Мэттью начал смущаться ещё от пристального взгляда Николаса, который просто невозможно было не заметить. Он был каким-то особенным. Таким, которым обычно не смотрят на друзей. И уж тем более, так не смотрят на друзей, которые находятся в долгих отношениях с другим человеком. Одно это понимание на подсознательном уровне заставило пульс участиться.
Однако смущало больше не это. В тот момент Мэттью ощутил укол настоящего страха. Потому что осознал, что ему нравится это внимание. И это было совсем-совсем неправильно. Это было даже больше, чем неправильно, это было очень плохо.
Ну и, конечно, от прямых откровенных слов Николаса смущение почти достигло своего пика. Мэттью оставалось только надеяться, что его щёки не слишком сильно вспыхнули краской. Потому что такая реакция тоже не была нормальной для того, кто был счастлив в отношениях. (Только вот был ли?).
— Спасибо, — смазано ответил Мэттью, отведя взгляд.
Мог ли он понравиться Николасу… не как друг? Наверное, мог. Николас, в отличие от некоторых, был свободным от всяких обязательств. Однако, предполагая такой вариант, Мэттью никак не мог понять, как он к этому относится.
Ему бы как-то аккуратно объяснить Николасу, что его внимание неуместно. И, по-хорошему, перестать с ним так активно переписываться, следить за страничками в соцсетях и всё такое прочее, что позволял себе Мэттью. Только вот он так и не произнёс ни слова.
Мэттью не думал об этом прямо, но подсознательно чувствовал, что это была бы откровенная ложь с его стороны. Ему нравилось внимание Николаса. Не должно было, но нравилось. И он не хотел этого прекращать.
К счастью, Николас извинился и добавил ещё одну фразу, от которой стало немного полегче. Мэттью буквально уцепился за неё сознанием, разгоняя поток непрошенных мыслей. Возможно, он просто надумал себе что-то. Николас ведь был дизайнером, для него было в порядке вещей смотреть на красоту человеческого тела, оценивая её с профессиональной точки зрения. И Мэттью буквально вынудил себя думать о произошедшем в таком ключе.
Конечно, это не решало проблемы с текущими отношениями Мэттью. И в корзинку желания что-то с этим сделать добавился ещё один повод. Однако ведь было проще решать одну проблему — «мои отношения не приносят мне удовольствия», чем сразу две, да ещё и какие — «мои отношения настолько не приносят мне удовольствия, что я нашёл другие на стороне». Звучало просто отвратительно.
И, разумеется, Мэттью не догадывался, что примерно о том же сейчас на кухне разговаривали немыми жестами Маркус и Алекс. Конечно, Маркус обдуманно решил оставить этих двоих наедине, в чём не постеснялся признаться будущему мужу. Он уже говорил Алексу о своих подозрениях, что мальчик просто запутался в этой жизни и не понимает, что любовь давно ушла, а жить с Эдди продолжает чисто по привычке. И теперь хотел немного, совсем ненавязчиво подтолкнуть Мэттью на правильные мысли.
«Во-первых, если я ошибаюсь, и между ними ничего нет, то нечего и беспокоиться. Они пообщаются как друзья, и всё», — так же быстро жестикулировал в ответ Маркус. — «А во-вторых, если я не ошибаюсь, то ты меня прости, но Эдди будет только лучше, что эти отношения закончатся. Ты думаешь, он счастлив от того, что ему только позволяют любить себя? Но ничего не дают в ответ? Я бы с ума сошёл, если бы ты стал мне щёчку подставлять и постоянно отстраняться от меня. Это несомненно больно, но лучше в таких случаях расстаться».
В этом Маркус и Алекс немного не сходились. Маркус не считал, что Мэттью делает что-то плохое. Пока он не виснет на Николасе с определёнными желаниями, а только пытается разобраться в себе, пусть и невольно давая британцу некоторую надежду — ничего страшного в этом не было. Он никого не обманывал, кроме, разве что, самого себя.
Потом они с Алексом вышли на задний двор с коктейлями — парни действительно просто сидели рядом и общались на какие-то общие темы. Маркус с ходу не смог прочитать по губам ничего, кроме отдельных слов, но ничего «подозрительного» не заметил. Мэттью привычно улыбался собеседнику, что-то ему рассказывая про холод зимой и камины.
Алекс забрал Николаса поплавать, видимо, не выдержав даже такого общения (а, может, согласившись с будущим мужем и решив ещё и раздеть парня при Мэттью?), и Маркус отвлёкся на своего жениха. Уж больно хорошо тот выглядел без одежды. Даже вздохнул как-то немного мечтательно — ему-то можно было смело пялиться на этого человека, они не только жили вместе, но и скоро пожениться собирались. Однако за этим Маркус не заметил, что и Мэттью то и дело бросает взгляды на Николаса. Примерно того же толка, разве что постоянно отдёргивая себя и даже немного пугаясь чего-то.
А посмотреть было на что. С такого близкого расстояния Мэттью прекрасно видел каждую родинку на подтянутом теле. И это было совсем не то же самое, что на пляже, когда Николас прошёлся в отдалении. Пришлось срочно отвлекаться на весёлые разговоры, которые тут же завязались, когда вся четвёрка оказалась в сборе.
— Я единственный ребёнок в семье, — ответил на вопрос Маркуса Мэттью, когда речь зашла о братьях и сёстрах. — Но это забавно! Красивые цифры. Четверо, трое, двое и я один.
Потом стало ещё веселее, особенно когда Николас невзначай случайно проронил про родовое поместье. Звучало ну очень пафосно, поэтому Мэттью просто не мог не вернуть британцу его же рожицу-воображулю. Вышло очень забавно. И когда Николас позвал его в бассейн, Мэттью уже ни о чём таком не думал, что терзало его минут двадцать назад. Они просто здорово проводили время в дружеском кругу, только и всего.
— Маркус сказал, что я могу утонуть после коктейлей, так что ты будешь виноват, если что, — улыбнулся Мэттью, но в воду всё равно полез.

Маркус очень хорошо понимал все эти метания жениха. Тот был абсолютно прав в своих рассуждениях. Плохо было и то, что Эдди оставался в неведении о происходящем, и то, что Николас так или иначе испытывал не самые приятные чувства от своей влюблённости в пока ещё занятого человека. Однако, как Маркус тогда уверил любимого, откровенно влезать в этот треугольник они попросту не имели права.
Это было бы действительно неправильно, даже если им со стороны какие-то моменты были лучше видны. Была большая вероятность того, что все трое отнесутся с агрессией на такое вмешательство, о котором никто не просил. И будут, несомненно, правы. Маркус бы и сам отнёсся негативно, если кто-то полез бы со своими советами в его личную жизнь. Благо, его на данном этапе окружали взрослые осознанные люди, никто из которых даже не спросил, а уверен ли он в решении пожениться спустя три недели знакомства.
«Я просто хочу немного помочь Мэттью разобраться в себе», — немного вздохнув проговорил Маркус руками. — «Он такой милый мальчик, не могу унять в себе желание позаботиться о нём, у меня какой-то материнский инстинкт просыпается. Не смейся, правда!».
В общем и целом, Маркус действительно старался контролировать себя, не давал советов и даже не говорил ничего откровенного. Просто то давал парням побыть наедине друг с другом, то рассказывал или спрашивал что-то такое, что, возможно, помогало Мэттью поразмыслить в правильном русле.
И пока, пусть это и было незаметно, план действовал неплохо. Во-первых, Мэттью не замечал такого тонкого вмешательства. Во-вторых, за последние недели он действительно всё чаще начал думать о том, что же происходит в их отношениях с Эдди.
