Быть может, Фрэнк и хотел адаптировать своё создание к настоящей жизни, но ему самому не хватило времени. Он много лет потратил на то, чтобы сотворить такого, как Мэттью. И он действительно занимался с ним, заставляя думать и отвечать на сложные вопросы. Посложнее, чем задавал Джонатан, честно говоря. Фрэнк заставлял Мэттью размышлять о том, кто он такой, почему он ощущал то или иное чувство, самостоятельно решать, что такое хорошо и плохо, и многие другие почти философские вещи.
Возможно, когда Мэттью бы вырос в моральном плане, Фрэнк начал бы его готовить и к физической жизни. А, может, для него, как для создателя, было важнее посмотреть, как работает разум, и потому он развивал Мэттью, больше фокусируясь на его чувствах. В любом случае, теперь уже этого было не узнать. Фрэнк мёртв, и его данные никак нельзя было перенести в другое тело, как поступали порой с андроидами.
Мэттью признался Джонатану, что он не знает никого подобного себе. Фрэнк его одного создавал даже не десять, а больше лет. И даже не потому, что у одного человека на дому попросту не было столько возможностей для создания тела. С организмом андроида Фрэнк провозился всего пару лет. Всё остальное время он оттачивал сложнейший код, постоянно дополняя его, добавляя связки, блоки и возможности. А потом подключал весь организм к невероятному, просто почти волшебному процессору.
Мэттью с этим человеком жил, а потому не боялся Фрэнка. Так что считал того фанатиком в более положительном ключе. Как безобидного сумасшедшего, пожалуй. Да, Фрэнк был зациклен на создании такого механического человека, как Мэттью, но он не причинял этим никому вреда. Разве что нарушал закон из-за идеи.
Но эта тема тоже постепенно исчерпала себя. Парни сидели в темноте и теперь обсуждали возможность поделиться этой новостью с другими Стриклендами. Хотя бы с молодыми братьями на первую пору.
Мэттью, к слову, тоже ничего не видел без освещения. У него было хорошее зрение, но человеческое. Никаких тепловых красных аур или ночного видения. И как другие андроиды он не ориентировался просто по запомненному маршруту. Но пока они никуда не шли, а Джонатан сидел достаточно близко, чтобы видеть немного его светлое лицо.
Парень говорил очень заманчивые вещи. Мэттью быстро представил себе эту идеальную, желанную картинку. Как они проводят время все вместе. Правда, Мэттью думал немного наперёд, поэтому в своих фантазиях больше не скрывался совсем. Вёл себя так, как хотел вести. Смеялся, смущался, дурачился.
— Пожалей лошадь, — рассмеялся в ответ Мэттью. — Я ведь ничем не пахну для них, они меня боятся. Хотя мне очень хотелось их погладить…
Но Джонатан продолжал, прямо подсаживая в живой разум андроида червячка сомнения. А может, и правда, стоило рассказать? Тем более, что сейчас было лучше, чем через ещё несколько недель, к примеру. Ложь имела плохое свойство накапливаться. И потом было бы сложнее объяснить братьям, почему ты врал им всё это долгое время.
— Может, ты их подготовишь как-то? — спросил Мэттью, чуть улыбаясь. — Ты довольно сильно испугался. Не хотелось бы тут всех так шокировать. Или они подумают, что ты совсем свихнулся тут от скуки?
Он снова хихикнул, но всё же в его словах была правда. Приходит вот к тебе младший брат и говорит что-то про разумных андроидов. Крыша что ли поехала? Хотя, может, Джонатан мог просто выяснить аккуратно, как они вообще к этому относились. Вроде как закон-то такой был. Значит и прецеденты до Мэттью случались.
А про андроидов Мэттью и правда знал много. Не потому, что сам был одним из них. Просто, как уже тоже было сказано, увлекался тем, чем занимался Фрэнк. А последний довольно часто рассказывал про свою прошлую работу.
— Не совсем, — покачал головой Мэттью. — Вообще производством внешности занимается совсем другая компания. Вы вот заказали андроида у Сяоми, но Сяоми делает только процессоры и внутренности для андроидов. Кожу они заказывают у другого производителя, а лицами вообще занимается третья. Они стараются делать внешности разными, но-о… Сам понимаешь. Люди хотят видеть рядом с собой кого-то красивого. И пока стандарты красоты вот такие, манекенные, производитель будет делать плюс-минус такие тела и лица.

Наверное, Мэттью был ещё не до конца «очеловеченным» андроидом. По крайней мере, он не воспринимал пребывание у Стриклендов, как рабство. К нему хорошо относились, несмотря на то, что считали роботом. А сейчас и вовсе у него появился настоящий друг, с которым можно было здорово проводить время.
Когда Мэттью жил с Фрэнком, он точно так же работал по дому. Да, там было не поместье, но всё же он готовил, убирал и стирал. Старик уже мало на что был способен в бытовом плане. А когда увлекался очередной умственной работой, вообще забывался. Мэттью приходилось напоминать ему поесть или хотя бы сходить в душ.
— Нюхал Николаса? — переспросил Мэттью, подняв брови и рассмеявшись. — И часто ты нюхаешь своих братьев?
Конечно, он тоже шутил. И теперь, без всех этих замашек простого робота это было до крайности очевидно. Вот и сидели, хихикали в темноте вдвоём.
Впрочем, информация о том, что лошади всё же могут привыкнуть к незнакомому для них субъекту, Мэттью понравилась. Он честно не знал многого об этих животных. Не самое популярное животное в современной Англии.
Следом Мэттью признался, что ему, пожалуй, нравились животные. В доме Фрэнка у них никого не было, так что андроид сталкивался с другими биологическими существами этого мира только, просматривая программы про дикую природу. Ну или читая книги. Но всё же складывалось ощущение, что Мэттью был из тех, кто любит всякую живность. По крайней мере, он находил эти создания милыми.
Потом Джонатан начал предлагать варианты, как они могли рассказать братьям о том, что Мэттью не такой, как все андроиды. Но на лице последнего так и застыло сомнение. Звучало всё это как-то нелепо. И, с одной стороны, а как по-другому? Старших братьев действительно было невозможно подготовить к новости так, чтобы они не сочли Джонатана сумасшедшим. Или не решили бы, что он просто смеётся над ними.
С другой же стороны… Мэттью ещё не совсем разобрался в этом чувстве. Но понимал, что ему жуть, как не хотелось предстать нелепым перед Николасом. Не хотелось пугать его или расстраивать. Не хотелось признаваться в этой небольшой лжи. Особенно после сцены в кофейне. Если уж Джонатан вспомнил, как Мэттью отдёрнулся от лошади, Николас точно вспомнит тот комментарий в сторону парня, решившего познакомиться. И тогда он не будет звучать уже случайно обронённым бесчувственным роботом.
— Вот, кстати, что меня точно отличает от человека, — невпопад ответил Мэттью, не став делиться с младшим из братьев своими переживаниями. — Я не знаю, какого это, напиться. Алкоголь на меня не действует.
Внутренние переживания остались довольно сильными. Мэттью даже подумалось о том, что он действительно видит вариант, при котором он продолжает изображать робота, предпочтительнее, чем признаваться остальным Стриклендам.
— Да, наверное, они и правда жуткие, — охотно переключился на другую тему Мэттью. — Вроде как похожи на людей, но холодные и бесчувственные. Как ожившие куклы или трупы. Хотя нет, скорее куклы, как из фильмов ужасов. Они же ещё и улыбаются, как маньяки. К счастью, во всех андроидах стоит блокировка Азимова, так что они не смогут причинить вред человеку.
Разумеется, Джонатану стало интересно, а стоит ли небезызвестная блокировка у Мэттью. И последний улыбнулся шире.
— Нет, — миленько сказал он. — Это очень удобно, когда мы сидим в темноте за сараем, а на простого андроида никто никогда не подумает.
Правда, надолго Мэттью не хватило, так что он быстро прыснул от смеха. И, да, тут же извинился тоже за такую шуточку. Хотя про блокировку он вовсе не шутил. Мэттью, как и обычный человек, не был заточен на защиту всего живого.
— Пойдём в твою комнату, — чуть позже поднялся на ноги Мэттью. — Я уже тебя толком не вижу тут.

И всё же у Мэттью было немного иное восприятие. Он всё равно не считал себя в рабстве или загруженным неблагодарным, тяжёлым трудом. В конце концов, а чем ему ещё весь день заниматься? Особенно, учитывая то, что под светом солнца, пока все люди не разбредутся по своим комнатам, Мэттью приходилось скрывать свою истинную натуру.
