[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Как и его партнёр, Маркус не думал, что предстоящий разговор как-то существенно повлияет на их отношения, и уж тем более в худшую сторону. Он не думал, что они снова разойдутся или разрушат их чувства окончательно. Нет, только не после всех этих пылких признаний. Только не после осознания, что именно ты потерял и какими глупыми они оба были. Ни Маркус, ни Александр не позволят этому случиться.
Тем не менее, предстоящий разговор был всё ближе, и это не могло не вызывать волнения. Как с визитом ко врачу. Чем ближе, тем всё больше не по себе — а вдруг будет больно? И ведь будет, Маркус точно это знал. Придётся снова возвращаться к прошлому, заново переживать, пусть и мысленно, не самые приятные разговоры и поступки. Но, как и в аналогии с посещением врача, это было необходимо сделать — это Маркус также понимал.
Сегодня, впрочем, можно было выдохнуть. Они слишком устали, чтобы вести долгие, утомительные разговоры и думать, что им со всем этим делать.
Александр оценил то, что в квартире ничего не поменялось лёгкой улыбкой и комментарием. Мысленно Маркус только ещё раз выдохнул с облегчением. Как хорошо, что он так и не осмелился ничего тут изменить. Возвращаться в квартиру, где всё было иначе, где твой партнёр явно пытался избавиться от следов твоего пребывания, стало бы невероятно болезненным опытом. Маркус не желал такого любимому, котором и так пришлось через многое пройти. Пусть уж лучше он насладиться абсолютно знакомыми стенами и мебелью.
Здесь всё также висели фотографии — их по отдельности и совместные. И на тумбочке рядом с кроватью стояла та самая, любимая Маркусом до глубины души. Он даже не отвернул её от постели ни на сантиметр, продолжая смотреть на их с партнёром счастливые лица перед сном. Только теперь эти изображения вызывали лишь улыбку, а не боль, как раньше.
— Конечно, хорошо, — подтвердил Маркус, посмотрев на партнёра и улыбнувшись ему. — Ты вернулся домой…
Он подумал и ещё кое-о-чём, но пока не стал волновать Александра своими мыслями. Маркусу нравилась их квартира, и он отчаянно боролся за каждую вещь, которая связывала его с Александром. Но теперь он отчётливо понял, что хочет всё переделать. Этому месту нужен был ремонт и обновления.
Маркус опасался, что сейчас, уставший и не способный рассуждать трезво Александр, испугается, что его партнёр всё же хочет стереть воспоминания. Избавиться от их дома, сделать что-то, где Александру не будет места. Но Маркус хотел изменений по другому поводу. Они с партнёром начинали новую жизнь. Ещё более счастливую, как хотелось бы верить. Так что от прошлого, действительно, нужно было избавляться.
Они наделали много ошибок, которые собирались исправить. Конечно, это никак не сказывалось на дизайне квартиры, но… Если уж выстаивать новую жизнь, то полностью, со сменой интерьера, чем так всегда любил заниматься Маркус.
Он немного размышлял об этом, скидывая свою одежду на пол, но пристальный взгляд партнёра сбивал с мыслей. Александру явно нравилось то, что он видел. Возможно, не в сексуальном плане, так как усталость и физическое недомогание брали своё, но нравилось. Маркус и не думал скрываться. Он хотел этой очередной банальной вещи, которой был лишён так долго — остаться обнажённым и лечь в кровать к своему мужчине.
— Устал, — признался Маркус, забираясь в постель и с каким-то трепетом чувствуя горячее тело Александра рядом. — Смена часовых поясов меня всегда утомляет.
Он охотно взял за руку Александра и улыбнулся, когда тот так мило прижался сбоку. Хотелось перевернуться, чтобы как следует обнять любимого, но этой радости они пока всё ещё были лишены. Впрочем, Маркус себя тешил мыслью о том, что всё это ненадолго. Скоро Александр поправится и… снова начнёт мило наваливаться с утра всем телом.
— И я тебя люблю, родной, — признался в ответ Маркус, улыбаясь шире. — Наконец-то ты дома, любимый.
Он тихонько гладил Александра свободной рукой, прикасаясь к участкам тела, не покрытым ссадинами и пластырем, прикрывающим более серьёзные ранения. Гладил, пока тот не уснул, и лишь затем сам сомкнул глаза, забываясь крепким сном.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Обычно это Маркус был тем, у кого случаются проблемы со сном. Когда в его отношениях с Александром было всё в порядке, именно он страдал бессонницами, если партнёра рядом не оказывалось. Именно ему снились дурные сны, отчего Маркус просыпался и прятался в крепких руках Александра, быстро успокаиваясь и засыпая, пригретый любимым теплом. Потом на утро иногда делился своими тревожными сновидениями с партнёром, который, казалось, никогда кошмарами не страдал.
В эту же ночь Маркус заснул очень быстро и крепко. Видимо, сказалась вся усталость и переживания, и, оказавшись в родной привычной кровати, Маркус просто выключился, как какой-то робот. Он не почувствовал, как дыхание Александра стало прерывистым, а тело его словно судорожно задёргалось. Он мог бы успокоить партнёра раньше, но, увы, слишком глубоко спал и ничего вокруг не замечал.
Громкий, надрывный крик любимого человека вырвал из сна мгновенно. Маркус вздрогнул, распахнул глаза и тут же сел в кровати, силясь понять, что произошло. Сердце испуганно стучало так громко, что даже в глазах картинка пульсировала в такт. Прикосновения Александра ранее Маркус даже не почувствовал, так резво скользнул адреналин в кровь.
Он повернулся на партнёра, который со стоном опускался обратно на кровать, и всё ещё секунду-другую попросту не понимал, что произошло. Александру стало больно? Плохо? Почему он так кричал? Сонный и перепуганный мозг не сразу выдал абсолютно напрашивающуюся причину, заставившую мужчину подняться среди ночи.
— Родной мой, — хриплым, чуть подрагивающим от остатков страха голосом позвал Маркус партнёра, наклоняясь к нему. — Что случилось, любимый? Не извиняйся, всё хорошо. Всё хорошо, родной…
Голос Маркуса сбился на шёпот, вторя голосу Александра, твердящего, что ему приснился дурной сон. Тот всё также пытался заботиться и чувствовал вину за то, что заставил Маркуса нервничать, продолжая шептать извинения. Только вот лицо было полно ужаса от пережитого во сне. Зрачки почти полностью поглотили радужку, делая глаза бесконечно чёрными. Маркус прикоснулся губами ко лбу партнёра, чувствуя холодную испарину.
— Всё хорошо, — повторил Маркус, как мантру, прикасаясь губами к виску, скуле и щеке партнёра, лаская и успокаивая. — Почему ты меня звал? Со мной что-то случилось?
Это первым пришло в голову. Гораздо раньше, чем мысль о том, что Александр мог, напротив, звать на помощь. Просто… такой был характер. Александр скорее будет защищать близких, чем просить их о чём-либо. Дождавшись лёгкого кивка, Маркус продолжил, не заставляя партнёра рассказывать то, что было неприятно.
— Со мной всё в порядке, любимый, — чуть улыбнулся Маркус. — Ты же со мной рядышком, что со мной случится. Ты меня всегда спасёшь, я знаю. Ты просто не досмотрел. Ты там спасаешь меня, и мы также уезжаем домой, правду тебе говорю.
Он улыбался чуть шире, болтая первое, что приходило в голову. Было ведь не важно, что Маркус говорил. Главное, что он был рядом и шептал таким успокаивающим голосом, что вскоре руки Александра перестали подрагивать. Маркус всё ещё нежно целовал его, приобнимая так, чтобы не причинить лишней боли.