К слову, последний тоже играл немалую роль в том, что Мэттью так сильно запутался в происходящем. И виной тому было как раз то неведение, которое беспокоило Алекса. Эдди как будто совершенно не замечал того, что его партнёр отстранялся с каждым месяцем всё сильнее. То ли настолько боялся потерять его, что довольствовался крохотными проявлениями чувств, то ли по другой непонятной причине. Так или иначе, Эдди ни разу не давал понять, что его что-то не устраивает.
И получалось так, что Мэттью и без того не замечал, что его любовь ушла, так ещё и близкий человек не давал ни намёка на то, что что-то пошло не так. Возможно, задай он правильные вопросы раньше, всё бы пошло иным путём, но… вышло теперь уж, как вышло.
Мэттью отлично провёл время в бассейне, постоянно посмеиваясь с Николасом и немного дурачась с ним. Алкоголь неплохо расслаблял, так что флирта мальчик не распознал, а посему и вовсе не возражал против него и этих случайных-неслучайных прикосновений.
Потом все четверо устроились в шезлонгах, продолжая болтать обо всём на свете, ловя приятные тёплые лучи вечернего солнца. Маркус пригласил их обоих присоединиться как-нибудь к ним с женихом на сёрфинге, пошутив, что Мэттью теперь, как жителю Лос-Анджелеса, это вообще необходимо, иначе его осудят по местным законам.
— Да что же это такое, — забавно воскликнул Мэттью. — Сёрфингом не занимаюсь, прихожу вовремя, ещё и кофе не люблю. Думаю, меня скоро вообще депортируют.
Когда начало смеркаться, Маркус буквально заставил всех поужинать, хотя вежливые гости и хотели уйти, едва одевшись. Но тот был непреклонен.
— Извините, но я уже почти ДиМарко, а из итальянского дома голодными не уходят, — махнул он рукой, а, чтобы не слышать возражений, ещё и отвернулся (очень удобная практика, на самом-то деле).
Впрочем, за ужином тоже было весело, а ещё и вкусно. Маркус, разумеется, не мог не похвастать, что это заслуга его будущего мужа.
— Ты поменяешь фамилию? — поинтересовался Мэттью за ужином.
— Всё ещё сложный вопрос, — пожал плечами Маркус. — Мы вроде как сошлись на двойной фамилии, но публично всё равно останемся при своих. С этим уже ничего не поделать. Но, честно говоря… если нет разницы… может, мне правда стать ДиМарко? Только жениху моему не говорите, он с ума сойдёт от восторга.
Сперва Мэттью хотел извиниться за, видимо, неуместный вопрос, но по мере того, как Маркус разворачивал свой ответ, улыбка мальчика становилась всё шире. Вот прямо сердце за этих двоих радовалось.
— А ты не собираешься замуж? — в какой-то момент, очень в тему поинтересовался Маркус.
В целом, всё выглядело естественно. Они говорили про свадьбы, а Мэттью был в долгих отношениях, так что, по сути, вопрос был вполне себе обычным. Однако несмотря на внешнее спокойствие и улыбку Маркус сильно напрягся внутри и даже за миллисекунду успел пожалеть, что не сдержался. Если сейчас всё пойдёт не так, Николасу станет очень больно. Один только этот вопрос явно резанул ему уши.
— Не-ет, — усмехнулся Мэттью, покачав головой, словно этот ответ был очевиден.
Маркус внутренне выдохнул, но улыбку на лице мастерски удержал и даже не позволил ей стать слишком довольной. А вот сам Мэттью через мгновение осознал, что как-то слишком уж просто и быстро ответил, как будто внутри себя всё давно решил. И… звучало это откровенно странно. Мол, мы, конечно, с Эдди давно вместе, но совместного будущего я с ним не планирую. Взгляд Мэттью моментально метнулся с лиц друзей вниз, на почти опустевшую тарелку.
— Наверное, я не такой скоростной, как вы, — улыбнулся он, попытавшись перевести всё в невинную шутку.
В конце концов, не все же пары жаждут пожениться, так? Многие живут гражданским браком много-много лет и ничего… Однако собственный отрицательный ответ всё ещё сильно волновал Мэттью.

Маркус заметил направленный на него взгляд британца и ответил невинной улыбкой. Мол, а что такого-то? Нет, в целом, он понимал, что Николасу не слишком приятно в очередной раз слышать о длительных отношениях Мэттью, но... Из песни слов не выкинешь. Да и никакой разрыв не давался легко и безболезненно. Так что Маркус не жалел, что завёл эту тему. И, в отличие от Николаса, в душе порадовался такому ответу, быстро проговорив жениху жестами: «Они точно скоро расстанутся».
Это было и впрямь странно! Ладно если бы Мэттью встречался с Эдди хотя бы меньше года. Или был ярым противником свадеб. Но нет, Мэттью явно восхищённо смотрел на их с Алексом пару, когда речь заходила о свадьбе, он находил это романтичным. И при этом не хотел замуж за парня, с которым жил два года? Маркус, конечно, не был экспертом-психологом, но для него это звучало не меньше чем похоронным колоколом таких отношений.
Да и сам Мэттью это уже отчётливо начал понимать. Он истово надеялся, что после его неудачной шутки друзья переведут тему, но нет. Николас будто специально продолжил её раскрывать, и теперь Мэттью всё больше обращался к своему бокалу и всё меньше говорил, а улыбка, почти застывшая на его лице, стала не слишком-то естественной.
Он погрузился в собственные безрадостные мысли, и те его совершенно не радовали. Кажется, у них с Эдди всё было и правда не слишком хорошо. И, кажется, проблема была исключительно в нём, Мэттью.
Он действительно не был противником браков и вместе с другими представителями нетрадиционной ориентации искренне радовался, когда их легализовали. Они даже с мамой ходили на парад в честь этого закона. И да, Мэттью, как и многие другие люди, в душе хотел замужества, считая это одной из форм проявления любви. Только вот теперь понимал, что не только сейчас, но и вообще не хочет проявлять так свои чувства к Эдди. Иначе говоря, он не хотел замуж за конкретно этого человека.
На шутку Алекса Мэттью только вежливо улыбнулся. Хорошее настроение как-то очень быстро улетучилось. Мэттью допил коктейль как-то слишком быстро, чувствуя, как алкоголь уже начинает путать мысли. Впервые за все их встречи Мэттью не ощущал той самой лёгкости общения. Ему хотелось домой. Только вот, опять же, не за тем, чтобы найти успокоение в объятиях Эдди, а чтобы спрятаться там в одиночестве.
— Мне уже и правда пора, — наконец, проговорил он, поднимаясь из-за стола.
Разумеется, Мэттью поблагодарил за всё гостеприимство и вполне искренне сказал, что отлично провёл время и с нетерпением ждёт их следующей встречи. Он понимал, что ребята не виноваты в том, что задели больную точку. Собственно, до этого момента Мэттью и сам не осознавал, что эта точка больная.
В голове постепенно формировалась чёткая мысль о том, что им с Эдди и правда нужна была пауза. На полноценный разрыв Мэттью бы вряд ли решился прямо сегодня, да и это было плохой идеей заводить такой разговор после достаточного количества алкоголя. Но попросить Эдди дать ему время он мог. И собирался это сделать.
