Как Уинфред и предполагал, реальное положение дел откровенно разочаровало Майкла. Не в своём партнёре, слава яйцам, но в гангстерской романтике так точно. Ни тебе перестрелок, ни нарушений закона каждый день, ни хотя бы замшелого мордобоя! А как же загадочные звонки с неизвестных номеров с деловым голосом на том конце, сухо вещающего, куда надо приехать и кто новая цель? Как же вот всё это?
Честно говоря, Джеймсу даже было немного смешно. Наверное, это всегда забавно, когда тебя или твою деятельность как-то завышают в представлениях, а потом разбиваются о суровую правду жизни. Ну не происходили такие преступления каждый день. Как и не каждый день в каких-то компаниях пытались отмыть чёрный заработок, вывозя его налом.
— Когда нет заказов, — тем не менее спокойно, пусть и с улыбкой проговорил Уин, чтобы лицезреть ещё большую растерянность на лице спутника.
Последующие вопросы не заставили себя ждать. И Джеймс едва не хрюкнул от смеха, когда представления Майкла хотя бы по звонкам совпали с его шутливыми рассуждениями. Ну, конечно, они же везде объявления расклеивают, мол, гангстер по вызову, звоните на личный номер, желательно среди ночи. Могу набить морду, могу и шмальнуть с двадцатипроцентной скидкой на весь июль.
— Так и звонят, — кратко пояснил Джеймс. — В бар.
Он не был уверен, что более пространные объяснения не попадут под решение Майкла «и слышать не желаю, слишком криминально». Но суть была проста. Откуда всякие богатые ребята знают личные номера всякой швали, которая выполняет чёрные дела вместо них? Да и звонок в бар было проще объяснить хоть полиции, хоть жене. Если номер пробьют по базе, найдут только самое обыкновенное питейное заведение. С лицензией на продажу алкоголя, между прочим, и даже простеньким веб-сайтом. В современном мире, между прочим, живём.
Плюс в этом месте, разумеется, крутились информаторы. Личный разговор всегда конфиденциальнее, чем телефонный.
Вот и крутились и Джеймс, и его друзья в привычном уже за несколько лет месте. Не каждый день, конечно, у них тоже выходные бывали. Но, как было уже сказано, большая часть времени проходила в разговорах — кого там из знакомых поймали и упекли за решётку, кто сдох от передоза или СПИДа, такие вот разговоры.
И, самое забавное, что хоть Майки и боялся услышать нечто лишнее, ничего особенно эдакого в деталях Джеймс ему рассказать и не мог. Они даже порой заказчиков-то прямых не знали. А если и знали, лично никогда не встречали. Крутые гангста-авторитеты (как окрестил бы их Майкл) или ребятки из крутых компаний, желающих провернуть нечто эдакое, до таких низов не опускались и личико своё белое в таких барах не марали.
Вот история Майкла поинтереснее вышла, Уин даже проявил понимание и эдакое сочувствие. Действительно неприятно, когда на коллег гонят, и чувства партнёра по этому поводу даже такой простак, как Джеймс, понимал.
В общем, ничего привлекательного гангстерского в тот вечер не прозвучало, так что Уинфред испытывал огромную надежду на стрельбище. Достаточно мужская штука, должна вызвать у Майки, как минимум, интерес. Если уж ему понравилось, как Джеймс в игровом тире стрелял, то сегодня у того вообще все шансы сорвать джек-пот и покорить сердечко патологоанатома раз и навсегда.
Они поболтали с хозяином заведения, Майкл подписал нужные бумаги, и вот они стояли в другом скучном помещении — сером, длинном. Недалеко от входа стояло два серых же столика для оружия с — о, неожиданность — красной поверхностью. И где-то там вдали маячили почему-то пять мишеней, по две с каждой стороны и одна по центру.
— Держи, — по-простому, но с явным знанием дела начал Уинфред, вложив в руку доктора вместо привычного скальпеля пистолет.
И почему-то немного улыбнулся. Все, впервые берущие в руки боевое оружие, удивляются его весу или начинают покачивать в руке, не ожидая, что то на самом деле тяжелее, чем кажется и чем показывают в фильмах. И Уинфреду бы привыкнуть, но с Майки даже такая банальная вещь казалась капельку милой. Ничего он с собой поделать не мог, да и не хотел, поэтому продолжал наблюдать за любовником.
— Обхвати двумя руками, — посоветовал Джеймс. — С непривычки пальцы будут трястись. Можешь так, за запястье, или так, снизу. Без разницы, на самом деле. Просто помогай себе фиксировать правую руку.
Он рассказал о том, как лучше стоять, и как целиться. И без всяких этих сухих наставления инструктора, а по-своему, по-человечески. И при этом постоянно прикасался к Майклу, поправляя его руки, ноги, голову (чтобы тот не наклонялся к пистолету, а руки поднимал под уровень головы — частая ошибка).
— Главное, знаешь что? Главное, не дышать, как слон, — посмеивался Уинфред. — Представь, что препарируешь что-то супер-хрупкое. Тихонько выдыхаешь и на выдохе немного задерживаешь дыхание, и в этот момент целишься и плавно нажимаешь на спусковой крючок. Очень-очень плавно, не надо его дёргать изо всех сил.
Он потратил ещё какое-то время, рассказывая о дыхании, что было действительно крайне важно для точной стрельбы. Это в фильмах и в жопных ситуациях ты выпускаешь всю обойму, как попало. Правильная стрельба ведётся очень нежно, пистолет становится твоей дамой сердца. Ну или джентльменом, кому как нравится.
— Окей, а теперь надень очки, чтобы гильзой глаз не выбило, и сними пистолет с предохранителя, вот тут, — проговорил Джеймс в момент, когда Майкл явно готовился выстрелить, прямо видно было, как он ждёт неожиданного грохота.

Уинфред действительно не мог удержать руки при себе. Если у него появлялась возможность хоть ненавязчиво прикоснуться к партнёру, он это делал. Ну а хрен ли отказывать себе в удовольствии? Майки не противился, только улыбался, как засранчик, и даже не замечал этого. Но улыбками Джеймса было не остановить, и он продолжал трогать, приобнимать и даже немного прижиматься собственным телом.
В ответ на шутливый вопрос Майкла Уинфред довольно ухмыльнулся. Он и не подумал, что это было завуалированное «нет». Как он мог вообще такое нафантазировать, если этот бывший гетеро-парень не сказал «нет» даже раздеваясь в спальне гангстера?
— А ты хочешь выбрать кого-то другого и проверить? — хмыкнул в ответ Джеймс, но не ревниво, а так, в ответной шутке.
Это действительно было очередное свидание, теперь уж точно не поспоришь. Пожалуй, так нежно при оружии друг с другом никто не общался. Эти стены наверняка впервые видели подобные проявления чувств. Но и Уину, и Майки было плевать. Они проводили время так, как хотели, и наслаждались таким своеобразным свиданием.
Наконец, все инструктажи были пройдены, злосчастный предохранитель (о котором многие забывали просто потому, что это слишком очевидная и банальная вещь) поднят, и Майки прицелился и выстрелил. Потом ещё, и ещё. Грохот было слышно даже сквозь наушники, всё же помещение было узким, длинным и глухим, рассчитанным только для двоих. Джеймс не хотел, чтобы сбоку стоял какой-нибудь мент, поэтому снял такой зал.
