Наверное, в своей техасской голове Уинфред старался воспринимать Майки как эдакого друга с привилегиями. То есть он не запрещал себе там и шутить с ним как-то, сближаясь сильнее, и вот приходить, готовить. В этом же не было, по сути, ничего такого. Ну, по крайней мере, Джеймс старался так думать. Что они вот просто общаются, как приятели. Ну и чисто по-товарищески периодически занимаются сексом.
Смех смехом, но всё же так было куда проще вписать Майки в уже устоявшуюся картину мира в голове Джеймса. С совестью проще договориться. На один только секс закрыть глаза было куда проще. В конце концов, у него уже был долговременный опыт в армии. Когда был «неправильный» секс, но в остальное время этот парень был только лишь сослуживцем, они друг на друга толком и не смотрели.
Но за всем этим Уинфред, конечно, не замечал, что прикипает к Майки куда сильнее, чем к просто хорошему товарищу. И нет, не к сексу, хоть тот и был (скрепя сердце, признавался Джеймс) отличным. Если так подумать и вспомнить прошлое, секс даже среди парней Уинфред вполне себе легко находил, когда поджимало. Именно к Майки.
А уже это, как следствие, позволяло закрывать глаза на большее. Например, на поцелуи, которые ну вот вообще никак не вписывались в вышеописанную концепцию. Как-то Джо с ним не целовался, например. И тут уж к сексу это дело не приплести — они с Майки вполне себе и вне постели этим гейством занимались.
Но, как уже было сказано, Джеймс себе втемяшил эту хренотень в голову, насильственно отогнал от себя мысли о том, что Майки ему там как-то нравится, а потом плюнул на то, что иногда происходит что-то неподобающее. Причём иногда он сам и становился инициатором этой похабщины. Ну не может же ему вот прямо нравиться-нравиться парень, правда ведь? Ерунда какая-то. Это просто временное помешательство.
Вот во время этого помешательства Джеймс и отвечал очень охотно на поцелуй Майки до ужина. Наверное, списал всё на благодарность, честное слово. А потом столь же охотно ушёл с Майки в спальную за теми самыми привилегиями.
В общем, славно провели время. Куда лучше, чем вчера. Сегодня-то вечером Уинфред явно не был таким недовольным.
Правда, позже, уже лёжа в кровати и отдыхая, некоторая досада вернулась. Но на сей раз не из-за Майки, хотя отчасти всё же из-за их «неправильных» отношений.
— Думаю, мне надо идти, — проговорил Уинфред, кинув взгляд на часы будильника, стоящего на прикроватной тумбочке.
Марго должна была скоро вернуться с работы. Было бы странно снова отсутствовать всю ночь и заявиться только поздним утром. Можно было бы, конечно, без вопросов попросить Джо прикрыть его. Ну, потому что с Майки и его компанией они только вчера встречались, это для любого будет подозрительно, какого чёрта он снова к ним завалился на всю ночь. Так вот, Джо бы, конечно, сказал, что да, ночевал у меня, всё в порядке. Только тогда бы он сам задался вопросом, а где же был на самом деле Джеймс. И его, каким бы славным его друг ни был, Уинфред ставить в курс дела всех этих привилегий не хотел.
В общем, если не вернётся, скандала, что ни говори, не избежать. А Джеймс ненавидел ссоры. И даже не потому, что как всем ему не нравился негатив и крики. Он сам легко начинал злиться. И эта собственная вспыльчивость ему не нравилась.
Но уходить явно не хотелось. Тут, конечно, не только Майки под боком способствовал. В целом ничего приятного не было в том, чтобы после секса одеваться и куда-то далеко тащиться ночью. Но и Майки, конечно. Хоть Джеймс старался себе в этом не признаваться, приятно же было подмять под себя этого веснушчатого, и дрыхнуть на нём.

Джеймсу и самому жуть как не хотелось уходить. Не хотелось покидать согретой их телами и всем этим «неправильным» процессом постели. Не хотелось перекладываться в кровать к Марго. Ей, конечно, самой после ночных танцев ничего не захочется, но сам факт. Не хотелось обманывать эту девушку, в конце концов.
Майки даже не нужно было укорять любовника ни в чём, он отлично с этим справлялся самостоятельно. Джеймс абсолютно точно был моногамен. Не с такой матерью полюбить разврат во всех его проявлениях. А сейчас ему приходилось целовать Марго после того, как он целовался с Майки, и одна эта мысль вызывала омерзение.
И понимал Джеймс, что долго так продолжаться не может. Даже если Марго ничего не узнает, и Майки не надоест вот так выхватывать любовника на часик. Уинфреду самому опостылеет бороться со своей совестью. Но решение так и не приходило. Выбрать он не мог. С Майки у них отношений быть не могло, как ему казалось. Да и не хотелось — неправильно же всё это! Но и выбрать Марго и позабыть эти славные ночи Уинфред слабохарактерно не мог.
Честно говоря, Джеймс начал даже задумываться над тем, чтобы снова сбежать. Вообще ото всех и ото всего. Отлично же помогало. Так он бросил старую жизнь в Техасе, так закончил службу в армии, улетев на другой континент. Может перебраться ещё куда? Какая разница, где бомжевать и скитаться по ночлежкам?
В какие-то моменты, особенно после очередных ссор с Марго, эта мысль казалась такой привлекательной. А потом на него смотрели эти игривые синие глаза, и Уинфред откровенно забывался. Как будто у этого чёртова Майки какая-то магия над ним была.
В ту ночь Джеймс тоже ещё какое-то время лежал, позволяя любовнику покоиться на его груди (совершенно по-гейски, надо признать!). Даже немного приобнял его. С мыслями вроде что уж теперь, они и так тут голыми не в картишки играли. Одними объятиями больше, одними меньше, общей картины случившегося это не изменит.
— Давай, — хмыкнул он в ответ. — Разобрали на пособия, одна нога здесь, другая там.
Но всё же подняться пришлось. И, да, не отстранился Джеймс от поцелуя и в этот раз, да и целовался снова очень даже охотно. Вот прямо видно было по парню, что уходить он катастрофически не хотел. А ещё не такой, называется.
— А ты уловил фишку, — улыбнулся Джеймс на уже привычное их «как-нибудь».
И ушёл. Даже успел до возвращения Марго, так что и делать вид, что гулял где-то по темноте, не пришлось.
Но, собственно, со следующего дня и вернулись ссоры. А потом к ним подкинулась ещё и неловкость. Совсем уж игнорировать Марго было бы странно, так что Джеймс, да-да, всё же оказался в её объятиях. И это был полный провал. Вот любая девушка бы поняла, какого это было, по одной фразе: «когда мужик не хочет, а старается».
Да что уж, Уинфред и сам понимал, что это полная лажа. Сам-то он, понятно, что удовольствия толком не получал, это было и до Майки. А сейчас… Бляха муха, как будто он забыл, как удовлетворять девчонку после этих синих глаз, ну.
— Ты меня не хочешь, — констатировала факт Марго.
Её даже было немного жаль. И не в плане обмана. Марго сейчас была ещё более уязвимой, чем «парень, который не смог». Потому что предельно поняла, насколько ж её не считал привлекательной Джеймс. В то время, как она в него была влюблена.
— Если у тебя нет другой, тогда я не понимаю, в чём проблема. Раньше же всё было нормально. Или ты на наркоту подсел?
