Настроение у Энди тоже было не радужным, она даже не разговаривала с братом, просто топала рядом, и все. Она испытывала целую кучу эмоций – обиду и стыд за то, что не могла заработать больше денег, чтобы они с Винни не так часто находились в состоянии нужды и чтобы им не приходилось вечно экономить на всем. Вот, даже платочка не было, чтобы стереть кровь из-под носа брата. Усталость из-за всего этого. Как можно было не унывать, когда приходится самостоятельно перекраивать одежду брата, из которой он вырастал в свое время, чтобы носить теперь самой, заштопав заметные дырки? Да и Винни, хоть и вырос почти до двух метров ростом, был ее младшим братом, о котором она должна была заботиться, но что-то у нее откровенно дерьмово это получалось – и год от года все хуже.
Но больше всего Энди ощущала ненависть. К себе, к несправедливой жизни, а пуще всего – ко всяким мудакам. Тем, кто считал себя выше них, тех, кому было плевать на них, тех, кто даже не знал об их существовании и наслаждался своей ебаной жизнью с уютной квартиркой и любящими детишками. Даже после того, как Энди выплеснула свою ярость, знатно огрев бутылкой по затылку того придурка, который назвал ее шлюхой и ударил ее брата в нос, эта злоба не угасла. Она даже начала понимать, что чувствовал ее брат, когда не мог остановиться в своей жестокости. Этого обмякшего кретина тоже хотелось пинать до тех пор, пока кишки из задницы и изо рта не вылезут. Причем даже не за обзывательство и не за то, что посмел тронуть Винни – просто потому, что жизнь – дерьмо, вот и все.
Поэтому, когда ее брат повернул к церкви, целенаправленно топая по дорожке ко входу, Энди, не задумываясь, пошла за ним. Казалось, она сегодня поддержала бы Винни, даже если бы тот решил священнику глотку перерезать и сожрать его прямо на алтаре. Настолько все бесило. Впрочем, Энди никогда не была верующей и ничуть не мучилась бы совестью от богохульства и в другие дни. Богу было плевать на них, так что она могла смело хоть насрать в его обители. Око за око, как говорится. Прежде чем Энди сама предложила брату умыться, тот подошел к чаше со святой водой, заставив сестру усмехнуться:
- Ну, все, боженька вылечит твои раны, - пробормотала она с явной насмешкой, пока взглядом шарила по окрестности, не было ли много народу. – Пойдем проверим, - предложила Энди, первой забежав по ступенькам и толкнув дверь. Та и впрямь была открыта, и на первый взгляд внутри никого не было. Для верующих было слишком поздно, вероятно церковь принимала нуждающихся, вроде таких как они, только совсем опустившихся до того, чтобы просить у церкви пожрать. Энди тут же скользнула взглядом на предмет того, что было ценным и лежало без присмотра. Бог же должен помогать людям? Вот им бы сейчас пригодилось что-нибудь увести у этого Всевышнего Помощника.

Обычно взгляды и мнения у Варгасов совпадали. И это неудивительно, ведь Келвина воспитывала старшая сестра. В нормальных семьях дети многое брали от родителей – взгляды на жизнь, политическое мнение, форму общения с другими людьми. Винни же впитывал все это от сестры. И, честно признать, Энди была не лучшим примером для подражания со своей ненавистью ко всему миру. Конечно, можно было свалить все на неблагополучную семью, на их уродов-родителей, но, скорее всего, в голове Винни предки были как раз тем, на что походить не стоило. Они причинили слишком много боли ему и его любимой сестре.
Но взгляд на одну вещь все же отличался. На то, кто должен обеспечивать их небольшую семью. Энди понимала, что брат уже вырос – это был молодой мужчина. В его возрасте американские ребята уже давно катаются на собственных авто и подрабатывают после занятий на последних курсах колледжей. Она понимала и никогда не утверждала обратного, но избавиться от привычек бывает сложно. Энди сама решила взвалить на себя заботу о малыше и продолжала заботиться о нем и дальше. И даже теперь, когда Винни вырос, он все еще был ее младшим братом, которого хотелось оберечь ото всего. Он ведь был особенным…
Да, Энди никогда не считала Келвина больным. Даже когда сама решила отправить его в клинику на лечение – он был особенным. Просто иногда ему нужна была помощь, но это не делало его хуже.