Николас тоже решил уходить, и они вместе вышли из дома друзей, обнимая их на прощание. Вызывать такси никто не стал. Как-то не сговариваясь оба неспешно пошли по дороге, как будто обоим было плевать, куда идти. Мэттью уж точно. Ему хотелось пройтись, чтобы мысли хоть как-то успокоились. Да и прогулка по ночному Лос-Анджелесу отлично подходила текущему настроению. Это был не сверкающий огнями Манхэттен, а настоящий прибрежный частный сектор, где дальше фонарей ни черта не видно. И отлично.
— Я подумал, что было бы здорово записаться на какие-нибудь курсы по языку жестов, — проговорил Мэттью, чтобы не молчать рядом с Николасом. — Мне нравится, когда они с Алексом так разговаривают, выглядит красиво.
Складывалось ощущение, что Мэттью хотел сказать совсем не это, а теперь просто «забивал эфир» всем, что приходило в голову. Однако и сам Мэттью не смог бы толком сформулировать, о чём бы он на самом деле хотел завести разговор. Только чувствовал, что рядом с Николасом ему было как-то спокойно. И хотелось просто обнять того и долго стоять так молча. И почему-то думалось, что в таком случае Николас его поймёт без всяких слов. Но Мэттью просто шёл рядом, сунув руки в карманы и не позволяя себе даже лишних взглядов.

Николас поддержал разговор о курсах жестового языка, но тоже как-то без особенного энтузиазма. Хотя Мэттью и успел ему с улыбкой предложить найти что-то и посещать вместе — вдвоём же явно было гораздо веселее. Он хотел было пошутить, что они могут не говорить об этом Маркусу и Алексу, а потом шокировать их своими новыми навыками (надеясь не «подслушать» ничего особенного сокровенного), но не успел.
Мэттью знал, что очень плохо скрывает собственные эмоции. Его выразительное лицо и большие глаза слишком быстро выдавали хозяина. Вот и в этот раз Николас не повёлся на фальшивую улыбку и сторонние разговоры, задавая свой вопрос.
От его прикосновения по спине вновь пробежались мурашки, но это не принесло Мэттью ничего, кроме как новый повод для расстройства. Кажется, ему всё же придётся иметь дело сразу с двумя проблемами, как бы он ни старался их обе отрицать. Заметив эту паузу, Николас предложил следом прогуляться до набережной, и Мэттью кивнул, соглашаясь.
Он понимал, что, пожалуй, было бы лучше и правильнее отказаться. Поехать домой, пока не стало слишком поздно, поговорить с Эдди и, вероятно, лечь спать на диване в гостиной. Но желание побыть наедине с Николасом пересилило все потуги разума. И пока последний терзался собственными мыслями, Мэттью разрывало между тем, как бы ему стоило поступить, и тем, как ему хотелось поступить.
Пауза немного затянулась. Мэттью не знал, стоит ли рассказывать Николасу о своих проблемах. Точнее, он и так не собирался жаловаться на личную жизнь — всё же та так и оставалась личной. Однако в общих чертах обозначить причину своего расстройства он мог, но стоило ли? Не усугубит ли это всё ещё сильнее?
С другой стороны, Мэттью понимал, как будет глупо сейчас отмахиваться и заявлять, что всё в порядке. Николас явно не поверит, а обманывать его даже таким невинным общепринятым образом Мэттью не хотелось. Это было удивительно, но он уже чувствовал некоторое доверие к этому человеку, хотя они виделись всего несколько раз.
— Я хочу расстаться с Эдди, — всё же сорвалось с губ Мэттью.
Глаза его предательски заблестели в свете фонарей. В тот момент он окончательно осознал, что пауза в отношениях ничего не решит. Но всё же обозначать вслух решение о расставании было всё равно болезненно.
Кроме того, в голову непрошено повалили все те мысли, которые раньше будто таились от него и не показывались на свет. Мэттью понимал, что уже слишком давно не ощущает к Эдди ничего особенного и тёплого. Не получает никакого удовольствия от отношений с ним. В конце концов, даже попросту не хочет его в физическом плане. И вместе с тем Мэттью понимал, что, получается, обманывал человека всё это время, находясь с ним рядом.
Эдди не заслуживал такого отношения. Он был хорошим человеком, а вот Мэттью себя таким сейчас совершенно не считал. Однако жалости или утешения он не искал, поэтому больше ничего вслух и не произнёс, продолжая просто следовать рядом с Николасом в сторону набережной.

На краткое извинение Мэттью столь же кратко улыбнулся, кинув быстрый взгляд на спутника. Хотелось по-детски расплакаться, чтобы выпустить все эти эмоции, скрутившиеся в тугой клубок где-то под сердцем, но мальчик пока сдерживался. Он и без того явно портил Николасу вечер своими откровениями и кислым выражением лица, а если тому ещё придётся успокаивать приятеля посреди улицы… Нет, Мэттью не хотел расклеиваться при нём. У него ещё будет время сделать это дома после тяжёлого разговора с Эдди.
Однако вновь наступившее молчание протянулось ненадолго. Мэттью ощутил, как тонкие пальцы Николаса аккуратно легли на его кисть. Такое вроде бы невинное прикосновение, но сколько же эмоций оно вызывало.
Помедлив, Мэттью аккуратно сомкнул пальцы на ладони Николаса в ответ. Вновь и вновь убеждая себя, что ничего зазорного в этом прикосновении не было. Простая дружеская поддержка, только и всего. Даже если и сам уже не особенно в это верил.
— Я… не знаю. Я не знаю, я так сильно запутался во всём этом, — проговорил Мэттью на довольно заботливый вопрос.
Он чуть покачал головой, всё пытаясь действительно разложить по полочкам всё, что бушевало внутри. Оказалось, что даже растеряв все былые чувства, расставание не давалось хоть на капельку проще. Особенно таким, как Мэттью, кто всегда ставил потребности окружающих превыше собственных.
А ещё оказалось, что что-то внутри так и требовало хоть немного сбросить груз с сердца и выговориться. Поэтому, когда Николас вновь обратился к нему, так тепло и с неизменной заботой, Мэттью уже не смог сдержаться. Он невольно заглянул в глаза парня, когда тот повернулся к нему, но всё же быстро отвёл взгляд снова. Николас порождал сейчас крайне противоречивые чувства: его присутствие было опорой, но вместе с тем его особенное внимание заставляло мысли путаться ещё сильнее.
— Я просто… смотрю на Маркуса и Алекса и понимаю, что не испытываю ничего подобного, — ответил Мэттью, покусывая губу, и, кривовато усмехнувшись, добавил: — Я не об этой их сумасшедшей любви, а…
И снова покачал головой, не зная, как точно сформулировать эту мысль. Впрочем, наверное, и не нужно было. Кажется, Николас отлично понимал, о чём он говорит. Или, по крайней мере, по-британски уверенно делал вид, что разделяет мнение и эмоции товарища.
— И я чувствую себя ужасно, — чуть прерывисто вздохнув, продолжил Мэттью. — Это ведь не по щелчку пальцев произошло. И мне плохо, потому что… как я мог этого не заметить раньше? Как? Это ведь… просто…
Окончательно запутавшись в словах, Мэттью ощутил, что пара предательских слезинок всё же покатилась по щекам. Аккуратно высвободив руку от приятных прикосновений Николаса, он быстрым движением стёр эти мокрые дорожки с лица и обхватил себя руками, словно закрываясь ото всего мира.
— Эдди не заслужил такого, — тихо, но уверенно проговорил Мэттью. — Не заслужил, чтобы его обманывали, он замечательный человек.
