Сердце Мэттью приятно сжалось от простого, поддерживающего прикосновения к колену. Много ли нужно в таком возрасте, да ещё и с перманентной тоской по вот таким человеческим жестам? Мальчишка только успел подумать — как славно, что Николас не умел считывать эмоции собеседника, а Джонатан не подслушивал из гостиной. Кажется, симпатия в тот момент заметно усилилась, что могло бы вызвать новую нахальную улыбочку младшего Стрикленда. И, наверное, напугать Николаса.
— Ничего, — улыбнулся в ответ Мэттью. — Я не держу на него зла. Мне просто обидно и… до сих пор не понятно, наверное, зачем он так поступил. Через пару месяцев я бы всё равно уехал в Лондон и перестал бы мозолить ему глаза.
Эмпат пожал плечами, снова легонько улыбаясь. Вчера Николас проговорил в своём монологе о том, что Мэттью должна быть понятна ненависть к родителям, но нет. Тогда мальчишка не стал это как-то комментировать, но сейчас стало ясно, что злоба абсолютно чужда ему. Он действительно не испытывал ненависти к отцу даже после такого предательства.
Да, было обидно, что жизнь вот так резко поменялась из-за поступка родителя. Ещё обиднее было потому, что всё произошло в последний момент, когда Мэттью уже был окрылён поступлением в желанный институт, переездом в столицу, свободой от тирании отца. Но, увы, последний решил иначе, показал свою истинную сущность, не скрытую влиянием эмпата. Злиться было уже попросту бесполезно, вот Мэттью и «отпустил» это.
Николас выглядел каким-то особенно задумчивым и даже на лёгкую шутку отреагировал слабой улыбкой. А потом начал говорить таким осторожным тоном, будто пытался сообщить не меньше, чем о смерти. Но даже осознав, что Николас говорил о другом, Мэттью всё равно, естественно, разволновался.
— Чёрт, Роберт, — потёр пальцами лоб эмпат. — Я даже не успел с ним нормально попрощаться и поблагодарить за всё.
Разумные мысли подсказывали Мэттью, что Роберт, умудрявшийся выживать всё это время, вряд ли оказался в лапах Стражей. Чудо-интуиция наверняка вывела его из передряги и не позволила вернуться к обжитому домику. Скорее всего, эта способность поможет ему обзавестись новым домом, но… Было снова обидно за то, что всё так получилось.
Завтрак закончился, а вместе с тем и разговоры. Несмотря на то, что темы, так или иначе, скатились в довольно грустные, Мэттью был рад, что поделился всем этим с Николасом. Через такие разговоры, кажется, люди ещё лучше узнавали друг друга. Да и Николас уже открылся перед собеседником в первую же ночь, а вот Мэттью делился какими-то отдельными порциями, и сейчас только добавил подобных откровений в их копилку.
— Спасибо за завтрак, — улыбнулся мальчишка перед тем, как выйти в гостиную.
Николас явно не собирался оставаться со всеми, и сейчас Мэттью не настаивал на этом. Да и преследовать собеседника не стал, дав ему возможность немного выдохнуть. Всё же он, хоть и был навязчивым, но не маньячным же, чтобы следовать за беднягой по пятам, отпуская только в туалет по расписанию.
По дороге встретился Уильям, сообщивший новость, от которой стало немного печально. Нет, Мэттью помнил о том, что их собирались везти в другое место, но завтрашний день — это уже так скоро! Ему совершенно не хватит этого времени, чтобы побыть с Николасом ещё хоть немного вдвоём.
Мэттью уселся на диване в гостиной, наблюдая за тем, как ребята играют в настольную игру, и слушая, что говорят об этом таинственном Маркусе. Алекс, спустившийся следом за Уильямом, лучше прочих мог ответить на все эти вопросы. Так стало известно, что у Маркуса был большой дом с огороженным участком, где живут другие дети-мутанты и даже несколько взрослых мутантов. Что иногда, не часто, но всё же, они организуют встречи с родителями (от этой новости Бекка заметна просветлела).
— Он что, тоже какой-то общественный деятель? — поинтересовался Билли. — Или филантроп-миллионер, как Железный человек?
Оказалось, вовсе нет. Бывший фигурист, нынешний тренер. Лицо публичное, но не слишком, что позволяло прятать мутантов буквально на виду.
— Подожди, Маркус… Маркус Ву? — немного перебила рассказ Бекка. — Из одиночного катания? Олимпиады лет… десять назад?
Кажется, девчонка чуть было не взвизгнула, когда её предположение подтвердилось. Мэттью тихо улыбнулся под нос. Вот ведь дни у них насыщенные. Вчера от Стражей убегали, а сегодня племянники Того Самого Стрикленда говорили, что отвезут их к Тому Самому Маркусу. Сам эмпат фигурным катанием не увлекался, так что это имя ничего ему не говорило.
— Моя мама просто сходила по нему с ума, когда он ещё выступал за Британию, — всё так же восторженно призналась Бекка.
Интересно, Алекс привык к такому фанатскому восторгу девчонок? Мэттью почему-то казалось, что всё же основной контингент любителей фигуристов — девушки. Однако мысль эту додумать не успел, Бекка столь же просто продолжила, глядя на своего парня:
— Нет, правда, она не пропускала ни одного выступления. Мне кажется, если бы он не был замужем, она бы караулила его под окнами отелей, знаешь, как эти сумасшедшие фанатки, — и вновь повернулась к Алексу, как к главному информатору. — Он же до сих пор замужем?
Мэттью тихонько захихикал. Да и братьев Стриклендов изрядно повеселил этот, казалось бы, простой вопрос.
— У меня есть некоторые подозрения, что ты сейчас с ним разговариваешь, — мелодично проговорил Мэттью и снова тихо рассмеялся и над сконфуженностью Бекки, и над смущением Алекса.

В возникшем недопонимании не было ничего особенно страшного. Всё же одному из них было всего семнадцать, и этого возраста, увы, не хватало для того, чтобы нормально анализировать сказанное, опираясь на опыт. Не было этого опыта. Второй же просто изливал свою боль, растеряв в процессе некоторые связки и отвыкнув от общения по душам с другими людьми.
Да и знали они друг друга всего лишь сутки. В обычное время между обычными людьми только налаживался контакт. Узнавались интересы, какие-то общие моменты вроде работы или учёбы, семьи и прочего. Мало кто хотел так сразу открываться, делиться чем-то совершенно личным и даже слушать об этих душевных терзаниях. Просто и Мэттью, и Николас не были «нормальными». И ситуации, которые они переживали, таковыми не являлись.
Почти весь оставшийся день Мэттью провёл с ребятами. Они тоже много общались, но эти разговоры как раз были подходящими для первых дней знакомства. Обсудили дом, в котором им с завтрашнего дня предстояло жить, немного Маркуса, хозяина этого дома. Мэттью был заметно удивлён, когда Алекс озвучил невероятную для него цифру в десять лет замужней жизни. Вроде бы его родители были в браке гораздо дольше, но это ведь родители. Алекс не был похож на «родителя» в понимании молодёжи.
Когда подошло время ужина, Мэттью снова решил направиться к Николасу. Тот не показывал носа из своего убежища весь день. Честно говоря, эмпат даже успел немного соскучиться по его немного угрюмому образу.
И был донельзя смущён, когда на его уход обратили внимание все, кому не лень. Негодный Джонатан, видимо, успел разболтать каждому, что почувствовал, позаимствовав силу эмпата. Мэттью смущала и не слишком нравилась такая заинтересованность. Он и сам до конца не знал, насколько сильную симпатию ощущал к Николасу и, уж тем более, к чему она могла привести, а тут как будто все только и ожидали от них двоих, что они будут вместе, будут по-настоящему встречаться и всё такое.
