа или хобби, связанная с долгим сидением в комнатушке и привязанная к одному-единственному предмету… нет, это точно не для чёртика.
— Это слишком скучно, — честно отозвался Мэттью, улыбнувшись.
Вообще вся сфера, связанная с информационными технологиями, казалась чертёнку скучной. Все эти коды, программы и прочая всячина. И чертёнок совсем не романтизировал стезю хакера. По сути, тот же айтишник, только использует навыки для другого.
— Я бы хотел петь, — смущённо признался Мэттью следом и даже взгляд отвёл.
Ничего зазорного в его желании не было, конечно. Просто сейчас, на фоне всех этих серьёзных дел, когда требовались совершенно другие навыки, профессия певца даже профессией не казалась. Вроде как все вокруг были такими умными и технически подкованными, а он рулады выводить возжелал.
Мэттью с охотой посмотрел на фолиант, который достал Николас, показывая партнёру. Не то чтобы чертёнка интересовала эта тема. Больше, скорее, его интересовала реакция Николаса, который так бурно отреагировал на находку.
Потом вернулись к компьютеру, забирая все скаченные данные. Краем сознания Мэттью подумал, что им невероятно везёт. Никто за это время так и не заглянул в библиотеку, так что чертёнок даже расслабился, перестав думать каждую минуту, что вот-вот придётся быстро исчезнуть, пока его не заметили.
— Куда идти? — только и поинтересовался чертёнок, когда настала пора забраться в хранилище Ватикана.
Он вроде помнил план расположения помещений, но в такой громадной библиотеке растерялся и не смог быстро сообразить, с какой стеной граничило хранилище. Николас сообразил быстрее, так что Мэттью вскоре снова исчез со своим вампиром, протаскивая его сквозь книги и стены. В хранилище было темно, так что чертёнок выпускал их буквально наугад, когда перестал чувствовать плотную текстуру вокруг и понял, что есть пространство.
— Я даже не понял, попали мы куда нужно или нет, — признался шёпотом Мэттью на предложение включить свет. — Ощутил пустое пространство, подумал, подойдёт…
По сути, с той же вероятностью чертёнок мог вылезти из невидимости в каком-нибудь скрытом из карт помещении, или в прогале между стенами, или ещё чёрт знает где. Благо, сейчас у него был навигатор в виде вампира, который сохранял способность видеть в темноте даже из невидимости, не свойственной ему.
Мэттью просто постарался не двигаться, чтобы ни во что не врезаться и не разбить, пока Николас искал, где включить свет. А когда тот разгорелся, в глаза чертёнка вернулось любопытство. Не каждый день, знаете ли, проникаешь в секретные архивы! Выглядел тот, конечно, не так, как впечатляющая библиотека, но само осознание про засекреченные данные делало это место в сто раз интереснее.

На вопрос, почему Николас раньше не слышал, как чертёнок поёт, последний только пожал плечами. Как-то так получилось, что в последнее время было как-то не до песен. Где бы он мог расслабиться и даже напеть хоть что-то под нос? Рядом с трупами самоубийц в машине у леса? Или после трудных долгих допросов в ФАС, когда все были на нервах от неприятной информации, которую узнали?
В целом, петь Мэттью не стеснялся. У него был хороший голос и идеальный слух. Папа находил ему отличных учителей, когда маленький чертёнок изъявил желание заниматься музыкой, да и сам порой занимался с ним. Просто, и правда, было какое-то неподходящее время.
Мэттью и раньше считал это каким-то несерьёзным занятием. В смысле, это было хобби, и чертёнок даже не думал как-то превратить то, что ему нравится, в профессию. Хотя, если призадуматься, все окружающие его существа, хоть и выполняли сейчас ответственное задание, по жизни занимались тем, чем нравится. Маркус и Уильям, например, увлекались гонками, Николас получил образование искусствоведа. То есть, это тоже профессии, просто не такие «серьёзные» и практически полезные, как инженерия или безопасность.
Чертёнку казалось, что от него ждут поступления в какой-нибудь важный колледж, вроде хотя бы Лиги Плюща, если уж не брать в расчёт именитые Оксфорд и Кембридж. Чтобы он получил хорошее образование и всё такое, пусть Маркус никогда об этом толком и не заикался. Разумеется, джинн говорил о том, что поддержит любое решение приёмного сына, и вот не торопил его с выбором, куда двигаться дальше по жизни уже несколько лет. Но отчего-то возникало такое мнение. Наверное, из-за людей, окружавших Мэттью.
