Да, девушка определённо флиртовала с Уинфредом. Правда, последний этого толком и не замечал. Уж больно этот флирт был тонким для того, кто на девчонок не засматривался ни с какой целью. Это ориентированные на противоположный пол могли подметить — ага, этой я симпатичен. Джеймс же не выискивал подобной симпатии, а потому оставался непробиваемым и отвечал на вопросы официантки прямо и коротко.
Подсознательно он, может, и пропустил мысль о том, что вряд ли девчонка просто так решила завести с ним праздный разговор. Но кто его знает? Может, ей скучно было. Вот, во время перекура и решила перекинуться парой фраз с посетителем. А он ей такой в ответ — я гей и у меня есть партнёр. Ну, рада за тебя, конечно, но к чему мне подробности твоей личной жизни? В общем-то, поэтому Уинфред и молчал, попросту игнорируя все знаки.
Ну и, будем честны, Джеймсу было уже под сорок, как верно заметил Майки. Да, с сексуальной жизнью у него проблем не было. Но всё же у него вот только что был очень классный секс. Да-да, с тем самым симпатичным доктором в костюмчике. И сейчас прошло максимум пара часов. С пустыми яйцами было откровенно не до флирта. Хоть с парнем, хоть с девкой. Да, блин, Джеймс бы и партнёру своему мягко отказал. Как-то больше уже не хотелось! За тридцать — это вам не шуточки.
Это в двадцать шесть у Джеймса лихо получилось ребёнка заделать. Тогда и вскакивал ещё будь здоров, и для этого особенно стараться не надо было. Хотя бы потому, что, скрывая истинную ориентацию, Уинфред ограничивал себя и в сексе. А пьяным он особо не соображал, что происходит — трение и трение, парню было достаточно.
В общем, нет, зря Майки волновался насчёт того случая с Марго. Если уж тот парень, что угрожал доктору пистолетом в морге, был в прошлом, то уж тот мальчишка, что зажигал со стриптизёршей, точно погиб за древностью лет.
Уинфред вернулся за столик (хотя и посмотрел несколько неодобрительно на соплячку, которая решила его потрогать зачем-то). Нет, что за манера прикасаться к незнакомым людям? А если бы Уинфред прикоснулся? В общем, эту мысль он тоже благополучно забыл, потому что его за столиком встречал совсем не тот Майкл, которого он оставлял на одну сигарету. Какое-то очень лихое изменение за каких-то пять минут.
Правда, Майки, к счастью, томить не стал, тут же вывалил всё, что было на уме. Уинфред посмотрел на него в стиле «ты бредишь?» и даже бровь приподнял. И к чему эта информация про возраст? Уинфред вроде как удочерять её не собирался.
— Я с девчонкой? — уточнил зачем-то Джеймс. — Ну-ну. Смешно.
Нет, ну правда было похоже, что Майки просто стебался над ним. Вроде как решил ввернуть ответочку за ту сцену ревности, из-за которой они поссорились недавно. Но получалось по мнению Уинфреда откровенно плохо. И не смешно. Он и девчонка.
Но Майки и не думал униматься, заставляя Уинфреда ещё раз очень внимательно посмотреть на него. Ну, чтобы понять, это продолжающаяся шуточка или вот он сейчас реально серьёзно. И, конечно, всё намекало на то, что Майкл серьёзно, но… Да не мог в это поверить Уинфред. Просто не мог и всё.
— Может и тёрлась, — спокойно пожал плечами Джеймс. — Мне-то какое дело? Я гей, а не би. Тебе ли не знать.
Но Майкла и это не остановило. Честно, стало даже интересно, до каких пор это дойдёт. Нет, Уинфред уже понял, что вряд ли это затянувшаяся шутка. Ну не смешно было никому, включая самого Майки. Но видеть его ревнующим было забавно. Поэтому Джеймс вовсе не перечил, когда его партнёр подзывал ту самую официантку. Ох уж эта желторотая сердцеедка, укротительница чужих сердец. Чуть честного гея в натурала не превратила за короткий перекур. Действительно, Майклу стоило обеспокоиться.
Сказать, что было приятно, Джеймс не мог. В целом, ему бы, наверное, и впрямь понравилась некоторая ревность Майкла. Для него, собственника, это был показатель каких-то особенных чувств. Мол, не хочу тебя делить ни с кем, хочу, чтобы только мы с тобой вдвоём и всё такое прочее. Но не к двадцатилетней же девчонке, право слово…

Наверное, Уинфред бы лучше понял чувства Майки, если бы рассматривал не конкретную ситуацию, а всё в комплексе. Но сейчас это даже в голову не приходило. Например, что человеку, которому нравились девушки всю сознательную жизнь, сложно представить, что кому-то они могут не нравиться. Ну и, конечно, такому, как Уинфред, умудрившемуся заиметь ребёнка вполне себе физиологическим путём.
Со стороны Джеймса же всё было предельно просто. Его ситуация в мире гомосексуальных людей была далеко не новой.
Джеймс родился и рос в Техасе, во времена, когда за «неправильные» отношения ещё было уголовное преследование. Он был отбросом, сиротой, бандитом, такие просто не могли пить цветные коктейли и целоваться с мальчиками. И Джеймс очень долго подавлял это в себе. Заставлял себя улыбаться девчонкам, заводил отношения. И, да, Маргарет была не единственной девчонкой в сексуальном плане.
Сколько историй было в мире, когда такие люди заводили традиционные семьи, также обзаводились детьми и тупо страдали всю оставшуюся жизнь. Максимум позволяя себе иногда срываться и ходить налево к мужчинам, которые, в отличие от жены, сексуально привлекали. Благо, Уинфред в своё время решил не идти по этому пути. Марго, к слову, немало помогла в этом. В грёбаном принятии себя.