— Ложись спать, родной, ты первый, — нежно сказал он, прикасаясь очередным поцелуем к губам партнёра. — Я покараулю, чтобы никакой кошмар сюда не пробрался. Договорились?
Глупо, наверное, звучало, но что Маркус мог ещё сделать среди ночи, когда срочно пришлось соображать, как успокоить партнёра, который сроду так не просыпался? Когда-то давным-давно Маркус так говорил своей маленькой сестрёнке и действительно сидел рядом на кроватке, словно мог отпугнуть нематериальные кошмары. Тем не менее, помогало. Рядом с Маркусом София спала крепко и спокойно. Хотелось бы, чтобы и на взрослого Александра это уверение подействовало. Ведь если потребуется, Маркус бы точно так же просидел рядом с ним до утра, не смыкая глаз.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Когда Александр начал рассказывать свой сон, Маркус не перебивал. Лишь тихонько прикасался кончиками пальцев и губами, стараясь подарить как можно больше ласки и передать своё вернувшееся после страшного пробуждения спокойствия.
Это было хорошо, что Александр решил проговорить это всё. Во-первых, многие утверждали, что так кошмар не вернётся во второй раз. Вроде того, ты проговариваешь это вслух, понимаешь чётко, что такого попросту не могло произойти, и мозг успокаивается. Маркусу, по крайней мере, это всегда помогало.
Во-вторых, Маркус запоминал, что говорил его партнёр, чтобы потом, если потребуется, рассказать об этом психотерапевту, которого Маркус собирался найти первым делом завтра. Александра явно терзали воспоминания о взрыве, он всё ещё переживал в душе и не мог с этим справиться самостоятельно. Тем не менее, психотерапевт мог правильно это интерпретировать и использовать в последующем лечении.
Потом Александр пожаловался на боль, и волнение вернулось вновь. Конечно, мужчина так резко поднялся на кровати, напрягая пресс. Теперь Маркус отчётливо вспомнил болезненный стон партнёра, с которым тот укладывался обратно. Чёрт, и почему он сразу не обратил на это внимание? Но нет, сосредоточился на другом.
— Сильно болит? — обеспокоенно спросил Маркус, потянувшись к настольной лампочке у кровати, стараясь не задеть партнёра.
Он включил свет — мягкий и рассеянный, почти как у ночника. Маркус в своё время специально подбирал такую приглушённую лампу, которая служила верой и правдой семье, где каждый её член мог приходить и уходить в разное время. Такой свет не будил спящего человека, зато помогал ориентироваться в сумерках комнаты, не подсвечивая себе каждый угол или выбираемую рубашку телефоном.
— Дай посмотрю.
Маркус откинул край одеяла, осматривая швы, едва покрасневшие под прозрачной плёнкой медицинского пластыря. Кажется, крови нигде не проступило, ничего не разошлось и выглядело всё точно так же, как и когда они ложились спать. Убедившись и успокоившись, Маркус вновь накрыл партнёра одеялом.
— Конечно, — легко отозвался на просьбу Маркус. — Таблетку от боли принести?
Выбравшись из постели, Маркус, как был обнажённым, отправился на кухню. Уже стоя спиной к партнёру, он почти подсознательно вспомнил о том случае в Израиле и разговоре со старым евреем-врачом. Сможет ли Александр провести какое-то время, не видя своего любимого? Или попытается снова пойти следом?
Маркус чуть прикусил губу, не решаясь говорить и тем самым напоминать об этом. Он оставил дверь в спальную открытой, хотя это мало чем могло бы помочь. Кухня, хоть и не была отделена от гостиной, находилась за «поворотом», за стеной их и соседней спальных. Александр мог видеть, как Маркус выходит, но дальше… Там ведь ещё и темно было. Маркусу не нужно было включать свет в своей квартире, чтобы знать, куда он идёт.
Он старался двигаться быстро, чтобы вернуться как можно скорее и не заставлять партнёра сильно нервничать. Но когда Маркус наливал воду в стакан, он отчётливо услышал голос Александра, разнёсшийся в тишине ночной квартиры. Тот говорил не слишком громко, но на улице почти не было машин, поэтому Маркус легко расслышал эту фразу.
— К чему такое самобичевание? — улыбнулся он, проговаривая слова чуть громче, чтобы Александр его точно услышал. — Я уже иду, родной.
Конечно, Маркус не считал партнёра идиотом. Тем более, что врач рассказывал о подобных ситуациях, и Маркус был к ним готов. Если то, как они переговариваются через комнаты, поможет Александру спокойнее относиться к таким кратким «разлукам», Маркус будет говорить беспрестанно. Хоть горланить песни во всё горло, ей-богу.
Подхватив стакан, Маркус вернулся в комнату, любяще улыбаясь партнёру с самого порога. Тот всё же лежал на своём положенном месте и не пытался подняться, что, конечно же, не могло не радовать.
— Перестань, любимый, всё в порядке, — проговорил тише Маркус, протягивая партнёру стакан воды. — Я отменил все дела на ближайшее время, так что успею ещё выспаться. И ты всегда можешь меня попросить о чём угодно и когда угодно.
Последнюю фразу Маркус проговорил с эдакой шутливой строгостью, напоминая Александру о том, что не было ничего зазорного в том, что ему какое-то время потребуется помощь. Ничего с Маркусом не случится, он не сломается, если повстаёт среди ночи, чтобы проводить партнёра до туалета или принести ему воды. Это всего на несколько дней к тому же.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркус, произнёсший в своей жизни, наверное, несколько миллионов ласковых словечек, из которых большая часть была крайне странными и нетипичными, совсем не замечал, что стал проговаривать их чаще. Александр был для него действительно родным и самым любимым человеком. Так что Маркус не то, что нежничал, он просто констатировал факт. Это было как… как назвать Александра Александром! Никто же не удивлялся, что его так зовут. Вот и в «родном» и «любимом» ничего особенного не было.
Откровенно говоря, Маркус не скупился на такие словечки и во время расставания, пока их обыденные разговоры не перетекали в ссоры. В злости Маркус обрывал все свои привычные манеры вести беседы. Он даже называл партнёра Алексом, и это символизировало высшее проявление негодования. Словно не хотел даже думать о том, что этот человек, Алекс, стоящий перед ним хоть как-то был связан с его очаровательным партнёром.
— Конечно, не нравится, — чуть улыбнулся Маркус на признание партнёра. — Но всё пройдёт, уже совсем скоро.
Время быстротечно, что бы не происходило. Иногда кажется, что оно замедляется, особенно когда с тобой происходят неприятные вещи, но это лишь иллюзия. Через какое-то время оглядываешься назад и понимаешь, что всё пролетело, как одно мгновение. Так и сейчас, Маркус был уверен, что какая-то неделя пролетит незаметно, и Александру будет казаться, что вот же, он только вчера не мог самостоятельно передвигаться по квартире.
Маркус опустился на кровать рядом с любимым и приобнял его одной рукой за плечи, предварительно убедившись, что тому удобно так лежать. Теперь они были максимально близко друг к другу, и это ощущалось просто превосходно. Маркус знал, что его партнёра ещё мучают боли в растревоженных ранах, но, хоть и беспокоился, не мог не насладиться этим кратким приятным мгновением.
— Нет уж, ты первый, — улыбнулся Маркус, целуя партнёра в макушку. — Я обещал своему красавчику, что буду оберегать его сон. Как я это сделаю, если сам буду спать?