Но, конечно, молодому всё же парню хотелось проводить время иначе. Даже если он не находил работу напрягающей. Хотелось веселиться с Джонатаном и его братьями, пробовать то, чего андроиду не доводилось ещё ощутить в доме Фрэнка. Погладить животных, сходить на концерт или выставку, да хоть прогуляться, но уже не сохраняя каменное лицо.
— Прости, — повторил Мэттью, когда Джонатан заявил, что мог бы обидеться. А ведь действительно мог и имел на то полное право. — Но я не был уверен, что достаточно хорошо знаю тебя.
Возмущение Мэттью не воспринял всерьёз, но претензию всё же услышал. И посчитал её правомерной. Но всё же добавил с улыбкой, как будто сглаживая обстановку:
— Но вообще-то мне нравилось играть с тобой. Конечно, я бы предпочёл делать это, не отвлекаясь на сдерживание эмоций, но мне всё равно нравилось. Фрэнк был очень старым. Если мы и играли, то это было бинго.
Уже по выражению лица Мэттью можно было понять, что он думал об этой однообразной, действительно стариковской игре. Естественно, молодому парню хотелось чего-то более активного, эмоционально насыщенного и всё такое прочее. И, да, желательно в компании ребят, схожих по интеллектуальному и ментальному возрасту.
На информацию об алкоголе Мэттью только кивнул. О состоянии, когда человек сильно напивался, он так же читал в книгах и видел в фильмах. Или новостях. А вот об этой лёгкости и отсутствии сложностей слышал впервые. Даже невольно подумалось, что Мэттью тоже хотел бы ощутить нечто подобное. Чтобы перестать хотя бы на время доставать самого себя тяжёлыми и порой безрадостными мыслями.
Но проговаривать это вслух не стал. Как-то это звучало грустно, а они с Джонатаном всё же веселились, когда шок, наконец, спал. Парень даже «угрожающую» шуточку Мэттью оценил и довольно расхохотался.
— Представляю, — хихикнул Мэттью. — Он и сейчас ни часа прожить не может без своих особых шуточек. Уверен, когда он узнает обо мне, я тоже наслушаюсь его от души.
Характер Уильяма ничуть не отпугивал андроида. Честно, он даже находил действительно забавными многие его шуточки. Так что спокойно готов был принять этот удар на себя. Не зря же Фрэнк так старался делать своё детище похожим на человека. Мэттью вполне себе умел и любил посмеяться над собой.
Потом решили переместиться всё же в дом. Честно говоря, если бы их услышали и увидели за сараем, это было бы куда более подозрительно. По крайней мере, в психическом здоровье Джонатана точно бы засомневались — сидит в полной темноте с андроидом и хихикает. Кажется, это было ненормально.
— Да, а ещё лазер светит, могу прожечь тебе джинсы на заднице, — хмыкнул Мэттью в ответ, пока они ещё находились за домом.
Потом, конечно, пришлось снова расслаблять лицо, стараясь не задействовать ни одну искусственную мышцу, пока они с Джонатаном шли по дому. Мало ли кто попадётся навстречу, хоть та же прислуга, которой точно лучше было не знать.
А вот когда закрылась дверь в спальню младшего брата, Мэттью снова разулыбался. Как будто именно это состояние было для него естественным, а для безэмоционального выражения лица приходилось напрягаться.
Они ещё поговорили какое-то время, пока Мэттью… не начал зевать. Это вызвало новую волну удивления у Джонатана. Он так забавно смотрел на андроида, что тот из зевания моментально перешёл к хихиканью, что вышло ещё смешнее.
— Что-о? — посмеиваясь, проговорил он. — Я тоже устаю, знаешь ли, и тоже хочу спать. Правда, кофе мне в этом случае не поможет. Подожди немного, я сейчас.
Мэттью быстро сходил в свою комнату, взял зарядный шнур и вернулся в комнату к новому другу. Теперь уж тот точно не сомневался, что Мэттью его не обманывал, и что он был самым настоящим андроидом. Тот преспокойно открыл мягкий колпачок на боку, открывая взгляду Джонатана зарядный разъём, и подключился к обычной розетке.
— Ты как будто ждёшь, что я начну мерцать, как телефон на зарядке, — хихикал Мэттью, подзаряжаясь немного, чтобы энергии хватило ещё хоть на часик.
Естественно, Джонатан поспрашивал его тут же, как он ощущал эту зарядку. Он ведь чувствовал всякое, как человек. Но вот если в человека воткнуть провод под таким напряжением, ему будет совсем нехорошо. Мэттью ответил, что для него зарядка — это аналог сна. Обычно он даже «засыпал» в такие моменты, переводя себя в режим энергосбережения. А сейчас ощущал только тепло и расслабление, как будто лёг в горячую ванну.
— И, да, если «разбудить» меня до того, как я заряжусь полностью, я буду также раздражён, как если бы тебя будили в пять утра, — хихикал Мэттью.
Сперва Мэттью, как и Джонатан, из-за шока, да и просто из-за непривычки, с трудом находили вопросы и ответы. Но, пообщавшись подольше, что один, что второй быстро ориентировались в том, что может интересовать один другого. Мэттью легко подмечал вот такие детали, как с ранним пробуждением, которые вроде как были одинаковыми для них обоих, но всё же интересным образом отличались. Теперь уже Мэттью совсем не сомневался в своём решении признаться младшему из Стриклендов. Оно было гораздо лучше, чем то первое, по проникновению в это поместье.

Мэттью тоже немного жалел, что не рассказал Джонатану раньше. Они сейчас так славно проводили время! Но, конечно, он понимал, что не мог предугадать так быстро, как Джонатан отнесётся к такой новости. А если бы Мэттью с порога начал всем и каждому рассказывать о том, что он разумный и чувствующий андроид, да ещё и запрещённый законом, то, пожалуй, в его разумности стоило бы усомниться.
Сейчас же им было весело вдвоём. Мэттью нравилось рассказывать всякие интересные вещи про себя. Во-первых, он так лучше познавал самое «я». А, во-вторых, ему определённо нравилось это добродушное искреннее удивление Джонатана. Не тот первоначальный шок, а приятное любопытство. И как же хотелось, чтобы и другие братья отреагировали так же. Причём, желательно, сразу, минуя этап недоверия и страха.
На всякие шутливые комментарии Джонатана Мэттью совсем не обижался. Но, видимо, они ещё какое-то время так или иначе будут извиняться друг перед другом, как полагалось британцам, которые только притирались один к другому. Однако Мэттью же понимал, что его собеседник шутил и шутил беззлобно. Так чего обижаться?
— Это и правда смешно, — хихикал Мэттью, отмахиваясь от очередных извинений. — Но, серьёзно, Джонатан? Солнечную батарею? В Англии? А здесь вообще лучше ставить ветровую штуку и подключаться напрямую к ней.
Потом андроид пояснил, что, конечно же, чувствует «недозаряд». И, наверное, он ощущался им, почти как и люди ощущали недосып. Мэттью чувствовал усталость, отсутствие сил (причём ему-то уж не хватало энергии на дела в прямом смысле слова, над чем парни снова посмеялись — забавная же игра слов). Ощущал раздражительность, а мыслительная деятельность была несколько заторможена, как и когда Мэттью очень хотел «спать».
Темы находились снова и снова, уже гораздо легче, чем какой-то час-два назад. И теперь стало ещё и очевидно, что в юморе парни тоже оказались схожи. Так что хохотали каждые десять минут, позабыв немного о скрытности. Впрочем, а от кого было скрываться? Родители уже ушли спать, да и прислуга по дому не сновала. А если и сновала, то ни за что бы не сунулась в комнату сына хозяев. (Что было заметно, честно говоря. Мэттью уже похихикал и над этим, назвав Джонатана свинюшкой, когда тот сбросил вещи на пол).
А потом дверь так резко распахнулась, что даже Мэттью с его отменными реакциями не смог сообразить быстро, что делать. Да и, опять же, испуг и чувство самосохранения работали быстрее, чем всё прочее. Так что андроид испуганно уставился на заглянувших в комнату братьев, а сердце его забилось так быстро, что будь в помещении тишина, Джонатан, сидевший рядом, точно бы услышал его стук.
На комментарий младшего из братьев Мэттью только бросил на него короткий взгляд. Что сказать — не приходило на ум. Но вот во всех вариантах, которые Мэттью мысленно перебирал до этого, как-то не возникало того, где они с Джонатаном так по-глупому попадутся. Причём в тот же самый день, как будто что-то свыше решило прервать предстоящую рефлексию разумного андроида сразу и на корню.
