Николас вернулся к мужу поздно вечером, когда не просто все переселенцы были уже по своим модулям, но закончились уже все очередные проверки, пройдены инструктажи и так далее. За этот день он так соскучился по мужу, что они ещё полночи наслаждались воссоединением. В прямом и переносном смысле. Так что уснули совершенно голые и рано вставать не собирались. К счастью, Николас, как руководитель, мог позволить себе получать отчёты, а писать их только раз в неделю на Землю. Утром корабль должен был выйти в открытый космос и совершить первый скачок.
Полёт должен был начаться, когда выйдет шестичасовая смена. Собственно, до некоторых пор всё шло по плану. Смена вышла. Начались первые расчёты курса, корректировки и так далее. Корабль снялся с орбиты Земли, вышел в открытый космос.
В десять утра, когда должен был произойти первый варп-скачок, всё и пошло совершенно не по плану. Аккурат после слов «Запускаем варп-двигатель».
Николаса разбудил хлопок. Не особенно громкий, но достаточный, чтобы проснуться, потом почувствовал странную вибрацию корабля. Он много раз летал и знал, что корабль так делать не должен. Потом их и вовсе тряхнуло, что Николас еле-еле удержал мужа в своих объятиях. Его хватка очень пригодилась, потому что в следующую секунду они буквально взлетели, хотя показалось, что, наоборот, куда-то падают. В первые секунды Николас вообще не понял, что происходит, хотя и продолжал крепко прижимать мужа к себе. Он почувствовал, словно они оба стали очень и очень лёгкими. Правда, одновременно с этим голова загудела, тут же затошнило. Они так провисели не дольше десяти секунд, но казалось, что гораздо больше. Гравитация вернулась, Стрикленды упали на кровать, с ними и все остальные вещи в каюте, которые оказались не закреплены.
— Ауч, — только и проговорил Николас, наконец-то разжимая руки, — С тобой всё в порядке? — Первым делом уточнил он, потом до него дошло, что надо делать, — Вставай, малыш, одевайся, вдруг будет эвакуация.
Пока не трясло, одеваться было нормально, хотя корпус корабля снова как будто вибрировал. Тут они с мужем показали настоящий мастер-класс для солдат — одевались очень быстро. И снова странные скачки гравитации, их приподняло на несколько сантиметров от пола, потом снова тряхнуло, что упали на пол. Ощущения снова были странные, как будто внутренности куда-то неслись, хотя оставались в теле.
Николас подхватил планшет, наушник, мужа взял за руку, они вышли из каюты и направились коридорами на мостик. В случае ЧП, как сейчас, по инструкции куратор должен был прибыть на мостик, чтобы остаться там, если придётся отделяться от корабля.

Алекс дежурил ночью. Они проверили все системы нового корабля — работали идеально, если вообще такое возможно. Он был в инженерном отсеке, когда поступила команда на запуск маневровых двигателей — уйти с орбиты Земли. Но в восемь утра смена закончилась, и сам варп-скачок должен был произойти уже при другой, поэтому Алекс пошёл к себе и сладко спал на муже, когда всё началось. Он тоже проснулся от хлопка, но тут же испугался этого — сна как не бывало. Инженер-то знал, что нигде и ничего бухать не должно — это явный плохой знак. Поэтому сразу же поднялся и растолкал Маркуса, если сам он ещё не проснулся.
Им тоже пришлось испытать все эти гравитационные аномалии и прочие прелести поломки корабля. И у них тоже были свои инструкции. Маркус, как один из старших пилотов, должен был идти на мостик. Алекс — бежать в инженерный.
— Только не уходи оттуда, ладно? — говорил Алекс, целуя мужа, прежде чем убежать от него. Он знал, что Маркус там точно будет в безопасности, — Люблю тебя.
Корабль трясло и как будто кинуло вперёд. Алекс держал руку мужа до последнего, пока они не разбежались в разные стороны.

Всё по той же инструкции Мэттью должен был оставаться в каюте до дальнейших указаний. А если бы они поступили, то идти в совершенно другую часть корабля, не на мостик. Но Николас не собирался оставлять его ни в каюте, ни где-нибудь ещё. Он просто повёл мужа за собой. Мэттью тоже уже не раз слушал инструкции, как вести себя в чрезвычайных ситуациях, буквально перед каждым полётом, но до сих пор они не пригождались, и Николас сомневался, что большинство людей тут же начнут действовать так, как им предписано. Николас не был военным, но уже долго работал на корабле. А ещё он был британцем, и какие бы чувства сейчас не сидели в нём, снаружи это было видно только по двум съехавшим к переносице бровям.
— Значит, будет кого винить, — совершенно на автомате Николас всё-таки ввинтил лёгкую шутку в ответ на беспокойство мужа. Хотя и самому было не до смеха.
Сунув планшет под мышку, Николас запихнул наушник в ухо и включил его. Своим твёрдым уравновешенным голосом начал раздавать указания координаторам: оставаться в каюте, включиться в работу, проверить сигналы модулей.
Идти было не просто, корабль всё ещё вел себя совершенно неадекватно. Николас чувствовал себя, будто находится в самолёте, который то ли резко разворачивается, то ли вообще летит вниз. Что-то ощущалось такое на уровне внутренних органов.
На мостике была настоящая суматоха: пребывали люди, раздавались команды, Николас не обратил на это внимание, он зашёл в нужную комнату, усадил Мэттью и кратко сказал:
— Пристегнись.
Здесь кресла были оборудованы ремнями, но не так, что прям болтались, как в автомобиле, они крепились с другой стороны спинки — это на случай, если отлетевший модуль будет спускаться в атмосферу, как в Шаттле. Но Николасу так было просто спокойно — муж рядом и в безопасности.
В остальное время комната больше использовалась как переговорка, так что тут стоял стол, на котором Николас и расположился, раздвигая планшет на два экрана и ставя его на специальную подставку. Его задачей было следить за переселенцами и их сохранностью.

Алекс не стал скрывать свои опасения от мужа и тут же ответил на вопрос: «Что-то взорвалось». Он точно это знал.
— Похоже, проблема с варп-двигателем, поле нестабильно, — сказал он, одеваясь и ощущая все эти гравитационные скачки, — Мы же всё проверили… — это он уже прошептал самому себе.
Ещё в каюте Алекс несколько раз ударился — то о кровать, то тумбу из-за всех этих трясок и гравитации. Да ещё и по пути несколько раз приложился плечом к стене. Весь теперь в синяках ходить будет. Правда, это Алекса волновало в последнюю очередь.
Он куда дольше добирался до инженерного отсека, чем Маркус до мостика. Это вам не перейти от хвоста самолёта к голове, надо было преодолеть несколько уровней, причём без лифтов, которыми в таких ситуациях пользоваться было просто нельзя — можно застрять и не выбраться. Поэтому по техническим лестницам, скользя, как пожарные, спускались инженеры на своё рабочее место.
Алекс быстро влился в поток указаний. Главный инженер был на месте, контролируя работы двигателя во время скачка. Чарли, совсем ещё парнишка, который тоже был инженером, причём отличнейшим, тоже был на месте, хотя не должен был. Алекс, уходя со смены, слышал, как он просил остаться на включение варп-двигателя. Видимо, не зря. Взрыв в отсеке варп-двигателя и правда произошёл, теперь к нему было не пробраться — изолировали. Пострадала обшивка и часть самого двигателя. К счастью для всё солнечной системы, антиматерия была тоже в порядке, двигатель был разработан так, что у него не было постоянного притока антиматерии, та была изолирована и «доставлялась» только при включении варп-прыжка. И он состоялся.

