Мэттью догадывался, что Николаса точно так же нервирует затянувшаяся ситуация с мошенниками, пусть по лицу последнего было сложно это понять. Однако осуществить сей неожиданный план мальчишка решился не из-за покровителя и страха быть вышвырнутым на улицу за ненадобностью, и уж точно не из-за обещанного вознаграждения. О последнем Мэттью, пожалуй, уже и подзабыл. Жил он в хозяйском доме очень недурно, что уже само по себе было немалой наградой. О большем воришка и не помышлял.
Так вот, в Мэттью попросту проснулось то самое упрямство, с которым ни раз сталкивался Николас в более интимных моментах. Подобные неудачи день ото дня буквально возмущали мальчишку. В конце концов, он был прекрасным вором и гордился этим приобретённым и отточенным на улицах Лондона мастерством. И что, не может поймать каких-то мошенников? Нет, Мэттью не оставил бы этого просто так.
И вот он шёл танцевать и, с большой долей вероятности, веселить народ, изображая одуревшего от обилия спиртного паренька, дорвавшегося до выходного дня. Исполнял Мэттью, разумеется, исключительно развесёлые уличные пляски, никто бы и не подумал учить выходца из приюта вальсировать. Но, в конце концов, это был игорный дом в Ист-Энде, о каких приличных танцах здесь могла идти речь?
Мэттью только начал отплясывать, но уже за несколько секунд понял, что этого было недостаточно. Кто-то посматривал на него, но разве джентльменов может заинтересовать какой-то одинокий парнишка, перепивший пива? Конечно, нет. Нужна была дама. Желательно с прелестным личиком, что раскраснеется от плясок.
Мимо как раз пробегала Дороти, одна их прислуги, разносящая гостям еду и напитки. На подносе её одиноко стоял стакан с виски, что было только кстати. Девушка выглядела хорошо, насколько мог судить о женской красоте Мэттью, и гостям явно нравилась (мальчишка подмечал охотливые взгляды на неё). Кроме того, с Дороти у него сложились вполне себе хорошие отношения, так что Мэттью на них и рассчитывал.
Перехватив девушку за талию, невольно заставляя её вскрикнуть от неожиданности, Мэттью умудрился перехватить соскальзывающий на пол стакан и поставить на стол перед посетителем, немного расплескав содержимое. По большей части специально.
— Ты что творишь? — немного испуганно, немного возмущённо прошептала Дороти, невольно бросая взгляды на хозяина.
— Доверься мне, — шепнул в ответ Мэттью совершенно трезвым голосом, хотя и тут же пьяно улыбнулся.
Музыка так и призвала двигаться, да и Николас, видимо, не делал пока попыток остановить беспредел. Так или иначе, но Дороти всё же рискнула. Сперва двигаясь немного заторможено, пугливо, но постепенно подхватывая эту волну сумасбродства. Мэттью даже успел восхититься тем, как отплясывала эта девчонка, куда лучше и эффектнее, чем он.
И вот это уже было совсем другое дело. Большая часть гостей тут же принялись оборачиваться, отвлекаясь от карт для того, чтобы посмотреть на красавицу, пока ей позволяли этот перерыв. Кто-то даже принялся подбадривать эдакую парочку. Дополнительное бесплатное развлечение, как от такого отказаться.
Мэттью старался не смотреть за Николасом. Он сконцентрировался на игроках, отлавливая периферическим зрением все их промахи. Судя по тому, что некоторые действительно начали пользоваться ситуацией, Николас смотрел на танцующих (или делал вид, что смотрел). Так или иначе чувство безнаказанности заставляло делать промахи.
В какой-то момент Мэттью вместе с партнёршей так закрутились, что якобы выпитое пиво подвело его ноги. Паренёк случайно натолкнулся на спину крупье, тут же оборачиваясь с немного виноватым, хотя и хмельным видом.
— Прошу простить, больше не повторится, — пробормотал он, отходя от стола подальше под хихиканье Дороти.
Ощущение успеха и впрямь пьянило. За пару минут Мэттью успел раздобыть в десятки раз больше, чем за прошедшую неделю. Он подметил, кому подавались сигналы, и, наконец, смог незаметно обшарить крупье, не вызывая никаких подозрений. Один только мужчина не давал Мэттью покоя. Как-то ну слишком уж естественно он себя вёл. Периодически оборачивался на танцующих, потом спокойно возвращался к игре. Как раз то, о чём Мэттью и думал, когда не пожелал ставить в известность Николаса. Наигранное поведение всегда заметно, если знать, на что обращать внимание.
И когда мелодия подходила к логическому завершению, Мэттью вновь перехватил Дороти за талию, наклоняя её, словно для поцелуя. Тут и там раздавался короткий хохот, мол, вот это он себе позволяет, конечно.
— Оттолкни меня в сторону стола, — прошептал почти в губы девушки Мэттью.
Он выпрямился и… тут же получил пощёчину. Что же, мальчишка не спорил, заслужил. Хотя удар был не слишком-то и сильным. Возможно, Дороти просто очень хорошо подыгрывала ему. А следом девушка оттолкнула Мэттью от себя.
— Иди проспись, — поджала губы та, возвращаясь к работе.
Переигрывала. Но это уже было и не важно. Не удержавшись на «пьяных» ногах, Мэттью упал на спину, чудом угодив между двумя стульями игроков. Цепкий взгляд быстро обшарил всё — столешницу снизу, опущенные руки, даже положения ног всех, кто сидел за столом, за какие-то доли секунды.
— Простите, простите, — с трудом поднимался мальчишка, потирая покрасневшую от дамской ладони щёку.

