За радостью от встречи с сыном, Уинфред как-то и не заметил этого лёгкого напряжения от простого, казалось бы, слова «пока». Но, откровенно говоря, переживал Майкл зря. Никто его под венец танком переть не собирался. У Джеймса всё было просто: он имел в виду текущий момент, только и всего. Пока они и правда не жили вместе. Что будет дальше — покажет время. Может, где-то через полгодика и съедутся. А может, разойдутся, как уж повезёт.
Уинфред тоже ничего эдакого не планировал. И настолько далеко не заглядывал. Ему, в конце концов, было глубоковато за тридцать. Так что он и сам не спешил притаскивать к себе в квартиру ещё одного человека. И уж, тем более, переезжать самому.
Ему было хорошо с Майклом в текущий момент. И пока (в текущий же момент) Уинфред тоже не собирался ничего менять. У них всё шло тем темпом, который устраивал их обоих. Ну и на черта городить непонятно чего?
Сейчас вот у них была другая забота. Провести выходные с третьим маленьким, но важным человеком. И желательно так, чтобы ни одна из трёх сторон не пострадала. Но пока всё шло хорошо, и Фрэнки открыто рассмеялся над тем, как Майкл развернулся и стал уходить. Ему особенно зашла эта простенькая шуточка.
— А ну стоять, — посмеивался и Уинфред, прослеживая взглядом траекторию. — Ты не можешь бросить меня одного. Только не сейчас.
Маргарет тем временем улыбнулась второй шутке. Хотя и ничуть не удивилась тому, что о ней в новоявленной парочке ни слова не произносили. Было бы, наверное, странно обратное. Если бы Уинфред то и дело болтал о матери Фрэнки. Да, у них был совместный ребёнок, и они неплохо дружили. Сложно не сдружиться, когда пару лет вынужден проживать под одной крышей, по очереди вскакивая по ночам к детской кроватке. Но всё же об этом не болтают постоянно объекту влюблённости.
Марго не стала отнимать много времени. Поцеловала на прощание сына, попросив его не слишком сильно мучать папу и Майкла, да и ушла. У неё уже были свои планы на выходные, освободившиеся от ребёнка.
— Давай, шуруй в машину, — добродушно подтолкнул мелкого Уинфред. — И помни, увидишь легавого — залегай на дно.
В целом, это даже шуткой не было. По правилам дорожной безопасности невысокий Фрэнки до сих пор должен был пользоваться детским креслом. Но, в самом деле, заставлять десятилетнего пацана в него садиться? Да лучше Уинфред штраф выплатит потом. Водил он аккуратно, особенно, когда был с сыном. А если уж в них впишутся на всей скорости, там ни детское кресло, ни черта не поможет.
В машине Джеймс посмотрел по навигатору, где находятся их с Майклом будущие пытки. Посмотрел сразу и всякие кафе неподалёку. Мелкий быстро захочет жрать. Да и им двоих нужно будет заесть стресс.
По дороге Фрэнки вовсю общался с отцом, прямо было видно, как соскучился. Рассказывал о своих каких-то приятелях, кого видел, что произошло. И не важно, что большую часть он уже писал папе в мессенджере, вслух оно как-то иначе звучало. В какой-то момент то ли словесный поток иссяк, то ли Фрэнки просто резко переключился на любопытство, как это часто бывало с детьми. В их мозгах вообще чёрт знает что творилось.
— А кем ты работаешь? — поинтересовался он у Майкла.
Уинфред только улыбнулся под нос. Вот кому профессия Майки и покажется просто невероятно крутой, так это десятилетнему пацану. Даже если доктор решит о всяких вскрытиях и образцах в подробностях рассказать. Точнее, не так. Тем более, если доктор решит! Пожалуй, Майки при таком раскладе покажется ребёнку даже более крутым, чем отец. Подумаешь, армейка и охрана. Тут вон человек в морге работает. Каждый день!
В общем, остаток пути Фрэнки изрядно заваливал своим живым любопытством нового человека. Уинфред только посматривал на партнёра, чтобы не пропустить тот момент, когда его нужно будет спасти и попросить сына не доставать человека так сильно.
Оказавшись же на месте, запланированном сыном, о крутости пришлось забыть. Уинфред смотрел на все эти высоченные стенки с некоторой опаской. Высоты он не боялся, но… Ему ж не двадцать лет, боже ж ты мой!
— К такому меня жизнь не готовила, — признался он Майклу. — Я всё-таки гангстер, а не ниндзя.

Если по началу Уинфред и нервничал немного — не каждый же день партнёра с сыном знакомишь! — то во время поездки совершенно точно расслабился. На счёт Фрэнки он и не волновался. Парень рос открытым, активным и общительным. А главное (чёрт знает в кого) понимающим. Ну, по крайней мере, за то время, что он жил с отцом, конфликтов у них не случалось. Да, были капризы, все эти кризисы малых лет, но это тоже осталось в прошлом.
Для Майки же ситуация была другой. Хотя бы потому, что он был взрослым и уже не таким гибким, как десятилетка. Ну, как казалось Уинфреду.
Оказалось — показалось. Майкл всё так же привычно шутил, заставляя улыбаться и отца, и сына, а в машине и вовсе заболтался с Фрэнсисом. Рассказывал ему про свою работу, которая вызвала неподдельные восхищение и восторг. Делился историями, то мерзкими, то забавными, что в равной степени веселили ребёнка. И снова много шутил, да.
Уинфред только улыбался под нос, не встревая в это внезапно возникшее единение. Ему, чёрт возьми, было с чем сравнить. Когда Фрэнки был младше, у Уинфреда были трёхлетние отношения. И, разумеется, тогдашний партнёр знал о наличии ребёнка и был вынужден проводить с ним какое-то время. И вот тут слово «вынужден» очень ёмко описывало те взаимоотношения, что складывались между ним и Фрэнки.
Парень постоянно отстранялся от Фрэнсиса, старался свести все контакты к минимуму. Никогда не говорил ничего дурного, но всё же. Фрэнки тоже не дурак, понимал, что этот дядька ему ну совершенно не рад.
Конечно, Уинфред не ждал от Майкла, что тот тут же бросится к ребёнку с распростёртыми объятиями выполнять роль второго папочки. Утрированное сравнение, конечно, но смысл ясен. Он понимал, что Фрэнки для Майкла был чужим человеком, с которым их связывали только пока ещё неясные месячные отношения с самим Джеймсом.
Но то, что Майкл вполне себе свободно общался с Фрэнки, уже ставило огромный плюсик в его карму. И, главное, общался и не чувствовал себя обязанным это делать. По крайней мере, Джеймс не видел в этих извечно лукавых взглядах чего-то негативного.
— Спелись, значит, да? — усмехнулся Уинфред, когда Майкл ещё и заявил, что с Фрэнки было интереснее общаться, чем с его папашей. — Чую, добром это не кончится. Для меня, по крайней мере.
И вот как в воду глядел, хотя и говорил тогда за рулём шутливо. Майки вроде как сперва очень даже поддержал партнёра в его тридцатилетних опасениях. Они перекинулись парой шуточек про гангстеров, ставших такими привычными Уинфреду (главное, чтобы вот этот вот рядом улыбался, к чему всё это занудство про наёмников). А потом Джеймс услышал этот голосок, затирающий его сыну про такую подставу!