Николас оказался немного занят, но эмпата это не остановило. Он тихонько скользнул в кабинет, вновь усаживаясь в кресло с ногами. Мэттью молчал, ничуть не отвлекая Николаса, и не интересовался тем, что тот делал. Просто сидел всё это время, умиротворённо ощущая спокойный, ровный эмоциональный фон парня. И, конечно, посматривал на его увлечённое процессом лицо. Николас был красивым, Мэттью это и раньше подмечал. Теперь же замечал ещё и всякие приятные детали.
Когда Николас закончил с делами, казалось, он был немного удивлён тем, что рядом с ним всё это время тихонько сидел мальчишка. На его вопросительный взгляд Мэттью коротко ответил: «Ужин». И добавил чуть погодя, что все уже, пожалуй, разошлись из кухни.
Так оно и получилось. Когда Мэттью с Николасом спустились, на кухне уже никого не было. Даже использованную посуду уже сунули в мойку. Так что ужинали снова вдвоём, приятно переговариваясь в комфортной для обоих, пожалуй, обстановке.
— Сложнее всего было даже не без телефона и компьютера, — рассказывал Мэттью о жизни в лесу, когда тарелки почти уже опустели, — а вообще без всего. Без музыки, инструментов, книг. Я нашёл там пару забытых книг и… боже, это ужасно, но, мне кажется, я теперь наизусть знаю «Гордость и предубеждение».
Мэттью похихикал, собираясь продолжить свою мысль, как внезапно свет на кухне погас. Как и по всему дому, судя потому, что из-под двери не просачивался свет гостиной.
Честно говоря, эмпат не испытал сам по себе какого-то приступа тревоги. Он только-только выбрался из леса, где электричества не было в принципе. Темнело на улице, темнело и дома, и оставалось только спать. Так что к темноте Мэттью за эти месяцы привык. Только вот Роберт не дёргался с наступлением ночи, а вот Николас, судя по эмоциям, изрядно встревожился. И только это заставило напрячься и эмпата.
— У тебя стоит генератор для твоих компьютеров? — поинтересовался Мэттью, почему-то переходя на шёпот.
Мальчишке не нужно было гадать, чтобы понять, что именно встревожило собеседника. Вряд ли тот боялся темноты. Скорее, того, что кто-то мог пробраться через барьер из страха. Кто-то, кто мог продолжать искать Билли и Бекку. И было бы неплохо посмотреть по мониторам, есть ли кто на территории при доме, прежде, чем выскакивать наружу, проверять щиток. Они же не в дурацком фильме ужасов.

Мэттью несколько удивился тому, что Николас при своей хакерской деятельности не обзавёлся резервным источником питания. Вроде в этом доме был подвал, чтобы поставить генератор, а у хозяина дома были деньги на его установку. И даже не в сохранности этого самодельного сервера был вопрос. Скорее, в том, чтобы обвесить дом мониторами, но при перебоях электричества не иметь возможности проверить камеры.
Однако Мэттью промолчал. Возможно, он как-то не так выразился или просто плохо представлял, о чём говорил. Всё же мальчишка был музыкантом, а не техником.
Николас прикоснулся к его плечу, и эмпат послушно поднялся. Хотя до этого Мэттью и не думал куда-то идти. Напротив, он зажал ладони между коленями, чтобы случайно не коснуться Николаса в темноте.
Впрочем, вопросов Мэттью не задавал и покорно вышел из комнаты, хотя и тут же обнял себя, чтобы вновь спрятать руки при встрече с другими временными обитателями этого дома. В свете фонарика на телефоне Уильяма, который первым заглянул на кухню, они перешли в гостиную. Где, как оказалось, никто ещё не расходился.
Мэттью тут же ощутил волну напряжения и страха, которая заставила его поморщиться. От одного Николаса чувствовать эти эмоции было куда проще, чем ещё от четверых людей, двое из которых беспокоились сильнее прочих в силу возраста и недавних событий.
Старшие ребята тут же принялись обсуждать шёпотом дальнейшие действия. Николас был абсолютно прав в нежелании выпускать Алекса на улицу. Возможно, его самого и не увидят в темноте, но сложно пропустить открывающуюся дверь. А ещё сложно промахнуться по такой крупной мишени.
Николас решил проверить самый очевидный вариант. И пока он спускался вниз, Мэттью тихо подошёл ко входной двери. Ему не нужно было открывать её и пытаться высмотреть кого-то в темноте. Достаточно было отвлечься от эмоций стоящих позади, чтобы почувствовать стоящих неподалёку от входа.
Мэттью прикрыл глаза, пытаясь будто отсканировать пространство перед домом, но не почувствовал ровным счётом ничего. Позади него отчётливо ощущались переживания ребят, а впереди — полный ноль.
— Никого не чувствую, — пожал плечами Мэттью.
Конечно, вариантов была масса. Люди могли притаиться дальше от стен, могли зайти с заднего входа. Да это даже могли быть не люди. Стражи могли пустить тех же пауков, чтобы те заглянули во все щели и расстроили электрощиток. От последней мысли Мэттью даже поёжился. Вчера он впервые столкнулся с этими маленькими тварями, и что-то ему совершенно не понравился этот опыт. Больно уж быстрыми и зловредными были пауки.
Возникло и беспокойство за Николаса. Прошло совсем немного времени, но в темноте, с ощущением незримой опасности казалось, что с парнем уже могло случиться что-то ужасное. Мэттью посмотрел на ещё более мрачную, чем всё вокруг, дверь в подвал. Он бы, возможно, и спустился следом, но фонарика у него не было, а без него мальчишка точно переломает ноги на незнакомой лестнице, безо всякой помощи Стражей.

К моменту, как Николас поднялся из подвала, Мэттью успел осторожно сходить к задней двери, чтобы «прослушать» территорию за домом. Но и там не ощущалось ни малейшего присутствия посторонних людей. Варианты сократились, но немного. Люди всё ещё могли находиться вне зоны досягаемости для эмпата или попросту отсутствовать.
Самый простой и очевидный вариант Николас тоже отверг, когда вернулся. С пробками всё было в порядке. Мэттью старался уповать на оптимистичный вариант аварии по району, но всё равно начал нервничать, как и все окружающие. Тяжело оставаться невозмутимым после того, что творилось вчера.
Было решено дойти до ближайших соседей, посмотреть, что у тех со светом. И Мэттью немного не ожидал, что именно его привлекут к этому делу. Вроде как тут были ребята, входившие в сопротивление и имевшие куда больше опыта подобного «выживания». Да и особенно героическим Мэттью не казался.
Однако эмпат не отказывался. Во-первых, с ним рядом будет Николас, и это одно внушало немало спокойствия. Почему-то хотелось верить, что парень сможет постоять за них обоих в случае чего. Во-вторых, когда удивление спало, Мэттью осознал, что его способности и впрямь оказались бы полезными в подобной вылазке. Мало того, что он мог расположить соседей к себе, он ещё и по пути мог заранее узнать, есть ли кто-то рядом в темноте или нет.
Мальчишка кивнул, молчаливо соглашаясь пойти, и двинулся следом за Николасом. Ему жуть как не понравились слова последнего про «если что». Какие ещё «если что»? Мэттью постарался подавить возросшую нервозность.
На улице было чертовски темно. Облачное небо закрывало луну, а глаза из-за фонариков не успели привыкнуть к мраку. Мэттью помедлил, пытаясь перво-наперво определить дорогу впереди себя. Хотя бы понять, были ли тут ступени крыльца или нет. Он-то жил в этом доме всего-то сутки и не выходил из него ни разу.