— Н-нет, это я… — тихо проговорил Мэттью, и выражение его лица поменялось вновь на виноватое.
Он хотел было подняться, но шнур неприятно натянулся, и андроид коротко зашипел от неприятного ощущения. Чем, вероятно, вогнал в тот самый шок, который только-только пережил Джонатан, и остальных двух братьев. Мэттью отключил себя от сети и всё же поднялся, посматривая больше на Николаса, чем на Уильяма, хотя тот и молчал.
— Я… могу всё объяснить, — добавил он. — Ну… почти всё.
Мэттью снова сцепил руки в волнении. Правда, теперь он нервничал ещё сильнее. То был один Джонатан, и это было его собственное решение. А тут сразу двое парней, которые просто увидели то, чего видеть были не должны. И мнение одного из этих двоих волновало Мэттью куда сильнее, чем всех остальных, что только добавляло тревожности.
Да ещё и это прерывание зарядки, о которой он уже говорил Джонатану. Его как будто выдернули из тёплой уютной постели на холод и заставили лихорадочно думать важные вещи. А мысли ещё так путались, да и физическое состояние было не очень.
— Простите, что скрывал это от вас, — снова извинился Мэттью, уже перед теми, кто этих извинений не получал. — Мне некуда было идти. И я не мог заявиться к вам на порог с заявлением о том, что я нелегальный андроид, и просьбой приютить…
Он невесело усмехнулся и снова аккуратно поднял большие глаза на Николаса, в надежде не увидеть негатива. Всё же, знаете ли, роботы были не в его вкусе…

С одной стороны, Мэттью был немного рад и испытывал облегчение, когда Джонатан взял ситуацию в свои руки и попросту принялся рассказывать братьям обо всём, что знал. Причём не просто хвалился информацией, а действительно в первую очередь передал важные вещи. О незаконности, попросил братьев не распространяться об этом.
С другой же стороны, Мэттью, так как был ну очень очеловеченным, немного ругал себя. За трусливость, за то, что сам не нашёлся, как поведать свою историю. А ведь это была его проблема, а не Джонатана. И он как будто скинул эту заботу на парня.
В процессе долгого монолога братья зашли в комнату и закрыли за собой дверь. Мэттью как-то рассеянно посмотрел, как Николас сбрасывает ещё какие-то шмотки младшего брата на пол со стула перед заваленным же рабочим столом.
Какие-то комментарии Джонатана заставляли слабо улыбаться. Того, к примеру, явно впечатлило умение Мэттью зевать. Казалось бы, банальная для человека вещь. Но, в основном, Мэттью посматривал на реакции братьев и отводил взгляд в пол, так как оба они смотрели на андроида почти неотрывно, и это было… не то чтобы неприятно, но, как минимум, такое пристальное внимание смущало.
Да, среди людей Мэттью был диковинкой. Но, знаете ли, в него явно не закладывали это ощущение «я странный для окружающих», так что каким-то особенным Мэттью себя и не считал. Зато видел эту особенность в направленных на него взглядах.
Был, конечно, во всём происходящем плюс. Мэттью действительно не увидел ни презрительности, ни брезгливости, ни чего-то такого же негативного. Только всё тот же шок, который постепенно сменяло то самое любопытство, какое появлялось и у Джонатана. Братья начали задавать вопросы, и Мэттью постепенно включался в разговор. Было бы странно сидеть и молчать несколько часов кряду, заставляя Джонатана отвечать за себя.
Через пару часов такого разговора Мэттью снова начал зевать, доказав, что младший Стрикленд ничуть не лгал. Пришлось вновь воткнуть в себя зарядный шнур, устраиваясь на кровати и стены для удобства.
— В не используемом домике на краю деревни, — ответил Мэттью на вопрос Николаса, рискнув посмотреть на него в ответ.
Старший из братьев чуть закатил глаза, задавая логичные ответы. Мэттью снова стало немного стыдно, хотя он тоже понимал, что ему больше было нечего предпринять. Не потащил же бы он под светом солнца целого андроида куда-нибудь в лес.
— Я вытащил из него идентификационный чип, — добавил Мэттью, пытаясь хоть как-то оправдаться за этот необдуманный поступок. — Так что, если его и нашли бы, никто бы так быстро не узнал, кому он должен был принадлежать.
Конечно, если бы провели долгое следствие, то всё бы вскрылось. Люди не дураки. Проверили бы, кто делал заказ из местных в последнее время, запросили бы в продажном офисе Сяоми. Навестили бы Стриклендов. Но, честно говоря, Мэттью сомневался, что это дело вообще дало бы ход. Семья не заявляла в полицию или компанию, что не получила своего робота. Претензий не было. Максимум, позвонили бы уточнить, всё ли в порядке.
А теперь же и вовсе Стрикленды могли заявить, что сами бросили там андроида. Мало ли у богатых какие причуды. А робот — не человек. То, что он выглядел, как человек, прав ему не прибавляло. Так что это было бы то же самое, как если бы Стрикленды заказали телефон и бросили бы его где-то на улице. Кому какое дело?
Но пока о Мэттью не знали хотя бы родители братьев, стоило, конечно, перестраховаться. Так что парень не возражал съездить с Уильямом, чтобы забрать «тело».
На упоминание о Брюсе Мэттью снова отвёл взгляд от Николаса. Благо и тот на андроида уже не смотрел, так что и не заметил этой реакции, и как немного погрустнело это милое, совсем не типичное для робота личико. Точно ведь. Николас должен был привести сюда своего парня. В которого, как минимум, был влюблён. Это осознание причиняло какие-то неприятные ощущения внутри, становилось грустно.
— А я тебе говорил, что ты свинюшка, — улыбнулся в ответ на взгляд Джонатана Мэттью, стараясь отвлечь себя от негативных ощущений.
За окном уже начало светать, и Мэттью, посмотрев на это, чертыхнулся шёпотом под нос. Конечно, было здорово раскрыться братьям. Но перед остальными он всё равно скрывался, и у него были задачи по дому. И даже если Мэттью сейчас успеет полноценно поспать (что ускоряет, естественно, процесс зарядки) ещё хотя бы часик, его аккумулятор всё равно разрядится раньше позднего вечера. Как-то не хотелось бы начать зевать на глазах у родителей братьев или слуг.
— Прикроешь меня, если что, во время обеда? — спросил у Джонатана Мэттью. — Мне явно нужно будет подзарядиться. Иначе ваши родители могут тоже узнать раньше времени, что я умею зевать, блин.

И, опять же, с одной стороны Мэттью было попроще с братьями. Он уже отвечал на подобные вопросы Джонатану и уже придумывал понятные аналогии для биологически устроенных существ. С другой же стороны, Николас и Уильям были старше. Вопросы их были более дотошными и вдумчивыми. Так что пришлось снова поднапрячь процессор.
Кроме того, у обоих старших братьев оказался другой склад ума. Мэттью, как и Джонатан, были более склонны к точным наукам — математике в том числе. Впрочем, у Мэттью это было и не удивительно, его разрабатывал учёный. Конечно, он заложил немало базовых знаний о магии цифр и счёта.
Так или иначе, некоторые вещи понимались Джонатаном на подсознательном уровне. Он не то чтобы принимал на веру, как считал. Просто технически заточенный мозг обрабатывал информацию и выдавал ответ, что да, в теории такое возможно, если внедрить такую-то штуку или прописать в коде условие «если… то…». Гуманитарии рассматривали существование Мэттью с более философским подходом, и это было сложнее. Хотя бы потому, что на их памяти не было подобных прецедентов.
Но всё же к раннему утру все братья более-менее разобрались в общих вопросах «бытия Мэттью». По крайней мере, шок сошёл и появилось смирение с тем, что они видели уникального разумного андроида, который мог чувствовать не только тактильные вещи, как боль и прикосновения, но и эмоции. Мог размышлять, принимать решения, ошибаться и, да, полностью осознавал собственное «я» и собственное существование. И даже боялся смерти, что уж совершенно точно уводило его на сто шагов выше обычного робота.
— Кеннет, — отозвался Мэттью на вопрос и улыбнулся сначала Джонатану, показывая ему, что извинения излишни, а потом и просто от собственных мыслей, которые не преминул озвучить: — Но, честно говоря, мне больше нравится Мэттью. Так что вам не нужно перестраиваться, мне нравится это имя.
