Глава первая
Ознакомительная

Dan Stevens
1.1. Полное имя: Генри Франк Фойгель
1.2. Дата рождения: 11.11.1976 | 40–41 год
1.3. Деятельность: акушер-гинеколог
1.4. Особенности внешности:
Рост: 183 см
Телосложение: Обычное
Цвет глаз: Голубой
Цвет волос: Светло-русый
Особые приметы: Арийская внешность =)

Глава вторая
Рассказ о персонаже

2.1. Район проживания: г. Дариен
2.2. Описание персонажа:
Генри всегда был человеком с самой обыкновенной жизнью. С ним никогда не случалось ничего неординарного.
Он родился в небольшом городке Пенсильвании в смешанной семье. Мать — немка по происхождению, рождённая в США. Отец — еврей, чья семья вовремя сбежала из фашистской Германии. Старшие брат и сестра, бабушки, дедушки, куча тёток, кузенов и прочих родственников. Семья Фойгелей-Фидлеров была довольно дружной. У них были свои традиции, семейные праздники, все (по крайней мере старшее поколение) старались поддерживать связь.
Генри отучился в школе — не слишком хорошо, но и не плохо. Потом уехал в Нью-Йорк, где поступил сперва в колледж, окончив бакалавриат по естественным наукам. Затем пошёл в медицинскую школу при Нью-Йоркском университете, где провёл ещё четыре года.
Пока учился, влюбился, как это водится у студентов. С Чарлин (девушкой Генри) они были вместе почти пять лет, но официально отношений так и не оформили. На последнем курсе школы у пары родился сын — Дэни. Когда тому исполнилось два года, его родители разошлись. Без скандалов и ненависти друг к другу — просто и тихо.
Сына Генри не бросил, продолжая встречаться с ним и проводить время с Чарлин, как с хорошей подругой, поддерживая тёплые отношения.
Затем наступила интернатура, а после резидентура. Генри выбрал специализацию акушера-гинеколога. Почему и сам не мог сказать. Возможно, потому что присутствовал при родах своего первенца, и это произвело нужное впечатление. А может быть, просто душа легла именно к этой профессии.
Так или иначе Генри ни разу не пожалел о своём выборе. Он устроился в больницу Нью-Йорка, где проходил практику под началом очень сильной женщины, держащей всех подчинённых в ежовых рукавицах. Генри искренне восхищался ей, но и немного побаивался. Тем не менее, миссис Шепард была благосклонна к молодому специалисту.
На одном из приёмов, устроенных ей, Генри познакомился со своей будущей женой — мисс Шепард. Она была довольно юна, к тому же приходилась дочерью его начальника, но Генри всё же влюбился. Он не мог не влюбиться. Маргарет была интересной, разносторонней личностью, а её острый на словцо язык окончательно покорил мужчину.
Через пару лет, уже состоявшийся врач, доктор Фойгель сделал Маргарет предложение, и она ответила согласием. Свадьба была довольно пышной, что не удивительно. Со обеих сторон было полно родственников, да и семьи их были не бедными.
Шли годы, и всё у молодой семейной пары было хорошо. Их чувства друг к другу не угасали, с родственниками никаких ссор не было. Маргарет заканчивала ту же медицинскую школу, затем резидентуру, пока её муж набирался опыта на поприще акушерства. Генри даже выпустил собственную книгу небольшим тиражом — юмористическую, на медицинскую тематику, когда собрал достаточно забавных историй.
