[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Было что-то магическое и вместе с тем отвратительное в коротком слове «но». Кажется, этим союзом можно было испортить любую, даже самую красивую фразу. «Конечно, я люблю тебя, но…». Или «Мне очень нравится, как ты это делаешь, но…».
Так вот, Питер был очень хорошим человеком, но…
Удивительный и такой отталкивающий союз, он появился буквально с первого взгляда, брошенного Маркусом на милого парня. Питер был хорош собой, но не отличался ростом. У него были забавные глаза, но прикрытые линзами очков. Светлые, мягкие волосы делали его облик ещё более трогательным, но…
Но, но, но! Маркус прекрасно знал продолжение. Не то, которое возникало в голове спустя долгие секунды размышлений, а то, что лежало на сердце.
«…но он не был Александром».
Маркус гнал эту мысль от себя прочь. Он был слишком зациклен на своём прошлом, и это не давало открыться будущему. Маркус уверял себя, что это нормально — немного сравнивать других людей со своим бывшим партнёром. В конце концов, у них всё было хорошо до поры до времени, и для Маркуса он долго был самым настоящим идеалом.
Тем не менее, это равнение под мысленный эталон преследовало Маркуса повсюду. Наверное, поэтому, из чувства противоречия, он остановил свой выбор на Питере — таком непохожем, но вместе с тем искреннем и добром человеке.
Они познакомились на вечеринке, и Питер смог удивить Маркуса. Он выглядел совсем не так, как обычно выглядели продюсеры, зажравшиеся на своих лаврах. С ним оказалось легко общаться, и было интересно узнать что-то новое о той сфере, с которой Маркус раньше не сталкивался. Музыка, гастроли, цветные афиши.
В какой-то момент Маркус обнаружил себя, целующего этого славного парня. Всё случилось так естественно, что он, признаться, даже не ожидал от себя. Да и Питер, кажется, выглядел очень ошарашенным, когда поцелуй прекратился.
Умея держать лицо, Маркус спокойно продолжил разговор, расслабляя собеседника, да и себя тоже успокаивая. Что же, ему пора было двигаться дальше, но на сердце было неспокойно. Наверное, потому что Питеру «посчастливилось» стать первым человеком, которого Маркус поцеловал спустя шесть долгих лет Александра в его жизни.
Надо же… Шесть лет он не знал никого другого, не подпускал к себе настолько близко, и теперь это казалось таким странным. Чужой человек, которого Маркус знал всего ничего. Поцелуй был приятным, но каким-то неестественным.
Пожалуй, Маркус бы двинулся дальше, стараясь забыть об этом происшествии, если бы не поганые мысли, пришедшие в голову следом. «Алексу, наверное, было всё равно на это, когда его целовал и прижимал к себе другой человек из того бара». Стало противно. Упрямство взвилось новым витком, всё выше, призывая Маркуса не останавливаться. Надо было перебороть это в себе, иначе он так всю жизнь и будет бесполезно страдать.
И вот они с Питером ехали в такси в сторону дома Маркуса. Оказалось, что молодой человек всё ещё живёт в родительском доме, и там явно не будут рады визиту какого-то постороннего парня, направляющегося в спальную к их сыну. Тогда Маркус предложил свой дом, и это… Это было ещё одним поводом засомневаться в своём поведении.
Маркус и до Александра предпочитал чужие территории, редко притаскивая любовников к себе домой. Если такое и случалось, те уходили сразу же после секса, а Маркус на следующий день немного брезгливо стирал постельное бельё. Теперь же, после того как эта квартира почти пять лет была не только его домом, но и домом партнёра, пускать на свою территорию кого-то извне не хотелось совсем.
Но Маркус продолжал врать, к стыду своему понимая, что делать это умел великолепно. Он улыбался Питеру, касался его руки, продолжал быть обольстительным, общительным, капельку манерным, но располагающим к себе. Надо было просто перешагнуть барьер, как думал Маркус. Как только порог будет пройдён, станет легче.
