Разница в комплекции и без того была заметна, но когда оба парня оказались обнажены, начала и вовсе бросаться в глаза. Терри был более подтянутым, жилистым, сухим. Джонни же регулярно проходил физическую подготовку по службе, и это заметно сказалось на его сложении. Бывший пловец, нынешний полицейский, да ещё и с более смуглой кожей, он казался гораздо мощнее партнёра. Только вот оба уже не обращали на всё это никакого внимания. Главное, что обоим же нравилось увиденное, оно возбуждало.
Будучи универсальным в плане секса, Джонни легко согласился на нижнюю позицию. Но всё же с приязнью отметил, как Терри сказал это «сегодня», подтверждая негласно, что и он не против разнообразия. Мелочь, но всё же крайне приятная. Да и отчасти важная, пожалуй. Как правило люди, бьющие себя кулаком в грудь, отстаивая одну позицию в сексе… скажем так, оказывались не слишком развитыми.
Дальше тоже оказалось, что во многом парни отлично подходят друг другу. Обоим хотелось не только получить, но и доставить удовольствие партнёру. Джонни, как и в жизни, был парнем нетерпеливым, активным, и Терри это тоже понравилось. Как и его почти итальянская громкость, едва сдержанная толстыми кирпичными стенами.
Джонни тоже остался в восторге от этой первой брачной ночи. Терри абсолютно точно умел пользоваться своим телом и оказался довольно внимательным к требованиям второго участника, что в большинстве первых попыток — огромная редкость.
— Ебать, как я удачно замуж вышел, — жарко выдохнул Джонни почти сразу после первого захода, пытаясь немного прийти в себя и отдышаться.
Конечно, после такой реакции парень вовсе не возражал против второго раза. Даже как-то напротив, немножечко настаивал, так сказать.
Когда оба окончательно выдохлись (все эти сексы на всю ночь оба негласно оставили соплякам лет двадцати), шутить принялся уже Терри. И Джонни охотно рассмеялся, откидывая чуть взмокшие пряди волос со лба. Правда ведь, всё очень удачно получилось.
— Я на диван не пойду, даже не проси, — чуть позже проговорил Джонни, когда они, лениво целуясь, явно ощутили сильную сонливость. — Я твой муж, в конце концов.
Впрочем, выгонять Терри никого и не собирался, так что вскоре оба уже сладко сопели рядом друг с другом и даже не перетягивали одеяло. Джонни вообще, казалось, было всё равно на него. В какой-то момент он зажал в руках подушку, перевернувшись кверху задницей, да так и проспал до утра, пока не прозвонил ненавистный будильник.
Получив добавочное звание детектива Джонни в награду достался ещё и ненормированный график. Конечно, он мог гораздо проще вот так уйти раньше со службы, так как в особо активные дни его дёргали и в выходные, и по ночам. Но с утра ему всё равно полагалось быть в отделении. Планёрки и прочую бюрократию никто не отменял, пока он не получит должность как минимум лейтенанта, что случится не раньше, чем лет через пять.
Телефон Терри безмолвствовал, и Джонни этому легонько позавидовал. Что же, он сам выбрал такую армейскую профессию, что теперь уж. Рассеянно и сонно чмокнув муженька куда-то в загривок, Джонни пробормотал «до вечера» и выполз из спальной. Провожать его было явно не нужно. Завтрак и кофе он смог бы приготовить и сам, с душем тоже уже вчера разобрался, так что Джонни поистине чувствовал себя как дома. Как дома, замужем.
Когда эта мысль доползла в сонную лохматую голову, Джонни смешливо фыркнул. Вот ведь… Он и правда планировал вернуться сегодня снова на Манхэттен, к Терри. Хотя, по факту, они вроде как только-только начали… ну, встречаться, наверное. Проявлять взаимный интерес, скажем так, со всеми вытекающими в виде секса и совместного времяпровождения. Но по другому факту они уже были женаты и жили почти вместе.
Мысль эта была слишком сложной для утра, так что Джонни оставил её на потом. Сперва надо пережить очередную рабочую смену.

Собираясь на работу, Джонни подумал о том, чтобы приготовить что-то на завтрак и Терри. Какая ему была разница, на одного или двоих готовить. Потом передумал, так как не знал, во сколько проснётся его новоявленный муж и пойдёт ли в принципе на работу сегодня. У Джонни вот были плавающие выходные, может, и у Терри тоже. Было бы обидно проснуться и вроде получить завтрак, но холодный и каменный.
Потом передумал снова — а вдруг всё же поедет через час-другой, сможет просто разогреть. Так что Терри по пробуждению ждал завтрак, накрытый тарелкой за неимением специальной крышки. Лазать по шкафам и столам в поисках бумаги для записки Джонни не стал. И времени уже не оставалось, да и не настолько он был наглым.
Одно дело исследовать кухню при хозяине дома — вряд ли обнаружишь что-то странное в холодильнике. Совсем другое — открывать ящики с явно личными вещами. Джонни хоть и был официально замужем, но оба как-то понимали, что этот статус не всерьёз. И никаких особых прав Джонни не имел, хотя и в наглую пользовался гостеприимством.
Потом Фальконе долго и продуктивно работал. Утро пятницы выдалось довольно активным, их с напарником направили на какую-то квартирку с обнаруженным телом. Так что сообщение Алекса Джонни видел, но только отписался, что позвонит ближе к обеду. Возможно, он бы не постеснялся звонить при напарнике, но тут всё же затрагивались крайне интимные моменты. Кричать при коллеге о том, что переспал с мужем, было чересчур.
