Всю неделю Джонни буквально сгорал от нетерпения, ощущая чуть ли не на физическом уровне, как сложно ему было сосредоточиться на работе. Какие к чёрту обязанности, когда на телефоне лежал электронный билет на самолёт, который перенесёт его к уединённому домику на воде? Да и какой к чёрту океан, когда там будет Терри?
Пожалуй, будь Джонни не наполовину, а на все сто процентов итальянцем, об этой поездке знали бы уже все родственники, друзья, да и сам Терри замучался бы слушать восторженные возгласы. Но всё же последнему немного повезло, и ему достался итальянец, так сказать, разбавленный. Так что Джонни не сильно досаждал своим нетерпением, хотя и не боялся в очередной раз показать, как рад предстоящим совместным выходным.
И это при том, что предыдущие субботу и воскресенье Джонни снова провёл на Манхэттене. И снова «вторые пробные выходные» прошли очень даже успешно. Даже делового господина прокурора никто в этот раз из постели не вытащил.
В общем, о поездке Джонни рассказал только лучшему другу. По большей части потому, чтобы тот со своим женихом не рассчитывали на его помощь в качестве шафера на эти дни. Не то чтобы Джонни что-то скрывал от Алекса, но… Да, господи, всем известно: то, что знают ДиМарко с женихом, знают все! А Джонни совсем не хотел, чтобы о его личной жизни знали все. По крайней мере, пока всё оставалось не так чтобы и стабильно.
В пятницу Джонни закинул уже собранную сумку в багажник машины и поехал с ней на работу. Много вещей на пару дней ему и не нужно было. По сути, ему вообще нужны были только плавки, сменное бельё и зубная щётка. Однако лететь в Доминикану в строгом костюме не хотелось, так что пришлось взять с собой ещё и обычные вещи, чтобы переодеться после работы.
День тянулся, как назло, медленно, хотя Джонни переделал кучу всего перед выходными — пятница всегда была довольно насыщенным днём. Так что в пиковые моменты парень всё же не выдерживал и писал Терри что-то нетерпеливое и даже немного возмущённое. Нет, правда, время было крайне подлым созданием, оно бы ещё в обратную сторону пошло!
Наконец, покончив с делами, Джонни поехал, да почти полетел к знакомой квартире на Манхэттене, как они с Терри и договаривались. Ставшее уже таким привычным «чао, белло» и приветственный, сегодня явно тоже нетерпеливый поцелуй, и Джонни влетел в дом новым ураганом. Впрочем, тоже уже довольно привычным.
Параллельно рассказывая какую-то обыденную историю с работы, Джонни снял костюм, чтобы переодеться и оставить несчастный на вешалке аж до понедельника. Сумка сразу полегчала, хотя и без того была довольно скудной, и мысленно Джонни пожалел, что не взял просто небольшой рюкзак. Ну серьёзно, что им там понадобится кроме презервативов?
— Слишком много эмоций, — в какой-то момент обыденного, казалось бы, разговора признался Джонни, невольно прижимая руку к груди. — Надеюсь, мы не встретим по дороге какого-нибудь мудака. Иначе выходные я проведу в полиции, а не в Доминикане.
Конечно, он рассмеялся на эту отчасти шуточку, но… Терри, в целом, уже был неплохо осведомлён за прошедшие четыре месяца, что его партнёр не так чтобы и далёк от правды. И это было очень удобно, что Джонни в этот раз даже как-то предупредил, что его эмоциональный фон зашкаливает, а не просто «взорвался» в самый неподходящий момент. Потому что пусть эти чувства и были приятными, они копились и копились внутри и выплеснуть их в хоть какую-то активность в ближайшее время было некуда.

Джонни и Терри не пересекались по рабочим делам по понятным причинам. Благо, второй мог на это непосредственно повлиять. И поэтому спокойно могли делиться друг с другом всякими интересными моментами, однако делали это не часто. Только когда истории и правда были любопытными или забавными. Им и без этого было о чём поговорить.
В общем, парочка юристов в этом плане ничем и не отличалась от других. За единственным исключением: было приятно, что, рассказывая рабочую историю, не приходилось пояснять каждую фразу или (самое ужасное) почему этот момент был по-настоящему смешным. Можно было просто вещать, зная, что в нужный момент партнёр рассмеётся или скажет что-то вроде «вот же идиот», и не нужно было делать паузу для осмысления.
Сейчас Джонни завёл такую тему просто «по горячим следам», потому что именно сегодня в офисе произошёл забавный случай. А после так же легко переключился на другую, делясь с партнёром, что внутренний измеритель эмоций уже зашкаливал от чересчур высоких значений. Правда, Терри своей шуткой всё же немного сбросил напряжение. Джонни она понравилась. Действительно, в тон самомнению многих юристов.
Да и услышав насчёт наручников, Джонни сперва усмехнулся. Он так ярко представил, как бы они садились в машину, пристёгнутые друг к другу, как он потом бы пытался повернуть руль и, самое забавное, как бы они объясняли такой конвой в аэропорту. Джонни уже было собрался поделиться чем-то из таких представлений, но на смену им в ту же секунду пришли другие, куда более интимного характера. Так что итальянец только забавно приподнял бровь:
— Зафиксируй эту мысль до следующего раза, как я приеду, — криво улыбнулся он.
Накинув на плечи фланелевую рубашку (вечером всё же гулял не самый тёплый ветер), Джонни сперва подошёл к партнёру, вновь целуя его перед выходом. И вновь в каждом жесте его чувствовалось сильное нетерпение. Хотя, казалось бы, они уже были вместе, собирались выдвигаться в аэропорт, а там каких-то три часа, опять же бок о бок, и желаемое достигнуто. Но нет, Джонни, пожалуй, успокоится только к завтрашнему утру, когда осознание того, что островные выходные начались, окончательно устроится в голове.