Больше не было их с Александром, стоило забыть об этом. Забыть и наслаждаться новой жизнью. Парень-то был действительно мил. Но…

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Маркус не был таким проницательным. Он видел, что Питер немного нервничал, но списывал это на естественные причины. В конце концов, они только познакомились, а теперь ехали ночью в квартиру одного из них, и были не глупы, чтобы не понимать для чего. Конечно, это волнительно, тем более что Маркус не думал, что Питер так делал регулярно. Скорее всего, он вообще впервые осмелился на такую авантюру. Ну не был он похож на тех, кто предпочитает разовый секс без обязательств.
Да и ложь насчёт житья с родителями Маркус принял за чистую монету. Возможно, он бы насторожился раньше — ведь звучало немного странно, что взрослый парень, имеющий хорошую работу, не может позволить себе отдельное жильё. Как-то американцы по своему менталитету стремились покинуть родное гнездо в восемнадцать, с поступлением в колледж. Но ситуации бывали разные, и лезть в душу Маркус не собирался.
К тому же, как было уже понятно, мысли его были заняты собственными переживаниями, так что его умение видеть людей насквозь, которое раньше так поражало кое-кого, притупилось или даже исчезло окончательно.
Такси остановилось возле привычного дома на Манхэттене. Маркус выбрался из машины, дождался нового знакомого и повёл его наверх, в свою обитель. Чёрт, а ведь когда-то этот лифт знал много страстных поцелуев, когда Маркус не мог дотянуть до двери. Сейчас же хотелось… просто поговорить, чем он и занимался, продолжая улыбаться Питеру.
На пороге собственной квартиры, Маркус вновь ощутил ту неприятную волну отвращения к самому себе и нежелания проводить этого, несомненно, приятного, но чужого парня дальше. Он убеждал себя, что всё пройдёт, им просто нужно расслабиться. Выпить ещё немного, пока разговор вновь не перетечёт в поцелуй, как случилось на вечеринке, а потом уже останется дело за малым. И когда Маркус преодолеет этот порог, всё будет хорошо.
На миг пришла мысль о том, не поступает ли Маркус как полнейший кретин, используя действительно милого парня в каких-то собственных целях? Но Маркус отбросил эту мысль. Он не собирался использовать Питера. Как не собирался выгонять его из дома, не обещая позвонить так, как делал раньше с другими. Нет, Питер ему нравился, и это было правдой. Просто он пока не видел даже невинных отношений с ним, но считал, что это барьер после длительных и счастливых отношений, который нужно было перешагнуть.
— Проходи, я принесу вина, — улыбнулся Маркус, наклоняясь, чтобы ещё раз поцеловать Питера, как сделал бы, если… не важно.
В душе теплилась искорка надежды, что всё случится сейчас. Организм среагирует, внутри проснётся огонь страсти, и никакого вина нести не нужно будет. Они просто переместятся в спальную и займутся делом. Но Маркус прекратил поцелуй так же легко, как и начал его, к своему стыду не чувствуя, что это тяжело, оторваться от мягких губ.
Да что же с ним было такое, чёрт возьми? У него не было секса уже пару месяцев, и Маркус действительно хотел Питера. Он был симпатичным, он был милым, он был мужчиной, что ещё нужно было? Тем не менее, в этом организме член явно не имел превосходства над разумом, поэтому делать следующий шаг не шибко-то и хотелось.
Уходя на кухню, прекрасно просматриваемую от двери, Маркус едва слышно вздохнул. Ему нужно было двигаться дальше, и Питер был прекрасным человеком, который мог бы ему помочь в этом. Так почему было всё так сложно? Может, сказывалась ещё и неуверенность Питера в своём решении поехать с мужчиной в его квартиру? Он не особенно делал шагов навстречу Маркусу, и это тоже тормозило. Но, если быть до конца честными, когда Маркуса это останавливало? Обычно-то он прекрасно справлялся самостоятельно со всеми этими… шагами.

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Честно говоря, Маркус не задумывался о том, что Питер может увидеть эти фотографии, продолжавшие висеть на стенах, как и раньше. Обычно парням, которых Маркус притаскивал домой ещё до того, как вляпался в серьёзные отношения, было не до оценки его квартиры. Максимум, что они видели — это лифт и следующее уже роскошные простыни в спальной. На крайний случай диван, но уж точно не ходили по просторной гостиной, рассматривая стены.
