Как Уинфред и предполагал, реальное положение дел откровенно разочаровало Майкла. Не в своём партнёре, слава яйцам, но в гангстерской романтике так точно. Ни тебе перестрелок, ни нарушений закона каждый день, ни хотя бы замшелого мордобоя! А как же загадочные звонки с неизвестных номеров с деловым голосом на том конце, сухо вещающего, куда надо приехать и кто новая цель? Как же вот всё это?
Честно говоря, Джеймсу даже было немного смешно. Наверное, это всегда забавно, когда тебя или твою деятельность как-то завышают в представлениях, а потом разбиваются о суровую правду жизни. Ну не происходили такие преступления каждый день. Как и не каждый день в каких-то компаниях пытались отмыть чёрный заработок, вывозя его налом.
— Когда нет заказов, — тем не менее спокойно, пусть и с улыбкой проговорил Уин, чтобы лицезреть ещё большую растерянность на лице спутника.
Последующие вопросы не заставили себя ждать. И Джеймс едва не хрюкнул от смеха, когда представления Майкла хотя бы по звонкам совпали с его шутливыми рассуждениями. Ну, конечно, они же везде объявления расклеивают, мол, гангстер по вызову, звоните на личный номер, желательно среди ночи. Могу набить морду, могу и шмальнуть с двадцатипроцентной скидкой на весь июль.
— Так и звонят, — кратко пояснил Джеймс. — В бар.
Он не был уверен, что более пространные объяснения не попадут под решение Майкла «и слышать не желаю, слишком криминально». Но суть была проста. Откуда всякие богатые ребята знают личные номера всякой швали, которая выполняет чёрные дела вместо них? Да и звонок в бар было проще объяснить хоть полиции, хоть жене. Если номер пробьют по базе, найдут только самое обыкновенное питейное заведение. С лицензией на продажу алкоголя, между прочим, и даже простеньким веб-сайтом. В современном мире, между прочим, живём.
Плюс в этом месте, разумеется, крутились информаторы. Личный разговор всегда конфиденциальнее, чем телефонный.
Вот и крутились и Джеймс, и его друзья в привычном уже за несколько лет месте. Не каждый день, конечно, у них тоже выходные бывали. Но, как было уже сказано, большая часть времени проходила в разговорах — кого там из знакомых поймали и упекли за решётку, кто сдох от передоза или СПИДа, такие вот разговоры.
И, самое забавное, что хоть Майки и боялся услышать нечто лишнее, ничего особенно эдакого в деталях Джеймс ему рассказать и не мог. Они даже порой заказчиков-то прямых не знали. А если и знали, лично никогда не встречали. Крутые гангста-авторитеты (как окрестил бы их Майкл) или ребятки из крутых компаний, желающих провернуть нечто эдакое, до таких низов не опускались и личико своё белое в таких барах не марали.
Вот история Майкла поинтереснее вышла, Уин даже проявил понимание и эдакое сочувствие. Действительно неприятно, когда на коллег гонят, и чувства партнёра по этому поводу даже такой простак, как Джеймс, понимал.
В общем, ничего привлекательного гангстерского в тот вечер не прозвучало, так что Уинфред испытывал огромную надежду на стрельбище. Достаточно мужская штука, должна вызвать у Майки, как минимум, интерес. Если уж ему понравилось, как Джеймс в игровом тире стрелял, то сегодня у того вообще все шансы сорвать джек-пот и покорить сердечко патологоанатома раз и навсегда.
Они поболтали с хозяином заведения, Майкл подписал нужные бумаги, и вот они стояли в другом скучном помещении — сером, длинном. Недалеко от входа стояло два серых же столика для оружия с — о, неожиданность — красной поверхностью. И где-то там вдали маячили почему-то пять мишеней, по две с каждой стороны и одна по центру.
— Держи, — по-простому, но с явным знанием дела начал Уинфред, вложив в руку доктора вместо привычного скальпеля пистолет.