А ещё он находил несколько возбуждающим вид Майкла с настоящим оружием в руках, сосредоточенно следящего за дыханием, руками и мишенью. Поэтому всё это время Уинфред потратил на простое любование им, а не собственную мишень. Её достанется чуточку позже, а когда он ещё увидит такого боевого патанатома?
— Ты считаешь меня крутым? — посмеивался Джеймс, прикасаясь невинным поцелуем к виску Майкла, когда тот опустил пистолет. — Льстит.
Соревноваться, конечно, он не собирался. В чём кайф-то? Это как у ребёнка конфетку отобрать. Мало того, что Уинфред чуть ли не с детства с пушкой бегал и в армии отслужил по контракту положенные годы, так ещё и в этом тире был постояльцем, постоянно поддерживая навыки огневой стрельбы на должном уровне. Понятно, что у него результат будет лучше, даже если Майкл окажется прирождённым стрелком.
Свой пистолет Уинфред держал одной рукой, как привык — вторая обычно была занята, да и в армии учили стрелять боком. Так ты снижаешь риск, что тебе прилетит ответочка. Несколько пуль улетели в грудь нарисованных ребят, а последние две, чисто по приколу, Джеймс пустил в их головы. Контрольный же! Очень по-гангстерски.
Причём, когда парни взяли бинокли, оказалось, что одна из пуль ровнёхонько вошла промеж глаз. Прямо идеальный гангстерский налёт — Майкл мог гордиться своим бандитом. Другая снесла второму парню висок вместе с ухом, что тоже мало приятного. Основная же масса пуль изрешетили, и довольно кучно, центр с основной мишенью на груди.
Разброс попаданий у Майки был больше, как оно часто бывает. Но всё же одна пуля вошла в десяточку, а вторая пробила горло несчастному безликому парню.
— Смотри, как ты его уделал, — присвистнул Уинфред. — Прямо в шейную артерию. У парня нет ни единого шанса, сразу к тебе на работу вперёд ногами.
За такие результаты Майкл, разумеется, получил свой поцелуй. И, кажется, Джеймс заметил этот мальчишеский азарт в глазах. Многие же парни, вне зависимости от возраста, любили иногда повозиться с оружием, как будто это было у них в крови.

Похвалу после стрельбы в игровом тире Уинфред как-то не воспринял всерьёз. Не потому, что пистолет был игрушечным. Просто тогда он проявил себя, так сказать, и по факту ему сообщили, что это было круто. Это совсем не то, согласитесь, что получить такое же признание просто так, до того, как ты что-то сделаешь.
В любом случае Джеймсу очень нравилось то, что Майкл совсем не смущается говорить какие-то такие вещи и действовать, наплевав на то, что ещё каких-то пару недель назад и не задумывался о том, что мог беззастенчиво целоваться с мужчиной.
Кстати, на камеры Уинфреду было плевать. Он не думал, что здешний администратор без устали пялится в экраны. Джеймса он знал, проблемным клиентом тот не был. Так что зачем наблюдать? Уж явно он не привёл парнишку, чтобы расстрелять его в укромном уголке. Записи бы понадобились, если бы эти двое попали друг в друга, для полиции, но не более того. Так что Уин не чувствовал, что выставляет свою личную жизнь напоказ.
Покайфовав вдоволь и наигравшись с настоящим оружием, парни решили переместиться в сторону квартиры Джеймса. Продолжить приятный вечер, так сказать, перед выходным, за который они не увидятся. Майкл уже говорил о том, что уедет к родителям, и это было вполне очевидно — почти все американцы предпочитали так проводить День Независимости, со своими семьями, где-нибудь на природе в идеале. Билетов на поезд из города уже не осталось месяц назад, пожалуй, кроме супер-дорогих.
— Не, не участвовал, — отмахнулся на вопрос Джеймс. — Я служил потому, что мне нужны были бабки, а не из патриотичных соображений. Но форма может где-то и валяется. Вроде я её привозил из Техаса. Думал, служба поможет устроиться на работу.
Он немного рассказал о том времени. Не шутливые истории, которые иногда проскальзывали в их долгих разговорах, а из разряда «о себе». Мельком они затрагивали эту тему, потому что иначе было невозможно. В Америке служба была не обязательной, а идти по контракту на четыре или больше лет, на самом деле, с каждым годом хотели всё меньше. Разве что такие как Джеймс, которые хотели просто заработать, или отъявленные патриоты, большая часть которых ещё и в какой-нибудь Афганистан полетели.
Но о том, что Уинфред не участвовал в войнах Майкл уже знал. Вот этот вопрос напрашивался всегда одним из первых — не отправляли ли в горячую точку. Нет, Джеймсу повезло, и служил он спокойно.
— В Техасе, на самом деле, выбор небогатый. Там охренительный рекрутинг от ВВС, там же наша крупная база и обучающий центр, — отвечал Уин на вопрос о том, где он всё же проходил службу на самом деле. — Так что да, я пошёл в воздушные войска. Где-то пару месяцев нас дрючили в Техасе, потом распределили в пятую воздушную по Тихому океану. А, ну, собственно, меня в Японию отправили с ребятами. Там хорошо, спокойно. Просто тренировались и типа следили за безопасностью воздушного пространства. Собственно, я туристом возвращался туда, потому что ностальгия накатила какая-то дерьмовая.
Когда они разговаривали про путешествия, как-то речь об этом не зашла. Уинфред переключился на тему детей и, видимо, сбил Майки с мысли и желания задать вопрос какого чёрта американец забыл в далёкой восточной стране. Добираться не близко, не дёшево, да и вообще, не самая популярная страна для жителя Большого яблока. Теперь вот Джеймс осознал это и восполнил «дыру» в знаниях Майкла.
Званий, конечно, у Уинфреда никаких не было. В офицерский состав он не попадал, не учился же в военной академии. Можно было стать сержантом, но для этого контракт должен был быть дольше, а заслуг перед отечеством — больше. Так Джеймс только по дембелю получил заслуженное звание «старшего рядового авиации», что тоже было неплохо, конечно, но в хрен не впилось никаким работодателям.
— Мы в прошлом году катались на парад в Вашингтон, в этом как-то ничего не планировал особенно, — пожал плечами Джеймс, когда все вопросы по поводу его службы поутихли и любопытство Майкла было удовлетворено (ну не каждый же день узнаешь, что у и без того крутого парня было ещё и лётное удостоверение! Правда, на военные, а не пассажирские самолёты, да ещё и просроченное наверняка, но было же!).
И да, под «мы», конечно, Уинфред имел в виду свою скудную семью — себя и сынишку, который-то и захотел на тот парад. Теперь и его интерес поугас, а домика у них семейного не было, чтобы барбекю жарить, так что… Наверное, просто проведут время вместе, но об этом Майклу пока не очень хотелось рассказывать. Не из-за скрытности, а просто не хотелось надоедать даже упоминаниями о своём отпрыске.