Честно говоря, Маркус уже и забыл об этих фотографиях. Точнее, воспринимал их, как должное. Как что-то, что находится в пределе видимости достаточно долго, чтобы уже не обращать на это внимания.
Если первые месяцы после расставания Маркус отчаянно пытался заставить себя сделать ремонт, убрать всё, что напоминало о болезненно разрыве, в ящики и не доставать их больше никогда, то со временем эмоции всё равно улеглись. Маркус понял, что это бесполезно. Он не может себя заставить снять фотографии со стен, выкинуть футболки бывшего партнёра, удалить все его видео- и аудиозаписи с ноутбука.
Он смирился и оставил квартиру нетронутой, словно… ждал, когда сюда вернётся и тот, кому всё это принадлежало. Хотя и уверял себя, что не ждал.
— Спасибо, — отозвался с кухни Маркус на рядовой комплимент. Он слышал, как Питер тихо ходит по квартире, но до сих пор не понимал, что могло пойти не так.
Он наполнил бокалы бордово-красным алкоголем и понёс их в гостиную, направляясь к небольшому дизайнерскому столику почти по центру комнаты. Питер стоял у террариума, с интересом рассматривая второе живое существо в этом доме.
— А, да, познакомься, это Генриетта, — улыбнулся Маркус, когда Питер, наконец, поднял голову, направляя взгляд на стену и увидел их. Снимки.
Руки чуть дрогнули от последующего вопроса. Вино опасно качнулось в бокалах, но Маркус справился с секундным замешательством, тихо поставив напитки на стол. И пока он думал о том, как ответить на этот вопрос, Питер задал следующий, вызвавший ещё больше эмоций. Просто неприличное их множество.
— Боже правый, нет, — протянул Маркус, выпрямляясь и вновь едва заметно вздыхая, глядя на Питера и эти снимки за его плечом.
Скажем прямо, ситуация была не из лучших. Возможно, если бы Маркус умел смущаться, он бы это сделал. Тем не менее, он успел ощутить лёгкий укол вины и повторно пронёсшийся в мыслях вопрос — а не ведёт ли он себя, как последний мудак?
Вроде бы, нет, не ведёт. Только вот объяснить всё происходящее, в том числе снимки, было не просто. Даже невозможно.
Лгать даже незнакомому человеку Маркус не собирался. Во-первых, зачем? Чтобы получить секс? Которого они оба, судя по всему, не очень-то и жаждут? Во-вторых, как? Александр не был похож даже на очень дальнего родственника, да и за друга сойти не смог бы. Часто вы видели друзей, так любяще глядящих друг на друга?
— Это мой бывший, — спокойно проговорил Маркус, поднимая один из бокалов и, не дожидаясь Питера, делая первый глоток. — О, можешь ничего не говорить, я это очень чётко услышал. То, как я резко рухнул в твоих глазах.
Он улыбнулся, легко рассмеявшись от этой отчасти правдивой шуточки. Ну а что делать? Когда ситуация становится настолько нелепой, единственное, что остаётся — посмеяться на ней и над самим собой.
Да, Питер попал в квартиру к парню, который настолько жалок, что не может избавиться от прошлого. Что же, такое тоже бывает. Да, вот он, Маркус, стоит, невозмутимо потягивая вино, весь такой роскошный внешне и… скажем так, ни о чём внутри. Пытается двинуться с мёртвой точки, но словно сам того не желает.

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Маркус прекрасно понимал, что мог подумать о всей этой ситуации Питер и почему. Тот имел полное право задавать все эти вопросы, пусть Маркус и не горел желанием их обсуждать. В конце концов, Питер приехал сюда не как друг. Они собирались открыть интимные стороны друг друга, и, если Маркус не собирался быть негодяем, которому только и нужно, что стянуть с парня трусы, то он должен был быть с ним честен.
Конечно, все планы уже рухнули окончательно пару минут назад, но, по сути, оставалось лишь два варианта. Либо прогнать Питера, чего он совершенно не заслуживал, либо поговорить с ним более-менее откровенно.
Маркус не собирался жаловаться и изливать душу этому приятному парню, и уж, конечно, не хотел смаковать свои прошлые отношения, описывая их детально. Тем не менее, Питер, наверное, должен был знать, что происходит сейчас. Он был хорошим человеком, и обманывать его было бы слишком гнусно и низко.
