По понятным причинам, Мэттью сам не знал, какими могут быть последствия их с Николасом возможного расставания. А потому, как и полагалось любому разумному существу, нет-нет, да подумывал о самых неприятных вариантах. Конечно, они могли просто мирно разойтись, поняв, что ничего не выйдет. И тогда Мэттью, пожалуй, и сам мог бы спокойно проводить время с Николасом дальше, как друг. (Хотя и в этом не было никакой уверенности. Всё же Мэттью впервые влюблялся и никогда не переживал расставаний).
Но ведь могло сложиться иначе. Если их расставание случилось бы эмоциональным и нервным, как недавно произошедшее между Николасом и Брюсом? У Мэттью тоже был характер, который мог совершенно не сойтись с характером Николаса. То вряд ли тогда и самому Николасу было бы приятно продолжать видеть Мэттью каждый день поблизости.
И всё же Мэттью решил пойти на поводу у своих чувств. Ему не хотелось думать о расставании и о других плохих вещах. Да, он оценил такие варианты, но… Всё же он любил Николаса. И одно это диктовало Мэттью надежду на то, что всё у них будет хорошо. Ну или, по крайней мере, не так плохо, как страшился его живой разум.
— Да-а, чувствую себя прекрасно без сна, — захихикал Мэттью, когда Николас его встретил в своей комнате этой забавной фразой про зависть.
Он чуть вытянул вперёд руки, пальцы которых заметно подрагивали. Сразу после экспресс-зарядки андроид ощущал себя, как человек, который выпил пару-тройку банок энергетика. Вроде бы бодрый, но внутри аж всё потряхивает. Перезагружать процессор, как и человеческий мозг, было очень даже полезно и нужно.
— Зато тебе не нужно каждые пять-десять лет менять почки, например, — улыбался Мэттью, пока они шли к конюшням. — Я бы предпочёл есть. Есть — это вкусно.
Сказав это, андроид подумал и немного застеснялся снова. Вроде бы Николас прекрасно знал, что перед ним не человек, но вот так запросто напоминать ему о том, что он имел механическую природу, склонную к износу быстрее, чем биологические органы… Было почему-то неловко. Наверное, просто Мэттью, как и все влюблённые, невольно хотел казаться лучше, идеальнее для Николаса, а тут такие неприятные подробности. (Ну, как казалось Мэттью, что для человека они будут не слишком приятны).
К счастью, вернувшегося настроения эта фраза не сбила, и на конюшне парни снова хихикали, теперь уже над Афиной, которая совершенно точно хотела спать, а не куда-то там вести заинтересовавшихся друг другом дурачков.
— Не ленись, ты почти не двигалась все эти дни, — посмеивался Мэттью, невольно удерживая Николаса, снова быстро отреагировав на то, как парень пошатнулся от толчка огромной лошадиной морды. — И не роняй мне Николаса, негодница!
Эмоции от всего происходящего были всё ещё какими-то смешанными. Мэттью то просто радовался и наслаждался прогулкой с Николасом, как обычно это бывало, то внезапно вспоминал, что у них вообще-то свидание и «они явно нравились друг другу», что заставляло испытывать некоторую смущённую неловкость.
И, да, до сих пор до конца почему-то не верилось, что всё это взаправду. Вроде бы Мэттью уже немножко знал Николаса, и тот не был парнем, который вот так откровенно издевается над другими. В смысле, может, над едва знакомыми и издевался, но не так. Вряд ли Николас отпускал все эти намёки и прямо заявлял о симпатии, чтобы только подшутить. Но избавиться от чувства нереальности происходящего Мэттью почему-то не мог. Видимо, ему требовалось больше времени или какие-то более конкретные заявления, чтобы поверить в то, что его влюблённость точно, на сто процентов не была больше безответной.
Например, вот, как про второе свидание, которое так лихо назначил Николас. Мэттью признался, что не пробовал крабов, а потом сидел и улыбался, ну точно как влюблённый дурачок. Даже ночь не могла этой улыбки скрыть, подловато освещая их двоих светом луны.
— Сбежим от них ради разнообразия утром, пока они спят? — не в силах стереть с лица этого выражения влюблённого довольства проговорил Мэттью. — Не знаю, что я скажу позже, но пока мне очень даже понравилось сбегать.
Мельком Мэттью подумал о том, что Джонатан быстро догадается, что происходит, если не застанет этих двоих целый день. И от него уже никакие отмазки не подействуют. Но пока Мэттью не стал упоминать Николасу, что Джонатан в курсе, по крайней мере, чувств с одной стороны. Было не к месту, да и… Опять же, то самое желание быть лучше и опасения спугнуть. Николас весь сразу поймёт, что Мэттью влюбился в него уже давне-енько, раз успел всё обсудить с Джонатаном. И, может, конечно, это бы польстило Николасу, а, может, и вогнало бы его в неловкое положение. Вот эти все разные уровни испытываемых чувств и всё такое. Лучше уж Мэттью потом признается лично в этом «прегрешении».

Мэттью тоже не собирался ничего рассказывать братьям, даже Джонатану, который был в курсе влюблённости своего приятеля. Во-первых, они с Николасом ещё действительно не разобрались в том, что между ними происходило. И, простите великодушно, но несмотря на близкое родство братьев, всё же подобные вещи должны решать только двое — те, кто в этих отношениях состоял. А во-вторых, Мэттью всё ещё помнил, насколько кардинально у них с Джонатаном расходились взгляды на эту тему.
Помнил он и о фразе, которую младший брат однажды упустил — о том, что он не хотел, чтобы Мэттью вообще был влюблён в Николаса. Скорее всего, конечно, Джонатан всё равно порадуется за друга, такой уж был его характер. Но вместе с тем будет и переживать, считая, что Николас не тот человек, которого стоило любить Мэттью. И, вот уж действительно, не дай бог снова начнёт давать советы.
Нет, пока их чувства с Николасом были очень осторожными и исследующими, Мэттью тоже хотел некоторого уединения. Чтобы это начало было только их двоих и ничьё больше. Хотя, конечно, всё это было проблематично, учитывая почти совместное проживание.
Про родителей Николаса Мэттью тоже частенько думал. Не потому, что не хотел больше работать — он спокойно продолжил бы выполнять обязанности по дому и дальше. Просто уже было чертовски некрасиво обманывать их. Да и теперь Николасу приходилось придумывать столько отмазок, чтобы оправдать присутствие с ним и братьями андроида, что последнему уже становилось стыдно. И приходило понимание, что долго так продолжаться не может — скоро это уже станет явным.
Честно говоря, Мэттью уже почти решился подойти к миссис Стрикленд. Да, вот так самостоятельно, чтобы переговорить с ней один на один. Но Николас с его возникшей симпатией здраво отвлёк от этой решимости, и теперь Мэттью, понятное дело, больше хотелось заниматься совсем другим.
— Соглашусь, отсутствие гормонов — это огромный плюс, — посмеялся Мэттью на несколько возмущённое заявление об отсутствии подросткового возраста и прыщей, которых у него вообще никогда не будет. — Но клеточная регенерация всё равно лучше.
Тема действительно выдалась занятной, особенно когда Мэттью понял, что Николас ничего не имел против подобных обсуждений. И действительно приятно восхищался некоторыми преимуществами бытности андроидом. Мельком Мэттью подумал о том, что испытывает благодарность к Николасу. Всё же мысли в стиле «мама, за что я андроид» не до конца покинули Мэттью, а это обсуждение как будто даже давало ему поводов гордиться своим происхождением.
— Ты хотя бы ляжешь спать, в принципе, — улыбался Мэттью позже, посматривая на красивого спутника. — А мне придётся довольствоваться экспресс-зарядкой снова. Представь, что ты полутора суток на энергетиках. Завтра вечером у меня будет уже такая мешанина в голове… Ни о чём не жалею.
Последнюю фразу андроид добавил себе под нос, смущённо посмеиваясь, но Николас всё равно её услышал. Они ехали достаточно близко друг к другу, да и на дворе была ночь. Конечно, ночь совсем не тихое время суток, но всё же стрекот насекомых и лошадиные звуки не перебивали дневные птичьи вакханалии.