Оставив уже такую привычную квартиру за спиной, Джонни спустился и пошёл с партнёром к машине, закидывая сумку и рюкзак Терри на заднее сидение. Вскоре они уже ехали по вечернему Манхэттену в сторону аэропорта по извечно плотному потоку.
На одном из светофоров Терри произнёс своё признание, и лёгкая улыбка, блуждающая на губах Джонни, стала шире. Он отвлёкся от дороги, пока они всё равно никуда не ехали, и положил ладонь на колено партнёра, просто потому что в машине эта часть тела спутника была наиболее доступна для троганья.
— Мне тоже, — разделил это чувство Джонни и добавил: — Но я всё ещё в перманентном восторге от того, что это происходит.
Хотя, по большей части, радовало даже не то, что Джонни раньше никогда так не срывался в другую страну, а то, что, наконец, он ощутит всю прелесть свободы проявления чувств. И не нужно будет при этом сидеть в квартире, прячась от случайных взглядов. От одного лишь представления подобного на сердце становилось как-то по-особенному тепло. Не ляпнуть бы чего-то, что могло испортить весь праздник жизни.
Так, за разговорами ни о чём конкретном, они и добрались до аэропорта. Разумеется, пара мудаков по дороге попалась, как же без них, но обошлось лишь громкими ругательствами на дичайшей смеси английского и итальянского. Бросив машину на парковке с посуточной оплатой для улетавших в отпуск, Джонни с Терри направились в нужный терминал.
С каждым этапом приятное волнение становилось всё сильнее, хотя ещё в квартире Эрика казалось, что куда уж можно больше. Но вот они сидели в зале ожидания, и Джонни уже места себе не находил. И если он ожидал спокойствия, когда объявили посадку, то тоже зря. Казалось, чёртово волнение не отпустит его все три часа полёта. Так что в какой-то момент Джонни забил на всё и перехватил сидящего рядом Терри за руку. К чёрту, вряд ли эта бабка, занявшая третье место рядом с ними, что-то вообще рассмотрит в полумраке взлетающего самолёта.

Пока Терри пытался разобраться в собственных чувствах, себе самом и новой непривычной жизни, Джонни прекрасно знал, что с ним происходит. Только никакого долгожданного спокойствия или облегчения это знание не приносило. Пожалуй, порой оно делало только хуже, и тот момент, когда Джонни решился взять Терри за руку в самолёте, был именно таким.
Сердце сделало кульбит, когда Эрик не только не убрал руку, но и накрыл ладонь своего итальянца второй. Было в этом жесте что-то особенное, что Джонни, пожалуй, ощущал впервые. Конечно, он решил, что дело в обстановке, ведь это первый случай, когда они проявляли отношения публично, пусть и в такой невинной форме. Но внутри всё так и рвалось от чувств, которые и до того не давали итальянцу покоя.
Терри улыбнулся, так ласково, что Джонни захотелось отвернуться. В голове так и стучало это неистовое «я люблю тебя, люблю, чёрт возьми, так сильно люблю тебя». И хотелось остаться на удалённом острове чуть ли не навсегда, пусть Джонни там ещё никогда и не был. Зато знал, что там они будут хотя бы немного свободны.
В последнем Джонни тоже опережал более уравновешенного партнёра. И если Терри стало не хватать открытости проявления чувств лишь после совместных выходных, то итальянец ощущал это почти всё время, что находился в тайных отношениях. Пожалуй, только другие братья по крови могли понять, насколько Джонни было тяжело держать себя в руках, постоянно напоминая себе, что вне квартиры надо держать приличное расстояние до собеседника, постоянно ограничивая себя во всём.
И этого чертовски не хватало. Простых человеческих прикосновений. Даже не каких-то пошлых публичных поцелуев, нет. Хотя бы возможности касаться человека, когда с ним разговариваешь, подсесть ближе, а не слушать родной голос через столик, вот таких вещей. А после совместных выходных это желание только сильнее обострилось.
Джонни думал, что Терри выпустит его ладонь, когда самолёт наберёт высоту. Но яркий свет не включили из-за того, что рейс всё равно был довольно поздним, и они так и продолжили держаться друг за друга. По крайней мере, пока улыбчивые стюардессы не начали разносить типичный самолётный ужин.
Тот не вызвал у Джонни никаких особенных эмоций. Пожалуй, в своей задумчивости он даже не обратил внимания на то, что ел. Впрочем, вряд ли это было особенно вкусно, тем более, для итальянца.
Они немного пообщались на какие-то отстранённые темы, но вскоре снова замолчали — самолёт погрузился в сонную тишину. Кто-то пытался поспать оставшиеся полтора часа полёта, кто-то смотрел с планшета сериал в наушниках. Эмоции в душе тоже постепенно улеглись сами по себе, оставляя за собой только немного горькое послевкусие.
Джонни знал, что это ненадолго. Скоро они прилетят и он, как собачонка, стряхнёт с себя хандру, чтобы продолжить радоваться тому, что у него есть. В конце концов, как можно было грустить, оказавшись не просто на берегу прозрачного океана, но ещё и в уединённом домике, стоявшем прямо на воде?
Пожалуй, так оно и вышло. Самолёт приземлился, и Джонни ощутил вновь то приятное нетерпение поскорее сойти с трапа, ощутить кожей новый климат и ещё быстрее добраться до отеля. По дороге до того в час ночи они вряд ли что увидят из окна такси, зато сам домик смогут не только осмотреть, но и немного задействовать в своей радости от первых минут таких чудесных и необычных совместных выходных.

К моменту, как Джонни и Терри добрались до отеля и, уж тем более, до арендованного бунгало, от горькой печали итальянца не осталось и следа. Его эмоциональный фон часто менялся, непредсказуемо даже для него самого. Видимо, то невинное, но очень нежное прикосновение в сочетании с уютным полумраком самолёта и мерным гулом его двигателей создало атмосферу меланхолии. Влажное же тепло тропиков, встретившее их ещё у трапа, развеяло эту ненужную эмоцию.