— Я не думал, — честно ответил чертёнок, продолжая стесняться. — Просто сейчас подумалось, что было бы, наверное, здорово…
И это почему-то тоже казалось чертёнку неправильным! То, что на данном этапе жизни миллион прочих возможностей его не прельщали, а вот с музыкой хотелось связать свою жизнь. Казалось, что это поведение какое-то подростковое, из той области, когда дети бросают всё и едут в Лос-Анджелес, чтобы стать знаменитостями.
Глубоко задуматься над этим и не получилось. Время неумолимо подгоняло их, и вскоре чертёнок с партнёром уже проникали в хранилище.
На яркое удивление Николаса чертёнок тихонько хихикнул, а потом кивнул, соглашаясь помочь с поиском. Хотя, честно говоря, не очень понимал, зачем им сейчас нужны именно эти книги. Не будут же они сидеть здесь и читать, пытаясь выяснить, что известно людям из правды. Но, когда говорил Никки, Мэттью предпочитал сначала делать, потом разбираться.
Он нырнул в невидимость для большей скорости, пролетал эти ряды, тормозил, смотрел, в какой примерно век попал и решал, куда двигаться дальше. В целом, люди хорошо всё разложили, почти в хронологическом порядке, так что вскоре Мэттью вынырнул их невидимости и подал голос Николасу, что нашёл искомые даты.
Первым же и пошёл по ряду, просматривая названия, хотя в этом от чертёнка толка было мало. Книги на английском здесь если и были, то в абсолютном меньшинстве. Но вдруг бы нашёл хоть какие-то схожие слова — всё же латынь составляла добрую половину основы современного английского языка.
— Мы же заглянем в библиотеку джиннов? — шёпотом полюбопытствовал Мэттью. — Просто посмотреть… Всё равно там ничего не понятно будет, а рядом с книгами на латыни я тебе глазки закрою.

Николас пояснил, для чего они искали нужные даты, когда подошёл, и чёртик понимающе кивнул. Звучало логично. Если Орден и пользовался знаниями о нечисти, то эти книги были здесь, в секретном архиве, а не общей библиотеке. Здесь данные явно точнее. Как-то сразу это в голову не пришло, но теперь всё встало на свои места.
Мэттью охотно согласился помочь и с этим, и быстро скользнул через невидимость к концу пятнадцатого века. И начал снимать всё на телефон, двигаясь обратно по времени. Даже стало жаль, что он не знает итальянского или латыни. Было бы куда интереснее путешествовать по эпохам, читая названия книг и записей.
Когда примерно в середине четырнадцатого века чёртик и вампир встретились, первый и без того хотел поцеловать партнёра. Просто отмечая как встречу, так и ещё одно маленькое, но законченное дело. Но Николас опередил его, отвечая поцелуем на невинный вопрос чертёнка, и тот, конечно, тут же улыбнулся.
— Ну это на входе всё, я имел в виду прямо саму библиотеку, — пояснил он своё желание немного пройтись по запретному месту.
Ничего особенно плохого в этом Мэттью не видел. Они же просто посмотрят на всё снаружи, в сами записи заглядывать не будут. Даже фотографировать не будут, честное слово! Просто было бы обидно побывать там, где мало кто находился (не считая треклятого Ордена), и заглянуть на вселенские знания джиннов просто одним глазком с порога.
Они прошлись по хранилищу и довольно быстро нашли дверь в смежную комнату. Мэттью даже почувствовал нечто вроде благоговения. Перед мысленным взором вставали картины чего-то величественного, вроде той же библиотеки наверху. Понимал, что, скорее всего, вид вряд ли будет отличаться от хранилища, из которого они перемещались, но помечтать же никто не запрещал. Всё же они шли в такое место! Там секреты почище ватиканских!
Однако вдоволь насладиться этим чувством благоговейного восторга и предвкушения не получилось. В невидимости они с Николасом быстро прошли сквозь стену и сразу же увидели неяркий свет. Ещё до того, как они заметили фигуру за столом, стало понятно, что вряд ли джинны всегда оставляли библиотеку освещённой. Сюда же и сотню лет мог никто не приходить, если не возникало особой потребности.
При виде человека, приютившегося за одним-единственным столом (больше здесь и не требовалось, даже два посетителя за раз — большая редкость), сердце Мэттью застучало чаще. Вот же негодный Орден! Тоже пробирались сюда в ночи, чтобы продолжать воровать знания!