Уинфред только скосил на неё скептичный взгляд. Последнее предположение было ещё хуже, чем наличие другой женщины в его жизни. Последнее, что хочется пробовать в этой жизни после того, как увидел собственную мать в агонии передоза, так это наркотики.
— В чём тогда дело, Джеймс? — уже в некотором отчаянии воскликнула Марго.
— Я не знаю, — соврал Уинфред. Всё он знал.
Помолчал, а потом добавил тупую фразу, от которой сам же и поморщился, но… Дальше так точно не могло продолжаться.
— Мы можем остаться друзьями?
Естественно, дальше был долгий эмоциональный разговор. Слёзы. Марго не хотела расставаться. Ей чертовски нравился Джеймс, и она ловила последние шансы, чтобы хоть что-то исправить. Возможно, из-за этого, а может, просто приняла и смирилась в итоге. Но Джеймс хотя бы не оказался на улице. Диван в гостиной тоже вполне себе неплох.
Марго естественно его предупредила, чтобы даже думать не смел водить в её квартиру других баб. Да и если увидит его с другой, убьёт обоих. И вроде пыталась шутить, но… понятно же, как ей было больно и обидно. Джеймс пообещал, что никого водить не собирается. И в скором времени ни с какой другой бабой Марго его явно не увидит. И ведь не соврал. Хотя на душе от этого легче не стало.
А следом и вовсе появилась другая мысль. Что он хотел бы сейчас к Майки. И более того, даже не ради секса. Просто… к Майки. Но это было уже чересчур. Что-то на подсознании подсказывало, что это как-то смахивает на-а… отношения? Но даже такой мысли Джеймс не допустил, поэтому пошёл по-мужицки в бар с Джо. Ему и пожаловался немного. Не обо всём, конечно, только о расставании с Марго в общих чертах. Снова соврал вот, что понятия не имеет, что произошло. Просто, наверное, она его полюбила, а он её нет. Бывает же такое.

Уинфред действительно просто не успел рассказать Майки. Они не пересекались в эти дни, да и Джеймс вышел на две ночных смены потом. Так бы, конечно, сообщил. Не как Джо, безо всяких подробностей, но в курс дела бы поставил.
Наверное, по большей части, чтобы уведомить, что руки его нынче были развязаны. Не нужно было бежать домой в ночи и всё такое. Хотя Уинфред, конечно, не так чтобы легко перенёс эту последнюю ссору. Пусть он и не любил Марго, всё равно себя дерьмом чувствовал и из-за обмана, и из-за того, что причинил ей боль. Она была неплохой девчонкой, не заслужила такого. И так жизнь не сахар, ещё и мужик вон, порченный попался.
Да и дома сейчас было довольно-таки неловко. Уинфред буквально чувствовал, что Марго нет-нет, а ждала, что он снова подойдёт к ней, как раньше, обнимет там. Даже общаться стало не так легко, как раньше. Всё же Джеймсу стоило поискать какую-то комнатушку. И самому двигаться дальше в неопределённое будущее, и Марго жизнь облегчить.
Хотя финансово он, конечно, только усложнит всё. В хорошие дни Марго, конечно, на чаевых неплохо поднимала, но каждый день хорошим не был. Да и самому Уинфреду не платили столько, чтобы он мог снять что-то более-менее приличное. Может в наркопритон податься, отбить там матрас у кого. Эти героиновые даже не заметят.
Короче, стало немного не до Майки, пожалуй. Но всё же Джеймс был рад его видеть, когда тот с другими студентами внезапно завалился в бар в его рабочее время.
— Э, младше восемнадцати нельзя, а вы пиздюка какого-то с собой притащили, — усмехнулся Уинфред, посматривая на Майки и пропуская всю эту честную компанию. Только коллеге чуть кивнул, мол, знаю я этих всех, всё в порядке.
Но, конечно, за студентами Джеймс не пошёл. Не положено было. Так и стоял то у входа, то немного прохаживался, высматривая, не царит ли мракобесие за дальними столиками. Но с Майки то и дело взглядами пересекался. Даже чутка ему улыбался.
Какое-то время всё было спокойно, а потом как прорвало. В целом, не в первый раз. Почему-то люди частенько дуреть начинали синхронно, как гриппом болеть. Так что начало у бара Джеймс пропустил. Подходил к изрядно пьяному клиенту, уже откровенно лапавшему стриптизёршу, чтобы объяснить, что так делать нельзя.
Несмотря на то, что в народе их звали «вышибалами», сразу, конечно, никто клиентов из клуба не выкидывал и не бил. Если уж совсем неадекват или агрессивен, то да. А так, делали убедительное предупреждение, и обычно просто пьяненьким и дорвавшимся до вида голых женщин этого хватало.
И вот, общаясь с таким клиентом, Джеймс краем глаза видит подрывающуюся куда-то знакомую компанию. Это уже было странно. Рановато для того, чтобы уходить. Они же даже ещё выхода Марго не застали. А уж они явно не собирались его пропускать. Не на Джеймса же попялиться собрались.
Уинфред чуть выпрямился и увидел во главе процессии Майки, беспечно улыбающегося остальным, и квадратного мужика с раздутыми, как у быка, ноздрями, что вёл студентика на выход за плечо. Ну и тогда всё встало на свои места. А Джеймс, в целом, уже подметил, что этот тип начинал себя вести так, как вышибалам обычно не нравится. Добавляют такие ребята, что геройствуют по-пьяни, работёнки.
— Не балуйся, — ткнул пальцем в уже присмиревшего клиента Джеймс и направился наперерез к выходу.
Возле которого они и столкнулись. Точнее, Джеймс просто перегородил дверь, пусть этот мужик и возвышался над ним чуть ли не на целую голову.
— Это чего это вы тут удумали? — поинтересовался он, посматривая по большей части на мужика, чем на Майки.
— Выпусти, поговорить надо, — рыкнул алкаш, обдавая Уинфреда щедрым запахом обильно выпитого алкоголя.
— Да чего-то он не шибко хочет с тобой разговаривать.
— Да блядь, — пробурчал мужик это и что-то ещё совершенно неразборчивое. А ещё на техасский акцент что-то гонят.
Сказал, в общем, и решил ломануть через вышибалу. Тот же не выглядел тоже шибко мощным. Росточком так вообще с того же придурка, которого мужик решил отмутузить. Точнее, скорее всего, на котором решил свои комплексы выместить. Пиписька что ли маленькая. Выбрал бы тогда уж вообще какого-нибудь очкарика, чтоб уж наверняка не отбивался.
Джеймс же сделал небольшой шажочек вбок, как будто пропуская парочку наружу. А когда мужик приблизился ещё на шаг, просто уже безо всякого предупреждения врезал ему по уху. Раскрытой ладонью.
Мужик вскрикнул так, что Джеймс даже на секунду испугался, не лопнула ли у него барабанная перепонка. Очень даже могла, если достаточно хлёстко лупануть. Не хотелось бы, чтобы уволили за какую-то шелупонь. Но другого варианта особенно не было. Мужик был достаточной комплекции, что по корпусу бить было бесполезно. Если только в пах, но тут уж мужская солидарность взыграла.
Но вроде кровь из-под пальцев не текла. Хотя, кто знает, может и не было бы её. Надо будет как-нибудь у Майки спросить. Он же почти же доктор, должен знать.
