Пум-пум-пум. Примерно это было в голове Гранта, когда он услышал всю информацию. Вообще-то, если подумать, не очень приятная. Люди, что переселенцы, что экипаж, явно не рассчитывали застрять в космосе на одном корабле гораздо больше полугода. Начнутся всякие психические отклонения, которые Энди ну вот совсем не понимал. С другой стороны, и Энди это понимал, очень приятная новость, что отнесло их не на десять лет от нужной планеты, а всего на два с половиной года. Янг говорил, что до земли им и вовсе лететь было года три, так что конечная точка тоже очевидна, по крайней мере, это именно та, куда они изначально и пытались попасть. Наверное, на это и надо будет делать акцент при сообщении.
И когда Грант это обдумал, решил сразу вызвать и Стрикленда, ну того, который не пилот. И… пожалуй, их лётного психотерапевта. Пусть знают, к чему готовится. К тому же Стрикленду всё равно нужно сообщать всё, что касается их миссии.
А, чёрт возьми, Лассен ещё нужен.
— Два с половиной года не так уж и много, — сказал Энди своему помощнику, когда они остались один на один, — Я бы даже по брату не успел соскучиться, но он здесь.
Вот поэтому, как считал Энди, военные не должны быть сильно обременены семьёй. Волнений меньше. Но у многих она была.
Короче, в итоге к десяти часам прибыла целая делегация. Помимо пятерых навигаторов (обошлись без стажёров, ну их нафиг) ещё второй помощник Крэйн, глава безопасности, он же майор Фогель, Николас Стрикленд, майор Лассен, как военная полиция, психотерапевт экипажа Гэрри Мэннинг. Чего уж мелочиться, позвали и руководителей других подразделений: главного инженера (его мальчишка всё высчитал) и главного врача, кстати, женщину Эдит Хокинс.
Навигаторы расположились в первых рядах, им всякие технические объяснения слушать и принцип дальнейшего построения маршрута. Остальные вместе с капитаном «на задних партах». Им нужна была просто суть.
Чарли успел подготовить настоящую презентацию. Немного понимающим он всё-таки объяснил, как проводил рассчёты (ну хоть кому-то, пожалуйста!) и что учитывал. На самом деле Грант сам сказал, чтобы объяснил, иначе некоторые могли засомневаться в правильности того, что они делают. Рассказал, по какому принципу выводил формулы ну и, конечно, к чему в итоге пришёл. Коротенько же получилось, разве нет?
Потом рассказал про принцип дальнейшего их полёта (это они с Грантом тоже успели обсудить немного). Естественно, по пути Чарли будет ещё немного пересчитывать их полёт, ведь он не учитывал всякие гравитационные поля, а буквально провел линию от одной точки до другой. Это навигаторы тоже должны были учитывать, чтобы, в итоге, отправлять Чарли информацию, насколько они отклонились от этой самой «прямой линии». Ещё одна важная информация, которую обсудили с капитаном — дальность скачков: для чего использовать ядерный реактор, для чего антиматерию.
— Девятьсот дней — это очень приблизительная цифра, — пояснил в конце Чарли, — Мы можем лететь до трёх лет, точнее предсказать нельзя, — говорил он это таким тоном, будто извинялся, хотя ему и правда было жаль, что он не может сказать точнее, пусть и понимал, что это невозможно.
Потом, конечно, пошли вопросы, а в самом конце вперёд вышел капитан.
— Информация по всему кораблю пройдёт завтра в десять утра. Оповещения начнутся заранее. До того времени гражданских прошу ничего никому не сообщать, это создаст лишние разговоры и вопросы. Руководители военных подразделений, соберите сегодня подчинённых и поставьте их в курс дела. Мистер Мэннинг должен быть готов принять тех, кому сложно выдержать новость. Служба безопасности завтра к десяти часам в полной готовности, если необходимо подкрепление, обращайтесь, как всегда, к другим офицерам. Сейчас главная задача поддержать порядок на корабле, поэтому всем военным приготовиться к парочке дополнительных смен в числе безопасников. Инженерный отсек, завтра за пять минут до сообщения проверить возможность автономного управления во всех модулях, нам случайные побеги больше не нужны. Вопросы?
После этого Грант попросил задержаться только Николаса, нужно было обсудить множество вопросов и подготовить сообщение для всего корабля.

Майки искренне смеялся, слушая рассказ Уинфреда про соседа. Журналист явно за эти несколько часов набрался таких впечатлений от одного итальянца, что будет, когда встретиться сразу со всей корабельной диаспорой.
— Ну он же майор! Очень даже понимаю! — ответил Майки, смеясь. А что, это было почти так же круто, как гангстер, Майки ещё в больнице оценил.
Но Уинфред продолжил вещать про мафию и то, как он с ними вот-вот закорефанится.
— Мы пили с красавчиком пиво, в следующий раз возьму вино, посвящусь в итальянскую мафию, — ответил Майки, продолжая посмеиваться.
В общем, посидели они классно. Разговоры ещё не касались главного события дня, потому что никто о нём ничегошеньки ещё не слышал, а военным было приказано молчать в тряпочку. Их, докторская, Дита, как главного врача ласково за глаза называли, удавилась бы раньше, чем рассказала кому-нибудь. Ребята постепенно расходились, но не все, а Майки выскочил в туалет. Вернулся, подошёл к Уинфреду со спины, положил ему руку на плечи, приобнимая, и проговорил:
— Пойдём правила нарушать, здоровяк, — улыбнулся, похлопал по плечу и выпрямился, убедился, что Уинфред поднялся. Сначала они, конечно, утащили подносы со столика, только потом вышли из столовой.
¬— Только это секрет, больше никому не показывай, — улыбнулся Майки, — Тем более мелкому.
Знал доктор один короткий проход через инженерный ход (приятно лечить знающих людей). Правда, сначала они, как цивильные, пошли по коридорам. Майки молчал, куда ведёт и не сознавался. В итоге они почти добрались до биосада, или как он правильно назывался. Майки открыл инженерную дверцу, из которой они попали в узкий проход, прошли по нему немного, да попали в тот самый сад.
— Тут вообще-то люди работают, просто никому, кроме них нельзя.

На самом деле Чарли не был таким уж аутичным, каким мог показаться. Он часто говорил самым обычным образом, может, чуточку серьёзнее и без вставления всяких аллегорий и шуточек, к которым привыкли обычные люди. По крайней мере, его довольно легко можно было понять. Всё детство Чарли провёл с матерью, очень милой, но бойкой, которая родила его в восемнадцать без мужа или какой-то мужской помощи, потому что отца у неё тоже не было. То есть сейчас ей ещё не исполнилось и сорока. Да и вообще, говорят, что вундеркиндов воспитывать куда сложнее, чем умственно отсталых. Возможно, это было так, но мама Чарли справилась. Она научила его одеваться, хорошо выглядеть и даже общаться с людьми, но только в том случае, если те сами того хотели.
Да, на корабле Чарли проводил почти всё свободное время в одиночестве. По возрасту он тут ни к кому не подходил, а каким бы Чарли не был умным на самом деле, он всё ещё оставался восемнадцатилетним пацаном. Возможно, он бы нашёл свой круг общения среди переселенцев, но пока экипаж вообще никого из них не знал, исключая кураторов. 
Когда Чарли сделал свои рассчёты, он даже расстроился. Он сам, конечно, не будет страдать на корабле и мог пролететь даже не два года с лишним, а гораздо больше. Но маму ему было очень жалко. Чарли был единственным сыном, она жила буквально ради него и очень грустила, когда отпускала его на корабль. Мать Чарли продолжала жить на Земле, да. она увидела бы сына не скоро, но у них хотя бы была связь. Сейчас не было даже связи. Так что Чарли, действительно, переживал за неё. Но быстро взял себя в руки.
Он с удовольствием рассказал о своих рассчётах, был готов ответить на любой вопрос и даже немножко поспорить, если бы кто-то в чём-то усомнился. Но всё прошло, по мнению Чарли, гладко.
Отвечать на вопросы было легко. Чарли всё это отлично знал и сделал. Он вообще успел посчитать всё возможное, его даже со смен ради этого освободили, так что времени у него было много. Один раз даже капитан Грант заходил проверить, всё ли у Чарли в порядке и всё ли у него есть. Да, Чарли забывал поесть и поспать, но в конце концов делал и это.
На второй вопрос Чарли тоже ответил. Честно говоря, он не очень любил «накидывать», его цифры лишь те, что получились, основываясь чисто на математических допущениях. Но от этого его голос тоже стал каким-то извиняющимся.
Немного обсудили и тот факт, что лететь им буквально вслепую, так что короткие скачки были их единственным более безопасным выходом.
Чарли немного подумал и о том, что к нему теперь могут отнестись и как к посланнику плохих новостей, то есть чуть ли не сделать его виноватым (Чарли читал не только учебники, такое случалось чаще), но отбросил эти мысли. По крайней мере никакого негатива он не уловил, хотя и не очень хорошо разбирался в чувствах. Но снисхождение он же улавливал.
Когда собрание закончилось, Чарли спросил разрешение и ушёл к себе. Завтра ему на смену, и пропускать он её не собирался.