Как-то сразу вспомнилось о том, что их отношения с Терри медленно, но всё же развивались. Каких-то пару месяцев назад Джонни точно так же переживал по поводу влюблённости. Как оказалось, очень даже взаимной. А буквально две недели назад Джонни и представить не мог, что начнёт проводить с партнёром все выходные, и что начало этому положит именно Эрик. И даже пригласит выбраться так далеко от дома.
Между тем, те же две недели назад Джонни испытывал точно такие же тёплые чувства к партнёру. В кои-то веки что-то поистине стабильное. Но речь не о том… Джонни любил своего мужчину, довольствуясь лишь вечерними приездами или одним-единственным выходным днём. И сейчас удумал грустить, когда они по инициативе Эрика выбирались в Доминикану? Вот уж дудки. И с этими мыслями Джонни вновь стал Джонни, решившим, что надо урвать от этих двух дней всё по максимуму.
Тем более, что даже дорога до бунгало восхищала. Всё было так умело подсвечено, что даже ночью казалось красивым. Все эти блики от воды, как будто звёзды упали в океан. Да и небо впечатляло. В Нью-Йорке такого никогда не увидишь, всё заглушали городские огни. И, даже не будучи романтичной натурой, Джонни всё равно не мог не обратить на это внимание — красиво же, с этим никакой циник не поспорит.
А вот бунгало Джонни как-то и не осмотрел. Они видели фотографии на сайте отеля, и этого, в целом, было достаточно. В конце концов, кровать была вполне просторной и удобной на вид, и на две ночи этого им явно хватит. Кроме того, Джонни быстро оказался в объятиях Терри, и даже лёгкое желание осмотреться выветрилось совсем.
— Идеально, — улыбнулся он, глядя только на партнёра, так что и не понятно было, точно ли Джонни говорил о бунгало.
Он кратко, но ласково поцеловал Терри, привнося ещё больше загадочности произнесённому слову. Однако тут же рассмеялся от такого внезапного предложения мужчины. Звучало, в целом, очень заманчиво. И, конечно, Эрик был прав — после рабочего дня, дороги до аэропорта, трёхчасового полёта и трансфера чувствовалась усталость. Только вот Джонни сюда не спать прилетел, вообще-то, и поддаваться Терри сразу не собирался.
У них было всего два дня, и они пролетят очень быстро. Уж лучше они не выспятся от слова совсем и будут проклинать себя за это решение всю следующую неделю, зато с приятными воспоминаниями.
— Нет-нет-нет, — смеялся Джонни, вынуждая партнёра остановиться. — В смысле, план на завтра  очень даже одобряю, но у меня на тебя и сегодня планы. Раздевайся.
Сам он тоже спустя секунду принялся скидывать одежду. Совсем не так, как это делается перед сексом, безо всякого медлительного эротизма.
Усталость усталостью, а из их домика, с задней «веранды», шла деревянная лесенка прямо в воду, освещённую уличными фонарями бунгало. Не слишком ярко, чтобы ощущать себя в бассейне и не видеть звёздного неба, но и без ощущения, что погружаешься в черноту. И уж на то, чтобы забраться в воду и просто насладиться атмосферой вокруг, сил у Джонни явно бы хватило.
Наверняка при отеле дно очищали от всяких морских жителей и камней, но всё же Джонни не стал рисковать и аккуратно спустился в невероятно тёплую воду. И всё же была огромная разница между тем, чтобы дурашливо прыгать в океан без трусов днём, и наслаждаться таким времяпровождением вдвоём ночью.

Вода и правда была идеальной. Возможно, дальше океан и был холоднее, но на мелководье хорошо прогрелся за жаркие дни. Даже ночью температура воздуха не сильно упала ниже тридцати, вот и вода, пожалуй, держала отметку около двадцати четырёх. И это было особенно приятно, подходило настроению. Джонни бы не хотелось сейчас взбодриться, ощущая, как все части тела съёживаются и пытаются спрятаться.
Он тоже немного проплыл на спине, любуясь на крупные звёзды, но оказался пойманным Терри и в этот раз совсем ему не сопротивлялся. Только кривовато улыбнулся в губы партнёра, когда его шаловливые ручки спустились несколько ниже спины. Под водой такие прикосновения казались даже немного более интимными.
Потом Терри отплыл, и Джонни какое-то время наблюдал за ним, посмеявшись над фразой партнёра о ночных животных. Пошутил бы в ответ, но не успел — Эрик скрылся под водой.
Джонни не знал, что там обычно люди думают о сорокасемилетних мужчинах. Зато он регулярно с таким проводил время и уже был в курсе многих активностей Терри. И подозревал, что ещё о многом ему просто пока не довелось услышать. Да стоило только посмотреть на это шикарное тело, любые вопросы отпадали. Даже будучи эмоционально нестабильным итальянцем Джонни был гораздо более ленив, чем партнёр на двадцать лет его старше (по крайней мере, на данный момент времени).
Впрочем, дурачиться на одном уровне это никому из них не мешало. Пронаблюдав за тем, в какую сторону плывёт Терри, Джонни нырнул следом. Он открыл глаза, стараясь не моргать, невзирая на не слишком приятное ощущение на слизистой. Свет от бунгало не слишком проникал под воду, но всё же позволял немного ориентироваться — настолько прозрачной была вода. Так что тень партнёра отследить получилось.
Примерно с тем, как Терри вынырнул, пытаясь поймать взглядом партнёра, тот и настиг его под водой. И, разумеется, следуя ранее произнесённой шуточке, прикусил мужчину куда-то за бок, насколько это получилось под водой.
Плавал Джонни, кстати, очень хорошо. Бегал вот не очень, поэтому пока и не горел желанием составлять компанию своему мужчине на утреннем мазохизме. А вот плаваньем он активно занимался в школе, даже участвовал во всяких соревнованиях. Помогало, к слову, справляться с подростковой гипер-эмоциональностью и гипер-активностью.