К слову, напарник уже успел поржать над замужеством Джонни. Они неплохо сдружились за последние почти уже два года. Ричард был очень своеобразным парнем, который сперва казался итальянцу чертовски гомофобным и закостенелым в консервативных взглядах. Возможно, он и был таким до… скажем так, семейной ситуации, о которой Джонни знал.
— Пиздец ты отбитый итальяшка, — примерно так прокомментировал ситуацию Ричард, когда перестал ржать над краткой версией истории замужества.
В общем, проработали они до позднего обеда, отчитались перед начальством, да и разошлись. Ричард поехал забирать ребёнка со школы, а Джонни завалился на запоздалый обед в кафе, чтобы потом вернуться к бумажкам на работе. Завтра у него был выходной, хотелось оставить всё в идеальном порядке перед непредсказуемым, но всё же отдыхом.
По пути в кафе Джонни как раз и позвонил Алексу, как примерный мальчик, сверившись с графиком сна Мики. Громогласный папа его явно бы разбудил, заслышав свежие новости. Но ребёнок уже должен был проснуться, так что всё было в порядке.
— День замужем, полёт нормальный, — хохотнул Джонни в трубку. — Мне честно всё больше нравится этот парень. Мы вчера классно провели время вместе.
Хвастаться с порога тем, что новоявленный муж оказался ещё и прекрасным в постели, Джонни не стал. Это у Алекса был язык, как помело, а его друг всё же оказался более сдержанным (по меркам итальянцев, конечно). Но Алекс и сам спросил, что там включалось в это классное времяпровождение. И интересно было, видимо, да и Джонни он хорошо знал. Тот явно не хранил свою розочку для одного-единственного и легко относился к связям на пару раз. (А уж тут-то и вовсе дождался свадьбы, ну!).
— Да, мы вчера переспали, — хмыкнул Джонни, не став ничего скрывать от Алекса. — И, да, в постели он тоже классный. Так что, знаешь, ты бы присматривал нам подарок, месяц может пролететь крайне быстро.
Конечно, всерьёз Джонни не думал в стиле, вот, раз всё так хорошо, мы продолжим выстраивать отношения и продержимся в них месяц точно. Нет, конечно. Он всё ещё плыл по течению, и пока ему было очень даже хорошо рядом с Терри. Так что пока они оба вроде как негласно хотели продолжать общение, были они уже замужем или нет.
Вечером Джонни, как обещал, купил продуктов, заехав в итальянские магазинчики, и поехал обратно на Манхэттен. Прибыл он по адресу, конечно, позже шести, но тоже подумал о том, что надо бы им с Терри хотя бы номерами обменяться. Вдруг мужчина хотел куда-то пойти в пятницу вечером, но вместе с тем ждал, когда вернётся муж с работы без ключей. Стало даже как-то совестно. Хоть бы сообщил во сколько примерно ждать с утра.
— Чао, белло, — широко улыбнулся Джонни, когда дверь-таки открылась (а мог бы и уйти, не дождавшись, или просто не открыть). — Прости, с утра не сообразил сказать тебе, во сколько я вернусь. Надеюсь, я не нарушил твоих планов.
Оказалось, что всё было в порядке. Это мгновенно успокоило Джонни, и он переключился на привычный дурной режим.
— Как прошёл твой день, мой милый-милый муженёк? Ужин будет готов через час, — протянул, как полный придурок, Фальконе.

Джонни только усмехнулся на заявление о том, что они с Терри якобы были быстрыми в плане отношений и конкретно секса. Будучи хорошим другом, он не стал напоминать Алексу о том, как тот много лет назад буквально ныл Джонни в непонимании нравится он Маркусу или нет. Фальконе и тогда, и сейчас был не понятен такой подход с каким-то выжиданием. Они с Терри явно нравились друг другу, так и чего было тянуть? И это при том, что их ситуация была вся полна загвоздок и непоняток из-за фальшивого брака.
— Почему это ненастоящим? — вместо этого возмутился Джонни. — Ты видел свидетельство, очень даже настоящий муж.
Разумеется, они поспорили, а пока язык делал своё дело, Джонни думал совсем о другом. Как-то подумалось, что он до сих пор носил кольцо на пальце. В том плане, что он даже на ночь его не снял, хотя до этого вообще никогда не надевал подобных украшений. Просто в какой-то момент кольцо перестало так враждебно ощущаться на пальце, и Джонни про него забыл. Сейчас это казалось какой-то фантастикой.
Вечером, как уже было сказано, Джонни вернулся домой. Точнее, в дом мужа. С этим ещё явно предстояло поработать, чужое жильё, как кольцо, быстро не становится своим. Даже для такого человека, как Джонни, привыкшего ночевать где попало.
— Вкусная еда и моё итальянское очарование делают тебя таким доверчивым, белло, — улыбнулся Джонни, когда ему на второй день знакомства уже предоставили запасной комплект ключей от манхэттенской квартиры.
Ключи он, конечно, взял, так как дурного ничего не затевал. Но всё же отметил это лёгкое безрассудство. Да, дом был более или менее элитным, так что обнести квартиру было проблематично, но всё же давать к ней доступ человеку, которого так мало знаешь… Полицейский внутри Джонни невольно напрягался. Он пусть и не обладал грандиозным опытом работы, но всё же мог накидать несколько неприятных вариантов развития событий.
Правда, эти серьёзные мысли были ловко отвлечены. Терри, только развернувшийся, чтобы отойти по своим делам, вернулся, подарив неожиданный, но очень приятный короткий поцелуй. Да и благодарность тоже отозвалась в душе теплом, пусть для Джонни ничего не стоило приготовить чуть больше на завтрак.