И почему-то немного улыбнулся. Все, впервые берущие в руки боевое оружие, удивляются его весу или начинают покачивать в руке, не ожидая, что то на самом деле тяжелее, чем кажется и чем показывают в фильмах. И Уинфреду бы привыкнуть, но с Майки даже такая банальная вещь казалась капельку милой. Ничего он с собой поделать не мог, да и не хотел, поэтому продолжал наблюдать за любовником.
— Обхвати двумя руками, — посоветовал Джеймс. — С непривычки пальцы будут трястись. Можешь так, за запястье, или так, снизу. Без разницы, на самом деле. Просто помогай себе фиксировать правую руку.
Он рассказал о том, как лучше стоять, и как целиться. И без всяких этих сухих наставления инструктора, а по-своему, по-человечески. И при этом постоянно прикасался к Майклу, поправляя его руки, ноги, голову (чтобы тот не наклонялся к пистолету, а руки поднимал под уровень головы — частая ошибка).
— Главное, знаешь что? Главное, не дышать, как слон, — посмеивался Уинфред. — Представь, что препарируешь что-то супер-хрупкое. Тихонько выдыхаешь и на выдохе немного задерживаешь дыхание, и в этот момент целишься и плавно нажимаешь на спусковой крючок. Очень-очень плавно, не надо его дёргать изо всех сил.
Он потратил ещё какое-то время, рассказывая о дыхании, что было действительно крайне важно для точной стрельбы. Это в фильмах и в жопных ситуациях ты выпускаешь всю обойму, как попало. Правильная стрельба ведётся очень нежно, пистолет становится твоей дамой сердца. Ну или джентльменом, кому как нравится.
— Окей, а теперь надень очки, чтобы гильзой глаз не выбило, и сними пистолет с предохранителя, вот тут, — проговорил Джеймс в момент, когда Майкл явно готовился выстрелить, прямо видно было, как он ждёт неожиданного грохота.

Уинфред действительно не мог удержать руки при себе. Если у него появлялась возможность хоть ненавязчиво прикоснуться к партнёру, он это делал. Ну а хрен ли отказывать себе в удовольствии? Майки не противился, только улыбался, как засранчик, и даже не замечал этого. Но улыбками Джеймса было не остановить, и он продолжал трогать, приобнимать и даже немного прижиматься собственным телом.
В ответ на шутливый вопрос Майкла Уинфред довольно ухмыльнулся. Он и не подумал, что это было завуалированное «нет». Как он мог вообще такое нафантазировать, если этот бывший гетеро-парень не сказал «нет» даже раздеваясь в спальне гангстера?
— А ты хочешь выбрать кого-то другого и проверить? — хмыкнул в ответ Джеймс, но не ревниво, а так, в ответной шутке.
Это действительно было очередное свидание, теперь уж точно не поспоришь. Пожалуй, так нежно при оружии друг с другом никто не общался. Эти стены наверняка впервые видели подобные проявления чувств. Но и Уину, и Майки было плевать. Они проводили время так, как хотели, и наслаждались таким своеобразным свиданием.
Наконец, все инструктажи были пройдены, злосчастный предохранитель (о котором многие забывали просто потому, что это слишком очевидная и банальная вещь) поднят, и Майки прицелился и выстрелил. Потом ещё, и ещё. Грохот было слышно даже сквозь наушники, всё же помещение было узким, длинным и глухим, рассчитанным только для двоих. Джеймс не хотел, чтобы сбоку стоял какой-нибудь мент, поэтому снял такой зал.
А ещё он находил несколько возбуждающим вид Майкла с настоящим оружием в руках, сосредоточенно следящего за дыханием, руками и мишенью. Поэтому всё это время Уинфред потратил на простое любование им, а не собственную мишень. Её достанется чуточку позже, а когда он ещё увидит такого боевого патанатома?
— Ты считаешь меня крутым? — посмеивался Джеймс, прикасаясь невинным поцелуем к виску Майкла, когда тот опустил пистолет. — Льстит.