От прикосновения Николаса к руке Мэттью невольно вздрогнул. Только через секунду осознал, что на парне была перчатка, и их способности благодаря ней не действовали друг на друга. Эмпат расслабился и тоже обхватил ладонь Николаса в ответ, хотя и немного смутился такого простого, казалось бы, жеста. Хорошо, что его лица не было видно в темноте.
Шли молча, немного напряжённо. Мэттью старался отвлечься от мыслей о том, как ему было несвоевременно приятно идти вот так, держа Николаса за руку. Пусть и через перчатку. Мальчишка постоянно концентрировался на окружающем пространстве, пытаясь засечь хоть кого-то живого. Он прикрывал ненадолго глаза, позволяя Николасу вести себя и почему-то доверяя ему, уже с первого дня.
Никого так и не было обнаружено на всём пути. Показалось светлое пятно соседнего дома. Мэттью пробежался взглядом по окнам, но ни в одном из них света не было. Это давало новую надежду на то, что они просто надумали себе всякого. Хотя сейчас Мэттью казалась подозрительным даже вероятная авария. Погода была вполне нормальная — ни ливней, ни гроз, ни сильного ветра, что могли повредить линии электропередач.
— Насколько плохи твои отношения с соседями? — поинтересовался тихо Мэттью по пути к соседскому дому.
Оказалось, не всё так плохо. Мэттью полагал, что к угрюмому парню-одиночке соседи могли относиться крайне настороженно. Мало ли наркоман какой. Оказалось, что всё сводилось просто к отсутствию какого-либо контакта (что для эмпата уже не было удивительным). Это несколько облегчало дело. Если бы соседи изначально недолюбливали Николаса, распознать, нервничают они из-за лжи или просто из-за его визита, было бы сложно.
Однако на всякий случай, когда они постучали в дверь и услышали голос соседа, слово взял Мэттью. Всё же объективно он вызывал куда больше доверия даже без своих уникальных способностей вызывать это самое доверие.
— Добрый вечер! — мелодично проговорил Мэттью, улыбаясь даже сейчас, когда хозяин дома ещё прятался за дверью. — Прошу прощения за беспокойство, мы ваши соседи. Хотели просто узнать по поводу электричества, может, вы что-то слышали…

Мэттью не думал о Николасе так уж плохо. Напротив, он-то как раз, в силу способностей, видел, что парень был вполне себе хорошим, о чём уже заявлял вслух. Просто как-то логично было предположить, что один угрюмый бука, живший в лесном массиве в доме, обвешанном камерами, вряд ли имел добрососедские отношения с окружающими. К Николасу точно не ходили в гости, да и сам он не напоминал человека, который бы по первому зову пришёл на помощь просто соседям, не близким друзьям или родственникам.
Никакой жалостью в отношении Мэттью и не пахло. О чём довольно ярко свидетельствовала его последующая реакция на ответ Николаса. Эмпат тихо захихикал, посматривая на собеседника и покрепче сжимая его руку в своей.
— Может быть поэтому? — улыбнулся Мэттью и нагло передразнил Николаса и его выразительное закатывание глаз.
Впрочем, мальчишка хоть и подшучивал по-британски, но всё же характером обладал совершенно не циничным и не злобливым. Поэтому следом за лёгкой шуточкой Мэттью на пару секунд прижался щекой к плечу Николаса, словно молчаливо извиняясь за такой юмор, да и поведение в целом.
Соседи оказались вполне себе обыкновенными. Мэттью не чувствовал никаких особенных всплесков эмоций. Пожилой мужчина испытывал осторожность, когда подошёл к двери — вполне естественную для человека, сидящего без света, когда в его дверь стучат незнакомцы. Однако, узнав в Николасе соседа, даже эта осторожность сошла на нет.
Мэттью поблагодарил мужчину за возможную помощь, улыбнувшись ему, и спустился с Николасом с крыльца. Всё же неприлично торчать прямо под дверью в ожидании новостей, дом был чужим, да и нервировать лишний раз хозяев своей назойливостью не хотелось.
— Наверное, зря мы беспокоились, — негромко проговорил Мэттью, чтобы не стоять в тишине, ожидая. — Просто дурацкое совпадение.
Рядом всё так же никого не ощущалось. Мэттью чувствовал лишь отголоски эмоционального фона супружеской пары из дома, да и те сливались почти воедино. Видимо, мужчина, открывший дверь, подошёл к своей жене.
Было довольно тихо, насколько это возможно рядом с лесом. Многие думали, что ночью лес замолкает, но это было сущей неправдой. Просыпались ночные птицы, трещали насекомые. Здесь ещё, видимо, не было поблизости естественных водоёмов, иначе бы лягушки превратили всю эту лесную мелодию в настоящую какофонию.
Мэттью ощущал, что ему стало даже как-то привычно в такой атмосфере. Лес дарил ему безопасность на протяжении последних трёх месяцев, и сейчас он тоже ощущал себя спокойно в такой обстановке. А ведь раньше был совсем городским мальчишкой, как и все, не могущим прожить без телефона и интернета.
— Я не хочу уезжать завтра, — неожиданно даже для самого себя проговорил Мэттью.
Сказал и замялся, конечно, от такой непривычной даже для самого себя наглости. И смелости, пожалуй. Но уезжать он, и правда, не хотел. Конечно, первостепенной причиной стал Николас, который успел по-настоящему понравиться Мэттью. Однако парень был причиной не единственной.
Мэттью нравилось здесь, в приятном уединении, в природной зоне, вдали от более или менее больших городов, в которых вечно происходили всякие ужасные вещи. А ещё Мэттью (наверное, немного эгоистично) не хотелось жить среди других беглых детей.
Да, возможно, у Маркуса прекрасный дом, хорошая атмосфера и условия жизни. Да, скорее всего все старшие ребята, входящие в группу сопротивления, старались сделать этот дом комфортным и любимым для спасённых. Но даже самое лучшее место на свете не заменит осознания того, что никто из этих детей не нужен этому миру. Что они вряд ли смогут когда-нибудь жить полноценной жизнью. Что им придётся скрываться всё время, уповая на то, что в будущем дрянные законы всё же отменят.
Эмпат не хотел постоянно ощущать эту скрытую печаль, тоску по дому, родителям и старой беззаботной жизни. Не хотел чувствовать боль и отчаяние. Но знал, что все эти эмоции рано или поздно будут накрывать всех — и Билли, и Бекку, и тех, кого Мэттью ещё не знал. Было приятно проводить с этими ребятами время, но жить среди них…

Снова произошло небольшое недопонимание. Мэттью вовсе не имел в виду, что им не стоило вообще беспокоиться по поводу выключившегося света, и он не призывал сидеть и просто ждать, когда электричество снова дадут. Все их попытки выяснить, что случилось, были абсолютно оправданными. В конце концов, Мэттью вчера своими глазами видел, что происходит в этом жестоком мире, какую травлю устраивают на мутантов.
— Я не это имел в виду, — улыбнулся эмпат, когда Николас договорил. — Я говорил, что конкретно сейчас тревога оказалась ложной. Надеюсь.
Конечно, до конца Мэттью не отметал варианта, что всё же в этом отключении электричества были замешаны Стражи или кто-то вроде них. Возможно, они организовали аварию. Но конкретно сейчас было достаточно спокойно, так что Мэттью хотелось надеяться, что дело просто в неполадках энергосистемы.
В лесу могло случиться всякое. Упало дерево на линии или какие-то дикие животные сделали подкоп в ненужном месте. Так или иначе, оставалось только ждать новостей от соседей и надеяться на более оптимистичные варианты.
Ожидание в тёмном лесу, едва подсвечиваемым фонариком на телефоне Николаса, было каким-то лиричным. Мэттью и до встречи с сопротивлением развлекал себя собственными мыслями, когда заходило солнце — других опций просто не было. Так что взгляд на тёмный лес невольно настроил эмпата на подобные размышления.