— Ну и кто ты после этого? — хохотнул Уинфред, якобы с укоризной глядя на партнёра. — Фрэнки, ты же хороший мальчик, ты так не поступишь со старым папкой…
Только вот не успел Джеймс договорить, как ребёнок, задорно хихикая, вполне себе определённо протянул раскрытую ладошку Майклу. Будет он ещё отказываться от такого веселья, да ещё и от лишней десятки баксов! Немалые для десятилетки деньги, между прочим.
— Вот вы предатели оба, — протянул Уинфред, хотя и всё равно продолжал улыбаться. — Когда вы, блин, успели банду сколотить?
По выделенной им стенке всё равно можно было забираться только по одному. Точнее, страховщика им выдали только одного. Тот предложил надеть эту садо-мазо перевязь на одного из взрослых и запустить и Фрэнки (удержать ребёнка даже неподготовленный сможет, даже если тот сорвётся, такая уж система сцепок), но мальчишка сам отказался. Очень уж теперь хотелось посмотреть на то, как корячится на стене его отец.
Что же, Уинфред и полез. Разве он мог лишить двоих этих предателей такого удовольствия? Да и уже, пожалуй, смирился, что роль отца частично сводится к роли клоуна, честное слово. Смех Фрэнки только подтверждал это сейчас.
Если снизу Джеймсу казалось, что это пиздец, то где-то на середине пути он осознал, что пиздец был полным. Крупные камушки закончились, чтобы куда-то наступить, нужно было чуть ли не в шпагате растянуться. А Уинфред уже немного ненавидел выбранные джинсы, пусть они и были совершенно не обтягивающими. Только вот ремни страховки, проходящие чуть ли не по яйцам, заявляли обратное.
— Как там наверху? — веселился Фрэнки.
— Ты слишком мал, чтобы услышать правду, — отозвался Уинфред.

Уинфред и впрямь был нестрогим отцом. Оно как-то и не требовалось. Фрэнки был прекрасным ребёнком. Пока у них с отцом складывалось отличное взаимопонимание. Да, Фрэнки порой шалил, но это ведь было нормально для мальчишки. Уинфред неизменно вспоминал себя в его возрасте и… Ох, матерь божья, Фрэнки казался в сравнении просто золотым.
У них была пара серьёзных разговоров отца с сыном, когда Фрэнки начал применять физическую силу в школе. Но только и всего. Это казалось сущими мелочами. Ёлки зелёные, Фрэнсис даже школу толком не пропускал. Пусть он не был отличником, этого от него родители никогда и не требовали.
Когда Уинфред спустился с злосчастной стенки, он, конечно, ни на кого не злился. Разве что на производителя джинсов, которые пришлось не слишком цивильно оттягивать в причинном месте прямо на глазах у всех. Но терпеть прилипшие и зажатые яйца Джеймс больше не мог. Уж Майкл его точно в этом бы понял.
— Понравилось издеваться надо мной? — усмехнулся Джеймс беззлобно. — Оч-чень на тебя похоже.
Фрагменты видео он охотно посмотрел, и даже тоже посмеялся над этими нелепыми попытками восхождения. Да, с такой массой и грацией Уинфреду альпинистом не стать. Мысленно он отметил, что несмотря на тренировки в зале, после одного лишь восхождения по стенке руки ныли от перенапряжения. Хотя, казалось бы, он был вполне себе спортивным.
Когда Майкл подошёл, делая вид, что очень осторожен в этом, Уинфред перехватил его, шутливо. И коротко поцеловал такого садиста. Ребёнок при этом его совершенно не смущал. В десять лет Фрэнки уже явно знал всё, что требуется. Хотя в силу возраста Фрэнсис не имел никакого интереса к подобному проявлению чувств.
— Ой, фу, всё, я пошёл, — отреагировал мальчишка на эту картину.
— Припомню тебе, когда приведёшь домой девчонку, — усмехнулся Джеймс в ответ.
— Не приведу, они все глупые, болтают о всякой ерунде.
— Ну тогда мальчишку, — улыбнулся шире Уинфред.
— Фу, точно нет, — скривился Фрэнки, не думая, естественно, что может кого-то задеть такой реакцией.
Да и не задел. Рядом были только взрослые и вроде как даже разумные люди. Уинфред только продолжал посмеиваться. Он-то уже явно знал, что с ориентацией у его сына всё было в порядке. Пусть пока того вообще не интересовали даже детские отношения.
Фрэнсис тем временем перенял эстафету. У резвого и легковесного мальчишки это получалось на порядок лучше, чем у отца. Несмотря на детскую худобу, руки у Фрэнки были довольно сильными — помогало и плаванье, и заброшенные восточные единоборства. Да и просто дети всегда были куда более ловкими и прыткими, чем почти сороколетние мужики.
Сына Уинфред тоже снимал на камеру, но не чтобы посмеяться, конечно. И себе оставить как память, и самому Фрэнки перекинуть, чтобы хвастался в школе, когда вернётся туда к осени. Соцсетями ребёнку пока пользоваться было не положено, так что приходилось по старинке, показывать из галереи.
— Ты следующий, — невозмутимо сообщил Майклу Уинфред, когда Фрэнки пытался заставить себя прыгнуть с самого верха под подбадривания страховщика. — Это ты его подкупил, а меня — нет. И вряд ли у тебя получится, десятка меня точно не заинтересует.

Почему-то Уинфред ожидал примерно такой реакции, поэтому не опешил, как это часто бывает. Но даже успел сориентироваться и повеселить Майкла крайне скептичным взглядом, скользнувшим от предложенной двадцатки на лицо партнёра. Потом тоже не смог сдержать улыбки, конечно. Кажись, вливался в этот мир дурацкого юмора и не менее дурного партнёра. Грех жаловаться, Уинфреду всё нравилось.
С Майки явно не соскучишься. И пока это звучало в юморном контексте, Джеймс был более, чем доволен. Вот и продолжил слушать крайне внимательно и с крайне же серьёзным видом дальнейшие разглагольствования.
Честно говоря, всё это тоже нравилось. Даже не столько сами шутки, сколько подтекст. Пусть для Майки подобные отношения были внове, он совершенно не закрывался для этого самого нового. Всегда очень даже открыто показывал, что ему нравилось, а что нет. Довольно быстро начал проявлять инициативу в интимных отношениях. Это не могло не подкупать. Было бы сложно всегда быть эдаким тараном, что ведёт их странную парочку вперёд.
— Не-а, — привычно, по-техасски протянул Уинфред. — Не убедил. Тут, видишь ли, такое дело. Спать мы будем в некотором будущем, а на твою классную задницу я хочу посмотреть прямо сейчас.
И посмотрел на Майкла с абсолютно серьёзным видом. Как будто и впрямь заключали с ним какую-то важную сделку. Ну а что, одному только Майклу можно было говорить что-то эдакое с непробиваемым лицом что ли? И поцелуйчик эту ситуацию ничуть не изменил. Уинфред тоже не собирался страдать в одиночестве. Да и не будут мышцы болеть три дня из-за какого-то одного восхождения.