Мужик, в общем, и без того пьяный, совсем стал дезориентирован и самим ударом, и болью. Но всё же, когда мутноватые глаза злобно нашли Джеймса, он предпринял попытку отомстить. Даже про Майки забыл. Но попытка была крайне неудачной. Теперь уж его встретил вообще классический прямой в нос. И уж тут точно кровь полилась.
Джеймс открыл дверь и вот действительно вышвырнул мужика на улицу. Следом выбежала и та самая девчонка, что улыбалась Майки.
— Заведение приносит извинение за испорченный вечер, — хмыкнул Джеймс ребятам, столпившимся у выхода.
Да и сам вышел на улицу следом за парочкой. Узнать, всё ли в порядке у этой девчонки. Может, этот хрен её запугал или что ещё. Ну и убедиться, что мужик этот не захочет возвращаться со своей никчёмной местью ни к Джеймсу, ни к Майки.

С Уинфредом и впрямь девчонка не стала шибко общаться. Возможно, он бы её разговорил, не такое уж у него и лицо злое было. По молодости так вообще смазливое, за что Джеймс ни раз уже успел подраться. Но времени бы ушло на эти выяснения обстоятельств достаточно. У Майки оно всё как-то ловчее получилось.
Да и Джеймс был из вышибал. Такие вроде и работали на благо нормальных клиентов, но всё же их опасались что ли. Только совсем пьяные девицы могли клеиться, которые и барменов достают, и секьюрити, если говорить по-модному.
Уинфред тем временем спровадил мужика окончательно, что все эти бесчинства затеял, да пошёл следом за Майки. Тот приобнимал эту девчонку, но ревности это не вызывало. На улице было тихо, Джеймс прекрасно слышал весь разговор. Майки действительно немного побеспокоился о ней, и это было вполне себе порядочно.
Вот так же, причём тут же Джеймс и познакомился с Марго, правда. Это воспоминание отозвалось куда более неприятными чувствами. Тем не менее, Джеймс чуть улыбнулся на оборачивающегося Майки.
А на переглядывания эти никто и внимания не обращал. Что такого в том, что Уинфред периодически смотрел на знакомого ему человека? Да, возможно, он смотрел именно на Майки из всей знакомой компании чаще, чем на других, ну и что с того? Это просто взгляд. Уинфред же ему не воздушные поцелуйчики слал. И даже не подмигивал.
Потом вся эта ситуация и вовсе забылась — на сцену вышла Марго. Джеймс тоже даже немного посмотрел. Танцевала она красиво, этого не отнять. Да и тело у неё было отличное, было что показать.
Марго явно тоже заметила знакомые лица — бар-то был не шибко большим. Разулыбалась. Как она уже говорила на посиделке, её совершенно не смущал выбор такой деятельности. Платили недурственно, и работа в удобные часы. Днём можно было походить по актёрским пробам, не теряя надежды.
Так что, когда «основное выступление» закончилось и Марго, как и все другие девушки, пошла в зал, она даже направилась к столику этой компании. Можно было даже сказать, что потереться о знакомых людей всяко было приятнее, чем о тех, о чьём поведении она не знала. Джеймс хмыкнул, когда его так сказать бывшая немного потанцевала почти что на коленях Мелиссы. Ишь, нашла подружку. Даже мысль промелькнула, что может они тоже сойдутся и оставят их с Майки в покое, в конце-то концов.
Но мысль эту техасский парень счёл чуть ли не богохульной. Уже по известным причинам. Тут же буквально содомия в квадрате тогда бы была.
— Ладно, студенты, — чуть перекрикивая музыку проговорила Марго, — от вас чаевых не дождёшься, я пошла. Спасибо, что пришли.
Собственно, остаток вечера прошёл спокойно. Компания потихоньку начинала разбредаться. Уинфред оставался до самого закрытия, разумеется. Попрощался по-простому с ребятами, да продолжил куковать, чтобы потом вернуться на диван, да проспать там до глубокого обеда. Правда, случилось ещё кое-что до исполнения этих простых желаний.
Джеймс стоял возле бара, ждал, когда к нему присоединиться Марго, чтобы проводить её до дома. Расставание расставанием, но козлом же он не стал. Пока ждал, курил. Рядом стоял припозднившийся клиент. На удивление слишком трезвый для такого часа.
— Служил? — поинтересовался этот мужчина.
Джеймс скосил взгляд и угукнул, делая очередную затяжку.
— Сразу видно, — продолжил какой-то праздный разговор мужчина.
Впрочем, это было не удивительно. Ну стоит, курит, скучно, решил найти собеседника в виде Джеймса. Он же тоже стоял тут. Тоже курил. Но эти простецкие разговоры внезапно немного вильнули в сторону.
— Подзаработать не хочешь на стороне? — поинтересовался мужчина. — Человечка одного проводить надо, проследить, чтобы его тоже не обидели.
Значит, видел, чёрт, как Джеймс разбирался с тем мужиком. Сидел, присматривался потом. Хитро, ничего не скажешь. Джеймс скосил взгляд.
— И насколько сильно этого человечка хотят обидеть?
По словам мужика, совершенно не сильно. Но, понятное дело, кто ж правду скажет. Джеймс растёр окурок мыском ботинка.
— Сколько? — спросил он.
Вот по сумме будет оно как-то поточнее, насколько весомый груз этот самый человечек повезёт. А он повезёт, Джеймс в этом не сомневался. В сопровождение всяких шишек с улицы ребят не берут, это только в кино показывают такое глупое доверие. Джеймсу же явно предлагали побыть мясом, пока маленькая лошадка везёт какую-нибудь наркоту или бабки.
Но сумма была не такой, по которой можно было понять, что это путь в один конец. Тем не менее, приличная надбавка к зарплате вышибалы.
— Ладно, — пожал плечами Уинфред.
— Ты мне нравишься, — хмыкнул мужчина, который, видимо, ожидал более подробных вопросов от собеседника насчёт того, с чем ему придётся столкнуться.
А там и Марго вышла, так что с мужиком тему замяли. Хотя телефон Джеймс ему свой оставить успел.

Пусть Майки и не преследовал конкретных целей, кроме как поразвлечься с одним парнем, пожалуй, он выбрал верную тактику «не спугнуть». Постепенно Уинфред определённо расслаблялся и вёл себя с ним более открыто. Это хорошо было заметно в сравнении с той диковатостью и даже агрессией, что возникала по началу в период эдакого отрицания. Ну и, наверное, сказалось некое чувство свободы после расставания с Марго.
Когда Майки написал своё простое приглашение, Джеймс так же просто ответил «ок». И пришёл, конечно же. А потом на ночь никуда не стал уходить, да и рассказал, наконец, что с Маргарет они уже не вместе, хоть и продолжают делить одну квартирку на двоих. Так что теперь Джеймсу не нужно было искать оправданий и врать девчонке. Они просто не обсуждали, где Уинфред был и, уж конечно, с кем.
Кроме того, постепенно с упомянутой открытостью Джеймс начал больше проявлять инициативы со своей стороны. Сначала сам написал, придёт ли он сегодня. Приходил и без предупреждения к университету, как в тот раз, что по непонятным Уинфреду причинам каждый раз нравилось Майки. Прямо какие-то странные желания, чтобы его кто-то караулил, видимо.
Но, конечно, такими мыслями Джеймс не думал. Просто подмечал, как Майки улыбается и смотрит на него в такие моменты, и это подсознательно давало положительное подкрепление действиям. Ведь как бы осознанно Уинфред не гнал от себя мысли о влюблённости, уверял себя, что всё это так же временно и только ради секса, но на деле-то ему всё равно хотелось радовать Майки. Как и любому нормальному влюблённому человеку.