Приближаясь к маленькому городку, парни невольно приглушили голоса. Они и без того разговаривали довольно мягко, поддаваясь ночному романтичному настроению. А тут и вовсе не хотелось быть громкими, хотя подковы всё равно звучно отстукивали по камням. Наверное, они и правда разбудили многих. Поэтому, когда Николас предложил прогуляться, Мэттью легко согласился, спешиваясь следом и привязывая Джину рядом с Афиной. Они прекрасно ладили, так что могли постоять так близко.
Моря было толком не видно, только отблески луны на его волнах. Зато прекрасно слышно, а ещё этот особый свежий запах и прохладный ветерок. Мэттью даже помолчал какое-то время, чтобы просто насладиться атмосферой, в которой он пребывал впервые. И в этой приятной тишине, когда они с Николасом оказались близко друг к другу — гораздо ближе, чем могли быть, пока сидели верхом, — их руки пару раз случайно соприкоснулись. И Мэттью мягко перехватил пальцы Николаса своими, чувствуя, как от этого простого вроде бы жеста, сердце заходится не меньше, чем от какого-нибудь первого поцелуя.

Обсуждение плюсов и минусов каждого вида действительно ни к чему не привело, но, впрочем, и не должно было. Каждый, естественно, остался при своём мнении, рассуждая о предмете разговора со своей точки зрения. Но всё же было очень интересно и даже полезно. Николасу было неплохо узнать и о несовершенстве андроида (всё же с более превосходным видом было бы куда сложнее, вряд ли с этим кто-то мог поспорить), и о том, что, в целом-то, различий между ними было не так уж и много.
Мэттью же немного наполнялся крайне необходимым принятием. Его мышление пусть и не перевернулось за один лишь разговор, но всё же направилось в сторону простого, казалось бы, вывода: «Да, я андроид, и я ничего не могу с этим поделать, но я люблю себя таким». Видимо, Николас немного заразил его собственным здоровым эгоизмом. Хотя и был назван «упрямым врединой», когда в очередной раз нашёлся, чем возразить на доводы Мэттью. Разумеется, это не было претензией. Скорее шутливым возмущением.
Потом эта вредина добилась ещё одной цели — полюбоваться ещё разок на смущение своего спутника. А Мэттью заметно замялся, когда Николас предложил ему спрятаться в его комнате, да ещё и с таким двусмысленным выражением, что лица, что голоса. Как-то невольно подумалось совсем не в ту сторону.
— Я вообще не собирался спать, — неуклюже проговорил Мэттью и сейчас, в контексте предыдущей фразы Николаса, его собственная тоже прозвучала как-то не так. — В смысле… мы вернёмся, когда мне уже нужно будет начать дела.
Это же смущение, пусть и в менее выраженной форме вернулось во время прогулки вдоль моря, когда андроид осмелился прикоснуться к руке Николаса. И вроде бы он преспокойно брал за руку того же Джонатана, а с Николасом (пусть и менее спокойно) уже и обнимался. Но всё же атмосфера и сама аура свидания всё делали каким-то волнительным.
Они продолжали разговаривать, и Мэттью тихо радовался, что Николас не предпринял никаких попыток прекратить это тактильное взаимодействие. Даже улыбался под нос, позволяя спутнику думать, что ему тоже нравилось всё происходящее.
Ну а потом сомнений в том, что Николасу всё это нравилось, в том числе и сам Мэттью, вообще не осталось. Взглядов, направленных конкретно на губы, андроид в темноте не заметил, конечно. Да и сам ещё не думал о поцелуях с Николасом. Точнее, в целом думал, а конкретно в тот момент ещё продолжал наслаждаться этой невинной близостью их прогулки и не переключился на что-то более романтичное. Так что предложение Николаса стало неожиданным.
Они приостановились, продолжая держаться за руки, и Мэттью снова ощутил, как заполошно бьётся его сердце. Теперь-то сразу вспомнилось то маленькое, очень наивное, но такое сильное желание, чтобы первый его поцелуй был именно с Николасом.
Фраза о том, что, возможно, это не лучшая идея, что-то немного дёрнуло на подсознательном уровне. Где-то там же, в глубине души, может и прозвучал напрашивающийся вопрос «почему?», но наружу он так и не пробрался. Сейчас точно было не время обсуждать все их сомнения и переживания. Точнее, может быть и стоило, но Мэттью определённо хотел другого, даже если это было ошибкой.
— Я тоже, — кратко и тихо ответил андроид.
Наверное, Мэттью было чуточку попроще, чем Николасу в плане принятия их влечения друг к другу. Мэттью всегда жил среди людей, он знал хотя бы в общих чертах многие вещи про людей. Для Николаса этот опыт был совершенно новым, так что его сомнения были предельно понятны. Но в плане «тела» всё же они были на равных. Николас вряд ли об этом думал, но и Мэттью, знаете ли, впервые целовался с человеком, изучал его более интимно.
Мэттью приподнял лицо, чуть потянувшись навстречу более высокому парню, вынужденному наклоняться, чтобы исполнить их совместное желание. И прикоснулся, как-то пока аккуратно и нерешительно, своими губами к его. Руки сперва так же невинно легли куда-то на талию, просто чтобы стоять ближе друг к другу, ощущая всё это тепло чужого тела и учащённое сердцебиение обоих.
Было приятно, правда. В какой-то момент Мэттью ощутил, как по его телу пробежались мурашки, но уже явно не от холода. И когда первый, изучающий ощущения, реакции и чувства поцелуй мягко прекратился, Мэттью невольно вгляделся в лицо Николаса. Конечно, Мэттью был ощутимо неопытен, но, кажется, Николасу всё тоже пришлось по душе.
— Кажется, очень неплохая идея, — тихонько сказал Мэттью, улыбнувшись.
Они снова потянулись друг к другу, и Мэттью на этот раз немного осмелел, скользнув руками выше, немного оглаживая подтянутое тело Николаса, пусть и через одежду.

Мэттью просто не мог отвечать как-то заигрывающе или кокетливо на нахальные фразочки Николаса. Он стеснялся, и это смущение не позволяло быть более открытым. Молчать в ответ казалось ещё более странным, вот Мэттью и проговаривал что-то неловкое, куда более серьёзное, что немало забавляло Николаса.
Честно говоря, Мэттью и сам не знал, отчего он вдруг стал таким застенчивым. Предполагал, что всё это потому, что их романтические чувства с Николасом были первыми для него. Всё неизведанное, припорошённое интимностью, так или иначе вызывало некоторое смущение. Вот Фрэнк и заложил в его базу такую реакцию. А развивал её уже сам Мэттью или события, окружающие его. И, знаете ли, Николас с его неприкрытым заигрыванием очень даже способствовал этому развитию.
— Можешь начать завидовать снова, но мне нужно всего шесть часов сна, — улыбнулся Мэттью, поясняя свои ранние подъёмы. — Я не всегда иду сразу убираться. Чаще всего я торчу в библиотеке или иду гулять. Просто лежать без дела в одиночестве не хочется.
Он и сам не замечал, как давал Николасу немало поводов для таких нахальных комментариев. Но в остальном не врал. Мэттью, конечно, мог поставить будильник и снова «заснуть» уже без зарядного шнура в боку, но не видел смысла тратить это время на просто сон. У него ведь даже сновидений не было, чтобы хоть как-то развлечься. Зато была энергия на восемнадцать часов функционирования, так что Мэттью проводил их с пользой.
А потом их отношения с Николасом немножечко шагнули вперёд и перешли на новый уровень. Как бы Мэттью не боялся, что все эти разговоры про его «андроидность» отпугнут парня. Может, тот испытывал всё ещё некоторые естественные сомнения, но точно не испугался и очень даже уверенно решил проверить, какого это, быть с таким как Мэттью.
В целом, уже по этим поцелуям можно было догадаться — по меньшей мере в таких проявлениях чувств Мэттью совсем не имитировал. Просто нельзя было настолько дотошно прописать имитацию, каким бы программным гением ты ни был. Мэттью сперва был неуверен, но постепенно явно увлекался происходящим и немножечко терял контроль. Он точно, как и Николас, испытал первые отголоски возбуждения и столь же явно не хотел открываться от парня, выпускать его из крепких объятий и прерывать нежное удовольствие.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Мысленно Мэттью отметил, что, пожалуй, это лучшее, что случалось с ним за его, пусть и короткую, жизнь. И особенно радовало, что Николасу тоже всё пришлось по душе. Он улыбался с какой-то особой теплотой и прикасался к Мэттью не чтобы просто ощутить его тепло и «естественность», а явно с лёгкой лаской.