Вынырнув так близко к Терри, что невольно скользнул по его телу своим, Джонни забавно отфыркнулся от солёной воды и дурашливо улыбнулся, заключая партнёра в объятия. Вылезать из воды категорически не хотелось, хотя ночное время не позволяло особенно сильно резвиться. Всё же было немного опасно не видеть почти ничего дальше кругов света от домика. Не хотелось бы наступить на какого-нибудь заблудившегося морского ежа.
Однако попозже вылезти всё же пришлось. Не проторчат же они всю ночь в воде, как бы того не хотелось Джонни. Наверное, было бы забавно (хоть и чертовски романтично) встретить так пока ещё ранний рассвет. Но до того оставалось ещё не меньше пары часов, всё же не лето, а спать уже начинало хотеться.
Отмывшись в душе от соли, Джонни, наконец, нырнул в постель под бок своего мужчины, чувствуя, что снова без остановки улыбается. Выходные начались просто прекрасно.
— Разбуди меня завтра, всё равно ты раньше встанешь, — зевнул Джонни, едва прикрывая стратегические места тонким одеялом (тепло же). — Даю тебе право использовать любые доступные способы, ибо я буду сопротивляться.
Поцеловав Эрика ещё разочек, Джонни быстро уснул, сморённый впечатлениями и усталостью.

Времени и правда было крайне мало, и уже в ночь прилёта Джонни это слишком хорошо понимал. Он даже подумал поставить будильник на раннее для него утро, отмерив себе всего пять часов для сна, но отчего-то передумал. Причём не из-за себя. Скорее, побоялся показаться каким-то навязчивым что ли. Вроде того, что всё, Терри, не будешь теперь ни спать, ни есть, только со мной время проводить.
А потом понадеялся, что партнёр всё равно проснётся по привычке рано, и сможет разбудить Джонни в комфортное для себя время. На том и основывался, когда давал Терри полный карт-бланш на утро.
Однако резонная мысль о том, что, когда они поднимутся с кровати, у них останется всего лишь чуть больше суток до отъезда, подло притупилась к одиннадцати часам. Джонни вроде бы даже немного выспался, но не за все недосыпы прошлого, поэтому упорно продолжал дремать, скинув с себя одеяло окончательно. Солнце уже изрядно припекало, и в домике было довольно жарко, чтобы начало бесить даже тонкое покрывало.
Обычно Джонни в незнакомых местах голым не спал, но вчера даже свет в комнате показалось включать неуместным. И уж точно не хотелось искать в полумраке сумку и выуживать из неё бельё. Так что Джонни как ушёл душ в том, в чём мать родила, в том же наряде и вернулся, падая в кровать рядом с Терри.
И, кстати, тоже вчера ощутил то нелепое чувство эдакой застенчивости, когда пришлось выбираться из воды голышом. Но дело точно было не в Терри. Скорее в том, что они вроде как были на улице, а вместе с тем не были даже трусами прикрыты — странное чувство, очень странное. Так что короткая забавная пантомима Терри оказалась не только смешной, но и полезной. Сложно испытывать робость, когда ржёшь, как идиот.
С утра же Джонни ненадолго проснулся, когда Терри поднялся с кровати, но тут же погрузился обратно в неглубокий сон. Пока на него сверху приятно не надавило знакомое до чёртиков тело. Чёрт, а он и правда уже даже спросонья профессионально определял, что вес, давящий сверху, был привычным, принадлежал Терри, и можно было лежать дальше. Краем сознания Джонни даже успел отметить, что этот факт был забавным.
Когда Терри прикасался к его плечам поцелуями, Джонни, конечно, уже не спал, хотя глаза не открывал до последнего. Впрочем, улыбнулся под нос. Приятно же. И тут же сонно и смешливо фыркнул от последующей фразы Эрика. Да, они определённо точно были не по части романтики. Зато не соскучишься друг с другом.
— Я тебя засужу за вандализм, — пробормотал Джонни, продолжая улыбаться в подушку, что, в целом, было слышно по голосу.
А ещё было забавно, что как на предыдущих совместных выходных, так и на этих, Терри засыпал, так сказать, с адвокатом, а просыпался с каким-то итальянским дурацким мальчишкой. Волосы, лишившиеся всех разглаживающих средств после вчерашнего душа, задорно завились к утру, высохнув естественным образом. И теперь Джонни совсем не напоминал собранного делового юриста, который при костюмчике и с портфелем приезжал к Терри после работы.

Нет, Джонни серьёзно не понимал, кому сдалась эта чёртова романтика. Особенно с утра. Все эти завтраки в постель, нежные нашёптывания, просто бесконечные поцелуи, от которых ещё сильнее в сон клонило. У Джонни были такие «классические» отношения и… нет, они ни в какое сравнение не шли с тем, что он заимел сейчас.
С Терри было не соскучиться. И этого чертовски не хватало эмоциональному парню до настоящего года и встреч с Эриком. Наверное, их немногие бы поняли, но Джонни искренне наслаждался каждым таким моментом. И да, ему нравилось просыпаться от хохота и совершенно дурацкого юмора, только для них двоих.
— Нет! Нет! У неё другое предназначение, остановись! — ржал он в ответ на попытки Терри всё-таки исполнить свою угрозу.
Джонни, может, и хотел бы отбиться, но откровенно боялся дёрнуться как-то неудачно и слишком сильно задеть Терри. Всё же со спины ему было не очень видно, что к чему, а Эрик не позволял ему перевернуться. Так что его попытки всё же увенчались успехом.
После весёлой возни в постели Джонни, наконец, поднялся. Теперь-то уж он совершенно точно проснулся и не хотел терять ни минуты из оставшегося времени.