Параллельно же Джеймс вполне себе осознанно влезал туда, куда бы не стоило. Он действительно сопроводил того «человечка, которого могли обидеть». Получил свои деньги и отчалил. Но естественно с ним связались ещё раз. И снова Уинфред не задавал лишних вопросов. Молча, по-солдатски чётко делал своё дело, получал надбавку и сваливал. Чем, вероятно, зарабатывал себе плюсиков в криминальную карму. Там любили таких, молчаливых и исполнительных.
Майки пока об этом всём не знал. Всё же, несмотря на развитие их отношений, которые, как минимум, один из их парочки отношениями не считал, они не были настолько близки в доверии. А просто любовникам о таких теневых делишках как-то не рассказывают.
Тем не менее, у этих двоих было всё очень даже неплохо. У них даже формировался этот пласт совместных шуток, только для них двоих. Как про тот же Техас. Майки очень даже любил про этот штат шутить, а Уинфред был и не против. (Что было забавно, ведь кто другой бы только заикнулся про его южное происхождение…). Джеймс даже сам их поддерживал и взращивал. Так что однажды заявил Майки:
— Я нашёл бар с механическим быком.
Естественно, Майки загорелся туда пойти. Столько шуток про Техас и ковбоев пропадали зря! А Уинфред же вполне себе и рассказал, как они устраивали самостоятельные родео с другими пацанами, когда там жил. И как их гоняли владельцы этих бычков.
— Только если раздобудешь мне шляпу и будешь кричать «вперёд, Техас», — выставил свои условия Джеймс, чуть улыбнувшись от того, что не сдержался в кои-то веки. Не всегда получалось шутить с каменной мордой, к сожалению.

Уинфред продолжал придерживаться тактики «не думать». Он просто плыл по течению, не анализируя происходящее и стараясь не подвергать сомнениям собственные решения. Пока очень даже помогало. С Майки ему было по-простому хорошо. Они отлично проводили время, как в постели, так и вне неё. Чего ещё нужно было?
Причём Джеймс был свято (и наивно) уверен, что если он встретит какую-то девчонку, что ему понравится, он обязательно с ней познакомится и продолжит свою «правильную» жизнь. Они же с Майки виделись, так сказать, без обязательств. Так что просто прервут своё интимное общение, да и только.
Правда, девушка такая не встречалась. Может быть из-за того, что Джеймс, кроме как к Майки или с Майки никуда и не ходил. А может, хотя это совершенно не точно, Джеймс даже по сторонам как-то перестал смотреть. Просто, опять же, этого не замечал.
Также, в тему предыдущего, Уинфред не думал и о том, что сам же и не захочет отдаляться от Майки. Так что новую девушку тоже, по сути, придётся обманывать. А этого Джеймс не сможет сделать после ситуации с Марго. В общем, техасский парень хоть и принял своё техасское решение, а время проводить продолжал с Майки. И время это стало ещё более качественным, как бы на это не закрывались техасские глазки.
Уинфред, и правда, всё чаще прикасался к Майки сам. Последний вообще этого бычка, получается, приручил. Был такой дикий и хамоватый парень, а теперь что? Ещё, конечно, не идеальная дрессировка, но всё же целоваться сам порою лез. Особенно с утра, когда вставать по привычке не хотел. Да и от касаний Майки не шарахался, как раньше. К счастью, последний мудро не обращал на эти приятные изменения внимания. Не пугал.
Так вот о бычках. Джеймс и не сомневался, что Майки загорится желанием и посмотреть, и поучаствовать в сим мероприятии. И не сомневался, что его шутливые требования студент вполне себе серьёзно исполнит. Так что и не удивился, когда Майки действительно притащил ко встрече ковбойскую шляпу и водрузил её на голову Джеймса.
— Естественно, — хмыкнул он показательно гордо на заявление о том, что ему идёт. — Я практически и есть Техас.
Практически — потому что ноги не кривые, под лошадь, как потом сообщил Уинфред. Но Майки и это «почти» понравилось. Хотя его слова о сексуальности образа заставили Джеймса снова усмехнуться, мол, удумал тоже. Сам он, понятное дело, образ ковбоя не сексуализировал. У них таких полдеревни ходило. Работы-то, кроме как на ферме, не было толком.
В самом баре тоже здорово провели время. Джеймс только поймал себя на мысли, что это первый раз, когда они выбрались куда-то вдвоём, а не с компанией. Но быстро же от себя эту мысль и отогнал. Ничего же такого не происходило. Они вели себя даже совсем не по-гейски (то бишь не так, как обычно вели себя в комнате Майки).
Майки действительно орал «вперёд, Техас!», исполняя и второе требование. Чем в итоге заставил Уинфреда заржать и свалиться с бычка, потеряв равновесие. Но продержался довольно долго, чему сам и удивился. Практики-то давно не было. Но, видимо, мозг не забыл, как было неприятно падать под копыта реального быка, вот рефлексы и сработали.
А пока Джеймс кратенько объяснял Майки, как нужно держаться — какой рукой хвататься за специальную ручку, как сжимать колени и расслаблять корпус одновременно — бычка уже заняли. И не просто кто-то там. Со стороны другого столика раздались крики «вперёд, Вайоминг!». Джеймс даже переглянулся с Майки.
— Нет, это уже, блядь, вызов, — заявил Уинфред.
Пояснил ещё потом Майки, что Вайоминг был вторым штатом, в котором тоже было распространено настоящее родео. Но, чёрт возьми, Техас был родителем этого вида спорта! А они так, вторые. Ещё бы Канзас славили. Нет, Джеймс не позволил бы себе проиграть какому-то Вайомингу.

Уинфред не назвал бы всё происходящее таким уж соревнованием. Уж явно они с тем здоровым парнем не пойдут друг другу морды бить, в случае чего. Да и, наверное, обидно бы Джеймсу не было, если бы он проиграл. Но азарт всё же в крови скакнул, как тот самый бычок. Это же извечная схватка, как между вампирами и оборотнями — между Техасом и Вайомингом. Каждое родео не проходит без этого.
Вот сделал бы его парень из какого-то другого штата, тут было бы обидно. И за себя, и за родной Техас. Больше-то особенно поклонников родео толком не было.
Но всё же, как это не назови, а Уинфред этот вызов оставить без внимания не мог. Всё-таки Техас так легко никого не отпускает, как ни крути. Это же в самом деле было буквально отдельное государство, Майки бы понял, если бы побывал там. И отпечаток этот штат накладывал на людей очень здравый.
Так что Уинфред хоть и легко посмеялся над подбадриванием Майки, но направился к быку снова, и на сей раз продержался долго. Оператор никак не мог его сбросить. Парень держался порой чисто на техасском упрямстве. Ему даже команда соперников аплодировала и свистела с положительными намерениями.
Потом пошёл Майки, и его тоже уже все поддерживали, и Уинфред, и те ребята с другого столика. С первого раза у него не получилось так долго продержаться, но всё же все оценили, что он был куда ловчее этих широкоплечих парней до того. Так что, возможно, к счастью, одной попытки Майки хватило, чтобы успокоиться. А то бы ещё сделал этих ковбоев благодаря тонкости, лёгкости и ловкости.