Мэттью посмотрел на Николаса, уловив его движение, и кивнул, обозначая, что понял. Правда, выпустил не сразу. Зачем вампиру бросаться по этому проходу — пусть пара метров, но всё же утраченное время. Так что чертёнок подтащил их поближе к столу, останавливаясь прямо напротив читающего человека, чтобы Николас мог в ту же секунду перехватить его взгляд и подчинить себе. На всякий случай Мэттью снова поднял голову, убеждаясь, что он сделал всё правильно и позиция удачная, и, получив кивок от Никки, выпустил его из невидимости.
Сам же, конечно, на всякий случай, остался незримым для человека. Во-первых, чтобы не мешаться и не толкаться, да и просто не отвлекать Николаса. Во-вторых, чёртик «в заначке» это всегда полезнее на случай непредвиденных обстоятельств. Вот он, например, даже смотреть не стал, как Николас ловко справляется с чтецом. Пробежался по помещению прямо сквозь полки, чтобы понять, нет ли больше с этим человеком напарников.
Больше, к счастью, никого не было, и Мэттью вернулся обратно, появляясь наружу только когда убедился, что человек уже был под гипнозом.
— Вот же зараза, — возмутился чертёнок, доставая телефон. — Я напишу папе… А, да, я пробежался, тут больше никого.

Вот как Николас не испытывал особого восторга от посещения библиотеки джиннов, так Мэттью не очень-то хотел видеть что-то хорошее в поимке этого человека. Да, мозгом понимал, что для них это большая удача. Можно было узнать ещё много полезной информации, как-то на этом основании построить дальнейшие планы.
Но чертёнок просто не собирался участвовать в захвате пленного. Они должны были поработать с данными и уехать в гостиницу. А тут этот парень, да ещё и совсем молодой… Добродушному чертёнку было его жаль. Понимал ведь снова его дальнейшую судьбу, а пока не услышал от паренька ничего нелицеприятного, тот казался совсем невинным.
Сразу даже какие-то оправдания находились. Может, его вообще задействовали без его ведома. Сказали, что надо зайти в этот отсек, скопировать какие-то данные, а он и не в курсе, что нарушил законы нечисти.
И вот, опять же. С одной стороны, Мэттью очень хотелось, чтобы Николас выяснил это, и они отпустили паренька. С другой же стороны понимал, что им на руку было бы поймать того, кто обладает какой-то информацией.
Чертёнок хотел было сделать замечание Николасу, чтобы тот слишком довольно не улыбался. Выглядело это довольно цинично, надо признать. И то, что Мэттью после того разговора с ним и с Маркусом понимал причину такого поведения, не значило, что он окончательно смирился и сам зачерствел душой и сердцем.
Однако проговорить эти мысли вслух не успел. Заметил, что телефон отказывался сотрудничать с ним и не ловил ни единого деления. Вот об этом и сказал.
Потом немного недопонял, зачем нужна фотография, но покорно открыл камеру, а когда Николас улыбнулся голливудской улыбкой, да ещё и рожки поставил несчастному, посмотрел на партнёра с укоризной. Снимок, конечно, сделал. Маркусу наверняка понравится. Но Мэттью снова ощущал внутри комок неприязни. Это как фотографироваться с человеком, которого вот-вот отправят на электрический стул. За дело, конечно, но это же не повод смеяться.
— Прости, милый, но это не кажется мне смешным, — проговорил чертёнок, действительно, не улыбнувшись. — Я сейчас…
Даже не успев убрать телефон в карман, Мэттью исчез, на всякий случай следуя известным ему путём через хранилище и библиотеку. Они находились под землёй, мало ли, откуда он выберется наружу. Или вообще потеряется в темноте и навсегда останется где-то в грунте Ватикана. Нелепая была бы смерть.
Выбравшись за стены, чтобы не привлекать внимания, Мэттью позвонил отцу. Тот взял трубку довольно быстро и, судя по всему, даже немного заволновался. По меньшей мере, вместо приветствия, Маркус спросил всё ли в порядке.
— С нами да, всё в порядке, — торопливо уверил чертёнок. — Мы наткнулись на человека в вашей библиотеке. Никки сейчас держит его под гипнозом, наверное, начал допрашивать.
— Понял, подожди секунду, — проговорил Маркус.