Выудив из сумки всё необходимое, Джонни скрылся в ванной и вышел оттуда уже освежившись и натянув нижнее бельё. И почти тут же оказался в объятиях Эрика, подошедшего к нему с какой-то особенной, чуть ли не заигрывающей улыбочкой. Бровь Джонни поползла наверх от последующего вопроса.
Конечно, где-то в глубине души Джонни подозревал, что его разводят. Собственно, зачем бы тогда Терри стоило ждать, когда он выберется из кровати, чтобы обратно в неё же и затащить. Но всё же немного повёлся.
Так что, когда Терри продолжил уже обычным тоном, лицо итальянца, и без того ярко передающее все эмоции, тоже заметно поменялось.
— Знаешь, кто ты после этого? — в тон первому вопросу Эрика спросил Джонни.
Ну, а дальше, по нарастающей громкости перечислил почти все ругательства на итальянском, которые знал. Правда, улыбался при этом, как влюблённый идиот, которым и являлся, но полотенцем по заднице Терри всё равно получил.
Впрочем, поесть было бы очень даже неплохо, учитывая, что последний раз они что-то запихнули в себя в самолёте около одиннадцати часов вечера. Так что Джонни тоже быстро оделся примерно так же, как и Терри, и оба направились к ресторану по мосткам и тропическим дорожкам. С которых и правда очень тянуло сойти и найти на свою покусанную задницу приключений среди пальм и густого кустарника.
По дороге Джонни заметил, как сильно поменялось поведение Терри, и в глубине души безумно этому порадовался. Это было даже забавно. Во-первых, потому что Джонни как раз по привычке сначала просто шёл рядом, забыв о том, что тут им ничего не грозит. Даже если кто-то и увидит, как они обнимаются. Во-вторых, было приятно, что Терри при всём своём внешнем спокойствии тоже, оказывается желал чуть больше проявлять тактильности к партнёру.
Так что и Джонни стал держаться к своему мужчине ближе, как того хотел всё это время, и тоже дал свободу рукам, не боясь прикоснуться к Терри лишний раз. И оттого на лице то и дело играла уже совершенно не смущающая Джонни кривая улыбочка.
А ещё веселило, как Терри реагировал на появившиеся вновь кудряшки итальянца. Кажется, они так и притягивали его, и это немало смешило Джонни. Сам он не очень любил такую особенность своих волос — слишком много мороки, чтобы с утра до работы сделать с головой что-то приличествующее адвокату. Так что ещё и на выходных этой ерундой не хотел заниматься, и было забавно, что Терри неизменно радовал этот дурацкий вид.
— Окей, хочешь забавный факт обо мне? — проговорил Джонни, в очередной раз позволяя Терри трогать свои волосы. — Аньелло, одно из моих имён, над которыми ты ржал вчера, на итальянском значит «ягнёнок». Мой папа тот ещё юморист.
Вчера ночью при регистрации в отель Терри впервые увидел полное имя своего партнёра. Точнее, он заметил сперва, что при просьбе назвать полное имя, Джонни привычным жестом достал удостоверение личности и положил перед администратором, чтобы тот не мучился, и просто переписал с карточки. И, разумеется, это заинтересовало Терри, который тут же развернул документ к себе и обнаружил там сразу три имени.
То, что Джонни на самом деле был Джоном, а не каким-нибудь Джонатаном, Эрик уже знал — видел в юридических документах. Но вот то, что он был Джоном Мартино Аньелло Фальконе, обнаружил только вчера, и это почему-то дико повеселило мужчину. Как будто он не знал, что его партнёр на самом деле итальянец!

Джонни, конечно, не знал, по каким интересным причинам все бывшие пассии Терри вели себя таким странным образом, но с его стороны всё было просто и объяснимо. Он уже любил своего мужчину — таким, какой он был. Со всеми его шуточками и порой несерьёзным отношением к жизни, со всеми достоинствами и недостатками. Джонни знал о всех этих плюсах и минусах, а ещё знал, что никакие обстоятельства вроде кольца на пальце этого не изменят.
Логика была ясна, как день. Вот он был адвокатом и, выйдя замуж, не станет инженером просто потому, что на его пальце появилось кольцо, а государство стало в курсе, с кем он делит постель. Так же и с характером. Лёгкий по отношению к жизни Терри не станет резко серьёзным семьянином, и ожидать этого только лишь из-за брака было откровенно глупо.
Джонни мог так думать в студенческие годы, когда подростковая наивность ещё не сошла окончательно, позволяя полагать, что человек изменит самого себя исключительно ради вашей любви. К двадцати семи годам эти розовые очки как-то спали. Нет, не изменит. Может попытаться, но ни к чему хорошему это не приведёт. Кроме того, было крайне эгоистично требовать от человека подобного.
Возможно, Джонни, как итальянцу, это было проще понять. Когда его не устраивало что-то в предыдущих отношениях — как раз такое, что изменить невозможно, — Джонни просто разрывал такие встречи. К чему мучать себя и другого человека, когда можно дать обоим возможность найти кого-то более подходящего? Да, даже при итальянской лёгкости разрыв отношений всегда был неприятным процессом, но всё же куда лучшим, чем жизнь с тем, кого ты пытаешься перекроить или кто пытается переделать тебя.
И вот, собственно, доказательство того, что Джонни в своих суждениях был абсолютно прав. Он такого человека встретил. И пусть пока у них с Терри всё было не слишком гладко, проблемы эти были совсем в другом. В их профессиях, прошлом и других жизненных вещах. Но если абстрагироваться от бытовых проблем, как два человека они подходили друг другу идеально. И именно поэтому Джонни вляпался по уши в этого мужчину.
— Может, я их прячу исключительно для тебя. Чтобы только ты мог их трогать, — проговорил Джонни с некоторым налётом романтики.