Они продолжили прогулку, но то и дело останавливались, чтобы повторить этот новый опыт или просто поплотнее прижаться друг к другу в объятиях. Теперь Мэттью совсем не сомневался, что это какая-то затянувшаяся шутка или просто… интереса ради. Николас явно испытывал симпатию к нему. Возможно, он был более осторожен, чем если бы Мэттью был человеком, но это было понятно и вовсе не обидно.
Да и, честно говоря, эта осторожность не затянулась надолго. Когда парни возвращались, начало светать, и оба остановились, чтобы встретить рассвет.
— Спасибо, — похихикал Мэттью, когда Николас шутливо приписал себе в заслуги, что солнце нынче вообще взошло.
Николас обнял его со спины, и они постояли так какое-то время. Было и правда красиво, и внешняя красота только дополнялась приятными ощущениями долгожданной близости с любимым человеком.
А потом кончилась та самая осторожность, и Мэттью ощутил эти нежные поцелуи, заставляющие чуть отклонить голову и забыть напрочь, что они тут были из-за рассвета. Когда губы Николаса прикоснулись к шее, Мэттью вздохнул чуть шумнее обычного. Большее количество сенсоров, как и большее число нервов у человека, делали определённые места тела более чувствительными, и шея, как и у многих, была одной из таких зон.
— Никки… — немного предупреждающе выдохнул Мэттью, тоже поймав это ощущение, что вот-вот и они уже не смогут остановиться.
Внизу уже скапливалось «опасное» тепло. Так что Мэттью окончательно забыл про рассвет, развернулся в объятиях Николаса, чтобы поцеловать его более безопасно, в губы.
Стоило уже возвращаться в поместье. Хотя как было ужасно отлипать друг от друга, чтобы забираться на разных лошадей. Даже банально за руку не подержаться по дороге. Мэттью прямо физически ощущал, как ему резко стало не хватать этого тактильного контакта. Зато, конечно, в свете солнца появился зрительный, так что Мэттью довольствовался тем, что мог видеть этого красивого парня рядом и его улыбки. Впрочем и тот теперь идеально видел каждый приступ смущения, которым сам же и способствовал.

Николас не стал спрашивать, а так Мэттью спокойно рассказал бы, как однажды вещал Джонатану, о том, что ему, как и человеку, чтобы «выспаться» требовался непрерывный сон. Сегодня же, пока они встретят рассвет и вернуться обратно, у Мэттью не останется шести часов для полноценного отдыха. И лучше он закинется образными энергетиками, чем встанет недовольный по будильнику, не полностью заряженный и с такой же путаницей в голове.
Однако вместо получения информативной части Николас снова предпочёл ещё немного посмущать своего собеседника. И снова преуспел в этом. Хотя на сей раз Мэттью не стал отвечать серьёзно, а пошутил хотя бы, что обязательно воспользуется предложением Николаса — придёт к нему в комнату и будет в семь утра смотреть на то, как он спит. Совсем не жутко.
Настроение было таким, какого Мэттью не испытывал, пожалуй, никогда. Теперь он, пожалуй, в полной мере понял, почему люди стремились к этому влюблённому состоянию. Даже несмотря на неминуемые сложности, продолжающиеся сомнения и всё такое прочее, было так хорошо… Мэттью не хотел, чтобы это прекращалось. Он совершенно не жалел, что решил всё же рискнуть. Пока, по крайней мере, они с Николасом испытывали простое счастье. Пока ещё не глубокое и постоянное, как при длительных отношениях, но, право слово, это было их первое свидание. Было достаточно и этого.
В седле Мэттью держался уже куда более уверенно даже на рыси. По крайней мере, с Джиной они подстроились друг под друга, поэтому андроид без проблем ускорился и мог даже себе позволить отвлекаться на Николаса, короткие разговоры с ним и простые переглядывания и перекидывания улыбками.
Путь до поместья и действительно прохладный утренний ветер помогли отвлечься от ненужных пока мыслей. Мэттью, конечно, хотел бы оказаться с Николасом в одной постели, что было естественным желанием для любого влюблённого существа. Но он понимал, что было рановато. Точнее, даже не так. Ему не хотелось торопиться. Всё же их с Николасом отношения были особенными, причём не в романтичном плане, как хотелось бы (хотя, почему бы и нет), а в буквальном. Не хотелось бы быстренько всё попробовать чисто из интереса и, простите, похерить все чувства.
Да и Николас же заметно устал. Он зевал так часто, как Мэттью на последних процентах зарядки. Ему точно нужен был отдых. Так что Мэттью тоже не возражал, когда они расстались на пороге его комнаты, и Николас ушёл к себе.
— Тоже думал об этом, — признался андроид, подтверждая, что сам бы не хотел пока никому рассказывать.
Он мило поблагодарил Николаса за эту ночь и утро, только подтверждая в очередной раз, как был по-простому счастлив провести так время с парнем. И пожелал сладких снов тому, кто их хотя бы видел. Они ещё разок тихонько поцеловались, обменявшись нежными улыбками, и расстались на время.
Мэттью быстро подзарядился, всё же предпочитая не ложиться спать. Но к делам по поместью, как и говорил, подключился не сразу. Принял сперва душ, думая по большей части о Николасе и их свидании, улыбаясь под нос. И ещё немного о том, что Джонас, пожалуй, всё равно поймёт, что ночью лошадей гоняли. Распрячь-то их распрягли, но лошади были не чищенные и явно сонные, не как обычно.
Потом он вернулся в комнату, чтобы ещё немного поработать над музыкой. Кажется, в его голове начала вырисовываться неплохая концовка. Куда более светлая и приятная, чем задумывалось изначально.
«Вот же болван влюблённый», — охарактеризовал себя Мэттью мысленно, закрыл ноутбук и достал блокнот с ручкой (спасибо Николасу за его эгоизм), чтобы отрисовать нотный стан и начать набрасывать совершенно новую идею.
Ближе к девяти Мэттью пошёл открывать все эти шторы и подключаться к работе. Завтрака ребят андроид не застал. Когда он проходил мимо столовой, там были родители братьев, так что Мэттью не стал присоединяться. Хотя тоже подумал снова о том, что надо было набраться смелости и подойти хотя бы к Летиции.
А вот Николас совсем не постеснялся уведомить в сообщении, что проснулся и пошёл на завтрак, так что Мэттью с удовольствием присоединился к нему. Зашёл в столовую и забавно изменился в лице с этой бесстрастности на дурацкую улыбку, совсем не такую, какой улыбался буквально вчера. Совершенно несдержанную.
Они просто немного пообщались, Мэттью даже не стал присаживаться рядом. Не потому что не хотел, просто это ещё в компании других братьев было бы более-менее приемлемым — андроид за столом людей, а когда они вдвоём тут сидели с Николасом… Это было бы на самом деле очень странным.
Потом Мэттью ушёл дальше потихоньку делать дела, и его застало сообщение Николаса, направленное уже в общий чат. Он немного удивился, не поняв, что это Николас захотел обсудить с ними всеми, но только написал ответную просьбу оповестить его. Сейчас он находился в дальней части поместья, так что вряд ли сам узнает, когда там родители удаляться к себе. Днём Мэттью с ними и не сталкивался.
Когда такое уведомление поступило, Мэттью направился к комнате Николаса, предсказуемо приходя последним. И предсказуемо нарываясь на очередную шуточку Уильяма на этот счёт. Так что встреча началась с обмена колкими комментариями. Как-то Уильям смущения у Мэттью не вызывал, а вот желание ответить — очень даже.

В силу всех этих вынужденных обстоятельств Мэттью тоже неплохо удавалось скрывать истинные чувства. Он пару недель успешно скрывал целую разумность, что ж он, не смог бы скрыть то, что их отношения с Николасом чуточку вышли за пределы дружеских? И если поздним утром, когда Николас был в столовой один, Мэттью разулыбался с порога совсем не как приятель, то сейчас он вошёл самым обыкновенным образом, улыбаясь всем привычно.