Он был абсолютно честен. И дело было не в том, что это имя дал ему Николас. Точнее, не только в этом. Кеннетом его звал только один человек, Фрэнк, воспоминания о котором до сих пор причиняли боль. За каких-то пару недель скорбь по создателю просто не могла улетучиться, как и у любого человека. Так что Мэттью предпочёл бы не вспоминать так часто эту болезненную тему, слыша своё старое имя.
Да и, будучи со вполне себе человеческим сознанием, у Мэттью было своё представление о красоте и свои предпочтения. Люди тоже нередко осознавали, что данное родителями имя им не нравится или не подходит, и меняли документы. Вот и Мэттью сейчас казалось, что Мэттью ему подходит гораздо больше.
Когда Николас предложил разойтись по комнатам, андроид согласился, отключая себя снова от зарядки, чтобы перейти в свою кровать. Ему, в отличие от братьев, до одиннадцати валяться в постели не получится, конечно. Но Мэттью не расстраивался. Тем более, что днём он спокойно подзарядится, чтобы хватило энергии до вечера. Братья легко согласились его прикрыть, и это было, честно говоря, приятно.
Вообще, несмотря на неожиданное признание, ситуация действительно была приятной. Что Джонатан тут же принялся отстаивать нового приятеля словесно и не возражал против таких «покрываний». Да хотя бы просто понимал необходимость того. Что Николас тут же озаботился сохранением тайны, распорядившись перевести их андроида на чердак, чтобы никто не поднял шум из-за его случайного обнаружения.
— Спасибо, — тихонько, но искренне сказал Мэттью всем троим.
Возможно, ребята не очень поняли, за что была эта внезапная благодарность. По крайней мере, Джонатан точно удивился. А Мэттью особенно и не мог пояснить. Пожалуй, за всё. За это понимание, за некоторую заботу, которую братья, в целом-то, не должны были оказывать. Для них он был чужаком, но, тем не менее, его явно не собирались выдворять из семьи, и даже собирались поддерживать. Может, интереса ради, но всё же.
Они вышли в коридор, и Мэттью посмотрел на Николаса в тот же момент, когда и тот обернулся с той же целью. Мэттью мягко улыбнулся. Почти как тогда, когда Николас почти нежно прикоснулся к его щеке в первый раз. Было всё ещё тоскливо, но Мэттью попросту не мог сдержать этой улыбки. Он-то ведь смотрел на человека, который ему нравился.
— Спокойной ночи, — повторил Мэттью, и всё же ушёл в свою комнату.
А оказавшись в кровати, андроид чуть печально и чуть раздражённо вздохнул. Уйти в «сон»  энергосберегающего режима ему сегодня не удастся. Если он заснёт, то проспит ровно до момента, как его аккумулятор полностью зарядится. А встроенного таймера, как у обычных роботов — сюрприз-сюрприз — у Мэттью не было. И, естественно, в комнате андроида не было будильника. Зачем бы он нужен был роботу? Так что придётся просто сидеть пару часов на зарядке, мучая свой процессор недостаточным отдыхом.
Поднялся Мэттью вместе с прислугой, занимаясь обыденными делами с каменным лицом. Открывал окна, перестилал кровати, вытирал пыль (украдкой чихал, как дурак — жаль, Джонатан этого не видел, поржал бы). Потом братья начали просыпаться, подтягиваясь на завтрак, и как же Мэттью глупо ощущал себя, проговаривая это нелепое «Доброе утро, Николас. Надеюсь, тебе хорошо спалось сегодня» с ещё более нелепой вежливой улыбочкой на замершем от эмоций лице. И вновь Мэттью судорожно сдерживал все эти реакции.

Мэттью на секундочку ослабил реакцию, когда Николас с улыбкой сказал ему перестать, и улыбнулся тихонько в ответ. Наверное, парням и впрямь было довольно неловко знать, что на самом деле Мэттью вполне себе живой, а теперь вот снова вёл себя, как робот. Даже, пожалуй, возникали невольные мысли о том, а не показалось ли им вчера, не приснилось ли всё это. Какая-то массовая галлюцинация.
Однако Мэттью не мог «перестать». Из кухни то и дело прибегала Мод, да и в столовую мог в любой момент зайти кто угодно. Стены здесь были достаточно крепкими, чтобы Мэттью не услышал этого своевременно. Он же не был суперандроидом, который всё слышит и видит ещё за час до того, как это произойдёт. Так только в фильмах и бывало.
И, как подтверждение этим мыслям, вскоре на глаза показалась миссис Стрикленд. С ней Мэттью тоже вежливо поздоровался. Не сталкивался раньше за уборкой.
Мэттью немного помогал парням за столом, как делал это и раньше, пока Уильям откровенно врал матери. А когда последняя ушла, братья внезапно решили его отогнать от прислуживания. Хотя сам Мэттью не видел в этом ничего такого. Подумаешь, приносит-уносит тарелки. Это было даже как-то лучше, чем ту же пыль вытирать. И не так опасно.
— Ауч, — тихо выдохнул Мэттью, получив шлепок по руке от Джонатана.
Не сдержавшись, он ущипнул младшего брата за бочок в ответ. Всё же Мэттью был немножечко вредным андроидом.
— Если вы будете так себя вести, через пару часов уже всё поместье узнает обо мне, — прошептал он с небольшим возмущением братьям. — Всё в порядке, мне это не сложно.
Но пока в столовой никого не было, а Мэттью удачно стоял рядом с Джонатаном, с которым он, по понятным причинам, успел сдружиться чуточку лучше, андроид просто-напросто подхватил с его тарелки кусочек и отправил себе в рот. В конце концов, с ним явно никто не будет целоваться тут, чтобы удивиться тому, что от него едой пахнет, знаете ли.
— Что-о? — также шёпотом вопросил Мэттью на все эти взгляды. А братья, понятное дело, тут же уставились на него. То зевает, то жуёт. Фантастика. — Отстаньте, мне вкусно.
И стащил ещё кусочек, улыбаясь, прежде чем отойти и вернуться к своему «роботизированному» состоянию. Да, наверное, с его стороны это было пустой тратой продуктов. Но, с другой стороны, разве люди всегда ели исключительно для того, чтобы погасить голод и насытить организм энергией? Тоже заходили в кафе на кофе с пирожными, чтобы насладиться вкусом, да и только. Вот и Мэттью так поступал.
После позднего завтрака парни засобирались. Николас за своим парнем, о чём Мэттью старался не думать, а остальные за спрятанным в неиспользуемом домике андроидом. Мэттью чинно дошёл до машины, усаживаясь с прямой спиной, и смог расслабиться только, когда они уже отъехали от поместья. По дороге разговаривали, конечно, и Мэттью снова разулыбался. Было приятно ехать не в тишине.
Хотя это и заставило снова вспомнить Николаса, от чего в груди странно защемило. Наверное, от вернувшегося осознания, что тот сейчас ехал к своему парню, которому очень рад, которого будет целовать, в конце концов, при встрече. О дальнейшем даже думать не хотелось, становилось слишком паршиво на душе.
Уильям остановил машину неподалёку от указанного Мэттью участка, и все трое пробрались через сломанную ограду. Домик был, конечно, не такой, как в фильме ужасов. Очень чистый, с относительно свежим ремонтом, только без мебели.
В одной из дальних комнат у стены сидел выключенный андроид в одном нижнем белье. Старая одежда Мэттью лежала рядом. Естественно он не стал прямо одевать робота обратно. Тот явно не замёрзнет, знаете ли. Рядом с роботом немного выдавала пребывание здесь кого-то перекосившаяся розетка. Мэттью вытаскивал её из стены, чтобы зарядиться, конечно же.
— Может нам включить его, чтобы оделся и сам дошёл до машины? — предложил Мэттью, не представляя, как они потащат тело на улицу, не вызывая подозрений. — Я могу немного поправить его код, чтобы он не болтал и делал, что говорят. Ну и… его нужно будет немного хакнуть, иначе он сбоить будет без чипа.
Андроиды просто не могли быть ничьими. Так или иначе они принадлежали человеку — конкретному частному хозяину или организации, но принадлежали. И на чипе была информация, кому. Если андроид очнётся и не сможет считать данные, кто его хозяин и какого его предназначение, он явно захочет вернуться к производителю по причине поломки. А учитывая, что Мэттью уже хакнул его системы безопасности, его ещё и переклинит, наверное.
— Я уже отключил у него отчётность, чтобы он не направил сигнал в службу безопасности. Ну и чтобы если его кто-то включил, он бы не пошёл докладывать о нападении, — чуть хихикнул Мэттью. Хихикнул, потому что поступил прямо как маленький бандит, сто раз проворачивающий такое. А вы только посмотрите на него, какой из него бандит?