Да и к Майклу Джеймс не напрашивался. Он там на ровно подстриженном газончике Эддингтонов точно будет, как на корове седло. Зачем и родителей Майки нервировать, и самому себя стрёмно чувствовать, и самого доктора ставить заведомо меж двух огней. Они встречались всего ничего, так что Уинфред тоже считал — для таких знакомств было слишком рано. Может быть, если всё пойдёт хорошо через полгода или даже позже. Скорее даже позже, даже после того, как Майкл познакомится с Френсисом. Ведь с этим маленьким человечком ему предстоит встречаться куда чаще, чем Джеймсу с мистером и миссис Эддингтонами. Опять же, если он не передумает и не сбежит через ещё каких-то пару недель.

Уинфред не отказывался говорить об армейке. Он легко делился забавными историями из того времени и мог рассказать о том, как там всё было устроено, или о самолётах и полётах, если бы Майкл заинтересовался этим. Но патриотом или бравым воякой, которого хлебом не корми, дай про военное прошлое вспомнить, Джеймс не был. И да, оно и к лучшему. Как правило, такие ребята рано или поздно возвращаются в армию или поговорить на гражданке больше ни о чём и не могут, кроме как о службе.
Однако Уинфреду дико зашло, что такой разговор пробудил в Майки интимный интерес. Шутка, конечно, но забавно оказалось, что после обсуждения армии они как-то незаметно оказались в постели в объятиях друг друга.
И снова совместное утро, которое и Джеймсу стало приносить чуть больше удовольствия. Конечно, он никогда не испытывал смущения, просыпаясь рядом с другим человеком, но всё же ощущения были разными. Когда вы только первые пару раз ночуете в одном месте, и потом. Когда уже испытываешь приятную влюблённость и это утро не просто логичное продолжение ночи (ну раз засыпал со мной, то и проснулся здесь же), а приятное дополнение (с самого пробуждения видишь человека, которого и хочешь видеть рядом).
Уинфред снова приготовил завтрак, а потом проводил Майкла до двери. И стоял там, прислонившись плечом к косяку с делано недовольной рожей, пока доктор не уловил его взгляд затылком и не вспомнил, о чём снова забыл. Поэтому Джеймс, пользуясь тем, что старая карга Лоуренс ещё не пробудилась вместе с остальными соседями, заграбастал Майки в медвежьи объятия и поцеловал совсем не невинно, как обычно оно бывало на прощание. Пусть теперь страдает, раз забывчивый такой.
Ну и, конечно, едва дверь закрылась, Уинфред начал думать о своём так называемом бойфренде (дурацкое всё же слово было). Не так чтобы страдать, а просто, вскользь. Вспоминал какие-то моменты из их встреч, скользил памятью о прошедшей сладкой ночи, думал о том, куда им ещё сходить вместе, когда Майкл вернётся.
Через какое-то время тоже начал скучать, конечно. У него тоже был выходной, и какая-то привычка уже выработалась, что теперь, мол, он не один был в такие дни. И, несмотря на то что Джеймс тоже собирался к своему сынишке, по Майку он всё же скучал. Думал позвонить вечером, когда тот предположительно вернётся от родителей, чтобы хотя бы немного поболтать перед сном, а вот написать снова не подумал — не привык.
Зато был приятно удивлён, когда услышал звук оповещения от мессенджера, и увидел, что это не Френки. На лице даже глуповатая улыбка появилась. Приятно же. А какой-то натянутости или вымученности Уинфред не заметил. Он в целом не вёл активных переписок, поэтому был не силён в распознавании эмоций через текст.
«Уж надеюсь, что будешь!», — усмехнувшись, написал Джеймс в ответ, и преспокойно добавил: «Уже скучаю». И уж он-то точно ни о какой слащавости не думал. Помним же? Простой техасский парень — как думал, так и писал, без изощрений.
Потом Уинфред всё же оделся и вышел из дома, чтобы провести этот день с сыном — погулять, посидеть где-нибудь, где подают не домашнее, зато уже готовое барбекю, может быть, сходить в кино или в парк. Маргарет, конечно, была с ними, но со своей «жёнушкой» Джеймс давно нашёл общий язык и неплохо провёл время. Конечно, разговоры с ней были совсем не похожи на те, что они вели с Майки, да и так же раскованно Уин себя не чувствовал, но имел то, что имел, как говорится.
Зато с Марго они легко могли обсудить самого Майки, виновника, так сказать, торжества. Девушка знатно похихикала над отцом её ребёнка и над его влюблённостью. Но даже порадовалась, что не какой-то там утырок-наркоман с улицы, а (нифига себе!) настоящий доктор.
Который, кстати, продолжал удивлять Джеймса тем, что на одном сообщении не остановился и через некоторое время после первого прислал ещё одно, а затем ещё и ещё. Так что на прогулке с сыном Уинфред был немного рассеян, чем, собственно, и привлёк внимание Маргарет. Ну уж ради неё Джеймс бы точно телефон не отложил. Ещё Френки и мог перехватить инициативу, но тот был слишком занят своими почти уже подростковыми занятиями.

Сообщения от Майкла немало радовали и постоянно заставляли улыбаться под нос. Вот ведь, и правда скучает. Уину даже, в целом, не так уж был важен смысл написанного, как то, что Майки продолжал писать, даже проводя время с семьёй, среди вкусной еды и пива. Не забывал, не отвлекался слишком надолго… Это всё заставляло немного надеяться, что Уинфред был не единственным, кто по-настоящему влюбился. Ну не написывают весь день парням, с которыми только спят и то, ради интереса.
От этой мысли улыбка снова так и лезла под нос. А Марго всё звонче хохотала и подкалывала отца своего ребёнка. Такой накаченный тюфяк, прямо совсем растаял, повстречав милашку-доктора! Но Уин не обижался и тоже был не прочь посмеяться над собой. Тут уж не попишешь, нравился ему этот синеглазый и всё тут. Как говорится, сердцу не прикажешь.
Так что Джеймс откровенно старался, набирая ответные сообщения. Прямо душу вкладывал, ей-богу. Не то чтобы получались романы, но и односложные ответы Майкл не получал. Хотя приходилось задумываться ещё и над содержанием текста. Всё же Уинфред не хотел насаживать любовнику другую сторону своей личной жизни. Так что о Френки он почти ничего и не написал, хотя тот был забавным малым, и будь они с Майклом в более осмысленных отношениях, парой смешных историй бы поделился.
«Неплохо. Хотя бы потому, что меня не вынуждают слушать разговоры о политике», — писал Уин и старательно добавлял в конце смайлик. Чувствовал он себя при этом эдаким дедом, которого ребёнок научил пользоваться новой техникой. Нет, в приложениях Джеймс и сам разобрался, но вот премудрость как вести переписку его ещё не настигла до конца.
Впрочем, с Майклом он изрядно потренировался. «Снова увлекательные беседы родственников или ты там уже напился?» — посмеиваясь, отписался Уин на очередное признание, приятное сердцу, но тут же добавил: «Но вообще-то я тоже».