Он сел рядом с Джонатаном, как и поступал раньше, и только посматривал на Николаса с естественным интересом. Ему и впрямь было любопытно, о чём тот собирался с ними всеми поговорить, тут даже изображать не пришлось.
— Анонимных? Все уже знают, что ты от меня без ума, — пробормотал Мэттью, скосив взгляд на среднего брата.
Всё же, кажется, это только Николас мог вызывать у маленького андроида смущение. Так что в тайне он мог даже гордиться собой.
Но, если Николас и испытал ту самую гордость, то никак её не выказал и продолжил вещать о куда более серьёзной теме. Мэттью притих. Он знал о том, что братья не живут в поместье, и с наступлением осени разъедутся кто куда. Это, кстати, было одной из причин, по которой Мэттью решался на некоторые вещи и позволял себе наслаждаться каждым приятным моментом. Рано или поздно ведь это бы закончилось.
В силу того, что между ним и Николасом начало что-то зарождаться, мысль эта вернулась к Мэттью. Старший брат ведь тоже уедет. И поэтому Мэттью снова решил, что пора было сказать что-то Летиции. Так бы он смог приезжать к Николасу и встречаться с ним. Но почему-то Мэттью не сомневался, что жить он останется именно здесь. Ну, если родители братьев нормально отреагируют на такую неожиданную новость.
Мэттью ободряюще улыбнулся Джонатану, который естественно начал переживать за друга заранее. А потом вернул взгляд на Николаса. Но, в отличие от братьев, не в надежде, что тот, как старший опять что-то придумает и возьмёт ответственность на себя. Просто в некоторой задумчивости, осмысляя всё сказанное.
— Я собирался сам с ней поговорить, — проговорил Мэттью, пожимая плечами. — В конце концов, это я пробрался в её дом. Боялся только слишком сильно испугать её.
Почему-то по отношению к Летиции не было особенного страха в признании. Было страшно признаваться впервые Джонатану. Было страшно признаваться Николасу, потому что Мэттью он уже нравился, и было бы ужасно увидеть негатив от этого парня. Реакция Летиции так не страшила, честно говоря. Были только опасения, что Мэттью слишком затянул с признанием, и женщина уже настолько уверилась в том, что он робот, что просто чрезмерно испугается.
Так что сейчас Мэттью задумался. Идея с тем, чтобы прийти к ней всем вместе, была неплоха. По крайней мере, было два огромных плюса. Когда рядом находятся все трое детей, которых ничуть не смущает такая новость о разумном андроиде, было проще держать себя в руках. Массовое сознание работало тут на пользу. Во-вторых, когда сразу трое твердят тебе, что это реально, быстрее придёт осознание, что никто с ума не сошёл, и всё взаправду.
С другой стороны, зная уже братьев, Мэттью представлял какая вакханалия поднимется, когда они наперебой будут рассказывать матери новость. Как бы они не запутали и не запугали бедную женщину ещё сильнее.
Мэттью всё это обсуждал с братьями, конечно, ведь они гораздо лучше знали свою мать. Может, разговор один на один вообще был дрянной идеей. Может, Летиция была из тех, кто сначала пристукнет странного андроида сковородкой потяжелее, а потом будет разбираться, какой он там разумный.
Потом Мэттью снова воззрился на Николаса уже с некоторым удивлением, когда тот заявил внезапно, что собирается забрать его с собой в Лондон. Внутри, конечно, всё суматошно забилось, хоть внешне андроид этого не показывал. Но всё же помимо какой-то дурной влюблённой радости Мэттью испытал и некоторые сомнения. Было просто как-то рановато решать такой вопрос после первого же свидания. Всё же они сейчас жили отдельно, и, да, к вопросу совместного проживания и быта Мэттью подходил так же, как и человек.
— Поеду, — тем не менее проговорил Мэттью Николасу и улыбнулся, совершенно по-дружески подшучивая: — Если будешь хорошо себя вести. И если у тебя есть кровать рядом с розеткой, разумеется.
Кажется, надолго серьёзность никто из них сохранять не мог. Хотя, чего ожидать от мальчишек плюс-минус одного возраста. И вот Мэттью уже хихикал над представлением, как Николас крадёт его из семьи якобы ради уборки квартиры.

Мэттью тоже не думал, что Николас утащит его в свою комнату и они сходу будут делить одну постель на двоих. Но он не знал о том, что у парня была собственная квартира, а в их семейной лондонской уже был. И, да, она была просторной и двухэтажной, но всё же это было далеко не поместье, где без особых усилий можно было вообще не пересекаться друг с другом целый день. Так что, даже если они бы жили в разных комнатах, то фактически всё равно бы жили вместе и довольно близко.
Но даже не это смущало Мэттью. Скорее, вообще такая уверенная мысль о том, что спустя месяц они куда-то поедут вместе. Конечно, Мэттью очень бы этого хотелось! Как иначе? Но всё же, если смотреть на их отношения более практично, у них было всего одно свидание. Кто знал, может через месяц они вообще видеть друг друга не захотят. Представлялось это с трудом, конечно, и было очень утрированным предположением, но суть была такой.
Мэттью старался не загадывать так надолго. Ведь кто знал, может быть уже завтра миссис Стрикленд скажет, что обращается в полицию. Или куда там нужно было обратиться, чтобы заявить о разумном андроиде, нарушающем законодательство одним лишь своим существованием. Ну или не заявит, но сообщит, что не желает, чтобы Мэттью продолжал находиться с ними под одной крышей. И тогда все эти планы полетят к чертям.
На ироничную фразочку Николаса андроид склонил голову с улыбкой, в стиле «правда что ли?». Но отвечать уже не стал. Легко можно было забыться, знаете ли, что вы не одни, когда перед тобой сидел такой очаровательный стервец. Хотя это было и правда забавно. У них вообще за последнее время возникло немало шуточек по поводу прядка в комнате младшего. В этом плане их с Мэттью комнаты были кардинально разными. У андроида спальня, наперекор, выглядела так, будто в ней вообще никто не жил.
Вместе со всеми Мэттью покинул спальную Николаса, даже удержался от того, чтобы обернуться и хотя бы улыбнуться ему. Почему-то он был уверен, что позже они ещё встретятся. После вчерашней ночной тайной прогулки сомнений в том, что Николас тоже хотел бы чаще с ним видеться, почти и не осталось.
Тем не менее, чтобы не вызывать подозрений, Мэттью провёл вечер привычно с Джонатаном. Честно говоря, он ожидал каких-то каверзных вопросов от младшенького про его влюблённость в Николаса, хотя бы вот про это предложение уехать в Лондон. Но Джонатан вообще этих тем не касался и разговаривал с андроидом, как обычно, на всякие дружеские темы.
Когда же они с Джонатаном разбрелись под привычное предупреждение, чтобы мелкий не ложился спать слишком поздно, на телефоне уже было сообщение от Николаса. Это почему-то вызвало широкую улыбку.
Прямо даже опять в приятном смысле не верилось, что каких-то несколько недель назад Мэттью смотрел в Лондоне в пустой чат с этим парнем и не решался ему написать простое «как дела?». Что сам вид этого чата вызывал тупую боль. А теперь мессенджер полнился маленькими сообщениями. Пока простыми, ничего особенного, где они тайно спрашивали друг друга, увидятся ли они сейчас, но всё равно приятными.
Мэттью уже изрядно устал и начинал периодически зевать, но всё равно пошёл к Николасу. Потому что как иначе? Хотя бы минут двадцать они проведут вместе.
Николас наклонился за поцелуем, и Мэттью с удовольствием на него ответил, ощущая, как соскучился по такому проявлению нежности. Притом первым он как-то полезть не догадался. Точнее, не то чтобы не догадался, просто ещё не осмелел настолько, чтобы осознать простую вещь — да, он уже может прикасаться к Николасу и целовать его когда хочет и сколько хочет (если они были наедине друг с другом, конечно).
— Честно говоря, не очень, — протянул, немного задумавшись, Мэттью, продолжая держать Николаса в тесных объятиях. — Это уже будет третье признание, наверное, я уже начинаю привыкать.