— Всё зависит от того, есть ли в твоём рейтинге позиции ещё ниже, — протянул с улыбкой Маркус, откровенно издеваясь над самим собой. — Я собираюсь забронировать уютное местечко где-нибудь поближе ко дну.
Он снова пошутил, но по большей части просто дал себе время собраться с мыслями. Ответить на этот вопрос было сложно.
Только сейчас Маркус чётко осознал, что прошло уже больше года, как Александр собрал свои вещи и уехал из этой квартиры. Тринадцать месяцев они вроде как не были парой, но продолжали видеться. И не только видеться, если уж на то пошло.
Этот ежемесячный секс, конечно, нельзя было назвать отношениями, но, очевидно же, что обычно расставшиеся люди так не поступают. Маркус и раньше знал, что это всё странно и отчасти сложно — всё, что происходило между ними с Александром. Сейчас же, когда он вроде бы хотел найти себе другого, всё стало ещё страннее.
— Скажем так, — проговорил Маркус после секундной паузы на очередной глоток вина, — прошло уже достаточно времени, чтобы я решил двигаться дальше. Как видишь, у меня получается просто фантастически.
Маркус саркастично улыбнулся, соприкасаясь своим бокалом с бокалом Питера. Он тоже бросил краткий взгляд на фотографии, на которые не обращал внимания уже давно, и улыбка его чуть спала. Да, его «движения вперёд» определённо из рук вон плохи.
Если Питер, глядя на Александра, видел просто красивого парня, с которым Маркус был когда-то счастлив, то сам Маркус видел гораздо больше. Он помнил все эти дни, запечатлённые одним радостным мгновением на плёнку. Эти воспоминания приносили немало боли, которая, как оказалось, так и не улеглась в душе, но вместе с тем они поднимали и другие чувства. Слишком приятные по отношению к человеку, который уже год не жил здесь.
Так что Маркус был рад, когда Питер отошёл в сторону и перевёл тему. Он был даже благодарен за это. Хуже висящих на стене фотографий бывшего партнёра могло быть только одно — мысли о нём во время общения с другим человеком. Маркус попытался задвинуть их поглубже. Было и прошло. Пусть и не прошло.
— Да, — улыбнулся вновь он на вопрос. — У Генриетты хоть и восемь лап, но она так и не выучила нот, а могла бы иметь успех.
Когда Питер прикоснулся к клавишам, внутри Маркуса что-то противно сжалось. На миг он испугался, что парень сядет за синтезатор и начнёт что-то играть. На его синтезаторе. За его личным местом. Благо, Питер сообщил о том, что бросил занятия музыкой, не найдя себя в концертной деятельности, и убрал руку.
Маркус моментально расслабился, но внутри себя и сам всё понял. О, это был плохой-плохой знак… Он не собирался пускать Питера в свою жизнь. Даже если Питер махнёт рукой на странные прошлые отношения Маркуса, которые отчасти продолжали тянуться в настоящее. Даже если они всё же переспят и встретят вместе утро. Даже несмотря на то, каким хорошим казался этот человек, всё ещё продолжавший общаться с Маркусом.
Ему не хотелось, чтобы Питер трогал его вещи. И это говорило о многом. Когда… Чёрт, вспоминать об этом не хотелось, но всё же. Когда в жизни Маркуса появился Александр, всё словно встало на свои места. Маркус не делил ничего личного с другими, кроме человека, кого любил. И даже когда это слово на букву Л не было сказано, Александр мог оставаться здесь, брать всё, что захочет, пользоваться всем, что требовалось, и в душе Маркуса царил полнейший штиль. Ни единого намёка не неприязнь.
— Меня родители заставляли ходить на уроки музыки, — спокойно рассказал Маркус, несмотря на все терзания в душе. — Потом, конечно, я надолго это занятие забросил. А потом что-то накатило, купил синтезатор. Это забавно, кстати, можно не заниматься несколько лет, а потом пару часов практики и пальцы всё сами вспоминают.
Лучшее, что они могли сейчас сделать, это пообщаться, выпить ещё вина, возможно, проболтать до самого рассвета, а затем разойтись с хорошими ощущениями друг от друга. Сохранив ту толику уважения, что у них пока ещё была.