Освободился Джеймс раньше, чем любовник. Это они могли себе позволить спать перед работой пару часов, а Френки нужно было перед школой выспаться нормально. Так что, мило распрощавшись с сыном, обнимая его до визгов с последней стороны, Уинфред поехал домой, где планировал почитать или по-простому уткнуться в телевизор. По дороге отправил Майклу забавное селфи, чтобы не скучал, пока тут некоторым за дорогой стоило следить.
Дома, правда, оказалось слишком скучно. Книжка не зашла, по телеку крутили какую-то муть. Конечно, Уин мог зайти на оплаченный канал и открыть любой фильм, но как-то не хотелось. Вот ведь, познакомился с красавчиком и забыл, как любить одиночество. Впрочем, когда его Джеймс особенно любил?
Сообщение Майкла застало наёмника на пожарной лестнице, когда тот неторопливо дотягивал сигарету. Уинфред разблокировал телефон и хотел было написать что-то в стиле «ко мне?», такое, простенькое, но описывающее суть проблемы. Однако остановился и усмехнулся под нос. Затушив сигарету, Уин забрался обратно и подхватил ключи от машины. Майклу же написал стандартное: «Давай, напиши, как доберёшься».
Зачем он это делал? Да чёрт знает, просто. Наверное, вся эта дурацкая влюблённость толкала на всякие глупости. Однако через минут сорок Джеймс припарковался недалеко от дома Майкла (теперь он знал, где тот живёт!) и пешком ещё минут за пять добрался до подъездной двери, где уселся в ожидании на ступеньки.
В конце концов, если Майкл не пожелает его видеть так скоро, несмотря на все эти милые сообщения, Уин так же по-простому развернётся и уедет. Но хоть на его мордашку глянет. Хоть немного-то он должен удивиться. А захочет, так… вот он, Джеймс, берите, как говорится, и пользуйте.
Ещё минут через десять или немногим больше возле дома остановился белый автомобиль такси, из которого благочинно вышел (не выпал, уже хорошо!) Майкл. Уинфред усмехнулся и по приближении парня, отыскивающего в кармане ключи, поднялся на ноги.
— Скучаешь, значит? — пробасил он с лёгкой добродушной усмешкой.

При звуке раздавшегося баритона Майкл вновь едва заметно вздрогнул. Оно и понятно. К караулящим его мужикам (точнее, к одному конкретному) у задней двери больницы он уже за столько времени привык. Но у дома Майки обычно никто не ждал. Так что, да, Уинфред стал эдакой ночной неожиданностью.
Но вопреки лёгким сомнениям, на лице доктора тут же образовалась чертовски довольная улыбочка. Кажись, и впрямь рад видеть. Даже шаг немного прибавил. Джеймс чувствовал себя довольным. Замечательная всё же идея была приехать так спонтанно.
В грудь ткнулся кулак Майкла, что заставило улыбнуться ещё шире. Фразу, которую доктор проговорил, Уин нашёл забавной. Тем более, что следом к нему потянулись за таким сладким поцелуем, который совсем не хотелось прерывать.
Джеймс и не прерывал. Заграбастал своего парня в крепкие объятия и стоял рядом со ступенями подъезда под шум отъезжающего такси. Благо, никто из соседей в это время не спешил покинуть дом или вернуться, так что никому их чувства сейчас не мешали.
— Ну не знаю, кажется, классная, — ответил Уин немного позже и, улыбнувшись, ещё разок поцеловал красавчика.
Теперь оторваться от него было сложнее, но, благо, Майкл и не хотел прогонять внезапного гостя домой. Очень явственно, между прочим, дал понять, что пора подниматься на нужный этаж до его квартиры.
В лифте Уинфред тоже поймал себя на мысли о том, что впервые будет ночевать у Майкла. Да и в целом в чужой квартире. Имея собственное жильё с прекрасным расположением у него долгие годы не было необходимости менять локацию. А вон как всё повернулось. Но Уинфред был не против. Главное, не что вокруг, а кто был рядом с ним.
Оба к вечеру были сытыми, а ещё, что важнее, соскучились друг по другу. Поэтому прямой наводкой направились в спальную, чтобы осквернить новой ориентацией Майкла ещё и эту постель. И по дороге Джеймс не постеснялся напомнить о том, как скучал по своему синеглазому доктору. Ну а что, вслух оно даже как-то приятнее, чем текстом в мессенджере. Майкл, кажется, к той же мысли пришёл со своей милейшей улыбочкой.
— Ты меня с ума сводишь, — признался и в этом Уинфред, когда они оба уже были голыми и изрядно помяли простынь.
Забавно, но за последние недели Джеймс, кажется побил свой личный рекорд по количеству секса в жизни. Как-то оно после тридцати лет и перестало хотеться так часто. Ну там разок-другой в неделю при наличии постоянного партнёра, а то можно и реже. Но тут появился этот чертёнок в белом халате, и словно второе дыхание открылось, ей-богу.
После того, как основной балласт «скучания» был сброшен, открылась опция «поговорить». Джеймс поинтересовался, как прошло барбекю. Всего-то в сообщениях не расскажешь, а так можно и забавные истории послушать. Да и сам рассказал немного о том, как проводил время, и как «мать Фрэнки» над ним ржала.
Майки, видимо, тоже представил себе в красках, как его гангстер умильно утыкается в телефон, чтобы набрать очередное сообщение, и тоже поржал. За что Уинфред прикусил его шутливо за живот, а потом как-то так получилось — чистая случайность! — что Майкл получил свой второй оргазм.
После всё же было принято волевое решение поспать. Майклу нужно было вставать на работу, и лишать его сна совершенно не входило в планы Уинфреда.
Хотя с утра выпускать такого тёплого и уютного доктора из-под одеяла очень уж не хотелось. Джеймс приложил прямо физические усилия, чтобы позволить Майклу встать и отправиться в ванную умываться. Вот же чёрт дёрнул так влюбиться. Прямо по уши!

Уинфред слепым не был. Он видел, как с каждой встречей, Майкл всё сильнее входит во вкус. Это раньше для синеглазого симпатяги однополые отношения казались чем-то совсем новым, а оттого любопытным. Сейчас им явно двигало другое чувство. Майкл улыбался по-особенному, сам начал тянуться за поцелуями, да и в постели, чего уж там, проявлял куда больше инициативности. Всё это Джеймсу очуметь, как нравилось.
С этими мыслями он и уснул. Сперва чуть в стороне, но ночью всё равно немножко подгрёб под себя доктора, как будто тот норовил сбежать. Чего уж греха таить, Уинфред тоже постепенно раскрывался, вёл себя свободнее рядом с партнёром. Вроде как теперь можно было не опасаться, что Майкл запоёт песню про увлекательное приключение и возвращение исключительно к женскому полу.
Просыпаться так рано Джеймс не слишком привык. Было время, когда Френки был совсем маленьким. Декретное, так сказать. Но оно уже и позабылось как-то за столько лет. Только фотографии с синяками под глазами порой напоминали.
Так вот, когда Майкл встал по будильнику, Уинфред ещё подумал о том, что стоило бы встать, хотя бы проводить там своего доктора. А лучше, наверное, и вовсе смотать из его квартиры. Но Майки проговорил волшебные слова, что можно спать дальше, и, собственно, Джеймс выключился в ту же секунду. Даже не слышал, как партнёр уходил.