Они подурачились на тему «идеальной семьи», и Джонни действительно направился на кухню, чтобы заняться уже нормальным ужином. Наверное, для Терри, как американца, это было прямо каким-то красивым жестом. Вряд ли ему много партнёров готовили. Вряд ли ему вообще хоть кто-нибудь кроме родителей готовил, честно-то говоря. Но для Джонни это была обыденность. Он и для друзей мог запросто сделать то же самое. Тем не менее, Терри хотелось порадовать чуточку по-особенному. Потому что нравился чертяка.
За ужином снова много общались и смеялись, и как-то это естественным образом перетекло во вторую совместно проведённую ночь. Джонни, может, и хотел когда-то там ночевать в отдельной комнате от «незнакомого мужика», да вот чего-то пока не получалось. После секса уже никому никуда идти не хотелось.
— Во-первых, это была твоя идея, которую я только поддержал, — поднял палец Джонни на заявление о постели. — Во-вторых, почему бы и нет? Ни о чём не жалею.
С утра Джонни проснулся позднее Терри и какое-то время лежал в пустой кровати, осмысляя эту жизнь. Думалось сразу о двух вещах. Первая: какого чёрта этот полоумный утащил свою сексуальную задницу куда-то в такую рань? Вторая, более глобальная: встреча с родителями Фальконе.
Джонни помнил, как он пошутил об этом. И это было бы весело, если бы они с Терри не спали друг с другом две ночи подряд и не ужинали так миленько вместе. То есть, если бы весь этот брак так бы и оставался шуткой. Но у них вроде как что-то там наклёвывалось. И, если вычеркнуть свадьбу, то на таком этапе отношений с родственниками не знакомят.
И Джонни бы всё запросто отменил, ведь ещё никого, кроме Алекса, не предупреждал о визите. Только вот он был итальянцем. И все родственники его были итальянцами (даже мать уже слишком удачно ассимилировалась). То есть буквально на днях Джонни и без визита начнут все звонить и писать, спрашивая, кого чёрта он не рассказал про свадьбу и где носит его самого и его никчёмного мужа. Скрыть такой громкий факт от болтливого народа невозможно.
Надо было ехать, чёрт возьми. И надеяться, что эта встреча не отпугнёт Терри. Всё же с ним было интересно. Да и секс чертовски хорош.
— Я разведусь с тобой, если ты всегда вскакиваешь так рано, — «поздоровался» лохматый Джонни, выползая в одних лишь домашних брюках на голу пипу в гостиную. — И, да, мы сегодня едем знакомиться с мафией, если ты забыл.
С этими новостями итальянец скрылся в ванной комнате, оставляя Терри наедине с кофе и своими мыслями.

Отредактировано Johnny Falcone (2024-08-13 01:04:49)

Не то чтобы Джонни было прямо важно просыпаться вдвоём. Это было, конечно, приятнее. Можно было понежиться, сонно подурачиться, устроить какие-то интимные игрища, чтобы утро не казалось таким уж враждебным. Но прямо такого условия Джонни ставить не собирался. Просто ворчал, так как был типичной «совой», для которого до двенадцати дня нормальной жизни попросту не существовало.
Посетив уборную и умывшись, Джонни критически осмотрел себя в зеркале. За два дня поистине итальянская щетина уже выглядела, как трёхдневная у обычных людей. Но сейчас бриться было откровенно лень. До вечера точно потерпит.
Так, Джонни довольно быстро присоединился к Терри за завтраком. И ему тоже было очень приятно, что муж позаботился о нём. Да, это была простая яичница, но важно ведь не то, что именно тебе приготовили, а что вообще заморочились с этим. Так что Джонни сменил ворчание на лёгкую улыбку, сперва кратко поцеловав Терри и проговорив простое «спасибо». И только потом уселся за стойку, чтобы позавтракать.
— Я надеюсь, ты не очень против ехать к моим, — продолжил Джонни, отпивая кофе. — Я бы и сам не поехал после… всего этого.
Он кривовато улыбнулся, помахав вилкой в воздухе, имея в виду, разумеется, все перемены в их личных отношениях. Они снова как-то всё усложнили, и Джонни полагал, что в их шуточном браке за последние два дня стало гораздо меньше шутки.
— Но, — вернул он вилку к яичнице, ловко отламывая кусочек. — Это уже неизбежно. Знаешь этот юмор в стиле, если связываешься с итальянцем, связываешься со всей его семьёй? Нет? Суть в том, что это не юмор. Ровно с тех пор, как нашу свадьбу видел Алекс, начал тикать таймер. Если мы не поедем, он расскажет кому-то из кузенов, не удержавшись, а те растреплют всем остальным, это дойдёт до моих родителей, и уже дня через два у нас под окнами будет стоять весь наш табор, чтобы попялиться на мужа Джонни.
Джонни рассказывал всё это, не отрываясь от завтрака, но при этом всё равно экспрессивно и быстро. Казалось, в какой-то момент у него даже акцент соответствующий пробивается. Да и жестикуляция была типично итальянской. Прямо удивительно, как Джонни при этом умудрился ничего не разлить и не накрошить.
— Так что у тебя два варианта, — допивая кофе закончил Джонни. — Ты можешь поехать со мной, потерпеть часик-другой. Молчать, улыбаться, объесться до отвала, прослыть странненьким молчаливым американцем, и мы попробуем слинять оттуда. Через пару часов этот табор вполне уже сможет сосуществовать отдельно от нас и просто продолжит празднование нашей свадьбы сами с собой. Или ты можешь по-быстренькому развестись со мной, решив, что тебе такое счастье нахрен не надо.