Соревноваться, конечно, он не собирался. В чём кайф-то? Это как у ребёнка конфетку отобрать. Мало того, что Уинфред чуть ли не с детства с пушкой бегал и в армии отслужил по контракту положенные годы, так ещё и в этом тире был постояльцем, постоянно поддерживая навыки огневой стрельбы на должном уровне. Понятно, что у него результат будет лучше, даже если Майкл окажется прирождённым стрелком.
Свой пистолет Уинфред держал одной рукой, как привык — вторая обычно была занята, да и в армии учили стрелять боком. Так ты снижаешь риск, что тебе прилетит ответочка. Несколько пуль улетели в грудь нарисованных ребят, а последние две, чисто по приколу, Джеймс пустил в их головы. Контрольный же! Очень по-гангстерски.
Причём, когда парни взяли бинокли, оказалось, что одна из пуль ровнёхонько вошла промеж глаз. Прямо идеальный гангстерский налёт — Майкл мог гордиться своим бандитом. Другая снесла второму парню висок вместе с ухом, что тоже мало приятного. Основная же масса пуль изрешетили, и довольно кучно, центр с основной мишенью на груди.
Разброс попаданий у Майки был больше, как оно часто бывает. Но всё же одна пуля вошла в десяточку, а вторая пробила горло несчастному безликому парню.
— Смотри, как ты его уделал, — присвистнул Уинфред. — Прямо в шейную артерию. У парня нет ни единого шанса, сразу к тебе на работу вперёд ногами.
За такие результаты Майкл, разумеется, получил свой поцелуй. И, кажется, Джеймс заметил этот мальчишеский азарт в глазах. Многие же парни, вне зависимости от возраста, любили иногда повозиться с оружием, как будто это было у них в крови.

Похвалу после стрельбы в игровом тире Уинфред как-то не воспринял всерьёз. Не потому, что пистолет был игрушечным. Просто тогда он проявил себя, так сказать, и по факту ему сообщили, что это было круто. Это совсем не то, согласитесь, что получить такое же признание просто так, до того, как ты что-то сделаешь.
В любом случае Джеймсу очень нравилось то, что Майкл совсем не смущается говорить какие-то такие вещи и действовать, наплевав на то, что ещё каких-то пару недель назад и не задумывался о том, что мог беззастенчиво целоваться с мужчиной.
Кстати, на камеры Уинфреду было плевать. Он не думал, что здешний администратор без устали пялится в экраны. Джеймса он знал, проблемным клиентом тот не был. Так что зачем наблюдать? Уж явно он не привёл парнишку, чтобы расстрелять его в укромном уголке. Записи бы понадобились, если бы эти двое попали друг в друга, для полиции, но не более того. Так что Уин не чувствовал, что выставляет свою личную жизнь напоказ.
Покайфовав вдоволь и наигравшись с настоящим оружием, парни решили переместиться в сторону квартиры Джеймса. Продолжить приятный вечер, так сказать, перед выходным, за который они не увидятся. Майкл уже говорил о том, что уедет к родителям, и это было вполне очевидно — почти все американцы предпочитали так проводить День Независимости, со своими семьями, где-нибудь на природе в идеале. Билетов на поезд из города уже не осталось месяц назад, пожалуй, кроме супер-дорогих.
— Не, не участвовал, — отмахнулся на вопрос Джеймс. — Я служил потому, что мне нужны были бабки, а не из патриотичных соображений. Но форма может где-то и валяется. Вроде я её привозил из Техаса. Думал, служба поможет устроиться на работу.
Он немного рассказал о том времени. Не шутливые истории, которые иногда проскальзывали в их долгих разговорах, а из разряда «о себе». Мельком они затрагивали эту тему, потому что иначе было невозможно. В Америке служба была не обязательной, а идти по контракту на четыре или больше лет, на самом деле, с каждым годом хотели всё меньше. Разве что такие как Джеймс, которые хотели просто заработать, или отъявленные патриоты, большая часть которых ещё и в какой-нибудь Афганистан полетели.
