Время относительно, особенно, если жизнь не подчиняется каким-то правилам и расписанию.
Винни открыл глаза и заглянул за грязно-желтые занавески. Светло. Энди, должно быть, уже давно ушла, и ее рабочий день в самом разгаре. Горе-папаша, еле отойдя после вчерашнего, решил не отсвечивать. Его проспиртованный мозг все же понимал, что единственным сдерживающим фактором в этой квартире оставалась его старшая дочь. Не будь ее, Винни легко мог слететь с катушек. И хрен там на этого больного ублюдка, а вот свою жизнь Варгасу-старшему отчего-то было жаль. Этой жалости к себе Кэлвин никогда не понимал. Что ему было терять, этому человеку, который в свои пятьдесят с небольшим был похож на сморщенный изюм, долго пролежавший на солнце и сунутый в банку со спиртом.
Винни поднялся со скрипучей кровати, где они с сестрой проводили ночи, и среди вещей, заботливо уложенными Энди на стул, отыскал трусы с американским флагом на заднице – там ему самое место. Нацепив только их, Винни закурил и прогулялся до кухни, чтобы убедиться в полном отсутствии каких-либо продуктов. Если Энди и оставила что-то утром, этот сраный папаня все смел подчистую. Впрочем, прямо сейчас есть почти не хотелось. Утреннее чувство голода быстро похоронилось под сигаретным дымом, оставив после себя слабое, но привычное чувство тошноты.
Еще немного было потрачено в скитании по квартире, во время которого Винни умылся, оделся и выкурил еще одну сигарету. Под подушкой, где Винни спал, обнаружилась мелочь и пара банкнот, которые Энди оставила брату. Из-за отца, все еще живущего в квартире, деньги на видном месте никогда не оставлялись. Тот хоть старался и не заходить в комнату, где жили брат и сестра, мог все же рискнуть, пока Винни спит.
До завтрашнего утра, а то и до самого обеда, пока Энди будет отсыпаться после рабочих суток, Кэлвин был предоставлен сам себе. И вчера он пообещал найти деньги, так что на сегодня уже имелся план.
Кое-какие связи, в периоды точно такого же одиночного шатания по городу, Кэлвин уже наработал, так что оставалось ими воспользоваться. Парень вышел из дома, совершенно случайно задев на выходе одного из соседей и «мило» тому улыбнувшись, Винни направился на Манхеттен.
Просто перепрыгнув через турникет метрополитена (вот еще, деньги на них тратить), Варгас скрылся в толпе таких же пассажиров, пусть с его ростом это и трудновато. Потребовалось несколько часов, чтобы добраться до нужной станции и отыскать тех, с кем Винни был знаком. Он уже пробовал продавать наркотики - конечно, чтобы об этом не узнала Энди, - но всего несколько раз. Работка, как он считал, совершенно не пыльная, прибыльная, и единственное, что требовалось делать со сто процентной точностью – не попадаться на глаза копам. А это Винни делать умел, ведь воспитывался в гетто, где нелюбовь к полиции взращивалась поколениями. И у него даже мысли не возникало, чтобы эту дрянь впиндюрить в себя. И потому, что частенько попадались наркоманы, которые выглядели так жалко, что хотелось блевать, просто пройдя рядом, и потому, что перед глазами всегда стояла Энди, которая не простит ему этого.
- Не, чувак, сегодня у меня ничего нет, - проговорил Джимми, - Могу контакт дать, может выгорит, но не ручаюсь, - он покопался в своих многочисленных карманах и вытащил замусоленную бумажку с номером телефона.
Настроение тут же затрещало по швам. Связываться с кем-то новым не очень-то хотелось – Винни не самый большой умелец производить хорошее впечатление на людей. Плюс ко всему, мобильников у Варгасов не было. Как-то необходимость не ощущалась, брат и сестра общались преимущественно только друг с другом, остальных можно было найти на улице и без телефона при необходимости. Да и, опять же, бабки на это еще тратить.
Но бумажку Винни взял. Пошлявшись еще и решив, что делать ему все равно нечего, Кэлвин пробрался в какой-то подвальчик, где находился один из занюханных баров, которых на острове ничуть не меньше ярких ночных клубов. Он собирался воспользоваться местным телефоном и сделать звонок, но удача на этот раз улыбнулась Варгасу чуть шире обычного: на барной стойке лежал чужой мобильник, не из тех новомодных кирпичей, что были входу сейчас, а уже видавший виды, но все же телефон. Пока его хозяин отвлекся, Винни привычным движением воришки стащил его и тут же вышел на улицу, свернув в проулок, и набрал номер.
- Здорово, - проговорил он ответившему голосу, - Джим дал мне твой номер, сказал, можешь подбросить работенки.
Голос у Винни звучал чуть хрипловато, но примерный возраст по нему угадывался легко. Он делал глубокие затяжки, неторопливо бредя по улице Манхеттена.