Вдвоём им было хорошо, это точно. Однако надолго, как оказалось, одни они остаться не могли. Видимо, карма Майки снова заработала на полную, так как та компания пригласила их к себе за столик познакомиться. Парочка, которая не парочка, а просто друзья с привилегиями, помним, переглянулась, да и согласилась.
В компании все плюс-минус были ровесниками им обоим. Парня из Вайоминга звали Ричард, и после некоторой продолжительности разговоров они с Джеймсом соперниками быть перестали. Тот был в некотором роде похож на Уинфреда. Разве что ростом выдался в увеличенную версию. А так — тоже из небольшой деревни, где тоже все коровам хвосты крутили. Тоже служил, правда, в пехоте, без изысков. И тоже приехал в Лос-Анджелес, потому что после армии возвращаться в родные три дома возле трассы не хотелось.
Сейчас вот работал спасателем на пляже, как временная подработка. Но, в отличие от Джеймса, пошёл не по кривой, а по прямой дорожке. А потому учился в школе полиции. Конечно, у него-то не было приводов по десять раз за полгода. Да и семья была полноценной.
Другие двое парней, братья, вообще были из Мичигана, а одна из их девчонок из Орегона. Но точно так же начали посмеиваться над Ричардом, когда увидели Джеймса на быке и услышали эти вопли про Техас. Надо же было подтолкнуть его отстаивать честь своего штата, хоть Ричард на него и хрен огромный клал.
— А вы вместе? — поинтересовалась одна из девчонок. Шибко глазастая какая-то.
Джеймс со своим топорным техасским характером даже сразу не понял, о чём речь. Ну типа, пришли вместе, да. Но ответить как-то не успел, пока умные мысли догоняли его и сообщали, что именно спросила у него девушка.

По сути, вся эта новая компания — тоже были студентами. Ричард учился в полицейской школе, Дерек только-только закончил бакалавриат, Джеффри — его старший брат — заканчивал магистратуру и начинал эдакую аспирантскую деятельность, его жена (даже не девушка, вау!) перешла с этого года на третий курс бакалавриата. Так что, по сути, атмосфера плюс-минус была той же, что и с приятелями Майки. Разве что сейчас про медицину почти не говорили, все были далековаты от неё.
Зато про армейку поболтали чуть больше обычного. (Хотя Майки уже знал, что Джеймс был не из тех мужиков, что гордился бы этим и рассказывал только об армии). Просто так совпало, что Ричард вот только что отстрелялся, да и Дерек подхватил тему. Хотя старшенький на него посмотрел с некоторой укоризной, хоть и промолчал.
— Эй, я не буду тебя ждать несколько лет, — шутливо воскликнула одна из девчонок, стукнув татуированного здоровяка в плечо.
Ну и что-то разговорились. Хотя Джеффри всё же принялся отмалчиваться. Он явно был против такой затеи и даже таких шуток. Судя по всему, тоже служил, а судя по заметному заиканию, вовсе не на мирной территории, как посчастливилось Джеймсу и Ричарду. Чуть позже это тоже стало известно — Ирак. И служил Джеффри под началом старшего брата Ричарда. Собственно, так их компания и организовалась.
Потом вот тему решили свернуть. Учитывая все эти события, и с башнями-близнецами, и с Ираком весной этого года, разговоры стали уже какими-то слишком мрачными. Никому этого не хотелось, так что про службу больше не заговаривали. Они тут отдыхали вообще-то, с новыми ребятами знакомились.
Вот одна из девушек и решила поинтересоваться отношениями Джеймса и Майки. И пока первый зависал, зажатый своими стереотипами, второй быстро нашёлся, что сказать. Честно говоря, этот скорый ответ вызвал какое-то паршивое двоякое чувство у Уинфреда. С одной стороны, он был отчасти благодарен Майки и за то, что вообще ответил, и за то, что дал понять, что их представления об их встречах совпадают.
С другой же стороны… Ох уж эта другая сторона. Та самая, видимо, которая и толкала Уинфреда проявлять инициативу в поцелуях. Которая не позволила уйти из студенческой комнаты на вторую встречу. Которая, короче, изрядно портила Джеймсу жизнь. Так вот она как-то недовольно скривилась от этого лёгкого «друзья».
— Честно говоря, да, — посмеялась легко в ответ девчонка на вопрос Майки, но тут же подняла руки, открыв ладони. — Извините, если что. Я ничего против не имею.
— У меня брат — гей, ещё бы ты что-то против имела, — хмыкнула другая, что сидела рядом с Ричардом. Видимо, его.
Как оказалось, как минимум братья Джеффри и Дерек Хьюстоны тоже преспокойно реагировали на такие разговоры. Даже, как говорится, бровью не вели, будто это было… действительно нормально. Даже для мужиков. У Ричарда всё же возникал некоторый скепсис на лице. Но, честно говоря, тут Уинфред понимал, почему.
Вероятно, они с новообретённым товарищем и в этом сходились. И если Джеймсу «не повезло» только с губами, пожалуй, что делали лицо несколько смазливым, но Ричарду… не повезло совсем. И со всем тоже. Чёрт, да у него ресницы были роскошнее, чем у каждой присутствующей в помещении девчонки. И, судя по довольно дерзкому поведению Ричарда, он сталкивался с попытками оскорбления куда чаще Джеймса. Но решал их, похоже, старым добрым мордобоем. Что Техас, что Вайоминг, ну.
Но не об этой смазливой мордашке сейчас. Уинфред это всё думал к чему? К тому, что его установки несколько потрескивали снова. Как могут нормальные, здоровые, все ведь татуированные мужики спокойно реагировать на пидарство? Никто ведь на этот внезапный вопрос и бровью не повёл. Прямо-таки складывалось впечатление, что если бы Майки ответил «да, мы вместе», то все бы такие «о, здорово, и как давно?», а не «чего, блядь? фу».
Так что остаток вечера Джеймс был несколько задумчив. Ушёл в себя, как Джеффри после разговоров о службе, ага. Что-то как-то даже автоматически захотелось пойти домой, а не к Майки. Они ж не парочка, чтобы постоянно в койку прыгать, правда ведь? Да и пора, наверное, уже было больше возвращаться к статусу друзей.
Вот, в новой компании все были с девчонками. И, кстати, было интересно, совсем не та привычная тестостероновая вакханалия. Даже не все пивище хлестали. Джеффри вот преспокойно потягивал какой-то коктейль (и хер кто бы его обвинил в немужественности после Ирака-то). Так вот, все были с девчонками, и Джеймсу, пожалуй, пора. Ну, разве что ещё разочек заглянет к Майки, а с завтрашнего, как говорится, новая жизнь.

Когда компания превышала человек двух-трёх, предсказуемо появлялись темы, которые не всем подходили. Всем угодить и невозможно. Так Джеффри не принимал участия в обсуждении армии, а Уинфред замолчал при разговорах о гомосексуализме. Было бы у компании больше времени, наверняка нашлись бы подобные «слабые точки» и для остальных.
Но посидели всё равно душевно. Майки вот развеселил ребят, когда несколько раз переспросил про замужество Авроры — так звали жену Джеффри. Джеймс хоть и не так удивлялся — поженились, да поженились, молодцы, — но всё равно посмеивался. Как-то по Майки было понятно, что он был не из тех, кто хотел чего-то серьёзного и постоянного. И пока Джеймса это полностью устраивало. Им же не жить вместе, ну, так что и плевать на несовпадающие ценности.