Уильям немного нервничал, когда на срочное собрание вызвали Маркуса. Тот был старшим офицером, ещё и навигатором, так что сразу понятно стало, что новости появились. Естественно, ни крупинки его нервозности не вылились наружу, да и англичанин был куда сдержаннее даже умеющего держать лицо китайца.
Потом они с Эшли и вовсе увидели в окошко кабины, как собирается целая толпа из Очень Важных людей. Николаса заметил тоже.
— Вот же чёрт, — только проговорил Уильям, глядя на это, — Даже психотерапевта твоего вызвали.
Самое забавное, что это был даже больший показатель серьёзности темы, чем все остальные люди.
Прошло приличное количество времени, прежде чем Маркус вернулся. Естественно, две пары глаз тут же на него уставились
— Да не тяни уж, — проговорил Уильям, когда Маркус сделал классический заход.
И всё же немного затянул, засранец. Новость эту они приняли очень по-военному, как будто сразу смирились. Уильям сразу подумал о родителях — в таких ситуациях обычно о родных думаешь, в первую очередь, потом уже о себе.
На этом корабле у них было сразу три сына с половиной сына, то есть все. Запасных, как любили шутить Стрикленды, не осталось. Так что… жаль их было, конечно.
Уильям, совершенно случайно, перехватил взгляд Эшли, а потом и прекрасно понял её мысль. Ну а что, им в такой ситуации только подшучивать оставалось, хотя в каждой шутке, как известно…
— Можно ставить на количество свадеб и разводов, — ухмыльнулся он.

А вот Николас после собрания никуда не пошёл. Он, конечно же, первым делом подумал вовсе не о родителях, не о братьях, а о Мэттью. Сразу понял, что тот ужасно расстроится из-за всего этого, он был очень чувствительным, очень добрым, будет ужасно переживать. Так что к наркоманским мешкам под глазами добавился ещё серьезные складки между бровями. Но остаться пришлось, нудно было обговорить с Грантом дальнейшие действия (не по кораблю, за это Николас не отвечал, а в целом). Ему нужно будет подготовить кураторов к новости и рассказать им раньше, чем сообщение пойдёт для всех. Но это еще полбеды. Ему нужно прямо сейчас написать речь для капитана. И быть рядом с Мэттью, когда ему расскажет.

Уильям был согласен с Маркусом и кивнул. Чего бы там Маркус не воображал об уровне знаний пилотов, а Уильям и сам прекрасно понимал, насколько всё хуже могло быть. Не зря же вся команда военная находилась всё это время в некотором напряжении, ожидая, так сказать, вердикта. А капитан всё молчал и молчал, отписываясь общими фразами и тем, что они до сих пор чинили двигатели. Теперь было понятно и почему он тянул — ждал Чарли, чтобы сообщить, в полной они заднице или всё-таки есть из неё выход. Выход есть, но пройти нужно будет весь кишечник. Атмосфера в кабине сразу стала не такой задорной, все понемногу погрузились в собственные мысли.
— Вот же, со всеми братьями разом застрял, хуже не придумаешь, — тихо проговорил Уильям, больше, конечно, чтобы немного разрядить обстановку. Кажется, они в этом немного сходились с Эддингтоном, только Уильям был более циничен. Оба предпочитали шутки и комментарии.
Маркус помалкивал, когда Уильям и Эшли стали говорить про свадьбы и разводы, которые последуют на корабле.
— Да ладно, — отозвался Уильям, — Обязательно кто-то да дойдёт до алтаря. Два года.
Про разводы с мыслями Эшли британец бы согласился. После последней пандемии лет пятнадцать назад тоже много поразводились. А тут больше двух лет. Бедняги начальники, задолбаются туда-сюда всех селить. А переселенцы? Им вообще деваться некуда будет друг на друга.
Что ж, дайте только время, люди перезнакомятся и точно ставки начнут делать на парочки. Уильям начнёт.
Под конец Эшли предложила пообедать. Уильям сразу понял, что Маркус откажется, явно пойдёт мужу рассказывать, несмотря на явный запрет.
— А я не против, — ответил Уильям и посмотрел на девушку.

Николаса не было больше четырёх часов. И за это время он уже конкретно вымотался, но приключения только начинались. Обратно к мужу он шёл быстро, даже стремительно. За это время ему уже нападали сообщения, но Николас не собирался отвечать на них сейчас. Мужа он любил куда больше работы. 
Мэтти, кажется, подскочил, когда дверь послушно пикнула, принимая отпечатки пальцев, и открылась. Его большие глаза смотрели даже немного испуганно.
Николас сразу обнял своего мальчика, черпая тем самым от него поддержку, пусть и молчаливую — это было достаточно. Они ведь были Они. Если всякие там энергетические вампиры подпитывались теми людьми, что рядом, а другие при этом чувствовали себя опустошёнными, Николас и Мэттью подпитывались друг другом, и им этого было более, чем достаточно. Так и передавали друг другу энергию.
— Давай сядем, малыш, — сказал Николас, не выпуская мужа из объятий.
Они присели на кровать, и Николас продолжал приобнимать мальчика и положил одну руку ему на бедро.
— Мы уже говорили, что оказались в незнакомой части космоса, — напомнил он, — Мы обязательно вернёмся домой и всё будет хорошо. Один умный мальчишка всё просчитал, теперь мы знаем, как выбраться, — Николас тоже сначала подавал приятную информацию, с людьми же работал, — Только… Это займёт чуть больше двух лет.

Что бы там Джонни не говорил, а Эрик считал, что он уже совершенно выздоровел. У него даже на голове осталась лишь небольшая заплатка, и перебинтованной она теперь не была. Когда его вызвали, он накинул на свою обычную одежду только форменную куртку и ушёл под ворчание партнёра. Сам-то уже понимал, что дело серьёзное.
Новость он воспринял… да, нормально. Как военный. Обидно из-за всего случившегося ему было. На этот раз военная полиция откровенно плохо была подготовлена. Они ждали теракта на корабле уже после взлёта, а оказалось, что он был спланирован ещё тогда, когда корабль находился только в разработке. Теперь Эрик работал совместно с безопасностью. Ну, как работал… теоретически, он ещё находился на больничном.
После собрания Эрик ушёл говорить с Фогелем об обеспечении безопасности корабля завтра, собирать подразделение и объяснять, в чём вообще дело. Так что тоже подзадержался.
Честно говоря, сначала он не хотел ничего говорить Джонни. Но по пути обратно в каюту решил, что лучше скажет он, парень уж слишком эмоциональный. Разозлится на него и на всех подряд.
И да, Эрик тоже больше беспокоился о Джонни. У него самого и не было никого толком. Ну, родители, которые понимали, что сын военный и, кажется, ждали, что он в итоге как-нибудь так и помрёт. У Джонни была семья. И если сам парень мог принять факт двухлетнего пропадания, за родителей ему будет точно немного тревожно.
— Нужно поговорить, — только сказал Эрик, когда вернулся, — И не говори потом, что я ничего тебе не рассказываю, — серьёзно, Терри даже пошутил и улыбнулся от этой шуточки. Наверное, это должно было показать Джонни, что ничего такого уж серьёзного не происходит. Но… мужик у него такой, что даже самую паршивую информацию мог подавать с совершенно бесчувственным лицом. Эрик сам сел, а Джонни бы всё равно десять раз ещё вскочил.
— Когда на корабле произошёл взрыв, нас выкинуло в неизвестную часть космоса, настолько, что навигаторы не нашли ни одной звезды, указанной на наших картах. Сейчас стало известно, куда и сколько нам лететь. Завтра в десять утра будет объявление по всему кораблю, поэтому попрошу тебя до того времени никому ничего не говорить. Возвращаться обратно нам два с половиной года, может быть, три.