Наверное, он зря рассказывал об этом Николасу. Ничего, конечно, личного так и не сорвалось с его губ, но всё же… Однако в тот момент Мэттью не задумывался над тем, что было правильно или неправильно. Он поделился небольшой частью тревог с тем, кто вызывал у него непонятное, но приятное доверие, и, вроде бы, готов был выслушать. И, наверное, стало немного легче. Пусть и на пару мгновений.

Слова Николаса, произнесённые так искренне, тоже попадали в самое сердце. И вновь вызывали двоякие чувства. Мэттью бесконечно ценил поддержку человека, которого уже, если честно, язык не поворачивался назвать просто другом. С другой же стороны, мальчик, будучи не слишком опытным, как и множество других людей, поневоле искал в проблемной ситуации правых и виноватых, ведь так было легче расставить всё по местам. А будучи человеком с добрым сердцем, поневоле выставлял виноватым именно себя. Но, если верить словам Николаса, в их с Эдди ситуации никогда и не было никаких злодеев.
Мальчик чувствовал, что всё больше теряется в собственных эмоциях и мыслях, и оттого был бесконечно рад таким своевременным и нужным объятиям. Пусть те были отчасти неправильными и мало напоминали дружеские, но Мэттью и не думал отталкивать Николаса. В конце концов, как бы он не отрицал многое из собственных чувств, сегодняшний вечер открыл ему глаза буквально на всё, так что убегать от этого было слишком поздно.
Мэттью крепко обнял парня в ответ, пряча лицо на его груди и чувствуя, как слёзы начинают течь куда сильнее. Правда, сейчас это отсутствие контроля почти и не смущало мальчика. Эмоции всё же нашли выход, и от этого становилось хоть немного, но легче.
А ещё было по-особенному тепло, словно у Николаса в ту минуту по-настоящему получилось закрыть мальчика от всего плохого. Даже если защищать его приходилось от самого себя. Так что какое-то время Мэттью просто не мог ничего говорить, как-то немного отчаянно прижимаясь к парню ближе и выплёскивая свою боль слезами.
Казалось, что он всё только портил. Испортил Эдди последний год жизни, постоянно отталкивая его, но при этом не заговаривая о расставании. Испортил жизнь и себе, загнав себя собственной же глупостью в какую-то невероятную ситуацию с делами сердечными. И, вполне вероятно, портил отношения с Николасом своими поступками, чувствами и этой истерикой.
Однако последняя-то как раз и не давала промолчать, удержать что-то до подходящего момента или вовсе сохранить в тайне. Мысли так и нашёптывали, что Мэттью мало того, что обманывал одного человека, так ещё и продолжает заниматься этим с другим. Проговорился про пару Маркуса и Алекса, но как-то совсем забыл упомянуть о другом немаловажном моменте, позволившем осознать, что чувства к Эдди давно исчезли. Это продолжало терзать, буквально выворачивать изнутри, пока не вырвалось наружу.
— Тогда я просто глупый, — прерывисто выдохнул Мэттью на очередную поддерживающую фразу Николаса. — Раз понял это, только когда влюбился… в другого человека.
И всё же в последний момент даже сквозь слёзы мальчик притормозил, осознав в какую неловкую ситуацию может поставить сейчас Николаса. Ведь если тот действительно по-дружески пытался поддержать его… Мэттью даже представить не мог, насколько это могло быть неловко. Так что на ходу поменял формулировку, произнося окончание фразы почти шёпотом.
Спустя секунду он уже жалел о том, что выпалил всё так безобразно. Совершенно ни к месту, совершенно не вовремя, просто поддавшись эмоциональному состоянию. Он и правда был глупым, и правда всё портил, и, кажется, Николас в этом сейчас очень хорошо убедится.

В какой-то момент слёз попросту не осталось, и Мэттью почувствовал ту неприятную головную боль, всегда следующую за истерикой. Он не спешил разрывать объятия или хотя бы поднимать голову, чтобы посмотреть на того, кто терпеливо успокаивал его всё это время. Мэттью нужно было ещё немного этого времени — восстановить дыхание, решиться, в конце концов, показаться на глаза Николасу в уже явно непотребном виде.
Тело немного вздрагивало от каких-то неожиданных нервных импульсов. Зато в голове немного прояснилось. Всё ещё было больно и плохо, но на переживания просто не оставалось сил — истерика забрала всё до капли.
Так что, когда Николас ответил на последнюю фразу Мэттью, тот ощутил лишь глухую боль в сердце. Вероятно, парень действительно испытывал только дружескую симпатию и поддерживал его исключительно, как друг. Что же, наверное, это даже облегчало ситуацию. Мэттью всё равно расстанется с Эдди, как и решил сегодня, но хотя бы не будет терзаться тем, что невольно начал новые отношения, будучи в других.
А безответная любовь к Николасу… Мэттью не хотел сейчас об этом думать. Возможно, они продолжат дружить, и Мэттью будет просто наслаждаться его обществом, как наслаждался общением с Маркусом и Алексом. Скорее всего в какой-то момент это станет совершенно невыносимо, например, когда Николас решит пойти с кем-то другим на свидание. Так или иначе, Мэттью и без того было паршиво, так что преждевременная тоска по невозможности быть с этим человеком как-то очень гармонично вписалась в общее состояние.
Мальчик только невольно сжал руки покрепче, пытаясь удержать этот момент хотя бы на несколько секунд дольше. Вряд ли подобное ещё когда-нибудь повторится.
Однако после нескольких мгновений этой болезненной тишины вновь раздался голос Николаса, произнёсший такое, отчего сердце невольно встрепенулось. Неужели Мэттью не послышалось? А пока он заново прокручивал в голове услышанное, чтобы окончательно осознать, что всё это на самом деле, Николас как-то очень по-британски извинился. И от этого тоже Мэттью ощутил лёгкий ступор.
Как-то быстро пришло понимание, что Николас решил, будто поставил мальчика в неловкое положение своим признанием. А значит попросту не понял, что Мэттью говорил о нём, а не о каком-то вообще третьем неизвестном человеке. И ох уж это желание никому не причинить неудобства, которое чуть было не испортило всё!
Хотелось вынырнуть из объятий Николаса, но лишь затем, чтобы прижаться к его губам поцелуем, отвечающим на все его мысленные переживания лучше всяких слов. Но Мэттью не мог себе этого позволить. Это было бы совершенно не честно по отношению к Эдди. Мэттью и так продолжал считать себя обманщиком — он буквально обсуждал с человеком, который ему так сильно нравился, их чувства за спиной Эдди, который просто ждал своего партнёра дома и ни о чём не догадывался. Это было подло. И усугублять положение Мэттью не хотел. Но и оставить без ответа последнюю фразу Николаса он не мог.
— Тебе не за что извиняться, — хрипловатым от слёз голосом отозвался Мэттью, продолжая прижиматься щекой к груди парня. — Это ты, Николас. Я влюбился в тебя.

Мэттью тоже невольно улыбнулся, чувствуя, как сильно сжал его в объятиях Николас и как уткнулся носом в его вечно лохматые волосы. Он бы и правда хотел простоять так всю ночь, чувствуя тепло этого парня, заставлявшего сердце биться так быстро, его заботу, внимание и, конечно, любовь. Мэттью всё ещё считал всё происходящее неправильным, но сердцу не прикажешь ведь, правда? Оставалось только надеяться, что Николас на самом деле считал, что Мэттью не виноват в случившемся.
Безумного ритма чужого сердца Мэттью, к сожалению, не слышал. Всё же они находились на улице с её бесконечными звуками, да и собственный пульс так и заходился в висках. Но Мэттью очень хорошо догадывался, что Николас чувствовал в этот момент. Он ведь и сам ощущал примерно то же, осознавая, что новая влюблённость взаимна.