Уже договаривая свои стандартные, в целом, предложения, Джонни задумался. В целом, вариант развода был так-то неплохой. Они могли разорвать брак, своим Джонни бы сообщил, что всё это было не более, чем шуткой, а с Терри они могли просто продолжать встречаться, как нормальные люди. Вроде бы у того тоже было желание продолжать отношения.
С другой стороны, как-то не хотелось, если честно. А как же шутки про развод? Про само замужество? Как же подарок от Алекса, в конце концов?
Было внутри и что-то ещё, противящееся такому рациональному решению. Не только общий дебилизм этих двоих парней. Казалось, что если сейчас обнулить брак и снять кольцо… этого может и не повторится. Не то чтобы Джонни прямо уже видел Терри в качестве своего настоящего мужа, долгие и здоровые отношения с ним и всё такое. Но вот была какая-то дурная мысль, что даже шуточный развод может на эти вероятности повлиять.

Джонни естественным образом волновался, а оттого был чуточку болтливее обычного. Он и сам это за собой замечал, поэтому вовсе не обижался из-за того, что Терри посмеивался. Но всё же Джонни не без причины полагал, что лучше его мужу знать обо всём заранее и иметь шанс избежать столкновения с итальянской когортой.
Терри мог сколько угодно предполагать и веселиться над рассказами собеседника. Только вот Джонни ничуть не утрировал и не приукрашивал. Он вырос в этом сумасшедшем доме и прекрасно знал, как шокирует неподготовленных американцев настолько отличающийся от привычного им менталитет.
Джонни видел, что Терри всё равно, судя по реакции, не до конца осознаёт всю тяжесть ситуации, но убеждать в обратном уже не стал. Главное, согласился и даже без давления. Джонни останется только постараться снизить градус неминуемого шока. И, пожалуй, предупредить о том, на что не мог оказать никакого воздействия.
— Заедем за цветами маме, — отозвался Джонни несколько задумчиво на предложение что-то взять с собой.
Пусть его мать и не была итальянкой по крови, но по духу стала ей уже давно. Так что задачей Терри было, в целом, только лишь понравиться матери Джонни. Если у него это получится, все остальные автоматически будут его любить. Об этом Джонни тоже поведал мужу на всякий случай, определив, так сказать, цель сего мероприятия.
— Папе нравятся все, кого выбрали его дети, — отмахнулся он следом. — С ним проблем вообще не будет.
И это тоже, пожалуй, удивляло американцев. Потому что в американских семьях главой семьи почти всегда был отец. И с ним же и было, как правило, больше всего проблем. Мужчины в Америке часто были не гибкими, консервативными, которым и об ориентации-то сложно было сказать, не то что привести мужа знакомиться.
Папа Джонни же был типичным итальянским мужчиной. Добродушным, громким, общительным и невероятно уважавшим женщин, в частности, свою жену. Так что, как мама Джонни скажет, так оно и будет для всех.
— Нонна наверняка придёт, — наконец, проговорил Джонни. — И нам пиздец обоим. Мне в большей степени, конечно, но тебе тоже перепадёт, не сомневайся. Причём там не важно, если ты понравишься ей, это будет посвятительный в лоно семьи пиздюль. Если не понравишься… я даже боюсь представить, но бегать придётся быстро.
Разумеется, Терри продолжал посмеиваться, потому что это звучало забавно и нереалистично для американца. Но Джонни, пусть и улыбнулся, бросил на него вполне серьёзный взгляд. В стиле «ты, что, думаешь я шучу сейчас?».
— Причём она даже не моя бабка, а Алекса, — усмехнулся Джонни. — Мы какие-то там родственники, конечно, троюродные или вроде того. Но это не мешает ей всех местных детей воспитывать. И да, ты для неё тоже будешь дитём.
После всех этих разговоров Терри всё равно не передумал, и Джонни было решил, что всё же этот мужчина немножечко готов к итальянцам. Тогда он позвонил маме и предупредил, что приедет и не один. И решил сразу ошарашить её, заявив, что это уже не просто партнёр (как было подумала мама), а уже муж. Пусть итальянская братия начинает балаган без них. Может немного подуспокоятся, когда они всё же доберутся до Бруклина.
Пока же Джонни проводил время с Терри. Они негласно решили говорить на другие темы, веселиться и целоваться, конечно же. Джонни тоже ощущал нечто странное. Вероятно, это было из-за кольца на пальце и двух дней совместного проживания. Но обычно за такой короткий срок знакомства люди (даже итальянцы) были менее открыты друг с другом, более осторожны. У них же общение проходило так, словно они знали один другого пару недель, не меньше. Но чувство это было даже приятным.
После обеда было решено ехать. Джонни даже не звонил Алексу, он знал, что спустя минут пять после его звонка маме и у лучшего друга зазвонил телефон. Наверняка, это был подлец Марко ДиМарко, который бы орал на Алекса ещё минут десять о том, что тот знал и ничего никому не сказал. Так что Алекс, Маркус и маленький Мика тоже наверняка собирались к своим, чтобы не пропустить ни секундочки от этой встречи.
Впрочем, Джонни был только рад. Полукровка Мика буквально очаровал всю их огромную когорту. Может, и на сей раз он успешно отвлечёт внимание на себя. Правнук нонны, как никак.

Джонни не был таким уж серьёзным. Он всё так же улыбался и подшучивал вместе с Терри. Просто в силу характера волновался за них обоих. Всё же по его инициативе мужу придётся столкнуться с итальянским безобразием вот уже через несколько часов.