Мэттью прекрасно понимал, что время его крайне ограничено. Конечно, гостям понравилась необычная картина, они охотно отвлеклись и посмеялись, но продолжаться вечно это не могло. У мальчишки было всего несколько минут, пока забавное зрелище не наскучило невольным зрителям и не начало напрягать вечное отвлечение от игры. Всё же они ставили свои кровные, настоящие деньги, и терять их из-за какого-то мальчугана не хотелось.
Однако Мэттью успел увидеть всё, что ему было нужно, и они с Николасом сработали как отличная команда, пусть и не сговаривались. Это ещё сильнее приподняло настроение воришки. Нет, серьёзно, он только-только подумал, что было бы неплохо, чтобы хозяин заведения уже вмешался в царящее безобразие, как краем глаза заметил направляющуюся к нему охрану. Это прямо воодушевляло, честное слово!
Разумеется, когда сильная рука схватила его за шкирку, Мэттью убедительно лепетал, что он не сделал ничего плохого, и продолжал путаться в ногах так, что охраннику пришлось порой его действительно волочь силой. Но когда дверь за ними закрылась, мальчишка очень уверенно поднимался по лестнице, словно моментально протрезвел, хотя и не пытался вырваться из-под своеобразного конвоя.
Тем не менее, когда Мэттью повернулся к Николасу, следовавшему за ними, словно тень — очень молчаливая и хмурая тень, надо признать, — на лице мальчишки не было и тени опьянения. Он хитро улыбался, и в больших глазах так и плясали чертенята, но таким воришка был всегда. Уж это выражение Николас успел выучить досконально. Его мальчишка нашкодил и был этим только предельно доволен.
— Понравилось представление? — невинно поинтересовался Мэттью.
Не то чтобы он поставил себе цель взбесить Николаса. Скорее, пытался понять, не был ли тот взбешён в данную минуту. То есть, можно было раскрывать все карты, или сперва его всё же ждало наказание за то, что он натворил. По лицу Николаса это было всё же сложно понять, даже тому, кто отлично разбирался в человеческих выражениях.
Охранники уже вышли из помещения, возвращаясь к непосредственной работе в зале. Николас сам распорядится судьбой зарвавшегося паренька.
Только вот оставшись один на один Мэттью совершенно не испытывал страха перед хмурым мужчиной. Напротив, он сделал пару быстрых шагов навстречу, неожиданно целуя Николаса в губы, аккуратно прикоснувшись сразу двумя ладонями к его высоким скулам. Сердце так и скакало зайчиком из-за переполнявших мальчишку эмоций.
— Не будь таким букой, у меня отличные новости, — проговорил Мэттью с улыбкой.
И нет, он всё ещё не чувствовал себя совсем уж безнаказанным. Пожалуй, воришка бы совсем не удивился, если бы Николас всё же решил не менять гнев на милость и причинил бы ему боль. Просто… Мэттью оставался самим собой в своей беспечности. Как с пощёчиной от Дороти. Что поделать, значит заслужил. Даже настроение от этого у него вряд ли бы изменилось. У него же были и правда отличные новости для Николаса!

Мэттью даже и не думал, что у него есть коронные приёмы. Точнее, не предполагал, что его поцелуи настолько сбивали с толку хмурого мужчину, что тот посчитает их особенным приёмом. Сейчас мальчик просто находился в приподнятом настроении, энергия так и била ключом, даже несмотря на то, что он слегка запыхался от всех этих пьяных плясок. Вот он и хотел поделиться частичкой своего настроения с Николасом.
Пусть сам он особенно не задумывался насчёт того, что между ними происходило, но всё же этот мужчина за прошедшую неделю стал ему близок. Так что способ передачи этих эмоций пришёл в голову сам собой и показался очень естественным. В конце концов, они уже ни раз целовались, и Николас никогда не отталкивал его.
Не оттолкнул и сейчас, хотя и продолжал хмуриться. Но последнее совершенно точно не отталкивало Мэттью. Он ещё не в совершенстве распознавал все варианты этого мрачного выражения лица, но уже отлично понимал, что эта извечная маска Николаса лично ему ничем пока не грозит.
Отняв руки от лица, которое всё ещё считал безумно красивым, Мэттью невольно обернулся на дверь. Словно пытался убедиться, что кроме них никого в комнате не осталось. Всё же информация была лично для Николаса, и только ему решать, что с ней делать.
Немного отойдя, чтобы уж совсем не лишать мужчину личного пространства, Мэттью принялся охотно (и немного гордо) делиться тем, что успел добыть за те сумасшедшие минуты в игровом зале. Он рассказал Николасу, кто и кому подавал специальные знаки, пользуясь тем, что внимание большинства и хозяина заведения приковано к танцующей паре. Начал раскручивать этот клубок с уже известного им мужчины в зелёном жилете, а уж дальше проследить за взглядами и жестами не составило труда.
— Но тот толстый мужик, он просто гениален, — с улыбкой рассказывал Мэттью, немного повышая голос, но тут же себя осаживая и продолжая говорить уже тише: — Потайной карман на брюках! Просто восхитительно… Вроде как ты идёшь отлить, а потом садишься, подтягивая брюки, но на деле у тебя в руках уже всё, что надо.
Несмотря на то, что мальчик понимал, что речь шла о потерянных Николасом деньгах, он действительно испытывал восторг от такого необычного решения. А главное обычные карманы мужчины были пусты, и только когда якобы пьяный воришка поднимался из-под стола его ловкие ручонки нащупали кое-что интересное.
— Но это ещё не всё, — задорно улыбнулся Мэттью.
Ловким движением он извлёк пару карт из собственного кармана, передавая их Николасу. Отчего-то он не сомневался, что карты были краплёными. А когда отдавал их мужчине, то и убедился в этом лично, нащупав на рубашке тонкие игольные отметки.
