Незадолго после собственного праздника, Джонни поинтересовался и у партнёра, когда наступит его день рождения. Было даже чуточку странно, что за прошедшие месяцы оба не подумали узнать о важных датах. Оказалось, что Джонни ничего не пропустил, и у него было в запасе целых два месяца, чтобы подготовиться.
Только вот, как оказалось, этого времени было недостаточно. Джонни совершенно не знал, чем мог порадовать Терри. Это было сродни тому, как придумывать подарок человеку, у которого всё есть. Ничего из старательно перебираемого в голове не казалось достаточно хорошим, а откровенно бесполезные вещи, которые вызовут улыбку лишь в процессе дарения, Джонни дарить был не приучен.
Время поджимало, и Джонни отчаянно решился даже на такой шаг, как спросить совета у Алекса. Но тот, воодушевлённый тем, что их отношения с Маркусом возобновились, предлагал нечто настолько милое и романтичное, что Джонни только и мог, что вздохнуть. Чего он ещё ожидал от столь сладенькой парочки?
В итоге, накануне праздника Джонни окончательно отчаялся. Что же, не привыкший отступать, он решил зайти с другой стороны. Если он не может подарить ничего материального, значит надо думать об эмоциональной составляющей и воспоминаниях. Что, в целом, тоже было довольно романтично, так что Алекс бы одобрил, если бы узнал, но Джонни уже не стал беспокоить влюблённых голубков.
Он выяснил у Терри, планирует ли он что-либо на день рождения, который в этот раз выпадал на вполне себе рабочий будний день. Тот ответил, что никаких планов нет. Тогда и не планируй, ответил Джонни, и добавил, что заедет к нему после работы.
Из своего же агентства Джонни уехал раньше обычного, ему ещё надо было подготовиться. А подготовка эта заключалась в том, чтобы бодро поездить по магазинам и рынкам в поисках настоящих итальянских продуктов и свежих даров моря (увы, не итальянских, но Джонни знал, где искать не столетнюю заморозку).
Это заняло изрядно времени, так как оказываясь в итальянских магазинчиках с продавцом, порой единственным, тут же завязывался разговор. Однако Джонни справился с этой задачей, пожалуй, самой трудной, и подъехал к дому Терри немногим позже его возвращения с работы. Может, он ещё и галстук не успел развязать.
— Чао, белло, — улыбнулся с порога Джонни, нагруженный пакетами. — Мне нужна твоя кухня и где-то час, полтора, как пойдёт, в общем, времени.
Он вновь ворвался в жизнь Терри маленьким ураганом и даже умудрился поцеловать партнёра, не выронив ничего из занятых рук. Но, кажется, Эрик к сентябрю уже научился наслаждаться подобными нападками на его вполне размеренную и ранее тихую жизнь.
— Одно из преимуществ встречаться с итальянцем, это то, что мы все умеем готовить, — вещал, продвигаясь в нужном направлении Джонни. — Только ты почему-то этим не воспользовался ни разу, так что я подумал, что сегодня нужный день, чтобы исправить эту оплошность.

Джонни искренне хотел купить ровно столько продуктов, сколько требовалось на пару порций выбранного мысленно блюда. Ну, максимум на две пары, чтобы можно было поесть ещё на следующий день (хотя морепродукты, разогретые в микроволновке, казались итальянцу сущим извращением). Однако на глаза то и дело попадалось то одно, то другое, и Джонни не мог сдержаться.
Как и многие его приятели из родного квартала парень плохо умел готовить в небольших количествах. На себя одного уже наловчился, да и то выходило не всегда. Так что за замечание Терри Джонни понимающе и немного самокритично усмехнулся:
— Я, как всегда, утратил контроль над собой. Очнулся уже с этими пакетами в руках, так что… выбираю второй вариант.
Поделившись с Эриком, предложившим помощь, парой пакетов, оба отправились в гостиную, совмещённую с кухней.
Джонни ощутил себя немного спокойнее. Он до конца не был уверен, что Терри понравится такой итальянский сюрприз. Просто ещё не знал, как тот привык отмечать день рождения, и что в прошлые годы Эрик вообще ничего не делал и ложился спать. Но сейчас Джонни видел на лице своего мужчины вполне себе довольную улыбку, и это приободряло.
Сам Джонни тоже получал удовольствие от простых совместных вечеров, и это было естественно. Он ведь был сильно влюблён в этого человека. Хотелось проводить с ним время всё чаще и больше. Да и вот такие милые вечера был готов проводить просто так, не привязывая к датам, просто сегодня получилось, как получилось.
От интимного подтекста комментария Эрика Джонни снова улыбнулся, бросив на того неопределённый взгляд.
— Надеюсь, я не изменю это мировоззрение, хотя не очень в этом уверен, — рассмеялся он, разведя руками, свободными от пакетов.
Джонни принялся выкладывать продукты на рабочую столешницу, параллельно лазая по ящикам кухни в поисках нужной утвари. Он не испытывал стеснения и был уверен, что уж спустя почти полгода отношений может вести себя немного по-хозяйски в этой квартире. Тем более, что кухней Эрик в полном смысле этого слова редко когда пользовался.
Это Джонни тоже заметил, осмотрев ножи, часть из которых, кажется, лежала нетронутой с самого первого дня покупки. Ох уж эти американцы, привыкшие ходить в кафе. А то и ездить до них на машине.
— Да-а, — немного протяжно ответил Джонни, ещё раз отсматривая этикетку на бутылке белого вина, когда Терри предложил помощь. — Ты мне очень поможешь, если сядешь где-нибудь рядом и будешь радовать мой взгляд.
Он хотел было пошутить на тему того, чтобы Эрик даже не думал приближаться и портить своим «американством» итальянское блюдо, но решил, что эта шутка не праздничная. Всё же день рождения у человека, можно и не шутить над ним самим хоть день.
Пока Эрик ставил музыку (а у него действительно был хороший вкус на неё, да ещё и шикарная подборка пластинок), Джонни снял пиджак и галстук и закатал рукава рубашки. Помыл руки и принялся за готовку. И судя по спорым действиям парня, тот действительно не врал насчёт того, что итальянцы умеют готовить.
— Мой отец, ну и все мои родственники по папе, из Лигурии, — рассказывал параллельно Джонни, потому что не разговаривать с Терри просто не мог. — Поэтому я подумал, что сегодня у тебя в меню будет моё национальное, лигурийское. Это прибрежная зона, поэтому там почти всё готовят из морепродуктов, больше там и нет ничего...
