Мэттью действительно мечтал об этом — о чувствах Николаса к нему, о всём, что к ним прилагалось. По-другому и не скажешь. Это было желанием на подсознательном уровне. Не то, чего ты осознанно хочешь, ведь мало кто из нормальных людей скажет «хочу, чтобы ты в меня влюбился». Нет, это какое-то чаяние, витающее в душе, тесно переплетённое с надеждой, что мечта эта сбудется, и у вас с партнёром всё будет хорошо.
Вот сейчас эмпат и осознал это — его мечта, затаившаяся в глубине души, определённо сбылась. Николас любил его, невзирая на отсутствие каких-либо прикосновений, на всю странность их отношений, да даже несмотря на не слишком долгий срок знакомства. И теперь, прикасаясь к нему, Мэттью не ощущал своего влияния, хотя и был первые минутки осторожнее обычного. Он чувствовал лишь естественную любовь Николаса, и только от этого осознания сердце билось пуще прежнего.
Мэттью прижимался к рослому парню всем телом, наслаждаясь их первым и таким безумно романтичным поцелуем. Иногда Николас забывался, и зонтик в его руке чуть опускался, но обоим было как-то не до капель дождя. Кажется, они даже не замечали этой осенней непогоды, изучая друг друга ещё чуточку ближе.
Немного перевели дыхание, улыбаясь друг другу, и снова потянулись навстречу. Как будто хотели перекрыть все те дни, когда безумно хотелось хотя бы поцелуев, но было нельзя.
Ещё чуть позже Мэттью (да и Николас, если верить его эмоциям) невольно поймал себя на мысли, что теперь им можно не только целоваться. Если уж во время такого чувственного первого поцелуя не произошло ничего криминального, то теперь они были по-настоящему свободны в возможностях проявлять свои чувства. Эта мысль заставила изрядно смутиться эмпата. Впрочем, он решил от неё избавиться, по крайней мере, до конца прогулки. Атмосфера была донельзя романтичной и портить её чем-то более откровенным не хотелось.
Они продолжили прогулку и весёлые разговоры ни о чём и обо всём на свете сразу. Правда, посматривали друг на друга уже совершенно по-особенному, как только могли люди, между которыми только что случилось нечто личное.
— Кажется, я ревновал тебя, когда ты был у Маркуса и Алекса, — в какой-то из разговоров признался Мэттью, хотя и донельзя смущённый. — Всё время думал, что если… ты выпьешь, встретишь приятного парня, с которым… не будет проблем.
Конечно, эмпат не смог проговорить фразу вроде «с которым ты смог бы спокойно целоваться». И не только целоваться, что подразумевалось. Мэттью и без того улыбался очень сконфуженно, да и посматривал на Николаса с некоторой робостью.
— Ты ещё во время звонка сказал, что тебя там с кем-то сводят, — проговорил эмпат и тут же отмахнулся свободной рукой. — Сейчас это так глупо…
Честно говоря, Мэттью сам не очень понял, для чего сообщил Николасу эту информацию. Наверное, просто хотел быть до конца откровенным с ним. Тем более сейчас, когда их отношения продвинулись ещё на шаг. Николас ведь не мог ощущать всех эмоций, как его партнёр, и как-то негласно они решили, что Мэттью будет чаще делиться с ним своими чувствами, проговаривая их вслух.
А ещё просто вспомнилось о прошлом разговоре, где Николас сам признавался, что ревнив, а Мэттью ничего не мог сказать на этот счёт. Ни одни предыдущие отношения не давали ему повода для ревности. Так что, кажется, это и для самого эмпата стало откровением.
Неспешно дойдя до привычного места дороги, когда вот-вот за поворотом из-за кустов покажется соседский дом, парни развернулись и направились обратно. В какой-то момент дождь усилился, и обоим пришлось прибавить ходу, а под конец и вовсе бежать — даже зонт уже плохо спасал от стены такого ливня, что уж говорить о несчастной обуви. Мэттью определённо нужны были специальные резиновые сапоги для их с Николасом прогулок.
Впрочем, оба только смеялись от происходящего, от хорошего настроения, забегая в дом и оставляя небольшие лужицы у порога.

Мэттью ощутил, что Николасу понравилось заявление о ревности. Это даже принесло некоторое облегчение, потому что даже в семнадцать лет эмпат понимал, что люди по-разному реагируют на такое проявление собственничества. Кто-то может подумать, что им не доверяют, и это неприятное ощущение. Кто-то вообще считал ревность глупостью и препятствием на пути к открытым здоровым отношениям.
Благо Николас к таким не относился. Ему на самом деле было приятно, что Мэттью волновался таким образом, боялся его потерять, потерять их отношения. Дело ведь было действительно не в Николасе и не в доверии. Скорее, это была некоторая неуверенность в себе, да и просто банальный страх, что что-то пойдёт не так.
— Я и сам не знал, что буду переживать, — снова честно отозвался эмпат, прижимаясь плечом к плечу спутника.
Обсудить что-то ещё не дал усилившийся дождь, и оба забежали в дом, запирая дверь. Мэттью стянул промокшую обувь и чтобы не пачкать те самые знаменитые ковры, и просто потому, что было неприятно ходить в мокром. Хотел было стянуть и штаны, намокшие до колена так, что прилипали к коже, но как-то постеснялся. Не сколько Николаса, сколько того, что пришлось бы в одном белье идти через весь дом до комнаты.
— Хорошая идея, — отозвался Мэттью на предложение о горячем душе.
Не очень хотелось сейчас уходить от Николаса, но надо было, как минимум, переодеться в сухое. Да и в душ заодно сходить не мешало бы. Мэттью не успел замёрзнуть, до дома добежали быстро, но помыться-то всё равно надо было.
На миг в голове проскользнула мысль о том, что Николасу тоже стоило бы сходить в ванную, и… раз уж они теперь могли друг друга касаться… Но эту мысль Мэттью даже не додумал. Уж очень откровенной и смущающей она была. Они едва поцеловались в первый раз, о каком совместном душе могла идти речь? Мэттью же с ума от смущения сойдёт.
Так что, убедив себя, что все эти крамольные мысли возникали исключительно от переизбытка гормонов счастья, Мэттью поднялся на второй этаж в одиночестве. Взял сразу пижаму и направился в душ, где с радостью скинул промокшую одежду.
Помылся и согрелся эмпат довольно быстро. Да и как могло быть иначе, если внизу его ждал Николас, а их милый вечер продолжался?
Последний и впрямь был обнаружен на кухне, готовящим чай. Зачем-то с губ сорвалось дурацкое «привет», как будто они ещё не виделись, но у обоих это только вызвало улыбку.
Мэттью забрался на диванчик у стола с ногами, а потом, когда Николас опустился рядом, и вовсе влез под его руку, буквально вынуждая обнимать себя. Он и раньше довольно часто оказывался в объятиях парня, но всё же это было совсем не то. Николас обнимал его осторожно, следя за тем, чтобы не прикоснуться к обнажённой коже. Мэттью занимался тем же, и в итоге, по большей части, оба только и думали, что о безопасности.