Отредактировано William Strickland (2025-03-17 21:04:40)

Кажется, только Уильям и Эшли не спешили никому рассказывать эту сногшибательную новость. Уильяму и некому было рассказывать, он видел старшего брата, который тоже пришёл на собрание. Мэттью точно узнает от него, Николас всё ему рассказывал, тем более не допустит, чтобы такую новость его мужу приподнёс бездушный динамик. Джонатан всё равно узнает, он военный. Это уже командиры будут решать, рассказывать мелким или нет. Джонатан выпустился из учебки, был, значит, лейтенантом, хоть и зелёным до костей. Так что Уильяму и Эшли оставалось просто ждать, когда их вызовут на срочный сбор. А пока можно и пообедать.
На прямой вопрос девушки о братьях Уильям так же прямо и ответил:
— Старший руководитель программы, тут с мужем, а мелкого ты видела, он стажёр у навигаторов.
Забавно, на корабле целых четыре Стрикленда. Заполонили.
Потом Эшли рассказала про свои кулинарные способности, и оба немного посмеялись по этому поводу. Затем сказал, что на корабле есть итальянцы, которые очень хорошо готовят, так что голодными они точно не останутся.
В общем, болтали просто, пока не пришло сообщение об общем сборе всех остальных: пилотов и стажёров.
— А вот и до нас дошли, — прокомментировал Уильям, глядя в экран коммуникатора.

Алекс, конечно, был тем ещё болтуном. Но он просто врать не умел, а молчать-то он умел, когда это было действительно нужно. На корабле никто не додумался спросить итальянца, что с ними происходит. Он бы не сказал, конечно, но мог выдумать любую несусветную чушь или прямо ответить, что ничего не скажет.
Когда Маркус пришёл, Алекс с улыбкой пошёл его целовать и обнимать. Они хоть и не Стрикленды, но тоже скучали друг по другу, между прочим, и сильно.
Маркус заговорил мягко, но Алекс всё равно ощутил тревожность внутри и спросил, что случилось.
Муж пояснил, и первую, наверное, секунду, Алекс просто смотрел на него и моргал, укладывая в голове всё сказанное. Потом всё равно от мужа отошёл, потому что и правда не мог воспринимать серьёзные новости в неактивном состоянии, ему надо было двигаться.
— Мама расстроится, — первое, что сказал Алекс, прижав ладонь к груди, — Ты же её любимый сын.
После этой фразы он уже серьёзнее подумал о родителях. Чёрт подери, это волновало больше всего. Им-то что? Они летят и летят, живут дальше. А семья находится в полном неведении, что с ними случилось. Алекс уже думал на этот счёт и переживал, но надеялся, что скоро всё разрешится. А вон как оказалось, разрешится только года через два.
— Мама точно плакать будет, так жалко её, — снова сказал Алекс и пошёл снова же обнимать мужа.
Пока Алекс был даже вполне себе спокойным. Да, он немного ходил по комнате, обнял Маркуса, потом снова отошёл, но в целом, для итальянца, вёл себя спокойно, видимо, пребывая ещё в лёгком шоке.

Николас вообще-то военным не был. Он ужасно устал, тоже переживал из-за всего этого, понимал, что ему предстоит дальше. Честное слово, ему просто хотелось обнять мужа. И да, он тоже уставал быть тем, кто всё должен знать и всем давать советы. Да простит ему Мэтти эту слабость.
Пожалуй, Николас даже уловил это нетерпение Мэтти услышать «но», но всё-таки мысль свою закончил. Потом мальчик даже заставил его улыбнуться.
— Нет, не десять, — ответил Николас, — Два с половиной — три, никто точно не знает, рассчёты приблизительные.
Когда муж обнял, Николас уткнулся ему в макушку. Даже в таких обстоятельствах он думал о том, как сильно любит своего мальчика и как им чертовски повезло найти друг друга.
— Мы с капитаном уже написали сообщение, оно завтра в десять пойдёт по всему кораблю, — ответил Николас и снова уткнулся в макушку. Они посидели так немножко, — Малыш, мне надо подготовить своих. Я не хочу тебя бросать, можешь пойти со мной, или мы соберёмся здесь.
Николас и Мэттью жили в каюте для высшего руководства, так что места у них было достаточно, чтобы собрать здесь на какое-то время. Потеснятся немножко, ничего страшного. Но могли и занять какую-нибудь переговорную. В любое другое время Николас бы оставил мальчика в каюте, но сейчас просто не хотелось, не после такой новости. Правда, если Мэттью захочет, то. конечно, оставит.
Но продлится это ещё несколько часов. Нельзя было просто сказать и отпустить, нужно будет подготовить стратегию общения с переселенцами и взаимодействия с ними. Завтра будет сложный день.

Эрик и правда выдал просто сухие факты. Но он как-то иначе и не умел. Как смягчить такую новость, когда ты чёртов майор военной полиции? Как смягчать вообще любую новость? Да и с Джонни, честно говоря, они хоть и знали друг друга четыре года, но не так, чтобы сильно плотно общались всё это время. Помним же про все эти улёты? Так что даже не знал, как ему ещё говорить.
— Прости, — просто сказал Терри на претензию. Но лучше уж претензия.
Когда Джонни сказал про родителей, Эрик просто встал и пересел к нему, приобнял.
— Расстроятся, — подтвердил он, хотя даже не знал родителей Джонни, только слышал про его семью, — Нас будут искать. Уверен, начнут говорить, что обязательно найдут.
Пожалуй, о последствиях такого взрыва Джонни, как инженер, должен и так понять. На месте корабля зафиксировали выплеск энергии, даже следы варп-поля и никаких осколков корабля, поэтому учёные будут твердить, что если с кораблём что-то и случилось, то это не смертельно. Возможно, даже догадаются, что их выкинуло где-то там, где нет связи. Ну и, конечно, будут давить на то, что на корабле самый лучший и профессиональный экипаж (что правда), да и сам корабль со всеми новейшими разработками (что тоже правда, вон, они даже от взрыва на антиматерии не подорвались).

Отредактировано William Strickland (2025-03-18 02:07:22)

Нет, всё-таки шуточки про братьев не в полной мере себя раскрыли. Уильям их, конечно, любил, но только когда напоминал себе, что так положено. В обычной жизни они не то, чтобы общались друг с другом. Спасибо, детства хватило. Особенно Николасу, наверное, он был старше. И раньше-то они все летали на разных кораблях. То есть Джонатан вообще с ними не летал, а Уильям и Николас пересекались за всё время, может, пару раз на одном корабле. И им этого вполне хватало! Только Мэттью думал, что они все должны непременно общаться.
— Ты ещё всех не знаешь, — пожаловался Уильям, когда Эшли пошутила, — Это просто ужас какой-то, липнут как мухи.
Короче, это было чистой правдой. Брат с мужем, его друг тоже с мужем — со всеми этими ребятами Уильям общался. Джонни вон тоже с мужиком. Из новеньких приятелей Майки пока казался самым нормальным. По крайней мере. На девчонок он ещё как поглядывал, когда они вместе проводили время. Отрада и отдушина.
Об этом всём они пошутили, поболтали ещё, но пришлось идти на общий сбор. Уильям снова посмеялся про неприятную определённость и добавил, что в таком случае ему Грант станет психиатром. Даже процитировал несколько фраз из тех, что ему поведал Николас. По ним сразу было понятно, что капитан привык просто долбить с размаху топором по башке.
Потом, оставив шуточки про «Хьюстон, у нас проблемы» слушали, как подполковник вещает о сложившейся ситуации. Собрание немного затянулось, потому что пилотам тоже объясняли принцип дальнейшего полёта. Им всё-таки напрямую с инженерами работать и понимать, что, когда и как. Уильям пытался выглядеть не очень скучающим, но британство и характер просачивались из всех щелей.