Он улыбнулся шире, понимая, что, дурачась, говорит с Александром почти как с ребёнком, и это почему-то умилило. Может, ему нужно было это прочувствовать — эту бесконечную ответственность и заботу о партнёре, чтобы всё окончательно переосмыслить. Понять, как они оба нуждаются друг к друге. Как в воздухе.
Маркус так и поступил. Он дождался, когда обезболивающая таблетка подействует и Александр потихоньку заснёт. Глаза того закрылись раньше, но Маркус этому не верил. Он слушал выравнивающееся дыхание, и когда то стало окончательно мерным, Маркус позволил себе прикрыть веки.
Сон ещё не шёл какое-то время, но постепенно тепло родного человека и его спокойствие подействовали умиротворяюще. Маркус заснул.
Он просыпался ночью, когда Александр начал шевелиться снова, и успел успокоить его один раз своими ласковыми прикосновениями, без слов. Возможно, партнёр пробуждался ещё, но этого Маркус уже не ощутил, забывшись под утро слишком глубоким сном.
Проснулся он первым, и на часах было всего девять утра. Ужасающе раннее утро для того, кто любил поспать и до трёх, и до четырёх часов дня после бурных ночей. Александр ещё спал, как солдат, по стойке смирно, только в горизонтальном положении.
Тихонько поцеловав в плечо, стараясь не растревожить сон, Маркус быстро сходил в ванную комнату, чтобы справить естественные нужды и умыться. Затем вернулся в кровать. Он хотел было по привычке пойти на кухню и приготовить завтрак, но вовремя вспомнил о том, как мог отреагировать Александр, проснувшись в пустой постели и комнате. Маркус не хотел такого стресса для любимого с самого утра.
Так что он забрался обратно под одеяло и аккуратно прижался к боку Александра, согревая того своим теплом.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркус всегда был склонен к экстраверсии. Ему всегда было тяжело находиться в одиночестве. Он начинал разговаривать с предметами и с самим собой, звонил по телефону, а лучше — уходил куда-нибудь на прогулку. Тем не менее, до встречи с Александром спать Маркус предпочитал в одиночестве. И даже не потому, что можно было развалиться по диагонали и беззастенчиво пускать слюнки в подушку. Просто кровать была слишком личным пространством, чтобы оставлять в ней каких-то людей даже до утра.
Когда они с Александром начали жить вместе, всё в корне изменилось. Маркус совершенно не представлял себе больше, как можно спать в пустой кровати, не чувствуя тепла любимого человека, не слыша его мерного дыхания, не натыкаясь на партнёра конечностями в попытках прижаться ещё ближе. Было так спокойно и уютно под этим горячим боком.
Наверное, сегодня Маркус именно поэтому выспался, как никогда за последний год. И не нужен был алкоголь, не нужно было выматывать себя физически, чтобы только доползти до подушки. Не нужно было представлять, что Александр был рядом. Он и так лежал так близко и одним своим присутствием дарил уверенность в завтрашнем дне.
— Привет, — с улыбкой отозвался Маркус в ответ, нежно целуя партнёра в губы. — Представляю… очень даже представляю.
Он говорил негромко, не в полную силу, словно берёг едва проснувшееся сознание Александра, не до конца готовое к восприятию реальности. Ореховые глаза ещё были покрыты лёгкой дремотой, а голос — такой любимый, восхитительный голос — пропускал слабую хрипотцу. И всё это было словно живой ностальгией, к которой Маркус то и дело мысленно возвращался. Как же он скучал по этому…
— Обнимал твою руку? Я всегда так делал? — улыбнулся шире Маркус, переспрашивая. — Я тоже скучал. И до сих пор скучаю по твоим утренним обнимашкам. Всем Александром меня обнимал, представляешь?
Он посмеивался, дурачась, и теперь уже совсем не думал о плохом. Даже и не вспоминал о предстоящем разговоре, который явно случится сегодня, так как Александр не смог бы дольше ждать. Он и так порывался начать его в Израиле, сдерживала лишь обоюдная договорённость, которой они нехотя следовали.
Пока же было не до этого. Маркус рассмеялся на шутку партнёра о вечеринке, на которые Александр и здоровым-то не очень любил ходить. Он любил быть рядом с Маркусом, а сам бы в одиночестве вряд ли пошёл в какой-нибудь клуб, как это мог сделать его партнёр. Так что эта шутка была вдвойне смешной.
— Не знаю, не знаю, любимый. Как насчёт сходить пописать? — в тон партнёру задал свой вопрос Маркус, всё ещё посмеиваясь. — Я знаю отличное место…
Он прижался щекой к здоровому плечу Александра и продолжил водить кончиками пальцев по мужественной груди, наслаждаясь прикосновениями к мягким волоскам. Ох, как давно он не видел партнёра обнажённым. То есть, в больнице, конечно, они принимали душ и переодевались, но в стенах палаты и со снующими вокруг медсёстрами это точно не воспринималось так, как сейчас. Когда они были дома, одни.
Маркус, конечно, понимал, что ничего эротического в ближайшее время и близко не будет, но никто же ему не запрещал думать о партнёре в таком ключе. Александр был невозможно сексуальным, к нему хотелось прикасаться всегда. Маркус повернул голову, целуя партнёра куда-то рядом с мышкой, и снова улыбнулся уже от своих мыслей.
— Думаю, потом мы с тобой позавтракаем, — продолжил рассуждать о великих планах на день Маркус. — Кстати, подумай, что ты хочешь на завтрак. А пото-о-ом… а потом что-нибудь придумаем.
На самом деле он планировал после завтрака заняться поиском специалиста. Частной психотерапевтической практики с хорошими отзывами. Может, им бы стоило спросить у Эрики рекомендацию? Ей явно помогло лечение, судя по тому, что рассказывал Александр, и судя по тем застарелым шрамам, которые видел сам Маркус. Только вот номера Эрики у Маркуса не было, и почему-то он немного беспокоился от мысли позвонить ей.
Во-первых, придётся рассказывать, что у Александра были проблемы, что заставит волноваться его лучшую подругу. Да и сам Маркус не горел желанием делиться их… семейными проблемами. Во-вторых, Эрика и сама была в Палестине. Была рядом со своим товарищем, видя, как кровь и силы покидали его. Вряд ли она сама была в лучшем состоянии, чем Александр. Возможно, она сейчас также посещала терапевтические занятия.
— Надо сегодня ещё в больницу съездить, — проронил Маркус, вторя своим мыслям, и перевёл взгляд на партнёра. — Получить рецепт на обезболивающее.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркус тоже нервничал от предстоящего разговора, но уже гораздо меньше, чем в Израиле. Было время, чтобы морально подготовиться, прощупать их текущие отношения друг к другу и понять, что ничего страшного не произойдёт.
С другой стороны, Маркус тоже уже растерял все слова, которые хотел сказать. В Израиле, когда речь только зашла об этом, в голове сформировался целый план. Что Маркус хотел донести до партнёра, за что хотел извиниться. Всё звучало так складно в его мыслях, хотя и немного болезненно от жестоких воспоминаний.
Теперь же в голове было пусто. Забылось, затёрлось новыми счастливыми эмоциями, и все претензии поугасли, и вся вина улеглась так глубоко. Маркусу казалось, когда они сядут поговорить обо всём произошедшем, то первые минуты будут просто молчать, глядя друг на друга и не понимая, что должны произнести.
Подумав об этом, Маркус вновь отложил мысль о разговоре. Случится, когда случится, и пройдёт так, как должно пройти. Сейчас же стоило наслаждаться тем, что у них вновь было. Этими чувствами на двоих.