Сейчас же они смело могли прижиматься, как угодно, и не заботиться о способностях эмпата. Это был буквально новый мир! Мэттью почти не переставал улыбаться, ощущая этот комфорт и настоящую свободу в их отношениях.
— Если ты думал, что видел предел моей «липучести», то нет, — хихикал эмпат, показательно прижимаясь к боку Николаса ещё плотнее, насколько это вообще было возможно. — Это новый уровень.
Кажется, чай был только «предлогом». По крайней мере, оба толком и не притронулись к чашкам, ведь им явно было чем заняться даже на кухне. Ещё раз поцеловаться (и ещё пару раз, за всё упущенное время), взяться за руки без поднадоевших уже перчаток, ну и продолжать разговаривать обо всём на свете. Было даже удивительно, как у них находились новые и новые темы для беседы и неизменного юмора.

В свои семнадцать Мэттью и сам не знал, как поступить правильно. Стоит ли ждать чего-то — какого-то подходящего момента или вроде того. С одной стороны, эмпату очень хотелось близости с Николасом. Они давно этого оба ждали, да и Николас, что бы о себе ни думал, был для Мэттью очень желанным. С другой же стороны, сегодня и без того было очень много приятных открытий, поцелуев. Не поторопятся ли они?
Страшно не было, было только очень и очень волнительно. Мэттью чувствовал то же волнение и у партнёра, да и ту же нерешительность, пожалуй.
Несмотря на это, Николас был очень внимательным. Он не настаивал на обязательной близости ни действиями, ни словами. Правда, Мэттью не знал даже, что ответить на такое предложение. Невинным он не был, о чём уже знал Николас, но с последним всё как-то было совсем по-другому. Даже поцелуи казались другими, более приятными, более искренними что ли. Объяснить этого эмпат не мог — просто всё было иначе.
Вместо ответа Мэттью робко улыбнулся и потянулся за новым поцелуем. Так и приятно, и думать не требовалось.
В какой-то момент поцелуи стали глубже, а прикосновения более откровенными. Оба определённо хотели друг друга, и от этого понимания становилось легче. В конце концов, что плохого может произойти? Если оба были влюблены, обоих тянуло друг к другу, то зачем соблюдать какую-то дистанцию и чего-то ждать?
Мэттью кивнул, соглашаясь на приглашение подняться. Следуя за Николасом, волнение его нарастало, но оно было приятным, предвкушающим. Сразу вспомнились те мучительные дни, когда они могли только мечтать друг о друге, фантазировать о чем-то интимном, а потом смотреть друг на друга и только улыбаться. Сегодня всё поменялось, и одно понимание, что они теперь могли буквально всё, подогревало желание.
В комнате продолжили целоваться. Тут Мэттью всё же нарушил негласное обещание говорить Николасу о своих чувствах. Ему, быть может, и хотелось сказать парню, что он сильно волнуется из-за того, что их отношения сейчас так или иначе кардинально меняются, но стеснение не позволяло выдавить ни слова. Да ещё и Мэттью боялся, что как-то не так скажет об этом, и Николас решит, что он передумал в самый последний момент. В семнадцать лет это казалось очень уж стрёмным.
Николас не торопился. То ли действительно давал возможность передумать, то ли просто понимал, что может чувствовать его партнёр. Возможно, это было громким заявлением, но сейчас всё же был очень важный момент. Они столько дней строили свои отношения одним способом. Были влюблены, относились друг к другу по-особенному. Сегодня же всё резко поменялось. Да, вроде как в лучшую сторону, но это словно были иные отношения, в которые они решили так быстро окунуться.
Так что оба, даже лёжа в кровати, не спешили даже снимать одежду, довольствуясь поцелуями и пока ещё невинными ласками, пока не ощутили, что готовы идти дальше. Неторопливо раздеваясь, они продолжали изучать друг друга, с явным удовольствием прикасаясь к обнажённой коже руками и поцелуями.
— Включи свет, — тихонько попросил в какой-то момент Мэттью.
Пожалуй, это было даже неожиданно. Обычно ведь молодые люди, напротив, стеснялись заниматься сексом при свете. И в комнате Николаса, где за окнами шумели деревья леса, пропуская лишь слабый блеск луны, была идеальная атмосфера для такой робости. Только вот Мэттью был не обычным парнем.
В момент, когда оба решили двигаться дальше, эмоции естественным образом начали просто зашкаливать. Мэттью ощущал невероятную влюблённость, нежность, заботу и кучу других чувств Николаса, усилившихся просто из-за их особенной близости сейчас. Эмпат попросту терялся в этом шторме, для первого раза это было, наверное, чересчур. Поэтому и захотел просто немного отвлечь себя не менее приятными зрительными образами.
Когда зажглась небольшая прикроватная лампа, стало стеснительно, несомненно, но всё это было лучше, чем внезапно расплакаться от того, насколько хорошо было ощущать все эти эмоции Николаса своим особым восприятием.

Николас немного заволновался от неожиданной просьбы, хотя и тут же исполнил её. Мэттью ласково улыбнулся, увидев этот внимательный взгляд, направленный на него, и потянулся за новым поцелуем, только прошептав, что всё в порядке. Объяснять сейчас все эти нюансы с ощущениями эмпата попросту не хотелось — у них были дела поважнее.
Впрочем, даже при включённом свете буря эмоций, как своих, так и Николаса, окутала эмпата. Всё это было так по-особенному. Ещё и эта долгая, донельзя приятная прелюдия. Мэттью очень уж скоро ощутил, что удовольствие становится нестерпимо сильным. Он и до того немного робел, обнажаясь полностью при Николасе, теперь и вовсе накатила привычная стеснительность. Опять же, в семнадцать лет казалось, что что-то пошло не так.
Однако Николасу было так же хорошо, и он отстал от партнёра совсем на незначительное время. Так что оба тихо посмеивались от этой невольной «торопливости». Слишком уж были счастливы возможности стать друг с другом ещё ближе, теперь уже в физическом плане. Да и оба были очень молоды, так что смущение отступило.
Перерыв продлился совсем недолго, и вскоре пара снова оказалась в объятиях друг друга. Второй заход и правда оказался более удачным. Таким, от которого никакое смущение уже не могло проникнуть в голову Мэттью. Таким, после которого все эти сомнения до постели казались попросту смешными — и чего они подумывали ждать?
После сходили в душ, всё ещё по очереди, но вернулись в одну кровать. Свет, наконец, выключили, хотя и лежали некоторое время без сна, тихонько переговариваясь друг с другом и улыбаясь, пока усталость (теперь уже приятная) не взяла своё.