Ну, итальянцы и правда больше шумные, чем обычные люди. Но это не потому, что они шумные априори (хотя это так), а потому, что умеют переживать собственные эмоции. Так вот, сейчас эмоции были скорее грустными, а потому как-то очень кричать и бегать совсем не хотелось, даже наоборот. Уткнуться в шею мужа и погрустить.
От слов Маркуса про маму стало ещё грустнее. Алексу вовсе не хотелось, чтобы она была сильной и переживала. Серьёзно, сейчас он вообще не переживал за них двоих, а переживал за тех, кто ждал их.
Алекс сел, стало так паршиво, что даже глаза немного взмокли. Рядом сел Маркус и пошутил про нонну, заставляя мужа улыбнуться.
— Она всех нас отмутузит за то, что пропали, — ответил Алекс.
Нонну они перевозили всей диаспорой. Если родители ещё могли сдать экзамен, потому что взрослели в обстановке, когда уже летали в космос, пусть и не на такие расстояния, то нонна уже была слишком старенькая. Собирали на неё деньги. Ей не нужен был отдельный модуль, да и ехать она, честное слово, никуда не хотела. Насильно почти запихнули, ворчала и дралась. Теперь жила на Кеплере и радовалась, хвалила всю эту зелень и свежий воздух. Даже садом немножко занялась, вернее. Руководила всеми остальными, чтобы они занимались.
Алекс, конечно, не плакал, просто посидел с мужем, попечалился, потом они поговорили о более приземлённых вещах. Алекс понимал всё, что муж говорил, да и сам бы об этом задумался, чего уж. Но проговорить, тем более с Маркусом, было полезно.
— Забавно, — сказал Алекс, — Такой огромный корабль, тысяча человек, полностью положились на восемнадцатилетнего пацана, — он улыбнулся, не со злости это сказал, просто мысль и правда была забавная, — Ты же его видел, такой щуплый и маленький, — и улыбнулся.

У Николаса ещё никогда не было такого сложного полёта. Обычно всё шло хорошо, и для них с Мэтти каждый полёт был своего рода отпуском. Да, Николасу приходилось работать, но это было несравнимо с тем, как он работал на Земле или Кеплере. Всё шло на лайте, как говорится. Теперь уже неделю происходил какой-то ад, и впереди было ещё неопределённое количество дней такой же работы. Или даже серьёзнее.
— Я очень тебя люблю, — невпопад сказал Николас, когда они молча сидели.
Потом он как будто уловил мысли Мэтти. Это было не так, но они часто думали об одном и том же.
— На Земле наверняка поймут, что с нами случилось, — сказал он, — Или уже поняли. Так что просто будут ждать.
Мэтти согласился пойти с Николасом, и последний был очень благодарен мужу. Понимал, что он тоже хочет побыть рядышком, но всё равно благодарен. Мэттью знал уже всех кураторов, Николас часто брал тех, кто ему понравился раньше, так что командой был доволен. Правда, они с ними тоже особенно не дружили, всё-таки Николас был начальством, ну какая тут дружба может быть?
Николас с удовольствием поцеловал мужа, только после этого написал и назначил время сбора, дал всем полчаса, чтобы завершить свои дела, так что и Николасу с Мэттью оставалось не десять минут, и они могли просто пообниматься, молчаливо так поддерживая друг друга. Иногда переговаривались, и Мэтти успел задать кое-какие вопросы.
— Давай чай приготовим на всех, — в итоге сказал Николас, — С чаем оно всё как-то лучше, — и улыбнулся.

Эрик даже не удивился реакции Джонни. Как и предполагал, он волновался о своей семье. А как уж он это делал — вещь десятая. К тому же парень всегда шутил, в этом они отлично сходились. Но, как выяснилось неделю назад, они любили друг друга, а вдвоём лучше, чем одному.
— Значит, им будет, чем заняться, — ответил Эрик.
Вообще-то у него было куча дел о пропажах военных. И их семьи всегда справлялись по-разному. Кто-то сразу надевал траур, другие выходили на демонстрации. Честно, последним, как считал Эрик, лучше удавалось переживать горе.
— Вот чёрт. Я-то съезжался с молоденьким мальчиком, — улыбнулся Эрик на странную констатацию факта и даже поцеловал Джонни в висок, пока он ещё был молоденьким.
Нет, они определённо не просто так сошлись, а по-особенному подходили друг другу, пусть и вели себя до этого полёта, как полные придурки. Чисто технически, они даже вели себя, как полные придурки, очень похоже, так что… Насколько они разные, настолько и подходили друг к другу. Вот так-то.
Эрик вот тоже вспомнил, как они тянули со всеми этими чувствами. И тоже был рад, что хоть сейчас они оказались вместе. Жуть, конечно, думать о том, что было бы в ином случае. Джонни эту мысль подхватил.
— Если будешь на меня покушаться, я тебя арестую, — улыбнулся Эрик.
Но было приятно, что они думали примерно одинаково. Хотя стоит признаться, что Эрик подглядывал, кто в итоге будет выбран на корабль. И он не был уверен, что, не будь в списках Джонни, он бы его в эти списки не запихнул.
Эрик повернул Джонни к себе и поцеловал.

Отредактировано William Strickland (2025-03-18 03:26:14)

Вместе с пилотами сидели и навигаторы-стажёры. Более подробную информацию им расскажут непосредственные руководители практики, а пока решили присоединить к пилотам, пусть тоже узнают, что их ждёт на такой замечательной работе.
Джонатан сидел сзади и прикоснулся к плечу брата, тот отклонился, на спинку, не поворачивая головы, и парень прошептал:
— Прикинь, родители впервые за нас будут волноваться.
Уильям только улыбнулся на это. Всем троим и правда иногда казалось, что родители нисколько за них никогда не волновались, хотя все же и понимали, что это всего лишь английский менталитет.
Все послушали, что им предстоит, Уильям и Эшли ведь тоже не знали таких подробностей, Маркус им рассказал только саму суть. В общем, отлично провели время, ничего не скажешь. Тут даже был парень, который должен быть сейчас на смене, его явно заменил кто-то из старших.
С братом Уильям и теперь особо не общался, просто похлопал по спине и шутливо спросил, ну как его первый «прекрасный» полёт, уже нравится?
На комментарий Эшли Уильям рассмеялся. Тут, конечно, можно быть занудой и сказать, что нашивки им. Может, ещё и поменяют, это ведь не сложно, да и форма явно запасная есть, пусть и не по размеру (может быть). Но занудой он не был, поржал.
Если подумать, стажёров и правда могли запросто повысить и даже, возможно, включить в смену, увеличив количество выходных в месяц у остальных. Был ещё один вариант: отправить пилотов «разведывать» обстановку сенсорами на шаттлах, когда «маленькие» сидели за штурвалом корабля. Так что работа найдётся, Эшли могла не переживать. 
— Итак, — сказал Уильям, чуть приостанавливаясь, — Если нам всё равно торчать тут два года, может, не будем тянуть и сразу пойдём ко мне? — прямо спросил он, — Офицерская каюта в полном нашем распоряжении, — улыбнулся Уильям.