Правда, сам же эту ноту и испортил, совсем не романтично заржав. Ну, о том, что он был не склонен к высокопарным возвышенным вещам и романтичным же поступкам Терри тоже уже прекрасно знал и так же поддерживал партнёра. Нет, они могли поговорить и серьёзно, честно, но совместные выходные явно не были созданы для подобных разговоров. А вот для разговоров о барашках и кудряшках очень даже.
К тому же забавный факт об одном из имён Джонни Терри, кажется, очень понравился. Правда, произношение его всё ещё сильно хромало, так что итальянец не смог удержаться и от ещё одной шуточки.
— Ох уж эти американцы, — проговорил он с утрированным итальянским акцентом. — Расслабься, tesoro mio. Вот когда ад замёрзнет, и ты соберёшься делать мне предложение, тогда и будешь страдать.
Разумеется, это тоже было произнесено в шутливой форме. Все же знают этот классический подход к предложению, когда нужно непременно произнести полное имя партнёра. В других случаях вторые, а то и третьи имена обычно как-то и не использовались. Вот Джонни и пошутил, ничего другого и не подразумевая.
Вскоре они добрались до ресторана, и (с большим восторгом в душе) Джонни, наконец-то, сел рядом с партнёром, а не напротив, соблюдая разумную дистанцию. Чёрт, у них даже колени соприкасались под столиком, просто невероятный интим, вашу мать! Но Джонни можно было понять. В кои-то веки они вели себя открыто не только за стенами квартиры, тут любая мелочь могла голову с непривычки вскружить.
За завтраком обсудили ближайшие планы, и выяснили, что оба, разумеется, хотят сперва посетить пляж. Ну, во-первых, в Доминикане это было основное, ради чего сюда катались такие туристы, как они. А во-вторых, как уже думал Терри, у них не было достаточно времени, чтобы куда-то прямо поехать, на водопады или заняться дайвингом. Так что приходилось выбирать из того, что под рукой.
— Одобряю пляж, — усмехнулся Джонни, приподняв вилку. — Там можно плавать и пялиться на тебя в плавках, что ещё надо…
Собственно, так и поступили. После завтрака дошли до бунгало, чтобы переодеться в плавки, и неспешно же пошли обратно, давая себе время, чтобы переварить еду. Правда, время уже было совсем не то, в которое можно безболезненно валяться под солнцем, но, по крайней мере, Джонни и не планировал лежать тушкой на песке. Его ещё придётся вытаскивать из воды.

Времени было чертовски мало, а ещё это были первые совместные выходные с выездом, поэтому Джонни разумно ловил и наслаждался каждым моментом. Каждым прикосновением, этим милым почти объятием в отельном ресторане, каждым проявлением той самой свободы выражения чувств, которой так не хватало в обычной жизни. Знал ведь, что уже послезавтра это закончился. Они разъедутся по работам и будут продолжать делать вид, что ничего и не было. Но так хотя бы Джонни запечатлеет всё это в памяти.
Вот отельную еду он, конечно, постарается забыть. Не то чтобы Джонни был большим привередой по части гастрономии, но что-то особенного впечатления островные блюда не оставили. Фрукты были вкусными, кофе просто великолепным (и в душе Джонни чуть ли не салют отгремел, когда Терри предложил купить пачку для Них), а вот обычная еда оказалась посредственной. Её можно было и вкуснее приготовить.
По дороге к бунгало Терри снова принялся передразнивать Джонни, пытаясь изобразить все эти итальянские жесты, без которых парень, кажется, не мог разговаривать. Даже юридическая школа не убрала этой особенности. Джонни ещё мог себя контролировать в спокойном состоянии, но когда обстановка накалялась, даже если он был в суде, руки начинали «говорить» параллельно с языком. Так ведь он эффективнее доносил свою мысль!
— Ты смотри, допридуриваешься, — смеялся Джонни. — Приедешь в понедельник на работу и будешь с коллегами по-итальянски разговаривать. Мамма миа, сколько бумаг на подпись!
И, разумеется, подкрепил последнюю фразу очередными жестами. Представлять Терри в таком образе тоже было смешно, хотя и легко. С него станется.
Оказавшись в бунгало, жизнь и вовсе заиграла новыми красками. Ну, во-первых, и это самая банальная причина — смотреть на переодевающегося Терри было сплошным удовольствием. Уж они точно не собирались прятаться в ванной по очереди. Во-вторых, Джонни не мог не заметить, что его партнёр всё чаще стал называть его красавчиком. То ли подцепив это у самого Джонни и «американизировав», то ли просто со временем расслабился и тоже стал включать в речь милые словечки. Тут даже было не важно какие, хотя, конечно, как и раньше, не хотелось использовать всяких котят и птенчиков, если только не в шутку.
Но самым главным стала такая простая и приятная сердцу забота, когда Терри поинтересовался, не сгорит ли Джонни на полуденном солнце. Тот и правда что-то подзабыл об этом. Будучи итальянцем только наполовину, да ещё и выросшим в Америке, Джонни был довольно светлокожим и на самом деле легко обгорал. Хотя и не так шустро, как его лучший друг (что находил всегда крайне смешным). Впрочем, в полдень, да ещё и в плюс тридцать любой мог получить нормальный такой ожог.
— Да-а, наверное, обгорю, — протянул Джонни в ответ, посмотрев по инерции на улицу.
И вот он совсем не возражал, когда Терри решил заняться его кожей самостоятельно. Чёрт, это было не только приятно, но и выглядело как-то эротично. Если бы не влажная духота в бунгало, возможно, они бы повременили с выходом на пляж. Но всё же Джонни мысленно предпочёл оказаться в их постели с Терри, когда палящее солнце уйдёт или начнёт клониться к закату, чтобы было чем дышать.
Так что оба вышли, снова неторопливо следуя в нужном направлении. На пляже было не так чтобы много народа, но всё же были. И даже умудрялись загорать. Джонни с пару секунд не мог отвести взгляда от красного, как варёный рак, дядьки. Такие были на каждом пляже, но каждый раз удивляли. Казалось, что он умер, зажарившись и закрыв лицо полотенцем. А если и не умер, то явно пожалеет об этом позже.