Мэттью снова улыбнулся, усаживаясь на траву рядом с собеседником. Они разговаривали в полголоса, словно боясь спугнуть эту немного тоскливую, но всё же отчего-то приятную атмосферу уединения.
— Никогда и не смущало, — отозвался тихо эмпат, посмотрев на Николаса.
Мэттью до сих пор не считал правильным именно «заточение» Николаса. Его фразы о том, что интернет ему может заменить реальный мир. Возможно, эмпат бы согласился с ним во всём этом, если бы не чувствовал то глубокое одиночество парня, преследовавшее его с первой минуты знакомства.
И Мэттью не предлагал жить среди людей. Он и сам, как сообщил сейчас, предпочёл бы уединённое проживание. Но это не значило, что живя вот так, поодаль от людей, Мэттью перестал встречаться бы с ними.
Возможно, Николасу не хватало личных визитов к приятелям или просто по-человечески хотелось любви. Этого Мэттью не знал. Когда он говорил о неправильности такого образа жизни, он просто хотел, чтобы Николас поменял хоть что-то, чтобы быть хоть немного счастливее, только и всего. Переезжать для этого вовсе не обязательно.
В целом, эмпат и не ждал от Николаса какого-то предложения. Наверное, было бы странно предлагать остаться парню, которого знаешь один день. Так что Николас, в целом, ответил вполне ожидаемо, предлагая осмотреться на том новом месте, а потом решать.
— Да, ты прав, — так же ожидаемо ответил Мэттью, переводя взгляд обратно на лес и его мрачноватые деревья.
Проблема была в том, что Мэттью не нужно было даже видеть дом Маркуса, чтобы решить. Он знал, что не сможет там остаться больше, чем на несколько дней. Возможно, с ним смогут поделиться тёплой одеждой, и тогда Мэттью уйдёт. Ну, а если не смогут, тогда придётся немного больше попеть с уличными музыкантами и заработать на куртку.
Хотелось бы найти снова Роберта, найти их новое уединённое место. Не предел мечтаний, конечно, но…
Мэттью едва не поморщился от собственных мыслей. Это было так глупо. Он был достаточно общительным и дружелюбным, чтобы не любить подобное одиночество, без возможности с кем-то поговорить лично. И вместе с тем из-за способностей он не мог постоянно находиться среди людей с их тревогами и проблемами, постоянно же пропуская всё это через себя. Он не мог анализировать собственные чувства, но сейчас отчего-то казалось, что его одиночество ничуть не меньше, чем у Николаса.

Мэттью не думал, что у этого разговора будет продолжение. В конце концов, Николас ничего ему не должен. Он не обязан помогать едва знакомым мутантам только потому, что они были с одинаковым генетическим изъяном. Да, они ощущали симпатию друг к другу, но даже в семнадцать лет Мэттью понимал, что это, по сути, ничего не значило. Можно было ощутить те же чувства к случайному человеку, встреченному на улице или в метро, но разойтись уже через десять минут и не сожалеть об этом.
Однако Николас решил нарушить уютную тишину. Мэттью продолжал задумчиво посматривать на лес, не до конца избавившись от мысли о том, как бы вернуться в нечто подобное, в жизнь до встречи с сопротивлением.
— Мне нравится это место, — честно проговорил эмпат. — И мне комфортно с тобой.
Сейчас слова сорвались с губ не случайно. Мэттью обдумал свой ответ, но решил не лукавить и не обманывать даже в мелочах собеседника. Хотя и признавать это было несколько стыдно. Мэттью не хотелось быть эгоистичным, а сейчас он, как ему казалось, именно так себя и вёл. Буквально вынуждал Николаса испытать… да ту же эмпатию, только не в магическом её смысле, а в самом что ни есть человеческом.
— Я… — тут же добавил Мэттью, поморщившись. — Прости, я не напрашиваюсь на приглашение. Хотя прозвучало это именно так. Просто…
Мальчишка чуть вздохнул, пытаясь подобрать слова, опять же, чтобы не прозвучать вызывающим жалость. Не только Николас опасался, что его начнут жалеть. Пожалуй, любой нормальный человек, если не был совсем уж инфантильным, желал быть самодостаточным.
— Мне нравятся эти ребята, и мне хотелось бы продолжать с ними общаться, но я не могу жить с ними, — проговорил, наконец, эмпат. — Ты можешь надеть перчатки и не видеть того, чего не хочешь видеть. Я слышу их постоянно. Слышу их боль, их тоску по дому и родным, их страх будущего, всё это. Это проходит через меня, и…
Мэттью снова ненадолго замолчал, поймав себя на мысли о том, что, пожалуй, сейчас была его ночь. Прошлой ночью открывал душу Николас, и вот настал черёд его собеседника. Жаль, никто из них не знал, к чему это приведёт. Возможно, такие разговоры сблизят их сильнее. А, может быть, наоборот, отдалят друг от друга. Однако Мэттью сейчас преследовал ту же цель, что и Николас — он просто хотел быть услышанным и понятым.
— Если честно, я уже устал, — признался мальчишка. — И будет только хуже, когда я перестану понимать, какие эмоции чужие, а какие мои. Наверное, это плохо говорить так, но вчера я был безумно рад, когда они все, наконец, заснули.
Он улыбнулся под нос, опустив голову, словно рассматривая что-то в траве. Мэттью и правда чувствовал стыд за то, что был эмпатом и так паршиво реагировал на окружающих его людей. Хороших людей, между прочим.
— Твои эмоции другие, — чуть тише добавил он. — Они как будто… близки мне.
Наверное, это тоже было одной из причин, по которой Николас понравился мальчишке. Ведь сходство на эмоциональном уровне было важно, даже если никто из пары не был эмпатом. Точнее, даже не сходство, а совместимость. Да, один мог быть активным, весёлым и общительным, а второй закрытым интровертом, но это должно нравиться друг в друге. И Мэттью нравилось то, что он видел в Николасе.
Их разговор в какой-то момент прервала открывающаяся дверь. Мэттью и Николас сразу поднялись на ноги, поворачиваясь к вышедшему покурить соседу.
Судя по всему, они действительно могли расслабиться. Мало походило на какую-то диверсию со стороны Стражей. Скорее, нелепая случайность.
Попрощавшись с соседом и ещё раз извинившись за вторжение, Мэттью направился с Николасом обратно, тихо обсуждая услышанное. И, конечно, в какой-то момент эмпат сам перехватил парня за руку, желая возобновить этот приятный контакт, пусть и ограниченный тканью перчатки. К моменту, как они вернулись к дому, электричество уже дали, поломка из-за мутанта была небольшой.

Скорее всего, Николас был прав в их схожести. Мэттью об этом попросту не задумывался. Ему всё ещё тяжеловато было поставить себя на место другого в полной мере. Для этого был необходим некоторый жизненный багаж опыта, а каким тот мог быть у семнадцатилетнего парня? Правильно, недостаточный.
Обсудить это не получилось. Сперва их отвлёк сосед, затем — новости о мутанте, влезшем куда не надо. Последнего и обсуждали на обратном пути.
Атмосфера, царившая в доме Николаса, перестала быть напряжённой, какой была, когда Мэттью покидал его. Уильям тут же принялся шутить, и эмпат закатил глаза (как верно сказал Николас, всё же они были британцами) от очередного любопытства в сторону их с Николасом развивающихся взаимоотношений.
— Забавно, — улыбнулся Мэттью. — Знаешь, что ещё забавно? Дай мне руку, покажу.