Он рассказывал немного об Италии и конкретно о своей семье, почти не отрываясь от готовки. За исключением постоянно бросаемых на Терри взглядов, ну и моментов, когда итальянцу просто необходимо было что-то подкрепить жестами.

На ответную шутку Джонни посмеялся, очень по-итальянски прижимая руку к груди с показательно оскорблённым видом:
— Но я не могу готовить хуже! Мне ни один итальянец этого не простит!
Было чертовски приятно слышать от Эрика такие комплименты, пусть и произнесённые в юмористической форме. Разумеется, Джонни и без того знал, что привлекает партнёра внешне и в сексуальном плане, но получить подтверждение тому в устной форме всегда приятнее вдвойне. Так что Джонни снова улыбался под нос той самой характерной улыбочкой.
Он, конечно, подмечал и то, как раскрывался Терри в отношениях с ним, всё чаще и свободнее проявляя какие-то знаки внимания и нежности. Первое время это безусловно удивляло Джонни (исключительно в положительном ключе), но, пожалуй, не по той причине, о которой мог подумать сам Эрик.
Джонни не считал, что его мужчина вместе с суровой должностью обзавёлся столь же суровым характером. Всё-таки в домашней обстановке Эрик был совершенно другим, обычным человеком, который мог и пошутить, и о глупостях каких-то поговорить. Джонни видел это лучше прочих. Удивляло то, что причиной таким переменам стал именно Джонни.
То есть из энного количества других парней, с которыми виделся Эрик до этой весны, именно он стал… Не «тем самым», это звучало слишком уж громко, но человеком, ради которого Терри в корне изменил привычную жизнь. В которого Терри влюбился, в конце концов.
Джонни догадывался, что он стал первым парнем, так близко подобравшимся к прокурорскому сердцу, и это не могло не удивлять! Он ведь был вполне себе обычным. Да, Терри раньше не встречал так близко итальянцев, но, будем честны, обычно итальянская натура больше отталкивала неокрепшие американские умы, чем привлекала. В остальном же Джонни не думал, что как-то выделяется.
Тем не менее, Эрик всё чаще хотел проводить время вместе, а когда Джонни приезжал к нему на полюбившиеся совместные вечера в уюте этой квартиры, всё чаще проявлял ту самую нежность и заботу.
К чести, Джонни никогда не акцентировал на этом внимания и, уж тем более, не шутил на этот счёт. По-итальянски открыто он показывал, что ему всё это приятно, а сам… Ну, у Джонни никогда не было проблем с проявлением чувств, так его приучили с раннего детства.
Да и с рассказами о себе у него всё всегда было просто. Возможно, в первое время они оба и остерегались проговаривать что-то личное, но после своего дня рождения у Джонни совершенно точно слетели все стопоры. И если Эрику ещё приходилось фильтровать речь, чтобы не затронуть в историях из жизни бывших жён и детей, то Джонни скрывать было нечего. А сортировать сказанное итальянец мог только на работе. В домашней обстановке итальянец становился итальянцем и рассказывал обо всём, что только приходило в голову, иногда даже одновременно, перебивая самого себя.
Вот и сейчас он вещал какие-то вещи про еду, родную страну предков и мешал эту общую информацию с личной. Но действительно замер, когда Терри проговорил своё внезапное предложение.
Не потому, что это пугало или вызывало негативные эмоции, вовсе нет! Просто это было так неожиданно!
Джонни и Терри даже на какие-то банальные свидания не ходили, ни в рестораны, ни на прогулки, чтобы не искушать злодейку-судьбу. Обязательно ведь по закону подлости встретят кого-то знакомого. Да и Джонни не слишком страдал по этому поводу. Какое удовольствие сидеть напротив Эрика в том же ресторане и чуть ли не господином прокурором его называть, чтобы показаться сторонним всего лишь коллегами? Вот именно, что никакого. Джонни с большим удовольствием приезжал на манхэттенскую квартиру, чтобы вести себя безо всяких ограничений и говорить полюбившемуся мужчине всё, что захочется.
А тут предложение провести выходные вместе… Целых два дня, а если ещё и уезжать после работы в пятницу, то и две ночи. Только вдвоём и без опасений быть раскрытыми. Кажется, даже сердечко немного зашлось от такого счастья. И очнуться от него помогла только явно немного нервозная шуточка Эрика. Неужели он допускал хоть на миг мысль о том, что Джонни, будучи в трезвом уме и здравой памяти, мог отказаться?
— Слушай, ну для некоторых твоих так сказать «знакомых» зарезать прокурора вполне себе прямое назначение ножа, — отозвался Джонни, кинув взгляд в стиле «ты знаешь, о чём я». — А идея мне очень нравится. Куда поедем?
Вот и всё, а Терри боялся…

Пожалуй, Джонни иногда допускал мысль о том, что в своё время Терри попросту захотелось проблем. Из серии «седина в бороду, бес в ребро». Иначе и не объяснить, почему успешный юрист устал от обыденной спокойной жизни и намеренно решил ввязаться в отношения с настоящей бомбой замедленного действия — никогда не знаешь, где рванёт.
С самим Джонни всё было предельно ясно. Он итальянец, что с него взять? Сначала делает, потом думает, а если уж влюбился, то влюбился, всё. Тут никакие доводы разума и логичные рассуждения не помогут.
О каких-то происках судьбы, что решила свести их двоих вместе, Джонни никогда не думал. Скорее, он допускал мысль о том, что в его суматошной жизни встреча с Эриком была чем-то ожидаемым. У Джонни всегда всё шло через одно место, начиная с любимой профессии, никак не сочетающейся с импульсивным характером. Так что, да, если уж его сердце и повелось на кого-то, то этот кто-то обязательно должен был быть прокурором, с богатым прошлым, чтобы уж и тайные отношения, и бывшие партнёры с детьми, и разница в менталитетах. Собрать комбо, так сказать, по всем возможным фронтам.
Впрочем, Джонни совсем не жаловался. Ему было хорошо с Терри. Вот по-простому хорошо и комфортно. И все эти приятные эмоции, которые дарил ему Эрик, заметно перевешивали сухие факты о том, почему их отношения плохая затея.
Теперь вот оба собирались провести первые совместные выходные, и Джонни снова не мог перестать улыбаться. Он знал, что они чудесно проведут время вместе. А ещё было приятно, что Терри сам подумал об этом и решился предложить. Джонни очень захотелось поцеловать его, чтобы передать как-то свои эмоции, но пока он сдерживался — руки были грязными от морепродуктов, а целоваться, не прикасаясь к партнёру, это что-то несерьёзное.
— И не в Мексику, — добавил Джонни, забавно пробормотав под нос: — Терпеть не могу мексикашек.