Остаток ночи Мэттью так и не отлипал от партнёра. Тот, правда, и до сей важной ночи уже попривык к такому тесному соседству. А утром эмпат как-то по привычке начал отодвигаться от Николаса, едва ощутив пробуждение, но парень мягко удержал его. Видимо, проснулся чуточку раньше. От этого жеста мозг Мэттью включился быстрее, пришли приятные и какие-то до сих пор удивительные воспоминания о прошлом вечере и ночи. Даже сердце снова забилось быстрее от понимания, что теперь между ними с Николасом не было никаких барьеров.
Конечно, жизнь с эмпатом всё равно оставалась, так сказать, полной странностей и неопределённостей. Например, что ждало их с Николасом, если чьи-то чувства естественным образом пройдут? Да даже если не доводить мысли до такой крайности: как им стоило вести друг друга в ссорах, если те возникнут? Эмпату явно не понравится раздражение партнёра, но и снимать его эдаким искусственным способом было бы неправильным. Держать специально дистанцию и спать под разными одеялами, если проблема до ночи не была решена?
Правда, сейчас ни один, ни другой об этом даже не задумывались. Они просто радовались, что сделали ещё один шаг — да что уж там, настоящий прыжок вперёд! И утренние поцелуи как-то плавно перетекли в интим. Пришлось немного сдерживать себя, Кристофер наверняка уже проснулся, но это только дало повод для новых шуточек про отцовство и тихого хихиканья между делом.
Подобный же смущённый смешок сорвался с губ Мэттью, когда Кристофер за завтраком напомнил о своих способностях, которые ненароком позабылись его «опекунами». А именно, спросил, почему эти двое как-то по-особенному светятся. Гораздо ярче, чем тогда, в доме Маркуса, когда на это обратил внимание Джонатан.
Заниматься секс-просветом Мэттью не стал. То есть, он мог бы, невзирая на смущение собственное, ответить на какие-то вопросы из этой области, но не про себя же самого рассказывать. Так что «отмазались» общей фразой, мол, как-то так вышло, что влюбились сильнее. О чувствах между Мэттью и Николасом мальчишка знал, так что его вполне удовлетворил этот ответ. В шесть лет он ещё считал все эти любови глупостями сущими, вот и не заинтересовался совсем этими взрослыми чудачествами.
Прошло ещё несколько дней, полных этой новой любви, близости, особенных чувств. С каждым днём Мэттью только убеждался, что всё, что было «до» — не зря. Не зря ждали так долго, не зря и не стали откладывать с физической близостью.
Дожди лили почти постоянно, как часто бывало в октябре, но Мэттью с Николасом ещё раз смотались в центр, прикупив первому резиновые сапоги. Так что и прогулки их обязательные продолжились, пусть и по лесной грязи. Да и днём с Кристофером регулярно выходили. Сегодня и вовсе выглянуло редкое за последнее время солнце, так что Мэттью с мальчишкой торопились на прогулку, да и Николас сообщил, что скоро присоединится к ним.
Эмпат вовсю общался с Кристофером, который за всё это время совершенно попривык к новому дому и эдаким старшим братьям. Он открыл дверь с улыбкой, совсем не замечая посторонних эмоций. Все же рядом был Кристофер, и его фон ощущался куда ярче.
Однако взгляд Мэттью моментально наткнулся на спину какого-то парня, сидящего прямо у них на ступенях у входа. Одежда его была чистой, не похож на бездомного (да и откуда они бы тут взялись?). Парень не дёрнулся даже от звука открываемой двери, продолжая настукивать что-то на клавиатуре ноутбука, который Мэттью заметил только сейчас.
Как-то рефлекторно эмпат задвинул Кристофера за спину, сканируя эмоции незнакомца, и чуть нахмурился. Парень не испытывал какого-то яркого негатива — злости, желания навредить или чего-то другого, опасного. Однако для спокойно печатающего что-то человека эмоции его были чересчур резкими, сильными. Как будто парень испытывал нечто на грани эйфории, настолько сильно было его воодушевление.
— Bloody hell, — вместе с тем выдохнул Мэттью от неожиданности. — Ты кто такой?
Вот от голоса эмпата, прозвучавшего буквально спустя пару секунд после открытия двери, незнакомец немного дёрнулся, резковато оборачиваясь. На вид он оказался молодым, не больше тридцати. Мэттью как-то подсознательно отметил «знакомые» мешки под глазами. Что-то уж это ему напоминало.
— Fucking God, — отозвался парень с каким-то не местным акцентом. — Кто ТЫ такой?
Как на это ответить Мэттью не знал, растерялся как-то. Только мельком подумал, что было хорошо, что Кристофер боязливо прижался к нему сзади, но не кричал о том, что видит монстра. От того стало очевидно, что, вероятно, парень знал Николаса. Пусть последний и не упоминал, что кто-то к нему должен прийти.

Гарри, как звали незнакомца, заявившегося на порог к Николасу, был лидером одной из групп сопротивления. Входило в неё шесть человек, включая самого парня. Лагерь их был более приближен к ранним представлениям Мэттью о сопротивлении — дома на колёсах, солнечные батареи на крышах, кочевой образ жизни. Однако никакую боевую единицу эта группа собой не представляла. Все шестеро человек специализировались на информационных технологиях. Проще говоря, были хакерами.
С Николасом Гарри знался пару лет — как раз столкнулись на профессиональном поприще. Вряд ли их можно было назвать друзьями, да даже приятелями с натяжкой. Скорее, они были просто хорошими знакомыми с, так сказать, общими интересами.
Более плотное общение не задалось хотя бы потому, что всю информацию друг о друге эта парочка узнала не при плотном общении, как обычно делали нормальные люди. Оба чуть ли не синхронно перерыли интернет, выжимая из всемирной сети всю подноготную нового знакомого после первой же встречи.
Да и встречались они чаще онлайн. Николас точно никогда не посещал так называемый лагерь, хотя и мог своими способами выяснить примерное место их остановки. Гарри навещал Николаса несколько раз, по пальцам пересчитать можно было. И всегда этот хмурый дылда был в одиночестве, не считая редких случаев, когда Гарри натыкался ещё и на братьев Стрикленда (те, к слову, куда чаще соприкасались с этим лагерем, будучи мобильными, в отличие от старшенького). Сейчас же Гарри действительно удивился, когда за спиной открылась дверь, но вышел вовсе не ворчащий Николас, а какой-то юный паренёк.
Правда, не успели они перекинуться парой приветствий, как из-за плеча Мэттью показалось бледное лицо хозяина дома. Гарри обезоруживающе улыбнулся ему на резонный вопрос. Насупленные брови Николаса его совершенно не смущали.
— Ну… получается, я пользуюсь твоим гостеприимством, — проговорил Гарри. — Видишь ли, октябрь оказался очень уж дождливым, и я тупо не успел подготовиться. Вышел из депрессии, растратил всю энергию… Я всё верну, как было, честное слово! И, кстати, классная защита. Два часа её взламывал, это было восхитительно. Я, к слову, Гарри. Совсем не ожидал увидеть в этом доме кого-то кроме Лестера. А вы…?