Но о том, что Уинфред не участвовал в войнах Майкл уже знал. Вот этот вопрос напрашивался всегда одним из первых — не отправляли ли в горячую точку. Нет, Джеймсу повезло, и служил он спокойно.
— В Техасе, на самом деле, выбор небогатый. Там охренительный рекрутинг от ВВС, там же наша крупная база и обучающий центр, — отвечал Уин на вопрос о том, где он всё же проходил службу на самом деле. — Так что да, я пошёл в воздушные войска. Где-то пару месяцев нас дрючили в Техасе, потом распределили в пятую воздушную по Тихому океану. А, ну, собственно, меня в Японию отправили с ребятами. Там хорошо, спокойно. Просто тренировались и типа следили за безопасностью воздушного пространства. Собственно, я туристом возвращался туда, потому что ностальгия накатила какая-то дерьмовая.
Когда они разговаривали про путешествия, как-то речь об этом не зашла. Уинфред переключился на тему детей и, видимо, сбил Майки с мысли и желания задать вопрос какого чёрта американец забыл в далёкой восточной стране. Добираться не близко, не дёшево, да и вообще, не самая популярная страна для жителя Большого яблока. Теперь вот Джеймс осознал это и восполнил «дыру» в знаниях Майкла.
Званий, конечно, у Уинфреда никаких не было. В офицерский состав он не попадал, не учился же в военной академии. Можно было стать сержантом, но для этого контракт должен был быть дольше, а заслуг перед отечеством — больше. Так Джеймс только по дембелю получил заслуженное звание «старшего рядового авиации», что тоже было неплохо, конечно, но в хрен не впилось никаким работодателям.
— Мы в прошлом году катались на парад в Вашингтон, в этом как-то ничего не планировал особенно, — пожал плечами Джеймс, когда все вопросы по поводу его службы поутихли и любопытство Майкла было удовлетворено (ну не каждый же день узнаешь, что у и без того крутого парня было ещё и лётное удостоверение! Правда, на военные, а не пассажирские самолёты, да ещё и просроченное наверняка, но было же!).
И да, под «мы», конечно, Уинфред имел в виду свою скудную семью — себя и сынишку, который-то и захотел на тот парад. Теперь и его интерес поугас, а домика у них семейного не было, чтобы барбекю жарить, так что… Наверное, просто проведут время вместе, но об этом Майклу пока не очень хотелось рассказывать. Не из-за скрытности, а просто не хотелось надоедать даже упоминаниями о своём отпрыске.
Да и к Майклу Джеймс не напрашивался. Он там на ровно подстриженном газончике Эддингтонов точно будет, как на корове седло. Зачем и родителей Майки нервировать, и самому себя стрёмно чувствовать, и самого доктора ставить заведомо меж двух огней. Они встречались всего ничего, так что Уинфред тоже считал — для таких знакомств было слишком рано. Может быть, если всё пойдёт хорошо через полгода или даже позже. Скорее даже позже, даже после того, как Майкл познакомится с Френсисом. Ведь с этим маленьким человечком ему предстоит встречаться куда чаще, чем Джеймсу с мистером и миссис Эддингтонами. Опять же, если он не передумает и не сбежит через ещё каких-то пару недель.

Уинфред не отказывался говорить об армейке. Он легко делился забавными историями из того времени и мог рассказать о том, как там всё было устроено, или о самолётах и полётах, если бы Майкл заинтересовался этим. Но патриотом или бравым воякой, которого хлебом не корми, дай про военное прошлое вспомнить, Джеймс не был. И да, оно и к лучшему. Как правило, такие ребята рано или поздно возвращаются в армию или поговорить на гражданке больше ни о чём и не могут, кроме как о службе.
Однако Уинфреду дико зашло, что такой разговор пробудил в Майки интимный интерес. Шутка, конечно, но забавно оказалось, что после обсуждения армии они как-то незаметно оказались в постели в объятиях друг друга.