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]В чём-то Питер был безусловно прав, но только не в том, что он был заменой. И уж тем более, жалкой пародией на неё. Маркус поступал не самым лучшим образом, и вся ситуация была, несомненно, сложной, но в другой степени и по другим причинам. Он не искал замены Александру. Александра нельзя было заменить никем во всём мире. Маркус не хотел ни опровергать свои оставшиеся к нему чувства, ни забывать его.
Вот здесь как раз прекрасно подходила аналогия со смертью. Их отношения с Александром были мертвы. Тем не менее, когда-то они были, и они были прекрасны. Маркус скорбел по ним, любил этого человека, навсегда запечатлев в своём сердце, но это не было поводом застыть на месте и всю жизнь провести в трауре. Он сам ещё был жив и заслуживал возможности идти в будущее, а не смотреть в прошлое.
Конечно, это было сложно. Пожалуй, ни один человек не согласился бы на такое — быть тоже любимым. Единственным в физическом плане, но не единым в душе. Для этого требовалось немыслимое понимание и терпение. Которые в итоге могли вытеснить давно ушедшие болезненные чувства, но спустя какое-то время.
Именно поэтому Маркус ощущал себя подлецом, устраивая эдакую шведскую семью в своём сердце. Но он не был откровенным козлом, чтобы заменять одного другим. Мало того, что так ещё ни у кого не получалось — это не работает, если ты любил по-настоящему, — так ещё и чувствуешь себя при этом мерзко. Просто пытаешься забить свежими, яркими впечатлениями какие-то неприятные воспоминания. Только это временный эффект.
Так что, когда с губ Питера сорвались эти слова, Маркус сразу понял, что именно хотел спросить его этот парень. Это прозвучало довольно болезненно.
— Ты и сам знаешь ответ, — проговорил Маркус, переместив взгляд на Питера.
На какой-то миг в душе возникла… злость. К чему все эти расспросы? Они ехали к Маркусу домой явно не для того, чтобы копаться в душах друг друга. Вроде бы для того, чтобы заглянуть в чужие трусы, не нужно было устраивать психологических допросов. Маркус был один, он ни с кем не встречался, не был женат и никого не обманывал. Он не клялся в вечной любви, он вообще не обещал любить. Он просто позвал к себе. Что за чёрт…
Но когда этот миг прошёл, Маркусу, конечно, стало стыдно за подобные мысли. Он понимал, что это всего лишь нервы и злость на самого себя за то, что не может никак переступить черту, как бы ни старался.
— Слушай, — выдохнул Маркус, отставляя бокал обратно на низенький столик, но не делая попыток приблизиться к Питеру. — Я знаю, как это выглядит со стороны. Но мне не нужна замена. Да, у меня были длительные отношения. После такого двигаться дальше… очень и очень сложно. Но ты мне действительно понравился.
Маркус тщательно подбирал слова, чувствуя себя странно. Он не оправдывался, не врал, он говорил, как есть. Если бы Питер ему не понравился как человек, его бы здесь не было. С отсутствием секса Маркус уж как-то справлялся к своим годам. Просто на миг показалось, что с этим милым парнем могло бы что-то получиться. Возможно, ненадолго, но Маркус бы постарался. Он бы не стал обманывать его.
Странность же заключалась в том, что Маркус в принципе это делал. Раньше, гораздо раньше, он бы просто сказал парню, что ему пора идти. Зачем объяснять что-то человеку, если продолжения никакого не предвидится? Кажется, длительные отношения, о которых Маркус упомянул, действительно сделали его лучше.
— Наверное, мне стоит дать себе ещё времени, — продолжил Маркус, едва заметно пожимая плечами и отводя в задумчивости взгляд.
Он было подумал извиниться, но по сути… он ничего не сделал, о чём можно было бы жалеть. Он совершил неудачную попытку, но что же, бывает. Редкий заезд оканчивался победой. Они не натворили глупостей и ничего друг другу не обещали. Тем не менее, Питер наверняка захочет уйти, и Маркус его в этом понимал.