— Вытащил парочку из тех, что крупье прячет в кармане, — поделился Мэттью, поднимая взгляд на лицо Николаса.
Разумеется, всю колоду мальчишка доставать не стал. Во-первых, было бы слишком заметно, а во-вторых, если Николас решит поймать его на «горячем», то лучше уж с картами в кармане. Словам какого-то мальчишки, только что едва державшегося на ногах, никто не поверил бы. Кроме, собственно, Николаса.

Слышать похвалу из уст Николаса, даже такую скудную, было приятно. Профессиональная гордость действительно не позволяла Мэттью бросить дело, и сейчас он по праву гордился тем, что провернул то, на что не были способны все эти серьёзные джентльмены. Он словно самому себе доказал, что способен на большее, чем простые кражи пары монет из карманов зазевавшихся прохожих. Ну и, конечно, было немного приятно если не порадовать Николаса, то помочь ему решить надоевшую проблему.
На его шутку, последовавшую за похвалой, Мэттью тихо рассмеялся. Она действительно ему понравилась.
— Технически, это я тебя нашёл, — поправил мальчишка с всё ещё широкой улыбкой.
Он снова сделал пару медленных шагов, приближаясь к Николасу. Воришка не ставил себе цели снова поцеловать его, просто захотелось быть немного ближе. Хотя, может быть, на подсознании и хотелось вновь поделиться этим восторгом.
— Но ты сохранил меня целым, — добавил Мэттью чуть тише. — Дважды.
И снова этот взгляд больших глаз, говорящий даже больше всяких благодарных слов. И, да, мальчик посчитал в эти два раза и тот случай, когда они впервые столкнулись на улице. Николас запросто мог переломать его пальцы за неудачное воровство, что создало бы немалую проблему тому, кто зарабатывал ловкостью. Однако не стал этого делать. И Мэттью был благодарен и за эту милость тоже.
Возможно, он сказал бы что-то ещё на этот счёт, но Николас оттолкнулся от стола, наклоняясь к его лицу. И Мэттью замер, охотно подаваясь навстречу и через какую-то секунду обнимая мужчину за талию. Поцелуй оказался таким долгим, что сердце не выдержало и вновь пустилось вскачь от непонятных мальчишке эмоций. Было так приятно просто стоять очень близко, обнимать Николаса и чувствовать его неожиданную ласку.
Оторваться от этого было и правда сложно. Но когда это случилось, Мэттью продолжал смотреть на мужчину так, как смотрел, пожалуй, только в спальной. С какой-то особенной нежностью, прежде недоступной такому человеку, как Николас.
— Я пьян и наказан, — улыбнулся Мэттью в ответ на отчасти заботливые слова мужчины. — Я никуда не выйду сегодня.
Знал ли мальчишка, что произойдёт с шулерами, которых он поймал и собственными руками передал Николасу? Было бы лицемерно притвориться непонятливым. Пожалуй, Мэттью не представлял всей возможной жестокости картины в красках, но всё же понимал, что Николас вряд ли ограничится тем, что выставит обманщиков из клуба.
Жалел ли Мэттью этих людей, которые только что наслаждались жизнью, смеялись и пили, играли и общались? Разве что самую малость, так как сам воришка хладнокровным не был. Однако своей вины в их будущих страданиях Мэттью не видел.
Он лучше прочих знал, каким дерьмом на самом деле была эта жизнь. Он лучше прочих знал, какими подонками бывают люди, что в один день пьют, играют и улыбаются, а потом творят то, о чём другие потом молчат всю жизнь. Так что, нет, Мэттью не переживал из-за того, что произойдёт позже. И его мнение о Николасе совсем не поменялось. В конце концов, если эти мужчины решили обдурить человека, чей внешний вид неприкрыто говорил о последствиях, они должны были быть готовы к этим последствиям.
И с этими мыслями Мэттью выпустил Николаса из объятий, последний раз прикоснувшись к его подбородку поцелуем, словно напутствием самому быть осторожнее. Хотя вслух мальчишка этого не произнёс. Определённо не Николасу в этот вечер стоило опасаться за свою жизнь. Проводив мужчину взглядом, Мэттью направился сперва на кухню, чтобы, наконец, нормально поужинать, а затем в свою комнату.
Он ещё какое-то время не спал, размышляя о произошедшем. Только думал теперь несколько о другом. Если Николас покончит сегодня с надоевшими шулерами, то услуги воришки в этом доме будут попросту не нужны. И если неделю назад Мэттью с лёгкостью покинул бы эти стены, с удовольствием возвращаясь на родные улицы, то сейчас мысль об этом вызывала странную тоску. И дело было не в том, что Николас обеспечил ему крышу над головой и еду, куда более вкусную, чем он мог себе когда-либо позволить. Материальные блага не сильно-то привлекали мальчишку, как Николас уже мог убедиться.
С этими тревожными мыслями Мэттью всё же уснул, крепко обнимая собственную подушку. Последнее, о чём он успел подумать, так это о том, что он вновь будет решать проблемы по мере их появления, как делал это всегда. Сегодня его не выгнали из этого дома, и это уже было неплохо. Что будет завтра… один Бог знал?

Мэттью проснулся ещё до того, как Николас вошёл в его скромную комнатку. Тот действительно не умел тихо ходить, а необычный звук так или иначе подстегнул сознание воришки, привыкшего спать очень чутко. Однако Мэттью даже не пошевелился, решив, что с ним играет собственная фантазия. Покровитель никогда ещё не спускался сюда, к комнатам для прислуги — не было такой необходимости.