И снова совместное утро, которое и Джеймсу стало приносить чуть больше удовольствия. Конечно, он никогда не испытывал смущения, просыпаясь рядом с другим человеком, но всё же ощущения были разными. Когда вы только первые пару раз ночуете в одном месте, и потом. Когда уже испытываешь приятную влюблённость и это утро не просто логичное продолжение ночи (ну раз засыпал со мной, то и проснулся здесь же), а приятное дополнение (с самого пробуждения видишь человека, которого и хочешь видеть рядом).
Уинфред снова приготовил завтрак, а потом проводил Майкла до двери. И стоял там, прислонившись плечом к косяку с делано недовольной рожей, пока доктор не уловил его взгляд затылком и не вспомнил, о чём снова забыл. Поэтому Джеймс, пользуясь тем, что старая карга Лоуренс ещё не пробудилась вместе с остальными соседями, заграбастал Майки в медвежьи объятия и поцеловал совсем не невинно, как обычно оно бывало на прощание. Пусть теперь страдает, раз забывчивый такой.
Ну и, конечно, едва дверь закрылась, Уинфред начал думать о своём так называемом бойфренде (дурацкое всё же слово было). Не так чтобы страдать, а просто, вскользь. Вспоминал какие-то моменты из их встреч, скользил памятью о прошедшей сладкой ночи, думал о том, куда им ещё сходить вместе, когда Майкл вернётся.
Через какое-то время тоже начал скучать, конечно. У него тоже был выходной, и какая-то привычка уже выработалась, что теперь, мол, он не один был в такие дни. И, несмотря на то что Джеймс тоже собирался к своему сынишке, по Майку он всё же скучал. Думал позвонить вечером, когда тот предположительно вернётся от родителей, чтобы хотя бы немного поболтать перед сном, а вот написать снова не подумал — не привык.
Зато был приятно удивлён, когда услышал звук оповещения от мессенджера, и увидел, что это не Френки. На лице даже глуповатая улыбка появилась. Приятно же. А какой-то натянутости или вымученности Уинфред не заметил. Он в целом не вёл активных переписок, поэтому был не силён в распознавании эмоций через текст.
«Уж надеюсь, что будешь!», — усмехнувшись, написал Джеймс в ответ, и преспокойно добавил: «Уже скучаю». И уж он-то точно ни о какой слащавости не думал. Помним же? Простой техасский парень — как думал, так и писал, без изощрений.
Потом Уинфред всё же оделся и вышел из дома, чтобы провести этот день с сыном — погулять, посидеть где-нибудь, где подают не домашнее, зато уже готовое барбекю, может быть, сходить в кино или в парк. Маргарет, конечно, была с ними, но со своей «жёнушкой» Джеймс давно нашёл общий язык и неплохо провёл время. Конечно, разговоры с ней были совсем не похожи на те, что они вели с Майки, да и так же раскованно Уин себя не чувствовал, но имел то, что имел, как говорится.
Зато с Марго они легко могли обсудить самого Майки, виновника, так сказать, торжества. Девушка знатно похихикала над отцом её ребёнка и над его влюблённостью. Но даже порадовалась, что не какой-то там утырок-наркоман с улицы, а (нифига себе!) настоящий доктор.
Который, кстати, продолжал удивлять Джеймса тем, что на одном сообщении не остановился и через некоторое время после первого прислал ещё одно, а затем ещё и ещё. Так что на прогулке с сыном Уинфред был немного рассеян, чем, собственно, и привлёк внимание Маргарет. Ну уж ради неё Джеймс бы точно телефон не отложил. Ещё Френки и мог перехватить инициативу, но тот был слишком занят своими почти уже подростковыми занятиями.

Сообщения от Майкла немало радовали и постоянно заставляли улыбаться под нос. Вот ведь, и правда скучает. Уину даже, в целом, не так уж был важен смысл написанного, как то, что Майки продолжал писать, даже проводя время с семьёй, среди вкусной еды и пива. Не забывал, не отвлекался слишком надолго… Это всё заставляло немного надеяться, что Уинфред был не единственным, кто по-настоящему влюбился. Ну не написывают весь день парням, с которыми только спят и то, ради интереса.