Ричард вот Майки очень поддержал. Тоже до сих пор был в шоке, как за каких-то полтора года его товарищ успел и влюбиться, и съехаться, и даже пожениться. Вслух это, конечно, произнесено не было, но не составило труда понять, что Ричард за эти годы сам явно успел повлюбляться множество раз. Он тоже не выглядел, как человек постоянный.
К слову, хоть на его лице и появлялся некоторый скепсис при разговорах о геях и их новых свободах, всё же Грант не был столь же зашорен, как Джеймс. Он был далёк от всего этого, да, как и полагалось жителю маленького городка, явно традиционно гомофобного. Но, судя по всему, Ричард придерживался довольно распространённого мужского мнения: это всё, конечно, мерзко, но пока это происходит где-то за закрытыми дверями, меня не волнует.
Да и как такой, как Грант, мог быть против геев? Больше геев — больше свободных девчонок и меньше конкуренции. Сплошные плюсы.
А вот Джеймс поддержать такую точку зрения не мог, по той самой причине, что эти самые свободные девчонки его не привлекали. Тяжело было быть геем-гомофобом, ой, тяжело. Ну да это осталось где-то глубоко у него на подсознании. Там же, куда потом спустились и мысли о той новой жизни без Майки.
На обратной дороге Уинфред с Майки обсуждали ребят, да и сошлись на мнении, что с ними надо встретиться. Джеймс, знаете ли, тоже не просто так всем свой номер раздавал. Тем более они явно с Ричардом спелись, хоть тот и был будущей мордой ментовской. А у Уинфреда с детства к полиции предвзятое отношение сформировалось.
Ночь они с Майки провели, как всегда, классно. Да и утро уже стало таким приятно-привычным. Эта ленивая возня и всё такое. Пока мозг не начинал обрабатывать информацию и не зажигал в мозгу Джеймса сигнал «пидарство какое-то», он был вполне себе мил и даже нежен. Так что как-то оно про новую жизнь позабылось. По крайней мере, встречаться с Майки Джеймс не перестал, хуже вести себя не стал, только всё напоминал себе, что пора бы смотреть на девчонок, но вот как-то ни одна за это время так и не понравилась. Видимо, в этом городе они были какими-то странными, а хороших уже заняли.
Потом Майки пригласил его, да и новых приятелей на праздник по поводу Хэллоуина. В общем-то добрая половина этих ребят и без того учились в том же университете и пришли бы, но приглашение было в основном направлено на то, чтобы просто провести время вместе.
И вот они только начали общаться, как подошла одна девчонка со стороны, сообщая то, что вызвало интерес почти у всех собравшихся. По разным причинам, конечно. Девчонкам просто было любопытно, что там за парень и что из этого получится. Ричард заинтересовался ответом Майки насчёт ориентации. Даже понадеялся, что тот скажет, что он чисто гей, так как уже прекрасно видел в этом синеглазом мальце конкурента. Но, увы, пострел везде поспел. Так что Грант даже чуть смешливо фыркнул от этого «расстройства».
Хьюстонам снова было как-то… по барабану, честно говоря. У обоих была своя личная жизнь, у одного попроще, у другого постабильнее, но факт — обоим было всё равно до того, что происходит в личной жизни других. Ужасные люди. Страшные. Может, ещё и не сплетничали друг с другом и со своими половинками?
Ну да бог с ними, Джеймс тоже ещё не дорос до сплетен. Да и вообще его сейчас волновал больше другой вопрос. Он, как и все, тоже заинтересовался этим диалогом. Только, пожалуй, единственный с негативным подтекстом. А именно: какого хрена тут вообще происходит?
И сперва, конечно, Джеймс не заметил в этом никакой ревности. Он быстренько списал это на-а… мужское эго. Типа мы вообще-то тут этими содомитскими штуками занимаемся, тебе чего, мало что ли? Ведь не с девчонкой даже знакомился, а с парнем. Буквально плевок в лицо.
Но вслух Уинфред ничего не сказал. Они же друзья, верно? Было бы странно при всех спрашивать вышеупомянутый вопрос у Майки. Но взгляд его явно потяжелел.

Уинфред, конечно, не думал о том, что за его «репутацию» немного беспокоились. Точнее, вряд ли это можно было назвать беспокойством, но Майки определённо учитывал его мнение. И, между прочим, очень даже хорошо покрывал их отношения, чтобы никто не догадался, что они вообще делают что-то кроме, как периодически общаются.
Джеймс вообще ни о чём таком не думал. Слишком сложно, наверное. Он же был простым и прямым парнем, помним, техасским. Все эти многоходовочки были не для него. На месте Майки Уинфред бы отказался, да и всё. Даже если бы принял свою гомо- или бисексуальность и не пытался её скрыть и от самого себя в том числе.
Майки же согласился, и через какое-то время к их компании присоединился Роб. Действительно, вполне себе обычный парень. Не то что какой-нибудь Брэд Питт, что все бы ошалели. Но всё же внимание он людей к себе привлёк, всем было интересно узнать про него хоть что-то. Всем, кроме Джеймса, конечно же. Тот потягивал свою водку в пунше (что было гораздо вкуснее, чем засевшее уже в печёнках пиво) и молча наблюдал.
Взгляд его стал ещё тяжелее, когда ребята, наконец, удовлетворили свой первичный интерес, и Роб начал подбираться к Майки. Они принялись общаться, то и дело улыбаясь друг другу. Хихикают они там. Понятно.
Честно говоря, хотелось просто подойти и свернуть этому Робу шею. Вот так незатейливо, совершенно неревниво. Марго же врать не будет, правильно? Но Уинфред подавлял свою вспыльчивость. Пока пунш с секретиком не ударил в голову, это вполне себе получалось. Хотя Джеймс уже совершенно палевно не сводил взгляда с этой парочки.
Отвлёк Ричард, которому было скучновато потягивать разбавленную водку, так что он позвал нового друга искать неразбавленную. У кого-то из студентиков явно должна была остаться бутылочка. Им больше и не нужно же.
— И всё-таки он тебе нравится, — хмыкнул Грант, кивнув на Майки, всё посмеивающегося с этим блядским Робом.
Уинфред отвечать не стал. Вот ещё свидетельствовать против себя перед будущим полицейским. Да и Ричард не спрашивал, он утверждал, детектив хренов.
— Да иди просто и въеби этому парню, — пожав плечами продолжил Грант. — Вот уставился на них, как на шедевр сюрреализма.
— Нихуя себе ты слова знаешь, — вместо продолжения темы сказал Джеймс.
Ричард только усмехнулся. Настаивать не стал, хотя ему, как уже было сказано, было бы только на руку, если бы Майки «устранили». Пусть даже таким гейским способом. Тем лучше. Ещё и минус Уинфред, на которого так-то тоже девчонки посматривали, хоть он этого совершенным образом не замечал.
Водку они раздобыли, сделали себе напитки покрепче. И Ричард пошёл делиться добром с Хьюстонами, а Джеймс направился к парочке. Не выдержала душа ковбоя. Правда, сразу бить не стал. Слишком уж громко. Заявлять «о себе» вообще при всех студентах Уинфред не собирался. Ему было неприятно и от того, что один Ричард о нём подумал. Он же, чёрт возьми, не такой. А эти все вот Робы прямо толкают на то, чтобы… Да пошёл он.