На удивлённый комментарий Джонатана за завтраком Мэттью ответил только улыбкой. Конечно, он чувствовал вкус. Иначе зачем он сейчас подворовывал с тарелки? Чтобы просто показать, что он умеет есть что ли, как подумал или пошутил Уильям? Нет, конечно. Мэттью любил разные вкусы и тоже имел свои предпочтения. И, даже несмотря на то, что еда не несла для него никаких эффектов, Мэттью тоже бы не стал есть ничего испорченного.
А вот на комментарий Уильяма андроид склонил голову. Он всё ещё говорил тихо, чтобы никто не услышал ненароком совсем не неживой голос робота, но не удержался от ответного шутливого комментария.
— А ещё чувствую, как пованивают шуточки Уильяма.
Ещё и выражение лица было очень даже соответствующим. Вредным. Впрочем, братья смеялись больше над ситуацией и этим обменом любезностями, чем дальше рассматривали, на что там способна мимика андроида.
В машине тоже немного подшучивали, а уж когда оказались в заброшенном доме с голым андроидом, вообще, как говорили люди, сам бог велел.
— То же, что и сделаю с тобой, — мило ответил Мэттью, положив ладонь на спину Уильяма. — Раздевайся.
У среднего брата юморок был, действительно, несколько грубее и циничнее, чем у других братьев, но Мэттью это прекрасно понимал и не обижался. И да, когда мог, отвечал плюс-минус тем же, что, кажется, добавляло ему плюсиков в глазах Стриклендов.
С Фрэнком Мэттью, конечно, так себя не вёл, да и не мог вести. Шутки со стариком были совершенно другими. И сейчас Мэттью просто наслаждался этим общением с эмоциональными сверстниками так сказать. Пусть андроиду было фактически два года, но его разум всё же был взрослее изначально.
Правда время от времени всё равно становилось немного грустно. Мысли упрямо возвращались к Николасу. И даже если Мэттью запрещал себе думать о них с Брюсом, то всё равно размышления были довольно безрадостными. Сейчас вот он невольно подумал, что вот даже с Уильямом он уже как-то нашёл общий язык. С Джонатаном они и вовсе уже общались, как старые приятели, если уже не как друзья, хотя прошёл лишь день с этого своеобразного каминг-аута. А с Николасом… Ну, они обменялись парой улыбок. На этом пока всё.
— Тяжелее, чем человек, — кивнул Мэттью на резонный вопрос, когда они с двумя другими Стриклендами решали, что делать.
Конечно, андроидов уже давно никто не делал из металла. Это были полимерные материалы, но прочные и плотные, и, как следствие, тяжёлые. Иначе любое падение или столкновение грозило бы потерей очень дорогостоящей вещи. Были бы роботы, как ноутбук — уронил и пиши пропало, разве что на запчасти. А люди, заплатившие десять-пятнадцать тысяч фунтов за андроида, не хотели терять его так быстро.
— Ты и сам можешь его отключить, эту систему не меняли уже очень давно, — пожал плечами Мэттью. — А хакнуть его могу, да, у них не слишком сложный код.
Включались и выключались андроиды с давних времён скрытой кнопкой под подбородком. Достаточно открытое место, чтобы в случае чего можно было быстро вырубить робота, но вместе с тем и не такое открытое, как лоб, к примеру, чтобы андроид не мог выключиться сам, случайно врезавшись во что-то.
И код у обычных прислуживающих в домах андроидов был действительно не слишком сложным для тех, кто занимался робототехникой и искусственным интеллектом. Сложным была обучаемая часть того самого искусственного интеллекта, но её Мэттью не собирался трогать. А функционал простой. Сложнее был, например, у андроидов-хирургов, у которых было прописано просто миллион тех самых «если… то…», прописаны всякие микроскопические супер-точные движения (примерно так была прописана и мимика Мэттью) и всё такое прочее.
Мэттью сходил в уборную. Не за тем, за чем вы подумали. Там он прятал ноутбук Фрэнка, который и подключил через адаптер к разъёму андроида, забираясь в его внутрянку. Отключил в первую очередь ему голосовой динамик — они же не хотели, чтобы робот начал внезапно весело вещать в полную громкость о чём-то, когда они тут тайным делом занимались вообще-то. Потом отключил систему, отвечающую за некоторую безопасность. Ту самую, что не дала бы андроиду согласиться на выполнение заведомо странных или опасных вещей — вроде команды залезть в багажник машины или сундук.
А вот с отсутствием чипа немного повозился. Сначала хотел было прописать мнимое ощущение, что чип на месте, даже начал, а потом подумал, что тогда нужно будет вбивать в него напрямую данные о владельце, а это очень долго. Вернуть ему чип было бы быстрее, но Мэттью опасался, что ему самому он ещё пригодится. Мало ли. Тогда, немного подумав, он прописал довольно простенький код, который можно было упрощённо назвать «если перед тобой человек, ты регистрируешь его в качестве владельца».
— Так, я сделал, но есть нюанс, — потёр бровь Мэттью, как будто та чесалась. — У нас есть минут десять, чтобы его загрузить в машину. И те же минут десять, чтобы допереть его до чердака. Потом надо будет его выключить. Код-то у него простенький, зато искусственный интеллект у них прокаченный. Он начнёт анализировать системы и рано или поздно поймёт, что функциональность нарушена, и начнёт восстанавливать исходный код.
Андроиды сами исправляли собственные ошибки и баги благодаря своему ИИ. Тот сперва будет работать, как следует. Но, в отличие от Мэттью, интеллект андроидов был, так сказать, безграничен. Рано или поздно ИИ отметит, что функциональность его «тела» отличается от остальных, что такое поведение неприемлемо, начнёт выискивать и наткнётся на отключённые системы, на инородный кусок кода от Мэттью, и будет всё это исправлять. Поэтому стоило прерывать этот процесс самоисцеления простым выключением машины.

Если так подумать, это было даже забавно. Парни действительно больше удивлялись каким-то довольно банальным вещам в плане разработки и программирования, но принимали, как данность, невероятно сложные нюансы. Чего стоило прописать то же зевание, так увлёкшее всех троих? Прописываешь строчку кода — когда энергия в аккумуляторах падает ниже стольких-то процентов каждые столько-то минут открывается рот, втягивается воздух. Понятное дело, это довольно упрощённое описание, но в целом смысл сводился к тому.
А теперь подумайте только, чего Фрэнку стоило прописать мимику. Во-первых, это была чуть ли не хирургической точности техническая разработка. Он проводил все эти искусственные мышцы по аналогии с человеческими под кожей лица, в то время как у обычных андроидов была лишь возможность растягивать рот в вежливой улыбке.
Во-вторых, каждое мимическое изменение стоило связать с определённой эмоцией. Хотя бы сделать эдакую базу — улыбаться, когда радостно, поднимать брови в удивлении, морщиться от того, что неприятно и так далее. Далее, конечно, Мэттью мог обучаться, копировать мимические проявления у людей и всё такое прочее, но работа была проделана немалая.
И это ведь ещё не всё. Были ведь совершенно разные улыбки — счастливая, грустная, вежливая, саркастичная и миллион других. То же касалось и нахмуренных по разным причинам бровей, и тех же слёз. И задействовалась при этом совсем ведь не пара мышц, чтобы просто прописать «то такая-то мышца сокращается», нет.
Впрочем, об этом даже сам Мэттью не знал. Точнее, знал, как оно примерно было, но тоже находил невероятной такую кропотливую работу. Честно говоря, даже зная, что его создали, Мэттью по-человечески испытывал сомнения в том, в чём не разбирался до конца (а его знаний ещё не хватало на столь сложные программы). Ему было проще поверить, что он был изначально человеком, которого Фрэнк модернизировал.
— Да, залезет, я отключил все ограничения и прописал ему, чтобы он считал владельцем любого человека перед ним, — пояснил немного свои действия Мэттью, возвращаясь мыслями к суровой действительности.
Когда Уильям подогнал машину и открыл багажник, Мэттью нажал потайную кнопку под подбородком андроида. Тот открыл ярко-зелёные глаза и тут же улыбнулся, увидев двух парней перед собой. Той самой жутковатой улыбкой без каких-либо чувств. Правда, теперь было хуже. Андроид двигал губами, но его динамики не работали.
— Жуть какая… — проговорил Мэттью, чуть передёрнувшись. — Так, оденься, пожалуйста, вот в это. И пошли за нами.