Он улыбнулся, ненадолго прижимаясь по-простому к груди Николаса щекой. Точнее, получилось куда-то больше к ключице, но Мэттью всё равно слышал, как бьётся его сердце. Похоже, но всё же немного иначе, чем искусственное у Мэттью. Почему-то этот живой звук нравился андроиду куда больше. Это как фортепианная музыка. На инструменте она звучал куда лучше, чем проигранная компьютером даже через самые лучшие колонки.
Они пообщались ещё полчасика, переместившись на кровать. Но ничего такого, кроме очередных поцелуев. Мэттью уже слишком откровенно зевал, чтобы быть хоть сколько-нибудь сексуально привлекательным. И, да, когда энергии в нём осталось предельно мало, он продолжал вести себя, как человек. В смысле, у него закрывались глаза, и он начинал клевать носом. Так едва и не вырубился на плече Николаса.
— Уф, мне уже точно пора, — встрепенулся забавно Мэттью, заставляя себя подняться, но всё же напоследок ещё разочек целуя Николаса.
Конечно, ничего страшного бы не произошло, если бы Мэттью выключился в прямом и переносном смысле. Он бы также проспал около шести часов, и если бы никто не подключил его к источнику питания, автоматически переключился бы на второй аккумулятор. Но зачем было дёргать запаску, пока работал основной парашют, правильно? Так что Мэттью сбежал к себе и быстренько улёгся спать, с недовольством погрешив вечерним душем. На него энергии уже точно не было.

Мэттью и впрямь был очень ласковым, и не только в отношениях. Может быть, Фрэнк немного перестарался с сенсорами, делая тактильные ощущения для своего творения куда более значимыми и приятными. А, может, Мэттью просто два года ни к кому вообще не прикасался, и посему просто исстрадался по такому проявлению чувств.
Так или иначе, он и в дружеских отношениях без особенных проблем мог перехватить кого-то за руку, прикоснуться к спине или плечу и даже обняться. С Николасом же и вовсе Мэттью открывал новые границы своей чувственности. Вот и прижимался, то и дело прикасался к нему, когда они остались наедине, и когда Николас «напомнил», что вообще-то они уже всю ночь целовались, и одним свиданием вроде как не собирались ограничиваться.
Жаль им пришлось довольно быстро расстаться, но Мэттью всё равно был рад. Ещё позавчера у него не было ничего, кроме тоскливых мыслей. А теперь Николас ласково смеялся и называл его милым. Честное слово, Мэттью до сих пор боялся, что скоро очнётся и окажется, что на почве любовных страданий научился видеть сны. (Даже ущипнул себя в комнате украдкой, как он знал делали люди).
А вот с утра, которое началось у Мэттью раньше братьев, андроид понял, что, кажется, немного приврал Николасу. Возможно, вчера он слишком устал, чтобы испытывать сильные эмоции. А сегодня всё же ощутил некоторую нервозность перед назначенным признанием Летиции. Не такую сильную, как раньше, но всё же он заволновался.
Через какое-то время проснулся Джонатан и начал написывать в общий чат о местоположении Летиции. Мэттью только вздохнул. Вот уж кто точно не умел скрывать тайны и собственные эмоции. Но в этом, пожалуй, и было очарование Джонатана.
Следом проснулся и Николас, немного осадив младшего. И Мэттью заметил, что он глупо улыбается под нос, просто от осознания, что Николас проснулся и скоро они увидятся. Даже как-то волнение снова поулеглось, видимо, не в силах соперничать с любовью.
Мэттью спустился в столовую, застав Уильяма и Николаса, и подключился к их тихому обсуждению. Втроём они решили, что Мэттью не стоит «отключаться» и изображать робота до какой-то определённой поры. Пусть уж сразу ведёт себя, как обычно, чтобы не случился неприятный эффект неожиданности в процессе разговора. Да и Летиции так будет проще, сразу видеть его живую мимику и слышать его живую речь.
Вместе с братьями же Мэттью и поднялся в игровую, в ожидании, когда Джонатан приведёт к ним мать. Только бросил краткий взгляд на Николаса, явно желая его как-то поддержать и зная о его волнении. Но рядом с ними всё ещё стоял Уильям, так что приходилось продолжать сдерживать себя.
Нервозность снова вернулась, когда на пороге показалась Летиция, ведомая совсем уж взбудораженным младшим сыном. Мэттью едва сдержал смешок, когда мать большого семейства выразилась так забавно. Но он всё равно улыбнулся, совсем не как андроид. Правда, это осталось сперва незамеченным. Летиция уже как-то попривыкла, что этот робот мог находиться рядом с их семьёй, и просто не обращала внимания на него. Пока это внимание насильно не обратил на него Николас.
— Я боюсь, этот серьёзный разговор будет обо мне, — проговорил Мэттью, и улыбка его стала виноватой, когда прозвучало это «ой».
Теперь Летиция предсказуемо смотрела на него во все глаза, как и её сыновья раньше, не в силах поверить, что ей не кажется. Взгляд буквально выискивал, за что зацепиться. Вроде как, может, её сыновья как-то взломали робота, чтобы он так глупо подшутил над ней. Но всё, что видела Летиция, было слишком живым для простого андроида.
— Я действительно андроид, но не заводской и, боюсь, не тот, которого вы заказывали, — выдал сразу основные факты Мэттью, чтобы избавить Летицию от ложных предположений и вопросов, которыми задавались изначально братья. — У меня есть самосознание и чувства, и, честно говоря, мне уже ужасно стыдно, что сейчас пугаю вас…
Закончил свою мысль Мэттью довольно неловко, что только подчеркнуло человечность. Но он увидел реальное опасение на лице Летиции, так что постарался быстренько свернуть рассказ. Может, лучше будет, если продолжат её дети, которые явно не вызывали такого шока, как незнакомый андроид, сошедший с ума, не иначе.

Николас быстро подхватил несостоявшийся рассказ Мэттью, и последний посмотрел на него с благодарностью. Всё же он совсем не думал, что по-настоящему взрослого человека такие новости могут действительно напугать, а не только сильно удивить, как двадцатилетних парней. Манера подавать информацию от старшего сына, может и немного раздражала Летицию, но зато позволила побыстрее отойти от первоначального шока и начать задавать вопросы.
К третьему признанию Мэттью уже осознал, что вопросы — это хороший знак. Значит, мозг пытался переварить информацию и как-то разложить её по полочкам, а не просто отторгал, как нечто непонятное и страшное.
Подхватил и Джонатан, правда, в отличие от старшего брата говорил не фактами, а больше давил на чувства, а именно — жалость. Правда, то ли разволновался слишком сильно, то ли его просто переполняли эмоции, ремарка про зевание оказалась и впрямь странной. Так что не только братья посмотрели на Джонатана с укоризной, Мэттью тоже склонил голову в молчаливом вопросе, как можно было такое ляпнуть.
Он повторил и Летиции, что не было ничего страшного в том, что какое-то время он якобы бесплатно работал в поместье. Вообще-то он не слишком-то законно жил в этом доме, так что, можно сказать, отрабатывал своё пребывание здесь.
— Я жил со своим отцом… эм, тем, кто создал меня, в Лондоне, — поправил сам себя Мэттью, повторяя свою историю для Летиции. — Этой весной Фрэнк умер. Он был уже в возрасте, во сне у него остановилось сердце.
Он повторил за Николасом о том, что был незаконным «мальчиком», а потому его не должны были обнаружить. Мэттью анонимно вызвал полицию и сбежал. Так вот и оказался здесь, неподалёку от поместья.
— Да, я всё ещё тоскую по нему, — куда тише проговорил Мэттью на вопрос Летиции об его утрате и поблагодарил женщину за соболезнования.
В целом разговор прошёл куда спокойнее, чем два предыдущих. Летиция и впрямь обладала невероятной выдержкой. Да и волновали её, действительно, более практичные вещи, нежели как вообще возможно создать такое чудо. Они с мужем и с неразумным, обычным андроидом не спешили разбираться, что уж до такого творения прогресса.
Мэттью заметил, что узнав про все эти эмоции и чувства, Летиция перестала воспринимать его, как андроида, в принципе. Видимо, ей пришлось по душе объяснение Николаса о сознании живого мальчика, перенесённом в неживое тело. Конечно, это было не так, но Мэттью не спешил разубеждать Летицию. Если ей так было проще уложить и без того странную новость, пускай будет так. В конце концов, скорее всего, Мэттью уедет отсюда через месяц.