Энди Грант, он же капитан этой космической посудины, тоже с шести утра был на мостике. И застал всю эту свистопляску собственноручно. Всё происходило очень быстро. Они запустили двигатели, он отдал приказ делать скачок и — БАЦ.
Он на жал на кнопку экстренной ситуации, но сначала она совершенно не сработала, а потом он и вовсе оказался в воздухе, ударился сильно, когда приземлился. Пристегнулся, так что другую тряску ощущал уже не так сильно.
Связь не работала, так что он давал указания только тем, кто был на мостике: восстановить связь, обесточить двигатели, кроме маневровых, стабилизировать корабль и так далее.
Во время первого гравитационного скачка пилот ударился о панель головой, когда падал, так, что отключился. Но не до него пока. Манёвры вылетающего из варп-пузыря корабля остались на самого Гранта. Он подсел за пульт, столкнув на пол парня и принялся тормозить и выравнивать корабль, пока не появился второй пилот.
— Быстро за пульт, мы дрейфуем, — сказал Грант влетевшему на мостик пилоту и тут же уступил ему место.
Всё произошло в считанные минуты, но всем они точно показались вечностью.
— Капитан, внутренняя связь восстановлена, — сказали из-за спины, и Грант наконец-то мог включить аварийный сигнал (хотя нахрена он сейчас уже нужен), и проговорить в интерком о том, что произошло: случился аварийный варп-скачок (это он знал точно), всем переселенцам оставаться в модулях и ни за что их не покидать, экипаж устраняет неисправности.

Эрик, в свою очередь, проснулся часов в девять утра. У него точно не было ночной смены, его разбудил Джонни, когда вернулся. Авария застала его уже в коридоре, майор шёл на мостик, ожидая, что вот-вот, и он сможет снова поговорить с капитаном о дальнейших действиях. Но…
Он, кажется, ударился всеми частями тела, когда гравитация бросила его сначала вверх, потом вниз. Не повезло — в коридоре оказались ещё люди, так что их поколотило и друг о друга. Эрик так стукнулся головой, что на секундочку, кажется, даже сознание потерял, и голова теперь раскалывалась.
Когда снова можно было ходить, несмотря на все эти противные ощущения внутри и дикую тошноту, он всё-таки добрался до мостика. Там и услышал про дрейфование и всё такое. А после него ворвался тот парень, с которым они вчера познакомились в шаттле с ещё одним. Эрик ещё был немного заторможен, поэтому в ту самую комнату вошёл после тех двоих.

Вырвавшись из варп-поля, корабль немного закрутило, отсюда у людей и возникло это странное чувство во внутренних органах, будто всё смещается. Гранту удалось прекратить это, благодаря маневровым двигателям, он уступил место пилоту, и они тут же столкнулись с другой проблемой — их отнесло к коричневому карлику, это Энди услышал и связался с инженерным отсеком, узнать, что с двигателями.
Пилоты и навигаторы тоже всегда активно сотрудничали с инженерами: вместе проверяли двигатели, запускали их и так далее. Но Гранту нужно было знать всю обстановку.
— Переключите всю энергию на маневровые двигатели, — отдал приказ Грант.
Таких было несколько видов — те, что помогали в мелких манёврах, и те, что использовались для более быстрых, а так же в экстренных случаях, отлично подходили для резкого изменения курса, как сейчас.
— Сколько до предела Роша? — поинтересовался Грант у навигатора. Отлично, было ещё достаточно времени, чтобы выйти из гравитационного поля планеты, Грант кивнул и снова отдал команду, уже на склады, — Переместить грузы к центру массы, — так маневрировать будет куда проще, потом Грант связался с другими членами экипажа: — Отменить все передвижения по кораблю, мы попали в гравитационное поле, всем оставаться на местах и пристегнуться.
Несмотря на то, что куратор сидел буквально в соседнем помещении, Грант связался и с ним, чтобы кураторы держали переселенцев в курсе и регулировал их поведение.
На корабле стало темно, использовались только необходимые системы, а все второстепенные отключили. Корабль снова завибрировал. И снова начались скачки гравитации, не такие сильные как при выходе из варп-поля, но они не могут не быть ощутимыми.
Наконец-то корабль добрался до той самой точки выхода из гравитационного поля, и корабль немного стабилизировался.
— Отлично, выводите нас отсюда, пока система охлаждения работает. Или мы потеряем двигатели.
Грант понимал, что нужно пользоваться энергией, пока она есть. Пусть они перегрузят в итоге двигатели, но это случится тогда, когда они окажутся в безопасности — у них будет время всё очинить. Если они не сделают это сейчас, времени точно не будет, а между тем даже на двигатели действует гравитация: они работают, пытаются держать корабль.

Николас и правда посмотрел на мужа укоризненно. Тот не успел пристегнуться до нового толчка, буквально скатился к противоположной стене и ударился. Но сказать уже ничего не смог — некогда было.
— Это Эрик Лассен, — сказал Николас мужу, когда тот принялся разговаривать с мужчиной, а у Николаса нашлась минутка, — Когда всё устаканится, здесь есть аптечка. Но сейчас не вставай, ты ему не поможешь, если тебя будет швырять. — потом добавил, уже глядя в планшет: — Чёрт побери…
Николас посмотрел на дверь, раздумывая, стоит ли ему сейчас выходить, но как раз в это время вновь завибрировал корабль, и он понял, что лучше этого не делать. Пусть сначала их спасут от чего-то там, а уже потом начнут решать другие проблемы, тоже насущные, между прочим.

