Как Эшли и полагала, всю грязную работу оставили исключительно на вампиров. Это несколько возмущало. Вроде как дело с Орденом было общим для всех рас, но когда оно касалось убийств и работы с трупами, то остальные народы как-то аккуратно расходились по другим делам. Но, что же, так было всегда, и в двадцать первом веке ничего не поменялось.
— Да, проверим, — согласилась Эшли немного задумчиво. — Я отправлю троих за машинами, пусть загонят их во двор на случай, если придётся уходить под солнцем.
Пожалуй, это займёт не больше часа, потом смогут подключиться к возне с трупами, помогая оставшимся восьмерым товарищам. Эшли хоть и не боялась запачкать руки, как думал Николас, когда речь шла об уничтожении членов Ордена, но таскать тела или копать братскую могилу — увольте. Тут уж как-нибудь без чистокровных справятся.
— Видела, когда проверяли всё здание, — подтвердила Эшли наличие в монастыре ванных комнат на предложение Николаса. — Как раз собиралась туда заглянуть после того, как организую всю эту штуку с тоннелем.
Она сообщила собеседнику точнее, где видела ванные комнаты. Парни тоже выглядели помятыми, так что, скорее всего, позже тоже захотят отмыться. И добавила, что у этого тюфяка, замершего в кресле, была личная уборная. Куда, собственно, Эшли и собиралась, так сказать, на правах победителя.
Пообещав заглянуть позднее, чтобы рассказать, как идут дела, Эшли вышла, и Николас обратился к своему партнёру. Мэттью улыбнулся в ответ на эту заботу, так и сквозившую в голосе любимого вампира.
— Я в порядке, — честно отозвался он. — Наверное, тоже позже… Давай закончим с настоятелем, потом вместе сходим.
Немногим позже Николас задал несколько риторический вопрос. Разве мог Мэттью быть против? Это был бы совсем не он, если бы заявил — всё, нет, мы едем домой, я устал от этого всего, пусть все разбираются без нас. Так что, конечно, Мэттью ответил утвердительно, что не против задержаться. Без Никки он ведь всё равно никуда один не пойдёт.
Да и физических неудобств чертёнок пока не испытывал. Видимо, вампирская кровь продолжала действовать, и Мэттью не ощущал усталости, сонливости или даже голода. Хотя последнее тоже вполне легко решалось. Раз члены Ордена жили здесь же, то в монастыре была и кухня или что-то вроде того, где они держали продукты питания.
Несмотря на продолжавшего мозолить глаза настоятеля, Мэттью потянулся к партнёру, ласково целуя его, прежде чем тот переключится на вопросы более насущные, касающиеся их дела. Чертёнок же остался ждать на довольно уютном диванчике. В какой-то момент он снова уткнулся в телефон, как будто в этой комнате и не проходило довольно жуткого допроса человека, принёсшего своими убеждениями столько смертей этому миру.
Хотел было написать Джонатану, но передумал. Младший брат наверняка очень заинтересуется, как всё прошло, начнёт задавать кучу вопросов, относясь к случившемуся слишком легко. Мэттью ещё не был готов к такому отношению.
Вместо этого он внезапно написал Уильяму. И это было забавно, потому что хоть у него был номер среднего брата, до этого они как-то и не общались толком. Но тут же с недавних пор появилась общая тема в виде Эшли. «Твоя потенциальная жена крутая. Она владеет гипнозом голосом. Ты там повнимательнее с этим, когда она твоей руки просить будет», — со смайликом написал чертёнок. Не то чтобы он ждал, что диалог с Уильямом затянется, но всё равно немного отвлёкся и развлёкся.

Эшли быстро согласилась с исправлением Николаса насчёт машин. Действительно, она подумала только об их вампирской безопасности, так что хорошо, что они согласовывали все действия. Как любили говорить люди, две головы лучше, чем одна.
Им, и правда, стоило сперва исследовать тоннель, о котором говорил настоятель, и по возможности подогнать машины туда — к менее людному месту. Под покровом деревьев леса вампиры уж как-нибудь доберутся до закрытых авто.
С тем Эшли и ушла, заставив под конец разговора поморщиться одного чертёнка. Мэттью спокойно отреагировал на желание своего вампира самостоятельно разобраться с одним из монахов, устроивших им ту злополучную ловушку. Но всё ещё не считал эти казни поводом для веселья. Так что фраза Эшли о том, что они с другими вампирами посчитали обращённого забавляющим подарком, резанула Мэттью слух.
Потом отвлёкся, конечно, от этих философских и этических мыслей — на Никки и его заботу, другие менее тягостные размышления.
После приятного поцелуя Никки поделился с партнёром своими мыслями о том, что они настоящий кошмар для вероисповедания данного Ордена. Мало нечистые, так ещё и геи. Мэттью похихикал и признался, что тоже в какой-то момент об этом подумал.
— Но ты не виноват, — добавил он. — В тебя просто бесы вселились.
Похихикав ещё немного над возможностью экзорцизма в Ватикане и ещё разочек поцеловавшись, парочка всё же отлипла друг от друга. Никки занимался серьёзными вещами, а Мэттью хотел было избавиться от тревожных мыслей и… в целом, не прогадал, когда написал Уильяму. От ответного сообщения, да ещё и с таким характерным смайликом, чертёнок чуть не поперхнулся. И, разумеется, моментально смутился.
«Я не это имел в виду!» — быстро написал он в ответ. Подумал немного и дописал: «И вообще, тебе нельзя меня смущать, твой брат будет недоволен. Это, блин, его обязанность».