Шёпотом он извинился перед кем-то, видимо, перед своим оборотнем, сказав, что это по поводу их дела. И, видимо, вышел в другую комнату, чтобы не нагружать любовника ненужной и секретной информацией.
— Уверен, Николас выудит у него всю необходимую информацию, — констатировал спустя пару секунд Маркус. — Пусть отпустит его после этого. Узнай, сможет ли Николас сделать из него шпиона? Было бы неплохо, если бы этот человек докладывал вам информацию, которая нам может пригодиться.
— Хорошо, — кивнул Мэттью, хотя отец и не мог его видеть.
— И сделай фотографию книги, которую смотрел этот человек, для меня, — добавил джинн. — Посмотрим, что их сейчас интересует.
— Да, хорошо, пап. Мы позвоним позже.
Завершив разговор, Мэттью нырнул в невидимость и уже через пару минут появился на прежнем месте рядом с Николасом и его жертвой. Собственно, сразу и передал всю суть их с родителем разговора.

Мэттью не был уверен в том, что этот парень представляет опасность, как считал Никки. Однако допускал и такой вариант. Конечно, внешность могла быть обманчива, и юноша, несмотря на возраст, мог желать убивать каждого нечистого, встреченного на пути. Но пока они это не выяснили наверняка, чертёнок считал это мнение поспешным. Да и, в любом случае, это не было поводом насмехаться над преступником.
Наверное, этим мыслям немало способствовал сам факт того, что Мэттью был воспитан джинном. Не процесс всего воспитания, а именно этот факт. Ведь не повстречай Мэттью Маркуса, он бы сейчас вёл поистине цыганский образ жизни: воровал, обманывал, носился по Америке без паспорта и личности, вредил людям. И при этом совершенно не мучился бы угрызениями совести, считая такое поведение в порядке вещей.
К чему, собственно, всё это? А к тому, что этот паренёк мог бы получить другую судьбу, родись он в другом месте или будь воспитан иначе. Не всегда подобное агрессивное мировоззрение зависело от самого человека. Вполне возможно, он пошёл к Богу, как к олицетворению добра и справедливости, но попал не в тот Орден. Где ему навешали лапши на уши о том, что этому добру и миру во всём мире мешают нечистые.
Мэттью неплохо знал, как работает агитация. И после сообщения Маркуса о том, какие книги переводил Орден, только убеждался в том, что к преступникам относили и просто слишком доверчивых людей, попавших под информационную обработку. Так просто взять исторические книги, выскрести оттуда точечные данные, выставляющие нечисть абсолютными злодеями, и наставить последователей на «верный» путь. Так делали целые государства, убиравшие из исторических книг и учебников то, о чём простым гражданам не стоило знать, и дописывали то, что хотелось бы внушить.
Конечно, Мэттью понимал теперь решение джиннов и вампиров о тотальном уничтожении всех причастных. Нечисть не хотела рисковать. Да и не могла, учитывая и без того плачевную численность их населения. Но всё же понимание, что вот таких молодых, погрязших в чужих мыслях и рассуждениях, ещё можно было «перевоспитать», делало пилюлю горче. То есть смирение с решением высшей нечисти давалось с трудом.
И чертёнок не был согласен с Николасом, что этот мальчишка всенепременно решил бы убить их в другой ситуации. Возможно, в компании. Точнее, за компанию, потому что так смелее. Потому что только так вершились все убийства нечистых. Мэттью полагал, что история знала мало людей (психически здоровых), кто один на один встретился бы с нечистью, увидел, что тот ничем не отличается хотя бы внешне от человека, и всё равно поднял бы на него руку.
— Слышу, — отозвался чертёнок, который застал бурное окончание вынужденного диалога с вампиром.
Как-то комментировать это не стал. Николас знал его позицию, Мэттью знал позицию партнёра, и в этих мнениях они кардинально расходились. Поэтому и молчали. Чертёнок не вставлял палки в колёса. Единственное, чего он требовал, чуточку уважения. Если и не к этому человеку, то к убеждениям самого Мэттью.
Пока полезная мысль не выскользнула из головы, чертёнок подлез под руку загипнотизированного человека, фотографируя раскрытый разворот книги. Наверное, Маркус и по этим листам поймёт, какая книга досталась Ордену на сей раз, и не нужно было крутить древний фолиант, чтобы сделать снимок обложки.
— Откуда он? — поинтересовался по делу чертёнок, так как не слышал этих вопросов. — Здесь, в Ватикане, много таких, как он?