Датчики этого андроида тоже зарегистрировали тепло тела, биение сердца и дыхание Мэттью, стоящего перед ним. И тоже сочли его человеком. Так что андроид поднялся и принялся покорно одеваться. Но движения его были совсем не такими, как у Мэттью. Тот, даже когда притворялся роботом, всё равно не мог добиться таких механических жестов. Его тело буквально работало по-другому.
— Тюлени? — улыбнулся Мэттью, пока андроид справлялся с простенькой задачкой. — Я бы хотел на них посмотреть. Или даже потрогать, если можно. А плавать я не умею. Меня, знаешь ли, никто не учил, да и… я боюсь, я тоже потяжелее вас.
Когда андроид оделся, Мэттью позвал его повторно за собой, и троица направилась на выход из дома.
— Залезай в багажник и улягся там, чтобы поместиться, — указал Мэттью своему недалёкому «сородичу».
Знаете ли, он и сам осознавал, что была огромная разница между ним и другими андроидами. Сам же и переживал за совсем нетипичную внешность, когда шёл к дому Стриклендов в первый раз. За свои нетипичные выражения или поведение, которое не смог проконтролировать и остановить вовремя.
— Что? Не похож? — хихикнул Мэттью на этот вздох Уильяма, вполне правильно его интерпретировав. — Сам в шоке, как мне повезло, что вы не стали гуглить, что с вашим андроидом не так. У меня даже глаза карие. У андроидов таких не бывает.
— Вы хотите поиграть в прятки? — внезапно проговорил андроид, чей интеллект уже явно пытался осмыслить происходящее и вновь включил речь.
— Ага, считай до десяти, — вздохнул Мэттью, обращая на него внимание.
Он потянулся, снова нажимая кнопку под подбородком, и робот закрыл глаза. Он и так был неподвижен, когда принял позу эмбриона в багажнике, так что различие было только в положении век. Даже не обмяк, как полагалось бы человеку.
— Как мы его проведём на чердак? — поинтересовался Мэттью по дороге обратно. — Может, лучше оставить его в багажнике? А когда все уснут, спокойно провести? Голос я ему смогу отключить ещё раз.

Конечно, андроиды не были такими уж жуткими. Всё же их разрабатывали для людей и продавали за такие деньги, что владельцы бы остались сильно недовольны, если бы роботы вселяли им ужас, только передвигаясь по дому. Но богатое мальчишеское воображение (а такое и у Мэттью было) вкупе с атмосферой подкидывало неприятные ощущения. Сидит почти голый мужик модельной внешности и задорно улыбается, как будто рад тебя видеть. В заброшенном доме. Ну точно походил на фильм про маньяков.
Да и Стрикленды привыкли к иному. Сначала у них был Энтони, который не был таким жутким хотя бы потому, что когда его делали, не старались детализировать его человеческую внешность. Он откровенно был роботом, а потому не страшным. А потом семья воспринимала Мэттью, как андроида нового поколения. А его внешность как раз была слишком человеческой, к чему привыкнуть было проще, чем вот к этому, чему-то между просто роботом и настоящим человеком. Живой манекен, не иначе.
— Вы сейчас будете ржать, но я жуть как боюсь фильмов ужасов про оживающих кукол, — сам первым и посмеялся Мэттью над собой. — Хуже Анабель только Чаки. Это вообще жуть, так и не смог посмотреть до конца.
Он осознавал, что это звучало и впрямь забавно. Ведь, по сути, он и сам был… Ну не куклой, конечно, но не живым в биологическом смысле существом. Он был жив по части мышления и самопознания, но тело его существовало на механике, а не биологии. Так что, если утрировать, то можно было сказать, что Мэттью опасался себе подобных.
Все загрузились в машину и направились обратно, обсуждая детали дальнейшего плана. Всё происходящее прямо кровь будоражило (если бы она у Мэттью была, конечно). Такой план-перехват, с ума сойти можно.
Мэттью только посмеялся от слов Уильяма, так и представляя себе, как мистер Стрикленд обнаруживает такой сюрприз в багажнике машины. Правда, в реальности всё было бы не слишком смешно. Мужчина бы немало испугался, прежде чем осознал бы, что это не реальное тело, а искусственное, и в машине не заложник, а робот. Но звучало всё равно смешно, так что Мэттью и не стал прибегать к реализму.
Потом тоже немного удивился, когда Уильям резковато остановился и решил дать обратный ход, как будто что-то забыл. Потом ещё сильнее удивился от шутливого предположения Джонатана — как вообще такое могло ему прийти в голову? Но грубоватое пояснение Уильяма всё расставило на свои места. Действительно, они все подзабыли о том, куда они на словах направлялись. Точнее, Мэттью не забыл в силу того, что в целом имел, так сказать, более ёмкую память. Но часов у него не было, внутренних тоже, да и где находился пляж он не знал.
Новости же о том, что они поедут на пляж прямо сейчас, хоть и на другой, Мэттью искренне обрадовался и разулыбался. Ожидаемо, на настоящем пляже он никогда не был, хоть и знал, что это такое, понятное дело. Но одно — знать, и совсем другое — лично посетить.
Мэттью ещё искренне любовался даже простыми для парней пейзажами. Так что и на маленьком пляжу как-то мечтательно улыбался, глядя на воду и лёгкую белую пену. Здесь, конечно, была не прозрачная голубая вода, как на тёплых островах, но какая разница. Мэттью, в целом, впечатляло такое огромное количество воды перед глазами.
Он хотел было потрогать воду руками, но увидел, что делает Уильям, а затем Джонатан, и решил повторить за ними. Вот у кого точно были идеально белые носки, не пропахшие ничем, так это у него. Ноги у андроида не потели ни при каких обстоятельствах. И пока братья снова шутили друг над другом, Мэттью по-простому наслаждался новым ощущением песка под ногами. Он был таким вязким, прохладным даже под лёгким солнцем.
— Здесь даже пахнет по-другому, — чуть смущённо улыбнулся Мэттью Джонатану.
То есть в теории он знал про «свежий морской воздух». Но какой это? Явно не тот, что в ароматизаторе для дома. Так что для Мэттью и это было ново, а признаваться в том было почему-то немного смутительно. Как будто он ребёнок какой и элементарных вещей не знает. Но что же, ему было всего два года. Так что, да, многого он на практике не знал.
— Чёрт, не думал, что она такая холодная! — воскликнул уже без стыдливости Мэттью, когда-таки добрался до воды.
Сенсоры на ногах буквально взвыли от резкой перемены температуры. И если бы не одежда с длинными рукавами, Джонатан бы просто ошалел от вида мурашек, пробежавшихся по коже андроида.
По возвращению домой Мэттью пришлось покинуть братьев. Всё же его ждала работа по дому, которую он не закончил. Но Мэттью не переживал на этот счёт. Они прекрасно провели время вместе, и мысленно он то и дело возвращался на этот пляж, смеялся с парнями, и от этого на душе становилось очень тепло и приятно. Даже приходилось постоянно напоминать себе не улыбаться и не забываться в целом, что в стенах поместья он пока был ещё роботом, не более того. А потом вернулся Николас. И не один.

Мэттью согласился с Уильямом, что Анабель была страшнее, так сказать, по действиям, но Чаки выглядел таким мерзким и отвратительным, что андроид не мог спокойно на это смотреть. Посмеявшись ещё, он признал, что если бы увидел Чаки в реальной жизни, то стал бы первым андроидом, умершим от инфаркта.
После этого речь предсказуемо зашла о сердце Мэттью. В смысле, Джонатан резонно заметил, что у него даже этого органа нет, чтобы инфаркт поймать. И был вновь немало удивлён, узнав, что у их нового приятеля сердце очень даже было. Да, это была декорация. В том плане, что если бы у Мэттью этот орган и впрямь остановился, он бы не погиб. Но всё же сердце присутствовало и стучало постоянно, даже во сне.
Естественно Джонатан решил перегнуться через сидение, чтобы потрогать это чудо. Мэттью и не возражал, подвинувшись ближе и посмеиваясь, когда к нему приложили любопытно ладошку. Уильяму за рулём оставалось довольствоваться только восклицаниями Джонатана о том, что это самая настоящая правда.
На пляже веселье продолжилось. Температурные датчики у Мэттью были, иначе бы он и не мог реагировать на холод или тепло. Но, конечно, в мозгу у него цифры не появлялись. Он, как и парни, мог только предположить по ощущениям, насколько холодной была вода. И сейчас море казалось ему по понятным причинам холоднее, чем Стриклендам — Мэттью же никогда не был на море. Ожидание не состыковалось с действительностью.