Но дверь всё же открылась, и Мэттью услышал, что шаги Николаса были особенно тяжёлыми в тот момент. Видимо, мужчина не спал всю ночь, разбираясь с проблемами клуба. И снова мальчишка не испытал ни капли жалости к шулерам, а вот из-за понимания усталости Николаса в груди что-то по-особенному зашевелилось.
Мэттью распахнул глаза, когда тёплая ладонь, лишённая перчатки, прикоснулась к обнажённой груди. Николас сидел рядом, и по лицу его та самая усталость была заметна ещё сильнее. Так, что у мальчишки появились определённо странные желания. Например, уложить Николаса рядом с собой в кровать, чтобы тот, наконец, смог отдохнуть. Смешно, не правда ли?
На мешочек с деньгами, опустившийся на столик, Мэттью даже не посмотрел. Как не интересовал его этот куш вчера, так и не заинтересовал сегодня. Зачем ему, скажите на милость, столько денег безо всяких возможностей? Постепенно спускать на еду? Мэттью и сам мог заработать себе на пропитание, как уже было сказано.
Он хотел было уже заявить Николасу, что деньги его не интересуют. Что он был рад помочь ради… интереса, конечно. Но пока спросонья мысли медленно ворочались в голове, Николас успел произнести и ещё кое-что, отчего сердце предательски забилось быстрее. Мэттью не мог не подметить, что мужчина спрашивал его желания остаться не в этом доме, а именно с ним, и оттого на душе было только теплее.
— Мне бы хотелось этого, — тихо проговорил Мэттью прежде, чем успел осмыслить собственные желания.
Николас отводил взгляд, ему явно нелегко далось это предложение. Гораздо тяжелее, чем согласие мальчишке, всё так же старательно не думавшем о том, что это для него значило. И почему-то это тоже было приятно. Кажется, Мэттью всё же подобрался, пусть и не слишком осознанно, достаточно близко к этому человеку. Это грело душу.
Воришка приподнялся на кровати, потянувшись к мужчине и как-то ласково поворачивая его лицо к себе, вновь прижимая ладонь к щеке.
— Боже, как от тебя воняет кровью, — протянул совсем не романтично Мэттью, немного усмехнувшись.
Однако даже по вновь открытому выражению этого лица было ясно, что такое откровение отнюдь не пугало мальчишку. И даже не отталкивало, судя по тому, что Мэттью всё же поцеловал следом этого мужчину.
В глубине души появился какой-то небольшой страх. Не перед Николасом, скорее из-за него. Всё это отношение к мужчине казалось таким естественным, но вместе с тем было чертовски непривычным. К тому же перед Мэттью открывалась несколько новая жизнь — не в трущобах Лондона, а с крышей над головой.
И это не могло не волновать, ведь опыт подобного проживания у мальчишки был отнюдь не сказочным. Разве что теперь монашек сменяли не самые чистые перед законом и богом граждане. Впрочем, это было даже лучше. Не было никого хуже монашек.

Пожалуй, было отчасти забавно то, что более сдержанный Николас в некотором смысле обгонял мальчишку по части эмоциональной. Конечно, мужчина был более опытным, в том числе и в делах сердечных, но всё же. И пока Николас с полным осознанием того, что происходит, пытался смириться с самим собой, Мэттью продолжал жить в сладком неведении, отмахиваясь от любых подобных мыслей, как от назойливых мошек.
Он не отрицал свою симпатию к этому человеку, как не противился и более естественным желаниям по отношению к нему. Но Мэттью продолжал упирать на интерес. Такое приключение с ним точно происходило в первый и последний раз.
С Николасом было хорошо, и не только в постели, что бы тот об этом ни думал. Мэттью казалось, что он неплохо понимает этого человека, и ему хотелось быть рядом. А вот почему и надолго ли это желание овладело им — об этом воришка задумываться не хотел. Почему-то казалось, что ответ его слишком сильно напугает.
Когда Николас собрался уходить, Мэттью вновь подумал о том, что усталость мужчины не даёт ему покоя. И не важно по каким причинам тот устал.
— Я могу помочь тебе с ванной, если позволишь, — проговорил он, глядя в спину Николасу, и тот приостановился.
Конечно, мужчина мог о себе позаботиться. Мэттью хорошо об этом знал и предлагал помощь не из жалости, которую Николас бы явно заметил и был бы крайне зол. (И в этом мальчишка бы тоже его понял).
Однако Николас не смог бы подготовить себе ванну без прислуги, в то время как Мэттью уже помогал девочкам с довольно тяжёлой работёнкой. А ещё… Мэттью просто хотелось немного позаботиться о мужчине. Каким бы хмурым он ни был, всё равно, наверное, было приятно после тяжёлой ночи расслабиться и позволить другому позаботиться о тебе.
И Николас, немного помолчав, согласился, видимо, думая примерно о том же и понимая, что речь не шла о его физическом состоянии.
Мэттью молчаливо поднялся с кровати, чтобы надеть хотя бы брюки и рубашку и не расхаживать по дому в одном исподнем. Пусть даже вся прислуга ещё спала, до их пробуждения осталось не так уж и много времени. И, конечно, Мэттью заметил направленный на него взгляд, который в этот раз Николас даже не попытался скрыть, откровенно любуясь пока ещё обнажённым телом поднявшегося мальчишки.
Отчего-то это немного смутило Мэттью, хоть этот же мужчина ночами не только взглядом прикасался к его телу. Это чувство отразилось в лёгкой улыбке, которой мальчишка ответил на такое внимание.
Проходя в коридор, Мэттью, словно вспоминая первую их встречу, ловко запустил руку в карман Николаса. Правда, на сей раз не пытаясь ничего вытащить, а напротив, возвращая то, что Николас оставил на столике при кровати.
— Мне это не нужно, — улыбнулся он с толикой привычного задора, прежде чем покинуть на время Николаса, скрываясь в помещениях для слуг.