Обычно, когда команда подобрана хорошая, во многих экстренных ситуациях капитан даёт только общие указания и решает другие проблемы, и только при выборе нескольких вариантов, когда на кону дальнейшая судьба корабля, за капитаном последнее слово. На этот раз всё так и вышло — пилот и навигаторы сами знали, что нужно делать в такой ситуации, Грант им только помогал дополнительными указаниями, чтобы облегчить работу. В иных же ситуациях приходилось делать иначе — буквально расписывать каждый шаг, давая указания. Ну, ему же обещали лучших из лучших.
Когда корабль оказался в безопасности, отойдя на значительное расстояние от карлика, все на мостике выдохнули.
— Медиков на мостик, — наконец-то сказал Грант, нажав на кнопку вызова больничного персонала, — Жду от всех отчёты о системах корабля. Навигаторы, где мы находимся?
Пока они что-то там подсчитывали, Грант нажал на кнопку общей связи и объявил:
— Корабль находится в безопасности. Если рядом с вами есть раненые, окажите им помощь. Если вы ранены сами и можете идти — доберитесь до медпункта. Вызовете помощь тем, кто этого сделать не может.
Потом Грант выслушал неутешительную новость —они находятся чёрт знает где.
— Ладно, попробуйте поднять все архивы, что у нас есть, и найти хотя бы одну звезду, которая сможет стать ориентиром. Дроны без приказа не использовать.
Тут из переговорки вышел Николас и быстро оказался рядом с капитаном.
— Можете включить… — он пощелкал пальцами на экран, — У нас же работают другие камеры?
— Дайте картинку, — просто отреагировал Грант, обращаясь к пилоту.
Сначала экран показал то, что было впереди, но уже тут стали видны несколько плавающий вдалеке модулей переселенцев, Уильям переключил на боковые — там ещё больше, причём они находились не рядом, а разлетелись в разные стороны. Следующая камера — и снова то же самое. Грант вздохнул.
— Сколько?
— Тридцать семь, — ответил Николас, ещё раз сверившись с планшетом, — Оторвало два ряда справа, у третьего повреждены крепления, разгерметизация перехода, люди не могут выйти в медотсек, — ответил Николас.
— Удалось связаться?
— Только с пятнадцатью ближайшими по радиосвязи, они тормозили двигателями модуля и отлетели недалеко, — Николас подумал, что другие просто не сообразили или сделали это слишком поздно. Хотя и этому всех учили, даже детей школьного возраста. Космос всё-таки был непредсказуем, как они только что все выяснили, — У нас как минимум четверо тяжёлых в изолированных модулях.
— Скинь, где именно, отправлю туда ремонтников первым делом, остальные пусть ждут.
— Уже-е, — протянул Николас, нажимая кнопки на планшете, — А, да, у нас там майор пострадал, кажется, головой приложился.
— Бригада скоро будет.
Дальше пришлось давать указания остальным: наладить связь — это срочно, служба безопасности пусть подбирает раненных, часть офицеров тоже отправлены на помощь.
Потом Грант начал получать отчёты по состояниям. Больше всего волновали двигатели. Оставшуюся энергию снова направили на системы корабля, полностью обесточив двигатели для охлаждения и починки.
— Кто-нибудь мне скажет, что случилось? — в какой-то момент произнёс Грант при разговоре с инженерным отсеком.
— Разбираемся, капитан. У нас была резкая перегрузка варп-двигателя. Варп-карман открылся и кинул нас, мы задели варп-поле при выходе, несколько отсеков повреждены, получили информацию, что оторвало модули, обшивка, скорее всего, тоже. Выпускаем дронов на проверку.
— Окей, отчёт каждые десять минут.

Николас тоже не мог как следует выдержать этой тряски, да и работать в эти несколько минут было невозможно. Единственное, что он тогда сделал — протянул руку мужу. Чёрт возьми, они же на совершенно новом корабле.
Потом, когда всё стихло, Мэтти сорвался за аптечкой, а Николас выскочил к капитану, чтобы сообщить о том, что он успел узнать. И вернулся через несколько минут.
— Скоро здесь будут медики, — сказал он Мэттью и Эрику за одно. Тому было как-то сложно говорить, но сказал, что справится. Николас же подсел к мужу и повернул его личико к себе, — Как ты, в порядке? Всё нормально?

Вообще-то капитан тоже оказался молодцом, вёл себя спокойно и твёрдым голосом давал указания. Если бы не это, экипаж куда эмоциональнее воспринял всё происходящее. Состояние подчинённых куда зависимее от руководства, чем об этом думаешь.
— И снова все отчёты по обновлённому состоянию мне, — скомандовал Грант, когда пришло время.
Тут же посыпались от навигаторов и текущей ситуации и о том, что они планируют делать, от пилота по состоянию систем, от офицеров связи с разных частей корабля, безопасности и медотсека о пострадавших, инженерного отсека и так далее. Потребовалось время со всем этим ознакомиться, отчёты от первого и второго помощника, которые взяли на себя некоторые существующие проблемы.
— Итак, наши дальнейшие действия. Навигаторы, идите по своему плану, пока не кончились идеи, чтобы определить наше местоположение. Сенсоры не в приоритете. Связь — занимайтесь восстановлением. Первым делом нужно связаться с дальними модулями и поймать их сигнал, сосредоточьтесь на передатчиках. Дроны без приказа не задействовать. Попробуйте послать сигнал на наши ретрансляторы… на всякий случай. Сейчас ждём отмашки от инженеров: у нас повреждение корпуса, дроны проверяют насколько сильно. Сейчас нам нужны маневровые двигатели, чтобы собрать все модули хотя бы поближе к кораблю. Не исключено, что есть те, которые до сих пор не остановились, — последнее предположение было страшное для тех, кто находился в этих модулях. Но нельзя исключать и того, что люди в панике просто не среагировали должным образом на опасность. Или вовсе долгое время находились без сознания.
В это время пришла медицинская бригада подобрать уже очухавшегося, но до сих пор ничего не понимающего пилота. Николас с Мэттью тоже успели сообщить, что у них есть раненый, так что заглянули и к ним, чтобы утащить Эрика в медпункт.
Оставшихся «бездействовать» офицеров — пилотов и навигаторов, да и многих других, направили на помощь безопасности — это всё отвечало протоколу, сейчас они помогали находить раненных, если сами не были ранены.
— Линден, — включил Грант снова связь и вызвал одного из пилотов, — Давай в отсек шаттлов. Будешь нашими глазами. Нужна информация по модулям и ближайшим звёздам. Внешняя связь пока не работает, готовься передавать вручную после возвращения. Эй, стажёр, хватит бездельничать, давай тоже в шаттл, информацию собрать сможешь, — приказал Грант.
Да, он мог бы послать уже опытного навигатора, но, чесслово, опытный офицер пригодится на корабле, а собрать информацию сенсорами шаттла — студент сможет. Тем более под надзором офицера.

В инженерном отсеке до сих пор было куда суматошнее, чем где-либо ещё. Это пилоты с навигаторами на мостике пока прохлаждались и болтали, инженерам до сих пор было не продохнуть. Они и так решились нескольких человек из-за этих скачков. У них повреждён варп-двигатель, перегреты маневровые, причём все. Система охлаждения не справлялась, несколько отсеков пришлось изолировать, технари в срочном порядке пошли ремонтировать стыковку с модулями, где были тяжело раненные, чтобы можно было их оттуда достать. Системные инженеры чинили двигатели, стабилизировали гравитацию и систему жизнеобеспечения, которая хоть и пострадала минимально, нужна была в первую очередь. Алекс несколько раз уже обжёгся из-за торопливости, а ещё ужасно болело колено, что начал хромать. В последней тряске он больно ударился. Джонни вообще не появился, и Алекс дико за него волновался. Понимая, что где-то его приложило. Оставалось надеяться, что хотя бы жив остался. Молодой Чарли занимался стабилизацией антивещества. В какой-то момент была опасность, что его хранилище не выдержит такой встряски, но нет, парень удержал поле.