Александр и правда начал успокаиваться. Во-первых, он всё-таки мужчина, который уже несколько лет работает на кораблях дальнего следования. Во-вторых, рядом был муж, как всегда спокойный и рассудительный, так что всё было хорошо.
Маркус даже привычно возмутился (что ещё раз доказывало, что, в целом, ничего не изменилось), и Алекс рассмеялся.
— Прости, Марку-ус, — протянул он и полез целовать мужа, чтобы он немного смягчился, — Навигаторы очень крутые. А ты самый крутой. Честно-честно. Но признайся, в этой гонке инженеры победили.
Естественно, Алекс говорил не всерьёз. Ни один инженер, не будучи таким, как Чарли, не смог бы просчитать всё, что сделал этот мальчик. И даже того, что хотели сделать навигаторы, пусть их поиск пути домой и занял бы кучу времени. Но всё-таки парень был из их подразделения, так что было смешно.
Короче, ДиМарко, и Алекс в частности, начали привыкать к мысли, что теперь они будут лететь больше двух лет и немножко волноваться за своих.

Николас тоже всегда удивлялся, что они были вместе уже шесть лет неразлучно. Даже ловил себя на мысли, что быть такого не может, наверняка, прошло пару месяцев всего. За эти шесть лет чувства вообще не угасли, даже стали сильнее.
— Конечно, мы же вместе, — ответил Николас, даже не сомневаясь в том, что Они справятся со всем.
Потом Николас посмеялся, представляя, как удивится его мать, обнаружив на пороге маму Мэттью, пытающуюся её поддержать. Но Николас хорошо знал эту женщину, они с мужем и правда были очень схожи по характеру, Оливия была чертовски милой.
Они посидели ещё немного. Потом вместе сделали чай, использовав свой же заварочный чайник, зашли в столовую и набрали чашек на всех и пришли в нужную переговорную, когда туда уже подтягивались кураторы. Мэтти был очень внимательным, и пока Николас не только рассказывал, но и обсуждал дальнейшую стратегию, он поддерживал мужа, доливал чай. принёс какие-то сладости к нему и так далее. Очаровательный мальчик, все его любили.
Потом Николас всех отпустил, говоря, что, если им станет тяжело, они могут обратиться к психотерапевту или даже друг другу, как коллеги. И пошёл домой отдыхать с мужем перед завтрашним тяжёлым днём.

Терри не всерьёз подумал о предложении Джонни переключиться позже на Чарли, хотя последний был ну вообще не в его вкусе.
— Удобно, — в итоге заключил он.
На самом деле Терри даже не думал, что у них с Джонни могут возникнуть какие-то трудности. В смысле, даже если они расстанутся, вряд ли это произойдёт по какой-то страшной причине, скорее, просто остынут друг к другу. Так что и в коридорах не надо будет друг друга избегать. Сложно об этом было не думать, учитывая, что за столько лет они ни разу толком не жили друг с другом. Оставались на выходные, да, но это даже не считается.
Потом посмеялись еще немного — с сексом им правда придётся повременить, к большому сожалению обоих.
— И я тебя люблю, — ответил Эрик тоже совершенно свободно. Впрочем, после того громкого раза они ещё не раз признавались друг другу в любви. Сложно было это не делать, когда Джонни целыми днями пропадал у постели больного партнёра.
В общем, здесь тоже всё закончилось хорошо.

Оба, и Алекс, и Маркус понимали, что у Чарли получилось сделать всё и быстрее, и точнее. Да, Алекс знал, они говорили об этом, что хотят делать навигаторы, но всё же. Навигаторам пришлось бы очень долго мучиться, учитывая, что след варп-пузя уже было не найти толком, об этом Чарли говорил. Но об же прекрасно понимали, что без навигаторов им всё равно не выбраться, с Чарли или без него. Им придётся делать сложную и трудоёмкую работу. Но несмотря на всю эту правду разговор зашёл туда, куда зашёл, а Алекс теперь посмеивался над реакцией мужа.
— Ну, Ма-аркус, — не переставал конючить Алекс и целовать мужа. В общем, серьёзный разговор закончился совершенно несерьёзно.

А Уильям тем временем не стал упускать момент, скажем так. Кругом слишком много геев. Он больше не мог этого терпеть.
Он тоже подумал о том, что они, во-первых, всё равно переспят рано или поздно. И тоже склонялся к тому, что пусть уж лучше рано. Во-вторых, вряд ли Эшли могла напугать такая прямота. Девушка явно была не из тех, кто потребует кучу свиданий, ещё и здесь, на корабле. Ага. В условиях одной столовой. К тому же Уильям не мог не отметить, что она была красивой.
Самое страшное, что могло случиться — Эшли могла сказать нет, и Уильям бы зажил дальше, даже не думая чувствовать по этому поводу какую-то неловкость. То, что она была стажёром его тоже совершенно не смущало. Ей же не пятнадцать — это главное.
Уильям рассмеялся, когда его шутка попала прямо в цель. И… они просто повернули в нужную сторону и пошли в каюту Уильяма.
Там тоже не чай стали пить, пару комментариев про всю ту же каюту (шуточка осталась), и перешли к поцелуям, скажем так, настраивая друг друга на нужный лад. Какими бы циничными они не были, а весь предыдущий день не очень-то был похож на прелюдию.
Как это часто бывает у мужчин, Уильям настроился немножко быстрее, а потом сделал так, чтобы Эшли его догнала, когда они уже оказались в постели.
Оба явно знали, что делали, всё-таки не подростками были уже давно, и уже в процессе стало понятно, что всё идёт хорошо и обоим происходящее нравится, иначе свернули бы всю эту затею пораньше. А так после первого раза настал и второй.
— Можешь остаться, если хочешь, — сказал Уильям позже, хотя и конкретно сомневался, что Эшли это сделает. Но не предложить не мог — это стало понятно, когда девушка посмотрела на него, а он ответил улыбкой. Перебросились, так сказать, мысленными комментариями.
В конце концов, ей до «дома» было не час ехать, а добраться минут десять. На часах ещё даже не глубокая ночь, ну а в коридорах корабля её явно не поймают насильники. Да и удобнее вернуться к себе, принять нормально душ и сменить бельё. Уильям это понимал.
Он бы с лёгкостью сам оставался у неё, но по понятным причинам было куда удобнее встречаться в его каюте — это даже раскрытию рта не стоило. Вот и всё.

Майки и по натуре был человеком смешливым и весёлым, но с Уинфредом у него как-то по-особенному часто получалось смеяться. Так что он снова смеялся над шутками журналиста.
— Мне нравятся плохиши, а у тебя с собой даже мотоцикла нет, — не остался в долгу Майки и ответил.
Доктор был очень общительным человеком, да ещё и располагал к себе многих, так что выведал несколько интересных лазеек (чисто случайно так получилось!). Признаться, Майки понимал, что нравится многим и да, периодически пользовался своим очарованием. И не только он сам, приятели им тоже пользовались.
По пути Уинфред его снова рассмешил — здоровый юмор о себе Майки тоже ценил, потому что и сам частенько над собой потешался.
— Вот видишь, вам, журналистам, так просто ничего не доверишь, — улыбнулся Майки.
Там, куда доктор привёл Уинфреда, он и сам ещё не бывал. Но здесь было красиво, особенно, после столовой, чьи стены уже конкретно так приелись. Не Уинфреду, конечно, он там и не бывал всё это время, а вот Майки бы попросил уже сделать ремонт, какой-то более радостный, что ли. А тут какие-то поливалки шипели, запах был явно не космический, лампы ещё горели вот эти ультрафиолетовые —их пока не отключили — ну, красота же. И ведь правда как-то очень романтично получалось.
— Сам в шоке, — рассмеялся Майки, который и правда не намеревался делать ничего романтичного. Ему просто не хотелось скучать, вот и всё.
Но даже минуточки не прошло, как Майки буквально угодил в объятия и был поцелован. Ну и сам же прильнул поплотнее, приятно было.
— Пойдём прогуляемся, пока тут никого нет, — предложил Майки с улыбкой, — Посмотрим, что тут растёт.
Он пошёл первым, даже всамделе крутил головой в разные стороны, самому интересно, ну. А пока шёл, немного рассказывал Уинфреду:
— Мы, вообще-то, это есть будем. Смотри, огурцы цветут, — ткнул Майки пальцем, — Семена тут тоже готовят, потом часть на Кеплер отдают. Там, конечно, и свои уже фрукты-овощи нашли, но и привычные выращивают. Блин, даже немного соскучился по чужеземным фруктам, — хохотнул он, прикоснувшись к животу.
У Майки уже вся семья перебралась на Кеплер. Родители тоже доктора, они сдали экзамен, прошли профпригодность и улетели. Сестра у него всегда была немного долбанутой на знания, так что тоже умотала, теперь занималась там биологией, как раз работала со всякими «чужеземными» растениями. Ну а Майки летал вот. У него там даже модуля-то своего не было, как у родителей. Так, небольшая студия в новых постройках — ничего другого ему было и не нужно. Всё равно через несколько месяцев жизни там он снова садился на корабль и оказывался на полгода в космосе.
В столовой тем временем собирались на ужин. Уильяму, правда, сначала пришлось слушать возмущения друга на мужа. Маркус как-то очень быстро понял, когда и с кем Уильям переспал, но последний и бровью не повёл, будто и вовсе не услышал.
В столовой собирались и другие: Уильям махнул какому-то приятелю, когда они увидели друг друга. А чуть позже и Эшли в столовую пришла, видимо, со своей соседкой.

