Глава первая
Ознакомительная

Джонни Депп
1.1. Полное имя: Джозеф Мартин Крэйн
1.2. Дата рождения: 9.06.1986 | 31 год
1.3. Деятельность: Музыкант, композитор
1.4. Особенности внешности:
Рост: 178 см
Телосложение: Обычное
Цвет глаз: Карий
Цвет волос: Каштановый
Особые приметы: достаточно много татуировок – индеец на правом плече, которого Джо набил еще в 17 лет; парящая ласточка; надпись «Смерть неизбежна» на щиколотке, помимо прочих надписей, в том числе литературных высказываний, по всему телу; и даже имя своего любовника в красивых лентах.

Глава вторая
Рассказ о персонаже

2.1. Район проживания: Манхеттен
2.2. Описание персонажа:
«Я тут подумал… может будем жить вместе?».
Вот с этого все и началось. Хотя, наверное, все началось гораздо раньше, когда некий Роберт Крэйн наведался к молодой начинающей актрисе и заделал ей ребенка. Ребенок тогда совсем не входил в планы этой женщине, к тому же с Робертом у них были более чем свободны отношения, но что-то заставило ее передумать делать аборт. Так на свет появился Джозеф.
Отца он видел редко, впрочем, как и мать. Когда ему было четыре года, Келли – родитель Джозефа – получила свою первую важную роль, для которой ей предлагалось перебраться в Великобританию на полгода. Нужно ли говорить, что та, чьей мечтой была популярность и слава, недолго думала? Конечно, она бросила сына своим родителям, и уехала.
Все свое детство Джозеф провел то с бабушкой и дедушкой, то со старшим братом – сыном Роберта от другой женщины – и самим отцом. Иногда мать возвращалась, то на несколько дней, то на полгода-год, в зависимости от того, где проходили ее очередные съемки. Она стала достаточно популярной, и маленький Джозеф отчасти гордился ей, отчасти завидовал.
Нельзя сказать, что мальчику не хватало матери – он просто не знал ее так, как обычно сыновья знали своих родителей. Для него она была кем-то вроде временной старшей подруги, которая приезжала, дежурно целовала его в щеку и уезжала, не интересуясь его мнением и желаниями.
В старшей школе Джо организовал свою музыкальную группу, играя тяжелый рок под натянутые улыбки родителей других школьников. Надо сказать, что творческий потенциал помог ему раскрыть дедушка, отдав его в музыкальный класс и купив первый инструмент – гитару. Собственно, благодарность за это не заставила себя ждать и проявилась в подростковом стиле – юный Джозеф набил на плече татуировку индейца, в честь предков деда из чероки.
Джо писал свои песни и ничего его не увлекало больше, чем творчество. Так что, когда настала пора выбрать институт, Джозеф был редким юношей, кто не сомневался. Он поступил в институт изящных искусств в Нью-Йорке, там же, где и родился, где освоил еще и фортепиано, проходил на профессиональные занятия по вокалу, в общем начал развиваться в музыкальной сфере.
После института были и взлеты, и падения. Джозеф выпустил сингл, который с радостью купила одна студия, но тот не продержался и года, так и не попав ни в один чарт, поэтому от следующих предложения Джо студия отказалась. Он писал неплохие мелодии, одна из которых попала в срендебюджетный фильм, а вторая красовалась на рекламе картошки-фри. Фильм правда так и не стал популярным, а фирма-производитель картофеля разорилась через полтора года.
Джозеф старался изо всех сил, ведь он гордился своими произведениями, даже самые маленькие были результатом его кропотливого труда, бессонных ночей и приступов удушающего вдохновения. Но в итоге лишь одно его произведение действительно принесло ему прибыль и стало известным. Это была дурацкая рождественская песня, которую Джо написал, будучи пьяным и одиноким в преддверии праздников. Настолько пьяным, что даже не помнил, как отправил этот «набросок» в звукозапись. Тем не менее, песенка оказалась легкой и, главное, навязчивой, поэтому ее с радостью скупили и рекламщики, и радиостанции, и пускали во всех торговых центрах.
Благодаря обильным отчислениям, особенно в новогодние праздники, Джозеф купил себе квартиру на Манхеттене и стал капельку ближе к творческой богеме. Но был ли он счастлив? Определенно нет. Вдохновляемый в равной степени творчеством Кобейна и Грига, Джо никогда не мог представить, что заработает на чертовом «джингл беллзе». И, хоть никто так и не узнал его имени, Джо считал это откровенным позором, который хотел бы исправить, да обратно времени не вернешь.
И снова он старался и искал вдохновения во всем. На одной из творческих вечеринок, где собирались представители богемы разных мастей, Джо познакомился с Каем, симпатичным художником с настолько привлекательной улыбкой, что сначала Кай стал его музой, а затем и любовником. У Джозефа и раньше были отношения, как с парнями, так и с девушками (как и многие в этой сфере он не был особенно «разборчив»), но Кай действительно вдохновил его. Его картины были чем-то особенным. Только глядя на них, в голове Джо писалась мелодия за мелодией.
Они стали вместе показываться в свет и все было хорошо, и через полтора года… «Я тут подумал… может будем жить вместе?».
Да, именно так все и началось. Обычно в сказках и фильмах для дам после этой фразы звучит волшебная мелодия, все покрывается счастьем и сердечками, и наступает самый настоящий «хэппи-энд». «Эндом» тут и не пахло.
Сначала Джо был счастлив. Откровенно говоря, он был ленив, и ему наскучило кататься к Каю, или упрашивать его остаться дольше в его квартире. Так что, когда они съехались, это было просто прекрасно. Но что-то пошло не так. Все чаще они начали ссориться, все чаще Джо, глядя на более успешного партнера, чувствовал зависть, а не гордость – ведь за все эти годы он так и не продал ни единой своей мелодии и не записал ни одной успешной песни. Они были вместе три года, и последние пару месяцев, казалось, не проходило и дня, чтобы кто-то из них не разозлился на партнера.
Кажется, им наступил конец. Но почему-то они тянули, вероятно, питая ложные надежды. Никто из них не сказал «стоп». В свой день рождения Джозеф решил сделать себе подарок. Разобраться с одним дельцем, а потом уже поговорить с Каем, чтобы перестать мучить друг друга или же понять, что происходит. Но все пошло совсем не так, как планировалось, и вместо совместного ужина, Джо оказался в больнице.