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Если вдуматься глубже, то становилось кристально ясно, почему выбор Маркуса пал именно на Питера. Почему именно этот парень, такая противоположность Александра по внешним чертам, привлёк его. И почему именно в этот момент жизни.
Вспомнить последнюю их встречу с Александром. Снова эти болезненные воспоминания, снова плохо скрываемые желания вернуть всё обратно и снова неловкие разговоры. Они разучились общаться. Когда-то могли говорить обо всём на свете и молчать, понимая друг друга, а потом это исчезло. Маркус всё чаще закрывался в себе, а Александр, напротив, становился чересчур громким даже для итальянца.
И вот появился Питер. Человек, абсолютно не конфликтный. Общительный, но вместе с тем довольно тихий и мягкий. Маркус буквально нашёл тот оплот спокойствия, которого ему так хотелось в последнее время.
Конечно, Маркус сам не думал об этом и не пытался объяснить свой выбор. Просто понравился, просто парень.
Тем не менее, возможно, это был действительно правильный шаг. И пойди всё иначе, возьми себя Маркус покрепче в руки, у них могло всё получиться. И жили бы они долго и… в ужасающей, сводящей зубы скуке. Но это уже совсем другая история.
— И ты ещё извиняешься, — чуть усмехнулся Маркус, посматривая на собеседника с какой-то грустной нежностью. — Ты и правда удивительный.
Если настроение на миг и испортилось, то сейчас Маркус чувствовал себя вполне себе чудесно. Так, как ощущал себя на сегодняшней вечеринке. Никто из них не был обижен друг на друга, несмотря на странную ситуацию, едва закончившуюся сейчас, никто не был зол или раздражён, и это успокаивало.
Что же, у них не вышло. Главное, что не вышло на правильном этапе — в самом-самом начале знакомства, а не когда бы их связывало что-то большее, чем знание имён друг друга. Поэтому… всё в порядке. Чего горевать?
— Знаешь, я ни о чём не жалею, — спокойно сказал Маркус и улыбнулся. — Конечно, заниматься сексом мне теперь придётся в одиночестве, но… Если вычеркнуть последние пять минут, я прекрасно провёл с тобой время. Спасибо.
Он вновь говорил чистую правду. Они отлично общались на вечеринке, и поцелуи были такими милыми. Они прекрасно проводили время вместе, пока не вскрылся этот секрет Маркуса, порой отравляющий ему жизнь, но, будем честны, по его же собственному желанию. И по его собственной глупости.
— Знаешь что? — внезапно спросил Маркус, когда Питер уже двинулся к выходу, в очередной раз извинившись. — Я хочу это исправить.
На лице его появилась вновь та беззаботная улыбка, которую Питер видел на вечере, где они познакомились несколько часов назад. Все тревоги и печали ушли. Маркус закрыл всё в своём сердце, запечатал и не выпускал наружу.
— Если ты мне позволишь, конечно, — добавил он и тут же пояснил: — Никакого интима, никаких поцелуев, только ты, я, ночной Манхэттен, и прекрасные воспоминания об одной-единственной ночи. Что скажешь?
Да, Маркус был неисправимым идеалистом, и он не хотел расставаться на такой ноте. Чтобы потом, столкнувшись случайно на какой-то вечеринке отводить взгляды? Неловко улыбаться и стараться отойти подальше, вспоминая этот кошмарный вечер?
Питер, кажется, не держал на него зла, так что почему бы не совершить сумасбродство? Прогуляться ночью по прямым улочкам, забраться куда-то на закрытую территорию, сделать что-то нелепое и вдоволь посмеяться. Говорить до самого утра, чтобы затем попрощаться, не обменявшись телефонами и не предлагая новых встреч. Оставить только тёплые воспоминания об их неудавшемся знакомстве. Чтобы затем, при случайных встречах, улыбаться уже искренне, вспоминая эту забавную, чуточку нелепую ночь.

[icon]https://sun9-2.userapi.com/c858324/v858324419/232fed/7a5Wcfw42FI.jpg[/icon]Пусть Питер согласился быстро и легко и вёл себя непринуждённо, Маркус видел эти сомнения. Точнее, слышал их. Человек, который не сомневается, не будет спрашивать об уверенности собеседника и не употребит слово «попробуем».