За тридцать лет жизни у Джонни был некоторый негативный опыт, когда американские партнёры не сходились с итальянским менталитетом. Для жителей Штатов обычно в этом не было ничего такого — можно же просто свести общение с родственниками парня к минимуму. Только не для итальянцев с их культом семьи.
Джонни всё так же приезжал на все праздники, а иногда и без них навещал родителей и многочисленных кузенов разной степени родства. Кататься постоянно в одиночестве, когда каждая собака спрашивает, где твой партнёр — то ещё удовольствие. Особенно, когда в их когорте присутствовали и другие примеры. Девушка Нико или Маркус, который и вовсе был китайцем по происхождению.
— Она и есть сама мафия, её чистый концентрат, — отозвался Джонни в ответ на шуточку Терри, тоже не возражая против продолжения такого юмора.
Что касается белой зависти Терри относительно открытого общения Джонни с родителями, ситуация была двоякой. С одной стороны, конечно, многим хотелось бы такой лёгкости и принятия. Особенно, если у самого с родственниками не всё так гладко. С другой стороны, нужно было понимать причину, так сказать, откуда ноги растут.
Причина эта заключалась в том, что итальянцы были крайне семейными и очень любили детей. И уж особенно мальчишек. Все без исключения их баловали и поощряли открытое проявление чувств и открытые же разговоры. Джонни был младшим в семье и единственным мальчиком после двух старших сестёр. И по меркам американцев он был крайне избалованным ребёнком, которому разрешалось буквально всё.
Да, ему также прививалось уважение к семье и женщинам, но такое воспитание, собственно, и привело к тому, что Джонни вырос, а привычка заявлять в лоб о том, чего он хочет, осталась. Ведь он так делал всегда, и всегда же он получал то, что хотел. Поэтому Джонни не видел ничего особенного в том, что он заявил матери открыто — я приеду с мужем. Это было его желание, его жизнь, вот и всё.
Однако всё равно Фальконе нервничал. Желания желаниями, но он же понимал, в каком шоке и ажиотаже будет пребывать итальянская братия. Остальные-то тоже были вполне открыты в проявлении своих чувств, поэтому Джонни знал — выслушает он сегодня немало и про себя, и про Терри, и про их решение пожениться.
— Да нет, конечно, — протянул в машине Джонни на предположение мужа о том, что он может сбежать. — Куда ты сбежишь из своей квартиры? Вот меня с вещичками точно выставишь за дверь, в этом я почти уверен.
Он усмехнулся, проговаривая это всё в несколько шутливой манере, но всё же скрыть своей нервозности итальянец не мог. Так что только убедил этим Терри, что такие опасения у его мужа всё же имеются.
Следом Джонни в голову пришла разумная мысль — а с чего он вдруг вообще так сильно переживает на этот счёт? Они были вместе всего два дня. Даже там каких-то бабочек в животе, символизирующих первую влюблённость, не отмечалось вроде бы. Но, наверное, дело было в той лестнице, о которой думалось Терри. Они и правда перескакивали по несколько ступеней, вот и желание не потерять имеющееся появилось как-то очень быстро.
Отступать в любом случае было уже поздно, такси заехало на территорию итальянского района. Здесь были и невысокие многоквартирные дома, но машина проехала дальше, к домам частным, вполне себе американским, с небольшими газонами перед домом, заборчиками и всё такое прочее. В одном из таких «частных» домов и жило семейство Фальконе. Сейчас, правда, с родителями жила только одна сестра Джонни, которая была ещё не замужем. Вторая, впрочем, осталась в том же районе, просто поселилась в отдельное жильё с мужем.
На улице (так и хотелось сказать «тихой», но нет) уже кучковались молодые итальянцы, вовсю болтавшие друг с другом. Это честно напоминало какой-то фильм восьмидесятых-девяностых, разве что одежда молодёжи была другой. Но все так же преспокойно могли зайти к соседям, посидеть за болтовнёй на подъездных дорожках и всё такое прочее.
И было много-много итальянской речи. Почти все местные были билингвами. Так что сперва Терри на выходе их машины накрыло потоком непонятных для него слов, когда более юные воронята облепили их со всех сторон. Джонни на них прикрикнул и… нет, тише не стало. Просто все переключились на английский, но теперь Терри хотя бы понимал, о чём их спрашивают и о чём говорят.
В дверь Джонни постучал, кажется, исключительно для проформы. Их же ждали, так что дверь не была заперта. Постучал, да и зашёл с громким «мама, мы приехали!». Первой, правда, в прихожую вышла не мама. Выскочил какой-то ещё кудрявый, почти как все, пацан с широченной улыбкой и полез обниматься и к Джонни, и к Терри со словами:
— Тебе пиздец, нонна уже тут. Как услышала, что ты замуж вышел, сразу почесала сюда. О, поздравляю, кстати! Два часа тебя уже ждёт.
— А брат твой приехал? Надеюсь отвлечь её правнуком. Это, кстати, Дэни, — обратился к мужу последней фразой Джонни. — Младший брат Алекса.
— Сюда ещё не заходил. Может за мамой заехали. Да-да, приятно познакомиться, Эрик.

Джонни был благодарен за поддержку мужа. Такая спокойная, поистине скандинавская реакция на подготовительные речи давала надежду, что всё пройдёт не так плохо, как подсказывала итальянская тревожность.
Впрочем, как только Джонни вышел из такси и встретился со своими, казалось, от былой нервозности не осталось и следа. Джонни даже стал каким-то ещё более итальянским, если можно так сказать. Говорить он вынуждено стал громче, иначе его голос просто затопила бы итальянская волна. Тут Джонни на кого-то прикрикнул, тут и вовсе отвесил подзатыльник — между местными парнями это было более, чем нормально.