Потом к ним подбежал Фрэнки и про взрослые разговорчики на время пришлось забыть. Мальчишка немного запыхался, но явно был очень доволен. Улыбка так и сверкала от уха до уха. Так что и Уинфред разулыбался, глядя на счастливого ребёнка. Господи, какой же прекрасный возраст, когда для хорошего настроения на весь день нужно так мало!
Майклу всё же пришлось лезть, партнёр у него был тоже немало упрямым. И уж он теперь точно знал, куда будет устремлён взгляд Джеймса.
Фрэнки всё так же веселился. Можно сказать даже, что, наконец, проявил себя, как сын настоящего гангстера. По крайней мере, заявление о том, что он сейчас истинно киданул Майкла — деньги взял, а обещание не сдержал, — только сильнее его развеселило.
— Ты мне нравишься, — признал Фрэнки позднее, не стесняясь заявлять об этом взрослому. — С тобой весело. Не то что с Барри. Такое ещё имя дурацкое, Барри…
Уинфред только цокнул языком. Он не имел привычки обсуждать бывших партнёров. Но не скажешь же ребёнку, что это как-то не комильфо во взрослом мире. Точнее, сказать-то можно, если у тебя есть минут пятнадцать минимум, чтобы объяснить ещё почему. Да и мальчишка всё равно не поймёт этого в десять-то лет, у него-то даже мыслей об отношениях не возникало, не то что какого-то мало-мальского опыта.
— Да-а, никаких тебе тайн доверять нельзя, всё разболтаешь, — беззлобно проворчал Джеймс, потрепав сына по плечу. — Пойдём кормить тебя, доносчик.

Да, Уинфред испытывал некоторое удовольствие от ощущения физического превосходства. Точнее, от мысли, что он мог просто вот так взять и утащить партнёра, куда нужно. Впрочем, будем честны. Не сказать, что этот же самый факт не нравился самому Майклу. По крайней мере, не так чтобы он сильно сопротивлялся, когда его утаскивали. Да и возмущался, как казалось Джеймсу, крайне показательно.
Зрелище же снизу Уинфред действительно оценил. Собственная пятая точка на видео его не шибко интересовала, а на Майки посмотреть было приятно. Тело у него было красивым, пускай и не спортивным. Да Джеймсу и не нужны были кубики пресса или стальные бицепсы. Был вон у него такой, чуть со скуки не померли вдвоём.
Вот о нём-то сейчас и вещал Фрэнки, чей язык, как помело, разбалтывал все секреты человеку, который ему по-детски понравился. Уинфред понимал поведение сына, посему и не встревал в этот разговор, хотя, конечно, не так чтобы жаждал обсуждать с Майки бывшие отношения. Хаять за спиной того, кого однажды выбрал — паскудное дело.
Однако Майкл снова удивил. Конечно, если так подумать, а что бы ещё он мог сказать Уинфреду? Не по второму же кругу выслушивать про ушедшие отношения. Фрэнки очень чётко про всё рассказал, хотя был тогда чуть ли не в два раза меньше. Видать, Барри неплохо врезался в память ребёнка своим натужным отношением к «приёмышу».
Тем не менее, Уинфред снова затормозил мыслительно, когда Майки выдал то, что выдал. Последний снова мог вдоволь посмеяться над этим недоумённым взглядом, направленным на него в течение пары секунд. Потом, конечно, и сам Джеймс хохотнул, привычно приобнимая партнёра за плечи рукой.
— Бляха, ты единственный, кто мог обелить бывшего и обосрать себя, — смеялся Уинфред, ведь обычно-то как раз всё было в точности, да наоборот.
Как-то комментировать нормальность Барри Джеймс не стал. Парень и правда был нормальным. Не глупым, очень стабильным. Они и расстались нормально. Просто поняли, что отношения изжили себя — да, стало скучновато, это факт.
Был и ещё один немаловажный нюанс, довлевший над их отношениями. Барри не знал все три года, чем на самом деле занимался Джеймс. Ну, как-то не скажешь партнёру ни спустя некоторое время отношений, ни в самом начале, уж конечно, что ты связал свою жизнь с криминалом. По крайней мере, если партнёр сам не в пушку.
Майки знал. И его это не отпугнуло. Что ставило ещё один жирнющий плюс этому самоназванному долбоёбу.
— Вот именно поэтому, синеглазка, именно поэтому, — продолжал посмеиваться Джеймс, имея в виду, что партнёр потому и нравился, что был таким, каким был.
Кажется, во время обеда их трио напоминало довольно милую однополую семейку. Уинфред уже не переживал по поводу реакции Майкла на Фрэнки, Майки тоже определённо расслабился и вообще преспокойно общался с мальчишкой. Ну а Фрэнки просто наслаждался тем, что появились новые уши, готовые его слушать, да ещё и крепящиеся к такому приколисту. Детям всегда нравились весёлые взрослые.
После обеда направились гулять, но уже ближе к дому, на Манхэттене. К вечеру активность Фрэнки заметно поугасла. Всё же он оставался ребёнком, так что уставал несколько быстрее. Ужинать решили уже дома, взяв с собой еду на вынос.
— Останешься на ночь? — бесхитростно поинтересовался у Майки Уинфред.
Ребёнок ребёнком, а с партнёром расставаться тоже не слишком-то хотелось. Так что если у Майки была возможность (и желание) остаться на все выходные на Манхэттене, Джеймс был бы откровенно рад этому.

День и впрямь выдался удачным. И тоже лучше, чем ожидал Уинфред. Ему только и оставалось, что удивляться тому, как они все трое быстро нашли общий язык.
И, честно говоря, пусть Уинфред и не был тем долбанутым папашей, который навязывает любовь к своему чаду всем окружающим, он всё равно ощутил, что влюблённость в Майкла за этот день стала самую малость сильнее. Оно и не удивительно, пожалуй. Всё же Фрэнки был очень важной частью жизни Джеймса. И то, что Майки сейчас так спокойно принимал эту часть, просто не могло не нравиться.
Да, Майки, понятное дело, плыл по течению. Это не было осознанным решением в стиле «мне этот мужик нравится, значит надо попытаться найти подход и к его сынишке». Нет, Уинфред осознавал, что тут, скорее всего, немаловажную роль играл тот самый озвученный долбоебизм партнёра. Влюбился в гангстера? Ну, посмотрим, что из этого выйдет. Я теперь би? Интересно, изучим тему. У партнёра есть ребёнок? Ну ладно, поглядим, как оно пойдёт.
Но, возможно, именно этой лёгкости Джеймсу раньше и не хватало. Может, у него, конечно, тоже кризис среднего возраста долбанул. Но ему нравился этот сегодняшний Майки, которого, кажется, Майки будущий за прошедший месяц уже проклял, не меньше.
После совместного весёлого ужина, Фрэнки уже заметно устал. Однако ещё какое-то время боролся с накатывающей сонливостью, потому что ему было недостаточно общения с новым человеком! Они же так классно дурачились, а ещё Майки рассказывал крутые истории про трупы, которые Фрэнки непременно потом перескажет всем своим друзьям. Кажется, скоро Майкл, сам того не подозревая, станет легендой в одной нью-йоркской школе.