В какой-то момент Мэттью подумал о том, что для него было странно, что Уильям даже не поинтересовался, всё ли у них в порядке. Но подумал, что, пожалуй, по его сообщению об Эшли всё и так стало ясно. Вряд ли же чертёнок написал бы про гипноз голосом, а потом такой — а, да, кстати, нас тут покалечили.
На самом деле Уильяму даже догадываться было не нужно. Они с Маркусом сняли смежные номера в аргентинском отеле, и только на месте выяснилось, что со слышимостью в этом здании было не слишком хорошо. Так что, считай, не вставая с кровати, Маркус после сообщения сына постучал в стену «соседу» и выкрикнул, что у его брата всё отлично.
Потом Мэттью всё же написал и Джонатану, решив, что это неприлично оставлять младшего брата в неведении. Мало ли, может он тоже волновался за них. Просто скрытно, как и все вампиры. Мэттью попросил не спрашивать у него подробностей, и, к удивлению, младший вампир легко принял эту просьбу. Так что оставшееся время чертёнок с Джонатаном и переписывался. Тот охотно рассказывал, что у него произошло за это время, и Мэттью понял, что даже соскучился по этому активному вампирчику. О чём тоже, разумеется мило написал.

Мэттью было приятно поговорить с Джонатаном. Он действительно очень соскучился по своему относительно новому другу. Они ведь так весело проводили время вместе, а потом всё это дело так закрутилось, что и разговаривать частенько приходилось по переписке. А с отъездом в Италию из-за разницы часовых поясов и это удавалось с трудом!
Так что сейчас Мэттью с удовольствием потратил время, что Никки провёл, допрашивая настоятеля, на Джонатана. Они как-то вообще быстро сдружились — оба были активными и любознательными, порой, правда, чересчур. И ужасно болтливыми. Но, видимо, так действовало какое-то вампирское обаяние. С Никки вон они быстро же сошлись на другом фронте.
С Уильямом только было несколько сложнее. Он хоть и был вроде как дурным, но не юношески дурным, как Мэттью или Джонатан. И вроде бы, когда они находились в одной компании, общались друг с другом без проблем. Мэттью не чувствовал, что средний брат его как-то недолюбливает или вроде того. Но вот чтобы осознанно написать или созвониться, чтобы поговорить конкретно друг с другом, такого желания почему-то не возникало.
Эта короткая переписка, которая случилась сегодня, была на самом деле первой в пустом листе мессенджера. В то время как даже с Никки сообщений было достаточно, и это при том, что Мэттью проводил с ним почти всё время лично.
Наверное, это было нормально. То, что Мэттью встречался с Никки, не означало, что он автоматически должен стать другом обоим его братьям. Но доброго чёртика всё же этот факт немного расстраивал. Сам не знал почему.
На то сообщение, к слову, Мэттью ответил, что это вообще-то Священная обязанность, ну и добавил смеющийся смайлик с капелькой у лба.
Чертёнок почувствовал взгляд Никки, когда тот закончил с допросом. Он тоже поднял взгляд и улыбнулся вампиру. Потом написал Джонатану, что спишется с ним позже и ему пора. Убрал телефон и снова поднял взгляд, когда Никки ещё восстанавливал энергию кровью настоятеля. Особенно негативных эмоций это зрелище не вызвало, но всё же Мэттью почувствовал лёгкую неприязнь. Ему не хотелось, чтобы Никки касался этого мерзкого человека, тем более губами. Пусть и в целях питания.
Впрочем, чертёнок промолчал. Больше-то живых людей в этом монастыре не было, так что у Никки не оставалось никакого выбора.
Потом партнёр обратился к нему, и Мэттью сперва кивнул, соглашаясь помочь найти что-то под документы и деньги, а потом чуть нахмурился. Никки собирался оставить его с этим делом, пока сам направится куда-то ко второму тайному тоннелю с настоятелем. Чертёнок понимал, что вампиры просмотрели все помещения дважды, не оставили никого в живых, и здесь было безопасно, но… оставаться в этом месте в одиночестве Мэттью хотелось меньше всего на свете. Даже с не прекратившим своё действие ночным зрением.
— Я пойду с тобой, — бескомпромиссно сообщил чертёнок.
Он только помотал головой в ответ на лёгкие уговоры Никки. Даже сердце начало стучать чуть быстрее. Мэттью и правда плохо оправился после случившегося, а в одиночестве он со своими эмоциями боялся вообще не совладать.
— Я не хочу быть тут один, — тихо признался Мэттью, отводя взгляд.
Он уже как-то признавался Никки, что ненавидел одиночество. А сейчас, на фоне стресса и пережитого, и вовсе начал бояться его. Было немножечко стыдно, что он не такой смелый, как вампиры или тот же Дамиано, но… Никки он любил и говорил ему правду.
Впрочем, партнёр не стал дальше уговаривать и, уж конечно, корить Мэттью за эту слабость. Так что чертёнок пошёл с Никки. Он знал, что настоятеля в конце их пути ждала смерть, но как-то не особенно его жалел. Чертёнку, конечно, не хотелось наблюдать за ещё одним убийством (да он и не собирался, ведь можно отойти в сторонку), но этот человек под гипнозом говорил такие жуткие вещи. И если монахов Мэттью мог оправдать тем, что им промывали мозги пропагандой, то этот человек и был тем самым пропагандистом, и оправдания ему и его ужасающим деяниям чертёнок не находил при всей своей доброте сердца.