Келвин же вырос не только физически, и теперь хотел сам позаботиться о своей сестре, чего та, увы, пока не понимала. Энди всегда сильно переживала за брата. И то, что он периодически ступал на кривую дорожку, не воспринимала, как желание обеспечить их. Она видела в этом некую ошибку, что Винни оступался. Поэтому чаще всего следила, чтобы он не связывался с дурными компаниями или не влезал в опасные игры, к которым, по мнению сестры, не был готов.
На церковь же Энди было откровенно насрать. Ничего противозаконного они не делали – никто не запрещал бегать по святому месту и пачкать святую воду. Наверное, служители этого не позволяли, но вот закон – точно нет. А на мнение Бога Энди было плевать. Если он захочет их наказать – пусть спускает свой пернатый зад и попробует сладить с Варгасами. И уж пусть будет уверен, что ответит за все дерьмо, которое с ними уже успело произойти.
- Даже спорить не буду, - хохотнула Энди, скрестив руки на груди и топая следом за братом. – Наверняка, так оно и есть. Налакается, а потом пойдет впихивать жирный зад в свой Lexus.
Винни запрыгнул на место священника (Энди понятия не имела, как это все называется – она, ровно как и брат, специально в церковь никогда не ходила) и принялся расхаживать там со смешным видом. А уж когда он принялся изображать утрированного служителя, девушка и вовсе не смогла сдержать смеха. Да и что такого? Ну даже если и выбежит этот жирный боров, крича о святотатстве, они успеют десять раз до двери и обратно сбегать, пока того не стукнет удар от одышки.
- Аминь, - смеялась она, сверкая глазами. Ее настроение тоже медленно, но верно поползло вверх. Видеть Винни веселым было очень приятно.
Энди повернула голову в сторону ящика, на который указывал брат, но она тоже не знала, что это такое. Она никогда не подходила так близко к алтарю или что это вообще было, так что оставалось только одно – проверить.
- Черт его знает, давай посмотрим, - легко предложила Энди и первая направилась к ящику, чуть приостановившись, когда брат спрыгнул с возвышения. Пока на их смех и топот никто не спешил, почему бы и не посмотреть, что святоши тут прячут в закромах? – Может там какое-нибудь освященное серебро? Или меч господень? Или засушенный младенец Иисус? – посмеивалась Энди, хотя, конечно, надеялась, что там будет что-то ценное, что они смогут «позаимствовать» у Бога.

- Скорее причислят нас к лику святых, - хохотнула Энди, проведя рукой по плечу брата. – Все полоумные будут приходить и поклоняться трупу Иисуса и святым Варгасам, - протяжно повествовала она, понизив тон голоса. «Святой Варгас» прозвучало в голове как какое-то нелепое ругательство, отчего Энди снова рассмеялась. Она просто стояла рядом, когда брат попытался открыть сундук. Тот, естественно, оказался заперт. Неужели эти обдолбанные жирдяи, почивающие на существовании неких высших сил, оставят своё барахло в открытом доступе? У воров самые крепкие замки, как водится, лишь нищие живут с открытыми дверьми.
Покрутив сундук и так, и эдак, Винни сдался. В том плане, что понял – так просто его не отпереть, но это ведь только подстёгивало желание забраться внутрь! Энди его поддерживала и в этом. Ей самой было до одури интересно, что же спрятано внутри. Молчаливо кивнув, она согласилась постоять на шухере. Энди тихо прошлась вглубь церкви, осматривая все проходы, что вели от алтаря куда-то, видимо, в покои священнослужителей. Все двери были закрыты, и ни звука не раздавалось изнутри. Она повернулась, чтобы посмотреть на самый длинный проход, по которому они с братом прошли сюда…
«Ба-бах!». В тот же момент раздался грохот, от которого Энди невольно присела, оглядываясь с какой-то животной дикостью затравленного зверька. Ей понадобилось целых две секунды, чтобы понять, что источником шума был Винни, который, не мудрствуя лукаво, долбанул по запертому сундуку ногой. Грохот был просто феерическим! Прошло уже несколько секунд, а звон всё ещё раздавался где-то под куполом. Он звучал даже немного зловеще и предупреждающе, а может, с укоризной. Впрочем, Энди это ничуть не испугало и не остановило. Ей казалось, что даже если сейчас перед ними возникнет лик Святой Марии, что негодующе воззрится на них, расхитителей церквей, это ничего не изменит. Разве что Энди запустит в неё подсвечником потяжелее, а то и вовсе резной иконой.