Это была правда. Когда Джонни ещё жил с родителями, итальянский квартал их соседствовал с латиноамериканским, так что у этих банд (по-другому не назвать) сформировался стойкий условный рефлекс — ненавидеть друг друга. И пусть по работе Джонни приходилось запихивать своё мнение куда поглубже, когда клиентом оказывался мексиканец, ему бы не хотелось, чтобы представители этой национальности разгуливали везде и повсюду.
— Звучит крайне пафосно, — посмеялся немного Джонни на следующее предложение. — А вообще, посмотри, какие в принципе рейсы есть на вечер пятницы, а там решим, что нам больше нравится. Ну и на какой рейс ещё билеты остались.
В целом, Джонни было всё равно куда лететь. Он был слишком в восторге от одной только мысли о том, что где-то ему не придётся сдерживать себя, и они смогут быть по-настоящему вместе как в четырёх стенах номера отеля, так и на улице.
— Не могу не спросить, ты предлагаешь быть предельно спонтанными и улететь завтрашним вечером или позже?
И дата Джонни тоже особенно не волновала. Он запросто мог полететь и завтра, хоть и пришлось бы помотаться: от Терри на работу, с работы на Статен-Айленд, а оттуда бегом-бегом в аэропорт, если рейс не будет ночным. Впрочем, в двадцать семь лет он мог себе такое позволить, силы ещё многое позволяли.
Наконец, Джонни сложил все продукты в одну кастрюлю, добавил специй, разумеется оливкового масла и белого вина и оставил всё это тушиться на плите. Отмыв руки, он подошёл к Терри и без предупреждения исполнил своё маленькое желание — отвлёк мужчину от телефона долгим приятным поцелуем.

К некоторому своему сожалению, Джонни тоже уже неплохо понимал латиноамериканский испанский и мог проговаривать какие-то отдельные фразы и слова. Что уж поделать, если среди его клиентов было немало жителей Мексики, приходилось выкручиваться. Впрочем, шутка Эрика и без знания языка была понятна, и Джонни рассмеялся.
— Что ты хочешь от последователей Муссолини, — хмыкнул он, вполне спокойно пошутив и на эту тему.
Для итальянцев, казалось, вообще не было запретных тем для шуток. А Джонни, к тому же, был ещё и юристом, то есть приправил национальную словоохотливость и смешливость цинизмом и некоторой адвокатской сучностью.
Терри углубился в изучение сайтов аэропортов, и Джонни улыбался под нос, с удовольствием слушая приятный голос своего мужчины. Он бы и сам был не против присоединиться, но, увы, слов именно этой песни не знал. А ведь могли спеть неплохим дуэтом! Впрочем, Джонни нравилось и просто слушать, как Эрик напевает, у него был хороший голос. (Честно говоря, в первый раз это открытие сильно удивило Джонни — как-то не ожидал он от прокурора такого таланта. Не вязался он с ним совершенно).
Когда Джонни уточнил про даты вылета, отвечать Терри уже было не обязательно, всё можно было считать по его лицу. Итальянец мягко рассмеялся:
— Я понял, понял, никакой спонтанности, — проговорил он почти одновременно с любовником, возвращаясь к готовке.
Впрочем, Джонни не расстроился. Ему не очень хотелось ждать, но всё же к лучшему, что не придётся завтра мотаться по всему городу от края к краю, чтобы всё успеть. Хотя, в любом случае, Джонни подумывал скататься домой, чтобы потом ещё раз доехать до Терри… Или переночевать всё же дома и приехать в субботу? Ох уж эти проблемы жизни на разных концах довольно большого города.
Хотя, когда Джонни целовал партнёра, а его руки как-то приятно-привычно легли на задницу итальянца, всё решилось само собой. Да ну его, ждать субботы, не сломается, прокатившись туда-обратно перед выходными.
Невольно Джонни прижался чуть ближе к партнёру, удобно встав между его коленями, и теперь постоянно напоминал себе, что у него на плите праздничный ужин готовится, так что нельзя дать слабину прямо сейчас.
— Давай, мы как раз при костюмах, так что всё по классике будет, — чуть усмехнулся Джонни, как и его мужчина, не слишком склонный к сопливо-романтическим проявлениям чувств.
Однако отлипать от Терри он не спешил и ещё пару раз кратко прикоснулся к его губам поцелуем, просто наслаждаясь таким приятным моментом. Настроение-то было просто идеальным. Они вдвоём отмечали день рождения Терри, а в ближайшее время ещё и отправятся в короткую, но явно приятную поездку.
— Если ты хочешь, я могу остаться на эти выходные у тебя, — предложил Джонни, надеясь, что не сгущает все события.
В смысле, что у них и так планировались совместные выходные, а тут он ещё останется в ближайшие с Эриком… Итальянца и так всегда было много, не хотелось бы спугнуть мужчину, только-только познававшего прелесть однополых отношений.
Чуть позже Джонни выпустил Эрика из рук, возвращаясь на кухню. Он проверил своё блюдо, достал пару бокалов и разлил вино. Ну и что, что ещё блюду нужно было доготовиться, аперитив никогда не помешает.

В какой-то момент Джонни показалось, что это не у Терри праздник, а у него самого. Потому что всё складывалось таким волшебным образом… И небольшая намеченная поездка, и совместные домашние выходные, и предстоящий уютный ужин на двоих с домашней итальянской едой и расслабляющим вином. А ведь Джонни ещё даже не угостил Эрика своим кулинарным шедевром! Что же будет, когда тот познает всю прелесть жизни с настоящим итальянцем, уважающим традиции своего народа?
Продолжая улыбаться, Джонни вернулся, протягивая один из бокалов своему мужчине и снова легонько целуя его. Настроение было такое, совершенно не хотелось стоять поодаль и только смотреть на Эрика.
— Пускай завидуют, — хмыкнул Джонни, отпивая глоток вина.
Его ещё несколько поражало то, что американцы совершенно не готовили. Особенно на Манхэттене, в этом довольно престижном доме. Серьёзно, соседи имели полное право удивляться, потому что как Джонни не приходил, на площадках пахло только стерильностью. Не то что в итальянском квартале, там вообще всегда пахло вкусной едой.
Поговорив ещё немного, Джонни снова отошёл, мысленно всё ещё предвкушая, как они проведут все выходные в этой квартире. Казалось даже каким-то немыслимым, что после секса и сна ему не нужно будет куда-то ехать! То есть Джонни, конечно, не всегда уезжал с самого утра. Они часто завтракали вместе и всё такое, но никогда ещё не было, чтобы он остался прямо до вечера и вторую ночь подряд лёг в кровать с Эриком.