Признание Александра о том, что его партнёр обнимался с его рукой, когда был совсем соскучившимся по любимому, вызвало лёгкое, приятное удивление. Следом пришло умиление, потому что даже несмотря на то, что Маркус в этой сцене выступал в главной роли, выглядела мысленная картина очень мило.
— А я всегда тебе говорил, что мне нравится, когда ты наваливаешься, — протянул Маркус, шаловливо прикасаясь подушечками двух пальцев к соску партнёра. — Ты тяжёлый, но очень уютный.
Он улыбнулся собственным мыслям и этим тактильным воспоминаниям. Плевать, что Маркус мог проснуться, не чувствуя руки, если та оказывалась зажатой сразу двумя телами. Зато любимый был совсем-совсем рядом, нежно дышал на ушко и сжимал свои лапы крепче, если Маркус вдруг шевелился. Даже во сне не хотел отпускать, и это было так приятно.
Пальцы задумчиво скользнули чуть ниже, прикасаясь к солнечному сплетению и поглаживая тихонько там уже безо всяких шалостей.
— Глазунья? — улыбнулся Маркус, приподнимая взгляд. — Чтобы ты после израильских разносолов говорил, что у тебя парень готовить не умеет?
Он рассмеялся, конечно, произнеся это не всерьёз. Александру нравилось, как его партнёр готовит, в этом не было никаких сомнений.
На миг в голове мелькнула другая мысль, гораздо менее радужная. Вдруг Александр просто не хочет, чтобы Маркус задерживался на кухне дольше? Не оставлял Александра одного со своими тяжёлыми воспоминаниями и переживаниями? Конечно, вряд ли тот так быстро выстроил логическую цепочку, что яичницу готовить быстрее всего, а посему Маркус вернётся в спальную быстрее, ибо сидеть за компанию на кухонных стульях с «дырочкой в правом боку» было не очень-то удобно.
Маркус отбросил эти надуманные мысли и начал аккуратно подниматься, чтобы всё же сводить партнёра в туалет. С утра это очень важная необходимость, так что заставлять Александра терпеть было даже немного жестоко.
Именно в этот момент, когда Маркус уже упёрся ладонью в кровать, держа тело на сорок пять градусов, Александр начал показательно капризничать. Это вызвало улыбку. Сразу же захотелось зацеловать этого негодника, что Маркус и сделал, наклонившись.
— Да ладно тебе, — улыбнулся он в губы партнёра. — Может тебе ещё понравится. Таблеточки весёлые пропишут.
Хотелось добавить и ещё кое-что, но Маркус вовремя остановился. Раньше он бы непременно пошутил про красивого врача, который тоже может понравиться Александру, но сейчас… было как-то странно. Маркус чувствовал какую-то неуверенность, словно не решался проверить, дозволены ему такие шутки или нет. Вроде бы выяснили уже, что измены никакой и не было, а всё равно что-то останавливало.
Благо, Александр не заметил этой заминки, а если и заметил, но не предал этому значения, хотя следующей фразой на предстоящее обсуждение намекнул. Маркус кивнул, молчаливо соглашаясь, и поднялся с постели, чтобы предложить свою помощь партнёру.
Когда с утренними процедурами было покончено, Маркус отвёл любимого на диван в гостиной, чтобы тот мог видеть, как его партнёр возится на кухне. Эта идея пришла уже в ванной. И как он раньше об этом не подумал? На диване было гораздо удобнее и не нужно было напрягать пресс, чтобы удержаться в сидячем положении.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Действительно, Маркус и его партнёр имели совершенно разные взгляды касательно медицины и здоровья. Александр спокойно проходил все необходимые обследования, он даже в Израиле героически лежал под капельницами, не пытаясь вырваться. Маркус действительно смотрел на него с восхищением. Тем не менее, принимать лекарства, даже самый банальный аспирин, Александр не любил и терпел до последнего.
Маркус же придерживался распорядка, который привили ему ещё родители в детстве. Простыл? Надо выпить жаропонижающее и на тренировку. Машина сама себя не обкатает! А вот посещать больницы, особенно если нужно было сдавать какие-то анализы или проходить более детальные обследования — ни за что. Александру требовалось много терпения и весь дар убеждения, чтобы заставить партнёра посетить врача.
Благо оба они болели крайне редко, обладая хорошим иммунитетом, поэтому и от таких перипетий были избавлены. Точнее, они случались не часто.
Впрочем, в данном случае Маркус не стал продолжать убеждения. Александр и сам понимал, что без обезболивающего он пока не проживёт. Ночью ведь спокойно согласился принять препарат, когда стало совсем невмоготу.
— Я могу попробовать, но мне слишком нравятся твои кудряшки, — улыбнулся Маркус, опять торча в ванной рядом со своим партнёром. — Ты уже лишил меня своей сицилийской бороды, ещё и от кудряшек избавиться хочет. Что за человек…
Он покачал шутливо головой, будто расстроен, но улыбка так и не спала с лица. Радовало и ещё кое-что. Александр сам уже нормально справлялся с бритьём. Рука подрагивала, но слушалась, и это был очень хороший знак. Каждый день Александр делал что-то, что не мог в предыдущий, да и стоять, сидеть и передвигаться с каждым днём мог всё дольше.
Отводя партнёра к дивану, Маркус только убедился в этом, ощущая, как незначительно опирается на него Александр. Буквально позавчера налегал всем телом, не в силах удержаться на ногах, а сейчас Маркус нужен был больше для подстраховки и удобства.
— Хочешь поздороваться с нашей принцессой? — вновь улыбнулся Маркус, когда речь зашла об их общем питомце.
Генриетта при расставании негласно осталась с Маркусом. Перевозить террариум и нервировать паучиху было не слишком правильно. Тем не менее, Александр не забывал о любимице, и почти каждый визит в эту квартиру обращал внимание на Генриетту. Говорил с ней, словно она могла понять, кормил, чтобы даже в разлуке с любимым человеком не заставлять его брезгливо прикасаться к мерзким тараканам.
Маркус подошёл к террариуму, высматривая чёрную тень птицееда, и открыл крышку. Аккуратно, чтобы не напугать, он поднял Генриетту на ладони, и та неспешно поползла по его руке выше, выбираясь из своей собственной квартирки со всеми удобствами. Подправляя пальцами движение самой красивой девочки на свете, Маркус вернулся к Александру.
— Что, вреднючка, смотри, твой любимый Александр вернулся, — проговорил Маркус тихонько, приседая рядом с диваном, так как паучиха доползла уже до плеча. — Расскажи Александру, какое ты гнездо шикарное делала, а я пойду завтрак приготовлю.
Пересадив Генриетту на руку партнёру, Маркус поднялся, нежно целуя Александра в губы, и пошёл на открытую кухню. Он в очередной раз порадовался их предусмотрительному выбору питомца. Та совершенно не скучала и не голодала, пока Маркус в спешке уехал и отсутствовал несколько дней. А теперь она абсолютно безобидно ползала по телу второго хозяина, не причиняя тому никаких неудобств или боли. Это ведь не собака, которая от счастья может рухнуть прямо на болезненное место или швы.
К тому же, если паук надоест или будет мешать, Александр всегда мог спустить питомца на столик рядом или на диван подальше — далеко не уползёт, исследуя новую, немного пугающую с непривычки местность.
Маркус тем временем включил кофеварку и плиту, одновременно делая яичницу и кофе, ловко орудуя на кухне. От громкого вопроса Александра Маркус совсем разулыбался. Кажется, это было прекрасным предложением. Маркус тоже помнил все их неизменно счастливые отпуска, когда они просто наслаждались обществом друг друга и любили.