Он довольно споро подготовил всё необходимое, будто делал это в одиночку много раз. Впрочем, оно и не удивительно. Мэттью хоть и обладал поистине детским личиком, физически оставался нормально развитым юношей, и ему было куда проще таскать тяжести, нежели девушкам, пусть и привыкшим к такой работе.
И уходить из гостиной, оставляя мужчину наедине с самим собой, Мэттью не спешил. На душе было так покойно и тепло, что это толкало мальчишку на удивительные вещи. В том плане, что раньше Мэттью никогда не допускал и мысли о том, чтобы сделать нечто подобное. Но вот он обнаружил себя рядом с Николасом, и пальцы его ловко расстёгивали пуговицы его рубашки, словно это тоже входило в предложении о подготовке ванны.
Мэттью удивлялся самому себе, и мог лишь гадать, отчего молчит Николас. То ли просто принимая такую заботу, то ли пребывая в таком же шоке от происходящего. Мэттью особенно не смотрел на его лицо сейчас, но потакать собственным странным желаниям продолжал. И сердце продолжало биться как-то слишком странно рядом с Николасом, словно оно сходило с ума и заставляло и Мэттью поддаваться сумасшествию.
И, видимо, решив сойти с ума окончательно, Мэттью не ушёл и позже, всё так же молчаливо проявляя нежную заботу, стирая с красивого тела усталость и лондонскую извечную грязь губкой. Лишь на один вопросительный взгляд мальчишка отреагировал кривоватой улыбкой:
— Не привыкай. Это только потому что ты не спал всю ночь и выглядишь соответственно.
Но прозвучало это не так чтобы убедительно.

Неделю назад и Мэттью не предполагал, что может отказаться от денег. Такая сумма была ему не нужна даже тогда — ничего кроме еды и крова оборванец всё равно не смог бы приобрести. Однако он рассматривал варианты запасов на чёрные дни или подумывал о том, чтобы оставить монеты на сохранение Николасу. Отказаться от награды совсем в списке таких предположений не было. И вон оно как изменилось за неделю.
Сейчас Мэттью и не видел иного варианта. Он согласился остаться. В этом доме, рядом с Николасом. Теперь ему не придётся выискивать еду, сбывать с трудом то, что успел награбить, и мёрзнуть в ещё более ледяных комнатах ночлежки. Так что Мэттью даже не понимал, на что он мог бы потратить такую сумму.
Николас обеспечивал его всем, что было нужно. А если уж мириться с собственным подсознанием, то Николас и был всем, что было ему нужно.
Наверное, именно это, последнее, мужчина и видел в глазах мальчишки, оставаясь с ним наедине, когда с обоих слетали маски. Видел и сейчас, пока Мэттью пытался предугадать его желания, заботясь об уставшем теле и неубедительно прикрываясь милосердием.
Только вот этой христианской черты никто не заметил, когда мальчишка сдавал шулеров или обирал труп ирландца, убитого за глупость. Николас явно стоял особняком в этом воображаемом списке окружающих Мэттью людей.
Было приятно видеть, как расслабляется мужчина в горячей воде и под заботливыми руками мальчишки. Мэттью видел, как тот моргает всё медленнее, чувствуя сонливость, и почему-то это заставило мальчишку мягко улыбнуться под нос. Наверное, всё дело было в доверии, которое ему оказывал Николас. Вряд ли насчиталось бы больше пары человек, кто видел бы его в несколько уязвимом положении.
Конечно, не мальчишку-вора опасаться такому человеку, как Николас, но всё же. Мэттью понимал, что человеку, выстроившему такую защиту, чтобы любого отталкивал только лишь его вид, было тяжело показать свою слабость. Даже если это простая усталость от насыщенных ночных часов, проведённых на ногах.
— Пойдём, — тихо проговорил Мэттью, подцепляя ловкими пальцами полотенце и поднимаясь на ноги.
Чем дольше расслаблялся мужчина, тем сложнее ему потом было бы встать. Так что Мэттью вновь помог Николасу вытереть мокрую кожу и подал халат.
Простое слово благодарности вызвало какую-то привычную вспышку тепла в душе, и мальчишка улыбнулся в ответ. Он собирался было немного прибраться в гостиной, чтобы помочь служанкам. В конце концов, у него сейчас пока не было никакой работы, а Николас явно будет спать не меньше, чем до обеда. Однако последний решил иначе.
Просьба, прозвучавшая, впрочем, привычным указанием, вызвала лёгкое удивление у Мэттью. Он не понимал, чем ещё может быть полезен покровителю. Уж явно тот не испытывал никаких сексуальных желаний в таком состоянии. Впрочем, с этим любопытством воришка и направился следом за Николасом. Эта черта навлекла немало боли на шальную голову Мэттью, но вместе с тем принесла и кучу удовольствия. В конце концов, именно благодаря любопытству он оказался в этом доме рядом с этим человеком.
И уж каким сильным стало это удивление, когда оказалось, что Николас захотел, чтобы он остался с ним. В одной постели, просто рядом. Пожалуй, Мэттью на миг испытал даже некоторое недоверие. Просто оттого, что раньше ни с кем не оставался вот так. Не ради секса, не чтобы согреться, прижимаясь друг к другу…
Но и в этом Мэттью не отказал. И даже никак не прокомментировал эту просьбу, представляя, насколько тяжело она далась такому человеку, как Николас. Посматривая на того, Мэттью вновь разделся до белья, забираясь в кровать, пусть и всё равно немного осторожнее прежнего.