— Пойдём, поговорим немного, — опустил руку на плечо Робу Джеймс, невозмутимо делая ещё один глоток из стаканчика. — Пойдём-пойдём.
Варианта отказаться у Роба не было. Да и Майки с собой Уинфред явно не брал, бросив и на него тяжёлый взгляд, дабы пригвоздился этим взглядом к месту.
Вывел Джеймс Роба недалеко. Он и впрямь уговаривал себя парня не бить. Тот не выглядел тем, кто смог бы дать хоть какой-то отпор, а слабых Уинфред не обижал. Если те совсем не нарывались, конечно.
— Тут такое дело… — протянул со своим акцентом Джеймс.
Почему-то эту паузу Роб воспринял, будто Уинфред забыл, как его зовут.
— Роб, — подсказал он.
— Да-а, good for you, — безразлично проговорил Джеймс и продолжил: — Тут такое дело, что я тебе ноги переломаю, если будешь подкатывать к Майки. Окей?
— А вы… — немного растерялся парень.
— Тебя это ебать не должно, — перебил Уинфред.
— Прости, я просто не…
— Теперь знаешь.
Вести какой-то конструктивный диалог Джеймс явно не желал и ну очень ясно дал понять об этом. Он высказал свою мысль, теперь Роб должен был уложить её в своей головёшке и принять решение. Какие-то лишние фразы были ни к чему.

Уинфред не думал, что творил какую-то фигню. Повторимся, но он сейчас особенно не думал. Следовал на поводу у собственной ревности (которая, конечно же, вовсе не ревность) и водки. Терпеть и дальше это кокетство он не собирался. Смотреть на этих педиков было противно. А смотреть на улыбающегося другому парню Майки ещё и вызывало сильное, очень-очень сильное раздражение.
Собственно, когда Джеймс лупил того мужика, что решил обидеть Майки в баре, он тоже отключил мозговую деятельность. Плевать было, выскажут ему работодатели за прямой конфликт на территории клуба или нет. Вот такой вот он был. Вспыльчивый. Но это Майки и без того знал, а теперь, кажется, ему предстояло узнать и ещё об одной интересной черте недосвоего техасского парня.
Роб тем временем оказался парнем понятливым. Спорить не стал, силы оценил, да и вообще короткое знакомство не стоило того, чтобы ввязываться в какую-то драму. Где ещё, возможно, сценарием действительно предусмотрена пара переломанных костей. Так что махнул Майки на прощание, за что удосужился ещё одного тяжёлого взгляда Уинфреда, да и пошёл себе восвояси к другой компании.
К Джеймсу же подошёл Майки с вопросом. Простым, казалось бы, вопросом. Но ответа на него у Уинфреда как-то не было. Миссию свою он выполнил, вспышка злобы улеглась, наступило некоторое облегчение, что больше он рядом с Майки какого-то хлыща не увидит, а дальше… Да чёрт его знает.
Голова-то включилась. И теперь, пусть даже Джеймс был уже немного пьян, начали приходить логичные мысли. Вроде того, что он сейчас буквально заявил свои права на Майки перед чужим человеком. В то время, как они вроде как оставались друзьями с привилегиями. И вроде как Джеймс всё планировал и планировал новую жизнь. Ту самую, нормальную. А вот взял и приватизировал, пусть и на словах, Майки. Как это понимать?
— Ничего, — отозвался Джеймс, потому что ответить ему всё так же нечего было. — Водку без пунша будешь?
А параллельно всё думал, как всё интересно получилось. И как скоро хотя бы их компания сделает свои выводы. Пока шепоток, если и прошёл, то не сильный. Хотя бы до тех пор, пока Ричарду было интереснее спаивать Хьюстонов и клеить девчонок, а не болтать языком о том, до чего он догадался. Впрочем, быть может, он и не разболтает. Судя по прошлой встрече ему вся эта гейская тема была не слишком близка.
Да и вообще, о чём рассказывать? Джеймс. Не. Такой. Просто случилось какое-то временное помутнение рассудка. Правда, зловредный внутренний голос спросил — а если завтра или через недельку другой парень подкатит к Майки, рассудок снова помутится? И, бляха муха, выходило, что так. Даже думать об этом злило.
Короче, пытался Джеймс, пытался найти себе оправдание, но как-то шло с трудом.

И снова Уинфред злился только на себя. На то, что в глубине души понимал, что именно сейчас произошло, но всё это шло настолько вразрез его техасским установкам, что просто смириться и плыть по течению Джеймс не мог. А вот на Майки злиться у него не получалось. Даже когда тот говорил такие провокационные для установок Джеймса вещи. Стоило только посмотреть на эту улыбочку и лукавый взгляд, и здоровяк буквально таял.
— Я не ревную, — ровно проговорил Уинфред.
Стоило признать, что совершенно не так, как сказал бы человек, который действительно уверял бы в своей «непричастности». Скорее, это было то самое фирменное выражение Джеймса, когда он шутил с каменной рожей. Это подтвердилось и последующей фразой, на которой Уинфред скосил взгляд на своего спутника.
— Марго же говорила, я совершенно не ревнивый.
Наверное, для такого, как Джеймс это был полноценный шаг вперёд к какому-то осознанию и смирению. Хотя насчёт отношений он, конечно, ещё не думал. Если уж Майки долгое время не представлял себе оные с парнем, что уж говорить о закрытых в содомитском плане техасских парнях.
Однако Уинфред признал себе, что всё же Майки он ревнует. И вряд ли только к парням. Ему и раньше не нравились приставания к нему Мелиссы. Просто Джеймс тогда слишком активно гнал от себя подобные мысли. Да и у самого была девушка.
Как эта ревность совмещалась с позицией «я не такой»? Да чёрт его знает. До этого Джеймс ещё не дошёл. Но ему определённо точно не хотелось, чтобы такими привилегиями, как у него, обладал ещё хоть кто-то.
И вообще, может, это чувство собственничества ещё ни о чём не говорило. Вон, старший Хьюстон был женат и явно любил свою девчонку, но когда к той немногим позже подошёл какой-то паренёк, решив познакомиться с бойкой Авророй, Джеффри даже не дёрнулся. Только посмеялся вместе со всеми, когда ошалевший парень на заявление о замужестве невольно скопировал Майки, спросив: «Уже замужем?!».
В общем, через какое-то время Уинфред и думать об этом забыл, по большей части благодаря водке, конечно же. И, тем не менее, после празднества и времени с новыми друзьями, Джеймс направился к Майки. Хотя, честно говоря, состояние было не совсем то, чтобы просто воспользоваться своими привилегиями.
Собственно, он и не воспользовался. Хотя было странновато даже в алкогольном тумане просто прийти, чтобы поспать вместе. Ну что же, возраст избавил его от похмелья, так что Джеймс пристал к Майки с утра, видимо, сделав вид в своей голове, что так оно и планировалось. Ну не просто же ради поспать в обнимочку он пришёл, правда ведь?

Уинфреду было действительно сложно перестроиться с техасского и армейского на толерантное общество. Он догадывался, что тот же Дэвид прекрасно видит их недоотношения с Майки, но при этом ничего не говорит. Ричард теперь тоже знал, хотя бы о том, что его новый друг испытывает некие чувства к Майки. И, возможно, даже рассказал об этом другим ребятам. Тем не менее, все продолжали молчать, даже не бросали каких-то там взглядов на этих двоих, когда они снова встречались.