— Я только за, родной, — тут же отозвался Маркус, не раздумывая. — Отличная идея. А пока ты поправляешься можем подумать, куда мы хотим съездить.
Когда сезон заканчивался, Маркус оказывался предоставленным самому себе. Конечно, он ходил на тренировки, но в целом мог легко подстраивать график под свои нужны. Так что он просто докатает ещё несколько гонок, а затем не будет ничего планировать на пару недель.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркус ловко справлялся на кухне, хотя и не смог остановиться только на глазунье. К яичнице в комплект пошли свежие овощи, критично осмотренные мужчиной — всё же его несколько дней не было дома, — а также тосты. Не хватало только бекона и был бы традиционный английский завтрак на радость новому другу Маркуса.
Он слушал с улыбкой, как говорит его партнёр с пауком, и почему-то это тоже вызывало тёплые приятные эмоции. Конечно, вряд ли Генриетта заметила отсутствие Александра и скучала по нему, но сам Александр ведь скучал. Маркус это точно знал. Пусть и не как по своему партнёру, но Генриетта была их любимым питомцем, кто бы что ни говорил об экзотических животных и их хозяевах.
— Зачем мне угадывать? — улыбнулся на кухне Маркус, чуть повышая голос, чтобы партнёру не приходилось прислушиваться. — Я и так знаю. Мексика и Канада.
Он улыбнулся шире, на самом деле зная, о каких странах говорит его любимый человек, но названные территории тоже не были фаворитами у Александра. Нет, сами государства были прекрасными, особенно Канада, по мнению Маркуса. Просто располагались они очень близко, и каждый из партнёров то и дело ездил в Канаду или Мексику по работе, проводя иногда там чуть больше дней, чтобы ещё и отдохнуть.
Так что, если они выбирали место для отдыха, эти две страны никогда даже в предварительный список не попадали. Маркус был уверен, что и сейчас они не будут рассматривать эти варианты, несмотря на то что совместно не были там уже больше года.
Маркус чуть зашипел, когда капелька масла всё же отлетела от раскалённой сковороды и коснулась его обнажённого живота. Он надел только нижнее бельё, не более того, так что… сам виноват. Впрочем, «ранение» было не серьёзным, и Маркус быстро забыл о нём.
Когда завтрак был готов, Маркус отнёс сперва две тарелки с приборами в гостиную, опуская их на маленький столик, затем пошёл за напитками. Когда всё было готово, Маркус потянулся к Генриетте, облюбовавшей тёплое местечко под ухом Александра, где сидела, рассматривая мир своими маленькими многочисленными глазками.
— Всё, тебе пора в кроватку, — посмеивался Маркус, аккуратно пересаживая паука на свою руку, чтобы та от переживаний не начала счёсывать с себя раздражающие кожу волоски. — Я, знаешь ли, больше тебя претендую на эту шею. И нечего на меня так смотреть.
Генриетта не мешала, но Маркус опасался, что они могут забыть про неё и случайно задеть или зажать. И если пауку будет неприятно, это половина беды. Вот если Генриетта ещё и укусит и без того настрадавшегося Александра, будет совсем не весело. Пусть это было не смертельно и оба мужчины уже испытывали это на себе, ощущения оставались не из приятных. Лишняя рана Александру совсем не нужна.
Отнеся их принцессу в террариум и закрыв крышку, хихикнув от того, как шустро убежала паучиха в свой домик, Маркус вернулся к партнёру, поднимая одну из тарелок.
— Тебя покормить или ты у меня сегодня совсем самостоятельный? — улыбнулся Маркус, посматривая на любимого.
Он был не против любого из вариантов. Маркус спокойно мог подождать со своим завтраком, пока кормил партнёра, потому что… Потому что это был Маркус, и завтракать он так и не научился, а без Александра и вовсе частенько забывал про это. Выпивал чашку кофе на голодный желудок и убегал из дома.
Пожалуй, сейчас Маркус приготовил на двоих только по старой привычке, проснувшейся с появлением Александра в этой квартире. И сейчас чётко понял, что поесть всё же придётся, чтобы не волновать партнёра и не заставлять его уговаривать. От одной только мысли всё внутри воспротивилось, словно желудок имитировал сытость, чтобы в него только не пихали ничего кроме кофе.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]С предложением полететь на Кубу Маркус так же быстро согласился, как и на отпуск в целом. Почему бы и нет? Они там действительно никогда не были, стоит посмотреть. К тому же там было тепло, а смуглые мулатки, раскатывающие по бёдрам кубинские сигары были изумительны тем, что к ним ни один из партнёров не стал бы ревновать.
Маркус обсудил это спонтанное решение с партнёром ещё и за завтраком, хотя по большей части они просто рассказывали друг другу всё, что знали об этой стране. Параллельно он следил за тем, чтобы Александр не геройствовал и не мучал себя, но тот, похоже, действительно хорошо справлялся самостоятельно.
Порадовало и то, что Александр съел всё, что ему положил партнёр — это ведь тоже был своего рода прогресс! Маркус вот своими достижениями похвастаться не мог. Он съел все помидоры и выпил кофе, но к яичнице почти и не притронулся. Пара кусочков, как тут же заявил Александр, не считалась.
Маркус лишь виновато улыбнулся. Он попробовал сделать ещё один заход ради своего партнёра, но далеко так и не продвинулся, а посему плюнул на это дело.
Он унёс посуду на кухню и поставил её в посудомойку, а сам вернулся к партнёру. Пора было собираться. И так как для Маркуса это был более длительный процесс, чем для обычного человека, Александра было решено переместить в спальную, чтобы он был рядышком и мог наблюдать за своим партнёром.
Когда оба были готовы, Маркус внезапно понял, что им придётся вызвать такси. Он не мог заставлять Александра тащиться с собой на парковку, как и не мог оставить партнёра одного в квартире, пока сам бегает за машиной. Возникла дурная мысль о том, чтобы постоянно держать с любимым видеосвязь, пока Маркус вот так отлучался куда-нибудь или даже мылся в душе дольше обычного.
В этот раз решением стало такси. Маркус осторожно помог парню спуститься и усадил его в машину, забираясь рядышком с другой стороны. Они съездили к их общему семейному врачу, которая провела быстрый осмотр и прописала необходимые таблетки, а также рассказала им обоим ещё раз как обрабатывать раны и когда приехать на снятие швов.
Дорога обратно, заезд в аптеку, и вот они снова дома. Маркус усадил партнёра на диван, откуда было видно большую часть квартиры, и посему тот был идеальным местом для Александра в текущем состоянии. Затем Маркус вместе с партнёром посмотрел по интернету психотерапевтические практики, посмеиваясь над некоторыми отзывами, которые оба, естественно, внимательно просматривали. Не хотелось же попасть к шарлатану.
Доктор был выбран и даже получилось записаться уже на завтрашний день, чему Маркус немного порадовался. Конечно, таскать раненого человека по городу не хотелось, но тут не знаешь, что лучше. Беречь его силы или всё же психическое здоровье. Александр был сильным человеком, да и после сегодняшней дороги ко врачу не сильно устал, так что выбор определённо пал на второй пункт.
Было и ещё кое-что, что снова начинало беспокоить Маркуса. И теперь он понимал, что дальше тянуть было некуда. Они с Александром сделали все важные дела, были рядом и до сна ещё было далеко, так что…
— Думаю, нам надо поговорить, да? — чуть нервно улыбнулся Маркус, отставляя ноутбук и возвращая взгляд на партнёра. — Правда, я… понятия не имею, как это происходит. Но, думаю, мы как-то с этим справимся.