Когда проснулся, особо пользоваться гостеприимством не стал. Так что позавтракать решил в каком-нибудь кафе неподалёку. Майклу же отписался, что квартиру от своего тлетворного влияния освободил. Ну и спросил заодно, когда они увидятся в следующий раз. Быстрого ответа от доктора Джеймс не ждал, так что убрал телефон в карман.
Так, собственно, и пролетела ещё неделька. Они с Майки часто встречались, как и полагалось влюблённым парочкам. Часто веселились, совместно ели и, конечно, занимались сексом. Даже запланировали следующее свидание. Не вот эти обычные прогулки и походы в рестораны и кино, а самое что ни есть романтичное. С вертолётом. Они как-то говорили об этом, но сейчас прямо решили и забронировали день и время. Уинфред даже признался, что захотел обновить лицензию пилота на малые гражданские судна. Может когда-нибудь он лично прокатит Майкла с ветерком по небу.
Пока же день икс не наступил, встречались по старинке. Без вертолётов. Правда, в одну ночь, разумеется, совместно проведённую, были разбужены ну очень настойчивым звонком на телефон Майкла. Благо, более интересному времяпровождению звонящий не помешал, но Уинфред всё равно смотрел на это дело сонно и не слишком довольно.
— Там кто-то умер что ли? — проворчал он, не видя особенного беспокойства на лице партнёра. Так что можно было и пошутить таким образом. — Надеюсь, это Трамп. Иначе нахуй такую спешку среди ночи.
Только вот Майкл ложиться обратно не собирался после короткого разговора. Напротив, начал подниматься и собираться. Сообщил, что надо в больницу.
Уинфред совсем недавно познал все тонкости патанатомического мастерства. В смысле, окончательно узнал, чем его партнёр на работе занимается. Так что так быстро и не сообразил, нафига, простите, и какого хера ночью в больнице понадобился сотрудник морга. Кто-то встал и пошёл что ли?
Потом сонный мозг включился, конечно. Так что Джеймс поднялся следом. На часах, чёрт возьми, три часа ночи. И куда Майкл сейчас попрётся в одиночестве? Он, конечно, не хрупкая девица в мини-юбке, но в такое время даже на Манхэттене и парню могли навалять какие-нибудь ошалевшие нарики.
— Я отвезу тебя, — коротко отозвался на резонный вопрос Уинфред. Даже вот ни сколечко не спрашивая, а очень уж уверенно утверждая.

К счастью, наверное, но Уинфред оставался в сладком неведении по поводу недоверия Майкла. Для него всё шло вполне себе, как обычно. Майкл рассказывал про семью, работу и коллег. Да, не называл имён, но как-то это не цепляло ухо. В конце концов, они были не так уж и долго в отношениях. Уинфред тоже называл Марго «матерью Фрэнки», когда рассказывал что-то Майклу. Ну так же понятнее, кто это.
Про остальных Уинфред и не знал, так что не понимал, что их подсознательно скрывают от него. Так что пока всё было хорошо. Да и, пожалуй, на таком этапе отношений поведение Майкла не стало бы удивительным для Джеймса. Стало бы чутка обидно, что его продолжали на подсознании считать супер-опасным типом. Но Джеймс же не полный идиот. Знал, что занимается делом, которое обычно отталкивает законопослушных людей.
Хотя в последнем они с Майклом явно сходились. Тот тоже, знаете ли, занимался не тем, что обычно привлекало людей. Вряд ли много людей, например, слали своим партнёрам фотки револьвера в заднице. Конечно, не буквальные. Рентген прямой кишки. Но как-то даже не врачу становилось очевидно, каким образом этот предмет туда попал.
Джеймс, к слову, знатно поржал над этим снимком и подписью от Майки. Когда просмеялся, ответил: «Всегда знал, что револьверами пользуются одни педики. Теперь знаю ещё, каким образом. К сожалению». Потом ещё долго думал… а как, мать вашу? Это что ж там за дыра должна быть, чтобы револьвер засосало? Потом поймал себя на мысли, что, пожалуй, это стрёмно так долго рассуждать о чужих задницах и извращённых предпочтениях и постарался переключиться. Ему, простому техасскому парню, не понять такого всё равно.
И, вот, возвращаясь к той ночи, Джеймс собирался вместе с партнёром в больничку. Кстати, даже не стал хуже думать о докторах, хотя и ворчал немного. Майки даже попытался немного позаботиться о нём (что было приятно) и оставить Уинфреда спать, но тот мотнул головой, как упрямый ротвейлер. Нечего шляться в три часа ночи чёрт знает где. Там небось до сих пор фонарь так и не починили, между прочим.
Благо, Майклу было так же лень спорить, как Уинфреду пояснять свою позицию. Так что молча порешали, что поедут на машине.
Зайти в отделение Джеймс согласился, медленно кивнув. В целом, за время дороги он уже скинул с себя сонливость, но любви к окружающему миру ещё не появилось. Так что в больницу он заходил довольно мрачноватым типом. Хоть сейчас на фото «его разыскивает полиция, на счету маньяка-каннибала двадцать жертв».
Санитару, совсем ещё мальчишке, Джеймс пожал руку, кратко здороваясь. И тоже плюхнулся на один из стульев. Сказали ждать, значит ждать. Но, видимо, его видок ещё вызывал у Майкла желание уложить мужика спать. Или это был очередной тонкий юмор, который доходил до Уинфреда с некоторым трудом. Впрочем, ему ничего и никто не мешал просто пошутить в ответ эдакой шуточкой «на двоих».
— Не, какие-то у меня болезненные воспоминания, — улыбнулся он в ответ.
Мысли всё равно вернулись в тот день, и Уинфред даже как-то неосознанно почесал плечо, где под футболкой ещё розовел шрам. Уже не такой мерзкий и бугристый, да и не зудящий больше. Но всё равно вызывающий некоторые не самые приятные воспоминания. Хотя, наверное, они стоили того. В конце концов, как бы это сопливо не звучало, они так с Майклом познакомились. Промажь тот сучонок, и ходил бы Джеймс холостым, ну.
Пока ждали, Уинфред поинтересовался, часто ли вообще так дёргают патанатомов. Ну и были ли какие-то поблажки за это или Майклу грозило вернуться домой к шести утра, чтобы поспать час и обратно на работу. Если так, то проще было бы и не уезжать, конечно. Хотя если что Джеймс и понял за свой четвертый десяток, так это то, что лучше поспать даже пару часов, чем не спать совсем. Возраст, знаете ли, не студенческий.

Как оказалось, такие ночные шальные выезды происходят не часто. Да и отсыпаться докторам потом дают. Такой расклад Уинфреду нравился. Не из-за себя любимого — он-то мог поспать и позже со своим, так сказать, ненормированным графиком. А из-за этого презабавного чувства, заставляющего желать заботиться о Майки.
Они неторопливо общались, потягивая кофе. Дрянной, конечно, как и любой автоматный напиток, но свою функцию он выполнял исправно. По крайней мере, от такого препаршивого вкуса спать точно не хотелось. Наверное, организм боялся, что не проснётся. Или очнётся уже, вон, в соседнем помещении.