— Всё, шуруй в душ, — в какой-то момент постановил Джеймс. — В конце концов, это мой Майки, а не твой.
Поколебавшись, Фрэнки согласился с отцом. Он пошёл в комнату за домашними вещами и полотенцем. Сейчас, собственно, это вряд ли бы удивило Майкла — то, что в квартире Уинфреда было полно детских вещей, чтобы его сын не собирал сумку каждый раз, когда приезжает к папе. Это было бы как раз странновато.
— Не умотал он тебя? — поинтересовался Джеймс у партнёра, пока Фрэнсис вовсю плескался в душе.
Уинфред перетащил постель в гостиную и разложил диван. За спину Майки мог не волноваться. Его партнёру тоже было несколько за тридцать, а ночевал на этом диване он частенько, так что уж озаботился покупкой нормального спального места. Укладывать самого Фрэнки в гостиной было рискованно — тот наверняка бы мотался в комнату за какими-то вещами, а ещё мог втихаря залипнуть в телевизор. Так что приходилось терпеть некоторые неудобства. Зато они с Майки могли спокойно и фильм посмотреть, и пожрать перед сном, если один проглот захочет, и никому при этом не мешать.
Потом Фрэнки выбрался в общую комнату уже в пижаме, чтобы пожелать парням спокойной ночи заранее. Папу же ещё и обнял, проговаривая «люблю тебя» так легко, что даже и не верилось, что через каких-то пару-тройку лет в глазах того же парня Уинфред мог и потерять всякий авторитет. Тут уж как бы «ненавижу тебя» не услышать.
Но пока возраст был прекрасным, так что идеалистические семейные картинки продолжали появляться у Майки перед глазами. Джеймс звонко чмокнул сына в макушку, ответив ему теми же словами, и отпустил ребёнка спать.
Если же кто-то думал, что ребёнок, заснувший в соседней комнате, или лёгкая усталость после насыщенного дня помешала Уинфреду вернуть своё внимание партнёру более поздним вечером, то этот кто-то заблуждался. Фрэнки уже был не в том возрасте, чтобы среди ночи лезть в родительскую постель. Обычно он вообще дрых беспробудно до самого утра. Так что включив какой-то фильмец на небольшую громкость, просто чтобы перебить если что «сторонние» звуки, Джеймс вполне себе убедительно дал понять Майки под одеялом, чего он хочет.

Почему-то Уинфред и не сомневался, что Майки ещё будет какое-то время посмеиваться над их милыми отношениями с сыном. Сам понимал, что в амплуа папочки он выглядит необычно. Уж Марго ему в своё время отвесила фунт забавных эпитетов. Ещё и устроила настоящую слежку с фотоаппаратом, когда Фрэнки был совсем маленьким. Как они спали вместе, как Уин кормил эту козявку из бутылочки, вот это всё.
— И спасибо тебе большое за это, — усмехнулся Джеймс, когда Майкл признался, что некоторые истории из его детства остались за кадром.
Фрэнки ходил в приличную школу. Не хотелось бы быть вызванным к директору, потому что мальчишка настолько вдохновился Майклом, что решил повторить некоторые его шалости. Хотя на миг Уинфред представил себе это оправдание, и оно позабавило его. Вы уж поймите, мистер директор, просто мой сын слишком влюбился в моего парня.
Потом наступил тот самый период шуточек. Уинфред даже чуть глаза закатил на это привычное «гангстер». Вот ведь нашёл тему для приколов.
— Теперь ты слишком много знаешь, — попытался сурово проговорить Джеймс, но не так хорошо преуспел в этом, как партнёр.
Улыбка так и пробивалась сквозь плохо наигранную маску. Так что и Майкл продолжал смеяться от души.
— Эй, я страшный! Я гангстер, почем ты мне не веришь? — поменял тактику Уинфред, сделав тон голоса чуть выше.
После того, как оба насмеялись и приняли душ (благочинно, раздельно), легли в кровать. Вот реально, как семейная парочка, хотя у Джеймса такой ассоциации не возникло. Ну просто он был более привычный к тому, что, да, у него есть сын, который иногда живёт у него, и личная жизнь на этом не останавливается.
Однако, когда Уинфред полез первым к партнёру, тот внезапно остановил его. Хотя Джеймс даже не успел удивиться. Уж слишком шкодливой была мордочка Майки, чтобы не понять — сейчас он выдаст что-то новенькое. И выдал, конечно, отчего Уинфред смешливо фыркнул. Вот теперь та самая ассоциация всё же мельком проскочила в голове.
— Тогда у нас с тобой две задачи, — проговорил в ответ Джеймс. — Не разбудить текущего ребёнка и не заделать случайно нового.
И снова полез целоваться, конечно. С привычным упрямством бульдозера преодолевая все эти шалости Майкла. Они, в целом, тоже нравились. Так сказать, заводили, работая некоторым огонёчком в их постельных игрищах. Так что по итогу Майки был зацелован не только в губы. За единственным отличием — оба старались шалить в основном под одеялом. На случай если кое-кто всё же выползет в туалет или вроде того. Было жарковато, немного неудобно, но, когда кровь окончательно отлила от головы и прилила куда следует, стало настолько плевать, насколько могло быть двум мужчинам, желающим друг друга.
Пришлось, правда, в какой-то момент вставать и с откровенно торчащим шалашом на трусах шествовать в ванную. Ибо как-то Уинфред позабыл, что привычной тумбочки со всем необходимым под рукой тут нет. Вынужден был доставать «запаску». Но потом всё пошло, как по маслу. (Забавный каламбур). Майки был перевёрнут на бок, а потом, под конец, и вовсе уже привычно вжат кровать своим бульдозером.
В этот раз Уинфред ничего эдакого не говорил, но после повторного визита в душ обнимался «громче» всяких слов. Что-то этот веснушчатый стервец таки переворачивал в криминальной душеньке.
Следующий день всё также прошёл на хорошей волне. Да и ещё много последующих. Прошёл ещё один месяц, снова заставляя Джеймса тихо удивляться в душе. Но у них с Майки всё было… хорошо. Вот, правда. Они прекрасно проводили время вместе и желание быть друг с другом никуда не девалось. Джеймс продолжал тихонечко сходить с ума от этой неизменно лукавой улыбочки и своего доктора в целом.
В августе ему и ребятам подкинули один более интересный заказик. Уинфред предупредил партнёра, что пропадёт буквально на пару дней и телефон его будет выключен. Майки лишних вопросов не задавал, Уинфред подробностями не делился. Он просто приехал через обещанные два дня, забрал Майки с работы, и они просто об этом не разговаривали. И обоих это более, чем устраивало.
Потом состоялся футбольный матч между больницами, где выступал Майкл. Уинфреду тоже сказали что-то вроде «если хочешь, приходи». Разумеется, он пришёл. И хорошо провёл время, надо признать. И на партнёра в шортах насмотрелся, и уже знакомых санитаров и врачей на трибунах встретил, так что не пришлось куковать в одиночестве.