Желание Николаса ошарашило куда сильнее каких-то там углей. На них Мэттью если и обратил внимание, то не слишком надолго. Там-то не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы уловить логику — горячие угли явно согревали кровать того, кто не привык спать без привычного ему комфорта. А вот зачем Николасу в той же кровати понадобился ещё и мальчишка, когда он собирался только спать?
Нет, честно, это была никакая не шутка, Мэттью и правда не мог взять это в толк. Он всегда спал в одиночестве, если иного не требовали обстоятельства. Обычно не слишком приятные — холод, отсутствие денег на ночлежку, переполненность приюта, в конце концов. Да и в этом доме у воришки была своя комната, куда он неизменно возвращался.
И пусть Мэттью доверял Николасу, насколько мог довериться такому человеку, осторожные движения выдавали некоторую опаску. Впрочем, Николаса это, кажется, вообще никак не удивило и не затронуло — всё же мальчишка был ещё совсем диким. Недели явно не хватило бы, чтобы вытряхнуть из оборванца все его привычки.
Посему, оказавшись в кровати, Мэттью впервые не чувствовал себя комфортно. Ощущения были такими, словно он вломился в чужой дом по наводке, только вот ему не сообщили, что стащить. Пусть и было неизменно приятно видеть и чувствовать Николаса рядом. Таким расслабленным и каким-то особенным.
Проблему свою Мэттью решил уже привычным способом — потянувшись поближе и прикоснувшись к губам Николаса поцелуем. Кажется, за последние сутки он побил их личный рекорд по такого рода ласкам, ей-богу. Зато стало как-то привычнее что ли. Как будто уже после удовлетворения плотских желаний.
В какой-то момент, Николас чуть повернулся, положив ладонь на грудь мальчишки. И тот вновь испытал какое-то нелепое чувство. Вроде как смутился того, что Николас ощутит, как сильно бьётся его сердце из-за всего происходящего, но от этой мысли дурной орган заколотился ещё быстрее. И только невозмутимость Николаса не позволила Мэттью дёрнуться в сторону, как испуганному крольчонку.
Первый, тем временем, проговорил свои очередные указания, и мальчишка согласно кивнул, хоть и немного поджал губы. Эти слова явно помогли отвлечься от странных непонятных Мэттью чувств, но вместе с тем пробудили его несносное любопытство! Которое и удовлетворить было нечем, потому что Николас уже закрыл глаза, получив согласие, и явно намеревался спать, а не посвящать мальчишку в свои планы.
И вот дыхание Николаса уже выровнялось, и кончики его пальцев подрагивали, слегка щекоча кожу груди мальчишки, а последний и не думал спать. В каком новом доме? Зачем они туда поедут? Зачем там нужен был Мэттью? И что это за дом такой, что надо было выглядеть особенно прилично? «Вот же засранец», — промелькнуло в голове воришки, продолжавшего смотреть на спокойное лицо спящего Николаса, будто и не он только что испытывал приступы непонятной заботы к этому человеку.
Промучившись так с полчаса Мэттью всё-таки тоже задремал, согретый теплом постели и тела Николаса, лежащего довольно близко. Он не знал, сколько ещё проспал. Да и, проснувшись, Мэттью волновал совсем другой вопрос — когда он успел оказаться в объятиях Николаса, да ещё и прижаться к нему так плотно. Вроде только что был просто рядом.
Благо, не испугался и не разбудил покровителя, дёрнувшись с непривычки, когда обнаружил кого-то настолько рядом с собой. Но какое-то время лежал неподвижно, осмысливая происходящее. Осмыслил следующее — в объятиях Николаса было очень даже удобно. Красивое тело дарило тепло, а волосы на макушке уютно щекотало тонкое дыхание.
На мысли о том, что ему нравится запах этого человека, Мэттью тихонько фыркнул и всё же принялся выкарабкиваться из постели. Чего ещё он удумает на голодный желудок… А тот как раз и разбудил Мэттью, намекая, что было бы неплохо уже позавтракать, а не лежать в постели и думать чёрт знает о чём.
Будучи ловким и гибким, воришка тихонько выскользнул из кольца рук мужчины, даже не разбудив его. Прикрыл одеялом, вновь невольно проявляя заботу, и, поколебавшись, всё же прикоснулся к светлой коже плеча тонким поцелуем.
Одевшись столь же тихо, Мэттью выскользнул из спальной, задорно улыбнувшись пробегавшей мимо служанке. Сперва он направился на кухню, чтобы удовлетворить самые важные свои потребности, а потом уж исполнил указание Николаса насчёт одежды. Хотя и стал вновь задаваться теми же самыми вопросами.

Видимо, Мэттью проспал совсем недолго, так что успел не только заскучать, но и измучаться одними и теми же вопросами. Он позавтракал, поболтал немного с Мэри, привёл одежду в порядок и даже успел немного прогуляться.
За время прогулки отыскал своего единственного друга, который искренне порадовался, увидев Мэттью живым. За прошедшую неделю он почти уверился, что воришку вздёрнули где-нибудь в глухой подворотне или забрали-таки в работный дом. Потом позавидовал, конечно, что Мэттью удалось прибиться к какому-то богатею.
Врать мальчишка не стал — не за доносы его обеспечивали едой и кровом, да и не джентльмен его приютил. Однако подробностей раскрывать не собирался. Ни о деньгах, от которых отказался, ни о своей прямой связи со вздёрнутым шулером не рассказал. Только пообещал на дружескую просьбу быть осторожнее. Уж насколько мог.
Затем Мэттью вернулся, почистил ботинки, запылившиеся после прогулки по грязному Лондону, и за этим занятием его и застал любопытный ажиотаж в доме. Конечно, мальчишка сразу понял, что хозяин проснулся и раздавал указания к отъезду. Так что решил найти его, чтобы, наконец, избавиться хотя бы от части вопросов.