Проверив ещё раз блюдо, Джонни выключил плиту и достал из шкафчика две глубокие тарелки. И если кто-то думал, что он просто наложит готовое абы как, то он плохо знал итальянцев. Джонни и разложил всё красиво и по уму, чтобы все ингредиенты попали в тарелку, потом красиво полил небольшим количеством бульона (это же ведь был суп, если кто-то сомневался), ладно не стал украшать ничем (просто как-то не взял с собой веточку базилика или вроде того). И тогда когда это стало ещё и выглядеть эстетично, отнёс на стол.
— И правда ещё много осталось, — посмеивался он, перенося и бутылку вина. — Не на пару месяцев, как ты хотел, но на завтра ещё точно хватит.
Наконец, закончив нехитро накрывать на стол, парни селись друг напротив друга. Джонни улыбнулся под нос. За отдельным столиком, в белых рубашках. Свечей только не хватает, и точно будет самый настоящий романтик.
— С днём рождения, белло, — тепло проговорил он, приподнимая бокал вина.

Едва Джонни успел подумать о том, что им для пущей сладости свечей не хватает, как Терри внезапно скрылся в спальной, а потом принёс оные. Бровь итальянца несдержанно поползла вверх, и он не смог сдержать смеха:
— Вау, господин прокурор, да вы, оказывается, романтичная натура!
Ну тут сам бог велел отпустить подобный комментарий, потому что… ну, серьёзно, они оба были мужчинами-юристами, поэтому как-то и не стремились за такой романтикой. Им было и без того хорошо вместе. Но Джонни не возражал, когда Терри поджигал свечи и гасил электронный свет. Видимо, раз уж они начали такой ужин вдвоём по классическому сценарию, то остановиться уже попросту не могли.
И, да, Джонни прекрасно видел, в каком настроении пребывает Эрик, и что ему по-настоящему приятно такое внимание от партнёра. Это немало радовало, потому что Джонни именно к такому и стремился, когда планировал нагрянуть с продуктами и итальянской заботой. Чтобы Эрик надолго запомнил приятный вечер своего дня рождения.
Так что какие-то дополнительные слова Джонни были и не нужны. Он искренне улыбнулся на благодарность партнёра, нежно погладив его пальцы в ответ.
Они принялись за еду, но Джонни, разумеется, немного медлил. Естественно, ему хотелось поймать первые реакции на его старания, даже если он был почти уверен в том, что это итальянское блюдо не может сплоховать. И не подвела родная Лигурия! Джонни снова разулыбался, глядя на искреннюю реакцию партнёра и его явно разыгравшийся аппетит.
— Итальянцы сами не уверены, назвали это супом, но подают в качестве второго, — посмеивался он, выдавая ещё один забавный факт. — Но я рад, что тебе нравится.
Теперь можно было поесть и самому, но спустя буквально минуту молчания Терри снова подал голос и снова развеселил своего любовника.
— А я говорил! Я говорил! — воскликнул Джонни со смехом, забавно вскидывая руку, не занятую столовым прибором. — Merda, сам себе могилу вырыл.
Однако, несмотря на неизменный юмор, было очень приятно. И что Эрик оценил старания, и что ему на самом деле безумно понравилось, и что он повторял это вслух. Джонни ощутил, что у него щека болит столько улыбаться без остановки (вторая, увы, почти ничего не чувствовала). Ужин, как и его сюрприз, определённо удался.
И самым приятным, пожалуй, было то, что Джонни вовсе не возражал периодически повторять такие ужины. Любовь к готовке ему привили с детства, и для него это не было чем-то тяжёлым или каким-то наказанием, как для многих американцев. Ещё для себя самого не всегда силы находились, но как может быть в тягость желание порадовать человека, который так глубоко не безразличен тебе?
Джонни опустил взгляд в тарелку со всё той же улыбкой. Да уж, Терри явно не был ему безразличен… Пожалуй, даже чересчур. Однако портить славный вечер признанием, явно опережающим чувства и готовность к ним Эрика, Джонни не стал.

Ужин, и впрямь, прошёл на высоте, и вскоре Джонни забыл о той капельке грусти, которую испытал, вспомнив о собственных чувствах. Будучи итальянцем, пусть и наполовину, он умел наслаждаться настоящим моментом. И в настоящее время ему было хорошо с Терри. Они общались, снова шутили и прекрасно проводили совместный вечер, продолжившийся не менее чудесно уже в спальной.
Если бы Джонни задумался над их ситуацией в целом, возможно, он бы понял, что Терри с ним на самом деле повезло. Ведь в какой-то момент именно он стал проводником в неизвестные Эрику до сих пор отношения с мужчиной. И вот тут открытость и итальянская прямота в выражении чувств и эмоций очень помогали, что бы Джонни не думал.
Он легко проявлял нежность к Эрику, в какой-то мере заботился о нём и прямо заявлял о том, что ему нужно, а что он не приемлет — безо всяких уловок, на которые так часто шли женщины, желающие добиться своего. Неосознанно Джонни давал понять, что какие-то вещи так же уместны и по отношению к мужчине, а от каких-то головных болей, известных Эрику по предыдущим бракам, можно было преспокойно избавиться.
В своё время таким проводником для Джонни стал его лучший друг Алекс, и это было совсем не то же самое. Хотя бы потому, что Алекс был другом, а не любовником. И когда тебе только лишь на словах рассказывают, что собственного я не нужно бояться, к тому же парень всего на пару лет тебя старше (то есть почти такой же неопытный, как и ты)… Да, это было совсем не то же самое. Но Джонни уже и забыл о школьных годах.
Проснулся Джонни с таким же хорошим настроением, что и Эрик. Первые пару секунд он по привычке ненавидел звук будильника, но потом вспомнил где он находится, а следом пришло воспоминание о предстоящих совместных выходных. И как-то сразу стало неважно, что они совсем не выспались и что нужно было расстаться на какое-то время, чтобы поработать, как и полагалось взрослым людям.
Следом к спине крепко прижался Терри. Джонни привычно спал на животе, сминая в руках несчастную подушку, и теперь улыбнулся в неё, почувствовав приятную тяжесть горячего ото сна тела мужчины.
— Да-а, — протянул хрипловато в ответ Джонни. — Это очень подло со стороны пятницы… давай её засудим…
Он ещё пребывал в какой-то сладкой дрёме, привыкший полагаться не на один, а сразу на несколько будильников. И уж тем более, когда спал рядом с Терри — тогда и выбираться из постели не хотелось в три раза сильнее. Однако следующая шуточка Эрика пробралась в сонный мозг и пробудила его. Прозвучало очень смешно.