Так и наступил сентябрь, когда Уинфреда начали занимать другие, практичные мысли. А именно — вознамерился гангстер переезжать. Точнее, искать удобные варианты с двумя комнатами. Ведь, как уже было сказано, Фрэнки теперь приезжал к отцу на неделю-другую в месяц. Так что всю эту неделю Уинфред не мог приезжать к Майки на ночь, а тот не горел желанием собирать пробки Манхэттена по пути на работу в будни.
Да и в выходные приходилось немного ограничивать себя. Всё тем же одеялом, да и по громкости. Не то чтобы они с Майклом были шумными любовниками, но постоянно держать в голове, что кто-то спит рядышком, вообще не хотелось. Так что Уинфред решил, что пора двигаться дальше и обзавестись удобным для всех троих жильём. В конце концов, два месяца отношений — это уже что-то почти серьёзное!

Уинфред и сам диву давался, как у них так складно получалось. Точнее, вроде бы понятно было с самого начала, что они неплохо друг другу подходят. Но вот прямо такого Джеймс не ожидал. Например, того, что так сильно будет скучать по этому засранцу.
Наступила осень, и Фрэнки предсказуемо начал оставаться у отца на большее время, чем только на выходные. Уинфред это знал и понимал, что их встречи с Майклом сократятся. Но, казалось бы, не увидятся пять дней. Что такое пять дней, когда вашим отношениям всего два месяца? Но нет. Оказалось, они оба разбаловали себя за летние частые встречи. То и дело ведь ночевали один у другого.
Так что Уинфред действительно ворчал уже на второй день, ворочаясь одиноко на диване и подумывая о двухкомнатной квартире. А Майки и вовсе удивил, не выдержав на третий день и приехав без предупреждения.
Конечно, Джеймс был очень рад его видеть. Фрэнки тоже, но, помним, это был Майки Уинфреда, а не этого пацана. Пусть он и являлся Уину сыном.
Честно говоря, Джеймс даже попробовал поговорить немного с Фрэнки. Не вот эти серьёзные разговоры между отцом и сыном, а просто аккуратно поудержать ребёнка в его привязанности. Да, Майки был классным парнем, но они только начинали встречаться. Майкл мог не приезжать к ним постоянно и всё в таком духе. Не хотелось бы расстаться с человеком по своим скучным взрослым причинам и расстроить этим ещё одного мелкого человека.
Но тогда, да, оба были рады. Пусть Фрэнки и был быстро отправлен спать. И Уинфред совсем не жалел, даже когда выслушивал от Майкла весь его поток мыслей о долбанных пробках, отсутствии кофе и опоздании. Ради такой спонтанной ночи можно было и потерпеть.
Потом договорились встретиться на пятницу-вечер, чтобы снова провести все выходные втроём. Майкл обещал быть к десяти, и Фрэнки вознамерился его дождаться. Только вот часики тикали, а от партнёра не было ни ответа, ни привета.
Что же, Уинфред и не ожидал какой-то супер-пунктуальности. Всё же ребята день рождения праздновали, а завтра был выходной. Кто вообще в здравом уме уедет в девять вечера? Но где-то к половине одиннадцатого Уинфред решил позвонить партнёру. Не поторопить, просто уточнить, всё ли в порядке. Мало ли. Может Майки-таки выехал к десяти на Манхэттен, только вот не доехал по каким-то причинам.
Трубку доктор не брал, чем заставил Уинфреда немного напрячься. Честно, невольно Джеймс начал думать, как ему вычислить бар, выбранный докторами, чтобы поехать проверить. Позвонить что ли на удачу в больницу, может кто из дежурных слышал чего? Благо, не пришлось. На третьем звонке Майкл всё же трубку взял, позволяя Уинфреду немного выдохнуть.
Правда, совсем немного. На заднем фоне Джеймс чётко слышал нарастающую склоку, отчего нахмурился. Что-то не было похоже на просто пьяные споры между докторами. Хотя голос Майкла и звучал довольно-таки жизнерадостно.
— Окей, ты ещё в баре, — протянул Уинфред и сразу же уточнил: — Всё в порядке? Что у вас там происходит?
От ответа Джеймс невольно нахмурился сильнее. Что-то ему вот совсем не понравилось ни происходящее, ни легкомыслие Майкла.
— Не смей нарываться, — кратко и чётко откомментировал последнее желание партнёра Уинфред, поднимаясь на ноги. — Назови адрес бара, я сейчас приеду.
То ли уже понимая, что сопротивляться бесполезно, то ли перевозбудившись от такого внезапно строгого партнёра, но адрес Майкл назвал. Завершив звонок, Уинфред принялся собираться. Быстро, по-солдатски.
— Мне нужно уехать ненадолго, — проговорил он сыну. — Иди ложись спать, никому дверь не открывай, если что. Хорошо?
Конечно, Фрэнки был расстроен, но нехотя согласился и поплёлся в свою теперь уже комнату. Джеймс знал, что ему нельзя оставлять десятилетку одного дома, но… Вот честно, сейчас он больше беспокоился за другого человека, примерно того же уровня развития сейчас, пожалуй. Фрэнки-то, скорее всего, ляжет спать. Ну или сядет смотреть телевизор, пока папа не видит. А уж на что там нарвётся Майки, оставалось только гадать.
Так что не прошло и пяти минут, как Уинфред уже ехал в нужном направлении. Мысленно он ещё раз пробежался по оставленной квартире, но тревожных звоночков не вспомнил. Оружие было в сейфе, Фрэнки до него не доберётся. Плиту Уинфред сегодня и не включал.

До указанного бара Уинфред добрался довольно быстро. Время было такое, что сейчас всё, в основном, тусовались на Манхэттене и в сторону Бронкса отваливали немногие. Припарковавшись неподалёку, Джеймс быстрым шагом направился к нужному дому. Хотел было позвонить Майклу, но уже на подходе услышал всё не стихающие звуки склоки, так что передумал. То ли ребята там затеяли массовую резню, то ли просто орали друг на друга всё это время. В этом говнеце Уинфред разбираться не собирался.
Он зашёл внутрь, быстро и, можно сказать, профессионально оценивая обстановку. Первым делом взгляд по понятным причинам выцепил одного мелкого пройдоху. Лицо того, по меньшей мере, было целым, что не могло не радовать. Майки удерживал лучшего друга, пока другие парни, часть которых Уинфред знал, заваливали на столы тех, кто на них полез.
Вероятно, увидев, что доктора тоже не лыком шиты, остаток компании парней (тех, что «не наши») разгуделся сильнее. Уинфред ловко перехватил партнёра за шиворот, не особенно церемонясь, и попросту задвинул назад. Конечно, парочка высоких докторов явно наловчились на буйных пациентах обездвиживать их, но в глазах Джеймса это выглядело немножко нелепо. Хотя, с другой стороны, во «вражеской» стороне тоже были привычная врачам местная шпана, от алкоголя плохо стоящая на ногах.
Уинфред поднёс пальцы ко рту и пронзительно свистнул. Удивительно (хотя, в общем-то, нет), но шум нарастающей свары почти моментально утих. Все тут же обернулись к вошедшему, перестав делать то, что делали. Пожалуй, Джеймс, несмотря на комплекцию, при своём не шибко высоком росте выглядел не слишком-то внушительно рядом со всеми этими дылдами. Но, да будет повторено неоднократно, лицо у него было как раз такое, внушающее желание слушать.