Подкрадываться к покровителю со спины Мэттью не собирался, просто привык ходить так мягко, едва слышно. Ведь обычно, когда воришка оказывался в чьём-то доме, последнее, о чём он мечтал — быть услышанным. Однако любопытство всё равно приятно покалывало изнутри. Николас долго не оборачивался, и Мэттью стало интересно, почувствует он его приближение или нет. Не пугала даже перспектива быть рефлекторно ударенным.
Почувствовал. И даже услышал лёгкую поступь воришки, разворачиваясь и натыкаясь на безмерно невинную улыбку и задорный блеск огромных глаз.
— А ты… выглядишь гораздо лучше, — как будто парировал Мэттью.
Он отступил на шаг, демонстрируя свою готовность и то, что он исполнил указания покровителя в полной мере. Заменить эту одежду другой не было возможности, но Мэттью постарался привести её в божеский вид, насколько это было возможно.
— Куда мы едем? — поинтересовался, наконец, он. — И зачем? Это как-то связано с теми… пропавшими ребятами?
Мэттью вот совершенно не волновал хмурый взгляд, направленный на него. Он уже не только привык к нему, но и ловко распознал, что в данный момент Николаса больше беспокоит не он сам. Скорее, вопросы были не к месту или вроде того. А ведь Мэттью не стал проговаривать открыто про шулеров и того повешенного толстяка! Никакой благодарности.
Николас пошёл по лестнице, но продолжал говорить, и только это намекнуло Мэттью на то, что ему можно и нужно идти следом. Чуть поджав губы, он последовал за покровителем, но вновь невинно улыбнулся, услышав следующий вопрос.
— Только если остаюсь в выигрыше, — честно ответил воришка.
Развлечения — это прекрасно. Мэттью последние пять лет жизни провёл играючи. С другими людьми, со своим призванием, с судьбой, в конце концов. Но его понятия об интересе обычно разнились с представлениями других людей. Только не с Николасом. С этим хмурым мужчиной они словно были на одной волне, и последующее уточнение только убедило Мэттью в этом. Кажется, назревает и впрямь что-то весёлое.
— Такие развлечения мне нравятся, — отметил Мэттью и спокойно добавил: — Я их сделал сам.
Уточнять, откуда Николас вообще знал о том, что у него были отмычки, мальчишка не стал. Хотел было забавно заявить, что рыться в чужих вещах неприлично, но желание узнать ответы на свои вопросы пересилило желание шутить. К тому же, тут было всего два варианта. Либо Николасу доложили служанки, либо он просто догадался.

Реакция Николаса только заставила увериться в том, что вопросы Мэттью были попросту не к месту. Покровитель не желал делиться, по всей видимости, тайной информацией там, где их могли подслушать. Но это только раззадорило интерес воришки.
— Это не честно, — вполголоса пробормотал он в спину Николаса. — Невинность — это моё оружие.
Тем не менее, было даже отчасти приятно, что мужчина собирался приоткрыть завесу тайны, просто позднее. Видимо, Мэттью и впрямь отлично сработал, раз заслужил такое доверие. Ну и, пожалуй, Николасу понравились его воровские навыки, так что он явно рассчитывал на них ещё раз. Мэттью был и не против.
Это ведь было первой причиной, по которой он, ещё не догадываясь о том, что останется в доме Николаса, не шибко-то хотел получить столько денег в награду. Мэттью бы просто не смог отказаться от воровской деятельности. Он был буквально рождён для этого. Сложные задания вызывали только приятный азарт, так что даже окажись Мэттью в полном достатке, всё равно бы срывался.
В своих рассуждениях Николас был, как всегда, абсолютно прав. Начинал Мэттью с уличных грабежей, отрабатывая ловкость рук. Чуть позже начал пробираться в дома через окна, пока конституция позволяла. Ну а когда плечи развернулись, пришлось волей-неволей практиковать проникновения более обыденные, через дверь. И, честно говоря, этот опыт Мэттью немало понравился.
Он требовал куда больше сноровки, чем просто сунуть руку в карман зазевавшемуся прохожему. А порой Мэттью приходилось прибегать и к неким театральным представлениям. Николас уже стал свидетелем парочки таких. Одной истории попроще, призванной вызвать лишь жалость у поймавшего за руку воришку. И одной поинтереснее, которую Мэттью отлично разыграл среди картёжников. Так что Николас, пожалуй, уже имел некоторое представление о том, что это были не единственные карты в рукаве мальчишки.
На просьбу показать отмычки, Мэттью пожал плечами. Он спокойно извлёк из кармана небольшой свёрток из куска дублёной кожи, явно «позаимствованной» из чьей-то лавки. Кожа не позволяла тонким инструментам гнуться, так что было сразу заметно бережное отношение Мэттью к тому, что на самом деле кормило его.
Отмычки были действительно самодельными. Тонкие, проволочные, и выточенные из небольших кусочков металла под разные типы замков. Набор не так чтобы впечатлял внешним видом, зато мог удивить количеством.
Простые замки открывались всего двумя приспособлениями. Изогнутой проволокой, призванной удержать механизм на месте, и металлическим крючком, отпирающим замок изнутри подобно ключу. Обычно мальчишки, рискнувшие идти на «большое дело» только такими и пользовались. Мэттью явно имел дело с разными видами дверей, и, видимо, это вызвало резонный вопрос про места, в которых воришка бывал с целью ограбления.
— А какой тебе нужен? — ответил вопросом на вопрос Мэттью.
Он по привычке невинно улыбался, но взгляд был каким-то спокойным, можно сказать, профессиональным.
