Мизофобия у Тома начала развиваться еще в детстве. Видимо, он был слишком впечатлительным, а отец часто слишком усердствовал, когда рассказывал о своей деятельности. Возможно, на это повлияло и множество книг по медицине совершенно разного толка, которые находились в доме, и которые Том часто читал. А ведь отец его был всего лишь… дантистом.
В подростковом возрасте боязнь микробов обострилась. И могла дойти до крайней точки, если бы родители вовремя не отправили ребенка к психотерапевту. С тех пор Томас и боролся с этой навязчивой идеей. Он даже стал доктором, хотя тут помогал еще тот факт, что больница – одно из самых продезинфицированных мест в городе.
Но Томас вполне успешно боролся с фобией вполне осознавая ее, даже теперь, в тридцать лет посещал психотерапевта, чтобы предупреждать вспышки и откаты. Но до конца избавиться никак не мог.
Том до сих пор остро реагировал на прямой контакт с источником заражения, например, если на него попадала кровь или слюна. А когда он случайно порезался, и кровь попала в рану – чуть не случилась настоящая истерика, но вместо этого Томас упал в обморок. То есть хуже всего приходилось именно при собственной открытой ране: порезу, царапине, содранной коже.
В хорошее время Томас просто мыл руки, обычно чаще, чем другой медперсонал, или, если не хватало времени, дезинфицировал их. Мог даже заклеить пластырем мелкую царапину, мысленно к ней возвращаться, но не паниковать.
Эмме все это казалось странным, но она понимала – бывает. Наверное, если бы Томас совсем не боролся со своей фобией, она и не посмотрела бы на него, не стала бы связывать свою жизнь с таким трудным человеком. Видимо, факт борьбы ей нравился.
И за понимание Том был очень благодарен.
Сегодня Келлер заканчивал свое ночное дежурство. В восемь его сменял другой врач, и Томас мог идти домой. Не всегда получалось ровно так, но сегодня Сидни закончил дела и вовремя передал пациентов. Так что минут через сорок уже был дома. А там...
[icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/5f/c0/26/635478.jpg[/icon][info]<br><hr>32 года, врач скорой помощи[/info]

В отделении скорой помощи всегда случались какие-нибудь казусы. Они жил в большом городе, со множеством людей, и у этих людей всегда что-нибудь происходило. Ладно хоть в Нью-Йорке уже почти не стреляли — время не то, вот лет двадцать или даже десять назад…
В общем, в отделении скорой помощи было не принято желать спокойной смены, потому что после такого пожелания всегда случалась жопа. То автобус с туристами в аварию попадет, то пожар где-нибудь начнется.
Но спокойные ночные смены все же случались. Ну или просто рамки «спокойного» со временем расширялись. На этот раз у Тома выдалось всего пара срочных случаев — захлебнувшийся в реке бомж и слишком разогнавшийся мотоциклист не справился с управлением на скользкой осенней дороге. Остальное в пределах нормы — срочные случаи аллергии, приступы мигрени и дизентерия в приемном. Поэтому Тому даже удалось поспать, и не то, чтобы выспаться, но упасть на кровать, не раздеваясь и не принимая душ, совсем не хотелось. Пожалуй, он вполне протянет до вечера и просто ляжет спать пораньше.
День предстояло провести с женой.
Они уже давно научились вместе жить. Ну, так думал Том. Эмма принимала его причуды, и ему было хорошо и комфортно с ней. Несмотря ни на что, Том любил свою жену и ему нравилось быть на ней женатым.
Так что никакого подвоха он от Эммы не ожидал. Как обычно, он вернулся домой, открыл дверь своим ключом, хотя знал, что жена скорее всего уже давно встала.
— Привет! — радостно поздоровался он. Эмма пожелала доброго утра, а потом вылила на Тома новость, которая дошла до него только через несколько секунд, — Что?..
Том еще даже не понял, в чем дело, но уже почувствовал, как на него накатывает паника. Такое случалось, когда у него начинались приступы. Например, кровь пациента попадала на незащищенные участки или когда он случайно кололся. И Томас знал, что с этим делать, он уже давно работал с психотерапевтом и умел держать себя в руках.