Вот Уинфред и правда ещё не знал этого парня, а тем временем сам Майки даже не подумал, вот даже краешком сознания, что их могут поймать, что могут там всякие предупреждения выдать, возможно, даже оштрафовать. Майки редко думал о последствиях, оставляя такие мысли для будущего себя, а не сегодняшнего. Ну вот тогда, когда уже эти самые последствия уже настигнул.
— Эй, фрукты это даже не еда, не считается, — возмутился Майки, — Но от десерта я, конечно, зря отказался, — хохотнул он.
Он немного порассказал о прикольной еде на Кеплере и что там готовят из найденных продуктов. Очень, кстати, от земных отличается, даже сравнивать странно. Можно, конечно, но совсем же другое! Майки понимал, что Уинфреду сама идея переселения не нравится, но что поделать, если вот он Майки, и у него все переселились. Даже он находил некое очарование в новой планете, им такое и не снилось на Земле, честное-то слово. Это вам не туманное солнце, не отсутствие звёзд на небе, не смог в воздухе, которым приходится дышать. Многие уже даже не верили, что Землю можно спасти. А Майки… он просто жил и такие важные вопросы думать не любил. Он выбрал жить в космосе, потому что любил свою работу и потому что считал, что космос — это очень круто. Ну и потому что не очень-то боялся, если что-то произойдёт (не думал об этом, как мы помним).
И если вопросов экологии они как-то не касались, то Майки запросто рассказал, почему он стал работать на кораблях.
В общем, Майки явно был не тем человеком, с кем можно подискутировать или поспорить на тему, которая Уинфреда и загнала на корабль, на которой он буквально карьеру построил. Майки бы просто пожал плечами и легкомысленно отшутился.
— Рассказывай теперь о себе, — улыбнулся доктор, — Про врождённую бандитскую натуру твою я уже знаю, а почему решил пойти в журналисты? Мог бы стать заслуженным гангстером.
Майки ведь тоже ничего об Уинфреде не знал. Нормально они болтали только, когда Майки в свой первый выходной его пришёл навестить. Тогда они ещё не дошли до таких разговоров, более углубленных, так сказать.

Как бы там Маркус и Уильям не отшучивались, а столик-то у них и правда был свой, пилотно-навигаторско-офицерский. Ну а что вы, блин, хотите. Один очень пафосный с виду китец, который как начнёт говорить, так прямо звезда всей столовки. Другой британец. Ну, это когда они вдвоём были. А ведь был ещё один майор-пилот, капитан-навигатор и так далее. Офицеры были офицерами, это не Майки в белом халате. Никто же вопросом не задаётся, почему отдельный столик у капитана и его помощников. Или у офицеров безопасности.
Так что не удивительно, что Эрика немного замялась, она же не Майки, который уже успел перезнакомиться и с бандитами, и с инженерами, и с офицерами дружбу завести. Да бли. Даже с майором военной полиции хихикал, чё уж.
Но сейчас Маркус и Николас ужинали без своих собратьев по должностям, так что к ним легко можно было присоединиться, что Эшли и Эрика сделали. Парни, конечно, согласились на компанию, и все незнакомые перезнакомились.
Потом Эшли сделал огромную подлость и обратилась к Маркусу.
— Ну зачем ты спросила? — протянул Уильям тоном, который вообще офицерский не напоминал, потому что если кто-то подумал, что Маркус рассказал и забыл, то очень ошибся!
Маркус, конечно, рассказал, он мог сменить ещё пару тем, но как только мысли возвращались обратно, он снова возмущался. А Уильяму надо было всё это выслушивать. В такие моменты он даже жалел, что рядом нет Мэттью (только не говорите ему об этом), ведь этот парень был таким добрым, что слушал бы до конца. Может быть даже всерьёз вникал и очень искренне сочувствовал. У Уильяма так даже специально не получалось, но он и не пробовал. Просто слушал, иногда давая свои саркастичные комментарии.

И всё-таки Уинфред больше походил на человека, который находился на стороне хороших парней. Вся эта история про денежные махинации и прочее — это про плохое. А вот разгромная статья, которая призвана раскрыть все эти злобные заговоры — это хорошо. Уинфред тут больше походил на мученика, а вовсе не бандита. По крайней мере, примерно так Майки и воспринимал, потому, наверное, и шутил про гангстеров.
Потом Уинфред стал рассказывать о себе, и Майки подумал, какая у них до чёртиков была разная жизнь. Он-то мальчик из обеспеченной семьи и не проходил все эти сложные стадии, чтобы стать нормальным человеком. Да ему даже обучение родители оплатили почти полностью, очень гордились своим безалаберным сыном и его успехами. Майки хоть и был дурачком по натуре, человеком оставался всё-таки умным.
— Интересно, — сказал Майки, которому и правда жизнь Уинфреда показалась интересной, — Серьёзно, это не моя скучная жизнь на всём готовеньком, — похихикал он.
Потом они вместе похихикали над армейскими статейками, и Майки снова подтвердил, что это круто.
Они ещё немного поговорили о всяком. В основном о себе, но как-то с юмором и шутками, как у них это обычно и бывало. Поцеловались, конечно, в конце концов решая, что это всё-таки свидание. А то романтика кругом, лампочки, растения в космосе и не свидание, что ли? Ну уж нет.
Конечно, было жаль, что Уинфреду пока ничего, кроме свиданий, было и нельзя.

Уильям немного прищурился и посмотрел теперь на Эшли с лицом «вот ты засранка». Тем временем Маркус начал вещать заново, вот только девушкам явно повезло услышать ёмкую версию. Уильям. В отличие от Эшли, даже не подумал, что Маркус может сказануть что-то не то. Он вон тоже бросил нехороший взгляд на их стажёрку.
— Вы прослушали краткую версию произведения «Маркус драма-квин», — голосом диктора проговорил Уильям.
Но пилот всё-таки посмеялся про ставки на разводы.
— Эрика, ты, как циничный больничный персонал, должна поддержать нас, — начал Уильям. Видимо, из-за врождённой британскости не хотел, чтобы девушка была оторвана от общего разговора, — Будем делать ставки, сколько разводов случится до того, как прибудем на Кеплер.
Вот, он тоже ну очень аккуратно проговорил. Только завтра Эрика поймёт, что к чему, а пока всё очень даже безобидно.
— Ну, пока я пошёл за чаем, — сказал Уильям, — Маркус вам расскажет о своей истории любви, — хмыкнул он, — А то вы же ещё не слышали. Кстати, принести ещё что-нибудь кому-нибудь?
Уильям даже не специально сбегал, хотя и слышал эту историю уже сотни раз и даже очень к ней привык. В особо хорошем расположении духа даже подливал масла в огонь, что Маркусу очень нравилось.
По возвращении, застав историю где-то под конец, Уильям сказал:
— Маркус, тебе всё-таки надо подружиться с Николасом, вот кто точно умеет слушать. И по новым рубашкам сможете друг другу пожаловаться.
Потом, конечно, пояснил незнающим, что это его старший брат. А то для Эрики вообще прозвучало много незнакомых имён: Чарли, Николас, Александр.