- Винни, блин! – возмутилась тем не менее она громким шёпотом, - Ты не мог это как-то… потише? – Энди метнулась к дверям, возле которых стояла, чтобы внимательнее прислушаться, не доносятся ли торопливые шаги? Конечно, Винни не мог, и продолжил лупить по сундуку почём зря. Энди даже на миг испугалась, что это ярость перерастёт в нечто… что им бы обоим не хотелось. Но другого способа у них не было. Если бы они были героями фильма, то Энди, конечно, вытащила бы шпильку из волос и ловко вскрыла замок. Только это вот было совсем не так просто, как показывают на экранах. Девушка это знала – она пробовала.
- Бегом-бегом, - поторопила она брата, подлетая к нему, когда за одной из дверей таки раздался топот. И в том, что касается быстрых действий и решений, Энди не было равных. Она грубовато схватил Винни за рубашку, буквально стаскивая её с него. Бросив одежду на пол рядом с разбитым сундуком, она просто выгребла на неё как можно больше монет и шуршащих купюр. Теперь можно было сделать самый настоящий куль и свалить отсюда. Это она предоставила брату, всё же ему было легче поднять тяжесть звенящих денег. А их было много! Очень много в представлении Энди. Пожалуй, тут была половина её зарплаты, а то и больше.
- Бежим! – повторила она, когда дверь распахнулась и появилось пока еще удивлённое лицо мужчины в чёрном. Энди могла поклясться, что успела оценить тот миг, когда растерянность сменилась на гнев. В ту же секунду девушка рванула с места, как хороший спорткар, сходу набирая невероятную скорость. Вот что дети гетто умели с самого рождения, так это улепётывать. Поставь их на трассу рядом с олимпийским чемпионом и выпусти копа – этот ниггер останется далеко позади. Энди обернулась лишь раз, чтобы убедиться, что Винни был рядом с ней.

Обернувшись и убедившись, что брат не только не отстаёт, но и нагоняет, Энди припустила со всех ног. Она лишь высоко рассмеялась, когда Винни перехватил её руку и потащил ещё быстрее. Вдвоём они врезались в тяжёлую деревянную двухстворчатую дверь. Удар был такой силы, что на миг Энди показалось — они обязательно что-то сломают. Либо дверь, либо свои кости. Но, кажется, всё обошлось без потерь. Максимум Энди заработает ещё один синяк на теле — не привыкать. Они, кажется, с рождения с неё не сходили.
Выскочив на улицу, Энди с удовольствием глотнула свежего воздуха, от которого чуть не закружилась голова. Она была так поглощена их в Винни маленьким преступлением, что даже не задумывалась, насколько всё вокруг воняло ладанами, свечами и что там этот божок ещё предпочитал. Но сейчас на контрасте, Энди даже удивилась, чем она вообще дышала в столь затхлом помещении?
Винни рванул вперёд так, что невысокая его сестра еле поспевала за ним. Порой ей казалось, что, если она перестанет шевелить ногами и просто повиснет на руке брата, он спокойно утащит и этот дополнительный груз за собой. Но Энди только громче смеялась от представления, которое они устроили в церкви, и от происходящего. Смех сильно сбивал дыхание, так что девушка споткнулась пару раз, но сильная рука Винни не дала ей упасть.
Потом и сам Винни начал смеяться. Лёгкие горели от безумно быстрого бега, да и в ногах чувствовалась каждая мышца. Но на это было плевать, ведь в руках у Винни был заветный свёрток с их настоящим счастьем.
Отбежав на достаточное расстояние, Энди, наконец, потянула брата за руку, предлагая остановиться и дальше просто идти пешком. Сзади не слышалось никаких полицейских сирен, да и пока священник их вызовет, пока даст описание. Если вообще будет этим заморачиваться — деньги-то явно были не его лично, а прихожан.