Вот и сейчас он попытался подавить это чувство паники, проговорить ситуацию и понять, что на самом деле все не так страшно. Ну, ведь так это должно работать.
— Подожди-подожди, ты хочешь сказать… — он сделал большой вдох и медленный выдох, — …что ты увидела на улице кота и принесла его домой? К нам домой? Уличного кота? Кота прямо с улицы к нам домой? Где он был? А где он сейчас?
Томас так и не отошел от двери. Он уже успел скинуть сумку и снять куртку, когда услышал новость, но теперь не спешил проходить дальше. Сейчас казалось, что самое безопасное место во всем мире — собственный дом — вдруг перестал быть таким безопасным, и фобия тут же проснулась.
— Ты же его… привела в порядок? — с надеждой спросил Томас, но голос при этом скакнул, и в нем появились непонятно откуда взявшиеся визгливые нотки.

На самом деле Томас никогда по-настоящему в истерику не впадал. Ну, если только в подростковом возрасте было парочку приступов, после которых Том и начал лечение. Так что получалось, что он вполне мог себя контролировать в обычной жизни. У него было несколько обязательных ритуалов, которые, с одной стороны, демонстрировали его фобию, с другой, вполне себе притупляли ее. Например, он мыл руки после каждого пациента, хотя и всегда в перчатках. Это никому не мешает, поток в отделении постоянный, в смотровой есть раковины, а пациенты сразу проникаются уважением, когда видят, что перед приемом доктор моет руки, а потом еще и перчатки надевает (и никто не думает, что руки он моет после кого-то).
То есть Эмме он достался уже не таким уж и странным, как мог бы. Подумаешь, с поцелуем они немножко припозднились (надо было проработать вопрос с психотерапевтом), и с сексом соответственно тоже, но в целом, все нормально.
Просто бездомных животных в их семье еще не было. Все дело в том, что к таким потрясениям его лучше готовить заранее. То есть, возможно, он был бы не против завести кота, но так, чтобы эта новость не свалилась внезапно. Да, жаль Эмма недели три назад не сказала, что однажды утром (желательно и дату знать заранее) принесет домой уличного кота. Уличного кота!!!
- Л-ладно, - неуверенно сказал Том, но двигаться с места он еще был не готов.
Томас правда старался взять себя в руки. Уговаривал себя, что Эмма поступила правильно, она не могла оставить бедное животное на улице, его могли съесть крысы. Возможно, Томас бы поступил точно так же (нет, не поступил бы, а кому-нибудь позвонил, чтобы его забрали), так что все нормально, такое случается.
Но жена снова подлила масло в огонь, заставив Тома подумать о том, о чем он сам еще подумать не успел: о ветеринаре и…
- Он что, теперь будет жить с нами? – жалобно спросил Томас, - Ты не шутишь? Мы ведь это даже не обсудили..!
У Тома были сложные отношения с животными. Более того, у него никогда не было никаких животных. Отец, который работал стоматологом и тоже был немножко помешан на чистоте, никогда не разрешал заводить ничего волосатого. У сестры в комнате жили огромные улитки, к которым Томас не приближался. И не потому, что тот боялся микробов. Улитки же были за стеклом. Но даже глядя на них через аквариум, его подташнивало – такие мерзкие.
А теперь в его собственном доме был рассадник заразы! Эмма продемонстрировала свои исцарапанные руки, и Том мысленно перечислил все то, что он знал о кошачьих царапинах и какие те болезни переносят. И это было очень много информации, между прочим!
- Ты же не пускала его в спальню, да? Мне нужно подумать… - быстро проговорил Том и наконец-то сошел со своего места в коридоре, обойдя вход в кухню полукругом, чтобы держаться подальше от места, где находилась угроза.
Оказавшись в спальне, Том закрыл за собой дверь и пожалел, что на ней не было замка – зачем им с Эммой замок на двери общей спальни? Так… для начала надо было успокоиться. Несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы сердце не стучало так нервно. А потом уже подумать о ситуации.
На секунду Тому даже захотелось подпереть чем-нибудь ручку двери, чтобы она никогда больше не открылось, но к счастью, мозги еще не отключились окончательно, и Томас приказал себе не сходить с ума.