— А теперь завалили ебала и съебнули отсюда, — даже не повышая тона голоса проговорил Уинфред, скользя взглядом по тем, кто не из докторов. — Быстро.
Разумеется, Джеймс не собирался прыгать во всю эту толпу и мутузить всю местную алкашню. Во-первых, не было никакого кайфа, что у ребёнка конфетку отобрать, даже учитывая численное превосходство. Во-вторых, не было никакого смысла. Сейчас Уинфред просто ждал, когда нарисуется самый борзый (и, как правило, самый тупой). Такие всегда были. В своё время, когда Джеймс работал вышибалой в клубе, он хорошо всё это изучил. После секундного замешательства такой появился.
— А ты кто такой, нахер?
Он собирался просто оттолкнуть Уинфреда, так как был выше и больше, всё такое. В следующий же миг короткий хук правой врезался ему точнёхонько в солнечное сплетение. Парень даже не стонал, как показывали в фильмах. Ему, в целом, вообще сейчас нечем было дышать. Воздух резко вырвался из лёгких, и с этим звуком он просто осел на землю. Удивительно, как не срыгнул всё выпитое ранее.
— Быстро, — повторил Джеймс, глядя на остальных. — И за этот кусок дерьма заплатите.
Когда «лидер» оказался повержен, остальные быстро стали сговорчивее. Недовольно ворча, они бросали мятые деньги на стол и действительно уходили. Никому не хотелось случайно оказаться вот так же на полу, откашливаясь в боли.
— И почему ты всегда находишь на свою задницу какие-то приключения? — протянул Уинфред засранцу за своим плечом, который сейчас явно улыбался. Джеймс прямо затылком чувствовал эту лисью улыбку.
— Налить что-нибудь? За счёт заведения, — влез немного бармен, уставший, если честно, успокаивать эту толпу и беспокоиться за мебель и посуду.
— Просто пива, я за рулём, — чуть подумав, согласился Джеймс. Он же гангстер, в конце концов. Гангстеры всегда эпично пьют что-то алкогольное в конце сцены.

Какой-то особенной заслуги в разгоне этого пьяного балагана Джеймс не видел. Не первый год, как говорится, замужем. В его бытность вышибалой и не такие ситуации случались. Сейчас всё прошло, можно сказать, по классике. Но, будем честны, любому, хоть гею, хоть натуралу не могло не льстить и не нравиться, когда твой партнёр смотрит на тебя так, будто ты не меньше, чем герой. Ещё и проявляет свои чувства так открыто.
В целом, Майки вёл себя так все два месяца, что они были вместе. Совершенно не думая скрываться. Говорил, что думал, действовал, как требовала того душа. Но до сих пор это вызывало некоторое приятное удивление.
Уинфред был, честно говоря, к такому не привычен. К тому, что его вот так запросто при всех будут обнимать. Что будут отзываться так лестно. Да, Майки был чутка пьян и, как всегда, дурён, но… всё равно же приятно, что уж тут врать.
Так что от этих объятий и поцелуев на лицо так и потянулась улыбка. Что же, ради этого засранца Уинфред был совсем не прочь побыть немножко тем самым гангстером. Впрочем, услышь он те слова Майкла про стол раньше, то, пожалуй, стал бы гангстером множко. По крайней мере, ударил бы куда сильнее. И, возможно, не один раз.
Сейчас же Уинфред отпускал ситуацию, потягивая халявное пиво. Было бы, наверное, странновато после всего произошедшего сказать другим докторам «пока-пока» и утащить Майкла с вечеринки. Так что Джеймс решил провести с ними ещё немного времени. Тем более, что половину врачей он уже знал, а с остальными быстро и легко познакомился.
Вошёл, конечно, в компанию с лёгкой шутки, сказав всем привычное «хай». Потом перевёл взгляд на Генри и проговорил что-то вроде «ну, видимо, хайль». На что врач со смехом закатил глаза, спрашивая у Майкла, почему он не может научить кого-то чему-нибудь хорошему, и заявляя, что это они все нацисты хреновы.
Потом пришлось, конечно, немножко рассказать о себе, а то явился весь такой в плаще и на коне. Конечно, у парней, с ним не знакомых, возникали вопросики. Но тут даже врать не пришлось. Да, служил в армии в своё время. Да, работал вышибалой после. Это не было никаким секретом. Просто деталями, которыми Майки ещё не успел поделиться.
Джеймс вполне охотно пообщался с докторами, не чувствуя себя каким-то ущемлённым. Ну знаете, тут у людей вроде как многотысячное образование за плечами, и он, морда техасская. Но нет. Они же не высокие материи в маленьком баре обсуждали. А подвыпившие доктора вообще становились словоохотливыми и забавными. Их юмор Джеймсу нравился.
Не смутило и когда тема переключилась на них с Майки. (Угадайте из-за чьего высказывания?). Уинфред посмотрел на партнёра с лёгкой ухмылочкой и скепсисом во взгляде. Вроде как и приятно, что ты так открыто хвастаешься, и так и тянет спросить, а не дурачок ли ты часом. Нашёл, чем гордиться. Мужиком, который может пьяную шваль раскидать. (И вот сейчас в голову закрались лёгкие подозрения, что что-то с появлением Майкла он слишком часто начал это делать. А ведь давно уже вёл вполне размеренную жизнь).
— Нам пора, красавчик, — чуть позже проговорил партнёру Уинфред.
Он не стал упоминать при всех, что оставил вообще-то другое неразумное дитя дома без присмотра. Не знал, рассказывал ли Майкл про его сына друзьям или нет. Да и сам привык не распространяться о своей семье. Сохраннее будет. Конечно, доктора — приличная компания, и Джеймс не возражал, если те знали или узнают. Но мало ли Майки по каким-то причинам не озвучивал эту часть их теперь уже почти совместной жизни.
Попрощавшись со всеми, Уинфред с партнёром вышли из бара и направились к припаркованной неподалёку машине.
— Чего ты всё улыбаешься? — хмыкнул по пути Джеймс, совсем легонько подталкивая Майкла локтем. — Ты вообще пить не умеешь. Вечно во всякое дерьмо вляпываешься пьяным. То в драку, то со мной связываешься…
До квартиры Уинфреда доехали тоже довольно быстро, хотя на светофорах немножко пришлось всё равно постоять среди множества такси. Дома было тихо, что уже радовало. Джеймс заглянул в спальню и наткнулся на явно сонные глаза мальчишки, проснувшегося исключительно от открывшейся входной двери.
— Мы приехали, спи, — в полголоса проговорил Уинфред. — Сладких снов.
Закрыв дверь (и тихо радуясь тому, что мелкий перестал бояться темноты), Джеймс вернулся к своему любителю гангстеров.

Майкл был обнаружен в ванной комнате, через открытую дверь Уинфред видел, как тот аккуратно ощупывает рёбра на предмет повреждений. На миг снова кольнула та неприятная злость на пьяного урода, который толкнул доктора, но отпустило быстро. Не потому, что Уинфреду было нисколько не жаль Майки. Просто техасский парень и не таких пиздюлей получал, так что не считал этот толчок чем-то значимым.