Руки так и не спешили выпускать Николаса из объятий. Сейчас на минуточку Мэттью ощутил такое спокойствие — было по-простому хорошо, так что домой, навстречу тяжёлому разговору он не спешил. Хотелось вообще по-дурацки куда-то уехать, только вдвоём с Николасом, отключить телефоны и просто наслаждаться этими свежими ещё отношениями. Но эта позиция была абсолютно детской, и Мэттью просто не мог себе её позволить.
— Я тоже не знаю, что сказать, — проговорил он, всё же отлипая щекой от груди Николаса и пытаясь оттереть мокрые щёки ладонью. — Разве что, я намочил тебе всю рубашку.
С губ сорвался немного нервный смешок, но это были просто ещё не отпустившие до конца последствия истерики. Да и не могли они пока всерьёз что-то обсуждать, пока Мэттью не завершил начатое. А точнее, не поставил Эдди в курс дела о том, что вообще происходит уже относительно давно.
Мэттью всё же осмелился посмотреть на Николаса, с какой-то надеждой, что ему это всё не показалось, с той самой влюблённостью, которую больше не мог скрывать, и с немалым смущением, конечно же. Не то чтобы Мэттью так сильно переживал за свой собственный вид, но мало кто чувствует себя уверенным, когда демонстрирует своё заплаканное лицо.
— Твоё предложение пройтись по набережной ещё в силе? — с лёгкой улыбкой поинтересовался мальчик.
Хотелось всё же немного пройтись, проветривая голову. Было бы не слишком красиво прийти к Эдди с красными от слёз глазами, добавляя ему поводов для волнения.
По дороге Мэттью первым чуть протянул руку, робко прикасаясь кончиками пальцев к руке Николаса и, ощутив ответное желание, переплёл с ним пальцы. После всех этих событий не хотелось идти просто рядом, да и, вроде бы, ничего ужасного в такой прогулке не было. Даже будь они друзьями, они могли бы держаться за руки, ведь так?
На набережной Мэттью сперва подошёл к небольшим фонтанчикам, в которых люди отмывались от песка, и умылся. Солёные слёзы, высохшие естественным образом, неприятно стягивали кожу. Да и стало ещё немного легче, избавившись от следов нервного потрясения.

Мэттью было комфортно в этом затянувшемся молчании. Он даже был благодарен Николасу за то, что тот не затрагивал каких-то пока ещё болезненных тем. Сперва Мэттью соберётся с силами и сделает то, что должно, а потом они обо всём поговорят без утаек. Сейчас подобное было действительно преждевременным. Николас и правда ему сильно нравился, но всё же Мэттью был не готов так сразу бросаться с головой в новые отношения.
Пусть он уже не ощущал никакой любви к Эдди, Мэттью всё ещё хорошо относился к нему, как к человеку, с которым прожил два года. И уважал его чувства. Иначе к чему бы все эти отношения вообще были? К счастью, Николас прекрасно это понимал, как показалось Мэттью. По крайней мере, он продолжал держать некоторую дистанцию, очень осторожно относясь к человеку, в которого был влюблён.
— Я пойду, — наконец, проговорил Мэттью после некоторой прогулки.
Он повернулся лицом к Николасу и в последний, пожалуй, раз дружески приобнял его на прощание. Хотелось прикоснуться поцелуем хотя бы к гладко выбритой щеке, но Мэттью сдержал себя. Хотя бы расстаться с человеком он должен был правильно, если уж партнёр из него вышел довольно никудышный.
— Доброй ночи, Николас, — чуть улыбнулся мальчик, выпуская руку парня и направляясь к машинам такси, ждущим вот таких вот запозднившихся ребят.
Ехать было недалеко. Когда Мэттью и Эдди выбирали дом, они тоже решили, что лучше жить в частном секторе поближе к морю, хотя Эдди и приходилось немало тратить времени на дорогу до основного города, где проходили все кастинги. Так что минут через пятнадцать Мэттью уже выходил из машины, думая то о том, что только что случилось с Николасом, то о том, что предстоит с Эдди. На сердце было ужасно не спокойно.
Он вошёл в собственный дом так, словно был в гостях. Нервозность вновь вернулась к Мэттью, так что, в целом, он порадовался, что выплакал всё уже на груди Николаса. А то бы точно разревелся при партнёре и ничего сказать бы толком не смог.
— Хей, вот ты где, я уже собрался тебе звонить, — Эдди улыбался, немного пританцовывая на кухне, заваривая себе кофе. — Как провёл время? Кофе будешь?
— Хорошо, — проговорил тихо Мэттью, с какой-то глупой тоской осознавая, что этот вечер последний совместный в их жизни. — Нет, спасибо. Эдди…
Ему хотелось сделать это побыстрее. Не из-за Николаса, а просто… как будто сорвать пластырь с раны. Чем быстрее, тем лучше. Но Эдди перебил его первую попытку, жаждая поделиться и своими новостями. Явно хорошими, судя по этой улыбке.
— Ты представляешь… прости, что перебиваю. Ты представляешь, мне дали роль!
— Эдди, это здорово, — искренне порадовался за пока ещё партнёра Мэттью, но подходить даже с объятиями не спешил. — Я правда рад за тебя! Но… нам надо поговорить.
Ох уж эта дурацкая клишированная фраза. Но, с другой стороны, не мог же Мэттью просто заявить после поздравлений «но нам надо расстаться». Даже попытка завести серьёзный разговор далась с трудом, ведь Эдди сейчас был так счастлив. У него, наконец, что-то начало проклёвываться в карьере. Эти съёмки, а теперь роль в кино, пусть пока и незначительная. Он так долго ждал этого, а сейчас Мэттью буквально растопчет его отличное настроение.
— Я тоже хотел обсудить с тобой кое-что, — повернулся Эдди, отпивая кофе из белоснежной чашки.
— Что?
— Я знаю, мы с тобой как-то обсуждали это, — состряпал забавную рожицу парень, мол, ну что с меня взять такого. — Но сейчас как будто… как будто новая жизнь начинается. И я хочу начать эту новую жизнь с тобой, понимаешь.
Мэттью ощутил себя так, словно на него ведро ледяной воды вылили. Да что он такого паршивого сделал, чтобы судьба настолько громко смеялась над ним? Разве бывают в жизни такие совпадения? Он только что, слушая разговоры про свадьбу, осознал не только собственное нежелание идти под венец, но и желание расстаться с Эдди, а тот в то же время планировал если не сделать ему предложение, то обсудить такую возможность?
— Эдди, не надо… — слабо возразил Мэттью, едва слыша собственный голос.
— Нам не обязательно организовывать саму свадьбу, я знаю, что ты бы не хотел публичности…
— Эдди, я хочу расстаться, — громче выпалил Мэттью, чьё сердце от ужаса происходящего стучало, как у маленького зверька.
— Что? — недоумённо переспросил Эдди, и на губах его ещё застыла рассеянная улыбка.
— Нам нужно расстаться, — повторил Мэттью, с силой сцепляя пальцы между собой.
Он кратко, но достаточно ёмко пояснил свою позицию. Что он больше не любит Эдди и не хочет его больше обманывать в этом. Конечно, извинился, но разве эти извинения что-то исправили бы? Эдди не желал в это верить. Он повторял, что у них всё было хорошо, и с чего вдруг Мэттью взял, что у них было иначе?