— Это оказалось проще, чем мне казалось, — выдохнула Энди с довольной победоносной улыбкой. Она уже спокойно шла по тротуару, но руку брата не отпускала. Ей нравилось держать его так, за длинные сильные пальцы, словно они были нормальной обыкновенной парочкой. Сейчас они были ещё далеко от мест, где их родственную связь могли знать.
Кроме того Энди подумала о том, что можно было бы попозже провернуть это снова уже в другой церкви. Против воровства она ничего не имела. Тем более против того, чтобы ограбить никчёмное заведение. Прихожане жертвовали свои деньги на благие нужды, а их с Винни хорошая жизнь была очень даже благой нуждой. Эти толстосумы вполне себе проживут ещё годик без нового храма, а им с братом нужно было хотя бы раз в месяц нормально есть и обновить свои потёртые шмотки, которые уже давно жали им во всех местах.
— Интересно, сколько там? — мечтательно проговорила Энди, наконец, восстановив дыхание и поправив сильно растрепавшиеся волосы после бега.

Винни, как и его сестре, не терпелось добраться до более безопасного места и посчитать награбленное. Фантазия подкидывала разные приятные картинки, не только касательно суммы, но и о том, как они это потратят. Конечно, в первую очередь разумная Энди думала о еде. Деньги такая штука — сейчас они есть, а завтра нет, а желудок просит есть всегда. Так что стоило купить что-то, что можно было заморозить и сохранить про запас.
Потом уже можно было подумать и об удовольствиях. Откровенно говоря, Энди хотелось, чтобы денег хватило на какую-нибудь одежду. Она имела неприятное свойство протираться, рваться и вообще стареть. Раньше Энди донашивала шмотки за более рослым братом, но сейчас Винни портил их быстрее, чем мог передать их сестре. Больно часто дрался или влипал во всякие неприятности, отчего на джинсах появлялись мазутные пятна, на футболках — дыры. Энди качала головой и усмехалась, что стала с ним настоящей портнихой, умудряясь перешивать безбожно испорченные рубашки брата в собственные шорты или вроде того.
Тем не менее, постоянно требовалось нижнее бельё, носки, в конце концов. Потом сразу вспомнилось, что Энди нужен шампунь — они с братом давно пользовались одним на двоих, его же использовали в качестве геля для душа. Покупали огромную флягу на литр за какие-то копейки. Вряд ли жидкость внутри отличалась от разведённого мыла, но хотелось в то верить. Нужна была зубная паста, выдавливать которую по миллиметру из изуродованного тюбика уже невозможно надоедало. Нужны были ещё тысяча вещей, и Энди с затаённой тоской понимала, что никаких пожертвований не хватит, чтобы сделать их жизнь более-менее приближенной хотя бы к среднему классу.
Адреналин в крови не позволял грустить, так что Энди быстро выкинула это из головы. В их ситуации нужно было жить сегодняшним днём. Купят самое нужное, а на остатки денег развлекутся. Может, купят бухла или сходят в киношку. Почему бы и нет?
— Надеюсь, — Энди улыбнулась в ответ на предположение Винни.
Три сотни — просто волшебные деньги. Энди примерно столько за месяц на своей чёртовой заправке зарабатывала. Если в этом ящике и впрямь столько окажется, она станет агитатором следующей их вылазке в другую церковь. Даже вмажет в морду жирному священнику, если тот попробует им помешать.
Завернув с братом за угол, она остановилась, одобрительно кивая на идею брата. Сама она об этом, если честно, не подумала, но Винни был чертовски прав. Пройди они с каким-то странным мешком по двору, и все соседи начнут плести сплетни похуже пауков, плетущих свои сети. Уже следующим утром обнаружится, что Варгасы несли отрубленную голову, с которой капала кровь, или что-то вроде того.
Энди начала собирать деньги, опять же, не считая. Бумажки отправились ей за шиворот, в отличии от монет, они вряд ли выскочат из скромного бюстгалтера. Особыми формами Энди не отличалась, но никогда по этому поводу не страдала. Единственного любимого ей мужчину всё устраивало, он даже не смотрел на пышногрудых красоток, что не могло не льстить. Пусть даже этот мужчина и приходился ей родным братом.