Эмпат говорил не злобливо и не собирался причинять настоящий вред, однако Уильям всё равно почему-то предпочёл воздержаться от прикосновений к мальчишке. Видимо, одного случая в лесу и впрямь было достаточно. Мало кому нравится, когда твои эмоции так резко меняются, как у гормонально нестабильного человека.
Постепенно все разбрелись по комнатам спать. Мэттью и хотел было провести ещё какое-то время с Николасом, но тот снова спрятался, и эмпат не стал ему надоедать. Хотя и было немного грустно. Уже завтра они, вроде как, должны были расстаться.
Мэттью не думал, что после их откровенных разговоров Николас внезапно скажет — оставайся со мной. Вряд ли молодой парень всю жизнь мечтал о том, чтобы приютить у себя пока ещё несовершеннолетнего эмпата и в какой-то мере обеспечивать его. По крайней мере, кормить, пока тот не придумает, как мог бы зарабатывать.
Зато завтракали опять вместе, пропустив всю остальную компанию первыми. Как будто это уже стало традицией. По крайней мере, Николас уже совсем не удивлялся визиту Мэттью, с лаконичностью дворецкого сообщившего о готовности завтрака.
Когда они заканчивали, на кухню заглянул особенно счастливый Алекс, сообщивший о том, что Маркус уже подъезжает. Он передал свой телефон Николасу, где экран ещё горел незавершённым вызовом.
— Привет, конфетка, — донёсся приглушённый динамиком голос мужчины. — Будь так добр, выключи на минутку свою охранную систему. Ты же не хочешь, чтобы первые седые волосы у меня появились из-за тебя?
Мэттью не хотел было подслушивать, но сидел рядом и невольно всё равно улавливал все произнесённые фразы. И немного удивлялся, конечно. Голос Маркуса не звучал манерным, но говорил он… довольно специфично. Конфетка… Мэттью даже покосился в тот момент на лицо Николаса. Тот, видимо, привык слышать подобное от Маркуса, не поведя и бровью. Однако градус удивления у Мэттью это не снизило.
Когда же упомянутый Маркус добрался до дома Николаса, это удивление выросло троекратно у всех, кто видел мужчину впервые. Потому как тот и выглядел… подобающе своей манере общения. Очень специфично.
Мэттью ничего не имел ни против нарочито-элегантного образа, ни даже против косметики на мужчине. Просто Маркус выглядел так, будто собрался на какое-то супер-пафосное мероприятие среди богемы. И, видимо, заблудился по дороге на него. В уединённом домике в лесу среди детей, одетых в неподходящую по размеру одежду, найденную в доме Николаса, Маркус действительно выглядел, как пришелец из космоса.
Последнего, впрочем, абсолютно ничего не смущало. И он даже не делал вид, он действительно ощущал себя более, чем уверенным в себе — эмпат чувствовал это. Так же ярко, как и ответную любовь Маркуса к Алексу, который выбежал из дома под смешки других встречать мужа прямо у машины.
Маркус познакомился с Билли, Беккой и Мэттью. Обнял Николаса, хотел тот этого или нет. (Ну что этот негодник увидит в нём нового?). Да и, собственно, все принялись покидать приютивший на время их дом, чтобы направиться в новое для детей место.
— Позволь поинтересоваться, почему ты до сих пор в таком виде? — уточнил Маркус, окинув взглядом Николаса, и добавил: — Выглядит, как будто ты надеялся остаться дома.

Мэттью не думал о том, насколько важно было для Николаса увидеть в нём то, что он обычно видел в других людях при помощи своей способности. Однако он прекрасно знал, насколько тяжёл был любой вид взаимоотношений с эмпатом. Люди хотели, чтобы у них оставалось хоть что-то личное. Не только мысли, но и эмоции.
Люди испытывали незначительное раздражение к друзьям и любимым, не стоящее серьёзного разговора. Не желали, чтобы кто-то узнал об их страхах. И, конечно, мало кто вообще мечтал о том, чтобы предмет его влюблённости знал об этих чувствах ещё до того, как те обретут словесное подтверждение.
Конечно, Мэттью хватало ума, чтобы не демонстрировать свою осведомлённость. Но Николас-то прекрасно знал, что даже если его собеседник не подмечает чего-то вслух, то он всё равно продолжает это чувствовать. Наверное, в немалой степени это и заставляло парня держать некоторую дистанцию, и Мэттью не мог его в этом винить.
Впрочем, насчёт менее ярких эмоций Николас зря волновался. Мэттью не анализировал то, что ощущал, каждый раз. Он ощущал эдакий фон, если не «прислушивался». И когда он вошёл в кабинет с утра, улыбка Николаса сказала Мэттью гораздо больше, чем его вспышка радости, которая затерялась на общем благодушном фоне. Мэттью просто чувствовал, что у парня неплохое настроение и он не против визита эмпата, а в детали не вдавался.
— Чувствую вселенскую несправедливость, что нам пришлось пройти этот барьер, — протянул Мэттью с улыбкой, когда Николас закончил разговор.
Он не обижался, конечно, и понимал, что раз Николас был так против телефонов, братья попросту не могли ему позвонить и попросить о той же услуге. Но всё же не мог не оставить этого незамеченным.
Маркус же каким-то неженкой не был, и вполне мог бы пройти этот барьер. Если бы добирался пешком. Всё же, сидя за рулём, на просёлочной дороге было довольно опасно ощущать, пусть и навязанный, но сильный страх. Так что, чтобы подогнать машину поближе к дому, Маркус решил воспользоваться эдаким привилегированным положением. Всё же, несмотря на разницу в возрасте, они с Николасом неплохо сдружились за последние годы.
— М-м-м, нет, — улыбнулся он в коридоре в ответ на похлопывание Николаса по плечу. — Ты поедешь с нами, конфетка.
И снова это ласковое прозвище! Мэттью ещё не успел выйти следом за другими ребятами. Хотел, наверное, попрощаться с Николасом. Поговорить с ним напоследок ещё немного. Но теперь так и остался невольным наблюдателем разворачивающейся сцены. И, честно, несмотря на странность Маркуса, сейчас Мэттью был всецело на его стороне. Мальчишка не знал, зачем тому понадобился Николас, но… как-то на душе стало приятнее от мысли о том, что Николас поедет вместе с ними. И, возможно, они смогут провести вместе ещё какое-то время.
— Во-первых, я соскучился по тебе, — безапелляционно заявил тем временем Маркус. — Не по твоему изображению в Фейс-тайме, дружочек, а по вот этому лицу, по которому консилер и тональник плачут. Ты вообще спишь хоть иногда? Ужас, а не синяки…
Мэттью, продолжая слушать этот монолог, улыбнулся под нос. Было забавно, что при этом несколько показательном поведении Маркус действительно испытывал волнение за друга, которое и озвучивал. Это было даже приятно.
— Во-вторых, у тебя нет выбора, — всплеснул руками Маркус. — Мой муж просто отнесёт тебя в машину, если ты не пойдёшь добровольно. И учти, от страха и других неприятных эмоций он может случайно сжать руки сильнее.
Маркус молчал буквально секунду, поправляя и без того идеальный рукав. И добавил в том же тоне, как само собой разумеющееся:
— Ну и в-третьих, я хочу кое с кем тебя познакомить, — и снова поднял взгляд на Николаса. — Давай. Шуруй одеваться. Мика небось уже забыл, кто ты, дядя, такой.

Маркус только посмеялся в ответ на очень английское заявление. Проговорив что-то вроде «учту на будущее», он повернулся к Мэттью, будто всегда знал, что мальчишка продолжал стоять за спиной всё это время.
— Тебе тоже пора одеваться, сладкий, давай-давай, наверх, — махнул он рукой, как мама-курочка, собирающая в кучу своих непослушных цыплят.