Николас облегчённо вздохнул, когда Мэттью подтвердил, что всё в порядке. Он, конечно, и сам это видел, но всё-таки, вдруг у него что-то болело или вроде того.
— Да, они оба на мостике, — Николас махнул головой в сторону двери, — Всё с ними в порядке.
Чуть позже пришли и забрали Эрика. Когда это произошло, Николас обнял своего мальчика и поцеловал в висок.
— У меня тридцать семь модулей улетело, — поделился он, — Пока не можем со всеми установить связь, не работает. Я слежу за состоянием других переселенцев. Не уходи пока никуда, — на всякий случай сказал Николас. Больно муж у него был добрым и ответственным, захочет ещё помочь кому-нибудь. А Николас не сразу получил весь отчёт о произошедшем и не знал пока, в каком состоянии корабль и что точно произошло.

Как бы Мэттью не хотелось помочь всем и каждому, Николас понимал, что сейчас лучше оставаться на месте и не мешаться под ногами профессионалов. Да, казалось, нужны были дополнительные руки, но Мэттью был обычным пассажиром, таким, которым сказали оставаться на местах и никуда не выходить, если не нужно в медпункт. Он просто будет мешаться под ногами тех, кто делал свою работу. Привлекал бы внимание или, наоборот, мешал, потому что не знал толком, что делать. В итоге его бы всё равно проводили в каюту и сказали не выходить на этот раз. Так что пусть уж он будет рядом, и Николасу так спокойнее.
Потом, когда всё придёт в норму, команда корабля и правда может попросить помощи — нужно ухаживать за раненными, готовить есть, приводить в порядок места досуга и склады, на что просто не хватит людей, — Николас не будет отговаривать мужа. Более того, он сам будет руководить процессом — распределять всех желающих помочь по местам, это тоже входит в его обязанности, которыми он, правда, ещё не пользовался на космических кораблях, только на планетах.
— Спасибо, — сказал Николас и улыбнулся.
А вскоре ему пришли данные от капитана корабля — всё, что те знали на данный момент по поломкам и текущей ситуации. Николас, конечно же, поделился с мужем.

Эрика доставили в медотсек. Как и в переговорной, ему явно стало лучше, доктора спросили, где бо-бо, проверили зрачки, уложили, даже свозили на томографию — теперь это было гораздо проще, чем раньше, да и приборчик был гораздо меньше, чем прежде. Потом Эрику подключили всякие штуки, и он услышал знакомый голос. Вернее, знакомое ругательство, чья интонация сразу дала знать, кто лежит рядом. Эрик повернулся и слабо посмеялся на шутку партнёра.
— Так и не бежал бы за мной, — проговорил он медленно, — Что с тобой? — слова он проговаривал по отдельности.
Эрик не так, чтобы видел, но слышал, что люди всё пребывали и пребывали, многие были ранены не сильно, другим повезло меньше. Были даже с открытыми переломами. И Эрик уже ко всему привык, но тошнило его всё ещё сильно, так что этот вид прокатившего мимо мужика чуть за заставил сблевнуть.
Ещё немного — и ему резко стало хуже, перед глазами поплыло, Эрик только и успел, что услышать пищание приборов, провалился в сон. И дальше ничего не слышал.
— Доктор Эддингтон, эпидуральная гематома, диагностирована по КТ, поступил десять минут назад.
— Океюшки, операционная есть? — Майкл буквально подбежал взглянуть на пациента. К счастью, половину дел делали и медсёстры, тем более, компьютера сами могли поставить диагноз, особенно такой понятный, как гематома.
— Неа, там уже по двое, — с сожалением сказала медсестра.
В больнице было всего-то две операционные, если не считать отдела с интенсивной терапией, простых коек и что-то вроде приёмного. В медотсеке шторок было больше чем стен — так разделяли зоны и койки. Так что сейчас был полный швах. Сейчас были пациенты с внутренними кровотечениями, перелолами, в том числе и открытыми, разрывами лёгочной ткани и пневматорексом, даже переломом шейного отдела и ущемление нервов. Лёгких ещё больше.
— Ладно, повезли в интенсивную, там прооперируем, — сказал Майкл и помог сестре толкать.

Но в остальном всё проходило по плану, указанному капитаном. Шаттл вылетел и уже через некоторое время привёз данные. Передатчик починили один, потом второй — это хватило, чтобы связаться с большей частью модулей. Маневровые двигатели первыми были готовы к полноценной работе, сенсоры отчистили от пыли, как и камеры корабля. Тяжелых из оставшихся модулей забрали и принялись чинить остальные крепления. Вот только прицепить отлетевшие модули обратно к кораблю ещё не могли — нужно время на починку креплений.
Через несколько часов, когда точно стало понятно, что ничего подобного больше не случится, Николас настоял, чтобы Мэттью ушёл в каюту — тут ему точно делать нечего было. Но никуда больше не ходил, пока никто этого не просит.
Сам Николас пересел на место второго помощника, который руководил сейчас той частью офицеров, что включились в службу безопасности. Он общался с переселенцами и выдавал им указания. Они должны были передать свои точные координаты и оставаться на месте. Те двигатели, что были в модулях, легко могли с этим справиться. Правда, пришлось подключить докторов для консультации — было несколько раненных. Дэвид и Майкл, пока работали в медпункте, консультировали по связи, что делать при том или ином повреждении.
После четырех часов Грант запросил с десяток помощников из переселенцев — надо было поддержать экипаж едой и питьем. Николас этим занялся и тогда сообщил Мэттью, что тот может им помочь, не без умысла, конечно. Вскоре мальчик привёз на сервировочном столике контейнеры с едой и кофе на мостик — Николас хоть посмотрел на него, а то соскучился.
— Спасибо, малыш, — проговорил он, когда Мэтти подал ему стаканчик.
И вот прошло уже шесть часов, все ещё были «на работе». Но модули оставались в космосе, люди в них, пока не дрейфовали, были в целом в безопасности. Грант постепенно начал отпускать персонал на отдых. О возвращении к нормальному графику пока речи не шло. Первым делом он заменил Маркуса, Джека и Уильяма. Пришёл другой пилот и один навигатор, которые до этого момента уже успели отдохнуть пару часов. Ушли отдыхать и другие, из тех, кто всё это время находился на мостике.
— Ты тоже можешь идти отдохнуть, — сказал Грант Николасу, — Сообщу, когда что-то изменится.