Поговорили и про обоняние Мэттью. Тот, опять же, не знал в деталях, как работает его нос. Но вполне логично предположил, что тот мало чем отличался от носов людей. В нём тоже наверняка были датчики, которые улавливали молекулы воздуха и подавали сигнал в мозг о том, что в этом воздухе витает. И, да, если Мэттью не знал того, чем пахнет, он как и человек идентифицировал запах только по общим признакам — сладкий, свежий, кислый, неприятный.
Жаль, что их прогулка довольно быстро закончилась и нужно было возвращаться. Теперь Мэттью стал немного ближе к мышлению Джонатана. В том плане, что андроиду явно хотелось больше проводить времени, как человек, а не работать в поместье. Конечно, это продолжало казаться не слишком сложной задачей, но всё же, в сравнении…
А потом Мэттью и вовсе увидел того, кого, честно говоря, не хотел бы видеть вообще. Того самого Брюса.
Мэттью просто проходил мимо, когда тот знакомился со Стриклендами. Брюс оказался красивым парнем по мнению Мэттью. Высоким, атлетичным, с приятными чертами лица. Ну и, конечно, он был человеком, что по мнению Мэттью прибавляло ему чуть ли не миллион баллов. Да и Николас рядом с ним выглядел особенно радостным, наверное, даже счастливым. Но почему-то эта улыбка вовсе не радовала Мэттью, а только причиняла непонятную боль.
К счастью, андроидов с людьми не знакомили. Так что Мэттью не пришлось останавливаться и смотреть на эту сцену. Он тихо прошёл дальше, даже не заметив взгляда Николаса, на секунду направленного на него.
Через небольшое время они с Николасом снова столкнулись в коридоре. Мэттью приостановился, поднимая взгляд на парня.
— Да, всё в порядке, — коротко ответил андроид и чуть улыбнулся в ответ.
Сердце как-то по-глупому отчаянно забилось, а из-за того, что Мэттью снова и снова отменял все эти дурацкие реакции, этот краткий ответ прозвучал не шибко-то эмоционально. Впрочем, Николас, наверное, слишком спешил вернуться к своему парню, так что… Мэттью просто пошёл дальше, стараясь отвлечься на работу.
За довольно поздним обедом Мэттью не присутствовал. Это не было удивительным, андроид не всегда прислуживал за столом. Тем более сегодня там явно будет хлопотать сама миссис Стрикленд, знакомясь с парнем старшего сына. Да и Мэттью же заранее предупреждал парней, что ему нужно будет подзарядиться тайком.
В этом андроид не врал. Он действительно скрылся в своей спальной и запер дверь, усаживаясь на кровать и подключаясь к сети. Какое-то время Мэттью отупело смотрел на провод, торчащий из своего бока, а потом ощутил внезапную злость. Вот зачем Фрэнк создал его таким? Чтобы потешить своё самолюбие, доказать самому себе, что он может? А в чём Мэттью был виноват?
Он был как чёртов лигр, которого не воспринимали ни львы, ни тигры. Видимо, и место ему только в заповеднике, чтобы люди смотрели и удивлялись.
Мэттью никогда не будет полноценным человеком, каким бы ни было его самопознание, какие бы эмоции он не испытывал. Пока в его боку торчит чёртов зарядный провод, его никогда не будут считать человеком. У него не будет прав и возможностей. Но чёртово же сознание не позволяло ему жить жизнью робота.
— Хватит жалеть себя, — пробормотал себе под нос Мэттью, вздыхая. — Это жалко.
Люди тоже как-то не просили рождать себя на свет. И наверняка многие в определённый период времени размышляли, зачем они вообще были в этом мире. Ничего. Это пройдёт.

В тот вечер Мэттью немного отвлёкся на продолжение их аферы. Когда все разбрелись по комнатам, парни уже привычной троицей спустились к машине. И под светом фонарика телефона Мэттью снова подключил ноутбук к андроиду, безжизненно лежащему в багажнике. Проделал все те же махинации с кодом, перепроверив, не наладил ли искусственный интеллект системы безопасности, взломанные ранее. И включил робота, приказывая следовать за ними.
На сей раз обошлось без эксцессов со внезапно пробившимся голосом. Но всё равно было очень волнительно. Взбудораженные своей деятельностью троица переместилась в комнату к Уильяму (у того было гораздо, гораздо чище, знаете ли), обсуждая всякое.
— Робот-ключник, теперь точно звучит, как название фантастической книги, — похихикал Мэттью в ответ на фразу среднего брата. — Может пойдём по старой схеме? Кинем наугад в комнату Джонатана, там его никто и никогда не найдёт.
Потом к их компании внезапно присоединился Николас. Конечно же, Мэттью думал, что уж вечер тот явно захочет провести со своим парнем, которого давно не видел. Но, видимо, любопытство пересилило.
Мэттью помалкивал, но этого никто не замечал, так как Джонатан занял весь эфир, в красках рассказывая старшему брату про жуткого андроида, которого они заказали изначально. А потом Уильям спросил то, от чего Мэттью скосил на него не слишком довольный взгляд. Вот уж кому он точно не хотел бы рассказывать о своей разумности. И дело было даже не в некоторой ревности, хотя и её отметать не стоило. Брюс всё ещё был чужаком для всей семьи, кроме Николаса. И последний верно отметил, что не стоило пока посвящать его в серьёзные семейные тайны. По крайней мере, это было рано.
— И может быть мне самому решать, кому рассказывать о себе, потомок колонизаторов, — смешливо фыркнул Мэттью, потыкав Уильяма пальцем куда-то в рёбра.
Всерьёз он, конечно, не обиделся, но не мог хотя бы шутливо не напомнить, что он был не той бесчувственной машиной, которую они заперли в неестественной позе в сундуке. Мэттью как бы сам принимал решения, тем более, касающиеся себя самого.
Позже они все разошлись, и дни потекли как-то особенно паршиво. Больше никаких забавных махинаций не предвиделось. Отвлекаться было не на что.
Днём, когда все братья вместе с Брюсом уезжали на лошадях, становилось совсем тоскливо. Помогал только Джонатан, которому общение с Мэттью явно доставляло больше удовольствия, чем с Брюсом. Видимо, разумный андроид казался ему интереснее по природе своей. Так или иначе, какими бы ни были мотивы Джонатана, он прибегал к Мэттью каждую свободную минутку. И уж, конечно, вечера они проводили вместе, разговаривая или играя. Иногда прогуливаясь, чтобы Мэттью мог особенно не прятаться от любого звука.
И пока Николас разбирался в своих отношениях, Мэттью разбирался в самом себе. И, опять же, не без помощи Джонатана, который просто не мог не заметить этой перемены в настроении приятеля. Слишком уж часто проводил с ним время, чтобы не заметить показательные улыбки и то, как Мэттью скрывает грусть. Так что однажды он просто напрямую и спросил об этом, разумеется, не веря банальному «нет, всё в порядке, о чём ты».
— Я не знаю, — честно отозвался со вздохом Мэттью. — Что… что ты думаешь о Брюсе?
Конечно, Джонатан не смог толком дать оценку парню Николаса. Парень, как парень. Николасу нравится, да и всё. Джонатану было с ним даже как-то не о чем общаться, хотя они и проводили какое-то время вместе.
— Не знаю, — повторил Мэттью, отводя взгляд. — Он вроде ничего. И Николас… Николас хороший человек. Он нравится мне, как и вы с Уильямом. И я должен бы порадоваться за него, но я… не могу.
И, конечно, Джонатан, будучи человеком, да ещё и столь юным, сразу предположил первое, что буквально напрашивалось на ум. (Впрочем, в семнадцать лет он и при других «симптомах» спросил бы первым делом, а не влюбился ли его собеседник). Но сейчас он, конечно, попал в самую точку, хотя Мэттью и усмехнулся.
— Надеюсь, что нет. Это было бы крайне неуместно.
Помолчав немного, Мэттью всё же спросил. Наверное, не у того человека, учитывая возраст и скудный опыт Джонатана в делах любовных. Но Мэттью больше не у кого было спрашивать. Не у Уильяма же. Тот был славным парнем, но всё же очень закрытым, и он не смог бы серьёзно обсуждать подобные вещи.
— Разве люди тоже испытывают боль, когда влюблены? Я думал, это приятное чувство, раз все к нему так стремятся.