Мэттью хихикнул и повиновался, шустро следуя за Николасом. После услышанного разговора и согласия Николаса поехать вместе с ними настроение определённо поднялось. Стало очень радостно от того, что прощание можно было отложить на некоторый срок.
Эмпат быстро переоделся, аккуратно складывая одолженную пижаму на краю кровати, и вышел быстрее Николаса. Четверо ребят уже вышли на улицу и стояли возле машины, разговаривая и подшучивая. Мэттью чувствовал, что приподнятое настроение Уильяма и Джонатана было неподдельным, а вот у Бекки и Билли смешки, скорее, были нервными. Маркус, возможно, им и нравился, но неопределённость продолжала пугать.
Сам Маркус стоял с мужем в прихожей, и увиденная картина, а также чувства этих двоих заставили эмпата искренне улыбнуться. Маркус надевал на Алекса кольцо, которое последний по неизвестным Мэттью причинам не носил предыдущие дни, и тихо переговаривался с ним. И, казалось бы, Алекс говорил, что в браке они состояли уже десять лет, но, тем не менее, этот огромный парень испытывал в тот момент такие бурные эмоции, будто Маркус только сейчас делал ему предложение стать мужьями.
Мэттью проскользнул во двор и присоединился к ребятам. Братья Стрикленды продолжали вещать школьникам о том, что было у Маркуса дома, и кто там ещё живёт. Они явно хотели приободрить Билли и Бекку, и у них это неплохо получалось. Джонатан даже о том, что им придётся в новом доме спать порознь, рассказал так, что вызвал новый приступ смеха, хотя Бекка и немного засмущалась.
Николас вышел из дома буквально под конвоем Маркуса и Алекса, словно мог сбежать в любой момент. (Маркус, к слову, не чувствовал себя виноватым в том, что не предупредил друга о своих планах. Тот явно попытался бы заранее соскочить с необходимости ехать в людное место. А так вышло очень даже удачно).
Конвой этот выглядел очень забавным, но Мэттью как-то не хотелось смеяться. Николас выглядел хорошо и в полумраке своего убежища, в домашней одежде, а сейчас, собравшись и выйдя на белый свет, он и вовсе заставлял сердце биться чаще. Мэттью даже как-то немного смутился, осознав, что уж слишком неотрывно смотрит на парня.
— М-м-м, нет, — невозмутимо отозвался Маркус на заявление Николаса о поезде на собственной машине. — Я отвезу тебя потом обратно, не волнуйся. Сядешь вперёд?
Честно говоря, Мэттью надеялся ехать в новый дом рядом с Николасом. Да, даже в такой просторной машине будет сложновато не прикасаться друг к другу, но всё же. Да и казалось, что Маркус должен быть за рулём рядом с мужем, они ведь не виделись несколько дней, неужели не хочется теперь быть бок о бок?
Маркусу, конечно, хотелось. Но при многих других недостатках, мужчина не был эгоистом. Он, как и Алекс, прекрасно понимал, что путешествие в машине среди целой кучи людей для такого, как Николас — не самое приятное действо. Не заставлять же друга ехать в перчатках всю часовую дорогу. Жили они не так чтобы близко друг к другу.
— А, кстати, ваш дружочек тоже сегодня с утра приехал, — добавил Маркус, когда оказался рядом с Уильямом. — Играет в няню, собирался вас дождаться.
Наконец, все расселись по местам и поехали.

Маркус не планировал ничего особенного, просто лишал друга всякой возможности улизнуть в любой момент. К тому же завтра ему всё равно нужно было ехать по делам в другой город, вот и завезёт Николаса по дороге. С появлением Мэттью, конечно, возникала проблема в свободной комнате, но чета ДиМарко уже мастерски сортировала и утрамбовывала в своём просторном доме целые толпы детей.
На «мамочку» Маркус ничуть не оскорбился, посмеявшись вместе со всеми на такое заявление. Он и сам прекрасно знал, что порой перебарщивал с заботой. Однако Маркус был старше всех в этой разношёрстной компании, и за последние годы он попросту привык оберегать всех, кто попадал под его крыло. С появлением Мики, их с Алексом сына, это чувство ответственности только возросло, что было вполне естественно.
Мэттью же просто радовался тому, что Николас предпочёл ехать на задних сидениях, и как-то даже неожиданно для себя оказался рядом с ним. Он улыбался от хорошего настроения и возможности провести ещё какое-то время с Николасом и совсем не думал, что выглядел в тот момент настолько очаровательным, как полагал старший из Стриклендов.
О своей внешности Мэттью попросту не думал. Он не считал себя некрасивым, как не считал и каким-то особенным красавцем. Будучи чуть младше, Мэттью, как и многим мальчикам, хотелось быть хотя бы немного маскулиннее. Это лицо, никак не желающее взрослеть, казалось каким-то нелепым. Но подростковый возраст подошёл к концу, и мысли эти покинули голову, не заменив себя на какие-то другие комплексы.
— Хорошо выглядишь, — прокомментировал Мэттью, оказавшись рядом с Николасом, и радостная улыбка стала явно застенчивой.
Впрочем, на этом комплименте какое-то особенное внимание к Николасу прекратилось. Рядом с Мэттью на крайнее сидение опустился Джонатан, и его бурное любопытство, которое было видно даже без способностей эмпата, убирало желание общаться хоть как-то более близко. Кажется, Мэттью отлично понял в тот момент выражение про «держать свечку».
Ехали всё равно весело, снова постоянно шутили. Братья помладше рассказывали Маркусу о том, что происходило за последние два дня, и опять смеялись, потому что Алекс уже успел разболтать, похоже, обо всём на свете. И это несмотря на запрет Николаса пользоваться телефонами в его доме. Кажется, никакой запрет не мог остановить этого здоровяка, когда речь шла о его бесконечно любимом муже.
Честно говоря, час с небольшим дороги пролетел довольно незаметно. Машина выехала с трассы, они снова проехали не совсем через лес, но через довольно густые насаждения. Вдоль дороги даже не было видно других домов. Казалось, Маркус жил в ещё большем уединении, чем тот же самый Николас.
Впрочем, через какое-то время стало понятно, почему. Когда старшие ребята говорили «дом», они явно забыли упомянуть, что ДиМарко жили в чёртовом поместье на какой-то, как казалось подросткам, невероятно огромной территории собственной земли. Жилая зона была огорожена живой изгородью (Мэттью почему-то не сомневался, что за зелёными ветками скрывался самый настоящий забор), а вход перегорожен воротами с небольшим домиком охраны, спрятанным от глаз едущих по дороге за той же изгородью.
Мэттью едва не присвистнул. Кажется, мамочка Маркус очень хорошо озаботился безопасностью своих детишек. Билли и Бекка тоже притихли, пребывая в некотором шоке. Ну, правда, когда речь шла о сопротивлении, как-то не думаешь о подобном комфорте и безопасности, ещё и о настоящем богатстве (по крайней мере, в глазах детей).
Остановившись, Маркус опустил стекло, позволив камере «просканировать» приехавших. Несколько секунд и ворота открылись, пропуская машину. Тут как раз дети и увидели скрытый домик охраны и крепко сбитого парня, вышедшего махнуть рукой, приветствуя работодателя. Маркус поздоровался в ответ.
— Всё нормально? Отлично. Передавай Майклу привет.
Кратко переговорив с охранником, Маркус проехал дальше, останавливая машину окончательно перед основным домом.
— Приехали, — улыбнулся Маркус. — Ваш новый дом.
Все выбрались из машины. Старшие привычно, младшие — с огромными глазами оглядываясь по сторонам.
— Как-то я сопротивление совсем иначе представлял, охренеть, — выразил, кажется, общую мысль Билли.