Мэттью слушал этот монолог, честно, с округлившимися глазами. Когда Николас подошёл к ним с Кристофером, стало ясно, что он действительно знает этого парня. Особых чувств к нему не испытывает, впрочем, Мэттью сейчас меньше всего волновала любовная ревность. Сперва больше интересовала безопасность Кристофера, а затем эмпат был поставлен врасплох какими-то нечеловеческими эмоциями, исходящими от этого Гарри.
Тот говорил даже как-то нетипично. Немного перескакивал с темы на тему, забывая связать эти части предложения воедино. Постоянно подкреплял слова жестами или мимикой, но тоже несколько резковатой, как будто не поспевал за собственными мыслями и торопился. И вроде ничего особенно уж странного не было, но всё равно Мэттью, особенно со своими способностями, подмечал нетипичность поведения Гарри.
— Партнёр? Ничего себе, — ярко удивился тот, когда Николас неспешно продолжил разговор, явно привыкнув к такому общению. — В смысле, рад за тебя… за вас обоих. Где ты его нашёл? В Тиндере?
Гарри усмехнулся под нос, подшучивая над домоседством Николаса. Мэттью же продолжал молчать. Он не мог сказать, что ему это нравилось, но также не мог сказать, что испытывал неприязнь к нежданному гостю. Из-за необычных манер вести диалог Мэттью вообще пока затруднялся составить собственное мнение о Гарри.
Так что эмпат продолжал слушать — говорил в основном гость — и наблюдать за происходящим. Теперь он заметил провода, идущие от дома Николаса к ноутбуку Гарри. Парень наглым образом подключился к их электросети и, судя по словам, взломал местный интернет, дабы подключиться к нему для каких-то своих дел.
— Так что, раз уж я тут, а вы уже проснулись… Я уже готовился сказать тебе, что ты слишком много спишь, но теперь-то понятно почему. Никакого осуждения, если что, — снова усмехнулся Гарри. — …можно мне войти? Эти октябрьские утра такие отвратительные, я уже себе всю задницу отморозил. Или… вы же собрались куда-то, да?
На медлительность Николаса парень совершенно не реагировал. Мэттью даже начало казаться, что если бы они с Николасом оба молчали, это бы не помешало Гарри говорить. Может, это были какие-то последствия выхода из депрессии, о которой гость уже проболтался? Мэттью, честно говоря, никогда не сталкивался ни с какими ментальными проблемами, так что не знал ответа на мысленный вопрос.

Пожалуй, большинство хакеров, да и простых программистов были в той или иной степени странненькими. Вряд ли того же Николаса можно было назвать в полной мере нормальным. Нормальные люди не сидят полночи за компьютером, зарабатывая себе те самые именитые мешки под глазами, чтобы только написать ещё одну строчку кода, понятного только им. Однако Гарри среди всей этой когорты действительно немного выделялся.
У него и впрямь было ментальное расстройство. И это была не та «биполярка», которую в последние годы отчего-то сильно романтизировали. Гарри лично бы плюнул в лицо тем, кто любил драматично заявлять о наличии у них сей болезни, потому что «только что был весёлым, а сейчас что-то грустно».
Нет, это было настоящее медицинское состояние. Это сейчас Гарри был полон оптимизма так, что не реагировал на злобненькие шуточки Николаса (и находил их смешными). Это сейчас его подбрасывало от желания сделать то или иное. Уже буквально завтра он мог проснуться с отсутствием желания двигаться, да и жить в целом. Когда тяжело физически даже дышать и только хочется, чтобы это всё поскорее закончилось.
Гарри о своём состоянии знал, и это было очень тяжело так жить. Поэтому он действительно находился на постоянном лечении. Состоял на учёте у лояльного психиатра под ненастоящим именем, но принимал вполне себе настоящие таблетки. Так что сейчас, честно говоря, эти переходы от депрессии к гипомании и обратно были заметно сглажены. Периоды «нормального состояния» длились дольше, суицидальные мысли если и приходили, то не такие яркие и навязчивые, как раньше.
Да, к своим двадцати семи годам Гарри уже дважды по-настоящему пытался покончить с собой. Не позволила способность — он тоже был мутантом. Потом лечение начало давать свои плоды, Гарри научился заменять желание всё прекратить ответственностью.
Однако в этот раз того самого нормального периода не случилось. Сработал триггер, и их депрессивного эпизода Гарри сразу скакнул к маниакальному.
— Точно, — усмехнулся на шуточку о порно парень, но тут же добавил ответную: — Не волнуйся, я не трогал твои самоучители, недотрога.
— А теперь остановитесь, — неожиданно встрял в разговор Мэттью, чьи глаза от такого разговора округлились ещё больше. — Очень забавно, но…
Эмпат посмотрел на Николаса с некоторой укоризной, как на того, кто первый начал говорить про порно. И скосил взгляд на Кристофера, который, вообще-то, всё это время стоял рядом со старшими, прячась за ними от неизвестного ему человека.
Николас, конечно, читать эмоции и мысли не умел, но мимика Мэттью была достаточно красноречивой. И говорила она о том, что сейчас кто-то договорится и будет сам объяснять шестилетке, что такое порно-ролики. Почему-то эмпат был на сто процентов уверен, что, как полагается ребёнку, Кристофер прекрасно запомнит это незнакомое ему слово и вернётся к этой теме позже. Все дети так делали.
— Кто у вас там? — снова удивился Гарри, который сразу и не заметил маленького мальчика, стоящего за спинами двух парней. — Боже, ты ещё и родить когда-то успел? Вроде как я забегал к тебе всего несколько месяцев назад.
Кристофер, к слову, видел парня, как обычного человека. Ментальная проблема Гарри была не той, что толкала бы его к агрессии или опасному поведению. В нём были свои плюсы и свои минусы (которые прекрасно видел Николас), но в совокупности, которую мог наблюдать Кристофер, Гарри был вполне себе обычным.
Он действительно не был опасен для окружающих в привычном понимании слова. У него было оружие для самозащиты, но он им ни разу не пользовался. Как уже было сказано, лагерь Гарри не был такой уж боевой единицей. Однако именно они наносили Стражам максимальный вред и постоянно были в розыске.
Группа сопротивления вытаскивали подноготную Стражей, как организации, и участников её в отдельности, и публиковали в открытой сети, вызывая дикий резонанс со стороны общественности. Они взламывали системы Стражей, постоянно мешая им в их деятельности. Николас в своё время как раз и вышел на Гарри, когда среди мутантов прокатилась новость о том, что при поимке одного из «своих» у Стражей массово полетела программа пауков. Те просто замерли, отказываясь выполнять команды и хоть как-то работать.