— Не в том возрасте он, — хмыкнул в ответ Джонни. — Твой утренний комплимент, упирающийся в меня, говорит об обратном, эйджист хренов…
К сожалению, вставать всё равно пришлось, но прежде Джонни всё же выпустил измятую подушку, чтобы перевернуться и немного измять Терри. Приятно же просто поваляться в обнимку и полапать друг друга, хоть это ни к чему и не вело.
Выпив быстро кофе, одевшись и поцеловавшись у порога на прощание, оба вышли из дома и разбрелись по своим машинам. Джонни даже на работу ехал с улыбкой. Что ж этот мужчина с ним творит? И даже болтливая секретарь, в очередной раз подметившая с бесящим любопытством, что Джонни приехал в том же костюме, что и вчера, не так сильно раздражала.
День пролетел довольно быстро, и в обеденное время Джонни не смог удержаться и отправил Терри дурацкое сообщение, мол, осталось столько-то часов. В стиле Самары из колодца, но всё же в положительном ключе.
Сразу из офиса Джонни поехал на Статен Айленд, громко и выразительно, абсолютно по-итальянски ругаясь на извечные пятничные пробки. Эту пятницу точно стоило засудить по всей строгости закона. В какой-то момент Джонни даже порадовался, что Терри отказался от спонтанной поездки — он бы просто не успел в аэропорт. Три часа на дорогу, просто немыслимо! Так что выезжая в обратном направлении Джонни написал партнёру ещё одно сообщение. Во-первых, изливаясь ненавистью на пробки в обе стороны, а во-вторых, сообщая о своём неистовом уже желании хоть что-нибудь съесть, так как ужином он пренебрёг. Как-то предпочёл побыстрее оказаться на Манхэттене.
И вот где-то только часа к десяти вечера Джонни позвонил в дверь нужной квартиры.
— Я тебя просто обожаю за то, что ты отказался от спонтанности, я бы сдох, добираясь ещё и до аэропорта, — эмоционально проговорил Джонни вместо приветствия.

Ну, во-первых, Джонни бы обомлел, узнав, что лёгкость характера Эрика кто-то мог считать минусом. И не просто считать, но и просить его быть посерьёзнее! То есть это что получается, на свете действительно жили вот эти вот скучные взрослые люди? Которым нужен рассудительный, серьёзный и, вероятно, крайне занудный человек рядом? Если бы Терри оказался таким, никакой даже самый умопомрачительный секс бы его не спас. Джонни бы попросту не смог ужиться с занудой-прокурором.
Во-вторых, не стоило забывать, что Джонни был итальянцем. И если многие люди творили сумасбродства с мыслью о том, что ещё успеют пожить размеренной жизнью в старости, то Джонни явно к таким не относился. Стоило посмотреть на его отца или других итальянцев за шестьдесят, чтобы понять — седина на голове не склонила их к спокойной жизни. Да, энергии немного стало меньше, но не так, чтобы сесть на задницу ровно и ворчать на прохожих.
Так что всё, что бывшие жёны Эрика посчитали за минус, его нынешний партнёр явно ценил и даже поддерживал. Кроме того, Терри ведь не был легкомысленным или, не дай бог, инфантильным в своей беспечности. И когда того требовала ситуация он очень запросто включал в себе строгого дядьку-прокурора или эдакого настоящего взрослого. Нет, Джонни определённо бы не понял этих странных женщин, которым, кажется, вечно чего-то не хватало.
Все шуточки, отправленные Терри сообщениями за день, Джонни тоже понравились, а на последнюю он и вовсе в голос рассмеялся, торопливо спускаясь к машине. И, разумеется, написал в ответ: «О, мне нравится! А вот ехать ещё часа полтора — нет… Но можешь пока поразвлечься, представляя меня в красной тунике 😆».
Джонни и правда немного устал — всё же бесконечное стояние в пробках на голодный желудок совсем не то, о чём мечтается после рабочего дня. Впрочем, парень не жаловался. Он ведь ехал на целые выходные к Эрику! Один вечер можно было и потерпеть.
— У нас что, вечер шуточек про возраст? — хмыкнул Джонни в ответ, когда, наконец, добрался до места.
Однако Терри охотно поцеловал в ответ, проговаривая уже привычное «чао, белло». Ну и что, что до приветствия они уже успели перекинуться парой фраз. В конце концов, они сегодня вообще уже виделись, в одной кровати с утра.
Джонни сел за барную стойку, с благодарной улыбкой позволив Эрику немного позаботиться о нём за ужином. Дома он сразу переоделся, оставив костюм на Статен Айленде, и теперь был просто в джинсах и футболке. Погода даже вечером стояла прекрасная. Джонни бы, наверное, даже предложил прогуляться по почти ночному Нью-Йорку, если бы не всё те же чёртовы пробки, вымотавшие всю душу.
Ладно, они смогут сделать это завтра. Тайные отношения тайными отношениями, но никто не сможет им запретить просто пройтись бок о бок по улице, верно?
— Посмотрим что-нибудь? — ближе к концу ужина предложил Джонни.
Несмотря на усталость ложиться спать не хотелось. А вот полежать рядом на диване, попеременно то обсуждая фильм, то целуясь, очень даже.
Так и начались их совместные выходные — тихо и даже как-то по-семейному уютно. Словно они в очередной раз доказывали друг другу, насколько комфортно им было рядом. Джонни сперва сходил в душ, так как опасался заснуть, если фильм окажется не слишком интересным, и теперь лежал рядом с Эриком в одном нижнем белье. Домашние вещи он не брал, да и… зачем? Уж Терри абсолютно точно устраивал такой вид любовника в своей квартире.
Правда, с «тихо» всё же погорячились… Фильм выбрали довольно спонтанно, по рейтингу на оплаченном канале, и на экране то и дело показывали судебные заседания. А два юриста, наблюдающих за постановочным, вот прямо «киношным» заседанием — зрелище особенное. Джонни то и дело возмущался тупостью адвоката, молча выслушивающего вещи, которые сто раз уже мог опротестовать, и даже Терри разок точно поймал фейспалм, от чего Джонни рассмеялся, глядя на эту молчаливую укоризну.

Джонни тоже ощущал приятное волнение от предстоящих выходных. Представить только, завтра он проснётся в одной кровати с Терри, а после совместного же завтрака никуда не уйдёт. Они вместе проведут весь день, чтобы вечером снова оказаться в объятиях друг друга. Казалось бы, простые вещи, особенно спустя почти полгода отношений, но для Джонни и Терри это случалось впервые и поэтому тёплое предвкушение не отпускало.