— Собрались поглазеть на тебя, пф-ф, — немного негодующе прокомментировал ситуацию перед домом родителей Джонни.
Терри и правда с самого приезда сильно выделялся среди местной братии. По меньшей мере, он был самым-самым тихим. Как настоящий музейный экспонат. Посему, несмотря на возмущения Джонни, парни продолжали на него посматривать и улыбаться.
— Почему это? — улыбнулся и Джонни на заявление мужа о том, что он не привёл бы дочь к итальянским парням. — Уж тебе ли не знать, какие из нас классные мужья. И только скажи мне сейчас «нет».
Отчасти Джонни понимал отцовское волнение Терри. Мало кому из отцов хотелось, в целом, видеть, как их дочери растут и начинают встречаться с какими-то там чужими и незнакомыми мужиками. С другой стороны, Джонни полагал, что итальянец действительно отличная партия. Желательно, конечно, чуть постарше, ибо у молодёжи мозгов нет, да и они почти поголовно все живут под маминой юбкой.
В любом случае, итальянцы, как уже было сказано, все были воспитаны так, что крайне уважали женщин. Разве не мечта любой девушки? Ручной парень, красиво ухаживающий, ничего для тебя не жалеющий и так далее. Так что зря Терри так. Но сейчас речь шла совсем не про Трейси, так что эту тему быстро закрыли.
Конечно, ждать Алекса с мужем и сыном в прихожей, чтобы запустить их вперёд в пекло, Джонни не собирался. Но всё же заметно колебался, не решаясь двинуться дальше в гостиную. Благо, этот момент помогли оттянуть родители, вышедшие с небольшим опозданием от Дэни на громкий возглас Джонни.
— Мама, папа, это Эрик, — представил мужа Фальконе, когда его родители уже с ходу их обоих пообнимали и поцеловали. — Эрик, это мой папа Винценцо и моя мама Кэрол. Остальных можешь даже не запоминать.
— Да? А в лоб получить не хочешь, Джонни? — не слишком деликатно раздался женский голос со стороны лестницы.
— А нечего прятаться, — парировал Джонни. — Это одна из моих сестёр, Сьюзан. Сьюзан, это мой муж Эрик.
И снова Терри ждал новый круг объятий и приветственных поцелуев. Пока Джонни несколько размышлял на тему — как легко с его губ срывалось это «мой муж», и как бы потом это всё не аукнулось, если их отношения всё же не сложатся, а шуточный брак развалится. Да и так… Сейчас вот вся итальянская когорта подхватит это «муж». И повторит это столько раз, что волей-неволей сам поверишь в сказанное.
Постепенно в прихожей стало слишком много народу, так что в какой-то момент итальянская волна просто подхватила этих двоих, и вот Джонни и Терри оказались в гостиной. Где уже вовсю накрывался огромный стол, как будто у них вот сейчас только была самая настоящая свадьба. С вином и десертами.
— Эрик, это моя самая старшая сестра Кэтлин, — как попугай повторял Джонни. — Кэти, это мой муж Эрик. Пожалуйста, сохрани его невредимым по мере возможностей. Он мне ещё явно пригодится, ладно? Спасибо, моя самая любимая сестра.
Кэтлин сидела в гостиной на диване, ибо была уже, как минимум, на восьмом месяце беременности. Вот рядом с ней и будущим племянником Джонни и усадил мужа. Его, как мужчину, тут же привлекли к накрыванию на стол и готовке, и не суть, что он был виновником торжества. Стоило поухаживать за матерью и не перекладывать всё на её плечи.
Правда, прежде, чем Джонни успел скрыться на кухне, между всеми этими итальяшками просочилась невероятным образом маленькая, сухонькая, но, судя по всему, очень крепкая бабулька. Там по одной ауре Терри мог понять, что именно она и была той самой всеми уважаемой нонной. И именно от неё Джонни крайне ловко прилетело клюкой.
— Ай, блядь! — воскликнул Джонни, не заметив низенькую бабку среди прочих итальяшек, а оттого ещё и испугавшись от неожиданной боли. — Я тоже рад тебя видеть, нонна!

Нонна была поистине удивительной женщиной. Джонни мог сколь угодно сдавать полицейские нормативы, становиться всё более сильным и ловким год из года, но это не имело никакого значения. Из тройки точных ударов, дай бог он мог уклониться от одного. Так что до несколько спасительного прихода Терри, его мужу только и оставалось, что пытаться перекрикивать разъярённую бабушку, прикрывая стратегически важные места.
С появлением Терри, у Джонни появилась отличная возможность слинять. Что-что, а мальчишки, выращенные нонной, отлично умели бегать. Преимущественно зигзагами, так как с бабушки станется и запульнуть в них чем-нибудь потяжелее. Однако Джонни смиренно остался. Ну не мог он так подставить Терри. Муж всё-таки.
Цветы и вежливые слова, а также обаяние Терри отсрочили побои на какое-то время. Впрочем, Джонни, да и все вокруг знали, что это ненадолго. И вот, спустя пару секунд получил своё посвящение Терри. Джонни даже немного улыбнулся. Это было неприятно, да, но всё же это был хороший знак от нонны. Ей явно приглянулся красавчик Лассен.
— Да не было никакой свадьбы, мы просто расписались! — на итальянском же орал в ответ Джонни, получая снова ещё и за то, что отказался от такого важного праздника. — Мы обязательно пригласим тебя на годовщину! Вот ради тебя устроим банкет!