Невольно Маркус переплёл свои пальцы с пальцами партнёра, словно черпая в том силу и поддержку, в которой действительно нуждался. Они собирались говорить о прошлом, которое причинило столько боли им обоим, поэтому Маркус хотел в этот момент быть рядом, чувствовать Александра кожей, пусть даже это была и их вина.
— Мне было плохо без тебя, — выдохнул Маркус первое, что пришло в голову, но с чего-то хотелось начать, и просто проговорить свои чувства казалось неплохой идеей. — У меня сейчас такое чувство, словно…
У него всегда были проблемы с признаниями, вот и сейчас Маркус не смог подобрать нужных слов, не захотел нервировать партнёра и далее по списку. Он решительно поджал губы и поднял взгляд, который непроизвольно опустился к коленям.
— Я не могу выразить, как мне жаль, — тихо проговорил Маркус. — Я знаю, что мы хотели обсудить наши ошибки и… придумать, как их исправить, но… я хочу сказать… я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя больше всего на свете. Прости меня, за то, как я поступил с тобой. Я никогда… я…
Маркус снова, немного беспомощно замолчал. У него всегда находились слова, он всегда мог поговорить с любым человеком на свете, но сейчас он просто не мог. Маркус обещал партнёру, что не будет скрывать ничего и поговорит открыто, но это было невероятно тяжело.
Хотелось сказать, что он никогда бы так не поступил с любимым человеком, но он ведь поступил. Хотелось сказать, что было чувство, будто всего неделю назад Маркус был словно другим человеком, глупым и не понимающим, какое счастье упускает, но это было похоже на ненужные оправдания. Хотелось сказать, что Маркус до сих пор не мог себя простить и казалось, что и никогда не сможет, но даже в собственной голове это звучало жалко.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркусу действительно нужна была помощь. Нужно было показать пример, показать, что нет ничего страшного в том, чтобы говорить об их проблемах. Заставить понять, что никто не собирается никого бросать, они просто решают проблему, как делают все трезвомыслящие взрослые люди. Поэтому Маркус был бесконечно благодарен за то, что Александр перехватил инициативу и был более открыт для подобного разговора.
В объятиях любимого человека Маркус вернул себе уверенность… на какое-то время. Ему стало спокойно и даже нужные слова вернулись в голову, но сперва стоило выслушать Александра и переварить полученную информацию. Так что Маркус слушал, не перебивая, лишь тихонько поглаживал руку, которую так и не выпустил из своей.
Иногда он опускал взгляд, когда чувство вины накатывало сильнее обычного. Иногда во взгляде проскальзывала боль, ведь вспоминать те кошмарные дни не очень-то и хотелось. Тем не менее, Маркус продолжал молчать, впитывая слова партнёра, как губка. Ему ещё не было до конца понятно, что Александр имеет в виду. Маркус не чувствовал, что он закрывается, просто не замечал за собой этого. Точнее, в ссоры он делал это специально, потому что просто не мог выносить громкого голоса с нотками злости, но до этого?
Когда и голос Александра стал срываться, Маркус тихонько поднял одну из его рук, нежно целуя ладошку и пальцы, как делал это раньше. Успокаивая партнёра и успокаиваясь сам этим простым нежным действием. Хотелось… хотелось просто молчать. Узнать у Александра, как Маркус может это исправить и двигаться дальше. Ведь вроде бы, если убрать это препятствие из их отношений, но Александр не будет злиться, и тогда и Маркусу не на что будет жаловаться. Так ведь? Что-то подсказывало, что нет, не так.
— Родной мой, ты заслуживаешь всего на свете, — тихо ответил Маркус, вступая, когда партнёр уже тоже не мог подобрать слов от волнения. — И я доверяю тебе, как никому. Почему ты так думаешь, Александр? Я никогда от тебя ничего не скрывал, потому что… потому что ты самый важный человек для меня. Ты — моя семья.
Он говорил правду. Точнее, думал, что говорит её. Ведь никаких тайн у Маркуса и правда не было. Александр всегда знал где он и с кем он, как у него дела на работе, чем Маркус планирует заняться, что ему нравится и не нравится. Ничего личного у него давно уже не осталось, было только общее, и это радовало Маркуса. А то, что он не всегда делился своими переживаниями и проглатывал обиды… Так тут ведь речь не о доверии. Маркусу казалось, что таким образом он, напротив, заботится о своём партнёре, не допуская негатива в их отношения.
Тем не менее, прокрутив ещё раз в голове последние фразы Александра, Маркус внезапно понял, что тот как раз и говорит о чувствах, а не о каких-то крупных секретах. И это было непонятно. И от этого стало не по себе.
— Возможно… — неуверенно начал Маркус. — Точнее, совершенно точно. Я… по-другому к этому отношусь. Это не значит, что я не люблю тебя или не доверяю тебе. Просто… я не хочу тебя беспокоить по пустякам, родной.
Вроде бы хотелось сказать что-то ещё, но теперь Маркус точно не мог подобрать слов. Александр мог видеть по открытому взгляду, что партнёр не умалчивает о своих мыслях, просто… растерялся среди этих мыслей и эмоций. Донёс основную мысль, но развернуть уже не смог, не было такого опыта, если честно.
Маркус пока не касался собственных чувств и переживаний, не делился своими мыслями насчёт прошлого. Он хотел разобраться в том, чего Александр хотел от него, что ему нужно было в себе исправить, а уж затем двинуться дальше. Маркус и понятия не имел, насколько это взаимосвязанные вещи.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Когда голос Александра зазвучал громче, Маркус внутренне напрягся. На миг в голове пролетело сомнение — зачем они вообще затеяли этот разговор? На секунду показалось, что ничего хорошего из этого не выйдет. Александр снова разозлится, у них снова будет ссора, и снова Маркус в этом винил только себя. Он не мог дать то, что нужно было Александру. Почему он не мог этого сделать, чёрт возьми?
Краткий взгляд, брошенный на лицо партнёра, переубедил Маркуса, и едва накатившая паника исчезла. Александр был взволнован, немного расстроен, но никак не зол. Это успокаивало, ведь с просто громогласным итальянцем Маркус мог сладить. Он не мог бороться лишь с агрессией, которая всегда становилась неприятной неожиданностью.
Александр снова много говорил, а Маркус слушал, и в этот раз это было очень кстати. Иначе Маркус не удержался и проговорил очередную глупость, которая точно бы вывела партнёра из себя. Ему хотелось сказать, что всё же это были пустяки. Что он не итальянец, чтобы проговаривать каждую мелочь вслух. Что есть вещи, которые проще мысленно решить с самим собой, чем заставлять Александра думать, что есть настоящая проблема.
— Ты всегда поддерживаешь меня, — только и успел вставить Маркус, но его партнёр ещё не выплеснул всю свою мысль.
Маркус вновь замолчал и только и думал о том, как складно получается говорить у Александра. Так, что это никого не обижает и всё встаёт на свои места. Маркус так не умел. Или думал, что не умеет, потому что никогда не пробовал.
Затем мысли и вовсе ушли в другое русло. Александр извинялся за свои крики, который действительно травмировали Маркуса, и сейчас казалось, что эти слова решали все их проблемы. Мозг буквально уверял хозяина, что всё, трагедия решена. Александр не был недоволен тобой, он просто… итальянец. Так что…
Так что это ты, только ты — тот, кто виноват во всём случившемся. Надо думать, Александр всегда был впечатлительным и эмоциональным. Конечно, он и в ссорах был таким. А ты надумал себе, что тебя никто не любит, капризный ты ребёнок. Александр пытался достучаться до тебя, болвана, а ты довёл его до того, что ему пришлось врать про измену, чтобы понять, как ты к нему относишься. А что ты? Выгнал его, молодец.