— Уф… я хотел сперва провести экскурсию, а уж потом разочаровывать вас правилами, — отозвался Маркус, чуть склонив голову. — Но всё же одно правило назову сейчас. Не выражаться, молодой человек.

Охранников в поместье было несколько, они работали посменно, как это обычно и бывает, но Уинфред — тот, что встречал прибывшую компанию у ворот — действительно был любимчиком у Маркуса. Он был единственным, кто с некоторых пор не приезжал на работу, а жил вместе с семьёй на территории ДиМарко, в гостевом доме. Хотя в последнем, по большей части, была заслуга супруга Уинфреда, тоже уже упомянутого Майкла, которого угораздило быть детским врачом по специальности. Разумеется, Маркус, чей дом был постоянно полон детей и подростков, хотел держать такого человека поближе.
Уинфред же был настоящим бандитом, тут Николас не лукавил. Служил в армии, работал таким же охранником, только в злачных местах, сошёлся с нужными людьми и понеслось. Джонни, друг семьи ДиМарко, работавший в полиции, пробивал его данные первым, хотя ничего особо криминального не нашёл. Парень умел соскакивать, хотя пару раз и привлекался в качестве подозреваемого.
Однако Маркуса подкупило несколько вещей. В первую очередь то, что при трудоустройстве Уинфред не особенно скрывал своё прошлое. Не говорил прямо, но был честен в том, что занимался не лучшими делами. Проверка способностями Николаса только подтвердила, что парень был неплохим, просто делал то, что мог, чтобы жить. Кроме того, Уинфред оказался «своим», мутантом. Ну, а муж и дети стали просто вишенкой на вершине торта. В какой-то момент мужчина выбрал семью и её безопасность, а не деньги, заработанные сомнительным путём, и это тоже повлияло на решение четы ДиМарко.
Впрочем, новеньким ещё предстояло узнать многих в этом поместье. У каждого была своя интересная история и порой не самое приятное прошлое.
Пока же все веселились над тем, как Маркус возмущался такому сравнению его любимого дома с детским приютом. Мэттью, пусть и снова немного сконфуженно, но тоже похихикал — по сути ведь Николас был прав. Завозили детей на закрытую территорию, устанавливали свод правил — чем не детский приют?
Почему-то стереотипно новенькие ожидали увидеть внутри роскошь по типу ампира. Нечто пышное, подходящее поместью. Однако внутренний дизайн оказался вполне себе современным, местами даже по-скандинавски минималистичным. Было очень много света и воздуха, что Мэттью очень понравилось, пусть он до сих пор и не представлял себя здесь в качестве жителя. Хотя уже начал допускать мысль о том, что можно было попробовать пожить здесь неделю-другую и проверить — пространства было достаточно, чтобы не ощущать чужое присутствие постоянно, как казалось на тот момент.
Маркус рассказывал, что где находится. Первый этаж был эдаким функциональным местом, где была кухня со столовой, широкая гостиная, даже библиотека. Супруги ДиМарко приглашали сюда учителей-мутантов, ведь некоторые дети не имели возможности закончить даже школьное образование, как те же Билли и Бекка. Хотя, кажется, эту парочку ничуть не вдохновила возможность продолжать учиться.
Здесь был собственный фитнес-зал с небольшим, но бассейном. А также каток (чего ещё ожидать от тренера по фигурному катанию?), переделанный из старой теплицы или зимнего сада. Второй этаж занимали спальные комнаты проживающих здесь ребят. Ну а третий был полностью хозяйским — спальни супругов и их сына, соответственно две ванные комнаты, гардеробная, балконы и кабинет.
При основном доме, в так называемом «домике для прислуги» проживали ещё трое людей. Среднего возраста супружеская пара итальянцев (какие-то дальние родственники Алекса, что тоже не было удивительным): он — местный повар, а она хлопотала по дому. На пару с другой обитательницей дома, которая, вероятно, уже изрядно устала слушать бурные итальянские отношения прямо у себя над головой.
— Эмиль! — в какой-то момент экскурсии отвлёкся Маркус, подзывая кудрявого парня. — Иди сюда, радость моя.
К тому моменту, впрочем, новенькие уже устали изумляться всему — и пространству, и тому, что по коридорам и комнатам вечно кто-то сновал. Бегло здоровался, привычный к тому, что то и дело появляются новые лица, и убегал дальше по своим делам.
— Закончил тренировку? — спросил Маркус, приобнимая паренька за плечи. — Не халтурил без меня, надеюсь? Нет? Ладно, тогда шуруй, собирай свои вещи и можешь обрадовать своего бойфренда.
Было забавно наблюдать за тем, как меняется лицо пока ещё незнакомого парня. От недоумения к понимаю и какой-то щенячьей радости.
— Да ладно? — восторженно-изумлённо переспросил он.
— Ой, как будто ты до этого к нему не каждую ночь бегал. Иди давай, пока я не передумал, — легонько хлопнул по спине паренька Маркус. — А у вас, парочка за моей спиной, ещё одно важное правило. Узнаю, что так же бегаете друг к другу, буду запирать комнаты на ночь, ясно? У этих хотя бы детей не народится, прости господи…

Прибывшая группа быстро разделилась и как-то равномерно распределилась по просторному дому. Братья Стрикленды засели в гостиной, к ним тут же на «сказки» о подвигах подтянулись другие местные обитатели. К Алексу вышел его лучший друг Джонни, следивший в отсутствие родителей за Микой, так что и эти трое куда-то ускользнули. Маркус только успел немножко поругаться и на парочку итальянцев, чтобы переставали таскать ребёнка на руках. Три года уже, самому надо больше ходить! Но разве этих умиляющихся дурачков остановить извечным ворчанием мамочки-Маркуса?
Так с Маркусом осталась только новенькая троица. Билли и Бекке доставалось больше всего — и шутливых замечаний хозяина дома, и впечатлений. Мэттью с уходом Николаса как-то притих. Его, конечно, впечатляли масштабы местного проживания, но он всё равно то и дело отвлекался. Всё думал, чем занят Николас, когда они снова увидятся. Даже немного испугался в какой-то момент, что их сейчас расселят, а Маркус утащит Николаса на дружеские разговоры, и они так больше и не встретятся.
К счастью, когда экскурсия окончилась, а Маркус рассказал обо всех правилах (те были самыми обыкновенными, кроме, разве что, запрета на крепкие выражения, которые у британцев были в крови), все они направились обратно на первый этаж. Вещей у них с собой не было, чтобы как-то располагаться, да и комнаты пустовали, чтобы с кем-то знакомиться. Только в будущей спальной Мэттью царил маленький хаос из восторженного Эмиля и куда более сосредоточенного, хотя и немало взволнованного Чарли.
Мэттью улыбнулся этой картине и направился обратно. Тем более, Маркус уверенно заявлял, что наверняка все расположились в гостиной и уже собрали аудиторию, что не прочь послушать бахвальство братьев. Так, собственно, оно и было. Ещё не дойдя до нужной комнаты, можно было услышать возбуждённые и весёлые голоса десятка человек, засевших в гостиной.
Когда троица новеньких показалась на пороге, они тут же привлекли к себе всеобщее внимание. Братья успели рассказать все основные события и даже немножко о том, кем вообще были Билли, Бекка и Мэттью. Так что заочно их местные ребята уже знали. Самые активные принялись звать их к себе, чтобы познакомиться поближе, и Мэттью немного растерялся от такого напора. От этого горящего любопытства, от некоторой зависти, от всего. Эмоций было столько, что они сбивали эмпата с толку.
— Ребята, тише, — чуть поморщился Маркус, хоть и не злобливо. — Вы своим напором мне всех напугаете. Ведёте себя, как стайка итальянцев.