Так что, когда Николас отказался, несмотря на свой огромный потенциал, присоединяться в группе хакеров, Гарри его понял. Мало кто хотел менять комфорт на постоянные бега. Они вели пусть и невидимую, но войну, и Николас это прекрасно понимал.
— Не, Фрэнки не захотел ехать, — ответил Гарри про оставшуюся часть группы. — Так что следит за остальными в моё отсутствие. Твой защитный барьер его нервирует. Хотя в этот раз ты, конечно, прогадал. Я взял Оланзапин, подготовился, думал, что же будет — тревога, страх, как ты захочешь убить меня в этот раз. Но… чувство вины? Серьёзно? Я с ним уже настолько сроднился, что даже не сразу понял, что это твоя защита.
Мэттью уже самому не слишком хотелось уходить. Парень был странным. И оттого было постыдно любопытно узнать о нём побольше. Ведь Гарри даже не сказал, зачем ему, собственно, понадобился интернет! То ли забыл в потоке своих мыслей, то ли специально не стал говорить при посторонних. Эмпат откровенно терялся в хаотично вспыхивающих эмоциях, так что ничего не мог о нём понять существенного.
Однако Мэттью понимал, что Кристоферу вряд ли стоит находиться рядом с таким человеком, будь он хоть трижды безопасен для окружающих. Мальчишка только-только начал расслабляться и вести себя естественным для ребёнка образом. Необычный парень с ментальным заболеванием — не лучший первый гость для него.
— Хорошо, — отозвался Мэттью на предложение Николаса и легонько поцеловал его в губы на прощание.
Делать это при Гарри он совершенно не смущался. Не его дело, честно говоря. Впрочем, парень даже не прокомментировал это — отвлёкся снова на свой ноутбук, на который постоянно посматривал даже во время всех этих монологов.
— Пойдём гулять, — улыбнулся Мэттью мальчишке, приобнимая его за плечи. — Всё в порядке, Николас погуляет с нами завтра. Завтра наверняка снова будет дождь, и он будет забавно ворчать, что пропустил хороший день…
Эмпат улыбнулся шире, проходя мимо Николаса и кидая на него влюблённый взгляд. Понимал, что тот вряд ли сам мечтал пропустить прогулку, чтобы зависнуть с этим непонятным Гарри, но что уж тут поделать. Мэттью оставался добрым мальчиком. Так что понимал, что на месте Николаса поступил бы так же — не прогонять же явно не слишком здорового парня.

Гарри не рассказывал о цели своего визита не для того, чтобы скрыть её от Мэттью. Просто Николас его немало удивил наличием партнёра, да ещё и ребёнка неизвестного происхождения. Будучи в состоянии гипомании Гарри было сложно сконцентрироваться на чём-то одном даже под пожизненно выписанными препаратами. Так что он просто забыл о том, что Николас его спрашивал об этом.
Зато, когда Мэттью и Кристофер удалились на прогулку, а Николас напомнил о своём вопросе, ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь Гарри выкинул из головы неожиданно появившуюся семью своего знакомого и вернулся к цели своих поисков. А между тем это событие и стало триггером для маниакального эпизода.
— Никогда больше так не говори, — сперва довольно серьёзно проговорил Гарри, когда Николас попросил его не оставлять следов.
Он даже слегка нахмурился. Даже шутки про овец были не столь оскорбительными для шотландца, как намёк на его непрофессионализм. Как будто он был дитём неразумным и не знал, как правильно сновать по всемирной сети.
Потом, правда, просветлел снова. Николас заинтересовался, на что нынче была направлена, казалось бы, неиссякаемая энергия гостя, и Гарри поднялся на ноги.
— Варгас! — воскликнул он с некоторым удивлением.
Гарри и правда было сложно поверить, что Николас не догадался об этом. Ему казалось, что все причастные к сопротивлению должны были заинтересоваться громким событием. Первый побег из тюрьмы, которую лагерь Гарри вот уже больше года не может взломать, а многие другие группы мутантов даже не знают, где это место находится.
Удивление достигло пика, когда Гарри увидел некоторое недоумение на лице Николаса. Тот даже не понял, о ком идёт речь!
— Девственником ты мне нравился гораздо больше, — усмехнулся Гарри, отцепляя провода от ноутбука.
Оставаясь верным своему слову, парень полез к стене дома, изолируя повреждённый провод и вновь закрывая его панелью. Совершенно не беспокоясь о том, что в какой-то момент его могло нехило так ударить током. В этом состоянии Гарри мало волновался о собственной безопасности, ему казалось, что он способен был на всё.
Параллельно за этим занятием он напомнил Николасу, о ком идёт речь. Оказалось, что не всё потеряно — тот быстро вспомнил громкую новость.
— Это же невероятно, — спустившись со стены искренне восхитился Гарри, подхватывая ноутбук и заходя в дом Николаса, как к себе. — Ты знаешь, что я уже год воюю с их программистами. Они постоянно меняют защитные коды на всё. Я не могу пробиться ни к одной чёртовой камере. Кроме… та-дам! Камеры на подъездной дороге. Они-то принадлежат округу, а не Стражам, а городскую структуру взломать, как раз плюнуть.
Гарри направлялся в гостиную, параллельно рассказывая Николасу о своих скромных достижениях и показывая их на мониторе ноутбука. Каким-то чудом не роняя последний.
— Сами стены тюрьмы тут не видно, но поверь мне, она во-от прямо тут, — ткнул парень пальцем в один край экрана. — Пока ты развлекался со своим милашкой, я отсмотрел записи с этой и других близлежащих камер за нужные даты. Честно, даже с отступом от них просмотрел — мало ли эти фрики не сразу сообщили о побеге. Как ты понимаешь, я обнаружил ровным счётом ни-че-го. Либо Стражи его вывозили сами в багажнике и непонятно к чему весь этот цирк, либо… сбежал этот парень не самым обычным образом. Нет, есть, конечно, ещё варианты с тем, что парень улетел. Или прокопал тоннель на пару километров. Или он вообще не сбежал, и это просто проверка гражданской ответственности. Хотя я не верю в последнее, судя по всему жопы у Стражей подгорели знатно и не просто так.
Гарри уже уселся на диван, водрузив ноутбук на столик и подключив его к электросети уже по-нормальному, через розетку. Почему-то он не видел сильной заинтересованности со стороны Николаса. Или ему только казалось? Так или иначе Гарри уже просто не мог притормозить. Николасу он доверял (сам же проверял всеми хакерскими возможностями), поэтому и рассказывал всё без утаек.
— Мне нужно найти этого Варгаса, — добавил Гарри с некоторым нездоровым упрямством, но сейчас его даже можно было понять. — Он — мой шанс вытащить Джейдена. Огромный-преогромный шанс.