Почему-то Мэттью не захотел перечислять все места, куда его заносил сумасбродный нрав. И не потому, что не доверял Николасу, скорее… не хотел хвастаться. Мэттью был из тех отчаянных ребят, которые не слишком-то соблюдали границы. (Об этом Николас тоже уже мог иметь некоторое представление, спасая парня от ирландцев довольно далеко от места их первой встречи). На рожон не лез и в открытый конфликт с бандами из других районов не вступал, но имел какой-то особенно острый интерес провернуть дельце на чужой территории и остаться не пойманным и не замеченным.
Хотя в действительно богатые дома Мэттью ещё и правда не проникал. Ни с кем не работал так, чтобы давали наводки. Хотя один раз знатно развлёкся, выдавая себя за мальчишку-конюха в доме побогаче. Украл немного, в сам дом такую прислугу не пускали. Зато свистнул тяжеленное украшение у одной из дам, посещавших дом. Заработал на нём сущие гроши из-за одного скупого хрена, занимавшегося скупкой награбленного у оборванцев, но зато повеселился.

Если бы Мэттью мог пробраться в мысли своего мрачного спутника, он бы остался предельно благодарен ему за отсутствие той заботы, о которой тот думал. Вор действительно всегда оставался вором, и мальчишка бы неприятно удивился, попытайся Николас оградить его от подобного рода делишек.
Девятнадцати лет в нищете и лишениях с лихвой хватило, чтобы Мэттью не только привык к подобной жизни, но и полюбил её. Закрой его, уличного мальчишку, в доме с полным довольствием, и он счёл бы это не более, чем золотой клеткой. Это только в дамских романах нищенки радостно прыгают на шею богатенькому джентльмену, наконец-то избавляясь от грязного прошлого. В реальной жизни всё обстояло иначе.
Мэттью, конечно, был рад тому, что теперь жил под крышей и нормально питался. Но больше всего он был рад, что при этом продолжал заниматься тем, что любил и к чему у него был несомненный талант. Так что, если бы перед ним стоял выбор между комфортом для бренного тела и тем азартом, который он испытывал, проворачивая незаконное дело, он бы совершенно не сомневался. Для него это был даже не выбор.
Отвечая на вопросы Николаса, мальчишка рассказал ему всё, что знал об упомянутых районах. В этом не было никакой тайны. Покровитель наверняка и сам знал про местные банды. Так что Мэттью просто показал собственную осведомлённость, ну и поведал немного о своих делах в данных местах. Из последнего тоже секрета не делал. Николас точно бы не стал никак использовать эту информацию против него. Не побежит же он сдавать воришку полиции из-за грабежей годичной давности.
Мужчина, кажется, остался полностью удовлетворён и набором отмычек, и ответами Мэттью, и больше вопросов не задавал. Зато разжёг всем этим ещё большее любопытство у воришки, так что не зря полагал, что Мэттью от него теперь так просто не отстанет. Сейчас он просто явно выжидал более подходящего момента, чтобы вновь начать засыпать Николаса множеством вопросов. Ведь предстояло что-то поистине интересное!
Отчего-то фразу покровителя о том, что ему нужно лишь переодеться перед отъездом, Мэттью воспринял, как приглашение. Точнее, он просто двинулся следом, да и только. В конце концов, не торчать же ему в кабинете, бесцельно слоняясь от стенки к стенке. Да и вряд ли он мог своим присутствием смутить мужчину, обнажённое тело которого уже хорошо изучил и не только зрительно.
В общем-то, Мэттью ничуть не пожалел, что пошёл от нечего делать следом. Удивил уже выбор рубашки, сделанный Николасом. За все эти дни, проведённые под боком у покровителя, воришка его ни в чём, кроме чёрного и не видел. Мэттью даже не предполагал, что у того вообще была одежда других цветов.
Пожалуй, каким-то чудом он удержался от ненужного комментария. Да и что он даст. Николас просто приподнимет бровь, да продолжит дальше переодеваться. Уж эту реакцию Мэттью знал на отлично.
Но на рубашке Николас решил не останавливаться. И на то, как он ловко повязывал шейный платок, мальчишка и вовсе смотрел как на восьмое чудо света. Нет, серьёзно, предстоящее путешествие становилось всё более любопытным. Как Мэттью ещё язык не прокусил, пытаясь сдержать весь этот поток вопросов.
— Отлично выглядишь, — проговорил мальчишка, продолжая беззастенчиво осматривать непривычный вид покровителя. — Очень… необычно.
Однако, невзирая на это естественное удивление, Мэттью также признавал, что Николас и впрямь выглядит очень красиво и элегантно. Он явно умел носить такие вещи, что только добавляло мужчине шарма. И сексуальности. В какой-то момент Мэттью очень чётко осознал, что чертовски хочет если не раздеть Николаса, то хотя бы по-простецки приспустить с него штаны. Ну и с себя, разумеется.
Пожалуй, не стоило так затягивать с собственными желаниями и дожидаться, когда Николас почти уже полностью оденется, но Мэттью можно было понять! Во-первых, он попросту засмотрелся. И всё ещё считал этого мужчину невероятно красивым. Во-вторых, до сего момента Мэттью если и проявлял такого рода влечение, то только тем, что приходил в спальную Николаса после заката. И уж точно не так прямо и откровенно.
Но желание и не думало отпускать под гнётом рациональности. И тут уж проснулось упрямство мальчишки, его едва ли не кредо по жизни «была не была, чего я теряю». Так что Мэттью просто подошёл к мужчине, бесхитростно заключая его в объятия. Параллельно он ловко перехватил шляпу из его рук, укладывая её обратно на место. И приподнялся, прикасаясь довольно долгим поцелуем к красивым губам.
— Мы куда-то спешим или…? — проговорил он, продолжая стоять очень близко, заглядывая в глаза мужчины.