Честно говоря, это даже немного подбешивало Джеймса. Чтобы оправдать себя, свои шаблоны поведения, он всё равно неосознанно пытался уцепиться за что-то, что позволило бы ему сказать «вот, я же был прав, это всё неправильно и так быть не должно». Но ничего не происходило. Как будто он совершил преступление, а наказания никакого не понёс.
И отношения, которые не отношения, продолжались. Уинфред продолжал приходить к Майки, они вместе куда-то выбирались, всё чаще вдвоём, а не с компанией, хорошо проводили время. Да и в целом, были настоящей парочкой, только о чувствах не говорили. Джеймса это, в целом, устраивало. Пока Майки не устраивал ему встряски, что заставила бы задуматься снова о том, что между ними всё же было.
Про Марго, к слову, Уинфред и думать забыл. В смысле, о её чувствах. Да и она, когда они всё же виделись, ничего не спрашивала — вероятно, не хотела услышать о том, что у Джеймса кто-то появился так скоро. О своей так называемой новой жизни Джеймс тоже как-то не вспоминал. В смысле, уже даже и позабыл, что собирался найти новую девушку. Так что просто плыл по течению, как уж получалось.
Через некоторое время Майки даже о «подработке» Джеймса узнал. Когда тому позвонили, и Майки поинтересовался, с кем это он так разговаривал по-деловому, Уинфред прямо и ответил, не думая врать студенту. Не рассказал, конечно, в подробностях, но и в общих чертах стало понятно неглупому пройдохе, что к чему.
Далеко Джеймс пока не продвинулся, конечно. Слишком мало времени прошло, чтобы заработать хоть какую-то репутацию в теневом мире. Так, периодически звонил тот самый мужик, с которым Джеймс познакомился у бара, предлагал кого-то сопроводить или «дверку подержать». То бишь поприсутствовать на встрече каких-то криминальных шишек, охраняя место, выбранное для встречи.
— Not a big deal, — отмахнулся Джеймс, когда рассказал. — Зато платят неплохо.
С какими-то прямо криминальными ситуациями он ещё и не сталкивался. Обычно он действительно просто провожал «лошадок» или стоял у двери в какую-то вип-комнату с другими ребятами, да и только.
Собственно, так спокойненько всё и длилось до зимы. Даже когда Майки просто взял и спросил, проведут ли они Рождество вместе, Джеймс просто взял и ответил «окей». Ну а что ему ещё делать? С Марго зависать? Она наверняка возьмёт смену в баре. Рождественские посетители самые щедрые, потому что самые отчаявшиеся.
А с Майки было по-простому хорошо. И можно было даже сказать спокойно, хотя периодически он выкидывал финты ушами, но кто в двадцать три не был долбоёбом? Хотя, пожалуй, с Майки Джеймс шёл на рекордное число всяких «Майки, блядь» и просто «да бля-адь», произнесённых за месяц. Но почему-то это тоже не отталкивало.

А Уинфред… снова просто не думал, да. Его устраивала эта некая стабильность и относительное спокойствие. Не в плане, что жили они ровно, нет, Майки то и дело давал ему просраться (по-другому и не скажешь, извините). А в том плане, что Джеймс всё устраивало и ничего для этого не нужно было дополнительно делать. Секс у него был регулярный и замечательный, Майки ему как человек нравился, с ним было не скучно и интересно поговорить.
Так что, как классический мужик, Джеймс просто продолжал жить. Всё же устраивает. Зачем что-то менять или искать? Майки, вот действительно, даже не начинал каких-то сложных разговоров. Вот и затянулось это на два месяца, которые Джеймс так же попросту не заметил. А если и заметил, то не испугался. Два и два, что с того. Они же не в отношениях, чтобы месяца считать, правильно ведь?
Тем не менее, это всё же были полноценные отношения. Пусть этого слова никто и не употреблял, ни сами участники, ни их окружение.
Уинфред продолжал ревновать и удерживать Майки в собственничестве. Не всегда ждал приглашений, но и проявлял инициативу встреч сам. Был вполне себе тактильным наедине с Майки и уже совершенно не отстранялся от поцелуев или объятий, да и сам всё чаще загребал недопартнёра в свои лапищи. И, да, делился всеми новостями и не скрывал ничего от Майки.
— А что, ревнуешь, что на меня будут смотреть другие студенты? — хмыкнул смешливо Джеймс (который не в отношениях, конечно же).
Вообще-то Уинфреда сложно было назвать таким уж ответственным. Да, он не влипал во всякие неприятности или не создавал их, как Майки. И, наверное, всё же чувство опасности у него было повыше. Но вспомнить о количестве приводов в полицию, о чём Майки тоже знал, да и вообще о происхождении Джеймса… В последнюю очередь, в общем, подумаешь о его ответственности. О будущем он совершенно не думал.
Это он о Майки своеобразно беспокоился (потому что они не было в отношениях, разумеется, что тут непонятного). А о себе… В общем, Джеймс не боялся работать на криминал. Не видел ничего ужасного в таких делишках. Не думал, что может «попасть», если перейдёт кому не тому дорожку или вроде того.
Хотя нет, о будущем Уинфред всё же думал иногда. Только вот оно было таким мутным, что как бы попадание в криминальную сферу или прямиком на кладбище было вопросом времени, по сути-то. Где бы он ещё всрался? Он даже в содержанки пойти не мог. Не того склада мальчик, дабы развлекать богатеньких тётенек.
В общем, продолжал подрабатывать. И хоть тут не врал самому себе. Знал, чем занимается и к чему это в теории может привести. Но плевал на это. У него же не было семьи там или ребёнка, чтобы о ком-то ещё беспокоиться. А заработанные деньги позволяли Джеймсу если и не снять отдельную квартиру, то хотя бы начать жить более-менее так, как хотелось. Ходить, к примеру, в зал и на стрельбище.
Первое, конечно, было больше к необходимости — в целом-то, как Майки уже знал, Джеймс был довольно ленивым человеком. А вот второе, хоть и представлялось эдаким стереотипным мужицким занятием, действительно нравилось Уинфреду, безо всяких стереотипов. Он разбирался в оружии, ему нравилось оттачивать точность, нравилось ощущение оружия в руках. Он не испытывал вот это похабное «с оружием я крутой мужик». Просто нравилось занятие, да и только. В конце концов, как техассец, он с детства умел с ним обращаться.
Ближе к Рождеству жмыхнуло не только Майки, который осознал истину про целых два месяца. Как-то им на телефоны пришли сообщения от Ричарда, который объявлял мужицкий сбор. Встреча без баб.
— То есть Джефф не придёт, — хмыкнул Уинфред, который каким-то чудесным образом (он же не в отношениях, чёрт подери) был тогда у Майки, и мог собраться вместе с ним. Ну и как было не пошутить про типично мужскую тему подкаблучничества? Именно, никак.
По дороге обсуждали, конечно, чего это Ричарду взбрело. Может от старшего брата какие новости политические или ещё чего. Честно, даже в голову не шло вот такое очевидное.
— Макс беременна, — вывалил тем временем Грант, когда все собрались. — Это пиздец.
— Ну вот, — обратился Джеймс к Майки. — А ты удивлялся браку Хьюстонов. Этот вообще студентом папой станет.
— Иди в задницу, — огрызнулся Ричард, явно пребывая в некотором отчаянии. Но когда друзья поддерживали прямо с серьёзной миной-то?