О том, что Гарри «потерял» младшего брата, Николас, конечно, знал. И о том, каким глубоким было то самое чувство вины Гарри, тоже. Джейден пребывал в тюрьме Стражей не потому, что обладал опасной способностью. А потому что числился террористом, как и все, входящие в лагерь сопротивления. Гарри считал, что не уберёг пацана. Так что не удивительно, почему узрев в новости о побеге надежду, мозг биполярника переключился на супер-активную фазу.

На ответную шуточку про девственность Гарри только посмеялся. Его это ни капли не трогало, тем более сейчас, когда в маниакальную фазу проснулось не только желание что-то делать и неумеренный оптимизм, но и такое же сильное либидо. Гарри считал себя лучшим во всём. И, если бы не этот триггер с Варгасом, можно было быть уверенным — парень нашёл бы себе спутницу на то время, пока длится эпизод.
После взаимных подколов знакомые быстро переключились к «делам». Гарри было по-человечески приятно рассказывать Николасу о том, что он успел за утро. Снотворное он не принимал, не ожидая возвращения гипомании, так что сидел он у дома парня примерно с четырёх утра. Разумеется, расстройство диктовало ему, что он бодр и выспался, и больше пары часов сна ему и не нужно было никогда. Так вот, было приятно, что не требовались никакие пояснения — Николас и без того понимал, как всё это делается и какая это сложная работа.
— Я надеялся поймать его, так сказать, на дороге, — рассказал Гарри, легко улыбаясь под нос, в силу заболевания не признавая своей неудачи. — Теперь задача, конечно, усложнилась. Но, уверен, она мне по зубам. Ты поднимал его историю жизни? Начну с этого. Кто он такой, есть ли родственники, где они, по классике.
Даже в мании Гарри понимал, что у парня неплохо получалось скрываться. Его искал чуть ли не весь белый свет вот уже несколько дней кряду, а результата ноль. Однако хакерский поиск — совсем не то, что просто ходить по улицам и надеяться заметить одного конкретного парня среди тысяч других. Наверняка и тут Стражи опережали Гарри на несколько шагов, но сейчас последнего это мало волновало.
— Какие слухи? — настукивая что-то на клавиатуре поинтересовался Гарри. — О том, что он псих ненормальный? Стражи полные придурки. Как и те, кто верит в эту классическую брехню. Ой-ой, опасный мутант, он нас всех переубивает!
Было ясно, что Гарри даже не лазал по интернету в поисках «чужого мнения». Он слышал официальную новость, а вот где искать этого парня и информацию о том, что он из себя представлял, Гарри предпочитал сам. Хотя бы потому, что все вокруг (не считая, конечно, собственной группы и Николаса) в глазах парня были теми самыми придурками.
— Но я всё равно сделал запрос, — добавил Гарри, уже даже и не глядя на Николаса. — Забавно, да? Один псих проверяет другого психа.
Парень стал говорить чуть меньше, явно увлекаясь тем, что делал. Он, как и Николас, забрался в полицейские архивы, правда, покопался чуть глубже. Приводы в полицию приводами, но там числились и другие личные сведения. Вроде номера страховки, которую можно отследить, и всякого прочего. В современности люди оставляли очень много следов в сети.
Видимо, Николас подумал о том же, и связал эту мысль с тем, что Гарри сейчас плоховато себя контролировал. Гораздо лучше, чем до продуктивного медикаментозного лечения, но всё же не как во время «ремиссий».
— Я стараюсь! — воскликнул в ответ Гарри. — Я уже выбросил мысль о том, чтобы снова попытаться «атаковать» тюрьму. Точнее, я задвигаю её подальше. Мне кажется, что сейчас-то я точно справлюсь с их кодами… или это желание покопаться в личных делах Стражей… В общем, я вообще стараюсь обходить их системы сейчас. Мне кажется, что я упускаю удачный момент, но это ведь не моя мысль, да?
Наверное, скажи Гарри это с какой-то надеждой человека, только-только осознающего свою ментальную ненормальность, его бы стало несколько жаль. Но Гарри жил с этим состоянием уже достаточно, чтобы просто констатировать факт. Он знал, что гипомания толкает его на поступки, о которых он будет жалеть буквально через пару дней. Так что, по совету психиатра, перед каждым действием старался спрашивать себя, это действительно полезно или это навязчивая идея, потому что сейчас «всё было по плечу»?
— Просто скажи мне, что я на верном пути, — поморщился Гарри, чуть отрывая взгляд от экрана ноутбука. — Что мне надо направить энергию на поиск конкретного человека и пока не трогать этих ублюдков Стражей.
Как и любой нормальный человек Гарри не хотел, чтобы его жалели. Он справлялся. Справлялся хорошо. Но иногда всё же ему требовалась помощь. Например, сейчас, чтобы Николас просто подтвердил, что он не заблуждается, плывя в волнах этой эйфории, а действует во благо и верными способами. Психиатр говорил, что это не страшно — просить о помощи. Гарри ему не верил. Но порой перепады настроения причиняли слишком много неудобств.

Николас имел в виду совсем другие слухи, но, когда он озвучил их, Гарри только смешливо фыркнул. Разумеется, он не стал бы верить звонкам «ответственных граждан» или сообщениям в интернете. Он даже не пытался подобные найти. Этот мусор только засорил бы его мозг, так активно работающий сейчас, и сбил бы с истинного следа.
Затем Николас подтвердил, что желание влезть сейчас с «новыми силами» в системы Стражей было навязчивым и глупым. Гарри кивнул, словно подтверждая, что был прав в этом. Тут, благо, помогала логика, которая ничуть не отключалась со сменой фазы заболевания. Если за год он толком не продвинулся в этом направлении, гипомания никак ему не поможет с этим. Ему только казалось, что он становится лучше в эти дни, но, как показывала практика, излишняя эйфория только мешала подмечать важные мелочи.
Правда, Николас на достигнутом не остановился. Вообще, Гарри вполне был склонен выслушивать чужое мнение. Тем более навыкам и мозгам Николаса он, насколько это было возможно, доверял. Но сейчас тот говорил какие-то странные вещи. Гарри, правда, очень хотел «отключить» эту самоуверенность, диктуемую биполяркой, но никак не мог. Слова Николаса всё равно звучали донельзя странно.
Гарри откинулся на диване, оторвавшись от ноутбука, и заложил руки за голову, словно потягивался. Он на пару мгновений прикрыл глаза, прежде чем вернуть взгляд на Николаса — удивлённый, чуть ли не подозрительный.
— У меня биполярное расстройство, а не синдром Дауна, — проговорил Гарри, немного усмехнувшись. — Или ты серьёзно думаешь, что я такой кретин и рассчитываю увидеть движение по кредитной карте пятиминутной давности?
На миг стало даже немного обидно. Казалось, Николас совершенно не воспринимал его всерьёз или считал, что он в гипомании совсем отбитым становился, не понимающим элементарных вещей. Да, болезнь Гарри влияла на многое, но уж точно не на интеллект.