Глава третья
Особые навыки и увлечения
3.1. Навыки:
Играет на клавишных инструментах и гитаре. Умеет петь.

3.2. Увлечения:
Любит рок и классическую музыку. Ходит в филармонию и на показы старого кино.

Глава четвертая
Организационная
4.1 Средство связи: ЛС
4.2 Пробный пост под спойлер. Можно взять его с любой ролевой игры.

Предупреждение: нецензурная лексика

Если бы Кристиан умел читать по глазам и увидел бы затаенную грусть в глазах шотландца… Это бы никак не проняло бандита и ни на миг бы не изменило ситуацию. Головорез был таким человеком, который, напротив, наслаждался страданиями окружающих и желал их всем-всем вокруг с исключением только лишь на родного брата-близнеца. И это исключение действовало еще на многие другие вещи, например, на разговорчивость – Кристиан общался исключительно с Дэни, и больше ни с кем другим, или на заботливость, которую шатен проявлял, опять же, только в одном случае. Айфрик не только не приблизился по значимости к Дэниэлу, но и вообще еще был никем для бандита, поэтому, ни одна положительная черта на нем не «остановилась», не проявила себя в его присутствии.
Хотя, почему? То, что англичанин снял оружие (все оружие, и нож, и револьвер, что немаловажно) можно было трактовать как, например, доверие. Хотя на самом деле это было чистой воды пренебрежение. Кристиан не видел в шотландце соперника вообще, поэтому и демонстративно показывал - «я тебя ни капли не опасаюсь, ты ничтожество, не могущее причинить мне вреда». Этот ничему не обученный юнец даже после муштровки этим бывалым солдатом, по мнению последнего, ни чему не научится, кроме как держать крепкий удар своей тупой головой. Слишком уж жизнерадостным и болтливым был мальчишка, обычно такие цеплялись за свою никчемную жизнь слишком сильно, и не лезли на рожон, когда это было нужно, а убегали с поля боя, трусливо поджав хвосты в страхе за свою задницу.
Все последующие вопросы Кристиан банально проигнорировал (шотландец и так отлично справлялся, сам на них отвечал, причем, вполне себе верно). Да, он пришел с ночи и хотел спать, а вот когда он проснется – это уже лично его дело, и делиться рассуждениями о том, в каком положении в этот момент будет солнце, головорез не собирался. Не собачье это дело, знать подобную информацию. Поэтому кинув на мальчишку красноречивый взгляд, не сулящий ничего хорошего и говорящий только: «Заткнись и свали подальше, крысеныш, это твой последний шанс» - Кристиан пополз в палатку, с наслаждением удостоверившись в том, что следом никто не рискнул дернуться. А то чем Бог не шутит-то?
Забравшись на топчан, шатен с удовольствием растянулся ногами к выходу, поворачиваясь чуть на бок, чтобы не перебаламутить весь лагерь своим львиным рыком, а именно – храпом, который неизменно преследовал Кристиана, доставляя немало неудобств. Например, нельзя было в дозоре спать, иначе точно всех индейцев на свою голову накликаешь. С этими довольно забавными мыслями англичанин и заснул, и проснулся уже только когда солнце светило в самом пике. Сны его никогда больно-то и не тревожили, и снаружи никто не мешал наслаждаться этим временным забытьем. Иначе бы верная кобыла проломила нахалам ребра передними копытами, а уж это бы точно пробудило бы чутко спящего головореза.
Поэтому, не предвкушая ничего такого, мужчина выполз из палатки, и первым, что он увидел… был Айфрик. «Какого хера ты все еще тут?! Или опять тут? Да какая разница, чего ты тут делаешь?», - моментально возмутилось сонное сознание. Правда, для начала Кристиан решил умыться, а уж потом разбираться, что к чему. Это было верное решение, иначе бы англичанин принял кардинально противоположное – убить назойливого парнишку и сказать, что так и было. Он подполз к колодцу, пыхтя как буйвол, и вытащил ведро воды, просто напросто обливая себя с ног до головы. И плевать, что штаны намокли вместе с подштанниками – на таком палящем солнце высохнут за три минуты. Зато теперь, взбодрившись и проснувшись окончательно, можно было и задать засевший в голове вопрос:
- И какого ты тут торчишь как хуй по утру? – грубо бросил Кристиан, проводя ладонью по мокрым жестким волосам, взъерошив их еще больше. Темные брови еще больше нахмурились в ожидании ответа, который (как головорез уже предполагал) не мог быть коротким и однозначным.