— Что-то не так, — протянул Джонни, скидывая шлёпки и снимая тёмные очки. — Пьяный красный мужик есть. Где голая всем назло немецкая бабуська? Не сезон, не завезли?
Потом стало слишком жарко, чтобы жить, поэтому Джонни пошёл в воду. У берега та была снова удивительно тёплой, но дальше всё же начинал ощущаться океан. Впрочем, Джонни это не остановило и вскоре он нырнул, с восторгом обнаруживая, что прекрасно видит всё, что происходит на дне. Так что вынырнул он не скоро и уже довольно далеко от берега, хотя и тут же принялся взглядом искать Терри.

Конечно, Джонни чертовски нравились все эти мелочи, всё чаще проявляющиеся в поведении и словах Терри. И дело было даже не в самих комплиментах и прикосновениях. Разумеется, они тоже доставляли удовольствие, как и любому нормальному человеку, но, по большей части, Джонни ценил то, что такие вещи вообще начали появляться.
Они давали некоторую надежду, что… что просто всё будет хорошо. И не будет больно, и Терри, в конце концов, не заявит что-то в стиле, мол, спасибо, это было здорово, но мне пора в третий раз жениться.
Так что, подмечая подобное, Джонни неизменно ловил себя на мысли, что надо было просто подождать. Их отношения менялись и в лучшую сторону. И, возможно, Терри тоже скоро осознает, что ему не просто нравится этот дурацкий итальянец, и поздно уже давать заднюю и думать трезвомысляще. Вот Джонни и ждал.
А пока ждал, наслаждался тем, что у него было. И, разумеется, юмором, которого в их отношениях было предостаточно, и обоим это только нравилось.
— Ну уж нет, в такую жару я с тобой трахаться не собираюсь, — посмеивался в ответ Джонни. — У тебя с утра был шанс, но ты променял меня на еду.
Впрочем, такая позиция не помешала ему немного дольше нужного наносить крем на открытые участки тела Терри. Грех не воспользоваться возможностью не только полюбоваться, но ещё и потрогать такого шикарного мужчину. Вот Джонни своего шанса и не упустил. Хотя в трусы, и впрямь, благоразумно залезать не стал. Руки всё же не в того назначения креме.
На пляже как-то продолжили хихикать друг с другом, ещё и обсудили несчастных отдыхающих. Джонни доверительно признался Эрику, что на самом деле он с таким же пузом, как у обгоревшего туриста, просто втягивает при нём.
Потом сошлись на мнении, что пляжный отдых — это не про них. Джонни мог полежать на солнышке минут двадцать от силы, но на большее у него не хватило бы терпения. Простое лежание казалось пустой тратой времени. Однако плавать Джонни до сих пор любил и мог проводить в воде достаточно долгое время. Но там хоть активничаешь, а в местной прозрачной воде ещё и рассмотреть можно было всякого.
После обсуждения перешли и к практике, и, вынырнув после долгого заплыва, Джонни с каким-то особенным удовольствием обнаружил Терри неподалёку. Да и тут же расплылся в улыбке, когда услышал очередную шуточку.
— Это который на ягнёнка похож? Не, не видел, — рассмеялся Джонни, откидывая с лица выпрямившиеся от воды пряди волос.
Подплыв чуть поближе, он бесхитростно поцеловал Терри прямо посреди воды. Просто потому, что захотелось, и потому, что они могли это здесь себе позволить. Улыбнувшись какой-то азартной мальчишеской улыбкой, Джонни поплыл рядом, всё сильнее удаляясь от берега.
— Ты же хорошо плаваешь, мне не придётся тебя спасать? — усмехнулся он и добавил: — Хотя я всегда думал, что если не стану адвокатом, уеду в Лос-Анджелес и пойду в спасатели. Знаешь, понтово стоять в плавках на вышке.
Через какое-то время Джонни сообщил, что снова покинет Терри, и нырнул, стараясь подплыть как можно ближе ко дну. Дальше от берега было интереснее. Тут и всякие кораллы, и красивые водоросли, даже какая-то мелкая рыбёшка попалась, прятавшаяся в тени и испугавшаяся визита наглого итальянца. Джонни даже подцепил симпатичную ракушку, которую торжественно вручил Терри, когда выплыл, со словами: «И вот не говори, блядь, что я не романтичный!».

Джонни на самом деле не нужны были все эти романтические проявления в классическом их виде. Не нужны были букеты и конфеты, якобы уютные ужины при свечах, да даже постоянные свидания — вот эти, когда нужно одеваться по-особенному и выходить в люди, чтобы как-то совместно провести время. Зато, наперекор опасениям Терри, он хорошо запоминал жесты, идущие от сердца, а не просто потому что надо устроить что-то миленькое. И уж, конечно, этот отпуск отложится в сознании особенно надолго.
Джонни ценил действия, а не слова или показную романтику. Наверное, ещё поэтому ему было не слишком сложно ждать, когда Терри, наконец, догонит эмоционального итальянца в собственных чувствах. Он, хоть мог и сам того не замечать, показывал своё небезразличие и заботу. И речь даже не о солнцезащитном креме, хотя это тоже было очень внимательно.
Месяц назад, к примеру, Терри не только согласился впустить конкретно пьяного партнёра в свою квартиру, но и дал ему отоспаться, а поздним утром встретил с завтраком. Не обязан был, но всё же сделал это. Или простое предложение приехать, когда Джонни засиделся допоздна по работе, чтобы тот попросту не тратил ещё полтора часа на дорогу до кровати. Честно говоря, такие поступки были гораздо, просто в тысячу раз дороже, чем какой-то там романтик с цветочками.
Так что внимания Джонни очень даже хватало. Просто находил он его не в том, что обычно ценят романтичные особы, особенно женского пола.