Казалось бы, вот оно счастье! Но человеческий мозг занятная штука. Ближе к сорока годам Генри начал одолевать кризис. Ему начало казаться, что такая безоблачная жизнь лишена всякого смысла. Он не сделал ничего особенно полезного за все свои немалые сорок лет. Сын был уже почти взрослым, собственную квартиру молодой семье помогли приобрести родственники, на работе Генри тоже был рядовым врачом, даже не заведующим. А за спиной всё равно шептались, что место своё он выбил через начальника, переспав с её дочерью.
И тогда у Генри возникла идея. Где-то в глуши родной Америки у его семьи был дом на острове Контентмент, стоящий почти на берегу океана. Вокруг леса, природа, тишина. Дом принадлежал его деду — Давиду Фойгелю, где тот жил в одиночестве, как отшельник, если не считать верного друга Герша, с чьей помощью старший Фойгель сбежал в своё время из концентрационных лагерей Германии.
Дед уж помер пятнадцать лет назад, а дом стоял в запустении. Отец Генри и его дядя пару раз ездили туда, чтобы поддержать порядок, но не хотели ни переезжать в такую даль, ни продавать дом. Давида в их семье любили, уважали, но отчего-то сторонились. Даже его супруга жила с семьёй матери Генри, а не со своим мужем.
Поначалу это удивляло Генри, но приезжая к дедушке в гости, это изумление сходило на нет. Давид был молчалив и обладал поистине тяжёлым взглядом, да и характером нелёгким. Маленький Генри у него по стойке смирно стоял, боясь вздохнуть, хоть дед никогда и не повышал голоса на внука, да и руки не поднимал.
Предавшись ностальгии, Генри объявил жене о своём внезапном желании. Бросить всё, уехать на берег океана, поселиться в этом старом доме. Сделать там ремонт, почтив память деда, и подрабатывать в небольшой местной больнице Дариена, на самом деле помогая людям. Будучи до глубины души городским жителем, Генри считал, что в этой деревне и врачей-то нормальных нет, так что посчитал своим долгом «поднять целину».
Он хотел, чтобы с ним произошло наконец нечто стоящее, выбивающееся из обычной дневной рутины. И Вселенная, судьба, Всевышний или что-то ещё услышали его. Почти год Генри прожил в доме своего деда, обживаясь на новом месте, и даже не представляя, что скоро обнаружит тайну, которую, пожалуй, предпочёл бы не знать. Разбирая чердак, чтобы организовать для жены настоящую лабораторию, Генри найдёт фотографии, документы и записи давних лет, подтверждающие то, что он не только не полукровка, а чистокровный немец, но и то, что он является прямым потомком настоящих фашистов, сбежавших в США лишь в конце войны.
Глава третья
Особые навыки и увлечения
3.1. Навыки:
Медицинские навыки, плюс умеет обращаться с детьми.
Неплохо пишет (выпустил собственную книгу).
Немного умеет танцевать и петь.
Знает немецкий язык на разговорном уровне (читает и пишет средненько).
3.2. Увлечения:
В последнее время крайне увлекается историей своей семьи.
Любит читать.
Увлечен перестройкой своего дома.
Любит детей и животных.
Глава четвертая
Организационная
4.1 Средство связи:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