Потом дверь приоткрылась, и Уинфред невольно перевёл взгляд на входящего. И как-то упустил момент, когда Майкл молниеносно схватил и бросил ручку. Зато заметил, как точно та достигла цели. Мысленно Уинфред даже какую-то гордость испытал. В эдаком стиле «мой пацан». Так точнёхонько в центр лба, как на стрельбище. Джеймс даже усмехнулся как-то по-особенному довольно.
После явно дружеских перепалок Майки, наконец, их представил. Точнее, одну из сторон. Вошедший, оказавшийся Дэвидом, явно был уже наслышан о партнёре друга. Но и тут у Уинфреда не прозвенело никаких звоночков. Знаете ли, он о своих друзьях тоже не распространялся, пусть и доверял Майклу в достаточной мере. Зачем грузить ни в чём не повинного доктора противозаконной информацией?
— Ага, это я, — поднялся со стула Уинфред, пожимая протянутую руку. — Он не притаскивал, это моя личная инициатива.
Впрочем, часть фразы потонула в звонком ответе самого Майкла. Это Джеймс тоже мог понять. Всё же лучший друг. У этих двоих явно были собственные шуточки и приколы. У Уинфреда со своими пацанами тоже такие имелись.
Потом, правда, Майкл закрылся в кабинете, чтобы сосредоточенно выполнять свою работу. Дэвид же остался, решив скрасить ожидание болтовнёй. Уинфред с едва знакомыми людьми не был столь общителен и открыт, а потому больше слушал. И, честно признаться, не так чтобы ему и нравилось услышанное.
Точнее, чем больше произносил Дэвид, тем в больший ступор впадал Уинфред. С одной стороны, ему, как мужику, было приятно, что это он, вообще-то, стал тем, кто раскрыл в Майки бисексуальность. Приятно, что партнёр не скрывал новых отношений и делился чем-то с лучшим другом. С другой же стороны… Какие, нахрен, половина больницы? Какие, блядь, медсёстры и ординаторы из онкологии? Несчастный санитар даже запнулся, бедняга, когда напоролся на слишком уж внимательный взгляд Джеймса.
Всё это было несколько неприятно. Хотя, с другой стороны (видимо, в той части мозга, которую ещё не охватила ревность), Джеймс понимал, что беспокоится зря. Майкл же не дурак притаскивать партнёра в больницу, спокойно знакомить его так со всеми встречными, если ему было что скрывать. Джеймс проявлял чувство собственничества, когда у них и отношений толком не было, так что Майкл определённо знал, что такие штуки с его татуированным с ног до головы мужиком не пройдут.
— Даже не знаю, гордиться мне или… начинать напрягаться, — протянул с усмешкой Джеймс, посматривая больше на Дэвида. Он морально казался покрепче пацана-санитара, который и от новости о бисексуальности-то пребывал в лёгком шоке.

И всё же Уинфред склонялся к тому, что ему такие новости определённо не нравились. Конечно, он слепым не был и понимал, что Майкл обладал особенным шармом. Все эти взгляды и улыбочки. При должном желании он мог свести с ума кого угодно, думалось Джеймсу. И, видимо, это желание то и дело появлялось. Направо и налево.
Наверное, кому-то было бы приятно, что его партнёр такой очаровательный и нравится всем, а выбрал тебя. Джеймс тоже испытывал немного гордости на этот счёт. Только вот напряжение пересиливало. И слова Дэвида только подтвердили опасения. Зачем это Уинфреду постоянно маячить рядом с партнёром? Уж не потому ли, что тот в любой момент мог переметнуться с тебя на кого-то другого?
— Да-а, мне уже говорили, что у меня довольно убедительная физиономия, — хмыкнул снова Джеймс, не спеша делиться мыслями с лучшим другом Майки.
Тот, впрочем, вероятно, понял, что сболтнул что-то не то. То ли увидел на том самом убедительном лице, то ли сам догадался. Нахрена, спрашивается, вообще рассказывать о всех этих влюблённых медсёстрах парню своего друга? Это для Уинфреда осталось загадкой. Если это была какая-то проверка, то крайне паршивая.
Так или иначе, Дэвид перевёл тему и начал так же свободно болтать о прошлом Майкла. Эта история показалась Уинфреду интересной и действительно смешной. Вот тебе и законопослушный доктор. Та ещё оторва, оказывается. Ну, в своём окружении.
Джеймс охотно посмеялся над историей, хотя от первых рассказов всё же не отвлёкся. Сказано же было — ревнивый он был, как чёрт. Так что осадочек остался надолго.
Минут через пятнадцать из соседнего кабинета вернулся Майкл, прервав праздную болтовню. Дэвид ушёл, бросив на Уинфреда неопределённый взгляд и не сознавшись в том, о чём так увлекательно рассказывал. Тогда Майки решил попытать счастья у партнёра, привлекая внимание к себе забавным шлепком.
— Ничего особенного, — чуть улыбнулся Уинфред, скосив взгляд на доктора. — Просто рассказал, что ты, оказывается, ловелас-уголовник.
Разумеется, при Луисе мужчина не планировал говорить ничего. Просто легонько пошутил. Даже постарался не выглядеть таким недовольным, каким был внутри. В целом, несмотря на ревность, Джеймс был очень терпеливым малым. Уж точно не стал бы закатывать сцен, к каким, вероятно, привык бывший гетеросексуал.
Впрочем, даже для разговоров, кажется, у них не было особенного времени. Вскоре зазвонил телефон, снова начались рабочие моменты, которым Джеймс не мешал. Сидел, обтекал, вот это вот всё. Переваривал услышанное. Возможно, знай Майкл об этом недовольстве, был бы и не против, чтобы незнакомый Уинфреду Келлер припахал его. До тех пор, пока оное не переварится окончательно. До следующего упоминания о всех этих влюблённых коллегах.
— Ну и что там с бедолагой в операционной? — вместо всего, что хотелось заявить, поинтересовался Джеймс, оставшись один на один с партнёром.

Как и многие люди, до встречи с Майклом, Уинфред понятия не имел, чем занимаются патологоанатомы. Точнее, думал, что всё сводится к вскрытию трупов. Так что периодически Джеймс интересовался какими-то деталями работы партнёра. Интересно же. К тому же Майкл умел объяснять сложные вещи простым языком. Может, потому что часто спрашивали. Может, просто имел такой талант.
Вот и сейчас Уинфред, несмотря на вспышку ревности, с интересом выслушал короткий рассказ про поражённые ткани. Действительно, очень полезная штука.
— Да нет, — отозвался Джеймс на предположение о скуке. — Сидеть и ждать, когда что-то произойдёт — это то, чем я обычно и занимаюсь.
На какой-то из совместных прогулок Майкл спрашивал немного о «профессии» партнёра. Так что уже знал, что этот гангстер, как бы доктору не хотелось послушать экшена, далеко не каждый день участвовал в перестрелках, поножовщине и прочих криминально-романтизированных штуках. Обычно как раз сидел и ждал, протирая штаны в баре для наёмников.