— Я знаю, что Стражи уже точно так же вытащили всю подноготную этого парня, — объяснил хакер с некоторым нажимом. — Но это же не значит, что мы не должны её знать. Это, чёрт возьми, информация. Что ты о нём вообще знаешь, кроме имени и того, что он мутант? Вот и я ничего. И как ты собираешься искать парня, о котором ты ничего не знаешь?
Гарри был изумлён. Ему казалось, это какие-то очевидные вещи. Что им стоило делать? Бегать с фотографией этого Варгаса по заброшенным местам, где Страж ногу сломит? Думать, а о каких местах могли не подумать Стражи, и обыскивать их? Этот парень с глазами навыкате мог вообще быть за пределами страны, в конце концов.
— Я не собираюсь являться к его родственникам, — добавил Гарри. — И я знаю, что Стражи проверили уже и их, и места, где он бывал, и места, подходящие увлечениям, и его друзей, знакомых, приятелей, любовников, демонов, которых он вызывал, туалеты на заправке, где он писал, когда ему было пять лет, и он ехал с папашей-дальнобойщиком в рейд. Но чтобы понять, что могли упустить Стражи, чтобы понять, в каких местах этого парня вряд ли бы стали искать, мне нужно понять, кто он такой в принципе.
Парень разве что глаза не закатил. Пробормотав под нос что-то вроде «и когда ты успел стать такой пиздюшкой?», Гарри вернулся к экрану ноутбука. Искать Варгаса было не легче, чем иголку в стоге сена. Однако жизнь становилась чуточку проще, когда ты знал, что ищешь иголку, а не нитку, конский волос или мышиную какашку.
— Может быть мне повезёт, и я найду ещё и то, что Стражи попытаются скрыть, — продолжал бормотать Гарри, настукивая по клавишам ноутбука. — Изъятая информация остаётся информацией. А они любят затирать части истории. Или вписывать что-то своё. Не удивлюсь, если в данных этого парня даже появилась конкретная больница, в которой он якобы проходил лечение от… что там на него навесили? Шизу небось. Сошёл с ума от своей мутации… чёртовы ублюдки. Кто вообще в здравом уме идёт работать в это гестапо.

Гарри только угукнул под нос, когда Николас заявил о том, что уходит на прогулку. Нянька парню была не нужна, а собеседник из тощего Стрикленда сейчас был такой себе. Говорил какие-то странные вещи, подозревал Гарри чуть ли не в отсталости. Последний не обижался, но только исключительно из-за повышенного оптимизма.
Так что Гарри полностью погрузился в привычную сферу, взламывая архивы больниц и картотек, как будто семечки щёлкал. Вскоре он вовсе позабыл о том, что находится не дома. Разговаривал тихонько сам с собой, сам же собой и восторгался, когда получалось найти что-то достойное его интереса.
Мэттью же был и впрямь очень рад, когда Николас присоединился к ним на прогулке. Он понимал нежелание партнёра оставлять дома этого Гарри в одиночестве, поэтому ничуть не обижался изначально принятому решению отправить на улицу с Кристофером только Мэттью. Но всё же был рад, когда Николас переменил своё мнение.
— Всё в порядке, — честно ответил эмпат, с удовольствием отвечая на поцелуй и тут же перехватывая пальцы Николаса своими.
В эти последние дни они очень часто прикасались друг к другу, часто целовались, даже если это были какие-то лёгкие мимолётные поцелуи. Они как будто навёрстывали упущенное время, и обоих это полностью устраивало — то, что они практически не отлипали друг от друга. Только Кристофер порой забавно морщился, не понимая подобных проявлений чувств.
— Что с ним? — поинтересовался Мэттью после ребёнка, которого больше волновал, разумеется, собственный комфорт. — Его эмоции такие ненастоящие, как будто навязанные и усиленные в десять раз.
Эмпат уже немного думал об этом, пока гулял с Кристофером. Пожалуй, примерно так «выглядел» человек под воздействием его способностей. Может, тот и рад был бы испытать что-то иное, кроме позитива, но попросту не мог. И от этого осознания Мэттью стало по-человечески жаль Гарри. Если бы не Кристофер, эмпат бы, пожалуй, и не возражал против затянувшегося визита этого члена сопротивления.
Николас немного пояснил про ментальное расстройство Гарри — Мэттью в семнадцать не очень-то знал, что такое биполярное расстройство. Стало даже чуточку грустно. Будучи добрым парнем, Мэттью сразу подумал о том, как это, пожалуй, досаждает Гарри. Как он устал от того, что его состояние от него не зависит. Что сегодня вот он был полным сил, а завтра может проснуться с абсолютным безразличием ко всему, и с этим ничего не поделаешь.
— Не поддерживаю суицидальные мысли, но теперь очень хорошо понимаю, почему они у него возникают, — протянул в какой-то момент Мэттью. — Жить от приступа до приступа… паршивое удовольствие.
Как всегда, эмпат сочувствовал другим людям, даже если толком не знал их. В этом они разнились с Николасом, но именно это, в том числе, очень нравилось последнему в его партнёре. Мэттью прижался потеснее к боку любимого буки, и тема разговора перешла с Гарри на более абстрактную и приятную.
Когда Кристофер набегался, все трое вернулись домой, обнаружив Гарри на том же месте в гостиной, где его и оставили. Кажется, он даже дышал через раз, настукивая беспрестанно что-то на клавиатуре своего ноутбука. Казалось, он не заметил, как хозяин и его сожители вернулись в дом, даже взгляда на них не бросил. Однако вскоре подал голос, восклицая, что нашёл много чего интересного о Варгасе.
— Когда ты ел в последний раз? — перебив Гарри, готового рассказывать Николасу и дальше о своих находках, спросил Мэттью.
Ему не хотелось слушать ничего про этого парня, не хотелось, чтобы Николаса вовлекали в это, и, уж тем более, не хотелось, чтобы Кристофер слышал о нём. Да и просто доброе сердце требовало позаботиться и об этом странном парне. В конце концов, кто из них, даже включая маленького Кристофера, не был странным?
— Эм… вчера, — немного растерялся Гарри неожиданному вопросу. — Я не голоден, если ты об этом. Не всё сопротивление голодает.
— Я знаю, — чуть улыбнулся Мэттью. — Пойдём обедать, тебе надо поесть.
— Но я… — обернулся Гарри снова к ноутбуку, пытаясь доказать, что делает важное дело, но прервал самого себя, широко улыбнувшись. — Что это за родительская забота? Один думает, что я полный придурок, а ты считаешь, что я не могу о себе позаботиться? Я старше вас обоих и до сих пор жив. Наверное, во многом благодаря психиатру, но… Я в порядке. Я просто доделаю, что хотел и поеду к своим.
Мэттью чуть склонил голову, действительно напоминая родителя, воспитывающего неразумное дитя, пусть и самому ему было всего семнадцать.