Однако с утра план, крутившийся в голове, немного поменялся. Джонни выспался, это было замечательно после рабочих будней, и он всё ещё был в квартире Терри, что просто великолепно. Только в самой постели Джонни оказался один.
Да, часы неумолимо показывали поздние утренние часы, но это же не повод вот так нагло уходить и лишать Джонни сонных ленивых объятий. Одному валяться в постели как-то не хотелось. Так что Джонни пришлось с зевком подняться и направиться в ванную.
Эрик обнаружился на кухне. Он уже заказал завтрак и возился с кофемашиной, что, в целом, можно было назвать компенсацией за одинокую постель.
— Уже можно начинать шутить про возраст и твои слишком ранние подъёмы? — проговорил Джонни по ходу движения и кривовато улыбнулся.
Только в ванной он проснулся окончательно, умывшись и почистив зубы, так что свой законный поцелуй и пожелание доброго утра Терри получил после второго явления Джонни в общей зоне гостиной.
В остальном суббота проходила так, как и представлялось. За завтраком Джонни предложил прогуляться, и они направились в Центральный парк, где снова много общались и шутили. Вернувшись домой, пообедали и посмотрели ещё один фильм, уже, благо, без судебных постановочных заседаний.
Однако обсуждая кино, речь зашла об их персональном прошлом, и, да, Джонни заинтересовался фотографиями из детства или юности Терри.
— Ты просто ещё мои фотографии не видел. Клянусь, ты будешь ржать до слёз, если я уговорю папу поделиться ими на время, — посмеиваясь проговорил Джонни. — Показывай, давай! Что за стеснение, ты им ещё больше давишь на моё любопытство!
Да, отвязаться от итальянца было крайне сложно. Тем порой и брал в суде. Вот и Эрик, наконец, сдался и пошёл отыскивать старые снимки.
Конечно, Джонни посмеивался, когда заполучил фотографии, но всё же Терри был не прав. Молодой парень на них был вполне себе симпатичным. Сейчас, конечно, Эрик выглядел бесспорно лучше, как-то сексуальнее и интереснее. А в юности оказался таким миленьким, что Джонни не мог удержать улыбки. Впрочем, и шуточки он тоже сдержать не смог.
— И почему ты решил, что не понравился бы мне тогда? — улыбался он. — В четыре года мне явно нравились такие миленькие дяденьки.
И рассмеялся в голос, на пару секунд прижимаясь к партнёру плотнее. Ладно, Джонни готов был признать, что шуточки про возраст ему вовсе не надоели. И если в начале отношений такая большая разница в годах его откровенно смущала, то сейчас, как оказалось, он находил это не более, чем забавным.
Но это и правда было забавно! Человек вон колледж юридический заканчивал и начинал практиковать, когда Джонни пошёл в первый класс самой обычной школы. А теперь посмотрите на них, проводят свои первые совместные выходные!
Зато Терри умудрился шокировать другим. На одной из фотографий совсем ещё юный парень, явно моложе Джонни сейчас, держал на руках ребёнка. Нет, Джонни знал, что Трейси был немногим младше него, но как-то не задумывался над тем, что Эрик на момент её рождения сам ещё был студентом. И это казалось чертовски ранним решением! Джонни ещё помнил себя в студенческие годы и… ну серьёзно, они там все ещё сами были детьми.
— Всё ещё в шоке от такого раннего брака, но не могу не отметить, что ты чудесно смотришься с детьми, — усмехнулся Джонни.
Это не было шуткой. Джонни и правда находил фотографию очень милой. Мужчины часто вызывали куда больше умиления, когда возились с детьми, особенно с девочками. Так что, пожалуй, Джонни мысленно даже сделал небольшой шажочек навстречу принятию прошлого Эрика и двух его бывших семей.
Но на этом шок-контент не закончился. На последней фотографии Терри сидел с гитарой. Вполне в стиле девяностых, конечно, но снимок вызвал резонный вопрос: он просто взял гитару или действительно на ней играл? Оказалось, играл. И это повлекло за собой новые и новые вопросы от неугомонного итальянца.
— Я хочу это услышать! — в конце концов воскликнул Джонни, откладывая снимки. — Он мне заявляет, что у него до сих пор есть гитара, и что он умеет играть, и думает что? Что я скажу «окей»? Нет, господин прокурор, придётся подняться с дивана ещё раз, тебе полезно.
Разумеется, прежде чем отпустить партнёра, Джонни потянулся за парочкой нежных поцелуев. Нельзя же гонять настоящего прокурора совершенно без «платы».

К моменту, как Терри пошёл за гитарой, Джонни уже успел немного пожалеть о том, что не предложил раньше провести выходные вместе. Они настолько чудесно проводили время, что наступление понедельника теперь казалось в два раза кошмарнее. Ведь тогда придётся не только идти на работу и довольствоваться редкой перепиской или звонками, но и начинать отсчитывать целые дни до следующих выходных.
Радовало только то, что, вероятно, уже к следующей субботе они будут где-нибудь на тёплых островах, где их никто не знал. Наслаждаться обществом друг друга, в кои-то веки открыто. Джонни нравилось думать об этом, хотя ждать так долго не хотелось. Шило в одном месте, идущее в комплекте с любым итальянцем, требовало всего и сразу.
Когда Терри заявил о том, что он романтичная натура, Джонни, перекинувшись с партнёром каким-то особенным взглядом, расхохотался.
— Подтверждаю, — выдавил сквозь смех он. — Я видел, как ты доставал те свечи. Виновен!
И они снова рассмеялись, пока внутри разливалось особенно тёплое чувство. Влюблённости, уюта и какого-то единения. Они ведь и правда хорошо друг другу подходили, и не только по юмору, хотя тот составлял изрядную долю их отношений. И Джонни бы сильно удивился, если бы узнал, что Терри задаётся вопросом, и чего же такой молодой парень в нём нашёл.
Да, Джонни несомненно смутил этот факт, когда он узнал точную разницу в возрасте, но это было вполне естественной реакцией. Всё же даже не десять лет. Однако это смятение довольно быстро прошло по одной простой причине. Терри был замечательным. И если такая разница нисколько не мешала им ни в общении, ни в каких-то бытовых вещах, то и плевать на неё.
А если уж быть до конца откровенным, со временем Джонни начал ловить определённый кайф от таких отношений. Терри ни в какое сравнение ни шёл с ровесниками итальянца. Он был гораздо интереснее, хотя бы потому что знал больше. Ну и, что было немаловажно для двадцатисемилетнего парня, на порядок обгонял таких пареньков в постели. О, этот опыт Эрика Джонни очень и очень нравился. Так что даже если отбросить любовь, которая, как известно, возникала невзирая на все возражения, практических плюсов тоже было немало.