— Только в травму не ходи, — прокомментировал Джеймс с усмешкой. — С моей физиономией будет непросто доказать непричастность в домашнем насилии.
Видимо, шуточка Майки зашла. Он быстро полез обниматься и целоваться к партнёру. Ещё и извинился внезапно за то, что пришлось оставить Фрэнки. Не то чтобы Уинфред думал, что Майкл не умеет извиняться. Скорее, не видел особенных причин для этого.
В ответ Джеймс сказал, что ничего страшного — одним нарушенным законом больше, одним меньше. Тут уж роли не играет. Хотя потом подумал — как тупо бы было, если бы несносная бабка-соседка донесла в соцопеку, что дома оставлен далеко не совершеннолетний ребёнок. Типа разбой с нападением и тяжкими телесными Уинфреду с рук сошёл, а попался на том, что оставил сына без присмотра.
Конечно, никто бы за это Джеймса не посадил и сына бы не отобрал. Скорее, отделался бы нравоучениями и, возможно, штрафом, но всё равно смешно. Посему Уинфред поделился этими забавными мыслями с партнёром. От него же не нужно было скрывать, что «на работе» Джеймс был связан с куда более тяжкими преступлениями.
Так или иначе, день подошёл к концу. Выходные парни провели уже довольно привычно втроём. (И снова Джеймс глубоко в душе тихо радовался, что Майкла совершенно не напрягал чужой ребёнок). Наступили скучные будни. Ну как скучные. Фрэнки уехал к матери, так что Уинфред преспокойно приезжал к партнёру вечерами. Просто ничего эдакого больше не случалось, было тихо и спокойно, и, честно говоря, Уина это более, чем устраивало.
Потом Майкл сообщил, что скоро уедет на пару дней на медицинскую конференцию. И, в целом, Джеймс бы спокойно подождал партнёра эти два-три дня. Если бы Майки со всей его подкупающей честностью и прямолинейностью не заявил, что они с другими врачами там будут бухать. Что без этого ни одна конференция не обходится. Да и что вообще эти встречи совсем далеки от представлений обычных людей о святости докторов.
Тут уж Уинфред невольно напрягся. Конференция проходила в другом городе, так что он попросту не смог бы быстренько сесть в машину и приехать. А мысль о том, что Майки даже немного пьяненьким умудряется с утроенной силой находить на свою красивую задницу приключения, не отпускала.
— Можешь считать меня абьюзером, но мне оч-чень уж не хочется отпускать тебя одного, — честно признался Уинфред. По-простому, как полагается.
Прямо напрашиваться Джеймс не стал, но всё же открыто дал партнёру понять, что будет испытывать некоторое беспокойство, если не будет рядом. Параллельно подумал, а как же он поступит, если Майки ему заявит, что всё же поедет в одиночку. Это всё же врачебная конференция, там гангстеров явно не заказывали.
Честно, в голове проскочила мысль, действительно, несколько абьюзивная. Поехать всё равно, пусть даже придётся делать это в тайне. Но всё же Джеймс её отбросил. Как-то это было по-детски совсем. Майклу-то он доверял. Больше беспокоился, что приключения его настигнут, и одними ушибленными рёбрами он не отделается. Хотя и ревновал, конечно, тоже. Мало ли что другим пьяным докторам в голову взбредёт.

Возмущений Майкла Уинфред естественно не понимал. Точнее, понимал, что тот с жиру бесится, но это было техасскому парню не близко. Сейчас Уинфред, конечно, зарабатывал очень даже неплохо, пусть и нелегальным образом. Мог себе позволить ездить в отпуск не в Канаду и Мексику, а в Европу. Один раз вон, поддавшись ностальгии, в Японию недёшево слетал. Но мозг-то прекрасно помнил откровенно нищую жизнь.
Так что пусть Уинфред мог себе позволить Мальдивы, никогда на них так и не побывал. Слишком дорого за место, где можно просто лежать и бухать. Это он и дома в сотню раз дешевле себе мог позволить. Лучше эти деньги Джеймс отложит на образование Фрэнки.
Но когда Майкл возмущался, Уинфред очень убедительно поддакивал. Да вообще не говори. Понимаю, просто сущий кошмар. Правда? Действительно обидно. И так до тех пор, пока поток возмущений не начал иссякать, а Майкл не начал подозревать, что над ним тупо стебутся. Только тогда Уинфред начал ржать и говорить честно, что кто-то откровенно зажрался. Интеллигенция хренова.
Потом начали обсуждать вариант совместной поездки. Майкл сомневался, но не потому, что шибко не хотел брать Уинфреда с собой, или считал это действительно навязчивым. Он снова повёл себя, как мальчик из семьи с нормальным достатком. Джеймс снова хрюкнул от смеха, когда Майки абсолютно серьёзно интересовался у него, не будет ли ему скучно, пока врачи действительно будут зачитывать свои доклады.
— Уж я-то найду чем заняться на Гавайях, — посмеиваясь, проговорил Уинфред, снова подкалывая Майки в его «зажратости».
На саму конференцию его, может, и могли пустить, но тут Джеймс душой кривить не стал. Там ему точно быстро станет скучно. Он попросту не понимал всех этих терминов и узких исследований, так что полноценным зрителем он вряд ли стал бы. Но никто не мешал Уинфреду просто погулять по неизвестным местам, попробовать что-то новое, да и вообще вести себя, как и полагалось туристу.
Потом Майки всё же решился. Он позвонил и сообщил, что может вписать Уинфреда, но нужна будет доплата. Последнее Уинфреда не беспокоило. Как уже было сказано, деньги были. И уж на то, чтобы побыть рядом с партнёром и снять собственное беспокойство насчёт его безопасности, Джеймсу этой суммы было не жаль.
Так что к нужной пятнице Уинфред собрался и поехал к Майклу. Ну как собрался. Взял самое основное в простую ручную сумку, да и только. Красоваться каждый день в новом аутфите было не в стиле Джеймса. Он такого слова-то не знал, будем честны.
— Вспомнил историю о том, как человеку стало плохо в самолёте, и оказалось, что половина пассажиров рейса — кардиологи или вроде того, летящие на конференцию, — проговорил Джеймс по дороге в аэропорт. — Теперь прямо надеюсь на разрывную историю о том, как человеку стало плохо, а полсамолёта — патологоанатомы.
Майкл уже рассказывал, что на конференции будут не только патологоанатомы. Но с их профессией шутка была всё равно смешнее.

До новости об этой конференции подобных шуток в их парочке, и правда, не наблюдалось. Но раньше Майки как-то и не выделывался. Ходил в самые простые бары, жрал бургеры, а не фуагра, да и квартира у него была самой обыкновенной. А тут на тебе, проснулась в душе интеллигенция. Грех над этим не поржать!
Но смеялся Уинфред по-доброму, конечно. В тридцать шесть уже как-то не обижаешься на то, что кому-то повезло вырасти в нормальной семье и не приходилось на самом деле выживать. Нет, были, конечно, такие кадры, но Джеймс к ним не относился. Даже, честно говоря, был рад, что Майки в этом повезло. Во-первых, потому что был влюблён в эту лисью мордаху. Во-вторых, потому что в целом не привык желать людям плохого. Делать плохо вот мог. За деньги. А просто так — не видел смысла.