Честно говоря, здесь, в больнице, что-то случалось гораздо чаще. Вот за каких-то полчаса уже второй образец приносят. В баре за полчаса даже никто напиться бы не успел. Сидели и болтали, а то и вовсе залипали в телефонах. Двадцать первый век. В дартс на засаленной стене уже никто не играл.
Майкл же продолжал быть Майклом. Невыносимо миленьким созданием. На него действительно невозможно было раздражаться слишком долго. Вот и здоровяк Уинфред оттаял, когда в его плечо уткнулись лбом.
— Не-а, у меня ещё от предыдущего язва не зарубцевалась, — хмыкнул Джеймс на предложение кофе и по-простому прикоснулся поцелуем к лохматой макушке.
Он успел признаться, что наивно полагал, что дрянной больничный кофе — это всего лишь полюбившееся режиссёрам и писателям клише. Но нет. Хуже было только то пойло, что Джеймс с ребятами доставал в Техасе во времена бурной юности.
В общем, поговорить об этом не шибко получилось. Дверь снова открылась, но вместо Дэвида на пороге показалась медсестра с новым образцом. Майкл тут же ускакал работать, а девушка осталась дежурно улыбаться Уинфреду.
Последнего вполне бы устроила и тишина. Но, видать, в больнице и впрямь все были охочи до слухов, так что девчонка тут же открыла рот. Ну как девчонка. Девушка лет за тридцать, пожалуй. Хотя, может и моложе. Из-за врачебных мешков под глазами сложно понять, особенно когда на часах четвёртый час утра.
— Не, просто пришёл на трупы посмотреть, — невозмутимо отозвался Уинфред на первый вопрос медсестры.
Та, правда, ни черта не удивилась и не была шокирована. Скорее, напряглась от такого юмора. Как будто у них тут каждый день вот так заходит кто-то с улицы в морг с некрофильскими замашками. Хотя… после револьвера в заднице… Нет, что, серьёзно заходят такие?
— Шучу, — добавил Джеймс и даже миленько улыбнулся, чтобы девчонка расслабилась и не позвала невзначай охрану.
И тут на него вылилась ещё одна порция информации о том, как вся больница мусолит их с Майклом отношения. Нет, в целом, это было даже неплохо, учитывая слова Дэвида. Пусть вся больница знает, что синеглазка занят.
— Придётся поверить, — улыбнулся снова Джеймс. — Потому что это я.
Наверное, медсестра и сама догадалась, что с Майки припёрся не просто друг. Но как-то хотелось расставить все точки над i. Джеймс уже говорил про убедительную физиономию. Так вот, да, видок у него был такой, что не каждый поверит в его ориентацию, даже когда она озвучена безо всяких экивоков. Не хотелось и сейчас оставлять сомнений.

Уинфред заметил, как поменялся взгляд медсестры после его слов. Он сейчас явно проходил некую оценку. Типа, точно ли это не очередная шутка, что ты вообще, мужик, из себя представляешь, и как такой очаровательный Майки связался с какой-то своей противоположностью. Нет, Джеймс в каком-то смысле тоже был привлекателен. По крайней мере, девчонкам его широкоплечий и татуированный типаж до безумия нравился. Но всё же они с Майклом были невероятно разными, так что сразу и не подумаешь, что вместе.
— Точно не в больнице, — кривовато улыбнулся Уинфред. — Мне бы точно не хотелось быть его пациентом.
И речь даже не о холодных пациентах из секционной. Что-то Уинфред не горел желанием, чтобы из него вырезали кусочки для Майкла. Обычно он не видел в них ничего хорошего. Хоть бы один срез лука попался, ну.
Конечно, Джеймс безбожно лгал. Познакомились-то они как раз в больнице. И, можно так сказать, пациентом Майки он единожды был. Но это вот совсем не та история любви, о которой можно было рассказать хоть внукам, хоть вообще кому бы то ни было. Правду знали только они вдвоём, да друзья Уинфреда, которые забирали его из морга.
Но была проблемка. Уинфред уже знал, что Майкл разболтал многим о том, что сейчас находится в однополых отношениях. Зато не знал, какие ещё подробности были рассказаны больничному сообществу. Как, интересно, по версии Майки для законопослушных граждан они познакомились и где? И что он вообще рассказывал про Уинфреда?
Чтобы не разниться в показаниях, Джеймс решил промолчать. Он подтвердил, что догадка медсестры была верна, а от прямого ответа отделался шуточкой про пациента. Было бы слишком позорно «попасться» на такой ерунде, как место знакомства.
Вскоре Майкл вернулся, и вновь они остались одни. Сейчас даже как-то особенно и не общались. Уинфред только поведал, что, кажись, своей мордой лица запустил новую волну больничных сплетен. Уж теперь и все медсёстры узнают, что это за загадочный парень появился у Эддингтона, да и Дэвид явно разболтает некоторым врачам.
Майки этот вариант ничуть не смутил, что определённо понравилось Уинфреду. Всё же это открытое поведение подкупало и снижало градус ревности. Ну не смог бы убеждённый ловелас так спокойно относиться к тому, что уже полбольницы познакомилось с твоим текущим парнем. Не стал бы на рабочем месте, пусть и невинно, но всё равно прикасаться к партнёру, прижиматься к нему и улыбаться так по-особенному.
Так что к концу их пребывания в больнице Джеймс подуспокоился и забил болт на свою ревность, взыгравшую полчаса назад. Ну засматриваются на Майкла девицы и засматриваются. Вечерами этот красавчик всё равно мнёт совсем другую постель.
Уже почти на выходе Майкл бегло посмотрел сообщение на телефон и внезапно схватил Уинфреда за руку, маленьким танком потащив его к двери. Последний только посмеивался, но не сопротивлялся, даже не особенно понимая, что происходит. Впрочем, через минутку стало ясно, когда сзади раздался голос другого врача. Кажется, это был тот, который «может припрячь на всю ночь» или как там Майкл выразился.
Посмеиваясь, добрались до машины и поехали домой. К Майклу, конечно же. Теперь, когда Уинфред знал, где тот живёт, он бывал здесь довольно часто. По одной простой причине — Майклу было ближе добираться с утра на работу. А начинал он работать гораздо раньше, чем партнёр. Поэтому Уинфред страдал в меньшей степени, если оставался в чужой постели.
Они даже какие-то продукты в этот дом совместно купили. Когда был выходной, и Уинфред мог приготовить им обоим завтрак. Вещей, конечно, его ещё не появилось в квартире Майки, как и вещей Майки в квартире Уина, но вот чужую кухню последний уже маленечко освоил. Наверное, тоже некоторый шаг в отношениях.
По дороге, совершенно пустой в такое время, Уинфред не стал заводить тему про красивые глазки, отмеченные половиной больницы. Зато поинтересовался, что Майки вообще рассказывал про их знакомство. Явно выдуманное. Ответ был простой, и Джеймс только кивнул, принимая информацию. Где ещё знакомятся взрослые мужчины после работы, как не в баре. В подворотнях что ли.