Грант, казалась, вообще не был человеком, потому что по его виду Николас так и не смог понять, устал он или нет. А ведь тоже не дурака валял, извините. Столько дел успел переделать, пока Николас сидел рядом с ним, занимаясь только переселенцами, капитан управлял несколькими командами, держал в голове кучу информации и даже ничего не переспрашивал. Ну, потому он и капитан, собственно. Теперь Николасу казалось, что при назначении на корабль проверяют объем памяти или вроде того.
Сам Николас и правда устал. Он уже и сам отправил парочку координаторов отдохнуть, занимая их место в рабочей цепочки. К счастью, многие переселенцы действительно были готовы к сложным ситуациям и быстро адаптировались. Но были и те, кому это удавалось сложнее. Особенно паниковали эти… платные. Их тоже было несколько — новый корабль стоил ещё дороже, чем Николас помнил с момента, когда они с мужем перевозили Оливию.
Особенно выделялся Родни Тетчер. Он уже вывел из себя бедную девушку из координаторов, и Николас взял его на себя. То ли сработало британское обаяние, то ли профессионализм, но тот, казалось, немного успокоился. Особенно, когда Николас обещал зайти сам.
Когда всё более-менее стихло, а Николас связался с теми, что зависли в воздухе и рассказал, как обстоят дела (ждать, пока починят крепления, тогда всех заберут снова на корабль), Грант отправил отдыхать. Отправиться к себе Николас был рад, всё равно никаких новостей в ближайшее время не предвидится, но первым делом он всё-таки отпустил уже всех девятерых, назначив только дежурных, да и сам остался в качестве такового. То есть будут отвечать только на вызовы, не держа постоянную связь, а после такой проделанной работы, их не должно быть слишком много, если кому-то срочно понадобится врач или консультация.
Выйдя с мостика, Николас первым делом попытался связаться с Мэттью, узнать, где он и долго ли ещё будет занят, сообщить, что будет сам в каюте отдыхать.

Эрика тем временем подготовили к операции в срочном порядке. Увы, пострадавших сейчас было так много, что медперсонала явно не хватало, как и коек во всех так называемых отделениях их медпункта. Главный врач и ещё один опытный хирург были на сложных операциях. Майкл с Дэвидом брали тех, что полегче. Остался довольно молодой врач, на которого легли все лёгкие пациенты и анестезиолог, который в обычное время тоже занимался совсем обычной медициной, так как тяжёлых обычно на корабле и не было. Так что у него было две специализации, и он тоже — сюрприз-сюрприз — зашивался. Бегая от одной операции к другой и так кругами. Медсестры и фельдшеры помогали как могли, даже санитары бегали, беря на себя самые незначительные обязанности медсестёр, в том числе вносили во внутреннюю базу данных корабля имена всех пострадавших. И умерших. Правда, пока их было только двое. Они лежали на каталках за занавеской, накрытые простынями.
Майкл посмотрел на снимок с эпидуральной гематомой, как и полагается кровь скопилась между твёрдой мозговой оболочкой и черепом. Вообще прогнозы были хорошие, но Майкл даже мысленно об этом не думал — слишком рано, примета плохая. В помощниках у него одна медсестра, так что всё могло пойти не по плану. Зафиксировали, дали наркоз, сделали трепанацию, удалили гематому и в обратном порядке. На всё ушло меньше полутора часов — Майки сверился.

Смену Алекса и правда отпустили, как только это стало возможным. Восемь часов ночной смены, сон часа два и экстренный вызов — Алекс чувствовал, что отработал не четырнадцать, а все двадцать четыре. И волнение за друга никуда не делось. Как только пошёл слух, что в базе стали появляться имена пострадавших, Алекс сразу же туда залез одной рукой лазя в коммуникаторе, другой продолжая починку. Джонни и правда оказался в медпункте. Увы, никаких данных о его травме не было — это в базу не вносили, только имена, статус или должность. Тк что как только Алекса отпустили на следующие двенадцать часов, он решил сразу идти к Джонни, только, опять же, по внутренней связи (члены команды имели преимущество, сами переселенцы не могли ей пользоваться — только с координаторами) попробовал связаться с Маркусом.
— Привет, родной, как ты? — на одном выдохе проговорил Алекс, услышав любимый голос.
Лифты всё ещё не работали, так что приходилось перемещаться или по инженерным лестницам, или по общим.
— Меня тоже отпустили, но я в медпункт, там Джонни, а я не знаю, что с ним случилось.
Так они быстро договорились встретиться у медпункта и вместе найти этого итальянского засранца.
Очутились они внутри, когда Эрика уже прооперировали, но парни этого знать не могли. В помещении был настоящий кавардак, двумя людьми больше, двумя меньше, на них никто и не обращал внимание, если не привлечь его самостоятельно. Типа… кровавыми разрывами или вроде того.
Алекс заметно нервничал, друг всё-таки. Но Джонни из базы за всё это время так и не выписался, хотя это мог быть и просто недосмотр. Вдвоём парни пошли осматривать и реально в наглую заглядывать повсюду, пока не увидели Джонни.

Майки задолбался уже после нескольких часов такой напряженной работы, тем более плечо дико болело — ударил. Или кто-то думал, что доктора при этом всём не получили никаких травм? Да щас, просто всё равно приходилось работать. И ладно, не было тяжёлых среди них, и так рук не хватало. Но энергия ещё была даже на шуточки.
Когда Майкл вышел с операции, желая пролететь мимо всех остальных, приступив к следующему тяжёлому пациенту, его остановил парень. Хотелось уже отшутиться и идти себе дальше. Тут было много таких, кто жаловался на свои незначительные, если сравнивать, повреждения. Они могли подождать, просто не очень хотели. А тут парень на ногах, пусть и калеченный. Но тот буквально преградил дорогу, ещё и за руку схватил, а спросил даже не про себя, про пациента.
— А вы ему кто? — поинтересовался парень.
Оказался партнёр, который не собирается отставать, начал болтать что-то ещё, явно волновался. Майки слушать не стал, сказал, что всё будет хорошо, операция прошла тоже хорошо, учитывая, что его быстро прооперировали, никакого сильного давления на мозг не было, так что прогнозы хорошие. Парень так яростно жестикулировал больной рукой, что Майки, посмотрев на это, решил, что ему прямо жизненно необходим ортез. Улыбнулся ещё гаденько, когда давал указания, и пошёл дальше, работы было ещё завались.
Эрик через пару часов чуть-чуть очухался. Может, и раньше открывал глаза, только вот совершенно этого не помнил, да и теперь хотелось всё равно спать.
Рядом снова оказался Джонни, только теперь не лежал, а сидел, тихонечко так, что для него было совершенно не свойственно.
— Как тебя запаковали хорошо, — первое, что сказал Эрик, и протянул руку к партнёру. Теперь они точно находились достаточно близко для этого, — Так что ты там говорил про свои травмы?
Выглядел он явно сейчас не ахти как. Да и не хотелось. На самом-то деле, таким вот представать перед парнем, с которым только-только что-то пошло по-нормальному. Но имели, что имели.
— Не знаешь, что случилось, я даже не успел ничего узнать, — спросил он, потерев сонные глаза.
Но уснул он довольно быстро, хотя и сопротивлялся какое-то время. Так что Джонни снова остался в больнице, а там и с ДиМарко встретился.
У Алекса прямо отлегло, когда он увидел друга на ногах. Даже не ответил, и так понятно, что с ними всё в порядке.
— Блин, ты когда не явился, я чуть не умер от беспокойства, — заявил тут же Алекс и даже приобнял как можно осторожнее парня, на которого надели такую конструкцию, о которой Алекс раньше даже не знал.
Джонни протараторил, что он в порядке. А вот Эрику сделали операцию, поэтому он к нему очень торопился.
— Ладно, только сообщи потом, что как! — уже вслед говорил Алекс, а потом повернулся у мужу: — Ну, хорошо, я почти спокоен, только теперь Эрика жалко. В смысле, Джонни дико за него переживает, — поделился он, беря Маркуса за руку и шагая к выходу.
Они снова проходили мимо связанного, и теперь уже Алекс повнимательнее его рассмотрел. Видно было, что мужик тоже покалечился, капельница стояла, но, видимо, теперь он был более-менее.
— Как он вообще умудрился пробраться? — теперь уже Алекс поинтересовался, — Думаешь, это он нас взорвал?