Последнее и вовсе резануло по уху Маркуса. Он довольно часто слышал его от Питера за эти часы, проведённые вместе. Это добавляло определённый штрих к психологическому портрету парня. Кажется, он не был уверен не только в отношениях с Маркусом. Последний мог, конечно, ошибаться, но ему так показалось, и эта мысль не уходила.
— О, я сейчас скажу такую банальную вещь, ты будешь смеяться, — шутливо проговорил Маркус, вновь выходя из квартиры, уже вместе с Питером. — Не надо пробовать, надо делать. В конце концов, можно в любой момент воскликнуть «как интересно получилось!».
Он не собирался поучать Питера или делиться с ним своей мудростью, просто веселился и следовал своему совету. Маркус всегда делал. Отбрасывал все сомнения, придавливая каблуком лёгкую неуверенность, и делал.
Пожалуй, из него вышел неплохой коуч личностного роста, которые были так популярны в их время. Маркус точно знал, как полюбить и начать уважать самого себя, как избавиться от зависимости от чужого мнения, и как жить полноценной жизнью. Наслаждаться ею, а не делать только то, что от тебя требуется.
Он прошёл через это, и знал, что это возможно. Тем не менее, Маркус и так не был любителем лезть в души другим людям, так что и советы держал при себе, если его только не просили об этом одолжении.
Маркус пошутил, разрядив обстановку ещё больше, и разговор, действительно, заладился. Они рассказывали друг другу забавные истории из своей жизни или услышанные когда-то, делились какими-то интересными рабочими моментами, говорили про детство. С Питером было легко, и Маркус наслаждался каждым моментом, проведённым с ним. Он и правда старался, чтобы этот вечер запомнился надолго.
Они долго гуляли по маленьким улочкам так, что даже Маркус в какой-то момент потерялся в пространстве и плохо представлял, куда и где они ходят. Пока они не свернули на очередную улицу под номером, которая оказалась очень даже знакомой.
— Только маме не говори, — внезапно сказал Маркус и широко улыбнулся, подзывая Питера жестом. — Пойдём!
Он повторил это задорное «пойдём» ещё раз, и быстрым шагом подошёл к небольшому бару. Тот, как не удивительно, так и назывался «Don’t Tell Mama», и Маркус уверено вошёл внутрь. Заведение работало до четырёх утра, так что их предупредили о том, что скоро бар закрывается, но Маркус только отмахнулся.
Бар был не самым обычным. Были небольшие столики и длинная барная стойка, но в глубине продолговатого помещения стояла небольшая сцена, на которой красовалось фортепиано. К нему-то Маркус и направился.
Живая музыка здесь была по вечерам, но пианисты уходили домой вроде около двух ночи. Это Маркус знал не понаслышке, он уже здесь бывал. Тогда его чуть не вышвырнули из бара от такой наглости, но он уговорил позволить ему сыграть одну-единственную песню, пока стоящий рядом Александр не знал, то ли смеяться, то ли волноваться, то ли делать это одновременно (это он в итоге и делал).
Конечно, ушей Питера эта история не коснулась. Было бы странно рассказывать ему о том, как спонтанно сыграл и спел для своего бывшего возлюбленного с этой вот сцены. Но Маркус хотел пережить это воспоминание ещё раз, а для Питера это стало не более, чем чудачеством со стороны собеседника.
— Прошу прощения, гостям нельзя… — взволнованно обратилась к Маркусу сотрудница, оглядываясь на коллег. Ей, довольно хрупкой, не очень хотелось останавливать высокого мужчину, ещё и довольно странно выглядящего.
Впрочем, на этом всё и прекратилось. Охранник не подошёл, бармен махнул рукой, мол, всё равно. В баре почти никого не осталось, кроме совсем уж заядлых постояльцев. Так что вряд ли бы Маркус кому-то испортил атмосферу, даже если бы не попадал по клавишам.
К счастью для персонала и редких посетителей Маркус играть умел. Подмигнув Питеру, оставшемуся стоять поодаль, он положил пальцы на клавиши. Песня моментально возникла в голове, хотя и не та, что Маркус когда-то посвящал своему партнёру. В этот раз он и не пел, только играл, но… эту песню и так знали все.

Тык