Майки определённо нравился Уинфред. Ему казалось, они неплохо подходят друг другу, по крайней мере по юмору и умению болтать без умолку. Возможно, Уинфред даже немножко потерпит этот обезбашенный характер возможного партнёра, пока говорить было рано. Явно, ни Уинфред, ни Майки вот прямо сейчас не были настроены на что-то эдакое. Майки так вообще просто с удовольствием проводил время, ну и на секс рассчитывал, конечно.
Прежде чем разойтись совсем, он с некоторым сожалением сказал:
— Я бы пригласил тебя к себе, но как твой лечащий врач запретил физические упражнения. Поэтому поцелуйчик и баиньки, — посмеялся и поцеловал на прощание, да.
Так и разошлись.

Уильям и правда был немного (или много) засранцем. А ещё просто негодовал от того, что девушки выслушали такою очень краткую историю с минимумом негодования.
— Не верю, что я кого-то защищаю, но вообще-то Алекс такого не говорил. Маркус как всегда драматизирует, — и улыбнулся, глядя на друга.
Потом Уильям чуть-чуть объяснил про разводы, что сам знал. Всё-таки у него брат руководитель миссии. Итак, на корабле и правда могут зарегистрировать развод, даже отправить данные на Кеплер, так что потом останется только получить официальную бумажку. Суды тоже могли провести после, но такое случалось только, если делили детей. В конце концов, ну какое имущество переселенцы везли с собой? Очень ограниченное, и явно не машины, на Кеплере мог находиться только электрический транспорт в ограниченном количестве, как они все знали.
По возвращении с чаем Уильям с большим удовольствием наблюдал немного каменные лица и натянутые улыбки вкупе с вежливыми комментариями вроде «Это и правда так мило». В общем, он был чертовски собой доволен, пусть Маркус и подыграл ему немного. В конце концов. Другу и правда нравилось рассказывать эту историю. И Уильяму приятно.
После ужина они разошлись по каютам.

Уже вечером начали сообщать о том, что завтра в десять часов утра будет обращение капитана, чтобы те, кто ещё мог в это время спать, случайно его не пропустили. Сообщение будет показываться на всех мониторах и во всех модулях, короче, как обычно пройдёт по всему кораблю. Оно было составлено так, что сразу понятно — будет что-то важное. Но волнение среди пассажиров, если и было, то не такое уж и значительно. Так, может, внутренние нервяки. Кураторы лишь получили пару вопросов о том, что же хочет сказать капитан и на ответ, что завтра все всё узнают, отставали.
Предупреждение подавалось ещё несколько раз и потом, уже утром, начиная часов с восьми. В десять утра корабль будто весь сначала замолк. В столовой перестали греметь посудой, в коридорах даже приостановились. Началось.
Была доступно и аудио- и видеосвязь, так что Грант был, скажем, лицом к лицу. Сказали всё, что было необходимо: и о положении корабля, и о том, что они могут из этого положения выйти, и сколько им добираться до Кеплера, конечно. После этого, пока все переваривали, Грант рассказал немного о дальнейшем их полёте. Без подробностей, естественно, для обычных людей. Добавил, что можно обращаться и за психологической помощью, психотерапевт экипажа и кураторы готовы её оказать.
Сначала многие молчали, потом потихоньку начал подниматься гул обсуждения.
У Майки был выходной, и новость он встретил в своей каюте. Было какое-то маленькое удивление, что такое вообще могло с ними произойти. Потом мысленно же Майки сам пошутил, что с ним-то как раз и могло, но другие-то люди?
Первым делом Майки, конечно, пошёл к Дэвиду, а когда его встретил, они, совершенно не сговариваясь, вдвоём повернули к больнице. Ну а куда ещё? Это, блин, второй их дом.
В больнице тоже было шумно, но больше из-за врачей — обсуждали. Ну, как и оставшиеся пациенты. Новеньких сначала не было, но потом стали подгребать за успокоительным. Было несколько женщин и мужчин с истерикой — последних приводила служба безопасности. Те орали, пытались крушить всё вокруг, драться, спорить и орать, чтобы выпустили с этого паршивого корабля. В общем, как и ведут себя мужчины в стрессовых ситуациях. Майки умела подлазил под мышками безопасников и вкалывал успокоительное. Очень его юркость пригодилась.
Больше всего порадовали женщины с детьми — непробивные, которые должны были следить за своими. 
Николасу и кураторам досталась, наверное, самая тяжёлая работа. Последние беседовали с людьми, спрашивали, как они себя чувствуют и нужна ли им помощь. Многие справлялись, потому что оставили буквально всё, всю свою прошлую жизнь, чтобы окончательно перебраться на Кеплер. Другие, у кого уже была семья на Кеплере, волновались сильнее. Николасу приходили сообщения о том, кого лучше навестить лично, и он… навещал. Ходил по модулям, разговаривал, рассказывал. И хотя капитан в своём сообщении сказал, что ресурсов на это время у них достаточно, люди хотели подтверждение и от гражданского лица.
В целом, Гранту показалось, что проходило всё куда спокойнее, чем он предполагал. Но лучше, конечно, готовиться к худшему. Впрочем, не всем так казалось, потому что до капитана доходили далеко не все случаи, их решали офицеры более низкого ранга. Как то и было положено.

Серьёзным Майки был, ну, может, первые пятнадцать минут. А дальше он стал собой, особенно, когда в больницу начали пребывать люди в истерике. Служба безопасности, конечно, была рядом, но адреналинчик всё равно хлестанул. Некогда было задумываться, да и задумываться Маки было не о чем. По родителям он и не скучал. Они виделись раз-два, пока Майки был на Кеплере — вот и всё общение. Иногда они ему присылали сообщение на корабль, спрашивали, как дела и рассказывали свои. Майки даже отвечал. Но это не те близкие родительско-сыновьи отношения, а просто… Не, мать, конечно, его любила по-своему, но Майки уже давно потерял с родителями духовную и психологическую связь.
С сестрой вот у него были отношения куда лучше. Но за сестру он так не переживал, она девчонка умная, рассудит всё правильно. А за друзей, как уже известно, не особенно и переживаешь, тем более, Майки тут уже со многими познакомился и сдружился. И лучший друг был под боком, так что, можно сказать, Майки оставался в шоколаде и новость воспринял совершенно спокойно, даже не расстроился. Ну, если только из-за кеплеровских фруктов.
Но про Уинфреда краем сознания подумал. Надо бы узнать, как у него дела и что он по этому поводу думает. Ну а Фрэнки… Начнётся у пацана ранний подростковый возраст уже на корабле, вот поржать можно будет. Ну а там школа начнётся, перестанет скучать.
У Дэвида тоже дела были неплохо. У него родители, конечно, их немного пожалел, но в целом легко принял новость и тоже взялся за работу.
В больнице было весело, ну, может, для Майки и ещё парочки врачей. Но работал он не долго. Попал в самую вспышку, а когда люди стали очухиваться и уходить, больше никто к ним и не попадал. Один парень, правда, который и так лежал в больнице, ногу сломал. Собрался куда-то идти и упал. Майки пришлось уходить, чтобы проржаться. Потом к Эрике подошёл узнать, всё ли у неё в порядке. Обнял даже по-братски.
Ещё он успел поговорить с Дереком и Ричардом, когда те, в разное время, притаскивали кого-то. Пошутили даже совместно.
— Майки, там пацан тот бегает, не знаешь, где его отец? — спросил Дерек как-то.
— Знаю, оставь его мне, всё равно за кофе собирался, — запросто согласился Майки и принял пацанёнка из рук в руки. В столовку он всё равно сам не пройдёт — допуска нет.
Так что к обеду Майки и Фрэнки шагали в столовую, последний рассуждал об этих двух годах.
Когда оба пришли в столовую, Майки, улыбаясь, сообщил:
— Вам доставка прямиком из службы безопасности.