От этой мысли улыбка снова так и лезла под нос. А Марго всё звонче хохотала и подкалывала отца своего ребёнка. Такой накаченный тюфяк, прямо совсем растаял, повстречав милашку-доктора! Но Уин не обижался и тоже был не прочь посмеяться над собой. Тут уж не попишешь, нравился ему этот синеглазый и всё тут. Как говорится, сердцу не прикажешь.
Так что Джеймс откровенно старался, набирая ответные сообщения. Прямо душу вкладывал, ей-богу. Не то чтобы получались романы, но и односложные ответы Майкл не получал. Хотя приходилось задумываться ещё и над содержанием текста. Всё же Уинфред не хотел насаживать любовнику другую сторону своей личной жизни. Так что о Френки он почти ничего и не написал, хотя тот был забавным малым, и будь они с Майклом в более осмысленных отношениях, парой смешных историй бы поделился.
«Неплохо. Хотя бы потому, что меня не вынуждают слушать разговоры о политике», — писал Уин и старательно добавлял в конце смайлик. Чувствовал он себя при этом эдаким дедом, которого ребёнок научил пользоваться новой техникой. Нет, в приложениях Джеймс и сам разобрался, но вот премудрость как вести переписку его ещё не настигла до конца.
Впрочем, с Майклом он изрядно потренировался. «Снова увлекательные беседы родственников или ты там уже напился?» — посмеиваясь, отписался Уин на очередное признание, приятное сердцу, но тут же добавил: «Но вообще-то я тоже».
Освободился Джеймс раньше, чем любовник. Это они могли себе позволить спать перед работой пару часов, а Френки нужно было перед школой выспаться нормально. Так что, мило распрощавшись с сыном, обнимая его до визгов с последней стороны, Уинфред поехал домой, где планировал почитать или по-простому уткнуться в телевизор. По дороге отправил Майклу забавное селфи, чтобы не скучал, пока тут некоторым за дорогой стоило следить.
Дома, правда, оказалось слишком скучно. Книжка не зашла, по телеку крутили какую-то муть. Конечно, Уин мог зайти на оплаченный канал и открыть любой фильм, но как-то не хотелось. Вот ведь, познакомился с красавчиком и забыл, как любить одиночество. Впрочем, когда его Джеймс особенно любил?
Сообщение Майкла застало наёмника на пожарной лестнице, когда тот неторопливо дотягивал сигарету. Уинфред разблокировал телефон и хотел было написать что-то в стиле «ко мне?», такое, простенькое, но описывающее суть проблемы. Однако остановился и усмехнулся под нос. Затушив сигарету, Уин забрался обратно и подхватил ключи от машины. Майклу же написал стандартное: «Давай, напиши, как доберёшься».
Зачем он это делал? Да чёрт знает, просто. Наверное, вся эта дурацкая влюблённость толкала на всякие глупости. Однако через минут сорок Джеймс припарковался недалеко от дома Майкла (теперь он знал, где тот живёт!) и пешком ещё минут за пять добрался до подъездной двери, где уселся в ожидании на ступеньки.
В конце концов, если Майкл не пожелает его видеть так скоро, несмотря на все эти милые сообщения, Уин так же по-простому развернётся и уедет. Но хоть на его мордашку глянет. Хоть немного-то он должен удивиться. А захочет, так… вот он, Джеймс, берите, как говорится, и пользуйте.
Ещё минут через десять или немногим больше возле дома остановился белый автомобиль такси, из которого благочинно вышел (не выпал, уже хорошо!) Майкл. Уинфред усмехнулся и по приближении парня, отыскивающего в кармане ключи, поднялся на ноги.
— Скучаешь, значит? — пробасил он с лёгкой добродушной усмешкой.