Однако собственные чувства Джонни списывать со счетов не собирался. Он ещё не был циничным и чёрствым юристом. Да, наверное, и не стал бы никогда благодаря итальянской крови. Так что просто считал Терри классным, в том и заключался великий секрет выбора партнёра.
— Только помни, что я знаю десяток способов надёжно избавиться от тела, — рассмеялся вслед Джонни, когда мужчина пошёл за гитарой.
Нет, наверное, пару раз в месяц он бы мог заставить себя подняться пораньше и составить компанию своему мужчине, но… Джонни, пожалуй, до этого ещё не дорос. И спать почти до обеда любил гораздо больше. Он знал, что Алекс со своим уже женихом могли и в пять утра пойти в зал или на ту же пробежку, и это всегда его поражало. Это же насколько надо быть подкаблучником, чтобы решиться на такие изуверства!
Терри вернулся с гитарой, и Джонни какое-то время бесцельно наблюдал за тем, как тот настраивает инструмент. Почему-то даже в такой момент не хотелось отвлекаться ни на телефон, ни на что-либо ещё, помогающее коротать время.
На почти риторический вопрос Эрика Джонни только пожал плечами с улыбкой. Он не знал, какие песни его партнёр в целом мог сыграть, поэтому перебирать все, приходящие невольно в голову, не имело смысла. Впрочем, Терри и сам быстро нашёлся.
Джонни живо реагировал на звучащую песню, его лицо ярко передавало всё удивление и восхищение, которое он испытывал. Чёрт, в какой-то момент даже мурашки по коже пробежались, так понравилось. И в первую очередь впечатляла даже не игра на гитаре как таковая, хотя Терри даже спустя долгий перерыв явно не растерял навыка. Джонни завораживал голос партнёра. Он слышал только то, как Эрик напевал под нос или вторил песням, льющимся из колонок, но никогда вот так, в полный голос.
— Bello, è stato magnifico! — воскликнул он, когда песня закончилась.
Пожалуй, этот восторг даже переводить не обязательно было. К тому же Джонни тут же подсел ближе, вовлекая партнёра в долгий нежный поцелуй, хотя улыбка то и дело возвращалась на лицо даже в процессе такой нехитрой ласки.
— Ты эту песню сам сочинил? — словно не веря переспросил он чуть-чуть позже. — Вау! Официально тебе заявляю, у меня появился новый любимый исполнитель.
И в этом была ещё одна небольшая прелесть жизни с итальянцем. Несмотря на богатый запас нецензурной лексики, на которую Джонни не скупился во время вспышек раздражения, на искренние похвалы у него тоже лимита явно не стояло.

Порой Джонни задумывался над тем, что их ждёт дальше, и подобные представления тоже вызывали немало тревоги. Они работали в одной структуре, и Джонни прекрасно знал о надлежащей процедуре предоставления информации о личных отношениях в коллегию. То есть знал и о том, что если когда-то они и решатся раскрыться, то им придётся врать. Осложнялось всё и тем, что должность Терри подразумевала немалую публичность.
Были и другие «против» и «но», поэтому Джонни, как полагалось итальянцу, доходя до подобных мыслей, решал — будь что будет, и просто забывал об этом. Сейчас им было хорошо друг с другом, но кто знал, что будет дальше? В конце концов, представление обратного — как они разрывают отношения, продолжая хранить в тайне всё, что между ними было, нервировало Джонни ещё сильнее, чем вероятные сложности в будущем.
Нет, он совсем не собирался подавлять собственные чувства из-за страха того, к чему они могут прийти, продолжив встречаться. Да и не смог бы итальянец просто взять и запретить себе любить этого мужчину. Тем более, осознавая уже слишком отчётливо, что его чувства давно перешли черту простой влюблённости.
И если по работе Джонни старался быть более дальновидным — готовился заранее, продумывал множество вариантов, выискивал подводные камни, с которыми может столкнуться, и пути их обхождения, — то в личных отношениях Джонни оставался Джонни. То есть человеком, который явно привык решать проблемы по мере их поступления и даже немного импровизировать, если те поступали внезапно.
— Не-ет, это совсем не лесть, — с улыбкой возразил Джонни, продолжая говорить чуть громче от приятного волнения. — Это правда было очень и очень круто, и мне безумно понравилось!
Терри отложил гитару, и они снова поцеловались, теперь уже не разделённые инструментом, невольно зажатым между телами в первый раз. Джонни не спешил отстраняться, и охотно посмеялся над следующей шуточкой Терри, прижавшись на несколько секунд лбом к его плечу.
— Определённо работает, — подтвердил он.
Потом Эрик признался, что очень давно не брал в руки гитару и уже даже забыл, когда играл в последний раз. Джонни посчитал это чуть ли не кощунственным. У его партнёра явно был талант. Может быть не такой, какой выводит на мировой звёздный уровень, но серьёзно. При хорошем голосе и игре на гитаре Терри ещё и сам сочинял песни, что это, если не талант?
— Ну, надеюсь, тебе это до сих пор нравится, bello, потому что теперь у тебя не получится её спрятать, — открыто заявил Джонни с довольно нахальной (что только подчёркивала её кривизна) улыбкой, — И все протесты я заранее отклоняю.
Да, он хотел бы услышать это ещё раз и ещё, почему нет? Терри красиво играл и пел, и если самому ему это не было в тягость (порой же бывало, что люди уставали от того, что любили делать раньше), то Джонни явно не собирался оставлять его в покое. Кроме того, это же отличная возможность разнообразить их тайные встречи в четырёх стенах квартиры. Можно было устраивать настоящие музыкальные вечера!
Но пока Джонни на время отстал от партнёра. Всё же явно не слишком приятно стирать отвыкшие подушечки пальцев о струны за первый же раз после долгого перерыва.
Чуть позже они заказали ужин, посмотрев ещё один фильм, обсудив параллельно предпочтения друг друга и в этой сфере. Как-то про музыку они уже разговаривали, когда Джонни был впервые допущен к драгоценной коллекции пластинок Эрика, а вот кино обычно выбирали спонтанно, чуть ли не наобум, не ориентируясь на жанр. Впрочем, Джонни был довольно «всеяден» в фильмах, разве что совсем глупые комедии или чрезмерно сопливые мелодрамы предпочёл бы не смотреть, как и многие люди.