Хуже стало тогда, когда Эдди, не желая так просто отпускать человека, которого всё ещё любил, принялся уговаривать остаться и придумывать варианты, как всё исправить. Проблема была в том, что исправлять было нечего, и Мэттью очень хорошо это сейчас осознавал. Ему было больно из-за того, что он делал так плохо Эдди, но… вместе с тем он не ощутил ни малейшего желания прекратить этот разговор, извиниться и продолжить жить вместе с этим человеком.

Даже сейчас, во время разговора, который приносил столько горечи и боли, Мэттью не пропускал ни единой плохой мысли об Эдди. Он понимал этого человека, ведь прожил с ним два года, а это было совсем не мало.
Эдди совершенно не предполагал, что его партнёр ночью заведёт такой разговор о расставании. У него были действительно хорошие новости, и, конечно, ему не терпелось ими поделиться. Особенно после такого угнетающего застоя в карьере.
Да и после его поведение было вполне понятно. Он любил Мэттью. Даже несмотря на все эти неприкрытые звоночки Эдди было комфортно с ним, и он не хотел расставаться. Он отчаянно пытался найти способ вернуть всё на круги своя. Возможно, в глубине души понимал, что это бесполезно и не принесёт ничего, кроме новой боли, но оставить попытки не мог. Ведь сейчас ему было очень плохо.
И всё же глаза Мэттью вновь немного заслезились. Невозможно было слушать все эти фразы и стараться стоять на своём, зная, что при этом причиняешь боль не чужому человеку, и не испытывать при этом ничего горького.
— Я знаю, Эдди, и мне, правда, очень жаль, — проговорил он, чувствуя, как внутри всё вновь начинает дрожать. — Но я не могу больше быть с тобой. И ты не можешь быть с тем, кто тебя не любит.
В какой-то момент Мэттью начало казаться, что он повторяет одно и то же чуть разными словами вот уже не меньше часа. Что его чувства ушли, что он не любит Эдди, и что тот должен оставить его, потому что заслуживает большего. Что он говорит все эти вещи только потому, что ему больно, но скоро поймёт, что так жить нельзя.
Однако Эдди не успокаивался. Если уж Мэттью был эмоциональным человеком, то его почти бывший партнёр прилично обгонял его в этом. Впрочем, оно и понятно. Его-то чувства никуда не ушли даже после годового периода застоя.
А потом пришла ещё и ревность. Эдди обычно доверял Мэттью. Последний никогда не давал и повода усомниться в верности. Но сейчас и правда было довольно очевидно предположить нечто подобное — слишком уж характерное время для разговора. Посидев со своими новыми друзьями, Мэттью внезапно заговорил о расставании.
Впрочем, вопрос так или иначе сбил Мэттью с толку. Он не ожидал его. Но лгать, глядя Эдди в глаза, не собирался. Да и приучен не был обманывать.
— Да, я влюбился в другого, — тихо проговорил Мэттью, очень хорошо представляя, насколько неприятно это слышать. — Я не изменял тебе, Эдди. Но эти чувства появились. А я не могу обманывать тебя.
Честно говоря, Мэттью был уже готов к тому, что его выставят злодеем всей этой драмы. И даже немного хотел этого. Ведь тогда всё будет однозначно — они некрасиво расстаются, он в этом виноват, и оба живут дальше уже разными жизнями. Всё кончено. Но даже после этого признания Эдди не захотел оставлять его в покое.
Убедившись, что ни о какой измене речи не шло, Эдди как-то быстро решил, что вся эта влюблённость несерьёзна. Что она пройдёт, и это просто… эдакий побочный эффект из-за кризиса в их отношениях, который они непременно решат вместе. Мэттью было плохо уже почти на физическом уровне, этот разговор не только высасывал все силы, но и выворачивал наизнанку от всех этих слов и эмоций.
— Эдди, я прошу тебя, — в какой-то момент поднял голос Мэттью, хотя вообще обычно ни на кого не кричал. — Прошу, послушай меня. Я больше этого не хочу. Я знаю, что ты не хочешь это принимать, но между нами всё кончено.
Не желая больше слышать ни слова, Мэттью развернулся, чтобы выйти. Он не удивился, когда Эдди пошёл следом за ним, но плотно сжал губы, стараясь не вслушиваться во все эти увещевания. Пожалуй, впервые в жизни Мэттью поставил собственные желания на первый план, хотя это ему совершенно не понравилось. Он чувствовал себя злобным эгоистом, хотя и понимал, что поступает правильно, пытаясь уже однозначно расставить все точки.
— Я остановлюсь у друзей, — проговорил Мэттью, пусть Эдди и говорил совсем о другом. — Ты можешь остаться здесь, если хочешь, я найду квартиру.
Запихнув в рюкзак первые попавшиеся вещи, Мэттью направился на выход, на мгновение зажмуриваясь от всех этих эмоциональных вспышек. Эдди пытался остановить его, но тщетно. Мальчик вышел на улицу, параллельно вызывая такси до дома Маркуса и Алекса. Почему-то ехать прямо к Николасу ему казалось сейчас совершенно неправильным.
Имя последнего всё же прозвучало в разговоре. Несложно было догадаться, к кому возникли упомянутые чувства, когда двое из троих новых друзей были заняты друг другом. Мэттью не стал этого отрицать.
Сев в такси он написал сперва Маркусу извинения и вопрос, нельзя ли ему переночевать у них. А следом набрал и сообщение Николасу: «Я в относительном порядке. Еду на такси к Алексу и Маркусу, надеюсь, не сильно им помешаю».

Конечно, волнение Николаса было отчасти приятно. Приятно было думать, что в такой непростой момент парень всё равно думал о нём и переживал о состоянии Мэттью. Хотя последний и продолжал чувствовать себя чуточку мерзавцем, который за один только вечер доставил столько неприятностей сразу двум людям.
Однако к концу не слишком долгой поездки Мэттью всё же удалось убедить себя, что он поступил правильно. Да, всё это было некрасиво и, возможно, немного подло, но именно сейчас, настаивая на расставании, он был прав. Это был единственный верный выход из ситуации, чтобы каждый из них мог, наконец, найти свою дорогу.
В ответ на сообщение Николаса Мэттью направил смайлик-сердечко. Просто показать, что получил сообщение и испытывал благодарность за поддержку. Набирать что-то более развёрнутое уже попросту не было сил. Нервные потрясения, да весь этот вечер выжали Мэттью подчистую, и единственное, что он хотел сейчас — свернуться клубочком под одеялом и попытаться заснуть. Утро должно было привести в относительный порядок его мысли.
Хотя он и понимал, что сперва придётся, как минимум, объясниться перед Маркусом и Алексом за очень уж поздний визит. Пусть они и ответили буквально через минуту, что, конечно, Мэттью мог к ним приехать, и они его ждут.
Выйдя из такси, Мэттью расплатился и второй раз за этот долгий-долгий день поднялся на крыльцо дома будущих ДиМарко. Дверь открыли быстро.
— Проходи, — с мягкой улыбкой пропустил его Маркус, но, заперев дверь, естественным образом добавил: — Что случилось?
Мэттью кратко поблагодарил за то, что разрешили переночевать. Он позволил Маркусу заботливо проводить себя к дивану и сел рядом с ним.
— Мы с Эдди расстались, — тихо прояснил он ситуацию. — Это был… не самый лёгкий разговор, и я просто не мог там оставаться. Простите…
— Всё в порядке, — тут же убедил его Маркус, положив руку на плечо мальчика. — Ты можешь оставаться у нас столько, сколько потребуется, правда.