4.2 Пробный пост

Пост

Самое трудное в любом процессе — это начать.
Это касается писательства, когда выбрать первую строку нового романа кажется невозможным. Это касается и более простых вещей, например уборки. Нужно какое-то время, чтобы собраться с силами и определить для себя, с чего начать.
Генри потребовалось несколько месяцев, чтобы поддаться уговорам жены и начать разгром на чердаке их дома. Он не был особенно ленив, да и сделать Маргарет приятное считал за честь. Просто хотелось немного отдохнуть после основного ремонта, в проведении которого он лично принимал участие.
Дом был старым, хотя и сделанным на совесть. Больше десяти лет в нём жили старики, а последние годы он стоял в запустении. Немудрено, что менять пришлось практически всё.
За год Фойгели вывезли старую мебель, за исключением крепкого дубового гарнитура в столовой, который ещё их, пожалуй, переживёт. Они сменили обои, полностью переделали кухню и ванные комнаты, коих было две — по одной на этаж. Качественный паркетный пол заново покрыли лаком, а лестницу и подвал отремонтировали.
Теперь дом изнутри было почти и не узнать. Куда более светлый, он постоянно полнился приятными мелочами, которые добавляли семейного уюта. Генри посмеивался, что столько предметов обихода дом ещё никогда не видел. Его дед, Давид, живший здесь долгое время перед смертью, был приверженцем какого-то аскетизма. Ничего лишнего, даже фотографий на стенах никогда не висело.
Всё это отняло много времени, сил и, конечно же, денег. Зато теперь Фойгели могли дышать спокойно, избавившись от «пыли древности».
И теперь, когда их новый дом стал полностью пригодным для современной семьи, Маргарет захотела собственную лабораторию. Генри её понимал и поддерживал. Сам он не занимался научной деятельностью, но мог представить, как раздражало искать достаточно просторное место для своей работы.
Чердаком Фойгели не пользовались. Давид хранил там много старых вещей, как полагалось порядочному дедушке. Весь этот хлам Генри вывез вместе с мебелью, а домработница вытерла там пыль и вымыла пол. После они закрыли дверь и на чердак больше не возвращались, пока не появилась идея, как можно было с пользой занять свободное пространство.
Как-то Генри пошутил, что там, под крышей, можно было организовать детскую. Они не спешили с детьми, чем огорчали некоторых своих родственников и вызывали удивление у местных старожилов. Но иногда обсуждали своё будущее. И Генри, и Маргарет, нормально относились к детям и даже отчасти хотели совместное потомство, но как-нибудь позже, когда им наскучит текущий этап жизни.
Так шутка переросла в серьёзное обсуждение, и вот решение было принято. Пару месяцев Генри кормил жену обещаниями, что вот-вот и он поднимется наверх, и, наконец, этот день настал. У обоих Фойгелей был выходной, и пока Маргарет готовила им обед, Генри поднялся наверх с узким шпателем и мешком для мусора. Настало время снимать обои.
Верный Герр увязался следом, цокая когтями по деревянным ступеням лестницы. Доберману было пять лет, и он был полноценным членом семьи. Марго подарила мужу щенка на пятилетие свадьбы, зная, с каким теплом тот отзывался о собаке деда, с которой играл в детстве, приезжая в этот самый дом. Чёрного пса назвали Герр Шнайдер. Ничего такого, просто порода была немецкой, да и половина родственников Генри тоже. Немецкий язык оба Фойгеля находили забавным, хотя Маргарет его не знала совсем.
Впоследствии Герр Шнайдер стал просто Герром, иногда Шнаем, иногда Шнапсом. В общем, кличка собаки претерпевала разные изменения, как зачастую бывало, когда хозяева обладали фантазией и крепко любили своего пса.
— Ты тут будешь чихать, — сказал Генри собаке. — И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Сам он завязал нос и рот обыкновенным платком. Доставать специальную строительную маску не имело смысла. Ни с клеем, ни с краской он работать не будет, а от пыли и прочей грязи подойдёт любая тряпка.
Обои поддевались легко, они отходили от стен огромными полотнами. На пол звучно сыпались кусочки старого, ссохшегося клея.
Доберман и впрямь скоро стал чихать. Он бегал туда-сюда, любопытно заглядывая во все углы неизведанного помещения, и даже поднимался на задние лапы, чтобы заглянуть в окно. Генри открыл оное, чтобы свежий воздух, насытившийся влагой с озера, хоть как-то проветривал помещение.
Вид из окна был просто чудесным. Дом стоял на отшибе города, очень хорошо характеризуя Давида, выбравшего жилище подальше от остальных людей. И окно это вело прямиком на озеро. Никакого намёка на человека, только чистая природа. Марго здесь будет очень хорошо, когда они приведут помещение в надлежащий вид.
Странно только, что располагалось окно не по центру стены, а как-то сбоку. Но Генри особенно не думал об этом. Он не был архитектором или строителем, чтобы понимать всех тонкостей этого ремесла. Возможно, так было нужно по каким-то особым причинам.
Генри сдирал очередной пласт обоев, когда заметил, что черная шкура Герра стала седой из-за летящей пыли и клея.
— Детка, забери… — крикнул Генри, задрав шейный платок, чтобы тот не приглушал его голоса.
Но не договорил. Что-то отвлекло его внимание. И этим чем-то была отчётливо видимая щель на стене, оказавшаяся под обоями.
— …собаку, — пробормотал уже под нос Генри.
Поддевая острым шпателем остатки бумажных обоев, мужчина быстро расчистил кусок стены, в которой обнаружилась самая настоящая дверь. Без ручки, лишь с узкой щёлочкой замочной скважины.
— Хм, — задумчиво выдохнул Генри.
На плане дома на чердаке не было никаких комнат. Чердак был одним сплошным помещением. Но не вела же эта дверь на улицу, в самом деле.