Параллельно на английском он умудрился пояснить Терри причину избиения. Нонне слишком понравилось на предыдущей гейской свадьбе. Она частенько говорила, что такого ещё не видала, и теперь можно смело помирать. Только, к счастью многочисленной семьи, оставалась в здравии, и явно загорелась повторить опыт необычной для неё свадьбы.
Неизвестно, когда у этой хрупкой на вид старушки кончились бы силы орать и избивать молодожёнов. На удачу в гостиную пришли ещё несколько человек. Только по вздохам умиления за спиной Джонни понял, что его спасение близко.
В гостиную неторопливо (чёрт бы его побрал!) вошёл Маркус с мужем, улыбчиво переговариваясь о чём-то с мамой. Маленький Мика любопытно глазел на царящий балаган на его руках. К громкости итальянцев он уже явно попривык, пусть ему и года не было. Что же, у него дома один из отцов всегда был таким.
— Где моя самая любимая женщина? — улыбнулся Маркус, заприметив нонну и направившись к ней, что-то кратко проговаривая и мужу.
Крёстного определённо нужно было спасать. В конце концов, они с Алексом выбрали его в качестве опекуна в случае их преждевременной смерти. Было бы неловко потерять Джонни прямо сейчас. Запасного варианта у них с Алексом не было.
— Микаэлле очень по тебе соскучился, — проговорил Маркус, отвлекая нонну правнуком, как Джонни того и желал.
Этого уже никто не замечал, но всё же было забавно, как выбивался Маркус из общей массы. Если уж Терри немного отличался от итальянцев внешне, то этот и подавно. Тем не менее, Маркус явно ощущал себя, как рыба в воде. Он говорил тише, даже не стараясь напрягать голос, но успевал ответить тому и этому, поулыбаться нонне и даже познакомиться самостоятельно с одним из виновников сегодняшнего сборища.
— Я Маркус, — пожал руку Эрику он. — А вы можете бежать, пока не поздно. Расстроили мне нонну, прохиндеи.
Конечно, Джонни тоже хотелось немного потискать крестника, в этом он мало отличался от остальных членов семьи, но всё же счёл предложение разумным. И, пользуясь случаем, отвёл мужа подальше от опасной клюки и нонны.
— Ты ей всё же понравился, — потирая бедро, проговорил Джонни, усмехаясь. — Мамма мия, как же ей хотелось меня замуж красиво выдать, все ноги болят…
Стоило бы снова попытаться прорваться на кухню, чтобы помочь своим. Алекса уже тоже привлекли с самого порога, хоть тот и оглядывался на сына, как будто его отрывали от Мики насовсем. Вот ведь папаша… Но всё же Джонни решил ещё хоть минутку провести с Терри. После совместной схватки с нонной к нему проснулись те самые конфетно-букетные чувства и тёплое покалывание внутри.
— Ты в порядке? — заботливо поинтересовался Джонни и улыбнулся. — Всё ещё не передумал? Ну всё, теперь и не передумаешь, иначе сам пойдёшь нонне объяснять, почему со мной разводиться решил.
Посмеявшись, Джонни по-простому потянулся вперёд, кратко, но нежно целуя Терри в губы. Правда, сейчас, наверное, последний уже и не удивлялся, что они могут так свободно проявлять чувства при всех. Его тут уже все переобнимали и перецеловали.

Вокруг действительно было очень много итальянской речи. Как будто за час поездки на такси Терри и Джонни успели покинуть Штаты и попасть прямиком в Рим. По-английски тоже говорили, всё же жили в Нью-Йорке, но с переменным успехом. Совсем молодые получше, люди постарше с очень явственным акцентом.
Пока Джонни находился рядом с мужем, он то и дело закидывал его всякими мелкими интересными фактами и про конкретных людей, и про их итальянскую коммуну в целом. Как Терри уже мог заметить Фальконе (в силу того, что мать семейства была американкой) и те ДиМарко, что составляли семейный круг Алекса, были более, так сказать, адаптированными. Детей называли американскими именами, растили их билингвальными.
Но таких семей было не так уж и много. Другие варились исключительно в итальянском квартале, отдавали детей в местную школу, которая, в целом, была уже почти что полностью итальянской, и так далее. Таких оторв было сразу видно по поведению.
— Ага, — смеялся тем временем Джонни, уводя мужа подальше от отвлёкшейся бабки. — А ещё хуйлом неблагодарным и кучей других слов, гора-аздо хуже, чем «идиот».
Они немного провели время вместе, хихикая над произошедшим. В целом, после встречи с нонной Джонни расслабился. Самое страшное, казалось, было уже позади. Скоро все усядутся за общий стол, новоявленные супруги расположатся подальше от нонны и всё будет в порядке. Потом можно было и свинтить пораньше.
— О, угрожаешь мне нонной? А ты проникся атмосферой, Лассен-Фальконе, — посмеялся снова Джонни прежде, чем одарить мужа поцелуем и сбежать от него.
Впрочем, Терри не остался надолго в одиночестве. К нему то подходили сёстры Джонни, то ещё какие-то вообще далёкие от семьи люди. Чуть позже подошёл Маркус — он хоть и был свой в доску, но всё же итальянской готовкой ему явно не заниматься. Так что и с необычным местным обитателем Терри вполне себе успел познакомиться поближе.
Маркус тоже посмеялся над встречей с нонной и повторил за Джонни, что один избирательный тычок клюкой от бабки — это хороший знак. Это посвящение в итальянскую братию. Самому Маркусу тоже в своё время досталось. А потом ещё долго доставалось как «своему» до тех пор, как не появился Мика. Лиц с правнуком на руках нонна не била.