А уж здесь, на далёком от возможных знакомых людей острове они и вовсе уделяли время исключительно друг другу. И так, как хотелось, не ограничивая себя никакими рамками. Как о таком можно было забыть?
Наплававшись, оба решили возвращаться, осознав, что уже прилично так отдалились от берега, что становилось даже не слишком безопасным. Однако обсохнув на ярком солнце, Джонни предложил ещё один заплыв, пока оба окончательно не устали. Было принято решение принять быстренько душ, переодеться и пойти снова в ресторан восполнять потраченные силы.
— Я читал, что тут почти при каждом отеле есть фламинго, — говорил по дороге Джонни. — Надо докопаться до персонала, где наши фламинго.
Судя по разноголосым звукам, не прекращающимся, кажется, даже ночью, остров был полон разнообразных птиц. Но, разумеется, фламинго из-за яркой необычной окраски привлекали большинство туристов. Пока Джонни и Терри не довелось повстречать ни одного, зато на крыше бунгало их встретил большой зелёный попугай.
Встретил в прямом смысле слова, протянув забавным голосом «ха-ай». Разумеется, Джонни не мог не ответить, посмеявшись над птицей, вероятно, долго обитающей возле отеля. И тут, собственно, выяснилось, что лексикон дикого попугая состоит ровно из двух слов. Приветственного и того, которое американцы произносят чаще всего.
— Ну охренеть теперь, — шутливо возмутился Джонни. — Приходишь домой, а на тебя матом орут. Нет, ну Терри, может, и привычно уже, но мне-то нет!
В общем, у Эрика тоже теперь было самое яркое воспоминание от отпуска: итальянец против попугая по части криков друг на друга. Незабываемое редкое зрелище. И, к слову, скудный лексикон не мешал попугаю выступать наравне, а то и перекрикивать Джонни, осатанело размахивая головой в разные стороны.

Джонни редко становился инициатором чего-то подобного, это было правдой. Просто этот взбалмошный итальянец знал, что дай ему волю, он бы за первыми совместными выходными уже и вещи свои перетащил к партнёру. Просто потому, что для него отношения с мужчиной были естественными, а по уровню чувств он значительно обгонял Терри (собственно, по той же причине — любить мужчину для Джонни было нормальным).
Вместе с тем, и это не повторение, он любил Терри. И тоже проявлял заботу со своей стороны, не наседая на него слишком уж сильно и не желая «спугнуть». Хотя и, ровно как партнёр, не замечал за собой подобных проявлений внимания, а просто был собой. Ладно, чуточку более сдержанной версией себя.
После обеда договорились прогуляться и выяснить у персонала, где можно найти фламинго. Терри поддержал идею. Интересно же вживую посмотреть на таких забавных птиц, они же большие и розовые. Параллельно Джонни подумал, что стоило взять с собой телефон, чтобы снять их и похвастаться Алексу. Может, получится ещё и колибри поймать в кадр, тогда лучший друг вообще будет в восторге.
Следом пришла мысль, что всё же зря Джонни не взял телефон на пляж. Там были свои классные кадры, уже явно не для Алекса. Хотя было бы обидно, если бы этот телефон со снимками Терри в плавках спёрли. Не сливать же сразу в облако такие вещи.
Вот и Терри следом пожалел, что камера осталась в бунгало, хотя и по другому поводу. Теперь его воспоминания о том соревновании Джонни с попугаем так и останутся только в голове. Зато насмеялся на жизнь вперёд.
— Я почти его победил! — возмутился Джонни, немного сопротивляясь, потому что птица продолжала орать, как сумасшедшая. — Никуда не улетай, пернатый, мы не договорили!
Конечно, при их физическом приближении к бунгало попугай слетел с насиженного места и, продолжая верещать уже по-птичьи, скрылся где-то среди деревьев на берегу. Видимо, полетел рассказывать друзьям, как переспорил самого итальянца.
— Я буду считать это ничьёй, — гордо заявил Джонни, заходя всё же в душ и бескомпромиссно стягивая плавки.
Они действительно ещё не принимали душ вместе. Просто как-то… в голову что ли не приходило. Ну, не видели они оба никакой романтики в том, чтобы намывать задницы друг перед другом. (На этой мысли Джонни отчётливо увидел возмущённое фырканье лучшего друга. Уж они-то наверняка почти каждый вечер так воду экономили). Однако какого-то смущения, оказавшись с Терри в одной душевой кабине, Джонни не испытывал. Им, и правда, нужно было только быстренько соль с кожи смыть. Впрочем, от поцеловаться Джонни совсем не отказался, приобнимая своего обнажённого мужчину.
Потом спокойно оделись и, вновь разговаривая на все темы подряд, пошли к ресторану. Джонни действительно попытал персонал, где им найти фламинго, и, на удивление, им и правда подсказали несколько мест, где эти птицы могут быть ближе к вечеру. Так что после обеда оба пошли их искать, заодно и исследуя немного местность. Ту безопасную протоптанную её часть, разумеется, хотя Джонни, будучи немножко идиотом, не отказался бы полазать и по настоящим джунглям, о чём тоже сообщил Терри.
Тем вечером им и правда повезло. Трое красивых фламинго оказались возле небольшого озера и вокруг не было туристов. Видимо, все ещё были на пляже или подтягивались в ресторан. Птицы оказались больше, чем их представлял Джонни. Он уже издалека видел, что те были им примерно по грудь или около того!
— Я знаю, что лучше к ним не подходить, но я хочу их потрогать, — проговорил Джонни. — Если что, просто прячь труп в джунглях.
И, внезапно задумавшись, перевёл взгляд на Терри, добавляя:
— Cazzo, а это удобно. Никто же не знает, что мы здесь вместе.
Юрист однажды, юрист навсегда. Теперь в голову то и дело приходили всякие варианты развития подобных событий с юридической точки зрения.