Маркусу казалось, что внутренний голос говорил тоном матери. Впрочем, так оно, по сути, и было. Когда человек обладает достаточно сильным характером, он может жить так, как он хочет. Он может постепенно перевоспитывать себя, но то, что заложено с детства самыми близкими тогда людьми, не забывается. Это не исчезает бесследно и проявляется в таких вот мелочах, которые при обычном разговоре и не заметишь никогда.
Только вот Александр прожил с Маркусом долгие годы, поэтому и наткнулся на то, что не исправил сам партнёр. Тому это попросту не мешало.
— Я знаю, родной, — чуть надломленным голосом сказал Маркус, когда его партнёр замолчал. — Я… вроде как… должен был знать это. Просто…
Каждое слово давалось с огромным трудом. Пожалуй, Маркус продолжал говорить лишь потому, что действительно обещал Александру сделать это, и всегда сдерживал свои обещания. Только вот слова упорно не хотели приходить, а мозг продолжал отговаривать Маркуса сказать то, что тот собирался.
Он вроде бы понимал, что Александр не разозлится и уж тем более не уйдёт от Маркуса потому, что тот высказал свои мысли. Александр не бросил его даже после тех действительно отвратительных фраз, которые Маркус отпускал иногда в их разлуке. Теперь они оба просто хотели наладить всё. Но с другой стороны… словно стоял какой-то психологический барьер, не позволявший открыть рот и высказать проблему.
— Я не могу, — едва слышно прошептал Маркус. — Мне кажется… я как будто жалуюсь на тебя. Я знаю, что ты скажешь, что это не так. Я знаю! И я обещал тебе… ох, чёрт…
На глаза предательски набежали слёзы, которых Маркус так опасался в Израиле. Правда, он наивно думал, что может прослезиться от тяжёлых воспоминаний, которых они оба хотели забыть. Оказалось, что тяжелее них может быть борьба с самим собой и чёртовым воспитанием, данным родителями.
Маркус быстро смахнул влагу с глаз свободной рукой, не замечая, как ещё крепче сжал пальцы Александра. Ему так не хотелось быть слабым…
— Всё, что мне хочется сказать, звучит так жалко, что… мне не хочется, чтобы ты… это услышал, — кое-как проговорил Маркус, отказываясь смотреть партнёру в глаза и вместе с тем понимая, что прозвучало это точно также постыдно и даже противно.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Впервые за долгие-долгие годы Маркусу было стыдно. Он стыдился самого себя и своей несдержанной слабости, хотя и не видел в глазах партнёра жалости, только понимание и лёгкое беспокойство. Но то, что Александр заметил его непрошенные слёзы, подстёгивало стыд. Как Маркус не мог поделиться собственными проблемами, так и подобную слабость считал недостойной, поэтому Александр за все эти годы ни разу не видел, как его партнёр плачет. Впрочем, и никто не видел. Маркус сдерживал себя даже оставшись наедине. Он ведь мужчина. Он ведь сильный.
Обычно, таким людям было больно падать, когда приходило осознание, что они тоже не были железными, как и всё остальное человечество. Маркусу было. И ещё больнее стало, когда партнёр прижал его к себе, ударив тихими словами по самому больному.
Просто до этого Маркус никак не связывал своё дикое нежелание делиться переживаниями со своими родителями и тем, что они заложили в его голову. Теперь же эта причинно-следственная связь вспыхнула в голове, как пламя.
Он не должен был жаловаться. Не должен был ныть. Он должен делать всё на отлично, если уж взялся за что-то. Но этого никогда не будет хватать, потому что нужно прыгнуть выше. Выше собственной головы. И может быть тогда родители будут тобой гордиться. Но ты должен, должен, должен быть лучше всех.
— Прости меня, — почти бессвязно проговорил Маркус в плечо партнёра. — Ты для меня такой идеальный. Я люблю тебя больше собственной жизни. Ты для меня весь мир. Мне казалось, что я не соответствую. Я старался делать всё для тебя, но эти ссоры… это так глупо сейчас… мне казалось, что ты продолжаешь что-то требовать, а я не могу тебе этого дать, потому что не могу любить тебя ещё сильнее… И ты злился на меня... Мне казалось, что ты постоянно злишься на меня…
Его словно прорвало, как на сеансе дорогого психотерапевта. Только если перед врачом, чужим Маркусу человеком, он смог бы выдержать удар и упоминание о родителях, то рядом с Александром у него не было привычки скрываться и лгать.
Перед кем он пытался быть сильным? Александр — не родители, он никогда не требовал от партнёра чего-то невозможного. Он вообще никогда ничего не требовал. Он полюбил Маркуса таким, какой он был, и просил лишь искренности с ним. Не меняться, просто довериться ему чуть больше.
Когда это осознание пришло, Маркус окончательно убедился в том, что он полный идиот и позволил своим родителям вновь влезть в его голову. Он вспомнил, как Александр успокаивал его в их спальной перед знакомством с семьёй ДиМарко, когда эти комплексы, тянущиеся из детства, снова взяли верх. Тогда Александр оказался прав, и это значило, что он мог оказаться прав и сейчас, тем более что Маркус подсознательно понимал, что они поступают правильно.
Стыд никуда не делся и только усилился, потому что и слёзы теперь несдержанно катились из глаз, словно пытаясь наверстать все упущенные годы. Майка на плече Александра была совсем мокрой, а его партнёр теперь боялся поднять лица. Ему самому было от себя противно. Хотя это чувство и не остановило его появившейся решимости продолжить говорить. Как просил Александр. Пока он мог, в конце концов.
— Я люблю твой голос, — прерывисто вздохнув признался ещё кое-в-чём Маркус. — Даже очень люблю. Но когда ты кричишь, я… я просто не слышу тебя. У меня словно в голове что-то переключается. Знаешь…
Он шмыгнул носом и чуть улыбнулся, но голову так и не поднял. Он лишь надеялся, что не причиняет партнёру боли, прижимаясь к нему таким образом.
— Это как будто не ты для меня. Вроде как… мой Александр не говорит со мной так, вот когда он вернётся, тогда и поговорим, — Маркус снова усмехнулся, вдыхая запах любимого человека и успокаиваясь окончательно. — Прости меня за эту истерику. Наверное, ты прав, я просто раньше слишком долго был всем должен, что… перекинул это на тебя.
Он запнулся, проговаривая слово «раньше», используя именно эту форму. Так, как сказал Александр. Сказать «в детстве» или «родителям» не получилось, хотя всё и так стало кристально ясно им обоим.
Кое-как Маркус поднял голову, не решаясь посмотреть в лицо партнёра, и как-то по-детски провёл пальцами по раскрасневшимся крыльям носа. Наверное, он сейчас выглядел ну просто превосходно. Но это волновало Маркуса в меньшей степени. Больше всего терзал другой вопрос: не чувствует ли Александр такого же омерзения, которое испытывал сейчас Маркус по отношению к себе же? Он планировал и видел это в своей голове совсем иначе.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Конечно, Александр не начал его презирать. Так казалось только в эту минуту слабости, которую, наконец, позволил себе Маркус. Эмоциональный партнёр, напротив, оказался бесконечно благодарен Маркусу за такую откровенность — со слезами она была или нет. Александр оценил «жертву», и теперь дарил самые нежные, самые желанные поцелуи.