Всё происходящее пока плохо укладывалось в голове. В смысле, Алекс действовал исключительно на автоматизме и адреналине, так что головой думать не успевал. Но вот сейчас, когда всё стало поспокойнее, когда Алекс убедился, что его близкие и любимые люди в порядке, когда в ближайшее время, кажется, бежать никуда не придётся, и полезли всякие мысли. Ведь люди никогда всерьёз не воспринимали, что с ними по-настоящему может случиться что-то плохое. И вот, случилось. И пока до сознания это плохо доходило.
— Хреново… — отозвался Алекс задумчиво.
Он только сейчас почувствовал, что по-настоящему устал. До этого момента было как-то некогда уставать. Видимо, начальство правильно рассудило, что некоторым всё-таки надо поспать.
— Ладно, пошли отдохнём, — через некоторое время сказал Алекс, когда они и так уже направлялись в каюту, — Вдруг поспим, и что-то изменится в лучшую сторону, — оптимистично добавил он и улыбнулся. В конце концов, не всем быть реалистами до самого конца.

У Терри мозги ворочались ещё очень и очень плохо. А в голову уже лезло столько мыслей, что среди них он просто терялся и не знал, о чём думать. С одной стороны, было так странно, что Джонни сидел у его постели. Они ещё толком съехаться не успели, да и признались вот только… Сутки-то прошли? То есть, понятно, что Терри бы тоже вот так сидел, просто непривычно.
С другой стороны, Терри был всё это время полностью погружён в свою работу. А что сейчас? Он валялся в больнице и ничего не мог сделать! А как известно, преступления обычно раскрываются в первые двадцать четыре часа. Всё пропустил, лошара.
— Я его обязательно проверю, как только выйду отсюда, — ответил Терри на жалобу о враче. Ну хоть шутить он не разучился.
Смеяться было тоже как-то странно. Это скорее было похоже на улыбку с подёргиванием, чем на смех. Только представить — не хватает сил смеяться! Чёртов наркоз.
Но когда разговор немного затронул серьёзную тему, нахмуриться Терри сумел.
— Значит, это единственная хорошая новость, — выдохнул он, — А я тут. Не знаешь, когда меня освободят?
Кажется, вопрос Джонни не слишком-то понравился. Видимо, парень считал, что Терри обязательно должен быть в больнице, тогда как сам Терри такого не считал. Его бы воля, он бы уже поднялся и пошёл на мостик, но сил не было. Вместо этого он снова уснул и проспал ещё часа три. Следующее пробуждение уже было попроще и продлилось куда дольше.
— А ты чего тут до сих пор делаешь? — сказал Терри на этот раз, когда увидел партнёра снова возле себя, — Иди поспи. Проверь, не оторвало ли каюту. Вдруг снова разъезжаться придётся, — улыбнулся он.
Он снова посмотрел на ортез. Было забавно, что Джонни теперь такой скованный. Всё-таки, пусть они официально и не были вместе все эти четыре года, зато он всё равно узнал его хорошо. Поэтому испытал даже что-то вроде смешливого облегчения, когда видел, что он не мог жестикулировать рукой.

А работа на корабле тем временем шла полным ходом. Грант всё ещё не уходил со своего поста. В отличие от многих остальных, он работал сейчас вовсе не на адреналине, а на злости. Внутри себя он был чертовски зол на то, что взорвали Его, между прочим, корабль. И был готов растерзать любого, кто в этом повинен.
— Что там с нелегалом? — связался Энди с медпунктом.
— В почти полном здравии.
— Окей. Скоро буду.

Пока Стрикленды и ДиМарко отсыпались, многим из членов команды было совсем некогда. Терри вот тоже считал, что ему некогда, но приходилось смиренно лежать. Он, конечно, не собирался до конца отлёживаться — чёрт возьми, сколько тут его продержат врачи — но сам понимал, что сейчас ему бессмысленно даже пытаться вставать. До завтра он точно тут, к большому сожалению.
— Да, это и правда неплохо, — подтвердил Терри болезненно поморщившись. Морщился он вовсе не потому, что было больно — больно не было — его бесила сама ситуация, что он так глупо свинтил в больницу.
Но с каждым своим засыпанием Эрик чувствовал, что становился бодрее. Это явно хороший знак!
— Вот ты вредина, — ответил в следующий раз Терри. И всё-таки было очень мило, что Джонни находился рядом.
Пока Эрик снова не ушёл в забытье, к ним зашёл доктор. Видимо, тот самый, на кого злился Джонни.
— Ну, как у нас пациент? — спросил Майки, подходя к майору.
Совершенно ничего не говоря, он посветил в глаза (Эрику это совершенно не понравилось).
— Как себя чувствуете? Что-нибудь болит, тошнит?
— Нет, всё нормально.
Майки провёл стандартный осмотр, посмотрел, как там поживает его работа, записал что-то в электронную карту на планшете (бумажками теперь не пользовались).
— Пока всё идёт хорошо. Скоро к вам зайдёт медсестра, немного поэкспериментирует.
— Сколько мне тут лежать? — всё-таки спросил Эрик.
— А вы что, куда-то торопитесь. Я слышал, торопиться уже некуда, — хмыкнул он, — Посмотрим на ваше состояние, завтра видно будет, — в конце концов добавил он посерьёзнее и всё-таки свинтил оттуда.
Потом пошёл проверять другого пациента, поинтереснее. У него сегодня был прямо полный комплект, Дэвида он точно перещеголяет. Майор военной полиции и нелегал, ха-ха. Блеск.
— Ой, да ладно тебе, здоровяк, — хмыкнул Майки, услышав, о чём тут речь, заходя чуть ли не в соседнюю «шторную палату», — Если он попробует хотя бы приподняться, ему будет оч-чень больно, — с каким-то даже удовольствием произнёс Майки.
Перед ним лежал мужик, крепко привязанный к кровати, — хоть сейчас издевайся. Они так и не поняли, кто это такой. Отпечатки в базе корабля не зарегистрированы, никто его не узнал. Так что стал нелегалом. Как пробрался, тоже было пока непонятно. В целом, Майки хоть и было любопытно, как врача это совершенно не интересовало. Пациент есть пациент, пусть он хоть взорвал их (что, между прочим, очень плохо с его стороны и как-то недальновидно).
Охранник посмотрел на Майки как-то с подозрением. Ну да, выглядел он сейчас не ахти как. Не лучше этого парня на кровати, если честно. Но у него хотя бы карточка была, что он местный.
— Да брось, сейчас я для тебя гораздо опаснее, хотя я-то как раз из хороший парней. Вдруг у него писюн чешется, ты чесать будешь, в самом деле? — Майки даже хохотнул от собственной фразочки.
Охранник всё-таки недовольно освободил одну руку, на которую Майки показал. Во вторую он уже собирался капельницу новую вставить.
— За шторкой подожди, — махнул Майки пальчиками, — Тут и так тесно, — охранник отошел на несколько шагов, так, что штора буквально легла на его спину.
— Ну что, как ваши террористические дела? — улыбнулся Майки, уже обращаясь к пациенту.