Они обменялись какими-то обычными вежливыми фразами, хотя и за них Мэттью остался благодарен. Пусть голос Маркуса был лишён особенных интонаций, Мэттью видел, что тот был искренним в своём желании поддержать.
— Хочешь рассказать, что случилось?
— Не очень, если честно, — проговорил Мэттью, чувствуя неловкость, словно был обязан делиться с друзьями всем и только что попрал это обязательство.
Но Маркус не обиделся из-за надуманного недоверия. Он отвёл Мэттью в гостевую спальную и попросил жениха сходить в гардероб, чтобы принести полотенце и какую-нибудь домашнюю одежду, в которой можно было спать. Как-то по скудному рюкзаку было понятно, что Мэттью не слишком обдумывал план побега.
Когда Алекс вернулся, он сообщил, что к ним едет ещё и Николас. Услышав это, Мэттью ощутил, как мягко сжалось сердце. Сознание ему подсказывало, что, пожалуй, было бы слишком поспешным бросаться в объятия другого мужчины, едва расставшись с одним, но… Правда была в том, что он хотел видеть Николаса. Хотел, чтобы тот просто посидел рядом, как Маркус сейчас, и, да, простых объятий вполне бы хватило.
— Мэттью, милый, — окликнул его Маркус, заглядывая в глаза. — Ты не против?
Сперва мальчик даже растерялся от этого вопроса, но всё же кивнул, показывая, что совсем не против увидеть Николаса ещё раз. И только потом пришло понимание, что как-то ни Маркус, ни Алекс не были удивлены, что парень вообще в курсе ситуации, что захотел приехать (друзья, конечно, тоже так поступали, но, будем честны, не те, что знакомы меньше месяца). Да и вопрос был очень характерным для того, кто, кажется, знал о зарождающихся отношениях со стороны даже больше, чем сами участники.
Но сейчас, среди ночи, Мэттью, откровенно говоря, не хотел это анализировать. Он подумает об этом завтра.
Мэттью успел принять душ и переодеться, возвращаясь в свою временную спальную к всё равно приятной заботе и поддержке Маркуса. Они ещё немного поговорили, и, так или иначе, мальчик рассказал другу, что Николас узнал обо всём первым. Что они поговорили на небольшой прогулке после их сегодняшней встречи, и Маркус даже извинился за то, что они с Алексом невольно ударили по больным точкам со всеми этими разговорами.
— Наверное, это и к лучшему, — проговорил Мэттью, но не смог пока заставить себя улыбнуться даже грустно.
Вскоре после этого раздался звонок, и на руке Маркуса завибрировали умные часы, оповещая хозяина, что кто-то пришёл и предлагая вывести вид с камер на телефон. Алекс открыл дверь, пропуская второго ночного гостя. И когда Николас показался на пороге гостевой спальной, Мэттью посмотрел на него, сидя на кровати в чужой, немного большеватой одежде, обхватив собственные колени. Уставший, с залёгшими тенями под большими глазами, но хотя бы не заплаканный, как в их последнюю встречу несколько часов назад.
Маркус улыбнулся мальчику, ещё раз убеждаясь взглядом, что тот не против такого визита, и приобняв того, поднялся, чтобы выйти из спальной и не мешать. По дороге он прикоснулся и к плечу Николаса тоже в какой-то молчаливой поддержке, и направился к своему жениху.

Пока Мэттью и не задумывался о будущем с Николасом и их отношениях. Наверное, было бы даже странно едва расставшись с партнёром, с которым жил целых два года, рассуждать о чём-то подобном. Даже если оба уже знали о возникших между ними чувствах.
Однако Мэттью было приятно, что Николас беспокоился за него и вот так спонтанно сорвался, чтобы просто побыть рядом и поддержать. Возможно, мальчик был всё ещё слишком наивен, а, может, тот открытый разговор на набережной позволил ему понять, что никаких корыстных целей при этом Николас не преследовал. Бывают же такие ребята, которые бы не преминули воспользоваться ситуацией и уязвимостью другого человека.
В поступках Николаса ничего подобного не прослеживалось. Пожалуй, Мэттью чувствовал себя по-настоящему защищённым рядом с этим человеком. Николасу хотелось доверять даже в такой непростой ситуации.
И когда тот присел рядом, они как-то одновременно потянулись друг другу с одной и той же целью. Николас бережно приобнял мальчика одной рукой, а тот, в свою очередь, охотно прижался к его боку, наслаждаясь его теплом и ощущением комфорта, которое испытывал рядом с этим человеком ещё до всех тяжёлых событий.
— Спасибо, что приехал, — просто ответил Мэттью, одной короткой фразой переубеждая Николаса в его внутренних сомнениях.
Возможно, это было как-то неправильно. Но Мэттью не хотел сейчас ни в чём разбираться. Он чувствовал себя настолько опустошённым, что, наверное, впервые за долгое время вёл себя немного эгоистично. Ему нужна была эта поддержка Николаса, и тот, кажется, совсем не возражал против того, чтобы побыть сейчас просто надёжным другом.
Впрочем, многие (и, в том числе, Маркус) не увидели бы ничего зазорного в этом желании и поведении. Кому, как не партнёру, пусть даже будущему, не быть твоим лучшим другом? Тем, кому можно было доверить всё на свете.
— Не знаю, если честно, — проговорил Мэттью, в тишине комнаты слушая чуть ускоренный ритм сердца Николаса. — Мне кажется, я сейчас никак себя не чувствую.
Они немного помолчали, вновь ощущая тот удивительный комфорт и понимание, даже когда не разговаривали ни о чём.
— Эдди… ждал меня дома, чтобы сделать мне предложение, — проговорил Мэттью, поделившись с Николасом тем, о чём не захотел рассказывать друзьям. — Так что сегодня я стал ещё тем засранцем, кто на предложение отвечает «нам надо расстаться».
В целом, по голосу было слышно, что мальчик настолько устал, что даже не даёт этим событиям какой-то эмоциональной окраски. Он просто констатировал факт, тем не менее, поделившись с Николасом тем, что было на сердце.
Спустя некоторое время они снова замолчали, думая, в целом об очень схожих вещах. А следующим заговорил уже Николас, протягивая листы бумаги, которые Мэттью даже не заметил ни в руках парня, ни на кровати рядом с ним.
— Ого, — выдохнул мальчик, немного приподнимаясь, чтобы рассмотреть рисунки поближе, и даже, кажется, немного оживая.
Портреты были и правда красивыми и очень точными, хотя Мэттью казалось, что Николас его всё равно немного приукрасил. И вроде бы умение дизайнера рисовать не должно было удивлять, но всё же удивило. Как-то просто в голову не приходило, что Николас мог творить не только модели одежды.
Почему-то Мэттью не мог найти слов, которые передали бы его мысли. Может, сказывалась всё та же усталость и опустошённость. А ещё немного смущало хвалить работу Николаса, потому что на этих листах был нарисован он сам, Мэттью. Да и признаться в том, что ему было приятно, что Николас думал о нём, казалось нелепым. Николас в это время явно переживал, и, получается, Мэттью были приятны эти переживания?
Кажется, он накручивал себя. Поэтому Мэттью просто сделал то, что хотелось, и что лучше всего передавало его чувства. Повернувшись к Николасу, он кратко, но довольно нежно прикоснулся к его губам поцелуем. Пока ещё не как к партнёру, но уже и не как к другу. И этот свой поступок Мэттью тоже не собирался анализировать.