Как же Маркус скучал по ним. По этим мягким губам, знающим, как прикасаться к коже — чтобы успокоить или, напротив, вызвать дрожь желания. Маркус чувствовал, как под этим нежным напором утихают все негативные чувства, а спокойствие вновь желанно растекается по телу. Они сделали это. Они поняли друг друга и собственные ошибки, и теперь у них точно всё будет хорошо, как и прежде. Лучше прежнего.
— И ты меня прости за всё, — шептал в ответ Маркус. — Я постараюсь рассказывать тебе больше. Просто… говори мне об этом. Я не всегда понимаю, что это стоит твоего внимания… просто спроси, я всё расскажу тебе. Я люблю тебя, родной, так сильно люблю…
Он бездействовал всего несколько секунд, после чего слова начали мешаться с ответными поцелуями. Стало даже плевать, насколько он непрезентабельно сейчас выглядит. Маркус просто знал, что Александр любит его и таким, и любым. И это осознание грело не хуже подогретого вина с пряностями.
В какой-то момент рука Маркуса поднялась, нежно скользнув кончиками пальцев по скуле партнёра. Прикоснулась к краю ушной раковины и пустилась вниз, по красивой шее, которую Маркус так любил целовать. Пальцы дрогнули и остановились на груди партнёра, когда сознание вернуло себе трезвость. Ещё было слишком рано мириться таким способом, хоть он и вошёл в эдакую привычку.
Александр ещё и завёл такую тему, от которой голову повело в буквальном смысле. Это было эгоистично, но Маркусу чертовски понравилось услышать это. И ещё больше нравилось думать о том, что Александр был близок только с ним за весь год. Никто не трогал его любимого мужчину, никто не ложился с ним рядом в постель и не был в нём. Чёрт…
— Как же не честно, что мы не можем заняться друг другом, избежав этого неловкого окончания разговора, — улыбнулся Маркус, вновь обретая способность шутить.
Он ещё раз ласково поцеловал партнёра, прикасаясь пальцами к его выбритой щеке, и отстранился, посматривая на Александра уже без ощущения, что он не достоин этого мужчины. Они были отличной парой, несмотря ни на что.
— Будет честным тоже рассказать тебе, — проговорил Маркус и, заметив изменения в лице партнёра, быстро добавил: — Нет, нет, родной, у меня тоже никого не было. Ты оставался единственным всё это время.
Он снова взял Александра за руку, и следующее признание далось легко. Это ведь было про него. Он не отзывался плохо о самом любимом человеке в мире, просто рассказывал то, что Александр должен был знать, пожалуй. По крайней мере, лучше он узнает это от самого Маркуса, чем кто-то из общей тусовки спросит про «того светленького мальчика».
— Просто, когда ты уехал в последний раз, мне было очень тяжело. Я даже не попрощался с тобой нормально, — виновато проговорил Маркус. — Но я пытался убедить себя, что пора двигаться дальше, и не отпускать тебя уже год — это слишком неправильно. Я был на годовщине журналистов Матье, и там было много наших знакомых, и все спрашивали о тебе. Я просто с ума сходил, едва не напился. И я там познакомился с парнем, и мы с ним целовались. Дальше ничего не зашло, я слишком много думал о тебе, но… Я бы не хотел, чтобы ты услышал это от других и подумал, что у меня есть секреты от тебя.
Он всё равно чувствовал лёгкую вину, но даже не из-за поцелуев. Просто он рассказывал любимому человеку о том, как старался его забыть, и это было… не самым приятным, что можно произнести или услышать.
Также Маркус пытался бегло окинуть мысленным взглядом прошедший год, чтобы понять, о чём ещё ему стоит рассказать. Вроде бы, остальное Александр и так всё знал, или же оно не стоило внимания. Ничего особенного и не произошло. Из хорошего — обзавёлся новым другом, и об этом Александр уже услышал в Израиле. Из плохого — слишком много пил, но это Александр узнал ещё от младшего брата во время расставания, и вспоминать эту свою слабость не очень-то и хотелось. К тому же больше после того раза Маркус не срывался.

[icon]https://sun9-50.userapi.com/puil3XBGIcdQijZdN1X2z8fxpGwrb4iQg158Lg/vprggNdhzRU.jpg[/icon]Маркус прекрасно видел этот страх в любимых ореховых глазах, а затем узрел и боль, которую причинили его слова. Тем не менее, Маркус не жалел о том, что заговорил об этом. Если бы он скрыл тот факт, что целовался с кем-то другим… Получилось бы, словно это что-то значило для Маркуса. Будто ему понравилось, и он считает это чем-то сродни измене. Маркус так не думал. Он считал это ошибкой, не более того.
Они многое натворили за этот год. Эти поцелуи с Питером казались Маркусу совершенно невинными по сравнению с тем, например, какими словами они друг в друга бросались. Как глупо они вели себя. Многие-многие другие вещи перекрывали «проступок» Маркуса, но тот всё равно понимал, что партнёру сейчас нелегко.
Понимал, потому что быстро и живо поставил себя на место Александра, и ощутил эту ревность, это нежелание слышать и представлять. Возможно, даже более яркое, чем у партнёра, ведь у Маркуса было особенное отношение к прикосновениям чужих людей к чему-то личному, к Александру.
— Я понимаю, любимый, ты имеешь полное право на меня злиться, — тихо проговорил Маркус, продолжая гладить руку партнёра. — И ты не виноват в этом. Я просто вёл себя глупо, никак не хотел признать, что только ты мне нужен. Я ошибся. Может…
Он замолчал на пару секунд, облизнув пересохшие от волнения губы. Маркус не знал, как воспримет Александр такое предположение. Не знал, не надавит ли сильнее на болезненные точки, которые задел. Тем не менее, он проговорил фразу дальше, ведь обещал не молчать больше и не закрываться.
— Может мне нужно было так ошибиться, — нерешительно кивнул Маркус, поднимая взгляд на партнёра. — Потому что… это ужасно, но я тогда и понял, что не могу потерять тебя совсем. Я хотел поговорить с тобой по приезде. Хотел сказать тебе… хотел сказать… чтобы ты возвращался домой.
Под конец голос совсем сорвался, переходя почти на шёпот, и в глазах Маркуса тоже проскользнула боль из прошлого. Он буквально заново пережил тот месяц, когда началось его переосмысление всего происходящего. И как жаль, что точку в этой грустной истории поставила жуткая трагедия прямиком из Палестины.
— Александр, — снова заговорил Маркус спустя пару мгновений и вновь поднял руку партнёра, чтобы нежно прижать её к своей щеке. — Мы оба натворили много всего, но я всё равно верю в нас. Потому что никого и никогда я не буду любить сильнее тебя.
Он смотрел в глаза своего любимого и понимал это так чётко, что сердце сжималось от сладостных чувств. Они будут вместе, всегда. Маркус словно заглянул в будущее и увидел это собственными глазами. Вместе навсегда. И ничего не было прекраснее этих двух слов. Маркус подался вперёд и снова поцеловал Александра, не выпуская его руки.
И это был первый миг, когда Маркус задумался об их совместном будущем… официально. Ситуация была совершенно неподходящей, чтобы вставать на колено. Это было бы крайне необдуманным поступком, но Маркус впервые подумал об этом серьёзно. Он впервые захотел этого — стать мужем этого прекрасного человека, которого любил так отчаянно и сильно, так по-настоящему.
Мысль осталась несформированной и утихла где-то на подкорке сознания, но Маркус чувствовал, что она ещё вернётся. И это заставляло чувствовать какое-то нежное волнение, предвкушение чего-то волшебного.