— Ты и сам считаешь глупым отказываться от моего предложения, — проговорил эмпат, прекрасно разбирая составляющие эмоционального фона Гарри на «запчасти». — Ты жалеешь, что сейчас сказал это. Но при этом чувствуешь стыд. Тебе стыдно из-за того, что ты не можешь сейчас контролировать себя? Что не можешь оторваться от того, что тебя захватывает, и идёшь на поводу у своего расстройства?
— Оки-доки, — хлопнул себя по коленям Гарри, захлопывая крышку ноутбука и поднимаясь. — Обед, так обед. Просто перестань изображать из себя психиатра, мне одного хватает по горло. И… кто ты вообще такой? Если ты читаешь мысли, прости, но у тебя это выходит хреново…

Конечно, настоящего телепата Николас в жизни не встречал, но, по правде говоря, его партнёр был очень близок к этой способности. Ведь мысли, как правильно думал Николас — это не какие-то слова или изображения, вспыхивающие перед глазами, как показывали в фильмах. По сути своей, это реакции, проистекающие в мозгу. Как и эмоции.
Мэттью не мог точно сказать, что именно печалит человека, проходящего мимо по улице. Однако в диалоге он ориентировался прекрасно. Ему не нужны были слова или картинки, Мэттью ощущал при помощи своей способности, что из сказанного собеседника затронуло и как именно, что ему нравилось, с чем он был не согласен.
Честно говоря, порой эмпатия была гораздо точнее телепатии. Заставить себя думать о чем-то другом насильно было довольно просто — концентрируешься на определённом стороннем образе и всё. Скрыть истинные эмоции практически невозможно. Хотя и они могли давать сбой, как, собственно, в случае с Гарри.
Мэттью подтвердил, что видит это расстройство именно так. Как будто на самом деле Гарри был совсем другим человеком, но конкретно сейчас ему навязали это приподнятое настроение, лёгкую эйфорию, нестерпимое желание что-то делать и уверенность в себе.
Нормальный здоровый человек в принципе не мог так долго и непрерывно испытывать одно и то же. Тот же Николас, прогуливаясь со своими мальчиками, в основном был тихо счастлив и влюблён, но время от времени его всё равно посещали тревожные мысли, воспоминания, которые пусть и на секунду, но заставляли эмоциональный фон колебаться. Фон Гарри почти не колебался и был очень сильным.
На минутку Мэттью задумался (и, разумеется, поделился своими мыслями с Николасом) о том, что даже если он захотел бы немного облегчить жизнь Гарри при помощи своей способности, то вряд ли бы у него это вышло. Мозг парня работал неправильно из-за расстройства. Он искажал верное эмоциональное восприятие окружающего. Так что эмоции, которые Мэттью попытался бы «влить» в Гарри или хотя бы успокоить имеющиеся, мозг бы всё равно переврал.
В ответ на своё откровение эмпат поинтересовался у Николаса, как видел Гарри он. И оказалось, что даже в столь приподнятом настроении парня способности Николаса показывали истину — тяжёлый отпечаток длительных депрессий и бесконечное чувство вины, которое Мэттью сейчас нисколько не ощущал.
— Забавно, — чуть улыбнулся эмпат, прижимаясь щекой к плечу Николаса. — Получается, ваши с Кристофером способности куда эффективнее в плане ментально нездоровых людей. Он тоже видит Гарри совершенно обычным, ни монстром, ни ангелом, просто человеком. А меня его расстройство как будто обманывает.
Правда, потом, в доме, эмпат всё равно уловил при личной беседе с Гарри тонкие изъяны. Вероятно, из-за того, что последний принимал предписанные препараты, облегчающие состояние и настраивающие мозг на правильную работу. Мэттью ощутил, как тот самый истинный Гарри пытался «бороться» с самим собой. Далеко не всегда. Честно говоря, это была пара единичных случаев. Как раз когда Гарри отказался пойти на обед и внезапно осознал и что не ел, и что не может оторваться от ноутбука только потому, что эйфория толкает его дальше, работать без остановки, сна и еды, и это глупо.
— Я эмпат, — спокойно признался Мэттью, когда Гарри в своей форме выразил удивление. — Так что не спорь со мной, я чувствую, что тебе надо отдохнуть.
Он немного смутился собственному же напору. Да к тому же, не согласовав этот порыв с Николасом. А ведь всё же дом оставался принадлежать именно ему, а Мэттью, пусть и жил здесь на правах партнёра, но… будем честны, равных прав ещё явно не имел. Впрочем, Николас только посмеивался и, кажется, ничуть не возражал против ещё одного гостя, раз уж его заботливый мальчик так настаивал.
Сам Николас побеседовал пока с Кристофером, который привычно захотел сбежать от новых незнакомых людей, даже если те выглядели обычно. Тревожность мальчика возросла. И пусть он согласился со словами Николаса, а среди эмоций проскользнуло любопытство по поводу чужой способности, Мэттью вновь ощущал его напряжённость. Но в этом вопросе эмпат полностью поддерживал Николаса — Кристоферу стоило начинать социализироваться. Возможно, Гарри был не лучшим вариантом, но в этом доме было слишком мало визитёров, чтобы иметь возможность выбирать.
Пока Мэттью накрывал на стол, разумеется с верной помощью Николаса, последний попросил Гарри рассказать о способности. Эмпат улыбнулся. Оказалось, у парня была очень интересная и полезная способность, и болтливый рассказ поначалу очень увлёк Кристофера. Не нужно было считывать эмоции, чтобы увидеть, как разгорелись глаза мальчишки.
— А, у меня очень крутая способность, — охотно вещал Гарри. — Я умею распылять себя на атомы в моменты опасности. Классно, да? Это даже видно, как мне рассказывали. Я-то в этот момент ничего не вижу, глаза тоже распыляются. Не думаю, даже, наверное, не существую. Тело просто собирается обратно в исходное состояние, как будто ничего не случилось.
Правда, не успел Мэттью закончить с едой и приборами, как Гарри, ведомого неистовым оптимизмом, снова занесло.
— Но самое крутое даже не это. Я недавно выяснил, что могу так лечить себя. Помнишь, я сломал ногу так, что без костыля ходить не мог? — обратился он с последним вопросом к Николасу. — Я решил проверить, если сымитировать смертельную опасность, я вернусь к, так сказать, базовым настройкам или как это работает? И смотри, нога вернулась в привычное здоровое состояние. Просто способность работает только в случае именно смертельной опасности. Я собственно так ногу и сломал. Хотел прыгнуть с крыши с петлёй на шее, из петли-то исчез, а…
— Вот эту историю нам слушать не нужно, — торопливо перебил Мэттью, буквально всучивая Гарри тарелку с едой. — Приятного аппетита.
Хотя, кажется, в силу возраста, эта история никак не отпугнула Кристофера. Судя по всему, он весь поток сознания Гарри слушал, как какой-то фантастический роман.