Чарли сегодня работал в ночную, с двенадцати, но пришёл на работу часов в одиннадцать дня, уже после сообщения. Он, конечно, всегда мог себя чем-нибудь занять, но, честное слово, занимать себя на работе гораздо интереснее, чем думать в пустоту. Его согласились взять на несколько часов, но с учётом, что до ночной смены он ещё отдохнёт. Чарли без проблем согласился.
Он послушал сообщение капитана, но, естественно, ничего нового не узнал. Обо всём этом он сам же и рассказывал ещё вчера. Но в инженерном Чарли с удивлением наблюдал, как-то в одном, то в другом модуле что-то ломалось. Даже спросил у кого-то, почему так, они не должны ломаться. Ему объяснили, и Чарли удивился ещё сильнее. Читал про истерики, конечно, когда изучал по книжкам психологию, чтобы лучше понимать окружающих, но никогда сам не сталкивался.
Потом его отправили в один из модулей, так сказать, нашли работу, потому что все другие на смене уже по ним разбрелись. И Чарли пошёл.
В Модуле были сломаны некоторые встроенные бытовые приборы, поэтому и сработали датчики. Перед дверью в модуль он оповестил о себе. Это чем-то напоминало обычный дверной звонок, только навороченный. Постоял. Ему никто не открыл. Постоял в нерешительности. Проделал всё то же самое, потом решил войти сам (потому что мог).
Когда дверь открылась, Чарли, ещё не переступив порог, осмотрелся и увидел парня.
— Мне надо починить ваши приборы, — сообщил Чарли и пару секунд помолчал, — Вы их сломали.

Фрэнки уже был рядом с отцом, когда Майки добрался до барной стойки и уселся за неё. Парень, что стоял за барной стойкой вместе с журналистом, усердно мыл посуду, повернувшись ко всем спиной, и Майки его беспокоить не стал. Так что пока отец и сын болтали, отошёл к еде посмотреть, что там сегодня в меню – готовили часто разное, иначе тут очуметь можно было, едя одно и то же.
Потом вернулся и Уинфред обратился к нему.
— Сегодня это самый популярный вопрос, — кивнул Майки, — Нормально, — он пожал плечами, — Только мать, наверное, ругаться будет. Решит, что это всё из-за меня, — он хмыкнул.
Правда, Уинфред уточнил, как там в больнице и не слишком ли Майки досталось не в свою смену.
— Я сегодня всё равно дежурный, хотя пришли все, так что было весело, — улыбнулся он, — Ой, у нас один мужик ногу сломал, щас расскажу.
История и правда была забавная. Мужик лежал у них с какой-то травмой, но когда пробило сообщение, он что-то немного разбушевался, стал ругаться, на «чёртов корабль», встал, хотя ему было не так, чтобы можно, зацепился за стойку, упал и сломал ногу. Боль отрезвляет, ведь положить себя на кушетку он уже позволил без сопротивления.
Майки хотел было спросить, а как Уинфред, но тот выглядел вполне ничего, так что не стал интересоваться.
— Да, кофе, пожалуйста. Американо без сахара. Только смотри, чтоб вкусно было. А то знаю я вас, новеньких. Понаберут тут с улицы, — хмыкнул Майки, ¬— Я вообще-то ещё позавтракать не успел, так что пойду возьму себе.
Майки отошёл ненадолго, взял себе завтрак и вернулся за барную стойку, даже отказавшись сесть за один из столиков, куда его позвали.
— Ты явно тоже не расстроен, — всё-таки сказал он, усаживаясь.

Парень не ответил. Негативного ответа тоже не последовала, и Чарли вошёл, раз такое дело. Он ещё не успел добраться до нужного места, как в его спину прозвучал вопрос, который поставил парня в ступор. Чарли даже остановился и повернулся посмотреть — точно ли с ним разговаривают?
Кажется, всё-таки разговаривали с ним, и Чарли прокрутил вопрос в голове ещё раз. Он знал, что бывают такие, на которые ответы настолько очевидные, что и не требуются. Ну или настолько очевидно, но никаких ответов нет. Вот стоял и думал, нужен ответ сейчас или нет.
Короче, Чарли откровенно растерялся, не зная, что делать дальше. Игнорировать вопросы он тоже не привык, это даже для него было странно. Он терпеть не мог, когда его вопросы игнорировались.
— Э-э, — протянул Чарли, — Извини, я не очень разбираюсь в жизни, — решил честно ответить Чарли, потому что и правда совершенно в ней не разбирался. Философия была ему не понятна изначально, это даже не наука, — И в людях, — после нескольких секунд молчания добавил он.
Чарли всё-таки решил продолжить начатый путь, хоть и стал чувствовать себя как-то препаршиво. Ему было куда приятнее что-то ремонтировать, в это можно уйти с головой, так что… Это куда лучше разговоров.

До того Майки как-то ещё не успел подумать, каково будет Уинфреду с его несколькими годами на корабле. Потом всё-таки подумал, что ему, наверное, только на руку такое. Всё равно бы по голове не погладили за то, что пробрался нелегально. Но ничего об этом Майки говорить не стал, не при людях и детях, так сказать. Да и вряд ли потом вообще заговорит, если тема как-нибудь сама собой не зайдёт.
— Повезло так повезло, — вздохнул Майки в ответ, но уже через секунду улыбнулся смешливо.
Фрэнки тоже в стороне от разговора не остался и начал говорить, что тут уже довольно скучно.
— Ты подожди, — ответил Майки, — Скоро в школу загонят на весь день, скучать некогда будет.
Майки ведь не первый раз летал, знал, как всё происходит. Откроют школу. Чтобы дети всех возрастов не просиживали штаны даже полгода, не говоря уже о большем количестве времени. Учителей никто, конечно, не возил с собой. но тут полный корабль различных специалистов, многие любили коротать дни за общественной работой. Кого-то, конечно, отправляли насильно, как Майки однажды.
Он даже поделился, как его отправили преподавать химию, ну прямо ничего лучше не придумали. В итоге дети вышли веселые, перевозбуждённые и грязные, потому Майки как-то подзабил на теорию, начал опыты всякие показывать. Потом даже отметочка в личном деле появилась, что к детям его подпускать нельзя, только официальным языком вроде не отправлять на общественные работы.
— Серьёзно, можешь посмотреть в базе, — Майкл показал на коммуникатор. Там любого можно было посмотреть. Не всё лично дело, конечно, только общую информацию типа кто такой, какая каюта, чем может заниматься ещё. Так что отметочка стояла.
Переселенцы, кстати, на кораблях тоже работали. Всё-таки на Кеплере им всё это предстоит, так что начинали заранее. И преподавали, если имели достаточно квалификации, и в саду работали, даже в больнице помогали, и много всего другого. Это был явно не отпуск на полгода, а теперь и на два.
Майки успел попробовать кофе и по-деловому, но явно шуточно сказал, что Уинфреду явно есть, куда ещё стремиться.

Чарли отошёл и поставил свой чемоданчик на пол, услышав в спину ещё одну фразу. Он даже не поворачиваясь сказал спокойно и просто: «Зря». Даже не думая, на самом деле.
Честно говоря, Чарли немного чувствовал всё-таки себя одиноким. Ну серьёзно, не в восемнадцать лет общаться только с самим собой и мамой. Да и чёрт с ним, восемнадцать, Чарли всю жизнь отличался от других людей. Да, раньше у него было даже несколько друзей. Но Чарли так быстро шагал из класса в класс. Что их в итоге не осталось. А в университет он попал и вовсе пятнадцати-шестнадцати лет. И с тех пор все к нему относились несколько снисходительно. Умный, да, но такой ещё ребёнок. Сейчас ничего не изменилось, хотя он и подрос. Просто вписался в ещё более старший коллектив, где разница в возрасте была ещё более ощутимой. И снова был один. Он даже в столовой всегда сидел один, потому что остальные как-то начинали помалкивать «при ребёнке», если он садился рядом.
Но Чарли не жаловался, понимал эту разницу в возрасте, пусть мама в своё время и намучилась объяснять, почему к нему так относятся.
О хозяине модуля Чарли ничегошеньки не знал, даже его имени. Поэтому и представить не мог, что именно тот потерял, когда новость прошла по всему кораблю. Чарли видел, что многие люди расстроились.
Он углубился в починку, полагая, что на этом разговор окончен.