Конечно, ребятня только похихикала от такого наставления. Да и, честно говоря, Билли и Бекка, хоть и были немного смущены таким вниманием, довольно быстро вливались в коллектив примерно одного с ними возраста.
— Лео, прекрати таскать мои способности, тем более для этого, — добавил Маркус, ткнув в младшего из братьев пальцем.
Мэттью чуть изумлённо посмотрел на то, как Джонатан пытался немного кривовато воссоздать картинку погони Стражей и пауков прямо в воздухе. Интересно, что это была за способность такая? Отображение увиденного или какие-то иллюзии?
— Пойдём, пусть детишки знакомятся, — тем временем обратился Маркус к Николасу.
Снова стало немного печально. Мэттью подумалось, что вот сейчас Маркус точно уведёт друга, не дав им перекинуться и словом. Кроме того, в одиночку эмпат точно не уйдёт бродить по коридорам поместья — это казалось каким-то некрасивым жестом. Так что придётся остаться, попытаться отстраниться от этой бури чужих эмоций и как-то со всеми хотя бы немного пообщаться, дабы не прослыть нелюдимым.
— Хочешь с нами? — оборвал его мысли Маркус, посмотрев на мальчишку как-то особенно внимательно. — Познакомишься с ними позднее, когда они успокоятся.
Мэттью благодарно кивнул, молчаливо выходя из гостиной и только бросая на Николаса короткий взгляд. Не был ли тот против его компании? Почему-то здесь, в этом людном месте, где Николас вёл себя довольно обыденно, вероятно, привыкнув к этим ребятам, Мэттью казалось, что парень мог и не захотеть продолжать общение. У него тут были друзья, а не какой-то зашуганный мальчишка из леса.
— Когда я говорил тебе, что хочу познакомить тебя кое с кем, честно говоря, я имел в виду, что мне не помешала бы твоя помощь, — проговорил Маркус Николасу, неспешно следуя от всё ещё шумноватой гостиной. — У нас появился новенький, Кристофер. Ему всего семь. Мы не знаем, что именно у него за способность. Он видит... то ли мысли и настроения, то ли умыслы человека, то ли его сущность, как ты. Но чем хуже человек или его помыслы, что бы там ни было, тем он ужаснее выглядит для Кристофера.
Маркус приостановился, посмотрев на Николаса без прежних шуточек и манер. Не нужно было быть эмпатом, чтобы заметить его обеспокоенность насчёт этого ребёнка.
— Кристофер из детского дома. Их вели куда-то на концерт группой, когда у него появилась эта способность. Ребёнок впал в истерику и сбежал. Не знаю каким чудом, но Джонни нашёл его неделю назад, привёз к нам. Но он почти не выходит из комнаты, несмотря на то, что мы все для него выглядим вполне нормально. Поговори с ним, Лестер. Ты лучше всех нас понимаешь, что он сейчас переживает.

Сперва Маркус немного сомневался, стоило ли брать ещё одного мальчишку «в гости» к Кристоферу. Всё же ребёнок пережил травму и до сих пор явно испытывал шок, а тут сразу двое незнакомцев. Однако Мэттью тоже было по-человечески жаль. Алекс рассказал мужу о способностях парня, которого они, в общем-то, и не искали, но нашли. Да и Маркус видел растерянность на лице Мэттью, его нежелание даже заходить в людную гостиную. Ему тоже было непросто, так что, возможно, взять его с собой было очень хорошим решением для всех. В том числе и для Николаса.
Маркус не был психологом, но прекрасно знал, как проговаривание проблем помогает если и не решить их, то посмотреть на ситуацию под новым углом. Так что полагал, что и Николасу будет не лишним услышать собственные же убеждения о том, что всё будет хорошо. Ведь их проблемы с Кристофером, пусть и были разными в силу возраста, но всё же имели одинаковое основание, одни корни.
Мэттью же сперва действительно радовался — и тому, что можно было уйти подальше от кучи разномастных эмоций посторонних, и тому, что ему буквально разрешили сопровождать Николаса. Побыть ещё немного рядом. Пусть и не в разговорах наедине, как им обоим нравилось, как казалось Мэттью, но всё равно рядом.
Затем Маркус начал рассказывать о Кристофере, и эмпат уставился на мужчину круглыми от неприятного удивления глазами. Было жаль этого мальчишку. Совсем ещё маленький, а уже натерпевшийся страха из-за собственного генотипа. Наверняка ведь он даже не понял, что произошло и почему люди вдруг внезапно поменялись. Мэттью был уже достаточно осознанным, когда это случилось с ним. Он всё понял.
— Общается, со мной, Александром и обоими Джонни, — кивнул Маркус, поднимаясь на второй этаж к спальням. — С остальными меньше. Его определённо пугает, когда вокруг много людей. Видимо, ещё не сошёл шок от того, как это с ним случилось.
Ответить на первый вопрос Маркус затруднялся. Вроде бы Кристоферу было неплохо на новом месте. У него была личная комната в силу его травмы, его кормили гораздо лучше, чем в приюте, у него появились свои вещи. Однако сложно сказать про ребёнка, что он хорошо чувствовал себя в этом доме, когда он почти не выходил из спальной.
— Бедный мальчик, — невольно сорвалось с губ Мэттью, сопереживавшего ребёнку, которого даже ещё не видел, не меньше Маркуса.
Последний только чуть улыбнулся. Он постучал в дверь, подавая голос прежде, чем войти, и предупреждая, что не один.
Комната казалась слишком большой для одного совсем юного мальчика. Тот сидел на ковре на полу перед кроватью, листая книжку. На вошедших Кристофер посмотрел напряжённо, даже немного затравлено, и Мэттью ярко ощутил вспышку страха и недоверия.
— Кристофер, это Николас и Мэттью, они наши друзья, — улыбнулся уже куда более жизнерадостно Маркус так, что даже эмпат не смог уличить обмана. — Мне кажется, ты захочешь с ними познакомиться…
Взгляд Кристофера продолжал бегать по лицам вошедших, почему-то всё больше задерживаясь на Мэттью. Эмпат ободряюще улыбнулся мальчишке, не зная причины, по которой он привлекал такое особенное внимание. Захотелось подойти и мягко прикоснуться к ребёнку, забирая его страх, но… оказалось, Кристофер и сам неплохо с этим справлялся. Первое недоверие сошло, и эмоции улеглись.
— Как они выглядят для тебя? — поинтересовался с той же улыбкой Маркус, присаживаясь рядом с мальчишкой.
— Он очень-очень красивый, — почти шёпотом признался Кристофер, продолжая посматривать на Мэттью. — Почти как Алекс.
Эмпат чуть округлил глаза и, да, пожалуй, немного смутился, проговаривая сконфуженное «спасибо» на такой необычный комплимент. Маркус же только усмехнулся под нос. Было забавно слышать, как ставили в один ряд по внешности такого милашку, как Мэттью, и супер-итальянского Алекса. Пусть даже Маркус и понимал, что Кристофер имел в виду несколько иную красоту, не ту, которую видят все остальные.
— А Николас? — уточнил он вместо того.
Кристофер пожал плечами, проговаривая что-то вроде «обыкновенно».
— У Николаса почти такая же способность, как у тебя, — продолжал Маркус, посматривая на ребёнка с лёгкой улыбкой.
— Он тоже видит монстров?
Взгляд Кристофера поднялся и переметнулся на Николаса с какой-то, как показалось Мэттью, надеждой. Да, наверное, это была именно надежда, ведь до встречи с Николасом никто не мог в полной мере понять, что его так пугало. Никто не видел того, что видел Кристофер. И от мысли этой невольно сжималось сердце.
— Да, он тоже видит монстров, — тише проговорил Маркус, ласково прикасаясь к плечу юного собеседника. — Немного не так, как ты, но… он их тоже видит.