Она уже принялась за монеты, отправляя их в карманы джинсов, как уловила этот особенный взгляд, выдававший Винни с головой. Энди и так подмечала, как менялись в лице мужчины, у которых кровь отливала от мозга к другому, не менее важному для них органу. А уж её младший брат и вовсе этого скрыть не мог. Может, потому что Энди знала его с рождения, а может, потому что мимика у Винни была очень живой.
Она не прогадала — спустя несколько секунд Винни полез целоваться. Энди только тихо рассмеялась, ответно целуя эти жадные губы. Она любила своего брата, чертовски любила, и ничего не могла с этим поделать.
От его откровенных слов, внизу живота снова всё скрутило, но уже не от волнения, а от ответного желания. В голове сразу промелькнули откровенные картинки, на которых преобладающим образом Винни брал её — уверенно, даже немного властно. Кровь ещё не улеглась после их маленького преступления и побега, и всё ещё шумела в висках, подталкивая Энди на другие, не менее необдуманные поступки.
— Давай здесь? — предложила она, быстро оглядываясь. В тёмной подворотне не было никого. Вдалеке ещё проезжали машины по улицам города, который никогда не спит. Но вряд ли полицейский патруль решит заскочить именно сейчас и именно сюда, если они не будут особенно шуметь.
Совершённая кража делала ощущения более острыми, а предвкушение нового, пусть и административного, а не уголовного преступления будоражило ещё сильнее. Словно Энди была пьяна без вина, и ей это чувство безумно нравилось.

Наверное, именно поэтому бедные люди, даже если посчастливится заполучить довольно крупную для них сумму, всегда остаются бедными. Они просто не умеют экономить, а в случае Варгасов, они ещё и не могут. Какой бы ни была заработанная сумма — её вечно не хватало на все нужды, что накапливались со временем.
И это был вечный круг их персонального ада. Они делали всё, что могли, рвались из кожи вон, но всё равно жили в нищете. То не хватало еды, то заканчивались бытовые вещи, а уж о том, чтобы покинуть развалившуюся почти квартиру, пропитанную запахами сигарет и алкоголя, и думать нечего было.
Это невероятно угнетало. Так что Энди действительно никогда не ругала брата за «бездумно потраченные деньги». Он заботился о ней и хотел поднять ей настроение. И, чёрт возьми, у него это получалось. Потому что иногда нужно было вдвоём съесть это чёртово мороженое на колесе обозрения, а не покупать очередную пачку макарон по купону, которые поперёк горла торчали, и салфетки без марки, потому что те дешевле туалетной бумаги.
Энди давно себе приказывала жить сегодняшним днём и не думать о будущем. В конце концов, эти сладкие мечты никому ещё не помогали высунуть голову из дерьма. А если не мечтать, то будущее, откровенно говоря, было совсем не радужным. Там их с братом ждал только привычный и милый сердцу пиздец.
Так что она изо всех сил старалась закрывать на это глаза. У неё был Винни, и они были вместе. Пожалуй, это было самым главным. Вместе они точно со всем справятся.
Когда брат принялся торопливо стягивать с неё джинсы и трусики, Энди лишь тихо рассмеялась, по привычке оглядываясь — не видать ли полицаев. Они и впрямь никогда не делали этого на улице. Всегда находились более удобные, хотя и далеко не чистые места. Но сейчас азарт и адреналин буквально распирали вены. Кровь стучала в висках, как барабаны папуасов. И хотелось сделать что-то ещё, что-то сумасбродное.
— Ох, чёрт! — шумно выдохнула Энди, когда горячий влажный язык брата оказался у неё между ног. Она запрокинула голову, прикрыв глаза и кусая губы, чтобы не быть слишком громкой. Риск быть пойманными делал ощущения ещё острее.
Было откровенно страшно. Причём остатками трезвого рассудка Энди понимала, что боялась не самих полицейских, которые могли их прогнать. Скорее того, что Винни мог взбеситься от прерванного удовольствия и… Энди старалась не думать о последствиях. Одно дело прибить наркомана, который никак не мог кончить в снятую шлюшку, и совсем другое — нападение на представителей закона.
— Давай же, — жарко прошептала через какое-то время Энди, легко толкая брата. — Трахни меня… Давай…