Майки был вообще из тех ребят, кто от адреналина только шутить больше начинает. Серьёзности в нём с фалангу большого пальца, просунутого между средним и указательным. Даже теперь, когда он до чёртиков устал, больше отшучивался. Другой медперсонал удивлялся — как вообще сил хватало. Но вот как раз сил Майки на это совершенно не тратил. Как-то так очень легко получалось.
— Честно говоря, я бы тоже, — ухмыльнулся Майки в ответ, — Без обид, мужик, — вскинул он ладонь в сторону охранника, тот только глаза закатил. Языки им что ли отрезают, когда на работу берут. Или как вообще так получается?
Уинфред, конечно, даже если бы очень захотел, вторую руку бы не освободил. Не пелёнкам, простите, привязывали, а специальными наручниками, которые у каждого безопасника при себе были, ну что бы особо буйных цеплять, а то мешаются.
Майки на ответные шуточки только с юмором реагировал. Ему нравилось, когда пациенты тоже воспринимали своё состояние вот так. Правда, этот даже не спросил, что с ним случилось, и пока вообще никаких вопросов не задал, только ответил на вопрос Майки, пока он капельницу устанавливал.
— М-м, — улыбнулся Майки в ответ, прижимая руку груди, — Даже не знал раньше, что мои операции так на людей действуют. Надо пройтись ещё по паре палат, — хохотнул он, вспоминая того майора с молодым мальчиком.
Майки вставил капельницу в катетер и отрегулировал, немного ворча:
— Ты мне всех медсестёр распугал. А мне теперь капельницы самому ставить…
Отчасти это было правдой. Что-то побаивались они ходить. Не все, но те, что задеревенелые были заняты, вот Майки и пришлось сунуться в так называемую палату в очередной за сегодня раз.
— Ты у меня единственный, — хмыкнул опять Майки. Как будто сейчас в любви признавался, ну или в собственной верности. А то, извините, только что буквально сам хотел проверять любовные способности, оставленные им после операций на других пациентах.
Спрашивать о том, как этот парень попал на корабль и зачем, Майки не собирался. Во-первых, не его дело. Во-вторых, он вообще не думал, что ему ответят. Вон, скоро кто-нибудь из безопасности придёт, пусть они и разбираются. Или тот майор поблизости. Всё равно ему делать будет нечего в ближайшее время. Можно будет подвезти его поближе сюда, полежат вместе, пообщаются, будет классно.
— Сейчас нигде не болит? — поинтересовался он, — Тошнота? Голова не болит? Хотя в тебе обезбола столько, сколько я за всю жизнь не принял, — Майки проверил глаза. Всё-таки у парня сотрясение, — Слишком не шалить, ручками тоже. Нужен покой и всё такое.
Майки обошёл его с другой стороны и поднял руку — ту самую, что своими трудами сделал свободной, — показал, где находится кнопка вызова.
— Это если успеешь, когда поплохеет, — улыбнулся он.

Майки, конечно, над умирающими пациентами не хихикал. Но, будем честными, если твой доктор улыбается, оно и выздоравливается как-то легче. Так же Майкл выбирал разные шуточки. К майору он вон не клеился. А с этим какая-то романтическая аура у них повисла. Ну или сексуальное напряжение — он ещё не определился. А вообще, сложно, конечно, на корабле с пациентами не флиртовать, когда тут все твои пациенты. Так что этого правила Майки не соблюдал, как и другой свободный в супружеском плане медперсонал. Но и не кидался на всех, естественно. Так, пошутили и хватит.
— Проиграл, — печально отозвался Майкл и даже скривился. Но это он соврал, конечно. Он просто девчонок пожалел и пошёл, почти как рыцарь. Ему-то пофиг, он уже этого парня пощупал там, где его раньше никто не щупал — внутри.
— Ну вот, а я уж думал о своей эксклюзивности, — улыбнулся Майкл. Тут он на сто процентов понял, что шуточки имеют под собой почву и как-то даже по-другому взглянул на парня, бровь приподнял. Ну, знаете, так-то он был снаружи не очень-то похож на любителя мужчин. 
В остальном, конечно, больное горло не удивило. Ещё бы! Трубку вставляли, так что реакция в порядке вещей. Потом Майки поугукал, слушая о головной боли, и сделал отметку в планшете. Дадут потом препараты, как полагается.
Парень продолжал подшучивать, хотя Майки явно видел, что тому уже хочется отключиться. Так что не особенно его мучал, да и времени не было. Они сейчас спали урывками. Пациентов много, докторов мало. Он вот Дэвида отпустил на пару часов поспать, так же поступили со своими сменщиками и постарше и помладше. Через пару часов поменяются. И так, пока не расквитаются хотя бы с теми, кому нужен пригляд постоянный.
— Хах, не поверю, пока не увижу своими глазами, — и показал, как приглядывает за мониторами.
Собственно, на этом разговор был закончен. Парень не представившись и не попрощавшись, сгинул в сон. Буквально поматросил и бросил, ну.
Майки вышел из-за шторки, кинув охраннику, что возвращает обратно его любовь. Если бы не белый халат, то и в нос, наверное, мог получить. В общем, пошёл дальше работать.
Уже когда Джеймс проснулся (хотя имени его никто пока не знал), у охранника заголосил коммуникатор.
— Почти в полном здравии, — отозвался тот, глянув, в сознании ли его пленник.
Майки вернулся прямо перед концом его очередной «смены», ну той, короткой.
— Смотри-ка, солнышко проснулось, — сказал Майки, меняя пакет с капельницей. Кажется, только охранник и был не рад его видеть.
Не успел он закончить, как из-за шторки появилась голова медсестры.
— Майки, тебя капитан спрашивает, — и скрылась.
— Ух, я сегодня нарасхват, — даже как-то довольно проговорил Майки, глянул на парня, понимая, что именно о нём и пойдёт речь, подмигнул даже, и вышел.
Грант же сначала заглянул к Лассену. Узнал, как у того дела. И что ж, рассказал, в какой они каше. Ну так, не углубляясь. Парень рядом очень уж недобро смотрел. Гранту, конечно, пофиг, но и сам понял, что в первый-то день лучше не нагружать.
Потом вышел, тут и доктор подоспел. Сначала Энди поспрашивал о майоре, потом уже о том самом, нелегале.
Капитану Майки ничего особо нового не говорил, что он бы уже не слышал. Тот был серьёзный, что Майки почти расстроился, даже и самой маленькой шуточки не сказал. Сказал про сотрясение, селезёнку и пару сломанных рёбер. Остальное ушибы, это даже как-то не серьёзно.
Грант пошёл в палату. Охранник его увидел и сам отошёл.
— Ну. и кто ты у нас?