И, ожидаемо, уютный вечер перетёк в более страстный, и парочка переместилась в спальную. И если вчера после рабочей пятницы и пробок усталость не позволила как следует насладиться ночью, то сегодня Джонни хотел компенсации. В конце концов, завтра он уже на ночь не останется, ему придётся уехать домой.

Несмотря на экспрессивный характер, Джонни тоже сегодня надеялся растянуть удовольствие, насколько бы это получилось, когда один из их пары был слишком нетерпеливым, как и полагалось итальянцу. Впрочем, обычно никто не жаловался, когда долгая сладкая прелюдия или неторопливый секс прерывался, подавляемый итальянской страстностью и напором. Они с Терри вообще отлично подходили друг другу, и в постели тоже, а уж после нескольких месяцев таких свиданий и подавно идеально подстроились один под другого.
Какое-то время всё шло по плану, и план этот был изумительным. Они неторопливо раздевались, следуя к кровати и прикасаясь друг к другу нежными ласками и поцелуями. По телу то и дело пробегали мурашки удовольствия. Потом Джонни оказался на кровати, а поцелуи его мужчины спустились ниже, отчего дыхание уже начало характерно учащаться.
Вероятно, с этого момента всё и пошло по одному месту. Сперва у Терри зазвонил мобильный телефон. И, честно, было приятно, что тот даже на секунду не отвлёкся, чтобы посмотреть, кто звонит. Джонни не смог сдержать улыбки от этого маленького осознания какой-то собственной важности в жизни Эрика.
Джинсы Джонни к тому моменту уже тоже остались на полу, и он на пару секунд прикрыл глаза со звучным вздохом, когда поцелуи Эрика стали особенно интимными. Телефон продолжал звонить, но сексуальное желание явно пересиливало раздражение от того, как упорно кто-то хотел им помешать. Да и вскоре Терри выключил звук, возвращаясь в объятия любовника.
Однако неизвестный не успокаивался, и вскоре после мобильного зазвонил домашний телефон. Ну очень уж не вовремя, когда пальцы Джонни пробрались под тонкую ткань трусов партнёра и довольно настойчиво там действовали.
Звук звонка начал нервировать. Когда кто-то пытается дозвониться так настойчиво, невольно начинаешь думать, что случилось что-то нехорошее. Вроде как дочь Эрика попала в больницу или что-то в этом духе. Эти тревожные мысли сильно отвлекали, и Джонни невольно прижимался к партнёру плотнее, чтобы забыть их.
Потом включился автоответчик и… Знаете, крайне интересное чувство, слушать про кровавое месиво из того, что было когда-то девушкой, держа в руках член своего мужчины. Никогда не испытывали? Вот и Джонни бы никому не пожелал такого.
Сперва он, конечно, на секунду порадовался, что звонили не из больницы и ничего из того страшного, что он успел подумать, не произошло. А потом тоже накатило раздражение. Ну почему именно сегодня? И почему именно сейчас?
— Что ж, Хьюстон, тебя следующего по частям собирать будут, — вытаскивая руку из трусов партнёра проговорил Джонни.
Он рассеянно провёл кончиком языка по зубам, пытаясь сдержать раздражение. Терри-то явно был не виноват в произошедшем, да и орать на несчастный автоответчик смысла не было. Но это было чертовски, просто пиздец как подло! Джонни всё ещё чувствовал сильное возбуждение и желание ощутить в себе партнёра, это ведь вот-вот должно было случиться. Но уже понимал, что хрен он что получит в ближайшее время.

Та адвокатская часть, отвечавшая за логику, резонно напоминала Джонни, что в случившемся никто не виноват. Даже Дерек, который просто выполнял свою работу. Возможно, этот парень тоже предпочёл бы субботним вечером покувыркаться с какой-нибудь красоткой, а не рассматривать расчленёнку в чужой ванной. Однако другая, человеческая часть, просто не могла не злиться, и её тоже можно было понять. Кому понравится, когда тебя прерывают на таком интересном месте, да ещё и заставляют твоего партнёра куда-то тащиться.
Но даже в этом приступе раздражения Джонни не винил Эрика. Уж он-то точно был крайне заинтересован остаться дома с разгорячённым любовником в постели. Поэтому на эти милые извинения Джонни сперва посмотрел с удивлением, но всё же немного улыбнулся, выдыхая и ласково проводя ладонью по плечу партнёра.
— Тебе точно не за что извиняться, bello, — проговорил он и добавил с кривой усмешкой: — Главное, чтобы этот хер не попал потом ко мне.
Конечно, такой расклад был маловероятен, однако закон подлости никто не отменял. Было бы крайне неловко, если бы Джонни поручили защиту этого парня. Теперь-то он и без имени по деталям дела понял бы, о ком идёт речь. О том bastardo, которого Джонни бы в сегодняшнем раздражении предпочёл бы упечь за решётку на пожизненное.
Эрик взял телефон, чтобы перезвонить полицейскому, а Джонни откинулся на подушки, бессмысленно посматривая то в потолок, то на партнёра. До чёртиков хотелось прижаться к его обнажённой спине, прикоснуться новыми поцелуями к коже, но… так бы он сделал только хуже им обоим. Надо было как-то успокоиться, что в случае итальянца было проблематично. Быстрый разгон и почти полное отсутствие тормозов, помним же.
— Ты сейчас совсем не помогаешь, это опасная зона, — проговорил Джонни, выразительно посмотрев на руку партнёра, так уже привычно лёгшую на голое бедро. — Езжай. И перестань извиняться, это твоя работа.
Он легко усмехнулся, приподнимаясь и коротко целуя партнёра в губы. Нет, даже за это известие об уезде Джонни на Эрика не разозлился. (Что, вероятно, тоже немало отличало его от женщин, к которым привык Терри, и которые как раз требовали своими обидами извинений и прочего внимания).
В отличие от партнёра Джонни натянул только трусы, не собираясь дефилировать полностью обнажённым даже за отсутствием кого-либо в квартире. И даже проводил Эрика до порога, охотно целуя его.
— Не могу тебе обещать, что не продолжу без тебя, — снова улыбнулся Джонни. — Но буду думать только о тебе!
Ладно, к нему частично вернулся юмор, и это уже было хорошо. Негативные эмоции немного успокаивались.
Впрочем, продолжать без Эрика Джонни на самом деле не собирался. Это уже было совсем не то. Словно он попробовал изысканную пасту, а потом тарелку отобрали и перед носом поставили лапшу быстрого приготовления. Наесться, конечно, наешься, но какой ценой. Так что когда за Эриком закрылась дверь, Джонни вернулся в постель с телефоном и просто позвонил Алексу. Вот уж кому можно было излить всё своё негодование.