Он вернулся в объятия Николаса, прижимаясь к нему щекой и пробормотал:
— Красивая рубашка. Но, мне кажется, я возненавижу её позже, — и впервые за этот вечер немного улыбнулся таким неожиданным и вроде как неподходящим моменту мыслям.

Пока Мэттью добирался по ночным улицам до дома Алекса и Маркуса, он всё думал, что почти сразу ляжет спать, едва объясниться с хозяевами за ночной визит. А теперь сидел уже не меньше получаса и понимал, что не хочет ложиться. Эмоциональная усталость перетекла в физическую, а та нагоняла сонливости, но… Но рядом был Николас, и его присутствие, его нежность и внимательное отношение дарили куда большее расслабление, чем сон. Да и просто хотелось побыть ещё немного дольше рядом с ним.
Периодически Мэттью снова начинал говорить, словно набирался сил за эти уютные паузы и решал поделиться с Николасом всем, что было на сердце. Так он рассказал парню о том, что ему явно предстоит ещё один разговор с Эдди, не менее тяжёлый. Конечно, Мэттью со своей стороны поставил точку, но нужно было, по меньшей мере, решить вопрос с домом. Он был не против стать тем, кто съедет, но боялся, что Эдди просто не потянет это жильё материально. У него только-только появилась работа.
Да и в целом хотелось увидеть от Эдди хоть каплю понимания, что их отношения закончены. Потому что в этот раз конец разговора оказался очень уж смазан. Эдди не хотел ничего слушать, не желал ни во что верить и цеплялся за мёртвые отношения изо всех сил.
— Он предположил, что между нами что-то есть, — проговорил Мэттью. — Я не стал отрицать. Прости… тебе придётся искать новую модель на следующие съёмки.
И вновь мальчик переживал не за себя, а за другого человека, теперь уже за Николаса. Что так или иначе доставил ему неудобства. И не важно, что в выборе между тем, чтобы быть с ним, Мэттью, и не искать новую модель, ответ Николаса был очевиден.
Немногим позже в комнату постучал Алекс, принёсший и Николасу полотенце и домашнюю одежду. Мэттью даже не пошевелился, продолжая прижиматься к боку парня. В конце концов, ничего запретного они не делали. А уж Алекс с Маркусом точно самыми первыми узнают о том, что эти двое начали встречаться.
— Можно я попрошу тебя кое о чём? — спросил Мэттью чуть позже, поднимая лицо на собеседника.
Всё же стоило ложиться спать. За окном уже начинало светать, да и сил совершенно не осталось. Пару раз Мэттью казалось, что он всё же задрёмывает в уютных объятиях Николаса, с теплотой чувствуя его совсем лёгкие поцелуи в макушку. Но представление того, что парень уйдёт, укладываясь где-нибудь на диване в гостиной Мэттью совершенно не нравилось. И уж тем более того, что Николас откажется от вещей хозяев дома и уедет к себе.
— Останься со мной, — чуть тише попросил он. — Не хочу, чтобы ты уходил в гостиную.
На миг Мэттью всё же подумал, что ведёт себя снова довольно эгоистично. Вряд ли Николас сможет ему отказать, по многим причинам. Но Мэттью понимал, что, наверное, это был единственный способ поспать без тревожных сновидений, подкидываемых расшалившимися нервами — спрятаться от всего происходящего в объятиях Николаса, как делал это сейчас, бодрствуя.

Отредактировано Matthew Jones (2023-06-16 00:02:34)

Несмотря на то, что это было первое его такое масштабное и болезненное расставание, Мэттью уже тоже догадывался, что Эдди так просто его не отпустит. Весь этот затянувшийся кошмарный разговор буквально кричал об этом. И, наверное, поэтому Мэттью даже не смотрел в телефон, отключив на нём звук ещё в такси. Боялся, что Эдди начнёт звонить, когда сил сопротивляться его настойчивому желанию всё вернуть на круги своя не было.
И, конечно, Мэттью не собирался прямо сейчас решать навалившиеся проблемы. Да и никакого совета от Николаса не ждал. Он действительно просто делился тем, что произошло, и тем, что он чувствовал, ожидая лишь молчаливой поддержки — этого было более, чем достаточно. Перекладывать личные проблемы с больной головы на здоровую у Мэттью даже в мыслях не возникало.
Так что решение всё же лечь поспать было очень верным. Сегодняшний вечер был крайне напряжённым, но и ближайшие дни явно потребуют от Мэттью немало сил. В основном, эмоциональных, но и они, как стало ясно, могли опустошать так, что не хотелось ни двигаться, ни толком говорить. И было огромным счастьем, что Николас был рядом и собирался и дальше оказывать поддержку, чего бы ему это самому не стоило.
Так или иначе парню придётся столкнуться с не самыми приятными картинами и сценами. А ещё ему предстояло снова испытывать немалые переживания, отпуская Мэттью одного в его старый дом, к Эдди. Не пойдёт же он лично участвовать в почти семейном конфликте, это было бы просто неуместно. Но обо всём этом Мэттью тоже решил подумать, как минимум, завтра, когда сон восстановит часть сил.
Он тихонько улыбнулся и от согласия Николаса остаться, и от нежнейшего поцелуя в кончик брови, вновь заставившего тепло влюблённости, никуда не девшейся даже после столь неприятных событий, раскатиться по телу.
— Хорошо, — согласился Мэттью, отпуская парня в душ.
Он улёгся на кровать, накрываясь одеялом, но всё равно продолжал сверлить взглядом стену, пока не вернулся Николас. И не то чтобы Мэттью терзали тягостные мысли — в голове не было ровным счётом ничего. Просто было как-то неуютно без этих объятий, к которым мальчик буквально привык за один вечер. Они и правда стали сейчас необходимы, как воздух, и пусть бы кто это посчитал эгоизмом или инфантилизмом.
Краем уха Мэттью слышал, как Николас перекинулся парой фраз с Алексом, который, как оказалось, тоже ещё не спал. Даже на секунду вновь стало стыдно. Приехал и нарушил привычный уклад хозяев дома. Возможно даже заставил действительно беспокоиться о своём состоянии. Может всё же лучше было поехать к Николасу?
Однако и эта проблема не задержалась в сознании надолго. Её он тоже обдумает завтра. Точнее, уже сегодня, просто несколькими часами позднее.
Николас тихонько забрался в кровать, видимо, опасаясь, что мальчик заснул и он может его разбудить. Мэттью пошевелился, доказывая обратное, и молча же прижался к парню теснее, буквально забираясь в его объятия и стараясь не анализировать свои действия. И уж тем более стараясь не сравнивать это своё поведение с тем, как он вёл себя с Эдди последние месяцы. Когда, к примеру, ложился с самого края кровати.
— Спасибо, — тихонько повторил Мэттью, рассеянно поглаживая обнимающие его руки кончиками пальцев.
Он не стал уточнять за что именно благодарил. Пожалуй, за всё. За то, что Николас был сейчас рядом и делился своим теплом. За то, что был таким замечательным. Ведь не каждый бы вообще ввязался в такую ситуацию, даже испытывая влюблённость, а Николас находил в себе силы, чтобы временно забыть про свои собственные переживания. Да даже за то, что остался сейчас в одной кровати с Мэттью, не задавая никаких вопросов.
— Спокойной ночи, — после произнёс мальчик и закрыл глаза.
Вскоре он действительно погрузился в сон, умиротворённый этим человеческим теплом. Сперва быстрый, невольно вздрагивая всем телом, а затем успокаиваясь окончательно, подсознательно чувствуя непрекращающиеся объятия.