— Ты кажется хорошим парнем, — проговорил под конец Маркус, прикоснувшись к плечу Терри с лёгкой улыбкой. — Так что я раскрою тебе секрет супружеского счастья. Когда он будет орать — а он будет, — помни, что он орёт не потому, что злится на тебя, а потому, что ему нужно выплеснуть накопившееся в этом жестоком, скудном на эмоции мире. Если он будет действительно злиться, ты это сразу поймёшь.
Звучало, наверное, забавно, но за столько лет брака и, в целом, вхождения в итальянское сообщество, Маркус понимал, что для не-итальянцев это действительно важный ключик ко взаимному понимаю. Ну не было в менталитете разной этнической принадлежности американцев (кроме, разве что испанцев каких-нибудь) орать друг на друга просто от нечего делать, а не из-за агрессии. Так что, если Терри захочет и дальше выстраивать отношения с Джонни, ему бы не помешало в подобный случай вспомнить разговор с Маркусом и подумать «ах вот оно что и как, а я было подумал».
Потом Джонни вернулся, и вся толпа плавно переместилась за стол, где знакомство со всеми сразу продолжилось. Терри то и дело заваливали вопросами с той же частотой, с какой Джонни заваливали шутками по поводу его неожиданного брака. Кто-то даже умудрился крайне «оригинально» пошутить про скорую свадьбу по залёту. Джонни аж глаза закатил от такого банального штампа.
Частенько речь перебивалась итальянскими словами и фразами, и всё, что успевалось, Джонни переводил мужу. Но в целом, Терри действительно можно было просто есть, пить вкусное вино и молчать. Муж с завидной частотой отвечал и за него. Ну или повторял слова Терри, так как говорил тот для итальянцев очень тихо.

За столом, даже к удивлению самого Джонни, они с Терри превратились в настоящую команду. На парочку они и без того были похожи, ибо с недавних пор решили попробовать ей и являться. Но всё же за пару дней знакомства знали друг о друге крайне мало, а итальянское огромное семейство было жутко любопытным. Так что пришлось каким-то мистическим способом включать в себе слаженность и работать в команде.
Впрочем, единожды эта команда дала-таки сбой. Когда Терри внезапно заявил, что является владельцем небезызвестной сети магазинов спортивных товаров. Тут на лице Джонни всё же промелькнуло неподдельное удивление, с которым он воззрился на мужа, одними губами проговаривая что-то вроде «ни хрена себе».
Итальянская братия этого, правда, не заметила. А если и заметила, то быстро забыла, переключившись на другие вопросы, которыми они с частотой автоматной очереди забрасывали бедного Эрика.
— Не переживай, я тоже не смотрю, — признался в ответ Джонни, также шёпотом, как будто их могли за это выгнать из-за стола. — Мне только на бейсбол приходится ходить с коллегами, но я до сих пор ни черта в нём не понимаю.
В глубине души итальянец отметил, что ему даже понравилось, что Эрик был столь же далёк от спорта, как и он сам. Не хотелось бы ещё и рядом с партнёром делать вид, как тебя увлекает происходящее на экране или на поле. Джонни этого хватало на работе.
В юности он плотно занимался плаваньем, да и только. Потом профессиональная подготовка вытеснила желание сбрасывать энергию в бассейне. Так что сейчас для Джонни весь спорт сводился к необходимости держать себя в форме и сдавать периодически чёртовы нормативы. Даже посмотреть чемпионаты или Олимпиаду не тянуло.
— Просто делай, как я, — хихикнул в ответ Джонни и бодро принялся поддакивать кому-то из говорящих.
Главное ведь очень убедительно говорить — да-а, игра была что надо. А что тебе больше всего понравилось? О, и мне тоже, это и правда был очень крутой момент. Да, да, превосходная команда, ты абсолютно прав.
Мало того, что собеседник радуется, когда ты с ним во всём соглашаешься и как будто бы понимаешь, о чём речь. Так ещё и развлекаешься с партнёром, который как раз прекрасно знает, что ты полный ноль в теме разговора.
Вообще, итальянское застолье — это весёлая штука. Но было в происходящем хаосе два определённых минуса. Первый — с непривычки могла заболеть голова от непрекращающегося гомона. Второй — длительность самого мероприятия, на которую не хватало не-итальянцев, как правило. Вроде бы уже все наелись и выпили много вина, обсудили всё возможное и невозможное, а итальянцы всё никак не расходились.
— Ты ещё не устал? — поинтересовался в какой-то момент заботливо Джонни у мужа, вспомнив, насколько тому непривычно всё происходящее.
К этому моменту от Эрика уже более-менее отстали. Основные вопросы заданы, основные моменты выяснены, и теперь все болтали кто о чём. Так что, в целом, не пришлось особенно придумывать никаких планов, чтобы просто-напросто уйти из-за стола.
— Где Маркус и Алекс? — только уточнил напоследок Джонни у кого-то из сидящих неподалёку итальянцев.
— Э-э… наверное, Мику укладывают спать.
— Вот же уроды, пользуются моим крестником, чтобы свалить раньше всех, — возмутился Джонни, обращаясь к мужу.
Когда парочка вышла на улицу, уши Терри ощущали себя, как будто хозяин вышел с рок-концерта, простояв там на танцполе под колонками. Эдакая звенящая тишина и из-под её пелены пробивающиеся голоса итальянцев, оставшихся в доме.
— Ну всё, отмучался, — посмеялся Джонни, приобнимая супруга. — Теперь можно выдохнуть на пару месяцев. А там моя сестра родит, снова будет праздник. Ты живой?