Энди никогда не ходил в форме, которая ему полагалась. В смысле, никогда, кроме всяких парадных выходов, где это было необходимо, что не выкрутиться. Ну не нравились ему все эти пиджаки, брючки. Он надевал самую обычную, походно-полевую. Ну, с погонами, куда без них, но хотя бы не брючки. Так что, если не знать отличительных знаков, только догадываться можно о его звании. Но на корабле все их знали.
Говорил он спокойно, но твёрдо — тут уже выработанная привычка, — даже когда был зол, как сейчас. В медпункт пришёл он не один. Оставил за главного первого помощника, пришёл со вторым, да ещё и с главой безопасности, чтобы все причастные знали, что к чему. Лассена не было, но тот лежал поблизости. Энди уже бросил в него язвительный комментарий, хотя понимал, что он-то тут не виноват. Никто не ожидал взрыв, когда корабль только-только включит двигатели. Все думали, что диверсия случится в пути или на самом Кеплере, чтобы нанести урон.
Вроде бы, такая миссия — переселение человечества, когда Земля утопала в говне. Но и тут находились противники. Кому-то не нравилось, что нужно сдавать экзамены, и не все люди переселяются, а только избранные или богатые. Другим не нравилось, что на программу уходили в буквальном смысле все деньги Земли, когда их можно было пустить на что-то благородное. В общем, мнений было много разных, как оно обычно и бывало, чтобы кто ни делал. Всем не угодишь.
Вот и учёные тоже. Одни говорили, Землю ещё можно спасти. Другие — что всё уже потеряно. Как обычным людям прийти к единому мнению, даже если учёные к нему никак не могли прийти и каждый тянул канат в свою сторону? То-то и оно.
А Энди тем временем просто выполнял свою работу. И терпеть не мог, когда ему мешали. Или взрывали его корабль.
На простой вопрос задержанный так же просто ответил. Назвался. Собственно, Энди и не удивился. он бы не удивился ни одному варианту. Деваться парню всё равно было некуда, даже если очень хочется. Даже если они ему шаттл дадут, куда вот он полетит? Явно долго не проживёт в космосе непонятно где.
Как только назвал имя, второй помощник тут же решил на всякий случай проверить, есть ли вообще в базах корабля такое имя. Энди даже на него взгляд не кинул, смотрел на парня.
— Конечно, мы же сейчас по уши в интернете, — проговорил он, — Ну и какого ты «пробрался»? Зачем, в первую очередь? Потом можешь рассказать, как.
Пока Грант общался, второй помощник продолжал лазить в планшете. Тоже ведь был не глупый. Поднял архивы по прессе — такие на корабле, конечно, были. Можно журнальчик какой почитать, если на Земле не успел. Уже через несколько минут он нашёл имя Уинфреда Джеймса как автора статей, а иногда даже их участника. Пролистал мельком. В какой-то старинной всё-таки нашлась фотография, так что минут через пять, он сунул планшет Гранту под нос.
Энди перехватил и уставился на фотографию, потом на парня.
— Ну да, похож, — подтвердил он, — Я смотрю, замечательные ты статьи пишешь, — Энди смахнул фотографию и уставился на список. Зелёная революция вместо космической лотереи, Земля ещё не проиграла, Колония для избранных. Совсем не подозрительно. Что-то вроде смертника-неудачника? Как ты пронёс бомбу? — Энди вернул своё внимание и отдал планшет обратно.

О том, в какую ситуацию они попали, по кораблю ещё не разошлось. Было объявление только об общем положении дел. На мостике решили пока не рассказывать всё-всё. Во-первых, ситуация может поменяться, навигаторы работали над этим. Во-вторых, люди и так были напряжены, если рассказать ещё и об этом, могут начаться беспорядки просто потому, что семьсот человек как минимум напугаются. Всех не привяжешь, чтобы не мешали (а Энди в таких ситуациях очень хочется).
Конечно, он предупредил всех на мостике, чтобы не разглашали информацию. Но, честное слово, когда можно было доверять людям полностью? Конечно, слух пойдёт. Уже, наверняка, распространялся, пока Энди сидел с этим уродом. И почему пытки отменили? А в общем… На корабле сейчас бы единственный закон — Грант. Можно и вернуть.
Но это так, просто мысли. Никого мучить Энди не собирался, он же не был садистом, по крайней мере, не всё время.
Ответ о том, зачем Джеймс пробрался на корабль, не содержал никаких фактов. Энди это не понравилось.
— Поподробнее.
Понятное дело, что Гранту уже заведомо не нравился этот мужик, даже если он не причастен к взрыву. Он пробрался на корабль, и у него это получилось — два факта, которые уже должны были напрячь.
Собственно, Энди и правда вскоре начал сомневаться, что это террорист. Чуйка у него работала хорошо, но ведь и фактов конкретных не было. Ни в пользу его виновности, ни в невиновности.
На риторический вопрос он не ответил, только внимательно смотрел. Но вот на остальное ответ у него был.
— Да ты что? А как же «Хранители Земли»? Они тоже выступают против переселения, и тем не менее… «Переселение — это отказ от родной планеты, вместо того, чтобы её спасать», — процитировал Энди одно из убеждений организации, которая не стеснялась действовать радикально, — «Переселенцы — предатели человечества». Уверен, ты с ними знаком.
В целом, Джеймс думал правильно — не то, чтобы Энди вообще не мог поверить в его непричастность, но пока журналист очень хорошо вписывался в теорию. Ну а тот факт, что он остался на корабле… да мало ли, в самом деле. Он мог рассчитывать и на то, что корабль взорвётся полностью, а спрятаться, чтобы его не засекли раньше времени.
Энди был военным до мозга костей. Проще говоря, он ничего больше-то и не умел, кроме того, что быть военным. Его посылали — он шёл. И был уверен, что делает правильно, защищает людей и страну. Его откровенно бесили все эти организации, которые сопротивлялись всеобщему решению. Ведь их никто не заставлял переселяться, если они не хотели. Планета отчиститься от перенаселения, и планета явно восстановится быстрее их стараниями.
— Тебя не отпустят отсюда раньше, чем через неделю. Так что я ещё зайду, вдруг тебе наскучит отнекиваться. Наслаждайся комфортом, пока возможно.
В целом, вряд ли Энди будет ждать неделю. Как только получат какие-нибудь новые данные по взрыву. Вот и заглянет.