Когда Мэттью говорил о неуместности, он тоже не имел в виду свою «андроидность». А как раз то, что Николас был занят. Занят и влюблён. И, может, Мэттью ещё очень плохо разбирался в сложных чувствах, которые никогда не испытывал, зато неплохо отличал хорошее от плохого. Так вот — рушить чужие отношения определённо было плохо. Даже если ты сам испытывал боль от лицезрения этих самых чужих отношений.
Да даже не рушить, а просто заявлять об испытываемых чувствах. Было бы крайне эгоистично заставлять другого человека испытывать неловкость. А Мэттью вроде как не был эгоистом. И, в целом, очень даже хотел, чтобы у Николаса всё было хорошо. Просто, когда это «хорошо» достигалось посредством другого человека, Мэттью было горько.
— Я не смотрел особенно романтических фильмов, — немного рассеянно отозвался Мэттью, пытаясь осмыслить услышанное. — Последнее, о чём можно было поговорить со стариком, который даже никогда не был женат, так это о романтике.
В этом Мэттью не лгал. Фрэнк помогал разбираться ему во всяких базовых ощущениях. В раздражении, обиде или, наоборот, в том, что заставляло Мэттью улыбаться, что нравилось. Но он явно не собирался (или, опять же, попросту не успел) подготовить своё творение к тому, что его механическое сердце будет биться из-за кого-то быстрее в дальнейшем.
Так что на несколько риторический вопрос Джонатана Мэттью пожал плечами. Он и сам не знал, как так вышло. Но почему-то Николас с первого дня пребывания в поместье постоянно притягивал к себе взгляды андроида. С ним хотелось стать ближе, вести побольше разговоров. Но сперва Мэттью не решался ему признаться, боясь его мнения, а потом в голове всё равно крутилось осознание, что Николасу нравится другой парень. Не механический.
— Не спрашивай меня об этом. Я даже не знал, что я умею влюбляться, — усмехнулся вместо этого Мэттью.
Осознание медленно, но верно приходило в эту лохматую голову. Значит, и эту часть жизни Фрэнк дотошно прописал у него в коде на основе человеческих чувств. Значит, Мэттью мог любить, ревновать, желать, в конце концов. И, как выяснилось, испытывать боль, ровно, как и люди, чьи чувства оставались без ответа.
— Что же… — протянул Мэттью, чуть улыбаясь уголками губ. — Раз у меня и это чувство человеческое, значит, оно должно работать, как человеческое. В смысле, должно пройти со временем, не получив должного подкрепления.
Конечно, на душе было всё так же паршиво. И забывать Николаса и чувства к нему не хотелось настолько, что всё внутри сопротивлялось одной только этой мысли. Но, во-первых, Мэттью действительно ничего не мог с этим сделать. Не того склада характера он был, чтобы вмешиваться в чужую жизнь. А во-вторых, Мэттью прекрасно видел, как Джонатан начал переживать за своего друга. Мэттью не хотел его расстраивать. Так что предпочёл сделать вид, что всё более-менее в порядке.
— В конце концов, чувство одиночества куда хуже, — ободряюще улыбнулся Мэттью, больше, наверное, убеждая самого себя в том. — А я уже не одинок. У меня есть ты и Уильям, и мне нравится проводить с вами время.
Мэттью подсел чуть ближе, чтобы обнять своего приятеля. Как будто это он успокаивал Джонатана, а не наоборот. Но от тактильной близости, пусть и в дружественном контексте, всё равно стало чуточку легче. Всё же в одном Мэттью был прав. Когда ты не один, со всем справиться гораздо проще. Было бы куда хуже страдать от этой непонятной боли и даже не мочь ни с кем поговорить об этом.
— Что насчёт того, чтобы действительно съездить в Лондон, как ты хотел? — перевёл тему Мэттью, улыбаясь. — Может быть, родители отпустят тебя, если ты убедишь их, что андроид чуть что, сразу им отчёт отправит о твоём неподобающем поведении?
Он хихикнул, вспоминая, как чопорно и стандартизированно вещал об этом какую-то недельку назад. Теперь-то Джонатан знал, что никаких отчётов Мэттью отправлять даже не умел. Зато очень хорошо умел врать. Так что без проблем прикрыл бы младшенького перед родителями.

Джонатан согласился на поездку в Лондон, но как-то уже без особого энтузиазма. Однако вежливо сообщать о том, что они могут остаться, если парень не хочет, Мэттью не стал. Ему и впрямь нужно было развеяться. Пожить немного человеческой жизнью, хотя бы несколько дней не изображать из себя робота с утра и до ночи. И, да, постараться не думать о Николасе, что сейчас казалось невозможной задачей.
Летиция не слишком обрадовалась такому предложению, и Мэттью, стоящий неподвижно рядом, уже был готов вмешаться, повещая женщину о протоколах безопасности, которые он был якобы обязан соблюдать. Но первым подоспел Уильям, и присутствие более старшего сына успокоило мать.
— Я не против компании Уильяма, — пожал плечами Мэттью, улыбнувшись Джонатану, когда тот стал немного возражать. — Не вредничай.
Андроид, конечно, не очень хорошо смыслил в братских отношениях. У него не было ни братьев, ни сестёр, а в фильмах всякое показывали. Для Мэттью Уильям был таким же хорошим приятелем, как и Джонатан. С ним было немножечко посложнее найти общий язык, но, кажется, они всё равно неплохо общались. По крайней мере, Мэттью бы даже начал скучать по их традиционному обмену специфическими шуточками.
Так что троица начала готовиться к отъезду. Мэттью, хихикая с Джонатаном, даже почту электронную завели на специальном сервере. Обычно андроиды делали это в собственных головах, а потом с этого аккунта «no-reply» приходили хозяевам письма-отчёты. У Мэттью никакого доступа к интернету в голове не было, так что нужно было действовать извне.
— Надо придумать тебе «правонарушение», — посмеивался Мэттью. — Ваша мама ни за что не поверит, что ты вёл себя, как пай-мальчик.
Потом хихикали над тем, как можно было максимально сухо и сурово отпечатать Летиции письмо о том, как Джонатан перебежал дорогу в неположенном месте. Ух, мамкин бунтарь! Позднее вечером разошлись. Точнее, Джонатан ушёл к себе, а Мэттью спрятал ноутбук и уже ложился на зарядку спать (ему-то много вещей брать с собой не нужно), как раздался стук в дверь.
Мэттью тут же поднялся, на всякий случай заправляя угол одеяла, который уже откинул. Он отпер дверь с непробиваемым лицо робота, но тут же расслабился, когда увидел Николаса. И даже улыбнулся ему, потому что всё равно рад был его видеть.
— Привет, — отозвался Мэттью и отступил, пропуская Николаса внутрь. Стоять на пороге и разговаривать с андроидом — странное дело. — Хорошо, а твой?
Обменявшись любезностями (хотя Мэттью и правда хотел знать, что у Николаса всё было хорошо), Николас перешёл к сути и под удивлённым взглядом андроида протянул ему коробочку с телефоном. Подарок был практичным. Но всё же эта забота заставила Мэттью как-то по-особенному тепло улыбнуться.
— Спасибо, — отозвался он, проведя рассеянно пальцами по конверту, и улыбнулся снова, подняв взгляд на рослого парня. — Честно говоря, я жил в Лондоне. Конечно, я особенно никуда не ходил и ни с кем не говорил, но… Фрэнк правильно подумал, что было бы странно, если бы парень моего возраста не знал бы родного города. Так что карта Лондона буквально в моей голове.
Улыбка стала чуточку смущённой, чуточку задорной, когда Мэттью делился маленьким фактом о себе. Фактом, которого, кстати, никто (кроме Николаса теперь) и не знал.
— Но я уже страдал от отсутствия телефона по другим поводам, — посмеялся Мэттью, добавляя, чтобы Николас не решил, что этот подарок бесполезный. — Спасибо, это очень мило с твоей стороны…
Было и впрямь очень приятно. Конечно, никаких воздушных замков Мэттью себе не строил. Но это ведь чисто по-человечески приятно — такое внимание и забота.
— Николас, — окликнул парня Мэттью, посматривая на него своими большими глазами. — Надеюсь, мы не расстроили тебя тем, что едем втроём?
Конечно, и Николас, и Мэттью понимали причины того. Николас не смог бы поехать без Брюса. А рядом с Брюсом Мэттью не смог бы выйти из роли робота. Но всё же было что-то обидное и грубое по мнению явно доброго характером Мэттью, что они даже не пригласили Николаса. Хотя бы чтобы услышать вежливый отказ.