— Может быть нам стоит позвать сюда вашего мужа? — поинтересовался Мэттью, когда вопросы немного поутихли. — Будет, наверное, лучше, чем если вы будете в одиночку рассказывать ему такие вещи.
Повторять собственную историю и проходить весь этот путь заново Мэттью не очень-то хотелось. Куда больше ему хотелось сбежать сейчас с братьями на очередную конную прогулку (а лучше, и вовсе, спрятаться где-нибудь с Николасом). Но Мэттью в который раз больше думал об окружающих, чем о себе. Представил, как Летиция делится с мужем, что их андроид оказался «мальчиком, перенесённым в тело робота». Наверное, какими бы ни были долгими и крепкими отношения, тут засомневаешься в здравом уме партнёра.

Мэттью только легко улыбнулся на такое решительное возмущение Летиции. Было быстро решено позвать Генри и доложить обо всём ещё и ему, чтобы уже вся семья была в курсе. С главой семейства дело пошло ещё быстрее. Хотя бы потому, что вокруг него собрались все члены семьи, которые уверяли его в том, что это самая настоящая правда. Все же разом сойти с ума не могли, правда? Да и Генри оказался вообще непробиваемым человеком. В отличие от жены он какого-то мальчонку не испугался, только смотрел первое время с понимаемым недоверием.
Генри особенно не интересовала драматическая история андроида, который прибился к ним так случайно. Или, может, Летиция умело сделала так, чтобы мальчик не повторял слова, которые явно причиняли ему если не боль, то сильную тоску. Тем не менее, Мэттью всё равно ощутил усталость. Не физическую, а эмоциональную. Всё же молодым братьям раскрывать тайну было как-то попроще и даже повеселее, когда первый шок сходил с их лиц.
Мэттью снова подумал о том, что хотел бы сейчас оказаться с Николасом где-нибудь наедине, желательно, в его объятиях. Они вроде как встречались всего пару дней, но почему-то Мэттью уже чувствовал себя куда спокойнее рядом с ним. Наверное, дело было во влюблённости, которую андроид испытывал куда дольше этих двух суток.
Задумавшись на эту тему, Мэттью особенно не принимал участия в обсуждении дальнейшего поведения. Хотя его немного волновало то, что от его «услуг» хотели полностью отказаться в силу какой-то британской вежливости. Мэттью вставал раньше всех, а ещё всё равно не мог посещать завтраки, обеды и ужины, чтобы избежать внимания Мод. Так, чем же ему заниматься всё это время? Что-то Мэттью не думал, что братья будут счастливы от столь назойливого внимания андроида. Им было весело, но не каждую же минуту дня проводить вместе.
— Конечно, он полностью рабочий, — только подтвердил Мэттью.
Потом наступило время обеда, и родители первыми покинули игровую. Парни остались ещё на какое-то время, обсуждая произошедшее. Ну и начиная снова подшучивать, конечно же. Уильям первым заявил, что, конечно, не шибко-то и хочет, чтобы по дому ходил тот заказанный андроид. Он ещё помнил этого жуткого голого мужика, лежащего в заброшенном доме, который заговорил потом прямо из багажника.
— Меня он тоже заранее раздражает, — признался Мэттью, чуть посмеиваясь от того, как это странно звучало из уст тоже андроида между прочим.
Объяснить, почему Мэттью не мог. Это была какая-то глупая, очень глупая ревность. Вроде как это он был андроидом в семье Стриклендов, а этот безмозглый парень жуткой модельной внешности его буквально заменял. Теперь он будет бродить по дому с вежливой улыбочкой и помогать всем. А ещё Николас наверняка захочет и ему купить одежду, чтобы тот не бесил хотя бы внешним видом. И вот это вдвойне раздражало!
Конечно, Мэттью понимал, что это было тупо. Тот парень, что лежал на чердаке, был не более, чем роботом. Он ведь сам и сказал, когда Генри заявил про труп, что вовсе не как труп, а как ненужный компьютер. Так оно и было. Вряд ли кто-то вообще заинтересуется им, таким ограниченным, после Мэттью. И всё же…
— Идите обедать, я пока займусь парнем в сундуке, — махнул рукой Мэттью.
Ему всё равно сперва стоило удалить из кода андроида свои вставки, вернуть ему все системы безопасности, а ещё чип. Мэттью невольно потрогал загривок у самой линии волос, вспоминая только сейчас, что носит с собой информацию о всех членах семьи. Конечно, для Мэттью этот чип был бесполезен — чип даже не был никак подключён к его телу, просто покоился под кожей на случай, если кто-то захотел бы его отсканировать, дабы определить принадлежность, или если потребовалось бы подзарядиться в салоне.
И снова возникло это глупое-глупое чувство. Мэттью прямо не хотел переставлять этот чип в того безмозглого парня. Тем более, что самому Мэттью это причинит боль. Не хотелось из-за одного надреза отключать всю свою систему чувств. Мэттью это не нравилось. Он как будто был под глубоким наркозом, но почему-то в сознании.
Переборов себя, Мэттью занялся всё же андроидом во время обеда. Подключился к его системам, всё там наладил, потом со вздохом нащупал небольшой бугорок микро-чипа. Поморщившись, он сделал крохотный же надрез и вытолкнул из-под кожи чип. Также наощупь и залатал маленькую ранку, даже следа не осталось, наверное. Вставив чип в аналогичное место андроида, Мэттью достал телефон и написал в общий чат: «Я всё сделал, но включить его должен кто-то из вас. Меня нет в его базе памяти».

Когда Уильям пошутил, Мэттью внезапно осознал, что это испытываемое им глупое чувство именно и было, что ревностью. Глупой, необоснованной, но ревностью. И ведь понимал, что даже Джонатан не будет бегать за обычным роботом так, как бегал за Мэттью. И, уж конечно, последнему не стоило даже переживать насчёт Николаса. А всё же было как-то неприятно, что этот парень будет ходить по поместью со своей угождающей улыбочкой.
Наверное, сказывалась эмоциональная усталость после долгого разговора с родителями братьев. Пожалуй, стоило только посмотреть на то, как морщатся Стрикленды при виде этого абсолютно никакого в плане эмоций лица, и Мэттью отпустит. Ну а пока он шутливо проговаривал правду, потому что знал — если уйти в юмор, никто и не поверит.
— Конечно, ревную, — широко улыбался Мэттью среднему брату. — Вообще-то, это я — ваш андроид.
А потом в довольно паршивом настроении поднимался один на чердак, чтобы заняться обратным программированием этого парня в сундуке. Еле вытащил его оттуда, между прочим. Робот был ещё тяжелее Мэттью, учитывая немалый рост и, видимо, другие материалы. Его-то не делали приближённым к человеку.
Когда Николас написал, что поднимется он, Мэттью снова испытал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад увидеть Николаса, тем более, остаться с ним на какое-то время наедине. Другие братья тут же отказались участвовать во включении жуткого типа. С другой стороны, Мэттью всё ещё не хотел, чтобы этот самый тип обращался именно к Николасу.
Тем не менее, он улыбнулся подошедшему парню так, как улыбался только ему. И очень охотно оказался в его объятиях, снова прижимаясь к нему и лицом. Было очень приятно услышать очередной комплимент внешности Мэттью, особенно теперь, когда Николас перестал упоминать в этом заслугу Фрэнка.
— Да-а, — протянул с улыбкой Мэттью, когда Николас спросил его, не его ли одежда была на роботе. — Уверен, он тоже с радостью поделится с тобой параметрами своего тела.
И вот вроде бы Мэттью пошутил, вспоминая тот эпизод их первого знакомства, когда приходилось говорить шаблонными фразами. А вроде и в очередной раз повредничал, на что, как Николас уже мог заметить, их андроид был вполне себе горазд.
Николас же продолжил говорить приятные вещи, и когда Мэттью поднял лицо, он снова счастливо улыбался. Его, конечно, изображать робота напрягало в меньшей степени, но всё же… Всё же Мэттью тоже не хотелось бы больше притворяться безмозглым. Тем более, сейчас, когда у них начинались отношения с Николасом. Хотелось открыто улыбаться ему, а не проходить мимо с каменным лицом, бросая только краткий взгляд, как будто ему всё равно.