И вот, спустя десять лет Джеймс, прошедший весь этот сраный путь, конечно, не хотел всеми фибрами души возвращаться к подобному. На черта выдавливать из себя то, кем ты не являешься и не хочешь являться? Уже навыдавливался, благодарю покорно.
Но с Майки они об этом не говорили. Джеймс действительно не рассказывал в подробностях ни о появлении Фрэнки, ни о том периоде времени в целом. Наверное, стоило бы. Уинфред не был психологом вот совсем, почём ему было знать. Да и отношения у них ещё находились на каком-то перевалочном этапе. Когда это была уже не приятная лёгкая влюблённость, но и не полная доверия любовь. Они о многом не говорили друг другу, будем честны.
Однако, вместе с тем, Уинфред был, можно сказать, внимательным партнёром с тем, кто ему действительно нравился. Фокус его определённо смещался на партнёра, а остальные люди, кроме редких близких, переставали играть всякую роль в жизни Джеймса. Проще говоря — на эту девчонку, над которой откровенно издевался Майки, ему было насрать.
Он хотел было ответить официантке на предложение встретиться после работы, что он гей, а этот дебил напротив его партнёр. Но Майки опередил. Весь такой воинственный и чуточку стервозный. Это вызвало у Уинфреда усмешку.
— Не-не, ничего, — посмеиваясь, отозвался Джеймс. — Но я бы после такого не рискнул ничего тут пить и есть. Если ты, конечно, не фанат гавайских соплей или плевков.
Конечно, девчонка была сконфужена больше, чем обижена, но кто ж его знает. Джеймс очень хорошо знал, что не стоило вываливать негатив на тех, кто непосредственно связан с твоей едой. И это не открытая кухня, где ты видишь весь процесс.
Против такого проявления ревности Уинфред не возражал. Да, можно было решить ситуацию более мирным путём, что было бы ближе для Джеймса. Но ведь что было главным? Правильно, что Майки был доволен. Если ему нужно было для этого выпустить всё говнецо наружу, то кто такой Джеймс, чтобы ему мешать? Он вон вообще людей до полусмерти избивал, совершенно незнакомых, невиновных и за деньги. Не ему судить.
— Пойдём лучше погуляем, — предложил Уинфред.

Да, пожалуй, многие неувязки их отношений были завязаны на отсутствии должного доверия. Оно, в целом, и понятно. Ну взять хотя бы их первую встречу… Было бы странно даже для такого как Майки после такого всецело доверять партнёру. Какие бы чувства сейчас он не испытывал к своему гангстеру.
Они, конечно, двигались в этом нужном направлении, но гораздо медленнее, чем нормальные парочки. Наверное, потому-то (или это была одна из причин) ни Уинфред, ни Майки не спешили повторять любовные признания. Вроде как уже переступили ту самую непритязательную влюблённость, но-о… Разве можно было абсолютно честно сказать о любви, когда не можешь поделиться с партнёром прошлым? Или рассказать о сестре?
И, в общем-то, Уинфред считал, что достаточно доверяет Майклу. По крайней мере, он уже был знаком с Фрэнки, о котором знали немногие. И держал язык за зубами по поводу профессии Уинфреда, что тоже требовало немало доверия. Но на эмоциональном уровне и уровне чувств Джеймс, конечно, оставался непробиваемым.
Ну да ладно. Сейчас Уинфред об этом даже и не думал. Некоторая заминка с официанткой сошла на нет, Майки был по-засрански доволен и согласился покинуть ресторан, чтобы прогуляться. Но пока они ждали счёта, на миниатюрную сцену начали вызывать желающих попеть караоке с местным пианистом.
Джеймс не обратил на это никакого внимания. Он не был любителем такого времяпровождения, да и петь не умел. Его максимум — колыбельные, да и тот опыт завершился много лет назад. Да и слушатель был один, в том возрасте, притом, когда не мог написать отрицательный отзыв или освистать исполнителя. (Но, возможно, очень хотел).
Однако местные посетители внезапно обратили на их столик пристальное внимание. А именно на Майки. Уинфред даже удивлённо воззрился на партнёра. Мол, ты ещё и петь умеешь? Как-то этот момент тоже остался неизведанным. Майки толком и не напевал никогда, даже в душе, так что оценить его голос Джеймс не успел. По крайней мере, в сфере пения.
Майки было немного посопротивлялся, но отказать стольким желающим не смог. Уинфред, в целом, тоже против не был. Вот и узнает ещё кое-что про партнёра.
Признать честно, Джеймс был впечатлён. Он как-то ожидал, ну, какого-то стандартного пения, знаете. Когда есть слух, вроде как голос, но ты этим не занимаешься профессионально и поёшь для себя, и получается просто нормально. Не плохо, но и не восхищает. Однако с первой песенной строки стало ясно, что управляться своим голосом Майкл вполне себе умеет. Даже вот эти дурацкие мурашки пробежались по коже от глубокого тембра.
Так что под конец простенькой, но приятной песни Уинфред очень даже искренне вместе со всеми аплодировал партнёру. И очень охотно поцеловал его, когда Майки вновь присоединился к нему, и плевать, что сейчас многие смотрели на них. Зато та несчастная официантка теперь точно уверилась, что её не обманывают.
— Это было круто, — похвалил Уинфред и добавил с лёгкой улыбкой: — Есть вообще что-то, в чём ты плох?
После они всё же ушли из ресторана, гулять по вечерним Гавайям в обнимку. Довольно мило же, правда.