В целом, приятные впечатления под конец того дня всё же пересилили. Майкл действительно, как оказалось, был не прочь даже похвастаться своим партнёром. А это было, чёрт возьми, приятно. Как-то Уинфредом ещё никто не хвастался. Смотрите, какой бандюган у меня партнёр. Только Майки до этого додумался. Но приятно, приятно…
Легенда, придуманная доктором же, оказалась простой и не слишком далеко уходила от истины. Но значимей было то, что Майкл не придавал никакого значения тому, что ему приходилось врать. Согласитесь, мало кому приятно было обманывать всех друзей и знакомых. Может, позже надоест и Майклу, но пока он преспокойно вещал «законную» версию знакомства и, судя по всему, не парился.
Так что на тот день Джеймс позабыл о собственной ревности. Точнее, подавил её отсутствием всяких подозрений. Поведение Майкла внушало доверие.
В целом, оно не пошатнулось и позже, когда они вновь проводили время вместе, но внезапно в их пару решил вклиниться левый мужик. Приятного было мало, конечно. Уинфред отошёл буквально на пять минут в уборную, а когда вернулся, рядом с Майклом уже тёрся какой-то хрен, стреляющий глазками на доктора. Но уж явно Джеймс не подумал, что это его партнёр решил пофлиртовать от нечего делать, раз у него появилась пара свободных минут.
Да и Уинфред, подходя несколько более размашистым шагом, слышал чёткое «нет» от Майкла. Слишком вежливое и миленькое на его взгляд, но ведь доктор не был дворовым техасским мальчишкой в своё время. Интеллигенция, ну.
Тяжёлая рука Уинфреда опустилась на плечо мужчины, довольно резво переключая его внимание с Майкла на подошедшего со спины. Где его встретил не менее тяжёлый взгляд. Впрочем, сразу отправлять в нокаут случайного педика Уинфред не собирался. Им бы поесть сперва, а не бежать снова к фонтану отмывать костяшки от чужой крови.
— «Нет», значит нет, приятель, — пробасил без тени улыбки Джеймс. — Прими это и уёбывай отсюда.
Да тут даже стычкой и не пахло, если честно. Это гомофобы не прочь почесать кулаки, считая, что раз ты предпочитаешь парней, то априори слабак. Геи обычно на рожон не лезли. Редко когда попадались особо ретивые и наглые, считающие, что могут отбить кого угодно у кого угодно. Да и те обычно при виде Уинфреда тушевались. По понятным причинам.
Вот и этот бедолага тут же отступил. Даже попытался извиниться, мол, не знал, что парень уже занят, а то бы, конечно, и не лез.
— Ага, а то ты слушал, — всё ещё недовольно проговорил Уинфред, но руку с плеча неудачника убрал, хоть пристального взгляда и не отвёл.
— У вас всё в порядке? — тут же подошёл охранник заведения, говоря с напором, что призывал снять тестостероновое напряжение.
— Да, — ответил за обоих Джеймс. — Он уже уходит.
И сел на своё место, наконец, перестав обращать внимание на объект раздражения. Зато обратил внимание на улыбочку Майкла. Какая-то она была лисья, честное слово. Как будто заведомо знал, что ему ничего не будет, и тупо наслаждался происходящим.
— Что за нахрен? — риторически пробурчал Уинфред. — Меня не было пять минут! У тебя и тут появился поклонник. Ты не можешь что ли, типа… выключить эту свою ауру обаяния.

Радости Майкла в том, что он котировался теперь и среди мужиков, Уинфред не разделял. Открыл ящик Пандоры, мать его. Как бы теперь не пожалеть об этом.
Но на самого Майки, как уже было сказано, Джеймс не злился. Про ауру это он так, пошутил, чтобы снять напряжение. Понятно же, что Майкл никак не влиял на то, что к нему липнут. Даже вон сразу принялся отнеткиваться от стороннего мужика.
— Конечно, ревную, — безо всякого стеснения отозвался Уинфред на вопрос партнёра. Отчего, кажется, лисья мордашка стала ещё хитрее.
Но Джеймсу было уже не двадцать лет, чтобы как-то лукавить в этом вопросе. Да, он ревновал к стороннему вниманию. Да, ему это не нравилось. И он имел, в целом-то, полное право проявлять это чувство собственничества по отношению к Майклу. Они уже совершенно точно были вместе, парой и всё такое.
Как оказалось, Майки и к ревности относился спокойно. Ну, некоторым, конечно, не нравится это чувство. Мол, ревность равно недоверие. Возможно, кто-то и впрямь перегибал палку. Но Джеймс вполне себе доверял Майклу. Просто предпочитал, чтобы на него не смотрели, а уж тем более, не подходили и не флиртовали.
Майклу же, кажется, и это только понравилось. Обзавёлся личным телохранителем и радуется, мерзавец. И оставалось только надеяться, что не станет специально выводить Уинфреда на ревность. Да, такие люди тоже были. Из тех, видимо, кому не хватало каких-то дуэльных времён, чтоб два мужика да по твоё сердечко бились.
— Чуть-чуть, — улыбнулся Джеймс следом, пальцами показывая насколько. Через секунду расширил это воздушное пространство. Через секунду ещё немного, улыбаясь шире. А когда пальцы выпрямились, проговорил: — Ну, может, ещё немножко побольше.
Благо, больше никто судьбу не испытывал и в тот вечер не подходил. Так что напряжение было снято вкусной едой (за которую Уинфреду-то как раз придётся отдуваться в спортзале, пока Майки работает), а чуть позже и интимными забавами.
Так пролетела ещё неделя. Даже как-то не верилось, что прошло уже больше месяца с их первой встречи. Как-то всё было так быстро. С другой стороны, уже как-то и позабылось, что Майкл буквально вчера познал прелести однополых отношений. Очень уж уверенно он теперь себя вёл рядом со своим мужиком.
Близились очередные выходные, и на сцену вышел новый персонаж, который тоже очень жаждал встречи с Уинфредом. То был Фрэнки, который немало соскучился по отцу. Прошлую неделю встреч он пропустил, так как был занят соревнованиями. Уинфред, конечно, посещал их, но этого было мало. Вот и соскучился.
Джеймс тоже скучал по сыну. Он не лгал, когда говорил давно Майклу, что у них с сыном хорошие отношения. Джеймс пытался дать Фрэнки всё, чего не получал в детстве сам. Обычная психология недолюбленного ребёнка. Только вот и отказываться от встреч с Майклом тоже не хотелось. У них ещё не прошёл этот период отношений, когда хотелось проводить друг с другом просто любую свободную минутку. Да, они не вели себя слащаво, но это желание преследовало и гангстерообразных парней.
— Завтра ко мне приедет Фрэнки, — как обычно просто поделился с партнёром Уинфред. — На выходные. Если тебе нормально, мы могли бы провести время втроём.
Может, спустя месяц было рановато знакомить партнёра с сыном. Но если это так, Майкл мог попросту сказать, мол, извиняй, я пока не готов влезать в вашу микросемью. Да и, в конце концов, ничего эдакого в совместных выходных Уинфред не видел. В том смысле, что, да, это был определённый шаг вперёд в отношениях, но не прямо скачок. Они не съехались, он не будет как-то прямо стараться, чтобы Майкл и Фрэнсис друг другу понравились, ничего такого. Да и Фрэнки был уже достаточно взрослым и понимал, что такое отношения, и что его свободные родители иногда заводили оные.