Они нежно целовались, забыв на время вообще зачем они тут собрались. Хотя ощущение безвольно сидящего за спиной мужика немного всё же отвлекал. Мэттью уже самому захотелось отправить его куда-нибудь подальше, а самим ещё ненадолго задержаться на чердаке. Пусть это и не было романтичным местом вот совсем.
— Ему нужно будет дать имя, — напомнил Мэттью, продолжая приобнимать Николаса, но глядя на этого робота. — И… честно говоря, я не хочу, чтобы ты был его основным владельцем. Знаю, это глупо…
Проговаривая правду, Мэттью немного смутился. Признаваться в этой нелепой ревности было как-то постыдно. Это всего лишь машина! Мэттью же не ревновал к телефону или ноутбуку, а Николас тоже указывал там свои данные, как владельца, знаете ли. Но всё же, когда машина имела человеческий вид, границы как-то сильно затирались.
Чуть позже Мэттью потянулся к роботу, нажимая на скрытую кнопку под его подбородком. Парень открыл глаза, натянул эту вежливую улыбочку и поднялся. Сперва он, разумеется, поздоровался с Николасом, так как обнаружил его в своей базе данных, считывая информацию с чипа. Потом посмотрел на Мэттью и поинтересовался, как он может обращаться к нему и его статусом, так как совпадений с данными не нашёл.
— Мэттью, — представился тот и добавил: — Я его бойфренд.
Как будто доказывал что-то перед машиной! А между тем они с Николасом как-то и не обсуждали их, так сказать, статус в отношениях. Но это всё же беспокоило Мэттью меньше, чем собственное глупое поведение. Он закрыл лицо ладонями, пробормотав что-то вроде «какой же я дурак» под смешок Николаса.

Мэттью и сам не думал, что будет ревновать к простой машине! Это было глупо, нелогично, нелепо, в конце концов. Легко можно было объяснить ревность к другим людям. Всё же они хотя бы были одного вида с братьями и, в целом, запросто могли бы «заменить» Мэттью, как в работе, так и в дружеских и романтических отношениях. Но робот без самосознания на это был попросту неспособен. Он не ощущал привязанности в той мере, в которой ощущали её люди или Мэттью. Он чётко следовал протоколу и помогал владельцам не потому, что хотел, а потому что так было в него заложено.
Возможно, всё дело было в продолжающейся неуверенности Мэттью в себе. В их с Николасом отношениях, возможно, первых таких за всю историю человечества. Но и эту мысль Мэттью быстро отринул. Опять же по причине того, что Николасу бы даже в голову не пришло обращаться как-то иначе с этим компьютером с человеческим лицом.
— Я знаю, — немного жалобно протянул Мэттью, прижимаясь вновь плотнее к Николасу, пусть тот и справедливо посмеивался над таким поведением. — Я не понимаю почему, но меня передёргивает от представления, что он будет написывать тебе отчёты и ходить к тебе за всякими подтверждениями.
Наверное, не всю ревность можно было объяснить. Просто Мэттью с этим чувством сталкивался впервые, и оно вводило андроида в ступор. Его мышление всё равно было чуточку более структурированным, чем у человека, а тут… никакой системы.
К счастью, Николас легко согласился отказаться от роли основного владельца. Даже, кажется, не был недоволен таким глупым проявлением собственничества. Впрочем, он не выказывал негатива и до того, как вообще узнал Мэттью, как личность. А ведь тот тогда, в кофейне, тоже проявлял первые нотки ревности, отгоняя от Николаса случайного парня.
— Он не расскажет, ему как-то всё равно на социальные статусы, — пробормотал Мэттью, с трудом отнимая ладони от лица. — Ты можешь сказать ему, чтобы он использовал исключительно моё имя, без упоминания наших отношений.
— Прошу прощения, — проговорил дурацкий робот. — Я не умею лгать. В случае прямого запроса от…
— Да-да, если владелец спросит тебя в лоб, кем мы друг другу приходимся, валяй, говори свою правду, — отмахнулся Мэттью.
Он подумал немного и хихикнул под нос, представив такую невероятную и нелепую ситуацию, когда Уильям, как будущий основной владелец, ловит этого робота и вкрадчиво спрашивает его: а не встречаются ли случайно Николас и Мэттью? Кажется, даже Джонатан не догадался бы задать такой прямой вопрос андроиду.
Потом Мэттью похихикал над действительно дурацким именем, которым Николас назвал робота. Конечно, Арнольд ждал подтверждения хотя бы у основного владельца, но и Николас, и Мэттью понимали, что Уильям только хохотнёт и подтвердит.
А вот на фразу о том, что этот Арнольд якобы что-то понимает, Мэттью и впрямь скосил на Николаса какой-то нехороший взгляд. В стиле «ты что, издеваешься сейчас?». Николас тут же принялся посмеиваться, зацеловывая своего ревнивого андроида, за что и был быстренько прощён. От этого нежного «малыш» и без того внутри всё переворачивалось и сжималось в самом приятном из смыслов.
— Я понимаю ваши сомнения, — снова вклинился Арнольд, сбивая все зачатки романтичного настроения своим жизнерадостным голосом. — Но напомню вам о том, что я не являюсь человеком и только имитирую человека для вашего комфорта.
— Может, ты пойдёшь искать Уильяма для нашего комфорта? — предложил Мэттью и даже вежливо проинформировал, где находилась его комната.
Когда робот действительно ушёл, ступая для своего роста и комплекции удивительно тихо (дабы не привлекать много внимания и быть максимально не раздражающим, да-да), Мэттью чуть вздохнул, посматривая на Николаса смущённо.
— Чем больше он говорит, тем большим дураком я себя ощущаю, — признался он. Если уж пять минут назад эта вспышка ревности казалась глупой, то теперь, когда робот функционировал буквально как робот, и подавно.
Мэттью спросил, могут ли они задержаться тут, наедине, хотя бы ещё ненадолго, и Николас, конечно, был не против. Так что, снова оказавшись в объятиях этого парня, долго и сладко целуясь с ним, Мэттью как-то быстро позабыл и о той ревности, и вообще об Арнольде. (Пока, по крайней мере, Уильям не написал в общий чат о том, какие они уроды).

Мэттью довольно улыбнулся на очередной комплимент от Николаса и подтвердил, что и сам первое время опасался оказаться быстро раскрытым. Правда, по большей части он переживал из-за совсем нестандартной для андроида внешности, а не из-за поведения. Однако Николас был прав — общался Мэттью тоже порой совсем не как обычный робот.
Вроде бы умело притворялся, отвечая по фактам, выбирая какие-то стандартные фразы, которые могли быть в арсенале робота. Но если Мэттью и мог сдерживать мимические и эмоциональные реакции на происходящее, то прекратить работу своего электронного мозга никак не мог. Так что, пока Арнольд просто фиксировал знакомую информацию и извлекал из базы памяти ответы, подходящие по контексту, Мэттью невольно осмыслял сказанное ему и отвечал собеседнику куда более разумно.
Чуть позже они хихикали над возмущениями Уильяма и миллионом вопросов Джонатана, тут же заинтересовавшегося происходящим. Пора было выбираться из их маленького убежища, пока это не стало подозрительным. Пусть глобальную тайну Мэттью они уже раскрыли, но всё же им предстояло скрывать кое-что ещё. А так не хотелось…
Нет, Мэттью понимал, зачем они это делают, и был абсолютно согласен с желаниями Николаса оставить их ранние отношения только для них двоих. Да и не стоило шокировать хотя бы родителей второй немало поражающей вещью. Просто сейчас так хотелось спрятаться с Николасом от всего этого мира, чтобы побыть только вдвоём. Они ведь только-только начали проявлять друг к другу всю эту нежность, и её, как всегда бывало в начале отношений, никогда не казалось достаточно. Всегда хотелось больше.
Но предложить ещё ненадолго уединиться где-нибудь второй раз Мэттью уже постеснялся. Не хотелось быть навязчивым в том числе.