На ответную шуточку про вскрытие Уинфред скосил с улыбкой взгляд на партнёра. Потом отодвинул воротник рубашки, открывая взгляду белое пятно шрама. Совсем не те тонкие полосочки после дорогого хирурга.
— Да? — хмыкнул Джеймс, подтверждая статус засранца. — Знаем, как у тебя руки не дрожат, плавали.
За почти три месяца рубец уже окончательно сформировался. Уинфред честно думал забить его как-то татуировкой, но… потом решил оставить так. На память. Всё-таки в этот день он встретил Майкла. Пусть и в сомнительных обстоятельствах.
Забывать об этом всё равно не хотелось. Можно сказать, Майкл спас ему жизнь. Нет, вряд ли бы, конечно, Джеймс помер в той же подворотне. Уж он-то знал, каким живучим был человек, когда шибко не хотел умирать. Но мучился бы на порядок дольше и сильнее.
Словно наперекор Майклу Уинфред поехал в аэропорт в рубашке и брюках, а с собой взял как раз футболку с джинсами. Конечно, он был без пиджака и галстука, но его партнёр уже заметил, что Джеймс, несмотря на работу и происхождение, предпочитал классический стиль. И, главное, шло ведь, мерзавцу.
Сегодня на руке Джеймса ещё и часы красовались, те самые, что Майкл подарил на прошлой неделе. Да, у засранца был день рождения, о котором он как-то не упоминал при партнёре. Сам Джеймс обычно и не праздновал, поэтому ничего особенного и не ждал. И уж точно он бы не стал заявлять без уточняющего вопроса о том, что скоро наступал этот сомнительный праздник, когда он выскочил такой нежеланный из мамки.
Правда, не учёл той детали, что Фрэнки об этом дне знал. И в Майкла уже был по-детски влюблён. Так что растрындел тому без зазрения совести, что они с мамой в следующую субботу приедут поздравлять папу. День рождения был в пятницу, но Марго, видимо, была достаточно тактичной женщиной, чтобы не мешать отцу своего ребёнка в пятницу вечером.
В аэропорту Уинфред преспокойно знакомился с новыми для него людьми. Охотно усмехнулся над комментариями Майкла по поводу шибко здорового афроамериканца, такого серьёзного по сравнению с остальными докторами. В общем, лишним себя снова не ощущал. Да и Майкл снова немного, да хвастался партнёром. Эти-то врачи ещё не знали ничего про них и их отношения, которые Майки и не думал скрывать!
В самолёте, в отличие от партнёра, Уинфред быстро уселся и тут же зевнул. Можно было не сомневаться, кто первым заснёт и преспокойно продрыхнет почти весь двенадцатичасовой полёт. Уж к чему, к чему, а к самолётам Джеймс более, чем привык. Правда, другим, не этим тяжеловесным пассажирским, но всё же.
— Можешь сесть мне на коленочки, как взлетим, — действительно посмеиваясь, проговорил Уинфред в ответ на жалобу Майкла.

Конечно, Уинфред продолжал подшучивать над партнёром. Никаких претензий к шву он не имел. Ему, в целом, было плевать, как этот шрам выглядит. Главное, что татуировка в честь рождения сына была не затронута ранением.
Но тут уж понял, что над святым посмеялся. Был не прав. Исправился. То бишь, посмеиваясь, зацеловал Майки, пока поток его возмущений естественным образом не иссяк. И даже извинился в процессе, назвав вышеупомянутый шов произведением патологоанатомического искусства. Так сказать, арт-хаус в мире медицине.
А вот с ложкой, метко брошенной прямо в лоб на прошлой неделе, Уинфред до сих пор был не согласен. Подумаешь, не сказал о своём дне рождения. Если бы не сын, Джеймс бы его и не праздновал вовсе. Но внимание Майкла, конечно, было приятно. Кому вообще в здравом уме не понравится поздравление партнёра, да и подарок Майки подобрал явно с душой. Да, это не было чем-то оригинальным, но, во-первых, Уинфреду и не нужны были фейерверки и сюрпризы. Их он не любил, честно-то говоря. Во-вторых, как уже было неоднократно сказано, Джеймс предпочитал классический стиль в одежде, так что подарок оказался очень практичным и пришёлся Джеймсу по душе.
Похихикав немного в самолёте, оба улеглись подремать перед ужином. Свет во время взлёта не включали, так что было ещё комфортнее. Майки мило улёгся головой на плечо партнёра, а тот и не возражал. Хотя и понимал, что вряд ли доктор так проспит весь полёт. Если не хочет, конечно, весь завтрашний день ходить с затёкшей шеей и страдать.
Полноценно оба в сон не погрузились. Как и остальные люди то и дело перешёптывались, когда в голову приходило то одно, то другое. И всё было хорошо до момента, когда на подлокотник Уинфреда опустились мужские ноги, ещё и без носков.
Джеймс посмотрел сначала на этих возмутителей спокойствия, потом на Майки, чтобы убедиться, что он тоже видит эту наглость, потом снова на ноги. Первым желанием было, конечно, грубовато столкнуть этот ароматный сюрприз. И с мужиком, кому они принадлежали, поругаться в стиле, что скоро принадлежать ему ноги не будут, а будут торчать прямиком из задницы. Но Джеймс досчитал до десяти в голове и подавил эту вспышку.
Было не то чтобы бесполезно, но очень шумно. Мужик явно начнёт возмущаться в ответ, они начнут ругаться, прибежит стюардесса, привлечётся всеобщее внимание. Кому вот оно надо? Джеймсу точно не надо.
К своим годам он точно знал, что против людей на всю голову припизднутых помогало только ещё более припизднутое поведение. Такое, чтобы даже эти сумасшедшие решили, что ты ещё больший сумасшедший. Так что Джеймс с томным, прямо-таки гейским «hello, sweetheart» игриво пощекотал босые ступни.
Кажется, мужик никогда так быстро своими ногами не шевелил. Джеймс же просто давился от смеха, немного брезгливо вытирая руки влажной салфеткой. Зато больше его личное пространство никто не нарушал. Хотя и пришлось немножко извиняться перед оборачивающимися на их с Майклом всё равно громкий хохот.
Потом самолёт набрал высоту, свет включили, всем раздали ужин. Не ахти какой, но Майки уже не возмущался — надоело, наверное, что над ним постоянно прикалываются. Потом, выпуская Майкла в туалет, Джеймс снова не удержался.
— Красивые ножки, оставишь мне свой номер? — улыбнулся он соседу сзади и подмигнул, заставляя партнёра снова подавиться от смеха.
Мужик, правда, не обрадовался. Даже в жопу послал. Но Уинфред не обиделся. Не ему, знаете ли, на такие посылы обижаться.
Потом улеглись спать окончательно. Свет уже выключили, и Майки продемонстрировал свою суперспособность — вырубился, едва закрыв глаза. Уинфред отключился чуть позже, но, в целом, спал вполне себе нормально. Шея всё равно затекла, не двадцать лет уже было, но проспал Джеймс ровно до завтрака. За иллюминатором уже вовсю светило солнце, да и до окончания полёта оставалось часа три.