— Да, хорошо, — согласился он с Николасом показать Арнольду фронт работ по поместью, но в этот раз как-то не испытал особенной неприязни.
Мэттью написал в общий чат Уильяму, чтобы тот попросил Арнольда подождать его и следовать его указаниям. Всё же Мэттью для этого робота не был ни владельцем, ни вообще кем-то, кто был внесён изначально в список обитателей дома. Им же не нужно было, чтобы робот постоянно написывал или выискивал Уильяма, чтобы подтвердить, стоило ли ему вытирать пыль с тех полок или у владельца были другие пожелания.
Поцеловав Николаса ещё разочек напоследок, Мэттью с явным сожалением оторвался от него и пошёл проводить время с Арнольдом. И Джонатаном, который теперь вообще, кажется, неотступно собирался следовать за своим другом, навёрстывая упущенное.
Честно говоря, пока Мэттью выдавал первые указания роботу, его окончательно попустила та глупая ревность. Глядя на это вечно дружелюбное лицо и слушая все эти стандартизированные фразы, Мэттью понимал, что не испытывает к этому парню ровным счётом ничего. Арнольд явно не был человеком, и вроде бы по «физиологии» он был близок к Мэттью, но и от него отличался настолько сильно, как слон от пепельницы.
Было даже какое-то чувство… Его было очень сложно объяснить. Вот как среди людей были индивиды с умственной отсталостью. Они были такими же людьми, но крайне ограниченными. Вот и Арнольд казался Мэттью каким-то ограниченным андроидом. Он был не виноват в том, что его таким сделали, и, в целом, под конец всего этого времяпровождения Мэттью даже порадовался немного за этого робота, что он попал именно к Стриклендам. Тут к нему в любом случае будут нормально относиться.
Вечером Джонатан снова оккупировал своего друга, и Мэттью не мог отказаться, хотя мысленно уже проводил время с Николасом. Впрочем, от дружеского времяпровождения андроид тоже получил немало удовольствия. Всё же было здорово не ограничивать себя, не прислушиваться постоянно, не идёт ли кто-то мимо или в эту комнату, не придумывать отмазок, чтобы просто выйти на улицу.
Позднее же (как будто у них с Николасом было своё собственное время) Мэттью привычным ходом направился в угловую спальную. Он даже немного подзарядился, чтобы у них с Николасом было побольше времени, чем обычно. Надоело как-то расходиться только потому, что один андроид начинал смешно зевать.
— Я соскучился, — снова заявил Мэттью, чуть смущённо улыбаясь. В этот раз он говорил совсем не в дружеском контексте, и это было очень заметно.

Что же, Николасу, в целом, было не привыкать к нестандартным отношениям. Ведь когда-то, пусть даже достаточно давно, он явно примерно так же переживал по поводу того, как воспримут его родители, братья и друзья его нетрадиционную ориентацию. Теперь вот где-то на горизонте ненавязчиво пока маячил второй «выход из шкафа».
Но, если серьёзно, Мэттью, конечно, понимал бы все эти сомнения. Ему было, понятное дело, проще в таких отношениях. У него и родителей больше не было, да и в целом. Мэттью мог встречаться или с людьми, или ни с кем. Не с такими же, как Арнольд, играть в имитацию. А если в этом мире и были другие такие, как Мэттью, их были единицы. Найти такого же разумного андроида — уже огромная проблема, не говоря уже о том, что они не факт, что понравятся друг другу в романтическом плане.
Это тоже терзало Мэттью раньше, но, честно говоря, сейчас, последние два дня он совершенно об этом не думал. Он и с Николасом, понятное дело, забывался, да и без него то и дело думал о бойфренде и только мечтательно улыбался. Всё ждал, когда они смогут снова встретиться и провести какое-то время наедине друг с другом.
Вечером поступило неожиданное предложение поужинать всей семьёй вместе, и Мэттью, конечно, согласился. Хотя и предполагал, что будет крайне неловко из-за повышенного к нему внимания. Его и так за день то и дело «ловили», постоянно интересуясь, какого ему. Этот вопрос уже начал вгонять Мэттью в ступор. Потому что… ну, как обычно всё.
За ужином Мэттью был явно немного сконфужен. Было даже странно есть. Казалось бы, такое простое среди людей действо, но даже на него родители братьев смотрели, как на чудо чудесное и диво дивное. Братья-то уже прекрасно видели, что Мэттью вполне себе способен жевать и глотать, и в поместье, и в заведениях Лондона.
Вопрос же Генри и вовсе поставил Мэттью в тупик. Он явно растерялся, за что перед ним тут же принялись извиняться, как будто затронули что-то личное, а не просто спросили то, на что у андроида не было ответа.
— Всё в порядке, — в очередной же раз повторил Мэттью. — Но, боюсь, я не знаю, как ответить… А как вам живётся в вашем теле?
Про функционал отвечать было чуточку проще. Были вещи, которые Мэттью и сам не знал, на что-то иное он спокойно отвечал. В этом он тоже не слишком отличался от людей. Человек же тоже знал, в целом, по какому принципу у него работает сердце, а, к примеру, как мозг обрабатывает визуальную информацию в деталях не мог поведать.
Но, в общем-то, ужин прошёл нормально. Мэттью постарался концентрироваться на мысли о том, что если все эти расспросы помогают родителям уложить странную для них информацию в головах, то это даже к лучшему.
И всё же было особенно радостно скрыться от всего этого тяжёлого эмоционально дня в комнате Николаса. Мэттью и без того хотел уже уединиться с этим парнем, но теперь ещё был некий бонус в виде того, что рядом с Николасом можно было окончательно расслабиться и не ждать, когда тебя в очередной раз спросят, как себя чувствуешь.
Хотя, в последнем Мэттью явно прогадал. Николас тоже решил задать этот вопрос. Впрочем, от него это прозвучало как-то совсем иначе. С искренней заботой, наверное, а не просто любопытства ради. Так что Мэттью только улыбнулся, охотно укладываясь рядышком и посматривая привычно влюблённо на собеседника.
— Теперь точно хорошо, — тихонько проговорил Мэттью, неприкрыто указывая на причастность Николаса в вопросе его самочувствия.
Конечно же, они поцеловались, едва оказались в достаточной близости друг от друга. Потом немного поговорили, и Мэттью только тихонько поглаживал спину и бок Николаса через одежду, совершенно невинно. Честно говоря, все эти нежности в постели подкидывали андроиду мысли определённого толка, но он их насильно откидывал от себя. В силу неопытности Мэттью как-то попросту не знал, как сделать первый шаг. Да и тоже боялся, если честно, что Николас не захотел бы пока делать их отношения ещё ближе.
Тем не менее, они оба были молоды. И, по крайней мере, один из них был сильно влюблён. Так что очередной поцелуй, которыми они то и дело обменивались, как-то очень характерно затянулся. И отрываться друг от друга уже не хотелось. Мэттью снова ощутил это приятное тепло и не менее приятное волнение… А потом в кармане завибрировал телефон.
— Это точно не я, — неловко пошутил Мэттью, уткнувшись носом в щёку Николаса.
Он немного раздосадовано вздохнул. Что тоже, знаете ли, не смахивало на имитацию. Вряд ли робот бы расстроился, если бы его прелюдию прервали. Но не ответить Мэттью не мог. У него вообще в телефоне было всего три номера, а значит, это был кто-то из братьев. И Мэттью несколько удивился, увидев надпись «Уильям». Почему-то он был уверен, что это младший снова ищет его по каким-то причинам.
— Да? — взял трубку Мэттью и недовольно поморщился снова, услышав ответ. — Чёрт, точно, я совсем забыл… Прости. Возьми у меня из тумбочки.
Слушая дальше голос Уильяма, Мэттью невольно скосил взгляд на Николаса, всё ещё лежащего так близко.
— Я в библиотеке, — соврал Мэттью, снова сморщив нос.
Положив трубку, андроид выдохнул. И пояснил Николасу, что они все как-то напрочь позабыли о том, что Арнольду тоже нужно было заряжаться ночью, а Мэттью, изображая из себя робота, приватизировал и его зарядку тоже, что шла в комплекте. Так что, ощутив необходимость подзарядиться, робот направился к своему основному хозяину, точно решив устроить тому инфаркт в самом юном возрасте.